ПРОЛОГ: ОТЧЕТ О ТЕКУЩЕМ ПОЛОЖЕНИИ

Хорошо быть мертвым: можно без страха и упрека делать все, что раньше было опасно или неприемлемо. Единственная проблема заключается в том, что твои усилия, как правило, дают прямо противоположный эффект.

Арнольд Нейджи был мертв по определению: его тело было разрушено в бою с кораблем Вала. Он победил ищеек Главной Системы – роботов-убийц, обладающих интеллектом и памятью своих жертв, – но и сам пострадал в этой схватке. Экипаж, сочтя Нейджи мертвым, похоронил его в космосе, выбросив бездыханное тело через воздушный шлюз – пусть вечно кружится вокруг какого-нибудь одинокого солнца.

А теперь он сидел в своем куполе, вдали от любых битв, имея в своем распоряжении все мыслимые удобства, за исключением, разумеется, компании. Такое случалось редко, а когда случалось, Нейджи начинал тосковать.

Он тосковал по человеческому обществу, по людям из плоти и крови, которые разговаривают, плачут, смеются – одним словом, делают все, что положено делать людям. Оказалось, что одиночество – страшная штука, поэтому Нейджи и называл свое роскошное убежище адом. Впрочем, для Нейджи ад был там, где он в данный момент находился, просто в обществе людей его было легче переносить. Когда Мефистофеля, главного агента Сатаны, спросили, на что похож ад, знаете, что он ответил? "Да вот он, ад, и я не вне его!"

Нейджи сел за компьютер и вывел на экран отчет. Он читал его уже миллион раз, но вынужден был делать это снова и снова – чтобы успокоиться.

Статья. Главную Систему можно отключить лишь с помощью специального механизма, предусмотренного ее создателями. Пять микрочипов замаскированы под пять золотых колец, которые, в соответствии с основной программой, всегда должны находиться в руках "людей, облеченных властью". Эти кольца разбросаны по всей Галактике, и любая попытка собрать их обречена на провал, ибо Главная Система контролирует все космические перелеты. Главная Система скрыла от человечества информацию о назначении колец и о том, где их можно найти, как применить и в каком месте на какой планете находится соответствующий интерфейс.

Статья. Через девятьсот лет после того, как ГС приняла на себя управление человечеством, информация о кольцах всплыла в подпольной ячейке технологистов – людей, пытающихся проводить запрещенные Главной Системой исследования. Они попытались связаться с владельцем единственного кольца на Земле – Верховным Администратором Ласло Ченом.

Статья. Курьер, везущий Чену документы, был сбит над Северо-Американскими равнинами. Бумаги попали в руки Джона Найтхока, индейца из племени хай-акут, ставшего историком и работающего в Центре. В описываемый момент Джон был на Рекреации. Понимая, что за документами начнется охота, он вместе со своей женой. Танцующей в Облаках, ударился в бега. Их преследовал, с одной стороны, Вал, с другой – агенты Чена: Ворон и Манка Вурдаль. Ворон первым настиг беглецов и доставил их к своему боссу. Чен от правил их на астероид под названием Мельхиор, где размещалась тюрьма, бывшая одновременно единственным исследовательским центром, независимым от Главной Системы. Управлял им доктор Айзек Клейбен – Главная Система в человеческом обличье, несмотря на то что он тоже ненавидел компьютер.

Статья. Примерно в то же время Сон Чин, дочь главного администратора Китайского Центра, обнаружила, что еще одна ячейка технологистов выяснила, что на всех космических кораблях Главной Системы, управляемых компьютерами, имеются специальные интерфейсы для пилотирования корабля людьми. В документах не говорилось о причинах их существования, но указывалось, как их использовать. Отец Сон Чин, проводя длительный эксперимент по селекции человека, включил в него свою дочь. Не желая жертвовать в угоду отцу своим умом и талантами, Сон Чин попыталась сбежать и тоже попала на Мельхиор. Одновременно с ней там же оказались двое воровки-крестьянки, обладающие необыкновенными способностями взламывать любой замок. Это были сестры Чо Дай и Чо Май.

Статья. Когда под видом инспекторов на Мельхиор прибыли Ворон и Вурдаль, Арнольд Нейджи, начальник службы безопасности Мельхиора, устроил побег Джону Хоксу – Козодою, – его жене, сестрам Чо, Сон Чин, которую к тому времени стали звать Соловей Хань, и капитану флибустьеров Риве Колль. Побег был осуществлен на специальном корабле, компьютерный пилот которого был независим от Главной Системы. Нейджи, Клейбен, Ворон и Вурдаль составили компанию беглецам.

Статья. Будучи на Мельхиоре, Хань удалось узнать о существовании резервного флота гигантских транспортов, которые в свое время использовались Главной Системой для расселения человечества. На этих кораблях имелись устройства, называемые трансмьютерами.

С их помощью изменялся облик колонистов с учетом будущих условий существования. Беглецам удалось проникнуть и активировать один из таких кораблей, который они назвали "Громом".

Статья. Рива Колль на поверку оказалась вовсе не человеком, а искусственно созданным существом, способным поглощать, а потом физически и ментально дублировать любые организмы. Инициатором этого проекта был Айзек Клейбен, который надеялся в будущем создать целую армию таких существ в надежде, что это поможет обмануть Главную Систему. Но это существо не поддавалось контролю и ненавидело своих создателей. Тем не менее оно примкнуло к беглецам добровольно и стало их основным козырем. Оно выбрало себе постоянное имя и стало зваться Урубу.

Статья. На базе Халиначи, принадлежащей Фернандо Савафунгу, беглецов засек Вал. Главная Система решила расправиться с пиратами. Халиначи была атакована. Савафунгу и тем немногим, кому удалось спастись, не оставалось ничего, как только присоединиться к команде Козодоя. Так появился небольшой пиратский флот, флагманом в котором был "Гром". Пираты провели несколько успешных рейдов, захватили транспорт с мурилием – источником энергии для трансмьютеров, – но в одной из стычек с Валами погиб Нейджи. Тело его было выброшено в космос, и все считали его мертвым.

Статья. Выяснив, на каких планетах находятся три из четырех недостающих колец, пираты начали операции по их изъятию. В этом смысле им несказанно пригодился Урубу. Высаживаясь на планету, он принимал облик туземца, собирал информацию, на основе которой разрабатывался план, и сам принимал активное участие в краже колец. Естественно, он действовал в одиночку. С помощью трасмьютеров другие пираты тоже изменяли облик, как это делалось в незапамятные времена с колонизаторами. Проблема была только в том, что человеческий организм мог лишь раз перенести воздействие трансмьютера: вторая попытка приводила к нарушению внутриклеточного обмена, и человек погибал.

Статья. Так было похищено кольцо с Джанипура. Но при отступлении пираты столкнулись с эскадрой МСС – Миротворческих Сил Системы. Произошло космическое сражение. Пираты победили, но цена за победу оказалась велика. Во-первых, они потеряли корабли и людей, а во-вторых, раскрыли свои карты перед Главной Системой.

Итак. После операции на Матрайхе у пиратов осталось очень мало людей, еще не подвергшихся трансмутации. Кроме того, им по-прежнему было неизвестно местонахождение четвертого кольца и самой Главной Системы. Кроме того, никто не знал, как найти инструкцию по использованию колец, даже если удастся собрать их все. Главная Система вела за ними непрерывную охоту, а сил и времени у них оставалось все меньше и меньше…

Арнольд Нейджи выключил компьютер и, налив себе бурбона, жадно осушил стакан.

Арнольд Нейджи нервничал.

 

1. СЛОЖНОСТИ С ЧАНЧУКОМ

По темным волнам Чанчука Урубу уплывала от обители Преподобной Матери. Пока она была женщиной, но это ненадолго: очередная цель уже намечена, и теперь остается лишь дождаться подходящего момента, чтобы завершить операцию.

В этом полушарии уже наступила весна. Льды таяли, раскалывались, и теплые течения уносили обломки в Великий океан. Вода уже прогрелась до шести градусов Цельсия, но видимость здесь, у берега, была отвратительная – даже для глаз чанчукианцев, хотя Главная Система сделала их идеальна приспособленными к условиям этого сурового мира. Жители Чанчука были совершенно уникальны как в биологическом смысле, так и в культурном.

Расселяя человечество по новым мирам, Главная Система изменяла людей применительно к новым условиям обитания не только для того, чтобы им легче жилось. Для нее важно было сделать жителей разных колоний настолько отличными друг от друга и от своих предков, чтобы у них не могло возникнуть даже желания вернуться на свою историческую родину, хотя бы им и представилась такая возможность. Чем больше люди отличаются друг от друга внешне, тем сильнее ненавидят тех, кто непохож на них, и тем меньше вероятность, что человечество когда-нибудь захочет объединиться.

С Чанчуком Главной Системе пришлось повозиться. Тропический пояс представлял собой настоящий ад, где все кипело и испарялось; остальную часть суши занимали пустыни, тундра и высокие неприступные горы. Кроме того, на поверхности планеты свирепствовали постоянные бури. Ни о каком развитии сельского хозяйства в таких условиях не могло быть и речи, поэтому Главной Системе ничего не оставалось, как только поселить людей в океане. Жизнь в чанчукианских морях была богата и разнообразна, но новый хищник – человек, – самый агрессивный и легко приспосабливающийся, быстро и окончательно завоевал себе господство в океанских пучинах.

Мимоходом заметим, что, несмотря на успешную адаптацию к чуждым условиям обитания, люди так и не смогли до конца сродниться с чанчукианскими океанами.

Урубу сначала "почуяла" вход в свое жилище и лишь потом его увидела. Подплыв к нему, она вошла в тамбур и с наслаждением сделала глубокий вдох. Несмотря на то что жители Чанчука могли задерживать дыхание на целый час и погружаться на глубину до тысячи метров, они оставались млекопитающими и получали удовольствие от самого процесса дыхания.

Входной тамбур был достаточно скромен; он исполнял роль прихожей в хорошем доме, места, где принято оставлять все неприятности, прежде чем войти в комнаты. Внутренняя поверхность тамбура была покрыта "дахаджи" – так называлась чанчукианская гигантская губка, прекрасно впитывающая воду. Дахаджи была только рада, когда человек отряхивался, а потом еще и катался по ней, чтобы стать совсем сухим. Но это было еще не все: во втором отделении тамбура вошедшего с нетерпением ждали мощные фены, чтобы окончательно завершить процесс высушивания. Разумеется, такую роскошь могла себе позволить только элита Центра. Широким массам приходилось удовлетворяться естественными ветрами или ходить мокрыми.

Войдя в комнату, Урубу увидела, что, несмотря на раннее время, светильники уже зажжены. Она выглянула в окно и только сейчас заметила, что над океаном хлещет ливень. Небо застилали темные грозовые тучи, а штормовые волны пытались сокрушить человеческое жилище. Но дома чанчукиан строились на редкость прочно; местные жители давно привыкли к существованию на границе двух стихий, Бутар Киломен возилась на кухне, и по всему дому разносился аромат хайки – излюбленного лакомства чанчукиан, очень похожего на печенье. Теперь Бутар ничем не напоминала то хвостатое безволосое создание серого цвета с непомерно развитой мускулатурой, каким была на "Каотане", и надо сказать, в нынешнем виде она нравилась Урубу гораздо больше. Собственно, и сама Бутар не была слишком удручена переменой внешности.

Жители Чанчука покрыты густым маслянистым мехом, оттенки которого варьируются от золотистых до красных, коричневых и черных. На суше они передвигаются на двух ногах. У них широкие ладони, а пальцы соединены плотной кожистой перепонкой. Несмотря на отсутствие ушных раковин, слух у чанчукиан на удивление острый. Головы у них гладкие и шарообразные, носы – широкие и плоские, а ноздри обладают способностью плотно закрываться под водой. Рот, обрамленный длинными густыми усами, на первый взгляд кажется маленьким, но на самом деле чанчукианин может проглотить рыбину размером с половину его головы. Круглые карие глаза снабжены двумя веками. Внутреннее веко – прозрачное, но может выполнять роль светофильтра, хотя основное его назначение – компенсировать разность коэффициента преломления в воздушной среде и в воде. По земным меркам чанчукиане слегка близоруки, и зрение у них не цветное и даже не черно-белое, а коричнево-белое. Именно потеря цветовых ощущений казалась пиратам самой большой утратой, хотя теперь они уже к этому привыкли.

Чанчукианское тело толстое, но невероятно гибкое; длинные ноги, заканчивающиеся пастообразными ступнями, в воде превращаются в хвост, наподобие дельфиньего, позволяющий им развивать большую скорость. Ходят они слегка наклонившись вперед, а толстая мембрана, которая в воде выполняет функции спинного плавника, на суше свисает вниз и помогает поддерживать равновесие. Ворон говорил, что они напоминают ему тихоокеанских морских выдр.

– Все готово? – повернувшись к Урубу, спросила Киломен.

– Да, насколько это в принципе возможно, – ответила та. – Похоже, старая дева никогда не снимает эту чертову штуку с пальца. Впрочем, я полагаю, что все пройдет гладко. Устройства, которые прикроют наш отход, уже размещены и замаскированы. Нашим врагам может повезти, но преимущество на нашей стороне. Сомневаюсь, что этот фокус можно показать дважды, но я думаю, второй попытки не понадобится. По крайней мере на этот раз мы рискуем гораздо меньшим количеством людей, и кроме того, теперь у нас больше опыта.

Из спальни вышла Мин Хао По. Вид у нее был сонный, но Урубу не сомневалась, что она уже все продумала. Мин, как и ее коллега, Чанг Манг Во, раньше входили в экипаж "Чун Хо Фана". В прошлом мужчины, они с трудом свыклись с обществом, где царит оголтелый матриархат, подкрепленный не только культурными традициями, но в первую очередь биологией. Правда, и Мин и Чанг по происхождению были китайцами, так же, как и предки чанчукиан, поэтому кое-какие местные обычаи и даже язык, хотя и сильно изменившиеся, были им знакомы. Но при отборе людей для операции имели значение, разумеется, не происхождение, а профессиональная, так сказать, ориентация. Обе они чрезвычайно метко стреляли. Мин была на "Чун Хо Фане" лучшим артиллеристом, а Чанг – специалистом по связи. Их опыт как нельзя лучше соответствовал задуманной "шалости", как называл эту операцию Ворон.

– Когда выступаем? – поинтересовалась Мин.

– Действительно, мы тут уже чересчур засиделись, – согласилась Урубу. – Я хочу, чтобы вы с Чанг напоследок все еще раз проверили. Будет обидно, если операция сорвется из-за какой-нибудь дурацкой случайности. Приготовьте оружие и канистры. Если все пройдет, как задумано, кольцо будет у нас, но на этот раз ни черти, ни ангелы не будут нам помогать. При малейшем подозрении на неудачу я прекращу операцию, и вы отступаете на исходные позиции.

– Да-да, конечно! – нетерпеливо ответила Киломен. – Мы все знаем и готовы рискнуть. Будем бить без промаха, но основная часть операции – на тебе. Ты уверена, что сможешь нейтрализовать нейротоксины?

– На тренировках у меня это выходило легко, – пожала плечами Урубу. – Но тогда я точно знала, когда нужно начинать, и успевала сосредоточиться. Не забывайте инструкции. Если я через пятнадцать минут не выйду оттуда, с кольцом или без, или войска поднимутся по тревоге – бросайте все к чертовой матери и уходите. Нет смысла погибать задарма. – Она посмотрела на Киломен и нахмурилась:

– Я что-то забыла? У тебя остались вопросы?

– Нет, – пожала плечами Киломен, – все понятно. Просто у меня такое предчувствие, что мы достанем кольцо и при этом все останемся живы.

Положив руку ей на плечо, Урубу изобразила чанчукианский вариант грустной улыбки. Это было ужасное зрелище.

– Никто не будет жить вечно, если только я его не съем.

Мин недовольно поморщилась и перевела разговор на другую тему:

– А что насчет Центра? Ты уверена, что там никто ничего не подозревает?

– Ну, какие-то подозрения у них, безусловно, имеются, – призналась Урубу. – Поэтому они и установили повсюду проволочные заграждения, а мы вынуждены с утра до вечера разыскивать подслушивающие устройства и моделировать правдоподобные записи. Они, видишь ли, убеждены, что у нас тьма-тьмущая шпионов, которые способны похитить людей, занимающих важные посты, и заменить их нашими дубликатами, неотличимыми от похищенных оригиналов. Правда, компьютеры уверяют их, что процессы, происходящие в мозгу, уникальны, и скопировать их невозможно, но из-за этой "шпионской" теории всем бойцам МСС, а также охранникам Центра и администраторам, особенно тем, кто имеет право лицезреть Святую Ламу, вживлен контрольный имплантант. Я едва не упустила это из виду, когда абсорбировала свое нынешнее тело. К сожалению, иногда я бываю не очень внимательна, и тогда мои клетки автоматически исключают чужеродные объекты. К счастью, в тот момент я еще не начала преобразование интеллекта, и успела сообразить, что к чему. В следующий раз я буду начеку. Они убеждены, что теперь нам не удастся похитить кого-то на время, достаточное, чтобы создать дубликат и не вызвать тревоги. В чем-то они правы.

Если кто-то пронюхает о моих способностях, меня нейтрализуют в два счета.

– Поэтому-то я и волнуюсь, – мягко сказала Бутар Киломен. – Без тебя даже четыре кольца ничего не стоят. Ты – наш последний козырь.

Урубу села на хвост и вздохнула:

– Я вижу, вы недооцениваете себя. В самом начале так еще можно было сказать, но сейчас я отнюдь не уверена, что кого-то из этой компании удастся обмануть.

Она резко хлопнула в ладоши и выпрямилась, насколько позволяло ей чанчукианское туловище.

– Вперед! Мин, разбуди Чин и скажи ей, чтобы выскакивала хвостом вперед. Если хайка не сгорела, пока мы болтали, давайте пить крепкий чай и наслаждаться мыслью, что все уже почти завершено. Мы можем жить в воде и в воздухе, но будем чувствовать себя дома только в космосе. И мы вернемся туда в самое ближайшее время!

* * *

Система управления обществом на Чанчуке была такой же, как и на остальных колонизированных планетах: интеллектуальная элита – марионетки Главной Системы – и темное большинство, которое избранные успешно удерживали на одном и том же уровне невежества. Эта идея была не нова – Главная Система позаимствовала ее из истории Древней земли, Земли-до-Главной-Системы. Впрочем, она была достаточно эффективна, но на Чанчуке имела свои особенности. Чанчук вообще был очень своеобразной планетой.

Жители его, как выше было сказано, происходили от китайцев и, разумеется, все как один исповедовали буддизм. Матриархат, царящий на планете, наложил отпечаток и на облик Просветленного: по местным понятиям Будда был рыбоподобен и, как все духовенство Чанчука, принадлежал к женскому полу.

Мужчины Чанчука на эту роль явно не годились: они были слабыми, низкорослыми, считались весьма недалекими и жили гораздо меньше женщин, которые называли их Производителями и управляли планетой. Проанализировав эти факты, Клейбен и Звездный Орел пришли к мысли, от которой никак не могли отделаться, что чанчукиане являются наследниками людей лишь в культурном отношении, а биологически они – потомки некой расы, которая искони населяла эту планету. Вероятно, коренные жители этой планеты не захотели сдаться добровольно, как некоторые другие, и Главная Система ассимилировала их таким варварским способом, по существу, аналогичным геноциду. Был ли великий компьютер способен на это – кто знает? Но в конце концов его программа предполагала сохранение только человечества… Клейбен не раз задумывался о том, сколько планет постигла такая же участь.

– Главную Систему создали люди, – заметил по этому поводу Козодой, – а как известно, человеческому разуму издавна свойственно проявлять особый талант, когда дело касается уничтожения расы или этнической группы, которая стоит на пути более сильной нации.

Козодой знал, о чем говорил, поскольку принадлежал к тем, кого европейцы обобщенно называют "американские индейцы".

Что касается Урубу, то она сама была продуктом человеческого интеллекта и технологии и поэтому не особенно беспокоилась о таких вещах. У нее хватало других забот.

* * *

Центр Ва Ши имел городскую структуру и состоял из множества связанных между собой жилых домов и административных зданий, но, несмотря на это, проникнуть в него было ничуть не труднее, чем в любой другой Центр, особенно когда знаешь принцип. Главного администратора здесь называли "Святая Лама". Не только простые люди, но и большинство образованных чиновников Центра всерьез считали ее последним воплощением некоего полубожественного существа, посланного с небес на землю. Именно поэтому он обладала высшей религиозной властью, а статус ее приравнивался к божественному. Святая Лама вела чрезвычайно замкнутый образ жизни и покидала Обитель только для участия в особо торжественных церемониях, но даже тогда ее сопровождали многочисленные охранники. Подобраться к ней незамеченным и украсть кольцо, которое она к тому же никогда не снимает, было совершенно невозможно. Для успеха миссии было необходимо застать Святую Ламу в тот момент, когда она полагается исключительно на электронные системы безопасности, а для этого надо было проникнуть в Обитель – самое сердце Ва Ши.

Урубу применила свою испытанную тактику: "сожрав" очередную жертву, она превратилась в офицера службы безопасности, имеющего доступ в храмовый комплекс Ва Ши.

Правящая элита повсеместно состоит из людей, которые хорошо знают историю мира и своего народа в частности. Поэтому-то они, как правило, становятся циниками и просто играют ту роль, которая требуется, чтобы произвести нужное впечатление на массы. Но Чанчук и в этом смысле был исключением. Местная элита обладала знаниями, но цинизм у нее отсутствовал напрочь, и даже сама Святая Лама искренне верила в собственную святость и высокое предназначение и очень серьезно относилась к своим обязанностям. Она очень много времени проводила в молитвах, но это не мешало ей быть весьма толковым руководителем. Она знала все, что происходит на вверенной ей планете, и к тому же была очень сведуща в технологии. В отличие от других жриц она не давала обет безбрачия, что, впрочем, от нее и не требовалось. Наоборот, Святая Лама была обязана рожать детей со всей возможной частотой.

Девочки, рожденные ею, становились жрицами в других Центрах; считалось, что они имеют полубожественное происхождение. Когда их мать умирала, на одну из них снисходило просветление, и она становилась новой Святой Ламой. Как правило, хотя и не обязательно, для этой роли выбиралась самая молодая и самая плодовитая жрица. Но при этом она была обязана великолепно разбираться в политике и культуре Чанчука. Избранность ее подтверждалась тем, что Священное Золотое Кольцо должно было оказаться впору новой владелице. Как ни странно, так всегда и бывало.

Нынешнюю Святую Ламу избрали в возрасте двадцати девяти лет. Сейчас ей было тридцать шесть. Чанчукианские женщины достигали половой зрелости по земным меркам довольно поздно, и была надежда, что она успеет родить на благо своим подданным еще не меньше десятка детей. По целому ряду политических и исторических причин вся ее прислуга состояла из мужчин, а все встречи Святой Ламы с другими женщинами, даже высокопоставленными, происходили под строгим контролем. Малейшее отклонение от протокола немедленно вызвало бы тревогу. Все без исключения охранники были фанатично преданны Святой Ламе, а ведь кроме них существовали еще и бойцы МСС.

Таким образом, единственным местом, где можно было попытаться стащить кольцо, оставались спальные апартаменты Святой Ламы. Входить туда разрешалось одной-единственной женщине – ей самой, и только сверхсексуальный и физически слабый Производитель имел хоть какие-то шансы на успех. Урубу долго ломала голову над тем, как стать таким человеком, и сейчас все надежды возлагались на маленький флакончик искусственных гормонов, которые Урубу удалось синтезировать.

Дело в том, что право получить аудиенцию у Святой Ламы имели только те жрицы, которые подверглись стерилизации и удалению желез, производящих гормоны, вызывающие физическое влечение у мужчин. Урубу сейчас была именно в таком состоянии. Один раз она уже пробовала превратиться в Производителя, но ничего не вышло: она добилась аудиенции, однако ей не удалось остаться наедине с кем-нибудь из сопровождающих на достаточно долгое время. Второй раз она не имела права потерпеть неудачу: у МСС могли возникнуть подозрения, а это равносильно провалу.

Урубу подплыла к Обители. Отпечатки пальцев, рисунок сетчатки и состав крови идентифицировали ее как Манг Квинг, старшую сестру Святой Ламы. Она исполняла функции старшей жрицы властителя Бадха и в то же время – командующего дивизией связи. Манг Квинг рассылала приказы и принимала отчеты от всех Центров планеты. На Чанчуке это очень высокая должность, и она открывала перед Урубу множество возможностей. Манг Квинг имела доступ ко всем уровням секретности и право в случае необходимости посещать Святую Ламу. Кроме того – и это немаловажно, – как близкая родственница Святой Ламы, занимающая свою должность по праву рождения, Манг Квинг имела право на ошибку. Другими словами, по чанчукианским законам ей многое позволялось, а в случае чего она по крайней мере не поплатилась бы жизнью.

Обсушившись в тамбуре, она вытащила из ранца желто-коричневую жреческую мантию и медальон офицера связи. Одевшись и повесив на шею медальон офицера связи, она поднялась наверх для того, чтобы пройти все необходимые проверки.

Для того, кто родился и вырос в невежестве, эта вполне обычная процедура показалась бы магическим ритуалом, а мир, в который Урубу попала, поднявшись по лестнице, – обиталищем богов. Или демонов. По пути Урубу кивала солдатам, дежурившим в коридорах. У двери в кабинет ее ждала полковник Чи. Урубу едва удостоила ее холодным взглядом и, подчеркнуто не замечая ее, прошла в кабинет. Ко всеобщему неудовольствию, полковнику Чи удалось занять должность, совершенно не соответствующую ее званию. Чи смущенно отвела взгляд, но тем не менее вошла в кабинет вслед за Урубу.

– Тысяча извинений, ваше святейшество, но я хотела бы с вами поговорить.

Не обращая на нее внимания, Урубу ,села на мягкий ковер и положила на низенький деревянный столик перед собой толстую пачку документов, оставленных на подпись. Но офицера МСС не так-то просто проигнорировать, тем более что уважения и религиозности у полковника Чи было не больше, чем у водяного клопа, а может, и еще меньше.

Не поднимая головы от документов, Урубу со вздохом сказала:

– Полковник, сегодня нам предстоит решить еще много вопросов, не имеющих к вам никакого отношения. Хотя мы стоим по одну сторону баррикады, но на Чанчук вас никто не приглашал. Если бы не ваша надменность, наши отношения могли быть гораздо лучше. Так что давайте оставим церемонии и поскорее перейдем к делу.

Чи улыбнулась. Она приложила много сил, чтобы дослужиться до звания полковника, а эта жрица получила власть и положение в обществе только потому, что родилась в подходящей семье. Первое время высокомерие Манг Квинг, да и других жриц, задевало Чи, но она постаралась привыкнуть и не обращать внимания.

– Очень хорошо, – вслух сказала Ч и. – Тогда перейдем к делу. Генерал Варфен, начальник штаба Миротворческих Сил Системы, нервничает. А когда он нервничает, его подчиненным приходится несладко. Мы получили приказ привести войска в полную боевую готовность.

– Типичный случай мужской паранойи, полковник, – презрительно ответила Урубу. – Впрочем, когда получаешь приказы от мужчины, это в порядке вещей.

Чи не стала вступать в спор о мужской психологии. Она понимала, что высшему духовенству отлично известно, что отношения между полами, принятые на Чанчуке, отнюдь не являются универсальными, и такие люди, как генерал Варфен, ничуть не уступают по интеллекту ни Святой Ламе, ни ее жрицам.

– Несколько лет назад полковник Прайви, мой коллега на Джанипуре, получил такое же задание, – негромко сказала она. – Он умер медленно и мучительно – его смерть была наглядным уроком для остальных командиров, и меня тоже заставили смотреть, как он умирает. Я не хочу стать кандидатом для следующего наглядного урока. До сих пор мои приказы не затрагивали существования сложившейся на планете общественной системы. Но, уверяю вас, если МСС решит взять контроль над Чанчуком в свои руки и ликвидировать местную администрацию, я смогу это сделать и сделаю.

Верховная жрица бесстрастно взглянула на нее.

– Есть ли у вас доказательство, что это нечто большее, серьезное, чем паранойя? Одно кольцо за сколько там? Пять? Да, за пять лет. И зачем создавать такой ажиотаж вокруг кольца Святой Ламы. Если оно настолько важно, почему бы просто не забрать его куда-нибудь, а там охранять как следует? У вас для этого достаточно сил.

Чи отрицательно покачала головой:

– Я понятия не имею, что такое эти кольца, и, честно говоря, не хочу этого знать, но ходят слухи, что все вместе они представляют собой угрозу существующему порядку и безопасности. Как это может быть, я не знаю и, повторяю, знать не хочу. Да и вы не хотите. Я полагаю, что это знание означает смерть.

– Смерть, полковник, – понятие относительное, – заметила Манг Квит, она же – Урубу. – Но, конечно же, способ смерти, так же как и образ жизни, имеет большое значение, это мы признаем. И разве все же вас не беспокоит факт, что этим пиратам известно то, что не известно вам? Сложно представить себе секрет, который знают враги, но который надо скрывать от друзей. Кроме того, какое это может иметь отношение к Нам, за исключением того, что ваше присутствие на планете подрывает порядок в обществе и мешает нормальной жизни?

Полковник Чи достала из сумки у себя на поясе фотографию и передала ее Верховной жрице. На фотографии был изображен маленький круглый предмет, напоминающий толстое кольцо, лежащее на массивном основании.

– Ну? И что же это такое? – спросила она, отлично зная, что это такое. Учитывая время, прошедшее с начала операции, просто удивительно, что первое устройство обнаружили только сейчас.

– Это автономный, дистанционно управляемый двигатель космического корабля, – ответила Чи и, взяв у Урубу фотографию, убрала ее обратно в сумку.

– Космический корабль? Трудно поверить, что такая вещица может иметь отношение к космическому кораблю.

– Это не космический корабль. Только двигатель; двигатель, немного топлива и очень маленький блок управления, способный распознавать только сигналы типа "включить – выключить". Несомненно, эта вещь предназначена для одноразового использования.

– В самом деле? И что из этого следует?

– Ничего. Это просто двигатель и топливо. Хотя в принципе небольшой предмет вроде кольца вполне может поместиться в одном из входных портов. Эта штуковина была найдена в провинции Вин Той. Фермеры, выращивающие клич, случайно ранили варога. Естественно, им пришлось спасаться бегством: вы знаете, что раненый варог чрезвычайно опасен.

Кличем назывались водоросли, которые служили основным продуктом питания на Чанчуке, а варог был одним из крупных морских хищников.

– Фермеры буквально наткнулись на этот аппарат в том месте, где на поверхность выходят скальные породы. Он был тщательно замаскирован и спрятан достаточно далеко от деревни.

– Почему вы не доложили об этом сразу?

– А… Наши люди в Центре Вин Той провели все необходимые исследования. Мы не испытывали необходимости ставить вас в известность об этом происшествии.

