Десятое февраля, воскресенье. Почти три часа дня.

Тацуя взял Миюки в особняк семьи Китаяма. Вернее, это Миюки взяла его.

Они сюда пришли, поскольку её вчера в классе пригласила Шизуку. Сначала Миюки подумала, что их ждёт официальная чайная церемония, и хотела надеть фурисодэ, но когда Шизуку объяснила, что хочет просто пригласить её на чай, покраснела от смущения.

Войдя в элегантную, обставленную в западном стиле комнату, они не стали снимать обувь. Заметив картину на стене и вазу, Тацуя машинально задумался об их цене, но, впрочем, сразу же отмёл эту мысль. Они с Миюки больше не дети — он не волновался, что может что-то разбить, однако подумал, что чрезмерное внимание к цене предметов интерьера не даст чувствовать себя свободно.

Когда они вошли, Шизуку уже сидела. Сегодня она надела платье до колен с длинными рукавами, шею прикрывал галстук. Завершали наряд туфли на высоком каблуке. Образ не был вечерним, но явно потребовал некоторого времени.

На самом деле Миюки оделась очень похоже. Тацуя спросил у сестры совета, следует ли предпочесть официальный стиль, но сразу почувствовал облегчение, как только понял, что решение принял правильное.

В конце концов Тацуя выбрал простой тёмный костюм. Он хотел пойти в школьной форме, но передумал, предпочтя костюм, подходящий к платью Миюки.

Увидев Тацую и Миюки, Шизуку поднялась:

— Приветствую и благодарю, что приняли приглашение, — сложив руки у живота, Шизуку вежливо поклонилась — приветствие было крайне официальным.

— Спасибо, что пригласила нас. — Тацуя повёл себя соответствующе, хотя его приветствию недоставало грации. Сразу же за ним поклонилась и Миюки — элегантно и безупречно.

— Прошу, — Шизуку пригласила их сесть.

Говорила она всё так же кратко, но вела себя вдвое вежливее, чем обычно. Вероятно, сегодня Шизуку вошла в режим «молодая госпожа» не без причины.

Шизуку глазами подала знак ожидавшей рядом горничной, которой было уже за тридцать. Миловидная, но Тацуя и Миюки с одного взгляда поняли — женщину выбрали за навыки, а не за внешность.

Она изящным движением поставила чайник на электромагнитную плиту, включила её, и вскоре вода закипела — по-видимому, её нагрели заранее. Достав из теплоизолятора тёплый маленький чайник, горничная положила в него чайные листья и, выключив электромагнитную плиту, залила их кипятком.

Быстро закрыв чайник крышкой, горничная опустила взгляд и сделала шаг назад.

— Тацуя-сан, если хочешь, тебе могут быстро приготовить кофе.

Шизуку вела себя как всегда вежливо, но казалась слегка нервной.

— Не нужно, я тоже люблю чай, — ответил Тацуя будничным тоном, решив не спрашивать, почему она напряжена. Вероятно, скоро и так всё поймёт, нет нужды давить.

— Кстати, Шизуку, — вслед за Тацуей в своей обычной манере заговорила Миюки, — Хонока сегодня не придёт?

— Ум... Нет, это... — уклончиво ответила Шизуку, подразумевая, что лучше не спрашивать.

Шизуку не могла подобрать слова. Миюки, обладательница лучших манер среди присутствующих, решила больше не задавать вопросов об этом.

— Госпожа, — неожиданно нарушила тишину горничная, которая стояла за спиной Шизуку.

— Э, а, благодарю.

Это было предупреждение, что чай скоро остынет. Шизуку подняла крышку чайничка, слегка перемешала содержимое ложкой и снова закрыла.

Затем достала керамическое ситечко и наполнила чаем три чашки. Вылив всё до последней капли, она поставила чашку перед Тацуей, затем — перед Миюки.

— Прошу.

— Спасибо, — поблагодарил Тацуя, Миюки молча поклонилась.

— Вкусно, — Миюки первой выразила своё мнение, Тацуя сделал большой кивок. — Шизуку, ты прекрасно готовишь не только зелёный чай, но и чёрный.

— Ничего особого... — слегка смутившись, Шизуку отвела взгляд.

— Миюки, ты уже пробовала чай Шизуку?

— Да, Онии-сама. Мне очень понравился зелёный, который она приготовила однажды.

— Миюки, у тебя лучше... — коротко возразила Шизуку, вероятно, в попытке спрятать смущение, и тут же посмотрела на Миюки. — Онии-сама?

— Э? А...

Миюки не сразу поняла, о чём пытается спросить Шизуку. Но до неё быстро дошло: Шизуку удивило, что она зовёт двоюродного брата «Онии-сама». Но, в общем-то, в этом не было ничего странного. В школе Шизуку много раз слышала, как Миюки называет Тацую «Онии-сама».

— Я зову его так со средней школы, так что... можно сказать, это привычка.

И всё же Миюки вежливо ответила. Наверное, чувствовала себя слегка виноватой, потому и решила объясниться. Но это вызвало новый вопрос.

— Со средней школы?

— Да, много чего случилось, — неопределённо ответила она.

Миюки начала называть Тацую «Онии-сама» после летних событий на Окинаве, когда училась на первом году средней школы. До этого из-за запрета матери они не вели себя как брат и сестра. Миюки была ребёнком и ничего не знала, но вспоминая, как эгоистично вела себя с любимым братом, чувствовала неконтролируемое отвращение. Она предпочла бы забыть те дни. К тому же эту историю следовало держать в тайне.

В комнате опять повисла неловкая тишина.

Однако вдруг раздался спасительный стук в дверь.

Вошла другая горничная.

— Госпожа, пришёл хозяин.

— Проводи его, — ответила Шизуку, не спрашивая мнения Тацуи и Миюки.

Тацуя понял, что сегодняшнее приглашение, вероятно, исходило от отца Шизуку.

— Прошу прощения, что прервал ваш разговор, — отец Шизуку, Китаяма Ушио, встал возле дочери и поприветствовал Тацую с Миюки, которые поднялись в знак уважения.

Хотя Ушио был одет в обычную рубашку и толстый жакет, не сказать, что выглядел неопрятно.

— Это вы нас простите за вторжение.

Если Тацую и Миюки в самом деле пригласил Ушио, было бы уместно ответить благодарностью за это. Но Тацуя повёл себя так, будто их пригласила его дочь. Тацуя подумал, что так будет легче общаться.

Чего хочет человек с влиянием на мировую экономику, раз пошёл таким окольным путём? Тацуя к делу относился больше с опаской, нежели с интересом. Он с Миюки уже не просто старшеклассники. Передовые компании мира хотели бы заключить союз с Йоцубой или хотя бы намекнуть на него своим врагам.

Однажды к Тацуе подошла мать Шизуку. Однако она начала расспрашивать парня, о котором ничего неизвестно, из-за беспокойства о дочери. Тацуя предполагал, что Ушио не станет так делать.

— Нет, это ведь я вмешался в разговор молодёжи.

— Вы не сделали ничего невежливого. С другой стороны, мы не поздоровались с вами, когда пришли, и искренне сожалеем об этом.

— Вас ведь пригласила Шизуку, не волнуйтесь. И в этом доме нет таких правил. Кстати говоря, могу ли я поговорить с вами кое о чём?

— Разумеется.

— Какое облегчение. Тогда, прошу, садитесь, — с этими словами Ушио устроился напротив Тацуи, мгновением позже Тацуя, Миюки и Шизуку тоже сели. — Что ж, как вы могли догадаться, я хочу поговорить о кампании, направленной против волшебников.

Тацуя, конечно, предполагал, что речь пойдёт об этом, но слегка удивился, когда Ушио перешёл прямо к делу.

— Моя жена и дочь — волшебницы, я не могу не волноваться. Я хочу знать, что Десять главных кланов собираются с этим делать.

— Я не могу рассказать подробностей, меня официально признали членом Йоцубы только перед Новым годом. Кроме того, Миюки живёт отдельно от главного дома. Мы далеко не в том положении, чтобы знать о решениях Десяти главных кланов.

Ушио спокойно кивнул, во взгляде не было никакого подозрения.

— Понятно. От жены я слышал, что у лидеров японского магического сообщества разные правила и обычаи.

Тацуя легким кивком подтвердил слова Ушио.

Тем не менее тот спросил:

— Но ты ведь слышал что-нибудь? Можешь хотя бы сказать, планируют ли они вмешаться?

Тацуя знал лишь о делах, связанных с заданием. Вот только никто не запрещал рассказывать его подробности.

— Вероятно, вы уже знаете об этом из публичного заявления, но Десять главных кланов ищут виновника теракта, которого потом передадут полиции. Я тоже участвую в поиске.

— Понятно. Значит, заявление, сделанное японским магическим сообществом, вскоре будет выполнено. А будет ли что-нибудь сделано с антимагической кампании в СМИ?

— Об этом я ничего не слышал.

— Понятно... — Ушио глубоко вздохнул. Ждущая указаний горничная поставила перед ним чашку. Поблагодарив её быстрым взглядом, он сделал глоток чая. — Как я сказал, я не могу закрыть глаза на антимагические протесты и считать их чужой проблемой. Если Десяти главным кланам потребуется, я могу помочь с решением вопроса СМИ.

С поддержкой группы Китаяма они явно получат значительное влияние на прессу. Даже если негативные настроения не исчезнут сразу, снизить их вполне возможно.

Тацуя посчитал предложение хорошим. Он понимал, сколь могущественно на самом деле общественное мнение. Даже Йоцуба не выживет без поддержки общества. В современном мире нет места независимой стране только для волшебников.

— К несчастью, я не в том положении, чтобы говорить за Десять главных кланов. Также ни мне, ни Миюки не разрешено представлять семью Йоцуба на Конференции главных кланов. — Однако Тацуя решил ответить нейтрально. — Кроме того, Китаяма-сан, я думаю, что ради блага волшебников вам сейчас не стоит вмешиваться в действия СМИ. Это не принесёт пользы Шизуку-сан.

Ушио впился в него взглядом. До сих пор в их беседе он прежде всего был отцом, но теперь, вероятно, стал одним из столпов делового мира.

— Почему?

— Антимагическое движение похоже на антисоциалистическое. Можно сказать, что волшебники сейчас находятся в центре общественного недовольства. Китаяма-сан, даже без магии вы являетесь целью для зависти и недовольства из-за процветающего бизнеса, потому лучше не давать активистам ещё больше причин для неприязни. Эти люди неразборчивы. Возможно, не только ваша жена и Шизуку-сан, но и Ватару-кун станет предметом их злобы.

Ушио поднёс чашку к губам, но не потому, что захотелось пить, а чтобы поразмыслить над словами Тацуи.

— Хотя мне кажется, что причислять всю критику волшебников к анархизму опасно... я понимаю, что ты волнуешься о благополучии моих детей. Но неужели тебя это устраивает?

— Если волшебники... нет, если ученики Первой школы подвергнутся насилию, то я, вероятно, попрошу у вас помощи.

— Полагаешь, нам не следует принимать меры заранее?

— Невозможно проследить за каждым учеником вне школы. Мы можем лишь предупреждать, чтобы они были осторожны, остальное не в наших силах.

— Это определённо так, — Ушио быстро оценил Тацую взглядом. Впрочем, это выражение лица почти мгновенно сменилось улыбкой. — Я понял твою позицию и до поры до времени подожду, посмотрю, что произойдёт. Однако переговори со мной, если положение ухудшится, приходи в любое время. Может быть, я повторяюсь, но для меня это не чужая проблема.

— Хорошо. Когда что-то случится, я буду рассчитывать на вас.

С уважением склонив голову, Ушио поднялся:

— На этом я закончу. Пожалуйста, наслаждайтесь, — он попрощался с Тацуей и Миюки, которые тоже встали, а потом поклонились, и покинул комнату.

◊ ◊ ◊

Тацуя отказался от предложения, потому что средства массовой информации не входили в его задачу.

Конечно, Десять главных кланов не думали, что вмешиваться в это дело ненужно. Ночью в тот день, когда Тацуя и Миюки посетили особняк Китаяма, Коити пригласил конгрессмена Уэно в дорогой ресторан.

