Ню Тун хитростью берет южную заставу. Юэ Тин в дороге встречает добрых друзей

Верность долгу и доблесть отца и его сыновей Были твердым железом, гранитом останутся прочным. Обезглавили их и сокрылись они от людей В те глубины земные, где прячется Желтый источник… [51] В Златоцветных покоях [52]  страдает несчастная мать — Ей теперь не сдержать безнадежных, бессильных рыданий, Но узнает она, что сбирается новая рать, И выходит в поход по дорогам к далекой Юньнани!

Итак, ворота Цзиньнаньской заставы распахнулись. Впереди войска верхом на коне ехала девушка неописуемой красоты.

На бровях ее Тонкий налет бирюзы, А в глазах ее — Молния страшной грозы! Пусть чисты, словно волны В предутренний час, — Смерть сама притаилась В глубине этих глаз… Так же, как у Ян Фэй, Лик и свеж и румян, Щеки — алый рассвет, Как у юной Фэй Янь [53] . Ты стройна — как бамбук, Ты нежна — как нефрит, Груши каждый цветок, В быстрый танец пускаясь, — Горит… Лотос хрупок и мал, И прозрачен его лепесток, Но коня удалого Умело пришпорил седок… Хвост фазана трепещет Над ее головой, Феникс, тигр и дракон — Это шлем боевой, А поверх богатырских Чешуйчатых лат Стан ее Боевой облегает халат…

* * *

Как Ху Сянь — Горяча И сильна — Как Ло Ча! [54]

При виде красавицы Ню Тун пришел в восторг:

— Вот и моя невеста пожаловала! Могу представиться: я не какой-нибудь безвестный вояка, а племянник начальника заставы Оутангуань, сын великого вана Ню Гао — самая для тебя пара! Ты выйдешь за меня замуж, пропустишь нас в Юньнань, и твой отец как и прежде останется начальником заставы. Ну, скажи, разве я не достоин тебя?

— Хватит молоть вздор, рыжий дьявол! — рассердилась Ши Луань-ин. — Лучше отведай моего копья!

Девушка напала первой. Сил у Ню Туна, конечно, было больше, и Луань-ин вскоре вынуждена была бежать. Ню Тун помчался за нею. Он уже настигал всадницу, как вдруг Луань-ин обернулась в седле и метнула в противника камень.

Ню Тун не успел уклониться, — камень угодил ему под ложечку. Он вскрикнул от боли и припал к шее коня. Девушка повернула назад, собираясь снова напасть на противника, но ей наперерез уже мчался Оуян Цун-шань:

— Стой, дикарка! Я тебе отомщу за брата!

Свирепый вид воина не испугал Луань-ин, и она бросила еще один камень. Оуян Цун-шань подставил секиру — удар пришелся по самому лезвию. Раздался звон, и секира выскользнула из руки воина. Пришлось спасаться бегством!

Размахивая дубинкой, Цзун Лян ринулся на помощь другу. После третьей схватки Луань-ин повернула коня.

— Ну, меня не перехитришь! — крикнул Цзун Лян, устремляясь в погоню.

Луань-ин и в него метнула камень. Но Цзун Лян зорко следил за каждым ее движением и мгновенно отпрянул в сторону. Камень попал в ногу коню. Тот взвился на дыбы и сбросил седока на землю.

Девушка занесла копье, чтобы прикончить поверженного, но на помощь брату подоспели Хань Ци-лун и Хань Ци-фын.

Луань-ин не стала ввязываться в новую драку, и ее отряд с победным барабанным боем ушел на заставу.

А в это время конь унес бесчувственного Ню Туна далеко от места сражения. Первыми его заметили два молодых охотника, которые в сопровождении десятка телохранителей с соколами и собаками возвращались на заставу.

— Вот чудак, нашел время спать в седле! — удивились юноши. — Давай-ка над ним подшутим!

Один из них тронул поводья и поскакал наперерез. Конь Ню Туна метнулся в сторону и сбросил всадника на землю. Ню Тун застонал от боли и пришел в себя. Увидев рядом двух хохочущих верховых, он с недовольством спросил:

— Кто вы такие?

