Над переводом работала команда RuRa-team

Перевод с английского: Scales, Rezel, Elberet, Akdotu

 

Вступление

Девяносто семь лет прошло с тех пор, как сверхъестественную силу, которая ознаменовала появление того, что сейчас известно как современная магия, наблюдали США. Уже приблизительно восемьдесят лет как улучшение магических техник превратилось в развитие и человеческую модификацию волшебников.

Такой короткий срок, нет, на самом деле даже ещё меньше, лишь пятьдесят лет или около того заняло создание и стабильное производство могущественных волшебников — «родов», принадлежащих «знаменитым родословным волшебников». При более глубоком рассмотрении, это поражало — за каких-то полвека они успешно создали «расу», известную как Волшебники.

Конечно, было много причин прятаться. Чтобы принудить их выйти из тени, более развитые станы вложили огромное количество как научных, так и экономических ресурсов, и начали яростную гонку. Со второй половины предыдущего столетия истощение энергии превратилось в страшное будущее, которое нависло мрачной тенью в сердцах людей (в более развитых странах). Затем, после 2030 года, земля заметно похолодела, что сопровождалось последующей нехваткой еды. Вызванная распрей за еду и ресурсы, Третья Мировая Война стала мощным толчком для развития волшебников, вплоть до того, что базовые человеческие права, главная опора общества, были забыты.

Даже до двадцатилетнего хаоса войны во всем мире уже были публично проведены проекты по «человеческой модификации» и «человеческому разведению», всё во имя создания расы, называемой Волшебники. В эпоху, когда магия считалась суперсилой, признали, что магию можно унаследовать, что лишь узаконило прогресс магического развития к созданию «высших родов».

Чтобы модифицировать человека, развитые страны, прикрываясь наукой, практически растоптали человеческие права.

Искусственные матки сначала начали создавать в более развитых странах.

В менее развитых странах людей с потенциалом заставляли вступать в половую связь, практически узаконили изнасилование. Однако в более развитых странах клонированием зигот, оплодотворенных яйцеклеток, и безоперационными методами получения спермы — так называемой «генной селекцией» — получали много репродуктивного материала и вынашивали плоды в искусственных матках, тем самым создавая более эффективный подход развития волшебников. Генетическая модификация на самом деле оказалась невостребованной. Массовая продукция «детей из пробирок» без генетической модификации — вот истинное лицо развития волшебников в развитых странах.

К счастью — если можно так выразиться, учитывая диссонанс между достижениями науки и человеческой природой — «дети из пробирок» все умерли по неизвестной причине. Способ рождения негативно сказался на них всех. По показателям, полученным в развитых странах, такие дети жили в среднем около семи лет. Младенческая смертность, снижающая статистику средней продолжительности жизни, была не главной причиной. Жизнь у них была и вправду недолгой, учитывая, что самый старший из них умер в семнадцать лет. К тому же они умирали не из-за быстрого старения; они умирали молодыми обычной смертью. Жизнь, полученная естественным образом, не могла объяснить этот недостаток, поэтому появилась идея, что проблема заключается в митозе — клеточном делении.

Тем не менее непроявившийся талант волшебника можно было определить в три года. Благодаря их жертвам был обнаружен правильный способ сопоставления зародышей и зигот. Это оказало огромное влияние на второе и третье поколения вплоть до того, что для анализа можно было использовать генетическую симуляцию. Впредь стране оставалось лишь использовать смотрины как предлог, чтобы намеренно побуждать семьи самим устраивать свадьбы.

И таким образом появились семьи, знаменитые в современном мире магии. В Японии они были представлены Десятью Главными Кланами. Прославленные японские родословные волшебников стали самым лучшим их примером потому, что по сравнению с культурным наследием большинства развитых стран, Японии со своей культурой было легче всего принять такие браки.

Не смешно ли: крайне негуманные научные достижения оказались всецело во власти культурной мотивации? Или это следует воспринимать как истинное проявление упругости человечества? Вероятно, история все расставит по местам.

 

Пролог

Небольшая деревня расположилась в узкой котловине, спрятавшись между горами в старой префектуре Яманаши, которая граничила со старой префектурой Нагано. Деревня была без названия. Так что на карте её тоже не было. Хотя её называли «деревней», она не была официально запланирована правительством, да и деревней, естественно выросшей благодаря людям, собравшимся здесь до современной эпохи, это место тоже не было. По правде, она была деревней лишь для её жителей.

За исключением того, что у неё не было названия, деревня была обычной. Другими словами, кроме названия присутствовало всё: ратуша, полиция, пожарный отдел, а также вода с электричеством. Все дороги были аккуратно асфальтированы; здесь даже школа была. Единственная в деревне, школа, вероятно, была и начальной, и средней.

Благодаря густым облакам на мрачном февральском небе, снег всё падал и падал, покрыв серебристо-белым всю деревню. Возможно, потому что все деревенские были в своих домах, в деревне было невероятно тихо. Людей было очень мало, за исключением группы из десяти человек, идущих вперед, улицы были пусты. То единственное исключение, группа из десяти, шла к другому концу деревни, туда, где деревня стояла задней стороной к горам. Все они были в белом камуфляже, винтовками на плечах и несли пакеты одного и того же цвета.

Из классной комнаты на втором этаже молодая девушка в матроске наблюдала за приближением той опасной толпы. Она поднялась со своего места и подошла к окну, посмотреть на полностью вооруженных людей. Она была единственным человеком в классе, хотя, если честно, сейчас она была единственным человеком во всём здании. Сегодня были не выходные, не какой-то праздник и даже не длинный перерыв. Может, остальные ученики узнали, что приближается вооруженная толпа и ушли, безопасности ради? Тем не менее это не объясняло того, почему в классе осталась молодая девушка. Было очевидно, что не только ученики, но и учителя эвакуированы, так почему же осталась обычная слабая ученица средней школы?

Прямо перед взором молодой девушки мужчины у школьных ворот сняли с плеч винтовки. Держа винтовки на высоте талии, они разделились на две группы — направо и налево вдоль стены. Трое пошли направо и трое пошли налево. Из четырех оставшихся в центре, двое подняли винтовки, а два других положили пакеты и достали какой-то предмет.

Из кармана юбки молодая девушка достала тонкий, длинный предмет. Машина, которую она держала в руке, была очень похожа на «планшеты», существовавшие сто лет назад, в эпоху, когда информационные терминалы и основные средства голосовой связи назывались «мобильными телефонами». Молодая девушка нажала на выключатель выше цифровой клавиатуры, отключила режим ожидания и направила Псионы в маленькое устройство.

Машина в руке молодой девушки была CAD в форме терминала. Значит, молодая девушка была волшебников.

Она смотрела на двух людей, стоявших позади четверки, на тех, которые прицелились в школу чем-то похожем на РПГ, оборудованным под винтовку. И в тот миг...

Пальцы молодой девушки прошлись по CAD и активировали магию.

Двое мужчин из вооруженной группы достали из рюкзаков РПГ. Боевая часть была короткой и толстой, так что пробивная сила была небольшой, больше уделяя внимание урону от осколков при взрыве, это ограничивало радиус действия двумя сотнями метров. От школьных ворот до школьных зданий было меньше одной пятой того расстояния — идеальная дистанция для прицельного огня. Однако классную комнату, в которой была молодая леди, взрыв не задел.

Снаряд взорвался в десяти метрах от окна, где стояла молодая девушка. Пламя от взрыва будто окружило невидимый барьер, разрослось наружу, и взрыв отразился к вооруженной группе. На них полетели металлические осколки из снаряда. И хотя шрапнель в основном потеряла огневую мощь и не могла причинить вред, этого было достаточно, чтобы насторожиться.

Два человека, стоявших спереди, опустили рюкзаки и начали заряжать винтовки гранатами. Мужчины, выстрелившие первыми, тоже перезаряжались. Они прекрасно понимали, что явление, произошедшее ранее, было следствием магии. Стекло в окне осталось целым, потому что был возведен барьер со свойствами отражать тепло, звук и кинетическую энергию. Тем не менее мужчины также понимали и то, что магический барьер разрушится под напором атак, превосходящих мощь барьера.

На этот раз все четыре РПГ выстрелили одновременно. Мужчины не переговаривались между собой, но синхронизация была безупречна. Если один снаряд барьер пробить не может, тогда не может ли импульс и тепло от всех четырех вместе взорвавшихся снарядов преодолеть барьер? Такая у них промелькнула мысль. Даже если бы этот эксперимент по обнулению магии провалился, отскочившая шрапнель и сила не причинили бы им вреда. Это уже они доказали.

Гранаты в очередной раз взорвались в воздухе. Похожее на первый раз, пламя от взрыва четырех снарядов, казалось, распространилось вдоль прозрачного барьера. Впрочем, одно отличие было: расположение барьера.

Барьер был возведен не в десяти метрах от школьного здания, а приблизительно в пяти метрах от мужчин. Точнее, новый барьер был возведен в тот миг, когда они нажали на спусковой крючок. С такого близкого расстояния взрывная сила и шрапнель отразилась назад на мужчин. Хотя они носили защитные очки, всё под защитным шлемом было практически незащищенным. Шрапнель уже раздробила им лица, не давая времени поднять руки для защиты. В итоге, когда они упали на землю после взрыва, все четверо уже давно потеряли сознание.

Убедившись, что четверо больше не двигаются, молодая девушка повернулась и отошла от окна. Как только она оказалась в середине классной комнаты, резко открылась задняя дверь. Пальцы молодой девушки машинально затанцевали по клавиатуре — явный итог бесконечных тренировок. Она активировала магию мгновенно: вооруженный мужчина не успел даже шага ступить в классную комнату. Одна нога в воздухе — мужчина задел невидимую стену, заставившую его потерять равновесие.

Менее чем через секунду передняя дверь классной комнаты также открылась, но было, как и раньше, невозможно попасть внутрь. Они двое ударились, словно о стену. Рядом с мужчиной, пытавшимся пробиться сквозь невидимую стену, с грохотом упала оконная рама, отделявшая кабинет от коридора. Однако ни один из осколков стекла не упал в классную комнату, все осколки посыпались на третьего мужчину, который пытался разбить стекло. Барьеры молодой девушки не только защищали дверь, но и охватывали всю стену между классом и коридором, включая окна и двери. Как только девушка остановила вторжение и с облегчением вздохнула, то вспомнила, что обнаруженная ею группа состояла из десяти человек. Из них четверо остались стоять на месте перед ней, а шесть разделились и пошли в обход направо и налево. Те четверо потеряли сознание благодаря их собственному оружию, в то время как троих сдерживала её магия в коридоре. Тогда где последние трое?

Пронзительный скрип послышался из окна позади молодой девушки — окно разбилось вдребезги. Мужчины прикрепили веревки к крыше, прыгнули от стены и использовали собственные тела как молот, чтобы пробиться через окна.

В миг, когда обернулась, молодая девушка уже перекатывалась в поисках укрытия. Юбка слегка приподнялась, но даже думать об этом не было времени. Восстанавливая равновесие, она краем глаза заметила, как мужчины после своего прыжка подняли винтовки. Звуки выстрелов и пулевые отверстия на доске и шкафах позади комнаты подтвердили, что она приняла правильное решение.

Барьер, защищающий от коридора, исчез. Из-за новых вторженцев, привлекших её внимание, обновление последовательности магии было прервано. Мужчины, которые пытались пробиться через невидимую стену, вкатились внутрь. Один зашел через заднюю дверь, а второй прыгнул в окно. Теперь молодая девушка была полностью окружена вооруженной группой из шести мужчин.

Обычная ученица средней школы уже задрожала бы от ужаса. В лучшем случае она смогла бы подняться на ноги, унять дрожь со страхом и ненавистно смотреть на мужчин, но это, конечно, было далеко от истины. Всё-таки эта молодая девушка не была обычной ученицей средней школы.

Она поднялась на ноги и бросилась к двери. Там её ожидал другой мужчина с оружием в руках, но она полностью проигнорировала его. Видя, как молодая девушка бежит прямо на ствол, мужчина был застигнут врасплох. К тому времени как он пришел в себя, было уже почти два метра между ним и молодой девушкой. Для винтовок расстояние было слишком близким, а менять оружие времени не было. Учитывая, что он был против ученицы средней школы, вероятность поражения в битве на близкой дистанции была практический нулевой. Но он в конечном счете решил стрелять.

Остальные пятеро были определенно быстрее. К тому времени как мужчина, стоявший у задней двери класса, поднял винтовку, остальные пятеро уже нажали на спусковой крючок.

Послышалось пять одновременных выстрелов и следом — шестой.

В следующее мгновение послышались шесть криков боли.

Душераздирающие крики издали уста мужчин. Даже если враг — волшебник, количество огневой мощи против обычной молодой девушки явно выходило за рамки разумного.

Тем не менее пули отразил физический барьер молодой девушки, и вместо этого они полетели в мужчин.

У Мужчин были винтовки повышенной мощности, используемые против волшебников. Для того чтобы пробить магические поля, винтовки стреляли патронами с повышенной мощностью. Если такие пули отразятся в вас в упор, даже Кевлар, изготовленный из углеродных пластин высокого качества, будет бесполезен. Мужчины отлетели от удара своих же пуль и потеряли сознание, истекая кровью. Слегка потерянная, молодая девушка посмотрела на них. Похоже, она колебалась, потому что не знала, какие меры следует предпринять дальше.

В этот миг из передатчика послышался голос пожилого мужчины.

— Задание выполнено. Спасательные команды, помогите консультативному отряду. Сакурай-сан, пожалуйста, доложите о миссии. Госпожа хочет говорить с вами лично.

Услышав последние слова, молодая девушка невольно выпрямила спину. Тревожным и жестким голосом она ответила «Поняла», зная, что другая сторона не могла её услышать.

◊ ◊ ◊

С первого взгляда эта деревня ничем не отличалась от других. Изнутри же она была чем-то вроде череды блочных многоквартирных домов, сделанных из бетона и стали, также отсутствовали окна. Как здания, прикрывавшие противовоздушные бункера ниже, все они были массового построены во время Третьей не ядерной Мировой Войны. Учитывая, что такие здания были раскиданы по всей Японии, не было ничего удивительного видеть их здесь глубоко в горах. Тем не менее здесь это было только ради вида.

Всё-таки, эта деревня была не тем, чем казалась. Она была полностью оборудованной экспериментальной лабораторией. Наиболее охраняемым секретом и печально известной «Мастерской смерти (четыре) волшебников» — это была Четвертая исследовательская лаборатория магических технологий. Место было как базой, так и главной штаб-квартирой для модификации и ликвидации волшебников семьи Йоцуба из Десяти главных кланов.

Крупнейший особняк в деревне был главным домом семьи Йоцуба. Крупнейшее из больших зданий на обширном куске земли было жильем Главы дома Йоцуба, Йоцубы Майи.

В комнате этого главного здания перед Майей твердо стояла молодая девушка с беспокойным выражением на лице.

Звали её Сакурай Минами, пятнадцатилетняя девушка, которая почти окончила среднюю школу, была вторым поколением модифицированной серии «Сакура». Её родителям генная инженерия дала могущественные магические способности, и она также была волшебником с большой магической силой. Кстати, обоих её родителей не было в живых. Потеряв родителей, Минами жила с семьей Йоцуба в главном доме, служа горничной и всё время тренируясь, чтобы в будущем стать Стражем.

Специальность серии «Сакура» была в создании жароустойчивых барьеров, которые отражают физические объекты. Хотя их функциональность и изменчивость не сравнима с «Фалангой» семьи Дзюмондзи, но если судить лишь о защите, Минами даже в свои пятнадцать лет могла бы соперничать с семьей Дзюмондзи.

— Минами, для начала хочу поблагодарить тебя за хорошо выполненную работу. Такого выступления более чем достаточно, чтобы понять твой талант.

— Я рада вашим добрым словам. Спасибо большое.

В отличие от дружеского тона Майи, тон Минами был напряженным и неестественным. Впрочем, за это осуждать её нельзя, учитывая, что сидящая напротив Минами женщина была не просто её госпожой. Даже среди Десяти главных кланов, господствующих в верхних эшелонах японских волшебников, семья Йоцуба была особенно могущественным кланом. Она была не только главой семьи Йоцуба, её также боялись как сильнейшего волшебника нынешнего поколения — как «Королеву демонов дальнего востока».

— Не нужно быть такой скромной. Вы ведь тоже так думаете, Хаяма?

Хаяма, до сих пор молча и недвижимо стоявший за Майей, заговорил серьезным тоном:

— Хотя балы следует вычесть за то, что враг сумел прорваться через окна, тренировка всё же завершилась тем, что все десять целей были выведены из строя. Я думаю, что этого достаточно для достижения проходного бала.

После того как Минами услышала слова Хаямы, у неё широко открылись глаза от удивления. И не потому, что такая оценка была слишком суровой. Как и полагается главному дворецкому, присматривающему за всеми слугами дома, Хаяма скудно хвалил подчиненных, а тут выдал «зачет» слуге. В памяти Минами это произошло впервые. Вдобавок он похвалил именно её, что лишь удвоило изумление.

— Кстати, Минами-тян...

— Какова ваша воля, миледи?

Впрочем, у нее не было времени удивляться. Глава семьи Йоцуба не подшучивала бы над такой, как она, просто чтобы похвалить её за хорошие результаты тренировки. Это было ясно без дальнейших размышлений.

— Ты почти выпускница средней школы. Ты думаешь о старшей школе?

— ...Ещё не решила.

— Ты ещё об этом беспокоишься?

Беспокойство было вряд ли подходящим словом, учитывая, что решение поступить в старшую школу она не могла принять сама. Минами была связана договором с семьей Йоцуба. Даже если она скажет, что хочет поступить в старшую школу, её решение не будет выполнено до тех пор, пока Мая или Хаяма не сочтут это ненужным. Поэтому «ещё не решила» было похоже на «не получила дальнейших указаний», поэтому у Минами не было причин волноваться.

— Тогда, Минами-тян, ты поедешь в Токио.

На треть приказ Минами поняла, но на две трети удивилась. Год назад она услышала, что со временем станет Стражем Миюки. Тем не менее она посчитала, что это будет в далеком будущем, по крайней мере когда Миюки вернется в главный дом. Дом Миюки в Токио был немного больше среднего жилья, но лишь немного. Поэтому горничная, работающая полный рабочий день, была бы неестественной. К тому же ребенок, только что окончивший среднюю школу, лишь вызовет больше подозрений у окружающих. Так думала Минами.

Её хозяйка быстро ответила на все возникшие у неё в голове вопросы.

— Поезжай и поступи в Первую школу.

Имела ли Мая в виду под «Первой школой» ту самую Первую старшую школу при Национальном университете магии? Это был единственный вопрос в голове Минами. Поскольку ей приказали поступить в школу, не было нужды ни в каких дальнейших объяснениях.

Поскольку в наши дни записаться на экзамены можно онлайн, не было нужды беспокоиться о сроках. Но проблема заключалась в том, что Первая школа среди всех школ была известна за самые тяжелые вступительные экзамены. Сможет ли она поступить без предварительной подготовки? Это заставило Минами почувствовать глубокую тревогу.

— Ты не должна беспокоиться о вступительных экзаменах.

Они собираются использовать свои связи ради её поступления? По-правде, Минами на это надеялась.

— До экзаменов осталось ещё три недели. Вся необходимая информация будет непосредственно записана в твой мозг.

Однако такие мысли были наивными. Здесь и впрямь было устройство, которое использовали для промывки мозгов, чтобы прямо вырезать необходимые знания в голове человека с его согласия, или без него. Но это устройство сильно изматывало. Она, вероятно, целую неделю после экзаменов будет прикована к постели.

— Хорошо постарайся. После экзаменов тебе дадут время отдохнуть. И с завтрашнего дня ты освобождаешься от обязанностей горничной. — Словно почувствовав неловкость Минами, Мая сделала вежливое, но беспощадное заявление — «У тебя нет выбора». — Минами-тян.

— Да, миледи.

До сих пор Мая улыбалась, но сейчас посерьезнела. Следуя примеру своей госпожи, Минами напряглась.

— Следуй за Миюки. Начиная с весны, Миюки станет твоей госпожой.

— Поняла.

Миссию эту назначили ей заранее. Со стальной решимостью, скрытой в тревоге, Минами приняла приказы Майи.

 

Глава 1

Четверг, 5 апреля 2096 года. Сегодня был день, предшествующий церемонии открытия нового года обучения в Первой школе, также три дня осталось до распределения учеников.

В доме Шиба, Тацуя стоял перед большим зеркалом, в котором отражалось всё его тело, на лице у него было написано чувство дискомфорта.

Зато на сестре, напротив, была ослепительная улыбка, подобная цветку во всей красе. Перед такой блестящей улыбкой смутится даже сакура. Этой блистательной улыбки было достаточно, чтобы назвать её «волшебной». Миюки привлекала настолько много внимания, что существование новой особы в доме, стоявшей рядом с ней, похоже, поблекло. Она была новой горничной/телохранителем/жильцом, отправленной Майей к Тацуе и Миюки, через три дня она станет их младшей соратницей в Первой школе — Сакурай Минами.

С сияющей надеждой в глазах, Миюки широко улыбнулась, наблюдая за братом перед зеркалом. В шкафу за зеркалом висел новый жакет формы Тацуи, прибывший прошлой ночью по почте.

— Онии-сама, пожалуйста, поторопись и надень новую форму, чтобы я смогла на неё посмотреть. Или ты хочешь заставить Миюки беспокоиться?..

Не замечать её сейчас будет несколько проблемно. Тацуя понимал, ради умственного здоровья сестры пока надо оставить в стороне своё неприятное ощущение.

Он уже надел брюки и рубашку, осталось только надеть плащ. Тацуя мог только беспомощно взять рукав костюма.

Минами вышла вперед помочь ему с рукавами, но была тотчас остановлена движением Миюки. Не обижаясь, Минами вернулась на своё начальное место. Когда Тацуя развернулся, сестра положила руку на плащ. Миюки помогла ему с рукавами длинного костюма, затем проследовала к плечам, поправляя складки.

За Тацуей, который снова повернулся лицом к зеркалу, Миюки всмотрелась в его фигуру, и, подняв руку к лицу, тепло вздохнула. Стиль и цвета были такими же, как цвета формы парней в Первой школе. Тем не менее было три отличия от прошлой формы Тацуи.

На новой форме была эмблема с восемью лепестками, закованными в шестерню. Она была расположена на левой груди и по обоим плечам. Это был новый дизайн — эмблема была того же размера, как и восьмиконечный цветок на формах учеников первого потока.

— Она идеально тебе подходит, Онии-сама...

Хотя сам Тацуя чувствовал себя немного странно в этой новой форме, новый дизайн был совершенно необходим, чтобы позволить Миюки забыть досаду, которую она испытывала, наблюдая, как брат потратил весь предыдущий год без эмблемы на груди.

Шестерня была символом нового Департамента магической Инженерии, созданного в этом году. В прошлом учебном году Тацуя собрал столько заслуг, что никто не мог их отрицать. Если бы его статус «замены» остался, это могло негативно сказаться на других учениках. Так был создан Департамент магической Инженерии или, если коротко, Магитех.

Разумеется, система была изменена не только для Тацуи. Какой бы ни была причина, невозможно чтобы новый класс принял только одного ученика. В итоге сделали фундаментальные изменения в структуре классов Первой школы.

Количество учеников, принятых на первый и второй поток осталось неизменным. Изменилась процедура перевода на второй год обучения. Второгодки получили возможность выбора между стандартным магическим обучением и курсом магической инженерии. Учеников, которые выбрали продолжать обучение по стандартному курсу, так же распределяли в четыре класса первого потока и три класса второго потока. Но, с другой стороны, учеников, которые добровольно выбрали Департамент магической Инженерии и прошли экзамен в марте, зачисляли в новый класс с углубленным изучением магической инженерии.

С созданием нового экспериментального класса, Первая школа приняла нового преподавателя из университета. Они начали с одного класса, но если результат будет положительным, в будущем они планировали дать новым ученикам возможность выбора между обучением магии и магической инженерией.

В качестве побочного эффекта создания Магитеха, ученики второго потока получили возможность попасть на первый поток, чтобы дополнить нехватку учеников, которые решили перевестись на Магитех. Решение принималось по оценке практических умений среди учеников второго потока. Среди друзей Тацуи, Микихико переведут на первый поток в начале учебного года.

Но как бы они ни пытались скрыть правду, то, что Департамент магической Инженерии создали из-за Тацуи, было известно тем, кто был в курсе дела.

Вот почему Миюки, с «прорывом» брата на первый поток, вполне естественно была вне себя от радости.

Может быть, потому что удовлетворилась, после того как брат принял несколько поз, но Миюки наконец-то сжалилась и отпустила Тацую. Однако у него было такое чувство, что его использовали как манекен. Тацуя успокоил себя словами «Миюки, в конце концов, девушка» (кстати, три дня назад было шоу мод с новой формой Минами).

— Онии-сама, Минами-тян, чай готов, — радостно сказала Миюки жильцам дома и ускакала на кухню.

Минами с мрачным видом смотрела на удаляющуюся спину Миюки — даже эта сцена стала нормой. В глазах Тацуи, возможно из-за её возраста — хотя лучше сказать «её молодости» — и того, что она была полностью вдохновлена чувством старательного профессионализма, Минами выглядела очень гордой своими умениями горничной (с несколько грубой точки зрения). Для Минами украсть её задачу «готовить чай» было чем-то, ударяющим по самой сути её существования. Тем не менее, когда дело доходило до «заботы о Тацуе», Миюки не принимала возражений. Поэтому в первые пять дней пребывания Минами в этом доме они были слишком милыми друг к другу, но на самом деле ожесточенно воевали. Если бы Тацуя обладал слабым телом, то точно умер бы от язв. К счастью, тело у него, как и нервы, было крепко как сталь.

Когда обе стороны изложили свои доводы, молчаливая война между Миюки и Минами закончилась простым компромиссом.

Первое — Минами отвечала за стирку одежды.

Второе — Минами отвечала за уборку после еды.

Третье — когда Тацуя дома, готовит еду Миюки. Минами делает это, если Тацуи нет.

Четвертое — когда Тацуя дома, чай готовит Миюки. Минами делает это, если Тацуи нет.

Пятое — гардероб Тацуи был территорией Миюки. Минами помогает с одеждой Миюки и её гардеробом.

Эти причины были сомнительными, потому что даже сейчас, когда Миюки или Минами обнаруживали ошибку друг у друга, то сразу же ею пользовались. Но даже так, в глазах Тацуи, эти двое неплохо сдружились.

На первый взгляд, отношения Тацуи и Минами были радушными. Впрочем, было бы проблемой, если бы семнадцатилетний парень и пятнадцатилетняя девушка стали лучшими друзьями за две недели. Тацуя считал, что это никак на него не повлияло.

Хотя отчужденностью это не было, но Тацуя и вправду подсознательно старался держать дистанцию с Минами. Немного опущенные уголки глаз, темно-коричневые, вьющиеся волосы, тонкие брови, и ямочки, которые появляются, когда она смеется — Минами была уж слишком похожа на Хонами.

Сакурай Хонами. Женщина, которая была Стражем его умершей матери. Четыре года назад Хонами погибла на Окинаве, пока защищала Тацую.

Как и Хонами, Минами родилась от неоплодотворенной яйцеклетки, которая принадлежала той же «матери», и также была подвержена генетической модификации, перед тем как была оплодотворена тем же «отцом», чтобы «создать» генетически модифицированного человека с усиленными магическими генами — модифицированное тело. Однако они не были «близнецами», они были ближе к «сестрам». Фамильное древо причислило бы её к кузинам, так что вполне естественно, что Минами очень похожа на Хонами.

Конечно, о существовании этой теории Тацуя знал. Тем не менее такого понимания было недостаточно, чтобы что-либо объяснить или кого-либо успокоить. Создала дистанцию (или что-то похожее) не её внешность, но то, что её внешность заставила пробудиться воспоминания о смерти.

Для Тацуи с Миюки Хонами была практически семьей. А если поразмыслить чуть дальше, она была девушкой, которая могла быть старшей сестрой. Вспоминая её, Миюки всегда впадала в тоску и вспоминала мрачные события на Окинаве. Тем не менее воспоминания Тацуи содержали еще больше сожалений. Он вполне мог это превозмочь, но невольно хмурился от горечи.

Слишком беспомощен.

Борьбу, которую Тацуя вел с сожалением об участи Хонами, можно собрать в этой фразе.

Хонами умерла из-за физической слабости. Если бы Тацуя не встретил атакующий Окинаву флот Великого Азиатского Альянса, она по крайней мере не умерла бы там. Неотвратимая правда заключалась в том, что ради защиты Тацуи, Хонами заставила себя использовать крупномасштабную магию, которая сожгла остатки её жизненной силы.

Тем не мене Тацуя не сожалел о принятом тогда решении. Он не считал, что выбор встретить атаку врага был неверным. Хотя его действия в то время не были хорошо продуманны и были итогом стремительности, была очень большая вероятность ухудшения обстановки, если бы он не решил уничтожить флот Альянса. Это было не только мнение Тацуи, но и заключение исследовательской лаборатории в Университете обороны, после запуска множества симуляций.

Он сожалел, потому что тогда сила Хонами была необходима.

Сейчас Тацуе не нужно было уделять дополнительное внимание при использовании Взрыва материи. Он уже научился использовать «Разложение» на большой площади, и больше не нуждался в силе Хонами для остановки выстрелов вражеского флота.

В то время он был просто беспомощным.

Вызванная внезапным появлением Минами, беспомощность Тацуи напомнила о себе.

— Онии-сама?

— А, иду.

Тацуя предался грезам меньше чем на три секунды. Но Миюки позвала его не из-за нехватки времени, а скорее из-за тонкого изменения атмосферы вокруг него.

Он ответил Миюки и пошёл вперед.

Минами последовала сразу за ним, похоже, для неё было естественно ждать, пока Тацуя сделает первое движение.

Внезапное появление новой жительницы дома потребовало приобретения нескольких предметов. И одним из них был обеденный стол. Стол был на один размер больше, чем раньше, также его поверхность была выполнена из жаропрочного стекла. Можно сказать, что стол стал крепче, чем раньше, его можно было разбить разве что двуручным молотом. В общем, он обладал большей прочностью и его было проще убирать, практичность была тоже плюсом. Но и цена была выше. Тацуя занял место за столом, в то же время напротив села Миюки, Минами же села возле Миюки.

Почему-то Миюки всё ещё была одета в фартук. Минами, сидевшая рядом, оставалась тихой, на ней тоже был фартук. Сидеть напротив двух молодых девушек, одетых в фартук, было довольно интересной сценой.

Тем не мене, даже если они обе носили фартук, разница в стиле была просто огромна.

На Минами был полноразмерный халат с длинными рукавами и большим воротником. Тонкий крепкий передник покрывал практически каждую точку её тела спереди и, в первую очередь, был очень практичен. Но он не был «официальной» европейской формой для горничных девятнадцатого века, хотя давал такое впечатление.

По сравнению с Минами, на Миюки было мини-платье, которое смело оставляло открытые места, хотя погода по-прежнему была холодной — была ранняя весна. Фартук также был с завязками (как много фартуков она поменяла), которые выставляли напоказ изгибы груди и ключицы. Естественно, что всё, что ниже края фартука, который был всего на десять сантиметров выше колен, было также открыто. Сквозь поверхность стеклянного стола виднелись её бедра и сведенные вместе колени.

Это искушение или же сестра его просто дразнила?

Стоп, он проиграет, если начнет смотреть.

К счастью, как только собрался, он и вправду смог выкинуть эти мысли из головы. За это следует поблагодарить мать и тетю, думал Тацуя. Но у Миюки было прямо противоположное мнение. Впрочем, обе стороны держали свои карты поближе к груди; Тацуя и Миюки подняли свои чашки с кофе и попробовали закуски.

— Осталось три дня до распределения. Ждешь его, Минами-тян?

Такого раньше, когда они жили вдвоем, никогда не случалось. Проигнорированная Тацуей, Миюки притворилась забывчивой и сменила тему разговора на Минами.

— Верно, Миюки-нээсама, я его жду. — С другой стороны, возможно Минами неправильно распознала намерение Миюки, или у нее не оказалось другого выбора, даже если она заметила. В любом случае, Минами ответила прямо.

— В тот день мы с Миюки должны прийти в школу заранее. Минами, ты не против?

— Нет, Тацуя-ниисама. Пожалуйста, позволь мне сопровождать вас.

На заметку, «Миюки-нээсама» и «Тацуя-ниисама» были именами, предложенными Тацуей, а Миюки поручила использовать их.

Неотъемлемой чертой современного общественного транспорта, Кабинок, было предотвращение присутствия посторонних людей в одной Кабинке. Кроме того, попутчика в середине пути взять было невозможно. Люди, которые хотят ехать в одной Кабинке, должны жить вместе или быть соседями, или хотя бы встретиться на станции.

С другой стороны, согласно её роли телохранителя, Минами может сесть только в ту Кабинку, в которой Миюки поедет в школу. Вот только ехать в одной Кабинке с абсолютно незнакомым человеком будет странно и вызовет лишние подозрения.

В конце концов, они решили, что «Минами — кузина со стороны матери». Это было прямым указанием главного дома Йоцубы, и информация о переписи Тацуи и Миюки была подделана. Не будет ничего странного, даже если из ниоткуда появится кузина, не связанная кровным родством. Проблемой оказался выбор слов Минами, таких как «Миюки-сама» и «Тацуя-сама»

В наше время, не считая исключительное меньшинство, не было учениц старшей школы, которые обращаются к более старшим ученикам уважительно «-сама». Это меньшинство обычно принадлежало к высшему эшелону общества, семьям слуг, или девушкам, которые служат могущественным семьям. В случае волшебников такую фразу можно услышать в Десяти главных кланах или семьях с похожим статусом. Хотя фразы «Онии-сама» и «Онээ-сама» тоже уже довольно странны, они звучали относительно нормально по сравнению просто с «-сама».

Миюки и Тацуя надеялись, что она будет обращаться к ним «Миюки» и «Тацуя», но Минами железно отказала. Минами также отказалась называть их «Онээ-сан» и «Онии-сан». Тем не менее она понимала важность сокрытия их статуса и смогла согласиться только на «Миюки-нээсама» и «Тацуя-ниисама».

Тацуя и Миюки, которые раньше жили только вдвоем, сейчас должны были поприветствовать внезапное пополнение, и создавать видимость хорошей семьи.

Во время полуденного чая тема разговора естественно сменилась на распределение, которое произойдет через три дня.

— Представитель этого года парень... такого не было четыре года?

— Пять лет, Онии-сама. Президентом школьного совета перед Саэгусой-сэмпай была тоже девушка.

Тема разговора Тацуи и Миюки коснулась представителя новых учеников этого года, который также получил наивысшие оценки на вступительных экзаменах. Как они и сказали, прошло много времени с тех пор, как у Первой школы представителем был ученик мужского пола.

— Сестры Саэгусы-сэмпай тоже поступили к нам, я думал, что в этом году представителем тоже станет девушка.

— И то правда... Хотя, если бы ты, Минами-тян, во время экзаменов была бы немного серьезней, то стала бы новым представителем.

— Нет, это далеко не так... — надела Минами жесткое выражение лица и слегка склонила голову, когда услышала слова Миюки с примесью поддразнивания. Главный дом поручил ей оставаться нераскрытой, так что она и вправду сдерживала свою магическую силу. Даже так, Тацуя считал, что если бы она по-настоящему постаралась во время экзаменов, то с высокой вероятностью заняла бы первое место, но пассивность Минами, кажется, не позволит легко обсудить эту тему.

Прежде чем они погрузились в неприятную тишину, Тацуя решил сменить тему разговора:

— По-моему, его звали Шиппоу Такума. Под Шиппоу я имею в виду, что он относится к тем самым «Шиппоу».

Миюки не хотела нарочно ставить Минами в тяжелое положение. Она тотчас же последовала примеру брата:

— Именно, он старший сын семьи «Шиппоу» из Восемнадцати семей.

В голове у Тацуи всплыла карта возможностей магических родов и пересеклась с воспоминаниями Миюки о файлах, которые она увидела в школьном совете, так они и достигли согласия.

— Никогда не думал, что Саэгуса и Шиппоу будут одногодками. Я удивлюсь, если это было простым совпадением... Надеюсь, они не сделают ничего хлопотно, — как будто предчувствуя неприятности, Тацуя сморщил брови.

— Интересно, если бы они устроили переполох, помогло бы это нам скрыть наши личности?

— Может быть.

Миюки имела в виду то, что конфликт между старшим сыном Шиппоу и близняшками Саэгуса может привлечь внимание школы, что впоследствии позволит отдалить всякого, кто будет выяснять связь Минами с Тацуей и Миюки, или по крайней мере уменьшить их интерес.

Эти слова неплохо звучали в теории, но Тацуя почувствовал приближение головной боли, когда подумал о том, как справится с этим хаосом.

— Кстати, о сегодняшней семейной вечеринке... — Чашки и тарелки опустели, настало время убираться. Как только Минами собралась встать, Тацуя поднял руку, чтобы остановить её и вдруг сменил тему разговора. — Я считаю, что ты все равно должна присутствовать, Минами.

Тацуя и Миюки сегодня были приглашены к семье Китаяма (семье Шизуку). Изначально Минами не должна была оставаться дома, а последовать за ними в особняк Китаямы и ожидать в зоне слуг, но сейчас план был изменен, уточнил Тацуя.

— Если это приказ, я подчинюсь, — ответила Минами. Так и должны отвечать слуги. Тем не менее лицо у неё выражало незаинтересованность. Минами была интровертом, но это не значит, что у неё нет никаких эмоций на лице, к тому же, по сравнению с личностями, которые специально преувеличивают свои эмоции, как Маюми или Эрика, прочитать её было проще. Разумеется, это требовало навыка наблюдения уровня Тацуи.

Заставлять других людей подчиняться не входило в принципы Тацуи, также он не хотел заставлять её делать то, чего она не хочет. «Если это приказ, я подчинюсь» был не тем ответом, который он хотел услышать. Если так видит другая сторона, ему проще было сказать «Забудь об этом», но вспомнив свои прошлые слова, он в конце концов решил не говорить это вслух.

— В таком случае извини, что взваливаю это на тебя.

Он считал, что это представление необходимо для убедительности лжи, что она — кузина со стороны матери, поэтому не собирался отступать, даже если услышал что-то неприятное.

— Тогда давай поторопимся и оденемся. Минами-тян, я тебе помогу. У нас почти нет времени.

Миюки хлопнула руками и сказала это, чтобы разрядить обстановку, возможно, она также брала во внимание неожиданные чувства брата.

И, безусловно, не потому, что она хотела увидеть колеблющееся выражение Минами. Наверное.

 

Глава 2

Вечер был «собранием семьи», но спонсирован он всё же был финансовым гигантом Китагатой Ушио — «Китигата Ушио» было производственным именем, которое использует отец Шизуку — поэтому место было довольно оживленное и волнительное.

Однако, несмотря на множество людей, никому не казалось, что здесь хаос или неорганизованность.

— Большое место, как и ожидалось... — неприкрыто восхитился Тацуя. Видно, для подобного собрания лишь особняк Китаямы был достаточно большим.

Тем не менее спутницы не ответили на его чувства. Миюки просто улыбнулась. А на лице Минами, с другой стороны, всё ещё было озадаченное выражение. В армии и исследовательских лабораториях Тацуя больше общался с «простолюдинами», поэтому, по сравнению с главой (пока ещё кандидатом) семьи Йоцуба, Миюки, и со слугой, так или иначе выросшей в главном доме семьи Йоцуба, Минами, у Тацуи появились несколько иные чувства.

Сегодня праздновали возвращение Шизуку после её короткой учебной поездки в USNA, а также переход на второй год обучения. Хотя она вернулась две недели назад, вечер так надолго отложили, потому что она была занята приветствием всех своих друзей и знакомых.

Хотя Шизуку была одной из лучших учениц Первой школы и по своему развивала талант волшебника, она также была дочерью большого финансового гиганта. Общество в первую очередь вспоминало, что она приходится дочерью крупному директору. Её будущее как честолюбивой Волшебницы (в конце концов) принадлежало ей одной, в то время как роль дочери крупного директора накладывала на нее некоторые обязательства перед семьей, партнерами и клиентами.

Учитывая такое количество причин, её «личную» вечеринку перенесли до дня, предшествующего началу нового семестра.

