Покидая мечеть и пробираясь сквозь толпы органов охраны правопорядка, Фордис молчал, заметно помрачнев после допроса имама. Наконец, когда они подошли к «Шевроле Субурбан», у него вырвалось:

— История этого парня выглядит хорошо. На мой взгляд, даже слишком хорошо.

Гидеон кивнул, соглашаясь с ним.

— Строит из себя настоящего Горацио Элджера. Но, если он лжет, то он чертовски в этом хорош. К тому же все его истории достаточно легко проверить.

Гидеон воздержался от комментариев и фраз типа: «Я сразу его раскусил», давая возможность агенту выговориться.

— О, даже не сомневайся, я все это проверю. Но такие парни, как он, обычно всегда осторожны и не оставляют явных следов.

— Возможно, стоит выяснить, почему он покинул католическую церковь.

— И я бы дал тебе десять шансов к одному: он надеется, что мы именно это и сделаем, учитывая то, как он подчеркнул эту часть своего прошлого.

Они приблизились к группе протестующих, загнанных полицией за ограждения, их громкие, сердитые крики, звучали громко и пронзительно в спокойном пустынном воздухе, и действовали на нервы, словно наждачная бумага. Во всеобщей какофонии отдельные голоса слышались то громче, то тише.

Внезапно Фордис остановился и склонил голову.

— Ты это слышишь?

Гидеон замер и затих. Кто-то кричал о каньоне и постройке бомбы.

Они подошли к протестующим. Увидев, что они наконец-то привлекли к себе внимание, участники пикета стали кричать громче и яростнее размахивать плакатами.

— Хорошо, хорошо, мы вас услышали, а теперь замолчите на минуту! — Фордис стал бегло вглядываться в лица толпы и, наконец-то, ткнул пальцем. — Вы! Что вы только что сказали?

Молодая женщина, одетая в западном стиле — сапоги, шляпу и ремень с массивной пряжкой на поясе — вышла вперед.

— Они собираются в Медном Каньоне незадолго до заката...

— Вы сами их видели?

— Да, видела.

— Как вам это удалось?

— Я заметила их с обрыва. Там есть тропа, идущая вдоль самого края, по которой я часто езжу. Оттуда-то я и увидела их, идущих по дну Медного Каньона и несущих материалы для изготовления бомбы. Они строят там бомбу.

— Материалы для изготовления бомбы? Что вы имеете в виду?

— Ну, рюкзаки битком набитые разными вещами. Послушайте, я не шучу, они создают бомбу.

— И часто они попадались вам на глаза? Люди, о которых вы говорите, появляются там систематически?

— Ну… я видела их только один раз, но один раз — это все, что требуется...

— Когда?

— Около полугода назад. И позвольте мне описать вам тех людей...

— Спасибо.

Фордис записал ее имя и адрес, и они направились обратно к машине. Он скользнул за руль, все еще пребывая в бешенстве.

— Очередная пустая трата времени.

— Возможно, и нет, — не согласился Гидеон. — Вдруг эта наводка на каньон выгорит?

Фордис задумался.

— Хм… ладно, может, ее и стоит ее проверить. Но эта женщина просто повторяла слух — она сама этого не видела. Что меня действительно заинтересовало, так это те двое парней, которые вышли за нами из мечети.

— За нами следили?

— А ты их не заметил?

Гидеон покраснел.

— Я даже не оглянулся.

Фордис покачал головой.

— Не знаю, кто они, но я записал длинное видео достаточно хорошего качества.

— Видео? Когда, черт возьми, ты успел снять чертово видео?

Фордис усмехнулся и достал из кармана ручку.

— Девяносто девять долларов, «Шарпер Имидж». К чему биться, заполнять формы запросов в трех экземплярах и ждать недели, чтобы заполучить официальную видеозапись допроса у NEST, если есть эта чудо-ручка, — он завел двигатель, и его лицо посерьезнело. — Мы и так потеряли три дня. Осталась неделя до Дня-Икс, может быть, даже меньше. И взгляни, что творится вокруг. Только взгляни на этот бардак. Это дерьмо до смерти меня пугает.

Гидеон презрительно взглянул на толпу представителей правоохранительных органов, снующих вокруг. Тем временем Фордис вырулил с парковки, и поддал газа, оставив после себя облако пыли, надолго повисшее в разряженном пустынном воздухе.