— А ты кто? Куда едешь?

Ню Тун ответил на все их вопросы и рассказал о том, что с ним произошло.

Молодые люди спрыгнули с коней и помогли Ню Туну встать.

— Я — Ши Фын, сын Ши Цюаня, — представился один. — А это Тан Ин, сын Тан Хуая. Мы тоже ехали в Юньнань навестить тетушку Юэ, да этот начальник заставы нас задержал: взбрело ему в голову сделать нас своими приемными сыновьями. Какое счастье, что мы с тобой встретились, брат Ню!… Хочу тебя заранее предупредить: с дочкой Ши Шаня драться опасно: уж очень метко она бросает камни! Но у меня есть план, как расправиться с Ши Шанем. Мы свяжем тебя и отвезем к нему. Скажем, будто случайно захватили тебя во время охоты. Потом убьем этого злодея, а ты женишься на его дочери. Согласен?

— Еще бы! — воскликнул обрадованный Ню Тун.

Юноши связали Ню Туна и повезли на заставу. Пленника втащили в присутственный зал. Ню Тун стоял, гордо выпрямившись, и ни за что не хотел опускаться на колени.

— Вот разбойник! — напустился на него Ши Шань. — Попался в мои руки, жить ему осталось считанные минуты, а он еще хорохорится!

Ню Тун в ярости вытаращил глаза, волосы его встали дыбом, и он заорал:

— Самого тебя надо изрубить в куски, проклятый злодей!

Собрав силы, Ню Тун рванулся — веревки лопнули. Ши Фын бросил ему меч. Юноша подхватил его на лету, и через мгновение Ши Шань с разрубленным черепом рухнул на пол. Ши Фын и Тан Ин перебили около десятка стражников. Уцелевшие упали на колени и в один голос взмолились о пощаде.

Ню Тун бросился во внутренние покои ямыня. Скоро он отыскал Луань-ин, схватил ее на руки, вскочил на коня и умчался в лагерь.

Юэ Лэй в это время сидел в шатре, расстроенный неудачами своих военачальников. А тут еще исчез раненый Ню Тун! Юэ Лэй не знал, что и подумать, как вдруг к нему на всем скаку подлетел Ню Тун, сжимая в объятиях какую-то девушку.

— Брат Юэ Лэй, — еще издали закричал он, — можешь вступать на заставу!

Юэ Лэй немедля повел войско к заставе, где Ши Фын и Тан Ин его встретили и проводили в ямынь. А теперь вернемся к Ню Туну. Сообщив Юэ Лэю о победе, он унес девушку в свой шатер. Луань-ин отчаянно отбивалась, но сил у нее не хватило…

По этому поводу написаны такие стихи:

На тонкой ветке — хрупкий стебелек, На стебельке — нетронутый бутон. Вот прилетела бабочка к цветку, И лепестки свои раздвинул он… Как говорят у нас, луань запел И устремил на иволгу глаза, А иволга ответила ему, И птиц обеих слились голоса.

Насладившись вдоволь, Ню Тун начал одеваться. Луань-ин, закрыв от стыда лицо руками, сидела на краю ложа и плакала.

— Ну, чего ревешь?! — сказал Ню Тун. — Мы же теперь с тобой навеки муж и жена!

И он отправил Луань-ин с ее матерью на заставу Пиннань, где жили жены его названых братьев.

Не будем описывать долгий и утомительный путь Юэ Лэя до Юньнани: лучше расскажем сразу, как встретился он с матерью и ее названой сестрой Чай.

Госпожа Юэ была несказанно рада приезду сына, рассказала ему о своих злоключениях и о том, как госпожа Чай спасла ее от гибели.

Юэ Лэй поклонился старухе Чай, а та познакомила его со своим сыном.

— А что это не видно моего младшего брата? — спросил у матери Юэ Лэй.

— Я беспокоилась о тебе и послала его в Нинся на розыски, — сказала госпожа Юэ.

