Виктор встретил его после уроков на стоянке возле школы, где еще вчера трое неряшливого вида мужиков выгружали оборудование для компьютерной фермы.

«Ферма», – подумал Ларин. Чья это мысль – так назвать сплетенные проводами процессоры двадцать первого века? Электрическая ферма, электрические коровы, электрические овцы… Филип Дик был прав, мы занимаемся разведением скотины, доим коров, которых вырастили, используем их кожу для отделки салонов дорогих авто, кости для производства фарфора, из кишок делают превосходные струны для теннисных ракеток, используются даже рога, говорят, из них выходят модные пуговицы. Только современных, виртуальных коров вместо сена мы кормим электричеством, они его переваривают, попутно усваивая ферменты в виде добавочного информационного потока, – а взамен получаем вознаграждение, цифровое молоко: кто скажет, что это не ферма?

Но чем же обеспечено это молоко? Обладает ли оно ценностью, как и обычное, белое теплое, парное, только что полученное из реального животного?

Чем обеспечено ДНК? Набором нуклеотид, в которых хранится информация обо всем, из чего состоит и как работает живой организм. Обладает ли информация ценностью? Безусловно. Когда-нибудь станет ясно, что только она и имеет настоящую ценность. Что такое золото? Тот же поток электронов, в бесконечном вихре кружащихся вокруг атомов, – ничем не отличающийся от потока электронов, бегущих по проводам компьютеров в виде электричества.

Все вокруг информация, – думал он, шагая, к стоянке.

Виктор вышел из джипа, когда он уже садился в машину.

– Дима, – позвал он, – постой!

Ларин оглянулся, увидев Бойко, тут же вспомнил утреннюю программу телевидения.

– Привет, – сказал Ларин.

– Привет, привет. Слушай… – начал Виктор. – Я сегодня в новостях услышал… ты не думай…

– Конечно, нет, – сказал Ларин. – Я не думаю.

– Севостьянов слишком много банков угробил, по краю ходил. Пожалуй, его бы спасло кресло председателя центробанка, но… не успел. Так что… – Виктор закурил Мальборо, сделал глубокую затяжку.

– Да, банки в последнее время сыпятся, что не день, новое банкротство.

– Именно. Хотя, не всегда это вызвано реальными проблемами. Проблемы можно и выдумать. Активы присвоить. В любом случае благодаря тебе крысу удалось вычислить, теперь я относительно спокоен. Правда, добавилось новых проблем, так что я, как всегда говорю тебе, – мое предложение о работе в силе. В любое время дня и ночи жду, что ты его примешь.

– Спасибо, но пока двигается книга, я пас… ничего не обещаю. А что за проблемы?

– Ты слышал о комиссии, которую возглавлял Севостьянов?

– По телевизору говорили, что-то финансовое, – Ларин попытался вспомнить точнее, но вместо слов в голову лезли рыбьи губы журналистки.

– Для телевизора, да. Комиссия по противодействию финансовым преступлениям. На самом деле же… – Виктор понизил голос и даже обернулся, что для него было несвойственно. В калитку проскальзывали школьники, не представляющие никакой опасности. – … сейчас появилось новая угроза, пока до нас не дошла, но, когда дойдет, будь уверен, все послетают с катушек.

Ларин изобразил удивление на лице.

– Могущественный Росмониторинг заявляет об угрозе? Ты меня интригуешь.

– Не знаю, слышал ты или нет, – на западе набирают оборот виртуальные деньги, их называют еще криптовалютами, потому что эмитируются они без государственного участия, при помощи математических вычислений.

Ларина будто под дых кто-то ударил. Он согнулся, лицо побледнело.

– Что с тобой, Дим? – встревожился Виктор.

Ларин с трудом изобразил улыбку.

– Наверное, в столовой капуста подгнила. Ничего, сейчас отпустит.

– Я давно советую, закругляйся с ночной работой, твоя квалификация слишком высока, как ты сам этого не понимаешь. Гастрит уже заработал, следующей будет язва, запомни мое слово, писатель…

Через калитку, матюгаясь на прошедший урок географии, протиснулся Житко. Ларин узнал его со спины, широкой, как на фотографиях молодого Арнольда Шварценеггера, он злобно выговаривал, пиная жестяную банку из-под пива: «Какая… мне нах… разница, ресурсный потенциал… Мексики… совсем с ума сошла рыжая». Виктор увидел его лицо, потому что Житко вдруг осекся, – а такое с ним редко случалось, даже чуть отодвинулся, обойдя взрослых по довольно широкой дуге.

– Ты знаешь, кто это? – спросил он Ларина, когда стойкий запах «Олд Спайс» растворился в воздухе.

