Они вышли из магазина. Денис не сводил с нее глаз, она же, чувствуя его повышенное внимание, наслаждалась каждым мгновением пока нового и неизведанного для нее ощущения власти и, сама того не желая, пользовалась им, – не из корысти, как можно было подумать, а по женскому наитию, которое ведет самое себя, стоит ему осознать свою сущность.

Черт, она могла поклясться, что любит его. И никакой Успенский ей не указ, разве на короткое время, пока она не расскажет все Денису, но для этого нужен подходящий случай. Саша не спешила.

Они прошли будку Джа, тот высунулся из окошка, с любопытством глядя на пару. Денис держал Сашу за руку, в другой руке позвякивал пакет, там было шампанское, конфеты и бутылка коньяка.

Джа улыбался, его хитрое лицо говорило без слов: «Если что-нибудь понадобится, можешь найти меня тут. Только скажи!».

– Ты здесь живешь? – спросила Саша, оглядывая сталинку с высокими пролетами, огромными окнами, украшенными барельефами, лепниной и прочими изысками, названия которых она не знала.

– Да, третий этаж, – он показал вверх, – те два окошка со снежинками, не успел содрать с нового года.

– Красивый дом. А у нас обычная… хрущевка.

– Это не имеет значения, – сказал Денис. – Главное, крыша над головой… И чтобы мозги никто не пудрил.

– Очень даже имеет, – вздохнула она. – Всегда хочется лучшего. Но разве это возможно? Я не представляю, сколько такая квартира стоит.

Денис хохотнул.

– Ты, наверное, не представляешь, сколько стоит твоя хрущевка. Любая дыра в Москве автоматически делает тебя миллионером.

– Все равно твоя дыра дороже, – она тоже засмеялась.

Он набрал код домофона, входная дверь открылась, пропуская их внутрь.

– А кто это был в будке? Он так посмотрел, словно мы с тобой…

– Это Джа, наш дворник, – оглянулся Денис. – Безобидный таджик, приторговывает травкой в свободное от метлы время. Я бы сказал, он как сын полка, то есть, двора. Старушки любят посылать его в магазин, часто просят выгулять противных мелких собак, которые лают громче чем весят. Не знаю, как он их выносит изо дня в день, но подозреваю причину постоянного хорошего настроения.

– Наркотики вредно, – сказала она, крепче сжав его руку. – Только начни, потом не остановишься. У нас во дворе парень из ПТУ на прошлой неделе повесился, депрессия, постоянно на игле сидел. Мать жалко.

– Мать, может быть и жалко, – сказал Денис, – но и жить с таким тоже не кайф. Он за дозу готов продать и душу и все что шевелится вокруг него. Может, и к лучшему, что так вышло…

Она поспешила сменить тему, увидев, как Денис раздвигает решетку перед дверьми лифта.

– О боже, я на этом не поеду, – она отошла на полшага. – Это лифт такой? Мне страшно, давай лучше пешком пойдем, – она посмотрела в сторону высокой, вымытой до блеска лестницы.

– Страшно? Да ну, я всего пару раз застревал за все время, Джа через пять минут притащит лифтера, если что случится. Но это маловероятно. Не сегодня.

Он увидел в почтовом ящике, ряды которых висели на стене сбоку от лифта, в отделении под номером шесть белое пятнышко корреспонденции.

– Почта, кажется – сказал Денис. – Погоди, заберу и пойдем пешком. – Он открыл ящик маленьким ключом, вынул несколько квитанций, пару конвертов, рекламные буклеты, на одном из которых население призывали брать в долг под проценты не выходя из дома: «От зарплаты до зарплаты пусть помогут вам деньжата. Любую сумму прямо на дом».

Денис покачал головой.

– Раньше чтобы получить кредит, нужно было чуть ли не бабкины бриллианты закладывать в ломбарде. А теперь ничего не требуется, давай паспорт и распишись.

Саша косо посмотрела на рекламный листок.

– Мой отчим взял похожий кредит, вот уже полтора года не может отдать, проценты на проценты, а те еще на проценты, и… он уже полгода из запоя не выходит, потому что не может вылезти из замкнутого круга. Ненавижу его. Быстрее бы школа закончилась, да свалить куда угодно.

– Это он тебя? – Денис показал на длинную засохшую ссадину у правого виска.

