Токийский университет, где Дзюн Ногути закончил на рубеже XX века курс наук электротехнического факультета, дал выпускнику не только знания в новой для тогдашней Японии области промышленного производства. В «питомнике политиков и министров», как до сих пор именуют этот университет, Ногути постиг принцип: «силен тот, кто богат», получил первые навыки отыскивать кратчайшие пути к богатству и научился презирать трудовой люд, который он именовал с тех пор не иначе как «рабочий скот».
Япония взяла в те годы старт на дистанции, которая должна была, как казалось, привести к экономическому и военному господству в Азии. Начальный отрезок этой дистанции страна преодолевала со спринтерской скоростью. Дзюн Ногути видел это и считал, что на своем пути к богатству он должен точно так же финишировать в рекордное время. В энергетике, где Ногути ступил на поприще бизнеса, новичку развернуться было, однако, непросто. Старые японские торговые дома, превращавшиеся в промышленные концерны, не уступили бы ему ни пяди золотоносного участка. Поэтому Ногути обратился к химическому производству, которое только начинало зарождаться в Японии.
В 1906 году Ногути вложил деньги в строительство гидроэлектростанции, которую сам и спроектировал в южной части одного из четырех главных японских островов — Кюсю. На базе энергии этой гидроэлектростанции Ногути задумал создать карбидный завод. Определяя место для завода, он руководствовался в первую очередь не близостью расположения источников сырья и не географией путей вывоза готовой продукции. Его целью было отыскать по соседству с гидроэлектростанцией самые бедные, самые отсталые селения, потому что еще на университетской скамье усвоил: наиболее быстрый и верный путь к богатству — максимальное использование рабочей силы с минимальной ее оплатой. А чем беднее и темнее человек, чем более он забит, тем дешевле продаст свои руки. Выбор Ногути пал на поселки Комэноцу и Минамата в префектуре Кумамото. Но какому из поселков отдать предпочтение? Ногути поступил в соответствии с убеждением, что в бизнесе хороши все средства, кроме чистоплотных.
Он постарался, чтобы весть о намерении построить завод достигла каждого и в Комэноцу, и в Минамата, Жители Комэноцу и Минамата отлично понимали, что завод — это работа для тех, кто ее не имеет, это увеличение рыбацких доходов, это приобщение к городской культуре, и вступили в схватку друг с другом, на что и рассчитывал Ногути.
Когда жители Комэноцу назвали цену, по какой соглашались продать землю для строительства завода, жители Минамата предложили Ногути вполовину меньше. Сбавил цену поселок Комэноцу, еще больше уступили в Минамата. От гидроэлектростанции до Минамата на восемь километров дальше, чем до Комэноцу. Жители Минамата пообещали приобрести за собственные деньги столбы и провода для линии электропередачи, лишь бы Ногути согласился расположить завод в их поселке. И Ногути согласился.
Ликованию в Минамата не было предела. Теперь мужчинам не надо отправляться на чужбину за заработком. Теперь женщинам не придется идти в публичные дома, чтобы прокормить семью. В 1908 году, когда завод вступил в строй, его директор торжественно записал в «Книге истории поселка»: «Со строительством завода атмосфера в Минамата стала более свежей. Увеличилось население. Расширилась торговля. Оживилось транспортное сообщение с другими частями страны. Началась новая жизнь Минамата».
Вряд ли кто в поселке думал, что пройдет 50 лет и эта запись будет восприниматься злой издевкой.
В 1908 году завод в Минамата изготовил 15 тонн карбида — производительность по тем временам огромная. В следующем году на заводе освоили выпуск сульфата аммония. Ногути внимательно следил за всеми технологическими новинками в мире и настойчиво внедрял их у себя. Новшество, которое используется в расчете на сиюминутную выгоду, без учета отдаленных последствий, всегда чревато огромными потерями в будущем — эта истина уже тогда заявляла о себе. В 1921 году Ногути купил за границей патент на синтез аммония, и в 1923 году завод в Минамата, ставший к тому времени одним из многих предприятий, входивших в химическую империю «Тиссо», сделался японской лабораторией нового метода. Спустя два года в заливе Минамата впервые всплыла мертвая рыба.
Ногути не требовалось брать пробы воды в канале с отходами производства, чтобы сообразить, почему в заливе погибла рыба. Он досконально знал процесс синтеза аммония. Поэтому Ногути приказал немедля расплатиться с рыбаками за причиненный ущерб, но не слишком щедро. «А то тяга к роскоши станет у рыбаков неодолимой», — сострил Ногути. Сейчас его шутка выглядит людоедской.