Конгрессмен Уэно — молодой политик правящей партии из Токио, известный дружеским отношением к волшебникам. Не так давно ходили слухи, что он станет министром, однако из-за антимагических настроений он довольно сильно пострадал и сейчас находился в шатком положении, но перейти в антимагический лагерь не мог — слишком поздно. Потому последние несколько дней он сидел тихо.

Когда гарсон (официант) принёс Коити чашку кофе, тот попросил закрыть дверь снаружи и никого не пускать.

— Вам понравилась еда?

— Да, очень вкусно.

— Рад слышать. Я передам вашу похвалу шеф-повару.

— Не утруждайтесь, я сам ему скажу. В последнее время участились случаи прослушки и шпионажа в Акасаке и Синбаси, так что у меня не было времени нормально отдохнуть. Такие заведения весьма полезны.

Коити и Уэно были примерно одного возраста, потому разговор между ними всегда шёл гладко.

— Так, Саэгуса-сан, может быть, поговорим о том, зачем вы на самом деле меня пригласили? — закончив с любезностями, Уэно перешёл к делу. — Возможно, из-за СМИ?

— Как от вас и ожидалось, Уэно-сэнсэй. Вы попали в самую точку, — ответил Коити неприкрытой лестью.

Однако Уэно лишь криво улыбнулся. В нынешних обстоятельствах не было ничего другого, о чём Коити хотел бы поговорить с ним. Уэно не смутился, понимая, что догадаться об этом довольно легко, и что эта похвала не заслужена.

— Раз меня попросил сам Саэгуса-сан, я готов пойти на некоторый риск. Следует надавить на СМИ? Или переведём ненависть на террористов, говоря, что волшебники тоже жертвы?

Уэно широко ухмылялся. Хотя для политика он был довольно молод, но уже почувствовал на себе, что значит быть политиком из правящей партии, участвующей в подковерной войне.

— Нет, я не буду просить невозможного.

Однако Коити не согласился с этой стратегией. Если бы он принял предложение Уэно, то оказался бы перед ним в большом долгу, и семье Саэгуса пришлось бы разными способами помогать молодому политику в будущем.

Сейчас среди всех лидеров Десяти главных кланов Коити, без сомнений, был самым опытным в переговорах. Уэно попросту был неспособен перехватить у него инициативу.

— Уэно-сэнсэй, если волшебники пострадают от антимагической группы, я хочу, чтобы виновники не ушли безнаказанными.

Просьба Коити оказалась довольно лёгкой по сравнению с предложением политика.

— Конечно, преступления нельзя прощать, но... это всё, о чём вы хотели меня попросить?

Покачав головой на недоверчивость Уэно, Коити улыбнулся:

— Уэно-сенсэй, доброжелательные люди желают защищенного общества. Поэтому, например, если на учеников Первой школы нападут активисты антимагической фракции, то многие могут и позабыть о допустимой самообороне лишь из-за того, что жертвами стали волшебники.

— Нет, такое невозможно...

— Вы уверены?

Искуcственный глаз за тёмными очками Коити загадочно засиял. Или Уэно так показалось. Он поддался влиянию иллюзии.

— При возникновении угрозы, возможно даже магической, можно применить силу, чтобы защитить себя. Это — допустимая самооборона. Едва ли СМИ и противоборствующие партии смогут возразить что-либо, верно?

Увидев спокойную улыбку Коити, Уэно осёкся.

— Если мы начнем угрожать и преследовать кого-то, а тот хоть немного воспротивится, то по этой эгоистичной теории всё сведется к применению силы. И политики на пару со СМИ поддержат это и ухудшат положение. Думаете, такое невозможно?

— Это...

— Распространять ложную информацию и рассказывать обо всех нарушениях закона, совершённых соперником, затем угрожать и прибегнуть к насилию... это довольно распространенный способ уничтожить противника и его репутацию. Однако нельзя позволить, чтобы целью подобного фарса стали волшебники. Боюсь, страна может оказаться в плачевном положении, когда все жалобы волшебников о насилии игнорируются.

— Саэгуса-сан, не говорите мне, что вы... — голос Уэно дрогнул, но политик боялся не того, что описанное Коити может стать реальностью. — Вы думаете пожертвовать учениками Старших школ магии и студентами университетов, чтобы изменить общественное мнение?..

Лёгкая улыбка Коити исчезла, он посмотрел на Уэно:

— Если ничего не случится, то и причин для волнения не будет. Но невозможно заранее остановить несправедливое насилие против волшебников. — Глядя собеседнику в глаза, Коити многозначительно улыбнулся: — Даже если полиция решит усилить наблюдение, она не сможет вмешаться до того, как проблема возникнет. Потому, если такое случится, разобраться нужно как можно быстрее, даже если жертвы — волшебники. Уэно-сэнсэй, я рассчитываю на ваше сотрудничество.

— Хорошо... — согласился тот, предчувствуя проблемы.

Губы Коити снова тронула странная улыбка.

◊ ◊ ◊

Одиннадцатое февраля, понедельник. Тацуя как обычно пришёл в школу вместе с Миюки и Минами. Направляясь в свой класс, он почувствовал витавшую в школе странную атмосферу.

На следующий день после того, как Гу Цзе взял на себя вину за теракт, атмосфера была весьма напряжённой. Однако в этот раз всё было по-другому. Тревога явно присутствовала, но преобладало любопытство. В общем-то, общее настроение было весьма похожим, когда здесь начала учиться Лина.

Класс 2Е не стал исключением.

— Доброе утро.

— Доброе утро, Мизуки. Похоже, все взволнованы, что-то произошло? — спросил Тацуя.

— Не могу сказать с уверенностью, но... кажется, к нам приехал Итидзё-сан из Третьей школы.

— Итидзё?

Тацуя не повысил голоса, но даже он удивился.

Если бы Масаки прибыл только в Токио, это бы не удивило. Мая говорила, что он тоже перешёл под командование Катсуто и примет участие в поиске террориста. Вполне предсказуемо, что он на некоторое время покинул школу и остановился в столице.

Тем не менее ему нет надобности приходить в Первую школу, ведь Хатиодзи, где она расположена, находится довольно далеко от токийского дома Дзюмондзи. А университет магии, где Катсуто учится, находится в Нэриме, что тоже далековато отсюда. Трудно представить, что он заявился в Первую школу случайно.

Не может же быть, что он сюда переводится?..

— От кого ты об этом слышала, Мизуки?

— От меня, — послышалось из-за спины Тацуи.

Она не заглянула, как обычно, в окно, а зашла в класс через двери и встала за ним.

— Доброе утро, Эрика. Так ты видела Итидзё? — обернулся Тацуя.

— Своими глазами не видела, но... — оставив попытки удивить Тацую, Эрика скучающим тоном ответила: — люди говорят, что заместитель директора вёл Итидзё-куна в кабинет директора. Я поспрашивала, чтобы понять, не шутка ли это, но все рассказали практически одинаковую историю, так что здесь, вероятно, нет ошибки.

У Эрики был намного более широкий круг общения, чем у Тацуи. Да, парня не в пример лучше знали во всей школе, но вот по количеству знакомых он с треском проигрывал своей подруге.

Информации, собранной Эрикой, можно верить. Значит, Масаки в самом деле пришёл в Первую школу.

— В кабинет директора, да?..

История о том, что он шёл к директору, тоже правда. Тацуя размышлял над тем, что же это может значить.

Миюки, в отличие от Тацуи, не любила думать о чужих делах.

— Как вы все уже знаете, Итидзё-кун из Третьей школы остановится в Токио на месяц...

Сейчас говорил не учитель класса А, а сам заместитель директора Яосака, рядом с которым стоял Итидзё Масаки.

То, что Масаки находился здесь, уже потрясало, а его ещё и представлял заместитель директора. Ученики пребывали в таком изумлении, что не сразу поняли сказанное.

В присутствии заместителя никто не смел шептаться, но классную комнату заполнило беспокойство, которое стало ещё сильнее, когда Яосака объявил, что Масаки приехал по делам семьи. Практически все в классе А знали, чем занимается семья Итидзё и какие у неё тут могут быть дела. Другими словами, ученики поняли, что это связано с терактом.

Однако была кардинальная разница в том, как на него смотрели парни и как — девушки.

— Заместитель директора. Значит ли это, что Итидзё-кун переведётся из Третьей школы в наш класс? — одна из учениц подняла руку, в её голосе звучали надежда и любопытство.

Яосака уже объяснил это, но повторил:

— Перевода не будет. Как вы, наверное, понимаете по его форме, Итидзё останется учеником Третьей школы. Но поскольку он не сможет проходить свою программу из Токио, то с помощью сети Университета магии получит доступ к учебному плану Третьей школы через наши терминалы.

Два месяца назад ученик второго года из класса А был, к сожалению, отчислен, и его парта сейчас пустовала.

— Практических занятий у него не будет, но учить теорию он будет со всеми. Не сомневаюсь, это станет хорошим стимулом для всех присутствующих, включая Итидзё-куна. Надеюсь, вы поладите, и у вас будет дружеское соперничество. Тебе слово, Итидзё-кун.

Масаки вышел на полшага вперёд.

— Меня зовут Итидзё Масаки, я из Третьей школы. Этот шанс учиться вместе стал возможен благодаря доброте всех из Первой школы. Я тут ненадолго, всего на месяц, но буду рад сотрудничать с вами.

Когда Масаки поклонился, класс разразился тёплыми аплодисментами. Поскольку у класса 2А уже был подобный опыт в прошлом году, когда здесь временно училась Лина, для подобных внезапных случаев он подходил лучше всего.

Именно это учитывал директор Момояма, когда выбрал для Масаки класс А. Это не имело совершенно никакого отношения к недавнему предложению семьи Итидзё семье Йоцуба.

Однако Миюки не могла избавиться от сомнений.

Она хлопала со всеми и продолжала улыбаться, но в мыслях вздохнула.

◊ ◊ ◊

В тот же день во время обеда Масаки не подсел к Миюки, а решил углубить дружбу с парнями класса А и сейчас находился в группе Морисаки.

— Как неожиданно, — прошептала Эрика, глядя издали со своего места. — Я думала, он попытается приклеиться к Миюки... — откровенно высказалась она.

— Если бы он так сделал, в классе его бы возненавидели и парни, и девушки, — возразил Микихико, криво улыбнувшись.

— Лине, девушке, дружить с Миюки можно было, но Итидзё-сан — парень, так что... — согласилась Хонока, тоже улыбнувшись.

— Ага. Если в первый же день погонишься за задом девушки, образ принца разрушится.

— Эрика-тян, это слово... — Мизуки застенчиво упрекнула подругу, хотя и слегка согласным тоном.

Повернувшись к ней, Эрика озорно улыбнулась:

— Я сказала что-то странное?

— Зад — это немного чересчур...

— Ну, раз зад не годится, то как насчёт попы?

— Эрика-тян...

— А какой человек Лина? — спросила Шизуку у Хоноки, когда Эрика и Мизуки начали дурачиться, вернее когда Эрика начала односторонне ту дразнить.

— Если подумать, мы не очень-то много говорили с тобой о Лине.

Лина училась в Первой школе под прикрытием ученицы по обмену, а обменивалась она, разумеется, на Шизуку. Поскольку они даже не встречались, когда ехали в чужие страны, Шизуку практически ничего не знала о Лине.

— Я слышала, она восхитительная блондинка.

— Верно. Золотые волосы и голубые глаза, очень яркие цвета. Весьма симпатичная девушка.

— Симпатичнее Миюки?

— Э? Нет конечно, — тут же ответила Хонока, бросив взгляд на Миюки, которая улыбнулась со слегка недовольным выражением на лице.

— Ум, наверное, они разного типа? Ну то есть, Миюки в категории «красавица».

Заметив, что Миюки всё больше теряется, Шизуку кивнула в ответ Хоноке. Как и ожидалось от лучших подруг — они друг друга стоили.

— А Лина, наверное, милашка. Лицо у неё больше как у дорогой куклы, но в то же время с ней легко говорить, она... дружелюбная, весёлая, яркая и, безусловно, активная.

— Мне кажется, эти слова практически синонимы.

