Только проснувшись, Малколм Элдридж понял, что он так и не ложился. Просто уснул в кресле, с большим, набитым до отказа бумагами сегрегатором в руках. Морщась от боли в затекших суставах и неприятного привкуса во рту, он раздраженно захлопнул сегрегатор и бросил его на столик. Затем потянулся к алюминиевому ведерку. Лед в нем уже растаял, а бутылка виски стала совсем теплой.

Поднявшись с кресла, эмиссар покрутил головой, хрустя шейными позвонками, и с бутылкой в руке направился к холодильнику. Сунул ее в морозильную камеру, извлек оттуда новую, а заодно и горсть кубиков льда. Вернулся к столику, бросил лед в стакан и залил виски. Конечно, после морозилки оно не станет холоднее ото льда, но Элдридж любил слушать приятное постукивание в стакане, когда он задумчиво прохаживался по номеру, делая редкие маленькие глотки. Все-таки командировки в так нелюбимый им Сопотский Оазис имеют свои плюсы. Дома он едва ли может попивать холодное виски на рабочем месте. А здесь… здесь он сам себе руководство, и даже первые лица Оазиса будут пресмыкаться перед ним, посланником могущественной Ост-Европейской компании. Только вот их пресмыкательство, их старания угодить никак не помогут ему в деле об утечке информации. Не поможет и этот напиток.

Зажужжал вибровызов. Глядя все еще сонными глазами в окно, эмиссар извлек из кармана коммуникатор. Пришло сообщение от Эвана Дэвиса.

«Есть срочный разговор. 4 минуты».

— Значит, я вовремя проснулся, — угрюмо буркнул под нос Элдридж и тут же принялся кряхтеть и растирать гортань, которая после сна никак не хотела звучать его привычным голосом.

Малколм Элдридж не любил непунктуальность в людях. Но еще больше его злило, когда эта самая непунктуальность имела прямо противоположную форму. Дэвис не опоздал. Он пришел раньше на две минуты. Эмиссар даже не успел привести себя в порядок.

— Ну, и какие новости? — процедил Малколм.

— Меня Уилсон прислал, — торопливо ответил Эван. — Он ждет нас в квартале отсюда. Все новости он и расскажет.

— Почему сам не явился? — В голосе Малколма звучало все больше недовольства.

— Я на машине. По дороге все объясню.

Да, пожалуй, Малколму Элдриджу за время пребывания в Сопоте придется не единожды вспомнить, что ему так не нравится в подчиненных. Например, неспособность четко и ясно изложить суть дела. Но, похоже, Эван Дэвис не был осведомлен, он лишь выполнял поручение Оливера Уилсона. Что ж, придется сейчас потерпеть, а после отчитать советников за все эти игры в загадки и прочие шарады. Хотя, вероятно, это лишь первая загадка из многих.

Они вышли из здания и сразу сели в автомобиль Эвана, припаркованный почти впритык к парадному входу. Стекла были затонированы, снаружи не разглядеть, что происходит в салоне и сколько там человек. Такой каприз могли позволить себе лишь немногие жители Оазиса. И конечно, в число привилегированных, имеющих право на затемнение стекол личного транспорта, входили советники из Ост-Европейской корпорации.

Машина некоторое время петляла по улицам, позволяя высокопоставленному пассажиру любоваться унылыми пейзажами зимнего безлюдного Сопота. Жители Оазиса, видимо, находились на своих рабочих местах или просто прятались от непогоды. В поле зрения их попадало совсем немного. Снова дул северный ветер, гнал с Балтики морось и мелкий снег. Автомобилей здесь было мало. Все-таки его родной Оазис куда больше и богаче Сопотского.

Перед тем как поехать, Дэвис закрепил свой коммуникатор на специальной подставке, что торчала из панели. Почти четверть часа они катались по улицам Сопота, прежде чем из коммуникатора вылетела негромкая трель и засветился экран. Эвану пришло сообщение, и оно содержало всего один символ: «+».

— Дэвис, ты сказал, что Уилсон ждет нас в квартале от моего отеля, не так ли? — зло проговорил Элдридж. — Какого же черта мы нарезаем круги по городу?

