Солнечные лучи падали на стены каньона, покрывая песчаник красными, желтыми и коричневыми пятнами. Уорн сидел в одиночестве у окна, наслаждаясь согревающим лицо теплом. На этот раз он не забыл взять темные очки. Мягкое покачивание вагона успокаивало, принося с собой воспоминания из далекого детства. Из громкоговорителей раздавался знакомый приятный голос, но на этот раз к нему добавлялась информация о вновь открытом всего две недели назад космопорте Каллисто и новых аттракционах.

Ученого вывел из задумчивости послышавшийся за его спиной вопрос. Обернувшись, он увидел человека лет сорока с редеющими волосами и румяным лицом.

— Простите? — переспросил Уорн.

— Я говорю — вы здесь впервые?

Уорн покачал головой, вспомнив последний раз, когда он видел эти красные стены — из санитарного вертолета, мчащегося в сторону Вегаса. Руки его были тогда обложены льдом, и какой-то человек в форме что-то кричал, задавая вопросы. Покачивание вагона на миг показалось ему не таким приятным.

— Я — да. То есть впервые. Никак не могу поверить, что в самом деле нахожусь здесь. — Незнакомец говорил быстро, на одном дыхании. — И все из-за той статьи, что я написал.

Неприятное ощущение прошло, и Уорн отбросил воспоминания.

— В самом деле?

— В «Эпикурейском ежеквартальном обозрении». Про средневековую кухню. Я ведь историк кулинарии.

— Историк кулинарии?

Но незнакомца не требовалось переспрашивать.

— Да. И вот на прошлой неделе мне позвонил Ли Данвич, глава службы питания Утопии, — представляете, сам Ли Данвич, который отказался от трехзвездного парижского ресторана и прочего ради работы в парке? В общем, он попросил меня приехать и оценить некоторые меню Камелота; знаете, они открывают два новых ресторана, и опрос гостей показывает, что некоторые блюда им не нравятся, поскольку средневековая еда отличается… Господи, вот она!

Монорельс обогнул узкий изгиб каньона, и впереди открылся обширный фасад Утопии, мерцающий в лучах солнца, словно некий монументальный мираж. Поток слов внезапно оборвался, и его собеседник уставился на представшее перед ним зрелище.

Глядя на него, Уорн невольно улыбнулся.

— Приятно вам провести время, — сказал он.

Внутри Ядра все часы показывали ноль пятьдесят. Длинные гулкие галереи, казалось, затаив дыхание, ждали внезапного притока посетителей. Уорн стоял на платформе, окидывая взглядом отполированный металл и светлое дерево, пустые рестораны и магазины, изящную голубую ленту купола над головой. Он медленно вздохнул, потом еще раз. Историк кулинарии — Уорн уже забыл, как его зовут, — спешил по пандусу в сторону выстроившихся как на параде служащих в белых куртках. По мере приближения приглашенных специалистов и всевозможных важных персон шеренга начала распадаться, и Уорн увидел, как навстречу историку шагнула молодая женщина. Ему показалось, что он узнал Аманду Фримен, которая встречала его самого девять месяцев назад.

Неожиданно он увидел, что к нему быстро идет по пандусу Сара Боутрайт.

Сначала ему, как обычно, бросились в глаза простые, строгие черты ее лица. Но когда она подошла ближе, он заметил кое-что еще. Слегка опущенные уголки рта и едва заметные темные полоски под глазами говорили о пережитом глубоком личном горе.

За недели, последовавшие за его возвращением в Питсбург, ему пришлось разговаривать с бесчисленными представителями службы охраны правопорядка, агентами Бюро по контролю за оборотом алкоголя, табака, оружия и взрывчатых веществ, сотрудниками отдела обслуживания посетителей Утопии. Чуть позже у него состоялись десятки телефонных бесед с проектировщиками парка и специалистами по компьютерным системам. Но с Сарой Боутрайт ему предстояло говорить впервые. Последний раз, когда он ее видел, она сидела на полу камеры, поддерживая голову умирающего Фреда Барксдейла.