— Ум... она, что называется, «американка».

— Это предрассудки по отношению к американцам...

— В общем, Лина хорошая соперница Миюки! — выкрутилась Хонока. — А ещё у неё невероятные магические силы. В этом отношении она тоже ей хорошая соперница! — заключила она.

— Равна Миюки? Впечатляет, — искренне заинтересовалась Шизуку, перестав подшучивать над подругой.

— Это ожидаемо, учитывая, что её послали, в общем-то, как представителя USNA.

Услышав слова Тацуи, Лео и Эрика не смогли сдержать ухмылки. Однако они понимали, что о Лине нельзя ничего рассказывать — не следует болтать языком в месте, где кто-то может подслушать.

Не зная, кем является Лина на самом деле, Шизуку удивилась, увидев улыбку Эрики и остальных.

— Неважно, насколько она сильна, но Лина весьма занимательный человек. Шизуку, тебе она тоже понравилась бы... и ещё она тоже любит подшучивать, — заметил Тацуя прежде, чем разговор повернулся в нежелательном направлении.

— Тацуя-сан. Я не люблю подшучивать.

— Онии-сама... думаю, это весьма грубо по отношению к Шизуку и Лине.

— Виноват, — извинился Тацуя, услышав возражения.

— Тем не менее я даже представить не мог, что Итидзё-кун попадёт в нашу школу. Интересно, из-за чего же его перевели?

Его волновал этот вопрос с самого утра. Посчитав, что разговор о Лине исчерпал себя, он задал вопрос трём ученицам класса А. Чрезмерно вежливый тон он использовал, очевидно, потому что в их число входила Миюки.

— Его не совсем перевели.

— Из-за дел семьи он на время остановится в Токио. Кажется, он будет проходить теоретическую программу из Третьей школы, используя наши терминалы. Вот почему он носит форму Третьей школы, а не Первой.

— Под делами семьи имеются в виду дела семьи Итидзё? — Микихико посмотрел на Тацую, дослушав объяснение Хоноки. — Учитывая недавние события, он может быть здесь из-за чего-то, связанного с терактом... Тацуя, ты что-то знаешь?

Услышав прямой вопрос, тот не стал лгать или пользоваться правом на молчание, а ответил:

— Ты знаешь о недавнем заявлении, сделанном Магической ассоциацией?

— О поиске главаря террористов?

— Итидзё приехал в Токио по этой причине. И добавлю, что к поиску также присоединились Саэгуса-сэмпай, Дзюмондзи-сэмпай и я.

Десять главных кланов хотели показать миру, что не будут прощать терроризм. Частично из-за этого Магическая ассоциация сделала заявление для СМИ. Поскольку Тацуя понимал это, не было причин что-либо скрывать.

— Понятно... Скажи, Тацуя.

— Что такое?

— Могу я помочь?

Однако такой реакции от Микихико Тацуя явно не ожидал.

Десять главных кланов жаждали расплаты с террористами, а не именно с Гу Цзе. Кроме того, раскрытие убийств и других преступлений — обычно работа полиции. Даже Десять главных кланов не могут искать злоумышленников, это превышение полномочий.

Они сотрудничают с полицией, чтобы изменить нынешнее мнение о волшебниках. Если попросят помощи у кого-то не из Десяти главных кланов, затраченные усилия не произведут того же эффекта.

— Я бы предпочёл, чтобы ты уделил больше внимания антимагической группе.

Тацуя направил беспокойство Микихико в другом направлении. И он не просто хотел сменить тему разговора, этой проблеме в самом деле следовало уделить внимание.

— Антимагической группе?

— Разве не ты говорил, что ученики подвергаются слежению и слышат в свой адрес оскорбления?

— А, да. Ты об этом.

Ещё в понедельник во вторую неделю семестра он говорил о содержании доклада, сделанного дисциплинарным комитетом.

— Разговор был коротким, но ты явно об этом упоминал, так ведь?

— Я просто думал, что ты всё позабыл, — растерялся Микихико, услышав неожиданно резкие слова.

— Это случилось до теракта. Сейчас общественное мнение о волшебниках ниже некуда, да и Гуманисты как думали о нас не очень лестно, так и продолжают думать. А учитывая недавние события, ученики могут подвергнуться насилию, — заключил Тацуя, усиливая у Микихико чувство надвигающегося кризиса.

Когда Тацуя подумал, что Микихико просто молча всё обдумает, тот достал терминал проверить некоторые данные:

— О нападениях пока не сообщалось... тем не менее это правда, что вне школы количество случаев оскорблений увеличилось... — Микихико смотрел отчёты дисциплинарного комитета. — Прости, Тацуя. Похоже, я сделал промах. До сих пор я уделял внимание лишь территории школы.

Хотя Микихико винил себя, ему нельзя было не посочувствовать. С прошлой среды, когда главарь террористов сделал заявление, ученики были взволнованы, даже встревожены. В любую секунду в школе моги вспыхнуть ссоры. И хотя они происходили всё же редко, были случаи, когда перерастали в потасовки. Приоритетом у Микихико, члена дисциплинарного комитета, конечно же стояли проблемы, возникающие на территории школы.

— Не мог бы ты поделиться данными со школьным советом? Я сравню их с количеством инцидентов, которых мы считали до прошлой недели.

Впрочем, поскольку жалобы шли от самих учеников, следовало по крайней мере доложить в учительскую. Тацуя имел в виду, что ему нужен отчёт о заявлениях учеников, поданных в дисциплинарный комитет, а не данные из школьного совета.

— Понял. Сделаю всё возможное, чтобы ты сосредоточился на своём долге.

— Он полагается на тебя, шеф дисциплинарного комитета! — Эрика подбодрила с воодушевлением кивнувшего Микихико.

И хотя она полушутила, Микихико понял, что она искренне поддерживает его.

◊ ◊ ◊

После занятий Тацуя решил посетить класс 2А.

— Онии-сама, ты пришёл забрать меня?

Почувствовавшая его приближение Миюки вышла встретить Тацую в коридор. Зайти за ней и направиться в комнату школьного совета — такое поведение было для него необычным.

— Да. Также я хочу перекинуться парой слов с Итидзё.

Однако ответ Тацуи слегка расстроил Миюки.

— с Итидзё-саном? Хорошо, я его позову.

Тем не менее она не показала своего разочарования. Миюки улыбнулась и пошла назад в класс.

Её улыбка обеспокоила Тацую.

Такое случалось не впервые. Он видел подобную улыбку уже несколько раз в этом году, она отличалась от прежней. Невольно вспомнилась новогодняя встреча семьи Йоцуба.

События того дня вызвали у Миюки нежелательные изменения. Интуиция подсказывала Тацуе не закрывать глаза на это дело, оно может принести ненужные проблемы.

Однако у него не было времени на размышления.

— Шиба-сан, благодарю... Шиба, тебе что-нибудь нужно?

Сейчас следует отдать приоритет Масаки.

— Итидзё, ты знаешь, что Дзюмондзи-сэмпай планирует собрание для обсуждения нашего задания?

Рассказывать о том, что это за задание, было излишне. Они, как члены Десяти главных кланов, знали, что им обоим приказали найти организатора теракта.

— Нет, впервые слышу...

Однако Масаки только сегодня приехал в Токио и не знал об этом.

— Ну, это не совсем собрание. Дзюмондзи-сэмпай, Саэгуса-сэмпай и я просто встретимся для обмена информацией. Ты тоже должен пойти.

— Понятно... — Масаки задумался над приглашением Тацуи, но менее чем через десять секунд ответил: — Если ты не против, позволь мне участвовать.

Масаки прекрасно понимал, что для расследования такого рода важно общение и обмен информацией. А беспокоился он о том, что на встрече будут два бывших ученика Первой школы и один нынешний, и ученик Третьей школы среди них будет лишним. Но осознав, что сейчас не время для таких мелочных мыслей, он тут же принял решение.

— Хорошо. Сегодняшняя встреча начнётся в 18:00. Достань терминал, я передам тебе карту.

— С-сейчас.

Слегка удивившись, Масаки достал из кармана персональный цифровой помощник. Он ожидал, что Тацуя пригласит его пойти с ним, поскольку он — ученик Третьей школы. Честно говоря, Масаки не воодушевляла перспектива идти вместе с соперником в любви, так что он бы отказался от предложения. Так что из-за непредвиденного вопроса Масаки растерялся.

А также вспомнил, что находится не в Третьей школе, и на него накатило лёгкое чувство одиночества.

— Получил все данные? — по-деловому спросил Тацуя, хотя изменение выражения лица Масаки не ушло от него незамеченным. Однако его не интересовали ни мысли, ни чувства парня.

— Все.

— Тогда увидимся там в 18:00.

После того как Масаки кивнул, Тацуя повернулся к сестре:

— Пошли, Миюки?

Из-за задания Тацуя не принимал участие в деятельности школьного совета, но подумал, что раз пришёл в класс А, то можно и сопроводить Миюки.

— Да, — кивнула та с улыбкой на лице. — Итидзё-сан, мы пойдём, — попрощалась она.

— Удачи в школьном совете, — ответил Масаки со смирением на лице.

Простившись с Итидзё Масаки, Тацуя и Миюки пошли в комнату школьного совета.

Тацуя повернулся к парню спиной, но всё равно почувствовал взгляд.

Он не мог не заметить, что Масаки подавил злость.

◊ ◊ ◊

Ровно в шесть вечера Тацуя пришёл в ресторан, где ждал Катсуто. Покинул его он в семь.

Ни у кого прогресса не было. Он лишь сообщил об облаве в Камакуре. Разумеется, сообщил о том, о чём мог. Сегодняшняя встреча закончилась после того, как Масаки объяснили текущее положение дел. Следовательно, она не слишком затянулась, но и слишком быстрой не была.

Катсуто, Маюми и Масаки остались на ужин, но Тацуя решил поехать домой. Разумеется, ему тоже предложили остаться, но никто не настаивал, когда он отказался. Похоже, Катсуто и Маюми учли неприязнь Тацуи и Масаки из-за Миюки.

По пути домой в Кабинке Тацуя думал о Миюки. О том, как она натянуто улыбнулась, когда он пришёл забрать её из класса.

Конечно, он не впервые заметил такое её поведение. После возвращения из новогодней встречи Йоцубы она так себя вела несколько раз, и каждый раз это заставляло Тацую волноваться. Но, похоже, Миюки не хотела, чтобы Тацуя заметил, так что он до сих пор ничего у неё не спрашивал.

Однако увидев её сегодня, он не мог больше закрывать на это глаза. Было понятно, что она заставляет себя. Тацуя посчитал, что прежде чем решать свои проблемы, следует поговорить с ней.

Идя из Кабинки в автоматическое такси, Тацуя думал над тем, как можно поднять этот вопрос в их разговоре.

Спросить прямо — плохой ход. Если заставить Миюки говорить, то это может навредить ей, он ведь не знал ни о причине, ни о глубине её тревоги. А привести её к этому разговору с помощью других вопросов — всё равно что заставить. Она не военнопленная на допросе, цель не в том, чтобы услышать причину её беспокойства.

Тацуя стоял перед своим домом, так ничего и не решив. Шагнув вперёд, он протянул руку к дверной ручке чуть медленнее, чем обычно.

— Добро пожаловать домой, Онии-сама... Что-то случилось? Тебе нездоровится?!

Обычно он уже бы открыл дверь. Заметив его медлительность, Миюки побледнела.

— Нет, просто задумался. Я дома, Миюки.

«Что же ты делаешь, так волновать Миюки...» — подумал Тацуя.

Не то чтобы он растерял весь запал, но они уже поужинали, а он всё ещё не поговорил с Миюки.

Поев, Тацуя отказался от чая и пошёл принять ванну. Чувствуя себя бодрым, он снова решил попытаться побеседовать с Миюки.

Вернувшись в гостиную, Тацуя увидел Миюки в классическом платье до колен, обрамлённом рюшами. Она уже сняла белый фартук, в котором была ранее.

— Онии-сама, я сейчас приготовлю кофе, подожди немного, — быстро сказала Миюки, Тацуя не успел даже слово вставить, и встала.

