Возобновление ресурсов памяти…

Цикл — неизвестен, необходима синхронизация.

Ячейка памяти — 370 от начала цикла.

Объект — неизвестен, проведите синхронизацию.

Самостоятельность. Она является одной из черт взрослого человека. Ты должен. Ты обязан. Еще пара слов, пришедшие после этапа пубертатного периода. Все твоя инициатива. Твое желание — определяющий фактор успеха. Не захотел — не получилось. После долгих попыток отстранения от этого принципа, все равно осознаешь его праведность. Я хочу сама узнать правду. Это отголосок воспитания, привычка. Ее поощряют, на нее равняются. Приводят жизнь к единственному поиску, за которым следуют лишь ленные размышления. Больше движений, больше жизни. Больше размышлений о себе. Меньше интересов. Вот она — жизнь искателя.

— Время тебе пообщаться с Митом.

— Кто он?

— Наш техник, он помог нам выжить здесь. Не буду скрывать, благодаря ему мы лечились и скрывали. Даже убивали иногда. Это все залог успеха.

— Тяжело вам было?

— По правде говоря, да. Военные стреляли по головам, а там самое уязвимое место. Я лично состоял в разведгруппе выживших. Семеро бегунов, преодолевающих каменные джунгли из одного конца в другой за два часа. У нас даже дронов не было тогда. Это Мит их сделал. Потом он разбирал пленных. Узнавал их цели, наши цели.

— Разбирал? Может, допрашивал?

— Нет, нет. Они были машинами. Хотя, наверно, даже и не знали об этом. В них были записи воспоминаний, Мит говорит, они ключ к программе личности.

— Робот умеет чувствовать?

— Мит тоже поражался этому. Хотя суть состоит в том, что при внушении обратного, все обретает другой смысл. Вера в себя или в свое прошлое заставляет идти по единственному пути из тысячи.

— То есть, военные видели основную цель их жизни в службе?

— Да, их ждали дома придуманные дети, домашние заботы. Все, как написано в их сценарии.

— А вы откуда это узнали?

— В их ячейках памяти нет конкретного представления образа. Только грубый текст. А еще много воззваний к действию. Фальшивость чувствуется сразу.

— Кто вы тогда, если различаете фальшивые воспоминания от истинных?

— Спроси у Мита.

Эти постоянные путешествия от одного места в другое оставляют зрелый отпечаток в памяти. Вдохновение жизни, посланное изучением ее. Нет усталости, замученности от этого. Поиск правды требует сил. У меня они еще есть.

— Хочешь все знать, да? — сказал Мит, когда Давер оставил нас.

— Почему бы и нет? Мы созданы были для этого. Ты знаешь ответы, знаешь кто ты, а кто я?

— Мы люди, правда, немного иные, чем те, что населяют город. Мы страдальцы жизни, получившие второй шанс. Ты недовольна этим?

— Будете так и скрывать все?

— Нет, тебе многое уже должно быть понятно.

— Да, это как-то странно, что робот имеет привычки и увлечения.

— Нет, больше чем привычки, страсть. Даже так сказать, мечту. Исход достаточно близок. Ты должна принять правильную сторону, иначе все пойдет по плохому пути. Но время еще есть. Я не насильно заставляю принимать чью либо сторону. Это должен быть твой выбор. Мы сделали свой, но в твоей судьбе нет определенности. По крайней мере сейчас. Позволь поведать тебе, что вообще происходит. Мы — оставшиеся в живых подопытные эксперимента «второй шанс». И мы ждали своего часа. Нам сказали, что это будет спасением и перерождением. А нам было нечего терять. Добровольцы были исключительно теми людьми, у которых судьба отняла что-то стоящее. Давер в свои молодые годы увлекался паркуром. И один раз неудачно приземлился на спину. Диагноз — паралич ног. Федор с детства глухонемой. Нита пережила две онкологии и была совершенно слепой. Я потерял руки на производстве. Все мы огорчились в жизни. У нас была одна общая мечта — чтобы стать такими как все. Нормальными. Не ущемленными физическими недостатками. Это был наш шанс. Подземная лаборатория включала в себя пятьдесят капсул. Около двадцати лет назад закончилось перемещение сознания, то есть последний этап проект был успешен. Относительно. Шестеро погибли через несколько минут после прихода в себя. Они били кулаком в грудь, пытались разбить стекло перед собой. Им чего-то не хватало.