— Простите, сэр. — Эван, бросив взгляд на экран своего коммуникатора, продолжил сосредоточенно следить за дорогой и посматривать в зеркала обзора. — Я выполняю инструкции Оливера. За нами на безопасном расстоянии едет Морис Оукли, он должен был проверить, нет ли слежки. Судя по его сообщению, слежка все-таки есть.

— За нами хвост? — нахмурился эмиссар.

— Да, мистер Элдридж.

— И кому это здесь надо?

— Такие полномочия и возможности имеются только у структур Юзефа Складковского.

— И кто же мог санкционировать слежку за людьми компании? Эти поляки забыли, что ли, с чьей руки едят? — Малколм начал выходить из себя.

— Сэр, я думаю, вам будет лучше обсудить это с Уилсоном. Сейчас я выведу машину на более оживленную улицу. Там Оукли постарается задержать тех, кто за нами следит, а мы свернем в переулок за больницу и встретимся с Оливером. Я не остановлюсь, а лишь сбавлю ход. Вам надо будет сойти и сразу сесть к нему в машину, а я продолжу петлять по городу.

— И к чему все эти конспиративные игры? — раздраженно поморщился Элдридж. — Слежка — большая наглость с их стороны. Неужели вы трое думаете, что они могут позволить себе большее?

— Нет, сэр. Но мы думаем, что если они вовремя узнают, куда именно эмиссар, то есть вы, поедет, то успеют замести следы.

— Замести следы? — Брови Малколма поднялись. — Как это понимать?

— Мистер Элдридж, я правда не знаю деталей. Но Уилсон сказал, что дело касается какого-то неучтенного вертолета.

Остаточная сонливость и растущее раздражение мгновенно смылись волной азарта.

— Вертолет! Так-так! Уже интересно!

Машина свернула в переулок налево, затем, через сотню метров, направо. Водитель бдительно смотрел то на проезжую часть, то в зеркала. Затем вывел автомобиль на широкий проспект, где было гораздо больше транспорта. Очередной поворот налево. Похоже, вернулись в тот район, откуда началась поездка. Машина юркнула в безлюдный переулок между двух высоких мрачных зданий. Там стоял видавший виды микроавтобус с приоткрытой пассажирской дверью.

— Это Уилсон, сэр, — произнес Дэвис, сбавив скорость до минимальной.

Автомобиль поравнялся с микроавтобусом, и Элдридж, ловко выскочив, тут же нырнул в открытую дверь второй машины.

Дэвис сразу прибавил скорость и скрылся за очередным поворотом. Оливер уже тронулся с места, не дожидаясь даже, пока его шеф захлопнет пассажирскую дверь.

— Здравствуйте, мистер Элдридж. Хорошая погода, не правда ли? — угрюмо произнес Уилсон.

— Мне сейчас не до твоих искрометных шуток, Оливер. Давай выкладывай новости.

— А новости такие, босс. У меня тут есть несколько информаторов, как полагается. Один из них работник центральной свалки. Знаете, есть очень большая свалка, за аэродромом, южнее?

— Разумеется, Уилсон, — нетерпеливо кивнул Малколм.

Конечно, он знал о местной свалке. Собственно, ничего примечательного в ней не было. Большинство Оазисов практиковали сбор всякого хлама, как своих бытовых отходов, так и мусора и исправных вещей из уничтоженных давней войной городов. Неучтенные люди из резерваций, особенно их рыскуны, добывали что попало в руинах сумеречных зон и несли за плату перекупщикам Оазисов. Времена теперь такие, что даже выброшенная батарейка, полиэтиленовый пакет или старая газета имеют свою цену. Остатки человечества в лице разрозненных Оазисов уже не могут просто взять и выбросить картон, пластик, сломанный монитор или коммуникатор. В переработку идет все: битое стекло, старые кривые гвозди, ржавые дверные петли, автомобильные покрышки, любые металлы. Ветхая одежда, латекс и резина, бумага и старые провода. Свинец из разбитых аккумуляторов, посуда и даже масло из двигателей машин, почти половину века гнивших среди развалин. Люди не могут позволить себе расточительство, которое царило на планете в те времена, когда на ней жило шесть миллиардов человек.