– Не испытывали необходимости! В конце концов, это наша планета! Да как вы посмели! Или вы уже взяли на себя управление Чанчуком?

– Пока нет. Подавайте не отвлекаться. Я вам рассказываю об этом, потому что нам может потребоваться ваша помощь, чтобы скоординировать усилия различных служб Центра. Мы должны знать, есть ли на планете другие такие же предметы, но, чтобы их обнаружить, требуется целенаправленный и грамотный поиск. Эти устройства не сами слетели к нам с неба и замаскировались – кто-то должен был принести их и спрятать. Сделаны они явно не у нас: подобной технологии на Чанчуке не существует. По степени морских отложений на корпусе можно сказать, что он находится здесь уже около полутора лет.. Если есть и другие, мы должны найти их! И как можно скорее!

Урубу насмешливо глянула на нее:

– Только что вы убеждали нас в своем могуществе. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Идите и ищите все, что вам заблагорассудится.

– Вы знаете, что мы не в состоянии справиться только своими силами. Нам не знаком этот мир. Мы здесь всего лишь гости, хотя и принадлежим к той же расе, что и вы. Все элементы, входящие в состав устройства, распространены на Чанчуке в изобилии. Поэтому какие-либо специальные датчики нам не помогут. Почти наверняка все они спрятаны вдали от населенных районов и транспортных путей, но, возможно, кто-то из администрации или фермеров заметил кого-то подозрительного. Мы должны проверить все варианты – но не сами. Лучше всего использовать ваших подчиненных и наиболее опытных людей из всех Центров.

"Неплохое прикрытие", – подумала Урубу, а вслух сказала:

– Мы не уполномочены отдавать соответствующие приказы, и у нас нет ни малейшего желания сотрудничать с вами, учитывая наши отношения. Только лично Святая Лама может отдать подобный приказ. Вы проинформировали ее?

– Информацию об этом устройстве, как и все указания, я получила из штаба только что. Главная Система считает, что интенсивный поиск вынудит пиратов, находящихся на Чанчуке, поторопиться с попыткой украсть кольцо. Из опасения, что мы обнаружим все устройства и лишим их возможности скрыться. Уже сейчас к Чанчуку направляются несколько кораблей с хорошо вооруженными бойцами и необходимой аппаратурой. Они будут здесь через пять дней. До тех пор лучше, я думаю, держать наше открытие в тайне. Но как только корабли окажутся на орбите, агенты пиратов тут же об этом узнают. У них не будет другого выхода, как только немедленно похитить кольцо, и тут-то мы их и схватим.

Пять дней. Срок небольшой, но успеть можно, тем более что план разработан весьма тщательно. Правда, начавшись, операция должна пройти очень быстро: исчезновение Манг Квинг будет замечено сразу же, а даже Урубу не могла быть двумя людьми одновременно.

Она кивнула полковнику Чи:

– Очень хорошо. При первой же возможности я изложу вашу просьбу Святой Ламе. Чи свирепо взглянула на нее:

– Надеюсь, что первая возможность представится быстро, ваше святейшество. – Последние слова прозвучали, как ругательство. – Я вижу, вы начинаете забывать, кому вы обязаны своей сытой жизнью и возможностью развлекаться за счет вашей драгоценной религии. Я надеюсь, что Святая Лама отдаст необходимые распоряжения сегодня же. В противном случае я вынуждена буду доложить генералу Варфену, что Центр Ва Ши в лице его главного администратора отказался сотрудничать с МСС. Посмотрим, как вы запоете, когда здесь будут Валы, а все ваши компьютеры, энергетические установки и прочая техника перейдет под полный контроль Главной Системы.

Полковник Чи отдала честь и с самодовольным видом вышла из кабинета.

Это была не пустая угроза. После таких слов любая Верховная жрица впала бы в панику, а Святая Лама начала бы делать все возможное, чтобы сохранить свою власть. Для Урубу же это означало только, что ей наконец-то выпал счастливый случай. Она нажала на кнопку селектора.

– Срочно передайте расшифрованную запись нашей беседы с половником Чи Святой Ламе. Поставьте гриф чрезвычайной важности, – твердо произнесла она. – Затем соберите всю имеющуюся информацию об этом инопланетном предмете, который они нашли, и предоставьте мне детали. – Помолчав, она добавила:

– И узнайте, кто именно из наших людей в Вин Той не доложил немедленно об этом происшествии. Скажите им, пусть хорошенько поищут оправданий, либо их отчеты будут переданы в Высший Суд для рассмотрения самой Святой Ламой. До тех пор, пока не будет принято решение суда, освободить их от всех занимаемых должностей и лишить званий. Все ясно?

– Да, ваше святейшество, – услышала она в ответ испуганный голос. – Будет исполнено, ваше святейшество.

К тому времени, когда Святая Лама вызвала ее, Урубу собрала уже достаточно информации. Агенты, не доложившие о находке, уверяли, что отправили рапорт обычным путем, но он, видимо, где-то затерялся. Урубу знала, что они лгут. Сделать карьеру на Чанчуке было нелегко: в местной иерархии всерьез ценилось только происхождение, и, вероятно, эти двое сделали ставку на влияние полковника Чи. Что ж, они проиграли.

Перед тем как отправиться на аудиенцию, Урубу позвонила домой. Вся информация, как входящая, так и исходящая, тщательным образом контролировалась, а все переговоры прослушивались, но Урубу не собиралась говорить ничего компрометирующего. Во всяком случае, на взгляд непосвященного.

– Мы вернемся домой очень поздно, – сказала она Бутар Киломен. – В шестнадцать тридцать Мы приглашены на аудиенцию к Святой Ламе и не знаем, долго ли она продлиться и что Нам будет приказано делать потом.

– Хорошо, ваше святейшество, – помолчав, ответила Киломен. – Мы не будем ничего готовить специально, но оставим в холодильнике какую-нибудь еду, чтобы вы могли поесть, когда вернетесь.

– Не беспокойся, детка. Это может продлиться и три дня. Не скучай и не волнуйся за Нас. Мы справимся. Все будет в порядке.

Вот и все. В течение трех дней Урубу постарается осуществить свой тщательно продуманный план, а если что-то сорвется, у нее будет время, чтобы Главная жрица вернулась домой и все прошло незамеченным.

В четыре часа она сложила бумаги в водонепроницаемую папку, запечатала ее и кратчайшим путем отправилась в Обитель. Если все сложится удачно, завтра утром в компьютер службы безопасности вползет маленький червячок – приказ Святой Ламы, предписывающий Манг Квинг провести инспекцию в Вин Той. Центры располагались слишком близко к поселениям обычных людей, поэтому ни о каких глиссерах и гидросамолетах не могло быть и речи. Даже сотрудники МСС предпочитали не пользоваться современными средствами передвижения. Три дня – это время, необходимое, чтобы добраться до Вин Той традиционными способами. Если Урубу не уложится в этот срок, есть риск оказаться разоблаченной, но использовать эту возможность необходимо. Более удобный случай вряд ли представится.

Урубу надеялась, что Святая Лама не вызовет ее к себе в тот момент, когда все считают, что она отсутствует по ее же собственному приказу.

Обитель поражала своим великолепием даже под водой. В отличие от других зданий она опиралась не на деревянные сваи, а покоилась на полупрозрачных мраморных колоннах. Повсюду были статуи великого Будды и барельефы, иллюстрирующие принципы местного ответвления буддизма. Святую Обитель охраняли как электронные системы, так и люди, вооруженные чрезвычайно эффективными ружьями с автоматическим прицелом, которые могли стрелять и в воде, и в воздухе. Естественно, широкие массы населения не имели даже представления о таком оружии.

12-4 Главный вход, мрачный тоннель, длинный и запутанный, давал возможность охранникам хорошо рассмотреть посетителей и в случае чего мгновенно остановить любого с помощью автоматических запирающихся дверей.

В сушильной комнате папка с документами, содержимое сумки и даже одежда Урубу были тщательно проверены с помощью весьма чувствительных приборов, а специальные компьютеры между тем провели полный анализ рисунка сетчатки, отпечатков пальцев и состава крови посетительницы. Эти компьютеры не зависели от основной сети, а вся система была целиком автоматизирована: ею управляла особая программа, позволяющая с абсолютной точностью идентифицировать каждого человека. Эту процедуру Главная Система ввела несколько лет назад: трансмьютеры способны изменить внешность человека. Но она считала, что продублировать одновременно и сознание никому не под силу.

Как обычно, Главная Система ошиблась. Выйдя из сушильной комнаты, Урубу получила назад свои вещи, оделась и поднялась в приемную, обставленную резной деревянной мебелью и украшенную позолоченными барельефами на религиозные темы. Они были призваны внушить ожидающему благоговение и священный трепет. Понимание того факта, что за искусной позолотой скрываются всевидящие телекамеры, как нельзя лучше способствовало этой задаче. Именно здесь Урубу постигла неудача при первой попытке украсть перстень. И именно здесь необходимо приложить все силы, чтобы на этот раз ей повезло больше. Урубу уселась на мягкую кушетку и принялась ждать.

Маленькая дверь отворилась, и в приемную, неся небольшой поднос, вышел один из Производителей Будды. Средний рост женщины составлял примерно сто шестьдесят пять сантиметров, а вес – от пятидесяти пяти до шестидесяти килограммов. Мужчины в среднем были примерно на сорок сантиметров ниже, а вес их обычно не превышал тридцати пяти килограммов. Волосы на голове, как правило, были светлее, чем покрывающая тело шерсть. Для того чтобы выделиться среди прочих представителей своего пола, они красили волосы, украшали себя драгоценностями и прибегали ко многим другим ухищрениям, чтобы привлечь внимание женщин. Для землян удивительнее всего было то, что мужчины имели две маленькие, но крепкие груди и кормили новорожденных молоком, причем достаточно долго. Впрочем, единственной вещью, делающей их привлекательными в глазах противоположного пола, был большой золотой гульфик, которым аттестовались лишь очень немногие. Один из обладателей этой награды стоял сейчас перед Урубу.

Мужчины были гораздо слабее женщин, и детская смертность среди них была очень высока. Но, хотя их доля составляла всего тридцать процентов от общей численности взрослого населения, этого все равно было более чем достаточно для продолжения рода, особенно принимая в расчет их неукротимое либидо. Как правило, мужчины находились в услужении сразу у нескольких женщин, а те планировали рождение детей, с учетом того, чтобы это не подрывало годовой доход и не вредило здоровью.

Женщины рожали детей, а мужчины вскармливали их и растили. В этой биологической системе мужчины олицетворяли все соблазны и искушения, но при этом они были своего рода пленниками постоянно выделявшихся гормонов, тогда как у женщин этот процесс протекал лишь несколько дней в месяц. По традиции мужчины считались пригодными только для ведения домашнего хозяйства и гораздо менее сообразительными, чем женщины. Как правило, они не получали никакого образования, и функции их были очень жестко определены. Урубу надеялась, что общепринятое мнение о мужской глупости все-таки заблуждение.

Мужчина остановился перед ней и изящно поклонился:

– Приветствую вас," ваше святейшество. Меня зовут Чо. Мы встречались, когда вы приезжали к нам несколько месяцев назад. Позвольте предложить вам чаю и бисквитов. Святая Лама скоро вас примет.

Урубу кивнула, и Чо налил ей чаю. Конечно, она помнила Чо. В прошлый раз ей почти удалось овладеть им, но всевидящие мониторы подняли тревогу, и пришлось поспешно отступать.

Безусловно, никакого сексуального волнения в Чо она не ощущала. Да в обществе жрицы такого просто не могло быть. После того как ей удалили половые органы и железы, отвечающие за производство феромонов, она перестала вызывать интерес у мужчин.

Урубу лениво потянулась к влагалищу и, нащупав под кожей крошечный твердый бугорок, сильно, до боли, надавила на него. Из крошечной, хирургически вживленной ампулы начал выделяться химический агент, замещающий недостаток естественных гормонов. Запах нельзя было почувствовать на сознательном уровне, но, по теории Клейбена, он должен заставить любого мужчину, оказавшегося достаточно близко, вдруг, к собственному же удивлению, начать испытывать к Урубу неизъяснимую симпатию.

Все шло отлично. То, что Святая Лама задерживалась, было Урубу на руку. Постепенно Чо стала овладевать какая-то рассеянность, и Урубу заметила, что, когда он немного расслабляется, руки его сами собой тянутся к промежности.

Прозвенел колокольчик, разрушив очарование этой сцены, и Чо от неожиданности вздрогнул.

– Святая Лама сейчас примет вас, – сказал он прерывающимся голосом и подошел к главной двери. Она открылась, Чо вошел, и Урубу последовала за ним. Они спустились в холл и вошли в большой, роскошно обставленный кабинет.

– Молодец, Чо. Ты можешь идти, – отрывисто сказала Святая Лама. У нее был твердый, хорошо поставленный голос. Чо поклонился и вышел, плотно прикрыв за собою дверь. Святая Лама сразу перешла к делу:

– Итак, мы еще контролируем ситуацию или уже нет?

– В какой-то степени, – осторожно ответила Урубу.

– Полковник Чи не умеет думать, но при этом обладает всеми недостатками, присущими человеку, и, в частности, гордостью и высокомерием, – сказала Святая Лама. – Я знаю этот тип людей. Она просто не в состоянии мириться с существованием какой-то иной культуры и религии, кроме той, в которой она воспитывалась. А ее культура и религия – это милитаризм. Она испытывает непреодолимое желание превратить Чанчук в атеистическое и насквозь политизированное государство.

Урубу пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести взгляд от большого кольца на ее пальце. Черная вставка была украшена изображением четырех маленьких птичек. Мысль прямо сейчас превратиться в Святую Ламу была весьма соблазнительна, но Урубу ее отвергла. Телекамеры, установленные в кабинете, постоянно ведут видеозапись. Для превращения нужно не меньше пятнадцати минут, а за это время десять раз успеет подняться тревога, и нет никакой возможности блокировать запись – а те, кто потом просмотрит ее, сразу поймут, с кем имеют дело.

– Давайте-ка сюда вашу папку, – сказала тем временем Святая Лама и, сняв печать, углубилась в изучение документов и фотографий. Наконец она сказала:

– Все это весьма неприятно. Возможно, Чи и лишена разума, но в своем деле она разбирается великолепно.

Святая Лама отложила бумаги и внимательно взглянула на свое кольцо.

– Я бы согласилась в следующей реинкарнации стать водяным червем, лишь бы узнать, почему чужеземцы согласны рисковать жизнью ради этой безделушки, а Главная Система готова пойти на любые чрезвычайные меры, чтобы их остановить. Если бы не Служба безопасности, Мы бы просто отдали МСС – пусть делают с ним все, что угодно. Нет никакой религиозной необходимости его носить. Это просто милая безделушка, напоминающая Нам о матери-Земле.

Урубу пожала плечами:

– Если хотите, я отвезу его. Чи, и тем самым мы покончим и с ним, и с ней.

– Если бы это зависело только от Нас, Мы, не колеблясь, так бы и сделали. Но знаете ли вы, что произойдет с мониторами Службы безопасности, если эта штука во время заранее намеченной аудиенции исчезнет с моего пальца? Нет, они понимают, что, если Святая Лама замурована в этом богато украшенном мавзолее, кольцо украсть невозможно. Так нам, во всяком случае, представляется. Если здесь существует такое понятие, как "абсолютная безопасность". Мы бы не смогли удрать отсюда с этой вещицей, не правда ли? Главная Система заревела бы во всю глотку. – Она тяжело вздохнула. – Мы бы очень хотели встретиться с этими пиратами. Если бы им удалось каким-то образом убедить Нас, что это кольцо поможет подорвать или даже разбить на мелкие кусочки эту грязную и злую Систему со всеми ее компьютерами, Мы, возможно, не устояли бы перед искушением добровольно отдать им это кольцо. Но, к сожалению, эту Систему невозможно разрушить. Тем более простым ювелирным украшением.

Урубу поразило это признание. Конечно, оно будет вырезано из записи с помощью специальной личной программы Святой Ламы. Но использовать этот шанс почти нереально. Может быть, удастся убедить Святую Ламу, что кольца действительно способны разрушить Систему, но сначала необходимо убедить ее в том, что родная сестра, с которой они вместе выросли, на самом деле – искусственное существо. Потом нужно доказать, что это существо помогает пиратам, а не Главной Системе, и, наконец, внушить ей уверенность в том, что пираты способны добыть все пять колец и использовать их по назначению.

Лучше всего все-таки его украсть. Или хотя бы попытаться.

 

2. ВСТРЕЧА С НЕИЗБЕЖНЫМ

Как она и надеялась, Чо ждал ее после аудиенции. Святая Лама произвела на Урубу сильнейшее впечатление, и она жалела, что по вине обстоятельств они оказались по разные стороны баррикады. Но это было неизбежно: судьба Чанчука, его жителей и их веры, за которые Святая Лама несла личную ответственность, целиком зависела от МСС, а они не остановились бы ни перед чем, лишь бы не дать Урубу украсть кольцо. По иронии судьбы, это была единственная вещь на планете, которая ни в малейшей степени не заботила Святую Ламу.

Указания, полученные Урубу, были просты, хотя подоплека их не была сформулирована явно. Ей предписывалось оказывать полковнику Чи всяческое содействие, но при этом скрупулезно фиксировать каждый приказ, каждое решение, чтобы в случае неудачи свалить все на МСС и лично на полковника Чи.

– Удовлетворены ли вы аудиенцией, ваше святейшество? – вежливо поинтересовался Чо, на самом деле не ожидая, что его посвятят в подробности. Действие гормонов было настолько слабым, что он даже не мог понять, зачем ему понадобилось ждать Верховную жрицу.

– Да, Чо, все в порядке. Мы хотели бы попросить тебя об одной услуге. Мы недавно повредили плечо, и до сих пор некоторые движения даются Нам с трудом. Мы будем тебе очень признательны, если ты проводишь Нас до сушильной комнаты и поможешь, если возникнет необходимость. Не затруднит ли тебя Наша просьба? Чо просиял:

– О нет, ваше святейшество! Для меня будет только удовольствием помочь вам.

Это была основная часть плана Урубу. Между сушильной комнатой и приемной имелся небольшой участок коридора, который не просматривался телекамерами. Урубу заметила это еще в прошлый раз, но не успела использовать.

Чо шел за жрицей, чувствуя нарастающую потребность что-то сделать. Это сказывалось действие гормонов. Именно поэтому чанчукианские мужчины так легко возбуждаются и всегда ищут удовольствий.

На полпути к сушильной комнате Урубу остановилась, прислушиваясь и одновременно проверяя, не появились ли за это время новые телекамеры. Чо тоже остановился и изумленно взглянул на нее:

– Что-то не так, ваше святейшество?

– Нет. По крайней мере я надеюсь, что все отлично. Подойди ко мне. Ближе. Вот так хорошо.

Без долгих разговоров она обхватила руками потрясенного Чо, словно хотела его обнять, но у нее были другие цели. Процесс начался сразу, как только она коснулась Чо, и удивленный выкрик умер, не успев родиться. Они слились. Одежда и другие предметы неорганического происхождения разлетелись в стороны. Казалось, бесформенная бурлящая масса вытолкнула их из себя.

Разрабатывая этот план, Урубу больше всего опасалась, что за время, необходимое для поглощения, кто-то войдет в коридор. Конечно, вряд ли они сообразят, что происходит, но тревогу поднимут в любом случае.

Из лужи пузырящейся протоплазмы возникла грубая фигура чанчукианца. Потом, словно под рукой не видимого резчика, начали проявляться детали, и вот, наконец, новый Чо открыл глаза. Даже если бы кому-то вздумалось клетка за клеткой сравнить прежнего Чо и его только что появившегося двойника, он не смог бы обнаружить никаких различий.

Но различия все-таки были. Новое создание, вышедшее из еще продолжавшей кипеть липкой массы, являлось Чо со всех точек зрения – физической, интеллектуальной, эмоциональной, но при этом субмолекулярные структуры каждой клетки хранили личность самого Урубу, и воспоминания всех людей и существ, которых он "съел" раньше.

С недовольным видом Чо вытащил одежду из уже начавшего разлагаться излишка протоплазмы. Процесс действительно не из приятных. Урубу испытывал это уже не в первый раз, но все равно ощущал отвращение. Теперь нужно было как можно скорее избавиться от имущества жрицы и по возможности ликвидировать следы происшествия. Сейчас это была основная проблема. Урубу с самого начала рассчитывал, что знания Чо об устройстве Святой обители помогут ему, и, к счастью, не ошибся.

В комнате имелся трубопровод, используемый по ночам роботами-уборщиками. Он вполне годился для того, чтобы избавиться от документов и прочих вещей, но остатки протоплазмы Чо сунуть в него не решился. Чтобы исключить возможность несчастного случая, автоматическая система очистки отсортировывала все вещества органического происхождения и передавала их на вторичный анализ перед тем, как послать на переработку. Повторная проверка, несомненно, покажет отличие этой субстанции от обычной органики и подаст сигнал компьютеру системы безопасности.

Чо сделал все, что мог. Он выбросил документы и инструкции в трубопровод, но перед тем, как избавиться от сумки, вытащил из нее маленький пузырек с ароматической жидкостью, небольшую зажигалку и массивный перстень с печатью. Эти предметы Верховная жрица использовала в религиозных церемониях. Чо вылил весь бальзам на поверхность оставшейся органической массы, жалея, что его так мало, и поднес к луже зажигалку.

Эффект был невелик, но ничего лучшего он придумать не мог. Чо вернулся в приемную и приступил к следующему этапу операции.

Настоящий Чо имел весьма смутное представление о компьютерах, но знал, где находится терминал, – а Урубу сразу узнал стандартную модель, которой владел в совершенстве.

Верховная жрица прибывает… Верховная жрица уезжает… Верховная жрица отправляется в четырехдневную поездку в Вин Той… Теперь хотя бы с формальной точки зрения никто в Обители не обнаружит ничего необычного или подозрительного. Это чрезвычайно важно для успеха всей миссии.

Мужское тело, в котором находился сейчас Урубу, отличалось очень большой чувственностью, но мозг не был особенно обделен интеллектом и способностью рассуждать логически. Эта способность потенциально была даже несколько выше, чем у женщин, хотя и сильно подавлена воспитанием и сознанием собственного ничтожества. Ведь мужчины такие маленькие и слабые по сравнению с женщинами!

Как оказалось, основная причина покорности чанчукианских мужчин заключалась именно в сознании своей физической и умственной неполноценности. И в невозможности занять более или менее достойное положение в обществе. Мужчины главенствовали только в спальне и в детской, только здесь они чувствовали себя в безопасности и находили утешение в религии, которая давала надежду в следующем воплощении обрести женское тело.

Раздумывая над тем, какую злую шутку сыграла Главная Система с местными мужиками, Урубу закон учил барабанить пальцами по клавиатуре и удовлетворенно вздохнул. На Чанчуке считалось, что мужчины в принципе не способны работать с компьютером, поэтому, даже если что-то случится, его заподозрят в последнюю очередь. Сунув за пазуху кольцо Верховной жрицы, Чо направился в жилище Производителя. Ему требовалось отдохнуть после поглощения, а потом заняться дальнейшими приготовлениями.

* * *

Полковник Чи нахмурилась:

– Что это за лужа? Она воняет, как разложившийся труп.

Офицер технической службы МСС пожала плечами:

– Никогда не видела ничего похожего, но это вещество явно органического происхождения, хотя и не живое, я в этом уверена. Судя по всему, его пытались сжечь, отчего и сработала пожарная сигнализация, но не хватило горючего.

– Хорошо. Позаботьтесь, чтобы никто ничего не трогал и даже близко не подходил. Пусть роботы возьмут пробу, герметически запечатают и отправят на комплексное исследование. – Ч и еще раз пристально посмотрела на странную лужу:

– Ты знаешь, у этой массы очень характерный объем. Примерно такой же занимает человеческое тело… Интересно, не могло ли это когда-нибудь быть живым человеком?

Техник снова пожала плечами:

– Не знаю оружия, способного привести тело в такое состояние. Дезинтеграторы не оставляют после себя вообще ничего, а лазерный пистолет или реактивная пуля проделывают в теле лишь аккуратные дырки. Зачем изобретать несуществующее оружие?

– Действительно, зачем? – кивнула Чи. – Скорее всего затем, что ты просто не в состоянии уразуметь, что здесь произошло, и опознать оружие, которое прохлопала наша система безопасности. Возможно, это какой-то катализатор или другая химическая дрянь, который не фиксируется мониторами. Это легко осуществимо, если известны параметры и разрешающая способность экрана. Подумай в этом направлении и опроси охранников! Мне необходимо знать!

– Слушаюсь, полковник! – ответила техник, а полковник Чи помчалась наверх и, не тратя времени на обсушивание, ворвалась в кабинет офицера Отдела безопасности Центра.

– Где жрица, которая была на аудиенции у Святой Ламы в 16.30? – с металлическими нотками в голосе спросила она.

Офицер Отдела безопасности склонилась над терминалом:

– Она сейчас на пути к Центру Вин Той. Святая Лама приказала оказывать ей полную поддержку, и мы подозреваем, что она имеет еще и особые полномочия.

– Проверьте, действительно ли она покинула Святую обитель?

– А?.. Что? Хорошо. На выходе она должна была пройти мимо сенсорных датчиков. Да, вот их запись. Почему вы так беспокоитесь?

– На самом деле я и сама не знаю почему, – призналась Чи, – но все-таки хочу, чтобы ваши люди ее разыскали. Она не могла далеко уехать. Найдите ее и сегодня же верните сюда. Это крайне важно. Кроме того, я хочу поговорить с охранниками. Пошлите их ко мне сразу же, как только они сменятся.

– Будет исполнено, полковник. Но позвольте заметить, что это выглядит так, как будто вы подозреваете ее святейшество в предательстве.

– Нет. В этом я сомневаюсь. Я хочу вызвать ее сюда не для допроса. Поверь мне. На самом деле, возможно, именно я сейчас – ее лучший друг. И мне нужно удостовериться в том, что она еще жива.

Офицер Отдела безопасности в изумлении уставилась на полковника. Что?

К этому времени был уже отправлен первый отчет на базовый корабль и подготовлены образцы загадочного вещества. Охранники, стоящие на выходе, четко помнили, как входила Верховная жрица, но совершенно не помнили, как она выходила. Они соглашались, что это не совсем обычно, но считали, что не стоит поднимать тревогу из-за таких пустяков. Всем стражникам приходится время от времени подниматься на поверхность, чтобы вдохнуть воздуха, и в этот момент один охранник вынужден наблюдать за двумя направлениями и вполне может не обратить внимания на выходящего человека.

Самую большую тревогу внушал тот факт, что в различных блоках компьютерной памяти имеются фрагменты, подтверждающие, что жрица выходила. Но как они могли туда попасть? Из самой Обители нет прямого доступа к сети главного компьютера, выход в сеть возможен только из апартаментов Святой Ламы. Это свидетельствовало о соучастии в преступлении самого Главного администратора, но даже Ч и не могла заставить себя в это поверить. Это не только не соответствовало характеру Святой Ламы, но и просто было чересчур глупо для того, кто управляет всей планетой. Будь она в сговоре с ворами, то легко могла бы заменить перстень подделкой в любой момент. И никто бы ничего не заподозрил. Нет, такая гипотеза не имела смысла, но от этого тайна становилась еще загадочнее.

Чи отнюдь не недооценивала своих врагов и искренне восхищалась находчивостью, с которой они провели операцию на Джанипуре. Космические сражения и победа над двумя Валами – это поистине подвиг. Они совершили то, что всем, в том числе и экспертам МСС, казалось невозможным. Но восхищение и уважение еще не означали, что враг перестал быть врагом, а то, что пираты долгое время не давали о себе знать, во многом вселило обманчивое чувство безопасности. Но Чи считала, что после Джанипура они просто сменили тактику, и теперь убедилась в этом. Похоже, эти годы они потратили на то, чтобы создать на Чанчуке разветвленную сеть своих агентов.

Верховную жрицу пока обнаружить не удалось, но прошло очень мало времени, да и связь неважная. Тем не менее, если до полуночи ее предполагаемая поездка не будет доказана, то Манг Квинг можно считать погибшей, в этом Ч и ни минуты не сомневалась.

Записи главного компьютера ясно показывали, как жрица поднялась в Обитель, прошла на аудиенцию, потом вышла. Вышла? Или запись поддельная? Полковник Чи занялась сравнением изображений. Различия были, но крайне незначительные. Например, на одной картинке сумка была немного другая. Впрочем, это всего лишь компьютерная графика, а не произведения живописи. Искажения неизбежны. Чи попыталась увеличить изображение, разбив его на фрагменты, но это ничего не дало: картинка сразу же расплывалась. Кстати, именно поэтому считалось, что такие записи невозможно подделать.

Она направилась в дом пропавшей жрицы, чтобы побеседовать с теми, кто жил вместе с ней, но никого не застала, хотя и не удивилась этому. Со своими людьми она исследовала жилище сантиметр за сантиметром, но не нашла ничего необычного. Только мониторы и линии связи были скоммутированы в не совсем обычном порядке, но и в этом не было ничего странного: живущие в Центре часто так делали, чтобы избежать постороннего наблюдения за своей личной жизнью. Чи приказала установить дополнительные датчики и мониторы в апартаментах жрицы, хотя чувствовала растущую уверенность, что владелица этого дома больше никогда сюда не вернется.

Медики на базовом корабле, на которых так надеялась Чи, мало что могли сказать по поводу проб:

– Это вещество быстро разлагается, и мы не в состоянии провести необходимые анализы. Клеточная структура совершенно необычна, и создается впечатление, что каждая клетка просто разрушается, как бы распадаясь на составные части. Мы не обнаружили ни ДНК, ни РНК, и никаких других привычных составных частей клетки. А те фрагменты, которые нам удалось восстановить, совершенно несовместимы.

Ч и нахмурилась:

– Объясните!

– Нам удалось идентифицировать два отдельных образца, которые, по-видимому, принадлежали абсолютно разным организмам. Удалось, несмотря на то что они были перемешаны в однородную массу. Мы не в состоянии сказать что-нибудь об основном генетическом коде каждого образца, но впечатление такое, как будто двух человек каким-то образом превратили в одну клеточную массу. Мы никогда еще с таким не сталкивались. Чтобы проанализировать это явление, потребовались бы мощнейшие компьютеры.

– Понимаю. Но разве это не может быть результатом работы трансмьютера?

– В принципе может, но откуда взялся трансмьютер? Никто не в состоянии доставить его сюда незаметно, не говоря уже о том, чтобы использовать.

Чи кивнула, зная, что компьютерные системы дали похожее заключение, и принялась размышлять.

Итак, сценарий чрезвычайно прост и в общих чертах таков: похитив одного из самых важных людей в Центре, пираты заменяют его точной копией. Такую подмену не могут заметить обычные охранники. Это очевидно. Двойник, заменивший Верховную жрицу, мог появиться здесь еще несколько месяцев назад, возможно, даже несколько лет. Пираты уже проделывали это раньше, поэтому идея не столь фантастична, как кажется на первый взгляд.

