Всю дорогу до норы Аля, Мишель и Вилли мчались со всей скоростью, на какую были способны. Отворив дверь, они кубарем скатились по лестнице вниз и только там, в убежище, перевели дыхание.

Мишель немедленно уселся за стол и начал торопливо что-то грызть: ему всегда хотелось есть, когда он волновался.

– Вилли, я тоже умираю от голода! – сказала бяка, едва придя в себя. – Давай скорей обедать. Мне сегодня такое пришлось пережить, что даже аппетит разгулялся. А что, кстати, есть будем?

– Шашлык из саранчи. На гарнир – лапша из бересты или пюре из крапивы с тушёной акацией. По выбору.

Бяка тяжело вздохнула и спросила уже безо всякой надежды:

– А на компот?

– Смоляной кисель.

– О-о-о! – Аля схватилась за голову. – Ну почему мне так не везёт?

– Ух, а в чём дело? – удивился Вилли.

Не в силах больше сдерживаться, Аля выпалила:

– Ты меня, конечно, извини, Вилли, но то, что ты готовишь, есть невозможно. Это просто совершенно несъедобно! Это просто гадость, гадость, гадость!

Вилли захлопал глазами.

– Ух, почему?

– По кочану!!!

– Но ухари всегда хвалили мою еду, – возразил Вилли. – Говорили, что мне нужно быть поваром, так у меня всё вкусно получается. И разнообразно…

– Да лучше с утра до вечера есть одну картошку, чем терпеть такое разнообразие. Пусть будут на завтрак картофельные оладьи, на обед – пюре, а на ужин – картофель фри!

– А я вот картошку не люблю. – Ухарь поднял палец кверху. – Кажется, я понял, в чём дело! Понял, почему тебе не нравится моя еда! – воскликнул он.

– Ну?..

– Ух, дело в том, что мы с тобой совсем разные.

– И чем же мы такие разные?

– Ух, ты посмотри на себя. – Вилли подошёл к Але поближе. – Вот, к примеру, сколько у тебя пальцев на руке?

– Пять, – удивлённо ответила Аля. – А у тебя?

– А у меня шесть.

– Ничего себе! А я даже никогда не замечала.

– А глаза у тебя какого цвета?

– Кажется… зелёненькие такие.

– А у меня – жёлтые. Видишь, какие мы разные. Поэтому и еда нам нравится разная. А хвост у тебя какой?

Аля взяла в руку свой хвост и посмотрела на него с любовью.

– Хвост у меня очень красивый. Длинный, тонкий, гладкий, с кисточкой на конце.

– Ух, а у меня хвост лопаткой. Не слишком длинный, но зато пушистый. А что у тебя с кисточкой? Утром она была пышнее…

– Пустяки, рыбы погрызли, – отмахнулась Ада, – шерсть скоро отрастёт, со мной такое уже бывало.

В их разговор вдруг вмешался Мишель.

– Господа! – сказал он, жуя и причмокивая. – Господа, мир вокруг рушится, а вы тут любуетесь своими хвостами, как будто видите их в первый раз.

– Ничего не рушится, сейчас вот обедать будем. Всё в порядке, Мишель. Ты ешь, не отвлекайся.

– Значит, ты считаешь, что ничего особенного не происходит? – пропищал мышонок.

– Абсолютно.

– А тебе не кажется странным, что рядом сидит мышь в серебристом цилиндре и беседует с тобой?

– Да я уже привыкла…

– А разве не странно, что посреди стола валяется кнут превращений – самое мощное оружие в Бякандии?

Услышав такое, Вилли едва не выронил тарелку.

Бяка вытаращила глаза.

– Этот хлыст – кнут превращений?! Как же я сразу не догадалась… Наверно, перед тем, как уйти, Верховная сунула его в мешок на шее у рохли, а я и не заметила: она ведь стояла далеко и ко мне спиной.

– Между прочим, Верховная не обрадуется, если узнает, что ты украла у неё кнут, – с иронией в голосе произнёс Мишель.

– Я его не крала, рохля сама мне его дала, – возразила Аля.

– Рохли терпеть не могут Верховную, потому что та их заездила. Вот и отдали кнут первому встречному, чтобы Верховной насолить.

– Ура! Значит, я тоже теперь могу творить чудеса! – обрадовалась Аля. Недолго думая, она схватила кнут и хлестнула им по шашлыку на своей тарелке.

– Положи кнут на место! – истерически завизжал Мишель. Но он опоздал.

– Хочу, чтобы саранча превратилась во что-нибудь вкусное! – крикнула Аля. Все трое молча, с замиранием сердца уставились на тарелку. Прошла минута, но ничего не случилось. Они подождали ещё немного.

