— Ну, так что там по вашим тайнам? — я уже не мог стерпеть такого ожидания.

— Давайте пройдем ко мне в дом, а то скоро начнется рабочий день, будет стоять для вас невыносимый шум.

— А вас не хватятся на работе то?

— Не столь важно, что я сделаю сегодня, но важно то, что сделаешь ты, узнав правду. За ней ведь ты пришел? Так пройдем за мной, расскажу тебе, что тревожит.

Снова темные переулки, свет из окон, еле просачивающийся через шторы. К новой звуковой гамме добавляется собачий лай, такой звонкий, чистый.

— Разве тут можно содержать животных? Такие условия, да и… — незнакомец повернулся ко мне. Он прекрасно понимал, о чем я.

— Можно, смотря под какое определение, ты принимаешь животное. Здесь есть собаки, кошки. Но такие, которые остаются незаменимыми.

И правда. Эхо от собачьего лая нарастало. Но увидев хозяина, я опешил. Рядом с ним не шел верный пес, а еще один робот, очень отдаленно напоминающий живое существо. Оно повернуло голову в мою сторону. Но я так и не рассмотрел морду, так как сразу отстранился. Страшно видеть такой альтернативный мир. Еще немного. Фасад одноэтажного дома, где-то на окраине. На отражении помещения заметна другая фигура. Она сидит в кресле, держит на коленях что-то или даже кого-то.

— Проходи, добрый странник.

— Спасибо, — ответил я, окинув взглядом дом изнутри. Веяло стариной. Дешевый интерьер, отдающий мягким уютом. Мягкий ковер перед входом. Ажурная люстра, деревянный стол в гостиной. Кресла, широкий диван. Приятно здесь быть. А в кресле сидела женщина. Это я сразу понял. Конечно, не было внешних признаков, но я прочувствовал женственность в ее поведении. При виде гостей она засуетилась, оставив ребенка, одного. Ребенок. Это вообще подвергает меня в шок. Сколько они тут живут? Если со времен постройки первых уровней, то их чаду больше лет, чем мне. Зачем это делать? Еще одна иллюзия. Неужели они не знают, где находятся? Какой жизнью страдают? Никто им не рассказал о городе, что наверху? Мое лицо задает вопросы за меня. И незнакомец читает их.

— Нет, нам не нужна другая жизнь, скажу сразу. Оставь свои вопросы при себе, до тех пор, пока я все не расскажу. Меня зовут Финн. Это тебе на будущее. Присядь в углу, история будет долгой, — сказал Финн, указывая на кресло. Оно тоже было старым. Пара пружин истошно скрипела, как бы я ни старался обустроиться. В конце концов, устав от этого, просто сел и начал слушать его.

— Сюда обычно не приходят просто так. Либо чтобы отправиться на нулевой уровень, либо ради возвращения, ради ответов. Все удивляются нашему быту. Цикличности нашего существования. В тебе это я тоже увидел. Настоящее удивление не скрыть. Оно кроется от непонимания другой жизни. Я такое говорил сотни раз, все новым и новым людям. Они хорошо слушали. Им это было интересно. Поучительные уроки можно вынести из этого, — Финн опустил голову, — думаешь, все так и было? Думаешь, мы бездушные машины? Для нас это отдых, тут семья, как видишь. А плата за это не очень то и большая.

— Вечное рабство в этом пристанище тьмы?

— Называй, как хочешь, у меня был выбор, я его сделал.

— Может, расскажете об этом?

— Да, конечно. До того, как парламент начал возводить город над прошлым и строить первый уровень, было много жертв от войны. В ней победителей не было совсем. Ко мне постучала смерть, но оставила за собой лишь записку. Я был таким же, как и все. Да, я не был на поле брани, но достаточно натерпелся. Вслед за войной прокатилась эпидемия неизвестной болезни. Не знаю, от чего умирали чаще, от нее или от экспериментального лечения. В один момент пандемия добралась до моей семьи. Мой второй ребенок погиб через день. Не видел смерти страшнее. Пол моего старого дома пропитался его кровью. Когда пришла очередь похорон, я не мог сдержать слез. Если мою душу не забрало бы раньше, я бы видел и дальше уходящих вдаль моих друзей, родственников. Ко мне пришли. Предложили помощь. Сказали, что могут обеспечить мне и семье жизнь. Что все будет как раньше. Но лишь взамен на маленькую вещь. Услугу. Немедля с решением, я согласился. Нас повезли в неизвестное место. Это было дальше, чем я мог окинуть взором в своем дворе. Там было красиво. Светло. Мне сказали, что это не будет бессмертием. Я умру, но моя копия будет жить. Что в новом мире я буду всегда здоров, что не будет бремени судьбы, все будет предугадано заранее. Никаких происшествий. Только счастливая жизнь в новом мире. Мире будущего. Не мог я надеяться на Рай. Я хотел жить. Познав малые радости судьбы, не мог от них отказаться. Теперь я живу тут. Я умер сорок лет назад. Это мой Рай. Теперь я семьей. Я доволен. Я забрал у смерти самых дорогих людей. Последнее, что осталось тут.

