Хэй Мань-лун выступает в поход и приносит жертвы на могиле. Цинь Гуй откусывает язык и уходит в царство мрака

А теперь продолжим рассказ о Хэй Мань-луне, который повел войско на Срединную равнину.

В пути его люди распространяли среди народа грамоты, в которых говорилось о цели похода. Узнав о том, что Хэй Мань-лун идет мстить Цинь Гую за смерть Юэ Фэя, народ не только не чинил ему препятствий, но и снабжал его войско провиантом и фуражом.

Скоро и в столице узнали о грозящей опасности. Чжан Цзюнь, Вань Сы-во и Ло Жу-цзи всполошились и поспешили во дворец первого министра. Цинь Гуй принял их, лежа в постели.

Страшная весть потрясла больного. Он громко вскрикнул, нарыв на его спине прорвался, и от боли первый министр лишился сознания.

Его приспешникам пришлось удалиться.

— Хэй Мань-лун силен и жесток, с ним не сладишь, — рассуждали они, — только вдова Юэ Фэя может его удержать. Надо написать ей в Юньнань, чтобы она заставила этого варвара увести войско. Она пойдет на это: побоится, как бы ее не обвинили в измене государю!

На следующий день они втроем явились ко двору и доложили императору:

— Первый министр Цинь Гуй опасно занемог, и мы просили бы вас, государь, назначить на его место кого-нибудь другого. Государственные дела не терпят отлагательства.

Гао-цзун пожелал самолично навестить больного. Встречать высокого гостя вышли жена первого министра Ван и его сын Цинь Си.

Гао-цзун присел на стул возле постели больного. Цинь Гуй лежал с закрытыми глазами.

— Батюшка! — позвал Цинь Си. — Государь приехал вас навестить.

Цинь Гуй с трудом приподнял веки, сделал попытку подняться, но руки и ноги ему не повиновались.

— Простите меня, государь, я доставил вам беспокойство! — невнятно пробормотал он. — Меня постигла кара за тяжкие грехи. Жизнь моя была связана с Юэ Фэем, он ударил меня молотом, и теперь у меня болит спина. Видно, не жить мне на этом свете!

Сказав это, он снова потерял сознание.

Гао-цзун приказал придворному лекарю хорошенько заботиться о больном, а государственные дела возложил на Вань Сы-во и Ло Жу-цзи.

Тем временем войско Хэй Мань-луна, сокрушая все на своем пути, двигалось вперед, пока не дошло до деревни Фаньцунь в окрестностях Линьани.

Хэй Мань-лун гарцевал на коне впереди.

Когда Чжан Цзюнь узнал о приближении врага, он приказал своему военачальнику Ван У с пятью тысячами воинов выступить из города ему навстречу. Едва Ван У раскинул лагерь неподалеку от деревни Фаньцунь, как Хэй Мань-лун прискакал к воротам и закричал:

— Сунские воины! Будьте благоразумны, выдайте мне Цинь Гуя! Иначе я ворвусь в город и перебью всех без разбору!

Разъяренный Ван У выхватил меч из ножен.

— Подлый варвар! Как ты смел вторгнуться в пределы Небесной империи? За такое преступление тебе не будет пощады! Я тебя изрублю в куски!

— Пособник предателя! — бранился в ответ Хэй Мань-лун. — Выдавай мне Цинь Гуя, пока не поздно!

— Дикарь! Пока у меня в руке меч, не бывать этому!

Начался поединок. Ван У скоро почувствовал силу противника и начал горячиться. Хэй Мань-лун воспользовался этим, изловчился и снес ему полголовы.

Как только мертвый Ван У рухнул с коня, Хэй Мань-лун подал знак к наступлению. Сминая друг друга на ходу, воины Ван У бежали под прикрытие городских стен.

Одержав победу, мяо расположились на отдых у подножья горы Цися. Хэй Мань-лун принес жертвы и поплакал на могиле Юэ Фэя.

На следующее утро Чжан Цзюнь сам возглавил войско и расположился лагерем у кумирни Чистой материнской любви. По обе стороны от дороги были выставлены каменные катки.

Чжан Цзюнь говорил своим военачальникам:

— Варвар храбр, силой его не возьмешь, — нужна хитрость!

— У меня есть план! — сказал Ван Дэ-шэн. — Соберем несколько сотен столов, к каждой ножке привяжем по соломенному чучелу и по фонарю. Когда стемнеет, зажжем фонари и пустим столы по озеру. В это время я навяжу противнику бой и завлеку его на берег. В темноте варвары примут наших чучел за воинов, бросятся в воду, и мы без труда их выловим!

— Прекрасный план! — одобрил Чжан Цзюнь и велел привести его в исполнение.

Наступил вечер. Войска Чжан Цзюня подступили к лагерю мяо и подняли крик. Хэй Мань-лун проснулся, быстро надел латы и вскочил на коня.

Ван Дэ-шэн первым его увидел и поскакал в сторону озера. Хэй Мань-лун помчался за ним и вдруг увидел впереди ряды воинов с фонарями в руках. Разгоряченный погоней, он хлестнул коня и ринулся навстречу врагу. Послышался всплеск, и Хэй Мань-лун упал в воду.

Воины быстро вытащили его на берег и связали. Чжан Цзюнь тотчас же приказал своему приближенному Чжан Куню с тремя сотнями воинов отвезти пленника в город.

Чжан Кунь повиновался. Когда проезжали мост Шести ветвей, путь преградил воин в серебряных латах, на белоснежном коне. Одним ударом он прикончил Чжан Куня, освободил Хэй Мань-луна и разогнал стражу.