Может, она его избегает? Тацуя поспешил развеять такие мысли.

Он не счел, что она его сторонится.

Миюки поняла, о чём Тацуя хочет спросить, и это ей не понравилось. Вот что он подумал.

Но ничего не поделаешь. В отличие от Тацуи, который смутно догадывался о её тревоге, Миюки знала о причине его беспокойства.

Что же тревожит Миюки?..

— Прости, что заставила ждать.

Пока Тацуя размышлял над разными догадками, Миюки вошла в гостиную с кофе на подносе. Вытянутый из задумчивости, он невольно поднял голову и посмотрел на часы.

Поставив чашки с блюдцами на стол, Миюки тревожно всмотрелась в лицо Тацуи.

— Онии-сама... ты точно хорошо себя чувствуешь? Уверен, что не устал? Ты выглядишь слегка растерянным.

Тацуе захотелось цокнуть языком из-за своего промаха. Он снова заставил Миюки волноваться. «Сейчас не время теряться в мыслях», — сказал он себе.

— Миюки, можешь ненадолго присесть?

— Хорошо?..

Однако это — возможность. Хоть это слегка нечестно, но Миюки не сможет убежать или сменить тему разговора.

— Миюки, я волнуюсь о тебе.

Год назад его слова принесли бы Миюки непомерную радость.

Однако сейчас она отвела взгляд, пытаясь не смотреть ему в глаза.

— Что тебя тревожит?

Миюки отказывалась смотреть прямо на него. Тем не менее его это не остановило.

— Ни... ничего.

Её ответу недоставало убедительности. Поняв это, она полностью отвернулась от Тацуи.

— Миюки. Ты мне не скажешь?

Глянув на него сбоку, Миюки заморгала. Взгляд всё ещё не был сфокусирован. Вероятно, для неё было невозможно хранить секреты от Тацуи.

Если бы он смотрел на неё ещё секунд десять, Миюки, скорее всего, сдалась бы и поделилась своими тревогами. Однако судьба капризна, и в этот раз оказалась на неё стороне. Хотя, может быть, Миюки не повезло — её лишили возможности облегчить свои заботы.

Зазвонил видеотелефон, Миюки в панике встала. И хотя под столом лежала беспроводная консоль, Миюки бодро подпрыгнула и пошла к панели на стене.

Увидев имя звонящего, она удивлённо сказала:

— Онии-сама, звонит Оба-сама!

— Прими вызов, — ответил Тацуя, встав перед камерой.

Миюки нажала на кнопку ответа.

На экране появилось лицо Майи.

— Добрый вечер, Тацуя-сан. Я не помешала?

Хотя через экран было не так просто понять, что она имеет в виду, Мая перевела взгляд на столик, где стояли чашки с кофе.

— Нет. Оба-уэ, у вас какое-то дело ко мне?

Тацуя ответил без приветствия, но Мая не стала обращать на это внимание.

— Прошлую субботу Гу Цзе удалось сбежать. Мы поняли почему, и я подумала, что тебе следует знать.

«Неужели об этом должна говорить глава семьи?» — подумал Тацуя. Однако такая мысль была поспешной.

— Похоже, наши переговоры были перехвачены.

— Связь между членами семьи должна быть хорошо закодирована...

— Мы используем почасовую смену кодов, как в национальной обороне, но, по-видимому, их взломали.

Ключ шифрования, используемый членами Йоцубы, сменялся каждый час.

Вот почему каждый месяц Тацуя ехал в Магическую ассоциацию и встречался с посланником, который передавал коды на последующие шестьдесят дней (дополнительные дни служили резервом). Даже кодирующая машина, которую Аяко передала полковнику Бэланс, содержала 43 200 кодов. И чтобы не допустить кражу кодов из машины, использовался максимально возможный уровень секретности.

Было трудно поверить, что все эти меры безопасности оказались бесполезны.

— Значит, следует думать, что этот звонок тоже может быть перехвачен?

Однако как бы трудно ни было в это поверить, у Тацуи не было причин сомневаться.

— Верно. Вот почему следующий раз, когда мы найдём зацепку, передадим тебе информацию через письмо.

— Понял.

Хоть она и сказала «письмо», обычной почтой, разумеется, пользоваться не станет.

И ещё одно: поскольку она позвонила им сегодня, значит новая зацепка уже нашлась. Тацуя понял, что она собирается передать данные завтра.

— Это всё, что я хотела сказать... Ах да, Тацуя-сан. Всё идёт хорошо с Дзюмондзи-доно и дочкой семьи Саэгуса? Я слышала, что сын семьи Итидзё тоже присоединился.

— Если вы говорите о встрече, то всё идёт гладко.

«Почему она об этом вдруг вспомнила?» — подумал Тацуя, но ответил особо не раздумывая.

— Правда? Пожалуйста, постарайся. Но и не переусердствуй.

Тацуя вопросительно посмотрел на Майю.

Выражение у него на лице стало смешным? Мая улыбнулась:

— Боже-боже, разве ты не заметил? На участии дочки семьи Саэгуса настоял не Дзюмондзи-доно, а сам глава Саэгусы. Встреча — это предлог, что-то вроде свидания для тебя и неё.

Зачем это говорить при Миюки? В душе возникла паника, однако Тацуя не показал это на лице.

— Значит, у них такие намерения. Я буду осторожен, — ответил он, нахмурившись, чем показал своё недовольство.

— Да, постарайся. Увидимся. Доброй ночи, Миюки-сан.

— Спасибо огромное.

— Спокойной ночи, Оба-сама.

Звонок закончился. Перед теперь уже чёрным экраном Тацуя повернулся к Миюки.

Как и ожидалось, та разозлилась.

Однако лицо её не изменилось.

На Тацую накатила сильная тревога. И тем не менее он чувствовал, что знает причину.

Тацуя не испытывал радости от того, что его ревновали. Он никогда не хотел, чтобы Миюки хандрила или обвиняла его. И в то же время он не считал ревность Миюки источником беспокойства.

Тацуя полагал, что Миюки нет смысла как-то себя сдерживать. Но в то же время это доказывало, что сестрёнка повзрослела или взрослеет.

Кроме того, некоторые люди говорили, что ревность женщины представляет глубину её любви.

Тем не менее нельзя сказать, что ревность — достоинство. Хотя интуиция шептала, что это изменение в Миюки нежелательно, здравый смысл говорил, что это подходящее изменения для леди.

«Можешь открыто выражать свою ревность, как прежде», — Тацуя не смог сказать ей это.

◊ ◊ ◊

На следующий день, 12 февраля, пошёл снег.

Приближался рассвет, но из-за затянувших небо тяжёлых облаков было всё ещё темно.

Выйдя из храма Якумо, Тацуя побежал по улице со скоростью почти шестьдесят километров в час.

Двигаясь так быстро, еще и при подобном освещении было нелегко разглядеть прохожего. Но эту женщину узнал бы любой, тем более — Тацуя.

Внешность выдавала её сразу.

Если быть точнее, он узнал её не по лицу, которое скрывали низко опущенный козырёк кепки, громоздкие солнцезащитные очки и натянутый чуть ли не до носа шарф. Тацуя бежал вниз по склону, однако сумел остановиться в двух шагах от женщины.

— Доброе утро, Йосими-сан.

Та слегка поклонилась в ответ, а потом достала из кармана пальто большой конверт и протянула его Тацуе.

Посыльным Майи оказалась Йосими.

— Подтверждаю получение письма, — сказал Тацуя и получил в ответ еле заметный кивок.

Из-за размера очков он даже не мог с уверенностью сказать, смотрит ли Йосими на него.

Не в силах разглядеть выражение девичьего лица, Тацуя опять посмотрел на её наряд. Он казался не слишком уместным и мог вызвать у прохожих подозрения в попытке спрятать лицо.

В том, чтобы носить шарф зимой, нет ничего необычного. Кепка может быть данью моде. Сочетание этих двух предметов гардероба никого не удивит. Но очки...

— Йосими-сан, в таком виде ты привлекаешь к себе много внимания, хотя явно рассчитывала на обратное. Возможно, стоит снять очки? — Тацуя не удержался от предложения, хотя и знал, что не стоит вмешиваться.

Йосими дважды отрицательно качнула головой.

Тацуя вернулся домой и принял душ, а потом, в ожидании обеда, решил распечатать письмо.

— Онии-сама, еда готова. — Миюки, которая появилась из столовой, чтобы пригласить брата за стол, с одного взгляда поняла, что за конверт он держит. — Об этом Оба-сама говорила вчера?..

— Да, — кивнул Тацуя, заканчивая чтение. Он встал и передал письмо сестре.

Миюки взяла его с явным сомнением, прочла — и широко распахнула глаза. Её взгляд выдавал искреннее удивление.

В письме говорилось, что Гу Цзе мог сбежать благодаря помощи военных.

— Похоже, коррупция проникла повсюду, и силы самообороны не стали исключением. Надеюсь, эта гниль коснулась их лишь частично. — Тацуя забрал письмо и сунул обратно в конверт. — Впрочем, не будем зацикливаться на ошибках прошлого, когда наша цель готова нанести нам любой вред ради достижения желаемого. У нас нет причин сдерживаться.

— Онии-сама... — Миюки с тревогой взглянула на брата.

Тот улыбнулся и слегка погладил её по голове, затем пошёл в столовую.

◊ ◊ ◊

Первым уроком у класса 2А была практика по теме «Определение условий завершения магии».

Не существует магии, которая длится вечно, у всех заклинаний есть эффективное время работы. Но в то же время существует магия без явных временных рамок, у которой невозможно точно определить, как долго она продлится.

Одна последовательность магии не может влиять на другую. Без использования Прерывания заклинания (Грамм-сноса) и Рассеивания заклинания (Грамм-рассеивания) прервать вызов магии невозможно. Можно лишь переписать изменение явления большей силой.

А потому для перезаписи другой магии необходима более высокая сила вмешательства. Это верно, даже если цель — вернуть состояние, которое было до изменения. В случае заклинаний с неясными условиями конца, нагрузка на волшебника только усиливается. Вот почему определение условий завершения магии — чрезвычайно важный фактор в оценке способностей волшебника.

В целом, для определения этих условий есть два способа. Первый — включить эффективное время (от начала работы до конца) прямо в последовательность магии. Этот метод в основном используется в устройствах полёта Тауруса Сильвера.

А второй — поставить условия успешного завершения магии. До тех пор пока нужная модификация события не достигнута, магия продолжит работать. Потому этот способ менее эффективен, но его очень часто используют на практике.

И на сегодняшнем занятии практиковались заклинания с изменяемым временем действия. От ученика требовалось поменять цвет белого пластикового шара на красный, затем на зеленый и на синий — десять раз за тридцать секунд. Хотя в каждом случае время и количество могло отличаться, общим было то, что на один цвет давалась одна секунда.

Если изменение сделано слишком поздно, то будет превышен лимит по времени. Если же слишком рано — возрастёт необходимая сила вмешательства для перезаписи предыдущей последовательности магии. Не обязательно изменять цвет каждую секунду, но если совершать ошибки слишком часто, через некоторое время применить магию станет очень трудно.

Сегодня практика не оценивалась, поэтому ученики разделились на группы и стали выполнять упражнение. Те, кто ждал своей очереди, следили за временем. Иными словами, один применял магию, а другой наблюдал за секундомером в своём терминале. По крайней мере, так прошла предыдущая тренировочная сессия.

В этот раз количество учеников в классе 2А стало проблемным. Так как они упражнялись по двое, а не по трое, один оставался без напарника. И случайно эта участь досталась Миюки.

Хотя все её одноклассники захотели быть с ней в паре, каждый из них уже успел выбрать себе партнера и теперь был готов отказаться от него. Так Миюки и осталась одна.

Вчера они слушали теорию и проводили эксперименты, поэтому проблемы не возникло. Расписание с прошлой недели не менялось, и всё шло бы своим чередом, если бы не одно «но» — «перевод» Масаки.

— Шиба-сан, хочешь со мной в пару? — подошёл к ней и предложил он, после того как учитель рассказал смысл практики.

В зале для практики все зашумели. Из уст учеников, особенно парней, полились сожаления и проклятья, хотя и ограничились простыми «чёрт, опоздал!».

