— Какого черта? — Гидеон вскочил как раз вовремя, чтобы увидеть, как батарея, описав дугу, нырнула в голубое пространство. — Ты с ума сошла?

Девушка посмотрела на него, и в ее глазах плескалось неповиновение.

— Я не уеду отсюда. Не таким образом. И не сейчас.

Потрясенный Гидеон уставился на нее, не в состоянии придумать ничего, что на это ответить. Он ни в коем разе не должен был давать ей телефон. Она, видимо, совсем обезумела, ее разум поработил лихорадочный бред — в здравом уме такое сотворить было невозможно.

— Ты действительно думаешь, что Глинн позволит нам закончить то, что мы начали? Нет. Он соберет новую команду. Привлечет правительство Никарагуа, потому что я уверен, что этот остров — их территория. Проект превратится в первоклассный цирк. Нам просто не оставят ни единого шанса.

— Тебе нужна медицинская помощь. Ты можешь умереть.

— Я поправлюсь. И нам нужно довести дело до конца.

Он внимательно осмотрел девушку. Она действительно выглядела лучше. Или, может быть, это был просто выброс адреналина.

— Мы почти у цели, — продолжала она тихо его увещевать. — Нам всего лишь нужно исследовать этот остров, найти лотос и взять его. Только тогда наше дело будет сделано, — она снова легла, продолжая пристально смотреть на него, ее лицо то краснело, то бледнело, но глаза оставались ясными. Она говорила разумно и серьезно.

Гидеон продолжал взвешивать различные варианты. В том, что она сказала, несомненно, было зерно правды — если Глинн вытащит их сейчас, их роль на этом будет сыграна. А они были так близко — осталось только найти растение! Но вот вопрос: насколько это было выполнимо? Он отдавал себе отчет в том, что тоже хотел довести дело до конца. Более того: он очень хотел спасти свою жизнь. Сколько времени понадобится на то, чтобы лотос преобразовали в лекарство, и он поступил в свободную продажу? Процесс займет годы, а время было для него недоступной роскошью. Этот лотос был его выстрелом наугад, но почему бы и нет? Ему нечего терять.

— Ладно, согласен.

Она улыбнулась.

— Я знала, что ты согласишься. Мы с тобой не такие уж и разные.

Он пожал плечами.

— Пойду, попробую раздобыть нам чего-нибудь съестного. А ты отдыхай и поправляйся.

Гидеон взял пистолет, проверил его, а затем встал и убрал его за пояс. Ему пришлось схватиться за лиану, когда его окатила волна головокружения. Вершина острова, видевшаяся в темноте снизу, выглядела так, как будто была несколько миль в поперечнике. Казалось, что окружающая растительность буквально кишела многочисленными представителями дикой природы — он слышал, как птицы, поют и перепархивают с дерева на дерево над ним, и еще много других шумов и криков, которые он не смог идентифицировать.

Гидеон взял пустую водонепроницаемую сумку, сунул в нее бутылку с водой и боеприпасы, и отправился в джунгли. Там все верхнее пространство было занято невероятно толстыми, плотными кронами, а под ногами была не менее толстая лесная подстилка, наряду с почти непроходимым подлеском больших зеленых лиственных растений. Куда ни глянь, всюду поднимались высокие гладкие стволы деревьев. И даже когда Гидеон поднял глаза, он не смог увидеть небо — только колышущийся зеленый купол с вкраплениями золотого и коричневого.

Здесь было легко заблудиться. Но когда Гидеон стал рубить джунгли неподходящим, но единственным имеющимся ножом, он понял, что сможет по просеке проследить свой путь назад. Его продвижение было мучительно медленным. Время от времени он останавливался, чтобы тщательно осмотреть растение, сорвать лист и раздавить его в руке, чтобы проверить его запах, но ему так и не встретилось ничего хоть отдаленно напоминающего запах лотоса, будь то стручок или корень.

Внезапно, когда Гидеон потянулся к одному странно выглядящему растению, он почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, но, ухватившись за ближайшую ветку, смог остановить свое соскальзывание в некий глубокий провал, напоминавший старую лавовую полость. После этого он стал продвигаться гораздо осторожнее.

Остров, как он понял, был пронизан подобными отверстиями и ямами, чередовавшимися с зазубренными вулканическими скалами, то тут, то там выступавшими из почвы джунглей и опасно замаскированными тяжелыми шторами папоротников и подлеска. В какой-то момент Гидеон услышал, как где-то высоко, по верхушкам деревьев, пробежала стая обезьян, крича на него, захватчика. Он попытался подстрелить одну из них из пистолета, но кроны деревьев были слишком плотными, а обезьяны двигались слишком быстро.