Он подумал было ее обнять, но вместо этого лишь протянул руку.

— Сара! Какой приятный сюрприз!

Она пожала его руку — коротко, но крепко.

— Я видела твое имя в сегодняшнем списке специалистов. Вот и решила сама тебя встретить.

— Тебе разве не надо где-то быть? — спросил он. — На этом вашем утреннем совещании, как оно называется…

— Военный совет? Там могут обойтись и без меня.

Они начали спускаться по пандусу следом за идущими в сторону Ядра специалистами и их сопровождающими в белых куртках. Уорн бросил взгляд на еще одни часы. Ноль сорок восемь.

— Собственно, даже приятно вырваться хоть разок, — сказала Сара. — Дел сейчас по горло, готовимся к празднованию второй годовщины. Да еще вся эта новая бюрократия — не одна комиссия, так другая. По охране здоровья и безопасности, по охране окружающей среды, по промышленной гигиене… Порой кажется, будто от чиновников некуда деться.

— Все так плохо?

— Даже хуже. Но бизнесу не мешает. Посещаемость парка выросла за прошлый квартал на пятнадцать процентов. Мы теперь на третьем месте.

Уорн понимал, что, приводя цифры и проценты, Сара пытается таким образом себя утешить. Что-то в ней изменилось; это крылось глубоко в ее взгляде, но он не мог сообразить, что именно.

Они прошли между расположенными в форме подковы фонтанами, мимо голографических картин и входного портала Камелота. Появляясь из потайных дверей или исчезая за стенными панелями, быстро шагали служащие, торопливо завершая последние приготовления. Впереди, у входного портала Каллисто, музыкант в блестящем комбинезоне нес инструмент, похожий на футуристическую виолончель.

— Идем, — сказала Сара, нарушив тишину, становящуюся тягостной. — Покажу тебе кое-что.

Они прошли мимо ряда магазинов и галереи «Мысленный взгляд», затем Сара свернула к дальней стене Ядра, к массивному шестиугольному порталу. Над ним виднелась колеблющаяся, словно в воде, вывеска: «Атлантида». «Ну конечно», — подумал Уорн, взглянув на надпись.

Увидев их, группа служащих у портала отошла в сторону, улыбаясь и кивая начальству. Сара и Уорн прошли по широкому коридору с низким потолком и оказались в месте, напомнившем ученому экваториальный пляж, где шли обширные археологические раскопки. Уорн удивленно уставился на решетки и балки, рычажные весы и опорные плиты, на тщательно выровненные слои почвы — все признаки настоящей профессиональной работы. В этот ранний час здесь никого не было.

— Что это такое? — спросил Уорн.

Сара с любопытством взглянула на него.

— Ты не читал предварительную концепцию?

— Только краткое описание. Я был слишком занят техническими спецификациями.

— Это модель настоящих раскопок в Акротири. Полностью действующая, вплоть до фотограмметрических записей. Идея заключается в том, чтобы посетители сначала проходили через современные раскопки Атлантиды, как бы привыкая к тому, что им предстоит увидеть, а затем портал вернет их назад во времени, в золотой век этого города. Мы попытались сделать иллюзию погружения как можно более реалистичной. Строительство завершено, мы лишь откладываем открытие на месяц, чтобы кое-что… усовершенствовать.

Она бросила взгляд на Уорна.

— Задержка — не моя вина, — ответил он.

— Я этого и не говорила. Мы заканчиваем третью фазу испытаний, и все отчеты, которые мы получаем, полны оптимизма. — Она махнула рукой. — Давай я покажу тебе сам Мир. Тебе понравится.

Пройдя территорию раскопок, они вошли в одну из больших цилиндрических кабин. Двери закрылись, и Уорн на мгновение оказался в темноте. Затем по обеим сторонам цилиндра раздвинулись боковые панели, и он понял, что их окружает вода. На стенах и потолке плясали зеленовато-голубые отблески отраженного света. Послышалось гудение, затем легкий толчок, вдоль стен цилиндра побежали пузырьки, и кабина начала опускаться.