— Воздух. Старые привычки, заложенные природой. Они подумали, что умерли от недостатка воздуха.

— Да, так и есть. В лаборатории было пусто. Капсулы были защищены от внешних условий. А ученые нет. Большую часть аппаратуры вынесли. Оставалось слишком большое оборудование, но в нем тоже хранились данные. Три дня мы выясняли, что случилось. Сверху доносились выстрелы. Мы еще были людьми, поэтому пугались этой обстановки. Потом вышли на поверхность. Зря. Двое погибли от растяжек на дверях. Пришлось быть осторожнее. Мы сформировали группу поиска. Они добывали информацию и припасы. К тому времени еще семеро умерли от изнеможения. Мы пережидали ночи около лаборатории, чтобы в любой момент вернуться. Это тоже было ошибкой. Был штурм, двадцать человек полегло. Нита была вне себя несколько дней. Она успела привязаться к одному. А он подвел ее, умер. Мы начали копаться в трупах если их так можно было назвать. Нашли ячейки памяти. Узнали про замысел эксперимента. Больше не ночевали дважды в одном месте. Но теперь и не прятались особо. Я помог Даверу с разведкой. Отсканировал программу и загрузил разведгруппе. Они сражались ничуть не хуже врага. Один раз даже живого принесли. Вот тогда я и вскрыл его и узнал намерения. Они все были пустышками. Их тонко контролировали через эмоции и прошлое. Я это понял. В них не было особого стремления. Мечты. Вскоре они перестали нам докучать. Мы могли отдаться своим занятиям. Просто жить так, как хотели. То, что нам обещали. И мы не хотим покидать это место. Нам хорошо тут, вне старой или новой жизни.

— А я тут причем?

— После проект «второй шанс», ученые выпустили проект «возрождение». По крайней мере, это было в их планах. Судя по тому, что ты здесь, проект удался.

— Сейчас часть населения даже и не знают, что они не люди.

— Они люди. Просто пережившие, обманувшие смерть.

— А что в этом плохого?

— Ты ведь знаешь Царство Морфея. Ты ведь проходила очищение. Иначе зачем слать тебя сюда, где только тут находятся не синхронизованные, брошенные тела. Тебя выгнали.

— Мне тоже дали еще один шанс.

— Неспроста. Я знаю, как попасть тебе на нулевой уровень. Царство морфея скоро покажет себя. А ты будешь играть там главную роль. У Вилюра есть еще, что тебе показать. Можешь ознакомиться прошлым. У тебе еще есть время. Около недели. Прими правильное решение.

— Правильных решений не бывает, есть только те, которые приносят пользу либо тебе, либо кому-то еще.

На этот раз Мит промолчал. Выход через три коридора. И еще наверх. Пора заявиться к последнему жителю. Знаю, он хочет мне рассказать свою правду. Никакой объективности. Только те слова, которые ведут тебя к твоей выгоде. Они занимаются тем, что им по душе. Уже двадцать лет. Нет, не в их интересах что-то менять.

— Куда дальше? — говорю я Даверу сразу при выходе.

— К Вилюру. У него файлы восстановления, полностью сможешь синхронизировать себя со старой памятью. Ну, еще можешь задержаться, прочитать пару книг.

— Там только мои файлы памяти?

— Нет, вообще, что мы когда-либо получали.

— Отлично, они хотя бы не соврут. Веди.

Библиотека была в новинку для меня. Это место наполнено мудростью. Если бы не ужасный внешний вид, то по уровню эпичности она могла сравниться с монументом времени, вроде гор и рек. Небрежность, вот что первое бросается в глаза. Не знала, что могло сохраниться такое количество настоящих книг. Но как они были расставлены. Половина из них лежала малыми стопками на полу, остальные выстраивались в ряд на самодельных полках. А здешний библиотекарь. Он не восседает на мягком троне своего величия, нет. Он лишь горбится на таком же ручном столе, нацарапывая на полях тетради неясные моему разуму символы. На руках не хватает двух крайних пальцев, что совершенно не мешает ему творить в своем храме. На плечах лямки холщового рюкзака, который тянется к низу под весом знаний. Пол также нетипичен, покрыт кафелем. При ходьбе под ногами возникает противный скрип, а тупой металл оставляет неглубокие царапины. Только заслышав непривычный шум, Вилюр поднимается не спеша со своего места.