— С удовольствием. Буду рада поработать с тобой, Итидзё-кун, — кивнула она, мило улыбнувшись.

Даже Миюки не хотелось практиковаться в одиночку.

«Что тут сложного?» — подумал Масаки, когда ему объяснили суть упражнения.

В это время ученики Третьей школы практиковали использование магии на цели, скрытой за стеной. Разумеется, чтобы научиться попадать по противникам, прячущимся за препятствиями.

Масаки невольно вспомнил практические занятия в ориентированной на подготовку к реальным сражениям Третьей школе и подумал, что в Первой больше внимания уделяется тонкому мастерству.

И это впечатление только усилилось после наблюдения за Миюки, которая идеально уложилась в отведенные на упражнение тридцать секунд. Но еще сильней Масаки восхитился яркими, насыщенными цветами, в которые окрашивался шар — это очевидно демонстрировало силу её вмешательства.

— Ровно тридцать секунд. Как и ожидалось от тебя, Шиба-сан.

— Огромное спасибо. Итидзё-сан, начинай, когда захочешь.

В знак вежливости Масаки похвалил талант Миюки и после слов столь красивой девушки светился воодушевлением.

Он мгновенно освободил разум от лишних эмоций и, будто в настоящем бою, сосредоточил всё внимание на цели

— Как установить таймер? Хочешь, чтобы каждые десять секунд раздавался сигнал?

Масаки хотел было сказать, что ничего не нужно, но передумал.

— Да... на последние десять секунд сделай обратный отсчёт.

Мысль о том, что Миюки сделает что-то для него одного, пусть даже это будет всего лишь обратный отсчёт, очаровала Масаки.

— Хорошо.

Услышав её кристально-чистый голос, Масаки почти улыбнулся, но потом вздрогнул и вновь сделал серьёзное лицо.

— Скажи, когда нужно начинать. — Масаки мысленно перешёл в боевой режим и снова сосредоточился на своей магии.

— В таком случая три... два... один... Старт!

Установив время завершения магии согласно внутренним часам, Масаки последовательно активировал заклинания.

Красный — — зелёный — — синий.

Красный — — зелёный — — синий.

Цвета не уступали яркостью созданным Миюки.

Масаки почувствовал удовлетворение от того, что не слабей её в магии.

Красный — — зелёный — — синий.

Красный — — зелёный — — — синий.

Ритм начал сбиваться — наверное, из-за посторонних мыслей.

Он попытался исправить ошибку.

Красный — зелёный — — синий.

Его чувство времени говорило, что расхождение исчезло.

Красный — — зелёный — синий.

Однако теперь он слишком поспешил.

Красный — — — зелёный — — — синий.

Масаки подождал больше одной секунды, чтобы замедлиться.

Красный — — зелёный — — синий.

Благодаря этому интервалы между заклинаниями снова стали равными. Масаки решил окончательно отрегулировать их во время обратного отсчёта.

— Десять... девять... восемь... — начала Миюки.

Погрешность оказалась менее секунды.

Масаки решил скорректировать её на последних секундах.

— Три... два...

Красный — зелёный,

— Один...

синий.

Пластиковый шар снова побелел.

— Конец, — с небольшой задержкой закончила отсчёт Миюки. — Осталось ноль целых семь десятых секунды. Трудно представить, что ты впервые выполняешь это упражнение, Итидзё-сан, — улыбнулась она.

У Масаки чуть не дёрнулось лицо, но он скрыл это за улыбкой.

Погрешность в прохождении упражнения — плюс-минус одна секунда от общего времени. Он уложился благодаря обратному отсчёту. Вспомнив, что Миюки прошла с идеальным временем без помощи, Масаки помрачнел.

— Ровно тридцать секунд. Неплохо, Хонока.

— Хе-хе, это моя специализация.

А услышав, о чём говорят по соседству, испытал ещё большее потрясение.

За оставшееся время тренировки Масаки смог добиться нужного результата самостоятельно.

◊ ◊ ◊

Закончились утренние уроки.

— Итидзё-сан.

Потрясённый тем, что пришлось приложить усилия на практическом занятии, Масаки наконец опомнился. К нему обратилась девушка.

Он, как и любой волшебник, обладал хорошей памятью. Так что когда повернул голову, практически без заминки вспомнил имя Хоноки.

— Эм, Мицуи-сан?

Однако он запомнил её не из-за того, что их ранее познакомили, и не из-за того, что слышал от кого-то её имя. Он вспомнил, кто в прошлом году на Турнире девяти школ победил в соревновании «Иллюзорные звёзды».

— Да, я Мицуи Хонока, — она довольно кивнула.

Хонока не проявляла интерес к Масаки, но раз они знают друг друга по имени, разговор пойдёт легче. Она улыбнулась от облегчения.

Он понял, что её улыбка — простая вежливость.

— Итидзё-сан, хочешь пойти в столовую вместе?

— Вместе?

Поэтому его и удивило подобное приглашение.

— Да, вместе с нами, — Хонока оглянулась через плечо на Шизуку и Миюки.

Встретив взгляд Масаки, Шизуку кивнула, не изменившись в лицеа. Или она поклонилась? Он не понял.

Миюки же скрыла свои истинные мысли за улыбкой, и поэтому. Масаки решил, что она не считает его помехой.

— Вы не возражаете, чтобы я пошёл с вами?.. — спросил Масаки, снова невольно перейдя на подчеркнуто вежливый тон.

Миюки заметила его взгляд, и ее улыбка стала натянутой, но потом смягчилась.

Вежливая фальшь сменилась искренним теплом.

— Разумеется нет, — ответила Миюки.

— Тогда с удовольствием!

Масаки решительно поднялся.

— Не может быть? — Эрика первой заметила слегка припозднившуюся группу Миюки.

Вчера она ждала, что Масаки будет хвостом ходить за Миюки, и удивилась, что он держался на расстоянии. Но сейчас, когда Масаки повёл себя согласно её ожиданиям, Эрика начала что-то подозревать.

И не только она. Лео и Микихико тоже озадаченно смотрели на парня.

— Онии-сама... не возражаешь, если Итидзё-сан присоединится к нам?

— Нет, — мгновенно ответил Тацуя, который воспринял происходящее как нечто совершенно естественное.

Удивился, скорее, сам Масаки.

— Итидзё, знаешь, как делать заказ? В нашей столовой стандартная система, — Тацуя прямо и не слишком дружелюбно обратился к изумлённому Масаки.

— А, да. Трудностей не возникнет.

— Пойдём, Итидзё-сан, — поторопила его Миюки, и он вместе с ней отправился к машине, чтобы сделать заказ.

Хонока и Шизуку пошли следом.

Получив свой обед, Миюки села возле Тацуи.

Масаки выбрал место перед ней, Хонока — рядом с ним, напротив Тацуи.

Выбравшая это место Эрика уступила ей и решила пересесть к Миюки.

Она нарочно пошла вокруг стола, а потом вдруг обратилась к Масаки:

— Итидзё-кун, как проходит расследование?

Приступивший к супу Масаки чуть не подавился. Он уже несколько раз видел Эрику и потому не поразился её слишком фамильярному отношению. Его удивило другое. В месте, где кто угодно может услышать их, она задала вопрос, который затронул его граничащий с нарушением закона долг.

— Эрика, Итидзё только приехал в Токио. Каким бы выдающимся волшебником он ни был, за один день невозможно совершить подобный подвиг.

Пока Масаки думал над ответом, за него неожиданно вступился Тацуя.

— Наверное, это так.

— Верно, Эрика. Не стоит задавать вопросы в подобном тоне. Итидзё-сан, прости, — укорив Эрику, Миюки поклонилась Масаки.

— Нет, эм, не нужно извиняться, — тот смутился.

Миюки невинно улыбнулась. Наверное, чистосердечная реакция Масаки ей была в новинку.

— Тем не менее я завидую тебе, Итидзё-сан.

— Э? Почему?

Миюки смотрела на него с такой чарующей улыбкой, что Масаки всё сильнее и сильнее терял самообладание.

— Онии-сама назвал тебя выдающимся волшебником, с тобой он неожиданно добрый, — в голосе Миюки прозвучали обвиняющие нотки. Или то была зависть?

Конечно, Миюки пошутила, но Масаки так растерялся, что с трудом сохранил спокойствие, а голова будто опустела — он не заметил даже, что Миюки назвала Тацую «Онии-сама».

— Это не так, — сказал Тацуя, вероятно, в попытке отвлечь внимание сестры от Масаки, хотя мог и укорять её за такие шутки над новичком в их компании. Как бы то ни было, Тацуя снова выступил спасителем Масаки.

— Так, Тацуя-сан, ты в конце концов признал способности Итидзё-сана? — неожиданно в разговор встряла Хонока, которая словно поддерживала Миюки. — Соперничество между парнями — это замечательно.

— Может, оно так выглядит, но с точки зрения магической силы Итидзё намного лучше меня, — Тацуе пришлось отвлечься от Миюки и переключить внимание на сидевшего перед ним Масаки.

— Но разве сегодняшнее упражнение не входит в твою специализацию, Тацуя-сан?

— Ну, просто эта задача требует точности, а не скорости и силы, — ответил он честно, но не принижая себя.

— Тацуя-сан с самого начала менял цвет шара, идеально выдерживая каждую секунду, — заговорила Мизуки, словно это её похвалили. Похоже, она совсем расслабилась.

— Правда?! Тацуя-сан, это невероятно!

Слова Хоноки и Мизуки сильно ударили по Масаки. Это не ускользнуло от сидевшей перед ним Миюки, и она решила его утешить:

— Я всегда остаюсь в пределах отведённого времени, но иногда чуть спешу или медлю в середине.

Однако Хонока, которая сидела рядом, а значит находилась ближе к нему, не заметила.

— Тацуя-сан, неужели тут есть какой-то трюк?

Обрадовавшись, что Миюки проявила симпатию к Масаки, она не смогла удержаться от того, чтобы привлечь внимание Тацуи.

С точки зрения Хоноки всё шло по плану.

Она и предложила пригласить Масаки за их стол. Хонока намеревалась подтолкнуть его к Миюки и использовать эту возможность, чтобы подобраться поближе к Тацуе.

Было бы жаль говорить, что это подло.

«В любви и на войне все средства хороши» — гласит популярная фраза из английской трагикомедии XVII-го столетия. Но сейчас некоторые методы ведения войны запрещены на международном уровне, так что эта фраза верна не во всём.

В делах любовных она остаётся точной, но нельзя сказать, что всё дозволено. Например, с точки зрения морали считается неприемлемым, если женщина солжет о своей беременности, заставляя парня дать денег, чтобы она отстала.

И всё-таки поступок Хоноки — не грязная игра. Если хорошенько подумать, для влюблённой девушки естественно вести себя так. Использовать подобную стратегию против друзей плохо, но это в очередной раз доказало, как сильно Хонока любит.

◊ ◊ ◊

Оставив Миюки в школе, Тацуя вернулся домой, сел на свой любимый мотоцикл и поехал в Цутиуру. Разумеется, на базу бригады 1-0-1 сил обороны, где находился штаб Отдельного магического батальона.

В штанах из искусственной кожи и большой куртке, да еще и на мотоцикле Тацуя выглядел грубовато. Но у ворот базы была важна лишь идентификационная карточка, так что Тацую пропустили, как только он снял шлем.

Припарковав мотоцикл перед штабом, он хмуро посмотрел на третий этаж здания. Мрачность объяснялась не рапортом или необходимостью в совете, а предстоящим разговором.

Но от него нельзя отказаться. Свою официальную позицию в отношении теракта, совершённого Гу Цзе в Хаконе, Десять главных кланов приняли главным образом для того, чтобы ослабить ненависть немагического общества к волшебникам.

Однако после услышанного об активности Гу Цзе в Камакуре решили, что Тацуя разберётся с ним как можно скорее. И не по приказу Майи, он сам предложил это сделать.

Гу Цзе пользовался волшебниками как инструментами в буквальном смысле этого слова, что противоречило желанию Тацуи дать волшебникам способ жить мирно и не становиться орудиями войны.