– Конечно. Это Глеб Житко, наш ученик из 11 «А», по совместительству, местный бандюган. На днях он отличным апперкотом вырубил одноклассника, папаша которого – главный спонсор школы. Успенский, может, слышал, мясной олигарх, марка «Чудо мяско», во всех магазинах лежит. Теперь мы гадаем, какая кара ждет качка, потому что охрана Успенского слишком жуткая, да и слухи ходят нехорошие.

Виктор посмотрел вслед Житко, тот уже взгромоздился в поджидающий его черный Гелендваген с мигалкой и абсолютно непроницаемыми стеклами, из приоткрытого водительского окошка раздался речитатив «Мальчики купили студию вскладчину…» и укатил прочь.

– Успенский? Бизнесмен? Кажется, один из его кредитов сильно просрочен, сумма приличная для обычного человека – что-то около двух миллионов долларов, но банк, который выдавал деньги, благодаря усилиям Севостьянова лопнул, Успенский надеялся, что кредит его тоже лопнул, но не тут-то было. Но… поверь мне, Житко ничего не угрожает. Я бы на месте Успенского подставил левую щеку, как завещал Матфей в Евангелии. Глава пять, стих тридцать девятый.

Ларин с недоверием покосился на Виктора: с каких пор тот стал цитировать Священное Писание.

– Глядя сегодня утром на реакцию директора, я был другого мнения. Странно, что Успенский-старший со своими костоломами не заявился на первый урок 11 «А».

– И не заявится. Говорю тебе, этот парень мог прибить Успенского, никто бы не пошевелился в радиусе МКАДа. Знаешь, кто его отец?

– Судя по комплекции, его папа носит фамилию Шварценеггер.

– Юмор – это хорошо, значит, у тебя дела более-менее, – Виктор поправил узел на безукоризненном галстуке, потом, что-то вспомнив, глянул на небо: – А звери-то пропали? Не летают?

– Они часам к десяти вечера появляются. Аппетит нагуливают.

Оттянув рукав пиджака, Виктор посмотрел на золотые часы.

– Значит… время еще есть. Так вот, папа этого пацана – один из членов комиссии, председателем которой был Севостьянов. Полковник Чижов, начальник оперативно-финансового управления ФСБ. Я видел их на стоянке, когда уезжал, сынок был за рулем черного драндулета.

Ларин ощутил, как ворот рубашки, только что свободно облегавший его шею, вдруг начал сжиматься.

– Я и не знал, что у него папаша… из органов. В журнале написано, кажется, фитнес-тренер, и фамилия другая…

– Как говорят в женской бане: сюрприз! – ответил Бойко.

– Может, стоило его предупредить?

– Кого? Качка или мясного короля?

Ларин посмотрел на дорогу, где только что скрылся черный Гелендваген. Зачем предупреждать хищников о предстоящей драке? Все равно это ничего не изменит. Будет даже лучше, если кто-то не выйдет из этой битвы в добром здравии.

– Да нет, никого. Вслух задумался, пусть сами решат.

– Еще как решат. Не сомневайся. – Виктор направился к джипу, потом приостановился, будто что-то вспомнил. – Слушай… я хотел с тобой посоветоваться… – он вновь подошел к Ларину, теперь он смотрел прямо ему в глаза, и Ларин понял, что это и есть настоящая причина его визита. – На девяносто процентов меня назначат главой комиссии… по крайней мере, моя кандидатура единственная на утверждении у Президента. Никто не хочет туда лезть, потому что не понимают, о чем идет речь. Я, признаюсь, тоже слабо в этом разбираюсь. А вот ты… другое дело.

– Я? – Ларин вздрогнул.

– Не прибедняйся. Я прекрасно знаю тему твоей диссертации.

– Нет никакой диссертации, – Ларин подумал, что Бойко достаточно глубоко копнул, раз сопоставил явление криптовалют и тему его давнишней проваленной работы.

– Я умею читать. Технология блокчейн, на которой строится система криптовалют, по крайней мере, так написано в докладе Севостьянова, что я успел прочитать, предлагает обобщенное решение задачи византийских генералов, ты же в диссертации рассматривал не только это, ты копал гораздо глубже.

– Все, что я рассматривал – давно превратилось в труху. Это невозможно… – Ларин осекся, заметив настороженный взгляд Виктора, понявшего, что он, возможно, ухватил рыбу за жабры. – Я понятия не имею как работает система, о которой ты говоришь. Я писал обобщенно, чисто теоретически. Ты можешь спросить профессора Домбровского, наверное, он уже академик, о ценности моей работы.

