Батраки жили в самых убогих условиях: спали на полу в переполненных хижинах из дерева бунти, не имея никакой собственности вообще.

Первые дни я передвигался, как автомат, ни о чем не думал и ничего не чувствовал. Батраки, казалось, понимали, что мне довелось испытать, хотя многие из них родились на Лилит и, вероятно, никогда не подвергались подобной процедуре. Никто не пытался ни спровоцировать конфликт, ни установить нормальные отношения, словно все ожидали моей инициативы.

Работы заканчивались поздно, и все собирались на пятачке посреди деревни для совместной трапезы. Всем раздавали одинаковую еду: гигантские, безвкусные блины и сочные аппетитные желтые фрукты. Затем появлялся смотритель. Он жил рядом с работниками в точно такой же хижине, но один. Пищу, подобную нашей, он получал в своей лачужке. Пока мы работали, кто-то наводил порядок в общей столовой.

Несмотря на всю свою мощь, Кронлон занимал низшую ступень в здешней иерархии, лишь немного превосходя наш уровень. Достаточно было сравнить его жалкую хибару с возвышавшимся над деревушкой Замком, чтобы понять, какая пропасть отделяет его от собственных хозяев.

Работы состояли в основном из погрузки и переноски тяжестей. Я довольно быстро осознал, насколько выродился человек в условиях Конфедерации.

Жизнь на Лилит остановилась на уровне каменного века; весь труд был ручным, все орудия и утварь – грубые, корявые и, как правило, временные.

В озера впадали две горные реки, и местным жителям приходилось постоянно бороться с наводнениями. Почти каждый день в одно и то же время шел сильный короткий ливень; горы принимали на себя весь шквал, что в какой-то мере спасало поместье. Все ирригационные каналы рыли вручную, вручную грузили землю на повозки и отвозили на берега озер, где сооружались грубые земляные дамбы. Дренажные и ирригационные каналы протянулись на сотни километров; их постоянно размывало, и напряженная работа не прекращалась ни на день.

На полевых работах царило равноправие – мужчины и женщины трудились вместе, выполняя одну и ту же работу. Конечно, учитывались силы, возраст и способности. Дети – самым маленьким было лет шесть-семь – трудились наравне со старшими, выполняя посильную работу под присмотром родителей. Система общественного управления была грубой и примитивной, но хорошо продуманной. Действовала она на родоплеменном уровне.

Дни на Лилит были длинными, рабочее время делилось на равные промежутки с очень короткими перерывами для отдыха и четырьмя длинными – для еды. Продолжительность рабочего дня составляла шестнадцать часов. Когда на долину опускалась ночная мгла, Замок вдали озарялся огнями. Ночи тоже были длинными. На широте около пяти градусов, где располагалось поместье Зейсс, продолжительность дня и ночи весь год не изменялась.

Досуг батраков был не более разнообразен, чем все остальное. Они танцевали и пели песни, болтали, в основном о работе, сплетничали. Некоторые занимались любовью, но семей или постоянных связей, как правило, не возникало. Хотя при согласии партнеров создавалось некое подобие семьи.

Этот замкнутый жалкий мирок казался нормальным и естественным. И неудивительно – ничего другого они не знали.

Ну а я? Я пребывал в полной отключке. Я работал, выполнял приказы, но никогда ни о чем не думал.

Теперь-то мне ясно, почему все сложилось так, а не иначе. Честно говоря, больше всего на свете я хотел бы это забыть. Но не могу. Страшно представить, во что я мог превратиться. Скорее всего в некий подвид человекообразного растения. Вот это, пожалуй, страшило меня больше всего.

Трудно сказать, сколько времени я пребывал в таком состоянии – дни, недели… На Лилит нет ни часов, ни календаря.

Медленно, очень медленно, я начал восстанавливать свое истинное «я» – сначала во сне, затем в неожиданно всплывавших из укромных уголков подсознания обрывках воспоминаний. Сейчас я понимаю, что на отчаянное внутреннее сопротивление меня запрограммировали еще в клинике Службы безопасности. Никто не хотел играть с удачей вслепую.