Семья Китаяма состояла из пяти человек: родителей, бабушки, Шизуку и её младшего брата. Однако у отца Шизуку было еще пять братьев и сестер (такой размер семьи не был странным, учитывая огромные доходы), также отец Шизуку поздно женился, поэтому большинство родственников были старше нее. Больше половины из них уже женились и прибыли сюда со своими семьями, а остальные пришли со своими партнерами или любовниками. Вот почему на эту семейную вечеринку пришло так много людей... По крайней мере так это объяснила мать Шизуку.

— Семья Ушио-куна — известная семья производителей, которые берут начало с прошлого века. Многих людей нельзя прогнать просто так.

Во время острожных словесных игр с леди, Тацуя потерял счет, сколько раз уже вздыхал в уме. По какой-то неизвестной причине к нему присматривалась леди Китаяма, однажды известная на весь магический мир как волшебница А ранга в магии типа Колебания, Китаяма Бенио, или Нарусэ Бенио до замужества, и ухватилась за него в качестве собеседника, как только он поприветствовал Шизуку. Кстати, Миюки и Минами уже ушли в сторону Шизуку и Хоноки.

— Вот только мне всё равно трудно держать гостеприимное выражение рядом с тем, кто достаточно бессовестный, чтобы привести сюда незнакомца. Даже если компания стоит на кону, Ушио-кун не должен баловать семью так сильно.

Тацуя понял, что мать у Шизуку — женщина с «подвешенным языком».

Конечно, любой, кто постоянно использует «подвешенный язык», не выживет в реальном мире, будь то даже жена крупного директора (виртуальный мир — совсем другая история), поэтому она, наверное, выбрала правильное время и место, как и подходящего партнера для разговора. Вот только почему этим партнером по разговору оказался он, которого она, по большей части, впервые встретила здесь? Тацуя ну никак не мог этого понять, сколько бы ни ломал голову.

Это была не первая встреча Тацуи и Бенио. Когда Шизуку посылала информацию, собранную в Америке, он с Миюки встретил Бенио в тот же день, но лишь на мгновение. Он не вспомнил ничего, что могло заставить её заговорить с ним.

«Однако, «Ушио-кун», эм... Это имя правда можно использовать при всех эти людях?» — мысленно возразил Тацуя, наслаждаясь небольшим бегством от реальности, когда уже начал пересыщаться жалобами Бенио.

Тацуя знал возраст родителей Шизуку. Разумеется, не было никакой необходимости вдаваться в подробности относительно отца Шизуку, и так как её мать была довольно знаменита в наши дни, собрать их персональные данные не составило большого труда (к слову, если персональные данные засекречены, обычному человеку будет трудно их собрать). Леди Китаяма добавляла «-кун», обращаясь к мужу, не потому, что была старше. В отличие от Ушио, который выглядел моложе своих лет, внешний вид Бенио был недалек от её возраста, поэтому с виду можно было бы сказать, что они примерно одного возраста, хотя на самом деле Ушио был старше на девять лет.

«Должно быть, любовь»

Даже в мыслях было тревожно назвать родителей подруги «избалованными» или «испорченными».

Может быть, Бенио удовлетворилась тем, что смогла выпустить всё недовольство, и угрюмый блеск у неё в глазах пропал. Тем не менее, в обмен, она обратила на Тацую расчетливый взгляд. В этот раз он был направлен не как на незнакомца, которого привели родственники в качестве гостя, но на самого Тацую.

Хотя лицо у него было расслабленным, Тацуя чувствовал себя не к месту, как чувствовал бы и любой другой. Пока он как можно быстрее надеялся встретиться с группой Миюки, Бенио явно не собиралась его отпускать.

— Кстати... — заговорила она, Тацуя даже проститься не успел. Хотя он сдерживался, потому что это была мать одной из его сверстниц, это всё же было огромной ошибкой с его стороны. Впрочем, ничего глубокого в этом не было, просто Тацуя был не в духе. — Так это ты любовь Хоноки?

Несмотря на внезапность вопроса, Тацуя сразу же понял контекст. Хорошая мысля приходит опосля, но если суметь это предсказать, то можно надлежаще и ответить.

— Не самое подходящее описание, но это так.

Если честно, «любовь» он не хотел бы подтверждать. Хотя это была просто бессмысленная софистика, Тацуя так просто не мог это признать.

— Тебя так просто не смутить. Как надежно. — Как-то это искаженное мнение оказалось высокой оценкой Бенио. Или, может, он получил высокую оценку, потому что не пытался уйти от вопроса. Улыбка на лице Бенио сменилась с относительно вежливой на немного более дружелюбную. — Но почему ты отказался? — Дружелюбную, но всё ещё с примесью поддразнивания. — Даже если она не сравнится с твоей сестрой, разве Хонока-тян не красивая?

Должно быть, ей интересно смотреть на маленьких животных, снующих в клетке, чувствуя к ним родство. После успешной сдачи первого теста, в глазах Тацуи появился блеск, он надеялся, что она тратит своё время.

— Думаю, она милая. Не только по внешности, но по характеру.

Отношение Тацуи было немного похоже на простую игру на публику. Не осознавая, что ищет, он внимательно изучал Бенио в поисках причины, скрывающейся за её словами, не давая ни одной мелочи проскользнуть мимо.

— Аха... Если это так, то всё становится еще запутаннее. Очевидно, что лицо, тело и характер великолепны, но ты все равно отказал ей.

Тацуя не припоминал, что бы говорил о теле Хоноки, но это, видно, была оговорка. Он решил не обращать внимания, что бы она ни говорила, но это оказалось ненужным. Даже быстрее него Бенио сделала взрывное заявление:

— К тому же Хонока-тян уже помогала тебе. Она будет служить тебе верой и правдой.

Если уж это не «взрывное заявление», то ничто другое точно не подойдет. Даже для попытки подразнить одного из сверстников дочери это зашло слишком далеко. То к одному волшебнику, то к другому, это не было ни надлежащим, ни разумным.

Обычный ученик школы магии был абсолютно неспособен понять, что имела в виду Бенио. А если бы понял, то из-за природной чувственности, которой обладают обычные шестнадцати- или семнадцатилетние парни, был бы не в силах сдержать возбуждение.

Тем не менее Тацуя только взглянул Бенио в лицо, сохранив свою маску. Улыбка Бенио не нарушилась, как и ожидалось от жены крупного финансиста.

— ...Понятно. Ты способен сохранять такое лицо, даже зная это. — Однако она не смогла скрыть небольшую жесткость в голосе.

— Я не собирался изображать забывчивость.

Голос Тацуи нельзя было назвать дружелюбным. Независимо от её намерений, слова Бенио принадлежали к категории, которую не стоит произносить вслух. За исключением того, что она была матерью одной из его подруг, Тацуя не считал, что должен общаться с ней в дружелюбной манере.

— Вот оно как... Ты знал силу Элементов и их потенциальную ценность и отказался, оставив уже существующие отношения.

Семейная линия Хоноки — Элементы. Хонока была наследницей волшебников, разработанных в системе традиционной магии, которая пришла перед появлением Четырех Велики Систем и Восьми Основных Типов современной магии. Для тех, кто имел колоссальную силу, семейная линия была очень важна. Тацуя был хорошо осведомлен об этом, об этом же говорила Бенио.

В это мгновение с лица Бенио исчезла декоративная улыбка. Её жесткий голос сменился на леденящий.

— Не говори мне, что это часть твоего плана?

Бенио не смогла узнать, что было запланировано, но Тацуя уловил смысл её слов, как и в определенных пределах прочел выговор и клевету.

— Я никогда не хотел использовать Хоноку подобным образом.

К слову, Тацуя не был напуган. Он также не пытался опровергнуть обвинения.

— Но ты всё равно позволил ей сопровождать тебя, когда вы отбили вампиров.

Бенио могла подумать, что Тацуя играет в дурака. В её словах начало звучать разочарование.

— Тогда не было причины ей отказывать.

Тацуя прекрасно понимал, почему Бенио так переменилась. Даже если он упустил позитивные мысли по отношению к себе, просто невозможно чтобы он смог упустить вражду. Он был таким, какой он был. С другой стороны, он также тренировался, чтобы его лицо не дрогнуло даже в условиях яростной вражды и злобы.

Против Тацуи, не показавшего признаков пробуждения гнева, какой бы ни была провокация, Бенио сменила направление разговора.

— ...Хонока как сестра Шизуку. Мы относимся к ней так же, как к нашей собственной дочке. Кроме того, Шизуку к тебе привязалась. Доверие, которое Шизуку тебе оказывает, превосходит то, которое оказывают обычным друзьям.

Взгляд, который Тацуя вернул Бенио, как будто спрашивал причину всего этого. Тацуя уже давно позабыл обеспокоенность, что «это мать Шизуку».

— Поэтому я начала расследование твоей личности, Шиба Тацуя-кун. — Бенио явно с вызовом смотрела на Тацую.

— Хотя это вряд ли можно назвать приятным, я могу понять, — и Тацуя с великодушным видом принял вызов.

— Что ты за дьявол? С сетью Китаямы... информационной сетью «Корпоративного Альянса», мы не смогли даже найти твои Персональные данные!

— Это, должно быть, ошибка. В конце концов, без Персональных данных я не смог бы поступить в старшую школу, — абсолютно логично ответил Тацуя.

Однако Бенио чувствовала, что это просто отговорка.

— Пожалуйста, не недооценивай взрослых. Это правда, что у твоих ПД низший уровень информации, хоть содержат дополнительную информацию в виде фотографии и нескольких плохих характеристик, так что они не слишком хороши. Если бы я не услышала разговоры этого ребенка о тебе, я бы ничего не заподозрила.

— Было что-то странное? — безжизненным, словно машинным тоном ответил Тацуя. Он принял отношение, практически кричащее о том, что он знает, что у Бенио на руках нет конкретной информации.

— Нет, ничего. Поэтому это и странно.

Тацуя молча наблюдал, как мать Шизуку продолжает рассматривать его, преследуя свои интересы. Было нечего сказать. Это были истинные чувства Тацуи. Единственное, о чем он мог подумать, убегая от реальности, это «у неё, в отличие от дочери, горячая кровь».

— Судя по рассказам этого ребенка, ты обладаешь невероятной силой, нет, практически божественными способностями и талантом. После личного разговора, мое впечатление о тебе выросло еще сильнее в несколько нетипичном направлении. Но как могут быть твои Персональные данные такими неприглядными?

Слова Бенио были одновременно правдой и лишь догадками. А раз они были лишь догадками, то не было никакой причины что-либо признавать.

— Персональные данные — это просто информация. Настоящий человек не может быть таким простым.

Персональные данные были маской, созданной, чтобы позволять другим людям его определять. И какой бы ни была эта маска, истиной или ложью, до тех пор, пока о том, что «она близка, но не совсем», никто не знает, маска продолжит служить во внешнем мире как его настоящие данные.

— ...Так ты говоришь, что впечатлениям разниться — естественно, да?

— Таков я есть. Если вы спросите мое имя или знания, то они точно соответствуют указанным в Персональных данных. А о впечатлениях вы и так уже знаете. Больше мне нечего сказать.

На каком-то уровне это были настоящие мысли Тацуи. «Таков я есть». Он был тем, кто обладает невероятной разрушительной силой, сравнимой с ядерным оружием и может в один день расколоть мир. Так «кем» же он был? Этот вопрос он часто задавал сам себе, но подходящего ответа не находил.

Тем не менее Бенио такой ответ не устраивал.

— Ты придуриваешься?!.

Хотя она пыталась не кричать, её тон уже был достаточно грубым.

За некоторыми исключениям, люди, находящиеся в высших слоях общества, обычно могут легко захватить положение, когда кто-либо с подобным или превосходящим статусом показывает эмоции. Вид жены хозяина дома, спорящей с один из гостей, начал привлекать внимание других участников вечеринки.

— Успокойся, Бенио.

Хотя эта вечеринка называлась семейной, невозможно, чтобы были представлены только члены семьи. Она точно не хотела, чтобы кто-нибудь еще увидел эту сцену, поэтому было вполне естественно для Китаямы Ушио быстро прийти и рассудить их.

— Шиба-кун, прими мои извинения, — поклонился Ушио.

— Все в порядке, на самом деле это я должен извиниться за свои слова. В конце концов, я неопытный молодой человек, я был бы очень признателен, если бы вы простили мое поведение, — Тацуя вернул такой же поклон и тоже извинился. Однако его слова всё ещё были довольно надменны.

К счастью, Ушио не подумал о словах, опущенных Тацуей. Не было чувства возобновления конфликта, и, так как течение событий поменялось, его глаза ушли от Бенио и Тацуи.

— В таком случае позвольте мне проститься. — Тацуя, вероятно, посчитал это прекрасной возможностью, поэтому сказал он это Ушио, а не Бенио.

— Ах, верно. Думаю, моя дочь хотела бы с тобой поговорить.

Ушио также чувствовал, что Бенио необходимо некоторое время, чтобы расслабится. Тацуя поклонился, перед тем как уйти в направлении компании Шизуку, в то же время Ушио положил руку на спину Бенио, приглашая её сесть на кресло у стены.

— Извини, Тацуя-кун.

При достижении расстояния, на котором не нужно было громко кричать, Шизуку опередила Тацую, сразу же поклонилась и извинилась.

Когда она подняла голову, на её обычном стойком выражении лица появились намеки на смущение. В конце концов, она пригласила одного из своих товарищей на вечеринку только для того, чтобы её мама ему докучала (так думала Шизуку). Такое сильно смутило бы не только Шизуку.

— Ничего подобного, я понимаю твою мать. Если внезапно появился какой-то парень и приблизился к дочери, подозрения будут вполне уместны. Я ничего не имею в виду, так что не беспокойся, Шизуку.

— ...Хм, еще раз извини.

Больше она ничего не сказала, но не потому, что желала изменить себе настроение (хотя были некоторые признаки и этого), но потому что у неё был такой характер — внезапно затихнуть. Хотя она явно хотела еще раз извиниться, сказать смогла лишь ту единственную фразу. Это чувство было умножено смущением, в результате чего появилось такое неловкое выражение лица.

В это же время Тацуя осознал, что почти что погладил Шизуку по волосам. Это явно не было его ответственностью, но поскольку её депрессивное лицо было очень похожим на то, которое обычно бывает у Миюки, Тацуе машинально захотелось «погладить её по голове».

«Я слишком расслабился» — Тацуя криво усмехнулся над собой, одновременно откинув эту мысль, перед тем как покачать головой и легко посмеяться, будто утверждая «закончим на этом».

Шизуку, Хонока, Минами и Миюки, в кругу этих девушек в красивых платьях стоял молодой мальчик в костюме. Обычно, человек в таком положении будет сильно нервничать, но от того мальчика Тацуя этого не почувствовал. Хонока усердно пыталась завлечь Минами в разговор, в то время как Шизуку постоянно вклинивалась, чтобы Хонока не переволновалась. С помощью Миюки, Минами смогла поддержать разговор. Глядя на них всех, Тацуя смог частично понять суть этих разговоров. В это время он внезапно услышал голос, зовущий его из-за спины, и обернулся.

— Извините, вы Шиба Тацуя Онии-сан, верно?

Видимо, этот молодой мальчик находился под впечатлением, что Тацуя не услышал вопрос четко. Поэтому когда он повторил вопрос, Тацуя утвердительно ответил. Этот мальчик возможно еще даже не пошел в среднюю школу. Стоя напротив миниатюрного мальчика с детской аурой, Тацуе не было необходимости спрашивать его имя.

— Ватару, — с губ Шизуку сорвалось имя маленького мальчика.

— Онээ-тян, извини, я прервал вас?

Впрочем, мальчик сам подтвердил свою личность.

— Нет. Но все равно поприветствуй их.

Молчаливая, как и всегда. Слова Шизуку могли быть холодными с виду, но её взгляд на младшего брата был довольно мягким.

Точно поняв её слова, маленький мальчик, которого звали Ватару, постарался принять прилежное выражение лица — выражение, как будто он «стоял в первых рядах», что было просто очаровательно — и аккуратно поклонился, согласно указаниям сестры.

— Рад познакомится. Мое имя — Китаяма Ватару. В этом году я пойду в шестой класс, — Ватару повернулся к Тацуе и представился.

Так как он уже был знаком с Хонокой, не требовалось дополнительных представлений. Однако на Миюки он даже не взглянул, казалось, что он избегал её (чтобы не быть слишком впечатленным). После обмена приветствиями с Тацуей, он, когда отвечала Миюки, немного отвел глаза, стиснул зубы и весь сжался, что еще больше усилило это впечатление.

Поскольку это было явно не потому, что он не любил или игнорировал её, Миюки посчитала выражение Ватару очень милым. Тем не менее у Минами появились некоторые злые мысли — он ведь непристойно повёл себя с её «госпожой».

— Я очень рада знакомству, Ватару-сан. Меня зовут Сакурай Минами. Я кузина Тацуи-ниисамы и Миюки-нээсама. Пожалуйста, позаботься обо мне в будущем, — безупречно приветствовала Минами, однако её улыбке не хватало искренности. Хотя это не было искусственной лестью, было трудно скрыть, что она просто соблюдает приличия.

Хонока решила развеять неловкость:

— Ватару-кун, ты хотел спросить Тацую Онии-сана о чем-то?

Однако она не пыталась силой сменить тему разговора. Согласно приветствию Ватару, он хотел о чем-то его спросить.

— Ах, ты права.

Внимание Ватару сразу вернулось к Хоноке. И не из-за того, что он был проницателен, просто таким были дети.

— Шиба-сан. — Здесь было два человека с фамилией «Шиба», но все прекрасно понимали, к кому обращается Ватару, поэтому никто его не прервал, включая Минами. — Я кое о чем хочу спросить.

Столкнувшись с Ватару, который наконец-то собрал смелость, чтобы заговорить…

— Хорошо. Если я смогу ответить, конечно, — обычным тоном сказал Тацуя.

— Я хочу узнать, ух, может ли кто-либо, не способный использовать магию, стать магическим инженером?

Сам по себе вопрос не был неожиданностью, но прозвучавший из уст сына семьи Китаяма, он стал странным. Сейчас на Хоноке и Шизуку были изумленные лица.

— Нет. Магические инженеры — техники, которые используют магию для инженерии. Техники, которые не могут использовать магию не могут называться магическими инженерами, — тем не менее Тацуя не колебался и ответил откровенно.

— Вот как...

Когда он услышал ясный ответ Тацуи, плечи у Ватару печально опустились. Однако было рано отчаиваться.

— Однако магическими инженерами являются не только техники, работающие в магической инженерии.

— Э?

Наблюдая, как Ватару поднял голову и посмотрел на него, на лице Тацуи появилась ровная улыбка.

Глаза наполнились надеждой, Ватару слушал каждое его слово.

— Даже без магии ты всё ещё можешь выучить магическую инженерию. — Тацуя не пытался специально «раздуть из мухи слона». Даже если он был «злодеем», это не значило, что характер у него «злой». По крайней мере, так он себя видел. — Хотя будет очень сложно проводить обслуживание CAD без чувства магии, ты всё ещё можешь создавать CAD, не имея возможности использовать магию. То же самое относится и к другим продуктам, которые используют магические техники. Пока ты прилежно учишься, ты сможешь получить необходимые знания, чтобы помочь своей старшей сестре.

— Ах, нет, я не...

Как бы он ни отрицал, но все его мысли были как на ладони, благодаря смущению у него на лице. Затем его взгляд, которым он смотрел на Тацую, изменился (для учеников средней школы, ученик старшей был уже взрослым) и стал почти как у поклонника, с воодушевленной аурой.

К сожалению, взрослые были неспособны принять такое же чистое выражение как дети. Наблюдая издалека, как дети полностью очарованы Тацуей, Бенио внезапно захотелось вздохнуть.

— В чем дело, Бенио? — забеспокоился Ушио, но Бенио могла только скривить лицо, сопротивляясь желанию вздохнуть, и не ответила. Она лишь на мгновение остановила взгляд на муже, перед тем как снова вернутся к смеющимся и разговаривающим детям. — Бенио, какая часть Шибы Тацуи-куна тебе ненавистна?

Китаяма Ушио любил свою жену, но это не значит, что он был подкаблучником. Точнее, часть его боялась жены, но их отношения были не на том уровне, где он не мог бы высказать свои мысли.

— Ушио-кун, ты говоришь так, будто признаешь его, — Бенио вернула взгляд к мужу.

— Я думаю, что он опытный молодой человек. К тому же очень талантливый, — довольно откровенно ответил Ушио, с другой стороны можно было посчитать, что он не особо задумывался над ответом.

Бенио машинально почувствовала поток недовольства, но истерически не возразила.

— ...Может, даже слишком талантлив.

Однако услышав её голос, наполненный подавленными эмоциями, он понял, что душевное состояние у неё далекое от умиротворенного.

— К тому же он знает слишком много, и понимает слишком много. Даже среди членов Десяти главных кланов, с которыми я знакома, никто не заставляет меня следить за разговором так внимательно как он. — Вздох сорвался с губ Бенио. Без этого было невозможно выразить чувства. — Для волшебников быть слишком талантливым не всегда к счастью. Скорее, от них счастье убегает. Слава богу, Шизуку остановилась на самой грани, но если она станет близка с невероятно талантливым волшебником, то также может подхватить неудачи тех, кто обладает невероятной силой.

Ушио не смог сказать жене: «ты слишком много думаешь».

Взамен он положил ей руку на плечо.

— Даже если это так, как ты сказала, и Шиба Тацуя приносит неудачи, это правда его ошибка? Избегать его по причине неизвестного будущего, независящего от него, я не могу этого принять. Если его сила и правда приносит неудачи, и затягивает в них Шизуку, тогда всё будет хорошо, если мы уберем неудачи из их жизни. В конце концов, меня не без причины называют «финансовым гигантом». Мы — семья, и я смогу их защитить. Вот увидишь, — твёрдо заявил Ушио.

Бенио просто кивнула. Однако она, казалось, была далеко от принятия его слов.

Сейчас было сложно сказать, слишком велика ли у него сила, но Тацуя и вправду притягивал неприятности, или что-то подобное. Пока Тацуя разговаривал с братом Шизуку, неприятности сами подкрались к нему.

— Шизуку-тян, давно не виделись, — странно близким тоном начал разговор молодой мужчина, который выглядел лет на двадцать пять.

Хотя от него несло легкомысленностью, одет он был вполне прилично. Шизуку только кивнула, в знак приветствия. Тацуя не знал, как того зовут, но учитывая его бесцеремонность, то это, должно быть, старший кузен Шизуку.

Однако когда Шизуку и Ватару увидели молодую женщину рядом с мужчиной, на них появилось удивленное выражение. На первый взгляд, она с молодым человеком была одного возраста. И, будь то лицо или фигура, всё было далеким от нормы. Её выбор одежды и украшений был великолепен, создавая почти мистическое чувство. Раз Шизуку и Ватару удивились, то она точно не была их родственницей.

— Ах, в конце года я собираюсь на ней жениться. — Молодой человек почувствовал взгляд Шизуку и Ватару, и сразу же всё объяснил.

— Вы помолвлены? Поздравляю! — вежливо поздравила их Шизуку.

— Ах, нет, я еще не подарил ей кольцо, — молодой человек несколько неловко склонил голову.

Видя его таким, Тацуя подумал: «Для члена семьи Китаяма этот точно обычен». Красивая девушка, которая стояла рядом с молодым человеком и излучала свою красоту, улыбнулась Тацуе, как только заметила его взгляд.

Теперь настало время удивляться Тацуе. Сразу заметив изменения в нем, Миюки на него вопросительно посмотрела. Если это продолжится, Миюки непременно проследует за взглядом Тацуи и двинет бровями, увидев, на кого смотрит брат. Однако прежде чем до такого дошло, красавица обратилась не к Тацуе, а к звезде сегодняшнего вечера — Шизуку.

— Рада нашей встрече, Шизуку-сан. Меня зовут Савамура Маки. Приятно познакомится.

В глазах Тацуи такое её упрощенное приветствие было следствием не замкнутости или нежелания выразить себя, но результатом того, что все присутствующие должны бы уже знать, кто она.

В доказательство его теории, Хонока, после того как её представили следом за Шизуку и Ватару, спросила Маки неверящим голосом:

— Извините меня, Савамура-сан, вы случаем не та самая актриса Савамура Маки, которая была номинирована на Лучшую актрису в Тихоокеанской Академии фильмов за роль в фильме «Течения Лета».

— Ах, ты смотрела тот фильм? — с изящной улыбкой ответила Савамура Маки. Хотя в этой улыбке были видны следы ликования.

— Так это были вы! Я видела этот фрагмент в кинотеатре раньше. Это было великолепно!

— Хо хо, спасибо большое!

Тацуя не смотрит фильмы, но он слышал многое о «Течениях Лета». Он вспомнил, что прошлым летом этот фильм был источником многих споров. Ну а раз у Хоноки такой вид, то он, видимо, достаточно интересен. В конце концов, фильм заставил людей сходить посмотреть в кинотеатр, а не смотреть на обычном телевизоре.

С номинацией на международном фестивале кино, эта женщина должна быть знаменитой актрисой, подумал Тацуя. И потерял к «ней» весь интерес. Он никогда не интересовался сферой развлечений и, с его точки зрения, знаменитости имеют множество неудобств, будучи центром внимания средств массовой информации. С извинениями к интересу Хоноки, Тацуя желал побыстрее закончить с ними и поискать других гостей.

Увы, реальность имела другие взгляды.

— Простите меня, если ошибусь... — Взяв верхнюю ноту в конце фразы, которая начинала вопрос, Маки обратилась к Тацуе и Миюки, стоящим позади. — Вы случаем не Шиба Миюки-сан и Шиба Тацуя-кун?

Тацуя и Миюки не были настолько наивными, чтобы забеспокоиться. Однако, хотя на несколько ином уровне, они всё же удивились.

— Верно, это мы. Извиняюсь, мы уже где-то виделись? — Тацуя встал перед Миюки, не позволив ей снова представляться. Прямо встретив вопрос Маки, он также задал свой вопрос.

— Нет, это наша первая встреча, — подтвердила своим ответом Маки, что память Тацуи была верной.

Тогда откуда ты знаешь? Встретив бессловесный намек, Маки легко развеяла эту странность.

— Он показал мне записи с Турнира девяти школ, и сказал, что там участвует Шизуку-сан. — Не было нужды говорить, что «он» относилось к спутнику, стоящему рядом с ней. — Я думала, вы двое пришли прямо с картины.

Шизуку сейчас говорила с партнером Маки. Маки говорила тихо, потому что не хотела, чтобы Шизуку услышала, так как похвалы в сторону Миюки могут быть неправильно восприняты по отношению к Шизуку, подумал Тацуя. И она не только заговорила тише, но и поближе придвинулась лицом. Тут могла быть замешана еще одна причина, но Тацуя не должен был ей потакать.

— Правда? Моя сестра, конечно, другая история, но сам я вряд ли достоин такой похвалы.

Приняв во внимание своё положение и личность, с которой разговаривал, Тацуя намеренно использовал «сам я» от первого лица. В сравнении с встречей с родителями Шизуку, Тацуя держал Маки на еще большей дистанции. Под маской приличия, Миюки продолжала молчать, по той же причине, что и её брат. Они оба инстинктивно опасались Маки.

— Как скромно. Не я одна высоко оцениваю вас, все мои друзья также в этом уверены.

Кстати, Маки также перечислила имена нескольких актеров и режиссеров, но, к сожалению, Тацуя не слышал ни об одном из них.

— Ах да. Вы двое свободны на следующих выходных? Если вы не против, я бы хотела представить вас двоих в нашем салоне, — с сияющей улыбкой на лице Маки пригласила Тацую.

С одной стороны, она невинным выражением лица передала чистоту намерений, с другой стороны она очаровывала и искушала. Как и ожидалось от актерского мастерства молодой актрисы.

Если честно, Тацуя немного заинтересовался этим предложением. Его внимание привлекло желание узнать, что же актриса, не имеющая отношения к магии, хочет от него. Тацуя не верил в чепуху о том, что привлек внимание своей внешностью. Блеск в глазах Савамуры Маки не был таким поверхностным.

— Хоть такая возможность выпадает лишь раз, я вынужден отказаться. — Однако Тацуя отказался. Хотя его тон был примирительным, не было возможности истолковать иначе значение его слов или вероятности, что он передумает.

— Понятно. — В этот миг у Маки в глазах промелькнула ярость, но была сразу же подавлена. Снова, как и ожидалось от актерского мастерства молодой актрисы. — Тогда твоя сестра... Может ли Миюки порадовать нас своим присутствием?

В этот раз она обратила свою улыбку к Миюки. Она могла свободно использовать улыбку, наполненную женственными чарами, абсолютно лишенную кокетливости. Актерский талант Маки был справедливо признан.

— Так как мой старший брат отказался, я не могу тревожить вас, — тут же ответила отказом Миюки.

Перед таким ответом не оставалось иных вариантов, лицо Маки наполнилось разочарованием и изумлением. Пока Маки не пришла в себя, Тацуя слегка кивнул, и Миюки изящно поклонилась, затем они двое отправляясь к столам.

Скрытно наблюдая за их движениями, Минами быстро пошла следом. Внезапно повернув голову, Минами поймала неприятный взгляд, которым Маки смотрела на Тацую, перед тем как быстро развернулась.

Возможно подумав, что тот взгляд, по случайности посланный в его сторону, предназначается ему, её жених (самопровозглашенный) вернулся к ней после разговора с Шизуку. Маки поприветствовала его широкой улыбкой, улыбкой, не содержащей ни капли недавней ярости или нерешительности.

 

Глава 3

Старый электрический спорт-кар — реплика «спортивных машин», которые были популярны в конце двадцатого века — остановился перед высокими апартаментами, построенными в центре города.

— Останови здесь. Спасибо, что подвёз.

Маки открыла дверь в форме крыла и вышла из низкой, короткой машины, которая почти что лежала на земле (просвет был крайне мал). Вставала со своего места она театрально, как будто находясь перед камерами, она обошла машину и остановилась рядом с окном водителя, если так можно выразиться, на самом деле машина была с автоматической системой управления, которая всё ещё располагалась напротив этого места.

У её парня, кузена Шизуку, на лице было неудовлетворенное выражение. Тем не менее Маки подошла ближе и поцеловала его, перед тем как подарить ему сияющую улыбку. Молодой человек расслабился и завел машину.

Хотя Маки махала рукой на прощание спешившей умчаться старой реплике, как только электрический автомобиль развернулся и исчез за поворотом, улыбка сразу спала с её лица, сменившись на холодное выражение. «Любовник», которым можно манипулировать простой улыбкой, исчез из мыслей Маки, и, вздохнув, она пошла в холл апартаментов, где находились лифты.

За исключением огромных строений, как Отель Йокогамы, в Японии в двадцать первом веке было очень мало зданий, превосходивших высоту сто метров. Особенно это касалось жилых зданий. С точки зрения эффективного использования национальных ресурсов, было предпочтительнее построить несколько обычных домов, нежели один огромный небоскреб. С такой философией здесь построили ряд многоквартирных домов, высотой восемьдесят метров и по двадцать этажей каждый. Квартира Маки была угловой, на двадцатом этаже. С комбинацией зеркал и хитрой оптики, даже нижние этажи хорошо освещались, но арендаторы всё равно предпочитали верхние этажи, именно потому квартиры там стоили дороже. Купить такую дорогую недвижимость в центре города, знаменитой актрисе, которая недавно начала карьеру, будет тяжело без стороннего спонсора. Если бы, конечно, она было просто актрисой.

— Хорошая работа, — сказала Маки двум женщинам-телохранителям, стоящим по пути, знающим, что их «хозяйка» вернулась. Они не были типичными «последователями» развлекательной индустрии, и их не отправила компания, к которой она принадлежит. Это были охранники, выбранные её отцом.

На телевидении отец Маки был исполнительным директором медиа-холдинга, с большим количеством зависимых компаний. Хотя они были не на том же уровне, что и семья Китаяма, семья Савамура была членом высшего эшелона общества и к тому же они были очень богаты.

Вернувшись домой, Маки сначала приняла душ, затем переоделась в более комфортное платье и робу, и села на диван. Это была обычная одежда, которую она носила только дома или на некоторых видах фото-сессий. Несколько раз нажав на встроенный в подлокотник пульт управления, она приказала HAR приготовить бутылку вина и бокал. Поверхность журнального столика опустилась, позволив пройти скрытым под полом бутылке и бокалу, и вернулась в обычное состояние. Это был обычный механизм в дорогих апартаментах. Сейчас этим уже никого не удивишь. Маки взяла бутылку и вытащила пробку, чтобы налить себе в бокал красного вина.

Вместо того чтобы сразу попробовать его на вкус, она поднесла бокал к носу и насладилась запахом. На самом деле она не хотела пить алкоголь. Не то чтобы алкоголь ей был противопоказан, но она также не зависела от него. Это был ритуал Маки для успокоения нервов, после возвращения домой с работы. На каком-то уровне, по сравнению со вкусом алкоголя, погружение в атмосферу, возможно, было более важно.

Тем не менее это не значит что она вообще не пила, и ко времени как половина содержимого бокала уже исчезла, её телохранительница открыла дверь и вошла в комнату.

— Миледи, Шиппоу-сама пришел.

— Такума?.. Кстати, почти пришло время назначения. Он пришел рановато, но не важно, пусть войдет. — Не то чтобы она боялась, если кто-нибудь увидит её в такой одежде. Без каких-либо признаков смущения на лице, Маки приказала охранникам пустить гостя в комнату.

— Поняла.

Даже после того как телохранительница вышла, Маки не принялась искать косметику.

Она была актрисой.

Даже если б на ней было только нижнее белье, она была более чем способна сыграть «себя такой, какой её видят». Против неопытного юнца легкого платья и робы более чем достаточно.

Молодой человек как к себе домой вошел в гостиную и без особых приветствий сел перед Маки. Ростом он был примерно сто семьдесят сантиметров. Телосложение было немного худым, и хотя лицо было беспристрастным, ребяческая аура всё ещё соответствовала его возрасту. Он казался надменным возможно потому, что у него в глазах таилось горящее самоутверждение.

— Добрый вечер, Маки-сан.

Его тон и действия не соответствовали его возрасту.

— Приветствую, Такума. Ты пунктуален.

Маки не обращала внимания на бравое появление Такумы. Тем не менее такого обмена приветствиями было недостаточно, чтобы поднять Такуме настроение. Их отношениям уже был примерно год.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — предложила Маки.

— Не нужно. Алкоголь ухудшает память, — Такума покачал головой. Хотя это не было предложением «выпить спиртного», Маки не стала об этом упоминать. — Что вы хотели мне сообщить? В конце концов, именно по этой причине вы позвали меня сюда.

— Верно. Тогда сразу к делу. — По мнению Маки, Такума был излишне фанатичен, но столкнувшись с мальчиком, который почти на поколение младше нее, она не собиралась придерживаться своего стиля. Для Маки, Такума не был ни молодым любовником, ни личным Жигало. — Я встретилась с Китаямой Шизуку. К несчастью, она смогла запомнить только мою внешность и имя.

— ...Не интересуется искусством?

— Однако её подруга, Мицуи Хонока, ясно проявляет интерес, я думаю. — Видя, что Такума не скрывает своего разочарования, Маки приняла позу актрисы, нет, суперзвезды, улыбнувшись ему.

— Правда? — сразу поменял отношение Такума (слишком честно) и наклонился чуть ближе к Маки.

— Мицуи Хонока тоже входит в элиту учеников второго года. Привлечение её в наши ряды может стать большой помощью.

— Может быть. К тому же, полагаю, если её подруга, Мицуи Хонока, вступит в лагерь Такумы, шанс договориться с Китаямой Шизуку тоже возрастет.

Маки и Такума были союзниками. По своим личным причинам среди волшебников они искали товарищей, или пешек в игре. Один из сценариев заключался в том, чтобы привлечь в свой лагерь волшебников с большим потенциалом из Первой школы и стать с ними друзьями.

— Думаю, сперва будет лучше поискать компаньонов среди первогодок.

— Мы хотим перестроить мир. Наша цель не в том, чтобы создать лагерь, как и захватывать лидирующие позиции в школе совершенно бессмысленно. Скорее, мы должны думать о том, как привлечь на нашу сторону людей с большим влиянием, как семья Китаяма. Разве ты не вершишь в это, Маки? Разве не потому ты встречаешься с этим ужасным человеком, который входит в семью Китаяма? — прерывая слова Маки, Такума поймал её сильный взгляд. — Давай назначим Мицуи Хоноку нашей первой целью. Конечно, ты мне в этом поможешь?

Маки вернула улыбку на ребяческий пыл Такумы.

— Хорошо... Но, Такума, тебе лучше обращаться к ней «Мицуи-сэмпай». Если ты не обратишь достаточно внимания, ты внезапно можешь назвать её по полному имени в неправильное время и в неправильном месте, ты так не думаешь?

У Такумы дрогнули глаза, а на лице внезапно появилось виноватое выражение.

Маки увлажнила губы красным вином, выражение на её лице стало томным. Конечно, это была игра.

— Маки, что-то не так? — Видя это выражение, Такума нахмурил брови. Его вопрос попал точно в цель.

— Что-то не так... да. — Естественно, все это было скрыто. Маки лишь притворилась, что это «случайно отразилось на её лице» и закончила «раз ты спросил, я отвечу». — Как мы уже знаем, на вечеринке появилась Шиба Миюки со своим старшим братом.

Такума, похоже, не догадывался, что это игра. Он неспособен видеть через её маску? Или просто ему всё равно, что думает Маки? Он полностью сосредоточился на её словах.

— Привлечь их на нашу сторону будет очень тяжело.

— Что-то случилось?

— Нет, мы просто поговорили... Но эти двое, возможно, имеют какое-то отношение к предыдущему Президенту школьного совета. — В данном случае Маки солгала. Тацуя и Миюки отказали ей, не дав даже возможности собрать информацию. Однако Такума не мог об этом знать.

— Предыдущий Президент школьного совета... Саэгуса!

Всплеск вражды вырвался из фраз Маки и Такумы. Питаемые враждой, его эмоции исказили логику, не дав возможности увидеть ложь.

— Это всего лишь мое предположение, но, думаю, эти брат с сестрой уже присоединились к лагерю Саэгусы. Сейчас их переубедить одним махом будет крайне сложно. Особенно это касается сестры, у которой легион поклонников.

Ненависть яростно запылала в глазах Такумы, когда он подавил смело звучащий агрессивный тон.

— Чем больше у тебя союзников, тем больше врагов — это закон нашего мира. Если они питомцы Саэгусы, тогда мы рано или поздно их просто стравим друг с другом. Помни это!

— Сестра — вице-президент школьного совета, так что рекомендую тебе оставить мысли о вступлении в школьный совет. — Маки посмотрела умоляющими глазами на вскочившего от волнения Такуму. — Из того, что я знаю, сестра обладает серьезным комплексом брата, и её старший брат ненавистен многим. Не будет ли намного лучше использовать такой подход? — искренним, воодушевленным тоном предложила Маки.

 

Глава 4

Даже сейчас, в конце двадцать первого века, Токио, Осака и Нагоя оставались самыми большими городами Японии. Хотя Осака уже пострадала от увеличения цен на недвижимость, цены на продукты снизились, благодаря появлению бесплатного аэропорта и первой круглосуточной гавани, позволив городу вернуть статус промышленного узла.

Однако сегодня местом происшествия была не Осака, а Нагоя.

Было около 23.00 часов. Место находилось недалеко от парка Ацуты, рядом с берегом реки Хорикава.

— Кстати, выбор такого почти опустевшего места для секретного собрания просто кричит о том, что им нечего скрывать.

Совершенно не обращая внимания на местность вокруг — они были в чаще у дорожки, — пятнадцати- или шестнадцатилетняя молодая девушка с длинными локонами, одетая в пеструю одежду, как будто только явилась с рок концерта, тихо говорила.

— Не думаю, что так должна говорить Онээ-сан, которую в такое время могут по ошибке принять за бандита.

Голос, который ответил, был слишком низким для девушки, но всё ещё слишком высоким для парня. Наверное, невозможно определить только по голосу, был это парень или девушка. Однако черное, короткое платье без рукавов, а также чулки того же цвета были явно элементами женской одежды. Ко всему этому, черная рубашка с высоким воротником и длинными рукавами была надета под платье без рукавов, поэтому открытыми частями тела оставались только руки и лицо. Грудь была слегка поднята, а черные волосы коротко стрижены. На первый взгляд, это, без сомнения, была молодая девушка. Однако, согласно возрасту первой молодой девушки и обращению «старшая сестра», они, должно быть, близняшки или одногодки.