— Кто вы, полководец? — спросил Хэй Мань-лун своего освободителя. — Вы спасли мне жизнь, и я до конца дней своих буду у вас в долгу!

— Меня зовут Хань Янь-чжи! — отвечал доблестный воин. — Я сын великого юаньшуая Хань Ши-чжуна. Когда изменники погубили Юэ Фэя, я покинул должность и ушел в горы. Поверьте, мы с отцом были несказанно рады, когда узнали, что вы мстите за юаньшуая! И вот отец послал меня предупредить вас, чтобы вы не попались в ловушку этого негодяя Чжан Цзюня.

Хэй Мань-лун не находил слов, чтобы выразить благодарность.

— Если не погнушаетесь, — сказал он своему спасителю, — я готов побрататься с вами!

И молодые люди дали друг другу братскую клятву. Хань Янь-чжи, который был на два года старше, стал называться старшим братом, а Хэй Мань-лун — младшим.

— Пора нам проститься, — сказал Хань Янь-чжи, когда обряд братания подошел к концу. — Иначе предатели могут меня узнать.

— Приезжайте к нам в Хуавай, когда у вас будет свободное время! — воскликнул Хэй Мань-лун на прощание и возвратился в свой лагерь.

На следующий день его войска вновь подступили к городским стенам.

Чжан Цзюнь, удрученный неудачей, собрал военачальников на совет.

— Раз вы упустили из рук этого варвара, теперь вряд ли удастся снова его поймать. Придется на время прекратить войну, чтоб он оставил нас в покое. Пошлем ему провиант и фураж, а как только он получит письмо из Юньнани и начнет отход, ударим ему в тыл и возьмем в плен.

— На том и порешили. Чжан Цзюнь поднялся на городскую стену и вызвал Хэй Мань-луна на переговоры.

— Хорошо, даю тебе десять дней сроку! — сказал Хэй Мань-лун, выслушав Чжан Цзюня. — Но если по истечении этого времени ты не выдашь мне изменника, я ворвусь в город, и тогда уж пощады не жди!

Он снова отвел войска к подножью горы Цися и расположился лагерем.

Чжан Цзюнь между тем заготовил провиант, фураж и приказал отвезти во вражеский стан. Одновременно он разослал гонцов во все округа и уезды, призывая войска на помощь.

В это время госпожа Юэ в Юньнани получила императорскую грамоту. Она тут же приказала Юэ Лэю написать Хэй Мань-луну письмо с просьбой немедленно прекратить войну.

Получив его, юный вождь сильно расстроился.

— Я прошел через три заставы, и повсюду народ скорбел о Юэ Фэе, — в досаде говорил он Чжан Ину, который привез письмо. — А теперь тетушка требует, чтобы я отказался от мести. Это же на руку злодеям!

— Когда-то полководец Ню Гао тоже пытался мстить за юаньшуая, — сказал Чжан Ин ему в утешение. — Его войска дошли до Чанцзяна, но дух Юэ Фэя свершил чудо: послал бурю и не дал войску переправиться. Юаньшуай всю жизнь был честным и верным долгу человеком; он не хочет, чтобы после смерти кто-либо запятнал его доброе имя. Преступления предателя переполнили чашу терпения небесного владыки, день возмездия уже недалек!

Хэй Мань-луну пришлось смириться. Он еще раз принес жертвы на могиле юаньшуая и через день пустился в обратный путь.

Поистине:

Когда Чжан Цзюнь узнал об этом, у него словно камень упал с сердца. Он поспешил ко двору и доложил императору:

— Государь, я разгромил мятежников. Они бежали так поспешно, что догнать их было просто невозможно!

Обрадованный Гао-цзун повысил Чжан Цзюня в звании и распорядился наградить золотом и шелками. Тот из дворца отправился прямо к Цинь Гую. Сын больного проводил гостя к постели отца. Тот лежал с закрытыми глазами, крепко стиснув зубы. По всему было видно, что он уже при смерти.

— Великий наставник, как вы себя чувствуете? — позвал Чжан Цзюнь. — Принимаете лекарство?

— Придворный лекарь прописал какое-то зелье, но оно не помогает, — ответил Цинь Си за больного. — Отец дни и ночи стонет от боли, часто теряет сознание. Видно, ничто его не спасет!

— Великий наставник, берегите себя! — снова обратился Чжан Цзюнь к больному. — Могу вас порадовать: я прогнал Хэй Мань-луна!

Вдруг Цинь Гуй открыл глаза и уставился на Чжан Цзюня. В его взгляде мелькнуло безумие, он рванулся и закричал:

— Юэ Фэй, пощади меня!

Чжан Цзюнь растерялся и поспешил проститься. Цинь Си проводил его до ворот.

Когда он вернулся в дом, то услышал хрип, доносившийся из комнаты отца. Цинь Си стремглав бросился к кровати. При виде сына Цинь Гуй еле заметно покачал головой. Он хотел что-то сказать, но не мог. Тогда он высунул язык и что есть силы сжал зубы. Откушенный язык упал ему на грудь, изо рта хлынула кровь, и вскоре дыхание прервалось.

По поводу смерти Цинь Гуя написаны такие стихи:

* * *

Цинь Си горько оплакивал умершего. Распорядившись насчет похорон, он сообщил государю о кончине отца.

Поистине:

Если вы не знаете о дальнейших событиях, то прочтите следующую главу.