Она не позвонила. Не написала. Не через неделю, не через две. Время стало вестником дурных новостей. Точнее лучше бы оно им было. А так я чувствовал надежду. Не луч, но нить, связующая меня с Кэбби. Все годы дружбы уместились на ней. И на одном конце она, а на другом я. И последнее что стоило сделать, это потянуть на себя. От малейшего давления нить могла порваться, и только собственное желание Кэбби вернуться могло спасти ситуацию. Я ждал. Ничего не делать я тоже не мог. Пришлось загрузить себя работой. Но не помогло. И развлечения тоже. Лекарства, алкоголь, ничего не помогает. Хотя, что может помочь тебе, когда достойным отвлечением может стать лишь своя жизнь, поставленная под сомнение. Умирать не хочется, да и не позволят мне этого сделать. Здесь, где даже самый крепкий коньяк не вызовет похмелье на утро и цирроз печени не страшен, глупо вливать литры отравы, ради хвастовства.

Ещё неделя прошла. Проверил почту, написал ей. Может, вспомнит. Больше шансов нет. Если сейчас она не ответит, глупо надеяться. Рядом со мной теперь неразлучная бутылка с виски. Во многом я поменял точку зрения. За окном мой город. Скоро будет моя любимая передача по ТВ. Мне кажется, я потерял десятки лет, в течение которых Кэбби мне что-то говорила, помогала смотреть на вещи трезво.

Она мне написала. Назначила встречу в парке. Как обычно, в четверг. С утра все располагало к этому разговору. Мысли нарастали по ходу моих дел. Мне так хотелось их расположить по полкам, чтобы быть готовым. Хотя, шаблон не выход. Ни разу не привыкший готовиться к дискуссии мозг не будет готов на этот раз. Я скажу все, что придет в голову.

Кофе с утра был отвратительным. Я чувствовал незнакомый привкус горечи, заполняющий мой язык. Изо дня в день я пил мягкий капучино с легкими сливками. Но тогда сливки закончились. Как странно, что ты привыкаешь к одному вкусу, а когда познаешь вкус другого, то сразу встречаешь его в штыки. Только послевкусие может тебя зацепить, заставить распробовать снова. Горький кофе пришлось размешать с сахаром, чтобы не повторять предыдущее разочаровывающее питье. Я помню, наша первая встреча тоже была разочаровывающей. Я был одним из тех, кто постоянно сидит в пабе одиночества. Знакомился со всеми подряд. Хотел иметь больше друзей. Да только были они призраками. В трудную минуту большинство из них было занято, а оставшиеся пытались давать бессмысленные советы и сравнивать свои ошибки с моими. Мне казалось, этого достаточно для счастливой жизни. Из города я редко выбирался, был в курсе последних тенденций, вне зависимости от моей заинтересованности. Образец человека из толпы, как она сказала. Не знаю, почему я. С таким же успехом она могла вытянуть из рутины любого другого. Она говорила, что я еще не до конца погряз в этих общественных стереотипах и направлений. Она не брала меня за руку, не таскала за собой, но повела. За день я был счастливее, чем за все прошлые года. Не знал, что можно провести время за разговором так быстро и ненасытно. Я заметил то, чему даже не уделял должного внимания. Моя жизненная позиция сменилась. И как я за это отплатил ей. Моя страсть к новой жизни оказалось зависимостью. Не представляя жизнь иначе, стремишься сохранить стабильность. Страх неизведанности, страх смены своих принципов — вот что останавливает прогресс жизни. Движение вперед заменяется намоткой кругов около главного сокровища. А уж что ставить в центр — дело личное. Теперь, когда старая рутина предпочтений большинства сменилось иллюзией свободы, я не хотел терять даже иллюзия. Последнее, что осталось в моем сердце. И я боялся потерять ее. Все ради стабильности в жизни. Новые оковы для старой свободы — вот чего я хотел.

Большой заповедник. Пятый мост. Каменный, в стиле средневековья. Кэбби мне подсказала. Именно этими словами она встретила меня тогда. Такой я ее видел в первый и последний раз. Лишь тогда я обратил внимание на ее черты лица. От них веяло изменениями. Глаза были припухшими от недостатка сна, а губы слегка дрожали. Наконец она решилась на разговор.

— Я пришла попрощаться. Сегодня последний этап очищения. Я перестану быть человеком в твоих глазах. Постарайся запомнить эту минуту как можно лучше. Больше я не вернусь сюда.

— Ты уже не помнишь свое детство?

— Ничего. Последнее, что держит меня здесь, это заповедник. Слишком много времени я тут провела.