— Ями-тян, ты дура.

Несмотря на то что молодая девушка, к которой старшая сестра обратилась «Ями-тян», нахмурила брови, жалоб не последовало.

— Именно из-за нашего внешнего вида мы можем здесь находиться. В большинстве случаев люди подумают «Это же преступник», верно?

В этом доводе была некоторая логика, поэтому Ями ничего не ответила. Однако, принимая во внимание то, что порученная им миссия требовала довольно много передвижения, одеться удобно было просто необходимо. Сейчас одежда её старшей сестры, должно быть, затрудняет передвижение больше, чем что-либо еще, и не отвечает этому базовому требованию. Однако учитывая, что она выбрала более удобную одежду (по некоторым причинам платье было необходимо), а её всё равно назвали «дурой», она не могла смириться.

Нужно было любой ценой чем-нибудь возразить. Молодая девушка напрягла мозг, но сообщение, которое пришло на приемник в ухе, заставило её оставить эту глупую идею.

— Онээ-сан, похоже, наша цель прибыла.

— Подтверждаю. Неожиданно приехали на лодке, причем на спортивной. Учитывая, сколько внимания они привлекают... Они совсем не собираются скрываться?

Плотная, на весь глаз, повязка, которую её сестра носила на левом глазу, должно быть была HMD (дисплей, закрепленный на голове). Она провела рукой по повязке, одновременно моргнув правым глазом. Это, возможно, проблемно даже для того, кто носит его. Ями подумала: «Ты могла просто его не надевать», — но в то же время сказа совсем другое.

— Я думаю, что цель не пытается скрыть себя. Даже если кто-либо увидит их, информация, в крайнем случае, может попасть максимум к репортерам.

— Эх, репортерам... — Ями намеренно пожала плечами в обычной манере, когда услышала подозрительное бормотание сестры. — Оставим теорию Йору Онээ-сан о ненадежности СМИ на следующий раз.

— Ями-тян... А ты стала довольно наглой!

На этом небольшой разговор закончился. Младшая девушка явно не намеревалась играть или веселиться. Полностью игнорируя шутку старшей сестры, она сосредоточила взгляд на подходившей к берегу спортивной лодке. Кабина лодки не была видна снаружи. Лодка остановилась в небольшом доке, который также служил в качестве остановки туристических автобусов. С лодки сошли два больших человека.

Их поприветствовал мужчина средних лет и среднего телосложения: не слишком широкий, и не особо высокий. Его вид был потрепанным, но девушек это не обмануло. Скрытое под деловым костюмом, его тело было закалено множеством битв. К тому же от него веяло порохом.

— Это репортер? Больше на наемника похож.

— И в самом деле, кажется, что он имеет опыт наемника. Данные уже должны до тебя дойти.

Йору отвернулась, чтобы не встретить недовольный взгляд сестры. Она уже проверила внешний вид репортера. Даже если наблюдаемый объект пытался скрыть это, он даже не подозревал, что находится под наблюдением. Они уже определили цель по изображению.

— Другими словами, он с самого начала был жестким антиправительственным репортером.

— Хм, идеальный репортер.

— Я внимательно выслушаю твои предрассудки, Онээ-сан, после того как мы решим это дело.

— Ты сказала «предрассудки»?.. Ями-тян, ты слишком грубая!

— Хорошо, хорошо, похоже начинается. Давай начнем с лодки. Онээ-сан, твой выход.

На старшей сестре появилось несчастное выражение из-за того, что её прервали. Несмотря на свою юность, они не были настолько непрофессиональны, чтобы провалить задание из-за личных чувств.

— Знаю, знаю, — по-обычному ответила Йору, но посерьезнела. Она приподняла левый рукав и раскрыла свой общий CAD в виде браслета. Затем нажала кнопку питания, которая была немного удалена от номерного блока и вызвала последовательность активации.

— Ну, тогда я выхожу, хорошо?

Йору прошла за спиной сестры. Находясь в промежутке между деревьями, она определила расположение лодки.

После этого тело Ями исчезло.

В следующий миг Ями стояла на носу лодки.

«Мнимая телепортация». Эта магия убирает у объекта инерцию (включая человеческое тело), создает воздушный кокон вокруг объекта, и вакуумный туннель, через который перемещает объект. Поскольку магия включает в себя только четыре процесса (Вес, Концентрацию, Концентрацию и Движение), она не слишком тяжела. Тем не менее у нее есть свои недостатки, такие как предварительная разведка местоположения цели для формирования потоков воздуха, поддерживающих вакуум. Если бы кто-то мог этой способностью постоянно прыгать в воздухе, то он мог бы использовать её, чтобы запутать противника. Однако эта техника абсолютно не подходила для нападения, и была удобна при отступлении.

Но, несмотря на это, Мнимая телепортация Йору не оставила ряби на поверхности реки. Настолько хорошо она контролировала потоки воздуха. Это доказывало, что эффектная молодая девушка на самом деле обладает великолепными способностями.

Используя силу старшей сестры, чтобы ворваться на главную сцену, Ями легко ступила на палубу и вломилась в кабину. Здесь было пять мужчин, похожих на репортера-наемника, их тела также прошли суровые тренировки. Однако, в отличие от варварского впечатления, созданного репортером, их глаза были полны лояльности и чистоты.

— Кто здесь?! — с жесткостью кто-то из них спросил. Потому что он чуть было не ответил на родном языке, но быстро спохватился и ответил на японском. В Америке и Европе проживало много японцев, а число азиатов, которых можно принять за японцев, было еще больше. Идентификация может подождать до ареста, подумала Ями.

Под освещением Ями выглядела привлекательно. У нее были большие, похожие на миндаль глаза, и красные губы приятной формы под прямым, узким носом. Такой была девушка, которая внезапно ворвалась в кабину, заполненную только мужчинами. Разумеется, они смутились. Однако у Ями не было желания позволить им прийти в себя.

Ями вытянула вперед правую руку. Только сейчас мужчины заметили у неё на руке сияющий черный кастет.

Действия Ями смутили мужчин еще больше. Кастеты предназначались для усиления ударов и были бесполезны, если бой был на длинной дистанции. Четыре мужчины думали, что это какой-то косплей.

— Эй, что происходит?!

Неожиданно один из их товарищей упал. Сейчас стало абсолютно ясно, что данная ситуация — не шутка. Один из них присел, и проверил его тело. Возможно, он даже не заметил, что говорит по-английски. А у остальных троих больше не было свободно времени, чтобы беспокоится о такой мелочи.

Прежде чем присевший мужчина смог убедиться, что упавший человек просто потерял сознание, настала его очередь испустить крик боли и упасть. Правую руку Ями направила на вторую жертву.

— Волшебник?!

В это время мужчины осознали связь между падением их товарищей и правой рукой Ями. На кого бы ни показала молодая девушка правой рукой, он тут же падал на пол. Между ними было такое расстояние, что одной рукой не достанешь. И не было видно, чтобы девушка чем-то стреляла. Единственное объяснение, которое осталось — магическая атака.

Мужчина, который высказал этот вопрос, не ждал никакого ответа. Он просто сказал это машинально.

Рука Ями достигла этого человека, и он, так же как его товарищи, упал на пол.

— Монстр!

С ненавистью в словах, двое мужчин направили автомат на Ями. Простые крики были бы поглощены звуковым барьером, который девушки развернули заранее, но Ями не была уверена, что барьер сможет заглушить звуки стрельбы. Учитывая, что их автоматы не были оснащены глушителями, они явно не собирались скрывать следы.

Однако у Ями не было причин просто ждать смерти.

Одним пальцем она нажала кнопку, но не на кастете. Настоящим CAD был стержень в руке, кастет был простой декорацией. Специализированный CAD загрузил особую последовательность активации Ями.

Эта магия напрямую создавала боль в чувствах человека. Почувствовав боль, как от удара молотом, мужчины тут же потеряли сознание.

За рекордно время подавив сопротивление в кабине, Ями также убрала трех людей в доке. После этого она достала передатчик из сумки и вызвала помощь. К ней вышла Йору, её одежда развевалась на ветру. Повязки на левом глазу уже не было, возможно из-за её разочарования. Без повязки лицо старшей сестры показалось более детским. Однако, несмотря на её милый вид, он создавал такое же нейтральное впечатление, как и её голос.

— Ями-тян, ты их опознала?

— Мы сверяем лица, скоро узнаем. Люди на палубе были членами гуманистской организации в USNA. Если мы вернем их для проведения серьезного расследования, сможем ли мы узнать, кто дергает за ниточки?

— А репортер?

— Согласно записям, оставленным в терминале, он является независимым конгрессменом, знаменитым ненавистью к волшебникам. Глупая ошибка.

— Правда... я немного разочарована.

— Да, похоже, в нашем расследовании не было необходимости.

На лице старшей сестры была лишь разочарованная улыбка, а младшая искренне жаловалась.

— Эй, Ями-тян! — Тем не менее те слова заставили старшую сестру отругать её. — Почему ты используешь эту форму слова «наше»?

Но это не относилось к работе.

— Ум... Ничего не случится, если я использую слово «наше» один раз!

— Хотя некоторые девушки используют это слово, их очень мало. Отделять себя от других и привлекать внимание — большое табу!

Хотя фраза «Онээ-сан, и это говоришь мне ты?» застряла в горле, выговор старшей сестры был неоспорим, поэтому Ями могла лишь проглотить возражение. Однако, с прибытием людей в черном, внутренний конфликт Ями стал бессмысленным.

— Молодой господин, мы готовы действовать.

Человек, выглядевший подозрительным во всех отношениях, обратился к Ями «Молодой господин».

— Идиот! Это «Миледи», а не «Молодой господин». Хочешь, чтобы кропотливые усилия молодого господина в переодевании пропали?! — Тот, кто, вероятно, был лидером этих людей, яростно ударил одного из своих по затылку.

— Примите мои извинения, молодой господин, нет, миледи.

— Ты, ты, ты...

— А?

— Ты все испортил! — Красивая девушка, дрожащая от ярости, на самом деле была молодым парнем. Тихим голосом он неистово предупреждал: — И это не «переодевание», это «маскировка»!

— Да, да, это идеальная маскировка. Даже мы не смогли бы догадаться, что это молодой господин Фумия.

— Прекратите болтать языком!

— Ями, расслабься, — Йору, или Куроба Аяко, остановила Ями, Куробу Фумию, услышав, что его голос стремительно усиливается. На заметку, «Ями» был псевдонимом, который появился путем обратного написания двух последних звуков в имени «Фумия», а «Йору» было получено из средних букв в имени «Аяко».

— Однако вы, ребята, слишком небрежны. За подобное старание я ужасаюсь, как мастер накажет вас всех.

Люди в черном сразу же побледнели. Фумия тоже остыл. Это был прямой признак того, как страх «мастера» отпечатался в их сердцах.

— Мы не должны оставаться здесь. Приготовиться к отступлению.

— Подтверждаю.

Организованно и эффективно, люди в черном утащили репортера и иностранцев в больших мешках.

— Извини, Онээ-сан. — Фумия остался позади, всё ещё под видом Ями, со склоненной от стыда головой.

— Ох, тут в любом случае ничего не поделаешь. Если бы я приняла во внимание твои чувства...

— Я очень рад слышать это от тебя, — опустились плечи у Фумии.

— Потерпи еще немного. Как только ты станешь достаточно взрослым, невозможно будет замаскировать тебя под девушку. Это может прозвучать жестоко, но мы должны будем для тебя придумать другую маскировку.

— Да... ты права...

Хотя он явно был учеником старшей школы, не было физических признаков того, что он не сможет и дальше маскироваться под девушку. Фумия отважно кивнул себе, пытаясь не обращать внимания на этот факт.

◊ ◊ ◊

С виду, Чжоу Гонджин был обычным, молодым владельцем популярного китайского ресторана, но он также скрывал несколько своих других ролей.

Одной из более-менее известных была роль посредника, который помогал при перевозке беженцев, захотевших жить в Японии после побега из тоталитарного Великого Азиатского Альянса. Он не только помогал в перевозке, но и финансировал разнообразные движения, направленные против Великого Азиатского Альянса.

И, чтобы уравновесить силы, он также шпионил в пользу Великого Азиатского Альянса. Если точнее, он был местным сотрудником шпионов. Во время инцидента в Йокогаме в прошлом октябре он оказывал содействие оперативным подразделениям Великого Азиатского Альянса.

Даже во время «вампирского инцидента» в начале года Чжоу значительно помог Паразитам скрытно пробраться в страну.

На первый взгляд, его секретная деятельность была предательской, поскольку он содействовал и подстрекал как Японию, так и Альянс, естественно это был безумный метод. Ученик маленького правительства, этот политический взгляд как-то повлиял на него, но больше всего Чжоу служил послушным орудием в третьих руках, которые желали развития антимагических выступлений, чтобы нанести урон и Японии и Великому Азиатскому Альянсу.

В Китайском квартале была поздняя ночь. В глубине своего ресторана Чжоу Гонджин опустился на колени в комнате, в которую никого кроме него не заходил. Поклонился он большой сидевшей в кресле механической кукле, одетой в китайский наряд, сотканный из бесчисленных золотых и серебряных нитей. Это был Усилитель Волшебства — медиум, созданный из человеческого трупа, с удаленными внутренностями и, наложенными перед модификацией мозга, ограничителями. За ней располагалось гигантское передающее устройство, размером с холодильник для бара, из которого выходил кабель, прямо подключенный к задней части черепа.

— Величайший.

Услышав призыв молодого человека, труп, служивший медиумом, поднял веки. Из глубин пустых глазниц сияли блуждающие огоньки.

— Гонджин, как идут приготовления? — Кукла заговорила дребезжащим голосом. Учитывая отсутствие какого-либо движения в трупе, голос был создан древней магией — Зомбификацией. Используя те же техники, которыми CAD преобразует псионовые сигналы в электрические, труп был обращен в устройство для связи, которое невозможно прослушать.

— Увы, гуманисты, приехавшие из Америки, были задержаны вместе с репортером.

— Значит, план получить лояльных свидетелей провалился.

В отличие от отвратительного голоса, фразы и тон, которыми говорил труп, были вполне современными и обычными. Это доказывало, что через уста трупа говорил не дух, а живой, дышащий человек.

— Всё, как и сказал Величайший, — Чжоу уважительно поклонился. Хотя у трупа не было возможности передавать картинку с той стороны, атмосферу передать он всё же мог. По меньшей мере, вид Чжоу не был умоляющим. — Их миссия была простым дополнением. Проект со СМИ идет гладко.

— Каков прогресс?

— Почти 40% на телевидении и 30% в прессе.

— Как только процент на телевидении достигнет пятидесяти, сразу начинай операцию. И продолжай до тех пор, пока политики под давлением избирателей не будут вынуждены действовать.

— Как прикажете. — Чжоу низко поклонился, кукла передала удовлетворенную ауру.

Блуждающие огоньки в глазницах погасли.

К тому времени как молодой человек поднял голову, веки у куклы уже закрылись.

Чжоу поднялся на ноги и, продолжая находиться лицом к кукле, вышел из подвала. Закрыв дверь за спиной, молодой человек наконец-то вздохнул с облегчением — куклы больше не было в зоне видимости. Даже пользователи древней магии с континента, которые специализируются на Призрачном шаге, как Чжоу, ничего не могут поделать с Зомбификацией, разговаривать с трупом всегда было неприятно, сколько бы раз он это ни делал.

«Ну... Я думаю, этот сосуд содержит злой дух, который обозлен на Великого Хана»

Однако, оскорбляя своего лидера, мыслями Чжоу не смог подавить дьявольскую улыбку на лице.

 

Глава 5

6 апреля 2096 года, начало нового учебного года. Тацуя и Миюки отправились в школу, а Минами осталась дома. Стандартная фраза: «Давно не виделись» — не очень хорошо подходила, потому что они посещали заседания школьного совета во время весенних каникул.

Послезавтра к брату и сестре присоединится еще один человек на пути в школу и обратно. Возможно, поэтому во время их короткой прогулки от станции Миюки старалась быть к Тацуе ближе, чем обычно. Издалека, хотя и вблизи тоже, казалось, что расстояние между ними почти отсутствует, и они идут под руку.

С самого начала брат с сестрой стали хорошо известны среди учеников, количество которых нельзя назвать маленьким. Уже почти не осталось тех, которые не знали об отношениях между старшим братом и младшей сестрой. Немало «обычных» людей поднимали брови при виде такого поведения родственников. Однако здесь не было отважных героев (или, возможно, хамов), пытающихся поговорить с ними, что не было неожиданностью, но многие обращали на них изумленный взгляд.

Как правило, такая обстановка не волновала Миюки. Для нее люди, которые не в состоянии подойти и поговорить лично, были не больше мусора. Даже в обычных обстоятельствах она собирала множество взглядов, поэтому времена, когда на нее не смотрели люди, были очень редкими. Для Миюки взгляды других людей были слишком многочисленными, чтобы о них волноваться.

С другой стороны, Тацуя просто не мог, как сестра, не замечать эти взгляды.

Он был Стражем сестры. Он защищал её от всех злых намерений. Это была его обязанность, и отчасти привилегия, которую он никому не позволит забрать. Тацуя не пропустит никакую злобу, направленную на сестру.

Это было не слишком сложно, потому что злоба была направлена на самого Тацую. Никто не был способен направить её на Миюки.

Было сложно направить негативный взгляд на Миюки. Например, те, кто ревнуют Миюки, с трудом способны выразить свою ревность. Её внешность и талант были слишком яркими, что ревность, направленная на нее была, скорее, любезностью. Из-за этих трудностей, требовалась огромная сила воли, чтобы направить злые намерения на Миюки.

Так что если Тацуя замечал злобу, она оказывалась не простой случайностью.

Подкрепленный сильной волей, взгляд не был ни враждебным, ни дружеским. Взгляд, направленный на Миюки, бы очень необычным. Для противоположного пола это было еще менее понятно.

Тацуе было знакомо лицо парня. Он не встречался с ним лично, но видел в профиле его трехмерное изображение. Парень на один год младше него и является представителем новичков этого года.

«Это точно старший сын семьи Шиппоу»

Машинально у него нахмурились брови, но Тацуя намеренно не изменил выражение лица. Тацуя специально старался не показывать эмоций. Возможно, потому что Такума знал о взгляде, которым одарил его Тацуя, он был вынужден отвернутся, и исчез возле входа в аллею.

— Онии-сама? — тут же нерешительно спросила Миюки. Она тонко поняла, что часть сознания брата ускользнула от нее. Хоть она и могла игнорировать взгляды мусора, она никогда не станет игнорировать взгляд Тацуи.

Тацуя повернул голову, чтобы сказать: «Ничего»,— развернулся и поднял руку в ответ на приветствие.

Эрика, Лео, Хонока, Шизуку, Мизуки и Микихико шли вместе. Не было бы странно для них быть вместе после школы, но они очень давно не собирались вместе по пути в школу. Особенно Шизуку, которая не ходила в школу с конца прошлого года, потому что училась за границей.

После возвращения последнего члена их компании, их лица совсем не изменились, но некоторые из них носили другую форму, отличавшуюся от той, что они носили до последнего месяца.

На груди Тацуи была эмблема в виде восьмиконечного цветка, заключенного в шестерню.

Такая же эмблема была на блейзере Мизуки.

И на левой части груди Микихико был восьмиконечный цветок — символ Первой школы.

— Микихико, как себя чувствуешь в форме первого потока?

— Не издевайся надо мной, Тацуя. — Микихико ответил на поздравление Тацуи слегка болезненной, но самодовольной улыбкой. Ещё в начале месяца они узнали, что Микихико будет переведен на первый поток, тем не менее сегодня они впервые увидели друг друга в новой форме. — Ну а ты, Тацуя? Как тебе новый блейзер?

— Даже если ты назовешь его новым, он только так выглядит.

Ремарка Микихико также относилась к тому, что курс магической инженерии был совершенно новым. Для курса было известно только название и обучение по нему еще не началось. Все, что связано с этим курсом начнется сегодня. В любом случае, до его начала даже состав класса не был известен. В самом деле, чувства недостаточной подготовленности невозможно было избежать. Замечание Тацуи о том, что лишь форма сменилась, было шуткой, но в каждой шутке есть доля правды.

— Как цинично, — сказал Лео.

Однако Тацуя сохранял спокойствие, хотя, возможно, он не считал это важным, вопреки мнению друзей. Все они знали, какой у Тацуи характер, поэтому не ожидали увидеть большую радость от разделения класса, но они думали, что он будет немного более веселым.

— Пра-вда, а у Мизуки челюсть отвисла, — с недовольством проговорила Эрика. Она косо и разочаровано посмотрела, но скользнула мимо Тацуи, своего оппонента, в совершенно другом направлении.

— Э-это не так! — запротестовала Мизуки, не подумав. Она не хотела пренебрегать друзьями со второго потока (словом, Эрикой и Лео). Но она не смогла скрыть смущенное счастье на лице, на что и указала Эрика.

— Все хорошо, не утруждайся, — озорно улыбнулась Эрика, показывая, что Мизуки можно не волноваться об их чувствах.

Классная комната курса магической инженерии находилась на третьем этаже главного корпуса среди других классных комнат. Класс Е. Одним словом, комната располагалась прямо над той, в которой занимались Тацуя и Мизуки до конца прошлого месяца.

Между тем, Эрика и Лео были в классе F. Когда они узнали об этом из школьной сети, эта парочка явно выразила свою неприязнь. Возможно, это и вправду были их настоящие чувства, или, может быть, они скрывали свои настоящие чувства из-за смущения... Только они знали правду, в любом случае для Тацуи это не имело никакого значения. Тем не менее Мизуки и Хонока были глубоко заинтересованы.

Когда Тацуя зашел в класс, половина мест уже была занята. Пять рядов по пять мест, так же как и в прошлом году. Места были распределены согласно японскому звучанию, так же как и в прошлом году. Однако, имеет ли расположение в одном ряду имен с А И У Е О, игнорирующее половую принадлежность, какое-то особое значение, или же является простой прихотью?

Потеряв меньше секунды на разрешение этой бессмысленной загадки, Тацуя направился к своему месту. Третий ряд, второе место. Мизуки сидела рядом с ним, как и в прошлом году. Ну, в этом не было особого значения, так как в японской фонетике они были Ши-ба и Ши-ба-та...

— Мизуки снова сидит возле Тацуи. Может, мне тоже стоило попробовать сменить класс? — ворчливым голосом глупо пошутила, не заботясь об окружении, Эрика, обе её руки лежали на направляющей планке широко открытого окна.

— Конечно же, в этом не было нужды. Твой класс расположен прямо за стеной, — Лео, вглядываясь в лицо Эрики, тело которой почти полностью было за окном, высказал замечание, которое, вопреки своему содержанию, было сказано с сожалением в голосе.

— Это верно. Даже если мы в разных классах, это не будет сильно мешать.

Годом ранее эта сцена переросла бы в обмен оскорблениями, однако на этот раз Эрика не съязвила. Это изменение немного позабавило Тацую, поскольку такое поведение (по крайней мере на первый взгляд) означало, что она согласилась со словами Лео, даже не посмотрев на него.

— Поскольку заходить в чужие классы не запрещено.

— Да, нельзя заходить только во время занятий, — Мизуки быстро согласилась со словами Тацуи; возможно, этим она хотела отвлечь Эрику. Конечно, хоть Эрика и выглядела буйной, она никогда не прогуливала занятия. По количеству вызовов во время занятий абсолютным победителем был Тацуя.

— Тоже верно. — Пожалуй, Эрика уже не помнила никаких возражений. Она охотно кивнула в знак согласия со словами Мизуки. — Тем не менее... здесь много незнакомых лиц, — пробормотала она, пока осматривала класс, пытаясь изменить ход своих мыслей. По всей видимости, общительная Эрика помнила имена и лица почти всех ста учеников второго потока второго года обучения. Проще говоря, «незнакомые лица» были учениками первого потока.

— Хм, сейчас, когда ты это сказала... Это кажется странным, — немного удивленным голосом предположил по-настоящему общительный Лео, когда осмотрел группу. С приближением начала занятий учеников в классе стало больше, две трети мест уже были заняты.

Эти двое... нет, хоть Мизуки и не выскажет своё согласие с Эрикой, её тоже нужно учесть, это трио верило, что большинство учеников, пожелавших перевестись на новый курс магической инженерии должны быть со второго потока. Они не думали, что крайне гордые ученики первого потока добровольно согласятся обучаться в одном классе с учениками второго потока.

Для Тацуи, хотя перевод учеников первого потока оказался неожиданным, это было незначительно, так что хоть он прекрасно понимал, почему Эрика и компания так думают, высказываться он не стал.

— Кстати, — Эрика тоже больше не поднимала эту тему. К тому же кое-что интересовало её больше, — Тацуя, тебя взглядом буквально пожирают.

В подтверждение слов Эрики, Тацуя слегка пожал плечами. Он заметил это задолго до того, как она сказала, также он знал, что зафиксированный на нем взгляд полон ненависти. И он уже знал, чей это взгляд. Ну а так как он не понимал, почему на него так смотрят, это могло лишь негативно отразиться на его мыслях. Тем не менее он был убежден, что у него намного больше причин ненавидеть её, чем есть у нее. Поскольку обычный взгляд не может причинить настоящий вред, Тацуя собирался не обращать внимания, но, похоже, Эрика не могла это просто проигнорировать. Её несогласный голос показывал, что происходило у нее в голове.

— Она принесла столько неприятностей. Она что, ещё не осознала, что все это было её личными приступами гнева?

— Даже если она знает, что это были приступы гнева, она, возможно, не в состоянии быстро заменить все те эмоции.

— Быстро... Прошло уже полгода.

— Только полгода.

Как только Эрика ему ответила, Тацуя посмотрел на источник ненависти, который находился немного в стороне, позади него. Растерявшись, Хиракава Чиаки, чей взгляд был наполнен ненавистью, отвела глаза. И тут же — возможно, она на себя разозлилась, потому что струсила — бросила на него сердитый, мрачный взгляд.

Такое отношение Чиаки еще сильнее подогрело нервы Эрики. Естественно, Эрика, которая видела смелое признание Саяки, обманом завербованной террористами, была озадачена отношением Чиаки, так как под предлогом «возмездия», Чиаки осознанно стала «инструментом» иностранных шпионов, и даже сейчас не извинилась перед Тацуей. С другой стороны, Эрика, которая могла смело завязать драку, хотела лично разобраться с Чиаки, но была большая вероятность, что от этих действий у Тацуи будут проблемы. Кроме того, Эрика чувствовала, что такие действия Чиаки были не чем иным, как попыткой «спровоцировать драку».

В глазах Эрики появился острый блеск. Она не прищуривалась; наоборот, глаза у неё были широко открыты, а уголки глаз немного приподняты. Хотя её красивое лицо походило на мордочку кошки, оно было окрашено свирепостью тигра или леопарда. Даже у Тацуи появилось маленькое желание эстетически её оценить. Но если Тацуя позволит положению развиваться своим чередом, то точно попадет в водоворот неприятностей. Он посчитал, что цена любознательности слишком велика.

— Эрика, говорить с ней бесполезно.

Эрика повернулась угрюмым лицом к Тацуе. Слабовольный человек сразу же поклонился бы и энергично извинился, но, к сожалению, у Тацуи не было такого достоинства.

— Я успокоюсь. Ну конечно, если другая сторона имеет наглость подливать масла в огонь.

Тацуя безжалостно улыбнулся. Эрика успокоилась, не видя дружелюбия в его взгляде. Возможно, это было признаком её сожаления, которое она пыталась скрыть смущенной улыбкой.

Другой голос вмешался в идеальное время и изменил настроение разговора:

— Могу я вас побеспокоить?

Тацуя развернулся по направлению к голосу. Там стоял ученик, который только что с любезной улыбкой вошел в класс.

— Это первый раз, когда мы должным образом приветствуем друг друга? Я — Томицука Хаганэ. Приятно познакомиться, Шиба-кун.

— Верно, я знаю твое имя, но это и в самом деле может быть наша «первая встреча». Шиба Тацуя. Приятно с тобой познакомиться, Томицука, — обычным тоном ответил Тацуя, пожав протянутую руку. «А не слишком ли пожимать руки при знакомстве одноклассников?» — подумал Тацуя, но ничего не сказал. Ещё Тацуя удивился, почему здесь Томицука, но это тоже не отразилось на лице.

Однако у друзей не было бесстрастного лица, как у Тацуи. Например, Мизуки пристально смотрела на Томицуку, который сел сразу за Тацуей, и когда она опомнилась, лицо у неё покраснело. Возможно, она смутилась из-за своих плохих манер. Мизуки смущенно представилась:

— Приятно познакомится, Томицука-кун. Я — Шибата Мизуки. Рада встрече.

— Я тоже рад познакомится.

Дружелюбная улыбка Томицуки освободила Мизуки от смущения. Наблюдая за разговором обычных школьников, двое других смогли вернуться в реальный мир.

— Как неожиданно... Для пятого в списке лучших учеников, Томицуки, присоединится к курсу магической инженерии, — несвязно проговорила Эрика с полным удивлением.

Это было вполне понятно. Как и сказала Эрика, Томицука был одним из лучших учеников. На финальном экзамене в конце прошлого года он попал на пятое место по общему баллу (первое место заняла Миюки, второе — Хонока, третье место занимал парень по имени Игара Соске, четвертое место — Акэчи Эйми, Шизуку не попала в список, так как училась за границей). С такими отличными оценками, ученику первого потока нет никакой нужды переводиться на курс магической инженерии. По крайней мере так виделось со стороны.

— Ты Тиба-сан? Как член Ста семей, я думаю ты знаешь, Тиба-сан, что специализация моей семьи ближе к боевой магии, нежели к оказанию первой помощи, и я... у меня есть проблема с практическими умениями.

Эрика не задавала ему вопрос прямо, но Томицука с небольшой горечью ответил. Поэтому Эрика (как и Лео) вспомнили еще один термин, которым часто называют Томицуку.

«Нулевой диапазон» или «нулевая дистанция» были его прозвищем. Это почетное звание подразумевало непобедимость на нулевой дистанции, и одновременно было оскорблением, означающим, что он не может использовать магию дальней дистанции. На самом деле он мог её использовать, но, бесспорно, у Томицуки были проблемы с прицеливанием на дальних расстояниях, которые он сам признавал.

Со стороны Тацуя протянул «руку помощи» Эрике, которая потерялась в мыслях и не могла подобрать слова, чтобы ответить.

— У всех есть сильные и слабые стороны.

Пытался ли он утешить его или подколоть этими сомнительными словами...

— Это звучит убедительно, когда говорит Тацуя, — искренним голосом Лео прервал паузу.

Горькая улыбка Томицуки сменилась на саркастическую.

— Я тебя нашла, Томицука-кун!

В этот же миг все его негативные эмоции были сдуты веселым голосом, который ворвался в классную комнату класса Е второго года.

— Акэчи-сан?!

Перед глазами Томицуки, который поспешно развернулся, к нему от заднего входа в класс шумно неслась Эми (Акэчи Эйми). Учитывая, что она участвовала в прошлогоднем Турнире девяти школ, она тоже была знакомой Тацуи.

Множество громких щелчков на рабочем столе Томицуки заставили её остановится; рука была поднята таким образом, будто она пытается эффектно забросить мяч в корзину, а на лице была широкая улыбка.

— Доброе утро, Томицука-кун!

Будто бы в её словах смешалась восклицательная интонация и небольшая нотка, столь энергичным было её приветствие. Хотя они обе были беззаботными, Эйми отличалась от Эрики, которая веселым характером пыталась скрыть старые раны, она была по-настоящему счастливой. Она была человеком, который мог заставить всех, кто был рядом, забыть все заботы. Как и произошло сейчас, с прибытием Эйми вся неловкость исчезла.

— Ах, да, доброе утро, Акэчи-сан.

Томицука был очарован этой энергией. Точнее, если посмотреть на его лицо, могло сложиться впечатление, что Эйми ошеломила Томицуку.

— Доброе утро, Шиба-кун.

— Доброе утро, Эми. Если подумать, Томицука и Эми, в прошлом году вы были в одном классе.

— Верно. Ты знаешь всё?

— Это мелочь. — Тацуя вяло улыбнулся Эйми, которая широко открыла глаза. — Эми, эта девушка — Шибата Мизуки. Это Тиба Эрика. Там стоит Сайдзе Леонхарт. Эти трое были моими одноклассниками в прошлом году, — Тацуя скромно (беззаботно?) представил троицу. Его друзья не должны были пересекаться с Эйми. И гипотеза Тацуи была не далека от истины.

— Приятно познакомится. Я — Акэчи Эйми, зовите меня Эми, — и Эйми тоже представилась.

— Хорошо, Эми, можешь называть меня Эрика, — первой, разумеется, ответила Эрика.

— Пожалуйста, зови меня Лео.

— Приятно познакомится, Акэчи-сан.

Следом снова представился Лео, и кивнула Мизуки. После её слов, Эйми почему-то недовольно надулась.

— Эми.

— Э?

— Разве я не просила называть меня Эми?

Мизуки не понимала, чем разозлила Эйми, её глаза были наполнены осознанием вины и невинностью. Объективно говоря, настойчивость Эйми была странной, но в мире постоянно наблюдались случаи, когда сила одерживает верх над логикой. Так или иначе, Эрика и Лео оторопели, поскольку не знали, что Эйми за человек, а Тацуя, который немного её знал, почему-то не желал вмешиваться. Еще один знавший её человек, Томицука, был просто обеспокоен и не хотел вмешиваться.

— Умм... Приятно познакомится, Эми. Можешь называть меня Мизуки. — В конце концов, хоть Мизуки и была удивлена, всё равно сдалась.

— Да, приятно познакомится, Мизуки. — Эйми широко улыбнулась. Улыбка была ближе к глупой, наивной, нежели к приятной. Это заставляло людей сомневаться: эта её эгоистичная манера говорить правда ей подходит? Удовлетворившись, Эйми кивнула и повернулась к Томицуке. — Твой черед, Томицука.

— Ух? — Почему разговор вернулся к нему? Что она имела в виду, когда повернулась? Томицуку глубоко ошеломило такое быстрое развитие событий.

— Эми, — она еще раз сказала своё прозвище.

Томицука всё ещё не понимал, чего ожидает от него Эйми. Озадаченный, он посмотрел влево и вправо, и заметил, что Тацуя улыбается, наблюдая за этой сценой. Томицука взглядом попросил у него помощи. В ответ на лице Тацуи появилось сдержанное выражение.

— Тебе не нравится, когда тебя называют «Акэчи-сан», верно?

Гипотеза Тацуи, похоже, оказалась верной, так как Эйми закивала в знак согласия.

— Разве ты не хочешь, чтобы я тоже называла тебя по твоему прозвищу, Томицука?

Мрачная сцена с участием Мизуки предвещала это. Тацуя ожидал подобного развития событий, поэтому ничего не сказал во время предыдущей сцены. С другой стороны, на лице Томицуки выступили капельки холодного пота.

— Э, умм, Акэчи-сан, ты называешь меня «Томицука-кун» и...

— О? Так мне можно было называть тебя «Хаганэ-кун»?

«Так вот в чем дело~, сказал бы раньше~» — показала глазами Эйми, и, наклоняясь к Томицуке, посмотрела ему в лицо, держа обе руки за спиной вместе. На нём собрались теплые взгляды Тацуи и остальных. Томицука явно засуетился и с немного жестким лицом попятился.

— Нет, ум, это не совсем то, что я хотел сказать... Ах! — Томицука отчаянно пытался не встречаться глазами с Эйми, которая на него счастливо смотрела. Он нарочно встал и повысил голос, когда поймал следивший за ним взгляд, который находился в двух местах от него. — Акэчи-сан, давай поговорим в следующий раз. — Избегая Эйми, которая заблокировала половину поля зрения, когда наклонялась вперед, Томицука прошел к месту девушки, которая смотрела на него. — Это ты, Хиракава-сан? Ты тоже в этом классе?

Тацуя и остальные со своей позиции почти не слышали голос Томицуки. Они не услышали неуверенный шепот Чиаки, которым она ответила Томицуке.

— Эми, не хочешь пойти за ним? — Эрика специально низким голосом спросила у Эйми, которая выглядела угрюмой от того, что её внезапно оставили. — Или думаешь, тебе ничего не осталось, кроме как отступить?..

Шепот дьявола, соблазняющий человеческое сердце согрешить? Или голос ангела, указывающий дорогу тому, кто сбился с пути? Конечно, не так грандиозно, всего лишь шепоток чертенка, подталкивающий одноклассницу, но эффект был мгновенным. Эйми решительно кивнула и устремилась за Томицукой.

— Ты страшная женщина, — мрачно прошептал Лео вместо обычной колкости...

— Этот способ подходит лучше, верно? — широко ухмыльнулась Эрика.

— Верно, это чрезвычайно интересный способ, — указал Тацуя.

Мизуки посмотрела на него потрясенным, но немного удивленным взглядом. Он наблюдал, как одноклассники с неприкрытым любопытством глядят на ту троицу (Томицуку, Эйми и Чиаки).

◊ ◊ ◊

Молодежная драма, главным актером в которой был Томицука (или, скорее, жертвой), закончилась со звоном. После того как Эйми быстро покинула класс Е, Эрика и Лео отправились в комнату класса F.

После этого не последовало церемонии первого получения инструкций в новом учебном году. Позиция школы была таковой: «Получение необходимой информации — личная забота каждого ученика». Отныне у этого класса будет учитель, ответственный за практические навыки (так же, как и у классов A-D первого потока). Больше половины класса считали, что не видеть имени учителя до фактического начала обучения слишком странно, однако Тацуя был частью меньшинства, которые так не думали.

«Наверное, его выбрали в последнюю минуту», — предположил Тацуя.

В конце концов, если бы волшебников, способных стать учителями, было бы достаточно, то половину учеников в Первой, Второй и Третьей школе не поместили бы в низшую касту.

Принимая во внимание недостаток персонала, учитель, ответственный за практическое обучение класса E, должен быть крайне эксцентричной личностью для учителя волшебников, или вообще может быть не похож на учителя, предсказывал Тацуя. Например, очень старый или, наоборот, очень молодой. Если учитель будет обучать только магической инженерии, тогда ему не нужно быть хорошим волшебником, поэтому Тацуя также ожидал, что они могут направить исследователя без какой-либо квалификации учителя.

Однако через тридцать секунд с начала занятия учитель практических навыков, стоявший перед классом E второго года обучения, не соответствовал ожиданиям Тацуи. Было заметно, что остальные тоже не ожидали такого учителя. В классе началась небольшая суматоха.

Учителем оказалась женщина лет сорока.

Конечно, одно это не могло кого-либо поразить. Учителей мужского пола в школах магии было явно больше, но и женщины были не такой уж редкостью. Удивление вызывала внешность женщины. Волосы у неё были светлыми, глаза — синими, а кожа — белой. Она была высокой, а ноги у неё были длинными. Просто взглянув на нее можно было понять, что она — европейка или северянка.

— Меня зовут Дженнифер Смит (Сумису), — представилась она в стиле англоговорящих стран (сначала имя, а потом — фамилия). Имя и фамилия у неё были английскими. — Я родилась в Бостоне, но сменила гражданство восемнадцать лет назад.

Тем не менее эти слова растворили большинство сомнений учеников. Если прошло так много времени с момента смены гражданства, тогда можно не волноваться о безопасности. Как правило, патриотизм сменивших гражданство людей (по отношению к нации, в которую они вошли) оценивался строже, чем у граждан, родившихся в этой стране. Если они не проявляли больше лояльности к своей новой стране, чем к старой, тогда смена гражданства не признавалась. И особенно верно это было в случае магических исследований, в которых велик шанс столкнутся с национальными секретами. Однако всё ещё оставался один вопрос — почему она покинула свою страну, чтобы стать японкой, когда USNA не только богатейшая страна современного времени, но и самая развитая страна в плане магических техник. Но Тацуе это было совершенно неинтересно.

— До конца прошлого учебного года я была профессором в Национальном университете магии, но с этого года главная школа отдала обучение магической инженерии этого класса в мои руки. Рассчитываю на ваше сотрудничество.

Она оказалась в таком же положении, как и Тсузура-сэнсэй, подумал Тацуя. Слишком свободные взгляды Тсузуры привели к его понижению. Какие же обстоятельства замешаны в истории Смит-сэнсэй? Тацуя считал предположение, что она является «проблемной», грубым и беспочвенным.

