Аля, выпавшая из трамвая, камнем летела вниз. На земле, прямо под ней, раскинулась Букина роща, а рядом – Утиный тракт, ведущий к пляжу. В сознании Али проносились миллионы вариантов спасения, но, к сожалению, все как один неудачные. Голова Али перевесила, она перекувырнулась в воздухе, и вдруг что-то твёрдое стукнуло её по лбу.

– Свисток! Это же волшебный свисток! Как же я про него забыла! – воскликнула бяка и дунула в свисток Мишеля.

В ту же секунду она ощутила твёрдую почву под ногами, но, взглянув вниз, поняла, что стоит вовсе не на земле, а на скейтборде, несущемся по воздуху. Доска была красивой, блестящей, ярко-жёлтого цвета, с красными колёсиками. Она выделывала сама по себе немыслимые кульбиты, бяка даже перевернулась несколько раз вниз головой. У бяки захватывало дух – мимо проносились облачка, ослепительное солнце било в глаза, вдали виднелись пики гор. Вскоре бяка собралась с мыслями и подчинила себе непокорную доску, научилась управлять ей. «Наверх!» – скомандовала бяка, и доска взмыла к вершинам Холмов. Тогда-то, на одной из гор на краю обрыва, она увидела мышь.

Мышь сидела на самом краешке и бесшабашно болтала лапками над пропастью. Разумеется, это был никто иной, как Мишель. Волшебный мышонок ослепительно улыбался Але, демонстрируя белые, мелкие, но острые зубы.

Взлетев на скейте на гору, бяка с облегчением ступила на твёрдую землю и присела на край обрыва рядом с Мишелем. Доску она положила рядом, на траву.

– Кто бы мог подумать? Я по тебе соскучился, – произнёс мышонок со смехом.

– А я – нисколько! – отрезала бяка.

– Между прочим, я только что жизнь тебе спас, – надулся мышонок. – Могла бы и спасибо сказать.

– Если бы ни ты, я бы вообще здесь не оказалась, – сказала бяка. – Колдовать надо лучше. Кстати, как там твой подопытный Сюсьтик?

– Нормально, – буркнул Мишель.

Видно было, что мышонок обижен, но старается не подавать виду. Бяка всегда над ним подтрунивала, не верила в его магическую силу, а Мишеля это задевало: сам-то он считал себя отличным волшебником. Даже после истории с Сюсьтиком Мишель не терял уверенности в себе.

– Мы перевели Сюсьтика в Трутландию, чтобы его никто не побеспокоил, – сказал Мишель. – Трутландия – мирная луговая страна, где всегда тишь да гладь. Конечно, трутни немного с ленцой, но душа у них добрая – они присмотрят за нашим муравьём. Сейчас Сюсьтик сидит на Поляне Весёлого Жоржика – это там. – Мишель указал пальцем на крохотное пятнышко внизу, у самой линии горизонта.

– Ага, вижу. Привет, Сюсьтик! – Аля помахала лапой.

– Трутни притащили несколько бочек гречичного мёда, – продолжал Мишель. – Я поколдовал над мёдом и велел Сюсьтику принимать по полбочки перед едой. Это ему помогло.

– Он уменьшился? – обрадовалась Аля.

– Нет, меньше он пока не стал, но вроде бы перестал расти. Я считаю, что добился большого успеха. Всё-таки я молодец, талантливый.

Аля фыркнула. Она вовсе не считала Мишеля молодцом, а, скорее, наоборот. Заварил такую кашу, что не расхлебать, да ещё и хвастается.

Бяка обвела взглядом горы вокруг. Чуть внизу, на плоском уступе, как на ладони, стояла ШЮЗ. С первого взгляда на это сооружение становилось ясно, что перед ними школа, бросался в глаза огромный плакат над зданием, протянувшийся во всю его ширь. На плакате было написано: «Нет сильнее магии, чем точные науки». Выходит, не соврал Вик Зельдин, – отметила про себя бяка.

Школа была трёхэтажной, с большими окнами, а в застеклённой пристройке на первом этаже, скорее всего, находился спортзал или бассейн. Во дворе школы раскинулась гравиевая площадка с баскетбольными корзинами и сеткой, натянутой посередине – здесь ученики играли в спортивные игры. К началу учебного дня взрослые злыдни привозили своих малышей – вот и сейчас в небе парило множество летательных аппаратов странных форм и размеров. Больше всего бяку поразили машины в виде башмака, чашки, ванны и саней. Жёлтые лодки с шашечками – очевидно, воздушные такси, юрко сновали туда-сюда.