Разница между ними была неприемлема. Тацуя не мог допустить существование такого человека в будущем, которое хотел создать.

Преступник должен быть уничтожен. И ради этого придётся избавляться от жертв, которых он превратил в свои инструменты...

Слегка качнув головой, чтобы успокоиться, Тацуя вошёл в здание и попросил сообщить о его прибытии. На самом деле он не хотел даже звонить заранее, но нельзя заявиться вот так вдруг, хотя бы не оповестив о себе.

До назначенного времени оставалось пять минут, но Тацуя направился в кабинет командующего. На базе, как всегда, не хватает кадров? Он почти никого не встретил по пути.

— Особый лейтенант Оогуро, — постучавшись, доложил он.

Разумеется, его голос не прошёл через дверь напрямую, она была оснащена микрофоном, автоматически реагирующим на речь. Впрочем, посетители не знали об этом.

— Войдите.

На самом деле голос раздался из встроенного в дверь динамика. Но технология продвинулась настолько, что пользователь её даже не замечал.

Тацуя услышал, как щелкнул замок, и открыл дверь.

Казама сидел за своим столом и сегодня, похоже, был один. Перед ним находился сенсорный экран терминала — вероятно, до прибытия Тацуи командир просматривал какие-то предложения или рапорты. Повышение в звании наверняка привело к расширению обязанностей.

Тацуя встал перед столом и отдал честь.

Хотя Казама поднялся и отсалютовал в ответ, тут же сел на место. Тацуя, которому не предложили сесть, продолжил стоять.

— Особый лейтенант, вольно. Что вдруг привело тебя сюда? — спокойно, без тени недовольства произнёс Казама.

— Наши разговоры могут быть перехвачены, и я подумал, что об этом следует доложить вам напрямую.

— Хм... хочешь сказать, шифровальный код моего батальона взломан?

— Так точно. На самом деле меня предупредили, что с большой вероятностью коды связи семьи Йоцуба уже расшифрованы, — Тацуя сразу выложил один из своих козырей.

Казама приподнял брови:

— Только мне кажется, что наши коды сложнее, чем у Йоцубы.

— Я тоже так думаю, но всё же решил что это достаточная причина для осторожности.

Хотя Тацуя не обосновал своё мнение, Казама не стал возражать.

— Хорошо. Теперь скажи, чего ты хочешь, особый лейтенант.

— Есть вероятность, что иностранные элементы проникли на базу Зама, где находится тренировочный центр войск специального назначения.

Тренировочный центр войск специального назначения — в нём волшебников улучшают самыми разными способами, включая увеличение магической силы, после чего они становятся так называемыми «Специальными тактическими солдатами». Несмотря на своё название, это не совсем тренировочный центр, а место, где проводят эксперименты над людьми. Существует несколько таких мест, где военные держат подопытных.

Даже этой информации достаточно для скандала в министерстве обороны, но у базы Зама был ещё один секрет. В её стенах проводились совместные с USNA исследования.

Для всего мира это было тайной, но факт оставался фактом: они использовали японцев в экспериментах каких-то иностранцев.

Это — тёмная сторона вооружённых сил, которая никогда не будет обнародована, и постыдное наследие довоенных дней.

А Тацуя сообщал, что подобный объект, который постоянно находится под надзором, частично захвачен иностранцами.

— Что-то произошло?

Казама не удивился и не спросил, правду ли ему сказали. И даже не поинтересовался, на каких основаниях Тацуя заявил это. Он лишь пытался понять, что могло произойти, чтобы Тацуя пришёл к такому выводу.

— В прошлую субботу на рассвете я гнался за человеком, виновным в хаконском теракте, Гу Цзе, и в погоню вмешались волшебники с навыками «горения». Они, без сомнений, должны были находиться в режиме готовности на базе Зама.

Тренировочный центр войск специального назначения на базе Зама был особенно полезен во время войны, его психокинетиков улучшали для использования «воспламенения» или «взрыв». Йосими выяснила, что три человека, которых Тацуя убил прошлую субботу в Камакуре, оказались волшебниками, переделанными в «Генераторов» в этом центре.

— Хочешь сказать, террористы дотянулись до базы Зама?

— Так точно.

Сложив руки на груди, Казама нахмурился, стиснув зубы. То, что Чжоу Гунцзинь скрывался на второй базе снабжения Удзи, уже было большим скандалом, но с географической точки зрения дело базы Зама намного серьёзнее.

Она находилась совсем близко к столице, Токио. Объект, построенный ради сокрытия правды об экспериментах над живыми людьми. Комфортная клетка, где держат солдат, каждый из которых в бою стоит минимум танка.

Волшебники, над которыми проводили эксперименты, сумели сбежать — это само по себе большая проблема, но они еще и оказались в подчинении у агента, который работает против Японии. Если об этом станет известно, всё не закончится тем, что силы национальной обороны возьмут на себя ответственность.

— Кто знает об этом? — закрыв глаза, спросил Казама.

— Пока только члены семьи Йоцуба.

Другими словами, информация не попала к Десяти главным кланам. Услышав это, Казама заметно успокоился. Но руки его оставались сложенными на груди, а лицо нахмуренным.

— Особый лейтенант, ты собираешься напасть на базу Зама?

— Никак нет, подполковник. — Тон Тацуи еле заметно изменился. — Хоть Чжоу Гунцзинь и скрывался на второй базе снабжения Удзи, не думаю, что Гу Цзе пойдёт на нечто подобное.

— Гу Цзе... так зовут главаря террористов? — шёпотом повторил Казама, чтобы имя отпечаталось в памяти, затем посмотрел на Тацую, опуская руки. — Но разве ты только что не сказал, что люди с экспериментальными телами базы стали пешками Гу Цзе?

— В этом нет сомнений. Улучшенные волшебники из специального тренировочного центра в самом деле были превращены в «Генераторов», но предполагать, что Гу Цзе присутствовал там лично, преждевременно.

— Хочешь сказать, что кто-то из базы вступил в сговор с Гу Цзе и вывел улучшенных волшебников наружу?

— Так точно.

— Хм... это более вероятно, чем проникновение иностранцев на базу. Но как это удалось провернуть?

— Скорее всего, члена персонала превратили в марионетку. Вероятно, у врага есть волшебник, способный лишить человека воли и провести сложную операцию превращения в «Генератора».

Поставив локти на стол и переплетя пальцы, Казама задумался.

— Известно, кого сделали Генераторами?

— Вот, — Тацуя достал из кармана незапечатанный конверт и передал командиру.

Казама достал из него три сложенных листа бумаги — фотографии и характеристики троих людей, превращённых в Генераторы.

— Если поделимся этой информацией с базой Зама, то, вероятно, за несколько дней выявим марионеток. Возможно ли оставить расследование на меня? — Казама, продолжая сидеть, посмотрел Тацуе в глаза. Даже, можно сказать, уставился на него, учитывая силу у него во взгляде.

Тацуя достал свой второй козырь:

— Откровенно говоря, я знаю, где прячется Гу Цзе. Однако это место возле базы Зама.

— Волнуешься, что она может вмешаться, из-за чего начнётся полномасштабный бой? — низким и мрачным голосом спросил Казама, Тацуя ответил сразу же:

— Вероятность этого существует. Особенно из-за того, что волшебники из тренировочного центра базы Зама враждебно настроены по отношению к Десяти главным кланам. Будет опасно, если посланный туда на расследование человек сильно разозлит их.

Казама не мог отрицать это. Тот объект построили, чтобы не дать экспериментальным волшебникам даже шанса выйти. А раз так, то побег для них — не более чем мечта. И всё-таки неоспоримый факт — каждый год Десять главных кланов помогали ловить сумевших ускользнуть подопытных.

Возможно, это прозвучит не совсем гуманно, но избавиться от сбежавших армии проще, чем держать их под присмотром. Ибо пока живы объекты экспериментов, для сохранения тайны требуется намного больше сил. Но если нет человека — нет и проблемы. Прибавим сюда влияние властей, и скрыть следы не составит труда. Да и стоить это ничего не будет.

Если в штабе узнают, что рядом с Замой вспыхнул неизвестный конфликт, в который вовлечены члены Десяти главных кланов, тем более Йоцубы... Они намеренно дадут подопытным сбежать и переложат ответственность за их уничтожение на семью Йоцуба. Вероятно, события пойдут именно по такому сценарию.

— Чтобы гарнизон базы Зама не стал вмешиваться, нужна помощь генерала.

— На это нет времени. Гу Цзе сбежит.

— Особый лейтенант, ты хочешь, чтобы мы провели зачистку?

— По возможности я буду избегать сражения с военными. Но если бой начнется случайно или на нас нападут, я сотру все следы до единого.

Тацуя имел в виду, что при необходимости применит Туманное рассеивание даже на союзных войсках.

— Что ж, ничего не поделаешь, — Казама хмуро, но без лишних сомнений разрешил использование Туманного рассеивания.

◊ ◊ ◊

Уладив все дела в Цутиуре, Тацуя подъехал к базе Зама к восьми вечера.

О намерении направиться сюда он не говорил ни Катсуто, ни Маюми. И Масаки, разумеется, тоже.. Ещё он пропустил сегодняшнюю встречу. Его компаньонами были члены семьи Йоцуба.

Похоже, все уже собрались. Оставив мотоцикл на стоянке общественного парка, Тацуя подошёл к фургону.

— Фумия, Аяко, благодарю, что пришли в будний день, — прошептал он своим притаившимся троюродным брату и сестре.

— Тацуя-ниисан! — тихо ответил Фумия, но не сумел скрыть изумления. — Я даже не почувствовал тебя. Твоя невидимость становится всё лучше и лучше.

— Добрый вечер, Тацуя-сан. Понимаю,что этого требуют обстоятельства, но не мог ты быть внимательней? Моё сердце может не выдержать.

Фумия открыто похвалил его, а Аяко упрекнула. Её отношение слегка изменилось с объявления о его помолвке с Миюки.

Она вела себя менее сдержанно, и выглядело это так, словно дистанция между ними сократилась.

Однако с помощью этой наигранности Аяко пыталась принять реальность.

— Кажется, Йосими-сан вот-вот потеряет сознание от шока.

Как обычно скрытно одетая Йосими, стоявшая возле Аяко, качнула головой.

— Йосими-сан, не нужно сдерживаться. Несмотря на свою прямоту, Тацуя-сан полностью лишен всякого здравого смысла. Если скроешь правду сейчас, это не приведёт ни к чему хорошему

Слова прозвучали неожиданно резко, но Йосими не стала бы затаивать обиду. Она была, скорее, из тех, кто позволяет себе расслабиться.

— Я в порядке. Меня так просто не испугать.

— Да?.. А я вижу, что ты весьма удивлена.

— Это не так. Я — взрослая.

А еще рядом с Аяко Йосими становилась довольно разговорчивой и, вероятно, менее настороженной, поскольку они были двоюродными сёстрами. Аяко и Фумие Тацуя приходился старшим троюродным братом со стороны отца.

Йосими же — дочь брата матери Аяко. Другими словами, двоюродная сестра по матери.

Её полное имя — Синономэ Йосими. Ей исполнился двадцать один год, но она не ходила в школу. Даже в старших классах девушка училась удалённо и потому могла свободно выполнять задания по слежке.

Было бы понятно, стань она своего рода старшей сестрой для Аяко, но, судя по всему, инициатива принадлежала Аяко. И не из-за её статуса дочери нынешнего главы семьи Куроба, а из-за их характеров.

— Тацуя-ниисан, переоденешься внутри? — спросил Фумия, не обращая внимания на шутливый разговор девушек.

В фургоне лежала подготовленная для этого задания боевая экипировка.

К слову, Фумия, как всегда, был одет в женскую одежду, но выглядел привлекательнее, потому что использовал больше макияжа.

— Да, — Тацуя вошёл в автомобиль, никак не прокомментировав образ хорошенькой девочки Фумии.

Приготовленное Йоцубой боевое обмундирование походило на одежду, в которой Тацуя пришёл сюда. Единственное различие заключалось в том, что под куртку надевался комбинезон. Однако по боевой мощи он мог соперничать с Мобильным костюмом Отдельного магического батальона.