Многие Оазисы, не имея производственных мощностей для переработки, продавали это сырье тем, кто мог дать вторую жизнь упаковке от чипсов, пластиковой бутылке или вынутому из костлявых пальцев найденного в разрушенном доме мертвеца мобильному телефону. Кое-какие уроки из своих ошибок людям все же пришлось извлечь.

— Так вот, есть там один кадр, Эрик. Работник свалки. Ну, попался на краже бумажного вторсырья. Ворошил он, значит, коробки с макулатурой, что из руин натаскали, и извлекал оттуда журнальчики для похотливых мальчиков.

— Это ты к чему рассказываешь?

— К тому, что на этой почве я его и вербанул. Бумага-то вся идет на переработку к нам, в Ост-Европейскую компанию. Ну, мы не обеднеем, если он по нескольку килограммов в месяц будет себе забирать. Зато парень на крючке.

— Ты к сути переходи.

— Босс, пока доедем до места, я и к сути успею перейти. — Оливер кивнул. — Так вот, интересную вещь он мне поведал. Этой ночью в отстойник свалки, где хранится мусор, еще не прошедший дозиметрический контроль, с аэродрома кое-что притащили. Там, в отстойнике, большие ангары. Он в ночную смену работал, и ему показалось странным, почему в ангар заносят что-то из Оазиса, а не из внешних районов. В Оазисах по определению нет радиоактивных предметов, чтобы держать их в отстойнике. Точнее, не радиоактивных, а еще не проверенных на предмет радиоактивности. Тут же повсюду датчики радиометрического контроля.

— Это я в курсе. Что дальше?

— Работников свалки туда не допускали, — продолжал Уилсон. — Впрочем, ночью их там и нет, кроме дежурной смены из нескольких человек. Один из них — наш славный любитель журнальчиков с бабами. Тащили эту большую, укрытую брезентом штуковину местные военные при помощи аэродромного буксира. Заперли в ангаре и ушли восвояси. А наш любопытный Эрик сунулся в тот ангар. К его удивлению, под брезентом стоял целехонький вертолет со сложенными винтами. И это на самом деле странно. Вышедшая из строя техника не хранится на той свалке, тем более в отстойнике дозиметрического контроля. Для нее есть специально отведенное место там же, неподалеку от аэродрома, в промзоне.

— А вот это интересно. Даже очень интересно, — мрачно проговорил Элдридж, глядя в окно автомобиля.

Они уже въезжали в промзону Сопотского Оазиса.

— Очень интересно, мистер Элдридж, учитывая, что только вчера мы разговаривали о вертолете. И никто, кроме нас, об этом разговоре более знать не мог. И вдруг под покровом ночи местные вояки на свалке прячут не что иное, как вертолет. Занятное совпадение, не так ли?

— Ты даже не представляешь, насколько занятное. — Малколм все больше хмурился. — И далеко не совпадение, сдается мне.

— То-то и оно. А сегодня выясняется, что за нами установлено пассивное наблюдение.

— Может, следить начали раньше, просто только сегодня вы это обнаружили?

Уилсон покачал головой:

— Возможно, босс. Я ничего не исключаю.

— В таком случае, если слежка началась не сегодня, это ваш просчет.

— Готов это признать. Тот факт, что они пронюхали о нашем интересе к вертолету, подтверждает, что следят давно. Но хвост, похоже, рискнули прицепить впервые.

— Но как им это удалось, черт возьми! — Малколм заиграл желваками. — Я трижды проверял свой номер сканером. После каждой своей отлучки обязательно проверяю. Как они узнали? Кто-то из вас сболтнул?

— Шеф, — поморщился Оливер, — мы штатные сотрудники Ост-Европейской компании. И не просто сотрудники, а советники в вассальном Оазисе. Вам ли не знать, насколько тщательно проверяют претендентов на такие должности?

— Да хоть сотню раз и тысячами различных способов проверь человека… Он все равно человеком остается. А человек слаб. Падок на источники личного благополучия и так далее, — ворчал Элдридж. — Человек допускает ошибки. Человека можно напугать, купить. Обольстить… Ты помнишь Паркера? Спец высшего класса был. На хорошем счету в отделе тайных операций. Многолетний и безупречный послужной список. И что в итоге? Сбежал. Бросил дом в нашем Оазисе. Оклад, карьеру, все! И всего лишь из-за шлюхи в марсельском борделе.