Неожиданно он вышел на тропу — большую звериную тропу, хорошо вытоптанную, а значит, часто используемую. Он осмотрелся в поисках следа или помета, который мог бы подсказать ему, какой вид животных проделал ее, но так ничего и не нашел. Как бы то ни было, для Гидеона тропа выглядела весьма многообещающей — здесь ходил кто-то большой. И этот кто-то мог стать хорошей едой… при условии, что его получится подстрелить из пистолета.

Он продолжил идти по тропе, не желая пробираться через подлесок, рискуя снова провалиться в какую-нибудь яму. Восходящее солнце ярко освещало самые верхушки деревьев, превращая влажные джунгли в парную зеленую духовку. Гидеон все так же наугад проверял различные растения, понимая, что найти лотос может оказаться более сложной задачей, чем он ожидал. В какой-то момент он подошел к кустарнику, покрытому круглыми фруктами бордового цвета, напоминавшими небольшие сливы. Осторожно попробовав их, он обнаружил, что они были восхитительно сладкими, и он ободрал весь куст, сложив плоды в сумку.

Тропа раздвоилась, и он наугад выбрал первое попавшееся ответвление. Этот путь пролегал мимо еще одного куста, увешанного другими, но не менее вкусными фруктами. Остров начал ощущаться как тропический рай, затерянный мир. Почти все растения были незнакомы — но, опять же, Гидеон никогда не бывал в этой части планеты раньше. Он пожелал, чтобы у него было больше времени на изучение книг по ботанике в библиотеке яхты.

Из кустов доносились разнообразные странные шорохи, и вдруг семья маленьких мохнатых свиней с бивнями — пекари, возможно — вырвалась из подлеска и пересекла тропу, чтобы исчезнуть с другой ее стороны — снова, слишком быстро, чтобы он успел выстрелить.

Тропа, казалось, вела к высокому вулканическому обнаженному пласту, и, добравшись до него, Гидеон увидел, что она обрывается прямо у проема большой пещеры. Вернее, это был лавовый туннель.

Гидеон осторожно подкрался к входу. С каждым шагом становилось очевидно: это было логово. Но какого животного? Бизоны не жили в пещерах. Может, медведи? Или ягуары? Гидеон решил рискнуть и вошел внутрь. Воздух пещеры оказался насыщен мускусом зверя, запахом навоза и влажного меха. Похоже, входить сюда было плохой идеей.

Гидеон оглядел пол пещеры в поисках следов. И там, на сухом песке, он обнаружил целую их россыпь. Оценив их, он решил, что они принадлежали какому-то непарнокопытному, вероятно, тапиру. В библиотеке на яхте был раздел о млекопитающих Центральной Америки, и он смутно припомнил, что читал там об этих созданиях. Факты гласили, что тапиры были ночными обитателями и протаптывали в джунглях тропы. И еще, что они ценились местными жителями как источник вкусного мяса.

Так как фруктов Гидеон раздобыл более чем достаточно, он решил вернуться в лагерь. Амико лежала там же, где он ее оставил, и спала. Она выглядела такой бледной и такой больной, что он невольно пал духом.

Разведя огонь, Гидеон снова сделал чай, и после пробуждения напарницы, напоил ее им. На вопрос, как она себя чувствует, он получил раздраженный взгляд.

— Нужно построить хижину на случай, если снова пойдет дождь, — заявила девушка и начала подниматься.

— Черт возьми, не двигайся, — велел ей Гидеон. — Тебе нужно выздоравливать. Ни о чем не беспокойся. Я все сделаю сам.

Он с трудом отрезал ножом несколько молодых гибких стволов и использовал их, чтобы создать импровизированный каркас, связав их лианами. Охапки тонких прутиков обеспечили скелет крыши. Последним штрихом стало ее покрытие огромными плотными листьями. Пол был сформирован аналогичным образом. Закончив строительные работы, Гидеон помог Амико перебраться на новый тюфяк из листьев и поставил рядом с ней сумку с фруктами.

— Прости, что я такая бесполезная, — пробормотала она.

— Пока ты отдыхаешь, я собираюсь провести более детальное исследование острова.

Она начала подниматься на ноги.

— Я иду с тобой.

— Нет, не идешь.

— К черту, — она встала на ноги, но покачнулась.

— Ты стоишь-то с трудом, что уж говорить о прогулке.

— Мне надо пройтись, и все пройдет.

Гидеон почувствовал волну гнева, направленную на эту упрямую женщину.