◊ ◊ ◊

Они должны были зарегистрироваться до конца первого урока, а со второго урока они сразу же начали заниматься по учебному плану. Наступил полуденный перерыв.

Тацуя пришел в комнату школьного совета.

Сейчас он уже был вице-президентом школьного совета. Тацуя был переведен из дисциплинарного комитета в школьный совет согласно тайному соглашению между Азусой и Канон, однако всё это было итогом пренебрежения желаниями Тацуи. У него не было преданности дисциплинарному комитету, и он не был против вступления в школьный совет, поэтому Тацуя не проявил никакого сопротивления, но если бы, например, он сделал вид, что сопротивляется, она, в конце концов, его бы всё равно убедила (не Азуса, а Миюки). Понимая это, Тацуя не стал сопротивляться.

Что бы ни творилось за кулисами, а новое устройство классов в Первой школе для нового учебного года было благополучно запущено. Дисциплинарный комитет тоже набрал новых членов. Микихико был назначен преемником Тацуи, по рекомендации школьного совета. От клубов была выбрана Шизуку, чтобы покрыть недостаток членов, которые выпустились в прошлом учебном году. Сегодня начался новый учебный год, и в комнате школьного совета, в которой находились Азуса, Канон, Исори, Тацуя, Миюки, Хонока, Шизуку и Микихико, проходил обед в обстановке приветственной вечеринки.

Стол школьного совета был немного мал для восьми человек. Видно, Канон подумала, что это хороший предлог прижаться к Исори. Хотя страстная сцена — Исори было, видимо, слегка неловко — смутила Азусу и Микихико, Шизуку и Тацуя сохраняли безмятежность, Хонока, похоже, завидовала, а Миюки улыбалась. Обед проходил спокойно.

Кстати, Хонока хотела последовать примеру Канон и прижаться к Тацуе, потому что стол был маленьким, но не смогла набраться решимости из-за обычной нерушимой позиции Миюки.

После того как обед закончился, каждый из восьмерки получил чашку чая или кофе, согласно их предпочтениям. Их обслужила 3H-P94 «Пикси». Робот-гиноид изначально принадлежал клубу Исследования роботов, однако по различным обстоятельствам, особенно из-за желания Пикси, с сегодняшнего дня она будет использоваться Тацуей в комнате школьного совета.

За первым обедом в новом учебном году они говорили об уникальном выборе учителя для курса Магической инженерии. Однако ближе к середине перерыва их внимание перенеслось на приближающуюся вступительную церемонию.

— Сегодня после школы будет еще одна репетиция? — Микихико, который не был вовлечен в приготовления к церемонии, вежливо спросил, осознавая присутствие старшеклассников.

— Это будет больше похоже на деловую встречу, чем на репетицию. Есть только две формальные репетиции — одна во время весенних каникул и вторая прямо перед церемонией. И, так как мы репетируем только программу, мы не будем читать формальное обращение. — Миюки ответила своим обычным вежливым тоном, подходящим для разговора с учениками мужского пола.

— Как и в прошлом году? — спросила Шизуку.

— Да, — тоже ответила Миюки. В прошлом году именно она читала обращение.

— Э, правда? Мне так вовсе не казалось, — как-то преувеличенно удивилась Канон. Разумеется, потому ей тут же и ответили:

— Наши ходы были довольно жесткими... потому что это тяжелая работа, я думала, будет много репетиций.

— В любом случае, было грубо... — По привычке, Канон оборвала речь, когда ошиблась в выборе слов. Азуса, которая была представителем учеников первого года в позапрошлом году, робко погружалась в глубокую депрессию.

— Ну, хорошо. Накадзо-сан нервничала. Это не слишком необычно, — попытался Исори исправить ошибку невесты...

— Конечно, Миюки не боится сцены, для неё это вполне естественно, — затем последовал Тацуя, он не хотел, чтобы Миюки неправильно поняла всё это.

— Боже мой, Онии-сама. Тогда даже я нервничала.

Миюки выбрала время немного неестественно, когда высказалась после Тацуи, положив руки на бедра. В таком положении она чуть наклонилась, чтобы взглянуть старшему брату в лицо. Пытаясь выдавить болезненную улыбку в ответ на надутые щеки сестры, Тацуя легонько погладил Миюки по волосам и вернул её голову в изначальное положение. Миюки ахнула и застенчиво улыбнулась. Шизуку локтем ткнула в бок Хоноку, чье лицо застыло с жутким выражением, а Канон, приклеенная к Исори, выглядела невинной и не замечала свою неуместность.

В смущающей атмосфере Микихико намеренно кашлянул, чтобы вернуть всё в норму. После этого Тацуя заговорил с Микихико, чье лицо показывало эффект его попытки кашлянуть, как будто ничего не случилось:

— На деле, ни Миюки ни я не встречались с представителем новичков этого года лицом к лицу.

— Потому что школа играет ведущую роль в подготовке поступающих новичков, — начал объяснять более знающий Исори, приняв во внимание слова Тацуи. — Хотя самостоятельность учеников уважается, событие, подобное церемонии поступления, с большим количеством почетных гостей, совершенно иное дело. Тем не менее школьный совет отвечает за подготовку учеников.

— Хочешь сказать... что поступающие новички всё ещё не являются учениками нашей школы?

— Нет, Микихико, это абсурдно.

Тацуя без сомнений использовал шутку, чтобы опровергнуть бессмысленные слова Микихико. У Исори в глазах, которыми он смотрел на простые отношения Тацуи и Микихико, показался след зависти, но, конечно же, он был лишь иллюзией.

— Мы не знаем настоящей причины. Это только гипотеза.

На лице Исори по-прежнему была улыбка, его настоящие чувства было не так просто заметить.

— Накадзо-сан, ты уже встречалась с ним?

Когда Исори сменил тему, Канон сразу же стало интересно.

— Имеешь в виду Шиппоу-куна? — Азуса опустила глаза в размышлениях, когда к ней обратились взгляды, наполненные любопытством. — Он... он показался мне очень нетерпеливым. — Она, вероятно, не хотела, чтобы к нему отнеслись враждебно. Поэтому выбирала безобидные и безвредные слова, но...

— Амбициозный мальчишка, — в грубой форме произнесла Канон.

Учитывая болезненную улыбку на лице Азусы, она, похоже, была полностью согласна с Канон.

◊ ◊ ◊

Гостиная, конец ужина. Согласно разделению труда, грязные тарелки были оставлены Минами, а Миюки в это время готовила кофе, который нравился Тацуе.

— Если принять во внимание его положение как наследника семьи Шиппоу, то, вероятно, он не может не быть амбициозным, — он спокойным голосом начал разговор с сестрой, которая села рядом и поставила свой кофе на стол.

— Онии-сама, почему ты внезапно вспомнил о Шиппоу-куне? — Сложив руки и положив их на бедра, Миюки вопросительно наклонила голову подобно вежливой благовоспитанной девушке. Невозможно, чтобы такое выражение на лице сестры обмануло Тацую.

— Просто потому, что у него есть свои причины, нам нет нужды узнавать его прошлое. До тех пор, пока мы с ним не ссоримся, нам нет нужды быть с ним дружелюбными, — Тацуя непрямо попросил её не противостоять Шиппоу.

— Я не ссорилась с ним, — отвернулась Миюки с угрюмым видом. Похоже, она понимала свои недостатки.

Как-то у него язык не поворачивался назвать первую встречу между Миюки и старшим сыном клана Шиппоу дружелюбной и доброжелательной. Естественно, ссору начала не Миюки. Сначала она тоже хотела тепло поприветствовать представителя новичков, который стал её подопечным, вот только...

— Позвольте представить вам. Это Шиппоу Такума-кун. Он будет представителем новичков в этом году.

Комната школьного совета. После уроков. Азуса представила его членам совета, которые присутствовали в полном составе (Исори, Миюки, Хонока и Тацуя), в ответ Шиппоу Такума поспешно поклонился. Такое отношение было вполне обычным для новичка. То же самое продолжилось и перед Исори.

— Вице-президент Шиба Тацуя. Приятно познакомится Шиппоу-кун.

Но вот как только представился Тацуя, в Такуме произошла полная перемена.

— Шиппоу, Такума. Приятно познакомиться.

В его манере разговора был неестественный акцент на фамилию, но его речь всё ещё была вежливой. Однако его поведение полностью вежливым назвать было нельзя. Вместо того чтобы посмотреть Тацуе в лицо, он посмотрел на эмблему.

— ...Шиппоу-кун? — тихонько спросила Азуса. Казалось, Такума чуть озадачился, затем у него на лице появилась неловкая дружелюбная улыбка:

— Прошу прощения. Мне незнакома эмблема, закованная в шестеренку, которую носит Шиба-сэмпай.

Азуса понимающе кивнула:

— Это эмблема нового курса магической инженерии, который начнется в этом году.

— Ах, вот оно что, — довольно небрежно высказал своё незнание Такума, что означало отсутствие интереса, хотя, вероятно, он не хотел этого делать.

Тацуя не считал это оскорблением. Козырь семьи Шиппоу, «Миллион граней», был необычен для современной магии, так как техника не использует CAD. Тацуя слышал от знакомых инженеров, что семья Шиппоу имеет тенденцию отрицать магическую инженерию, скорее всего по этой самой причине. У каждого свои взгляды. Для Тацуи инженерия имела значение, но он не будет принуждать людей разделять его ценности.

Однако Миюки не могла оставить это так. Надменное выражение, неуважительный взгляд. Необоснованная самоуверенность и беспричинное презрение. Взгляд Такумы был таким же, как у того её одноклассника в прошлом году, который назвал её брата сорняком. Вот что почувствовала Миюки.

Такума продолжил приветствия и повернулся к следующему ученику. Он не хотел вызывать негодования сейчас, и, прежде всего, Такума не подозревал о своей грубости. Не то чтобы он был бесчувственным, скорее кое-кто был очень чувствительным к такой грубости. Поэтому он не особо готовился представляться следующему члену совета... точнее, повернуть глаза к Миюки.

Он тут же заметно вздрогнул, что было для Такумы, несомненно, позором. Однако это было неизбежно. Потому что следом...

Снизошла снежная королева.

Находиться под давлением принцессы бурь — не самый лучший опыт. Её отчужденное лицо можно было назвать обычным, тем не менее для остальных членов школьного совета это обычное лицо было сигналом приготовиться к смертельному противостоянию. Конечно, оно было очень далеким от того, что было во время прошлогодних выборов Президента школьного совета. Однако не было бы ничего постыдного в том, чтобы Такума, испытывающий такое давление впервые, потерял самообладание.

Тем не менее Такума так не думал. Он не смог убрать с себя мертвое выражение лица. Он вмиг соорудил вежливую улыбку, но, объективно говоря, получилось у него не так уж и хорошо.

— Второй вице-президент, Шиба Миюки, — назвала только свою должность Миюки, как и подобало её холодному выражению лица.

— ...Шиппоу Такума. Приятно познакомится, — с дрожью произнес Такума, но не из страха, а из-за злобы. Он был недоволен собой за то, что был ошеломлен Миюки. Он сохранил достаточно самоконтроля, чтобы не переносить гнев на других, но Такума был вспыльчивым парнем. Для того чтобы сдержать себя, он стиснул задние зубы. Но как бы сильно он ни пытался сгладить выражение лица, стараний оказалось недостаточно, чтобы скрыть это.

Отношения Миюки и Такумы даже и близко нельзя было назвать гармоничными. Атмосфера начала накалятся, и Азуса начала теряться. Учитывая прошлогодних членов, Сузуне должна быть следующей, но Исори, занимавший в этом году ту же должность, похоже был не уверен, что делать.

Миюки повела себя ребячески, как для старшеклассницы, тем не менее действия Такумы тоже не были достаточно дружелюбны, как для только что поступившего ученика. Чувство, что они виноваты в равной степени, ставило их в тупик.

Единственным человеком, кто потенциально мог остановить Миюки и закончить эту сцену, был Тацуя, который молча изучал выражение лица Такумы.

...Впоследствии, когда Хонока с решимостью радостно представилась, удушающая атмосфера немного смягчилась. Тем не менее, атмосфера собрания оставалась напряженной до самого конца.

Сегодня не было никакой репетиции. Они закончили быстро, так как будут выступать по уже решенной программе. Если бы продолжили собрание в подобной атмосфере, то, вероятно, стали бы волноваться об исходе церемонии поступления. А если принять во внимание традицию, по которой представителя новичков приглашают вступить в школьный совет, тогда проблема уже достигла того уровня, когда нужно думать о потенциальном вреде деятельности школьного совета.

— Но я не думала, что мы вдруг станем глазеть друг на друга. Старший сын семьи Шиппоу, по-видимому, довольно воинственен.

Я сделала всё правильно, подумала Миюки. Однако какое бы оправдание у неё ни было, — чувство, с которым он презрительным взглядом смотрел на её любимого и уважаемого старшего брата, — это не меняло того, что она разорила настроение в школьном совете. Так что она приготовилась к легкому наказанию. И хотя Миюки была в настроении парировать вопросы старшего брата, который почти никогда её не упрекал, она нерешительно согласилась со словами Тацуи.

— Я посчитала, что его отношение к Онии-саме не просто дерзость. Я чувствовала, что он скрывает по отношению к тебе враждебные намерения.

Сейчас, успокоившись, она полагала, что отношение Такумы немного отличалось от того, которое показал её одноклассник сразу после поступления в прошлом году. Он не презирал Тацую как слабого, он намеренно старался превзойти его, для того чтобы справиться с противником с позиции сильного... нет, Миюки поправила себя: он не мог позволить себе такой роскоши, как держать это в секрете.

— Верно. Он наблюдает за нами.

Тацуя знал, что враждебность Такумы была больше направлена на Миюки, чем на него самого. Этим утром, по пути в школу, человеком, за которым пристально наблюдал Такума, был не Тацуя, а Миюки. Тацуя чувствовал, что враждебность, направленная на него, просто добавилась к враждебности по отношению к Миюки.

С другой стороны, Миюки даже не задумывалась о мысли, что она — главная цель, а Тацуя лишь простое дополнение. Миюки знала, что Тацуя сказал «нас», но в мыслях она постоянно ставила брата выше себя.

— Я не знаю причины, но, полагаю, будет лучше, если мы не станем принимать это так легко. Не так, как в прошлом году.

Миюки говорила об инциденте, который произошел после их поступления, вызванный террористами организации «Бланш». Толчком для брата и сестры для вмешательства в тот ужасный случай, созданный террористами, проникшими на территорию школы, было приглашение Саяки. Тогда Тацуя не принял это серьезно, посчитав простым приглашением в клуб.

Это ещё вопрос, изменилось бы хоть что-то, если бы они отнеслись ко всему серьезно. Последствия (для брата и сестры) не были слишком тяжелыми. Однако отношение брата «всё будет в порядке, пока мы не станем с ним драться» напоминало ей случай с Саякой, когда он не чувствовал необходимости в осторожности.

— Прошлый год? Хм, нет, вероятно, это не станет похожим на те события? В конце концов, он член Двадцати восьми семей.

Под Двадцатью восьмью семьями он подразумевал Десять главных кланов и восемнадцать связанных с ними семей, хотя так обычно их не называли. Только тот, кто имеет в виду их общее происхождение из исследовательских лабораторий развития волшебников, будет считать равными Десять главных кланов и Восемнадцать семей и называть их этим термином.

— Я ничего не знаю о характере Шиппоу Такумы, но... — держа чашку кофе, Тацуя бормотал что-то похожее на монолог, — говорят, что из-за соперничества с семьей Саэгуса, семья Шиппоу среди восемнадцати семей больше всех желает занять место одного из Десяти главных кланов.

Миюки знала о враждебности между семьями Саэгуса и Шиппоу, но всё остальное услышала впервые. Она с глубоким интересом слушала слова Тацуи.

— Он просто хочет, чтобы его силу признали. Он в самом деле жаждет внимания, как и большинство парней нашего возраста.

— Что ж, ты тоже такой, Онии-сама?

— Если ты об этом. Обычно, я бы тоже хотел этого. — Тацуя криво улыбнулся, понимая, что младшая сестра просто его дразнит. — Похоже, у Шиппоу-куна такое желание быть в центре внимания, что оно заставляет его работать в два раза больше остальных. Возможно, он хочет продемонстрировать, что обладает достаточной силой, чтобы считаться членом Десяти главных кланов. Так что, возможно, он враждебно относится к людям, которые, как он думает, могут ему помешать.

— Но мы не делаем ничего, чтобы помешать Шиппоу-куну, верно?

— Для того, кто хочет быть признанным окружающими, люди, которых уже признали, являются помехами.

Миюки согласилась со словами, которые Тацуя связал с ней, она глубоко кивнула и криво улыбнулась:

— Понятно. Если коротко, Шиппоу-кун завидует твоей репутации, Онии-сама.

Тацуя чуть не выплюнул кофе, услышав ответ Миюки.

— Нет, Миюки, это в тебе он признал соперника и тебе он завидует.

— Во мне? — Миюки спросила глазами, правда ли Такума пренебрег Онии-самой, чтобы сфокусироваться на ней, на что Тацуя несколько раз кивнул:

— Он — представитель новичков в этом году, ты была представителем в прошлом году. Этого уже достаточно, чтобы видеть в тебе противника. К тому же ты была очень заметна на Турнире девяти школ. Разве он враждебен ко мне не потому, что я — приспешник Миюки?

— Ни в коем случае!.. Онии-сама не приспешник Миюки!

— Нет, всё в порядке... Я просто предположил о том, как думает обо мне Шиппоу-кун.

— Я не приму никаких подобных предположений.

— Даже если ты говоришь, что не примешь их... — Тацуя оказался в растерянности, когда понял, что вдруг нажал одну из её «кнопок».

— Скорее это я... Нет, с неохотой я вынуждена признать, что Онии-сама мой очень важный партнер.

В части, которую из-за смущения она пробормотала нечетко, он услышал «принадлежу Онии-саме», но Тацуя не позволил этому беспокоить его. Способ, которым она сказала это, был смелым и довольно неловким для Тацуи, но он проигнорировал и это.

— Если посмотреть еще раз, существует вероятность, что он относится к нам враждебно, потому что знает о нашей принадлежности к Десяти главным кланам, — беспечно указал он, но этого было достаточно, чтобы спустить сознание Миюки на землю.

— Он знает, что мы относимся к Йоцубе? А ты не слишком далеко зашел в своих размышлениях, Онии-сама?

— Верно. Не думаю, что он знает, даже вся семья Шиппоу не имеет способности обойти контроль информации Йоцубы, но... Я чувствую, что есть какое-то сильное впечатление подобного уровня в его глазах.

Тацуя вспомнил не о сцене в школьном совете, а о том прерывистом взгляде, которым он смотрел на Миюки по пути в школу. Миюки не знала об этом, поэтому не поняла, о чём говорит брат.

Тем не менее беспокойство брата перешло ей в сердце.

— Верно... Он член Двадцати восьми семей, лучше быть осторожными.

...Направленная на них вражда и вправду была связана с Десятью главными кланами, но мысль, что причиной являлась связь с Йоцубой, была совершенно неверна. Правильный ответ был в том, что их подозревали в связи с семьей Саэгуса, но ни Тацуя, ни Миюки об этом не подумали. Хоть они и относились к Маюми по-дружески, они никогда не забывали о сложных отношениях между семьей Йоцуба и Саэгуса, поэтому им никогда не пришло бы в голову, что их могут отнести к лагерю Саэгусы.

 

Глава 6

Восьмое апреля, утро первого учебного дня в Первой старшей школе при Национальном университете магии.

Сегодня никакие злые взгляды не подстерегали их на пути в школу; все трое — Тацуя, Миюки и Минами — прибыли в Первую школу за два часа до начала церемонии поступления. Разумеется, они пришли так рано, чтобы подготовиться к церемонии. Все трое сразу направились на место встречи — в подготовительную комнату зала, в котом будет церемония. Минами тревожилась, что посторонняя, но так как у неё не было опыта в сопровождении Миюки, Тацуя вынудил её пойти с ними.

Исори и Хонока пришли раньше них.

— Доброе утро, Тацуя-сан! Утречка, Миюки!

— Доброе утро, Шиба-кун. Как раз вовремя, — Исори заговорил с Тацуей в сторонке, когда Миюки и Хонока обменялись приветствиями.

— Доброе утро. Исори-сэмпай, а ты сегодня рано.

— Такой уж у меня характер. Если не приду рано, то буду нервничать. — Когда Исори с улыбкой ответил на приветствие Тацуи, его взгляд упал на Минами, которая ожидала позади. — Кстати, кто эта девушка? Новая ученица?

— Конечно, Минами.

— Да, Тацуя-ниисама.

— Нии-сама? Шиба-кун, у тебя что, помимо Миюки-сан есть ещё одна сестра?

В каком-то смысле Исори задал вопрос, который Тацуе и был нужен.

— Нет, она моя кузина, — ответил Тацуя ложью, которую приготовил заранее.

— Минами, это Исори-сэмпай.

— Рада познакомиться, Исори-сэмпай. Меня зовут Сакурай Минами. Спасибо за заботу о Тацуе-ниисаме и Миюки-нээсама.

Чрезвычайно вежливое приветствие Минами, по мнению Тацуи, не заставило Исори смутиться.

— Рад знакомству, Минами-сан.

— Очень рада встрече.

Как только Минами еще раз вежливо поприветствовала Исори, в комнату вошли Азуса, Канон и представитель поступивших, Шиппоу Такума (Да, кстати, Канон уже сделала круг по залу и проверила все кресла гостей).

— Доброе утро... Неужели я пришла самой последней?

— Доброе утро, Президент. Ты пришла точно в нужное время, — улыбаясь, Миюки ответила слегка удивленной Азусе. На самом деле она опоздала на три минуты, но улыбка на лице Миюки несла в себе намек, что дальнейшие извинения не дозволены.

— Доброе утро, Исори-сэмпай, Шиба-сэмпай. — После того как Азуса проглотила извинения, которые хотела было высказать, Такума сделал шаг вперед, выйдя из-за её спины, и поприветствовал сначала Исори, а затем и Тацую.

— Доброе утро, Шиппоу-кун.

Он молча поклонился в ответ Исори, а затем развернулся к Миюки и Хоноке.

— Шиба-сэмпай, Мицуи-сэмпай, доброе утро. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне сегодня.

Может, он нервничал? По сравнению с тем, что было позавчера — перемена была похвальная.

— Доброго утра, Шиппоу-кун. Постарайся сегодня.

Однако Миюки вовсе не была милой девушкой, которую тронет что-то вроде этого. Её улыбка была великолепна, а голос нежным. Идеальное лицо леди, которое было так же известно, как безупречная социальная маска. Изменилось только отношение Такумы; он всё ещё не извинился за свою грубость в тот день. Миюки не намеренна была идти на уступки со своей стороны, пока он не извинится перед её братом.

Азуса и Исори были сбиты с толку настолько формальной улыбкой, что никто не мог ей укорить. Ничего не указывало на злые намерения, поэтому они не могли упрекнуть Миюки. С другой стороны, они просто не могли позволить неприятному настроению распространяться дальше. Азуса недоуменным взглядом попросила Тацую о помощи.

— Поскольку все собрались, то давайте пройдемся по плану церемонии. — Однако Тацуя продолжил разговор, как будто ничего и не случилось.

— Точно, не стоит тратить время, — Канон сразу же согласилась с его предложением. Она, скорее всего, тоже решила, что надо замять этот эпизод.

— Тогда начнем с нашей расстановки за тридцать минут до начала церемонии. Миюки будет провожать гостей, Хонока будет в приёмной...

Первоначально это было задачей Азусы, но Тацую это не беспокоило, и он продолжил озвучивать их позиции. Минами не должна была здесь находиться, но никто на это не указал и все о ней забыли.

Репетиция благополучно прошла в напряженной атмосфере, не позволяя им почувствовать роскошь давления от неизбежно приближающейся церемонии. Азуса и остальные вздохнули с облегчением, когда он закончил; несмотря на то, что церемония поступления начиналась через тридцать минут, они очень расслабились, или, вернее, истощились. Тацуя думал, что они слишком сильно ослабляют своё внимание, но говорить об этом — не его работа. К тому же это было намного лучше того, если бы они перетрудились и были бы бесполезны, когда начнутся основные события. Продумав всё это, Тацуя остановился на своих задачах.

— Я пойду провожать потерявшихся учеников.

— Ох, береги себя, Онии-сама.

— Ага, всем спасибо за работу.

Пока Миюки и Азуса наблюдали, как он уходит со сцены, Минами молча поклонилась на прощание. Тацуя вышел из зала.

Его задача заключалась в направлении учеников, которые не знали точного расположения конференц-зала. В прошлом году, когда Тацуя встретил Маюми, как раз этим она и занималась. Когда он об этом услышал в конце марта, во время распределения заданий, то подумал, что это не самая подходящая работа для Президента школьного совета, ведь перед началом церемонии есть более важные дела. Однако теперь он пересмотрел своё мнение, поскольку это занятие было неплохим предлогом прогуляться и снять напряжение.

Сам он, разумеется, никакого напряжения не чувствовал. Но он чувствовал себя более свободным. Наверное, это естественно чувствовать себя более непринужденно на свежем воздухе, нежели в конференц-зале, готовясь к торжественной церемонии. Возможно, в этом он был схож с Маюми.

Возможно, из-за того что он думал над этим...

— О, Тацуя-кун.

— Саэгуса-сэмпай? Доброе утро.

Вскоре после того, как он вышел во двор, он неожиданно встретил Маюми.

— Говорить «давно не виделись» немного странно... Ты провожаешь в конференц-зал новых учеников?

— Ну, да.

— Так ты, в конце концов, вступил в школьный совет.

Только членам школьного совета могла быть поручена задача направлять поступивших учеников. Однако члены дисциплинарного комитета тоже патрулировали территорию, для того чтобы охранять правопорядок; делали обход ещё и временные члены. Поэтому только по его ответу она не должна была догадаться, что он является членом школьного совета, но Тацуя ничего не сказал счастливо хихикающей Маюми. Он на самом деле к нему присоединился, но его внимание привлекло кое-что другое.

Не нужно было повторять, что Маюми окончила Первую школу в прошлом месяце. Так что она не носила школьную форму, что тоже было очевидно. Однако выглядела она очень по-взрослому, «ожидаемым» такое назвать было нельзя.

Тацуя не в первый раз видел Маюми в обычной одежде. Прошлым летом, когда они отправлялись на Турнир девяти школ, он видел её в довольно впечатляющем летнем платье. В то время она обнажала больше своей кожи, однако не было чувства, будто перед ним стоял кто-то другой.

А сейчас Маюми, стоящая в женском костюме, казалась более взрослой, нежели та, кем была месяц назад. Её блузка, с украшениями в области груди, короткий жакет и обтягивающая юбка производили совершенно другое впечатление, нежели от обычной школьницы. Может, всё из-за высоких красных каблуков? Или из-за легкого макияжа? А может, потому что она поменяла свою большую ленту для волос, на заколку янтарного цвета? Скорее всего, всё это вместе и создавало этот эффект. Маюми забралась на следующую ступень взрослой жизни.

— И месяца не прошло с моего выпуска, но... почему-то ты не узнал меня, Тацуя-кун.

Пока Тацуя обдумывал всё это, Маюми пришла к мысли что «он, наверное, не узнал меня» и, что было неизбежно, пробила брешь в его обороне.

— Наверное, это так, — еле-еле смог ответить Тацуя. Маюми тепло улыбнулась.

— Ооо. Эта форма... Департамента магической Инженерии, да? Она отличается от прошлогодней.

— Я думаю, только форма и изменилась.

Своими словами он не пытался скрыть смущение, он и вправду так считал. Но...

— Нет, полагаю, ты сам не осознаешь это, но в прошлом году, когда мы в этот самый день впервые встретились, Тацуя-кун в форме второго потока выглядел совершенно по-другому, нежели сегодняшний Тацуя-кун. Ты ведешь себя более непринужденно, чем в прошлом году, — провозгласила Маюми.

Тацуя не спорил, потому что не мог опровергнуть её слова.

Факт, который он сам не осознавал. И то, что он перестал быть замкнутым, было правдой.

Проще говоря, у него был некоторый комплекс неполноценности относительно простых вещей.

— Признаю, что немного не понимаю сам себя.

Тацуя мужественно поднял белый флаг. И не только на словах. «Даже если ты попытаешься познать себя, то всё равно не сможешь» — эта древняя мудрость была знакома всем; он всем сердцем думал, что именно это было причиной его поражения. Однако когда Тацуя увидел, как Маюми выпятила грудь от радости триумфа, в нём полыхнула искра восстания.

— Ты говоришь, что я не узнал тебя, но думаю, сэмпай, ты изменилась намного сильнее меня.

— О, неужели?

— Да. Просто образцовая студентка. Ты выглядишь очень взросло.

— Не-неужели? Я только недавно прошла церемонию поступления.

Она говорила так, словно пыталась опровергнуть впечатления Тацуи, но её выдавали отсутствие недовольного взгляда и застенчивый вид (Кстати, церемония поступления в университет была шестого апреля).

— Ага. От заколки в твоих волосах до этих высоких каблуков — всё это очень идет тебе. Ты словно другой человек.

— Эхехе, ну, в самом деле... — Маюми больше не пыталась ничего скрыть. Но затем улыбка вдруг искривилась, а лицо окаменело: выглядело так, будто она начала что-то осознавать. — Тацуя-кун... что ты хочешь сказать этим?.. — Нет, не начала, а осознала. — Думаешь, что я больше полагаюсь на это? Чтобы выглядеть более взрослой? — Она решила, что Тацуя насмехается над ней. — Хочешь сказать, что обычно я выгляжу как ребёнок?..

— Ты слишком много об этом думаешь.

Разумеется, Тацуя не был настолько слабовольным, чтобы признавать собственное злодеяние. Столкнувшись с переменившимся взглядом Маюми, он нацепил на лицо спокойствие и честность, и ответил соответствующим голосом:

— Я никогда не считал, что лицо или фигура у Саэгусы-сэмпай детские.

— Лицо... фигура...

Казалось, что Маюми испытала своего рода шок. Объективно говоря, только рост у неё был слишком мал; лицо и фигура были совсем не детские. Кто угодно сказал бы, что лицо у неё милое, но вовсе не «детское», а пропорции — взрослые не по годам. Тем не менее, Маюми скрытно комплексовала по своему росту, хотя она вовсе не была слишком маленькой. Проигнорировав отрицание в словах Тацуи, она, вероятно, поняла их наихудшим образом.

— Что-то не так?

— Нет, всё в порядке. — Ответив Тацуе — в словах которого она не услышала беспокойства — уверенным тоном, который был наполовину наигран, Маюми снова уставилась на него. — Так, Тацуя-кун, что ты имел в виду под «другим человеком»?

— Я не вкладывал в слова скрытый смысл. Это просто общая фраза.

Упорный допрос Маюми привел к тому, что Тацуя стал думать, что «он провалился». Он вовсе не хотел начинать разговор о её росте. Он не хотел обрывать разговор с Маюми, но и не мог тратить на него много времени. «Кстати, а почему Маюми пришла в бывшую школу?» — наконец подумал Тацуя.

— В самом деле? Я так не думаю, — открыто заявила Маюми. Её напряженный взгляд преобразился в «хмурый в упор». Маюми, вероятно, сама этого не осознавала, но случайные прохожие могли принять это за нежелательную близость.

— Да нет... Кстати, сэмпай, почему ты сегодня пришла?

На лице Маюми проступило удивленное выражение и в тоже время его ушей достиг сердитый возглас: «Эй, ты!».

— Отвали от Онээ-тян, бабник!

Вначале Тацуя не сообразил, что эти слова предназначаются ему. Потому как слово «бабник» к нему абсолютно не подходило. Однако он увидел миниатюрную девушку, которой, скорее всего, и принадлежал голос, несущуюся между рядами сакур прямо на него, и ему стало ясно что, по-видимому, эта ситуация была кем-то случайно неправильно понята — из-за разницы в росте Тацуи и Маюми легко было ошибиться в этом.

— Касуми-тян?!

С другой стороны, от слов «Онээ-тян» и по характерному голосу, Маюми поняла, что данные слова предназначались им. Она повернулась навстречу бегущей к ним девочке, но тут же посмотрела назад на Тацую и энергично сделала шаг назад. Она явно растерялась, видимо догадалась, как девушка неправильно их поняла.

Тацуя даже без просмотра школьных записей знал, что «Касуми-тян» была младшей сестрой Маюми. «Если её радушные отношения с младшекласником были не так поняты младшей сестрой, то столь взволнованная реакция вполне объяснима, — подумал Тацуя. — Однако она как-то уж чересчур энергична».

Его кратковременная озабоченность не перешла в ненужное беспокойство. Вероятно, к катастрофе привели высокие каблуки. Хотя нет, Маюми должна была принимать участие во многих официальных встречах, поэтому она, скорее всего, к обуви на высоких каблуках уже привыкла. Поэтому она, вероятно, была слишком беспечна, когда сделала такой непривычный шаг назад.

Тацуя спокойно размышлял, перед тем как Маюми споткнулась и упала. Причем с точки зрения обычного наблюдателя. Наблюдай он и дальше, то его, скорее всего, назовут «бессердечным» и он согласится, не жалуясь, но всё же ему не настолько были чужды человеческие чувства.

Тацуя сразу же поддержал споткнувшуюся Маюми. Он обеими руками подхватил её за плечи. Он не схватил её в области талии, как поступили бы парочки, и, конечно же, не старался нагло случайно коснуться её груди.

— Ах, спасибо...

Именно поэтому Маюми его поблагодарила, хоть и выглядела смущенно, но лишь потому, что заволновалась, когда вдруг начала падать на ровном месте. Однако сестра Маюми так не думала.

— Я сказала: отвали от неё! — прокричала она и её тело мягко воспарило. Её маленькое тело ускорилось в воздухе, не формируя параболическую траекторию, летя по прямой линии коленом навстречу лицу Тацуи.

Тацуя остановил это колено одной рукой. Он не заблокировал его своим предплечьем — он просто поймал его ладонью. Будучи высоко в воздухе, от приложенной силы разошлась ударная волна, и инерция ушла в землю.

Маюми смотрела на это зрелище широко открытыми глазами, напоминающими идеальные круги, но Касуми удивилась даже сильнее сестры. Он не просто заблокировал или оттолкнул — он словно провернул балетное па, превосходное балетное па. Как только движение её тела было остановлено силой, комбинация магии Скорости и Движения Касуми потеряла силу.

Без поддержки магии с одним коленом в воздухе её поза была очень нестабильной. Как и следовало ожидать, баланс Касуми был нарушен. Её маленькое тельце резко наклонилось.

Прежде чем она полностью упала, Тацуя отпустил её тело, пойманное за ногу, и опустил свою руку.

— Воа! — завизжала Касуми, продолжая падать вперед. Не очень-то мило. Если она упадет на мягкую плитку тротуара внешнего двора, то пусть даже если и не ударится об неё головой, руки и колени точно поранит до крови. Подобный внешний вид на вступительной церемонии можно назвать довольно жалким. Что будет очень сильным испытанием для девушки, которая только стала ученицей старшей школы.

Чтобы не допустить трагедию, Тацуя должен был подхватить падающую Касуми, но он этого не сделал. Не то чтобы ему не хватало времени. Ледяными глазами он просто смотрел, как девушка, только что ставшая его кохаем, падает. Он осознавал, что она — сестра Маюми, но это никак не повлияло на его решение оставить всё как есть. Пусть атака и провалилась, но то, что девушка атаковала, было более значительно и важно для Тацуи. Кроме того, если сейчас её подхватит, то окажется беззащитным перед другой девушкой.

— Ах?!

Наблюдательный Тацуя сразу понял, почему девушка истерически закричала.

Последовательность магии прошла сквозь тело девушки. Её скорость падения замедлилась. Защитный барьер Укрепления данных усилил тело девушки так, что ни Эйдос, ни её кожа не могли быть повреждены. Обычно этот феномен невозможен, если только волшебник не накладывает его на себя сам.

Когда Касуми мягко приземлилась, при этом не поранившись, Тацуя сделал большой прыжок назад. Три метра сейчас было между ним и девушкой, которая подбежала к стоявшей на коленях Касуми. Кроме своей прически, выглядела она абсолютно как Касуми, с тем же лицом и телосложением.

— Касуми-тян, ты в порядке?!

— Изуми, ты меня спасла. Спасибо.

Бок о бок они выглядели словно отражения друг друга. Даже человек, который не знал их лично, глядя на них, скорее всего, пришел бы к мысли, что они — близнецы. Конечно же, Тацуя и так знал, что эта пара на самом деле близнецы.

Саэгуса Касуми и Саэгуса Изуми. Среди Нумерованных эти сестры были хорошо известны, без иронии или причуд, как «Близняшки Саэгуса».

Пусть лицо у них и было одинаковым, но вот аура существенно разнилась. Глядя на Касуми, испускающую признаки агрессии с её короткой стрижкой, можно было понять, что она, наверное, занимается спортом, может быть практикует боевые искусства. С другой стороны, Изуми, испускающая изящную, нежную ауру, с длинными прямыми волосами по плечи и челкой, обрезанной по брови, скорее всего была книжным червем и, с виду, она могла быть «домашней». По тем её словам, а также по тону голоса и выражению лица он понял, она растерялась, но почему-то она совсем не казалась нервной, по крайней мере на первый взгляд. Однако Тацуя почувствовал, что с этой следует быть более осторожным.

Очень грубо было со стороны Тацуи так пожирать глазами кого-то при первой встрече, но они делали то же самое. Они смотрели нагло, но Тацуя был более спокойным.

— Изуми, этот парень слишком силен для плейбоя.

— Эм, умм, Касуми-тян?

Конечно, мысли у них были совершенно разными, пусть они и смотрели на него одинаково оценивающе, но пламя вражды бушевало только во взгляде Касуми.

— Успокоиться немного было бы...

Изуми нежно погладила Касуми.

— Моя интуиция просто кричит. Этот парень — он необычен.

Тем не менее Касуми не прислушалась к её совету. Она яростно смотрела на Тацую с колен, передернув руку к левому рукаву и обнажив CAD.

— Изуми, давай сделаем это, — сказала Касуми и пальцами пробежалась по клавиатуре CAD. Она использовала магию без права на это. Абсолютно незаконное действие. К тому же во второй раз. Даже понимая, что это направленно только против него, он не мог просто закрыть на это глаза. Она была новенькой ученицей, идущей на церемонию поступления, но уже было множество поводов для её ареста.

Тацуя вмиг принял решение, и начал было действовать. Но, к счастью, незаконное применение магии осталось простой попыткой.

— А ну успокойся! — Маюми, которая до этого была будто парализована, ударила кулаком по макушке Касуми.

— ... — Касуми не вскрикнула, но судя по тому, что она сразу же схватилась за голову, ей, вероятно, было и вправду больно, хоть она и пыталась это скрыть.

— ...Онээ-тян, почему ты сделала это?

— Это мои слова! Касуми-тян, почему ТЫ сделала это?!

Маюми уперлась руками в бока и посмотрела сверху вниз на Касуми, которая со слезами на глазах глядела сестре в лицо. Она была в ярости. Возбужденный разум Касуми был мигом остужен угрожающим видом сестры так, что цвет её лица мигом сменился от красного к белому.

— Я говорила тебе много раз: «несанкционированное использование магии — преступление!» И использовать её прямо в день поступления... О чем, черт возьми, ты думала?!

Тацуя смотрел на это с ошеломленным видом, так как Маюми говорила голосом на пол тона выше, чем обычно. Он не раз видел её взволнованной. Тем не менее это первый раз, когда он видел её в гневе. Такую честную прямолинейность он совсем от неё не ждал, это так сильно разнилось с её обычной загадочной улыбчивой маской, которой она скрывала свои истинные чувства.

С другой стороны, Касуми несколько поубавила пыл, но вовсе не прекратила сопротивление, пусть и немного сжалась. Всё из-за того, что они семья? Или потому что она уже привыкла к этому?

— Н-но этот парень делал нечто неприличное с Онээ-тян...

Контратака явно оказалась успешной.

— Что... не-неприличное?!

Она несколько ударила по мыслям своего оппонента.

— Мы ничего такого не делали! О чём ты подумала?!

Если посмотреть на картину в целом, то окажется, что она лишь подлила масла в огонь.