– Кнут превращений сломался. Не работает. Не колдует и не превращает, – грустно заметила Аля.

– Ничего подобного, – назидательно сообщил Мишель. – Просто ты попросила вкусного, а саранча и так вкусная, так зачем же ей было во что-то другое превращаться?

Глаза Али округлились.

– Что ты такое говоришь? По-твоему, саранча – вкусная?!

– Ухарю Вилли саранча кажется вкусной, а тебе – нет. Как же кнут догадается, что ты просишь вкусного для себя? Ты же этого не сказала… Запомни, Аля: магия – наука точная. Когда колдуешь, нужно очень толково говорить, чего именно хочешь. Только тогда твоё желание сбудется.

– Ух, Алечка, потерпи немного, завтра утром мы обязательно пойдём в магазин «Вкуснятина» и купим то, что ты любишь, – сказал Вилли. – Я вчера в Хрюндю несколько бублей бросил. Попробую её уговорить, чтобы вернула хотя бы парочку.

– И не надейся, хрю, что у тебя это получится, хрю, – тут же отозвалась Хрюндя из дальнего угла комнаты.

– Аля, не вздумай пользоваться кнутом без крайней необходимости! – снова запищал Мишель. – И когда ты наконец поймёшь, насколько всё серьёзно! Нам всем угрожает страшная опасность. Да если бы вы только знали, где я вчера был и что слышал!

– Ух, расскажи.

– Ладно, так и быть. – Мышонок залез на табуретку, встал на задние лапки, с гордостью выпятил грудь и начал свой рассказ:

– Леший дал мне очень важное и ответственное поручение – следить за Верховной, подслушивать её разговоры. Леший очень ценит меня как волшебника и доверяет мне как самому себе. Так вот, вчера вечером я, как герой, проник в пещеру Верховной и спрятался там в Тронном зале в мышиной норе. Я предчувствовал, что этой ночью обязательно должно что-то произойти. И не ошибся. Не зря же я волшебник!

– Всё я да я! Перестань хвастаться, противно слушать! – возмутилась Аля.

Мишель пропустил слова бяки мимо ушей и продолжал:

– Так вот: сижу это я в норе и ни капельки не боюсь, как вдруг в зал входит Верховная собственной персоной и усаживается на трон. За ней пришлёпал Старый Пень. Корни у него волочились по камням с таким противным скрежетом, и глазки ма-а-ленькие такие, но хитрые, злющие…

Через другую дверь вошёл генерал Дрындель, за ним – бука Ясень и бука Липа. А потом существа как полезли друг за другом через все двери… Ну и страшилища! Когда этих уродов набился целый зал…

– Мишель, что за выражения, ты же у нас такой воспитанный! – Аля хихикнула.

Мышонок немного растерялся, но вернулся к своей обычной напыщенной речи.

– Верховная величественно поднялась и произнесла: «Существа!» И в этот момент в зал вошла бяка Василиса. Она была как будто без сознания, руки и ноги у неё почти не сгибались, а глаза были закрыты, но она шла и шла вперёд, обходя все препятствия. Наконец Василиса остановилась перед троном, и в зале прозвучал её механический голос:

– Ты звала меня, повелительница?

– Звала! – ответила Верховная.

Их голоса эхом отдавались в лабиринте.

Тут Мишель замялся.

– А потом случилась неприятность: Мымра заявилась, – сказал он.

– Ух, а почему неприятность? – спросил Вилли.

– Но вы же знаете, как от неё пахнет!

– Конечно, всем известно, что она королева зловония, – подтвердила бяка.

– Самое неприятное, что она уселась как раз у входа в мою норку и закрыла собой весь обзор. От неё очень, очень сильно пахло. Поверьте, господа.

– А что было дальше?

– Дальше… э… дальше, – Мишель замялся. – Ничего хорошего. Мне не хватило кислорода, и я потерял сознание. Очнулся только утром, когда все уже разошлись.

– Ну и волшебник! Мымрой задохнулся! – Аля звонко расхохоталась. – Выходит, ты так ничего и не разузнал об их планах?

– Увы, нет. Только уверен, что они что-то затевают.

– Это мы и без тебя знаем. Стоп! Я придумала, что делать. Сегодня мы с Вилли пойдём в пещеру и сами проследим за Верховной. Теперь она от нас никуда не денется. С кнутом превращений нам ничего не страшно, – сказала бяка.

– Но вы же не умеете пользоваться кнутом! – ужаснулся Мишель.

– Ерунда, научимся.

– Не вздумайте ходить в пещеру – это смертельно опасно! Я немедленно пожалуюсь Лешему!

Мишель схватил со стола золотистый шарик и включил бякобук.