Завывал электромотор лифта; они опускались всё глубже в Колодец. Стритер с пистолетом в руке стоял с края платформы, принуждая Рэнкина и Бонтьер оставаться с другой стороны.

– Лайл, ты обязан нас выслушать, – молила Бонтьер. – Роджер говорит, под сокровищницей громадная яма. Он видел её на экране сонара. И сам Колодец, и сокровищница стоят на…

– Расскажи об этом своему приятелю Хатчу, – ответил Стритер. – Если он ещё жив.

– Что ты с ним сделал?

Стритер чуть приподнял ствол пистолета.

– Я знаю, что вы замышляли, – сказал он.

– Mon dieu, ты такой же параноик, как…

– Заткнись. Я знал, что Хатчу нельзя доверять – понял в тот же миг, как увидел его. Кое в чём капитан наивен, как дитя. Он хороший человек, доверчивый. Потому-то и нужно, чтобы рядом был я. Стоило подождать – и время доказало, что я прав. А что касается тебя, сучка, ты поставила не на ту лошадь, – объяснил Стритер и махнул стволом на Рэнкина. – И ты тоже.

Геолог стоял на краю платформы, здоровой рукой сжимая поручни, а раненую крепко зажав подмышкой.

– Ты с дуба рухнул, – сказал он.

Бонтьер посмотрела на него. Человек-медведь, обычно такой милый и добродушный, заклокотал от дикой ярости. Таким она ни разу его не видела.

– Ты что, не понимаешь? – резко спросил Рэнкин. – Сокровище сотни лет впитывало излучение. От него никому не будет никакой пользы.

– Не захлопнешь пасть, получишь в неё пинок, – сказал Стритер.

– Мне плевать, что ты сделаешь, – ответил Рэнкин. – Меч всё равно нас убьёт.

– Враньё.

– Не враньё! Я видел данные. Сундук с мечом излучает бог знает сколько. Как только он вынет меч, мы все – трупы.

Они проехали мимо отметки минус пятьдесят футов. Тусклый металл брусьев омывало свечение аварийных огней.

– Ты думаешь, я идиот, – произнёс Стритер. – Или, может быть, хватаешься за соломинку, хочешь спасти свою шкуру. Мечу пятьсот лет – минимум! На земле нет такой природной радиоактивности.

– На земле нет. Именно, – согласился Рэнкин, наклоняясь вперёд. Его борода отсырела. – Меч сделали из грёбанного метеорита.

– Что? – выдохнула Бонтьер.

Стритер резко рассмеялся и покачал головой.

– Дозиметр зафиксировал профиль излучения иридия-180. Это тяжёлый изотоп иридия, радиоактивен до невозможности, – продолжил Рэнкин и сплюнул за поручни. – Иридия на земле почти нет, но он часто встречается в железно-никелевых метеоритах.

Геолог качнулся вперёд, морщась от боли – изувеченная рука задела за поручень.

– Стритер, ты должен позволить нам поговорить с капитаном, – произнесла Бонтьер.

– Этому не бывать. Капитан всю жизнь потратил на то, чтобы получить сокровище. Он просто бредил им. И оно принадлежит ему, а не геологу с волосатой задницей, который присоединился к группе три месяца назад. И не французской шлюхе. Оно – его, целиком.

В глазах Рэнкина вспыхнула ярость.

– Ты жалкий ублюдок.

Губы Стритера сжались в тонкую белую черту, но он ничего не сказал.

– Знаешь что? – сказал Рэнкин. – Капитану на тебя плевать. Теперь ты для него лишь пушечное мясо – ещё больше так, чем было во Вьетнаме. Думаешь, сейчас он спасал бы твою шкуру? Даже не думай. Всё, что его заботит – проклятое сокровище. А ты – история.

Стритер с размаху врезал Рэнкину пистолетом меж глаз.

– Давай, давай, – ответил геолог. – Либо разделайся со мной пистолетом, либо брось его и сражайся. Я одной рукой надеру тебе задницу.