— Я помню Паркера, сэр, — мрачно кивнул Уилсон. — Я же его с этой бабой и ликвидировал. А ведь он был моим лучшим другом. И я лично всадил ему две пули в затылок. Это ли не показатель моего профессионализма и надежности?

— А я тебя, Оливер, ни в чем и не обвиняю.

Уилсон недобро ухмыльнулся:

— Сэр, держу пари, если бы здесь сейчас вместо меня сидел Морис Оукли или Эван Дэвис, вы бы тоже сказали: «Я тебя ни в чем не обвиняю…»

Дальше они долго ехали молча. Мрачные пейзажи сопотской промзоны угнетали не меньше, чем нахлынувшие невеселые размышления. Здания, не нуждающиеся в декоративной отделке, высокие трубы разных калибров. Везде колючая проволока «Егоза», предупредительные надписи и столбы с датчиками контроля персональных чипов. Блокпосты охранного сервиса… Наконец, блокпост у понтонной переправы. К шлагбауму вышли два вооруженных бойца.

Микроавтобус остановился, повинуясь поднятой руке одного из стрелков.

— Предъявите пропуск на въезд в зону регламентированного посещения, — сказал он по-польски, подойдя к водительской двери.

Оливер и Малколм протянули свои пластиковые карты с фотографиями и чипами Ост-Европейской компании.

Боец принял карточки и направился к небольшому зданию, огороженному стенами из больших бетонных блоков и мешков с песком.

— Эй! В чем дело! Там четко и ясно сказано, кто мы есть! — рявкнул Оливер, высунув голову из окна.

Боец невозмутимо оглянулся, продолжая движение к зданию.

— Если все, что здесь написано, правда и вы те, за кого себя выдаете, то вы тем более должны знать, что мне необходимо проверить ваши документы на сканере и доложить о вашем проезде оперативному дежурному района.

— Да сканеры ведь ручные… — возразил было Уилсон, однако военный уже скрылся за дверью контрольного пункта.

А второй боец продолжал стоять у шлагбаума, многозначительно покачивая стволом автомата, направленным в сторону машины.

— Они просто время тянут, — зло выдавил Элдридж. — Такое ощущение, что их кто-то предупредил о нашем визите. Либо о возможности такового.

— Босс, это не имеет смысла. Даже если они прямо сейчас начнут перепрятывать вертолет, то просто не успеют. А эти бойцы не посмеют держать нас здесь долго. Последствия будут очень серьезные. И они понимают, что в лучшем случае могут оказаться фасовщиками мусора на свалке.

— И все-таки я вижу тревожные симптомы. Неужели польское руководство тайно вышло на связь с кем-то более могущественным, чем Ост-Европейская компания? Наглость просто беспрецедентная.

— И кто в Европе могущественней нас? Французы? Боши? Едва ли. — Оливер пренебрежительно махнул рукой. — Даже если объединятся, даже если с пиренейцами и макаронниками альянс создадут. Наживут только хлопот, но не силы.

— И тем не менее. Боши и франки ближе, чем мы.

— Но не сильнее, босс.

— А русские?

— Да бросьте, мистер Элдридж. — Уилсон усмехнулся. — Вы же это несерьезно? На их территории нет ни одного Оазиса. Даже самого неказистого. В Восточной Европе только у прибалтов что-то осталось. Но они сотрудничают с нами и даже половины потенциала Сопота не имеют.

— Однако у русских иные резервации размером чуть ли не со всю Европу.

— А что толку? Они никогда не умели извлекать весь потенциал из своих территорий. И умнее не стали. Они что-то из себя представляют, только если над ними стоит железный тиран. А сейчас это невозможно. Огромные расстояния. Никакой централизации. Да и поляки сойдутся с кем угодно, но только не с русскими. У них это как у мужика и бабы после развода. Ненавидят друг друга.

— А может, янки? — Элдридж поежился от собственного предположения.

Если в игру вступили американцы, то предугадать последствия нетрудно. Они будут скверными для всех, в чьи дела сунут свой орлиный клюв наследники дяди Сэма.