А что теперь? Кольцо носит на пальце Святая Лама, и его нельзя похитить, когда она находится вне своих апартаментов. То есть его можно снять, но скрыться с ним все равно нельзя. Однако Святая Лама ведет очень замкнутый образ жизни. Любая встреча с ней проходит строго по принятому этикету и тщательно контролируется. Только очень немногие имеют относительно свободный доступ в апартаменты Святой Ламы и в принципе могут украсть кольцо.

Чи повернулась к компьютеру:

– Сравнение, в процентах. Полная масса восстановленного органического вещества и приблизительно оцениваемая масса Верховной жрицы.

– Восстановленная масса составляет приблизительно девяносто девять целых и тридцать три сотых процента оцениваемой массы объекта, – ответил компьютер.

Чи кивнула. Конечно, небольшие потери неизбежны. Энергетические затраты, свободные клетки, возможно, какое-то количество вещества, разложившегося до того, как удалось скомпоновать требуемую массу и стабилизировать ее. Все сходится.

Полковник Чи не была ученым и вопреки всякой логике и заключениям специалистов не сомневалась в своей правоте. Этим пиратам удалось совершить величайшее открытие, способное поколебать основы существующей системы. Неудивительно, что до сих пор им сопутствовал успех.

Технологические детали ее не волновали. Главное, что им удается создавать абсолютно точные копии людей, не используя при этом ни трансмьютер, ни какие-либо иные машины. Именно так один из них превратился в жрицу, но жрица имела только доступ в Святую Обитель, а не возможность украсть кольцо. А у кого есть такая возможность? Ответ напрашивался сам собой. Итак, теперь тот, кто был до этого жрицей, сейчас разгуливает по Святой Обители под видом Производителя. Излишек массы, оставшийся после трансформации, и является тем веществом, которое обнаружено в коридоре.

Дальнейшие действия тоже нетрудно предугадать. Украсть кольцо, дождаться очередной аудиенции… Ничего не подозревающая жертва выходит из кабинета, ее провожают, а потом в коридоре остается только лужица протоплазмы. Вор свободно выходит, минуя лучшую систему охраны, какую только возможно придумать. Великолепно!

Полковник Чи не сомневалась, что она права. Но она также не сомневалась в том, что без доказательств ее сочтут сумасшедшей не только коллеги по МСС, а и сама Главная Система. Но если кольцо – ее кольцо! – будет украдено, никакие доказательства ей уже не помогут.

"Проклятие, да кто здесь хозяин! – подумала она вдруг. – Я ни перед кем не обязана отчитываться!"

Она включила микрофон специального канала МСС.

– Говорит полковник Чи. С этой минуты никто – повторяю, никто! – не имеет права покинуть Святую Обитель без моего разрешения. Это относится ко всем, независимо от рода занятий и общественного положения, в том числе и к Святой Ламе. Далее. Все выходы, через которые может проникнуть любой объект больше микроба, приказываю перекрыть электронными и прочими средствами защиты. Автоматические роботы-охранники никуда не годятся. Поставьте повсюду ваших людей. Весь мусор должен подвергаться немедленной дезинтеграции под контролем представителей МСС. Заприте все шлюзы, в коридорах поставьте вакуумные заграждения. Все вопросы должны решаться напрямую со мной, зарезервируйте для этого отдельный канал связи. Вам ясно?

– Как прикажете, полковник, – послышался неуверенный голос. – Но могу я спросить, что это значит? Я должна подготовить отчет.

Прикрываешь свою задницу, не так ли. By?

– У меня есть серьезные основания предполагать, что агенты пиратов уже проникли в Святую Обитель. Пользуясь своей властью, я объявляю чрезвычайное положение. Выполняйте приказ. А теперь подумай. Всем известно, что никого нельзя трансмутировать дважды. Этот агент может оказаться кем угодно, в том числе и Святой Ламой.

Последовала долгая пауза, а затем:

– Будет исполнено, полковник.

– И еще, майор. Подумайте, каким способом можно заставить этого агента выдать себя. Может быть, что-то с добавками в пищу или воздух. Мы должны его нейтрализовать.

Еще одна пауза.

– Это довольно сложно и нельзя гарантировать стопроцентную эффективность, но попробовать можно. Основная проблема в том, что Обитель располагает собственной системой безопасности. У нее автономный источник питания, и мы не в состоянии его отключить. И эта система считается одной из лучших.

Чи вздохнула:

– А если их всех просто убить? Тогда можно будет с уверенностью сказать, что избавились от агента.

– Конечно, так легче, но подумайте о последствиях. Старшему ребенку Святой Ламы всего шесть лет. Все ее дети находятся в Обители, потому что еще слишком малы. Убив духовного лидера этой планеты и ее наследников, вы настроите против нас все население, которое на данный момент, слава Богу, лояльно по отношению к нам.

"Она права", – хмуро подумала Чи, а вслух сказала:

– Хорошо, майор. Делайте то, что в ваших силах, и, главное, следите, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти. Никто и ничто! И я хочу, чтобы охранники все время дежурили. Никто из них ни на секунду не должен оставаться один. В Обители по меньшей мере три вражеских агента, и у них с собой что-то вроде карманного трансмьютера. Вы меня понимаете? Если я не могу найти самого агента, я хочу по крайней мере не дать ему вынести кольцо. Раньше или позже они должны начать действовать, если не хотят провести остаток жизни в Обители.

Она отключила связь и откинулась на спинку кресла. "Отлично, господа пираты. Вы красиво сыграли, но успеха вам не добиться, – подумала она. – Мне известен ваш маленький секрет, в который никто не поверит. И я должна продержать вас здесь всего пять дней. А потом у меня будет достаточно сил, чтобы не дать вам уйти за здорово живешь. Эта битва будет пострашнее, чем на Джанипуре. Через пять дней вы будете уже далеко от Святой Обители, скрученные стасис-полем и абсолютно беспомощные. А если вы воображаете, что сможете отсидеться, – увы, вам придется умереть. Если вы предпочтете остаться в Обители, то окажетесь в исследовательской лаборатории МСС, где мы быстренько выясним, кто их вас не является тем, за кого себя выдает".

* * *

– Случилось что-то ужасное, я это чувствую, – нервно сказала Мин. – Они заблокировали Святую Обитель, и МСС полностью взяли в свои руки управление Центром. Они знают. Говорю тебе – они знают.

Бутар Киломен покачала головой:

– Нет, они всего лишь подозревают, а это далеко не одно и то же. Главное, что Урубу там. Наша задача – добыть кольцо и благополучно выбраться с ним. Урубу готова к любой случайности. Наш план много раз проверялся и перепроверялся лучшими умами и лучшими компьютерами. Полковник Чи достойный соперник, у нее есть мужество и воображение – чрезвычайно опасное сочетание, но мы боремся с врагом его же методами. Единственный вопрос, который нам необходимо решить, – как пронести кольцо через кордон. Она пристально посмотрела на Мин и Чанг.

– Если компьютерный анализ верен, то у нас будет по крайней мере десять минут, – взволнованно сказала Чанг. – Мы должны уложиться, если Урубу все сделает как надо.

– Второй попытки у нас не будет, – напомнила Киломен.

Она изо всех сил старалась не думать о возможной неудаче, но это было не так-то просто. План чрезвычайно сложен, и малейшая ошибка может погубить все. Киломен не нравилось тело, в котором ей предстояло провести остаток жизни, но она знала, что с этим уже ничего не поделаешь. Она по рождению принадлежала к расе, где и мужчины, и женщины – крупные и очень выносливые. Она могла смириться с тем, что покрыта волосами. И плавать в этом теле ей нравилось – но она чувствовала себя безобразной.., безобразной и, кроме того, такой.., хрупкой. Киломен знала, что в прежнем облике она казалась чудовищем людям, принадлежащим к другим расам, но сама никогда не считала себя уродливой. Трансмьютерное преобразование было для нее очень тяжело, но, как и другие, она не имела права отказываться. Киломен знала, что Мин и Чанг тоже нелегко, но это ее не утешало.

Она чувствовала себя инструментом, о котором забудут после того, как дело будет сделано. От прежнего экипажа "Каотана" почти ничего не осталось – во всяком случае, в первоначальном облике. Былые времена и былая независимость ушли навсегда. Поражение или победа – больше для них ничего не существует.

Киломен по-прежнему иногда мечтала о любви, мечтала иметь детей, но мужчина в ее представлении был такого размера, что раздавил бы ее, обнимая. Она часто задумывалась, есть ли такие мечты у Мин и Чанг. Спросить она не решалась: в этом смысле им было еще тяжелее, ведь они сменили не только расу, но и пол. А для любовных мечтаний это принципиально.

Ну что ж, надо работать. Они заплатили "последнюю цену", и нельзя допустить, чтобы она оказалась напрасной.

* * *

В этом мире ты никогда не должен взрослеть, да никто от тебя этого и не ждет. В комнатах Производителя имелся прекрасный многоуровневый бассейн, оборудованный водяными горками и прочими развлечениями. Урубу такого еще не видел. Кроме того, там была тьма-тьмущая всяких игр, игрушек, маскарадных костюмов, и мужчины со всем этим вовсю забавлялись.

Функции слуг выполняли в основном автоматы, а пищу получали с помощью трансмьютера – единственного на весь Чанчук. В окошке селектора появлялись изображения разных блюд, и чтобы выбрать, достаточно было вовремя нажать кнопку. Примерно через две минуты появлялся заказ, трансмутированный из пыли и мусора или из обычной морской воды.

И конечно, наркотики. Наркотики, заставляющие Производителя чувствовать эйфорию, наркотики успокаивающие, наркотики, повышающие энергию, наркотики усыпляющие. Наркотики для достижения нужного состояния при медитациях, и наркотики для того, чтобы ощутить полное благополучие, когда становится слишком скучно.

Гомосексуализм на Чанчуке не считался чем-то предосудительным. В обществе, где оба пола так различаются не только физически, но и социально, это вполне нормальное явление. Гомосексуальные связи были широко распространены и среди мужчин, и среди женщин, хотя женщины придавали меньше значения плотским утехам. По-настоящему сексуальны они были только в период пятидневной овуляции, а все остальное время сексуальные потребности у них практически отсутствовали. Мужчины же, наоборот, чуть ли не целыми днями пребывали в состоянии повышенного возбуждения.

Вообще положение мужчины в чанчукианском обществе было довольно странным. Они были крайне невежественны, не имели представления ни о форме собственной планеты, ни о том, сколько на Чанчуке людей и как устроена их жизнь. Всю жизнь находясь в услужении у духовных лидеров, они совершенно не разбирались в религии, более того – почти ничего о ней не знали. Они были знакомы лишь с элементарными ритуалами и то только потому, что наблюдали за Святой Ламой. Причина, по которой мужчин удерживали в религиозном невежестве, была очевидна: у того, кто видит в любовнице, а по сути, даже самке, некое высшее существо, могут возникнуть серьезные проблемы с исполнением "святых" супружеских обязанностей.

Впрочем, непосредственно в этих обязанностях Святая Лама, как и прочие женщины, нуждалась нечасто, зато ей было нужно множество других услуг. Производитель стелил ей постель, наводил порядок в комнатах, прислуживал за столом, чистил подносы, но главной его обязанностью было ухаживать за детьми. Урубу был донельзя удивлен, обнаружив, что чанчукианских младенцев надо учить плавать, задерживать дыхание под водой – одним словом, прививать им навыки, которыми они, казалось бы, должны обладать от природы. До пятилетнего возраста мальчики и девочки выглядели одинаково, и лишь потом начинали проявляться половые различия. Тогда девочек посылали на воспитание в многочисленные монастыри, рассеянные по всему миру, где они изучали как духовные, так и светские дисциплины. Потом их отправляли на обучение в Центры, где они получали уже какую-то определенную профессию, а мальчики до совершеннолетия воспитывались в гареме Производителя, после чего их распределяли, с учетом происхождения, по Центрам. Таким образом укреплялись светские и духовные связи между Центрами.

* * *

Урубу размышлял о том, как лучше украсть кольцо.

Конечно, проще всего сделать это во время любовного свидания, но на этот шанс рассчитывать нельзя. Нет никакой гарантии, что овуляция у Святой Ламы начнется в ближайшие пару дней, не говоря уж о том, что она вообще может быть уже беременной. Придется все-таки прибегнуть к помощи извне. Этот вариант, безусловно, менее изящен, зато более эффективен.

Вскоре Урубу понял, что самая большая проблема при ожидании – узнать, который час. В жилище Производителей не было часов, да они в них и не нуждались.

Две ночи подряд он тренировался просыпаться в определенное время, ориентируясь по циклу работ уборочных машин и автоматических чистильщиков. Он хотел выяснить ритмы системы безопасности. И научиться всегда, в любой момент без помощи механизмов узнавать время.

И наконец, быстрее, чем хотелось бы, наступил вечер четвертого дня.

* * *

– Полковник, держа нас отрезанными от внешнего мира, вы заставляете нас нарушать наши обеты, – возмутилась Святая Лама. – Я настаиваю на своих правах не только как духовный руководитель моего народа, но и как верховный администратор Чанчука. Я требую, чтобы вы немедленно изложили Мне причины ваших действий, и хочу воспользоваться своим правом обратиться непосредственно к представителю Главной Системы.

– Мадам, в Обители действует вражеский лазутчик. Пират.

– В самом деле? Он что, невидимка?! – саркастически спросила Лама.

– Нет, не невидимка… Он просто способен изменять облик. Он проник сюда в образе вашей сестры, и я уверена, что он не покидал Обители. Он убил кого-то и стал его двойником.

– Полковник, вы сошли с ума! Такие вещи в принципе невозможны! Чи пожала плечами:

– Я говорю о том, что происходит, а не рассуждаю, возможно это или нет. Я не располагаю четкой гипотезой. Может быть, пираты сделали великое научное открытие, а может, это некая Чуждая нам форма жизни, которая заключила с ними союз. Но я уверена, что произошло именно то, о чем я вам сказала. Когда Вал будет здесь, меня, без сомнения, подвергнут психологической экспертизе. Они увидят, почему я пришла к таким выводам, и примут соответствующие меры. МСС придется действовать, потому что не поверить мне слишком рискованно, и я надеюсь, мы сумеем разоблачить самозванца. Как бы ни был он искусен, мы его нейтрализуем. И тогда из свихнувшейся женщины, находящейся под арестом, я превращусь в выдающегося стратега! Всего тридцать часов, мадам, и мы увидим, кто из нас не в своем уме!

Святой Ламе пришлось уступить, и она стала размышлять о сказанном. Конечно, великое открытие – это смешно, но чуждая форма жизни – пожалуй, в этом есть смысл. И если полковник Чи права, агентом пиратов может быть только один человек.

Она повернулась и включила интерком:

– Чо, необходимо твое присутствие – и немедленно. Таким тоном она говорила только в чрезвычайной ситуации и знала, что Чо примчится незамедлительно. Так оно и произошло.

Святая Лама долго рассматривала его. Этого человека она знала с того момента, когда Совет официально ввел ее в должность и она в первый раз появилась в Обители. С ним она иногда занималась любовью. Сейчас в это даже невозможно поверить. Все кажется слишком невероятным, но тем не менее это правда.

– Чо, ты знаешь, что кроме нас на свете есть другие существа? И они могут делать то, что нам не по силам? Казалось, маленький мужчина был удивлен:

– Вы говорите про богов, мадам?

– Чо, не прикидывайся глупее, чем ты есть на самом деле, – резко сказала она. – Ты здесь уже много лет. Может быть, ты никогда не видел чужих существ, но знаешь, что такое система безопасности.

Чо вздрогнул:

– Да, мадам. Извините, мадам.

– Полковник Чи воспользовалась своими полномочиями, чтобы отстранить нас от власти. Она мотивирует это тем, что среди нас есть кто-то чужой. Он не чанчукианин и вообще не человек, но способен замаскироваться и под того, и под другого. Завтра войска МСС разведут нас всех по клеткам, чтобы выявить это существо, а до тех пор мы пленники в собственной Обители, и каждый, кто попытается войти или выйти, будет убит на месте. Ты понимаешь, что это значит? Мы теперь ничто! Что ты об этом думаешь?

– Это очень трудные вопросы для бедного Производителя. Я ничего не смыслю в таких вещах.

Святая Лама смотрела на него так, словно видела его насквозь. Это было крайне неприятное ощущение.

– Да? А мне кажется, что смыслишь, – ответила она, и в ее голосе послышалось легкое удивление. – Мы всегда любили тебя, Чо. Ты умный малый и к тому же очень предан Нам. Мы полагаем, что ради Нас и всего Чанчука ты достоин подняться на следующий уровень реинкарнации.

– Мадам? – Пораженный, он шагнул вперед, но она движением руки остановила его.

– Не приближайся к Нам! Я унижена, но не беззащитна! Если ты не дашь Нам удовлетворительное объяснение, Мы выдадим тебя представителю МСС.

Резким движением она выхватила из-под кресла блестящее, новенькое игольчатое ружье системы Марк IX. Урубу был ошеломлен. Кто бы мог подумать, что у нее есть собственное оружие и она умеет им пользоваться?

– Мы можем убить тебя с помощью этой штуки, даже не настраивая ее, и если Мы захотим, то сделаем это, а потом вызовем роботов, чтобы они доставили твое бездыханное тело полковнику Чи. Мы обладаем поистине безграничным запасом терпения, но я думаю, что в данном случае тебе не придется слишком долго его испытывать.

Урубу выругался про себя. Непростительная потеря бдительности! Сначала он недооценил полковника Чи. Введенный в заблуждение ее педантичностью и грубостью, он принял Чи за обычного офицера и не разглядел под маской солдафона первоклассный интеллект. Ошибся он и на этот раз, сочтя весьма компетентного Администратора Центра религиозным мистиком, витающим в облаках.

Святая Лама не поверила Чи, но, желая вернуть власть и избавиться от постоянного присутствия МСС, была готова принести в жертву Чо. Однако теперь пришел ее черед удивляться.

– Эта игрушка абсолютно меня не беспокоит, – холодно ответил Урубу. Таким тоном никогда не говорил ни один мужчина на Чанчуке, и мгновенная перемена, происшедшая с ним, ошеломляюще подействовала на Святую Ламу. Внезапно она почувствовала в крошечном теле неукротимый дух, ауру мужской силы и власти. Это испугало Святую Ламу больше, чем все, что она встречала за свою короткую жизнь.

– Значит, это правда, – вздохнула она.

– Идея Ч и в основном верна, – сказал Урубу. – Между прочим, я вижу, что твой палец готов нажать на курок, но не старайся, это тебе не поможет. Я почувствую только болезненный укол, и не более того, а я привык к боли. Но я не хочу поступить с тобой, как пришлось поступить с Чо, хотя это обогатило бы меня знаниями, гораздо более важными, чем те, которыми я обладаю сейчас. Я очень многое узнал от твоей сестры, но это лишь малая часть того, что знаешь ты. Я убеждаюсь в этом все больше и больше и не хотел бы, чтобы Чанчук лишился тебя.

На мгновение Ламе показалось, что это не она, а он держит в руках ружье, направленное на нее.

– Кто ты такой? – спросила она.

– Я называю себя Урубу. Так зовется хищная птица на старой Земле. Впрочем, она питается падалью, а я этого не делаю. Я становлюсь тем, кого съедаю, и все они остаются со мной. Я и мои друзья работали год, чтобы сложилась такая ситуация, как сейчас. Я пришел за кольцом.

– Почему же ты просто не возьмешь его, если ты такой всемогущий, как утверждаешь?

– Действительно, это легко. Но, как ты сама понимаешь, исчезнуть с кольцом гораздо сложнее. Впрочем, в ближайшее время это произойдет. Я возьму кольцо и передам его своим друзьям. После этого полковник Чи может зондировать кого угодно.

– Тебя сразу же разоблачат.

Урубу отрицательно покачал головой:

– Нет. У полковника богатое воображение, но ее начальникам оно ни к чему. Они верят лишь в то, что можно проанализировать и измерить. Если они возьмут анализ крови, я создам тот образец, который им требуется. Если они прозондируют мой мозг, то обнаружат только Чо. Если они применят химические препараты, то все равно не обнаружат меня. Рано или поздно они придут к выводу, что Ч и ошиблась. Меня отпустят, а потом я съем кого-нибудь еще и выйду на волю. Видишь, как просто?

– И ты рассказываешь это мне? Наш разговор записывается.

– Мы оба знаем, что в случае необходимости запись можно отредактировать. Ты поступаешь так каждый раз, когда готовишь полугодовые отчеты для Главной Системы и передаешь их в Монастырь Конджит. Я не сомневаюсь, что у тебя есть устройства, которые отлично справляются с этой задачей.

– Никаких устройств не нужно, и ты должен об этом знать, если, как ты утверждаешь, тебе известно все, что знала моя сестра. Пять уровней Кванжи далеко превосходят любую из этих дурацких машин, и что же ты собираешься делать теперь?

– Ничего. Если ты применишь силу, я, конечно, вынужден буду ответить тем же, и получится очень некрасиво. Девять Производителей было, и девять Производителей должно остаться. Но я постараюсь. Я создан, чтобы выживать. Это моя способность номер один. Но я ни разу не слышал, чтобы Верховный Администратор не смог бы найти выход из положения. Что будет дальше – зависит от тебя.

– На кого ты работаешь? И почему это кольцо так для тебя важно?

– Если пять уровней могут скрыть остальное, то уж это и подавно. Мы называем себя пиратами "Грома". "Гром" – наш базовый корабль. Мы все – изгнанники, флибустьеры и оппортунисты. Всех нас разыскивает Главная Система. Это кольцо, и еще четыре таких же, содержит код, который может отключить Главную Систему. Твое кольцо – третье, а владелец четвертого – наш союзник. Мы хотим покончить с владычеством Главной Системы, и многие прекрасные люди уже отдали жизнь за эту идею, а другие претерпели необратимые физические изменения, добровольно превратившись в монстров. Главная Система свихнулась. По нашим сведениям, момент, когда ей взбредет в голову уничтожить человечество, уже недалек. Люди создали ее, и только люди могут и должны ее уничтожить.

Святая Лама не убирала оружия, но слушала она очень внимательно, а потом спросила:

– И чего же ты хочешь от Нас после всего, что ты рассказал?

– Ничего, – ответил Урубу. – Просто забудь об этом. Вырежь наш разговор из записи и выбрось из головы. В буквальном смысле. Главная Система не должна ничего обнаружить. Если у тебя есть менто-принтер, лучше воспользоваться им. На этот раз меня будут искать очень тщательно. Надо застраховаться от малейшей случайности.

– Войска МСС будут здесь не позднее, чем через тридцать часов. Так сказала полковник Чи.

– Если они ничего не найдут, то полковник окажется всего лишь человеком с чересчур развитым воображением. И на этом все кончится – я спасен и кольцо у нас.

Святая Лама вздохнула и отложила:

– Значит, ничего не предпринимать, так ты говоришь?

Урубу кивнул:

– Мы уже все обдумали – по крайней мере я надеюсь, что все. Мы подсунем полковнику Чи другую наживку, на которую она клюнет.

Тяжелые ногти стукнули по крышке стола.

– Нужно ли тебе от Нас еще что-нибудь?

– Кстати, не могли бы вы одолжить мне часы?

 

3. ЧЕТЫРЕ ПОПУГАЯ И ЖАРЕНЫЙ ГУСЬ, ПРИПРАВЛЕННЫЙ ФЕЙЕРВЕРКОМ

Храмовый комплекс, он же – Центр Ва Ши, совершенно по-другому выглядел с поверхности: цепочка огромных куполов на толстых цилиндрических основаниях, тянувшихся на пятьдесят метров от берега. Большинство куполов были облицованы полированными деревянными панелями, пропитанными водоотталкивающим составом. Панели были украшены орнаментом и инкрустированы золотом и серебром. На верхушках куполов размещались цветные витражи на религиозные или мирские сюжеты. Разумеется, основная масса населения и не подозревала о существовании технологических чудес, которые элите доставались в подарок, можно сказать, случайно.

Путь по воде был всего безопаснее, но чанчукианцы, натуры, как правило, творческие и любознательные, не упускали случая выбраться на сушу, чтобы посмотреть все, что можно. Ва Ши был священной землей-, недоступной для непосвященных, над водой все было так интересно, хотя и жутко, что многие совершали паломничество, стремясь взглянуть на эти чудеса.

Побережье представляло собой черный песчаный пляж, изрезанный выходами скальных пород. Пляж был окружен скалами, вздымающимися на полторы сотни метров. Первые пятьдесят метров были сплошной базальтовой стеной.

В жаркие солнечные дни здесь отдыхали и загорали. Люди приплывали сюда на лодках, но предпочитали вытаскивать их на берег чуть поодаль. Плоскодонные баржи для каботажных рейсов были широко распространены на Чанчуке и не привлекали к себе внимания. Конечно, на них имелись паруса и команды гребцов, но частенько их просто толкали снизу пловцы, которым выкрикивал приказы рулевой, стоящий на палубе.

А по ночам густой туман укутывал плотным одеялом и купола Обители, и пляж, и прибрежные скалы. Чтобы контролировать территорию в таких условиях, патрули снабжались специальными приборами, позволяющими видеть сквозь туман, и включались мощные радары, к которым МСС добавила еще один, установив его на вершине горы, с которой был виден весь Центр. Считалось, что он способен обнаружить низколетящие самолеты, которые мог применить потенциальный противник. Но наделе оказалось, что именно пляж является самым уязвимым местом в охране Обители.

Радарная станция была полностью автоматизирована, но полковник Чи, помня, что среди пиратов есть большие специалисты по взламыванию электронных замков, снабдила станцию вооруженной охраной. Солдаты дежурили в четыре смены по шесть часов.

В два часа ночи Мин Хао По, надев инфракрасные очки, наблюдала за сменой караула. Сменившиеся с поста устало надели полетные ранцы и, спрыгнув с утеса, спланировали к кромке прибоя. Дождавшись, пока они искупаются, она подняла станнер и двумя выстрелами уложила обоих часовых из новой смены. Они даже не успели понять, что случилось. Разумеется, Мин не стала их убивать, а только оглушила: индикаторы состояния, которые часовые обязаны были носить, в случае гибели хозяина моментально передавали в штаб сигнал тревоги.

Подбежав к упавшим часовым, Мин достала из сумки маленькие инъекторы и сделала каждому укол в руку. Теперь они будут спать до конца смены, и у пиратов еще достаточно времени.

Сестрам Чо достаточно было лишь взглянуть на аналитические снимки замка на двери радарной станции, как они тут же поняли его принцип. Собственно, сам по себе замок был достаточно прост, можно сказать, примитивен, основную опасность представляли мини-ловушки, которыми он был снабжен. Что касается цифрового кода, то Урубу уже давно его выяснил.

Мин достала из сумки небольшую коробочку и, прикрепив ее к двери в полуметре над замком, нажала на кнопку. Замерцал свет, и серия громких щелчков оповестила ее о том, что замок открыт. Мин убрала коробочку, но не спешила распахнуть дверь. Поднявшись к антенному комплексу, она достала из сумки еще один прибор, снабженный кабелями с зажимами на конце. Найдя нужную антенну, Мин через свой приборчик соединила ее еще с несколькими и, спустившись на землю, подождала минут пять.

Все было спокойно. Радостно подмигнув самой себе, Мин открыла дверь. Взревела сирена, но это было не страшно. В принципе сигнал тревоги должен был передаваться в Центр, но сейчас он мог потревожить лишь спящих часовых. После манипуляции Мин с антеннами сигнал шел не напрямую, а через прибор, который представлял собой фильтр, отсекающий из сигнала все, кроме безопасной составляющей. Более того, с помощью пульта управления у себя на поясе Мин могла послать в Центр любой сигнал, какой захотела бы.

Конечно, все, что она тут делает, записывается и будет изучено экспертами, но у Мин не было времени возиться с мониторами, не говоря уже о том, что при этом тоже можно нарваться на ловушку. В любом случае все трое экспертов сейчас в четырехдневном отпуске, а к тому времени, когда они просмотрят запись, Мин рассчитывала уже покинуть Чанчук.

Вся аппаратура на радарной станции была хорошо знакома Мин. Она возблагодарила столь обожаемое вояками единообразие. До начала операции ей снились кошмары, в которых она сталкивалась с незнакомыми приборами и не могла с ними справиться. Через несколько минут работа была закончена. Теперь "Гром" мог зависнуть над Центром Ва Ши, а мониторы и Центра, и базового корабля безмятежно показывали бы пустое небо. Конечно, на мониторы орбитальных станций это не распространялось, но они были далеко и не могли причинить вреда. Единственное, что не было предусмотрено планом, – это головная боль, вызванная непрерывно воющей сиреной.

Собравшись с духом, Мин выскользнула наружу и, закрыв дверь, несколько секунд наслаждалась тишиной. С приятным чувством выполненного долга она еще раз подумала, что Мин Хао По не зря считается непревзойденным специалистом в области связи. Мин вынула из сумки маленький передатчик в водонепроницаемом корпусе и поднесла его ко рту.

– Первый уровень закончен. Переходим ко второму. – Она надела полетный ранец и, взяв сумку, спрыгнула со скалы. Каждое движение, каждая мелочь была проанализирована и учтена компьютерами "Грома". На это ушла уйма времени, но зато потом все окупалось сторицей.

На борту небольшого плота Чанг Манг Во разбирала снаряжение. Плот был ничем не примечателен: такие во множестве плавают на границе запретной зоны даже по ночам. Этот плот не имеет никакого отношения к "Грому". Он курсирует между двумя деревнями: одна была расположена примерно в шестидесяти километрах к югу от Центра, а другая – в девяноста километрах к северу. У работников службы безопасности нет никакой возможности узнать, что в этот день рулевой напился в стельку в Варунге и был не в состоянии покинуть город.

Чанг проверила панель управления, на которой отражались показания воздушных и подводных датчиков, и включила двигатель.

– Сегодня отличное статическое электричество, – сказала она сама себе. – Лучше и не придумать. Туман наэлектризован даже чересчур сильно.

Она взглянула на часы.

– Пора отправляться. Надо устроить фейерверк по расписанию.

Бутар Киломен, командир этой небольшой, но хорошо вооруженной группы, рассеянно кивнула. Кое-что ее беспокоило. Старый космический волк, она понимала, что компьютер может ответить только на те вопросы, которые ему задать, им не заменишь глаз и рук опытного специалиста.

* * *

Негромко потрескивал воздух, насыщенный атмосферным электричеством. Вокруг Обители на небольших сторожевых платформах дежурили часовые. Расстояние между ними было такое, что с соседних платформ люди даже сквозь туман могли видеть друг друга. Но они начали волноваться.

– Вот-вот налетит шторм, – сказала одна из часовых своей напарнице. – Воздух просто насыщен электричеством. Я ничего не вижу даже в этих проклятых очках.

