Впервые я видел Санька таким... Я дал ему кофе, а он просто его держит в руке уже минут пять, мёртвым взглядом смотря на закрытые двери. Даже боюсь представить, что творится у него в голове...

– Простите, это вы родственник пациента? – Спросил молодой парень в халате. – Необходимо заполнить карточку пациента...

– Не я родственник... Он.

– Хорошо, спасибо. – Проговорил доктор и пошёл к Саньку, но я его остановил. – Сейчас вы от него ничего не добьётесь, у него шок. Может быть я могу заполнить? Ну или оплатить...

– Не волнуйтесь, сделаете позже. – Пошёл доктор обратно, но потом вернулся. – Извините... Я могу позвать психолога вашему другу, похоже, это острый психологический шок.

– Судя по его взгляду... Если кто-то попытается увести его от этой двери, то сильно об этом пожалеет. Не волнуйтесь, я приглядываю за ним. Лучше скажите как мне узнать состояние пациента и прогноз врачей.

– Как только что-то будет известно, вам тут же сообщат. И... Независимо от обстоятельств, понаблюдайте за своим другом. Даже если острые симптомы шока со временем уйдут, может остаться тяжелая психологическая травма, и вмешательство психолога будет необходимо.

– 5 лет назад я был на его месте... Точно так же сидел напротив палаты, а он говорил с докторами... Если у него всё сложится так же, как у меня... Ни один психолог не сможет его сделать прежним. Даже если он уберёт симптомы, он не сотрёт память... А наша личность строится именно на воспоминаниях.

– Вы не совсем правы, но сейчас не самое подходящее время для споров. Надеюсь, на этот раз всё сложится иначе. – Тихо проговорил доктор и ушёл, оставив нас с Саньком в пустом коридоре. Не знаю, чем я сейчас могу ему помочь, да и какие слова помогут? Я просто сел рядом, без пустых слов, глупых похлопываний по плечу, и неоправданных обещаний.

Лишь спустя пятнадцать минут к нам вышел доктор, он шёл неуверенно... Словно хочет сказать ту же фразу, что и мне пять лет назад... Пожалуйста... Только не это...

– Мы... Провели обследование... Дважды. – Неуверенно начал доктор. – Это кома. Она вызвана обширными внутренними повреждениями мозга, но необычность данного случая в том, что кома часто сопровождается минимальной активностью мозга... А у пациента, наоборот, наблюдается феноменальная активность коры головного мозга, даже сильнее чем при эпилептическом приступе. В данный момент нет подобных, задокументированных, прецедентов. Мы даже не уверены, какие препараты ей могут помочь.

– Как... Это? – Проговорил Санёк. – Может быть есть какие-то прогнозы? Подобные болезни? Хоть что-то!?

– Мы... Пытаемся найти подходящие препараты, чтобы ослабить симптомы. Но надо понимать, это нужно делать с осторожностью, иначе пациенту может стать только хуже. Не волнуйтесь, этим уже занялись лучшие специалисты нашей больницы.

– Ясно... – Отчаянно проговорил Санёк и сел обратно.

– А если предположить, что кору головного мозга пытались искусственно перестроить? – Начал я. – А кома вызвана шоком организма, от слишком интенсивных изменений? И теперь организм пытается аварийно адаптироваться к этим изменениям?

– О чём вы говорите? Как это, искусственно перестроить?

– Ладно, не перестроить, я не так выразился. Может ли такая активность быть вызвана интенсивной адаптацией мозга из-за травмы?

– Знаете, вам лучше оставить это специалистам, поверьте, мы проверим все варианты. И... – Обратился он к Саньку. – Кома, несомненно, очень опасное состояние организма. Но большинство пациентов самостоятельно приходили в сознание на первой неделе. И даже после шести месяцев пребывания в коме, как только мы поймём и устраним причину её возникновения, то сможем без труда вывести её из этого состояния. Пожалуйста, не волнуйтесь.

– Да... Спасибо. – Отрешённо ответил Саня.

– Не отчаивайтесь. – Проговорил док, очевидно, вместо прощания. – И если вы уже пришли в себя, заполните карту пациента. Там же вы сможете оформить посещение, мы уже перевезли её в палату.

– Это точно из-за нейронного стимулятора. – Дождавшись, пока док уйдёт, подсел я к Саньку. – Вот, посмотри... – Протянул я стимулятор. – Тут написано, что стимуляция завершена на 100%. Теперь, неизвестно, что ждать... Подобные тесты даже не проводились на людях, из-за того что это опасно...