— Я сильно сомневаюсь, босс. Во-первых, они далеко, и сложно им настолько расширить свое влияние. Сейчас не две тысячи семнадцатый год. А работать под бдительным оком службы тайных операций Ост-Европейской компании для них вообще нереально.

— Но как же под нашим бдительным оком завелся крот?! — зло рявкнул Элдридж.

— И то верно. — Уилсон сконфуженно усмехнулся и потер подбородок.

Польский военный вернулся к машине и протянул удостоверения:

— Пан Уилсон, пан Элдридж, все в порядке, можете проезжать.

Шлагбаум, окрашенный в белые и красные полоски, поднялся, пропуская автомобиль. Оливер повел его дальше. Они оставили позади понтонную переправу и вскоре въехали на дорогу, огибающую по периметру аэродром.

На открытых просторах аэродрома холодный зимний ветер с моря ощущался как нигде в Оазисе. Его порывы, хлещущие по корпусу микроавтобуса, заглушали рокот движка. А гонимая по бетонным полосам снежная крупа лишь усугубляла желание оказаться в теплых апартаментах, со стаканом виски в руке. Элдридж зевнул.

— Уже скоро, босс. — Уилсон прибавил ходу.

— Я очень на это надеюсь.

Аэродром выглядел совершенно безлюдным. Прибытия самолетов в этот день не предвиделось, как и их вылета. Никаких признаков жизни, кроме освещенных окон построек. Да еще чуть позже показался топливозаправщик, он ехал от топливного склада к ангарам в сопровождении пожарной машины.

Микроавтобус довольно быстро пересек территорию аэродрома. Вскоре стали видны южные строения Оазиса, за которыми находились лишь несколько рубежей охранного периметра — ограда из разных типов колючей проволоки и обширные минные поля.

От территории свалки до охранного периметра всего несколько километров. Вдали уже можно было разглядеть вышки и блокпосты внутреннего кольца обороны Оазиса и неторопливо разъезжающие патрули — ощетиненные пулеметами бронетранспортеры «СКОТ».

Свалку охраняли ее же работники, а не военные. Едва ли имело смысл распылять вооруженные силы Оазиса, поручая им такой малозначительный объект, который к тому же располагался между хорошо охраняемым аэродромом и не менее тщательно охраняемым периметром.

У ворот стояли три человека в рабочих комбинезонах, с висящими на поясах тазерами.

— Внеплановая инспекция, — произнес Уилсон, показывая в окно пластиковые документы.

В отличие от военных, работяги не забрали их, не продемонстрировали свою бдительность и равнодушие к визиту высокопоставленных персон. Они торопливо раскрыли ворота и почтительно расступились. Один украдкой показал Оливеру кусок картона с наспех выведенной надписью «18-а». Уилсон в ответ едва заметно кивнул, ведя машину через открытые ворота, и рабочий сразу убрал картонку в обширный карман комбинезона.

— Это и есть ваш Эрик? — тихо спросил Элдридж, когда они выехали на узкую бетонку и колеса ритмично застучали по стыкам плит.

— Да, босс. Интересующий нас предмет находится в ангаре номер восемнадцать «А».

— Это, как я понял, в самом конце?

— Верно.

Свалка была поделена внутренней оградой на ангары, где хранился расфасованный мусор разных типов, естественно, уже проверенный на предмет наличия остаточной радиации или штаммов биологического оружия.

Снова пост и несколько рабочих. И снова они торопливо открыли ворота, едва завидев карточки с эмблемой Ост-Европейской компании. Дальше, за домиком дозиметристов, начинались ангары с мусором, еще не прошедшим проверку и фасовку.

Из домика дозиметристов выскочил человек, видимо уже оповещенный о внезапном визите британских кураторов польского Оазиса. Уилсон дважды стукнул по центру рулевого колеса, заставив клаксон загудеть, и махнул человеку рукой.

— Джень добрий, Панове! — взволнованно воскликнул тот, подбежав.

— Мистер, эти ангары открыты?

— Нет, что вы. На каждом замок, пан. — Работник свалки замотал головой.

— А ключи где? У кого?

— У меня, пан. — Тот зазвенел внушительной связкой. — Я старший смены.

— Дайте их мне. — Оливер протянул широкую ладонь.