— Ты так долго меня уверяла, что, пока не начнется церемония, вы двое спокойно погуляете, что мне не придется вести вас за ручку, как малых детей, а ты, Касуми-тян, как только меня нет рядом, сразу делаешь это?! Вы ведь никому больше не создавали подобных проблем?!

Ясно, вот в чём причина, подумал Тацуя. Маюми пришла, чтобы присмотреть за сестрами на церемонии поступления, вместо занятых родителей.

— Онээ-сама, это абсурд. — Возразила не Касуми, начавшая слегка дрожать, а Изуми, которая к ней прижалась. — Кроме ошибки Касуми только что, мы никому не доставили проблем.

— Ясно... Изуми-тян, могу я тебе верить?

— Клянусь, я говорю правду, — вежливо заявила об их невинности Изуми. Чересчур вежливо. Но это, похоже, восстановило душевное равновесие Маюми.

— Понятно... Тацуя-кун, пожалуйста, прости нас! — Видя одобрение в глазах Изуми, Маюми развернулась к Тацуе и низко поклонилась. — Моя младшая сестра сделала нечто возмутительное. Касуми-тян, ты тоже извинись перед Тацуей-куном.

Видно, она поняла, насколько сестра серьезна; что бы Касуми ни чувствовала в своём сердце, она больше не казалась дерзкой.

— Я извиняюсь за свои действия. — Она поравнялась с Маюми и смело опустила голову.

— Я тоже приношу свои извинения. Шиба-сэмпай, прошу, прости грубость Касуми-тян.

Касуми была не единственной заинтересованной в этом стороной; Изуми также повторила действие старшей сестры.

Приняв одновременные извинения от трех красивых девушек — нет, не так: от одной красивой женщины и двух красивых девушек — он почувствовал себя очень неловко. Чудо, что никто не лицезрел их схватку несколько секунд назад, но почему-то сейчас он чувствовал много подозрительных взглядов, направленных на него со всех сторон. Если люди неправильно поймут, будто бы он запугивает девушек или что-то подобное, то последующий урон будет намного выше, нежели удар коленом в полете Касуми.

— Пожалуйста, поднимите голову. Никакого вреда нанесено не было, так что не о чём волноваться.

Вот что сказал Тацуя, но «пожалуйста, ради меня, не делайте это» было намного ближе к тому, что он чувствовал. Прохожих становилось всё больше, он хотел уйти отсюда так быстро, как это возможно. Однако слова «не о чём волноваться» не были каким-то притворством.

Это, скорее всего, поняла и Маюми. Когда она подняла голову, то смотрела уже взглядом, полным облегчения. Однако вскоре этот взгляд заменился на несколько виноватый.

— Ах, умм, Тацуя-кун.

— Да, что?

У неё как-то странно сменилось настроение. Тацуя насторожился.

— Я знаю что... об этом инциденте надо докладывать в учительскую, но... — Повернувшись к Тацуе лицом, Маюми закрыла глаза и сложила руки. — Пожалуйста! Ради меня, не мог бы ты закрыть на это глаза? Прошу!

Ах, вот в чём дело, но Тацуя не произнес это вслух.

— Я не хочу делать из мухи слона.

По правде, если бы такая «муха» была проблемой, он и Миюки должны были бесчисленное количество раз попадать в изолятор. «Впрочем, я не хочу говорить об этом», — вот что на самом деле чувствовал Тацуя.

— Большое спасибо, Тацуя-кун!

Он был обеспокоен обилием эмоций. Кроме того...

— Нет, она с самого начала собиралась немного промахнуться.

Тот удар коленом в полете был всего лишь блефом. Если бы она атаковала прямо, Тацуя не ограничился бы таким легким ответом.

Касуми тогда применила магию Ускорения и магию Движений и ещё одну магию, которая задействовалась бы, когда колено приблизилось бы к лицу Тацуи на тридцать сантиметров, началось бы быстрое замедление, и она остановилась бы в воздухе за десять сантиметров от него. В противном случае даже Тацуя не стал бы хватать её колено одной рукой. Не важно, насколько он был натренирован, но остановить человека весом сорок килограмм, который ускоряется со скоростью пятнадцать метров в секунду, просто невозможно. Так как он знал точку начала быстрого замедления и точку полной остановки, то прямо перед точкой остановки он остановил всё перемещение, поставив туда свою руку.

— Хех... Другого я от тебя и не ожидала, Тацуя-кун, — кивнула Маюми с впечатленным выражением на лице, а Касуми, полностью изумленная, прошептала: «Как он...». — Для Маюми же подобные неожиданности он Тацуи уже стали привычным делом.

— Сэмпай, у меня всё-таки есть работа, поэтому мне надо идти. Место проведения церемонии уже открыто. — Чтобы опередить Маюми, которая выглядела так, словно хотела сказать что-то ненужное, Тацуя быстро сказал это и покинул их, не дожидаясь ответа. — Пикси. — Уйдя от сестер Саэгуса в малолюдное место, Тацуя поднес ко рту голосовой передатчик.

««Да, Мастер»».

Ответил нежный шепот — активная форма телепатии. Это была «Пикси», которая находилась в «3H P-94».

— Сотри последние десять минут записей псионовых сенсоров, расположенных в зоне перед входом в конференц-зал на переднем дворе.

««Как пожелаете»».

Похоже, Маюми кое-что беспечно забыла — несанкционированное использование магии Касуми невозможно было скрыть одним лишь молчанием Тацуи. Вся территория школы покрывалась сенсорами, наблюдающими за магической активностью; за исключением недельного периода набора новых членов в клубы эти сенсоры запишут всю магическую активность.

««Стирание завершено»».

Разумеется, Тацуя переместил Пикси в комнату школьного совета не для того, чтобы она накрывала на стол. Так как она изначально была роботом-домохозяйкой, то он разрешил делать ей все, что она захочет, но намеренья Тацуи были совершенно другие. Он сделал это для взлома систем наблюдения внутри школы.

Если это был бы март, когда Маюми еще училась в школе, тогда большинство её обычных просьб были бы выполнены. Она превзошла ограничения власти предыдущего Президента школьного совета и получила коды от системы наблюдения. Конечно же, она получила их не совсем законным путем. Так что, естественно, новый Президент школьного совета не унаследовал их.

Тацуя, который имел различные темные пятна в своей биографии, нуждался в доступе к системе наблюдения помимо Маюми. Потому его глаза упали на особенности Пикси.

Сейчас Пикси работала внутри электронного мозга гуманоидного домашнего робота-помощника, где и находилось её реальное тело, которым она непосредственно манипулировала. В общем, Пикси скрывала способность по взаимодействию и подчинению электронных систем напрямую. Вот до чего додумался Тацуя.

Поэтому он потратил большую часть летних каникул, обучая Пикси различным хакерским техникам. Этим техникам он ранее научился у «Электронной Волшебницы» Фудзибаяси. Плодом труда Тацуи стало то, что в пределах частной системы Первой школы Пикси научилась свободно проникать в систему наблюдения и переписывать данные.

◊ ◊ ◊

Пусть это и назвалось помощь в проведении новых учеников, но не так уж и трудно было определить местоположение конференц-зала, где будет проводиться церемония, с терминалом со встроенной функцией LPS (системы локального позиционирования) потеряться было нельзя. Случаи как с Эрикой в прошлом году, когда она не имела терминала, и потому не знала куда идти, были скорее исключениями из общего числа. Работа Тацуи и других заключалась не в том, чтобы провести учеников, а в том, чтобы предупреждать тех новых учеников, которые выглядят так, словно могут опоздать.

— Умм, прошу прощения, сэмпай. В какой стороне конференц-зал?

Поэтому Тацуя не ожидал натолкнуться на нового ученика, который явно потерялся.

Он как раз шел по аллейке между библиотекой и вторым малым спортзалом. Вход в конференц-зал был совершенно в другой стороне. К нему обратился новый ученик: взгляд озадачен, поглядывает туда-сюда. Явно потерялся и теперь ждет ответа.

Тем не менее новый ученик очень выделяется, подумал Тацуя. Хотя и встречались ученики с красными волосами, синими глазами, черной коже или другими цветами, несвойственными большинству японцев, они не так сильно выделялись, как стоящий перед ним ученик.

Волосы были цвета платины. Цвет глаз — серебристый. Кожа — белая. И он отличался не только цветами. Его черты лица явно отличались от японских. Скорее всего, в нём преобладали скандинавские гены. Думая над этим, Тацуя обратил внимание на его сходство с новой учительницей Сумису (Смит).

— Я провожу тебя. Пойдем со мной.

Хотя Тацуя всё это обдумывал, он не стал медлить с ответом. Как только он сказал это, новый ученик низко поклонился с взглядом, полным облегчения.

— Благодарю. Умм, меня зовут Сумису Кэнто.

— Сумису? — не думая, промолвил Тацуя, потому что фамилия особы, о которой он подумал, совпала с именем этого мальчика. Однако Смит была одной из самых распространенных фамилий в англоговорящих странах. Это может быть обычным совпадением, подытожил Тацуя.

— Ах, да, она пишется с «суми», символом «угол», и «су», символом «контратаки», и читается «Сумису». Мои родители эмигрировали из Штатов прежде, чем я родился. К тому времени фамилия Смит превратилась в символьную Сумису... Довольно странная фамилия, не так ли?

Однако Кэнто, похоже, подумал, что Тацуя имеет в виду странность его фамилии. То, что он сострил в конце, могло значить, что его дразнили в начальной и средней школе из-за фамилии Сумису.

— Нет, она совсем не странная.

В начальной и средней школе ученики частенько практиковали так называемую невинную и бездумную жестокость. Но Тацуя не страдал подобными глупостями. Его интересовало то, что если оба его родителя были эмигрантами, то вполне понятным становились отсутствие у него японских черт.

— Да, кстати. — Что более важно, Тацую тревожило кое-что ещё. — Сумису-кун, у твоего информационного терминала есть LPS-функция?

Когда Тацуя обнаружил мальчика, то тот со слезами на глазах смотрел в оба экрана своего информационного терминала. Если бы в нём была установлена LPS-функция, то он не должен был потеряться.

— Ах, пожалуйста, зови меня Кэнто. Насчет LPS... эта функция присутствует, но...

Говоря это, Кэнто достал из кармана относительно большой информационный терминал. По росту Кэнто едва достигал груди Тацуи. Наверное, наследственный признак. Такой рост был одним из самых низких среди японских парней. Именно поэтому он, вероятно, подумал, что будет трудно увидеть, если он будет просто держать терминал в руках, поэтому он поднял его над головой и развернул в сторону Тацуи.

Информационный терминал был чрезвычайно старым. Кроме возраста, этой модели было по меньшей мере лет двадцать, Тацуя не смог ничего определить. И она явно была иностранной. Подобные терминалы создавались в USNA и были там распространены.

— У меня не было ничего, кроме визуального терминала, поэтому отец одолжил мне информационный терминал, который он привык использовать, но... на нём нет стандартной LPS.

Всё ясно, подумал Тацуя. Так как он был разработан для более ранней версии общественной инфраструктуры, то имеет очень низкую совместимость с текущей версией, хотя нет, такие ограничения ограничены отечественными моделями. Япония и USNA обрабатывают данные несколько разными методами. Кроме того, LPS USNA опирается на их GPS-систему и не является независимой системой, как японская LPS.

— Дай мне посмотреть.

Тацуя рефлекторно проверил мощность обработки и свободное место терминала Кэнто. Это была старая модель, но претерпевшая различные доработки. Скорее всего, отец Кэнто был инженером-электриком. Решив, что так будет лучше всего, Тацуя подсоединил терминал Кэнто к своему собственному с помощью провода и передал текущие карты местности.

— Я установил школьную карту, которая использует GPS. Её скорость ниже, чем у приложения LPS, но она вполне подойдет.

Он вернул терминал Кэнто после того, как установка завершилась.

— Благодарю!

Это было всё, что он сделал, но Кэнто смотрел на Тацую так, словно тот спас ему жизнь.

— Конечно же, тебе лучше купить замену. Это лишь временная мера.

Тацуя дал подобный совет, который не очень то и надо было говорить, потому что за своим каменным лицом был немного озадачен. Вскоре он понял причину столь чрезмерного ответа Кэнто.

— Эм, умм, ты ведь Шиба Тацуя-сэмпай?!

— Да, это так. Ты знаешь меня?

— Да! Я видел твою работу на прошлогоднем Турнире девяти школ!

Тацуя не удивился ответу Кэнто. Пусть он и был в дивизионе новичков, но он сыграл главную роль в матчах «Кода монолита». Не удивительно, что после такого кто-то запомнил его лицо.

Вот что подумал Тацуя, но...

— Твои тактики были невероятны! А настройка CAD — идеальной! Я выбрал Первую школу из-за того, что ты будешь здесь моим сэмпаем!

Он оказался прав наполовину. Кэнто признал его не как участника, а как инженера.

— До того как я увидел прошлогодние соревнования Турнира девяти школ, я думал пойти в Четвертую школу. Потому что у меня очень слабые практические навыки. Но когда я увидел невероятные технические навыки сэмпая, то решил, что совершенно точно пойду в ту же школу, что и сэмпай!

Слушая восторженные слова Кэнто, Тацуя чувствовал, как будто речь идет не о нём, а о ком-то другом.

— Сейчас я, как ты видишь, ученик второго потока, но в следующем году я собираюсь перейти на тот же курс магической инженерии, что и сэмпай!

— ...Ясно. В таком случае постарайся. С таким воодушевлением у тебя всё должно получиться.

— Спасибо!

У него немного иные интересы, но, видно, он — мужская версия Хоноки. Тацуя немного смутился из-за восторженных щенячьих глаз Кэнто, которыми тот на него смотрел.

◊ ◊ ◊

На входе в конференц-зал Касуми и Изуми расстались с Маюми и выбрали места поближе к сцене. Сперва села Касуми, но она не стала ждать, пока Изуми вежливо и элегантно усядется, и повернулась к ней.

— Изуми, ты знаешь того бабника? — осмотрительно прошептала Касуми.

До начала церемонии оставалось около двадцати минут. Многие ученики болтали друг с другом, как и эти девушки. Сперва Изуми всей своей позой говорила: «в чём дело?» — старшей сестре, которая была почти одного с ней возраста, но как только поняла, что имеет ввиду Касуми, то сразу растеряла весь интерес.

— Ага... Ты что, и вправду его не узнала, Касуми-тян? — удивилась Изуми, когда заметила на лице Касуми серьезность.

— ...Он знаменит?

— В каком-то смысле. — Изуми тихонько вздохнула и подвинулась бедрами, чтобы повернуться лицом к Касуми. — Его зовут Шиба Тацуя-сэмпай. В прошлом году он был на втором потоке, но в этом году перевелся на курс Магический инженерии.

— Хмм... Если он перевелся туда со второго потока, то, должно быть, он умный.

Не то чтобы он её впечатлил, но и недооценивать его она не собиралась; подобный слабый ответ Касуми вызвал раздражение в глазах Изуми.

— Что?

— Ничего. Конечно, он умён, но... Правильно ли будет равнять его с другими?

Изуми намеренно приложила ладонь к щеке, как будто смутилась. Подобное отношение раздражало Касуми, но она знала, что раздражение лишь позволит Изуми манипулировать ею. С самого рождения близняшки росли вместе и их «наклонности и контрмеры» были одинаковыми. Касуми молча ждала следующих слов Изуми.

— Когда он был первогодкой — и к тому же учеником второго потока — он участвовал в Турнире девяти школ в качестве инженера. Участники «Скоростной стрельбы» и «Разрушения столпа», за которых он отвечал в дивизионе новичков, взяли все призовые места, заняли первое и второе место там же в «Иллюзорных звездах» и первое место официального дивизиона «Иллюзорных звезд».

— Не может быть... Это значит, что участники под его опекой проигрывали только друг другу и были фактически непобедимы?

— Да.

— Ты шутишь?..

— Это не ложь и не шутка. Этот сэмпай добился чудесных результатов как инженер, приведший своих игроков к титулу непобедимых.

Пока Изуми отвечала на вопрос, Касуми пристально смотрела ей в лицо, отчаянно ища следы того, что её водят за нос. Однако было ясно, что Изуми отвечает со всей серьезностью, а следующие слова заставили её глаза распахнуться ещё шире.

— Он также поддерживал Онээ-саму в «Отражении множества мячей». Касуми-тян, ты правда этого не знала?

Изуми уже не была изумлена, она, скорее, била по Касуми жалостливым взглядом.

— Я не знала...

— Он был срочной заменой, но Онээ-саму это никак не затруднило.

Касуми была поражена и не могла подобрать слова. Прошлым летом на Турнире девяти школ Касуми и Изуми смотрели матчи Маюми вместе. Но, несмотря на это, она даже не подозревала о существовании возможного Казановы, заигрывающего с её старшей сестрой, и только Изуми знала. Потрясло это её изрядно.

— Но мне это не нравится, — рассеянно пробормотала Изуми, пока Касуми еще была озадачена. — Онээ-сама слишком близко подпускает к себе Шибу-сэмпая... Он может напасть на неё, когда она меньше всего этого ожидает.

Это было последним, что она сказала. После такого монолога, Изуми впала в задумчивость, а сидящая рядом Касуми ещё не оправилась от потрясения.

◊ ◊ ◊

Церемония поступления прошла по плану, без происшествий. Речь Такумы завершилась без каких-либо особых проблем. Конечно, глаза всего зала не были прикованы к нему, как было в прошлом году, а в позапрошлом году все ученики были настолько воодушевлены поступлением, что особо не вслушивались в простенькую речь.

После окончания церемонии последовало традиционное приглашение в школьный совет. Было неписаное правило, что подобное предложение делалось после окончания церемонии. Не из-за того, что до окончания церемонии они еще не являлись полноценными учениками. Это всё было немного формально, но до сих пор ни у кого проблем не вызывало. Несмотря на небольшую суматоху в прошлом году, еще ни одно из приглашений не было отвергнуто, но...

— Прошу меня простить, но я отказываюсь. — Именно так ответил Такума на предложение Азусы «Не присоединишься ли ты к школьному совету?».

— ...Могу я узнать причину отказа? — Вместо Азусы, которую совершенно ошеломил неожиданный отказ, вопрос задал сопровождавший её Исори.

— Я хочу посвятить все силы саморазвитию, — ответил Такума, глядя прямо в глаза Исори. — Я хочу быть равным по силе любому волшебнику из Десяти главных кланов. Вот моя цель. Поэтому во внешкольных занятиях, вместо работы в школьном совете, я бы хотел посвятить себя клубной деятельности, — без колебаний ответил он, наверное подготовился заранее. Одним словом, он принял настолько непоколебимое решение.

Убедить его будет очень трудно, подумал Исори.

— Ясно... — Послышался унылый голос, но не от Исори, это была Азуса. Она отошла от паралича неожиданно быстро, но вздохнув, она опустила голову вниз. Азуса, вероятно, была потрясена. По крайней мере так считал Исори, глядя на неё со стороны. — Если это твоё решение, то мы не в силах заставлять тебя. — Как ни удивительно, но Азуса без колебаний приняла слова Такумы. — Мы не рады этому, но, в конце концов, ты сам так решил, Шиппоу-кун. Пожалуйста, усердно работай на клубных занятиях.

Такума удивился тому, что она так быстро сдалась. Но задержись он здесь, и члены школьного совета могут почуять что-то неладное. Может, они подумают, что он рассчитывает на то, что они будут пытаться остановить его, полагая, что он врет о своём отказе, — вот что думал Такума.

— Прошу меня извинить. Мне пора идти.

Мысль о том, что с высокой вероятностью он «слишком много думает об этом» ускорили его и Такума очень быстро покинул Азусу.

Пока пара третьегодок Азуса и Исори пытались пригласить Такуму в школьный совет (но провалились), тройка второгодок — Тацуя, Миюки и Хонока — были тоже очень заняты.

Хонока отвечала за порядок после окончания церемонии поступления. Необходимо было проверить наличие важных гостей, сортировать поздравления, а также доставлять фотографии к продавцам и заниматься другими важными делами.

Тацуя же направлял второгодок, которые вызвались помогать с церемонией. Никто не поднимал протесты насчет того, что ими командует Тацуя, который сам был в прошлом году во втором потоке, а сейчас носит эмблему с восьмью лепестками, закованными в шестерню. Он забирал повязки, наушники и подобную утварь, которая после завершения всего уже была не нужна.

Что же до Миюки...

— Я жалею только о том, что на этой церемонии не услышал речи Шибы-кун.

— Это невозможно, Козукэ-сэнсэй. На сцене во время церемонии поступления могут находиться только Президент школьного совета и представитель новичков.

— Хахаха, а ведь ты права.

... Её окружали говорившие ни о чём взрослые — прямо как сейчас — и она им отвечала решительной любезной улыбкой.

Мужчина в самом расцвете сил, которого она назвала Козукэ-сэнсэй, был политиком. Член Национального парламента, состоящий в правящей политической партии со штабом в Токио. Если его партия выиграет следующие выборы, то он с большой вероятностью займет должностью в министерстве. Также он был известен как благосклонный к волшебникам член парламента, и работал в роли руководителя внешкольными делами университета магии. В нынешних условиях, когда постепенно набирают влияние враждебные волшебникам силы, он был человеком, которого не могут игнорировать ни университет магии, ни Первая школа.

Миюки также очень хорошо это знала. Вот почему она с любезной улыбкой до сих пор вела с ним этот светский разговор. На самом деле, это не занятие для шестнадцатилетней девушки, но Миюки молча терпела. В глазах парламентера Козукэ мелькали искры сексуального влечения. Они не перерастали в какие-то определенные поступки; мужчина, утративший физическую красоту, инстинктивно хотел быть в окружении красивых девушек. Однако пусть это всё происходило в его уме (пусть даже и не платоническом), так смотреть на девушку, поневоле заставит её чувствовать себя оскверненной. Тем не менее Миюки терпела этот грубый взор, делая вид, что не замечает.

Его длинный разговор скоро станет проблемой для персонала. Пока госслужащий высокого статуса — даже среди высокопоставленных персон — не уходит, то и персонал не вправе уходить.

На самом деле, в прошлом году все было не так долго. Однако дело было не в том, что в этом году ему захотелось поговорить подольше. Просто в прошлом и позапрошлом годах он проявлял сдержанность из-за Маюми.

Не из-за Маюми как личности, а как члена Саэгусы — одного из Десяти главных кланов.

Парламентер Козукэ выражал дружелюбие к волшебникам не по доброй воле или из-за симпатии к ним. Возможно, ему и «нравились» волшебники, но ему больше нравились преимущества в политике, которые он получал от того, что был сторонником волшебников. Козукэ был связан с ними нитью деловых отношений; именно поэтому он проявлял сдержанную позицию в общении с членами Десяти главных кланов, которые имели высший статус среди волшебников.

Если бы связь Миюки с Йоцубой была очевидна, то Козукэ, скорее всего, натянуто улыбнулся и сразу бы ушел. Фамилия Йоцуба влияла на него намного сильнее, нежели Саэгуса. Политическая полезность от связи с Саэгусой была сильнее, но имя Йоцуба вызывало у людей с властью больше ужаса и страха.

Однако «фамилия» у Миюки была «Шиба», а не «Йоцуба». К тому же не важно, как близко она была к пределу своего терпения, она даже не думала о возможности решить всё силой Йоцубы. Для неё Йоцуба не были союзниками, на которых можно полностью положиться.

Спасла Миюки, у которой уже почти закончились силы сдерживать раздражение и гнев, не Йоцуба, а Саэгуса.

— Здравствуйте, Козукэ-сэнсэй.

Козукэ повернул голову навстречу голосу, что назвал его имя и в то же мгновение заметил одетую в женский костюм Маюми и её прекрасную улыбку. У него окаменело лицо.

— Вы почтили нас своим присутствием и в этом году. Спасибо, что всегда выкраиваете время, несмотря на вашу занятость.

— Всё потому, что это важный день для талантливой молодежи, на плечах которой лежит будущее всей нации. Думаю, что это мне оказывается честь, когда меня приглашают на подобное событие ежегодно.

Маюми вела себя столь формально и говорила столь вежливо, что Козукэ быстро захотелось сбежать. Если бы он не сумел прочесть между строк, когда Маюми явно акцентировала внимание на словах «несмотря на занятость», то он явно не был бы кандидатом на министерский портфель в правительстве. Пусть нечувствительность и была простительна, но глупый политик не может там работать.

— Что более важно, почему ты здесь, Маюми-кун? Ты сопровождаешь своих сестёр? — спросил Козукэ, глядя на Касуми и Изуми, которые стояли за Маюми. Он готовил себе отступление и подбирал надлежащие слова, чтобы бегство не было таким очевидным.

— Да, потому что наши родители бесчувственно заявили, что у них сейчас нет на это времени.

— Хахаха, они такие занятые люди, — любезно, но немного натянуто улыбнулся Козукэ.

— Касуми-тян, Изуми-тян, поприветствуйте его. — Не пытаясь еще острить, Маюми обернулась к сестрам.

— Козукэ-сэнсэй, мы давно вас не видели.

— Да, и вправду давно — нет этому оправданий.

Близняшки, молчавшие, пока к ним не обратились, поклонились: Касуми энергично, а Изуми — элегантно. Их стереотипные приветствия дали Козукэ неплохую возможность.

— Боже, боже, вы обе были заняты подготовкой к экзаменам, так ведь? Не волнуйтесь по таким пустякам. Успехов вам в старшей школе.

— Благодарим вас, сэнсэй.

— Мы постараемся.

Как только Касуми и Изуми снова склонили голову, в разговоре возникла пауза. Козукэ сразу же ею воспользовался.

— Я многого от вас двоих ожидаю. Ах да, Маюми-кун, мне уже пора покинуть вас.

Так просто попрощавшись, Козукэ ушел.

Маюми не стала следовать за ним.

— Ты в порядке, Миюки-сан? — с веселой улыбкой заговорила Маюми.

— Да. Спасибо, Саэгуса-сэмпай, — ответила Миюки смиренной улыбкой.

Место, где они стояли, было еще в центре внимания школьного руководства. Слишком явное отображение симпатий лишь создаст проблемы в общении с Козукэ.

Именно поэтому Миюки намеренно не подавала никаких знаков, которые заставили бы школьное руководство забеспокоиться. Но это не значило, что она стоит перед ним абсолютно беззащитная. Пока это не втягивало Тацую, Миюки сплетала тонкий защитный слой на коже, состоящий из поли-парафенилентерефталамида (Попросту — Кевлара).

Заметить, что на её лице прозрачная маска прочнее стали было довольно трудно, если только вы не обладаете очень хорошими глазами. Тем более для обычной старшеклассницы, которая видит её впервые. Даже если это старшеклассница из Десяти главных кланов и привыкла к обществу хитрых лис и енотов. Большинство же людей, несомненно, могли лишь видеть зарезервированное выражение Миюки и принимать его за часть идеального, изысканного, изящного и тонкого образа Ямато Надэсико — идеала красоты.

— Изуми-тян.

По-крайней мере именно так видела её Изуми. Она была изумлена. Мыслями и глазами она была прикована к Миюки.

— Изуми, Изуми.

— Д-да?

Когда стоявшая рядом Касуми ткнула её в колено, тогда она поняла, что Маюми обращается к ней.

— Обычного «Д-да» недостаточно, не так ли? Поприветствуй Миюки-сан правильно.

Слова старшей сестры проникли в её сознание и взволнованная Изуми направила взгляд вперед. Перед её взором Миюки нежно улыбнулась с слегка озадаченным выражением на лице.

«Словно богиня...»

Конечно, Изуми никогда не видела «богиню». Слова просто возникли в её сознании для того, чтобы описать тот образ Миюки, который отразился в её глазах и не имел ничего общего с реальностью. Назвать её красивой девушкой? Но старшая сестра, Маюми, тоже была такой. И, хоть посторонние могут посчитать эти слова самовлюбленными, Изуми считала, что Касуми тоже достаточно красивая. Однако первый раз в жизни она видит подобную красоту у старшеклассницы, видит такую неземную улыбку — вот что чувствовала Изуми. Миюки полностью соответствовала воображенному идеалу той, кем сама Изуми хотела стать.

— ...Саэгуса Изуми. Ах, можно я буду звать тебя Миюки-сэмпай?

— Да, я не против.

Взгляд Изуми не был сосредоточен, а её голос был на грани шепота. Что с ней такое случилось, обеспокоенно думали Маюми и Касуми, осознавая странности в её поведении, но Миюки лишь кивнула ей, не смывая с лица свою улыбку.

— Миюки-сэмпай, я была очень впечатлена твоими успехами на Турнире девяти школ. Ты была великолепна.

— Благодарю. — Миюки приняла лихорадочный взгляд Изуми с легкостью старшеклассницы.

— Однако, что более важно, так это видеть тебя вживую, а не на картинке... Ты очень красива.

— Эм, правда?

Однако когда пылающий взгляд превзошел стадию восхищения и начал входить в стадию одержимости, Миюки, разумеется, захотелось уйти.

— Учиться в той же школе, что и Миюки-сэмпай... Я так взволнована.

— Изуми-тян, ты что говоришь?

Глядеть на Изуми, которая обычно скрывает свои чувства и мысли за нечитаемой нежной улыбкой, и видеть как она дала волю своим эмоциям было достаточно для Маюми, чтобы впасть в панику. Касуми уже поняла, что скрывается за этими рьяными словами сестры-близняшки, поэтому она просто смотрела на всё ошеломленным взглядом.

— Миюки-сэмпай... Станешь моей Онээ-самой?

— Онээ-самой?!

— Эй, Изуми-тян! Успокойся! Твоя Онээ-тян это я!

Миюки и Маюми разом подняли голос. Изуми, главная зачинщица этого странного зрелища, смотрела только на Миюки. Касуми, стоящая рядом с ней, нахмурилась и отвернулась, делая вид, что якобы не знает её.

— Полагаю, Миюки-онээсама не сможет стать твоей сестрой, Саэгуса-сан.

Той, кто бросил камень в эту тупиковую хаотическую ситуацию, была Минами, уже некоторое время слушавшая разговор этой четверки.

— Минами-тян?

Миюки, которая даже не осознавала, что Минами ждет её, намеренно вложила предполагаемый вопрос «Как долго ты здесь стоишь?», произнося её имя. Минами же намеренно отложила ответ на данный вопрос.

— Но у тебя есть возможность стать свояченицей Тацуи-ниисамы. Если старшая сестра Саэгусы-сан выйдет замуж за Тацую-ниисаму, то тогда Саэгуса-сан станет младшей сестрой Тацуи-ниисамы, — закончив давать дополнительные объяснения Изуми, она повернулась к человеку, который стоял за Изуми. — В этом случае настоящая сестра Тацуи-ниисамы, Миюки-нээсама, и его свояченица, Саэгуса-сан, могут ведь называться сестрами, не так ли?

— Онии-сама?!

Тем, кому Минами задала этот вопрос, был Тацуя, и Миюки указала своим возгласом на это.

— Я против! — Однако Тацуя не смог ответить на вопрос Минами или слова Миюки. Быстрее, чем он смог открыть рот, возразила Касуми. — Я всеми силами против того, чтобы Онээ-тян становилась невестой Шибы-сэмпая или что-то вроде этого!

Касуми, которая до сих пор оставалась простым зрителем, вдруг вмешалась и встала между Тацуей и Маюми; причем спиной к Маюми, словно стараясь её защитить, и лицом к Тацуе. Её кротость, присущая ей совсем недавно, куда-то испарилась и полностью заменилась на ауру, говорящую «не подходи ближе к Онээ-тян».

— Касуми-тян, она всего лишь строила предположения...

Так как они были близнецами, то каждой из них была присуща определенная роль — если одна из них впадала в неистовство, то задача другой заключалась в том, чтобы вернуть её в нормальное состояние. Изуми, которая до этого времени не видела ничего кроме Миюки, внезапно успокоилась и стала осаживать Касуми.

Маюми надавливала на свои виски, глядя на эту парочку. Похоже, она не просто играла напоказ, а на самом деле страдала от головной боли.

— Тацуя-кун, — убрав руку ото лба, Маюми обратилась к Тацуе. Тацуя пытался подойти к ней поближе, чтобы дистанция между ними стала нормальной для обычного разговора, но Касуми на него пугающе уставилась, блокируя путь.

Однако в следующее мгновение...

— Фугья~!— Касуми закричала будто кошка, которой наступили на хвост. Она, съежившись, схватилась за голову.

— Миюки-сан, — стоя за Касуми, Маюми опустила кулак, а её глаза всё еще смотрели в пол. Свои голосом она показывала, что ей очень стыдно за всё это, — я очень сильно извиняюсь за своих глупых сестер.

Лицо Маюми, опустившей голову, было чрезвычайно красным. Она, вероятно, сильно смутилась. Не то чтобы Тацуя не мог понять подобную реакцию. Стоя здесь, перед её младшими сестрами, которые съехали с катушек, даже он не смог бы выдерживать этот спектакль дальше.

— Не тревожься по этому поводу, сэмпай. Верно, Миюки?

— Да. Сэмпай, пожалуйста, не волнуйся.

Тацуя направил Миюки, чтобы замять этот разговор, поэтому Миюки также весело покачала головой. Несмотря на немного позорное поведение Изуми и вышедшую из себя Касуми, принимающую Тацую за бабника, настроение у Миюки почему-то было очень весёлым. Подобное отношение Миюки заставило почувствовать Маюми подозрение и беспокойно, но сейчас она не имела права разбираться во всей ситуации.

— Не беспокойся — не буду. Эй вы, двое, мы уходим.

— Оххх! Больно, Онээ-тян!

— Онээ-сама, больно! А меня за что?

С руками на шее каждой из близняшек, Маюми ушла, словно пыталась сбежать.

◊ ◊ ◊

По пути от школы до станции «Первая старшая школа», если повернуть за угол, располагалось кафе «Eine Brise», которое очень нравилось Тацуе и его друзьям. Также сегодня, на обратном пути Тацуи с церемонии, с чашкой кофе в руке он наслаждался беседой в кафе с Миюки, Минами, Хонокой, Шизуку и Микихико.

После расставания с сестрами Саэгуса, Тацуя и Миюки временно присоединились к Азусе. Однако Азуса решительно сказала, что они могут уходить, поэтому они зашли сюда по пути домой вместе с Хонокой и остальными.

— Да кстати, как прошло приглашение в совет представителя новичков? — спросила Шизуку, тем самым непреднамеренно оборвав разговор. Она не хотела этого и также не хотела посплетничать. Она оказалась не готовой к вызванной её словами тишине.

— ...Он отказался.

Поэтому когда она столкнулась с черным облаком, которое внезапно появилось над столом и подавленной Хонокой, Шизуку ощутила горечь сожаления и стала сожалеть, что задала этот вопрос.

— Э, Шиппоу-кун отказался вступить в школьный совет? — спросил из любопытства Микихико, помогая тем самым избавиться от этой гнетущей атмосферы.

— Кажется, он сказал, что хочет посвятить себя клубной деятельности. И мы ничего не можем поделать, если он хочет заняться чем-то другим. — Ответ Тацуи был больше похож на обращенную к Хоноке фразу «не волнуйся об этом», нежели на ответ Микихико.

— Да. Нельзя его принуждать. — Читал он мысли Тацуи или по чистой случайности, но слова Микихико подняли настроение группы, и Хонока, похоже, тоже повеселела.

— Поэтому будет более продуктивно, если мы обсудим, кто присоединится к школьному совету вместо Шиппоу-куна. — Продолжив слова Тацуи, Миюки увела друзей от темы Такумы.

— И правда. Если думать о последствиях отказа новичков от вступления в школьный совет, вырисовывается плохая ситуация, — Тацуя основательно кивнул, и Миюки легонько хлопнула в ладоши.

— О, знаю. Как насчёт того, чтобы к школьному совету присоединилась Минами-тян?

Минами, которая до этого тихо слушала разговор сэмпаев, застыла от предложения Миюки.

— Миюки, это грубо по отношению к Минами-тян. — Однако быстрее чем Минами смогла открыть рот, Тацуя отказал Миюки. — Так как есть традиция того, как школьных совет выбирает новых членов, то кандидатов тоже следует выбирать по оценкам на вступительном экзамене.

Минами вздохнула с облегчением. С другой стороны, Миюки не выглядела расстроенной — она просто улыбалась. Она наверняка шутила о вступлении Минами в школьный совет, чтобы немного подразнить её.

— А кто занял второе место?

Шизуку не занималась предположениями о том, что творится в голове у Миюки, и в ответ Тацуе спросила Хоноку, которая была секретарем школьного совета и имела доступ к базе результатов экзамена.

— Эмм, Саэгуса Изуми-сан. Младшая сестра Саэгусы-сэмпай. — Хонока не проверяла свой терминал, она четко помнила результаты экзамена.

— Третье место также за сестрой Саэгусы-сэмпай — Касуми-тян. Очень малая разница в баллах между первым местом Шиппоу, вторым и третьим. А вот между третьим и четвертым местом — разница просто громадная, — добавила Миюки, тоже знавшая результаты экзаменов.

— Значит, никто не удивится, если одна из сестер Саэгусы-сэмпай вступит в школьный совет? — Микихико в обычной формальной манере спросил у Миюки.

— По списку это должна быть Изуми-сан? — Отношение Микихико было подозрительным и забавным, но Шизуку равнодушно проигнорировала его и вставила свой вопрос.

Лицо у Миюки стало кислым. Инцидент ранее, вероятно, заставил её осознать, что ей будет нелегко иметь дело с Изуми.

— Решать будет Президент, но предпосылкой к вступлению, вероятно, будет личное желание.

Тацуя также заметил изменение выражения лица Миюки, но из уважения к её личной жизни решил сделать вид, что ничего не заметил.

Микихико вошел в туалет, когда Тацуя уже мыл руки. Встреча не была здесь запланирована. Поэтому Тацуя подумал, что всё дело случая и приготовился выходить.

— Тацуя.

Однако Микихико остановил его довольно мрачным голосом.

— Да?.. Ты хочешь о чем-то поговорить, что не следует знать остальным?

— Ага... Это не совсем то, что следует знать другим.

— Понял. Я никому ничего не скажу.

Слова Тацуи успокоили Микихико, который выглядел нерешительным.

— Тацуя, я хотел бы закончить всё побыстрее.

— Ну, так как задерживаться тут слишком долго будет странно, то я сам должен попросить тебя закончить побыстрее.

Как сказал Тацуя, они не могли задерживаться тут надолго, потому что кто-нибудь начнет думать, что им плохо. Подталкиваемый этим Микихико быстро заговорил:

— Тацуя, ты знаешь, что на сегодняшней церемонии присутствовал новый глава японского филиала Розен?

Не надо было говорить, что он имел в виду «Rozen Magicraft», немецкую магическую компанию, которая соревновалась с «Maximilian Devices» за звание лучшего производителя CAD в мире. Руководитель японского отделения был очень важной фигурой в Национальном университете магии, а также во всех магических старших школах.

— Знаю. Мы с ним коротко обменялись приветствиями.

Разумеется, Тацуя знал, что его пригласили, он сам его видел.

— Только приветствиями? Кажется, после прошлогоднего Турнира девяти школ предыдущий глава очень тобой заинтересовался.

— Мне сегодня повезло, потому что у меня не было на него времени. — Тацуя нацепил кислую мину, припомнил хмурые летние события. — Так что там о новом главе филиала Розен? — Однако он вскоре снова восстановил нормальное выражение лица и побудил Микихико продолжать.

— Ты помнишь, как его зовут?

— Эрнст Розен. Он, должно быть, член основной семьи Розенов.

— Верно. Он — большая шишка. Торговые журналы много о нём говорят. — На секунду слова застряли в глотке у Микихико, но он сразу же отбросил колебания и прошептал немного отчаянным голосом: — И он кузен матери Эрики.

Каменное лицо Тацуи не выдержало такого открытия.

— Мать Эрики была родственницей Розенов? — распахнулись от удивления глаза Тацуи.

Микихико слабо, но ясно кивнул:

— Похоже, отец матери Эрики сбежал с японкой.

— Сбежал... Какое старомодное слово.

— Ну... — Микихико несколько криво улыбнулся на удивление Тацуи, выраженное не по теме. Отчасти сложная атмосфера спала. Когда Микихико продолжил, его лицо и плечи были менее жесткими. — Потому что он не стал слушать мнения родителей и сбежал в Японию, а после разорвал все отношения с семьёй Розен. Её бабушка — по материнской линии Эрики — также, видимо, не одобряла отношения пары, так что у матери Эрики были трудные времена.

— Печальная история, но что с того?