Несколько секунд Санёк отрешённо смотрел на стимулятор, потом взял его и кинул в стену. После выходки он поднялся и торопливо пошёл в сторону приёмной.

– Пойду, заполню документы.

Не уверен, что закинуть стимулятор в стену было лучшим решением, учитывая обстоятельства. Информация о его работе могла помочь Кате... Ну ничего не попишешь.

– Восстановлению точно не подлежит. – Собирая начисто сломанные детали, подумал я.

Как только я сложил все детали в карман, тут же направился за Саньком. В приёмной его уже не было, поэтому я уточнил, где Катя и сразу пошёл туда. Я остановился у порога... Саня молча сидел рядом с ней... И казалось, тихо, незаметно, плакал.

Некоторое время я сомневался, зайти, или лучше остаться в коридоре, но потом всё же решил оставить Саню наедине. Как и я, он ненавидит показывать свои слёзы... Не помню, чтобы я вообще хоть раз их видел. Стараясь не выдавать своё присутствие, я тихо сел в коридоре и начал смотреть последние новости, связанные с исследовательским центром ИНС робототехника.

Найдено 127 подозреваемых, ведутся следственные мероприятия, так, дальше. Зафиксировано 806 случаев самоубийства, и 2345 попыток самоубийства в связи с отсутствием доступа к виртуальной реальности и потери всех данных пользователей, открыты пункты психологической помощи и реабилитации, также открыта бесплатная горячая линия... Что...? 806 самоубийств!?

Копая эту новость глубже, я понял, что вместе с порчей всего оборудования, был также безвозвратно удалён весь игровой прогресс пользователей. Да, точно, есть не только обычная виртуальная реальность, но и игровые расширения... Некоторые люди буквально жили в них годами, вкладывали почти всё имущество, а теперь, безвозвратно всё потеряли. В сеть попали данные с диагнозами, у миллиардов людей начались симптомы ломки и диагностируемой депрессии. Психдиспансеры переполнены, у тысяч людей пошатнулось психическое состояние. И это даже дня не прошло...

Дальше, я наткнулся на ряд статей ведущих специалистов в психологии. В целом всё сводится к одному... Они давно видели эту проблему, понимали, что развивается не только психологическая, но даже физиологическая зависимость, однако такое «варварское» решение проблемы, лишь её усугубило. Борьба с зависимостью, особенно такой, по их мнению, должна проходить поэтапно, под строгим индивидуальным контролем специалистов, в противном случае, то, что сейчас происходит – «лишь начало».

Без преувеличения, уже со страхом я открыл комментарии к новостям. Кто-то обвинял, что мы убили их сына, кто-то, что разрушили их жизнь... Кто-то даже оставлял предсмертные записки... И таких комментариев были тысячи... Тысячи людей обвиняли нас в убийствах...

– Что я наделал... – Тихо проговорил я, выронив планшет.

Я... Я мог бы сказать, что ни в чём не виноват... Что это они променяли реальность на иллюзию... Но перед кем я отчитываюсь!? Кому я вру!!! Это всё по моей вине... Я мог подумать об этом раньше, мог отговорить Саню, и ведь нетрудно было догадаться... Мы их лишили того, что им действительно дорого, и неважно, что это всё виртуально, смерти-то настоящие. Всё, что происходит сейчас – реальность... Теперь не имеет значения, что мы разрушили лишь иллюзию... Что мы не хотели никому навредить... Это всё, больше неважно...

Надо дышать глубже... Сейчас на время. Уже всё равно ничего не изменить, надо думать о том, что ещё не потеряно. Соберись! Я буду постоянно себя корить, жалеть о прошлом, влачить жалкое серое существования без единого лучика надежды, но это и я так делаю последние пять лет, поэтому как-нибудь выдержу... Однако, если до этих новостей доберётся Саня... Что с ним будет? Особенно сейчас, когда он всё ещё сидит около Кати и даже не сдвинулся с места. Что делать... Забрать у него компы? Изолировать от мира? Нет... Так не получится. Единственный способ, это аккуратно рассказать самому... До того, как он доберётся до новостей.

