Аманда Ричардс вошла в медицинскую лабораторию археологической экспедиции и включила верхний свет. Постояла немного в проеме двери, осматривая стеллажи с инструментарием, тщательно отдраенный лабораторный стол и рабочие поверхности. Затем подошла к стоявшему в углу столу. В помещении немного пахло формальдегидом и другими химическими консервантами.

Усевшись за стол, она вытащила папку из-под мышки и раскрыла ее. Несколько минут просматривала хранившиеся в ней документы: снимки рентгенографии и МРТ, результаты радиографии и краткое изложение выводов анализа, сделанного Кристиной Ромеро, — словом, все материалы, относящиеся к мумии фараона Нармера.

Захлопнув папку, Ричардс какое-то время сидела неподвижно, обдумывая полученную информацию. Потом встала и принялась собирать инструменты, которые могли ей понадобиться: скальпели, льняные нити, пинцеты, тефлоновые иглы, фибергласовые подносы, древние бинты, снятые с мумифицированных останков, настолько разложившихся или поврежденных, что едва поддавались судебно-медицинскому исследованию. Собрав все, она подошла к выдвижному ящику, расположенному в смежной стене, взялась за ручку и осторожно выдвинула мумифицированные останки фараона Нармера.

Ящик походил на тот, возле которого убило Фенвика Марча во время его попытки ограбления мумии. Единственная разница заключалась в том, что этот ящик был заполнен инертным газом — азотом. Поскольку Марч распотрошил мумию очень грубо, сорвав бинты и потревожив внутренний микроклимат, были предприняты меры для предотвращения дальнейшего разложения останков. В реальности это явилось причиной нахождения здесь Ричардс — по возможности устранить вред, нанесенный Марчем, и подготовить мумию к отправке для более тщательной и аккуратной реставрации в лабораторном комплексе Стоуна в окрестностях Лондона.

Она выдвинула опорную «ногу» из-под ящика и установила ее на пол. Затем натянула перчатки и хирургическую маску и тщательно осмотрела мумию. Днем раньше техники убрали все опасные составы из оберток путем ее выдерживания в воздушной камере с негативным обратным потоком. Тем не менее Ричардс обращалась с мумией крайне осторожно.

Она продолжила осмотр, отмечая степень и зону наибольших повреждений забинтованных рук, головы и — наиболее тщательно — груди. У нее до сих пор не укладывалось в голове, как Фенвик Марч — один из самых уважаемых археологов в мире — мог совершить нечто подобное: не только ограбить мумию, сняв с нее все драгоценности, но и сделать это в такой варварской манере.

Марч изучал их всю свою сознательную жизнь. Вероятно, эта находка — мумия фараона Нармера, первого царя объединенного Египта — начисто лишила его рассудка. Она явилась последней соломинкой, которая сломала хребет верблюду.

Аманда установила ультрафиолетовую лампу над местом, где лежала мумия. Возможно, цинично так думать, но какая-то ее часть была рада тому, что Марч сошел с дистанции. Он всегда олицетворял собой тираническое начало в археологических лабораториях, всюду совал свой нос и пытался управлять всем и вся, настаивая на том, чтобы все делалось исключительно по его указке; бушевал, запугивал и подавлял любое инакомыслие.

Ричардс работала с ним уже во второй экспедиции, и на этот раз его диктат был еще более жестким. Возможно, это и явилось последней каплей, приведшей его к мысли о разграблении мумии. Он наверняка хотел этим что-то доказать.

Аманда передернула плечами. Единственное, что она знала наверняка, — это то, что если бы он был жив и кто-то отважился расхитить и осквернить мумию, то Марч стоял бы за его спиной и подсказывал, как это половчее сделать. А ей бы он непременно зудел на ухо, что она делает все неправильно и что нужно делать так-то и так-то.

Но сейчас, слава богу, в лаборатории судмедэкспертизы было на удивление тихо и спокойно.

Аманда медленно поводила лампой УВЧ над мумией. Под светом лампы останки засверкали бледным золотом. Темные пятна в тех местах, где техники стабилизировали липкий глицерин, были рассеяны по всему верхнему слою бинтов, грубо оторванных Марчем в лихорадочном поиске богатств фараона.

Ричардс выключила и отложила в сторону лампу. Грудь Нармера была повреждена больше всего — она начнет реставрацию с нее.

Подкатив мощную хирургическую лампу, Аманда направила ее на грудь мумии и начала исследовать повреждения через ювелирную лупу. Марч разрезал бинты и обнажил многочисленные слои оберток. Он забрал только скарабея из черного камня, однако другие, более мелкие сокровища выпирали из-под оберточных слоев: бусины и фаянсовые амулеты, золотые безделушки и другие предметы, образовывавшие «магическую броню», предназначенную для защиты Нармера в его путешествии в мир иной.

Ричардс покачала головой, произнося про себя неодобрительное: «Ай-яй-яй!» Марч навел такой беспорядок, срывая бинты и бросая их как попало, что ей придется размотать еще несколько новых слоев, прежде чем можно думать о том, как привести их все в относительный порядок.

Пинцетом Аманда аккуратно оттянула края потревоженных покровов и обнажила более глубокие слои, перемешанные и спутавшиеся, которые ей необходимо распутать и привести в порядок. Отложив пинцет, она взяла скальпель и разрезала сначала один бинт, потом второй и попыталась их размотать. Ей очень не хотелось это делать, но другого способа исправить повреждения она не видела. Тело Нармера тщательно укутано, а Марч, будь он неладен, так спешил, срывая бинты, что теперь ее работа напоминала попытки смотать огромный клубок пряжи.

Сжав скальпель крепче, Ричардс разрезала еще один слой льняных бинтов. Обнажилась плоть, покрытая тонкой материей, и участок позолоченного нагрудника, который несколько сместился — вероятно, в результате химической реакции. А вот это уже плохо — он мог создать неправильное давление на плоть и повреждать ее и дальше. Поэтому необходимо установить его на прежнее место. Потом Аманда может приняться за пришивание бинтов льняными нитками. Затем можно будет перейти к восстановлению головы и рук. Работа с ними пойдет легче. Через три, максимум четыре часа мумия Нармера будет опять целой и готовой для транспортировки в Англию.

Положив скальпель, Ричардс крайне осторожно просунула пальцы сквозь слои разрезанных бинтов и нежно взялась за края обнаженного участка груди. С удовлетворением отметила, что оберточный материал здесь в отличном состоянии, учитывая его более чем солидный возраст: он оставался серым и высушенным, без признаков тления. Однако нагрудник было трудно сдвинуть с места, и ей пришлось приложить большее усилие. Наконец он поддался и отошел в сторону, освободившись от тела Нармера с сухим щелчком.

Ричардс немного приподняла его и приготовилась осмотреть более тщательно. Но вдруг резко остановилась и буквально приросла к полу от шока и удивления.

Плоть Нармера была обнаженной. Ричардс уставилась на лежащее перед ней тело. В безжалостном флуоресцентном свете лаборатории она увидела сморщенную, высохшую, но, несомненно, женскую грудь.