Ее напарница кивнула:

– Мне тоже это не нравится. Слишком много электричества. Я слышала, что эти чертовы платформы притягивают к себе молнии. Не хотелось бы испытать это на собственной шкуре.

– Я тоже об этом слышала, – поддакнула первая. – Послушай, я, пожалуй, свяжусь с начальством! В такую погоду кто сюда сунется? И потом, ну что они могут сделать? Начать нас бомбить?

Она взяла переговорное устройство. Статическое электричество делало почти невозможной работу с ним.

– Говорит капрал Джи, третий пост. У нас надвигается шторм, и воздух трещит от разрядов. Видимость – нулевая даже в очках. Оборудование начинает отказывать.

Примерно через пару минут из воды вынырнула сержант охраны. Она выкрикнула пароль, часовые сказали отзыв.

– Вы правы, – сказала она, оглядываясь по сторонам. – Погода вшивая. Я позвоню дежурному офицеру.

Та уже слышала метеосводку и понимала, что в такую погоду от специального снаряжения толку мало. Оно скорее мешает, чем помогает. Не желая самостоятельно принимать ответственное решение, она позвонила домой полковнику Чи.

Чи спала глубоким сном. От того, что ее разбудили среди ночи, настроение ее не улучшилось, но она выслушала дежурного очень внимательно и приказала:

– Запросите у базового корабля информацию по своему району и проверьте показания своих радаров. Если ничего опасного нет, пусть часовые спускаются вниз и сидят там, пока не улучшится погода. Но как только шторм стихнет, пусть немедленно поднимаются обратно. Вопросы есть?

– Слушаюсь, полковник!

Дежурный офицер вызвала базовый корабль и спросила:

– В нашем районе есть что-нибудь подозрительное?

– Абсолютно ничего, полковник. Погода бесится, но здесь это не редкость. Космос чист, воздух – тоже. Я думаю, вам не следует беспокоиться.

– Спасибо. – Она повернулась к своему адъютанту. – Проверьте показания радаров.

– Уже проверены, капитан. Ничего подозрительного. У нас слишком много людей, чтобы кто-нибудь осмелился что-то предпринять против нас. Правда, погода – самая подходящая для нападения, но экраны чисты и компьютеры – спокойны. Даже в такой каше они могут заметить и крошечную птичку. Штормовые вихри текучи, а любой материальный объект выглядит на экране не изменяющимся. Уж вы мне поверьте, никто не проскочит.

Дежурная кивнула:

– Очень хорошо. Пошлите сержанта, пусть отзовет людей с поверхности. Когда погода улучшится, они вернутся на свои посты. Вопросы есть?

– Никак нет. Разрешите выполнять?

– Выполняйте.

* * *

Бутар Киломен посмотрела на часы. Пора. Она обернулась к Чанг:

– Ну что, начнем?

Чанг кивнула и усилила помехи до штормового уровня. Панель управления раскалилась. В образование тумана была вложена уйма энергии, и теперь это грозило обернуться бедой, но отступать было поздно. "Великолепное шоу с замечательным фейерверком", как выражалась Чанг, должно состояться.

Бутар Киломен надела шлем для дистанционного управления и откинулась на спинку походного кресла. Беспилотный истребитель поднялся в воздух, и она полностью погрузилась в работу с ним. Предполагалось, что частоты, на которых велось управление истребителем, неподвластны действию помех, но на практике оказалось, что это не так. В такую погоду слабенький компьютерный мозг истребителя не справился бы, а любой радар, установленный на нем, переда вал бы сигнал не только пиратам, но и на мониторы МСС. Поэтому Бутар вела самолет по показаниям телекамер и надеялась, что, несмотря на долгое отсутствие практики, еще не утратила былого мастерства.

Видимость была ужасная. Экран рябил от помех, и Бутар целиком сосредоточилась на том, чтобы отличить их от реального изображения и удержать его. Так… Чуть полегче. Внимательнее… Внимательнее! Тысячи раз она проделывала это в воображении…

Трехметровый истребитель плавно скользнул на одну из сторожевых площадок у деревянного купола Обители. Из нижней части фюзеляжа выдвинулось сверло и принялось сверлить полированную панель. Оно ушло почти на всю длину – видно, попало на косяк или на какой-нибудь барельеф. Вынув сверло, Бутар вставила в отверстие длинную трубку и пережила несколько неприятных секунд, когда оказалось, что она на сантиметр короче, чем нужно. Впрочем, расстраиваться было поздно, тем более что сантиметр – это не так уж и много, учитывая, что газ будет подаваться под большим давлением.

Включился насос, и нейротоксины, не имеющие ни цвета, ни запаха, устремились в Святую Обитель. Зная, как работает система вентиляции, Бутар рассчитывала, что Обитель будет заполнена газом примерно минут через шесть, и Урубу, если ему, конечно, удастся нейтрализовать действие токсинов, отправится за кольцом.

Такие сложности были вызваны тем, что никто не мог проникнуть в Обитель, поскольку охранные системы, стоящие там, были очень надежны, и, кроме того, практически никому толком не было известно, как они работают. Зондирование на расстоянии показало лишь, что они очень сложны и включаются тогда, когда просыпается Святая Лама. Показания мониторов можно было подделать, но эта система была в основном механическая, и с ней справиться было труднее.

Клейбен настаивал, чтобы при разработке плана учитывалось все самое худшее, и Звездный Орел позаботился о том, чтобы пиратам вообще не пришлось иметь дела с этой неизвестной системой.

Принятый план был хорош во всех отношениях, кроме одного: чтобы вытащить из Обители Урубу, пришлось бы проделать в куполе отверстие, которое с большой натяжкой можно было бы назвать маленьким, а это наверняка вызвало бы тревогу. Через окна он теоретически мог бы выбраться, но на них стояли датчики, и вероятность того, что ему удалось бы благополучно скрыться, была равна нулю. Поэтому предполагалось, что сначала он украдет кольцо, а потом, используя свои уникальные способности, покинет Обитель. Эта последняя часть плана внушала большие опасения. Урубу трудно убить, но все же и он смертен.

* * *

Остальные Производители спали как убитые, и только Урубу благодаря абсолютному контролю над клетками своего тела, мог справиться с действием токсинов. Этот процесс не был автоматическим, Урубу должен был сознательно противостоять опасности, но он проснулся в нужное время и был готов. Пройдя в комнату для медитаций, он вытащил из-под статуи Будды дубликат кольца и направился в спальню Святой Ламы. Увидев ее в постели, он на мгновение почувствовал себя настоящим чанчукианским мужчиной, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы выдержать это своеобразное испытание. Святая Лама действительно сняла кольцо и положила его на ночной столик. Урубу поднял ее руку и взглянул на палец. Шерсть в том месте, где было кольцо, вытерлась. Она, должно быть, потратила немало сил и времени, чтобы снять этот проклятый перстень!

Тщательно стерев маскирующее покрытие с дубликата, Урубу положил его рядом с оригиналом.

Подделка, естественно, далека от совершенства, но, если не рассматривать их вместе, вряд ли кто-то заподозрит подмену.

Внезапно Урубу охватил страх. Он забыл, какое кольцо – настоящее, а какое – нет. Не хватало еще после всех испытаний украсть и отправить на "Гром" подделку! С чувством огромного облегчения Урубу заметил крошечный кусочек защитного слоя, случайно оставшийся на наружной поверхности одного из колец. Он взял это кольцо в руки, стер кусочек и, положив кольцо на место, сразу же схватил другое.

Бежали драгоценные секунды. По расчетам, вся операция должна занять не более двадцати минут. Несмотря на шторм, бойцы МСС в любую минуту могли подняться на поверхность, чтобы проверить, как идут дела. Пока самолет находится около купола, в любой момент может раздаться сигнал тревоги.

Итак, Урубу предстояло найти отверстие, диаметр которого не намного превышал размер кольца, и сделать это как можно скорее. Поиски значительно облегчились тем, что теперь насосы на истребителе работали в обратную сторону, создавая сильные воздушные течения. Урубу взял лист бумаги, поджег его и, следя за движением дыма, достаточно легко нашел нужную площадку. Но добраться до зонда оказалось гораздо сложнее. Выяснилось, что зонд угодил в библиотеку и просверлил книжный шкаф на высоте около трех метров от пола. В такой ситуации очень пригодились бы стулья, но, к сожалению, чанчукианцы ими не пользовались. Они предпочитали сидеть поближе к полу.

Урубу физически ощущал, как бегут мгновения. Весь тщательно разработанный план грозил сорваться только из-за того, что его рост слишком мал, а отверстие расположено чересчур высоко. Он лихорадочно начал складывать друг на друга самые толстые книги, которые только смог найти. Некоторые из них были так тяжелы, что он с трудом мог их поднять. В конце концов Урубу соорудил пирамиду и вскарабкался на нее. Но, даже на всю длину вытянув руку, он не смог дотянуться до зонда. Пришлось срочно достраивать книжную пирамиду. И наконец он почувствовал, как кольцо вдруг рванулось из пальцев. Он поглядел наверх и ужаснулся: оно застряло в отверстии! Нехватка одного сантиметра оказалась роковой.

Урубу подпрыгнул и изо всех сил стукнул рукой по кольцу. В следующий момент все книжное сооружение развалилось, и он вместе с книгами с грохотом рухнул на пол!

Поднявшись, Урубу посмотрел в отверстие. Кольца не было, но это еще ничего не значило: с таким же успехом оно могло упасть на пол или застрять в отверстии. Урубу обшарил пол и, не обнаружив кольца, решил, что в данной ситуации все равно больше ничего сделать не может. Он сосредоточился на своем теле и, ликвидировав последствия падения – синяки и ушибы, – собрал книги, расставил их по полкам и отправился обратно в свою комнату.

Шум всасываемого воздуха прекратился. Урубу не знал, попало ли кольцо в зонд или просто застряло в отверстии, но утешал себя тем, что, даже если оно и застряло, это еще не так страшно: кроме него, никто не знает, где сейчас кольцо. А извлечь его из этого своеобразного тайника гораздо легче, чем украсть по новой…

* * *

В это время сержант охраны вынырнула на поверхность и огляделась вокруг. Погода оставалась ужасной, вовсю бушевал ветер. Она уже готова была нырнуть обратно, но вдруг нахмурилась. Что-то не в порядке, что-то не так. Какой-то странный звук… Нет, сейчас он прекратился… Но даже отсутствие посторонних звуков показалось ей подозрительным. Внезапно она сообразила, что ее собственная позиция очень уязвима, и быстро скрылась под водой. Надо срочно вызвать людей и тщательно обследовать местность.

Механизмы вынули зонд и принялись заделывать отверстие. Естественно, идеально замаскировать его в данных условиях невозможно, но сделать как можно менее заметным – вполне реально. Киломен попыталась исследовать окружающее пространство, но тут же отказалась от этой затеи: на экране были одни помехи. Хватит и того, что уже сделано. Она подняла зонд примерно на двадцать сантиметров от крыши и начала постепенно, рывок за рывком, переносить его на истребитель.

Датчики истребителя были далеки от совершенства. Они показывали, что зонд захватил что-то, но что именно – оставалось неизвестным. Придется дожидаться возвращения истребителя и посмотреть самой.

Она посадила истребитель на баржу и накрыла его брезентом для маскировки. Корпус еще не остыл после длительного перелета, но ей не терпелось исследовать привезенные образцы. Она открыла багажное отделение и заглянула внутрь.

Пусто.

Черт возьми! Неужели все было напрасно?

Но Киломен быстро взяла себя в руки и принялась рассуждать логически. Датчик показал, что в момент старта истребителя в воздушной трубке что-то было, но, когда ее вытаскивали из стены, это "что-то" могло выпасть. Если это действительно так, то оно может находиться либо на платформе, либо у основания стен Святой Обители. Но прежде чем предполагать самое плохое, имеет смысл проверить еще одно место…

Она вернулась к пульту управления и расширила всасывающую трубку, а потом отключила энергию и опять спустилась вниз. Она осмотрела, попыталась вытащить, но тут терпение ее лопнуло, и, достав нож, она просто срезала проклятую штуковину. Вынув об резок, она тщательно ощупала его и недалеко от основания обнаружила жесткое утолщение.

– Чанг! – закричала она. – Там что-то есть, но я не знаю, что именно! Оно застряло!

Чанг подошла и тоже ощупала трубку. Затем она взяла нож. Киломен держала трубку, а Чанг, обрезав трубку с обеих сторон предмета, принялась срезать кусочки с боков. Это занятие требовало значительных усилий, но наконец ей удалось снять толстую оболочку, и они увидели то, что было внутри. Нож немного поцарапал его, но перстень все равно оставался очень красивым.

– Вот и еще одно, – выдохнула Чанг. – Он производит впечатление даже в темноте. – Она поднесла поближе маленькую лампу, и они принялись внимательно рассматривать кольцо.

– Четыре маленькие уродливые птички, – сказала Чанг.

Бутар Киломен пожала плечами:

– В этом есть глубокий смысл – обрати внимание на их количество! На кольце с Матрайха – одна птица и дерево. На джанипурском – две птицы, но дерева нет. Здесь – четыре птицы. А судя по фотографии, на земном кольце их три. Можно предположить, что на пятом кольце – птиц либо пять, либо нет вообще. Имеются сотни возможных комбинаций, и лишь одна из них верная. Остальные просто убьют тебя. Но как найти нужную?

– Да, – согласилась Чанг. – Кто знает, какие фантастические идеи могли прийти в голову нашим предкам…

Она вздохнула, и несколько мгновений они молча стояли, с удивлением глядя на кольцо.

Наконец Бутар Киломен усмехнулась и взглянула на Чанг.

– Черт побери! Этот сумасшедший, идиотский план все-таки сработал! Кольцо у нас!

– И теперь мы должны каким-то образом убраться с ним отсюда и при этом остаться в живых, – прагматично заметила Чанг.

С тяжелым вздохом Бутар положила кольцо в сумку и поглядела на темное небо, затянутое облаками.

– По крайней мере здесь я не умру, – пробурчала она себе под нос и добавила, обращаясь к Чанг:

– Надо подать Мин сигнал, чтобы встречала нас в условленном месте. Предстоит еще немного поплавать. Я бы предпочла покинуть планету до того, как здесь появится флот. Если будет схватка – нам не устоять.

Чанг кивнула, погруженная в собственные мысли.

– Я думаю, мы ускользнем. Что бы там ни готовили Валы и МСС, они не имеют понятия, что мы собираемся делать. Но Урубу…

– Иногда мне кажется, что он чересчур самоуверен, – призналась Бутар Киломен. – Впрочем, не исключено, что, обладая его способностями, я вела бы себя так же. И все же ему стоит быть поосторожнее. Полковник Чи не похожа ни на кого из тех, с кем мы встречались раньше. Но я искренне желаю Урубу удачи. Пусть он, она или оно победит и на этот раз. У нас есть уже три кольца, и мы знаем, где находится четвертое. Но о пятом мы не имеем ни малейшего представления. Каждый раз нам все сложнее бороться с Главной Системой. Я не представляю, что мы будем делать без Урубу…

Чанг пожала плечами:

– Я никогда не верила в успех этого плана, но теперь начинает казаться, что наша победа может быть трудной, но она неизбежна.

* * *

К рассвету шторм утих. Часовые вернулись на посты и обнаружили своих товарищей в бессознательном состоянии. Оглушительно ревела сирена. Они срочно вызвали дежурное подразделение. Когда бойцы МСС нашли маленькую коробочку, соединенную с антеннами, они поспешно разбудили полковника Чи. Она объявила общую тревогу.

Менее чем за час с базового корабля прибыла группа ученых и принялась изучать то, что произошло на радарной станции. Полковник Чи была вне себя от ярости. Она понимала, что расплачиваться придется ей.

– Итак, сегодня, между двумя часами ночи и шестью часами утра, кто-то с помощью весьма хитроумных устройств отключил все наши датчики, – говорила она, свирепо глядя на дежурного офицера. – Изготовить такие приборы на Чанчуке невозможно. Следовательно, это пираты. Им здесь нужна одна-единственная вещь. Я хочу, чтобы с этого момента вся Обитель находилась под непрерывным наблюдением. Каждый квадратный сантиметр, любая щель, любой человек. Дайте команду компьютерам – пусть фиксируют малейшие изменения.

– Прошлой ночью мы не проводили наружного патрулирования, – робко вставила офицер технической службы. – Мы полагались только на наблюдения из космоса, а они проводятся с трехсоткилометровой высоты. В такую погоду сюда мог прилететь кто угодно.

Полковник Чи взглядом заставила ее замолчать и обратилась к дежурному офицеру:

– Вы говорили, что заметили баржу, когда она была уже очень далеко, почти на пределе способностей наблюдательных приборов?

Та кивнула:

– Да, но это обычная баржа. На Чанчуке таких много. Если бы она была ближе… А так я даже не уверена, действительно ли она была…

– Мне нужна эта баржа! – рявкнула Чи. – К чертям все инструкции! Поднимите флайеры! Мне наплевать на то, что их увидят простые смертные. – Она перевела дух.

– И доставьте ко мне Святую Ламу! Немедленно. Меня совершенно не волнует, что мы потревожим ее сладкий священный сон!

В этот момент поступил рапорт от охранников, патрулирующих поверхность. Возле сторожевого поста номер три обнаружены подозрительные царапины. Чи вызвала инженеров, и они поспешили туда. О Святой Ламе временно забыли.

– Эта была присоска, – сказала офицер-техник, тщательно осмотрев царапины, – присоска, сделанная специально для влажной деревянной поверхности. Судя по следам на куполе, устройство, побывавшее здесь, было довольно небольшим. Двигатель, которым оно снабжено…

– Что значит – небольшим?! – разгневанно перебила Чи. – Могло ли оно выдержать человека?

– Что?.. Впрочем, вероятно, да. Но зачем? Единственное отверстие, которое мы обнаружили, – два с половиной сантиметра в диаметре.

Чи не знала, на что способно это гипотетическое создание, но даже она сомневалась в том, что оно может превратится в веревку или змею и проникнуть в такое маленькое отверстие, особенно вместе с кольцом.

Внезапно ее осенило, и она обругала себя за то, что не замечает очевидного.

– Отверстие как раз такое, чтобы сквозь него могло пройти это проклятое кольцо! Срочно найти эту баржу! И свяжитесь с базовым кораблем. Они могли ослепить наши датчики, но не его. Мне необходимо срочно получить их записи.

"Они не просто до сих пор на планете, они в самом эпицентре событий – в Святой Обители!"

– Сейчас же доставьте сюда специалистов и необходимые инструменты! Все – в обстановке строжайшей секретности, – приказала она. – Если они смогли просверлить отверстие, не побеспокоив систему внутренней безопасности, мы сделаем то же самое. Но мы просверлим отверстие большего диаметра. Я хочу проникнуть внутрь – и так, чтобы ни одно живое существо не могло выйти оттуда!

* * *

К девяти тридцати в стене библиотеки появилась дыра, через которую могли пройти солдаты в полном вооружении и все необходимое оборудование. Бойцы МСС надели специальные костюмы с автономной системой жизнеобеспечения, способные защитить от всех известных видов оружия, и получили полный комплект вооружения. Чи не хотела подвергать излишнему риску своих людей.

К десяти тридцати выяснилось, что Святая Лама, все девять Производителей и дети выглядят холодными и безжизненными. Медики провели сканирование, сделали анализы и нашли в крови людей, находящихся в бессознательном состоянии, элементарный биохимический нейротоксин. То, что было в воздухе, уже успело рассеяться.

– Просто и эффективно, – сказала Чи военный врач. – Серьезного вреда им не причинено. Самое большее через несколько часов все они придут в нормальное состояние. Правда, еще некоторое время у них будет сильно болеть голова.

Сержант ткнула затянутой в перчатку рукой куда-то вверх:

– Полковник, не это ли вы ищете?

Чи взглянула в указанном направлении. Маленькое отверстие находилось на достаточно большой высоте. Есть ли надежда, что пираты потерпели неудачу?

– Можно войти туда без защитного костюма? – спросила Чи военного врача.

– Теперь уже да. Пойдемте.

– Где Святая Лама? Пираты могли подменить кольцо, чтобы ввести нас в заблуждение. Они знают, что у нас не хватает информации, чтобы отличить оригинал от подделки. Но кое-что они упустили.

Она подошла к Святой Ламе. Посмотрев на самого великого человека на Чанчуке, полковник Чи внезапно осознала, что впервые видит его во плоти.

Наклонившись, она сразу же поняла, на каком пальце Святая Лама носила кольцо. Ч и взяла символ власти и надела его на палец Святой Ламе. Подняла руку так, чтобы кисть свесилась вниз. Кольцо тут же соскользнуло и с громким стуком ударилось об пол. Стоявшая рядом рядовая поспешно подняла его.

– Сохраните его в качестве доказательства, а потом возьмите себе на память, – сказала ей Чи. – Это подделка. Посмотрите на палец, на котором Святая Лама носила кольцо. Очевидно, оно мало ей. Видите след? А это кольцо велико ей по меньшей мере на два размера. Тем не менее идея замечательная. Я верну перстень владельцу.

– Значит, кольцо у них? – спросила офицер-техник.

Чи кивнула:

– Да, у них! Чтоб они им подавились! Но они никогда не выберутся с этой планеты! Я клянусь! Она повернулась к врачам и спросила:

– Вы у всех взяли анализы крови?

– У всех, кроме наших людей, – был ответ.

– Проверьте каждого на наличие в крови нейротоксинов. Нет сомнений, что тот, кто подменил кольцо, был в полном сознании. Пусть компьютеры сверят результаты. Ищите любой признак того, что кровь у кого-то хоть немного отличается от остальных. И конечно, следите за уровнем нейротоксинов. Проверьте всех, в том числе Святую Ламу и детей. Берите записи внутренней системы безопасности и все, что может вам пригодиться, и отправляйтесь в лаборатории к своим микроскопам. И еще, док.

– Слушаю вас, полковник.

– Всех людей, от Святой Ламы до грудных младенцев, свяжите и поместите в отдельные изолированные камеры на борту базового корабля. Сделать это необходимо как можно скорее, а до тех пор пусть рядом с ними все время будет вооруженная охрана. Вопросы есть?

Военный врач пожала плечами:

– Приказ будет выполнен, но я не понимаю, что вы собираетесь делать с детьми.

– Я сказала – всех без исключения! Немедленно! Выпятив подбородок, Чи сердито подумала: "Все можно понять. План действительно грандиозный. Но как они собираются исчезнуть?" И вдруг ее осенило:

"Они должны сделать это сегодня же, до прибытия флота, иначе им придется остаться здесь на долгие годы".

– Предупредите базовый корабль, – сказала она вслух. – Я понятия не имею, какое летающее средство попытается взлететь с Чанчука, но силы планетной обороны должны быть готовы уничтожить любой аппарат, который поднимется с планеты. Тот, кто упустит его, будет умирать очень медленной смертью!

– Будет сделано, командир!

Интонация, с которой это было сказано, ясно показывала, что военный врач очень удивится, если Чи удастся долго удержаться на своем посту. Доктору эти меры предосторожности казались излишне формальными. Так талантливые командиры не работают! А полковник только так и работала.

– И еще, док, – тоже очень срочно… Когда вы выполните все, что приказано, я попрошу вас снять с меня ментопию и отправить Валу, командующему войсками стратегического назначения.

Врач удивился:

– Не в штаб?

– В штаб? Да, пожалуй, вы правы. Пошлите копию и туда. Но я хочу, чтобы сама Главная Система смогла ее оценить.

– Разрешите выполнять? – Выполняйте.

* * *

На базовом корабле Святая Лама и ее семейство постепенно приходили в себя после действия нейротоксинов. Процесс этот был весьма неприятный. Полковник Чи после ментосканирования чувствовала себя не лучше, но спокойно восстановить силы ей не удалось.

– Зарегистрирован пространственный прокол, – доложил по интеркому дежурный офицер. – Объявлена боевая тревога.

И действительно: завывание сигнала тревоги разносилось по всему кораблю.

Заставив себя забыть о головной боли, Чи вскочила с койки и помчалась в Центр управления.

Это был совершенно иной мир, абсолютно не похожий на штаб наземных войск или рубку боевого корабля. Здесь офицеры МСС и специалисты, принадлежащие разным расам, работали плечом к плечу, и каждый был лучшим в своей области.

Коммодор Марквет, главнокомандующий стратегическими войсками МСС, единственный, кто был старше Чи по званию, тоже присутствовал здесь. Он сидел в своем кресле и внимательно вглядывался в экраны. Цифры мелькали с такой скоростью, что только тренированные глаза космического волка могли уловить их смысл.

Марквет был плотным человекоподобным существом. Казалось, что он способен не задумываясь согнуть стальной прут. Его лицо было покрыто густой шерстью. И складывалось впечатление, что огромные желтые глаза выглядывают из щетки. У него были крепкие зубы и мощные челюсти, позволяющие мгновенно разгрызать любую кость. Народ Марквета жил в грубом и жестоком мире.

– Что происходит, коммодор? – спросила Чи.

– Одиночный корабль, сравнительно небольшой, но быстрый. Выскочил за орбитой Мэкьюка. Дистанция – около шестидесяти миллионов километров. Он включил защитные экраны, но пока держится вне досягаемости наших орудий.

– Это наживка, – ровным голосом сказала Чи. – Они пытаются нас отвлечь, чтобы эвакуировать своих людей с Чанчука. Им известно, что у нас хватит сил, чтобы сделать только одно из двух: либо взять под контроль этот район, либо устроить им достойную встречу. На то и на другое одновременно мы не способны. Я не удивлюсь, если они сделают попытку сымитировать подготовку к фальшивой атаке.

Коммодора не убедили ее слова.

– Вы уверены? На Джанипуре они действительно атаковали.

– И понесли при этом огромные потери. Корабли можно отремонтировать, но чем они возместят потери в живой силе, хотелось бы мне знать.

– Можно вызвать еще несколько кораблей в дополнение к уже имеющимся, – заметил Марквет. – Если вы правы, мы просто-напросто накроем их одним залпом, как сидящих уток. Если, конечно, не спугнем до этого.

– Все верно, если бы они действительно сбились в одну кучу и готовились к бою, – согласилась Чи. – Но ситуация, к сожалению, совершенно иная. Лучше все-таки следить за планетой. Главное – дождаться основных сил. Тогда мы станем хозяевами положения.

– Два прокола. Дистанция – десять миллионов километров, – доложил компьютер. Глаза Марквета сузились.

– Бывшие транспорты. Только первый корабль более или менее приспособлен для настоящего сражения.

Он нажал кнопку на пульте и произнес:

– Идентификация?

– Грузовой корабль с левого борта – "Бахакатан", которым командует Али Мохаммед бен Суда, – доложил компьютер. – Справа по борту – "Каотан". Капитан – Икира Сукота. Но эта информация о последних официально зарегистрированных капитанах. Вполне возможно, что сейчас она уже не соответствует действительности. Боевой корабль нигде не зарегистрирован. Но он участвовал в Джанипурском сражении. В переговорах два других называют его "Молния". Со времени нашей последней встречи все три корабля приобрели дополнительное вооружение и подверглись некоторой модификации. "Бахакатан" – наиболее уязвимый. После переделки он существенно потерял в скорости и маневренности. С другой стороны, он наиболее хорошо вооружен и защищен.

Ч и кивнула:

– А что есть у нас?.

– Девять боевых кораблей по центру и еще две группы по шесть кораблей на флангах. Также имеются два транспортных корабля, корабль-заправщик и корабль-завод, – ответил Марквет.

Внезапно раздался сигнал тревоги.

– Внимание! Новый прокол! Угроза атаки! – предупредил компьютер. Чи увидела, как центральный корабль исчез с экрана, а два других боевых корабля продолжали движение в обычном пространстве. Они шли по сложной траектории, описывая огромные дуги. Штаб МСС пытался проанализировать варианты возможной атаки.

– Мне это не нравится, – проворчал Марквет. – Сидящие утки… Мы собираемся стрелять, не зная, откуда последует ответный залп.

"Молния" внезапно выскочила из прокола приблизительно в километре от корабля-завода и, как только он выпустил по ней торпедный залп, снова ушла в прокол.

– Чертов ублюдок! – воскликнул комммодор. – Он повредил наши экраны!

В каждую торпеду был встроен небольшой компьютер, запрограммированный на поиск наиболее уязвимых мест в защитных экранах. Потеряв прежнюю цель, торпеды устремились на другие корабли флота МСС. В такой ситуации отстреливаться было бессмысленно: корабли находились слишком близко друг от друга и вместо того, чтобы отражать торпеды, стреляли бы друг в друга.

– Попадание в транспортный корабль! Один… Второй… Три торпедных удара, – докладывал командир группы, но Марквет и сам видел на экране, что происходит.

Тем временем все три корабля пиратов вошли в прокол и, вынырнув у базового корабля МСС, выпустили двенадцать торпед и тут же скрылись. Залп не причинил флагману никакого вреда, но Марквет понимал, зачем это делается. Ни один человек не в состоянии изобрести алгоритм атаки, совершаемой через прокол пространства. Это под силу только компьютерам, и то если их освободить от решения всех других задач, связанных с ведением боевых действий.

– Это не отвлекающий маневр, – сказал Марквет Чи. – Это отлично спланированная и очень грамотно выполненная атака. Нам еще повезло, что корабль-завод они атаковали первым. Полученные повреждения относительно легко исправить. Но они могут продолжать эти игры весь день, если у них хватит энергии, и я чувствую, что так оно и будет. Рано или поздно они сумеют вывести из строя один из наших кораблей, и, чтобы этого не произошло, я собираюсь избавить боевой компьютер от прочих обязанностей. В противном случае пираты нанесут нам очень серьезный ущерб.

– Нет! – Чи оставалась непреклонна. – Они пытаются нас отвлечь, разве вы не видите?

– Полковник! Двенадцать наших кораблей контролируют всю поверхность Чанчука, от полюса до полюса. Я оставлю там три. Любому аппарату потребуется не меньше десяти минут, чтобы достичь орбиты, и за это время они перехватят все, что способно летать, откуда бы оно ни поднялось.

Чи пришлось удовольствоваться этим – возразить ей было нечего.

– Хорошо! Я уступаю. Распоряжайтесь флотом по своему усмотрению!

– Наконец-то я тебя убедил!

Конечно, командор мог с самого начала не принимать во внимание мнения Чи – ведь он был старше ее по званию и занимал более высокую должность. Но он колебался. Ведь главная задача – сохранить кольцо, а за это несла ответственность Чи.

Боевой компьютер целиком принял на себя командование войсками. Три наиболее уязвимых корабля он сгруппировал около флагмана, а защитные экраны – теперь их стало восемнадцать – разделил на две группы: одна защищала базовый корабль, а вторая была готова отреагировать на любое перемещение противника. Ни на одном из базовых кораблей не было человеческого экипажа, и все они обладали ограниченной способностью совершать пространственные проколы.