— С вами все в порядке, — заволновался я, ибо голос его становился все тише.

— Да, просто это тяжело говорить. Но держать еще труднее. Мне было, что терять. А теперь я тут. Я получил желаемое. Поэтому стараюсь выполнить свою часть уговора.

— Что еще вы знаете?

— Когда был готов третий и четвертый уровень, я очнулся в новом теле. Пришлось привыкать какое-то время. Нам дали жилье, сказали, что делать. Все работали на благо города. Со временем проходили отсеивания. Некоторые обладали талантами, склонностями к науке, образованию, искусству. Их забирали наверх. Это были всегда одиночки. Я не хотел отправляться туда, откуда был сослан. Я смирился, да и не хотел отходить от мечты, от последнего повода жизни. Другие не смирились. Они ушли еще глубже, строили свои дома, жили новой жизнью. Их отлавливали, возвращали сюда, иногда промывали мозги. Нам это было проще сделать. Пару раз я задавался вопросом — не убегал ли я? Но тут же не хотелось говорить про это. Даже думать. Совет устал противостоять недовольным. Им разрешили поселиться там. Потом у них покупали информационные ресурсы. Потом таких нулевых поселений стало больше. Десять точно. Началась конкуренция. Теперь старались переманить нас отсюда, даже сверху. Они приходили, говорили о настоящем предназначении, о возможностях, которые ограничивают наши тела.

— И уходили?

— Конечно, они отказывались от последнего, ради нового обмана. Мой старший сын ушел, не отправил ни весточки. Может, теперь оно не нужно, может у него другие приоритеты. Мать и не знает теперь о нем. Я попросил стереть ей память о старшем. Чтобы не мучилась, не ждала.

— Разве это не обман? Вы сами этого хотите?

— Я уже сказал, это лучшая участь из всех возможных. Все хорошо.

— Но…

— Знаешь, что я тебе скажу. Перспектива жизни на том свете маячит перед глазами не просто так. Это утешение, которое остается с тобой на последних минутах. Мои минуты были без этой иллюзии. Я знал, что смогу жить с близкими. Беспричинная смерть это самое обидное.

— У вас ведь был выбор, да?

— Всегда есть выбор, только вот не каждое исход нам приятен. У тебя ведь тоже он есть. Видел тебя в кампании одной девушки. Было это давно, но помню это хорошо. Если не забрали тебя, зачем ты вернулся?

— Я не Идеал. Даже близко к нему не стою.

— А ты не знал, что они берут всех подряд? Вопрос состоит только в твоих убеждениях.

С этими словами Финн поставил меня в тупик. Но одновременно открыл глаза, отвел к истине. Он дал ключ от двери, но за ней оказался еще один коридор, полный новых тайн.

06/01/2061. Видеозапись. Приемная.

— Здравствуйте мистер Фортум. Я вижу, вы приехали с семьей.

— Да, я принимаю ваше предложение. Сколько будет стоить операция?

— В пределах пятидесяти тысяч. Риск смертности почти нулевой. Мы профессионалы и держим свое слово. Пускай ваша семья отдохнет в зале для гостей, я хотел бы лично с вами побеседовать тут.

— Хорошо. Кая отведи детей, пускай они посидят, отдохнут. И проследи за ними.

— Рад, что ваша благоразумность взяла верх. Какие условия вы хотите поставить?

— Мы все люди. Но я знаю, что после вашей операции мы перестанем ими быть. Я хочу, чтобы для моей супруги такое существование не докучало. Она счастлива растить моих сыновей. Но это не может продолжаться вечно.

— Мы можем это устроить. Вы сказали своей семье, что именно будет с ними?

— Нет, я берегу их. Такая истина может ненароком навредить.

— Мистер Фортум, вы умираете. Это последнее, что вы можете сохранить, — сказал ученый, указывая на уходящую супругу Финна.

— Давите на мою слабость?

— Нет, хочу показать вам истину. Она жестока. И в таком случае вам есть, что терять.

— Да, я понимаю. О какой услуге вы заикнулись, когда я говорил о жене?

— Мы можем постепенно стирать ей память. Каждый день, неделю или месяц — на ваше усмотрение. Она будет счастлива вечно. Думаю вы тоже будете не в горе.

— А мой сын?

— С ним можно сделать то же самое. С каждым. Для вас эта услуга тоже работает.

— Нет, у меня в памяти слишком много хорошего. Я не хочу, чтобы моя семья стала пустышкой. Если они будут счастливы, то и я тоже. Сделайте им ежедневную функцию. Но оставьте в них человечность.

— О, мы на вашей стороне. Для вас это будет перерождение. Если захотите, то в ближайшем будущем мы сможем вернуть вас в новом теле обратно в наш мир.

— Вот этого не надо. Я натерпелся. Мне нужен покой.

— Мы вам его предоставим. Оставайтесь здесь, вещи не нужны. Завтра начнем.