Сегодня Тацуя использовал не Сильвер Хорн, CAD в форме пистолета, а Сильвер Торус браслетного типа с дополнительным устройством для мысленного управления, и под курткой прятал не ещё один CAD, а пистолет и нож. Если их задержит полиция, вопросами дело не ограничится. Это тоже было одной из причин, почему они переоделись здесь, а не где-то в другом месте.

Тацуя надел шлем с функцией противогаза. Фумия смотрел на него с восхищением. Сан он был одет в мини-платье, украшенном множеством декоративных пуговиц — тем не менее все они были газовыми и световыми гранатами.

— Выдвигаемся, — обратился Тацуя к Аяко.

Смотревший на него Фумия тут же кивнул.

Аяко и Йосими, почему-то затеявшие спор о том, чей костюм больше подходит для задания, повернулись к Тацуе и чуть поклонились.

Затем Тацуя пошёл вперёд.

И сразу же за ним Фумия и Аяко, а также несколько людей в чёрном.

Йосими осталась на месте, вокруг неё расположились замаскированные бойцы.

— Наблюдение довольно плотное, — взволнованно сообщила Аяко, глядя в подобие бинокля — прибор, визуализирующий электромагнитные волны, в том числе инфракрасное излучение.

Они трое, прячась под полем невидимости Аяко, наблюдали за целевым зданием. Йосими считала «память» о новом укрытии Гу Цзе из трупа Генератора. На бумаге это был всего лишь трёхэтажный частный госпиталь, на самом же деле здесь находилось неофициальное исследовательское учреждение, в котором проводили незаконные опыты по заказу армии. Серьёзные меры безопасности не вызывали удивления.

— Проникнуть в здание не очень сложно, но с такой системой наблюдения вряд ли они ограничились обычными охранниками. Возможно, нас ждёт ещё что-то.

— Полагаешь, внутри какая-то ловушка?

— Да, — подтвердил Тацуя, глядя на всё собственными глазами.

Учитывая, что речь об организации, привыкшей работать с военными, они наверняка будут подготовленными.

Владельца госпиталя, вероятно, уже переделали. Или же просто убили. Любой мог догадаться об этом.

Так что Тацуя решил проверить здание и внутри, и снаружи.

Меры безопасности были, без сомнений, хороши, но не превышали частный уровень. Они сильно проигрывали сети датчиков, установленных на «Кроссе с препятствиями» Турнира девяти школ.

Он увидел, что внутри здания находится девять человек.

Пять из них — с информационной структурой обычных людей. Вероятно, доктора и медсёстры.

У одного человека наблюдался шум в информационной структуре головы. Скорее всего, это превращённый в марионетку директор госпиталя.

У двоих была искажённая информационная структура, которую Тацуя видел прежде. Без сомнений, это Генераторы.

И ещё там находился один мужчина с необычной информационной структурой. Она больше напоминала структуру обычного человека, а не Генератора, но удивляли данные о возрасте.

Даже если человек выглядит моложе, его настоящий возраст всё равно будет виден, а телесный возраст будет показан как информация о здоровье.

Однако в информационном теле, на которое сейчас смотрел Тацуя, были две записи о возрасте.

«Где-то я уже видел подобное информационное тело... у кого же это было?»

Прокрутив в голове множество воспоминаний, Тацуя быстро нашёл нужное.

«Понятно, у Чжоу...»

Поскольку тогда Тацуя сосредоточился исключительно на том, чтобы определить истинное местоположение скрытого под Кимон Тонко Чжоу Гунцзиня, эта аномалия в информационной структуре прошла мимо его внимания. Тацуя, который не мог забыть ни одной детали, почувствовал дискомфорт.

— Нашёл его. Вероятно, это сам Гу Цзе, — прошептал он.

Аяко и Фумия напряглись.

— Давайте действовать, —тоже шёпотом ответил Фумия. Аяко, видимо, тоже не возражала.

Они втроём пошли к главным вратам. Благодаря магии людей в чёрных костюмах обычные горожане не видели их. Хотя приказали по возможности избегать боя, если будет вероятность вмешательства военных, приказ будет проигнорирован.

— Тацуя-сан.

Кивнув Аяко, Тацуя нажал на кнопку передатчика, который держал в руке.

Свет над воротами погас. Люди в чёрном перерезали ведущие в здание электрические провода. В том числе и провода, проложенные под землёй, — благодаря магии не было необходимости копать.

Но даже частный госпиталь оставался госпиталем, в котором наверняка был аварийный источник питания.

Убедившись, что сигнализация отключилась, Тацуя дал знак Аяко.

Используя её Ложную телепортацию, они переместились на крышу госпиталя.

Электричество пока не восстановилось.

— Действуем по плану.

А план был прост: Аяко обеспечивает отход, а Фумия её защищает.

Тацуя самостоятельно захватывает Гу Цзе.

Аяко и Фумия возражали, но они не дети, чтобы ставить палки в колёса, когда план уже приводится в действие.

— Будь осторожен.

Брат и сестра, сейчас похожие на милых сестричек, хором пожелали ему удачи.

Электричество восстановилось почти в ту секунду, как Тацуя шагнул с крыши в здание.

Он не запаниковал, потому что примерно такой скорости и ждал, а потому нельзя сказать, что он проскочил как раз вовремя.

Однако беспечным он тоже не был. Из-за отключения электричества цель догадалась, что проводится такая операция? Обладатель информационного тела, которым, по мнению Тацуи, был Гу Цзе, вышел из своей комнаты на третьем этаже и направился прямиком к аварийной лестнице.

Для Тацуи это было удобно — риск вовлечь докторов и медсестёр уменьшился.

Он бросился к аварийному выходу, но вдруг остановился, добежав до последней в коридоре комнаты.

Впереди просвистели пули, пробив дверь и сделав дыры в стене напротив.

Тацуя переключил свой «взгляд» с аварийной лестницы на оружие сидевшего в засаде человека, а затем применил «Разложение».

С помощью Рассеивания заклинания он уничтожил последовательность магии «Возгорания».

Та же участь постигла и оружие другого Генератора, который подходил сзади.

Дверь отворилась настежь, и превращённые в Генераторов волшебники бросились в атаку.

Они, бывшие агенты, превращённые в Генераторы в военном учреждении, обладали усиленными магическими навыками, а вдобавок нечеловеческими силой и скоростью. Один из Генераторов попытался ударить Тацую ножом.

Однако Тацуя — боевой волшебник, которого в бывшей Четвёртой лаборатории учили не только заклинаниям, но и рукопашному бою. И в тренировках больше внимания уделялось не магии, а физическим способностям. В первую очередь его тщательно научили контролировать тело с помощью псионов.

Он не проходил биохимического улучшения, но устранил этот недостаток, защитив информационную структуру мышц — теперь даже если нагрузка на кости превысит пределы, организм не пострадает.

Генераторы применили на Тацуе «Воспламенение тела» без CAD — доказательство того, что они бывшие псионики.

Тацуя снова использовал Рассеивание заклинания, одновременно с этим выдернул из-под куртки собственный нож и парировал удар Генератора.

На мгновение лезвия пересеклись.

Тацуя ослабил напор, словно пытаясь уйти с линии удара, Генератор тут же отскочил, и Тацуе не удалось повалить врага.

Зато теперь тот не мог дотянуться до него ножом.

Повернувшись к противнику спиной, Тацуя метнул нож в другого Генератора, который приближался сзади.

Наверное, от неожиданности, но враг остановился и отбил летящий клинок собственным ножом.

На мгновение он отвёл от Тацуи взгляд.

Когда снова посмотрел на него, Тацуя уже достал пистолет и направил на Генератора.

Из-за глушителя выстрел прозвучал совсем тихо.

Ожидавший магической атаки Генератор получил в живот крупнокалиберную пулю. Сложением он походил на Тацую, и его отбросило на пол. Однако крови не было — волшебник явно был в хорошем бронежилете.

Тацуя снова развернулся.

Другой Генератор нацелился ему в шею ножом в правой руке — Тацуя схватил его за запястье левой.

Благодаря своей Зоне расчёта магии он разложил последовательности «Возгорания» и «Огня», которые Генератор собирался высвободить.

Генератор, псионик, применял заклинания практически мгновенно. Пожертвовав разнообразием, ему настолько увеличили скорость модификации событий, что он мог делать это практически одной мыслью. К тому же у Генераторов не было своей воли, что высвободило дополнительные ресурсы умственной деятельности.

Но всё равно «Разложение» Тацуи сработало быстрее — он активировал свою магию первым.

Скрутив Генератору правую руку, Тацуя выстрелил в упор.

Тот не мог чувствовать боль, но потеря физических функций сделала активацию магии невозможной.

Первый Генератор уже встал, но ещё недостаточно восстановился, чтобы применять магию со своей обычной скоростью.

Тацуя подавил все вражеские последовательности магии, и Зона расчёта магии выделила дополнительную магическую силу — Тацуя контратаковал.

Он применил «Частичное разложение».

В мгновение ока в груди Генераторов появились дыры.

Они, потеряв сердце, продолжали слабо отбиваться, но это были предсмертные судороги, и даже они скоро должны были прекратиться.

Убедившись, что вся псионовая активность остановилась, Тацуя снова направился к аварийной лестнице.

Похоже, Гу Цзе уже добежал до первого этажа, и Тацуя спрыгнул вниз.

Подстраховавшись минимальной магией контроля инерции, он нацелился на скорую помощь, на которой преступник собирался скрыться.

Почему там скорая, несмотря на отсутствие вызова? Почему на ней стоит защита от пуль и жара? Эти вопросы промелькнули в глубине сознания Тацуи.

Помехи в автомобиле создавали псионовый шум, но он не представлял угрозы.

Единственное оставшееся препятствие, — летевшие в его сторону пули из винтовки повышенной мощности.

◊ ◊ ◊

В тот день к базе Зама прилетел большой самолёт вертикального взлёта и посадки, принадлежащий USNA. Учитывая, что база считалась совместной территорией Японии и USNA, в этом не было ничего необычного. О существовании тренировочного центра войск специального назначения Америка знала по историческим причинам. Так что поводов отказывать в посадке не было.

Когда самолёт приземлился, командующий базы принял рапорт от его командира. В этом тоже не было ничего странного. Командующий спрашивал о причинах визита, тем самым уменьшая себе хлопоты.

Командир из армии USNA представился Бенджамином Лоуэсом. Высокопоставленный офицер, бесстрашный, но умный, — такое впечатление составил о нём командующий базы. Не только из-за того, что это союзный офицер, но и благодаря его характеру — он не проявлял лишней грубости.

И всё же командующий базы не расслаблялся. Он с первого взгляда понял, что к нему в кабинет вошёл сильный волшебник.

Поскольку на базе улучшали волшебников, здесь использовали оборудование для точного измерения магической силы. И хотя он умело повлиял на результаты измерений, это лишь подтвердило высокий уровень его навыков.

После дипломатических формальностей майор Лоуэс светским тоном сообщил нечто невероятное:

— Стыдно признаться, но меня послали сюда, чтобы захватить дезертиров.

— Дезертиров, говорите?

Командующий базы едва не обронил: «Снова?», но сумел сдержаться. Он входил в небольшое число офицеров, знавших о том, что вампирский инцидент вызван дезертирами USNA, и тоже благодаря особому статусу Тренировочного центра войск специального назначения.

— Как вы, наверное, знаете, в позапрошлом декабре несколько наших дезертиров сбежали в вашу страну. Мы получили свидетельства о том, что большая их часть погибла, но некоторые, похоже, выжили.

Майор Лоуэс — командир первого отряда Звёзд, Бенджамин Канопус — придумал эту ложь, увидев сомнение командующего. Поскольку тот не знал всех подробностей, то поверил словам Канопуса.

— Мы не уверены в целях дезертиров, но получили подтверждение того, что они собираются похитить врача, который лечит волшебников этой базы. Нападение произойдёт ночью.

— Майор, примите нашу благодарность за информацию.

— Командующий, думаю, вы догадываетесь, о чём я собираюсь попросить вас.

Тот хотел ответить, что они справятся сами. Ничего удивительного, учитывая, что атака будет прямо у них под носом, и что будут вовлечены сотрудничающие с базой гражданские.