Мертвая рыба всплывала затем неоднократно, и каждый раз «Тиссо» выплачивала рыбакам компенсацию, сопровождая выдачу денег неизменным напоминанием: «Корпорация и лично господин Ногути не имеют отношения к рыболовству, но, испытывая отеческие чувства ко всем жителям поселка, готовы прийти им на помощь». Получая горсть монет, которая легко умещалась на ладони, рыбаки кланялись в пояс и растроганно благодарили сердобольного Ногути.
А Ногути попросту производил сравнительные расчеты, сопоставляя стоимость оборудования для очистки производственных отходов и сумму компенсаций рыбакам, и неизменно приходил к выводу, что выплачивать компенсации выгоднее. О том, каковы размеры выгоды, можно судить по статистике, относящейся к годам «великого кризиса». Даже в период мирового экономического потрясения завод в Минамата приносил прибыль на 30 процентов большую, чем в среднем по химической отрасли. И это в условиях, когда ежегодно приходилось делать компенсационные выплаты!
В 1932 году «Тиссо» приступила к выпуску ацетальдегида — сырья для изготовления пластмасс, красителей, лекарств, фотохимикатов. Процесс производства ацетальдегида предусматривал употребление ртутного компонента в качестве катализатора. Вот тогда-то Ногути с особым вниманием взглянул на канал, отводящий с завода отходы. Он обладал достаточными техническими познаниями, чтобы представить последствия загрязнения залива ртутью. И Ногути распорядился: «Руководящие должности в «Тиссо» и прежде всего на заводе в Минамата отныне будут предоставляться только выпускникам Токийского университета. Ни один житель Минамата и даже префектуры Кумамото не может занимать на заводе должность выше чем простого рабочего».
С иезуитской хитростью решил Ногути использовать клановую преданность друг другу выпускников Токийского университета, чтобы превратить их в безмолвных своих сообщников в готовящемся преступлении. Отказав жителям Минамата в праве занимать на заводе сколько-нибудь крупные посты, позволяющие вникнуть в суть производственного процесса, Ногути надеялся скрыть факт применения ртути и сброс ее вместе с отходами в залив.
В возрасте 71 года Дзюн Ногути отошел в иной мир, стяжав известность предприимчивого и удачливого бизнесмена, «отца» японской химической промышленности. Тогда, в 1944 году, никто не ведал, что за Ногути тянется длинный хвост преступлений, что в памяти людей имя Ногути останется связанным с «болезнью минамата» — первым в истории случаем отравления людей в результате загрязнения природы.
71 убитый, 1523 человека, официально признанных больными. 1541 человек с симптомами «болезни минамата», проходящий врачебное освидетельствование. 4400 человек с теми же симптомами, ждущие обследования медицинскими комиссиями. Таковы по состоянию на май 1979 года результаты преступной деятельности Ногути и его преемников, отравлявших залив Минамата ртутью с 1932 по 1968 год.
По мнению специалистов, «болезнью минамата» поражены в той или иной степени 100 тысяч жителей префектур Кумамото и Кагосима. В их медицинских карточках в графе «диагноз» поставлено: «адинамия», «тремор», «атаксия», «церебральный паралич», но в действительности это «болезнь минамата», окрещенная иначе по неведению или злому умыслу. В самом поселке у 28 процентов жителей нарушены функции органов чувств, у 25 процентов — отсутствует координация движений, у 29 процентов — дефекты слуховых органов, у 13 процентов — пороки органов зрения. С 1955 по 1958 год 6 процентов детей родились в Минамата с церебральным параличом. В целом по стране лишь 0,2 процента детей появляются на свет с подобным заболеванием. Семь лет спустя после прекращения на заводе производства ацетальдегида в поселке были обнаружены 40 новорожденных с полным набором признаков «болезни минамата» — от потери речи до судорог.
Доктор права, старейший член Верховного суда Соединенных Штатов Уильям О. Дуглас с удивительной для представителя американского истэблишмента откровенностью сказал: «Если погоня за прибылью останется единственной движущей силой нашего общества, битва за окружающую среду будет проиграна, так как любые меры по защите ее стоят денег». Однако иной движущей силы, кроме погони за прибылью, у капиталистического общества нет и быть не может. Предприниматели и пальцем не пошевелят для спасения природы и человека как части ее, если это повлечет снижение прибылей хотя бы на грош. Корпорация «Тиссо» тому пример.