«Ларин пытается псевдонаучными домыслами сделать математику эзотерической наукой. Вам не кажется, господа, что Институт имени Стеклова не может себе позволить таких вольностей?» – процитировал Ларин по памяти слова научного оппонента.

Виктор покачал головой, как будто сам присутствовал на том заседании кафедры, где мокрый от волнения Ларин хриплым голосом пытался привести последние доводы светилам математической науки с лицами каменных изваяний острова Пасхи.

– Конечно, десять лет назад об этом никто и подумать не мог… и все же наверняка ты что-то слышал, читал… как, по-твоему, есть будущее у криптовалют или нет? На данном этапе мы только присматриваемся, что вообще происходит, существует ли опасность для финансовой системы, не уйдут ли капиталы в тень, из которой никто не в состоянии их будет достать. Вот что нас волнует.

– Хм… – сказал Ларин, – если государство в России за что-то всерьез берется, жди запретов и ограничений. А то и статьи Уголовного кодекса. Разве от моего мнения что-то зависит?

– Честно? – Виктор подался к нему ближе, они стояли почти вплотную друг к другу. – На уровне комиссии будет принято решение отслеживать абсолютно всех причастных к этой деятельности. За ними устанавливается наблюдение и пока четко не прописано, что будет дальше, но эти люди будут под колпаком навсегда. По крайней мере, циркуляр слежки за счетами будет введен в алгоритмы в ближайшем будущем. То есть, захочешь ты продать или купить криптовалюту, сразу попадаешь в поле зрения.

– И зачем это вам? Система ляжет, когда все россияне кинутся… – Ларин чуть было не сказал «майнить», но вовремя осекся, – …скупать эту валюту.

– Отследим всех, отсеем наиболее крупных, а вот что с ними будет… не знаю. Говорить об этом рано, пока система носит больше развлекательный, азартный характер. Но наши аналитики указывают, что в Москве уже появились первые, единичные случаи обмена крупных сумм биткоина.

– Интересно.

– Да. Не так давно россиянин приобрел Порше за биткоины на японской бирже.

– Порше? Откуда вы знаете, что это русский?

Бойко пристально посмотрел на родственника, щелкнул пальцами, но раскрывать тайну не стал.

– У государства длинные руки, если помнишь про Рихарда Зорге, думаю, догадаешься откуда. Большего не могу сказать. Но у меня к тебе личный вопрос… как думаешь, имеет ли смысл связываться? Я посмотрел курс биткоина, какой-то он неустойчивый…

– Если всех будут отслеживать, тебе точно не стоит. Даже если прикроешь сам себя, через год, два, пять придет новое руководство и как ты не стирай информацию, где-нибудь да выплывет.

– Авантюра?

– Конечно, авантюра, а разве не похоже? – Ларин старался придать голосу твердости, но выходило обычное учительское нравоучение, не очень убедительное и оттого еще более заманчивое.

– Сегодня Порше, а завтра Ламборджини… – задумчивым тоном произнес Виктор. – Но если бы ты взялся… ты смог бы скрыть следы?

Ларин усмехнулся.

– Шутишь? Это новейшие криптографические алгоритмы, о которых я ни сном ни духом. Ты бы еще попросил ракету на Марс запустить. Разве возможно что-либо скрыть от государства?

Глава Росмониторинга с сомнением махнул рукой.

– Думаю, ты прав. Мы знаем все обо всех. Просто не всегда эта правда предается огласке. Иначе бы давно все рухнуло, – ты даже не представляешь, что там твориться – он показал на небо, где, сомкнув крылья, стрелой пролетела одинокая ворона. Она летела молча, оглядываясь позади себя, как будто за ней кто-то гнался.

– Когда Свету забираешь? Марго сказала, с дочкой все хорошо. Я рад, что так вышло, все же это лучший роддом в округе, – так мне сказали.

Услышав про Свету, Ларин позволил себе расслабиться.

– Спасибо за заботу. Думаю, через неделю-две, врачи решили перестраховаться. Я позвоню, хотя что звонить, Марго доложит.

– Это уж точно, они там на прямой связи чуть ли не круглосуточно. И все же, подумай с этими ночными дежурствами, как ты будешь помогать жене? Она одна не справится.

– Книга уже подходит к концу, так что… вполне возможно…

– Это другое дело, – ответил Виктор. Он протянул руку, Ларин пожал ее.

– Так покупать или нет? – спросил Виктор, залезая в джип.

– Что?

– Биткоин.

– А что Зорге говорит?

Виктор ухмыльнулся, завел двигатель, потом, выруливая, открыл окно наполовину.

– Зорге умер, – сказал он.