«Ну, плохое положение семьи, но Микихико ведь не для того меня остановил, чтобы вызвать симпатию к Эрике», — подумал Тацуя и поторопил Микихико, чтобы побыстрее перешёл к главной теме.

— ...После того инцидента семья Розенов имела не очень хорошие впечатления о Японии. Даже если у них были торговые базы в Японии, ни один член главной семьи не работал в японском филиале.

— Если подумать, то всё так и есть. — Тацуя в уме пробежался по реестру руководителей японских филиалов Rozen Magicraft за последние десять лет. Разумеется, никого из Розенов там не было.

— Может быть, я слишком много об этом думаю, но... Мне кажется, что цель приезда этого Эрнста в Японию может быть связана с Эрикой.

Тацуя тоже посчитал, что он слишком много думает. Однако его больше заботило то, зачем Микихико говорит всё это ему.

— И что же ты предлагаешь мне сделать?

— На самом деле я не хотел, чтобы ты что-либо предпринимал. Однако я хотел поделиться своим беспокойством. — Глядя в подозрительные глаза Тацуи, Микихико криво улыбнулся сам себе. — Нет, это не так... Я втянул тебя, Тацуя, потому что для меня это всё слишком тяжело. — Прошептал Микихико самоуничижительным образом.

— Грустная история.

Тацуя никак не скрывал своего честного мнения обо всём этом перед Микихико.

◊ ◊ ◊

После того как Тацуя ушел, Азуса осталась в комнате школьного совета одна вплоть до закрытия главных врат (Пикси была в режиме ожидания). Несмотря на то что церемония поступления была позади, в школьном совете оставалась громадная куча работы под названием «начало нового учебного года». Поэтому не было ничего странного в том, что Президент школьного совета Азуса задерживалась допоздна. Но что было по-настоящему странным, так это то, что другие члены школьного совета ушли раньше неё.

Азуса вовсе не собиралась делать работу за всех. Уже некоторое время она попусту смотрела в график этого месяца. Иногда глубоко вздыхала и трясла головой, словно говоря «нет-нет». В эти времена она поворачивалась к терминалу с решительным лицом и сразу же зависала во времени, просто глядя в монитор. Вот уже некоторое время она повторяла эти действия.

После бог знает скольких вздохов, наконец-то появилось изменение. Электронный звонок и сообщение на дисплее одновременно объявили ей о прибытии посетителя. Заставка на экране сменилась изображением Хаттори. Азуса поспешно нажала что-то на терминале и ключом открыла дверь.

— Прошу прощения. Накадзо... Что? Почему ты одна?

— Просто хотелось немного побыть одной. — Говоря это, Азуса добросовестно встала и предложила Хаттори сесть. Ответив поклоном, тот сел в предложенное кресло. — Если бы ты использовал свою карту, Хаттори-кун, то мне не нужно было бы открывать ключом дверь, — сказав это удрученным голосом, Азуса решила сделать чаю, но Хаттори остановил её жестом.

— Я больше не состою в школьном совете. Поэтому я обязан делать так.

— Как на тебя похоже, Хаттори-кун. — Азуса слегка усмехнулась и вернулась на своё место. Он немного удивилась, но Хаттори-кун был одним из немногих парней, с кем Азуса могла спокойно общаться, не используя формальную речь. — И в чём дело?

— В представителе новичков этого года.

Несомненно, одним из достоинств Хаттори было то, что он не беспокоился о легкомысленных фразах, наподобие «я пришел тебя увидеть» или «и что с того, что я пришел без причины».

Однако эту черту характера, без сомнений, можно ещё было назвать чрезмерной прямотой и отсутствием такта.

— Шиппоу-кун?..

Глядя на вымученную улыбку на лице Азусы, Хаттори подумал «вот черт», но жалеть о чём-то было уже слишком поздно. К тому же прекратить разговор, когда он толком ещё не начался, — не в его стиле.

— Ах... Шиппоу ведь отказался от приглашения школьного совета?

Азуса хорошо знала этот несгибаемый, слишком серьезный характер Хаттори. Поэтому ей не было больно и она не пришла в ярость.

— Да. Он хочет посвятить себя самосовершенствованию с помощью клубных занятий.

— Похоже на то. Так ты решила согласиться с объяснением, которое он приготовил, Накадзо?

Хаттори полагал, что слишком много думать о чувствах других — грубо, поэтому он не озвучил этот вопрос.

— Ух, что?

— Как и школьный совет, группа управления клубами нуждается в тренированном исполнительном кандидате, выбранном среди новичков. Ты хорошо знаешь, что нам нужен человек на место Дзюмондзи-сэмпая.

— Люди, подобные Дзюмондзи-сэмпаю — исключение среди исключений. Полагаю, ты справляешься, Хаттори-кун, но... — попыталась утешить его Азуса.

Хаттори криво улыбнулся. В улыбке не было ни равнодушия, ни попытки самоуничижения. Видно, Хаттори больше не был расстроен, это успокоило Азусу.

— Я тоже понимаю, что он исключение из правил. Именно поэтому необходимо взрастить лидера как можно скорее.

Выслушав всё это, Азуса поняла, к чему он клонит.

— Ты хочешь, чтобы Шиппоу-кун стал преемником?

— Эх. К сожалению, это будет выглядеть, словно мы переманили его из школьного совета, но...

— Он уже отказал нам, поэтому я не думаю, что вы его переманили.

— Точно. Какое облегчение.

Азуса улыбнулась и помахала рукой — Хаттори склонился в ответ.

— Я попросила не волноваться об этом. Шиппоу-кун с самого начала намеревался отказать нам и... Ах, да! — Пока она говорила, Азуса намеренно взбодрилась и хлопнула в ладоши. — Хаттори-кун, так как ты здесь, могу я услышать твоё мнение?

— Мнение? Мнение о чем? — спросил Хаттори.

Азуса не сразу ответила. Она сделала так, чтобы изображение с её персонального компьютера отобразилось на стене.

— Данные новых учеников?

В персональные данные новичков входили результаты вступительных экзаменов по каждому предмету.

— Шиппоу-кун убежал, но я думаю, что будет очень плохо, если никто из новеньких не присоединится к школьному совету.

— Поэтому ты думала над тем, кого пригласить вместе него?

Это была точно та же тема, о которой Тацуя и друзья говорили в кафе Eine Brise. Волноваться об одном и том же в разных местах — явно бесполезное занятие, но... всё-таки подобные случайности происходят в этом мире.

— Да. Я думаю, что кто-нибудь из этих двух был бы отличным... — Азуса сделала паузу с беспокойным взглядом на лице, но...

— Над этим надо так сильно думать? — Хаттори быстро разобрался с темой разговора. — Если номер один отказался, то надо выбрать номера два. А следующий в этом году... — Однако пройдясь по списку новых учеников, основываясь на их результатах по экзамену, Хаттори замолчал, у него напряглось лицо.

— Как я думала, одна из сестер Саэгусы-сэмпай была бы неплохим... Хаттори-кун, в чём дело? Ты что-то побледнел.

— Нет, всё в порядке. Ах да, я тоже думаю, что это будет идеальным выбором.

Пока Хаттори говорил, он встал с кресла, быстро попрощался и покинул комнату школьного совета.

— Хаттори-кун, в чём дело?.. — пробормотала Азуса, глядя ему вслед. Оставалось неясно, почему у Хаттори окаменело лицо.

◊ ◊ ◊

10 апреля 2096 года. Для новичков был обеденный перерыв их третьего дня.

Тацуя встретил Касуми и Изуми в комнате школьного совета. Впрочем, встретил их не он один, рядом сидели члены школьного совета.

При виде такой картины его посетило дежа вю. Весной прошлого года, в тот же третий школьный день, сюда вызвали Тацую. Конечно же, вызвали не только его, он тогда даже не был главным лицом. Его роль заключалась в том, чтобы быть поддержкой Миюки. Но по некой ошибке его заставили взять мантию члена дисциплинарного комитета.

С того события в его школьной жизни произошли невообразимые изменения. Если бы в тот день Тацуя сюда не пришел, то, вероятно, наслаждался бы спокойной школьной жизнью. По крайней мере, он сам так считал.

... Вот только у других людей были большие сомнение по этому поводу.

Тогда Миюки и Тацую пригласила Маюми. А сейчас Тацуя, ставший членом школьного совета, уже приглашал сестёр Маюми. «Может, карма?» — вертелись мысли в голове у Тацуи.

— Так вы говорите, что желаете пригласить одну из нас на должность в школьный совет?

Слова Изуми, которые коснулись главной темы, вернули Тацую обратно на землю. Прямо напротив на него смотрела Касуми, как обычно, готовая его разорвать. Вот почему Тацуя ненадолго и выпал из реальности.

— Работать вместе с Миюки-сэмпай... Просто мечта.

Он не мог сказать, о чем думает Миюки, через железную стену любезнейшей улыбки смотревшая на Изуми, которая приложила руку к щеке прямо напротив неё. Касуми с открытой враждебностью и Изуми, которая не скрывает своих желаний. Азуса, Исори и Хонока были поражены странным отношением этой парочки. В результате говорить с этой парой пришлось Тацуе и Миюки, на которых и была направлена враждебность и жажда.

— Если вы хотите, мы примем вас вместе.

Он считал, что есть что-то неправильное в том, чтобы сваливать разговор с ними на их цели, но он не мог оставить всю работу сестренке. Думая над этим, Тацуя снова вернулся к теме разговора. Но...

— Я не намерена присоединяться к школьному совету, — бесцеремонно ответила Касуми на его усилия. Она показывала твердую решимость отказаться от предложения Тацуи. И тот факт, что форма её речи немного отличалось от той, когда она разговаривала с сестрами, видимо означал, что она отвергает любую форму дружелюбия.

— Касуми-тян, ты ведешь себя грубо по отношению к Шибе-сэмпаю, — откровенно сказала Изуми. Как и ожидалось, она не могла закрывать глаза на то, что происходит. Изуми явно следила за словами Касуми. И она не шептала, видно, такие у них были взаимоотношения — давать замечания друг другу.

С другой стороны, Азуса, Исори и Хонока не могли скрыть удивления от того, что Миюки никак на это не отреагировала. Любовь сестры к Тацуе была её кредо и любой, кто относился плохо к Тацуе, обжигался (или больше обмораживался?) её гневом. Но, несмотря на это, взгляд Миюки, которым она смотрела на Касуми, можно было назвать милым. Вместо подозрения, в глазах этой троицы был ужас. Это было затишьем перед бурей.

Конечно же, Азуса и остальные слишком много думали об этом. Миюки, которая чувствовала все плохое, направленное на Тацую, абсолютно ясно поняла, что Касуми не презирает её брата — её отношение сочетало в себе смесь ревности и настороженности. Миюки симпатизировала враждебным чувствам Касуми к любому парню, который близко приблизился к её любимой старшей сестре. Она понимала, как малы шансы того, что её чувства к Тацуе перерастут во что-то большее, так что Касуми была милой младшеклассницей, с которой Миюки могла общаться спокойно.

— Ясно, как печально. — Миюки имела в виду, что это печально именно для неё. — Тогда, Изуми-тян, ты присоединишься к школьному совету? — Однако Миюки не показала свои личные чувства и не показала то, что хочет держаться от Изуми в стороне. Она просто весело задала этот вопрос.

— С радостью.

Пусть жгучий взгляд Изуми стал еще жарче, идеальная улыбка леди Миюки даже не дрогнула.

◊ ◊ ◊

Проведя после школы некоторое время в библиотеке, Касуми пришла в кафе одна. До намеченной встречи с Изуми, которая ранее ушла в школьный совет, оставалось тридцать минут. Время всегда течет медленно, когда ждешь кого-то одна. Изуми сказала ей, что она может уйти, если устанет ждать, поэтому Касуми лениво размышляла что же ей делать.

— Что случилось? Ты как-то нездорово выглядишь, — вдруг к ней обратился голос.

Подняв голову, она увидела, что рядом стоит молодая сотрудница школы, одетая в брючный костюм.

— Ох, нет, все в порядке.

Этим ответом Касуми хотела показать «Я хочу, чтобы меня оставили в покое». Однако в её словах оказалось меньше воодушевления, нежели она планировала, что потрясло даже её.

Женщина, сотрудница школы, улыбнулась, словно разглядев что-то сквозь недоумение Касуми, и присела напротив, не спросив разрешения. Касуми слегка опешила от подобных действий, но увидев, что та улыбка несколько неискренняя, решила, что это не имеет значения.

— Я консультант этой школы, Оно Харука. — Харука представилась в тот самый миг, когда с лица Касуми исчез беспокойный взгляд.

— Первый год, Саэгуса Касуми, — машинально назвалась Касуми.

— Саэгуса-сан из класса C?

— Да.

Так как Харука захватила инициативу в разговоре, Касуми просто плыла по течению.

— Я не отвечаю за класс C, но я тебе помогу.

— Меня ничего особо не беспокоит.

Её психическое сопротивление продлилось не долго, и Касуми искренне рассказала о том, что ей приходится долго ждать Изуми, которая присоединилась к школьному совету.

— Понятно. У тебя смешанные чувства по этому поводу? — прошептала Харука, которая наклонилась вперед и с серьезным лицом слушала историю Касуми.

«Что вы подразумеваете под смешанными?», — почти спросила Касуми, но Харука её опередила:

— Саэгуса-сан, почему бы тебе не присоединиться к дисциплинарному комитету? — резко и совершенно неожиданно предложила Харука. Она улыбнулась и заглянула в глаза Касуми, которая не могла сразу ответить. — Ты ведь знаешь о школьной системе дисциплинарного комитета?

Данный вопрос требовал простого ответа «да» или «нет».

— Да... Я слышала об этом от старшей сестры. — Касуми всё ещё была в недоумении, но на вопрос ответить смогла.

— Отлично. Тогда разговор будет быстрым.

Харука не спросила, кем является «старшая сестра» Касуми. Фамилия «Саэгуса» была довольно редкой и поэтому она знала ответ наперед; более того — Харука знала Касуми до того как она представилась.

— На самом деле, рекомендация от школы — это один из способов попасть в комитет. В общем, мы выбираем новичка на вакантное место в комитете.

— Имеете в виду, меня? Простите, но нормально вот просто так выбрать меня?

— Если ты примешь предложение, то никто не будет возражать, — Харука слегка улыбнулась, она ожидала, что Касуми, уже восстановившая живость, так ответит. — Думаю, ты будешь работать не хуже, чем Шиба-кун в прошлом году, — казалось бы, в непринужденной манере заметила Харука, но цвет глаз у Касуми, которая до этого не слишком-то интересовалась, изменился.

— Под Шибой-сэмпаем вы имеете в виду старшего брата?

— Ага. — На мгновение на лице Харуки промелькнуло выражение «попалась», но Касуми не заметила этого. — В прошлом году Шиба, рекомендованный школьным советом, выделялся как член дисциплинарного комитета не меньше, чем Глава Ватанабэ-сан. Руководство школы рекомендовало Морисаки, который также отличался боевыми навыками, но он, в какой-то мере, смотрелся жалкой тенью Шибы-куна. Кроме того, в прошлом году возникли проблемы с другим членом комитета, рекомендованным руководством школы. Если так и будет продолжаться, то люди будут подозрительно к нам относиться. Ты бы помогла нам преодолеть всё это.

Харуке не обязательно было говорить эти причины. Когда она упомянула о том, как выделялся Тацуя, Касуми заполнила смесь боевого духа с неприязнью.

— Я поняла. Позвольте мне присоединиться!

Она была полна воодушевления, и, казалось, в её глазах был виден огонь.

— ...Благодарю. Я свяжусь с Главой дисциплинарного комитета. Думаю, ты встретишься с ней уже завтра.

Так как она знала о проблемах, возникших до и после церемонии поступления, Харука использовала эти знания, чтобы подстрекнуть Касуми к действиям. Однако она оказалась более рьяной, нежели предполагала Харука. «Что же на самом деле случилось», — Харука не могла не думать над этим.

 

Глава 7

Представитель новичков решил не присоединяться к школьному совету — невообразимо. Впрочем, больше суеты не было и в Первой старшей школе началась неделя набора в клубы (Азуса пробормотала что-то вроде: «давайте в этом году будет мир...» — а остальные члены школьного совета со второго года сделали вид, что не услышали).

Однако во время недели набора в клубы новых членов маленькие или большие неприятности непременно случаются каждый год. Неделя набора началась во второй понедельник апреля и закончится в пятницу тринадцатого. Мольба Азусы: «хоть бы в этом году ничего не случилось», — была неисполнимой мечтой, которая умрет благородной смертью.

Сегодня и до конца недели Тацуя и Миюки после школы будут дежурить в штаб-квартире клубных дел. Так они смогут мгновенно ответить, когда произойдут неприятности. В прошлом году эту задачу выполняли Маюми и Хаттори. В школе не так уж и часто бывает два вице-президента, а лишать школьного совета этих двух может быть воспринято как легко рушимый боевой строй. Но никто не посмеет сомневаться в магических способностях Миюки, а истинная сила Тацуи была доказана на ином уровне, нежели практическая оценка, — подлинной практикой (настоящим боем). Если б брат и сестра по-настоящему патрулировали, что бы кто ни думал, никто не возражал бы.

В комнате они были на дежурстве с одним из исполнителей дивизии безопасности клубных дел. До того как Хаттори выбрали Председателем, система была такой, что каждый клуб посылал одного члена в дивизию общественной безопасности, но как только он им стал, штатная система претерпела изменений — масштаб возрос. Все двадцать членов стояли в их главном офисе в боевом порядке, разделенные на четыре смены. Это была самая большая сила, превышающая дисциплинарный комитет и школьный совет. Хотя Хаттори по харизме, бесспорно, уступал предыдущему Председателю, Катсуто, организационные способности у него были лучшими.

Вчера штаб-квартира была наполнена членами дивизии общественной безопасности. Почти все они были учениками, которых Тацуя плохо знал, включая второгодок. Он знал только их имена и лица. Однако сегодня здесь был сэмпай, с которым он был более чем смутно знакомым.

— Странно ведь. Я, в прошлом году неуклюже вызвавший инцидент, из-за которого меня чуть не отчислили, сейчас один из людей, контролирующих хаос в этом году.

— Сэмпай, разве такое можно говорить о себе? — потрясенным тоном ответил Тацуя.

— Кирихара, не болтай об этом слишком много... будут трудности, если кто-то войдет и поймет неправильно. — А Хаттори, со своим ответом, устроил представление: локоть на столе, пальцы потирают лоб и глубоко вздыхает.

— Какая разница, никто ведь всё равно не слушает.

Сейчас в комнате клубных дел было лишь четыре человека: Хаттори, Кирихара, Тацуя и Миюки. Сегодня на дежурстве было четыре члена дивизии общественной безопасности, но двое из них пошли убедиться, что для демонстраций в малом спортзале все придерживаются графика, а двое других с самого начала патрулировали школу по периметру.

— Упс, я сглазил. Закончим разговор на этом.

Однако сразу же после того, как Кирихара заявил «здесь никого нет», девушка третьегодка из дивизии общественной безопасности вернулась из малого спортзала.

— Как раз началась демонстрация клуба Кэндо.

За ученицей, докладывающей Хаттори о статусе малого спортзала, Тацуя посмотрел на часы и сменил тему разговора.

— Видно, клуб Кэндо довольно-таки пунктуально придерживается времени, — сказал Кирихара, потому что многие клубы превышали свой лимит на демонстрацию.

— Ты не идешь, Сэмпай? В марте ты много времени провел, практикуясь с клубом Кэндо.

— А ты хорошо осведомлен...

— Просто в прошлом месяце я был в дисциплинарном комитете. И иногда смотрел за практикой.

— Когда же... я тебя даже не заметил, — со страхом и ужасом посмотрел Кирихара на Тацую. Однако, когда увидел надменное лицо Тацуи, сразу опустил плечи. Он вспомнил, что на Тацую бессмысленно так смотреть.

— Да, я участвовал в практике, но я не перевелся в клуб Кэндо. Через две недели у клуба Кэндо матч, — сказал Кирихара и добавил имя школы, которая была национальным чемпионом. — Они участвуют.

— Так вот почему ты посещал практику клуба Кэндо?

— Верно. Это прекрасная возможность, которую просто нельзя упустить.

Тацуя и Кирихара познакомились самым худшим образом, но сейчас были достаточно близки, чтобы говорить так гармонично.

Мирную беседу прервал сигнал, который раздался у Хаттори на столе. Старомодный звонок дал понять Хаттори, что механизм стола только что получил рапорт. После краткого вызова, он поднялся и обратился к Тацуе и Миюки:

— Шиба, Шиба-сан.

Сложное выражение речи, но Хаттори всегда к ним так обращался.

— Да? — спокойно ответила Миюки. Тацуя молча поднялся и ждал следующих слов Хаттори.

— В гараже клуба Исследования роботов проблемы. Разберитесь. — Хаттори посмотрел на Тацую. В этом не было глубокого смысла, просто Тацуе было легче отдавать приказы.

— Понял. — На этот раз ответил Тацуя. Миюки поклоном показала согласие и пара пошла на место происшествия.

◊ ◊ ◊

Мероприятия набора новичков были ограничены одной неделей. После этого к клубам ученики должны будут присоединяться сами. Это был главный источник конфликта между клубами, участвующими в магических соревнованиях. Тем не менее это не значило, что не магические клубы во время недели набора не конфликтуют. Перед гаражом клуба Исследования роботов друг на друга глядели Мотоциклетный клуб и клуб Исследования роботов, а между ними застрял одинокий ученик.

Мотоциклетный клуб не занимался ездой на мотоциклах. Их клубная деятельность включала создание и модернизацию мотоциклов, изначально они были частью клуба Исследования роботов. Можно сказать, что клуб Исследования роботов раскололся на колёсное движение и ножное. С таким прошлым два клуба были, как правило, не в ладах. Можно сказать, что у Мотоциклетного клуба, неподалеку арендующего автомастерскую, было больше неприязни к соперникам, клубу Исследования роботов, у которых был гараж на территории школы.

Оба клуба не сводили глаз с очень заметного первогодки, у которого были платиновые светлые волосы, серебряные глаза и белая кожа. Его тонкое телосложение и мудрое выражение лица отдавали изяществом. Девушки второго и третьего годов желали сделать его талисманом. Третьегодки обоих клубов стояли в первых рядах тех, кто глядел друг на друга.

— Сдайтесь изящно. Сумису-кун сказал, что присоединится к клубу Исследования роботов, так ведь?

Новичка, ставшего призом в битве, звали Сумису Кэнто. Именно его Тацуя увидел блуждавшим перед церемонией поступления.

— Вы так долго пользовались прессовочной машиной, что оглохли? Сумису-кун ни слова об этом не сказал. Потому что мы первыми с ним заговорили, у вас нет права жаловаться.

— Мы не дошкольники, где первым пришел — первым обслужен. Вас так сильно тряхнуло то поршневое старье, которое вы пытаетесь починить?

— Старье?! Такие слова только и ожидать можно от прогрессивных гиков, играющих в механические куклы ростом с человека!

Матч по поливанию грязью между девушками собралась посмотреть большая толпа зрителей. Однако за спинами девушек парни-члены клубов не медлили:

— Старье?..

— Гики?..

Видно, жару поддали эти ключевые слова.

— Эм, я...

А причину конфликта, Кэнто, оставили на произвол судьбы.

Настроение было взрывоопасным. Первыми прибыли не члены школьного совета или дисциплинарного комитета, а члены патрулирующей отдельно дивизии общественной безопасности.

— Клуб Исследования роботов и Мотоциклетный клуб, успокойтесь! — первым сделал шаг Томицука Хаганэ, ученик второго года.

Рядом стоял стажер Шиппоу Такума.

В дивизию общественной безопасности его пригласил Хаттори (по крайней мере так выглядело), на что тот с воодушевлением согласился. Это было первое назначение Такумы: помогать Томицуке в разрешении любых проблем между клубами.

Такума своей решительностью вытолкнул Кэнто из битвы.

— Ты Кэнто?

Затем он встретил Тацую и Миюки, которые пришли как раз после Томицуки.

— Ах, Шиба-сэмпай. — Кэнто счастливо обернулся и посмотрел на Тацую.

Он не обратил внимания на стоявшую рядом Миюки. Очень необычно. Тацуя, чувствуя себя чуть неуютно под этим глубоким интересом в её невинном взгляде, спросил Кэнто:

— Что здесь произошло?

Тацуя не мог знать, что Кэнто имеет к этому какое-то отношение. Он заговорил с ним лишь потому, что увидел знакомое лицо.

— Ах, эм, прошу прощения, Сэмпай!

Даже если Кэнто вдруг извинился, Тацуя просто не понимал, что происходит.

— Я ещё не решил, к какому клубу присоединюсь. Сегодня я просто хотел осмотреться, но после того, как зашел сюда, чтобы побольше услышать о клубе, всё вдруг стало таким...

Наверное, Кэнто был взволнован, его слова были почти бессвязными. Пока Тацуя пытался его понять, положение дел изменилось.

— Дисциплинарный комитет!

Тацуя услышал задиристое замечание этого знакомого голоса. Члены клуба Исследования роботов и Мотоциклетного клуба громко заявляли свою правоту, а Томицука повысил голос, чтобы среди них его услышали, так что никто не ответил той, кто заговорил.

— Э? Это Касуми-тян, Онии-сама.

— Ах...

Тацуя не удосужился повернуться к кричащему голосу, но этого и не требовалось. Тацуя даже без слов Миюки узнал, что членом дисциплинарного комитета была Касуми.

— Кэнто.

Кэнто, смотревший через плечо широко открытыми глазами в сторону Касуми, вновь посмотрел на Тацую.

— Ох, да, прошу прощения.

— Не стоит извиняться, — Тацуя улыбнулся Кэнто, который так нервничал, что его было почти жалко. В той улыбке был толстый слой усмешки, но это заметила только Миюки, стоявшая рядом, она знала все его улыбки. Кэнто не заметил.

— Да, прошу п... ах.

— ...Хорошо. — Прежде чем успела низойти неловкая тишина, Тацуя продолжил. — В общем, Мотоциклетный клуб неправильно понял твои намерения, а клуб Исследования роботов решил вмешаться?

— Эм, да, наверное...

— Ясно... Что ж, эта часть, похоже, уже разрешилась.

Предыдущие сварливые голоса заменились другими. И они не заметили начало опасной перепалки. В воздухе запахло угрозой магического боя. Два клуба угомонились, но источником угрозы было столкновение Такумы и Касуми, глядевших друг на друга.

— Кэнто, можешь идти. С клубами я поговорю сам.

Младшеклассники пришли разрешить конфликт, но начали собственный, от таких мыслей у Тацуи заболела голова, но он попросил Кэнто уйти.

— Хорошо... спасибо. — Кэнто, похоже, чуть замешкался, не мог решить, позволять ли Тацуе урегулировать вопрос вместо него самого, но, в конце концов, поклонился и ушел.

— Этим делом уже занимается дивизией общественной безопасности группы управления клубами. Так что можешь идти, член дисциплинарного комитета. — Первое, что сказал Такума, чтобы начать спор.

Из-за его заносчивости Касуми передёрнулась. Однако когда увидела в нем такого же новичка, возмущенно возразила:

— Но мне кажется, что разрешать споры между учениками — обязанность дисциплинарного комитета.

«Так что у меня нет причин уходить», — Касуми неявно это сообщила и попыталась пройти мимо Такумы.

— Эй, подожди, — Такума протянул руку, чтобы схватить Касуми за руку, когда она проходила мимо. Однако ухватил лишь воздух. Касуми плавно шагнула в сторону и увернулась. Такуму на мгновение это потрясло. Однако когда он увидел триумф в глазах Касуми, то ему в голову ударила кровь. Разумеется, даже Такума не был столь наивным, чтобы использовать это как оправдание насилию.

— Упорный, да. Может, перестанешь стоять у меня на пути? — скучающим тоном сказала Касуми, ловко обходя Такуму, который снова стал у неё на пути.

— Я сказал: мы во всём разберемся, Саэгуса. Или ты не понимаешь? Мне что, сказать яснее? Тебе встревать нет нужды.

— Хмм... Шиппоу-кун. Ты знаешь, кто я? — Многозначительным взглядом Касуми посмотрела на Такуму и попыталась победить его словами. — Ты хоть заметил, что ты помеха? Какой жалкий вид. Знаешь, члены дисциплинарного комитета не должны слушаться приказов дивизии общественной безопасности. — У Касуми повеселело лицо, в глазах играл свет битвы.

— Саэгуса... нарываешься на драку? — Лицо Такумы, напротив, всё покраснело, и лишь глаза светились холодом.

— Я не нарываюсь. Но всегда к ней готова.

— О... так ты готова? — Такума чуть отдернул левый рукав. Показался CAD в форме браслета. Официально носить CAD на территории школы разрешалось лишь членам школьного совета и дисциплинарного комитета, члены дивизии общественной безопасности не должны бы его с собой иметь. Однако некоторые правила ослабляются во время недели набора в клубы. На запястье сверкал не CAD с ограничениями безопасности для использования на соревнованиях, а его личный CAD, предназначенный для настоящего боя.

— Думаю да, я устрою тебе такой бой, что ты больше не захочешь со мной драться снова. — Касуми тоже отдернула левый рукав. CAD был чуть выше, чему у Такумы, небольшого размера и выглядел изящнее, однако он ни в коем случае не был слабее, это была передовая модель.

— Рядом с тобой никого нет. В одиночку ты хоть справишься?

— Что? Хочешь оправдаться тем, что проиграл из-за того, что двое напали на одного?

Такума и Касуми больше не замечали ничего, кроме врага перед глазами. Даже то, что распри между клубами, которые они пришли разрешить, уже были почти разрешены, и то, что Кэнто, вызвавший эти распри, уже ушел.

— Подождите! — Спор между клубом Исследования роботов и Мотоциклетным клубом привлек много зрителей. Вдруг вмешался какой-то ученик, прежде чем началось то, что выглядело как неизбежная битва на глазах у всех. — Вы двое, успокойтесь! — Это был Томицука, которого потрясла злоба Такумы и Касуми.

— Сэмпай, пожалуйста, не вмешивайся.

— Я сказал, успокойся, Шиппоу!

— Томицука-сэмпай, ты защищаешь Шиппоу-куна?

— Ни в коем случае! Саэгуса-сан, ты тоже успокойся!

...Когда Томицука стал между ними, насилие в воздухе чуть уменьшилось, но, кажется, они не перестали друг на друга рычать. Так что ни клуб Исследования роботов, ни Мотоциклетный клуб не вспоминали о том, что их дело ещё не решено.

— Не пора ли вернуться к своим делам?

...Будто ангел удостоил их своего голоса. Довольно удобно.

— Не доставляйте проблем школьному совету. С дисциплинарным комитетом и дивизией общественной безопасности я поговорю сам, — последовал Тацуя за Миюки, и клуб Исследования роботов вернулся в гараж, а Мотоциклетный клуб пошел назад в свой тент, чтобы постепенно возобновить набор. Тацуя и Миюки тоже пошли назад в штаб-квартиру группы управления клубами. Осталась лишь толпа зрителей и трое учеников, собравших столько внимания: Такума, Касуми и Томицука.

 

Глава 8

— ...Потому это меня и раздражает.

— Ха... Я удивлена, что тебе удалось сдержаться, Касуми-тян.

Тот же день, вечер 13 апреля 2096 года. После ужина им сообщили, что пришли гости (хотя двух старших братьев пока не было дома), поэтому Касуми пошла в комнату к Изуми обсудить произошедшее в школе.

— Хм, ладно, когда думаю обо всех этих последствиях, мне кажется, что было бы лучше не отступать. Тем не менее, если честно, мне и вправду хотелось его отметелить.

Она сидела на коврике и держала в руках подушку, которую стукнула два или три раза, вероятно считая этот несчастный предмет Такумой.

— Кстати говоря... согласно твоему рассказу, Шиппоу-кун был слишком уж недружелюбен.

— Недружелюбен? Да он явно драки хотел.

— Да, да. Тогда, раз он хотел драки, как он объяснил враждебность, показанную группой управления клубами по отношению к дисциплинарному комитету?

— Вот поэтому я и говорю, что он напрашивался на драку с Саэгусой, потому что он Шиппоу.

Услышав предположение Касуми, которая сидела и эмоционально описывала произошедшее, Изуми не воспринимала это как свои личные переживания и возразила:

— Действовал он во имя семьи Шиппоу или нет, однако он и впрямь вел себя очень грубо, — неожиданно сказала она.

Касуми обеими руками бросила подушку и моргнула несколько раз.

— Так это было не ради семьи Шиппоу, а для его собственной злобы?

— Не могу поверить, Касуми-тян, ты сказала «Злоба»... Ну, полагаю это довольно точное определение. — Видя преувеличенные эмоции Касуми, Изуми кивнула с озадаченным выражением лица, прежде чем изменить его на предельно внимательное, как она думала сама. — Я слышала, что глава семьи Шиппоу очень сдержанный. По слухам, он не такой человек, кто будет прямо противостоять семье Саэгуса...

В то же время глава семьи Саэгуса, Саэгуса Коити, готовился встречать гостя.

— Приятно познакомиться. Меня зовут Савамура Маки.

— Мы ждали вас. Я дочь главы — Маюми. Пожалуйста, следуйте за мной.

Приветствовала гостью Маюми. Это не было случайностью, так приказал Коити. Проводив Маки в гостиную, Маюми почувствовала больше подозрения, нежели любопытства.

«Она, должно быть, актриса Савамура Маки-сан... Какое дело связывает актрису и Десять главных кланов?»

Если бы гостем был политик или промышленник, Маюми не посчитала бы это странным, вне зависимости от пола посетителя. Даже если кто-либо из сферы развлечений искал помощи волшебников, это было бы в пределах разумного. Однако чтобы Десять главных кланов помогали сливкам телевещания... странновато.

— Ото-сама, я привела Савамуру-сан.

Как бы это подозрительно ни было, её мысли не отразились на лице. Безупречно исполняя роль идеальной дочери, встречающей гостей, Маюми привела Маки в гостиную, где ждал отец.

Позволив Маюми покинуть комнату и отправив горничных за дверь, Коити заговорил с Маки:

— Это, должно быть, наша вторая встреча.

Так же сев, Маки улыбнулась в ответ:

— Я польщена, что вы меня помните.

— Не стоит благодарности. Пожалуйста, наслаждайтесь едой, пока она не остыла.

На столе было множество горячих блюд и закусок. Все блюда принесли заранее намеренно, потому что Коити понимал, что переговоры должны быть тайными. Маки также не обращала на это внимания.

— Благодарю вас. Давайте ужинать, — учтиво ответила она и взяла столовые приборы. За столом Маки вела себя идеально, что не очень сочеталось с её нервозностью. Видно, Коити удовлетворенно улыбнулся, наблюдая эту сцену.

— Ах, мои извинения, — взгляд его понять было невозможно, может, потому что он хотел внести неразбериху в разговор, Коити выразил свои извинения. — Как грубо с моей стороны носить очки в помещении.

— Нет, я знаю, какое у вас было прошлое.

В четырнадцать Коити оказался жертвой международного похищения, нацеленного на волшебников. Этот инцидент стоил ему правого глаза. Когда он стал взрослым, и его тело перестало развиваться, он начал использовать фальшивый глаз, тем не менее среди волшебников он был хорошо известен в молодости как «Молодой Волшебник с глазной повязкой». Сейчас он предпочитает использовать слегка окрашенные очки, чтобы скрыть наличие фальшивого глаза. Эту деталь можно было легко заметить, если немного о нем узнать.

После небольшого диалога и окончания ужина, Маки поправила спину. На самом деле она хотела бы поговорить о деле в более естественной атмосфере, но не смогла найти слабостей Коити, пока они ужинали.

— На самом деле я попросила занять ваше время сегодня, потому что есть кое-что, о чем я бы хотела сообщить вам, Саэгуса-сама.

Маюми закончила переодеваться и хотела немного отдохнуть. И как раз тогда зазвонил динамик, прикрепленный к двери.

— Онээ-сама, это Изуми. Могу я с тобой поговорить?

— Конечно. Пожалуйста.

Слово «Пожалуйста» на самом деле было приглашением в комнату. Система распознавания голоса HAR получила голосовую команду Маюми и открыла замок. Изуми и Касуми вошли в комнату вместе.

— Извини, но мы хотим узнать твое мнение кое-о-чем, — попросила Изуми.

Маюми удивилась. Она не сказала: «Пожалуйста, научи нас», но «Хотим узнать твое мнение». Другими словами, это было что-то, не относящее к учебе или магическим тренировкам.

— О чем именно?

— Онээ-сан, ты не знаешь, что за человек управляет семьей Шиппоу? — спросила Касуми.

Первая мысль, промелькнувшая у Маюми в голове, была: «Зачем ты хочешь это знать?» — но ответ тут же всплыл у неё в уме.

— Касуми-тян... — Маюми, даже не видя реакцию младших сестер, прекрасно понимала, каким ужасным было выражение лица, которое она сейчас приняла.

— Ч-что? — Изменился не только её тон, даже глаза забегали из стороны в сторону. Увидев реакцию Касуми, Маюми еще больше убедилась в правоте своих суждений.

— Что-то случилось между вами и Шиппоу-куном.

— Как ты узнала?! — не стала отрицать Касуми и быстро сдалась (скорее даже призналась). Нет, на самом деле она хотела это скрыть, но удачная фраза Маюми побудила более честный ответ.

— Ты...

— Пожалуйста, подожди, Онээ-сама, — видя, что Маюми собирается упрекнуть сестру, Изуми быстро вмешалась в разговор.

— Это правда, что Касуми-тян почти встряла в дуэль с Шиппоу-куном, но в случившемся сегодня больше виноват Шиппоу-кун, нежели Касуми-тян.

Маюми изучила Изуми подозрительным взглядом. Тем не менее взгляд Изуми не дрогнул. Маюми тяжело вздохнула с облегчением и выражение её лица расслабилось.

— Ладно. Я вам верю.

Теперь уже настало время Касуми тяжело вздохнуть с облегчением. Скрытый взгляд, направленный на Изуми, содержал явные намеки на благодарность.

— Так вот почему вы хотите узнать о главе семьи Шиппоу. — Маюми нахмурила брови и поправила спину. — Верно... Хотя я не разговаривала с ним долго... Он, скорее всего, очень практичный и внимательный человек.

— Практичный и внимательный? — Не поняв, Изуми повторила её слова. «Практичный и внимательный» — этого слишком мало для описания личности, поэтому она не думала, что их можно считать характеристиками.

— Верно. Практичный и внимательный, и поэтому нельзя сказать, о чем он думает. Подготовив множество стратегий, он не будет слишком жадным, и выберет ту, в которой риск будет минимален и будут достигнуты изначальные цели. Вот такой он человек, — ответила Маюми, приняв во внимание замешательство сестры, но ответ послужил лишь тем, что поднял у сестёр новые вопросы.

— Но, если это так...

— Да. Как я и думала, Шиппоу-кун, согласно словам Касуми-тян, абсолютно не похож на своего отца.

— Тогда он действует не ради планов семьи Шиппоу?

— Даже если так, не так уж много учеников способно строить свой план с их ограниченными возможностями. Шиппоу-кун должен понимать, насколько это бессмысленно, вне зависимости от того, насколько велика его магическая сила.

— Может, у него есть покровитель помимо семьи Шиппоу?

— ...Не будет ли это слишком напряжным? — была вынуждена вмешаться Маюми, видя, как младшие сестры высказывают всё более дикие теории.

— ...Ха-ха, это верно.

— ...И вправду, полагаю, мы слишком сильно об этом беспокоимся.

Сказав это, они засмеялись, но не было похоже, что Касуми или Изуми полностью с этим согласились.

Пока Маки говорила, Коити её не прерывал. И как только она закончила, Коити поднял со стола бокал красного вина. Испив четверть бокала, он испустил мягкий звук, прежде чем поставить его обратно на стол.

— Другими словами, — наконец, Коити снова направил взгляд на Маки, — ваш дедушка собирается расторгнуть секретное соглашение с антимагической фракцией, верно? — неспешно спросил Коити.

Маки утвердительно кивнула.

— Я также считаю, что продвижение антимагической идеологии нереально и вредно. Любая оказанная ей помощь станет петлей у меня на шее. Мой отец хорошо об этом осведомлен.

— Благодарю. Вы, как мне кажется, можете прийти к логическому заключению. — Коити слегка наклонил голову, и глазами попросил её продолжить.