В 1950 году, когда выработка ацетальдегида на заводе в Минамата достигла высшей точки и сброс ртути в залив стал наибольшим за все существование завода, корпорации достаточно было потратить на очистные сооружения лишь 3 процента от выручки, чтобы трагедия поселка Минамата не разрослась до размеров национального бедствия. Однако ожидать от хозяев «Тиссо» заботы об общественном благе все равно что рассчитывать на перерождение капитализма. В «Тиссо» неуклонно и твердо следовали завету основателя корпорации Дзюн Ногути: «Жители Минамата не люди, а рабочий скот».
В конце 1959 года сообщение врачей университета Кумамото о причине «болезни минамата» подняло в стране бурю негодования. Заводские охранники уже не могли чинить препятствия нахлынувшим в поселок различным комиссиям брать из залива пробы воды и образцы рыбы. Япония содрогнулась, узнав, что содержание ртути в выловленных в заливе Минамата крабах составляет 35,7 ррм, то есть 35,7 частицы на миллион, в рыбе венерке — 20 ррм, в кефали — 10,6 ррм, в креветках — 5,6 ррм. Японское законодательство об охране природной среды допускает содержание ртути в рыбе не свыше 0,4 ррм. А когда произвели замер в устье сточного канала, соединяющего завод с заливом, то оказалось: концентрация ртути равна 2010 ррм!
После такого шока власти наконец-то пришли в движение. Нет, они не остановили завод. И не потребовали ответа, у его дирекции. Экономический департамент префектуры Кумамото лишь запретил продажу рыбы, добытой в заливе Минамата. Что касается лова, то департамент оставил это на усмотрение самих рыбаков.
Рыбаки и вместе с ними жители Минамата заволновались. Они решили добиваться от «Тиссо» ежегодно выплачиваемой компенсации, причем требуемая сумма была больше, чем прежде, поскольку запрет на продажу рыбы ощутимо сказался на уровне жизни рыбаков. Рыбаки настаивали также на очистке залива. Корпорация ответила категорическим отказом. Сумма компенсации неоправданно велика, а залив пусть чистит правительство, заявила «Тиссо». В годы второй мировой войны американские бомбардировщики потопили в заливе транспорт с боеприпасами — их выпускал в то время завод, и загрязнение залива произошло вследствие рассеивания в воде взрывчатых веществ, доказывала корпорация.
И тогда случилось то, чего не ожидали ни корпорация, ни власти: жители поселка, считавшиеся в химической империи «Тиссо» самыми преданными и смирными подданными, взбунтовались и осадили завод. Полиция, вызванная дирекцией, разогнала мятежников.
Применив кнут, корпорация не забыла и о прянике. Пряник казался тем более необходимым, что в поселке возник «Комитет взаимопомощи больных», который к требованиям рыбаков добавил свои: выплатить компенсацию жертвам «болезни минамата» и обеспечить им возможность лечиться. Отказываться от переговоров корпорация не стала: пряник следовало преподнести как монаршую милость, оказанную всепрощающей «Тиссо» заблудшим подданным.
«Верный способ представить правомерными выгодные нам действия — поручить осуществить их властям», — поучал Дзюн Ногути. Нынешние руководители корпорации так и поступили. Чтобы изобразить в глазах жителей Минамата законным свое бесчестное предложение, «Тиссо» призвала в посредники губернатора префектуры Кумамото, председателя префектурального совета и мэра поселка. Предложение, исходившее якобы от посредников, а не от корпорации, заключалось в следующем.
«Тиссо» выплатит рыбакам 35 миллионов иен в виде компенсации, но вычтет из этой суммы 10 миллионов иен на ремонт заводской ограды, поврежденной в столкновении жителей поселка с полицией. Право, за эту сумму завод можно было бы обнести новой оградой дважды. Семьям, в которых есть погибшие от «болезни минамата», корпорация «Тиссо» в знак соболезнования, но не в знак признания своей ответственности, сделает денежные подарки — по 320 тысяч иен на семью, а тем, кто болен, выдаст: взрослому — 120 тысяч иен, ребенку — 30 тысяч иен. Иными словами, корпорация оценила жизнь убитого ею человека суммой, равной трехмесячной заработной плате инженера на заводе в Минамата. Воистину за погубленный скот платят дороже.