— Гости, — говорит он кряхтящим голосом, — так, Кэбби, да? Сейчас найду блок памяти.

— Откуда у вас вообще мои воспоминания?

— А ты не знаешь? Мы стерли все твои воспоминания при перемещении сознания. Так, А, Е, З, К, О, С. Вот он, получай, — сказал он, положив маленькую продолговатую коробку на стол.

— Как этим пользоваться?

— Под затылком есть отверстие. Вкладываешь туда это и все.

— Ладно, посмотрим.

Не могу сказать, что это было нереально круто. Не было никаких туманных следов, быстро меняющихся картин прошлого. Это в сказках так. А внутри только горе. Заново пережить то, что пытаешься забыть день за днем. Не скажу, что мое детство оттеняет запахом конфет или подарками родителей. Поэтому и нет причин его любить и помнить.

— Как работает память в нас?

— Ну, когда ты переживаешь ключевое событие жизни, то внутри себя пытаешься описать словами. Проще говоря, в это время мысли выстраиваются в цепочку. Это может быть очень долгое поэтичное описание, но все это слова. Эти слова задают этому событию характер и влияние. Поэтому когда пытаешься что-то вспомнить, ты перебираешь действия или окружение. По ключевым фразам ты поднимаешь определенный файл в ячейке, и в следствии вспоминаешь.

— А как стираете память?

— Наши воспоминания кодируются в ячейках, а тысяча ячеек составляет цикл. Каждый цикл пронумерован. Первое подключение обозначается и первым циклом. Остается только просчитать.

— Есть другие файлы?

— А вот этот вопрос я ожидал. Думаешь, мы хотим тебя обмануть? Ладно, не буду докучать вопросами. На полке лежат два носителя, один нашего старого приятеля, второй военнопленного. Они тебе прояснят ситуацию. Как пользоваться знаешь. Только использованный носитель отдай мне.

— А если мне они будут нужны?

— Нет, нет, они ничего не решают, и это библиотека, здесь все возвращают на свои места.

— Но, это все равно что…

— Да, все равно, что использовать знания только в своей школе. Можешь вон там присесть, — он указывал на место в углу, где располагался стул. Наверное, единственный уцелевший. Начнем путешествие по миркам чужих людей.

Первый цикл после. 129 ячейка памяти. Восстановление хронологии событий.

Темно на улице. Звуки угасли на время. Можно было бы поспать. Это очень непривычно. Больше трех месяцев прошло с нашего пробуждения. Сейчас мы сидим в лаборатории, Мит говорит, на улице опасно. Нита боится. Мы еле привели ее в чувства после принятия. Вилюр долго внушай ей, что она больше не человек. Зои сегодня умерла. Она хотел отдохнуть, прилегла на пол и больше не вставала. Фрол рассказывал нам, как это происходит. Говорил о фантомной боли, когда человек чувствовал потерянные конечности. А мы вмиг лишились всего. Мозг не успевает на подсознательном уровне осознать, что мы не люди. Также ждет кислорода с каждым вдохом. Хочет услышать привычное биение сердца. Но вместо этого я ощущаю скрежет металла о металл. Каждый день. На местах суставах чувствуется боль, усталость. Нельзя уставать. Надо двигаться.

Второй цикл после. 23 ячейка памяти.

Шума нет. Боли нет. Вместо этого огромный поток информации. Можно свыкнуться с этим. Эд зовет с собой на разведку, просит всех быть осторожнее, пока нас не будет. Он предлагает идти напрямик через заброшенные здания, ибо внизу патрулируют военные.

— В тебе чувствуется активность. Раньше спортом занимался? — говорит Эд.

— Ну, я занимался паркуром, до того как, понимаешь.

— А, ну ясно. По какой причине выбрал все это?