— Я верю, что использование магии должно получать больше одобрения в обществе. Не только в армии или полиции, я думаю, что магия имеет огромный потенциал на телевидении или в кинематографе.

— Помимо телевидения вы сказали кинематограф? Новаторская мысль.

— Пожалуйста, поймите меня правильно, я не считаю волшебников обезьянами. У меня нет планов по превращению магии во что-то, что будет просто привлекать внимание.

— Хо?

— Снимание фильмов часто связано с опасностью. К тому же мы часто встречаемся со сложностью передачи реалистичных звуков и спецэффектов. Естественно, можно не говорить о репортерах, но для актеров и персонала ценность магии просто невероятна.

— ...И? — Коити, с интересом на лице, призвал её продолжить.

— Даже для волшебников, к которым относятся не лучшим образом, потому что они не подходят для поля боя, существует множество областей в кинематографе и телевидении, где они смогут показать свой талант. Я твердо верю в это.

— Понятно.

— Я приглашу волшебников, у которых не было шанса показать себя и дам им возможность использовать свой прекрасный талант в магии. Для этого я приготовлю награду, которая наиболее полно удовлетворит вас. — На этом Маки остановилась и всмотрелась в лицо Коити. Она чуть вдохнула, похоже собирала смелость перед продолжением разговора. — С точки зрения волшебников, я чужая. Я не являюсь близким другом и никак с ними не связана. Однако я хочу стать хорошим товарищем, близким другом для всех волшебников. Я надеюсь, вы понимаете это.

— Именно поэтому вы решили препятствовать осуществлению планов антимагического лагеря?

— Я прекрасно понимаю, что бессильна, но я считаю, что по крайней мере должна быть искренней.

— В свою очередь, вы надеетесь на признание и приглашение от волшебников, верно? — Коити озвучил запрос Маки, но она не колебалась. Такой уровень восприятия был в пределах ожиданий.

— Я не настолько наглая, чтобы надеяться заработать ваше одобрение... Я просто надеюсь, что вы признаете это, и только.

Коити с небольшим интересом взглянул Маки в лицо.

— Савамура-сан, вы не только хорошая актриса, но и талантливый переговорщик.

Конечно, Коити не превозносил Маки в буквальном смысле. Чтобы поймать его истинные намерения, Маки собрала всё своё внимание. Кроме этого случая, в подобных мерах не было необходимости.

— Тем не менее вы слишком хорошо скрываете свои истинные чувства. К несчастью. В зависимости от времени и обстоятельств, раскрытие истинной себя временами позволяет получить больше уступок от оппонента, — Коити изящно раскрыл свой козырь. — В ваших словах нет лжи. Однако вы собираетесь использовать волшебников не только для озвученных целей. Вы собираете волшебников в качестве части плана, и, впоследствии, собираетесь использовать их в качестве более прямой силы, не так ли?

Лицо Маки сильно исказилось. Но только на мгновение. Используя свои актерские способности, она смогла успокоиться.

— Извините меня.

Даже в глазах Коити, Маки, казалось, искренне просит прощения. В попытке получить дополнительные очки, Маки смогла заработать небольшую победу.

— До тех пор пока вы не станете противостоять волшебникам, связанным с нами, семьей Саэгуса, я не стану вмешиваться в ваши планы.

Маки внезапно подняла глаза.

— Правда?

Сейчас она не могла контролировать своё выражение лица, но это не нанесло ей ущерба.

— Я обещаю.

— Благодарю вас!

Маки знала, что она смогла выиграть изначально проигранную игру. Хотя она понимала, что уже проиграла, когда начала торговаться с Коити, Маки смогла успешно устранить самые большие препятствия на пути наступления «нового порядка».

◊ ◊ ◊

После того как Коити проводил Маки, он вернулся в свою комнату, запер дверь и направился к телефону. Набрав номер, он подождал десять секунд. На небольшом экране появилось лицо старейшины Кудо.

— Мистер, прошу прощения за беспокойство в такой поздний час.

Коити не использовал «Сэнсэй» или «Сир», но вместо этого использовал «Мистер». Это было обычаем со времен совместных тренировок с Йоцубой Маей и Йоцубой Мией под опекой старейшины Кудо.

— Не беспокойся. Должно быть, ты хочешь сообщить мне нечто важное?

— Верно. Я хочу обсудить кое-что крайне важное, — сказав это, Коити изящно придвинулся к столу. На камере это выглядело как будто он наклоняется, чтобы обсудить что-то личное. На самом же деле, то, о чем собирался говорить Коити, было одновременно личным и секретным.

— Фактически, я только что говорил с представителем телевидения.

Коити сначала рассказал обо всем и объяснил, что гуманисты (поддерживающие антимагическое движение) из USNA манипулировали телевидением внутри страны с целью дискриминации волшебников.

— Согласно тому, что я слышал сегодня, они достигли довольно больших успехов.

— Так как это ты, очевидно, что ты не в первый раз слышишь об этом. Разве ты не завершил расследование относительно всех операций на телевидении? — без усмешки спросил Кудо.

— Вы знаете обо мне всё, — без сопротивления признался Коити.

На самом деле это у Кудо сменилось выражение лица.

— Я тебя слушаю, — с утомленным выражением сказал он. — Что ты собираешься делать?

— Йоцубы стали слишком сильны. Они давно превзошли Десять главных кланов и уже начали подрывать баланс в стране. Вы так не считаете, мистер? — ответил Коити. Но ответ оказался никак не связанным с основной темой разговора.

— Ты планируешь использовать антимагическую активность, чтобы ослабить Йоцубу? — Однако Кудо, кажется, понял, о чем хотел сказать Коити. Проще говоря, это означало, что старейшина Кудо пришел к тем же выводам, что и Коити.

— В Первой школе есть ученик, который связан с Батальоном 1-0-1. Старшая школа, ответственная за обучение подростков, связана с армией. Вы не считаете, что это станет объектом пристального внимания телевидения или политиков из этической фракции?

— Твои дочери тоже ходят в Первую школу.

— В такой ситуации учеников посчитают лишь жертвами.

— Директор Первой школы сохраняет нейтралитет... Он отказался вступить в твой лагерь.

— Верно, но это мелочь. Я больше беспокоюсь за связь между Батальоном 1-0-1 и Йоцубой.

— ...Значит, такова твоя цель, — больше чем через десять секунд ответил Кудо.

— Не только, но в связи с этим у меня есть некоторые предположения. Как насчет этого, мистер? До тех пор пока негативная активность в пределах допустимых параметров, я думаю, что рвение антимагического лагеря не будет слишком сильным. К тому же целью их атак станут ученики старшей школы, если всё сделать правильно, то можно обратить гнев общественности на антимагическую фракцию. Я верю, что такой план принесет некоторые заслуги Десяти главным кланам.

— У меня нет силы, для того чтобы одобрить твой план. На это у меня никогда не было власти.

— Даже без власти у вас всё ещё есть влияние.

— ...Я не стану препятствовать твоему плану.

— Этого более чем достаточно. Благодарю вас.

Коити удовлетворенно выключил телефон. Перед тем как закончился разговор, выражение лица Кудо, скорее всего, отражало возраст, в котором у него нет никакого влияния.

 

Глава 9

14 апреля 2096, ночь субботы. Имя на табличке говорило о том, что это дом Шибы Тацуро, но на самом деле это был дом Тацуи и Миюки. И в нём они принимали странных гостей.

— Это дом Тацуи-ниисана?

Аяко кивнула с улыбкой своему младшему брату, который стоял у входа и спрашивал: «Разве он не слишком обычный?».

— Не то чтобы я не понимаю, почему ты это спрашиваешь, но это и вправду он.

Хотя брат с сестрой согласились, что дом обычный, обычным нельзя было назвать Тацую и его сестру. Старый западный особняк в безлюдном месте или окруженная высокими заборами секретная лаборатория для него были бы более подходящим жильем, и Фумия с Аяко полагали, что в одном из таких мест он и живет.

Однако Аяко получила карту напрямую от Хаямы. Невозможно, чтобы информация была ложью. Сдерживая своё недоверие, Фумия нажал на звонок.

— Да, с кем я говорю?

Пришедший из динамика голос не был знаком Куробам. В последний раз голос Тацуи и его сестры они слышали третьего января, когда во время новогодних праздников посещали главный дом. Прошло три полных месяца, но они были уверены, что смогут узнать голос Тацуи и Миюки.

— Я Куроба Фумия. Я думаю, что тут живет Шиба Тацуя.

Не смотря на это, неизвестный голос не остановил Фумию, который представился и сообщил, кто ему нужен. Некоторое время прошло с последнего ответа, возможно, оно было использовано, чтобы узнать желание Тацуи. Так как это был незапланированный визит без предварительного уведомления, им очень повезло, что Тацуя оказался дома, на что Фумия облегченно вздохнул.

— Пожалуйста, входите.

Мотор издал слабый звук, и главные ворота открылись. Фумия толкнул украшенные ворота, и, быстрее чем он успел ступить во двор, дверь в дом открылась. На пороге стояла молодая девушка в черном платье и белом фартуке. Она глубоко поклонилась гостям.

Аяко и Фумию проводили в гостиную, где их ждал один Тацуя.

— Фумия, Аяко-тян рад вас видеть.

Они не обиделись, что Тацуя их поприветствовал, не встав с дивана. Аяко, не дождавшись приглашения, села напротив него.

— Нээ-сан! — Фумия вежливо остался стоять и указал сестре на грубость, но Аяко слушала это так, будто это не имеет к ней никакого отношения.

Нет, она его не игнорировала. Как только Аяко села, она положила руки на юбку и вежливо поклонилась.

— Тацуя-сан, мы давно не звонили. Пожалуйста, извини нас за то, что не предупредили заранее.

— Не стоит беспокоиться о такой мелочи. Мы родственники, если точнее кузены, и к тому же ученики старших школ. Такая официальность между учениками старшей школы и, тем более, родственниками не нужна.

— Благодарю за великодушие... Фумия-сан что ты делаешь? Быстрее поприветствуй Тацую.

Замечание было немного дерзким. Однако чрезмерно серьезный Фумия не мог закрыть глаза на собственный проступок.

— Фумия, тоже присаживайся. В такой обстановке невозможно разговаривать, — Тацуя улыбнулся и обратился к всё ещё стоящему Фумии, чьи чувства Тацуя не мог понять. Услышав просьбу сесть, Фумия успокоился и присел рядом с Аяко.

— Тацуя-ниисан, давно не виделись, — Фумия легко поклонился. Однако не из-за того, что он был близок с Тацуей или смотрел на него с высока. Фумия был взволнован встречей с уважаемым кузеном, которого не видел около трех месяцев.

В это же время в комнату вошли Миюки и Минами. Руки Миюки были пусты, а Минами несла поднос с чаем.

— Аяко-сан, Фумия-кун, ваш чай.

Одетая в яркую юбку, которая была хорошо сшита и опускалась ниже колен, Миюки села рядом с Тацуей. Миюки, которая еще недавно носила домашнюю одежду, переоделась в выходной наряд, чтобы встретить внезапных гостей.

— Миюки-онээсама, извините за вторжение.

Не страшась Миюки, Аяко намеренно встала и вежливо поклонилась. Её классическое платье элегантно развевалось вместе с её движениями. Дух соперничества, который показала сестра, заставил Фумию болезненно отвернуться (кстати, Фумия был в обычный мужской одежде и не одел парик). Тацуя смотрел на них удивленными глазами.

Как только Аяко снова села, Минами поставила чай на стол.

— Пожалуйста, извините нас за такой поздний визит... но мы вынуждены вернуться обратно в Хамамацу завтра утром. — Фумия разрушил лед своим вступлением и немного успокоил атмосферу.

— Сейчас не такой поздний час, чтобы можно было назвать ваш визит поздним.

На самом деле «поздний час» наступал после окончания ужина. Но, не смотря на это, поздний визит Фумии и Аяко не причинял беспокойства. Они были родственниками, которые были к Тацуе и Миюки ближе всего по возрасту и входили в число тех немногих родственников, которые не являлись их врагами.

— Кстати говоря, поздравляю с поступлением в Четвертую школу.

— С вашими умениями это было вполне естественно. Поздравляю, Аяко-сан, Фумия-кун, — Миюки, продолжив фразу Тацуи, тоже поздравила гостей. Хотя прошло много времени с объявления результатов экзаменов, и они уже неделю являлись официальными учениками, однако они не виделись вживую около трех месяцев.

— Спасибо, Тацуя-сан, Миюки-онээсама, — выразила благодарность Аяко.

— На самом деле я хотел поступить в Первую школу, но... — А на лице Фумии появилась болезненная улыбка, которая содержала больше боли, чем улыбки. — ...Мне сказали, что будет не хорошо, если многие из нас будут учиться в одном месте.

— Ты спрашивал тетю? — спросила Миюки.

Но в ответ кивнула Аяко:

— Мы не получили ответ напрямую от главы, однако...

— Её указания были переданы отцу Хаямой-саном. В них был приказ не поступать в Первую школу.

Что бы Аяко на самом деле ни чувствовала, её лицо не показывало огорчения, но Фумия, кажется, глубоко сожалел.

— Если тетя запретила, ничего не поделаешь, — общей симпатией ответил Тацуя, для того чтобы успокоить Фумию и сменить тему разговора. — Кстати, почему вы сегодня в Токио? Разве вам не поручали работу в Канто, Фумия?

Когда Тацуя сказал слово «работа», Фумия сменил позу, как будто что-то вспомнил.

— На самом деле я хочу кое-что вам сообщить, Тацуя-ниисан и Миюки-сан, — сказал он и его глаза сразу дернулись к Минами, которая стояла за спиной Миюки, ожидая указаний.

— Не беспокойся о Минами, — ответил Тацуя на скрытый в том жесте вопрос. — Эта девушка — Сакурай Минами, Страж Миюки, — добавил он.

Аяко и Фумия сильно удивились.

— Э, но Миюки-сан...

— Тацуя-сан, ты перестал быть Стражем Миюки онээ-самы? — спросила Аяко, внезапно прервав Фумию.

Тацуя улыбнулся и покачал головой:

— Нет, ничего подобного. Тетя, вероятно, продумала несколько возможностей.

— Вот оно как? — Аяко осмысленно осмотрела Минами, но та продолжала смотреть вниз и не показывала никаких реакций. — Поняла. Тогда не будет проблем, если она останется.

Пока настроение не стало совсем ужасным, Фумия продолжил объяснения: «На самом деле...».

— ...Сейчас иностранные антимагические силы проводят какие-то махинации в СМИ.

Услышав эти слова, Миюки удивилась, у неё немного расширились глаза.

— Откуда? — С другой стороны, Тацуя не был удивлен. Или по крайней мере так казалось.

— Гуманисты, USNA.

«Гуманизм» самовольно провозглашал, что для людей магия — это неестественная сила. Они выступали за изгнание волшебников, так как это было частью их веры, что небеса (или Бог) завещали людям жить только с естественными способностями, которыми их наделили.

— Так называемые гуманисты уже давно являются частью нации, или это другая группа?

Гуманисты были широко распространены на восточном побережье Северной Америки, и даже сейчас число симпатизирующих им японцев нельзя было игнорировать.

— Нет, полагаю, они одинаковые. Не думаю, что они вошли в новую фазу.

Тацуя уловил «основу» Гуманизма из определенного источника информации. Он не сообщал об этом высшему руководству Йоцубы, но они должны были тоже понять, кто Гуманистов дёргает за ниточки.

— Так антимагическая компания запущена в СМИ?

Конечно, он не спрашивал об этом. Иначе получилось бы признание, что он сам скрывает информацию. Тацуя вернулся к главному вопросу.

— Не только в СМИ. Члены парламента от оппозиционной фракции также секретно принимают в этом участие, — дополнил Фумия свои слова, движимый вопросом Тацуи. — На поприще защиты человеческих прав волшебников, они собираются осуждать использование магии в военных целях. Затем они будут использовать факт, что сорок процентов учеников, выпускающихся из национального университета магии, поступают на военную службу, в качестве доказательства, что система магического образования и военные находятся в сговоре. И в третей фазе, из того что я понял из их плана, они нацелятся на Первую школу, которая отправляет лучших учеников в Национальный университет магии, с призывом: «Спасем наших детей от использования в военных целях».

Фумия отпил чаю после долго объяснения. Когда он снова поднял голову, Тацуя наградил его похвальным взглядом.

Семья Куроба была ветвью Йоцубы, которая собирала информацию. Они не ограничивали себя магическими средствами. Они использовали различные способы сбора информации, такие как прослушивание телефонов, взлом и традиционные расследования. Однако неважно, насколько способны люди и хороша экипировка, если не уметь с ней управляться, то нельзя было бы разоблачить план, составленный из отдельных событий. Не ограничившись уже произошедшими событиями, Фумия доказал, что он научился использовать силу организации Куроба.

— Фумия, хорошая работа, я впечатлен.

— Ум, нет... Спасибо, Нии-сан, — до этого столько говоривший без остановки Фумия вдруг несвязно пробормотал. Если посмотреть поближе, можно увидеть, что его лицо стало красным. Могло показаться, что у Фумии есть странные склонности, но это будет заблуждением. Фумия просто был счастлив.

— Фумии и вправду нравится Тацуя-сан.

Тем не менее сейчас рядом Фумии сидела та, у кого было настроение его подразнить, даже если она понимала ситуацию.

— Нээ-сан! Не говори то, что можно неправильно понять!

— О, я ошиблась? Тебе не нравится Тацуя-сан?

— То, как ты это сказала, Нээ-сан, имеет совершенно иное значение.

— Хмм? Интересно, что же ты услышал.

— Это...

Троица, наблюдавшая за игривыми братом и сестрой, — Тацуя, Миюки и Минами, — согласилась, что они двое хорошо ладят, но их вид выражал разные эмоции: в улыбке Тацуи было немного горечи, Миюки была удивлена, а лицо Минами было апатичным.

Аяко и Фумия передали им больше деталей, после того как рассказали о пропагандистской войне против Первой школы и после этого отправились в отель. В конце концов, они не раскрыли свои источники информации и способы её сбора, но это всегда хранились в секрете. Тацуя не собирался обвинять их в недостаточной честности. Он также не просил их остаться на ночь, так как они сами были ответственны за этот поздний визит.

К тому же, несмотря на то что они не узнали об источнике, из дополнительной информации Фумии они поняли: Саэгуса Коити и Кудо Рэцу что-то тайно замышляют.

Способность к сбору информации Фумии и Аяко были, бесспорно, впечатляющими, и способности семьи Куроба в этой области были, вероятно, наиболее выдающимися в клане Йоцуба. Однако глава семьи Саэгуса не был таким неосмотрительным. Если их противником была бы Маюми, тогда даже Аяко смогла бы как-то справиться, но Саэгуса Коити был для них слишком силен. Возможно, это была информация, которую каким-то неизвестным способом получила их тетя.

Тацуя обдумывал это, пока лежал на кровати в своей комнате, сложив руки за головой на подушке.

Тацуя понимал, что, вероятно, танцует под дудку Йоцубы Майи. Не самое лучшее чувство. Но он не мог закрыть на это глаза. В ближайшем будущем (от недели до месяца) Первая школа столкнется с атакой политиков и СМИ под влиянием антимагической фракции... Знать это было выгоднее, чем не знать. Пока безутешные мысли проходили у него голове, Тацуя готовил план, которым они смогли бы ответить на это.

 

Глава 10

Национальный университет магии был основан на месте старого гарнизона Нерима. С виду, эта земля пустовала после поглощения слияния с гарнизоном Асака, однако утверждение плана строительства Университета так же сыграло свою роль в объединении гарнизонов Нерима и Асака.

Во время строительства Магический университет бы тесно связан с военными. По меньшей мере, 40% выпускников университета выбирали карьеру в военных отраслях или связанные с ними профессии. В то время было какое-то ложное чувство, но как только необходимость волшебников была принята во внимание, оно перестало быть странным. Именно поэтому можно было подумать, что атмосфера в университете была такой же жесткой как и в военной академии, что не являлось правдой. Например, выбор одежды полностью зависел от обучающихся, и не возбранялся до тех пор, пока не противоречил общественным нормам. Все предупреждения были устными. Чувство свободы здесь было еще сильнее, чем в старшей школе. Так чувствовала себя Маюми последние полмесяца.

Кстати говоря, сегодня Маюми была одета в мягкое цельное платье, которое оставляло плечи открытыми, и свитер с рукавами. Свитер был вязан тонкими нитями и оставлял большие отверстия, в то время как платье опускалось до колен, кружева опускались еще на 15 миллиметров, чего было достаточно, чтобы увидеть ее голени, выглядывающие из тонких чулок. Такая одежда была запрещена в старшей школе, но, ни ученики, ни работники не смели неодобрительно смотреть на нее.

На самом деле ее пригласили в столовую. Ее попросил прийти туда студент, который так же являлся новичком в Университете магии. Не смотря на это, было понятно, что не было намеков на беспокойство о ней. А причина заключалась в том, что человек, пригласивший ее, был очень хорошо ей знаком.

Перед тем, как зайти в кафе, Маюми внезапно почувствовала головокружение, но с ней все было в порядке. Ошеломляющее количество парочек оказало сильный эффект на ее нервную систему. Маюми знала, что их отношения были вполне серьезными, и это знание было лишь слабым утешением для одинокой Маюми. Она так же мечтала о любви, как и любой человек. Наблюдая за парочками, мысли о «зависть» и слова «прочь отсюда» пронеслись в ее голове. Естественно, она отказалась признавать факт, что она об этом подумала и не собиралась винить себя, как и большинство людей.

Возможно, это чувство было вызвано тем, что человек, с которым она встречалась сегодня, не имел никакого отношения к любви. На самом деле, это было не так, но в каком-то смысле, такая близость заставила Маюми изгнать эту возможно из своей головы.

– Дзюмондзи-кун, прости за ожидание.

Как только Маюми начала говорить, множество взглядов обратилось к ее столу. В магическом университете все знали об имени «Дзюмондзи», хотя многие не знали его лично. На лицах наблюдателей было написано «значит это Дзюмондзи».

– Не беспокойся, я сам пришел 5 минут назад.

Он не просто пришел, он находился здесь почти 5 минут. Маюми улыбнулась в ответ на эти слова, которые очень подходили Катсуто.

– Приношу извинения за вызов, Саэгуса-сан.

Следующая фраза Катсуто, приковала к ним еще больше взглядов. Студенты, которые не обратили внимание на имя Дзюмондзи, не могли игнорировать «Саэгусу». В этом году почти все студенты знали, что Маюми поступила в Университет магии. Если они не были монахами, которые отказались от внешнего мира, они, вне зависимости от пола, не смогли бы игнорировать новость о поступлении Саэгусы Маюми. Не смотря на это, надо сказать, что парни беспокоились намного сильнее.

В свою очередь Маюми игнорировала множество взглядов, наблюдающих за ней, как будто это было абсолютно естественно, во время встречи с гостем.

– Не обращай внимание. Дзюмондзи-кун ведь не из тех людей, которые будут вызывать меня по пустякам?

Маюми легко посмеялась, поймав взгляд Катсуто.

– К тому же, в такое популярное место.

Маюми знала о слухах, в которых она является одной из потенциальных кандидаток в жены для Катсуто. С виду, их отношения были полной противоположностью ожиданиям людей. На самом деле, люди, знающие о мире волшебников достаточно много, посчитают эти слухи нелепыми. На самом деле, семьи Саэгуса и Дзюмондзи обсуждали это дело. В данный момент, если говорить о вероятном партнере, есть семья Ицува и двадцатилетний глава дома, которому, казалось, нравилась эта идея. Оставим в стороне семью Дзюмондзи на некоторое время, у семьи Саэгуса не было планов по созданию реального союза между Маюми и Катсуто, но слухи были правдивыми в определении «кандидат».

Озорной намек Маюми означал, что они «кормили сплетников». Конечно, Маюми шутила, но если ее спросят, ей будет трудно отрицать, что у нее не было таких подозрений. Как только становишься потенциальным кандидатом для свадьбы, становится трудно оставаться просто друзьями, даже если этот человек на втором месте в списке.

– Я думаю, что это намного лучше, чем специально идти туда, куда никто больше не придет.

Этот ответ можно было поначалу принять за «джентльменский», но на самом деле это была «глупой» репликой, которая заставила Маюми думать, что только она беспокоится об этом. Катсуто был в обычном костюме, без галстука и других модных аксессуаров, поэтому можно было с первого взгляда сказать, что эта мысль никогда не посещала его разум. Все еще думая о таких мирных вещах, она заметила новостную статью, парящую на ладони Катсуто.

– … Раздражающая тема.

На экране планшета была электронная газета, заголовки которой гласили «Правда о военных волшебниках», «JSDF используют молодежь в качестве оружия», «В JSDF преобладают волшебники» и «Льготы для офицеров-волшебников». Экстремисты обвиняли JSDF в использовании и покрывании Волшебников, но все они были одинаковы в том, что они порицали отношения JSDF и Волшебников.

– Претендуя на роль защитников прав Волшебников, на самом деле они пытаются посеять дискриминацию в обществе. Ты не считаешь такие лицемерные новости мерзкими?

Катсуто, не дожидаясь ответа Маюми, начал оперировать CAD в форме смартфона, который он взял с пояса.

На территории Университета магии студентам не запрещалось носить CAD, также студенты могли намного свободней использовать магию, чем на улицах. Особо опасная магия была занесена в черный список и запрещена в лабораториях и экспериментах, в то время как большое число заклинаний было разрешено использовать в местах, которые не имеют никакого отношения к лабораториям и экспериментам. Звуковой барьер, активированный Катсуто, был также разрешен правилами.

– Это что-то важное?

Бессмысленно упоминать, что звуковой барьер нужен для личных разговоров, но между Маюми и Катсуто не было секретов, раскрытия которых они боялись. Но одного взгляда на выражение лица Катсуто хватило для понимания, что эта тема не могла быть решена обычным разговором.

– С самого начала недели количество антимагических статей в газетах стало увеличиваться.

Сказав это, Катсуто использовал фильтр на электронной газете, чтобы показать статьи, о которых он говорил.

– Согласна.

Катсуто посмотрел на Маюми, которая ответила с серьезным выражением лица.

– И, что с того?

Увидев те серьезные глаза, которые можно назвать мрачными, Маюми задала этот вопрос без намека на шутки.

– Причиной, почему СМИ приняли разные стороны, является то, что у них разные спонсоры.

– Всем этим руководят разные силы?

– Как ты знаешь, мы, семья Дзюмондзи, не слишком сильны в сборе информации.

Катсуто не стал давать прямой ответ на вопрос Маюми, но его слова скрывали то, что он хотел рассказать о расследовании, проведенном семьей Дзюмондзи.

– У меня нет конкретных доказательств того, о чем я хочу сказать, но считать это беспочвенным тоже нельзя. Я надеюсь, что ты сохранишь спокойствие и выслушаешь меня.

– Конечно.

Осознав, что это будет не самый приятный разговор для нее, Маюми подсознательно подготовилась.

– После двух бесед, мы думаем, что поддержку группе, винящей JSDF, вполне вероятно оказывает семья Саэгуса.

– Чт-о!..

Однако, новости, которые огласил Катсуто, превзошли ожидания Маюми

– Здесь могут быть другие скрытые личности, но в конце концов, семья Саэгуса играет важную роль.

– Это невозможно!

Маюми ударила по столу и вскочила на ноги. Благодаря звуковому барьеру, никто не мог слышать ее голос снаружи, но эта магия не могла блокировать свет, поэтому внезапное действие Маюми собрало множество взглядов. Увидев изумленные взгляды, направленные на нее, Маюми смущенно села на свое место. Тем не менее, Маюми подняла взгляд и направила его прямо на Катсуто.

– Это правда, что мой отец является стратегом, который управляет всем из-за кулис, также верно и то, что, как его дочь, я не всегда знаю о его действиях.

В ее глазах пылало пламя, которое могло отразить давление взгляда Катсуто.

– Однако, не смотря на причину, он никогда не бросит свои обязанности члена Десяти главных кланов. Он точно не станет делать того, что может навредить сообществу волшебников в Японии.

Выслушав горячий ответ Маюми, Катсуто спокойно продолжил разговор.

– В таком случае, Саэгуса-сама должно быть верит, что это принесет пользу японским волшебникам.

Тяжелый звук чего-то упавшего эхом проносился глубоко в ее сознании.

– Не шути так. Все, что они обсуждали, закончится…

Сказав это, Маюми указала на статью, открытую на экране планшета.

– Лучший мир, в котором нет волшебников. Думаешь, что такой очевидной колкости, вроде защиты человеческих прав волшебников, будет достаточно, чтобы одурачить моего отца? Даже если это Дзюмондзи–кун, я не могу игнорировать такое оскорбление.

– Я никогда не планировал оскорблять вас.

Катсуто ответил Маюми, которая сидела перед ним со стиснутыми от злости зубами, без каких-либо оправданий. Чувствуя сильную уверенность в словах Катсуто, Маюми слегка поумерила пыл.

– Ты говоришь, что помимо дискриминации волшебников есть более серьезный мотив?

– Мне неизвестны мотивы. Единственное о чем я знаю, это то, что Саэгуса-сама связан с активностью СМИ против Десяти главных кланов.

Маюми пронзила Катсуто яростным взглядом.

Но этот взгляд не смог заставить глаза Катсуто шелохнуться.

– … Хорошо, Катсуто-кун. У тебя есть планы на сегодня?

– Нет.

– Тогда, пожалуйста, приходи в мой дом. Являются твои слова правдой или нет, я надеюсь, что ты примешь решение после того, как поговоришь с моим отцом.

– Я понял. Ты мне очень сильно помогла.

◊ ◊ ◊

Даже если они были Десятью главными кланами, представляющими волшебников Японии, это не означает, что у них была знаменитая родословная, насчитывающая более сотни лет. Обычно, посещение дома друга не требовало специальных договоренностей с семьей. Однако Катсуто и Маюми пришли сегодня, чтобы встретиться с главой семьи Саэгуса – Саэгусой Коити. Просьба Катсуто, как будущего главы дома Дзюмондзи, о встрече с Коити была удовлетворена и назначена на 8 вечера Среда, 18 апреля, 19,59. Черный лимузин остановился у ворот дома Саэгуса. Гигантский молодой человек, одетый в строгий костюм с галстуком, открыл дверь и вышел из машины. Гигантским он выглядел потому, что он обладал подавляющей аурой, несвойственной человеку его возраста. Он был особенным даже среди учеников, недавно выпустившихся из старших школ. Он был будущим главой дома Дзюмондзи – Дзюмондзи Катсуто.

Приветствовала его старшая дочь семьи Саэгуса – Саэгуса Маюми, одетая в темное длинное платье. Она сделала реверанс и проводила его. Ровно в 8 вечера, Катсуто ступил в дом Саэгуса.

– Ваше расследование было основательным.

После беседы с Катсуто в гостиной, Саэгуса Коити признал, что он был ответственен за антимагические выступления в СМИ.

– Ото-сама, что вы наделали?!

Увидев наглый кивок отца, Маюми гневно упрекнула его.

– Успокойся, Маюми. Почему ты так возбуждена?

Склонив голову в ответ на интересную реакцию дочери, Коити спокойно отругал Маюми.

– Как ты можешь просить меня успокоиться? То, что сделал Ото-сама – предательство Десяти главных кланов, нет, всего японского магического сообщества!

Абсолютно спокойный Коити легко выдержал гневный взгляд собственной дочери, которая вскочила со своего места на диване.

– Это не предательство. Маюми, ты мыслишь не в том направлении.

– Что…

– Саэгуса.

Маюми хотела продолжить давить на отца, но была остановлена сидевшим рядом с ней Катсуто. Вспомнив, что они не одни, Маюми неохотно успокоилась и села на свое место.

– Саэгуса-сан.

Увидев, что Маюми вернула самообладание, Катсуто посмотрел на Коити.

– Я не знаю, о чем вы думаете, поэтому надеюсь услышать объяснения.

Коити слегка подался вперед и посмотрел на Катсуто.

– Это запрос семьи Дзюмондзи?

– Дом Дзюмондзи хочет знать об этом.

Коити расслабился и издал длинный вздох.

– Раз мы оба из Десяти главных кланов, я честно отвечу на вопрос дома Дзюмондзи к семье Саэгуса.

Коити принял правильную позу, лишенную волнений, такую же как у Катсуто.

– Для начала, чтобы устранить недопонимание, я заявляю, что эта пропаганда затевалась иностранными антимагическими организациями. Они не только предоставляли информацию, но еще и спонсировали СМИ.

– Инвестиций в СМИ?

– В форме пожертвований или покупки, хотя официальной целью может быть все, что они сочтут нужным.

На вопрос, заданный Катсуто, Коити ответил безмятежно, с полной уверенностью. В закулисных действиях, Коити был на голову сильнее Катсуто. Катсуто также понял, что нет смысла спрашивать о мелких деталях.

– Поэтому Саэгуса-сама надавил на СМИ в качестве контрмеры?

– Катсуто-кун, ты знаешь самый эффективный способ противодействия «общественному мнению»?

Коити перешел на педантичный тон; Катсуто не собирался отвечать. Он знал, что вопрос Коити был риторическим.

– В первую очередь, «общественное мнение» одновременно и мнение, и суждение. Это то, что кто-то сказал, и кто-то принял. Мнение принадлежит тому, кто его высказал, и он должен нести за него ответственность

Невозможно сказать, было ли изменение тона Коити намеренным. Между Коити и Катсуто была только разница в возрасте, как главы одного из Десяти главных кланов и будущим главой, который был сыном текущего главы. Учитывая различия, тон Коити был не совсем поучительным, а скорее нейтральным.

– Как только станет известен «источник» мнения, опровержение становится легкой задачей. Обрати свой вопрос к личности, найди ошибки в их логике и заставь их признать свои ошибки. Также есть вероятность компромисса, когда обе стороны находят недостатки в аргументах друг друга

На лице Маюми появилось гневное выражение в ответ на высокий и величественный тон Коити, в то время как Катсуто нашел его вполне уместным.

– Поэтому противостоять «общественному мнению» так тяжело. Если говорить о причине – все потому, что нет единственного оппонента, когда имеешь дело с общественным мнением.

Все верно, хотя Катсуто нашел слова Коити довольно утомительными.

– Хотя общественное мнение – просто мнение, как только оно озвучивается, его достоинства и недостатки становятся явными. Однако это мнение озвучивают «граждане», а те, кто скрываются за этим «общественным мнением», никогда не выступают. СМИ отражают желания граждан, активисты представляют потребности граждан, а политики придерживаются мнения граждан. Когда кто-нибудь высказывает мнение, их положение и цели становятся явными. Тем не менее, если обстоятельства неизвестны, действуя как «представители» общественного мнения и описывая мнение заказчика, они никогда не подставляются под удар.

Однако Катсуто начал догадывается об истинных намерениях Коити.

– Общественное мнение полезно тому, кто начнет действовать раньше.

Возможно, страшное видение Коити было написано на лице Катсуто. Коити слабо улыбнулся, вместе с этим его тон стал более вежливым.

– «Общественное мнение», которое будет преобладать, станет «правдой» в данное время и в данном месте и будет оказывать давление на инакомыслящих. Даже если инакомыслящие рассуждают здраво, даже если в общественном мнении множество нестыковок, логика не может выстоять против общественного мнения. Проблема состоит в том, что это «общественное мнение», и оно не имеет единственного представителя, поэтому дискуссии невозможны.

– Ото–сама, вы хотите сказать, что антимагическая фракция ударила первой?

На лице Маюми было недовольное выражение, пока она внимательно слушала все это, пока, наконец, не решила вклиниться в разговор.

– Семена антимагических настроений зрели годами. Они знали, что мы не можем действовать против них на этом поле.

Подавив импульсивность дочери в обычной манере, Коити снова обратил своей взгляд на Катсуто.

– Опровержение общественного мнения мало что даст. Поэтому, Катсуто-кун, как бы ты противостоял общественному мнению?

– Распространение их мнения должно помочь.

Катсуто ответил в откровенной манере, без длинных размышлений и лишней наигранности. Если бы это был не он, любой представитель Десяти главных кланов пришел бы к ответу при помощи логики. Это был не абсолютный ответ, и не единственный, но, вероятно, правильный ответ.

– Верно.

Все знали, что это был не единственный правильный ответ. Коити продолжил объяснения.

– Простое согласие с основами упомянутого общественного мнения избавит нас от «охоты на ведьм». И тогда, небольшие отличия в догме быстро вызовут разгадывание общественного мнения. Распространенное общественное мнение потеряет свою силу и в конечном итоге будет забыто. До тех пор, пока никто не будет следовать ему, естественно.

– Разве это не противоречит определению общественного мнения Саэгусы-самы?

Услышав замечание Катсуто, Коити удовлетворенно улыбнулся и кивнул.

– Все как ты и сказал, Катсуто-кун. И пока он остается в тени, нет способа сохранить силу общественного мнения. Даже если он продолжит скрываться, как только он попробует снова зажечь огонь общественного мнения, граждане будут знать о нем и сдержаться. Все потому, что общество можно контролировать лишь единожды, мудрость не позволит во второй раз поддаться на провокацию.

– Поэтому вы специально изменяете направление гнева общественности, поддерживая антимагическую пропаганду.

– Громко сказано, Катсуто-кун. Мы ничего не можем сделать с завистью, направленной на талантливых людей. То же самое касается и магии. Подавить возрастающую зависть кнутом или пряником невозможно. Единственное, что можно сделать – позволить им выразиться. Прежде чем они станут инферно, рассеять их на многочисленные мелкие пожары, намного более эффективный способ предотвратить катастрофу.

Коити, наконец, закончил. Все еще не желая принимать его слова, лицо Маюми стало противоречивым, потому что она не могла опровергнуть его слова. В то время как Катсуто,

– По сравнению с инферно, маленькие пожары более предпочтительны. Это может быть правдой.

Сказав это торжественным голосом, Катсуто обратил свой огненный взгляд на Коити.

– Однако все еще есть люди, которые теряют свои жизни из-за маленьких пожаров. Если искры не потушить вовремя, они могут превратится в инферно, пожирающее жизни.

– Это в теории.

– Дыма без огня не бывает.

Встретившись глазами с Коити, Катсуто встал, видя, что его оппонент не собирался продолжать разговор.

– Старейшина Саэгуса.

Использовав титул, используемый на собраниях кланов между равными, Катсуто обратился к Коити.

– Дом Дзюмондзи глубоко сожалеет о действиях семьи Саэгуса в СМИ, и просит, чтобы вы немедленно остановили антимагическую пропаганду.

– Семья Саэгуса просит дом Дзюмондзи выразить протест в письменной форме. Ответ будет подготовлен после получения официального протеста.

Коити также встал и поднял голову, чтобы посмотреть на Катсуто, перед тем как ответить.

– Я понял. Когда вернусь домой, я получу согласие.

– Прошу прощение за то, что вам пришлось сегодня приехать сюда. Маюми, проводи Дзюмондзи-саму до двери.

Катсуто поклонился Коити, который вернул поклон. Маюми поторопилась встать перед Катсуто, который собирался развернуться, и проводить его до порога.

Когда Маюми вернулась, Коити все еще был в гостиной. На лице Маюми было непреклонное выражение. Она встала перед отцом, который отдыхал на диване.

– Маюми, присядь. Не нужно быть вежливой.

Увидев, что Коити облокотился на спинку дивана, скрестив ноги, Маюми также беззвучно села.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать… Но ты можешь высказаться, если хочешь.

– Как и думает Ото–сама, я верю, что мнение Дзюмондзи-куна обосновано.

Видя, как сильные эмоции сражаются с железной решимостью в её глазах, пока его дочь с виду контролирует себя, Коити улыбнулся и кивнул.

– Я ожидал, что ты будешь так думать. В конце концов, Катсуто-кун и я говорили только о верхушке айсберга.

Услышав показную храбрость отца, руки Маюми сжались еще сильнее.

– На самом деле, все намного сложнее, чем кажется.

– Ты не поняла? Катсуто-кун, похоже, уже заметил.

Маюми склонила голову и скрыла свое недовольное лицо от Коити.

– Как и ожидалось, Катсуто-кун намного толерантнее, чем Хирофуми-кун.

Хирофуми был старшим сыном семьи Ицува – Ицува Хирофуми. Семья Ицува хотела, чтобы Маюми вышла замуж за Хирофуми. Коити специально сравнил Хирофуми с Катсуто, но, к счастью, эти слова не достигли ушей Маюми.

– Маюми, старейшина Кудо уже знает об этом. Мистер согласен с моим планом.