Уорн повернулся к Саре.

— Мы ведь на самом деле не движемся?

— Тихо. Испортишь впечатление.

Далеко внизу, на подобии океанского дна, Уорн различил туманные силуэты. Прижавшись лицом к плексигласовому окну, он увидел шпили и минареты фантастического города. В подводных течениях мерцали похожие на драгоценные камни огоньки. Свет потемнел, и картина исчезла. Уорн отошел от окна.

Слегка вздрогнув, цилиндр остановился. Двери в его противоположном конце с шипением открылись.

— Идем, — слегка улыбнувшись, сказала Сара.

И Уорн шагнул в рай.

По крайней мере, ему показалось, что рай должен выглядеть именно так.

Они стояли на просторной перламутрово-белой набережной. У их ног плескалось спокойное море, такое ярко-синее, что Уорну захотелось окунуть в него кисть. Во всех направлениях расходились широкие дороги из того же белого материала, плавно изгибаясь над водой и уходя к большим скоплениям зданий, башен и серебристых стен, казалось, простиравшимся до бесконечности. По обочинам росли экзотические пальмы и яркие цветы. Неподалеку покачивались на якоре несколько деревянных лодок с высокими изящными носами в форме лебедей. Тот тут, то там из воды выпрыгивали маленькие серебристые рыбки, сверкая на солнце чешуей. А над всем этим простирались купол и чистое безоблачное небо.

Сара молча повела его к мраморной скамейке под раскидистой пальмой. Уорн сел, зачарованный окружающим зрелищем. Дул свежий ветерок, прохладный и бодрящий, доносивший некий бесконечно многообещающий аромат. Казалось, будто этот вечный город поднялся из морских глубин, чтобы сделать подарок лично ему.

— Как тебе? — услышал он вопрос Сары.

Уорн покачал головой.

— Великолепно. Просто потрясающе.

Сара улыбнулась, явно довольная комплиментом.

— Это хорошо, учитывая, что тебе предстоит провести здесь большую часть недели. Мы не жалели расходов. Некоторые из водных эффектов, созданных нашими инженерами, нужно увидеть собственными глазами, чтобы в них поверить. Предполагается, что один из водных аттракционов, «Последние мгновения Помпеи», станет крупнейшей достопримечательностью Утопии. Возможно, ты о нем слышал. С помощью портативных голографических технологий мы поместили в каждую пассажирскую кабину изображение Эрика Найтингейла, и…

Неожиданно вода у их ног забурлила. К поверхности поднялся вихрь пузырей, а затем появилась длинная узкая голова, по чешуйчатым бокам которой стекала пена. На них уставились немигающие желтые глаза.

— Вот ты где, — улыбнулся Уорн.

Морское чудовище пристально смотрело на него, поднимаясь все выше из воды, фут за футом, высокое и гладкое, похожее на гигантскую змею. Шкура его переливалась и блестела, отражаясь в сверкающей поверхности воды. С идущих вдоль боков механических плавников стекали похожие на жемчужины капли. Несколько мгновений оно оставалось неподвижным, балансируя среди пены, затем начало кувыркаться и прыгать на волнах.

Уорн покачал головой. Он смог испытать это существо лишь в Олимпийском бассейне в Карнеги-Меллоне, несмотря на протесты тренера по плаванию, и вид его здесь, на широких водных просторах, стал для него откровением. Создание водного робота, достаточно впечатляющего для Атлантиды, — с разумом дельфина и гибкостью угря — стало для него самой сложной на данный момент задачей. К счастью, у него была возможность воспользоваться помощью весьма опытного коллеги. И все же фальстартов и проведенных за компьютером бессонных ночей оказалось намного больше, чем он мог предполагать. Но конечный результат — Леди Макбет, как назвали этот прототип, — стал для него наиболее успешной демонстрацией искусственного интеллекта. И, увидев плод своих трудов в его родной среде, он понял, что работа того стоила.