— Зря, матушка, вы это сделали! — нахмурился Юэ Лэй. — Брат мой еще слишком мал, как бы чего с ним не случилось в дороге!

— Не тревожьтесь, — вмешался в разговор Чай-ван. — Брата вашего никто не тронет — я дал ему охранную грамоту, будто он едет в Нинся по казенному делу.

У Юэ Лэя сразу отлегло от сердца.

В тот же день Чай-ван по желанию матери побратался с Юэ Лэем и его военачальниками. Юношам понравились владения Чай-вана, и они остались у него жить.

Поднялись ветры, вихри зашумели, И путь закрыт для рыб и для гусей, Но дружная семья опять сплотилась, Скорбя о том, что умер Юэ Фэй. Что говорить о бедах и несчастьях? Что сетовать на горькую судьбу? Текла беседа тихо и спокойно — И стало легче, стало веселей…

А сейчас продолжим рассказ о Юэ Тине. Охранная грамота очень ему пригодилась: его никто не останавливал, не расспрашивал, и он благополучно добрался до Нинся. Разыскав дом наместника Цзуна, юноша попросил привратника доложить о нем. Цзун Фан тут же его принял.

Опустившись на колени, Юэ Тин протянул ему письмо матери. Цзун Фан прочитал его, потом поднял юношу с колен и сказал:

— Я тоже беспокоюсь о твоем брате, но он у меня не был. Я послал на розыски своего сына Цзун Ляна, но и от него до сих пор нет вестей. Позавчера один верный мне человек сообщил, будто Юэ Лэй с какими-то молодыми людьми приносил жертвы на могиле юаньшуая в Линьани. Слышал также о том, что они убили чиновника в Учжэне и ушли в Юньнань. Я уже послал разузнать, кто с ним был. Поживи у меня несколько дней, дорогой племянник, а как только мой посланец вернется, поедешь назад и успокоишь матушку.

— Очень вам благодарен, дядя! — сказал Юэ Тин. — Но я тоже хочу выполнить сыновний долг и принести жертвы на могиле отца.

— Похвальное желание, и я не смею тебя удерживать! Но это опасное дело. Изменник Цинь Гуй повсюду расставил сети. Как бы тебе не попасть в беду! Впрочем, выход есть: выдавай себя за моего сына, и, я думаю, никто тебя не обидит…

На следующее утро Юэ Тин в сопровождении четверых телохранителей Цзун Фана тронулся в путь.

Однажды, проезжая мимо какой-то горы, Юэ Тин увидел коней, привязанных к старой сосне. Тут же на камне сидели два воина лет двадцати трех. Один, с лицом темно-красным, как спелый плод жужуба, был в алом халате и головной повязке такого же цвета. Возле него торчало воткнутое в землю золоченое копье. Другой, с лицом, отливавшим синевой, был в голубом халате. Из-под голубой повязки выбивались огненно-рыжие пряди. У ног лежала тяжелая боевая секира.

Когда Юэ Тин приблизился, молодые воины его окликнули:

— Присаживайтесь! Если нам по пути — поедем вместе!

Мужественный вид и манеры незнакомцев внушали уважение. Юэ Тин спешился и подсел к ним.

— Позвольте узнать, кто вы и куда направляетесь?

— Меня зовут Лo Хун, или Огненный Дух, — ответил краснолицый. — Родом я из Хугуана.

— А меня зовут Цзи Чэн-лян, и родом я из Хэнани, — представился второй. — За цвет волос меня кличут Рыжим Львом. А едем мы в Линьань на могилу.

— Не понимаю! — пожал плечами Юэ Тин. — Один из Хугуана, другой — из Хэнани, родственников у обоих в Линьани как будто нет — на чью же могилу вы едете?

— Дело в том, что наши отцы Ло Янь-цин и Цзи Цин были назваными братьями юаньшуая Юэ Фэя, — вот мы и хотим принести жертвы на его могиле.

У Юэ Тина сжалось сердце от скорби, и он горько заплакал:

— Простите, что не узнал вас, братья! Я — Юэ Тин, и тоже спешу на могилу отца.