Стритер навёл дуло на поручни и выстрелил. Кровь выплеснулась на грязные стены Колодца, когда Рэнкин отдёрнул раненую левую руку. Геолог упал на колени, рыдая от боли и ярости – указательный и средний палец повисли на разорванном кусочке плоти. Стритер принялся методично, расчётливо наносить жестокие удары по его лицу. Закричав, Бонтьер бросилась на моряка.

Неожиданно из глубин Колодца донёсся мощный гортанный рёв. Спустя долю секунды их резко швырнуло на платформу. Рэнкин не сумел схватиться за опору изуродованными руками, и Бонтьер придержала его за воротник, чтобы тот не перевалился через край. Стритер первым восстановил равновесие, и к тому времени, как Бонтьер оказалась на ногах, он уже держался за поручни и нацелил на них пистолет. Казалось, весь Колодец заходил ходуном, титановые брусья протестующе заскрипели. А снизу донёсся дьявольский рёв воды.

Накренившись, лифт с пронзительным скрежетом остановился.

– Ни с места! – предупредил Стритер.

С новым содроганием лестницы мигнули аварийные огни. Откуда-то сверху прилетел болт, звякнул о платформу лифта и, вращаясь, улетел вниз, в темноту.

– Началось, – выкрикнул Рэнкин, лёжа на платформе и прижимая кровоточащие руки к груди.

– Что началось? – резко спросила Бонтьер.

– Колодец рушится в складку. Мило совпало по времени.

– Заткнитесь и прыгайте вниз, – сказал Стритер, указывая пистолетом на серую тень платформы на уровне минус сто, неясно вырисовывающуюся несколькими футами ниже.

Очередной толчок; лифт резко накренился. Из глубин донёсся поток холодного воздуха.

– Совпало? – крикнула Бонтьер. – Никакое это не совпадение. Это – тайная ловушка Макаллана.

– Я сказал, заткнись, – произнёс Стритер и грубо столкнул её вниз.

Бонтьер гулко шлёпнулась на платформу, пролетев несколько футов. Оглушённая падением, но невредимая, она подняла голову и увидела, как Стритер пинает Рэнкина в живот. Три удара – и геолог перевалился через край, тяжело приземляясь рядом с ней. Бонтьер двинулась, чтобы ему помочь, но Стритер, лёгкий как кошка, уже спустился к ним по лестнице.

– Не прикасайся к нему, – сказал он, предостерегающе качнув пистолетом. – Мы идём туда.

Бонтьер повернулась. Мостик между лестницей и туннелем Вопнера продолжил раскачиваться. И в ту же секунду всё вокруг ещё раз дико содрогнулось. Аварийное освещение вырубилось, и паутина брусьев нырнула во тьму.

– Шевелись! – прошипел ей на ухо Стритер.

И замер. Бонтьер даже в полной темноте почувствовала, как он напрягся.

В следующее мгновение она тоже это увидела: слабый огонёк под ногами, на лестнице. Огонёк довольно быстро приближался к ним.

– Капитан Найдельман? – позвал Стритер.

Никто не ответил.

– Это вы, капитан? – крикнул он ещё раз, на этот раз громче, чтобы голос можно было расслышать за оглушительным рёвом из бездонного колодца.

Свет и не подумал остановиться. Теперь Бонтьер увидела, что луч устремлён вниз – и фигуру человека едва можно разобрать на относительно ярком фоне.

– Эй там, внизу! – крикнул Стритер. – Покажи лицо, или я стреляю!

Ему ответил приглушённый голос, слабый и неразборчивый.

– Капитан?

Свет приблизился к ним на расстояние, быть может, двадцати футов. Затем раздался щелчок, и его не стало.

– Господи, – вымолвил Стритер.

Он поудобнее устроился на неустойчивой платформе, широко расставил ноги и прицелился вниз, сжимая пистолет в обеих руках.

– Кто бы там ни был, – рявкнул он, – сейчас я…

И в тот же миг с противоположного края платформы кто-то прыгнул в их сторону. Захваченный врасплох, Стритер развернулся и пальнул, и во вспышке Бонтьер увидела Малина, который изо всех сил ударил Стритеру в живот.