Жители поселка поначалу отвергли предложение. Но «посредники» принялись убеждать: вина «Тиссо» за загрязнение залива и за смерть и болезнь людей не доказана. Берите деньги, пока корпорация добрая, а то и этого не получите. И самый сильный довод: вообразите, что станет с поселком, если корпорация закроет завод? Жители Минамата согласились. 30 декабря 1959 года они подписали с «Тиссо» соглашение, в котором значился, в частности, такой пункт: «Больные, получившие денежные подарки, не предъявят в будущем к корпорации никаких претензий, даже если неопровержимо будет установлено, что причина болезни — заражение промышленными отходами, сброшенными заводом». Выкрутив руки жителям Минамата, «Тиссо» вдобавок связала их, а себя постаралась обезопасить от грядущих неприятностей. Возможность таких неприятностей корпорация не сбрасывала со счетов.
Американские журналисты обратились к председателю совета директоров корпорации «Тиссо» за интервью. В роскошный ресторан, где журналистам была назначена встреча, вместе с председателем пришел заведующий международным отделом. После того как заморские гости отведали многочисленные блюда японской кухни и опустошили дюжину пузатых керамических бутылочек с подогретым сакэ, заведующий международным отделом принялся втолковывать:
— Что такое «ррм», которыми измеряют загрязнение среды? Сейчас объясню. Это число частей на миллион, то есть ничтожнейшее содержание чего-либо в колоссальном количестве воды или воздуха. Вот смотрите. — Заведующий наклонил керамическую бутылочку и капнул сакэ в бокалы с пивом. — Попробуйте, пожалуйста. — Заведующий подал бокалы журналистам. — Вы что-нибудь почувствовали? Уверен, что нет. Так и загрязнение залива Минамата, которое нам приписывают. — Голос его наполнился негодованием. — Может быть, грязь и попала в воду из канала для отходов, но в такой мизерной доле, что и говорить-то об этом смешно! — Заведующий сказал «грязь», тщательно избегая слова «ртуть».
Журналисты вспомнили доклад врачей университета Кумамото, где были использованы результаты вскрытия умерших от «болезни минамата». В печени 35-летнего мужчины, скончавшегося на 19-й день после поступления в больницу, содержание ртути было равно 70,5 ррм, в почках — 144 ррм, в мозге — 21,3 ррм. Разрушение печени, почек и мозга начинается, если содержание в них ртути достигает 2,0, 3,0 и 0,5 ррм соответственно. Но журналисты промолчали — обильный и экзотический обед не настраивал на спор.
И тем не менее мы решили отвести от себя даже тень подозрения в загрязнении среды, — вступил в разговор председатель совета директоров корпорации «Тиссо». — Мы установили на заводе в Минамата фильтровальную установку. — Председатель говорил так, будто он облагодетельствовал человечество и хочет, чтобы человечество причислило его к сонму святых. — Наша установка — самая совершенная в Японии. Подобной ей нет ни на одном предприятии в стране!
«Тиссо» обставила пуск фильтровальной установки со всей пышностью, какую позволяли многомиллионная статья представительских расходов в бюджете завода и традиции синтоистской церкви, в соответствии с которыми было освящено сооружение. После того как священник разбросал вокруг установки соль и опахалом изгнал из нее чертей, президент «Тиссо» на глазах у жителей Минамата, рабочих завода и, главное, представителей прессы зачерпнул стаканом воду из заключительного отстойника и, со значением поглядывая на участников торжества, медленно ее выпил.
— С сего дня, 17 декабря 1959 года, — возгласил президент, — ни одна крупица грязи не попадет в залив! — Президент напыжился еще более и продолжал: — Хотя корпорация «Тиссо» и не причастна к печальному инциденту, случившемуся в Минамата, но, движимая заботой о здоровье народа и о своем честном имени, она установила фильтровальную установку — высшее достижение современной науки и техники. — Президент поднял голос. — Печальный инцидент закончился, забудем о нем! И рука об руку двинемся вперед, к светлому будущему!
Будущему, однако, не было суждено стать светлым. Некоторое время спустя после помпезного пуска установки кто-то из газетных репортеров, помня об эффектном жесте президента «Тиссо», хотел попить из отстойника. Служащий завода, сопровождавший репортера, не позволил сделать этого.
— Президент пил отсюда, когда установка еще не работала и в отстойнике находилась совершенно чистая вода, — сказал служащий.
Завод применял в производственном процессе ртуть вплоть до 1968 года.