— А я? Я тоже оказался сильным воспоминанием.

— Возможно, нашлось место и для тебя.

— Ты ничего не скажешь напоследок? Я просто привык слышать от тебя напутствия.

— Лучше ты скажи мне, что хотел. Я же вижу, тебе есть что сказать.

— Тогда я увидел мир немного иначе, скажи, ты также его видела каждый день своей жизни?

— Да, а это что-то меняет.

— Я прочувствовал жизнь иначе. Те года будто прошли зря. Вернулся к рутине и прочее. Но сегодня я вспомнил, что ты видела больше чем я, хотя и иначе. Я понял, что в тебе больше человека, чем в любом другом.

— Поздно ты спохватился. Я прошла пять процедур очищения. Я уже не я.

— Я понимаю. Не прошу остаться, но постарайся запомнить, что я буду скучать. Это глупо, но зато чистая правда.

— Ничего не обещаю, знаешь. Но сам помни, что я тоже. Я ожидала меньшего от тебя, но оказалось все-таки, что была права, когда поставила на твою свободу. Попробуй ее нести дальше без меня. Это будет лучшей наградой.

Я промолчал. И мы разошлись. Тогда я остался одинок по-настоящему. Впервые. А ее ждала новая жизнь, где нет места человеческим заботам. Мне так жаль, что все закончилось так быстро. И последняя минута осталась там, на мосту, ей нет места в памяти моей или памяти Кэбби. Голос внутри меня долго бушевал. Я слышал крик души. Мои руки тряслись, я хотел догнать ее и оставить рядом. Возможно, признаться в чем-то. Я лишь обернулся и видел ее уходящий вдаль силуэт. Размеренным шагом она уходила из моей жизни. Вот такое послевкусие она оставила у меня в сердце. Такая же горечь и даже небольшая обида.

— Сегодня последняя процедура очищения, Кэбби.

— Я знаю.

— Ты готова расстаться со своей старой жизнью?

— Готова.

— Помни, впереди у тебя великие открытия. Ты сможешь сделать мир лучше.

Никогда не знаешь, что стоит вспомнить перед смертью. Поэтому все мгновения прошлого проходят молниеносно чередой картин твоей судьбы. Родители, друзья, потери, победы. Сострадание, пустота. Дни одиночества, дни печали. Смерти других близких людей. Это и есть жизнь. Кусочки пазла, собираемые в течение своего существования, складываются, ради пояснения твоих ошибок и достижений. Чтобы понять, за что ты погиб. У Кэбби оставалась пара воспоминаний, связанных со мной и детством. Все остальное оказалось слишком серым, чтобы придавать смысл. И вот сейчас и это она отдаст в утиль своих мыслей. Она умрет как личность, но родится заново как гений, одержимый своей идеей. Ни к чему держать бумажные воспоминания, которые не имеют своего веса и существования. Хотя эта иллюзия питала надежду, стоило открыть одну маленькую тайну, как все, что было дорого, ушло за бесценок. Одна вспышка, и от нее останется лишь имя. Прощай Кэбби.

Тут пусто. Но нет места для чего либо. Это не реальность, но и не симуляция. Что-то приятное, ощущение завершенности. Чувств нет, но есть спокойствие, которое пронизывает все вокруг, включая ее разум. Именно я представляю Рай. Но он прям тут. Место, где нет ничего, но этого вполне достаточно. Последняя эмоция, связывающая со старым миром, пропала. Нет страха. Нет смерти. Забвение оказалось ложью.

— А ты думала, все иначе? — донеслось издали.

— Вполне себе приятное место. Что-то пошло не так? Моя бренный разум не выдержал последней процедуры? — ответила она.

— Наоборот. Все так. Только вот ты здесь, а остатки твоего разума там, внизу. Знаешь, ты меня удивила. Несмотря на породу Идеалов, такие как ты обычно ищут заработка через очищение, власти или даже бессмертие. Тебя это судя по всему не впечатляет. Те, кто хотят превосходства над человеческим обличием, получают свое. Пускай даже и, не освоив это своим старым интеллектом. А ты вот даже знала, на что идешь. В тебе я вижу относительный идеал.

— К чему все эти пустые речи?

— Да к тому, что ты не должна была умереть там, в капсуле. Не в этот раз. Я могу помочь тебе. Я дам тебе второй шанс. Но не используй его для любви или мести. Твоя роль в этой игре — познание. Это тот путь, идя по которому ты придешь к истине.

— Истина не может устраивать всех. Если я найду то, что не следовало.