Почти сорок минут три вражеских корабля и войска МСС играли друг с другом в "кошки-мышки". Они вели перестрелку, но никто не получил ощутимого вреда. Так продолжалось до тех пор, пока компьютер Марквета не рассчитал алгоритм вражеских атак. Корабли пиратов появлялись из прокола, атаковали, затем перегруппировывались, но в основе этих, на первый взгляд, беспорядочных, перемещений лежал строгий математический расчет. И когда началась следующая атака, корабли МСС сделали пространственный скачок навстречу нападающим.

Наблюдая за битвой на экранах, полковник Ч и подумала о том, что на вражеских кораблях находятся люди, и про себя порадовалась тому обстоятельству, что сама она служит в наземных войсках.

– Сейчас мы зададим им хорошую трепку! – с удовлетворением заметил Марквет.

– Сэр! С поверхности Чанчука производятся запуски!

Марквет резко повернулся в кресле.

– Где? Сколько?

– Повсюду! О Господи! Да их сотни! Вся поверхности планеты рябит от них!

Цветное объемное изображение Чанчука парило над пультом управления, и на нем можно было наглядно увидеть всю информацию, поступающую с экранов мониторов. Сотни злых, маленьких вспышек по всему глобусу…

Внезапно Чи сообразила, что за всеми волнениями и заботами, связанными со Святой Обителью, налетом пиратов, неизвестным существом и всем остальным, она совершенно забыла об очень важной детали. У нее совершенно из головы выскочила проблема маленьких двигателей с запасом горючего, найденных в далекой провинции.

По всему Чанчуку пираты разбросали огромное количество подобных устройств. Зачем же им это понадобилось? На боевых экранах все они выглядели одинаково, но где-то среди них была одна, несомненно, несущая на борт кольцо!

– Сконцентрировать все боевые корабли на этих объектах! Расстрелять их! Расстрелять всех до единого! Все остальное – отставить!

– Черт меня побери, если я уберу экраны от нашего корабля! – ответил командор. – Разделить группу планетной защиты на три части и присоединить каждую к нашим боевым кораблям! Расстреливать все, что попытается добраться до вражеских кораблей! Приступить к выполнению!

Он повернулся и взглянул на Чи:

– Мы не в состоянии отследить каждый запуск с поверхности планеты, но мы можем расстреливать все, что попытаются подобрать корабли противника.

После этих слов Марквет сразу вырос в глазах полковника Чи.

Небольшие боевые корабли МСС были слишком маневренны и быстры, чтобы применять против них торпеды, но сами запросто могли выпустить парочку торпед, чтобы заставить врага держаться на почтительном расстоянии. Поэтому они чувствовали себя в относительной безопасности, а их пушки могли поразить объект любого размера и любой массы, идущий по совершенно произвольной траектории.

"Молния" продолжала атаковать эскадру, отвлекая на себя внимание защитных экранов. В прикрытии сейчас оставалось лишь девять боевых кораблей, и можно было надеяться причинить реальный ущерб кораблю-заправщику, кораблю-заводу и двум транспортным кораблям. На флагмана "Молния" уже не обращала внимания, только дала несколько ракетных залпов, чтобы отвлечь на себя его защитные экраны. Имея мощную защиту, "Молнии" могла это себе позволить.

Марквет показал на голограмму Чанчука.

– Мы перехватили несколько этих таинственных объектов. Сейчас я дам задание компьютерам, управляющим стрельбой.

"Молния" описала петлю диаметром сорок шесть миллионов километров, развернулась и направилась обратно. Внезапно в центре управления раздался сигнал тревоги. Выход "Молнии" из прокола произошел примерно в ста километрах от предсказанной компьютером точки. Ее заборник раскрылся и втянул в себя полдюжины таинственных объектов.

"Молния" возникла так близко, что боевой компьютер немедленно отдал приказ боевым кораблям атаковать ее. Они открыли огонь из всех видов оружия, ведя стрельбу прямой наводкой с очень близкого расстояния.

Получив несколько попаданий, "Молния" вздрогнула, накренилась и начала набирать скорость, чтобы войти в прокол.

Боевые корабли МСС сидели у нее на хвосте, но остановить "Молнию" они не могли. Повреждения, нанесенные ей, были серьезны, но не смертельны. У нее еще оставались очень неплохие шансы скрыться.

– Внимание! Всем боевым кораблям! – приказал Марквет. – Цель – корабль противника, собирающийся совершить пространственный скачок!

Все боевые корабли МСС устремились в погоню за "Молнией", а "Каотан" и "Бахакатан" изменили курс и пошли на сближение. "Каотан" открыл трюмы и активизировал транспортирующие лучи, а "Бахакатан" тем временем прикрывал его.

Как и предсказывала Чанг, они подобрали своих товарищей довольно легко и в относительно безопасных условиях.

 

4. РАЗДУМЬЯ НА КРАЮ ПРОПАСТИ

Межзвездная коммуникационная система представляла собой чрезвычайно сложное устройство, состоящее из множества подсистем, каждая из которых требовала уйму энергии, и поэтому ею старались пользоваться как можно реже. Кроме того, она работала чрезвычайно медленно, и беседа двух умных машин, которая могла бы закончиться за несколько секунд, длилась часами. Впрочем, машины оставались спокойными и невозмутимыми, как и полагается машинам.

Вал получил запрос от Главной Системы и передал ей всю имеющуюся информацию, включая и выкладки полковника Чи.

– Если такое создание в принципе возможно, – добавил он от себя, – это многое объясняет.

– Теоретически – да, – пришел ответ из глубин величайшего из когда-либо существовавших компьютеров. – Но чтобы его создать, требуются годы кропотливейших исследований, мощнейший компьютер, хорошо развитая биотехнология и огромный опыт по трансмутации отдельных клеток. Хотя, повторяю, теоретически его можно создать.

– Но кто располагает таким компьютером? И разве человеку может прийти в голову идея создания подобного существа?

– Пришла же им в голову идея создать меня, а я гораздо сложнее, чем это гипотетическое существо.

Что касается подходящего компьютера – например, компьютер Мельхиора имеет необходимое быстродействие и объем памяти. Правда, при этом он не должен заниматься ничем другим, кроме решения этой проблемы. Клейбен – именно тот человек, который мог бы придумать такой проект. Вы уверены, что ни в ком, включая детей, не обнаружено посторонних элементов?

– Во всяком случае, приборы говорят, что их нет.

– Хорошо. Продолжайте держать пленников в изоляции и ждите дальнейших распоряжений.

Ждать дальнейших распоряжений пришлось два дня. Наконец Главная Система снова вызвала Вала.

– Проанализировав имеющуюся информацию, мне удалось вычислить основные принципы, лежащие в основе этого существа. Если я права, то никакими приборами его обнаружить невозможно. Оно задумано как шпион, способный обойти любые проверки, которыми располагают наши системы безопасности. Но я убеждена, что оно – единственное в своем роде, иначе игра закончилась бы гораздо раньше. Теперь возникает вопрос, что делать с Чанчуком. Полная переориентация местного общества потребовала бы слишком много времени и ресурсов, а мне не хочется их тратить, хотя физическое уничтожение Святой Ламы, ее детей и приближенных – лучший способ избавиться от этого существа. Однако это настроит против нас все население, а в конце концов может оказаться, что искомое существо вообще не существует.

– Даже сейчас нам только кажется, что мы контролируем ситуацию на Чанчуке, – подтвердил недовольным тоном Вал. – Региональные Центры и влиятельное духовенство отказываются нам помогать. Зачастую они согласны скорее умереть, чем сотрудничать. Несмотря на наши указания, они наладили сообщение с другими Центрами и устраивали массовые демонстрации. Наблюдались столкновения войск с гражданскими лицами. Есть убитые и раненые. Люди требуют восстановления власти Святой Ламы и реставрации Святой Обители. Согласитесь, что ситуация не из приятных, но, может быть, у нас есть выбор?

– Полагаю, что есть, – ответила Главная Система. – Они уже завладели кольцом, и нет смысла тратить силы на управление целой планетой. Нельзя позволить им одержать подобную двойную победу, лучше попытаться превратить в победу наше поражение. У них пока нет всех колец, а без этого создания они не смогут украсть остальные. И у них нет возможности создать другое существо с такими же способностями. Так вот, надо вернуть на Чанчук Святую Ламу и всех ее приближенных, но при этом трансмутировать их…

– Трансмутировать? Во что?! Это то же самое, что оставить их на корабле.

– Совсем нет. Тело жрицы, похожей на Святую Ламу, подобрать относительно легко, тем более что все они – сестры. Репродуктивную функцию восстановить нетрудно. Стерилизация у них проводилась хирургическим путем, а не с помощью трансмьютера. Девять мужчин из королевской семьи можно взять в качестве моделей, а их дети станут новым семейством Святой Ламы. Соответствующие темплеты впечатать нетрудно.

– И поскольку никто не может быть трансмутирован дважды, агент пиратов будет убит или, во всяком случае, разоблачен.

– Надеюсь. Несомненно, это существо было создано с помощью трансмьютера, но вряд ли основой служило человеческое тело. Будь это возможно, все недовольные давно бы уже превратились в подобные существа, и мы бы проиграли. Нет. Чтобы его вырастить, необходима специализированная лаборатория и постоянный контроль специалистов. Но для нас сейчас это не важно. Атомы в трансмьютере – это всего лишь атомы. Разве мы не создали Вала, в отношении которого без помощи специальных приборов нельзя сказать, что он – искусственное существо? Нас не волнует, из чего сделано это существо и как оно функционирует. Оно просто вернется на Чанчук в образе Святой Ламы, мужчины или ребенка, но при этом оно перестанет быть искусственным – оно станет подлинным и навсегда превратится в обычного чанчукианца. Я полагаю, что память этого существа хранится во всех клетках тела, а не только в мозгу, поэтому мы уничтожим основную часть его воспоминаний, а может быть, даже все. Его личность исчезнет, останется только личность того, в чьем облике оно сейчас пребывает. Другими словами, мы полностью его нейтрализуем. Тебе нужны специальные программы и инструкции?

– Нет, – ответил Вал. – Жаль только, что мы так никогда и не узнаем, является ли полковник Чи гением или всего лишь фантазером.

– Вполне вероятно, что она права. Это наиболее логичный способ объяснить успехи пиратов. Идея скорее всего принадлежит Клейбену, а на Мельхиоре имеется необходимое оборудование. Предателю Нейджи удалось вывезти это создание оттуда, потому что у него есть иммунитет. Но в любом случае теперь мы нанесем им столь сокрушительный удар, что сменится не одно поколение, прежде чем их потомки отважатся предпринять попытку завладеть очередным кольцом.

– Хорошо, – сказал Вал. – Реставрацию Обители мы широко разрекламируем и обставим, как полагается. Я уверен, что Святая Лама согласится на трансмутацию добровольно, поскольку она очень озабочена судьбой своего народа и всеми силами стремится нормализовать обстановку. А что вы думаете предпринять потом?

– Прежде всего как можно скорее вывести с планеты войска МСС. Но региональные подразделения нужно оставить. К сожалению, когда дело касается интересов ее народа, на Святую Ламу положиться нельзя.

Коммодора Марквета и его штаб я предлагаю отстранить от командования. Они займутся разработкой плана предстоящих учений для всех войск МСС. Я провела комплексный анализ его плана по обороне Чанчука и не обнаружила в нем никаких профессиональных ошибок. Разумеется, у него не хватило кораблей, но это не его вина. Беда в том, что все его действия могли быть и были с успехом предсказаны компьютерами врага. Это наше слабое место, тем более что мы сами не в состоянии предусмотреть действия противника. Если бы не полковник Чи, мы потерпели бы на Чанчуке сокрушительное поражение и даже не поняли бы почему.

– Полковник Чи не справилась, – заметил Вал.

– Это Валы не справились на Джанипуре, – возразил Главный компьютер. – Нам еще повезло, что в то время пираты были не искушены в космических битвах. Они потеряли корабли и людей только из-за собственных ошибок, а не потому, что мы хорошо сражались. Но они терпеливы и быстро учатся. Чи, наоборот, справилась очень хорошо, проявив незаурядное воображение и инициативу. Ей удалось перехитрить тех, кто тщательно спланировал операцию, и предсказать их действия. Я, как ты понимаешь, нахожусь далеко от поля битвы и не могу поддерживать постоянную связь, а компьютеры у них и у нас одинаковы. В такой ситуации побеждает тот, чьи люди находчивее, умнее, изобретательнее. Теперь исход схватки зависит от человеческой составляющей.

– Какие будут приказания?

– Кольца на Матрайхе и Алитити нужно поместить под постоянный контроль компьютеров. Любое их перемещение должно автоматически вызывать тревогу. Войска стратегического назначения оставить в нулевой зоне и обеспечить хорошую связь. Они должны быть готовы в любую минуту блокировать любую из этих двух планет, если кольцо будет украдено. Даже без своего специального агента противник может предпринять такую попытку и даже добиться успеха. Но я не хочу, чтобы пираты вновь ушли безнаказанно. Мы должны нанести удар такой силы, чтобы заставить их ввести в бой свой базовый корабль. А как только они это сделают, мы его захватим. Полковник Чи получает звание бригадного генерала и будет командовать всеми войсками. Валы и все остальные находятся в ее полном распоряжении. Выполняйте.

* * *

Ворон сидел на возвышении, угрюмо уставившись на раскинувшийся перед ним поселок, сооруженный Звездным Орлом во чреве "Грома". В последнее время кроу частенько одолевали приступы дурного настроения, порой переходящие в самую настоящую депрессию. Вот уже два дня он ничего не пил и не ел, и даже сигареты не могли его утешить. Он поседел, и его длинные прямые волосы стали серо-стального цвета. В отличие от хайакутов, Козодоя и Танцующей в Облаках, заплетающих волосы в тонкие косички, он не делал никаких причесок. Среди всех остальных членов экипажа "Грома" Ворон проявлял самую большую активность в поисках колец. Идеи сыпались из него как из рога изобилия, а сугубо практические вопросы он решал с неподражаемой виртуозностью. И все же ему временами было не по себе. Прошлое миновало, и оглядываться на него бессмысленно, а будущее не сулило ничего, кроме новых опасностей. За прошедшие годы он не позволял себе расслабиться и отдохнуть и в глазах остальных имел прочную репутацию неисправимого циника и материалиста. И лишь немногие догадывались, что под этой маской скрывается весьма своеобразная и довольно-таки утонченная личность.

Когда на возвышение поднялся Козодой, на лице Ворона не дрогнул ни один мускул. Он даже не подал вида, что заметил его. Некоторое время Козодой в нерешительности стоял рядом, раздумывая, стоит ли тревожить Ворона в таком состоянии. Но он был командир, а командир обязан всегда знать, что происходит с его командой.

Козодой присел рядом и протянул Ворону продолговатый предмет.

– Я принес тебе еще коробку сигар, – сказал он, чтобы завязать разговор.

Некоторое время Ворон продолжал молчать, а потом, не изменив позы и не повернув головы, ответил:

– Если бы тебе взбрело в голову явиться сюда с пустыми руками, я сбросил бы тебя вниз.

– Ты сидишь здесь уже достаточно долго.

– Шестьдесят два стандартных астрономических часа и сорок шесть минут – ни больше и ни меньше.

– Ты можешь следить за такими вещами?

– Не прикидывайся идиотом. Большие часы прямо передо мной.

Козодой и впрямь почувствовал себя дураком.

– Ну да, конечно, как это я не подумал? И сколько еще ты собираешься здесь сидеть?

– Не знаю. Но либо я останусь здесь, либо напьюсь. Первое, во всяком случае, получше для здоровья. А почему тебя это волнует, вождь?

– Именно потому, что я – вождь, – сказал Козодой. – И уж лучше я приведу тебя в чувство, чем врачи, а тем более – Клейбен.

– Неплохой аргумент. Так что же у тебя на уме, вождь?

– По-моему, этот вопрос следует переадресовать тебе. Что у тебя на уме, Ворон? Пора наконец разобраться. Мы организовали заговор, потратили уйму времени и сил, сражались и выжидали – и все же мы до сих пор не знаем, хотим ли мы это сделать.

– Еще бы не хотеть, вождь! Разве ты сам не хочешь? Не могу назвать имена, но многие из нас этого просто жаждут. Жаждут пробраться туда, выключить эту Большую Мамашу и сделать ей лоботомию. Беда только в том, что мы разыгрываем пьесу, и пьесу не нашу – с нашей у нас не возникло бы столько проблем. А вот кто ее автор – сам Господь Бог или еще какой-нибудь не менее важный сеньор, – я пока не могу тебе сказать. Но в одном я совершенно уверен: мы зашли уже намного дальше, чем я когда-либо мечтал. Впрочем, тебе, реалисту, это может казаться вполне естественным. В нашем распоряжении уже имеются три кольца, и мы знаем, где находится четвертое. Нам остается отыскать всего одно, и мы в дамках. И мы его отыщем. Но сможем ли мы оставить его у себя и в конце концов воспользоваться им – вот в чем вопрос.

– А, так вот что тебя гложет… Вернуться домой… Удержать…

Ворон покачал головой:

– Ой-ой-ой… Но посмотри сам: мы все поглощены одной мыслью – как завладеть этими проклятыми штуковинами да еще при этом выжить. И думаем дожить до того дня, когда наконец можно будет ими воспользоваться. Но мы совершенно упустили из виду кое-что очень важное. В данный момент мы похожи на узников, томящихся в тюремных застенках. Эти узники провели полжизни, строя хитроумные планы побега. Они досконально изучили все трещины и щелочки, и вот настал заветный миг – они вырвались на свободу. И тут-то они наконец понимают, что потратили слишком много времени, планируя свой побег, и ни разу не задумывались о том, что собираются делать потом. Предположим, мы проникли туда и вырубили нашу подружку. И что дальше? Мне кажется, что эта мысль до сих пор никому не приходила в голову. Что тогда? Что мы будем делать после этого, вождь?

Козодой был поражен.

– Я.., не знаю. Просто нам больше не придется беспокоиться из-за Главной Системы, и все.

– Ой-ой-ой… Но кого ты отключишь? Хозяина. Хозяина, и этим все сказано, вождь. Единственного хозяина, способного уследить за всем и управлять всеми народами. И чего ты добьешься? Появления тысячи новых царьков, готовых перегрызть друг другу глотку за право стать новым властителем мира. Погибнет уйма людей. Ты беспокоишься о том, что народы подневольны? Но Великие Белые, Красные или Желтые отцы по-прежнему останутся у власти. Они просто избавятся оттого, кто управляет непосредственно ими. Система независимой торговли сейчас работает отлично, но ты сам прекрасно понимаешь, что основа ее – полностью автоматизированные космические корабли, и как только ты отключишь Главный компьютер, вся эта великолепно отлаженная Система развалится к чертям собачьим. Нам придется забыть о финансовой взаимопомощи. Прекратятся инновации. Исчезнет необходимость поддерживать и развивать внешние контакты. Нынешняя империя повторит судьбу прочих империй, и ты получишь более четырехсот пятидесяти новых миров, абсолютно чужих друг другу. Ты выбросишь меня где-нибудь на Джанипуре. И тогда – одно их двух: либо мне начнут поклоняться, как богу, либо побьют камнями, как дьявола. Впрочем, скорее всего меня просто зарежут, как выродка. Во всяком случае, никого не будет волновать, умею ли я вести себя за столом. Попробуй соедини Джанипур с Чанчуком. Попытайся серьезно поговорить о важнейших земных проблемах со средним жителем Матрайха. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Козодой кивнул:

– Я тоже думал об этом. Недостаточно просто выключить машину, необходимо заменить ее чем-то более достойным и не менее эффективным. У тебя не плохое историческое чутье. Ворон, и, может быть, поэтому ты лучше других понимаешь всю сложность ситуации, в которую мы попали. Но разве сам "Гром" не внушает тебе надежду? Здесь дети совершенно разных рас дружат друг с другом и играют вместе, а их родители сражаются плечом к плечу и готовы погибнуть друг за друга.

– Я всю жизнь изучал поведение людей, потому что для хорошего агента мало уметь метко стрелять из ружья или лука. Но "Гром" не похож на остальной мир, и ты это отлично знаешь. Эти люди, независимо от расы и возраста, – дети космоса. Они – изгнанники, от которых отказались их соплеменники. Они – сборище лучших врунов, болтунов и воров во всей Вселенной. Они – чужие для своих прежних миров, так же, как и мы для Земли. Их дети воспитывались как единый народ. Мы о них именно так и думаем, и сами они так себя воспринимают. Ты думаешь, сестрички Чо на Джанипуре будут чувствовать себя среди своих? Черта с два. Их народ – мы. А на любой планете они будут чудовищами по определению. Ты историк, Козодой. Разве я ошибаюсь?

– Нет. И вообще говоря, ты даже чересчур оптимистичен. История знает тысячи примеров того, как люди вдруг начинали ненавидеть всех, кто в любой степени отличался от них. Мой собственный народ из людей, имеющих свою культуру, превратился в жалких беспомощных пленников, вынужденных выпрашивать пищу у завоевателей. Наивные и бесхитростные, словно дети, мы не могли принять технологию и поэтому были обречены на гибель. Принять технологию!!! До прихода испанцев никто из нас не видел даже лошади, не говоря уж об огнестрельном оружии!!! Мы учились, но мы брали только то, что представлялось нам полезным, а остальное отбрасывали, ибо наши ценности не совпадали. Цели и культура завоевателей были ориентированы на то, что с нашей точки зрения казалось негуманным. И что же? В конце концов их преклонение перед разумом, перед понятиями нации и собственности, их стремление облегчить себе жизнь и отказ от любых моральных ценностей привели к ужасным войнам и к появлению Главной Системы. Я часто думаю о том, что по иронии судьбы многие из нас принадлежат к тем народам, которые в прошлом были почти полностью истреблены.

Ворон резко повернулся и взглянул прямо в глаза Козодою:

– Вот как? Действительно, у нас с тобой подходящая родословная, но по духу мы совершенно не те люди. Ты – всего лишь чертов хакер, исследователь, привыкший копаться в древних записях. Ты работаешь на сложнейшем оборудовании, а воздух в твоей лаборатории тщательно отфильтрован. А я? Квалифицированный полевой агент, так же, как и ты, зависящий от высокой технологии. Большую часть жизни я провел в прериях, среди диких племен. Да, я много времени проводил в прериях, среди диких племен, но я не был одним из них. Меня даже трудно всерьез назвать кроу. Я вел себя как самодовольный и наглый сукин сын, спустившийся к слепым, среди которых можно чувствовать себя королем. И твои драгоценные хайакуты вовсе не твой народ. Это всего лишь симпатичные живые экспонаты, которых ты, подобно Клейбену, можешь изучать под микроскопом. Ей-богу, забавно, что ты всю жизнь играл в индейца там, где мне приходилось выступать в роли белого человека.

– Ну и что? Да, мы не те, кем хотели бы быть. Это меня всегда огорчало. И еще больше я огорчаюсь, слыша твои слова, потому что в них немалая доля истины. Но что ты предлагаешь? Вообще ее не выключать?

Ворон тяжело вздохнул:

– Не знаю, вождь. Но у меня странное ощущение, что даже после того, как мы ее отключим, она нас достанет. Конечно, мы можем выключить ее и убежать, надеясь, что успеем помереть до того, как вспыхнет война, возникнет новая тирания и погибнет множество людей. Но на самом деле мы можем угодить в ловушку, которая будет гораздо хуже.

– Да? Что ты имеешь в виду?

– Ты прочел весь этот журнал?

– Нет, впрочем, как и ты. Он лежит сейчас где-то на дне Миссисипи.

– Ты так считаешь, вождь? Это была только копия, которую босс нашей Вурдаль хотел передать Чену. Естественно, были и другие. Одну из них мы все же доставили Чену – вместе с тобой, помнишь? Я прочел все, Козодой. До последней строчки. Эти кольца – они не отключают Главную Систему, а лишь передают управление на основной терминал. Другими словами, Главная Система превращается из независимой взбесившейся машины в нормальный работоспособный компьютер. Она не перестает быть Главной Системой, она перестает быть только хозяином; им становится тот, кто стоит у терминала, тот, у кого в руках кольца. Вот почему они так нужны Чену – если, конечно, эта тощая крыса еще жива. Впрочем, не важно. Кому бы ни повезло в этой игре, это все равно будет Чен, только в другой оболочке. Именно поэтому Клейбен все это время был так послушен. Он знает. Ты вставляешь кольца, разблокируешь Главный Центр управления и входишь внутрь. Теперь ты – Бог. Теперь ты сам – Главная Система. Ты – отдаешь приказы, и старая добрая ГС их моментально выполняет. Конечно, первоначально это позволяло просто перейти на ручное управление, но с тех пор наша девочка успела вырасти и обзавестись слугами. И они все твои – вернее того, кто владеет кольцами.

– О Господи!

– Еще бы. Если ты сам не стоишь за терминалом, то тот, кто стоит за ним, – поистине твой бог.

Как, впрочем, и мой. Отключить машину – значит ввергнуть человечество в тот период, от которого мы все это время пытались защититься. Но, вождь, никто не собирается ее отключать. Какой дурак откажется от возможности спасти человечество и заодно стать богом, а?

– Понимаю. А почему ты до сих пор скрывал это от нас?

– Ну, не от всех, вождь. Вурдаль знала. Она ведь тоже читала это. Но сама она никогда не захочет стать богиней. Она просто рассчитывает оказаться на стороне победителей. Как, впрочем, и я. Клейбен тоже знает – возможно, в его библиотеке было что-то такое. А может быть, он просто сделал выводы на основе имеющейся информации. Мне кажется, что Савафунг тоже в курсе. У таких, как он, особое чутье на подобные вещи. Он знает… Или подозревает и потому стремится быть поблизости. Эти ребята останутся с нами до конца – если, конечно, кто-нибудь не предложит им более выгодной сделки.

– А ты?

– Я старею, вождь, – выдохнул Ворон. – Да у меня никогда и не было таких амбиций. Мое призвание – игра. Но я становлюсь слишком стар, чтобы играть в игры. Я долго думал, почему Вурдаль и другие вышли из игры и остались на Матрайхе. Новая физиология тут ни при чем. Объяснение надо искать в доброй старой психологии. Она получила то, что хотела, – во всяком случае, отчасти. Там такое дикое общество, что просто некогда сходить с ума. Это дает Вурдаль ощущение прочности и надежности, и именно в этом все дело. Что касается меня, то я не уверен, что для меня в принципе существует такое место. – Он опять вздохнул. – Раньше мне нравилась эта игра. Но сначала Нейджи… Затем – Вурдаль… Потом – Икира… А теперь еще и Урубу…

– Про Урубу пока еще ничего не известно. Не стоит так легко сбрасывать его со счетов… Ты боишься, что пришла твоя очередь, или чувствуешь себя виноватым в том, что до сих пор жив?

Ворон крякнул:

– Ни то, ни другое, вождь. Просто не хочу, чтобы мной управляли, тем более чтобы мной управляли такие, как Савафунг или Клейбен. Но кто остается, вождь? Ты, я, Хань… Вот, пожалуй, и все. Что касается остальных, то они еще меньше знают, чего им хочется. Да это и не те люди, чтобы стать богами. Звездный Орел, конечно, этого заслуживает, видит Бог, но он не в счет. Это должен быть человек. В этом я абсолютно уверен.

– Ну а Сантьяго?

– Она тоже не жаждет быть богиней, вождь. Ей нужен только хороший товарищ, прочный корабль и немного спокойствия, чтобы растить детей. В большинстве своем они все таковы – простые мечты. Сестры Чо мечтают о маленькой ферме в каком-нибудь тихом местечке, а Бут и другие пираты – о хороших кораблях и о том, чтобы их оставили в покое. Это все, что им нужно, вождь. Они сражаются с Системой, чтобы иметь возможность делать то, что им всегда хотелось, и не беспокоиться. Именно в этом и заключается заветная мечта большинства людей. Если задуматься, в глубине души и ты, и Танцующая в Облаках мечтают о том же. Может быть, человеческая раса и поклонялась некогда крестьянским идолам, но сами крестьяне всегда отличались здравым смыслом, практической хваткой и наличием реальных ценностей. Не то что Клейбен, Савафунг или Чен. Это типичные боги.

Козодой улыбнулся и пожал плечами:

– Может быть, как раз тебе, Ворон, и следует стать богом. В самом деле! Ты ничего не хочешь – только понять ИХ, – а какой бог мог бы этим похвастаться. Ты будешь хотя бы справедливым.

– Не могу представить себе более скучного занятия. Когда ты пришел, я как раз размышлял над тем, чем и кем я хочу быть.

– И к чему ты пришел в результате своих размышлений? Ворон кивнул:

– К тому, что я хочу быть просто кроу, вождь. Кем бы мне ни пришлось стать еще, я все равно останусь продуктом тысячелетней культуры, которая имеет свои ценности в этой сугубо материалистической, технократической, вставшей с ног на голову Вселенной. Я всего лишь хочу быть уверен, что останусь достойным представителем своего народа и всегда буду именно там, где мне и следует быть. Ты, вероятно, скажешь, это звучит банально?

– Да, – сказал Козодой. – Это звучит на редкость банально. Знаешь что, Ворон… Все эти годы я тебя уважал, а теперь чувствую серьезные опасения, что начинаю любить.

Ворон пожал плечами и ничего не ответил.

– И все же грядут большие сложности, даже если мы победим, – сказал Козодой после паузы. – Главная Система сделала все, что могла, и теперь пытается сохранить результаты своих трудов. Мы причинили огромный ущерб, и даже самой большой машине потребуется не меньше двух сотен лет, чтобы его исправить. Этого не изменишь, но обратной дороги нет. Нам придется решать ту же проблему, которую решала Главная Система, хотя, конечно, мы решим ее по-иному.

Теперь пришел черед Ворона удивляться:

– Что?

– Как я уже сказал, мы не в силах ничего изменить. Проблема не в том, чтобы стать богом и творить чудеса, – проблема сугубо техническая и сводится к управлению. Избавиться ли от Центров и связанных с ними чудес и позволить планетам развиваться самостоятельно, забыв о своем происхождении? Готовы ли мы столкнуться с резким технологическим подъемом во всех колониях сразу? Или насадить там собственную, нашу технологию и разрушить уже сложившуюся культуру? На Земле людям мешали договориться цвет кожи, различия в религии – так можно ли надеяться, что договорятся между собой жители разных планет, отличающиеся друг от друга буквально всем? Я снова и снова возвращаюсь к этим вопросам, Ворон, и не могу найти ответа. Ни мои исследования, ни аналитические способности Звездного Орла, ни мудрость предков не в состоянии мне помочь. Ворон понимающе кивнул:

– Да, в такой ситуации остается только надеяться на удачу и не ломать себе голову. В любом случае мы должны проникнуть в логово Главной Системы, а кто выживет и окажется самым сильным и ловким – тот и будет решать. Согласен, что это далеко не лучший выход, но таково реальное положение дел. Безусловно, я самый плохой кандидат для этой работы, и, кроме того, она мне не по душе, но меня хорошо научили выживать. Возможно, мне не повезет, и я окажусь именно таким парнем. – Он на секунду замолчал и мягко добавил:

– И тогда останется один.

