Цзинь Цзе видит во сне тигра и выдает замуж свояченицу. Ню Гао осушает кувшин вина и наносит поражение чжурчжэням.

* * *

* * *

Воины Юй Хуа-луна и Ян Ху подошли к заставе Сышуйгуань и криками стали вызывать противника. Чжан Цун-лун вывел войска за крепостную стену.

Бой шел с переменным успехом, и никто не мог предсказать, кто победит.

«А этот пес в самом деле силен! — подумал Юй Хуа-лун. — Не удивительно, что Ню Гао потерпел неудачу!»

Притворившись побежденным, он обратился в бегство, но когда Чжан Цун-лун, увлекшись погоней, подскакал к нему ближе, украдкой вытащил топор и метнул его противнику в грудь. Тот кубарем полетел с коня. Подоспевший Ян Ху ударом меча отсек побежденному голову. Чжурчжэни в панике повернули назад, и сунские воины ворвались на заставу.

Оба военачальника с утра приехали в лагерь Ню Гао, но тот встретил их неласково.

— Вам что надо?

— Мы взяли заставу Сышуйгуань, — сказал Юй Хуа-лун.

— А мне какое до этого дело?

— Ты вчера бранил Ян Ху, вот он и решил загладить вину и уступает тебе свой подвиг.

— А что скажет юаньшуай?

— Мы ему докладывать не будем, ты сам доложишь, брат Ню.

— Хорошо, принимаю ваш подарок.

Когда друзья ушли, Ню Гао расположил свой отряд прямо на дороге. На следующий день подошел юаньшуай с войском. Три военачальника выехали его встречать.

— Почему никто не докладывает о победе? — спросил Юэ Фэй. — Кто взял заставу?

Воцарилось молчание. Наконец Ню Гао не вытерпел:

— Я не могу врать! Заставу взяли они, но подвиг свой хотят уступить мне. Не хочу приписывать себе чужие заслуги!

— Хорошо, — кивнул Юэ Фэй. — Тогда поведешь свой отряд брать заставу Оутангуань…

Во время похода Ню Гао опекал своих воинов, как малых детей. Он во всем старался подражать чускому Сян Юю и всегда ехал впереди своего войска. Воины его постоянно носили с собой узелки с провизией, чтобы не остаться голодными в случае, если их предводитель вздумает «взять какую-нибудь крепость до обеда».

Когда отряд Ню Гао подошел к заставе Оутангуань, начальник заставы Цзинь Цзе встретил его на дороге и, встав на колени, с поклоном приветствовал.

— Не кланяйтесь, господин начальник, — сказал Ню Гао. — Я не юаньшуай, а только командир передового отряда. Сам юаньшуай еще в пути.

Цзинь Цзе вскочил, ярость распирала его:

«Этому дураку самому надо было встать на колени, а он, видите ли, «милостиво» разрешает мне встать!»

— Отрубить голову тому, кто докладывал! — коротко приказал Цзинь Цзе.

— Зачем убивать невиновного? — рассердился Ню Гао. — Если вы такой грозный вояка, наша помощь вам не требуется! — И он приказал поворачивать обратно.

«Этот болван — любимый военачальник Юэ Фэя, — заволновался Цзинь Цзе. — Обидишь его — наживешь неприятности».

Сдерживая гнев, он шагнул вперед и любезно сказал:

— Не сердитесь, полководец Ню! За неверные сведения с виновным поступают по законам военного времени. Но ради вас я готов его простить.

И он распорядился, чтоб виновного отпустили.

— Так-то лучше, — кивнул Ню Гао. — Если бы вы его убили, я счел бы себя оскорбленным.

— Это я во всем виноват! Прошу вас, полководец, располагайтесь поудобнее!

И проводил гостя на заставу. На домах висели красные флаги и разноцветные фонарики — жители приготовились к торжественной встрече юаньшуая.

Подъехав к самому входу в ямынь, Ню Гао спешился и поднялся в зал. Начальник заставы усадил его на почетном месте, угощал чаем.

— Ваше счастье, что вы устроили это торжество для меня, — сказал Ню Гао. — Если бы на моем месте был юаньшуай, он счел бы это преступлением!

— Почему? — удивился Цзинь Цзе.

— Потому что, садясь за стол, наш юаньшуай сперва обращается лицом к северу и плачет. «Если два императора томятся в яме, — говорит он, — едят только воловье мясо и пьют кумыс, его подданные не имеют права объедаться изысканными яствами!» Сколько раз мы говорили ему: «Вы не щадите сил ради государства и народа, вам надо есть получше, чтобы быть сильнее!» Но разве его переубедишь?