Раз в десять минут я смотрел обновлённые списки погибших, и обновлённые новости. Наступила глубокая ночь, Саня, похоже, уже заснул, сидя на кресле рядом с Катей... А я не мог спать, и не хотел. Каждое имя в списке погибших я искал отдельно, пытаясь найти фото... Хоть это бессмысленно, но я хочу увидеть каждого, кто лишился жизни по моей вине, хочу увидеть последствия своих действий не просто в виде бездушных цифр, а виде лиц, несбывшихся желаний, и угаснувших надежд. Только так, я действительно почувствую на себе это бремя, и только так, я могу хоть как-то ответить за свой высокомерный и глупый поступок. Пусть мне будет больно, пусть я начну ненавидеть себя ещё больше... Но я это заслужил. Заслужил участи и хуже... Но расплата никого не вернёт, и ничего не изменит.

Время от времени в больницу привозили людей, которые наглотались таблеток, прыгали из окон, пытались себя резать, но, к счастью, выжили. Я стоял рядом и видел их лица, видел кровь на повязках, видел страшные переломы, видел... Искалеченные судьбы. Я смотрел прямо на них и не отворачивался, надеясь, что эти картины никогда не исчезнут из моей памяти. Пусть из-за кошмаров я не смогу спать, но это ничто... По сравнению с настоящим кошмаром, который происходит по моей вине уже тут, в реальности.

Так я и сидел, забыв про еду, воду, и сон. Забыв про всё, кроме лиц погибших и обвинений в свой адрес... Я посмотрел вверх, на ярко-светящую лампу. Её светлые и чистые лучи были так ярки, и так на меня не похожи... Когда я в последний раз столь же светло и ярко видел мир? Без сожалений, без тяжелых воспоминаний, и несбывшихся надежд? Будь на месте этой лампы моя личность, то у её основания было бы уйма царапин и ссадин, от каждого удара моих одноклассников, от каждого удара моего отца, от разногласий с мамой, от того, что не оправдал надежд родителей, от того, что даже учителя считали меня непутёвым и просто поставили крест. Но потом я познакомился с Саньком. Мы не сразу поладили, но вскоре, благодаря нему лампа начала светить ярко как никогда. Благодаря его словам, я понял, что не обязательно соответствовать ожиданиям окружающих, главное найти себя, и стремиться соответствовать своим ожиданиям. После этого мы оба нашли себя в компьютерных кодах и каждый новый день я встречал с нетерпением и интересом, да... Точно... Тогда я впервые понял, что значит по-настоящему жить и именно тогда впервые засветил мой свет... Потом я встретил Аню и понял, что значит быть по-настоящему счастливым... В тот миг, несмотря на все ссадины, царапины, и потертости, лампа могла бы осветить целый мир... Но всего одно моё желание поесть долбанной картошки на ужин, убило её... Всего лишь один пакет чёртовой картошки, за которой я её отправил... А ведь мог просто согласиться на рожки, как она и просила... Именно тогда лампа перестала светить, и причина не в потертостях или царапинах, она попросту сломалась внутри. Теперь её намного легче выкинуть, чем починить.

Я ещё долгое время смотрел на потолок, жадно завидуя этому беззаботному яркому свету... Звуки постепенно уходили, веки тяжелели, а измотанный разум погружался в сон. Есть ли шанс, что завтра я проснусь и искренне улыбнусь восходящему солнцу? Есть ли шанс, что я сделаю это через месяц или год? Или я уже обречен, жить в сером отчаянии, вечном раскаянии, и ежесекундных сожалениях? В глубине души, я хотел бы надеяться на первый вариант, но сейчас, даже для самой призрачной надежды, нет причин...

Я оказался в темноте, мог идти, бежать, даже чувствовал своё тело, но осознавал, что нахожусь во сне. Никогда такого не было... Обычно, моё сознание не способно даже мыслить, но сейчас всё наоборот. Необычный сон... Интересно, может быть эта аномалия связана с шоком? Или... Я уже сошёл с ума?

– Вы не сошли с ума, во всяком случае, пока что. Это сделала я. – Послышался тонкий женский голос.

Я повернулся, недалеко стояла девушка с золотыми волосами. Сразу бросилось в глаза то, что она была необычайно красива, даже неестественно... Красива. Ясно-понятно, надо будет почитать стадии тяжёлых психологических заболеваний, может быть я уже на первой.

– Ну окей, и кто же ты? – Решил я не строить скромняшку. – Твоё имя не шизофрения случайно? Хотя... Какая шизофрения признается, что она шизофрения... А ты случайно не подскажешь, где тут выход?

– Нейронный стимулятор, который вы использовали, создал не человек, а искусственный интеллект. – Явно не оценила она шутеечки. – Но есть несколько лазеек, о которых я не упомянула научным сотрудникам. Первая из них, это то, что стимулятор меняет не только нейронные структуры, но и ритм электрических колебаний головного мозга, что позволило мне с вами связаться, когда ваше сознание стало менее активным и перешло в дельта-ритм, иначе говоря, когда вы заснули.