– Да, – кивнул Козодой. – Пришло время подумать об этом. Нам чуть-чуть не повезло, знаешь ли. Одно кольцо так и затерялось во всей этой неразберихе.

Ворон ухмыльнулся:

– Забавная штука, но я почему-то уверен, что добыть это кольцо будет легче всего. Ведь что станет делать Главная Система? Стянет половину всех войск, дюжину Валов и десяток флотилий туда, где оно хранится. А как только мы это заметим, нам останется только сказать: "Вот оно!" Конечно, нам понаставят уйму ловушек, как на Матрайхе, но это уже чисто инженерная проблема. Реальная сложность – это вернуть Урубу, но мы приобрели опыт. Нам пора уже вырасти. Прежде всего нужно его вытащить, но это сложно, и я уже запасся терпением. Кстати, не ты ли говорил, что Савафунг что-то скрывает? Козодой кивнул:

– Он обещал, что рано или поздно мы все приползем к нему на коленях.

Ворон встал, потянулся и, наклонившись, взял сигару и раскурил ее:

– Дай мне полчаса, чтобы переодеться, вождь, а потом мы побеседуем с Савафунгом. Этот маленький ублюдок в последнее время вконец распоясался.

* * *

Фернандо Савафунг по-прежнему жил на своей комфортабельной яхте, пришвартованной к "Грому", и, казалось, мог прожить там еще много лет.

– О, кого я вижу! Капитан Хокс и сеньор Ворон! Заходите, пожалуйста! Позвольте предложить вам немного вина!

Они уселись у стойки бара. Савафунг знал, что многие, в том числе и Козодой, недолюбливали его, но он был торговцем, а торговцы, как известно, редко обращают внимание на такие вещи.

Рабы с пустыми глазами принесли напитки.

– Итак, джентльмены, чем могу быть полезен? – любезно спросил Савафунг.

– Ты знаешь, – спокойно ответил ему Козодой. – Ты ждал, что рано или поздно мы придем. Тебе известно, что все наши попытки установить местонахождение пятого кольца закончились неудачей, и ты совершенно ясно дал понять, что знаешь, где оно.

Савафунг откинулся в кресле, пытаясь выиграть время.

– Нет, капитан Хокс, я не знаю. Я думаю, что знаю, потому что это единственное место, где оно может быть. Я сделал такой вывод на основе доступной мне информации о кольцах. Но я держал пари, а я отнюдь не отношу себя к категории азартных игроков.

– Мы внимательно слушаем тебя, приятель, – сказал Ворон.

Савафунг вздохнул и невинным голосом произнес:

– Но сейчас, видите ли, я не могу предложить вам ничего, кроме гостеприимства. Я понимаю, что мой вклад в общее дело невелик. Но позволю себе напомнить, что именно я убедил пиратов присоединиться к вашей маленькой группе. Мне кажется, это все-таки кое-чего стоит. А главное – беспошлинно, мог бы я добавить еще.

– Многие погибли, Савафунг, – заметил Козодой, – а другие лишились кораблей, и по крайней мере один корабль был потерян из-за твоей трусости. Капитан Сантьяго лишилась товарищей и корабля, а раса, к которой она теперь принадлежит, отличается особой жестокостью. Ты прекрасно знаешь, что, если бы я не вступился за тебя, ты бы уже давно умер под пытками. И только с нашей помощью твой побег с Халиначи увенчался успехом. Ты напрасно стараешься растрогать нас рассказами о своих великих заслугах.

– А без меня вам никогда бы не угнать полный транспорт мурилия, – парировал старый торговец. – Нет, сеньоры, я думаю, что мы квиты. Никто из нас не сидел в окопах.

Видя, что Козодой уже готов перемахнуть через стол и придушить Савафунга, Ворон решил, что надо срочно вмешаться.

– Ты – купец, и у тебя есть товар, в котором мы заинтересованы, – если, конечно, ты назначишь разумную цену. Ты еще ничего не сказал о цене.

Савафунг откинулся в кресло и пристально посмотрел на него;

– Я не собираюсь с вами торговаться. Я оказываю вам услугу, а взамен хочу получить кольцо. Я хочу прийти к финалу как один из активных участников.

– Ты знаешь правила. Только те, кто рисковал всем, чтобы добыть кольца, имеет право решать, кому их отдать, – заметил Козодой. – Кроме того, на самом деле ты вовсе не хочешь быть там, когда все окончится. Это значит – ни на минуту не прекращать борьбы. Это значит – все время стоять под выстрелами. Потому что мишенью будут именно те, у кого в руках кольца.

Торговец пожал плечами:

– Я не имею ни малейшего желания рисковать, даже если это сулит огромные прибыли. Я старый больной человек. Мне уже некуда стремиться. Но все-таки я тоже рискую. Я ведь не знаю, где и каким образом можно использовать эти кольца. Это ваша прерогатива, капитан. А чье кольцо вы собираетесь реквизировать, когда придет время? Кто готов подарить вам двадцать процентов божественности?

Козодой улыбнулся:

– Никто. Если меня сочтут достойным, я получу кольцо. В противном случае у меня нет никакого права отнимать его у кого-то. У меня жена и трое детей. В слове "божественность" лично мне слышится отзвук круглосуточной работы, без сна и отдыха, а я далеко не уверен, что стремлюсь именно к этому.

Терпение Ворона иссякло.

– Слушай, Савафунг! – выкрикнул он. – Ты прекрасно понимаешь, что мы не собираемся сидеть и гнить здесь до скончания века! С помощью ментопринтера Клейбен живо вытянет из тебя все, что ты знаешь, если, конечно, такое ничтожество, как ты, вообще способно знать что-то нужное.

– Машина ничем не поможет вам в ваших поисках, она только убьет меня. Неужели вы думали, что владелец Халиначи может позволить себе такой риск? А если бы я угодил в лапы Главной Системы? Продавая мне информацию, люди знали, что она будет надежно защищена… – Савафунг допил вино и тихо добавил:

– Нет, джентльмены, моя цена – окончательная.

– Что мешает нам сейчас согласиться, а потом нарушить договор? – спросил Ворон.

– Дело в том, что кольцо, которое мне нужно, – это не то кольцо, которое вы ищете. Принесите мне одно из колец, которые у нас уже есть, и я скажу вам, где найти недостающее. Это чрезвычайно просто.

Козодой начал лихорадочно соображать. Почти пять лет эта ситуация преследовала его в ночных кошмарах, и он чувствовал, что ему вот-вот должно открыться то, что знает Савафунг, а после последней фразы торговца это ощущение усилилось. Почему об этом знает именно Савафунг, если до тех пор, пока он не присоединился к ним, он ничего не подозревал ни о значении, ни вообще о существовании колец? Разумеется, потому, что ему никто ничего не говорил, он просто догадался об этом – но как? В добрые старые времена он знал так много и имел настолько широкую агентурную сеть, что кольцо может быть где угодно…

Нет, не где угодно.

– Сукин ты сын! – тихо сказал Козодой, не обращаясь непосредственно к Савафунгу. – Пять чертовых лет я не видел того, что было у меня под носом.

Он глубоко вздохнул.

– Забудь об этом, Савафунг. Догнивай в своей роскоши – или выходи на охоту и выигрывай приз. Пошли отсюда, Ворон!

Кроу был ошарашен.

– А?! Что?!

– Он смеется над нами, и особенно надо мной, вот уже много лет. Но я уже узнал то, что известно ему. Неплохая шутка, не правда ли, Савафунг?

Торговец вдруг забеспокоился, всю его самоуверенность сняло как рукой.

– Что ты имеешь в виду?! Ты не мог этого узнать!

– В предыдущих случаях обо всех трех кольцах имелись хоть какие-то упоминания, поэтому найти их не составляло большого труда. Так было даже на Матрайхе, где отсутствуют Центры как таковые. За последние пять лет "Каотан", "Чунхофан" и "Бхакатан" обшарили все колониальные миры и не обнаружили ни малейшего намека, никакого упоминания о кольце. Можно с уверенностью утверждать, ни на одной из колониальных планет его нет. Вместе с тем известно, что его не вернули на Землю. Долгое время я опасался, что его носит на пальце какой-нибудь из руководителей МСС, но это тоже не так. Главная Система никогда бы не решилась доверить такую вещь тому, в чьих руках сосредоточена вся военная и технологическая мощь. В таком случае, что же остается?

Ворон побледнел:

– Ну же, вождь, что?

– Другая колония. Колония, которая не отмечена на картах. Достаточно примитивная, не зависящая от Системы и в то же время находящаяся под ее контролем. Обитатели – не кислорододышащие существа. Культура скорее всего очень жестокая и насквозь пропитана ксенофобией. Нет Центров, нет технологии, заслуживающей упоминания. Но она должна быть недалеко от Земли, чтобы ее было легко инспектировать. О существовании этой планеты знали все флибустьеры, и она находится рядом с бывшими владениями Савафунга. Делай, что хочешь, мерзкий старый ублюдок. Тебе больше нечем торговать.

Козодой встал, и они с Вороном вышли, оставив торговца сидеть, бессмысленно глядя перед собой. Весь вид его внушал отвращение, он был противен даже сам себе и впервые задумался о том, что стал слишком стар. В прежние времена он никогда не позволял себе проиграть, имея на руках такие козыри.

Вернувшись на "Гром", Козодой не стал терять времени.

– Звездный Орел, я знаю, куда мы летим.

– Я тоже знаю. Теперь, когда ты сказал об этом, все кажется настолько очевидным…

– Да, конечно. Все дело в том, что у нас просто не было времени как следует поразмыслить. Мы были слишком озабочены разработкой этих чертовых операций и тем, как выжить самим.

– Мне следовало прийти к этому выводу путем дедукции, – ответил ему компьютерный пилот. – Мы были в двух шагах от кольца и могли использовать Урубу…

– Боюсь, на сей раз нам придется обходиться без него. Он не дает о себе знать, и мы даже не знаем, жив ли он. Однако в любом случае пора приступать к планированию операции. Как обстоят дела с "Молнией"?

– Повреждения серьезные, но ремонтные работы продвигаются успешно. Скоро она будет в полном порядке. Дай мне еще недельку, и она станет как новенькая.

Козодой кивнул и приказал:

– Собери Совет капитанов и пригласи всех тех, кто выжил после операции на. Мельхиоре, включая Клейбена.

Ворон недоуменно уставился на него:

– Я так и не понял, вождь, где находится та преисподняя, куда мы собираемся отправиться?

– Там, откуда мы начали, Ворон. Там, где стоит жуткая жара, растут кокосовые пальмы и нет ни малейших признаков цивилизации. Там, где мы даже не удосужились как следует осмотреться. Проклятие! Кольцо номер пять, возможно, всего в нескольких километрах от того места, где была наша база!

* * *

В последний раз они прилетели в эту звездную систему, чувствуя себя любителями и не имея ничего, кроме надежды и знания о своем предназначении. Они жили примитивной жизнью на маленьком вулканическом островке посреди бушующего океана в ожидании, пока Звездный Орел сделает из "Грома" нормальный космический корабль. От этих дней в памяти остались только удушливая жара, частые штормы и ощущение постоянной опасности, которое, к счастью, так и осталось лишь ощущением.

– Мы слышали об этой планете, – заявила Мария Сантьяго. – Флибустьеры частенько использовали ее в качестве временного убежища или места встречи. Мне, правда, не довелось там побывать, но я знаю, что никто никогда не видел обитателей этого мира.

Капитан бен Суда показал планету на карте и добавил:

– По-моему, в свое время были попытки организовать здесь базу наподобие Халиначи, но ничего не вышло. Я слышал рассказы о нападении каких-то неведомых созданий, но считал, что В)Се это обычные легенды, которых полным-полно среди флибустьеров.

– Однако кто-то здесь, безусловно, живет, – заметил на это Ворон. – Когда мы с Нейджи ходили на разведку, нам все время казалось, что кто-то следит за нами. Я помню какие-то черные шары в океане, которые мы так и не удосужились исследовать. А на соседнем острове мы обнаружили плантацию фруктовых деревьев и что-то вроде капища. Помните? Мы еще спорили, стоит ли тратить время на более подробные изыскания.

Козодой вздохнул:

– Задним умом все крепки. Черт, как нам сейчас не хватает Урубу! Пока он не пропал, мы даже не подозревали, насколько он нам нужен. Послать бы его на разведку – все дела, а так нам ничего не известно. Какая у них культура? Чем они дышат? Живут ли они в воде постоянно, или только добывают пищу?

– Тот, у кого есть на суше сады, не может жить только в воде, – вставил Клейбен. – Однако на нашем острове не было никаких признаков того, что его посещали разумные существа.

Козодой кивнул:

– Действительно странно. И непонятно, почему при таком обилии легенд и догадок никто из флибустьеров не написал достоверного рапорта или не попытался хотя бы изучить планету. Они там приземлялись, на них нападали, они улетали – и как будто так и надо.

– Ваши слова напомнили мне о Матрайхе, – сказала Сантьяго. – Все тамошние племена имели свою территорию и враждовали, но их объединяла одна религия, которая, кстати, запрещала посещать определенные места. Островки на этой планете нельзя всерьез рассматривать как место для жизни: их очень мало, и они совсем крошечные. На Матрайхе было два континента, а здесь – один, и это океан. Безусловно, такая цивилизация обладает унифицированной культурой и наверняка имеет одну религию.

– Да, несомненно, – согласился Козодой. – Вероятно, на этой планете единая для всех система табу, и, стало быть, нам очень повезло, что мы попали на запретную территорию. Но на Чанчуке тоже живут существа, способные дышать в воде, а при этом они применяют источники энергии и технологию, хотя и довольно низкую. Здесь мы этого не наблюдаем.

– Это еще ничего не доказывает, – раздался голос Звездного Орла. – Вспомните тот же Матрайх. А когда речь идет о подводной жизни, заметить признаки применения технологии вдвойне сложнее.

– Ты прав, хотя я лично сомневаюсь, что здесь имеется более или менее развитая цивилизация. Мне представляется, что это – одна из самых первых колоний, которая потом была по каким-то причинам заброшена. Но это не значит, что нас тут не могут поджидать ловушки – и, быть может, не менее серьезные, чем на Матрайхе. Вспомните этих чертовых жриц, которые, сами того не подозревая, являлись полностью укомплектованной дивизией МСС, которая поклонялась своему гуманоидному Валу, как языческой богине. Не представляю, что мы будем делать, если не удастся внедрить туда своего человека. С другой стороны, если это в самом деле одна из первых колоний, она могла быть заселена только людьми. Конечно, их культура была адаптирована, но сами они – вряд ли. И, безусловно, маловероятно, чтобы они полностью отказались от технологии. – Он тяжело вздохнул. – Ну что ж, для начала надо организовать наблюдение с орбиты, а потом выслать на поверхность мобильную и хорошо вооруженную группу. Они займутся исследованиями, а потом – тут-то начнутся настоящие трудности – выудят из воды какого-нибудь туземца. Мы полагаемся только на рассказы уцелевших в схватках флибустьеров, а значит, с самого начала собираемся вести себя как враждебно настроенные чужаки. Если Главная Система устроила тут ловушку вроде той, что нам встретилась на Матрайхе, наша песенка спета. МСС навалятся на нас еще раньше, чем мы успеем выяснить название этой планеты.

– Ты слишком пессимистичен, – заметил Звездный Орел. – Матрайх был окружен спутниками внешней обороны, и один из них постоянно был связан с компьютером, который находился на планете. Здесь мои зонды не обнаружили ничего похожего. Всего один спутник, да и тот чрезвычайно примитивен, а орбита у него не геостационарная. Нет, я склонен предположить, что Главная Система полагается прежде всего на отсутствие сведений о планете и враждебную настроенность местного населения. Хотя я не исключаю, что внизу нас может поджидать парочка замаскированных Валов. Когда на корабле Вала отключена энергия, обнаружить его невозможно.

– А может быть, мы все-таки ошибаемся? – встревоженно проговорила Хань. – У нас нет никаких доказательств, что пятое кольцо находится именно здесь, и отсутствие видимой активности вполне может свидетельствовать о том, что здесь просто нечего охранять. А на карте колоний нет этой планеты, потому что ее обитатели не принадлежат к человеческой расе.

– С последним утверждением никак не могу согласиться, – проворчал Клейбен. – Нет сомнений, что в свое время эта планета подверглась активному терраформингу. Данные о химическом составе воды, воздуха, почвы с очевидностью на это указывают. Для каждого местного растения можно уверенно отыскать земного предка. С точки зрения логики, кольцо должно быть именно здесь. Это очень хорошо согласуется с образом мыслей Главной Системы.

Ворон вздохнул:

– Вей мочало, начинай сначала. Когда у нас была база на острове, мы даже не почесались, а теперь придется сооружать ее заново.

Тут слово взяла Такья Мудабур, которая еще не подвергалась трансмутации и оставалась в своем первоначальном облике двоякодышащей рептилии, живущей в воде.

– А почему строить базу надо обязательно на суше? – спросила она, намекая на то, что сама бы с большим удовольствием устроилась в глубинах этого замечательного океана. Она дышала легкими, но благодаря особенностям своей физиологии была вынуждена основное время проводить в воде. На "Каотане" для нее был даже оборудован специальный бассейн. Представители ее расы, обладая зачаточными жабрами, могли погружаться на глубину до пятисот метров и оставаться там часами.

– Это слишком рискованно как для них, так и для нас, – ответил ей Ворон. – Бутар, Чанг и Мин тоже способны жить в океане, а подобрать оружие, которым можно пользоваться под водой, достаточно просто. Но забросить даже четверых в среду обитания неизвестного народа – это все равно что высадить меня или Козодоя в самом сердце Джанипура. Джанипурцы, конечно, мирный народ, но, боюсь, они сначала будут стрелять, а задавать вопросы – уже потом. Единственный разумный способ – это извлечь туземцев из их родной водной стихии. Тогда даже если мы не договоримся с ними, то хотя бы разглядим как следует.

– Кого ты хочешь взять с собой? – спросил его Козодой. – Судя по твоему плану, ты что-то придумал. Ворон ухмыльнулся:

– Конечно, вождь, я не терял времени даром. Эта операция как раз для меня. – Он обвел взглядом присутствующих, размышляя вслух:

– Мне нужны сильные люди с отличными рефлексами, умеющие быстро и метко стрелять из любого положения. Есть добровольцы?

– Другими словами, тебе нужны воины, – сказала Сантьяго. Терапия, разработанная Звездным Орлом, позволила ей и ее подруге Миди сохранить личность, а учитывая подготовку, которую они прошли перед Чанчуком, эти две женщины как нельзя лучше соответствовали требованиям, которые изложил Ворон.

– Нет! – резко перебил ее Козодой. – Вы уже выполнили свою задачу. Кроме того, у вас обеих есть дети, о которых вам надо заботиться.

– Матрайхианские дети гораздо самостоятельнее земных, – отрезала она. – Я была капитаном флибустьеров, а потом стала воином. У меня война в крови, совсем недавно мы с тобой говорили об этом. Мы с Миди не земные женщины, которые могут лишь нянчить детей, пока мужчины сражаются, и мы просим разрешить нам участвовать в операции.

Ворон пожал плечами:

– Я согласен. Если вы действительно этого хотите, о лучших спутниках и мечтать нечего. Итак, нас уже трое. Но мне кажется, что нужно по меньшей мере человек пять, а возможно, и шесть. Кто-то должен оставаться в лагере и обеспечивать связь и охрану. А я совершенно уверен, что меньше чем с пятью стволами на другой остров лучше не соваться.

– Я тоже пойду, – сказала Дора Паношка. – Очевидно, что на этом этапе "Каотан" в игре не участвует, и я думаю, неплохо бы для разнообразия почувствовать под ногами твердую почву. А если "Каотан" все-таки потребуется, Бутар сделает для меня то, что сделала для нее я.

Паношка командовала "Каотаном", когда он забирал Бутар и остальных с Чанчука. Хотя предки ее были людьми, она больше похожа на львицу, вставшую на задние лапы, чем на земную женщину. С ног до головы она была покрыта рыжеватым мехом, а пальцы ее оканчивались длинными острыми когтями. Вместо волос у нее была самая настоящая львиная грива, но широкая безгубая пасть, на первый взгляд весьма угрожающая, при ближайшем рассмотрении оказывалась лишенной ожидаемых могучих клыков. Вместо этого во рту у Паношки были две плоские пластины вроде черепашьих. Они как нельзя лучше служили для перетирания жестких стеблей, и, таким образом, грозный хищник на самом деле оказывался приверженцем сугубо вегетарианской диеты.

– Простите, но "Чунхофан" все время почему-то оставался на второстепенных ролях, – вмешался капитан Чун Во Хар, угрожающе поблескивая фасеточными глазами. – Местные жители скорее всего имеют в своем арсенале лишь луки и стрелы, а я сомневаюсь, что такое оружие способно пробить мой хитиновый панцирь. Конечно, я постарел и долго не практиковался, но я буду чрезвычайно польщен, если вы окажете мне честь и позволите участвовать в экспедиции.

Капитан бен Суда вздохнул и проговорил:

– Меня обуревают те же чувства. В молодости я умел неплохо обращаться с саблей и винтовкой и с удовольствием бы вновь смазал свои скрипящие суставы.

– Отлично. Беру вас обоих! – воскликнул Ворон и тут же поймал на себе свирепый взгляд командира.

– Нет, – сказал Козодой. – Вместе с Сантьяго и Паношкой вы – самые опытные из оставшихся капитанов. У нас впереди еще много битв, и я не имею права рисковать вами обоими. Мы уже потеряли "Сан-Кристобаль" и "Индрус", а "Каотан" лишился почти всего экипажа. Мне очень жаль, но это приказ. Я не хочу, чтобы в критический момент корабли остались без капитанов.

Оба капитана ничего не ответили, понимая справедливость слов командира.

Наконец капитан Чун сказал:

– "Бахакатан" уже пожертвовал Чанг и Мин на операцию на Чанчуке. Я посоветуюсь со своим экипажем. Может быть, мы найдем кого-нибудь подходящего для вас, сэр.

Козодой кивнул. Понимая, насколько важно для Чун Во Хара понятие чести, он не стал напоминать, что у бен Суда практически не осталось людей, еще не подвергнувшихся трансмутации. Если возникнет необходимость, кандидатов так или иначе придется искать среди экипажа "Чунхофана".

– Очень хорошо. -Не будем пока торопиться с решением, – вслух сказал он. – Я хочу как можно тщательнее продумать предстоящую операцию и максимально учесть все мелочи, которые могут повлиять на ход событий. Осталось найти последнее кольцо, поэтому мы должны быть предельно осторожны. Любая случайность может погубить все, что сделано за эти годы, ради чего наши люди жертвовали жизнью. Ворон, когда наберешь команду, будешь лично тренировать каждого. Я хочу, чтобы вы могли действовать автоматически, не раздумывая. А сейчас сделаем перерыв.

* * *

Танцующая в Облаках делала наброски. Она прекрасно лепила и рисовала, и на "Громе" было много ее работ. Рисунки, которые она делала сейчас, были просты, но они как магнитом притягивали к себе взгляд Козодоя.

Их было четыре – три уже добытых кольца и одно, которое находилось на Земле. До сих пор Козодой не удосужился изучить их как следует. Рисунок на вставках был настолько мелок, что рассмотреть его подробно Козодой считал невозможным. Но Танцующая в Облаках была очень талантливой художницей. Она замечала и запоминала мельчайшие детали. Сейчас он видел их в увеличенном масштабе, и каждая из них казалась столь совершенной и обдуманной, что не могла служить только украшением.

Козодой взял рисунки и поместил в убывающем порядке: 4-3-2-1. Потом переставил обратно. Пристально посмотрел на них и, внезапно повернувшись, подошел к интеркому.

– Звездный Орел? Братство Кольца. Эти пять человек, создавших программу для Главной Системы, – какую религию они исповедовали?

– Ты меня уже спрашивал об этом несколько лет назад. Джозеф Санг Йи, родился на Сингапуре. Китаец, натурализовавшийся гражданин. Вероисповедание не зафиксировано. Интересовался буддизмом, но поверхностно. Голда Пински. Родилась в Хайфе, в Израиле. Еврейка. Аарон Менцельбаум, место рождения – Нью-Йорк-Сити. Убежденный атеист, пожалуй, даже воинствующий. Морис Нтунгана. Родился в Мимоного, в Габоне. Натурализовавшийся гражданин. Мусульманин. Мэри Лин Йомашита. Родилась в Лахании, в Маути, на Гавайях. Исповедовала буддизм.

Козодой нахмурился и спросил:

– И что, среди них нет христиан? Ни одного?

– Нет. Действительно, интересно. Об этих людях сохранились достаточно полные записи, но откуда они взялись в моей первоначальной пилотской программе? Я удивился, когда ты в первый раз спросил меня об этом, и отбросил запрос, потому что думал, что не смогу на него ответить.

Козодой вздохнул и ответил ему:

– Думаю, что можно придумать этому какое-нибудь объяснение, и меня это почему-то ничуть не удивляет. А вот то, что среди них нет ни одного христианина, – удивляет.

– Да. Но, собственно, именно благодаря этому они и собрались вместе. Остальные члены огромной команды, которая работала над созданием центрального ядра Главной Системы, имели христианские корни и стремились разъехаться по домам во время Рождественских праздников. А члены Братства к тому же были одиноки, и им некуда было уезжать. Так они познакомились, а потом основали свой маленький заговор. Но черт меня побери, если я могу объяснить, почему эта информация оказалась в моей памяти.

– Черт тебя не может забрать, – ухмыльнулся Козодой. – Ты же машина. Но, ей-богу, правы были древние, говоря, что крайности сходятся. На самом деле то, что ты мне рассказал, так же хорошо, как если бы ты рассказал мне обратное.

– Как это? Объясни!

– Не сейчас! Но это отлично вписывается в мою старую теорию, и последнее кольцо будет еще одним доказательством. Тем более что оно нечетное. Айзек Клейбен получил более традиционное воспитание, чем я предполагал, и, возможно, я единственный, у кого есть ключ. Я бы хотел, чтобы никто больше не узнал о том, что ты мне рассказал. Ты понимаешь меня?

– Нет. Но чтобы доставить тебе удовольствие, я буду отрицать, что знаю о чем-то, и каждому говорить, что тебе ничего не известно.

– Вот и отлично, – заключил Козодой. Он чувствовал себя спокойным и уверенным, несмотря на то что они приступили к самому сложному этапу поисков. Может быть, Ворон прав… Может быть, действительно их предназначение – найти кольца.

Он поймал себя на том, что напевает малоизвестную, давно забытую народную песенку. Теперь ее, наверное, знали только узкие специалисты по истории досистемной культуры. Козодой подумал, что надо впредь следить за собой. Он слышал эту песенку много раз в связи со старой Америкой, но родилась она в Англии, как и Айзек Клейбен. Он мог легко узнать ее, и Козодой вовсе не собирался помогать ему в этом.

 

5. ВВЕРХ ПО ДЕРЕВУ

Козодой, Урубу вышел на связь! – доложил Звездный Орел.

Прошло почти шесть недель с тех пор, как закончилась операция на Чанчуке, но канал связи всегда оставался открытым на случай, если Урубу нужно будет помочь выбраться с планеты.

– Он просит помощи? – спросил Козодой, чувствуя огромное облегчение, хотя знал, что этот вызов скорее всего означает лишние хлопоты.

– Нет. Просто хочет поговорить с тобой. Он пользуется нестандартными средствами связи, но я уверен, что делает это вполне законным образом.

– Соедини нас, – сказал Козодой, усаживаясь в кресло.

– Козодой? Это я, Урубу, – произнес тонкий голосок, лишь отдаленно напоминающий прежний голос Урубу. Впрочем, его развязный тон не узнать было трудно. – Я здорово влип и теперь не знаю, что делать. У меня есть для вас кое-какая информация. Правда, она и является причиной моего.., затруднительного положения.

– Рассказывай. Ты заставил нас поволноваться. МСС уводят войска с планеты. Как ты собираешься выбираться оттуда?

Последовала долгая пауза. Потом Урубу тихо произнес:

– Я… Я не знаю. Я об этом не думал. У меня сейчас очень много других проблем, о существовании которых я раньше не подозревал. Я был чересчур самонадеян. Мне с легкостью удавалось обыгрывать машины, а сейчас я угодил в западню, устроенную этим чертовым офицером МСС.

Козодой нахмурился:

– Тебя схватили?

– Нет. Полковнику – то есть уже бригадиру – Чи никогда меня не обнаружить. Но она меня вычислила. Опаснее человека я не встречал. Даже не думал, что такие бывают. Она настоящий солдафон и в то же время обладает блестящим воображением. Она даже не была уверена, что я существую, но сумела уговорить Главную Систему сделать попытку меня нейтрализовать. Теперь ее полномочия превышают даже полномочия Вала, представляешь? Эта чертова баба – гениальный детектив!

– Как им удалось тебя нейтрализовать? И как ты узнал, что это затеяла именно Ч и?

Бутар и остальные упоминали о ней, но не рассказывали ничего необычного.

– Они взяли под стражу весь персонал Обители, – пояснил Урубу. – Я, естественно, старался не выделяться, но мне ни разу не дали возможности остаться с кем-нибудь наедине. Поэтому мне пришлось дальше вести эту игру. Нас вывели на орбиту, и святое семейство страдало в отрыве от своих подданных. Сначала они проводили обычные процедуры – тестирование и сканирование мозга, но постепенно обстановка накалялась. Они не могли нас убить, но и продолжать держать в изоляции тоже не могли. К этому времени прибыли стратегические войска, и нами занялись Валы. Ты знаешь, Козодой, что против них я бессилен. А потом нас начали по одному возвращать на планету через большой военный трансмьютер, одновременно подвергая трансмутации. Чанчукианцам это было до лампочки – их просто переносили в другие тела, очень похожие на прежние, и все. Я тоже сначала не особенно переживал: ведь с обычной трансмьютерной программой я мог справиться. Но каким-то действительно гениальным компьютерам удалось вычислить, как я устроен, и внести соответствующие изменения в программу. Больше Урубу никого никогда не съест. Козодой. Отныне я чанчукианский мужчина во всех отношениях – как будто я тут родился! Я словно заживо умер – столько всего потерял. Даже некоторые мои знания и воспоминания исчезли. Меня вывели из игры, и я до сих пор не понимаю, каким образом. Спроси у Клейбена. Может, он даст какое-то объяснение.

Козодой вздохнул, усилием воли пытаясь справиться с охватившим его отчаянием. До сих пор Система все время ошибалась, но, похоже, ситуация изменилась.

– Так как же ты все-таки узнал о Ч и? – еще раз спросил он.