— Спасибо вам за наставления! — поблагодарил Цзинь Цзе.

— И еще дам вам один совет, — продолжал Ню Гао. — Наш юаньшуай больше всего любит соевый сыр. Когда он ехал на экзамены в столицу, то поел соевого сыру и сказал нам: «Совершенный человек никогда не должен забывать, на чем он вскормлен».

— Очень вам благодарен за добрый совет! — воскликнул Цзинь Цзе.

— Почтенный начальник, скажите — вы угощаете меня от чистого сердца? — спросил Ню Гао.

— Конечно!

— Тогда я принимаю ваше угощение и прошу дать мне чашку побольше!

Цзинь Цзе приказал слугам принести самую большую чашку, и Ню Гао в один присест съел почти тридцать чашек.

«Юаньшуай такой скромный! — думал Цзинь Цзе. — И как он назначил командиром передового отряда этого дурака?»

Пока сидели за столом, наступил полдень.

— Господин начальник, моих воинов тоже надо накормить и угостить вином, — сказал Ню Гао.

— Выдадим им денег — они сами купят, что надо.

Ню Гао уже совсем опьянел. Но вдруг в зал вбежал встревоженный воин и тихо сказал начальнику:

— Господин, цзиньские войска подступили к заставе!

Цзинь Цзе распорядился закрыть ворота и усилить охрану на стенах.

— Господин Цзинь, о чем вы там шепчетесь? — спросил Ню Гао. — При гостях полагается говорить громко.

— Я заметил, что вы опьянели, и не хотел вас тревожить, — ответил Цзинь Цзе. — Цзиньские войска подошли к заставе!

— Ну и что же? Почему вы прямо об этом не сказали? Подайте мне еще вина, и я еду в бой!

— Вы уже и так много выпили! — несмело возразил Цзинь Цзе.

Говорят: «Чем больше выпил, тем больше силы». Дайте вина!

Перед Ню Гао поставили второй кувшин. Он взял его обеими руками, единым духом опорожнил наполовину и сказал телохранителям:

— Держите кувшин! Остальное выпью немного погодя.

Покачиваясь, Ню Гао вышел из зала. Кое-как его посадили на коня, и он во главе своего отряда выступил из заставы.

Цзинь Цзе наблюдал со стены. Ему показалось, что Ню Гао спит в седле.

Цзиньский юаньшуай Чжаньчжо Моличжи — великан, ростом в целую сажень, вооруженный железной дубиной цзиней в сто весом, — пешим вышел из строя. Он сразу заметил, что Ню Гао пьян, и с презрением сказал:

— Южный варвар, ты что — смерти захотел?

Ню Гао ничего не ответил, только заплетающимся языком пробормотал:

— Живо!.. Мое вино… сюда!..

Телохранители подали ему кувшин. Ню Гао запрокинул его и принялся пить большими глотками. В животе у него заклокотало. Он разинул рот, широкий, как голенище сапога, и рыгнул прямо в лицо вражеского военачальника. Пока растерявшийся Чжаньчжо Моличжи утирался, Ню Гао пришел в себя, выхватил саблю, и через мгновение противник лежал на земле с разрубленным черепом. Ню Гао спрыгнул с коня и отрубил голову поверженному врагу. По сигналу воины перешли в наступление и нанесли чжурчжэням полное поражение. Было захвачено много боевых коней и провианта.

Цзинь Цзе вышел из заставы и, приветствуя победителя, говорил:

— Вы поистине волшебник, полководец Ню!

— Если б я выпил еще кувшин, перебил бы всех варваров! — хвастался Ню Гао.

Цзинь Цзе проводил Ню Гао отдыхать, а сам вернулся домой.

— Этот Ню Гао — совершенный невежда, — рассказывал он жене, которая встретила его во внутренних покоях. — Но в боях ему везет! Представь себе, напился пьяным и разгромил врагов!

— Такой человек — сущая находка для государя! — отозвалась жена.

После ужина Цзинь Цзе сказал жене:

— Сегодня буду спать в кабинете. Чжурчжэни близко, за мной могут прийти в любой момент.

— Как вам будет угодно, — ответила жена и удалилась на свою половину.

Среди ночи ее разбудил стук в дверь. Госпожа Цзинь отперла — вбежала запыхавшаяся Ци Сай-юй, ее младшая сестра.

— Сестра, я но могу спать одна! Я столько пережила во сне!