Неожиданно чудовище перестало резвиться и скрылось под поверхностью моря. Несколько мгновений все было тихо, и вдруг оно высоко выпрыгнуло из воды в отдалении, раскрыв пасть с рядами сверкающих зубов. Взревев, оно выплюнуло длинный язык пурпурного пламени, затем снова нырнуло под воду. Так повторилось несколько раз, прежде чем создание наконец вернулось к их скамейке, балансируя среди пены и глядя на них, словно ожидая одобрения. Из его ноздрей поднимались тонкие струйки дыма.

— Какая Атлантида без морских змей? — пробормотал Уорн. Он повернулся к Саре. — Она хорошо себя ведет?

— Она проходит бета-тестирование с тех пор, как ты ее сюда прислал. Насколько я слышала, ежечасные представления прошли без сбоев. Впрочем, у нее есть одна дурная привычка.

— Дурная привычка? Какая?

Сара кивнула в сторону змеи.

— Смотри. Скоро увидишь.

Ученый нахмурился.

— Гм… В любом случае, два первых рабочих образца ждут в аэропорту. Они прибыли вчера грузовым самолетом. После того как я прослежу за их запуском, я заберу Леди Макбет к себе в лабораторию, проверю на сбои или аномальное поведение.

Он замолчал. Казалось странным, что он снова здесь, в Утопии, рядом с Сарой. В прошлый раз его вызвали, чтобы отключить метасеть, сделать лоботомию взбунтовавшимся роботам. Но этому помешали другие события. И теперь, по иронии судьбы, круг замкнулся. Он добился ощутимого прогресса в своей работе по машинному обучению. Его теории, когда-то считавшиеся радикальными, воплотились в жизнь. И сегодня он вернулся, чтобы запустить новых, лучших, более интеллектуальных роботов.

Откашлявшись, он обвел рукой сверкающий пейзаж.

— Что ж, это воистину прекрасно, Сара. Ты можешь гордиться.

Женщина кивнула.

— Мы создали современную систему циркуляции, которая очищает и распределяет двести тысяч галлонов воды в минуту, — к нам даже обращались власти Венеции. Когда в следующем месяце откроется Атлантида, все остальные водные парки в мире немедленно устареют.

Она помолчала, глядя по сторонам. Легкий ветерок шевелил ее каштановые волосы.

— Все будет отлично, — очень тихо сказала она.

Уорн посмотрел на нее. Она все так же улыбалась, взгляд грустных глаз был ясен.

И тут он понял, что в ней показалось ему иным. С первого дня, когда он с ней познакомился, Сара всегда отличалась некоей инстинктивной, почти агрессивной уверенностью в себе. Он и сейчас ощущал эту энергию, словно исходящее от жаровни тепло, но после всего пережитого ее основательно поубавилось.

По пути из Питсбурга он уже думал о том, что скажет, когда наступит такой момент. Отчего-то здесь, среди водяного великолепия, он сумел найти лишь самые простые слова.

— И все-таки… как у тебя дела, Сара? — спросил он.

Она продолжала смотреть вдаль, на шпили Атлантиды.

— Все хорошо. Я не сразу справилась. Но сейчас все в порядке.

— Когда ты не хотела со мной разговаривать, не отвечала на мои звонки, я боялся, что… — Он на мгновение замолчал. — Я боялся, что ты не сможешь меня простить. За Барксдейла.

— Я не могла, Дрю. Сначала не могла. Но теперь могу. — Она наконец повернулась к нему. — Ты ведь помог спасти Утопию. Парк для меня — вся моя жизнь, и я должна быть тебе благодарна. Но это тяжело. Порой это невыносимо…

Женщина отвернулась. Уорн некоторое время смотрел на нее, затем снова повернулся к воде, глядя на прыжки Леди Макбет.

— Знаешь, — медленно сказал он, — это не я в конечном счете спас Утопию. Ее спас Непоседа.

Он замолчал, вспоминая финальную сцену в коридоре уровня «С».

Сара вопросительно посмотрела на него.