Однако Канопус предупредил его отказ, сказав:

— Я слышал, что Десять главных кланов также гонятся за этими дезертирами. Мы думаем, что провоцировать находящихся здесь волшебников — не лучший выход для обеих наших стран.

Скривившись, командующий промолчал.

— Не могли бы вы закрыть глаза на действия моего отряда?

— Это выходит за рамки моих полномочий. Необходимо разрешение из штаба.

— Командующий, дело не терпит отлагательств. Дезертиры атакуют через несколько часов. Если говорите, что не можете оставить всё нам, мы согласны на совместную операцию. — Канопус разыграл свою карту. — Вы можете дать нам солдат из Тренировочного центра... для этой задачи подойдут номера 024, 026, 029, 037 и 041.

Он назвал номера улучшенных волшебников, похищенных Гу Цзе.

— Я согласен на сотрудничество, но только при условии, что сам составлю рапорт об этой операции

Канопус ответил на эти слова равнодушным салютом.

Тацуя начал действовать через три часа после этого разговора.

◊ ◊ ◊

Тацуя интуитивно защитил жизненно важные органы, но полностью уклониться не смог. Первая пуля попала в левую руку, вторая была разложена, когда он сделал перекат. К тому времени, когда он коснулся земли, «Восстановление» уже залечило рану на левом плече.

Снайпер, который вмешался как раз перед тем, как Тацуя захватил Гу Цзе, спустился с неба. Нет, лучше сказать — упал с неба. Не было видно даже тени вертолёта или самолёта, словно бойца забросили сюда с помощью пушки.

«Что здесь делают солдаты USNA?!» — удивился Тацуя, прочтя информацию с помощью Элементального взгляда. Впрочем, Зама — японско-американская база, и в присутствии военного USNA нет ничего необычного. Но почему он помогает сбежать Гу Цзе?

Тацуя был боевым волшебником, поэтому, отбросив сомнения, он почти не задумываясь запустил магию и обезоружил противника: винтовка повышенной мощности и бронежилет мгновенно рассыпались на части. Солдата из японских сил самообороны Тацуя стёр бы без колебаний.

Однако он не учёл вероятность вмешательства американских военных, и потому ещё не решил, как поступить.

«Стирать его... опасно», — посчитал Тацуя.

Он участвует в незаконной операции — так что не стоит давать USNA повод обвинить Японию в похищении американских военных.

Тацуя выстрелил снова, затем «восстановил» бронежилет и винтовку ошеломлённому снайперу, исключив возможность распознавания магии. Потом он снова бросился в погоню за Гу Цзе — скорая, в которую тот залез, уже уехала.

В поисках беглеца Тацуя расширил поле своего «зрения».

Но не успел его найти, потому что «Взгляд» распознал нечто более важное, требующее немедленного вмешательства: Фумия и Аяко сражались на пределе своих возможностей. Тацуя устремился на выручку.

Когда на крышу приземлились солдаты, Фумия быстро отреагировал и применил «Прямую боль» — магию, которая создаёт фантомные боли. Противники выронили оружие из ослабевших рук. Однако Фумия не успел заметить упавшие позади гранаты.

Защищаясь от осколков, Аяко тут же возвела физический барьер. Вот только гранаты оказались не осколочной.

Густой дым стремительно заволок всё вокруг и вмиг закрыл обзор.

Фумия мог использовать магию, не полагаясь на зрение, но не так умело, как Тацуя.

Его «Прямая боль» — магия, влияющая на дух. Он полагал, что она сработает даже без визуального контакта с противником.

Однако в реальности всё оказалось иначе. «Дух» существует в нематериальном мире, и неизвестно, где его искать.Поэтому для определения цели необходимо увидеть канал, ведущий в духовный мир. Внезапно Аяко и Фумия услышали скрежет, будто кто-то царапает стекло.

— Помехи?

— Нет, не совсем... — ответила Аяко, но облегчения в её голосе не было.

Она начала с беспокойством оглядываться в поисках источника шума. Тем временем Фумия рассудил, что можно повременить с поиском источника странного звука, если он не мешает магии. В первую очередь нужно разобраться с неопознанным врагом.

Фумия попытался вызвать последовательность активации и разогнать дым с помощью потока воздуха, но у него ничего не вышло: CAD в его правой руке сбоил, а последовательность активации исказилась из-за «шума».

Общий CAD в виде терминала, которым он сейчас пользовался, был Фумие столь же привычен, как и специализированный в виде кастета. С его мастерством ошибок в управлении быть не может.

Через дым сверкнули пули и впились в барьер.

— Ями-тян, вливай в CAD больше псионов! — закричала удерживавшая барьер Аяко, вливая в CAD всё больше частиц.

Фумия снова задействовал CAD. Послушавшись её совета, он использовал вдвое больше псионов.

Сила сигнала, возвращённого из CAD, была примерно пропорциональна количеству влитых в последовательность активации псионов. Несмотря на то что в сигнале по-прежнему присутствовал шум, Фумия сумел отфильтровать его самостоятельно и вызвать магию.

Дым развеялся.

Перед ними стояло пятеро врагов: трое с винтовками повышенной мощности, и еще двое, дрожа (атака Фумии не прошла бесследно), направляли на Фумию и Аяко необычное оружие. Эти приборы напоминали карманные фонари с раструбами, как у мегафона.

Брат и сестра интуитивно поняли, что CAD плохо работают именно из-за этих цилиндрических инструментов.

Это были «Глушители», самая передовая технология создания помех, которой обладали только USNA. Хотя ни Аяко, ни Фумия об этом не знали, их предположения оказались верными.

— Нээ-сан, уходи, — приказал Фумия. — Я свяжусь с тобой, заберешь меня позже!

— Хорошо! — Аяко хотела возразить, но согласилась, понимая, что в ближнем бою от неё проку мало.

Но она немного замешкалась. Внезапно Фумия повернулся к противникам спиной и в прыжке ударил ногой солдата, атаковавшего Аяко с воздуха. Длинная юбка совершенно не стесняла его движения. Боец отлетел назад.

— Ями-тян, ты ранена?!

Однако Фумия тоже не ушёл невредимым — толстые колготки оказались разорваны, а по ноге стекала кровь. По всей видимости, враг успел полоснуть ножом.

Фумия носил одежду не из простой ткани — это был высокопрочный защитный костюм, немногим уступающий боевой экипировке Тацуи. Вероятно, солдат USNA использовал нож из необычного металла.

— Я в порядке! — Фумия встал на здоровую ногу и успокоил сестру.

Видимо, ранение оказалось серьёзным, раз он побоялся встать на пострадавшую ногу. Из-за прибывающего с воздуха вражеского подкрепления не было времени даже на то, чтобы перевязать рану.

Аяко оторвала одну из пуговиц и бросила брату за спину.

Яркая вспышка — и боец, который собирался атаковать Фумию, остановился.

Фумия применил магию, и противник потерял сознание.

Всё это время их продолжали поливать огнём.

Аяко не могла сбежать — требовалось поддерживать барьер, чтобы защитить брата от града пуль.

Не будь Помех, она бы легко сбежала в перерыве между очередями при помощи Ложной телепортации. Фумия тоже не мог сражаться в полную силу. В обычной Ситуации он бы сразу вывел из строя всю пятерку, но сейчас вынужден был использовать «Прямую боль» на каждом отдельном бойце. Ни Аяко, ни Фумия не могли позволить себе задаваться вопросом о странности врагов.

На место павших бойцов вставали новые. В пылу сражения близнецы не замечали подкрепления, но если бы враг бросил в бой все резервы, то кто знает, чем бы всё обернулось.

Фумия, в частности, был занят исключительно тем, что сдерживал усиленных солдат.

Аяко не могла сбежать, поскольку поддерживала барьер, защищающий от винтовок повышенной мощности. Прежде всего, нужно было найти способ обезвредить солдат с винтовками.

Когда Фумия уже собрался положиться на удачу и прибегнуть к отчаянным мерам, положение кардинально изменилось. Раздалось два выстрела.

Шум, мешающий функционированию CAD, внезапно пропал.

— Тацуя-сан! — невольно воскликнула Аяко.

Тацуя стоял возле выхода на крышу, скрывая лицо под шлемом. Его пистолет был направлен на бойцов с «Глушителями».

Тацуя мог просто прыгнуть на крышу, но так бы он оказался как на ладони у снайперов. Однако это не единственная причина: он хотел распылить на нижних этажах усыпляющий газ. О бесшумном проникновении можно было смело забыть, но так хотя бы не пострадают доктора с медсестрами.

Забрасывая газовые капсулы в коридоры на каждом этаже, Тацуя слегка задержался и прибыл, можно сказать, в последнюю секунду. По крайней мере, он успел остановить безрассудную атаку Фумии.

После выстрелов эффект «Глушителя» прекратился.

Но это было не более чем отвлекающим манёвром — на самом деле Тацуя применил на устройствах Разложение.

Остальные бойцы направили на него винтовки.

Тацуя не разложил их.

Раздались выстрелы. Предсказав траектории полёта пуль, он вскинул руку.

Этот трюк он уже показывал во время Конкурса диссертаций 2095 года, но сработал он великолепно.

Боец подумал, что Тацуя ловит пули голой рукой, и оцепенел.

Тацуя не упустил возможность.

Его магия Разложения пробила животы вместе с бронежилетами. Пятеро солдат, в том числе двое с «Глушителями», упали на пол, истекая кровью.

На другой стороне крыши Фумия «Прямой болью» подавил остатки сопротивления.

— Вы двое, ранены? — начал Тацуя, нахмурившись за шлемом.

Он протянул левую руку к ноге Фумии. Ножевое ранение мгновенно исчезло. Разрезанные колготки тоже восстановились.

Убедившись, что у них больше нет ран, Тацуя выстрелил в пятерых лежавших бойцов, попав точно в дыры, созданные ранее Разложением.

— Эм, что ты делаешь?.. — спросила у Тацуи бледная Аяко.

— Хочу, чтобы это выглядело так, будто бойцы выведены из строя огнестрельным оружием. Хотя, вероятно, они всё поймут, когда увидят. — С кривой улыбкой Тацуя обезвреживал ножом противников, которых победил Фумия. — Они не умрут. Если быстро оказать медицинскую помощь, то их можно спасти, — высказал он извинения без особого энтузиазма. Он не пытался оправдать свои действия, а лишь хотел заставить Фумию и Аяко согласится с ним.

— Так и оставим их?

Фумия не осуждал Тацую, просто ему было интересно, нужно ли забирать обезвреженных бойцов с собой.

— Это солдаты USNA. Похищать их — плохая мысль, да и вряд ли они что-то знают о Гу Цзе.

— Понял, — ответил он, хотя и имел на этот счёт несколько иное мнение.

Если солдаты вмешались, то им определённо что-то известно, и неважно, какой стране они принадлежат. Однако Фумия понимал, что глупо захватывать бойцов USNA.

— Ладно, давайте тогда перенесём их в госпиталь.

— Два трупа Генераторов лежат в коридоре на третьем этаже. Я покажу дорогу, — предложил Тацуя, и они вместе вернулись в здание.

◊ ◊ ◊

— Майор Канопус. Отряд заграждения уничтожен.

— Заберёте их, как только члены Йоцубы отступят.

— Так точно, сэр.

Разговор проходил в самолёте на базе Зама.

— Машина Хэйгу сумела уйти?

— Преследователи не обнаружены.

— Хорошо. Продолжайте наблюдение со спутника.

— Да, сэр.

Благодаря спецслужбам Канопус был на шаг впереди Йоцубы в погоне за Дзиэдо Хэйгу. Когда Гу Цзе находился в USNA, шаблон его псионовых волн был записан в качестве меры предосторожности против иностранных волшебников. Ещё у военных были радары малой дальности для отслеживания этих шаблонов. У Японии подобных технологий до сих пор не было. Армия USNA словно уже захватила Гу Цзе.

Однако майор не пытался задержать террориста. Он точно следовал приказам полковника Бэланс.

Канопус всё время думал над тем, как заманить Гу Цзе в открытое море, мешая при этом японским отрядам преследования.