Старший смены замялся:

— Простите, панове, но я материально ответственное лицо, и у меня четкие инструкции…

— Тогда садись в машину, и поехали с нами! — рявкнул Элдридж, которого угнетало ожидание.

Малколм сдвинулся на пассажирском сиденье, позволяя поляку сесть рядом. Машина двинулась дальше.

— Могу я узнать, чем вызван ваш внезапный визит? — осторожно спросил работник свалки.

— Наш Оазис планирует провести в скором времени крупную закупку вторсырья у вас. Хотим выяснить примерные объемы и ассортимент, чтобы впустую не гонять самолет, — с ходу стал сочинять Уилсон.

— Простите, но мы же ведем постоянный учет и регулярно сдаем отчеты, — удивился работник. — К чему еще проверка, когда на бумаге все досконально…

— Бумага — это одно, — фыркнул Оливер, — а на деле может выйти совершенно другое. Вот, к примеру… не так давно мы… наш Оазис, вернее, закупал макулатуру для бумажного производства. Закупал у прибалтов. В их документах говорилось о восемнадцати тоннах глянцевых журналов, собранных в разных Чертогах. И все они якобы прошли дозиметрический контроль. Что вышло на самом деле, хотите знать?

— Ну, расскажите, если не сложно.

— По отчетам-то все гладко, а на самом деле макулатура была мокрая. А значит, тяжелее. Сами понимаете, восемнадцать тонн сухой бумаги и столько же тонн мокрой — это совсем разные качество и объем сырья. К тому же в некоторых упаковках обнаружились камни, а некоторые имели превышение радиационного фона. Не сильное, правда, но сверх меры. Так что…

— Послушайте, но ведь мы с вашим Оазисом давно и тесно сотрудничаем и никогда ничего подобного себе не позволяли, — упрямился поляк. — Вы что, не верите нам?

— Мы говорим о бизнесе, а не о религии, уважаемый, — ухмыльнулся Оливер. — Оперировать такими понятиями, как «вера», тут неуместно. Бизнес есть бизнес. Ничего личного.

Элдридж удовлетворенно хмыкнул, бросив взгляд на работника свалки. Затем снова стал смотреть на проплывающие за окном машины ангары. Наконец они достигли заветного строения с большим номером 18-а, исполненным белой краской на огромных железных воротах.

Автомобиль остановился, Оливер, Малколм и местный вышли под пронизывающий северный ветер. Элдридж тут же стал рассматривать дорогу. Сразу обнаружились отпечатки протекторов тягача в некоторых местах, где в бетонные плиты въелся лед.

— Что в этом ангаре? — Уилсон кивнул на ворота.

Работник пожал плечами:

— Журнал учета там остался. — Он махнул рукой в сторону административного здания. — Так не могу сказать навскидку. Разного имущества у нас много. Если не ошибаюсь, вот эти три ангара в последнее время наполнялись металлическими изделиями. Ну, знаете, остатки автомобилей, агрегатов, станков. Люки канализационные, трубы…

Элдридж подошел к работнику и пристально посмотрел ему в глаза:

— Когда началась ваша смена?

— Сегодня утром. А что?

— То есть ночью вас тут не было?

— Меня вообще две недели не было, пан. У меня отпуск был.

— Хорошо. — Малколм кивнул. — Откройте ангар.

— Сейчас. — Работник подошел к воротам, проверил пломбу. Затем сорвал ее и после недолгой заминки, вызванной поиском ключа на увесистой связке, открыл дверь в правой воротине. — Панове, я должен вам напомнить, что в этих ангарах хранятся вещи, которые еще не прошли проверку на предмет биологической или радиационной опасности. То есть…

— Открывайте, — нахмурился Элдридж.

Дверь скрипнула.

— Там нет освещения, пан.

— Да, черт вас возьми, — проворчал Уилсон и полез в машину за фонарем.