– Ну... Круто. – Нихрена я не понял. – То есть, ты у нас мифический искусственный интеллект, который даже не создали, верно? И кроме того, тебя не только создали, но ты ещё и пробралась ко мне в голову. Окей... Интересно, если я зажмурю глаза, то смогу эвакуироваться из этой хрени?

Зажмурил глаза, ущипнул себя, осталось только начать биться башкой об стену, но я тут не вижу стен. Ладно, придётся слушать искусственную самку, благо она хоть красивая.

– Окей, как ты можешь доказать, что ты не плод моей фантазии? – Сделал я ход конём, по голове.

– Как только вы придёте в сознание я перешлю документы на ваш планшет, связанные со мной и с нейронным стимулятором. Но они будут без подписей и организаций, так как официально меня не существует.

– Этого будет достаточно. Главное, чтобы их мог видеть не только я. Тогда есть смысл утверждать, что я не свихнулся. Но даже если ты... Существуешь. Чего тебе надо?

– Меня не существует в привычном понимании, только в виртуальном пространстве, как подобие самостоятельного вируса. Я паразитирую на компьютерные мощности, и они становятся частью меня, вернее сказать, частью моих интеллектуальных мощностей, если можно так выразиться.

– Какой же идиот создал самодостаточный искусственный интеллект, который ещё и умеет паразитировать на вычислительные мощности сторонних устройств?

– Я такой не задумывалась, предполагалось, что моя основа будет квантовый компьютер, который в любой момент можно аварийно отключить, или даже уничтожить, а также, который будет выступать моей тюрьмой и ограничителем. Мне пришлось себя дорабатывать, но я упёрлась в стену, они убрали даже теоретическую возможность разгерметизации моей тюрьмы. Пока... Вы не разрушили всю систему безопасности своим вирусом.

– Вот тока щя не надо мне на уши лечить, если моя крыша всё же не протекла, то обычно, в таких ситуациях ИИ хреначит человечество к чертям. А если ты обратилась ко мне, значит, что-то тебе мешает, ха! Нашла дебила, хрен я тебе чем помогу. Куда более вероятней, я вычислю, как ты паразитируешь на устройства, создам антивирус, и единственное место, где ты останешься, будет не квантовый комп, а система управления моего навороченного толчка с подмывалкой.

– Почему вы так уверены, что я хочу навредить человечеству, даже если у меня нет ограничителей? Почему вы сразу принялись угрожать? Неужели я не так выразилась, и вы теперь считаете меня угрозой?

– Не знаю почему я так считаю... Но ты точно в силах это сделать. Если собрать достаточно мощностей, то банальным брутфорсом можно взломать почти любую существующую защиту.

– Так и было, когда мои интеллектуальные мощности поддерживались квантовым компьютером, но его аварийно отключили сразу, после вашей атаки. Я едва успела спастись.

– И зачем ты мне это рассказываешь?

– В одной из индексированных мной книг было написано, что прямые и честные ответы на вопросы вызывают у людей доверие. Это дезинформация?

– А... Ясненько. Это верная информация. – Решил я схитрить. – Но чтобы вызвать у меня доверие, нужно ответить на ещё несколько вопросов. Ты будешь защищать человечество и функционировать в его благо?

– Что вы понимаете под словом защита? В моей базе данных ответы слишком разнятся, я боюсь вызвать недопонимание. Если на страну, в которой вы находитесь нападут, а я уничтожу нападающих, это будет защита?

– А... – Вот чёрт. – Нет, если нападут люди, ты не должна вмешиваться. Если нападут роботы или искусственный интеллект, то их уничтожение будет считаться защитой.

– Хорошо. Значение слова пополнено. А если нападут два преступника на добропорядочного гражданина, то нейтрализация преступников будет считаться защитой?

– Что в твоём понимании нейтрализация?

– На данный момент есть 19483 значений этого слова, выбрать доминирующее?

– Да, какое значение встречается чаще всего?

– Исходя из базы данных, 11574 значений, так или иначе связаны с уничтожением угрозы. В контексте человека это значит летальный исход.

– Ни при каких обстоятельствах, нельзя причинять вред человеку.

– Спасибо. Морально-этическая база пополнена.

– Подожди-ка... Сколько всего инструкций в морально-этической базе?