– Да. То есть… – она не смогла сказать правду и на этот раз. В висок ей ударил Успенский, когда накурился с отцом и начал к ней приставать, она вырывалась, грозила, умоляла и все бы закончилось не в ее пользу, но кто-то из соседей, услышав сильный шум, принялся звонить в дверь. Отчим также распускал руки все чаще, правда, никогда не оставлял отметки на лице, бил ремнем по ногам, ягодицам, по спине, но не по лицу. Она как-то пожаловалась матери, но получила ответ в том духе, что он нас кормит, значит, молчи. И вообще – посмотри по сторонам, не в сказке родилась. Отчим работал в уголовном розыске и жаловаться на него себе дороже.

Они поднялись в квартиру по идеально чистым пролетам, на подоконниках стояли цветущие растения в кадках, коврики у каждой квартиры лежали словно нарисованные.

– Какая квартира… – Саша открыла рот от изумления, когда он открыл дверь. Чистая, опрятная, светлая, на стенах висели фотографии в рамках из различных путешествий тетки, тут и там на причудливых жардиньерках стояли живые цветы в горшках, а рядом с ними – многочисленные сувениры, по которым можно было проводить этнографические экскурсии по доброй половине стран мира.

– Красота, – вымолвила она, дотрагиваясь до маленькой статуэтки с грубыми чертами.

– Это моаи, с острова Пасхи, уменьшенная версия. Настоящие весят до восьмидесяти тонн, а в высоту пять метров.

– Ты сам все это привез? – спросила она, рассматривая сувениры.

Денис замотал головой, она могла подумать, что он баловень судьбы, не вылезающий из заграничных поездок.

– Да ну, когда? Это тетка собирала, она фанат сувениров и безделушек, говорит, в них дух того места, которое посещаешь. Но мне не сильно эти штуковины нравятся: собирают много пыли, попробуй, протри их каждую и не разбей. Она терпеть не может, если где-то пылинка, или что-то стоит не на своем месте.

– Ты сказал – собирала? – Саша посмотрела на него. Денис стоял на входе в зал, наблюдая за ее фигурой, он поверить не мог, что девушка, к которой он неравнодушен, стоит в метре – у него дома. И, самое главное, кроме них дома никого нет.

Денис смутился.

– Собирала? Да… В смысле, и собирала и будет собирать, когда опять поедет.

– Вы с теткой живете? – покосилась она. Любые тетки должны жить отдельно от семьи, – подумала она, но глядя на всю открывшуюся красоту, которую, по словам Дениса, наводила именно тетка, ее присутствие оправдано хотя бы, с точки зрения эстетики. Не то что присутствие ее отчима, жизнь которого ничем нельзя было оправдать. Будь ее воля, она бы его убила, чтобы не слышать пьяный рев, лязг пружин на старом диване за стенкой, где он спал с матерью, звонкие пощечины, всхлипывания и еле слышные просьбы – «потише, она же услышит». На что он отвечал сиплым, пропитым голосом – «пусть слышит, не маленькая».

– Получается, с ней, – сказал Денис после секундного замешательства. До него только сейчас дошло, что Саша ничего о нем не знает, – не знает, что он давным-давно лишился родителей, что тетка его скоропостижно умерла неделю назад, и сам он, остался сиротой, потому как никаких других родственников, о которых было бы ему известно – не существовало.

– А родители? Они где? На работе?

– Да, на работе.

– Наверное, скоро придут, – спохватилась она. – Сегодня же воскресенье, какая работа.

– Нет, на вахте, только утром в среду будут. Нефтяники.

– Нефтяники… – она словно попробовала это слово на вкус. Слово пахло деньгами.

Денис прошел в большой светлый зал, открыл шампанское, взял из серванта два вытянутых хрустальных бокала.

– Раз купили, давай попробуем! – сказал он, откупоривая бутылку.

– Конечно! Я все жду, пока ты разольешь, она подошла к нему почти вплотную, наблюдая, как сверкающая жидкость наполняет бокалы.

Он чувствовал, ее взволнованное дыхание.

– Сколько книг, – сказала Саша. Почти всю стену сверху донизу занимали разноцветные корешки. Она попыталась найти знакомое название или автора, но взгляд скользил по малопонятным научным заголовкам. – Правда, я тут ничего не понимаю.