– А у тебя как успехи? – спросил Мишель. – Купила лекарство?

– Пока не купила, но куплю обязательно. Я ищу Мобиуса. Продавец из колдаптеки сказал, что лекарство может быть у него. Сказал, что Мобиус знает всё.

– Мобиус знает всё? – усмехнулся мышонок. – Чепуха! Всего даже я не знаю. И где живёт этот Мобиус-шмобиус?

– Понятия не имею. Говорю же, что ищу, – огрызнулась бяка. – Найду – сообщу адрес.

Они помолчали.

– А знаешь, что я думаю? – сказала Аля после паузы. – Я думаю, что когда Сюсьтик станет огромным – размером с нашу планету, он отлепится от неё и улетит. Потому что Земля перестанет его притягивать – притяжение перестанет действовать на такое огромное тело. И тогда муравей умчится в космос и сам станет планетой. Вероятно, со временем на нём зародится новая жизнь – динозавры, мамонты, мухи-дрозофилы и что-нибудь подобное.

Але вдруг стало безумно жаль несчастного Сюсьтика: на глазах заблестели слёзы, она шмыгнула носом.

Мишель молчал целую минуту, а потом звонко, по-мышиному, рассмеялся:

– Училась ты, видать, на троечки.

– Это почему? – возмутилась бяка.

– Потому что муравей размером с Землю не улетит с неё, а наоборот, раздавит земной шар и провалится к самому земному ядру.

– А мне кажется, улетит, – сказала Аля.

– А я говорю, провалится!

– Нет, улетит!

– Нет, провалится!

Аля встала на ноги и подхватила доску.

– Ладно, недоучка, счастливо оставаться, а я пойду искать Мобиуса, – с достоинством произнесла она.

– Эй, доску-то верни. Между прочим, это скейт-самоскок, он мне самому ещё сто раз пригодится!

Аля бросила доску, гордо вздёрнула подбородок и резво зашагала прочь по горному перевалу, в сторону города злыдней, маячившего башнями вдали. Мышонок некоторое время смотрел вслед маленькому, непокорному существу на фоне бескрайнего неба, а потом исчез.

Вскоре на обочине грунтовой дороги Аля увидела дорожный указатель – табличку, на которой всеми цветами радуги переливалась надпись «Мечтайбург». Солнце перекатилось чуть за полдень и отчаянно палило. Бяке, покрытой тёплой бежевой шерстью, было нестерпимо жарко, и она даже иногда по-собачьи высовывала язык, но от этого становилось ещё жарче. Бяка Аля представляла себе Мечтайбург городком с аккуратными домиками под черепичными крышами, наподобие человеческих, она уже почти разглядела их в цветном мареве дрожащего света впереди. Но реальность превзошла все ожидания. Войдя в городок через калитку, увитую диким виноградом, бяка увидела дома злыдней, которые внешне напоминали что угодно, но только не дома. Здания без окон и дверей имели самый фантастический вид – как будто злыдни наколдовали себе жилища кто во что горазд. По обе стороны широкой мощёной улицы высились дома в форме груши, банана, цветка, корабля, шляпы, лейки и даже стаканчика мороженого. А возле домов в уютных садиках возились злыдни – сажали что-то, поливали и пропалывали.

И вдруг произошло нечто необычное, хотя для самих злыдней это событие было самым что ни на есть обыденным. А именно: один из домов прямо на глазах бяки превратился из гриба в яблоко. Конечно, по Бякандии ходили слухи о Мечтайбурге – городе мечты, где дома меняют облик едва ли не каждую минуту, потому что злыдни – великие волшебники, они превращают одни дома в другие. Бяка Аля никогда в это не верила, зато теперь убедилась собственными глазами. Она даже немного позавидовала злыдням – как здорово, когда каждый день можно жить в новом доме, меняя внешний вид старого по своему желанию. Встал утром не с той ноги и превратил дом в избушку на курьих ножках. А если всё ладится и на душе легко, можно переделать избушку в пряничный домик с клубничным джемом, а потом что-нибудь от него отломать – например, откусить кусочек подоконника.

До бяки донеслись ароматы – неужели дома благоухали? Пахло клубникой, выпечкой, карамелью, шоколадом, морем, сиренью… Разнообразные запахи не были навязчивыми – злыдни создавали их еле уловимыми, чтобы не мешать соседям. Аля облизнулась – её мучила нестерпимая жажда. «А что, если я попрошу попить у жителей Мечтайбурга?» – подумала она.