После бормотания, не достигшего её ушей, Коичи сбросил бомбу.

– Сэнсэй, он?..

Как и планировал Коити, Маюми была озадачена и ничего не сказала, но она не собиралась уходить так быстро.

– Я не знаю, что на уме сэнсэя. Но я знаю, что играть с жизнями своих граждан, и к тому же волшебников, – неправильно.

Увидев неожиданную сварливость дочери, Коити был на самом деле удивлен.

– Это продлиться не больше месяца. Я не планирую доводить план до той стадии, когда он сможет повлиять на повседневную жизнь.

– Даже если это всего лишь месяц или неделя, он все равно может оставить вечный след в чьем-то сердце. Злобные движения пера могут оставить намного более глубокую рану, чем удар меча… Я думаю, что перо сильнее меча, и эта сила не ограничивается позитивной стороной.

В обычном состоянии Маюми бы давно поклонилась. Видя суровое выражение, не подходящее его дочери, в сознании Коити внезапно возник вопрос.

– Маюми, почему ты злишься?

– Э?..

Хоть это и был ситуативный вопрос, он нанес серьезный удар по Маюми.

– Это из-за Катсуто-куна? Или из-за младшекласников Первой старшей школы?

– Я не…

Даже имени Кудо Рецу было недостаточно, чтобы испугать Маюми, но она почти дрожала от ужаса.

 

Глава 11

Волна антимагического настроения росла в мире каждый день, но школа это нечто, похожее на самоуправляемое землевладение. Она не имеет независимости и экстерриториальности, но бесспорно, в некоторой степени, это изолированное общество. Внутри самой Первой школы, также сохраняется спокойствие. Тем не менее, Тацуя был уверен, что это лишь затишье перед бурей, с того момента, как услышал рассказ Фумии.

19 апреля, ночь четверга. Наконец, объявление о том, где должен появиться шторм, достигло Тацую через телефонные линии.

—Тацуя-сан, спасибо за гостеприимство, несмотря на внезапность нашего визита.

— Всегда тебе рад.

Даже если она назвала это гостеприимством, все, что они делали, это наслаждались чаем и закусками. Тацуя знал: Аяко использовала вежливую фразировку, когда она говорила это, но она не тот человек, кто будет просто обмениваться лестью и торжественной скромностью.

— Итак, какие у тебя сегодня новости для меня?

— Тацуя-сан, не будет ли лучше ещё чуть-чуть поболтать?

— В следующий раз.

Была ли она сердита или шокирована – эти две эмоции неустойчиво выражались на лице Аяко, но в конце она смирилась.

— Ну... Пусть будет так. Конечно, у меня есть важные новости.

— Позволь мне услышать их.

Мысли Тацуи были сосредоточены на «важном деле» ещё до того, как он начал говорить. Под давлением пристального взгляда, достаточного, чтобы пересечь экраны, нет, он был достаточно силен, чтобы пересечь открытое пространство между ними, Аяко отвернула глаза от стыда.

— Насчет дела, о котором Фумия говорил недавно, график был установлен существенным образом.

Тем не менее, растерянная Аяко стойко исполняла свой долг. В подобных случаях, Аяко не была легкомысленной девушкой, какой казалась с виду.

— 25 апреля, в следующую среду, член национального парламента посетит Первую Школу для осмотра.

— Конгрессмен партии Гражданских прав Канда?

— Верно. Неплохая догадка.

— Разве это не было предсказуемо?

Конгрессмен Канда, молодой политик и член оппозиционной партии Гражданских прав, которая была известна чрезвычайной критикой национальных сил обороны. На этой неделе эта партия подверглась усиленному обличению со стороны СМИ. Слова и деяния конгрессмена Канды были всегда на слуху из-за СМИ, которые, с первого взгляда, были про-магическими, но, на самом деле, все это было для дискредитации военных волшебник, и всякий, обративший на это серьезное внимание, понимал это.

— Это правда.

Возможно, потому что она думала, что мнение Тацуи было вполне естественным, она усмехнулась.

— Таким образом, этот конгрессмен Канда заявится в Первую Школу с толпой репортеров.

— Что он будет делать в Первой Школе?

— Кто знает, я не заходила так далеко.

— Значит, он не приготовил большого представления.

Тацую не беспокоило поведение Аяко, которая все ещё пыталась что-то рассматривать, и он с кивнул с понимающим видом.

— Я думаю, ты мог разъяснить это и в более запутанном виде...

Этот разговор был только между Тацуей и Аяко. Рядом с Тацуей не было Миюки и Фумии не было рядом с Аяко. Возможно, потому что она была расслабленной из-за того, что за ней не наблюдают, Аяко выглядела в некотором отношении изумленной, что соответствовало ее юному возрасту.

— Если готовится нечто огромное на данном этапе, не может быть, чтобы ты не знала об этом, верно, Аяко?

— ...Ты мне льстишь.

— Тебя похвалили, тогда этого достаточно.

В то время, как он подвел итоги теми словами, Аяко едва успела дать холодный ответ (по крайней мере, он казался ей таковым), однако, как и следовало ожидать от Тацуи, он был более серьезен, не дав в такой ситуации ей и слова сказать.

— Тацуя-сан... Ты, возможно, делаешь это намеренно?

— Что именно?

— Ты такой... нет, достаточно.

Видимо Аяко только притворялась, что ее застали врасплох, но девушка проглотила слова, которые хотела сказать, столкнувшись взглядом с каменным лицом без намека на эмоции, словно это была каменная стена.

— Как ты и сказал, Тацуя-сан, я не знаю, что они собираются делать на данном этапе. Может, это обычный спектакль. Однако, журналисты, которые его сопровождают, обычные люди, поэтому он, вероятно, намерен создать большую суматоху.

— Ясно, похоже, так и будет.

В этом случае, Тацуя, казалось, впервые, в этот вечер, погрузился в раздумье перед своей троюродной сестрой; Однако, это продолжалось около 5 секунд. К Тацуе вернулся его обычный взгляд, и он слегка улыбнулся ей в знак благодарности.

— Спасибо за то, что связалась со мной. Над информацией стоит задуматься.

— Я буду с нетерпением ждать демонстрации твоих навыков.

Тацуя с улыбкой осторожно ответил на притворство Аяко. Она завершила звонок.

◊ ◊ ◊

Следующий день, 20 апреля, пятница. Тацуя позвал Азусу и Исори в комнату школьного совета до начала занятий.

— Да, это очень серьезно!

Когда она услышала об инспекции оппозиционной партии Конгрессмена Канды, Азуса встала, задев свой стул, и поднимая голос в панике.

— ... Приближается беспорядок?

Как обычно, находясь рядом с Исори, Канон задала вопрос «оставаясь на борту».

— Нет, это не шутки, Канон.

Исори разрушил ее обычный оптимизм.

— Если ты посмотришь на это поверхностно, Конгрессмен Канда официально выступает как защитник прав волшебников. Однако его своеобразное суждение состоит из того, что использование волшебников в военных делах явно неправильно; его истинные намерения – разорвать связи между военными и волшебниками.

— Даже я в некоторой степени что-то понимаю. Но цель Канды – это отношения между военными и образованием, правильно? Не мы.

Возможно, Канон чуть-чуть злилась, сидя не с Исори, а с Тацуей и Азусой. Она бросила слегка недовольный взгляд на Исори в то время как отвечала.

— Даже если это повлияет на нашу свободу?

Выражение лица Канон говорило: «Да?», – на резкий ответ Исори. Канон ещё не поняла, что волновало Исори.

— Во всяком случае, люди, которые верят в то, что практическое применение волшебников военными должно быть остановлено силой, конечно, запретят ученикам старших школ вступать в армию, в защитную коллегию и закончить ВУЗ, а также не дадут университетам магии присоединиться к войскам.

— Ты имеешь в виду, что они пытаются контролировать сознания людей?

Канон задала недоверчивый вопрос Исори, который повернул голову и мог лишь закрыть глаза. Он не отказывался отвечать на её вопрос, просто избежал её взгляда.

— В принципе, пацифизм отрицает необходимость защитного вооружения, которое необходимо для отражения атак чужих армий. Они запретят свободу слова, запретив более-менее позитивные утверждения о существование армии. Для этой цели, даже не сильно жестокие меры должны быть запрещены. Им нет смысла стесняться контролировать наши мысли. В то время как они выступают за защиту прав волшебников как людей, они, не заботясь об этом, не дают права волшебникам самостоятельно выбирать работу.

Это была неожиданно злая критика. Канон, которая должна знать Исори лучше всех, слегка смутилась, а для Тацуи, может быть, было естественно удивиться. Возможно, у Исори были плохие воспоминания об «основных принципах пацифизма».

— ...По этой причине, мы не можем притворяться, что это не наша забота, Канон. Итак, Шиба-кун, что ты хочешь сделать?

Возможно, отбросив собственные чувства, Исори сменил тему с неуклюжей доброжелательной улыбкой.

— Ты позвал нас сюда, потому что у тебя есть идеи, верно?

— Да.

Тацуя дал краткий ответ Исори и повернулся в сторону Миюки. К тому моменту Азуса и остальные подошли, Миюки висела в воздухе позади Тацуи, но теперь она миновала электронную доску, которую всегда носила в руке и подошла к Азусе и Исори. Тацуя поймал их взгляды на этой самой электронной доске и немедленно начал объяснять.

— Они осуждают магическую старшую школу как место военной подготовки и утверждают, что школы направляют учеников в связанные с армией области. Итак, не было бы великолепно показать, что результаты магического обучения важнее, нежели вещи, связанные с военными целями?

Тацуя сказал это открытым тоном, приближая заключение. Никто не ответил на его слова пониманием, осуждением или недоумением.

— Поэтому я думал, что нам следует провести эффектную демонстрацию, которая совпадет с целями визита конгрессмена Канды.

— ...Эффектную?

— ...Это?

Азуса и Исори наконец среагировали. Их шокированные лица были некой косвенной формой протеста. Однако их голоса не выражали шок, также как и лица, так что это было поверхностное впечатление.

— Будет необходима крупномасштабная подготовка, но сама демонстрация не сильно отличается от экспериментов с электрическими разрядами, взрывами и подобное. Хотя с виду так и не скажешь.

— Может быть, мы могли бы сделать из этого шоу.

Несмотря протест Азусы в слабом голосе, кривая улыбка Тацуи, с которой он терпел это, не изменилась.

— Если мы сделаем нечто только похожее, значение может крайне отличаться... и это будет очень эффективно. Но, Шиба-кун...

Возможно, он был шокирован, но Исори, после устного самоубеждения, бросил на Тацую мрачный взгляд.

— Ты действительно можешь решить её? Одну из трех Великих Загадок Систематической магии Веса – Термоядерный реактор под управлением магии Гравитационного контроля.

Вопрос Исори о наиболее важной части плана заставил Тацую принять слегка колеблющейся вид.

— Я ещё не могу делать подобные вещи.

Однако это не основывалось на отсутствие уверенности относительно практичности, он размышлял, как ему следует ответить на вопрос.

— Я не говорил экспериментальный реактор. Не в форме реактора. Но мы можем произвести что-нибудь с потенциалом реализации ядерного синтеза эффектнее и более легким способом в понимании, нежели доклад, который мы сделали в прошлом году.

— ...Звездный реактор?

Азуса, не отводившая глаза от электронной доски во время всего разговора, пробормотала это с тем же настроением.

— Магия гравитационного контроля для реактора термоядерного синтеза. Я думаю, что это понятие противоречит предложению Сузуне-сан о прерывистом ядерном синтезе.

— Количество энергии, что он способна производить в единицу времени, несравненно больше чем система Сузуне-сан... Если звездный реактор Шибы-куна будет реализован, не будет разницы между днем и ночью, будет возможно подавать энергию, не зависящую от погодных условий. Фабрики могут работать, не беспокоясь об электроэнергии, и это может положить конец боязни радикального снижения температуры. Вероятно, нет других экспериментов, превосходящих этот для демонстрации использования магии для мирных целей.

Азуса закончила свой монолог шепотом и повернулась к Тацуе.

— Ты сам разработал этот план, Шиба-кун?

— Это не уникальная идея, но, конечно, это то, над созданием чего я работаю. Метод ещё далек от практики, поскольку нужен высококлассный волшебник, но если ученики нашей школы имеют способности и если эксперимент будет коротким, тогда вполне возможно привести в действие пробный реактор.

Как только Тацуя ответил на вопрос Азусы, он твердо и намеренно кивнул. Было похоже, что Термоядерный реактор на основе магии Гравитационного контроля был одной из главных его целей. Звездный реактор был не более чем основным компонентом для реализации его настоящего плана, но сейчас Тацуя намеренно скрыл это.

— Вот как... Понятно.

Азуса также кивнула с не характерной для нее самоуверенностью. Тацуя не сказал им всё; однако, его желание создать звездный реактор были искренни. Азуса заметила искренность Тацуи и кивнула.

— Исори-кун.

Азуса повернулась к Исори.

— Я хочу участвовать в плане Шибы-куна. Что насчет тебя, Исори-кун?

— Я также буду участвовать. Общественный эксперимент «звездный реактор». Я хочу сделать это не только для противодействия конгрессмену Канде, в конце концов, я хочу стать инженером магии.

Как только он ответил, Азуса и Исори кивнули вверх и вниз.

В обеденный перерыв того дня, Тацуя пошел в препараторскую профессора Дженнифер Смит. Для проведения экспериментов вне школьного плана должно быть подано письменное заявление. Если это часть клубной деятельности, то консультанту клуба, если это независимый эксперимент вне клубной деятельности, то ответственному за класс учителю, если учителей нет из-за принадлежности ко второму потоку, то в препараторской. Нет эксперимента, который можно было бы осуществить без разрешения школы.

Когда Дженнифер посмотрела на список заклинаний в начале заявления, которые должны быть использованы, она неожиданно подняла брови.

— Контроль гравитации, контроль силы Кулона, Четырех-фазовый переход, контроль гамма луча и нейтронный барьер? Шиба-кун, вы намерены сделать эксперимент с лазерной пушки высокой мощности?

— Я не собирался делать что-то подобное.

Тацуя простодушно ответил на вопрос профессора в обычной манере. Нет нужды придавать его ответу странный вид, но, возможно, он исказил фразу, что он не должен был об этом думать, из-за неожиданности заданного вопроса. В то время как он составил список предложенных им магических комбинаций, он не знал о возможности их использования для завершения лазерного устройства, которое использует реактор ядерного синтеза, пока Дженнифер указала ему на это.

Однако Дженнифер даже не выслушала ответ Тацуи, поэтому они может быть похожи. Ее вопрос был частью монолога; глаза Дженнифер были прикованы к написанному заявлению.

— Субъект эксперимента чрезвычайно амбициозен...

Дженнифер отвела взгляд от электронной бумаги, которая показывала написанное заявление и повернула глаза к Тацуя, который стоял в стороне.

— Ты можешь гарантировать безопасность?

— Согласно моим расчетам, я могу ее гарантировать.

Ответ Тацуи мог показаться безответственным, но Дженнифер не бранила его за это. Это было значением эксперимента – определить, станет ли теория реальностью. «Препятствовать эксперименту из-за его небезопасности» было то же самое, что поставить телегу впереди лошади. Она была ученым, который ничего не мог поделать с подобным безрассудством.

— Прошлогодняя презентация этой школы на конкурсе диссертаций, цепная реакция протона с протоном была использована, дабы избежать взрыва радиации нейтронов. Почему в этом эксперименте используется тяжелая реакция водорода?

Конечно, это не значило, что она не рассматривала риск. Этот риск должен быть сведен к минимуму благодаря расчетам – это было то, что Дженнифер держала в голове.

Само собой разумеется, Тацуя также рассматривал этот вопрос. Он не колебался, когда отвечал.

— Условия для использования оригинальной цепной реакции протона с протоном были слишком суровыми для источника энергии. Методы в эксперименте Итихары-сэмпай, возможно и были гарантией успешного контроля реакции, но если брать в расчет выгоду энергетического реактора, я считаю, что его мощность слишком мала, чтобы оправдать вклад в технику. С другой стороны, с цепной реакцией протона с протоном, опасность радиации небольшая, если только нейроны не вырвутся наружу.

Дженнифер молча обдумывала ответ Тацуи некоторое время, и после ее руки скрестились.

— ...Поняла. Я не могу дать разрешение, основываясь на своих убеждениях. Написанное заявление будет рассмотрено. Решение должно быть вынесено к концу школьного дня.

— Спасибо вам. Кроме того, пожалуйста, не говорит никому об эксперименте.

Тацуя и не думал, что сможет получить немедленное разрешение на использование комнаты для экспериментов с радиацией и кампуса. После нескольких дополнительных слов, Тацуя поклонился Дженнифер на прощание.

— Итак, ты получил разрешение для эксперимента?

После школы в комнате школьного совета. Тацуя, которого озадачила Азуса этим вопросом, предложил написанное заявление с электронной подписью директора школы, которые уже были отправлены ему.

— Будет одно условие, а так эксперимент был утвержден.

— Условие?

Услышав вопрос Исори, Азуса оторвала взгляд от электронной статьи, показывавшей написанное заявление.

— Естественно, что учитель будет наблюдать. Это и есть условие.

— Ясно. Тогда кто будет работать с нами.

Как только Исори спросил Тацую, звон колоколов сигнализировал о посетителе.

— Tсузура-сэнсэй. Он пришел сюда на собрание.

Миюки, которая проверяла монитор, повернулась кругом, чтобы ответить Исори.

Изуми быстро встала. Она не казалась энергичной; Однако, как единственной первогодке, для нее было правильно подойти к двери и поприветствовать профессора Тсузуру.

С появлением Тсузуры, деятельность школьного совета временно прекратилась. Изуми, которая была в середине обучения процедурам школьного совета, также остановила свои руки и направилась к столу для приветствия. Тсузура сел туда, где обычно сидит Президент школьного совета, и комната школьного совета быстро стала местом для обсуждения эксперимента. Конечно, Тацуя, который спланировал эксперимент, также надеялся на помощь обычных учеников. Он, не говоря причины, попросил их встретиться с ним здесь.

— Я прочитал протокол для эксперимента. Я думаю, это интересная попытка.

После глотка чая, поданного Пикси, Тсузура начал обсуждение.

— Итак, Шиба-кун. Ты уже распределил обязанности?

Этим он имел ввиду, кто какую магию будет исполнять. Магия, которую нужно использовать в эксперименте: Контроль гравитации, контроль силы Кулона, Изменение агрегатного состояния вещества, Проникающий Гамма-луч, нейтронный барьер.

— Первое, я хочу, чтобы Мицуи-сан отвечала за проникающий Гамма-луч.

— Я!?

Внезапно назначенная на должность, Хонока истерически сказала это. На данном этапе, она даже не слышала о деталях эксперимента, поэтому это было ожидаемо.

— В магии с участием контроля частоты электромагнитных волн, я не знаю никого, кто превосходит тебя, Хонока. Ты возьмешься за это?

— Я поняла! Сделаю все возможное!

Тем не менее, Хонока, после того, как услышала от Тацуи «пожалуйста», кивнула головой в знак согласия. Учитывая ее чувства, это, вероятно, было неизбежно.

— Исори-сэмпай, пожалуйста, возьмите на себя контроль силы Кулона.

Возможно, они уже обсуждали это, так что Исори тихо кивнул.

— Для нейтронного барьера есть ученица первого года обучения, которую я знаю. Думаю, она позаботится об этом.

Услышав заявление Тацуи, лицо Изуми дернулось.

— Ученица первого года? Это нормально?

Вероятно, беспокойство не сумел скрыть даже Тсузура. Казалось, он прервал их не думая.

— Да. Она обладает гениальным уровнем знаний о магии барьера против объектов.

— Кто это?

— Ее имя Сакурай Минами. Моя двоюродная сестра.

— Ясно.

Однако, услышав объяснение Тацуи, Тсузура вернулся к первоначальной позе с облегченным видом. Тацуя думал, что Тсузура успокоился слишком легко. Может быть, обеспокоенность Тсузуры рассеялись не потому, что она была его двоюродной сестрой; Тсузура, возможно, был уверен, потому что она была двоюродной сестрой Миюки; Тацуя так подумал.

— Я ещё не определился, кого попросить заняться изменение агрегатного состояния вещества. И я думаю, что моя сестра справиться с контролем гравитации.

В то время как Тацуя сказал это, Миюки сделала небольшой реверанс.

— Я думаю, такой персонал вполне подойдет.

В это время, лицо Тсузуры выразило понимание. В настоящее время, в Первой старшей школе, учеником с сильнейшим уровнем магической силы, помимо третьекурсников, была Миюки. Тсузура естественно знал это.

— Со всем этим, единственной нерешенной проблемой остается выбор человека, который будет отвечать за изменение агрегатного состояния вещества.

В то время как он это сказал, Тсузура повернул глаза к Азусе.

— Сможет ли это сделать Накадзо-сан?

Ответившим на вопрос Тсузуры был Тацуя, не сама Азуса.

— Я думаю, что президенту нужно следить за ходом эксперимента.

— Ясно. Конечно, это необходимо.

Отвергнув свое собственное предложение, Тсузура ещё раз показался погруженным в мысли. Но тут Изуми подняла руку.

— Умм, будет ли нормально поручить это задание нам?

Это предложение должно было быть неожиданным, но, не показывая свои мысли, Тацуя спросил ее в деловом тоне.

— Под словом «нам», ты имеешь в виду Касуми и себя?

— Да, мне может не хватить силы для этого, но если мы будем вдвоем, я думаю, что мы будем полезны.

Слушавших слова Изуми было шестеро (Тсузура, Азуса, Исори, Тацуя, Миюки, Хонока), среди них четверо приняли озадаченный вид.

— ...Я могу понять знания Тсузуры-сэнсэя, но я не думаю, что Шиба-сэмпай может знать.

Разумеется, Изуми чувствовала естественные сомнения; она не ожидала быть принятой так легко. Старшеклассник, выбранный инженером на Турнир девяти школ и как представителем на конкурс диссертаций, должен знать, что значит двум людям быть ответственным за одну последовательность. Кроме того, он не выглядел удивленным. Не может быть другой причины, кроме как той, что он знает об их силе.

— Вернемся к этой теме в другой раз. Хотя этой возможности может и не быть.

Тацуя легко отвлек исследовавший взгляд Изуми от модели эксперимента, отраженной на экране на поверхности стены.

— Тсузура-сэнсэй, Мицуи-сан и Саэгуса-сан не знают о деталях эксперимента. Поэтому я думал объяснить всё, а также подтвердить детали.

С согласием Тсузуры, Тацуя с членами школьного совета перешел к деталям эксперимента. Азуса, Исори и Миюки уже знали содержание, но никто не выглядел заскучавшим.

— ...Система звездного реактора с технической точки зрения ещё не развита. Однако если мы объединим силы и будем работать как команда, то, без сомнений, мы можем достичь успеха в этом эксперименте, известного как одна из трех Велики загадок.

Наконец, он подвел итоги и «звездный реактор» Тацуи стал небольшим эффектным выступлением.

◊ ◊ ◊

Подготовка к эксперименту «звездный реактор» проходила с 21 по 24 апреля, то есть 4 дня. Если бы это время выделялось для постройки экспериментальной модели, которая нужна была к конкурсу диссертаций, тогда этого времени было бы крайне мало. Однако такой срок не означал мобилизацию всей школы. Во-первых, Тацуя и остальные, предположительно, не должны были знать о предстоящей инспекции конгрессмена Канды. Эксперимент должен казаться не связанным с визитом конгрессмена Канды и СМИ. Вообще, не было необходимости скрывать эксперимент звездного реактора, но все-таки эксперимент был временно скрыт участниками и членами школьного совета.

Однако Тацуя и Миюки не были пессимистичны относительно данной ситуации. Как он сказал Исори, в это время они не собираются создавать структуру звездного реактора. Они собираются лишь показать ее. Этот эксперимент был в основном выступлением: на самом деле, они не собирались показывать функционирование экспериментальных устройств, как они делали это на конкурсе диссертаций. Тацуя очень хорошо понимал разницу. С другой стороны, Миюки не могла смотреть на что-то, что Тацуя пробовал делать с пессимистичным настроением.

Приготовления стабильно продвигались к цели, и все начало выглядеть как реальность, к тому же лица участников эксперимента начали выглядеть более нетерпеливыми. Начиная с выражения лица Касуми, которая серьезно трудилась, решив сделать не меньше, чем проклятая Миюки с хмурым выражением лица, ясно показывающим её нежелание; взгляд Хиракавы Чиаки, который выражал вопрос, «как это произошло?», но Чиаки ни секунду не отдыхала; и наконец Томицука, который простодушно волочился за Чиаки с добрыми намерениями, и чей взгляд смотрел то вперед, то назад, не позволяя его беспокойству исчезнуть. Среди них был первогодка с серебряными волосами, чей взгляд был предназначен для его героя, Тацуи, но все его тело говорило о его наслаждением тем, что он помогает всем; вопреки всему, Сумису Кэнто удалось проскользнуть сюда, будучи посторонним.

Итак, 24 апреля, вторник. После школы за день до главного мероприятия, в радиационной экспериментальной комнате, была проведена последняя репетиция. Смесь из 50% тяжелой воды и 50% легкой, была залита в колбу, имеющую форму водяного бака, сделанного из высокопрозрачных полимеров с высокой прочностью. Большое количество тяжелой воды было предоставлено Тсузурой. Можно было промышленным путем получить тяжелую воду из обычной морской воды, но получение большого количества тяжелой воды было, конечно, сложно для обычного ученика старшей школы. Обилие тяжелой воды было результатом того, что Тсузура использовал свои связи в полной мере.

— Итак, начнем. Миюки.

— Да.

В первую очередь, был запущен контроль гравитации.

— Касуми, Изуми.

— Четырех-фазовый переход, запуск.

Близнецы заговорили как один и выполнили магию четырех-фазового перехода.

— Хонока, Минами.

— Проникающий гамма-луч работает.

— Нейтронный барьер на месте.

Он не полагался на доклады девушек; Тацуя должен был сам убедиться, что первые шаги эксперимента выполнены.

— Миюки.

— Точка фокуса установлена.

Тацуя произнес имя Миюки ещё раз, осведомляя ее о том, что все приготовления завершены.

— Исори-сэмпай.

— Нейтрализация электромагнитного отталкивания, старт.

И когда оповестили о снятии последнего барьера безопасности, голоса участников, стоявших на своих местах напротив датчика, трепетали о выполнении контрольного списка. «сСтабильность гравитационного щита, нет проблем.» «Гамма-лучи в пределах безопасных параметров.» «Нейтронные лучи, в пределах безопасных параметров.» «.....»

Слушая эти голоса, Тацуя безмятежно посмотрел на первый шаг его мечты.

Последняя репетиция закончилась хорошо. Если бы это был обычный эксперимент, тогда они могли быть удовлетворены текущими результатами. Однако этот эксперимент проводился как демонстрация против анти-магических сторонников. Завтра будет решающий момент. Участники хранили свои надежды в тайне вплоть до того, как покинули экспериментальную комнату.

Азуса и Исори, взяли на себя уборку и закрытие кабинета, а остальные ученики шли в комнату школьного совета. Было время, близкое к закрытию, но, может быть, они чувствовали непрерывное беспокойство. Тацуя думал об этом. Тем не менее, остальные участники, Миюки и Хонока, следовавшие за Тацуей, Изуми и Минами, следовавшие за Миюки, и Касуми, следовавшая за Изуми, образовали что-то вроде цепочки. Касуми и Минами не были членами школьного совета, однако никто из присутствующих не был обеспокоен этим.

— С возвращением.

Шизуку поприветствовала Тацую и остальных. Она также не была членом школьного совета, но, как высокопоставленный член Дисциплинарного комитета, она часто использовала лестницу, соединявшую комнату Школьного совета и комнату Дисциплинарного комитета. Если судить по ее молчаливой внешности, будет сложно представить, что обратная сторона Шизуку – крайне вежливая личность. Даже так, ее чувство ответственности было как у всех, поэтому, с того момента , как её попросили присматривать за всем в их отсутствие, она старательно выполняла обязанности.

— Извини за ожидание, Шизуку. Ты действительно помогла нам.

— Ничего необычного не произошло.

В ответ на благодарность Миюки, Шизуку кивнула, как бы говоря «не волнуйся об этом», и, проинформировав их о том, что ничего необычного не произошло, повернулась лицом к своей лучшей подруге.

— Хонока, что насчет этого?

Мгновенно, лицо Хоноки дрогнуло. Возможно, разглядев ответ на свой вопрос просто по ее виду, на лице Шизуку появилось выражение, говорящее «ах, хорошо».

Поднявшись и встав позади Хоноки, Шизуку схватила плечи подруги. Хонока была выше на пол головы; Однако, не думая об этом, Шизуку развернула тело Хоноки, поэтому, и Хонока оказалась непосредственно напротив Тацуи. Убрав руки и отойдя от Хоноки, она огляделась, и, увидев сумку Хоноки, подошла к ней, а затем достала маленькую коробку, обвернутую в приятную бумагу. Вручив эту коробку в руки Хоноки, она обошла ее сзади толкнула вперед.

Хонока остановилась после одного шага и посмотрела в лицо Тацуе, которое было чуть ближе, чем раньше. Они были слишком далеко друг от друга, чтобы считать это любовной сценой. Конечно, учитывая наблюдателей, неважно, как легко было для Хоноки сузить ее обзор, ей будет сложно действовать смело. Эта попытка была очень невинной.

— Эм, Тацуя-сан!

После этого заявления, Хонока сжала глаза, почти закрыв их, и протянула коробку обеими руками.

— С днём рождения, Тацуя-сан!

Не дав возможности Тацуе ответить, Хонока продолжала. Она говорила так быстро, что заставилос сомневаться, есть ли у нее время, чтобы перевести дыхание, но было несложно понять, что она собирается сказать.

— Это не такой уж и изысканный подарок, но я очень старалась, когда выбирала его! Пожалуйста, прими его!

Голос Касуми из уголка комнаты, говоривший что-то вроде «У Мицуи-сэмпай и Тацуи-сэмпая такой тип отношений» достиг Тацуи, но Хонока, несомненно, не слышала ее.

— Конечно, я приму его.

В момент, когда рука Тацуи дотронулась до подарка Хоноки, он почувствовал не режущий, но острый взгляд. Однако когда он поймал мимолетные взгляды со стороны, все следы этих режущих взглядов исчезли.

— Спасибо.

— Н-нет, ничего. Эм, пожалуйста, открой его, когда будешь один.

— Хм? А, Хорошо.

Тацуя кивнул с немного озадаченным видом, и Хонока глубоко вздохнула. Казалось, что она выбилась из сил, использовав их так много, но, к сожалению, все, что она делала, было ошибкой. Шизуку решила, увидев лицо Хоноки, выражавшее «Я обожаю Тацую», что она не собирается больше что-либо делать, решила позаботиться о будущем Хоноки.

— Тацуя-сан, ты свободен в следующее воскресенье?

Как обычно, Шизуку неожиданно начала говорить. Даже Тацуя, вполне привыкший к этому, мгновенно был поставлен в тупик.

— В какое время?

Конечно, Он был озадачен всего лишь на мгновение и сразу же продолжил разговор.

— Вечером. Около шести часов.

— ...Да.

В воскресенье, у него была встреча по разработке полностью контролируемой мыслями модели CAD с третьем научно-исследовательским отделом FLT, но 6 часов вечера – это то время, к которому он без проблем сможет вернуться. Ни главный офис, ни третий научно-исследовательский отдел не имели привычек задерживать деловые встречи.

— Может быть поздновато, но я хочу провести вечеринку по случаю дня рождения Тацуи у себя дома. Все ведь нормально?

Это «Все ведь нормально» имело 3 разных значения: «Нормально ли рассчитывать на твое участие?», «Нормально ли провести твой день рождения в моем доме?» и «Нормально ли то, что я просто спланировала день рождения для тебя?»

— Все в полном порядке. Спасибо за приглашение.

У предложения Шизуку провести вечеринку в честь дня рождения Тацуи у нее дома не было никаких скрытых мотивов; это было по ее доброй воле, он знал это без проверки. Тацуя кивнул, даже не притворяясь казаться задумчивым, и Шизуку ответила на это простым кивком. Хоть она и выглядела безэмоциональной, на ее губах промелькнул незначительный намек на самодовольство.

— Миюки и Минами-тян, вы тоже.

Она сказала это Миюки и Минами сразу же, напрасно пряча свое смущение.

— Да, хорошо.

— Спасибо за приглашение.

Не связав ответ улыбающейся Миюки с ещё более странными ответом Минами, Касуми смотрела на Тацую оценивающим взглядом. Касуми не думала, что Тацуя был популярен у девушек, но эта психологическая оценка пошатнулась.

 

Глава 12

На пути домой они втроем попрощались с друзьями и сели в Кабинку. Миюки выглядела взволнованной.

С виду это было не заметно. Даже близкие друзья, скорее всего, подумают «она что-то задумала?». Но в глазах Тацуи, его сестра заметно нервничала. Сойдя на ближайшей к дому станции, её состояние только ухудшилось, после того как они прошли контрольные ворота.

– Ми…

– Ум, Онии-сама.

Как только Тацуя попытался назвать её имя, Миюки робко подняла голову.

– Ах, что такое?

Миюки не смогла сразу ответить на вопрос, и вместо этого ушла в сторону, чтобы не мешать другим пассажирам.

– Ну… Это… Может, пройдемся по магазинам?

– Хорошо, но…

В чем же дело – подумал про себя Тацуя. Миюки не особо любила гулять по магазинам. Если нужно было что-то купить, она заказывала это онлайн, и заказ приходил в тот же день. Кроме того, она не спрашивала об этом прямо.

– Минами-тян, извини, но не могла бы ты пойти домой и приготовить ужин сама?

– Хорошо, Миюки-нээсама. Тацуя-ниисама, я пойду.

Не выказав беспокойства за Миюки, Минами быстро направилась в холл. Это также добавило подозрений. Хоть и не так хорошо как Тацуя, Минами также поняла состояние Миюки. Если бы причина была в том, что Минами была уверена в способностях Тацуи, это можно было понять. Но Тацуе все еще казалось, что тут что-то не так.

Разделившись с Минами, Тацуя и Миюки направились в ближайшее кафе. Он подумал, что будет лучше всего сначала услышать её мнение.

Войдя в магазин, Миюки почувствовала облегчение. Что еще больше усилило подозрения Тацуи. Миюки сказала, что она хочет сходить по магазинами, но сейчас, когда они вошли в кафе, на её лице, казалось, было написано «миссия выполнена».

Когда официантка подошла к ним, Тацуя заказал горячий кофе, а Миюки, чем-то обеспокоенная, заказала чайник чая. Кажется, они останутся тут чуть дольше. Может ли быть, что Миюки просто хотела провести время наедине с Тацуей, задумался Тацуя.

– Миюки.

Все больше беспокоясь, Тацуя начал разговор до того как принесут напитки.

– Да, Онии-сама.

Состояние Миюки было нормальным. Она счастливо улыбнулась, обратившись к нему. Её недавняя подавленность казалась сном. Однако он не станет оставлять нерешенные дела.

– Что-то случилось?

Тацуя решил спросить прямо.

– Ах… Ох, нет. Все хорошо.

Кажется, Миюки знала о своем недавнем состоянии. Она быстро склонила голову, но Тацуя понял, что было еще что-то в её сердце, незамеченное им.

Они закончили разговор, когда официантка принесла их напитки. Миюки проверила чайные листья, открыв чайник, и закрыла его. Подождав немного, она налила чай в маленькую чашку. Её осторожные движения, более вежливые, чем необходимо, могут быть описаны словом «плавные».

Миюки сделал небольшой глоток, и добавила половину ложки сахара. Дважды, трижды, четыржды… После двадцатого раза Тацуя больше не мог молчать, и сказал скромным тоном.

– Как бы странно не прозвучало, ты принесла подарок от Хоноки?

Ложка с лязгом отскочила от чашки.

– Нет! Я никогда не сделала бы этого!

– Извини, конечно. Я не подумал об этом. Прости меня.

Покрасневшая Миюки поспешно опровергла эти слова, и Тацуя неловко извинился.

– Ах нет… Я не несчастна и не сержусь. Я просто задумалась и… Это недоразумение. Поэтому… ум… Онии-сама, не нужно кланяться.

Огорченная Миюки попросила Тацую поднять голову. Движимый её энергией, Тацуя поднял взгляд, но в его сознание закрался вопроса. Как она и сказала, он не думал, что смятение Миюки было вызвано ревностью. Причина её поведения оставалась неизвестной. Он решил, что дальнейшее развитие этой темы ни к чему хорошему не приведет и сдался.

Видя неуверенное выражение лица Тацуи, Миюки тревожно склонила голову. Когда их смущенные взгляды встретились, они оба засмеялись.

После этого они прошлись по магазинами, и через час направились домой. Тацуя отложил заботы Миюки в стороны. Конечно, он о них помнил, но не хотел поднимать эту тему снова, потому что Миюки, казалось, выглядело нормально.

Что же её беспокоит. Как только он переоделся и вошел на кухню, куда его позвали через коммуникационное устройство, он обнаружил причину.

Звук взрыва конфетти приветствовали его. Поток разноцветных лент заблокировал его зрение, прежде чем упасть на пол.

– С днем рождения, Онии-сама!

Сняв жакет формы и оставив только галстук, Миюки стояла в одном платье. Оно кристально белым и не имело рукавов, подчеркивая стройную фигуру Миюки. Эту форму она носила каждый день, но впечатления после того, как она сняла жакет, было совсем иным. Казалось, что платье было разработано только для неё.

Минами, стоявшая за Миюки, была одета в обычный фартук. На столе было разложены разнообразные закуски, приготовленные ею.

– Так вы отослали меня, чтобы приготовиться?

Тацуя поднял глаза, посмотрев в сторону Миюки. Она беспечно пожала плечами и отвела взгляд.

– Ну… Я на самом деле счастлив. Спасибо.

В общем, они хотели сделать ему сюрприз. Конечно, до этого это было невозможно, потому что их было только двое. Это может показаться ребячеством, но Тацуя хорошо знал, что все это было дня него.

– Онии–сама, пожалуйста, садись. Сейчас привезут торт.

Тацуя улыбнулся, лицо Миюки засияло, и она загорелась и начала заниматься приготовлениями. Со смирением во взгляде, Минами подошла с тортом, расставила свечи, положила нож и вилку перед Тацуей и зажгла свечи, перед тем как выключить свет и сесть за стол,

– Онии-сама, прошу.

Смотря, как суетиться Миюки, Тацуя задул все семнадцать свечей с первой попытки.

Неожиданной даже для Миюки и Минами песней закончилось празднование дня рождения, даже не смотря на то, что на нём было всего три человека. С самого начала и до конца все держалось на энтузиазме его сестры, и он даже сам пошумел - похлопал, а сейчас отдыхал один у себя в комнате.

Перед завтрашним экспериментом, это была хорошая возможность отдохнуть. Его сестра, скорее всего, тоже думает об этом, подумал Тацуя. И тогда он внезапно вспомнил, что не открыл подарок Хоноки.

Он достал длинную тонкую коробочку из сумки. Несмотря на размер, она была достаточно тяжелой. Ожидая увидеть технологичное устройство, он снял ленточку и аккуратно развернул бумагу. Его взгляду открылся роскошный деревянный ящичек. Открыв крышку, он увидел античные карманные часы.

– Разве это не слишком дорого?

Тацуя подсознательно пробормотал, и тонко улыбнулся, проверив гравировку на внутренней стороне. Внутри был знак корпорации отца Шизуку. Другими словами, это был подарок Шизуку.

Задняя часть крышки, где было место для фотографии, была пуста. Шизуку, скорее всего, хотела поместить туда фотографию Хоноки, но та, наверное, была против.

Представив эту сцену, Тацуя усмехнулся.

Сквозь смешок он услышал стук в дверь.

– Это Миюки. Онии-сама, я могу войти?

Её голос едва достигал Тацуи. Независимо от её намерений, казалось, что она не хотела беспокоить соседей. Тацуя, помня об этом, бесшумно открыл дверь

Его сестра, стоящая там, была великолепна: царственная одежда и легкий макияж. Её платье, похожее на бледно-вишнёвую кружевную робу с открытыми плечами, подчеркивало её грудь и спину. Её гладкие черные волосы были аккуратно завязаны, открывая белоснежную кожу, и все это вместе создавало сияние за ней. Нижняя часть платья была