— Стал инвалидом. Ноги так сказать, перестали выполнять свою работу. А ты?

— Рак легких. Сам виноват был, употреблял все нюхательное. Вот вышло единственным выходом.

— Не пожалел еще?

— Нет, я хоть принес науке небольшую пользу. Наверно. Слушай, давай отойдем от этой темы. Не люблю говорить о прошлом.

— Хочешь молча пробежаться?

— Можно и так.

Четвертый цикл после. 823 ячейка памяти.

Эд сегодня погиб. Нас накрыли в новом убежище. Он задержал врага. Перед уходом мы немного разговорились.

— Я помогу тебе, Эд.

— Слушай, нет смысла в больших жертвах. Лучше помоги увести остальных подальше. Они идут с запада. Идите на север.

— Ты совершаешь самоубийство.

— Это необходимо.

— Может, тогда скажешь напоследок что-нибудь. Исповедуешься передо мной. Тебе будет легче.

— Умирать? Хорошо. Я не был болен. Просто заплатил деньги ради участия в этом проекте. Меня интересовало бессмертие. А когда мы очнулись, я понял, что теперь не человек. Мои ожидания абсолютно не оправдались. Я долго жил вот так. И я не могу так больше. Моя старая жизнь была наполнена красками.

— На спирту?

— Даже если так. При жизни я был счастлив. Я скучаю по прошлому. Я делаю это не для того чтобы спасти вас, а для своей свободы.

Он молчал об этом. Возможно, не хотел восклицаний в свой адрес. По такой старой привычке. Нельзя сказать, что Эда особо любили, но никто не питал к нему открытую неприязнь. Он не пытался угодить всем, но не хотел остаться здесь один.

Пятый цикл после. 4 ячейка памяти.

— Ты, правда, так думаешь? — она сидела на краю дома, легко болтая ногами в воздухе.

— Да, ты очень хороший человек. Я не умею красиво говорить, поэтому сказал как есть.

— Вот взгляни на звезды. Для меня они невероятно красивы. Но они лишь делают то, что им суждено. Не обязательно так стараться для особого места в жизни человека. Возможно, ты уже там.

— Я хотел бы сказать тебе.

— Тс, лучше молчи, ты ведь не умеешь говорить красиво, — сказала она игриво, — просто знай, я тоже.

И мы замолчали. Самая тихая ночь за последние несколько лет. Она положила мне голову на плечо. Какого это — быть человеком. Я забыл. Я только бегу и бегу. Это последнее, что у меня осталось в сердце. Оказалось, нет. Сейчас чувствую тепло от нее. Где-то внутри я понимаю — все обман. Но такой сладкий обман лучше пустой правды.

Пятый цикл после. 230 ячейка памяти.

— Держи, — сказал Мит, протягивая непонятную вещь с четырьмя винтами.

— Зачем это?

— Это дрон. Откопал его у военных и починил. Выдержит даже твой вес. Будет проще бегать.

— Спасибо. Стоп. Слышишь?

— Черт, опять облава.

— Они на третьем этаже. Будут через три минуты. Вы не успеете. С девятого этажа есть проход в другое здание. Но нужно помочь остальным. Мит, бери дрона и перевези всех, кто не сможет. Я останусь здесь.

— Хочешь повторить подвиг Эда?

— Нет, я планирую выжить.

— Есть для кого?

— Иди. Они близко.

Я слышу его удаляющиеся шаги. Потом жужжание. Я взбираюсь на дверной проход. Граната осторожно закатывается в зал. Взрыв. Осколки летят в мои руки, закрывающие лицо и туловище. Спецгруппа вламывается, осторожно поворачиваясь и держа оружие наготове. Прыжок вниз. Удар. Слышу хруст в области шеи. Один падает навзничь. Второй стреляет мне в затылок. Удар с ноги. Забираю у него пистолет. Еще выстрел. Третий и я сделали это одновременно. Пол. Ничего не чувствую. Не могу пошевелиться. Не могу позвать на помощь. Они далеко.

Пятый цикл после. 232 ячейка памяти.

— Ну как он?