— Слушай. Ты разбила наш спутниковый телефон — твой последний шанс получить медицинскую помощь. Так что за тобой должок, ты просто обязана выздороветь. А это значит оставаться здесь.

Девушка уставилась на него, былое неповиновение снова пылало в ее глазах. Но через пару мгновений она пробормотала:

— Хорошо. Но поищи лотос.

— Хотел бы я знать, что искать.

Она снова легла, немного поморщившись.

— Сможешь раздобыть нам что-нибудь из мяса? Я бы не отказалась от стейка.

Гидеон обзавелся сумкой для своей прогулки, взял дополнительные боеприпасы, воду и фонарь. Он подумал, что чуть позже вернется в ту пещеру и устроит засаду на спящего тапира.

Гидеон шагал по уже знакомому старому пути, по тропе тапиров, но на этот раз он выбрал ее противоположное направление. Он двигался медленнее, делая мысленные пометки, присматриваясь к растениям, изредка растирая пальцами лист или стручок, чтобы проверить запах. Звериные тропы разветвлялись снова и снова, по-видимому, случайным образом, но, используя положение солнца, Гидеон придерживался западного направления, которое через сорок пять минут вывело его на другую сторону острова. Сначала Гидеон увидел свет сквозь кроны деревьев, и вдруг он оказался на краю обрыва, глядя на горизонт бескрайнего океана. Это был великолепный вид: солнце погружалось в воду далеко внизу, на небе клубились пухлые белые облака, а с побережья доносился слабый звук прибоя. Скала под его ногами была такой же отвесной, как и та, на которую они поднялись. Гидеон задался вопросом, как они спустятся с этой островной крепости когда придет время.

Тропа продолжала виться вдоль края обрыва. Окружающие джунгли, казалось, были полны странных и экзотических существ: блестящие разноцветные пауки (которые, как он надеялся, не были ядовитыми), убегающие прочь странные хохлатые ящерицы и разноцветные птицы, хрипло кричащие на деревьях. Вдруг Гидеон уловил, что к нему приближается другая стая обезьян — не так, как в прошлый раз, а с большим шумом. Он быстро сошел с тропы, укрывшись в плотной растительности, и приготовился подстрелить одну из них. Белые головы этих обезьян служили прекрасным ориентиром, и, вспомнив материалы дела, он решил, что это, должно быть, были белоголовые капуцины. Но он не припоминал, чтобы у них были полоски желтого цвета на задних лапах, как чулки.

Надеясь, что они не были редкими и экзотическими, мысленно извиняясь перед всеми известными богами, затаившись, он ждал, с пистолетом наготове, в то время как стая приближалась к нему по верхушкам деревьев. Они с большим удовольствием лакомились плодами, обглоданные косточки фруктов падали вокруг него. Медленно, мужчина навел пистолет на самую большую обезьяну и прицелился. Это был трудный выстрел — расстояние составляло более ста футов. В конце концов, он выдохнул и нажал курок.

Грянул выстрел. Обезьяны разразились оглушительным визгом, деревья затрещали, когда они ринулись прочь… в том числе и обезьяна, которую он пытался пристрелить. В качестве своего рода прощального подарка последняя одарила его большой кучей экскрементов, рухнувшей прямо на него.

— Сукин сын, — пробормотал себе под нос Гидеон, пряча пистолет обратно за пояс и стряхивая с плеча куски обезьяньего дерьма, обдавшего его вонью. Осмотревшись, он осторожно вернулся на открытую тропу.

И тут у себя за спиной он услышал треск и грохот — кто-то стремительно ломился сквозь джунгли. Следом пришел ужасный рев. Молниеносно среагировав, Гидеон развернулся и вытащил пистолет. Но прежде чем он успел его поднять, на тропу выскочило отвратительное, ужасающее чудовище с открытой розовой пастью, из которой и исходил рев. Оно было гигантским, гуманоидным, с массивной головой огромного размера, на которой выделялся один большой, блестящий, желтый, как блюдце, глаз.

Огромная волосатая рука замахнулась, и Гидеон принял ломающий кости удар, пришедшийся на его бок и отбросивший его на добрые десять футов в жаркие объятия джунглей. Он так и остался лежать там — оглушенный и пронзенный всепоглощающей болью — не в состоянии пошевелиться. Но разъяренное чудовище не собиралось на этом останавливаться. С очередным гротескным и вызывающим мороз по коже ревом, оно налетело на Гидеона, и, снова занеся напоминавшую бетонную плиту руку, обрушило на мужчину еще один сокрушительный удар…