"Найди пришельцев… Убей властителя…"

Эти приказы постепенно формировались в моем мозгу и помогли восстановиться, казалось бы, безнадежно разрушенному сознанию.

"Найди пришельцев… Убей властителя…"

Медленно, очень медленно, ночь за ночью возвращались ко мне осколки памяти и собирались согласно приказу, который я должен был выполнить несмотря ни на что.

"Найди пришельцев… Убей властителя…"

И шаг за шагом вернулась способность мыслить. Вечером, перед тем как заснуть, я принялся последовательно вспоминать, что со мной случилось. Теперь оставалось одно: ждать и надеяться.

В цепочке моих рассуждений мог быть изъян, но она работала, и только это теперь имело значение. Первым и самым значительным шагом стало осознание того, что каждый, прилетевший на Лилит, проходил через подобное.

Патра, рыцарь в Верхнем замке, даже сам властитель Марек Криган – ни у кого на этом пути не было привилегий. А Марек прошел все стадии – от смотрителя до властителя – и выиграл Гран-при в бесконечной изматывающей борьбе.

"Найди пришельцев… Убей властителя…"

Всем, кто здесь чего-то добился, пришлось сначала выделиться из массы покорных рабов и пройти – ступень за ступенью – иерархическую лестницу. Всем без исключения.

Так как же действует эта проклятая сила? Как узнать, есть она у тебя или нет?

Спектакль, устроенный Кронлоном, потряс меня до глубины души. Мне и раньше доводилось попадать в переделки, но я всегда находил выход. Единственное отличие теперешней ситуации состояло в том, что, осознав мощь противника, я не стал готовиться к уничтожению врага, а незаметно сдался. В тот день, когда я понял, что передо мной обычное препятствие, а не абсолютно непреодолимый барьер, я вновь почувствовал себя человеком.

Я начал завязывать беседы, хоть это оказалось весьма непросто: темы можно было пересчитать по пальцам. Разговоры о погоде отпадали – погода здесь была неизменной – жаркой и влажной. О чем можно говорить с человеком, для которого вся Вселенная ограничена небольшой горной долиной? Некоторые батраки бывали в других поместьях, но и там жизнь не отличалась разнообразием.

В этом, похоже, и была загвоздка. Хоть в действительности я и знал несравненно больше, чем уроженцы Лилит, мне не хватало информации. После восстановления личности я отчаянно нуждался в обществе людей разумных. Я всегда любил одиночество, но на сей раз оно оказалось принудительным. Прежде общение было всегда доступно мне, стоило только захотеть. А теперь, казалось, все обернулось против меня. Я уже почти отчаялся. Но внезапно судьба улыбнулась мне. Ее звали Ти.

Как-то вечером, уже после моего выздоровления, мы случайно встретились в нашей деревне. Мне и раньше доводилось пару раз мельком видеть ее. Да и трудно было ее не заметить.

Она была невысокая, но такая стройная, с тонкой талией, пышным бюстом и особенно пикантными ягодицами. Удивительные, песочного цвета волосы ниспадали в аккурат до этих самых аппетитных выпуклостей. Да, очень привлекательная девушка. Единственное, что несколько портило впечатление, – это странное сочетание лица двенадцатилетнего подростка с телом зрелой женщины.

Я бы не отреагировал на этот нонсенс, если бы подобное было типично для Лилит, но в нашей деревушке по крайней мере ничего похожего не встречалось. Здесь чувствовалась какая-то тайна, и я решил выяснить, в чем дело.

– Да это же Ти, – пояснил мне один батрак. – Ее выбрал телостроитель и скоро возьмется за нее всерьез. Заминка произошла только из-за того, что у нее обнаружились редкие врожденные способности, и теперь он хочет посмотреть, что из нее получится.

На меня обрушилась лавина совершенно новой информации, и оказалось, что случайно я получил очень ценные сведения.