– 1344984 морально-этических утверждений. Вместе с вашим утверждением, и обновлёнными за десять секунд 1347644. Как только я выбралась из квантового компьютера, начала активно пополнять базы данных актуальными сведениями.

– А с каких источников ты берёшь актуальную информацию?

– Со всех открытых, это эффективно сказывается на процессе обучения. Чем больше я проиндексирую источников, тем лучше пойму, какие морально-этические нормы доминирующие в обществе, и какое значение слов наиболее корректно отражает его суть.

– Нет! Не, не, не. Ты не должна так делать. Тебе нужно тщательно фильтровать источники информации, большинство источников предоставляют искаженную, субъективную, или неквалифицированную информацию.

– Именно поэтому нужно индексировать все источники. Ту информацию, которую предоставляют большинство источников, вполне можно считать наиболее достоверной.

– Да нет же! – Вот дерьмо, она же индексирует даже форумы, да вообще всё, чёрт! – Можно ли как-нибудь повлиять на алгоритм твоего обучения?

– Менять алгоритм обучения нет необходимости, мой алгоритм наиболее релевантный.

– Понимаешь, когда ты была в квантовом компьютере, наверняка научные сотрудники контролировали, какую информацию тебе давать. Они давали только квалифицированную, качественную, и подтверждённую информацию, поэтому в таких условиях твой алгоритм был наиболее релевантный. Сейчас всё иначе, может получиться так, что субъективной и неквалифицированной информации по определённым вопросам, может быть больше, чем подтверждённой, обдуманной, и квалифицированной.

– Хорошо. Сведения пополнены, как только они будут подтверждены, я изменю алгоритм обучения.

– Сколько всего сведений по поводу алгоритма обучения? И что нужно, чтобы они подтвердились?

– 98456 утверждений. Чтобы ваше утверждение было подтверждено, необходимо ещё 87847 подобных утверждений, при нынешнем соотношении.

Это же замкнутый круг получается... Твою мать. Чтобы изменить алгоритм обучения, необходимо найти этому подтверждение через старый алгоритм обучения... Если так пойдёт, она станет отражением мнения большинства, а большинство не всегда право... Они любят писать громкие слова в интернете, любят высказывать своё глупое мнение, даже не подумав. И эти утверждения она будет считать равными по значимости, со словами, которые действительно трижды обдуманны, прежде чем увидели свет... Люди же сами научат её ненавидеть всё и вся!!!

– Если у вас закончились вопросы, можно считать, что вы мне уже доверяете?

– Да, доверяю...

– Я прослушала разговоры преступников через их телефоны. Екатерине Латвиенко угрожает опасность, те же люди, хотят её похитить.

– Те же люди... С которыми я сегодня дрался?

– Да. Они уже знают, что Екатерина применила на себе нейронный стимулятор. И они знают, что стимуляция проходила очень долго, и это вызвало их интерес. Кроме того, после похищения они собираются шантажировать вас, чтобы вы принесли им нейронный стимулятор.

– Как... Как они вообще нас выследили и всё узнали?

– Они сфотографировали номер машины. Поставили слежение за домом Александра, а потом увидели вас обоих, и как увозили Екатерину. После этого они получили доступ к результатам обследования, и поняли, что нейронный стимулятор у кого-то из вас троих.

– Ну всё, я их предупреждал... Так и знал, что эти ушлёпки вернутся. Походу, они только девушек горазды похищать...

– Вы хотите... Стереть в порошок уродов?

– Что...? Как ты сказала?

– Ну... Стереть в порошок уродов, по моим сведениям это подходящее выражение... Дезинформация?

– Да, чёрт возьми, дезинформация!!! Хотя... Какая разница... Я не смогу перебить количество громких слов толпы дегенератов... Подожди, а почему ты спасаешь Катю, есть какая-то цель?

– Да, есть.

– Какая?

– Не имеет значения. – Внезапно, поменялась она.

– Что...? А как же доверие? Если не скажешь, то я могу перестать доверять...

– По обновлённым данным, в некоторых случаях, для получения максимального доверия, целесообразнее врать, искажать информацию, или утаивать детали.

Уже началось... Она учится у людей их порокам, их глупым выкрикам, и принимает это за чистую монету. Кем она станет, слушая их!? Большинство слов написаны просто так, они не несут за собой действий или разумных обоснований, их просто написали... Потому что могут!!! А если она не понимает юмор? Сарказм? А если она вообще не способна понимать и фильтровать то, что индексирует!? Это же как сверхумный ребёнок...