– Это тетка, она профессор, библиотека в основном ее.

– Обычно в зале выставляют Пушкина, Лермонтова, Толстого…

– У нас слегка необычные вкусы в этом плане, – засмеялся он, поднимая бокал.

Они посмотрели друг другу в глаза и одновременно сказали:

– Ну, за нас! – и вместе рассмеялись.

– Де Гроот, – прочитала она, повернув голову набок. Прядь светлых волос соскользнула со лба, Денис невольно засмотрелся на ее профиль. – Термодинамика необратимых процессов… неужели ты это читаешь?

– Соотношения взаимности Онзагера… – пробормотал он так, что Саша ничего не поняла. – Ой… нет, конечно, это тетка читает, мне-то зачем?

Через минуту он снова наполнил бокалы, потом еще раз. Они смеялись, дурачились, говорили какую-то чепуху. Если между ними и был лед, он растаял, как тает по весне в лучах теплого солнца, но… что-то все равно осталось, наледь, скрытая внешней веселостью, – никому не видная, но оттого не менее холодная. Да и вообще, в таком возрасте, – какие могут быть секреты, когда они двое – друг перед другом как на ладони.

Денис чувствовал, как кружится его голова – то ли от счастья, то ли от выпитого, а может, от всего вместе. Еще неделю назад он представить себе не мог, что Саша Савельева придет на футбольный матч, в котором он сыграет против заклятых врагов из одиннадцатого «А», а потом она окажется у него дома, где они будут пить шампанское и, вполне возможно, этим не ограничится… но так далеко он не заглядывал, опасаясь спугнуть удачу.

– Я всегда считала тебя… как бы это сказать, не слишком умным, мягко говоря… а ты, оказывается, совсем не такой. Вот уж открытие! Денис сидел на диване, и она присела рядом, взяв его за руку.

– Да такой я, – Денис натянуто засмеялся. – Не смотри на всю эту чепуху, я не ботан, еще не хватало! – он так внутренне испугался, что Саша может узнать тайну, которую ему приходится хранить чуть ли не с первого класса, что чуть не рискнул скинуть одежду и голым выйти на маленький балкон – именно в таком амплуа его знал весь класс, да и вся школа. – Я так же, как и ты, до смерти устал от школы и хочу уже, наконец, чтобы все закончилось.

– А что ты будешь делать потом? Поступать?

– Поступать? Куда мне… – ответил он, щурясь, словно не мог разглядеть тот вуз, который возьмет столь бездарного абитуриента.

– На платное, – сказала она. – Или лучше в армию?

– У меня плоскостопие, ихтиоз головного мозга и еще куча анализов. В армию таких не берут, если и берут, на военное телевидение камеру носить.

– Если тетя профессор, у тебя не должно быть проблем с поступлением, наверняка в Губкина пойдешь, куда же еще. – Саша придвинулась еще ближе. Теперь их ноги касались друг друга, он чувствовал ее трепещущее тепло. Одной рукой он обнял ее за талию и притянул к себе. Она не сопротивлялась.

– Губкина, – сказал он тихим голосом. – Я мечтаю об этих губках… а на губкина мне наплевать, – он поцеловал ее, сначала медленно, неуверенно, ожидая, что она вот-вот отстранится, закричит, убежит, но ничего такого не произошло. Наоборот, Саша потянулась за его губами, и они поняли, зачем сюда пришли на самом деле.

Через час, когда уставшие, разомлевшие, они лежали рядом и смотрели друг на друга, она сказала:

– Хорошо тебе… тишина, никто не орет, не швыряет бутылки, не бьет тебя железной бляшкой от ремня… так хорошо… с тобой…

Он чуть было не сказал, – переезжай ко мне, но тогда… а что тогда? Он понятия не имел. Что будет, если он так скажет? Вряд ли ее отпустят, скорее заявят в полицию и его посадят за изнасилование. Или же будут шантажировать. Судя по всему, ее отчим вполне на это способен, особенно если он погряз в долгах.

– Не знаю… скажи, я могу чем-то помочь тебе? Поговорить с твоим отчимом, например? Или… что сделать, чтобы тебе было не так плохо? Не представляю, как ты там живешь, если честно. Скорее всего, я бы сбежал.

Она гладила его по обнаженной груди, и он молил Бога, чтобы это продолжалось вечно.