— Пеккем наверняка все вам рассказал. Про взрывчатку на спине Непоседы, про эхолокатор, который мы прикрепили к броневику.

Сара кивнула.

— Но эхолокатор прекратил передачу, и робот остановился, потеряв сигнал. Весь план был под угрозой. Почти не думая, я дал Непоседе команду «догони». И он подчинился. Он погнался за броневиком. И остановил его.

Женщина снова кивнула.

— Дело в том, Сара, что Непоседу никогда не учили команде «догони». Я программировал противоположный приказ. Но каким-то образом он сам обработал директиву, определил, что следует делать. Вот этого я не могу понять. Может, дело было в тоне моего голоса, в жестах? Или эта способность случайным образом возникла у него раньше и требовался лишь некий неизвестный импульс? И мне стало любопытно. Когда я узнал, что Хард-Плейса восстанавливать не будут, я попросил Терри прислать его логический модуль ко мне в Питсбург. Я предполагал, что причина его внезапного безумия заключается в том, что он был заражен вирусом Джона Доу, который я заставил преждевременно сработать. К счастью, мне удалось отключить его, прежде чем он успел причинить вред мне или кому-то другому возле того прилавка с мороженым. По крайней мере, так я думал.

— Продолжай, — сказала Сара.

— Когда я проверил его внутренние логи, оказалось, что я был прав насчет программы-шпиона. Она на самом деле существовала и действительно подействовала преждевременно. Но в другом я ошибался. Сара, я его вовсе не выключал. Аварийный тумблер не сработал. И все же я не понимаю. Хард-Плейс не мог сам отрубиться. Он на это просто не способен.

— Но он смог перегрузить свою нейросеть, — ответила Сара. — Искусственно вызвать отключение. Он понял, что делает что-то не предусмотренное его исходной программой, и предпринял нейтрализующие действия. Иными словами, он этому научился.

Уорн ошеломленно посмотрел на нее.

— Ты знала?

— Я читала секретный официальный документ на эту тему, который ты нам присылал, и твою статью «Машинное обучение в стрессовых ситуациях». — Она кивнула в сторону Леди Макбет. — Вот почему нам даже в голову не приходило предложить заняться ее разработкой кому-то другому.

— Да? А я все время думал, что это из-за истории обо мне в «Журнале робототехники», вынесенной на обложку.

Сара коротко улыбнулась.

Уорн вытянул ноги и сунул руки в карманы. В неподвижной воде проплыл косяк рыбок. Леди Макбет изрыгнула огонь и устремилась за рыбками, рассыпавшимися во все стороны.

— Что это? — удивленно спросил Уорн. — У нее в программе такого не было.

— Небольшой сбой, который зафиксировали наши техники, — ответила Сара. — Та самая дурная привычка, про которую я тебе говорила. Она любит гоняться за рыбой.

Сверкающее хромом и деревом пространство транспортного центра заполнялось посетителями, которые нетерпеливо толпились перед кассами, ожидая наступления волшебных девяти часов. Уорн шел среди них рядом с Сарой, окидывая взглядом толпу в поисках Джорджии. Неожиданно он заметил ее у металлической колонны возле выхода. Она покачивала ногой, глядя по сторонам; наушники ее слегка подпрыгивали в ритме неслышимой музыки.

Рядом с ней стояла Терри Бонифацио. Яркие солнечные лучи золотили ее темные волосы.

Краем глаза Уорн заметил, что Сара помедлила. Она тоже их увидела.

Директор быстрым и целеустремленным шагом направилась к девочке.

— Привет, Джорджия, — поздоровалась она, кладя ей руку на плечо. — Как дела?

— Плохо, — последовал ответ.

— Почему?

— Потому что я тут. Папа не пускает меня внутрь.

Сара вопросительно посмотрела на Уорна.

— Я решил, что в первый день не стоит спешить, — сказал он. — Ну знаешь, разведать обстановку, не заходить дальше транспортного центра. Как оказалось, беспокоиться не о чем. Так что завтра придем уже как обычно.

Сара снова повернулась к Джорджии.