— Ты уже взрослая! — принялась укорять ее госпожа Цзинь. — Неприлично поднимать шум среди ночи! Счастье, что муж спит в кабинете! А если бы он был здесь?

— Мне приснился страшный сон, — оправдывалась Сай-юй, — будто в спальню явился черный тигр и обнял меня. Я перепугалась и побежала к тебе!

— Странно! Мне тоже только что приснился черный тигр. Он вошел в комнату, и тут ты разбудила меня стуком. К добру такой сон или к несчастью?

И сестры легли спать вместе. На следующее утро они умылись, причесались и вышли к завтраку.

— Мне сегодня ночью явился черный тигр, — сказала мужу госпожа Цзинь. — Моей сестре тоже приснилось, будто ее обнимал черный тигр. Что сулит такой сон?

— Что такое? Мне тоже приснился черный тигр! — воскликнул Цзинь Цзе. — Видно, сама судьба связала твою сестру с этим человеком!

— С «этим человеком»? С каким? Не понимаю!

— С Ню Гао! У него черное лицо, одевается он в черное, и усы у него как у тигра! Мне показалось, что он глуп, но, поверь — когда-нибудь он будет высокопоставленным сановником! А что, если выдать за него замуж мою свояченицу?

— Решайте сами. Что может вам посоветовать такая глупая женщина, как я?

— Хорошо, я сейчас узнаю его гороскоп, и если он подходит, сыграем свадьбу. Сегодня ведь счастливый день.

Госпожа Цзинь поспешила к сестре с приятной вестью.

Расспросив приближенных Ню Гао, Цзинь Цзе узнал, что он не женат и гороскоп его благоприятен. Обрадованный начальник заставы приказал немедленно готовить все необходимое для брачной церемонии и отослал Ню Гао свадебную шелковую шапку.

Когда посланцы принесли Ню Гао дары, тот удивился:

— Зачем мне эти чиновничьи наряды? Ладно, я сейчас сам приду в ямынь и все выясню.

А тем временем Цзинь Цзе приказал зажечь разноцветные фонарики, поставить в зале столик с курильницей и сам вышел встречать жениха. Ню Гао с порога заметил фонарики, курильницу и другие украшения и подумал: «Понятно! У них в доме свадьба, а меня пригласили выпить!»

— У вас свадьба? — спросил он у Цзинь Цзе. — Простите, что не приготовил подарков!

— Сегодня счастливый день, и я хотел бы выдать за вас младшую сестру моей жены! — торжественно произнес Цзинь Цзе. — Приведите невесту! Господин Ню сейчас подойдет к алтарю и воскурит благовония!

Оторопев от неожиданности, Ню Гао выбежал из зала, вскочил на коня и во весь опор поскакал прочь.

Расстроенная госпожа Цзинь лишь разводила руками и без конца повторяла:

— Жених сбежал! Теперь моя сестра всю жизнь будет несчастной!

— Не печалься! — успокаивал ее начальник заставы. — Как только прибудет юаньшуай, я все устрою!

И как раз в этот момент слуга доложил, что Юэ Фэй прибыл. Цзинь Цзе облачился в латы и выехал его встречать.

Отсутствие Ню Гао удивило юаньшуая, и он спросил:

— Что у вас произошло?

Ничего особенного! — отвечал Цзинь Цзе. — Ваш командир передового отряда разгромил чжурчжэней.

— Но почему под вашими латами я вижу красный халат? У вас свадьба?

— Свадьба не состоялась. Хотел я выдать свояченицу за вашего командира передового отряда, но он рассердился и уехал. Господин юаньшуай, прикажите ему жениться!

— Будьте спокойны! — пообещал Юэ Фэй.

Обнадеженный Цзинь Цзе удалился, чтобы сообщить девушке счастливую весть.

Расположившись лагерем, Юэ Фэй велел Тан Хуаю вызвать Ню Гао. Тан Хуай явился к нему на подворье и спросил воинов:

— Где ваш начальник?

— В шатре.

— Не докладывайте, я пройду сам.

Ню Гао сидел лицом к задней стене и молчал.

— Ты почему не наряжаешься, брат? — спросил Тан Хуай.

— Брат Тан?! — воскликнул Ню Гао. — Ты когда прибыл?

— Юаньшуай приказал, чтобы ты сейчас же явился к нему! — не отвечая на вопрос, сказал Тан Хуай.

— Иду. Дай только переодеться.

Но Тан Хуай не стал его слушать и потащил за собой. В шатре юаньшуая Ню Гао опустился на колени и низко поклонился.