Старичок злыдень возле дома в форме египетской пирамиды показался ей симпатичным, и она обратилась к нему:

– Дедушка, у вас не найдётся чашки воды?

Злыдень поднялся с грядки, отряхнулся от земли и молча уставился на Алю. На нём был рабочий комбинезон, кожа имела пепельный оттенок, а руки и ноги выглядели худыми как веточки.

– Воды? – переспросил злыдень. – Ты имеешь ввиду ашдвао?

– Да, кажется. – Бяка с трудом припомнила урок химии в Школе Лесной Магии.

– Хорошо, я дам тебе ашдвао, – сказал злыдень. – Только чашки у меня нет. Быть может, для твоих целей подойдёт банка?

– Да, конечно! – обрадовалась Аля. – Ещё как подойдёт!

– Стеклянная или жестяная?

– Любая, – сказала бяка.

Злыдень подошёл к своему дому-пирамиде и что-то прошептал – в тот же момент в стене пирамиды распахнулись автоматические двери, и он исчез. Через минуту изнутри донёсся грохот, стук и дребезжание.

Бяка внимательно осмотрела дом: окон не было. Или окна, как и дверь, открывались по требованию. А вдруг злыдням вообще не нужны окна? Если, по словам Вика Зельдина, злыдни великолепно видят своей шишкой на макушке, то, может, им и солнечный свет вовсе не нужен? Многие животные прекрасно видят в темноте – кошки, например. Бяка задумчиво хмыкнула, и тут из пирамиды появился злыдень с банкой из-под консервированного зелёного горошка.

– Стеклянной банки не нашёл, только такую, – сказал он. – Пей ашдвао из горного ручья.

Аля с жадностью последовала его совету.

– Давненько я не видел таких мохнатых как ты, – сказал злыдень. – Раньше их было тут много, шастали повсюду, везде носы совали. А потом пропали – волшебства испугались.

– А что вы сажаете? – с любопытством спросила Аля, возвращая злыдню банку.

– Капусту, – ответил тот.

– Любите капусту? Тушёную, квашеную, щи, пирожки с капустой? Я тоже обожаю!

Злыдень долго не отвечал.

– Я люблю капусту за то, что она круглая и зелёная. Это очень красиво, – пробулькал он наконец. – На земле произрастают удивительной красоты растения. Но капуста – лучшее из них, совершенство формы и содержания.

– О, да! – Аля усердно закивала головой в знак согласия, хотя не поняла ни слова. – Кстати, а где живёт Мобиус?

Злыдень указал на вершину горы.

– Там, – коротко произнёс он.

Бяка вгляделась вдаль и увидела высоко-высоко за облаками прилепленный к горному склону сказочный замок со множеством башенок и настоящей крепостной стеной.

– Ух ты, я думала, такие только у людей бывают.

– У злыдней – тоже, – возразил старик. – Мобиус в точности повторил древний человеческий замок. Во всех деталях. Тютелька в тютельку. Мобиус крайне талантливый волшебник, правая рука самого Офталамуса. Его дом называется Башня-На-Круче, и, в отличие от домов в Мечтайбурге, замок ни разу не перестраивался.

– А как мне добраться до Мобиуса? – спросила бяка.

– Тебе? Никак.

– Что значит никак? – удивилась Аля.

– Нет ни автобуса, ни трамвая, а все тропинки вокруг заколдованы от незваных гостей: Мобиус не любит, когда ему мешают работать. Особенно бяки.

– Но где я могу с ним встретиться? – не унималась Аля.

– Ты? Нигде. Извини, но мне срочно надо бежать: я зыбыл вытереть пыль и покормить моль.

Злыдень отвернулся и через секунду исчез внутри пирамиды, на свежевскопанной земле осталось лишь несколько кустиков капустной рассады в память о нём. А в следующее мгновение пирамида превратилась в обычный деревенский дом с одним лишь отличием: его украшали десятки дверей по всем стенам, и на каждой висел амбарный замок. Похоже, злыдень намекал таким образом, что разговор окончен.

Бяка пожала плечами.

– Странный какой-то, – сказала она вслух и вновь вышла на главную улицу Мечтайбурга.