— У него в голове две пули. Обе попали в энкефал. Повреждены узлы преобразования команд. Он абсолютно обездвижен. Хм, опять.

— Можно его спасти?

— Можно. Я могу поместить блок команд на место ячеек памяти, соединив… ах, да. Скажем так. Я могу его вылечить. Но придется убрать его память. У него два блока активны. Больше не предусмотрено. Либо стираю все из прошлого или все из настоящего. Я бы и сам выбрал, но он для тебя многое значит.

— Стирай настоящее. И хватит об этом.

Она убегает. Хочу встать. Я верну ее. Когда-нибудь. Я вспомню. Обещаю.

Чужие воспоминания не оставляют такой глубокий след на душе, нежели свои, родные. Но мне интересно узнать об их носителе. Когда я заканчиваю с просмотром, начинается дождь. Маленькие капли просачиваются сквозь щели потолка. Они небрежно падают, издавая тихий звук отчаяния, касаясь кафеля. По местам стыка керамических плит вода несется к низу. Я смотрю на Вилюра. Он закрывает своим телом записи, но продолжает царапать бумагу почти не пишущей ручкой. Его ладони порой искрятся, от чего он вздрагивает, но тут же отмахивается и приходит в норму. Он любит свои книги. Любит эту библиотеку. Она — последний смысл.

— Ты уже закончил?

— Если хочешь чего спросить, спрашивай, не отвлечешь.

— Чьи это воспоминания?

— Давера. Ну, до того, как ему мозги вправили.

— А он таки не знает, да?

— О прошлом? Не знает. Мит сказал молчать об этом. Если не знаешь, это Нита выбрала за него. И сразу отвечу почему. Нита, да и все мы, люди, любим и предпочитаем прошлое. То кем ты раньше был, какие повадки имел, что говорил. Это привлекает. Мало кто может полюбить человека за будущие свершения. Это даже не любовь, а вклад. И тут причиной будет скорее алчность. Но не суть. Давер нравился Ните тоже за его прошлое. За то, какой характер он имел. И не просто так она выбирала. Если бы все было иначе, то набор тех качеств, которые ее устраивали, ушел. А так она могла грезить, что Давер снова в ней разглядит что-то особое.

— И что пошло не так?

— Знаешь, судьбы складываются из тысячи возможностей, упущенных или использованных. На этот раз не срослось.

— А сейчас она любит его?

— Об сложно говорить. Романтики полагают, что человек любит сердцем и душой. В нас такого точно нет. Но могу сказать так, он ее до сих пор привлекает. У нас полно времени. Она так думает. Все надеется, что пройдет искра, как говорится. Мит от нее скрыл малую деталь. Давер обнуляет всю ненужную память каждый новый цикл из-за недостатка места. Поэтому, каждый новый цикл он живет заново в этом мире. Если она ему приглянется еще раз, это будет продолжаться недолго.

— И что вы делаете с этим?

— Ничего. Каждому есть чем заняться. Любовь у нас не в почете.

— А если я расскажу Даверу о прошлом?

— Будет все так, как и должно быть. Мы не вмешиваемся в чужую жизнь. Это никогда не приводит ни к чему хорошему.

Слышу шаги у входа. Это он. Тяжело поднимет по лестнице. Лишенный любви, привязанности. Освободившийся от главной слабости человека не по своей воле. Быть может, они правы? Все должно идти так, как было задумано. Или я тоже часть вселенского плана. Людям нужна надежда. А они ее потеряли. Возвели свою жизнь, вне рамок понимая привычных черт ее. Отшельники.

— Перед тем, как отправиться в путь, не желаешь провести ночь в славном месте? — говорит Давер, войдя в комнату.

— Веди.

Выходя на лестничный пролет, я оборачиваюсь. Вилюр все еще сидит, закрываю свою рукопись, но провожает взглядом. Его глаза могли бы многое сейчас сказать. Увы, здесь язык жестов бессилен. В ответ я лишь пожимаю плечами и скрываюсь за дверным проемом. Давер ведет наверх. На крыше еще сыро. Последние капли срываются с края, небольшие лужи отражают небо. Наверно. Все это представление из старой жизни. Я не могу видеть и оценить красоту пейзажа, но могу ее припомнить. Сейчас мои легкие наполнились бы свежим воздухом запаха дождя, который можно вдыхать вечно. Очередная маленькая радость, остающаяся в глубине души. Да, все звучит так банально. Но на этом и строится наша жизнь. Многие хорошие вещи остаются такими для всех. Ты можешь не любить животных, не есть сладкое на десерт, носить исключительно черные вещи по пятницам. Но пройдясь вот так по мокрым улицам, можно ненароком прикрыть глаза и потихоньку зачерпнуть этот запах.