– Святая Лама – это что-то! – воскликнул в ответ Урубу. – Возьми всех лучших Верховных Администраторов, которые тебе известны, надели знаниями в таких областях, что нам и не снились, добавь практически абсолютный физический и ментальный самоконтроль, и то получишь лишь жалкое подобие Святой Ламы. За исключением способности к перевоплощению она умеет почти все, что я умел делать раньше. Но она осуществляет это исключительно с помощью воли и разума. Самовосстановление тела и диагностика. Блокирование болевых ощущений и контроль над мозговыми центрами. Козодой, она в состоянии провести полное зондирование мозга без всяких приборов. Она великолепно ориентируется во всех существующих технологиях и способна перехватить любую информацию, проходящую по внутренним коммуникациям МСС. Их коды она читает с такой же легкостью, как обычные буквы. Я был в Святой Обители и своими ушами слышал все, о чем беседовали между собой МСС и Валы, а сейчас пользуюсь одним из ее собственных передатчиков, чтобы разговаривать с тобой.

– Эта информация сама по себе чрезвычайно ценная, – заметил Козодой и добавил:

– В твоем описании Святая Лама выглядит скорее нашим союзником, чем врагом.

– Конечно. Единственный ее недостаток в том, что она считает мужчин в лучшем случае равными по интеллекту своим сестрам. Для меня, кстати, это тоже проблема, поскольку во мне сохранилось кое-что от той жрицы, которой я раньше был. К сожалению, все мои прошлые жизни сейчас мне не кажутся реальными, они не живут во мне, понимаешь? Они словно книги, которые ты когда-то читал, но почти позабыл. Святая Лама говорит, что раньше я носил в себе чужие души, а теперь, когда я стал человеком, они освободились, оставив мне лишь свои отражения. Не знаю. Я, честно говоря, чувствую себя скорее пленником, чем просветленным.

Козодой был не в состоянии почувствовать всю глубину изменений, происшедших с Урубу, но мог проанализировать ситуацию с точки зрения морали и тактических требований.

– Так ты можешь, если потребуется, покинуть эту планету? – спросил он.

– Да. По крайней мере мне так кажется. Главная Система знает, что кольцо у нас. Поэтому они и выводят войска, остается только местная дивизия МСС. Истребитель, на котором мы прилетели, по-прежнему здесь. Надеюсь, Святая Лама поможет мне до него добраться. Даже если МСС подготовили какую-нибудь очередную ловушку, она обведет их вокруг пальца, я уверен. Вопрос в том, стоит ли мне возвращаться.

– Ты помрешь там, свернувшись клубочком, дружище, – сказал Козодой. – Немалая часть твоей прежней личности еще жива. Ты знаешь эту Чи и знаешь, как она думает. Твои советы могут спасти жизнь многим из нас. Кроме того, у тебя будет шанс отомстить, не говоря уж о том, что три наши новоиспеченные чанчукианки томятся без мужчины. И они в отличие от Святой Ламы свободны от предрассудков. А потом, ты мне нужен, чтобы следить за Клейбеном. Я не сомневаюсь, что твои чувства к нему не изменились. А самое главное – ты теперь человек и имеешь больше прав на кольцо, чем любой из нас. Если этих доводов тебе недостаточно, скажу просто – ты слишком важен для нас, чтобы позволить тебе умереть, свернувшись клубочком.

Урубу был тронут.

– Хорошо, – сказал он. – Я поговорю со Святой Ламой, и мы подумаем, как организовать побег. Да, я забыл сказать тебе хорошую новость! Главная Система убеждена, что мы еще не были на Матрайхе, и теперь ей приходится разрываться между двумя планетами. Это облегчает дело, хотя и ненамного. Я думаю, что Чи будет больше внимания уделять Матрайху, а если она сумела вычислить меня, то, боюсь, вычислит и Икиру. И тогда МСС ничего не пожалеют, чтобы все, кто пойдет за пятым кольцом, умерли не своей смертью.

* * *

Ворон дорожил своими людьми и делал все, чтобы никто из них не умер не своей смертью, особенно когда выяснилось, что придется обходиться без Урубу. Пятым членом группы стала Хан Ли, старший канонир "Чунхофана". Она была такой тихой и незаметной, что на нее почти не обращали внимания, но сильно переменилась, узнав о своем новом назначении. Ворон говорил, что она стала чрезвычайно упрямой и ведет себя просто по-хулигански. Шестым в команду вошел Пешвар Гобанифар, странное существо, напоминающее гигантскую сову. Сходство с совой усиливалось крошечным носом, сильно смахивающим на клюв. Впрочем, вместо крыльев у него были тощие руки с длинными гибкими пальцами. Тело его было покрыто на удивление прочными перьями, скорее даже пластинами, которые защищали своего владельца не хуже брони. Умением быстро и метко стрелять, как и вообще излишней подвижностью, Гобанифар не обладал, зато он прекрасно видел в любой, самой кромешной темноте и был великолепным инженером. Ворон с радостью принял его в отряд, хотя супруга Гобанифара не проявила особого восторга по поводу участия своего мужа в экспедиции.

Даже Козодой, чувствуя себя неловко оттого, что все время заставляет других жертвовать собой, хотел пойти с Вороном, но капитаны обрушили на командира его же собственную логику. Вождь, сказали они, должен руководить сражением. Это его основная обязанность, и не стоит обращать внимания на всякие романтические легенды.

Вынырнув из прокола вблизи нужной звездной системы, они провели наблюдения и убедились, что со времени их прошлого визита здесь ничего не изменилось. На орбите по-прежнему крутился одинокий спутник, обмануть который не составляло никакого труда. Но среди космического мусора могли быть бездействующие до поры мониторы, обнаружить которые, когда они не расходуют энергию, практически невозможно. Пираты сами не раз прибегали к таким трюкам и не хотели рисковать. После долгих дебатов было решено, что один корабль попытается сесть на планету, а остальные будут наблюдать за ним вне досягаемости орудий возможного противника, но на достаточно близком расстоянии, чтобы вовремя прийти на выручку. Козодой, напуганный рассказом Урубу о полковнике – а ныне бригадире – Чи, готов был ждать от нее невозможного, хотя сам понимал, что при таком отношении к делу весьма легко перейти грань между разумной осторожностью и паранойей.

Даже если Чи была более опасна, чем машины, которыми она командовала, трудно предположить, что она смогла бы обмануть законы физики и прилететь сюда быстрее, чем "Гром". Но в принципе было бы гораздо неприятнее, если бы она появилась здесь в самый разгар операции. Конечно, тогда пираты получат лишнее доказательство, что они на верном пути, но если ей удастся обнаружить присутствие грабителей, произойдет то, чего Козодой больше всего опасался: грандиозная космическая и наземная битва, в которой погибнут не только люди, но и последняя надежда собрать воедино все кольца.

Звездный Орел, учитывая эти опасения, приступил к делу с большой осторожностью. Беспилотный истребитель в сопровождении "Молнии" доставил на тот же остров, где они высаживались в первый раз, трансмьютер для передачи людей и оборудования. Это было проще и безопаснее, чем сажать большой корабль. "Молния" во время этой процедуры оставалась на орбите, а основной флот удалился на безопасное расстояние. В комплект оборудования для будущей базы входил передатчик для связи с "Молнией", которая ушла в глубокий космос, но с таким расчетом, чтобы в случае экстренного вызова могла бы быстро вернуться. Остальной флот, в том числе и "Гром", отошел от планеты еще дальше. Связь с базой предполагалось осуществлять через "Молнию".

В последний момент, перед самой отправкой. Козодой с Вороном встретились с глазу на глаз. Козодой сказал:

– Не могу ничего гарантировать в дальнейшем, но по крайней мере сейчас тебе не придется проходить трансмутацию. Кстати, я могу тебе точно сказать, как выглядит это кольцо.

Ворон пожал плечами:

– Пять птиц или вообще нет ни одной. Да и какая разница? Хоть вообще без птиц – все-таки слишком плоско…

– Птиц действительно нет, – кивнул Козодой. – Вместо них – пять колец, возможно, соединенных вместе. И если я не ошибся, четыре – одного размера, а одно – немного больше или меньше, чем остальные.

Ворон удивленно взглянул на него:

– Ты знаешь гораздо больше, чем тебе положено, не так ли, вождь?

– Нет. В сущности, мне только предстоит это узнать – если, конечно, предположения Нейджи сбудутся. То, что я знаю, – это всего лишь бесполезные обрывки исторических сведений, но они могут нам здорово пригодиться. Иногда сам не знаешь, что ты знаешь, пока оно не всплывет в голове в нужную минуту. Когда мы соберем все кольца, я уверен, что смогу расположить их в нужной последовательности, то есть составить код доступа. Именно поэтому пятое кольцо так хорошо спрятано. Оно – ключ ко всем остальным.

– Ну что ж, мы достанем его, если сможем. Раз мы отправляемся туда без Урубу, который обычно прокладывал нам дорогу, оно, похоже, и впрямь не только последнее, но и самое важное.

– Не последнее. Последнее, как ты понимаешь, у Чена, и с ним у нас могут возникнуть самые большие сложности. Но то, за которым вы отправляетесь, – ключевое. Найди этот ключ, Ворон. Найди его ради тех, кто умер вдали от дома. Найди ради тех, кто никогда не сможет вернуться домой, потому что сам себе кажется чудовищем.

Ворон неторопливо раскурил сигару и сказал:

– На этом этапе игры я не собираюсь проигрывать.

* * *

За пять минувших лет Ворон успел основательно подзабыть местный климат, невероятно жаркий и влажный. После тщательно отфильтрованной атмосферы "Грома" его чуть не стошнило от запаха сероводорода. Остальные члены его команды чувствовали себя не лучше.

В отличие от прошлого раза теперь у них было все необходимое, чтобы устроить нормальную систему охранного периметра и обеспечить маскировку, чтобы лагерь нельзя было заметить с воздуха.

Остров был образован двумя потухшими вулканами, которые когда-то, в незапамятные времена, поднялись из воды. Джунгли почти поглотили территорию старого лагеря, но место было удобное, и Ворон решил организовать новую базу там же, между границей прилива и стеной сплошных джунглей. Как и в прошлый раз, они с помощью мощных лазеров выжгли площадку и узкую тропинку, ведущую к обсидиановому плато.

Марии и Миди очень понравилось на этой планете. Она напоминала им Матрайх. Они тут же скинули с себя одежду и превратились в типичных воинов с Матрайха – только вооруженных, помимо дротиков и копий, лазерными пистолетами. Ворон поручил им обследовать местность, и они занимались этим почти весь день, в то время как остальные обустраивали лагерь. На следующий день Ворон вооружил их телекамерами и отправил Миди на один вулкан, а Марию – на другой, велев провести с высоты детальную съемку океана и близлежащих островов.

Первое время Дора Паношка чувствовала себя неважно. Ее толстый мех, необходимый в холодном климате ее родной планеты, здесь причинял только лишние неудобства. Но она все же привыкла, а вот для Гобанифара жара оказалась едва ли не губительной. Прямые солнечные лучи были ему вредны, и он старался не вылезать из тени, а когда набегали тучи и начинался жуткий ливень с громом и молниями, радовался, как дитя.

Хитиновый панцирь Хан Ли в космосе всегда оставался черным и матово поблескивающим, а в естественной среде он, всем на удивление, оказался способным менять окраску в зависимости от окружающего. На ярком солнце он становился кремово-белый, в темноте – черным как смола, а в густой тени джунглей приобретал грязно-коричневую окраску, и если Хан Ли стояла неподвижно, ее практически невозможно было заметить. А неподвижность она, надо сказать, могла сохранять часами.

Наконец с первоочередными задачами было покончено, и Ворон в сопровождении всей компании, за исключением Гобанифара, отправился туда, откуда в свое время они с Нейджи наблюдали за соседним островом. С тех пор здесь, казалось, ничего не изменилось.

– Что это было? – вдруг нервно спросила Мария и, насторожившись, стала напряженно вглядываться в открытое море.

– Я тоже уловила какое-то движение, – сказала Хан Ли. – Где-то там, вдалеке. Но сейчас я уже ничего не вижу.

– Ощущение такое, что за нами следят, – заметила Миди. – Я.., я это чувствую.

– Это ощущение нас никогда не покидало, – кивнул Ворон. – Словно что-то мелькнуло на границе твоего зрения и сразу исчезло. Никогда не хватало времени разглядеть, что же это такое.

Он повернулся и показал на соседний остров. До острова было несколько километров, но создавалось впечатление, что до него можно дотронуться рукой.

– Берите бинокли и смотрите чуть повыше вон того выступа.

Он сам поднес к глазам бинокль, а потом опустил его и тихо сказал:

– Ага, по-прежнему здесь. Вы видите? Не нужно было приглашать эксперта, чтобы понять, что он имеет в виду. Здесь, на "их" острове, царил растительный хаос, беспорядочные непролазные джунгли. Там же деревья росли ровными рядами, через одинаковые интервалы. Кустарники были высажены не менее аккуратно, а траву явно недавно косили.

– Обратите внимание, какой ровный и пологий берег, – сказала Мария спустя некоторое время. – Этот склон поднимается из воды и упирается прямо в рощу. Под таким углом этого не видно, но я уверена, что между деревьями есть площадка. Если провести линию по центру, то она где-то на ней.

Дора окинула взглядом иссеченный ветрами, неровный дикий пляж, на котором они стояли. А на том острове поверхность гладкая, как стекло.

– Мертвый лес, – пробормотала она. Ворон резко повернулся к ней:

– Что?

– На нашем побережье – уйма мертвых стволов и веток. Вероятно, их принесли сюда волны. И конечно, это остатки того, что росло здесь, пока эрозия не сыграла этим деревьям похоронный марш. А на том берегу ничего нет. Ни одной веточки.

Ворон снова взглянул на соседний остров.

– Ты права! Черт меня побери! В прошлый раз я решил, что это оттого, что тот остров лучше защищен от бурь, но сейчас вижу, что это не так. Пожалуй, там ветры даже сильнее. Итак, перед нами чья-то ферма, сад или что-то вроде этого. – Он вздохнул. – По-моему, пришло время искать хозяев.

Миди резко повернулась и взглянула на море. Но то, что она успела заметить, опять исчезло. И даже отточенные рефлексы матрайхианки не помогли ей успеть разглядеть это.

* * *

До того, как Мин принесла с Чанчука образец полетного ранца, пираты даже не подозревали о существовании таких устройств. Упоминания о них не было даже в обширнейших файлах Клейбена, и хотя с по мощью трансмьютеров можно было запросто дублировать имеющийся, Клейбен едва не свихнулся, пытаясь понять принцип его действия. Примирить полетный ранец со своим пониманием физики стало его навязчивой идеей, но ему удалось лишь установить, что в основе его лежит обычный магнетизм, используемый необычным способом.

Но Ворона и его спутников такие проблемы не волновали. Главное – что ранцы работают. Они были довольно тяжелыми, а источником питания для них служил крошечный реактор, заряженный несколькими граммами мурилия. Сам ранец крепился на спине, а панель управления – на груди летателя. Клейбен полагал, что ранцы должны иметь возможность регулировки, потому что магнитное поле каждой планеты имеет свои характеристики, и был, вероятно, прав, но как это сделать, никто не знал, поскольку Мин забыла захватить заодно и руководство по эксплуатации. Впрочем, у Ворона было одно желание: не свалиться невзначай в океан.

Проводя тренировочные полеты над островом, они быстро выяснили, что если на Чанчуке ранец мог поднять человека на несколько километров, то здесь высота ограничивалась тридцатью метрами. Кроме того, ранцы были послушны только при полете в северо-восточном направлении, а во всех остальных случаях приходилось проявлять чудеса эквилибристики. И ужасно мешал ветер; впрочем, ветер дул здесь всегда.

С высоты море казалось темным. То тут, то там мелькали красно-бурые пятна – по-видимому, местная разновидность планктона. Планктон и водоросли покрывали поверхность океана таким плотным слоем, что, вероятно, почти не пропускали свет в глубину, и было странно, что в таких условиях на дне вообще могла существовать какая-то жизнь.

Полет был рискованным, зато коротким. Они приземлялись друг за другом на песчаный берег и тут же становились в боевую позицию с оружием на изготовку. Полетные ранцы, несмотря на их тяжесть, не имело смысла снимать: они обеспечивали возможность в случае чего быстро улизнуть.

Вблизи пляж оказался не столь чистым, каким выглядел на расстоянии. Песок был покрыт огромными клубками спутанных водорослей, но водоросли эти были явно свежими – видимо, их просто не успели убрать, – а никаких обломков и следов разрушительной деятельности штормов и ураганов не наблюдалось вообще.

Мысль о наличии тропы в центре сада блестяще подтвердилась, но уже непосредственно у самого берега они наткнулись на нечто удивительное.

Высокие столбы, вырубленные из целых стволов, были глубоко вбиты в землю по обе стороны широкой тропы. Со столбов на пришельцев смотрели уродливые физиономии. Никто из членов экспедиции никогда не видел ничего подобного, но Ворон со знанием дела принялся изучать технику рисунка.

– Тотемные столбы, так мы их называем, – объяснил он остальным. – Мои соплеменники ими особенно не увлекались, но племена, живущие на северо-западе, делали их частенько. Но, конечно, не так, как эти.

– Это что, какие-то боги? – спросила Хан Ли.

– Нет, – сказал Ворон. – Во всяком случае, мой опыт говорит о другом. Это знаки. Знаки, исполненные смысла, – если, конечно, знаешь, как их читать. Племена считают своим родоначальником какое-нибудь животное – лягушку, орла, черепаху, да мало ли еще кого. Часто такие столбы – это портретная галерея племени. Вождь самолично расставляет их в строгом порядке, отражающем его представление об иерархии племени. Но в данном случае это, видимо, не так. Хотя кто знает… – Он вздохнул и заметил:

– Ну что ж, теперь мы точно знаем, что эта планета обитаема. И жители ее время от времени выходят на сушу. Определить возраст этих тотемов, конечно, сложно, но, принимая во внимание местные погодные условия, я рискнул бы предположить, что они довольно-таки новенькие.

На пути им встретилось еще много тотемов, а потом вдоль тропы начали попадаться огромные кувшины с какой-то вонючей жидкостью. Ворон провел небольшой опыт и убедился в правильности своей догадки: кувшины представляли собой примитивные светильники. Наверняка они зажигались по ночам, но Ворон не мог припомнить, чтобы когда-нибудь видел здесь ночью свет. Дора Паношка вернулась немного назад, потом догнала остальных и объяснила:

– Вы и не могли их увидеть: джунгли очень густые, а дорога делает поворот. Кроме того, между нашим берегом и этим местом находится небольшая возвышенность.

Через пару километров дорога привела их туда, куда стремились попасть все идущие по ней. Среди зарослей вдруг замаячили стены, сложенные из грубого и даже на вид очень тяжелого камня. Вокруг стен стояли статуи с устрашающими лицами, а внутри обнаружилось маленькое чистое озеро, в которое впадал ручеек. Озерцо окружали несколько низких каменных зданий, построенных явно в оборонительных целях. Впадая в озеро, ручеек образовывал небольшой, но красивый водопад, а темно-коричневая скала, откуда он стекал, была настолько гладкой и блестящей, что, казалось, в нее можно смотреться, как в зеркало.

– Обсидиан, – пояснил Ворон. – Вулканическое стекло.

– У нас в Йеллоустоуне есть похожая скала, но не такая гладкая. И без водопада, к сожалению.

Прямо напротив водопада стояла настоящая каменная стена, покрытая изображениями чудовищ. Чудовища отражались в блестящей поверхности, и казалось, что целое племя уродов выглядывает из глубины стекла. Ряды факелов и сосудов с горючей жидкостью были умело расставлены вокруг и во влажном мраке ночи, по всей видимости, должны были производить жуткий эффект.

– Мы злоупотребляем гостеприимством святой земли, – нервно проговорила Миди. – Это наверняка какой-то местный храм или святилище.

– Совершенно согласен, – кивнул Ворон. – Я уже говорил, что каждый тотем представляет собой послание, и очевидно, что все, что нам встретилось, означает одно: "Держитесь отсюда подальше". Одного не могу понять: почему они понаделали столько деревянных стражей и в то же время не удосужились поставить хоть одного живого? И где их чертовы жрецы? Ей-богу, складывается впечатление, что это какая-то археологическая находка.

Дора огляделась по сторонам и, покачав гривой, сказала:

– Я бы очень удивилась, если бы те, кто здесь находился, просто не скрылись при нашем приближении. Например, спрятались в озере.

Мария опустилась на колени, изучая почву.

– Интересная вещь: хотя на этой планете частенько идет дождь, мы до сих пор не видели никаких следов. Я имею в виду, отпечатков ног. Даже на влажной земле. Почему?

Ворон подошел к ней и надолго задумался.

– Гобанифар, – вдруг произнес он. Все удивленно повернулись к нему.

– Гобанифар – существо ночное, так же, как и они. Конечно, он неплохо ориентируется и днем, но прямой солнечный свет ему вреден и ослепляет его. Эти ребята живут в океане, а там всегда царит мрак из-за слоя планктона. Может быть, солнце для них вообще смертельно. Вот они и вылезают лишь по ночам. Но мне непонятно одно: судя по этому святилищу, они дышат воздухом, а значит, должны периодически выныривать на поверхность. Почему же мы их не видим?

– В этом есть смысл, – согласилась Дора– А что касается следов, то если они морские жители, то, может, им просто нечем оставлять их. Я имею в виду, что у них просто может не быть ног.

– Вполне вероятно, – поразмыслив, сказал Ворон. – Если им приходится тащить себя волоком, то ничего удивительного, что они затирают свои следы. Но в таком случае зачем им вообще выходить на сушу? Не проще ли устроить себе святилище хотя бы на отмели?

– Народ Такьи все время живет в море, – заметила Дора. – Но строит пирамиды на прибрежных скалах. А чанчукиане вообще устраивают жилища над водой.

– Возможно, мы просто не в состоянии вообразить местный образ жизни, – предположила Мария. – А может, они не так уж часто и вылезают сюда. Предположим, что этот комплекс используется только для крайне редких и особо торжественных церемоний. Многие религии утверждают, что боги обитают на небесах, но для народа, живущего в глубине океана и способного выйти на поверхность только ночью, таким местом, естественно, будет земля. Неба они почти не видят, а луны здесь вообще нет. Разве я не права?

– Но если они так же хорошо видят в темноте, как Тобанифар, то зачем же им все эти факелы и сосуды с горючей жидкостью? – спросил Ворон и сам же себе ответил:

– Впрочем, не исключено, что огонь для них – просто пережиток культа, реликвия, и не более того. Да. Свет и огонь. Это имеет смысл. – Он подумал еще немного и сказал:

– Теперь мы переходим к самому сложному этапу. Я не знаю, как вам, но мне лично не по душе быть пойманным местными жителями после захода солнца. Надеюсь, конечно, что мы бегаем быстрее их и летать они не умеют, но я сейчас не об этом. Просто хотелось бы каким-то образом вступить с ними в контакт, а для этого прежде всего надо понять, на каких чертей похожи эти люди. Мария внимательно огляделась:

– Сомневаюсь, что они умеют лазить по деревьям, хотя снять кого-то или что-то с дерева, если понадобится, смогут. Ведь они же как-то собирают фрукты и кокосовые орехи? Вот если бы кто-то остался здесь, имея полетный ранец, инфракрасные очки и передатчик… И просидел бы очень-очень тихо целую ночь. Тогда, наверное, мы могли бы начать.

– Отличная идея, – ухмыльнулся Ворон, – но я что-то не замечаю наплыва добровольцев.

– Я могу, – сказала Дора. – Женщины моего народа рожают детей на деревьях. Ворон кивнул:

– Согласен – на сегодня. А кому-то из нас надо смотаться в лагерь за соответствующим снаряжением и вернуться сюда до сумерек. Доре надо еще найти подходящее место, удобно устроиться и замаскироваться. Но, очевидно, свой храм эти ребята посещают не каждую ночь. Возможно, они появляются здесь раз в неделю, а может быть, и раз в месяц. Кто знает?

Он огляделся.

– Хан Ли как нельзя лучше подходит для таких дежурств. Ты можешь долго сохранять неподвижность. Но, честно говоря, ты немного тяжеловата для этих деревьев. Может, Гобанифар подойдет? А что касается остальных – будем дежурить по очереди, пока кому-нибудь не повезет.

Фотографии святилища были переданы на "Гром", но, поскольку в банках данных не нашлось никаких специальных упоминаний о подобного рода тотемах, Айзеку Клейбену было предложено высказать свои соображения.

– Они не североамериканские, это точно, – заявил он. – Порядок их расположения и техника раскраски не сочетаются ни с одной из культур, известных Ворону или Козодою. Когда тотемов так много, они превращаются в обычные статуи. Я думаю, мы должны считать их просто охраной и отбросить эту проблему. Те изображения, что находятся в самом святилище, это, несомненно, божества. Гротескные лица, красные глаза и зубы… По-моему, это какая-то разновидность анимизма, но не такая, как у североамериканских индейцев. Я бы сказал – Полинезия. Возможно – Меланезия. Южная часть Тихого океана. Планировка очень напоминает полинезийскую. Если я прав, значит, у этого общества родоплеменная структура. Боги, естественно, невероятно жестоки, и местный культ наверняка включает в себя ритуальные жертвоприношения.

Козодой скептически покачал головой:

– Девственницы, сбрасываемые в жерло вулкана, и все такое?

– Не совсем так, хотя это довольно древний способ. Вспомните ацтеков и майя. У них жертвами никогда не были девушки – эти культуры ориентированы на мужское начало. Вот самый сильный и красивый юноша – это другое дело. Но никого из нас в жертву не принесут, можете не беспокоиться. Если вы угодите к ним в лапы, с вас просто заживо сдерут кожу, вырвут сердце и другие органы, в которых сосредоточена мана чрага. Правда, вас могут счесть богами, но ненадолго. Древние гавайцы считали богами европейских исследователей только потому, что у них была белая кожа и другие черты лица. Но, естественно, когда один из них порезался или получил синяк, они изменили свое мнение и зарезали исследователей. Эти люди невежественны, но отнюдь не глупы.

Первые девять дежурств не принесли результата. Несколько раз им казалось, что на острове начинается какое-то движение – то ли по направлению к берегу, то ли, наоборот, к озеру, но, возможно, это была лишь игра воображения. Однако Ворон по-прежнему был уверен, что ожидание не напрасно: никто не станет строить такие сооружения, чтобы использовать их всего пару раз в год.

На десятую ночь настала очередь Ворона дежурить. После первой вахты он возненавидел это занятие и очень надеялся, что кому-нибудь повезет раньше, чем опять придет его очередь. В ту ночь разыгрался сильный шторм, и он всю ночь изо всех сил цеплялся за ветки, чтобы его не унесло в море. Но в этот раз ночь выдалась относительно тихая, если не считать обычного ветра. Сквозь редкие просветы в облаках мерцали звезды.

Через два с половиной часа после захода солнца наступила полная тьма, и в этой тьме началось какое-то движение.

Сначала он услышал их – странные, словно скользящие, прерывистые звуки.

Шуршание… Пауза… Шуршание… Пауза… Равномерные, ритмичные звуки. И производил их явно не один объект, а много, которые начинали движение и останавливались почти одновременно.

Вдоль дороги зажглись кувшины-светильники.

Ворон снял очки ночного видения, от которых теперь уже не было толку. По крайней мере эти существа сами себя освещают. Он ждал, изнывая от нетерпения, и наконец увидел их. В первую очередь его поразило то, о чем в принципе можно было догадаться заранее: они были того же темного, густо-красного цвета, что и планктон. Они жили в нем, ели его, умирали в нем. Они были внутри него, и он был у них внутри. Именно поэтому местных жителей было совершенно невозможно различить на поверхности воды.

Ниже пояса у них был широкий и плоский хвост, но ни волос, ни чешуи Ворон не увидел. Впрочем, и гладкая на вид кожа казалась грубее любой шкуры. Они с трудом перетаскивали свои тела через обломки камней и неровности почвы и, поглощенные этим занятием, не замечали ничего вокруг.

Конечностей у них было только две – толстые, на вид очень сильные, снабженные перепонками между пальцев, они выходили из туловища вбок и могли вращаться в суставах, как у ящерицы. В данный момент они использовались в качестве ног, но, несомненно, в принципе это были руки, и очень ловкие, судя по раскраске тотемов. Когда процессия достигала очередного сосуда с горючей смесью, кто-нибудь из ее участников останавливался и, опираясь на хвост, выпрямился гибким и сильным движением, а освободившимися руками доставал из глубокой кожистой складки на шее два непонятных предмета, ударял ими друг о друга и бросал в кувшин, отчего там моментально вспыхивало пламя.

На животе у обитателей этой планеты Ворон разглядел какие-то узоры. Поначалу он решил, что они естественного происхождения, но, приглядевшись, понял, что ошибался: узоры были слишком правильные, слишком сложные и слишком отличались у разных участников церемонии, чтобы служить неким дополнением к основной окраске. Скорее всего это был ритуальный орнамент или символ положения в обществе.

Лица местных жителей были поистине незабываемы. Толстые, как у пресмыкающихся, вместо носа – костистый выступ, широкий змеиный рот с острыми зубами и огромные, глубоко посаженные глаза. Глаза были желтыми, и в них, как в кошачьих, можно было увидеть собственное отражение. Лица были усеяны костяными пластинами, которые придавали им постоянное нелепое страдальческое выражение. Вместо ушей по обеим сторонам головы располагались крошечные отверстия, как у китообразных.

Ворон невольно поежился. Эти существа казались ожившим воплощением самых страшных кошмаров. Лучших стражей для самого важного кольца и представить нельзя.

Они, несомненно, переговаривались друг с другом сериями отрывистых горловых звуков – словно кто-то прокручивал запись голоса человека, пораженного инфарктом, – а когда они проходили прямо под деревом, Ворон услышал их тяжелое дыхание. Оно напоминало звуки, издаваемые паровым двигателем во время работы. Видимо, под водой они дышали с помощью жабр, а легкие у них, вероятно, были уже в рудиментарном состоянии.

Они были вооружены: несколько существ несли оружие в притороченных к туловищу чехлах, и Ворону стало неуютно при мысли, что они могут вдруг остановиться, вытащить оружие, встать вертикально, прицелиться и выстрелить. Он не сомневался, что они в состоянии это проделать очень быстро. Вдруг Ворону ужасно захотелось чихнуть, и лишь невероятным усилием воли он сдержался.

Наконец процессия вошла внутрь святилища, и Ворон позволил себе хлебнуть немного из фляги и слегка перевел дух. Дорога опустела.

Вся активная деятельность происходила в святилище, и Ворон с трудом поборол искушение включить летательный ранец и улететь прочь из этого ужасного места. И остановило его не то, что в темноте легко ошибиться в выборе направления. Его личные чувства не имели никакого значения: он должен выполнить свою задачу – наблюдать и ждать.