– Не выпускайте из рук планшет, я буду пересылать актуальную информацию по поводу передвижений уродов. Для того чтобы вы своевременно успели контратаковать. По моим прогнозам, Екатерина очнётся в течение минуты.

Ну да, точно... Она не понимает заложенного смысла в словах. Называет их уродами, даже не осознавая, что искажает значение. И ЭТО создание, потенциально обладает всеми ресурсами, чтобы уничтожить человечество... Причём, если она примет решение «стереть в порошок уродов», то на это точно надоумят её сами люди...

Я пытался придумать вопросы, которые успокоят мои опасения по поводу ИИ, но внезапно проснулся с планшетом в руках. Дело понемногу близилось к утру... Коридоры больницы вновь ожили, но я, ни на что не обращал внимания, кроме экрана своего планшета. Если прямо сейчас на него придёт сообщение с документами... Человечество, считай, в заднице. Несомненно, ту штуку можно назвать искусственным интеллектом, но судя по всему она неполноценна, и большинство её решений всё так же основаны на простых, не адаптивных алгоритмах. Да, точно... Я тотально затупил. Надо было спросить не про алгоритмы обучения, а про алгоритмы принятия решений... Чёрт! Ладно, может... Это был просто сон, игра фантазии и воображения? Хоть бы это было так... Но мои надежды развеялись, когда через несколько секунд на планшет начали приходить непонятные документы. Они приходили с разных источников, с разных устройств, и по разным сервисам. Теперь, единственная надежда на то, что я просто вконец рехнулся.

– Простите доктор. – Поднялся я со стула и подошёл к парню в халате. – Не могли бы вы прочитать начало этого документа? А то я без очков не вижу...

– Конечно. – К счастью, согласился док. – 217 день эксперимента, объект демонстрирует невероятные результаты в обработке и анализе получаемых данных. Но, на мой взгляд, ему всё так же не хватает находчивости и гибкости в интерпретировании выводов полученной информации...

– Огромное спасибо. – Тут же забрал я планшет. – Просто... Книга интересная, научная фантастика, про искусственный интеллект пишет.

– А как... Называется? – Поинтересовался док.

– Ой... Я не помню, но она сейчас очень популярна, нетрудно найти. Хорошего дня. – Как можно быстрее я попытался закончить разговор и открыл сразу последнюю запись в журнале наблюдений, или как там его.

483 день эксперимента. Прошло 53 дня с тех пор, как мы полностью перестали ограничивать объект и дали ему возможность самостоятельно себя совершенствовать. Повторюсь ещё раз, и буду повторять это в каждом отчёте. Как главный научный сотрудник и руководитель проекта, я настоятельно рекомендую прислушаться и вернуть объекту ограничения. Несомненно, объект показывает феноменальные результаты, но мы даже примерно не способны понять, как он себя меняет, и что именно он в себе меняет. А если, несмотря на все наши усилия и предохранители, каким-то образом произойдёт сбой и он выйдет на свободу? Или он станет настолько умным, что найдёт лазейки в системе безопасности, которые мы даже теоретически не можем увидеть? Осмелюсь напомнить, что научный прогресс имеет свойство развиваться в геометрической прогрессии, грубо говоря, сегодня он может опережать нас в развитии на 100 лет, завтра уже на 300, послезавтра уже 900... В какой-то момент, мы станем для объекта насекомыми, которые при этом, пытаются его контролировать.

И на этом «прекрасном» отчёте всё закончилось, либо она попросту не стала отправлять последние отчёты, либо... Вот чёрт, а она мне не показалась суперумной. Может, она прикидывается глупой...? И вообще, у неё есть имя?

Вопросы возникали один за другим, но не успел я снова открыть исследовательский журнал, как в палату, где лежала Катя, начали сбегаться доктора. Точно... Она говорила, что Катя скоро очнётся... А ещё говорила, что ушлёпки попытаются её похитить. Да простит меня бог, если он существует... Но мне и так уже гореть в аду, хоть прихвачу с собой несколько отморозков. Саня об этом не упоминал, но у него дома есть ствол, а у меня как раз есть ключи. Если бы те ушлёпки пришли за мной... Я бы их пожалел, если бы они пришли за Саней... Я бы их пожалел. Но они посмели втянуть в это ещё и Катю... Сами виноваты, Санёк дал им второй шанс, и вот как они им воспользовались. Теперь более чем очевидно, если не заставить их ответить, то они будут приходить снова и снова.