— Когда будет свободное время, найди меня. Если не буду на совещании, покажу тебе Атлантиду.

Девочка с интересом взглянула на нее.

— Папа мне про нее рассказывал. Похоже, там в самом деле здорово.

Не снимая руки с плеча Джорджии, Сара повернулась к Терри.

— Рада вас видеть, — сказала она. — Как новая работа?

— В Карнеги-Меллоне ее выше крыши, — с ослепительной улыбкой ответила филиппинка. — Но мне нравится. Эндрю завалил меня работой по горло. — Уорн почувствовал, как она слегка сжала его руку. — Если бы там еще были казино и ярмарка неподалеку, я вообще бы себя чувствовала на седьмом небе.

— Что ж, нельзя иметь все сразу.

— Знаю. Так что удовлетворюсь тремя бесплатными пропусками в парк на завтра.

— Считайте, что вы их получили.

Уорн внимательно наблюдал за ними. В разговоре двух женщин не ощущалось никакой неловкости.

Сара, улыбаясь, повернулась к нему.

— Мне бы следовало навешать на тебя всех собак за то, что ты помог Карнеги-Меллону похитить у нас Терри.

— Ты всегда можешь вернуть ее обратно.

— Запомню, — сказала она, пристально глядя на них. — Дай только время.

На асфальтированной площадке перед транспортным центром уже трудились служащие, руководя парковкой ста машин в минуту. Между рядами машин катились армады желтых трамвайчиков, полные улыбающихся лиц в темных очках. Сара проводила их до взятого напрокат автомобиля, оживленно болтая с Джорджией. Был один из редких для Невады дней — приятно теплый, но не жаркий.

Уорн отвел Терри в сторону.

— Это ты добавила подпрограмму погони в Леди Макбет без моего ведома? Нехорошая девочка. Получишь трепку, когда вернемся в мотель.

— Все обещаешь и обещаешь. Кроме того, Непоседа наверняка бы это одобрил.

Уорн посмотрел на Сару.

— Знаешь, — сказал он уже громче, — я так и не получал никаких вестей от Пула.

— Он писал мне.

— Тебе?

— Несколько месяцев назад пришла открытка. Без имени, без обратного адреса, лишь марка с портретом Хуареса. Он спрашивал, действителен ли еще его пожизненный пропуск.

Уорн рассмеялся и покачал головой.

— Лучше садитесь сзади, — сказала девочка Терезе, когда они подошли к машине. — Я еще не закончила.

— Не закончила что? — спросил ученый.

— Убеждать Терри прокатиться с нами завтра на «Машине криков».

— Ни за что, — тотчас же ответила женщина.

— Придется. Без вас неинтересно.

— Я же тебе говорила, я не выношу русских горок.

— Да ладно!

Тереза поколебалась и искоса посмотрела на девочку.

— Отдашь мне диск Брубека, который «одолжила» три месяца назад?

— Хорошо.

— А Арта Тэйтума?

Джорджия скорчила гримасу.

— Ладно.

— Тогда я подумаю над твоим предложением.

Сара рассмеялась и придержала перед Джорджией дверцу. Подождав, пока девочка пристегнется, она наклонилась и крепко ее обняла.

— Пока, Джорджия, — сказала она.

— Это правда? — спросила девочка. — В смысле, про Атлантиду?

— Конечно. Спросите на информационной стойке, у твоего папы есть разрешение от меня.

Обойдя вокруг машины, Сара наклонилась к открытому окну со стороны Уорна. На ее лице не было макияжа, и из-за яркого солнца глаза казались бледно-желтыми.

— Удачного запуска, — сказала она.

Потянувшись к ней, он поцеловал ее в щеку.

— Увидимся в парке.

Она улыбнулась, выпрямилась и кивнула.

Выезжая с парковки в сторону шоссе и Лас-Вегаса, Уорн все еще видел ее в зеркале заднего вида. Она стояла неподвижно, словно позолоченная тень, на фоне ярких очертаний транспортного центра, с поднятой в прощальном жесте рукой.