— Какое счастье, что мы встретились! — воскликнули молодые воины. — Поедем вместе — так будет безопаснее!

И юноши втроем двинулись дальше.

В один прекрасный день на опушке соснового бора их остановил богатырь. Он размахивал мечом и кричал:

— Эй, путники, платите за дорогу!

— Да ты кто такой? — возмутился Ло Хун.

— Не твое дело! Выкладывай деньги — иначе не пропущу!

Юэ Тин не стерпел и ринулся в бой, но в тот же момент между противниками очутился Ло Хун. Ударом копья он отвел в сторону меч незнакомца и спросил:

— Далеко твой лагерь, друг? Мы в пути проголодались. Сперва накорми нас, а потом будем драться.

— Еще чего выдумал! Мне нужно серебро на дорогу! Иначе я не стал бы грабить!

— А куда ты собираешься ехать? — спросил Цзи Чэн-лян.

— В Линьань, на могилу Юэ Фэя!… Добром прошу, отдавайте деньги, не то возьму силой!

— Зачем тебе понадобилось ехать на могилу юаньшуая? — заинтересовался Юэ Тин. — Ты его родственник?

— А тебе какое дело? Впрочем, скажу: Я — Ван Ин. Мой покойный отец Ван Гуй был названым братом Юэ Фэя, вот моя матушка и послала меня принести жертвы на могиле дяди.

— Так это ты, брат Ван! — Обрадованный Юэ Тин соскочил с коня. — Прости, не узнал!

Ван Ин ответил на приветствие и с удивлением спросил:

— А ты кто такой? Я что-то тебя не припомню!

— Я — Юэ Тин, третий сын юаньшуая.

Так состоялась еще одна счастливая встреча.

Один из телохранителей Юэ Тина отдал Ван Ину своего коня, и молодые люди продолжали путь. Через несколько дней у приморской дамбы они увидели идущего им навстречу рослого детину.

— Смотрите, какой верзила! — воскликнул Цзи Чэн-лян. — Брат Ло, давай-ка позабавимся, сбросим его в воду!

— Давай! — подхватил Ло Хун.

Незнакомец поднял над головой два тяжелых железных молота и угрожающе крикнул:

— Ну-ка, посмейте приблизиться!

Молодые люди в нерешительности остановились. Юэ Тин спешился, извинился:

— Не сердись, друг! Мы очень спешим! Зачем затевать драку из-за пустяков?

Незнакомец убрал молоты.

— Ты, я вижу, человек обходительный. Не подумай, что я вас испугался! Я иду в Линьань мстить врагу, и никто меня не остановит!

— Ты настоящий воин! — одобрительно заметил Юэ Тин. — Позволь узнать твое имя.

— Меня зовут Юй Лэй. За матово-смуглый цвет лица люди прозвали меня Дымчатым Демоном.

— Уж не сын ли ты Юй Хуа-луна? — спросил Юэ Тин.

— Да! А как ты угадал?

— Я — Юэ Тин. А мои спутники — сыновья твоих названых дядей.

Юноши познакомились.

— Мой отец покончил с собой, когда не удалась попытка отомстить за Юэ Фэя, — рассказывал Юй Лэй. — Теперь я иду в Линьань мстить предателям за смерть обоих. Очень хорошо, что мы встретились, — дальше пойдем вместе!

Через несколько дней братья добрались до Улиня и остановились в трактире.

— Вы, наверное, приехали посмотреть знаменитую арену Поединков? — поинтересовался хозяин, накрывая на стол.

— Что это за «арена»? — спросил Юй Лэй. — Какое-нибудь историческое место?

Хозяин трактира не заставил себя упрашивать и подробно рассказал гостям об арене Поединков.

Не в связи ли с этим написано четверостишие:

Воителя, скрутившего дракона, Повергнут богатырским кулаком; Богатыря, осилившего тигра, Примнут к земле тяжелым сапогом.

Если вы не знаете, что произошло после этого разговора в трактире, то прочтите следующую главу.