***

Хатч не остановился на ударе под дых – за ним последовал прямой в челюсть. Стритер, покачнувшись, отступил на шаг по металлической платформе. Малин стремительно бросился за ним, сграбастал за рубашку и развернул. Тот принялся вырываться из захвата, и доктор потянул его вперёд, со всей силы дважды ударив по лицу. Со вторым ударом нос Стритера негромко хрустнул. Гайморова пазуха подалась, оттуда выплеснулась слизь и струйка горячей вязкой крови.

Стритер застонал, его тело обмякло, и Хатч несколько ослабил хватку. Получив резкий удар коленом, Хатч охнул от неожиданности и боли. Отшатнулся, и Стритер сумел приподнять пистолет. Малину не осталось ничего, кроме как жёстко припечатать мужчину о платформу.

Стритер направил на него пистолет, и Хатч метнулся к лестнице. Грохот выстрела, вспышка – пуля чиркнула по титановому пруту слева от него. Хатч нырнул в сторону, разворачиваясь, когда вторая пуля просвистела меж брусьев. Затем Хатч услышал резкий выдох и низкое рычание – то Бонтьер вцепилась в Стритера сзади. Малин прыгнул вперёд в то мгновение, как Стритер ударил её головой с такой силой, что она улетела к отверстию туннеля. Ловкий, как кошка, Стритер снова нацелил на него пистолет. Уставившись на тусклый силуэт ствола, Хатч замер, а его кулак повис в воздухе. Стритер посмотрел ему в глаза и улыбнулся. Кровь из носа окрасила зубы в малиновый цвет.

В следующий миг Стритера повело в сторону: Рэнкин, не имея возможности воспользоваться руками, встал на ноги и теперь начал таранить моряка своим телом, сталкивая к краю металлического мостика. На какой-то миг Стритер, казалось, завис на самом краю. Но всё же сумел восстановить равновесие и, когда Хатч занёс руку для удара, направил оружие на Рэнкина и выстрелил в упор.

Голова геолога дёрнулась, по сумрачному туннелю разлетелись брызги крови. А потом Рэнкин рухнул на металлическую площадку.

Но кулак Малина уже пришёл в движение и с силой врезался в челюсть Стритера, так, что самого его развернуло. Стритер грузно опёрся на поручни; раздался протестующий скрип металла. В мгновение ока Хатч оказался на шаг ближе и обеими руками навалился на противника. Поручни не выдержали, и Стритера повело назад. Он завис на самом краю площадки, отчаянно пытаясь нащупать опору. Раздался тяжёлый вздох удивления или боли, грохот пистолетного выстрела, а затем – противный скрежет металла о металл. Через несколько секунд снизу донёсся тяжёлый всплеск, почти незаметный на фоне ревущей воды.

Вся схватка заняла менее минуты.

Задыхаясь от напряжения, Хатч поднялся на ноги. Он сразу бросился к безжизненному телу Рэнкина, к которому уже склонилась Бонтьер. Одинокая вспышка молнии сверху отразилась на бесчисленных металлических прутьях, и стало слишком очевидно, что геологу они уже ничем не могут помочь.

Раздалось бормотание; ярко вспыхнул фонарик, а затем на платформу ступил Вуди Клэй, собственной персоной. Запёкшаяся кровь на его лице смешалась с потом. Отвлекая внимание, он подбирался снизу, пока Хатч торопливо карабкался по другой стороне лестницы, чтобы напасть на Стритера.

Хатч прижал к себе Бонтьер, запустил руки в тёмные волосы.

– Слава Богу, – выдохнул он. – Слава Богу. Я думал, ты погибла.

Клэй несколько мгновений смотрел на них.

– Я видел, мимо меня что-то пролетело, – сказал он. – А что были за звуки – выстрелы?

Хатч не успел ответить – его прервал резкий треск. Мгновение спустя огромный титановый прут с грохотом пролетел совсем рядом с ними. Он с гулким звоном приземлился далеко внизу, и лестница содрогнулась по всей стопятидесятифутовой длине. Хатч столкнул археолога и священника с мостика в туннель.

– Что происходит, чёрт побери? – тяжело дыша, спросил он.

– Джерард открыл сундук, – сказала Бонтьер. – Сработала последняя ловушка.