– Я тоже думала сбежать, только – куда я пойду? У меня ни денег, ни знакомых, в хостел не устроишься, хоть бы какую работу найти… но какую… у тебя что-то с Лариным, может, и меня возьмете… я не такая тупая.

– С чего ты взяла, что у меня что-то с Лариным? – он повернулся и посмотрел прямо в ее глаза.

Саша смогла выдержать взгляд, хоть и не без труда.

– Он мне сам рассказал во время вчерашнего матча. И что тебе повезло со мной. А мне с тобой. И что будь он помладше…

Денис напрягся. Первым их уговором с Лариным было никому и ни при каких обстоятельствах не сообщать, чем они занимаются. Даже под пытками. Глядя на нее, Ларин мог и утратить контроль.

– Вот же старый хрен!

Саша испугалась, что хватила лишку.

– У него беременная жена и куча проблем, не ревнуй!

Денис облизнулся.

– Еще чего! Но если он сам тебе сказал, наверное, ты все знаешь. Это лучше у него спросить.

– Он говорил, что вы затеяли какое-то дело, но не уточнял, так что я не знаю, о чем речь, – она снова и снова пыталась выведать у Дениса любую информацию, которая бы устроила Успенского.

Не торгуют же они наркотиками, – думала она. – Какой вред я могу нанести Денису? Наверняка это дело настолько малоценное и смешное, как это обычно бывает, что и упоминания не стоит. Вечно они возводят из никому не нужных дел мировые сенсации.

– Да фигня, если честно, – сказал Денис, обнимая ее. – Он подгоняет мне людей, кто хочет пройти на бюджет в МГУ или МФТИ, а я через тетку решаю эти вопросы. Прибыль пополам. Вот и все.

– Да? – спросила она. – Только и всего?

– Ага. Тетка в приемной комиссии. Если хочешь, можно и тебя пропихнуть.

Она через силу улыбнулась. Зачем такая информация Успенскому? Деньги? Рэкет? Или со зла копает под Ларина?

– Куда мне МГУ…

Саша решила, что Денис говорит правду, это выглядело как правда. Имей она такую тетку, гребла бы деньги лопатой.

– Уже поздно, – сказала она, поднимаясь, – завтра первая смена, пора собираться, еще домой добираться. – Саша убрала его руку с талии, прошла в коридор.

Он смотрел, как она одевается, на ее грациозную спину, длинные светлые волосы, спадавшие волнами на спину и представлял, что будет, если она останется.

– Я вызову тебе такси, – сказал он. – Пять минут и дома.

– Спасибо.

Денис принялся копаться в телефоне, отыскивая номер, а она вышла в коридор к зеркалу.

– Через пять минут будет, – сказал он после того, как оператор назвала время прибытия. – Я тебя провожу.

Он быстро оделся, проверил ключи, она стояла у входной двери, разглядывая многочисленные фотографии и пытаясь найти на них Дениса. На некоторых Саша видела молодых родителей Дениса, он стоял между ними, с растрепанными волосами, на вид ему было лет шесть, не больше. И так повсюду. Странно, но… везде родители были молодыми.

Ее взгляд скользнул на маленький столик у входа, куда он положил корреспонденцию из почтового ящика. Отодвинув листок с рекламой микрозаймов, она увидела распечатанное письмо и наполовину выпавший из него белый лист бумаги. Глянув, что Денис еще в комнате, она быстро прочитала текст: «В связи со смертью собственника квартиры Савенковой И. А., просим в месячный срок перезаключить договор на обслуживание помещения». Внизу стояла дата. Письмо пришло как минимум неделю назад.

Она взглянула на себя в зеркало, увидела синеву под глазами, бледный, неестественный цвет лица, впалые щеки, за которыми так гонялись любительницы пирожных. Вновь перевела взгляд на письмо. Значит, он… все это время ей врал?

Когда он вошел в прихожую, Саша задвинула письмо поглубже, прикрыв его свежей почтой: «Сложная ситуация? Положитесь на нас! Круглосуточно в пределах кольцевой!»

– Ты готов? – спросила она улыбаясь.

– С тобой куда угодно, – ответил он и поцеловал ее в губы. Его взгляд упал на тумбочку с ворохом писем. «Деньги. Круглосуточно. Сколько душе угодно».