— Ты уже совершила ошибку, которая забрала у тебя все. Тебе терять нечего.

— Кто ты?

— Я страж места, в которое попадают такие как ты. Считай это электронным раем, где ты можешь считать электронных овец перед сном. Он здесь длится вечно.

— Мир и покой для робота?

— Скорее место архивации твоей личности.

— И куда я попаду отсюда?

— В забытое людьми место. Тебе пора. Мы еще успеем увидеться вновь.

Возобновление ресурсов памяти…

Цикл — неизвестен, необходима синхронизация.

Ячейка памяти — 236 от начала цикла.

Объект — неизвестен, проведите синхронизацию.

Когда ты терять все и опускаешься на дно общества, есть только один путь — наверх. Это не правда. Любое дно лишь обманка. Всегда есть место ниже нашего положения. Когда ты теряешь человека, кажется, что хуже не может быть. А вот когда ты теряешь свою жизнь, кажется, что все кончено. И в первом, и во втором случае всегда может быть хуже. Ты можешь быть смертельно больным, изолированным от общества, избитым в кровь. Все это будет пустяками после. Когда на смертном одре ты почувствуешь цену своей жизни. Шанс, дарованный свыше, как говорят, может помочь в исправлении ошибок молодости. Но дальше будет только сложнее. Если ты через что-то прошел, то это было легко.

На полу рассыпана галька. Перед тобой стекло, покрытое трещинами, которые словно паутины, вились от нескольких точек. Руки другие, не покрытые искусственной кожей, без трещин и линий судьбы. Сочленения еще активны, можно двигаться, но вот сил нет. Хотя бы встать. Ты сидишь в клетке, подобно клетке сознания, где твоя зона комфорта линия, переступив которую, тебя встретит враждебный мир. Но все это на первый взгляд. Те трещины были сделаны ударами кулаков. Кто-то хотел выбраться, искренне забирал свою свободу. Я думаю, он или она бился до последнего. Но вот незадача, оставалось пара ударов до победного. От чего сдался ты, путник, чье тело теперь мое.

Пора идти навстречу приключениям. Они прямо шепчут мне на ухо, зовут меня на прогулку со смертью. Ну что ж, она не будет ждать. Коридор соединяется с залом, в котором тысячи комнат со стеклянными стенами. Некоторые из них сломаны, а большинство имеют такие же трещины, которые я видела ранее. Пара перегородок вообще в целом состоянии. За ними стояли псевдо металлические тела, подобно телам в царстве Морфея. Они спокойно ожидали своего часа. Даже непонятно, почему мне досталась эта поцарапанная и использованная оболочка. Это место само ожидает чего-то большего. Оно еще не внушает страх огромного, но навевает это. Предположительно все было брошено почти сотню лет назад. Но хватит об этом месте, впереди целый мир, оставленный цивилизацией. Всю жизнь я мечтала увидеть бескрайние земли ушедших веков. Частично моя мечта сбылась. Я привыкла видеть за окном один и тот же пейзаж. Пора осваивать новые земли. Выход из бункера состоит из лестницы, выходящей наружу и множества коридоров лабораторий, которые обязательно нужно пройти, ради желания вдохнуть свежего воздуха. И не смотря на все старые привычки остаются. Все также чувствуешь отвратительный запах и хочешь поморщить нос, видишь кровь на стенах и просится наружу обед, которого не было уже как двадцать дней. И голова также бьет тревогу при малейшем шорохе. Рискну предположить, что все вокруг было соединено с уже закрывшейся системой подземных станций. Восемьдесят метров под землей. В округе нет ни лампочки. Место обесточено. На поверхности наверняка царствует разруха и хаос, каким мы представляем нулевой уровень. Лестница буквально не имеет конца, другая сторона тонет в солнечных лучах. С каждым шагом все сложнее подниматься. Это тоже ментальный обман, усталости нет. А вот и поверхность. Все почти как в книгах по истории, которые были запрещены в курсе обучения. Может даже за свою правду. Здания в полуразрушенном состоянии, как любят описывать читателям писатели-фантасты. Мир, прошедший через огонь, уместился на территории трех квадратных километров. За ним стоят стены города. Стоило бы поискать выживших людей или как их теперь можно назвать. Вдали несколько точек очень быстро движутся по линии горизонта, высекаемого чертами разрухи и радиации. Тут были взорваны в воздухе несколько атомных сюрпризов, чего хватило для ликвидации десятков миллионов человеческих судеб. Сколько здесь живых? Сотня, две? Если их тут больше дюжины, это уже будет хорошо.