Бяка зашагала вперёд, под ногами хрустели маленькие белые камешки, похожие на конфеты с изюмом. Город на глазах менялся как по волшебству – дома по обе стороны улицы то тут, то там преображались, и это было воистину незабываемым зрелищем. И не только дома, но даже улицы время от времени меняли свой вид. Деревья вдоль бульвара превращались из лип в каштаны, в скверах неожиданно возникали скамейки и клумбы, а посреди площадей появлялись памятники.

– Так и знай, вредный Мишель, я всё равно отыщу Мобиуса, – бормотала бяка себе под нос.

Аля дошла до главной площади Мечтайбурга. В центре её находился круглый бассейн с голубой водой, а посреди бассейна возлежала скульптура в виде огромного кита, из массивного затылка которого бил тонкий фонтанчик воды. Бяка с интересом рассматривала необычный фонтан, когда небо вдруг затянулось грозовыми тучами, и вокруг быстро потемнело.

– Что это? Опять эксперименты Мобиуса? – недовольно зашептались злыдни-прохожие.

И тут с неба в фонтан шлёпнулась лягушка.

– Осторожно! Берегите ноги! – возбуждённо загулили злыдни. – Спасайся, кто может! Начинается дождь из лягушек!

В фонтан упала вторая лягушка, покрупнее, потом ещё и ещё. Аля со всех ног кинулась искать укрытие, пока её не прибило лягушками, или не наступила непроглядная магическая тьма.

Ей повезло – двери одного из магазинов были не заперты, и она успела заскочить внутрь. Бяка огляделась – какая удача, магазин бякобуков! За прилавком стояли два молодых, прыщавых злыдня в джинсах и малиновых пиджаках с бейджиками на лацканах. Злыдни тихо булькали о чём-то своём, не замечая бяку. Пользуясь тем, что сумерки сгущались, Аля присела на корточки и осторожно подкралась к продавцам, чтобы послушать, о чём они говорят. А как иначе? Она же была бякой, а бяки обожают подслушивать.

И разговор оказался небезынтересным. Увлечённые беседой, не обращая внимания на происходящее вокруг, злыдни сплетничали про министра магии Мобиуса и про какую-то старую толстую бяку, которая недавно появилась на Чёрных Холмах. Говорили о том, что Президент Офталамус возлагает на Мобиуса большие надежды, и что Мобиус обожает проводить магические эксперименты, а дождь из лягушек тоже наверняка его рук дело.

– А ты не заметил, что животные и растения стали говорить на нашем языке? – спросил один злыдень другого. – Я ушам своим не поверил, когда сегодня утром моя кошка сказала мне, что ей надоел сухой корм, и велела принести осетрину, перепелиные яйца и валерианку.

– Да, – подтвердил второй. – А моя черепаха теперь требует каждый день менять ей опилки в аквариуме, кормить свежими одуванчиками и выгуливать под кроватью. Какая наглость!..

– Та толстая бяка очень злая – говорят, она была раньше Верховной в Бякандии – кто-то из злыдней её узнал, – перебил его первый.

Не упуская ни слова из приглушённого бульканья злыдней, бяка нашарила в темноте бякобук и прошептала:

– Бякобук, включись! Покажи мне Вилли из Бякандии!

На экране появилось озабоченное лицо Вилли, с перепачканным мукой носом. Голос Вилли срывался от волнения, он кричал:

– УХ, ВСЁ ПРОПАЛО! УЖ-ЖАСНАЯ ТРАГЕДИЯ! ТЕСТО ПЛОХО ПОДНЯЛОСЬ! ЭКЛЕРЫ НЕ ВОЗДУШНЫЕ, ОНИ НЕ ТАЮТ ВО РТУ!

Боковым зрением Аля увидела, что злыдни-продавцы её заметили и теперь со всех ног бегут к ней.

– Трагедия?! Эклеры не тают во рту?! Да ты бы знал, что вокруг творится! – завопила Аля. – Мир рушится! Я на Чёрных Холмах! Идёт дождь из лягушек! Ко мне бегут злыдни!

– Эй! Что ты там делаешь? – закричал на Алю продавец. – Немедленно выключи бякобук! Общаться по бякобуку из магазина запрещено. Ты кто? Бяка? А ну, стой!!!

Но бяка уже выскочила на улицу и нырнула в переулок. Теперь ищи её, свищи.

Сумерки рассеивались, сквозь тучи пробивались пронзительные, обжигающие солнечные лучи.

Высоко на склоне горы сверкал великолепием старинный замок. Только как до него добраться?

Башня-На-Круче казалась недосягаемой и неприступной.