— Почему ты сбежал со свадьбы? — строго спросил Юэ Фэй. — Ты нарушил великий долг и вдобавок обидел девушку! Поезжай сейчас же и женись — я тебе приказываю!

Не доверяя Ню Гао, Юэ Фэй сам сопровождал его в ямынь. Когда брачная церемония была окончена, он обратился к Цзинь Цзе:

— Простите меня! Не знал, что так получится, и не приготовил подарки!

Возвратившись в лагерь, юаньшуай сказал военачальникам:

— Братья, отныне, если вам представится возможность жениться, женитесь — заранее даю на это разрешение. Нам предстоит поход на север для освобождения из плена двух императоров, и не все из нас вернутся домой. Надо позаботиться, чтобы после вас осталось потомство.

Расскажем о том, как шаньдунский ван Лю Юй бесчинствовал и губил честных, ни в чем не повинных людей. Его второй сын Лю Ни во всем подражал отцу: силой захватывал у народа лучшие земли, бесчестил женщин и девушек.

Однажды в сопровождении трехсот телохранителей Лю Ни отправился за город на охоту. Неподалеку от деревни Мынцзячжуан он приказал выпустить соколов и спустить собак.

Случилось так, что один из соколов с птицей в когтях спустился на поле, где работал один крестьянин. Он не разобрался, что перед ним за птица, и мотыгой убил сокола.

— Вот счастье! — радовался он. — Вчера жена велела мне купить чего-нибудь мясного, а сегодня две птицы сами попались мне в руки! Если поджарить, вкусное блюдо получится!

Пока он предвкушал сытный обед, прискакали телохранители Лю Ни, разыскивавшие сокола. Увидев птицу в руках крестьянина, они в ярости накинулись на него:

— Пес дохлый! Как ты посмел убить нашего сокола?

— Он сам прилетел ко мне, я его и пристукнул, — отвечал крестьянин. — Сейчас хочу отнести домой да поджарить на закуску. Чего вы ко мне привязались?

— Ах ты дурень! Да представляешь ли ты, что наделал?! Где ты живешь?

— В Мынцзячжуане. Арендую землю у Мын Тай-гуна. А вам зачем это знать?

Да что ты с ним разговариваешь, брат?! — вмешался другой телохранитель. — Тащи его к нашему господину!

— Неужто на свете нет законов, если из-за какой-то птицы человека хватают? — возмутился крестьянин.

Его упрямство вывело телохранителей Лю Ни из себя, и они начали избивать несчастного. Один пнул его ногой в пах, и тот упал. Некоторое время бедняга с воплями катался по земле и наконец испустил дух.

— Нашего сокола убил арендатор из Мынцзячжуана, — доложили телохранители своему господину. — Мы потребовали вознаграждения, но он нас же и обругал. Мы его немного поколотили, а он споткнулся и разбился насмерть.

— Тогда пусть платит за сокола его семья, — заявил Лю Ни. — Едем в Мынцзячжуан.

У ворот усадьбы телохранители закричали:

— Эй вы, собаки! Ваш батрак убил сокола господина Лю. Платите! Иначе придет войско Учжу и сровняет с землей ваши лачуги!

Батраки побежали к Мын Тай-гуну:

— Лю Ни требует вознаграждения за убитого сокола!

«Лю Юй изменник, перешел на сторону чжурчжэней, — подумал Мын Тай-гун, — а вот сына его я не знаю, — говорят, и он под стать отцу. Пойду-ка взгляну на него».

И Мын Тай-гун вышел за ворота усадьбы.

Не сходя с коня, Лю Ни грубо обратился к нему:

— Эй, старик! Твой арендатор убил моего сокола — живо плати за него.

— Если так, то заплатить следует. Позовите батрака, я хочу его расспросить, как было дело.

— Он со мной непочтительно разговаривал, и я его убил!

Если бы Лю Ни не сказал этого, все, возможно, обошлось бы благополучно. Но как только старик услышал, что батрака убили, он весь затрясся от гнева:

— Злодеи! Это вы должны заплатить мне за его жизнь, а не я вам! И у вас хватает наглости требовать плату за какую-то птицу! Поистине свет перевернулся вверх дном!

— Старый хрыч! — выругался Лю Ни. — Сам император меня боится, а ты смеешь мне перечить?! — И он плетью огрел своего коня.

Когда старик увидел, что негодяй хочет затоптать его, он невольно попятился назад, оступился и упал.

Если вы не знаете о дальнейшей судьбе Мын Тай-гуна, то прочтите следующую главу.