Я иду в направлении движущихся объектов. Их двое, причем один намного меньше. Выполняют сложные трюки, обходят препятствия, ищут что-то. Мародеры, полагаю. Хотя чего тут красть, спустя долгие годы? Очередной вопрос. Мне сказали заняться изучением, значит, тому и быть. Время опробовать сверхчеловеческий потенциал, о котором все Идеалы только и говорят. Я иду размеренным шагом по опустелым улицам. Фонари, посаженные вдоль дорог, выбитый из-под земли асфальт, куча перевернутых и заржавевших машин. Хаос в чистом своем обличье. Будьте уверены, тут нет обглоданных черепов или голых скелетов, все это глупости. Обстановка отчуждения давит сильнее, чем атрибуты смерти. Пора найти более разнообразный ландшафт и стоит уже прибавить ходу. Ноги прекрасно держат тонус. Тут тебе никаких судорог, боли в мышцах или проклятой отдышки. И в правду чувствуешь совершенство соединений. На тротуаре мусор, мелкие обломки от оставшихся в относительной целостности домов. Старые небоскребы не бороздят просторы неба, как им стоило бы. Брошенная без внимания флора заменяет собой все вокруг. После стольких испытаний естественного отбора, растения научились выживать тут. Что не скажешь о человеке. Деревья, посаженные для внесения разнообразия городского ландшафта, теперь заполняют все что можно. Помните треснувший асфальт, куски которого образуют небольшие кратеры? Так их причиной стали сорняки, не обработанные вовремя. Хотя и они вносят интерес. Такой синтез природы и архитектуры человека стал величественнее любого памятника прогрессу. Здесь он застыл, стал аппендицитом человечества, опущенным в банку с формалином. Я это видела ранее на фотографиях и рисунках по возрасту несколько раз больше моего, даже и не вспомнить какое событие им стало причиной. Но вживую это еще прекрасней.

Ветер бьет в лицо. Непривычно это знать, а не чувствовать. Будто вмиг не стало нервных окончаний. Нет боли, лишь оповещения о повреждении. И то на уровне подсознания. Нет внутреннего приятного женского голоса, который как компаньон, поможет в любой затруднительной ситуации. Непривычна та реальность будущего, где все немного иначе. А я считала раньше всех писателей и деятелей культуры провидцами, которые в своих творениях способны описать далекое и не очень будущее. Обидно видеть мир на пепле ядерной войны. Как все по-другому, нежели фаталисты считали долгом оповестить людей об угрозе гибели от нового оружия. Не перестаю думать о прошлом. Это удобно. О нем можно говорить вечно в любом разговоре. Умершие эпохи, забытые цивилизации, занесенные песками забвения личности и даже события прошлых дней — все это идеально для долгих философских размышлений. А что вечно всегда привлекает человека. Может, поэтому мы невзначай поднимаем голову к небу, ища вдохновения в нем, оно ведь неизменно. И звезды, чей долгий свет, проходящий через холодный неизведанный космос, доходит до наших глаз, создавая картину далеких галактик, все это настолько приятно. А я вижу вечность здесь, на руинах мира, где совершенство природы свободно от тирании человека. Не подумайте, что я не люблю людей. Я просто считаю, что мы неразлучны с окружающей зеленой реальностью, которую мы были обязаны сберечь.

Вдали кто-то посылает сигнал. Видимо, ждет меня. Стоило бы заглянуть туда на огонек. Развалины очередного корабля неба, который встретил свою гибель в лучах солнечного ветра. Теперь его верхние этажи упираются в землю, а вместо них торчат кессоны, словно иглы вымерших дикобразов. Как ни странно, здесь нет запаха смерти. Он выветрился потоками времени. А вот одиночество чувствуется сильно. Хотя пока мне шлют сигнал, и я направляюсь к нему, грусть отчуждения притупляется, становится прозрачной. Одна иллюзия взамен другой. Вот и они — обломки старого офисного здания. В парадной выбиты все стекла, кучей бумаги играется ветер. Посредине зала пепелище от костра, по-моему, тут искали убежище от холода ночных улиц. Все, что можно утащить, отсутствует. Никакой мебели, даже присесть негде. И вот опять, зачем тебе отдыхать, это отголоски прошлого, такие едкие привычки, которые все пытаешься бросить. Кстати о привычках, по полу также разбросаны окурки. М-да, человек всегда найдет способ ублажения своих прихотей во вред себе. Тут нет людей, а если и были они, то давно выбрались отсюда или предали свои кости забвению под землей вокруг. Так или иначе, нужно искать источник сигнала.