— Ну и где твое прекрасное место?

— Это и есть оно. Крыши всегда тянули к себе.

— Потому что с них приятно прыгать в другой дом?

— Нет, они чем-то навевают. Манят. Не знаю, в памяти есть одно событие, которое не дает мне покоя.

— Какое событие?

— Вот именно. Я сам не знаю. Будто бы я уже был на этих руинах. Сидел тут. И кто-то еще. Очень нежный и чуткий образ предо мной.

— Может галлюцинации?

— Ну, нет. Все мутно, но это точно было.

— Скоро мне придется вершить судьбу человечества. Не хочешь рассказать напоследок что-нибудь о себе?

— Хочешь какого-нибудь неожиданного поворота событий? Думаю, если бы я оказался твоим близким родственником, это было бы неожиданно.

— Это уже слишком маловероятно. Нас огромное количество. Найти родственника, в непонятно каком месте. Это случай один к миллиону. А если судить что вас пятеро, то вообще один к миллиарду.

— Зато можно найти родственную душу.

— В нас нет души, мы настоящие железки, обреченные жить по старым воспоминаниям.

— Ты преувеличиваешь.

— Ну, смотри. Что есть у тебя, Давер? Что осталось от твоей прошлой жизни?

— Мечта, воспоминания.

— Вы все говорите про мечту. Хотя и ее вы умудрились превратить в рутину. Вот ты хотел бы снова войти в человеческую жизнь?

— Зачем? Меня оттуда выгнали. Мне хорошо здесь, среди друзей.

— Это твое право. Только вот здесь ты живешь старыми понятиями. Ты не умер, тебе не будет покоя. А ты все пытаешься превратить место в Рай. Опомнись.

— Это все слова.

— И правда. Все лишь слова.

Остаток ночи снова заполнил дождь. Маленькие линии ударялись не только о крышу, но и об меня. Вода текла мимо пальцев, как хотелось снова это почувствовать. Усталость копится со временем. Хотел прилечь. Только мысль о покое дает шанс на продолжении дела.

Утром Давер отвел меня обратно к Миту. Он подключил к новому прибору и сказал, прощай. И еще, что единственным выходом отсюда является тот путь, по которому я пришла. Проще говоря, меня снова убили.

— Скажи мне, страж здешнего места, к чему меня отправлять туда, откуда я вернусь сюда же?

— Чтобы ты приняла нужное решение.

— Отлично, а в чем состоит мое решение?

— Кэбби, сектор под именем «Царство Морфея» хочет напасть на другой. Если это произойдет, все, на чем стоит несущая ось, будет развалено. Остановить это не удастся. Выведай, куда Марта захочет нанести удар. Помоги людям. Сократи жертвы.

— Еще что-то?

— На первом уровне проживают еще Идеалы. Они пострадают при уничтожении оси в первую очередь. Там как раз твой друг. Если сможешь, убеди его помочь тебе.

— Я помогу тебе, но ты должен мне дать координаты первого уровня, где он.

— Хорошо. Будь осторожнее, Марта может обмануть тебя.

— Скажи мне кое-что.

— О чем ты?

— Я видела воспоминания Давера. У него было всего одна ячейка посвящена любви. Почему?

— У него было повреждение энкефала. Воспоминания, не ушедшие на архивацию, безвозвратно стерлись.

— Архивация?

— Сжимания событий до минимума занимаемого места. Такой архив почти никогда не страдает от внешних условий.

— И как отходит сигнал о начале процесса?

— Ты сама это можешь решить. Действительно весомые события будут помечены специальными отметками, ключевыми словами. Именно они дают сигнал о немедленной архивации в ячейку.