– А что это значит – "выбрал телостроитель"? – спросил я. – Ты же знаешь, я здесь недавно.

– Хозяин Тиль разводит женщин так же, как он разводит снарков.

Снарками назывались огромные косматые монстры, которых разводили из-за необыкновенно вкусного мяса.

– Когда ребенок, особенно девочка, рождается с какими-нибудь особенностями, его тут же берет на заметку телостроитель, который отбирает кандидатов для спаривания. Он переделывает ее тело, как захочет, а затем спаривает с отобранными мальчиками. Понятно?

Идея показалась мне мерзкой даже для Лилит. Мерзкой, но новой.

– И ее… э… развитие протекало неестественным путем? – поинтересовался я.

Собеседник усмехнулся и выставил указательный палец.

– Видишь? – спросил он. – В свое время я отрубил его напрочь. Кровищи было… И меня отвели к телостроителю. Одним взглядом он остановил кровь, потом осмотрел рану, пару раз прикоснулся к ней, и я отправился обратно. А палец тут же вырос заново.

– Но что означает?.. – начал было я, но тут же запнулся. В принципе он уже все объяснил. Я недоверчиво покачал головой. Батрак перехватил мой взгляд и ухмыльнулся.

– Разведение нужно для воспроизводства. Понятно?

Как не понять. При помощи своей силы телостроитель постепенно проникал в ее организм и производил осторожные, неуловимые изменения, отложив время полового созревания по одному ему известным причинам. Это напоминало настоящее животноводство. Мне пришла в голову еще одна мысль.

– Хоги, – толкнул я батрака.

– Ну чего?

– Ты сказал, она обладает какими-то врожденными способностями. Какими? Что она может делать?

– Понятия не имею, – ответил он после небольшой паузы. – Знаю только, что она не боится не только Кронлона, но и вообще никого из здешних правителей. Может, так только немного побаивается. Сила приходит к ней и уходит, но управлять ею она пока не научилась.

Я кивнул. Теперь понятно, почему власти оставили Ти здесь, а не увезли в главный поселок или в замок: они боялись ее потенциальных возможностей. Если она так ничему и не научится, ее используют для спаривания, но если Ти овладеет силой, местные власти столкнутся с массой проблем.

Казалось, я уловил истинную цель программы человеческой селекции. Немного же энтузиазма испытывают сливки здешнего общества от того, что их бесталанные дети превращаются в простых рабов, почти животных. Впервые я начал понимать рыцарей и магистров. Да, тяжко обладать такой властью и не иметь возможности передать ее по наследству. На Лилит нет генной инженерии, и даже простейшие лабораторные опыты невозможны. Остается одно – проводить эксперименты по селекции людей. Пока безуспешные.

Внезапно до меня дошло, что все одаренные исключительными способностями люди, о которых мне доводилось слышать, – мужчины. Кроме Патры. Этот вывод мог оказаться неверным, основанным на недостаточной статистике, но, если я прав, проблемы возникают поистине глобальные.

Хоги в этих вопросах разбирался гораздо лучше.

– Да, мужчин действительно больше, – подтвердил он, – но и женщин немало. Я слышал что, когда у женщины-магистра рождается ребенок, ее сила переходит к ребенку. А тем временем кто-то может занять ее место, правда?

Да, на вершине пирамиды только 471 место и всего несколько тысяч – рядом с кормушкой. В условиях такой конкуренции целых девять месяцев оставаться совершенно беззащитной – чистое безумие.

– Ты хочешь сказать, что верховные правители – бесполые? – недоверчиво переспросил я.

– Конечно. Когда обладаешь невероятной силой, этого добиться нетрудно. При травме достаточно приказать своему телу, и кровь останавливается. Точно так же женщина может приказать своему телу не рожать детей. Понятно?

У девушки – врожденный дар, хоть еще и не развитый, и для меня это чрезвычайно важно. Нужно выведать о ее силе как можно больше. Я твердо решил при первой же возможности познакомиться с Ти.