Вооружившись источником света, они наконец проникли в заветный ангар под номером 18-а. Внутри оказалось пустовато. Вдоль стен валялись ржавые корпуса легковых автомобилей, фрагменты двигателей, отдельные ступицы и целые мосты ходовой части, траки танков и тракторов, обычные и литые диски колес. Весь этот лом еще не прошел прессовку, поскольку не был проверен на безопасность. В дальнем конце ангара вторсырья больше, чем вдоль стен. Все то же самое плюс трубы, рельсы, листовое железо, турбина от самолета и даже башня от американского танка. Если эта штуковина и не подвергалась атомному удару во время боевых действий, она все равно должна фонить — броню своих танков американцы начиняли обедненным ураном. Правда, говорят, что полураспад такого урана длится миллиарды лет, а значит, он даже менее радиоактивен, чем руда. И все-таки это уран. Впрочем, не важно. В ангаре по периметру навален металлический лом. А вот в центре…

В центре высилось что-то большое, накрытое брезентом.

— Вы можете сказать, что это? — Элдридж кивнул на брезент, по которому изредка ударялись капли воды, падающие откуда-то с потолка.

— Я понятия не имею. — Работник развел руками. — Наверное, тоже лом.

Уилсон решительно направился в центр ангара:

— А ну, помогите мне.

Немного повозившись, они стянули брезент. Элдридж увидел то, что и ожидал. Вертолет на колесном шасси, с парой плоскостей винтов соосного расположения. Сами лопасти были сложены и заведены к хвосту. Летающая машина не имела ни номеров, ни опознавательных знаков. Только камуфляж: коричневый цвет и два оттенка зеленого.

— Это же «Камов»! — воскликнул Оливер и открыл пилотскую дверь.

Та поддалась легко, сдвинувшись назад.

— Русский вертолет? — удивился Малколм.

— Совершенно верно, босс. — Уилсон кивнул и залез в кабину. — Нет никаких сомнений. Это действительно «Камов». «Ка — двадцать семь».

Эмиссар принялся неторопливо расхаживать вокруг машины.

— И откуда он здесь, черт возьми?

— Такие машины эксплуатировали не только русские, — отозвался из кабины Оливер.

— Да я не об этом. — Элдридж устремил взор на работника свалки.

— Я не могу знать, пан. — Тот снова развел руками. — Возможно, по номенклатуре он проходит как технологический лом различных металлических сплавов. Но я уверен, что в наших ведомостях не значатся вертолеты.

Уилсон уже возился внутри.

— Сэр! По всем признакам машина эксплуатируется. Это не просто найденный где-то лом. Внутри полный порядок и чистота. Только аккумулятора нет. Возможно, и баки пусты.

— Что еще?

— В десантном салоне заметны переделки. Мягкие кресла, крепления для оружия на стенках. Мини-бар.

— Мини-бар? — Элдридж удивился.

— Да, босс. Пустой, правда. Но ошибки нет, это мини-бар, как в лимузине.

Оливер выбрался из вертолета:

— Сэр, я вам как профессионал говорю: эта машина не для военных целей. Либо не совсем для военных.

— А для чего тогда?

— Мне кажется, для развлечения. Ну или для перевозки персон со статусом. Уж очень много комфортных излишеств. Пойдемте, сами посмотрите.

Они забрались внутрь. Работник остался снаружи. Убедившись, что он не услышит, Элдридж тихо заговорил:

— Значит, так, дорогой Оливер, нам осталось узнать, какому высокопоставленному лицу принадлежит эта игрушка.

— А что дальше? Неужели вы думаете, что странная история с нецелевым расходованием топлива имеет отношение к нашему делу по утечке информации?

— Временны е рамки, Уилсон, — напомнил ему эмиссар. — Ты вспомни. Произошел расход топлива для вертолета. Скорее всего, он связан с полетом этого самого вертолета неизвестно куда и неизвестно зачем. После этого начались странные сеансы связи. Куда он летал? Для какой цели?

— Но у него дальность порядка девятисот километров. Он не в состоянии достигнуть второй экспериментальной точки и вернуться обратно, босс.

— А если с дополнительными баками?

— Тогда надо прикинуть, сколько топлива они списали на этот полет и каков примерный расход машины.

— Правильно мыслишь. Да и вообще, кто сказал, что он непременно должен был летать туда, где сейчас находится группа «Портал»? В любом случае нам надо знать, кто и куда путешествовал. Хотя бы ради того, чтобы вычеркнуть из круга подозреваемых, если этот вертолет не имеет отношения к нашему основному делу.