Слышу жужжание под ухом. С каждой минутой оно сильнее нарастает. И стоит мне лишь обернуться, как я вижу дрона-разведчика, блуждающего по коридорам. Таких списали уже лет так двести, из-за характерного звука полета. Таких осталось несколько в секретных частях, и даже некоторые владельцы продали в магазины или частных лицам. И если он тут, то скоро мне удастся встретиться и с хозяином. Но последующее меня удивило. Обычно летающие объекты запускают далеко от стартовой площадки, этот же летает прямо около своего «диспетчера».

— Так, новые лица. Это приятно. Может, представитесь? — сказал мне он, еще один Идеал в своей полевой оболочке.

— Я Кэбби. Мне тоже приятно, но вот кто вы? — черт, вот в эту минуту понимаешь, что лицо больше не выражает эмоций.

— Давер, давай опустим формальности, к чему тут уважение, мы в пустоши.

— Ошибаешься, тут вполне приятный вид. Природа, все дела.

— Может и так. Давай пройдем к дому. Там меня ждут уже.

— Мы пойдем пешком, даже не побежим?

— Ах, моя пробежка, я тут как бы веду поиск чего-нибудь нужного в хозяйстве. Ну а ты, как вижу, не приспособлена к нагрузкам, да и у тебя нет с собой личного дрона.

— Да-да, как тот, что летает возле тебя?

— Именно. Но хватит этой нудятины, хочется узнать, откуда ты.

— Зачем мне вообще с тобой говорить?

— Ну, судя по всему, у тебя иссякнет заряд через пару дней, а после тебя ждет смерть, ибо воскресить тебя уже не смогут. Я делаю все ради твоего блага?

— К чему весь этот альтруизм?

— Ну не каждый день встречаешь новые лица. Особенно если они в теле твоего бывшего знакомого. Не волнуйся, он мертв давно.

— Далеко до твоего дома?

— Часов пять пешком.

— Может, расскажешь об этом месте?

— Хорошо. Только потом ты ответишь мне на пару вопросов.

— Обмен информацией? Идет.

— Как ты поняла по окружающему беспорядку, здесь никто не живет. По крайней мере, среди одушевленных объектов. Мы не знаем, откуда и зачем. Первое воспоминание из лаборатории, откуда ты пришла, в чем я полностью уверен, сам там был еще пару раз. Мы не сделали ничего плохого, все было так до нашего прихода. Нашей целью было восстановить работоспособность этого места в неограниченный срок. Первый и единственный приказ. Мы думали это просто. Потом пошли мародеры и военные, причем, обе группы особо ничем не отличались. Они просто грабили это огромное кладбище, загребая как можно больше вещей. Вмиг опустели магазины, бутики. Потом они принялись за очистку местности. Пока мы скрывались на верхних этажах, внизу мелькали огни. Звук выстрелов был колыбельной в первые дни. Потом многие перестали спать. Оказалось, что это и не нужно. Хотя состояние мозга говорило об обратном. Как ни странно некоторые умерли от изнеможения, другие попали под клинок противостояния.

— Сколько вас?

— Пятеро.

— Не так уж и много для такой важной миссии.

— Я не уверен, что по плану все было так. Просто все вышло так, как есть.

Остальную часть пути мы шли молча. Давер молчал, мне тоже нечего было сказать. Возможно, его что-то гложет, он слишком спокоен. Или я снова пытаюсь одушевить металл. До последнего не ясно кто я, кто он и те, к кому мы направляемся. Еще поворот на восток, я знаю, что через четыреста метров происходит оживленное движение. Как же это необычно, сразу знать, не имею чувства предостережения. Человек внутри меня уже умер. Может, хотя бы я смогу играть его. Нельзя сдаваться. Это положение не лишает меня всех привычек и принципов.

— Дальше тебе придется мне довериться. Я перемещу твое сознание в другую оболочку. Она поможет тебе передвигаться тут безо всяких ограничений.

— Это тело может то же самое.

— Ну не совсем. Просто доверься. Этот процесс займет по вычислениям пару месяцев, но тебе некуда торопиться.

— Хорошо, куда идти?

— Ложись туда, дальше я сделаю все сам.

Он прав, терять уже больше нечего. Да и не ясно, что он бы сделал с моим разумом. До гения я определенно недотягиваю. А его желание помочь. Думаю, оно лежит в основе личности. Этакое предпочтительное направление общения. Приоритетный алгоритм. Хотя он тоже достаточно человечен для этого места. Впереди меня ждет либо забвение, либо еще одна новая жизнь. Все решит случай.