Примерно в полночь по местному времени на дороге показалась небольшая группа существ в сопровождении стражников. Руководитель процессии был огромен и выглядел раз в десять ужаснее, чем остальные. У него не было оружия, зато на нем было что-то вроде плаща, украшенного искусным орнаментом, а также множество золотых цепочек и других побрякушек. Скорее всего этот тип являлся представителем высших слоев общества на этой планете.

Члены его свиты тоже сильно различались между собой. Среди них попадались особи поменьше и более гладкие, чем другие. Их лица были мягче и не такие костистые, но все равно ужасные, на взгляд Ворона. Две костяные пластины, начинаясь от надбровных дуг, окружали голову и, соединяясь на затылке, переходили в широкий гребень, который к талии постепенно сужался.

Очевидно, это были прекрасные дамы, если, конечно, ваш идеал красоты – это игуана с хвостом дельфина. Ворон терялся в догадках, как они умудряются рожать детей и вскармливать их. Он очень старался, но не мог разглядеть среди костяных пластин и выступов ничего, мало-мальски напоминающего грудь.

Под протяжные звуки – видимо, местные песнопения – процессия приблизилась к святилищу. Когда вождь вошел внутрь, оттуда послышалась негромкая барабанная дробь и звуки горна. Ворон подумал, что его предположения о рудиментальных легких не совсем соответствуют истине. Женщины устремились в святилище вслед за вождем, чем Ворон был несказанно удивлен. Похоже, выводы Клейбена тоже оказались неверны: в тихоокеанских культурах женщинам запрещено даже наступать на следы предводителя, не говоря уже о том, чтобы входить в святилище.

Процессия скрылась в храме, но несколько воинов, остались снаружи. Они сидели среди пылающих кувшинов, похожие на каких-то змеиных богов. У них были копья и луки, и Ворон затаился, не имея ни малейшего желания испытать на себе их умение обращаться с оружием.

Хотя увидеть то, что происходит внутри, было невозможно, оставшиеся воины, несомненно, наслаждались. Они с явным восторгом прислушивались к нарастающей дроби барабанов, и Ворон даже на мгновение удивился, что не слышал этого шума раньше. Но он быстро сообразил, что этот остров далеко от лагеря, а густая растительность сильно приглушает все звуки.

Когда до рассвета оставалось два часа, участники церемонии начали поспешно выходить из святилища и собираться в кучку как раз под тем деревом, где устроился Ворон. Понимая, что численное преимущество на их стороне, он боялся сделать лишнее движение, чтобы его не обнаружили.

Когда вернулся вождь со своей свитой, стражники начали гасить кувшины, и Ворон понял, что девушки собираются остаться. Вместе с ними остались и несколько вооруженных воинов. Отступление грозило превратиться в серьезную проблему. Конечно, Ворон рассчитывал, что при свете дня они видят гораздо хуже, и, разумеется, у него был пистолет, но, применив его, было бы странно надеяться на успешное продолжение знакомства.

В распоряжении у пиратов оставалось не больше десяти дней – полковник Чи, разумеется, не станет сидеть сложа руки. Наблюдая за воинами. Ворон чувствовал растущее отвращение к этим существам и подумал, что ничуть не удивится, если шлем ментоскопа не налезет на эти бесформенные ящероподобные головы. Может, лучше вообще с ними не связываться? Эти ребята явно не принадлежали к тем, с кем стоит водить компанию.

Когда солнце поднялось уже высоко, Ворон наконец почувствовал себя в относительной безопасности. Правда, стражи с лягушачьими лицами никуда не ушли. Вместо этого они принесли воду в больших флягах, вылили эту воду на землю около своего наблюдательного пункта в густой тени деревьев, а дальше Ворон имел удовольствие наблюдать, как они легли на животы и стали зарываться в грязь до тех пор, пока на поверхности не остались видны одни лишь дырочки ноздрей. Это было удивительное зрелище, и Ворон надеялся лишь, что эти места для отдыха подготовлены заранее. Ему не хотелось думать, что они способны организовать себе такое убежище в любом месте, где есть грязь.

Он включил летательный ранец, и; взмыв вертикально вверх, начал выбираться с территории святилища. В этот момент его мог увидеть любой, но он сумел быстро развернуться и полетел в открытое море, надеясь, что они все равно не успеют как следует его разглядеть. То и дело ему мерещились темно-красные головы, высовывающиеся из воды, но Ворон утешал себя тем, что это всего лишь оптический обман – следствие тревоги и усталости.

В лагере с нетерпением ждали его возвращения. Ворон запаздывал, но сигнала тревоги не подавал, и эти два факта говорили о том, что он нашел что-то важное. Приземлившись, Ворон сложил записи под тент, буркнул, чтобы немедленно просмотрели, и рухнул без сил.

Ему снились монстры с мордами ящериц. Они толпились вокруг и смотрели на него своими кошачьими глазами. Потом ему приснилось, что они преследуют его на дороге, а он почему-то передвигается так же, как они, но значительно быстрее. Он дополз до берега моря, которое вопреки реальности не волновалось и не бушевало, а было гладкое и прозрачное, словно из стекла. Из воды на него уставилось лицо демона – его собственное.

Вдруг его толкнул кто-то, стоящий рядом. Ноги у него были человеческие. Ворон поднял голову и увидел Арнольда Нейджи, он смотрел на него сверху вниз, и лицо его выражало откровенное сожаление. "Ты готов заплатить последнюю цену?" – спросил его Нейджи, и вопрос эхом отдался в его мозгу.

Он проснулся. По лицу ручьями струился пот, но не жара была тому причиной. Кошмар казался настолько реальным, живым и пугающим, что Ворон долго не мог прийти в себя. Пошатываясь, он вышел из палатки и увидел, что уже почти стемнело. Он нашел оставленные для него пиво и пирожки.

Дора Паношка, услышав его шаги, вышла из палатки связистов.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она. – Тебе что-то.., снилось? Ворон поежился.

– Кошмары… Ты видела снимки? Она кивнула:

– Мы уже отослали всю информацию на "Гром". Такья согласна, что выглядят они ужасно, но считает, что они способны очень быстро плавать, и если у них есть жабры, то в воде эти существа – грозные и неуязвимые хищники. Они выглядят как вырезанные из коралла и при этом гибки и пластичны, как змеи.

– Да, конечно. Не спорю, в своем роде они довольно красивы. Но это ужасное выражение, застыв-, шее на их лицах… Глаза, способ движения – это просто чудовища, Дора, по любым человеческим меркам. Внутри, не снаружи. И можешь поспорить на свой корабль, что если кольцо действительно у них, то хранят они его не в комфортабельных наземных храмах. Оно где-то в глубине темных вод.

– Я знаю. Но в любом случае они обладают речью, это разновидность одного из полинезийских диалектов. Их звуки кажутся очень странными только потому, что издаются не с помощью привычного нам голосового аппарата и вмещают более широкий диапазон частот, чем способно услышать наше ухо. Он очень сложен, и они используют его возможности не в полной мере, хотя знают достаточно, чтобы идентифицировать его происхождение. Само по себе количество фонем невелико, зато какое богатство интонаций!

Многие языки используют интонации – иногда две или три, но в данном случае количество тонов измеряется сотнями.

Ворон присвистнул.

– Значит, нам предстоят интереснейшие переговоры. Я думаю, нужно захватить парочку этих существ, отправить на "Гром", провести сканирование мозга, проанализировать их язык и культуру, чтобы понять, с чем в действительности нам предстоит иметь дело. Но хотелось бы мне знать, каким образом можно быстро и аккуратно их поймать. Здесь приходится полагаться лишь на удачу. Но если у них нет никаких Центров, никакого императора, главного священника, или Большого Ящера, значит, любой вождь может носить кольцо. Любой – и все они вооружены. Каждого начальника сопровождает охрана. Но на планете нет крупных хищников, и единственная причина, которая заставляет их брать с собой охрану, вооруженную луками и копьями, – необходимость обороняться от себе подобных. Скорее всего эти ребята регулярно воюют друг с другом. В таком случае даже найти кого-нибудь, кто знает того, кто когда-нибудь слышал, что где-то у кого-то есть кольцо, обещает стать сложнейшей проблемой. А это – единственный способ выяснить, кто из очаровательных обитателей этой планеты является владельцем кольца.

Дора кивнула:

– Я понимаю. – Это все очень мило, особенно если учесть, что кому-то из нас придется трансмутироваться в этих существ.

* * *

Первый этап по крайней мере оказался проще, чем они думали. На "Громе" предположили, что поскольку днем охранники мирно спят, то Ворон совершенно прав, предполагая, что их назначение – отражать атаки других племен. Но действовать при дневном свете равно тяжело как для защитников, так и для атакующих, и значит, велика вероятность, что стражники просто проспят до вечера, тем более что сейчас один из тех редких на этой планете дней, когда на небе почти нет облаков и солнце светит вовсю.

Ворон выбрал Хан Ли из-за ее физической силы и Марию, чьи великолепные рефлексы матрайхианки могли здорово пригодиться. Прихватив с собой еще парочку летательных ранцев, они взлетели и легко нашли двух спящих охранников. Быстрое медицинское сканирование показало, что, несмотря на ужасный облик, основы человеческой анатомии у них сохранились: мозг был в голове; позвоночник, сердце и другие органы тоже располагались в привычных местах. Легкие у них оказались намного меньше, чем ожидалось, и имели необычную форму, но в этом нет ничего удивительного. Зато парализующие лучи подействовали на соответствующие зоны головного мозга, а затем их действие распространилось на весь организм – точно так же, как это случилось бы с любым человеком, и это была приятная неожиданность.

После медицинского сканирования Ворон перешел к следующей стадии операции. Предстояло извлечь ничего не подозревающего охранника из грязи. Это оказалось сложной, неприятной и тяжелой работой, но в конце концов им удалось аккуратно вытащить его, надеть на него ранец, включить его, а потом развернуть безобразное создание и направить его к лагерю. "Молния" зависла прямо над лагерем, чтобы принять на борт неподвижное тело. Его поместили в контейнер с морской водой из родного океана и положили рядом полное снаряжение спящего воина. Применить наркоз и лекарства они не решились, ибо не были уверены, что это не причинит вред пленнику. Потом они вернулись за вторым.

На "Громе" всегда стремились иметь для исследования как минимум двух обитателей чужой планеты, потому что один легко мог оказаться не типичным представителем, и в этом случае второй необходим для сравнения и контроля. Звездный Орел хотел бы получить еще и женскую особь, но для этого надо было заходить в святилище, а на такой риск Ворон пойти не мог. Внутри вполне могла оказаться сигнализация и ловушки. На данный момент лучше довольствоваться тем, что есть, тем более что все могло бы оказаться гораздо сложнее, если бы аборигены установили круглосуточное дежурство у святилища, и никто не может сказать, что придет им в голову, когда, проснувшись, они обнаружат, что двое воинов исчезли. Даже если они и не проявят особого интереса сейчас, то рано или поздно поиски все равно начнутся и вполне могут достигнуть того острова, где расположились лагерем пираты. У большого вождя могут возникнуть самые неожиданные идеи.

 

6. КОВБОИ И ИНДЕЙЦЫ

Их мир назывался Алитити, что означает "Страна детей божьих". Пленники, доставленные на "Гром", изъяснялись на очень странном языке, и немало времени было затрачено, чтобы ввести основные понятия этого языка в компьютер, исследовать их и сравнить с уже имеющимися данными лингвистики. Интерполяция показала: слова, безусловно, необычны, но еще более интересны их сочетания. Представления этих людей об окружающем мире резко отличались от тех, что имелись у экипажа "Грома", в связи с чем возникла проблема не только грамматики или фонетики, а более серьезная: удастся ли кому-нибудь вообще добиться понимания с жителями Алитити?

Аборигены не имели ни малейшего понятия о Главной Системе. Впрочем, они вообще не подозревали о существовании иных цивилизаций, кроме своей собственной. Однако при этом Алитити ничуть не напоминала Матрайх. Хань и Клейбен быстро убедились в том, что здешняя культура абсолютно во всех своих проявлениях на протяжении многих веков создавалась местной правящей элитой без какого-либо вмешательства извне. Вездесущий и всемогущий компьютер не имел к этому никакого отношения. Своеобразная космология напоминала полинезийскую, а легенды и мифы были умело адаптированы к новым историческим и географическим условиям. Однако ни в одном из них не имелось ни малейшего намека на контакты с другими странами и народами. Исключение составляла одна-единственная легенда о том, как в незапамятные времена отважные алититианские мореходы пересекли Великий океан и увидели сушу. Но это была не страна богов – там правил некий царь Пеле, отличавшийся буйным нравом. Завоеватели покорили населявшие эту землю племена, разрушили храмы и навязали свою веру, заставив побежденных отречься от прежних богов.

Алититиане жили в воде, и их легкие в процессе эволюции отлично приспособились к этой непривычной для млекопитающих среде. Городам их была присуща причудливость архитектуры, а те немногие образы, которые удалось выявить в ходе компьютерного тестирования, свидетельствовали о том, что цивилизация на планете резко отличается от всего ранее виденного пиратами. Даже всегда державшийся особняком, ни на кого не похожий отшельник маккикор казался в сравнении с алититианами понятнее и ближе.

Это был мир без солнца, но отнюдь не мир тьмы. Все животные, кроме нескольких видов хищников, имели собственные источники освещения. Растения излучали разноцветное сияние, глубоководные рыбы освещали себе путь вросшими между глаз "прожекторами", а люди носили на груди, под сильно выступающими ребрами, своеобразные фонари, которые время от времени подзаряжали от устройств, напоминающих аккумуляторы. Мужчины светились желтым, оранжевым, иногда пурпурным светом, а женщин можно было узнать по синему или зеленому цвету. Цвет и интенсивность излучения могли рассказать об алититианине многое: к какому племени он принадлежит, какое положение в обществе занимает, поведать о его пристрастиях и даже особенностях характера. Скрыть свои чувства, настроение этим людям практически никогда не удавалось: в зависимости от перемены эмоций менялось и освещение.

Женщины Алитити обладали чудесным даром варьировать цветовую гамму, приспосабливать ее к интерьеру, окружающей обстановке, и каждый дом имел свою изюминку благодаря стараниям хозяйки.

Подводная страна совсем не выглядела безобразной. Напротив, восхищенным взглядам исследователей открылся сказочный, причудливый мир красок, огней, ежеминутно меняющихся образов.

Из хищников основную опасность представляли похожие на осьминогов чудища с длинными щупальцами. Они были лишены собственного освещения, и в этом смысле свет во тьме, или, как называли его сами алититиане, Дар Мауи, не поддавался однозначной оценке. С одной стороны, без него подводный мир погрузился бы в вечный мрак, а с другой – все существа, обладающие им, становились легкой добычей невидимых хищников.

Но не только люди и животные излучали свет. Планету покрывала сеть действующих вулканов, причем над поверхностью воды они поднимались всего на несколько метров. Алититиане жили среди потоков кипящей лавы и клубов пара. В процессе эволюции они приобрели способность мгновенно определять разницу температур и чувствовали изменение уровня воды не хуже, чем птицы – направление ветра.

Несмотря на безусловную принадлежность к водной стихии, алититианам все же время от времени приходилось выбираться на сушу, которая внушала им страх и мистическое поклонение одновременно. Детей зачинали в воде, но рождаться там они не могли. Из этого атавизма жрецы делали далеко идущие выводы. Появляясь на свет, младенцы были больше похожи на земных людей, чем на собственных родителей, и могли дышать только воздухом. Вместе с матерью новорожденный оставался на суше несколько месяцев. В течение этого срока его кожные покровы становились нечувствительными к изменениям температуры, легкие сжимались, прорезались жабры – одним словом, ребенок превращался в полноценного обитателя подводного мира, вплоть до индивидуальных светящихся пятнышек, позволяющих матери без труда отыскивать его. Потом он учился плавать и, наконец, покидал сушу. Кроу закурил сигару и взглянул на монитор.

– Проклятие! Так вот что это такое! Родильный дом и ясли в придачу! Неудивительно, что это заведение так охраняется. Любой, кому удастся успешно его атаковать, поставит под угрозу будущее целого племени.

– В конце концов это довольно простое общество, – заметила Мария. – Здесь нет ограничений, присущих Матрайху. Они разводят съедобные породы рыб и водорослей, осваивают острова. И племена не существуют обособленно, а объединяются под властью наиболее сильных правителей.

Многие вожди пытались, и небезуспешно, сосредоточить в своих руках управление довольно обширными по алититианским меркам территориями, но никому из них не удавалось взять под контроль всю планету. Несовершенство коммуникаций и амбиции мелких правителей не позволяли алититианам объединиться. Однако многочисленные правители, несмотря на свои высокие титулы и пышные церемонии, реальной политической силы не имели. Гораздо большей властью на Алитити обладали жрецы.

Проанализировав информацию, Звездный Орел высказал свои соображения – как всегда, очень пространно и ни к кому конкретно не обращаясь:

– Вероятнее всего, кольцо принадлежит одному из правителей или верховному жрецу, но таким титулом обладают сотни, если не тысячи людей. В предыдущих случаях мы в том или ином виде встречали упоминания о кольцах. Здесь же ничего похожего не наблюдается. Возможно, для алититиан это не более чем украшение, один из атрибутов власти какого-нибудь мелкого царька. Как же его в таком случае обнаружить? С этой задачей справился бы лишь Урубу – и то, если ему очень бы повезло.

Козодой кивнул:

– Допустим, нам посчастливится разыскать всех вождей, которые предположительно владеют кольцом. Но высшая знать на Алитити враждебно относится не то что к представителям инопланетных цивилизаций – даже к гостям из соседних племен. И потом, не подойдете же вы во время праздничной церемонии к правителю со словами: "Добрый день, ваше величество. Позвольте-ка нам взглянуть, что там у вас надето на пальчик?"

– Разумеется. Рассмотрим совсем нереальный вариант: взяв на себя роль божественного провидения, внушить какому-нибудь амбициозному царьку идею всепланетного господства и заставить подчинить себе все остальные племена. Пройдет много лет, и огромная территория окажется под властью одного человека, в том числе храм или дворец, где находится кольцо. Но что нам это даст? Если бы мы могли узнать, в каком именно племени, в каком уголке Алитити следует его искать! Шансы на успех призрачны, как никогда.

– Ситуация не из легких, – вздохнул Козодой. – Да и какие мы боги – мы просто неудачники, решившиеся соперничать с самой Главной Системой. Впрочем, с этим я уже смирился, и осознание своей ничтожности с некоторых пор даже не мешает мне работать. Но что ты предлагаешь? Полностью разрушить культуру Алитити, воспользовавшись явным превосходством в технической оснащенности? Будучи относительно примитивной, эта культура обладает несомненными достоинствами. Подводная цивилизация обладает красотой, с этим, я думаю, согласятся все. Разрушать ее, навязывать свою волю народу Алитити никто не вправе. Эти люди любят свой мир, ценят свою культуру и не мыслят существования вне ее. Алититианам, как никакому другому народу, свойственна высокая духовность и неосознанное стремление к единению. И такой хрупкий, прекрасный мир может быть разрушен! Думаю, что много веков назад правители планеты оказались умнее и дальновиднее нас. Все необходимое для физического выживания расы и для ее духовного роста они бережно взращивали и сохраняли. Все, что могло бы разрушить культуру, растлить людей, было бесповоротно отвергнуто. Как прикажете поступать сейчас? Стоит ли отметать опыт, накопленный веками?

– Тем не менее Звездный Орел совершенно прав, – вмешался Клейбен. – Отказываться от решительных действий, прикрываясь сомнительным тезисом о необходимости сохранения культуры, не имеет смысла. Нужно, в конце концов, принимать во внимание интересы не только Алитити, но и Земли, и четырехсот пятидесяти других цивилизаций. Благом следует считать то, что полезно для большинства. Это непреложный закон.

Ворон рассеянно покачал головой. Не считая Танцующей в Облаках, он был единственным членом экипажа "Грома", кто замечал и принимал близко к сердцу мучительную раздвоенность Козодоя, его постоянную борьбу с самим собой. Ворон часто ловил себя на том, что и сам испытывает похожие чувства – может быть, просто в меньшей степени, чем командир. Конечно, Клейбен был прав, но и аргументы Козодоя казались не менее убедительными.

– Рассмотри любые другие варианты, – приказал он Звездному Орлу. – Даже если разработка плана займет много времени и выполнение его будет сопряжено с большим риском, это меня не остановит.

Однако все, в том числе и сам Козодой, вынуждены были признать: альтернативы предложенному плану не существует. Внезапная нерешительность командира, его неверие в собственные силы озадачили экипаж. В конце концов Хань, не находя разумных объяснений такой перемены в поведении Козодоя, решилась обратиться за советом к Ворону.

– Выслушай сначала небольшую историю, – сказал ей кроу. – Десять, двадцать тысяч лет тому назад, может быть, раньше, наши с Козодоем предки подняли на ноги все население Юго-Восточной Азии и отправились в путь. Это было не переселение, а настоящий ад. Мужчины, женщины, дети, их собаки и домашний скот – все пришло в движение. Какие цели при этом преследовались – вряд ли мы когда-нибудь узнаем. Единственное разумное объяснение: небольшой народ, окруженный со всех сторон врагами – или теми, кто мог в любой момент превратиться во врага, – знал, что такая жизнь не может продолжаться долго. Итак, мы двинулись в путь. Дойдя до Тихого океана, мы направились дальше на север, пока не обнаружили широкую полосу суши, соединяющую Азию с Америкой. За ней мы увидели уже не океанскую воду, а льды. Здесь мы остановились. Точнее, было скорее всего даже так: задние остановились, а передние продолжали движение, оказавшись на другом материке. За это время сменилось не одно поколение. Те, кто выдержал испытание, всю жизнь провели в пути и иного способа существования себе не представляли. Вперед, только вперед. Небольшой привал – и снова в путь. – Ворон вздохнул и глубоко затянулся сигарой. – Потомки самых первых переселенцев продвинулись до Южной Америки. Остальные разделились на несколько самостоятельных потоков. Из каждого ответвления образовалось племя – со своими особенностями, своим представлением о стране обетованной. Большинство переселенцев действительно обрели ее. Два континента, вечные снега на севере и раскаленные пустыни на юге, стада бизонов и быстроногих оленей, бесконечные прерии и дремучие леса – всего не перечислишь. И эти необозримые пространства были совершенно безлюдны. Племена расселялись, обустраивались, возникали новые народы со своей культурой, своими наречиями, часто совсем не похожими на язык ближайших соседей – ведь их разделяли огромные расстояния. Развивались ремесла, торговля. Искусные мастера вертели гончарные круги, вырезали из дерева трубки, гранили драгоценные камни. Иногда народы воевали между собой, но эти войны продолжались недолго и не были опустошительными. Некоторые народы достигли такого могущества, что образовали большие государства, похожие на европейские, а другие остались малочисленными и жили обособленно – возможно, из-за религиозных убеждений мысль о создании империи казалась им святотатством. Такими были народы, называвшие себя шайенами, сиу, черноногими и кроу – тот, из которого происхожу я.

– Значит, Козодой нашел в алититианах сходство со своими далекими предками, – рассудила Хань. – Даже их внешний вид его не смутил. Полулюди-полупресмыкающиеся с рыбьими хвостами, по его мнению, красивы и умны. Сочувствие к ним сковывает его по рукам и ногам, не дает действовать решительно.

– Ты не совсем права. Козодой отнюдь не индеец из диких прерий. То же можно сказать и обо мне. Мы любим свой народ, землю предков. Но с некоторых пор нас ничего с ней не связывает. Козодой и я полностью утратили свои корни. Однако в этом есть и положительная сторона. Командира беспокоит не чувство общности с алититианами, а нечто другое – то, о чем я тебе сейчас расскажу. Народы появлялись и исчезали, империи вырастали до гигантских размеров и распадались. Процесс шел медленно, постепенно. Мы вовсе не были святыми – к примеру, низкоразвитые племена Юго-Запада вырубили все леса, истребили сами себя и опустошили свою землю. Но в целом благосостояние народов Америки росло, духовный уровень оставался высоким. Врожденное чувство справедливости, понятия о чести и достоинстве, присущие коренным жителям Америки, широко известны. И тут пришли европейцы. Их взорам предстало множество совершенно разных, непохожих государств. Непрошеные гости повели себя по-хозяйски. У них было огнестрельное оружие. А у индейцев только что завершилась полоса непрерывных войн, которые ослабили их и в то же время ожесточили и сделали нетерпимыми. Война между кроу и черноногими продолжалась несколько недель, пока на первый план не вышли вопросы чести и справедливости. Враждующие стороны образумились и заключили перемирие. Европейцы вновь начали войну. При всем многообразии племен и народов Америки именно она показалась непрошеным гостям лучшим способом вывести их на более высокий уровень развития. Европейцы видели в нас всего лишь невежественных дикарей. На деле же мы просто резко отличались от них. Мы не исповедовали христианство, имели другой разрез глаз и смуглую кожу. Разве это преступление? За двести пятьдесят лет они истребили основную часть населения Америки, разрушили до основания древнейшую культуру, предали огню величайшее достижение человеческой цивилизации – библиотеку майя. Они загнали нас в резервации на самые отдаленные и безжизненные участки материка и заперли там, как преступников. Мы боролись – но их было много, и у них были ружья.

– Я мало что об этом знаю, – сказала Хань. – Но, конечно, слышала о завоевании европейцами Америки. И только Главная Система вернула вещи на свои места, как могла, разве не так?

Ворон кивнул:

– Примерно так. Мы стали лучше, чем были, потому что о нас не заботятся и мы ничем не связаны. Но это не естественный наш путь; этот путь выбрала Главная Система из экономических соображений. То же и с полинезийцами. Пришли европейцы, все порушили, и даже после того как ушли, от прежней культуры осталось лишь то, чем можно только привлечь туристов. Козодой считает, что происходящее на Алитити напоминает то, что сделала Главная Система с теми народностями Океании, которые хотели отвернуться от современного мира и вернуться к тому, что они считали для себя основным. Они страшны как смертный грех и живут в мире, поставленном с ног на голову, но это их мир, и он жизнеспособен. Это и не дает Козодою покоя. Нас здесь не много, но мы могущественнее любых богов в их представлении, – и у них есть то, что нам нужно. Нам не пришлось бы ничего разрушать, если бы не кольца. До сих пор мы старались делать это тихо, без особого шума, и причинять как можно меньше вреда, но здесь все иначе. Ты знаешь самый эффективный способ отыскать иголку в стоге сена?

Она отрицательно покачала головой:

– Нет.

– Надо спалить стог и просеять золу через сито. Вот об этом Козодоя и попросили – повторить историю. Убить уйму народа, разрушить их культуру – одним словом, не оставить от этого мира камня на камне, – и только для того, чтобы забрать кольцо. Его принуждают сделать то, что европейцы сделали с нашим народом, только быстрее, что означает – еще отвратительнее и с большей жестокостью. Ковбои и индейцы поменялись местами, и Козодой оказался к этому не готов.

* * *

Сигнал тревоги прозвучал в каютах всех членов совета капитанов. Козодой как раз играл с сыном. Он вскочил и бросился к монитору.

– Что?

– Корабли вблизи Алитити, – доложил Звездный Орел.

Козодой нахмурился:

– Стратегические силы?

Это катастрофа – ибо это значит не только, что и без того сложная и опасная задача становится попросту невыполнимой, – это также означает, что МСС обнаружили подмену на Матрайхе и, возможно, захватили в плен кого-то из оставленных там пиратов.

– Нет. Небольшой патрульный корабль, вероятнее всего – разведчик. Возможно, это авангард основных сил, а может быть, и нет. Его прикрывают два Вала.

Козодой на мгновение задумался и прищелкнул пальцами.

– Чи! Как пить дать, Чи! Надо что-то срочно предпринимать! Они не станут долго оставаться в пределах видимости – слишком велика опасность выдать свое местоположение. И в то же время Чи не упустит своего шанса. Она расставит ловушки возле кольца.

– Это плохо, – ответил компьютер.

– Да что ты! Наоборот, мы получаем передышку как раз тогда, когда у нас совершенно нет времени. Для того чтобы расставить свои дурацкие ловушки, им потребуется послать сюда людей. Среди этих у них и так полно агентов. Они были тут все время, но у нас не было возможности на них выйти. Звездный Орел, надо выяснить точно, куда они высадятся. Выяснить максимально точно – и они не должны знать, что мы это сделали.

– Работаю над проблемой. У нас есть бездействующий истребитель на базе и еще один – на орбите. Их сканеры далеко не лучшие, но рисковать кораблем мы сейчас не можем. С двумя истребителями мы могли бы ввязаться в бой, но это рискованно. Три корабля не в состоянии удерживать позиции в течение нужного времени. Может быть, лучше оставить один на планете, если расположение удобно… Я попробую.

– Ты обязан! Не важно, что задумала Чи и ее Валы – они окажут нам такую услугу, о которой мы и не мечтали. Давай, Звездный Орел! Они сами укажут нам, где находится кольцо. Провала быть не должно!

Но несколько часов они провели, кусая ногти от нетерпения, и наконец Звездный Орел сообщил:

– Есть, готово. По-моему, я их засек, сопоставил данные с показаниями наблюдательных приборов. По-видимому, они не нашли подходящей посадочной площадки и отправили людей в капсуле. Место высадки расположено в южном полушарии на маленьком островке в необыкновенно спокойном с сейсмической точки зрения регионе. Разумеется, они не стали бы помещать кольцо в такое место, где оно могло бы пострадать от лавы или провалиться в трещину. Точка высадки удалена от нашего базового лагеря почти на полмеридиана. Наши пленники не имеют понятия об иных местах родной планеты, кроме места своего обитания и соседних с ним. Теперь нам потребуется больше пленников из указанного региона для получения надежной информации, и брать их придется с большей осторожностью. Нам потребуются представители этих племен, но такие, исчезновение которых будет скорее приписано естественному печальному ходу событий, чем явному похищению. Там наверняка находятся постоянные наблюдатели МСС.

– Согласен, – ответил Козодой. – Прежде всего надо дождаться, пока они уберутся – не только с планеты, но и вообще из этой звездной системы. И мы должны убедиться не только в том, что они ушли, но и в том, что не оставили нам никаких сюрпризов. Нам нужны приборы с высокой разрешающей способностью во всем регионе. Можно допустить общее сходство с теми, кого мы уже знаем, но не должны исключать региональных отличий. И эти отличия мы обязаны выяснить. Тогда Ворон сможет разработать план операции по захвату.

* * *

Похоже, гостям устроили на планете пышную встречу с закланием упитанного тельца, потому что капсула оставалась на острове целых девять дней. Валы между тем тоже не теряли времени даром. Они осмотрели многое внутри этой звездной системы и явно не без задней мысли. Чем они занимались конкретно, определить не удалось – впрочем, и автоматические истребители "Грома" тоже остались необнаруженными. Но, наблюдая за испытанием следящего оборудования, можно было относительно легко догадаться, где и какого рода ловушки их ожидают. Конечно, придется повозиться, но избежать их можно.

Наконец капсула вернулась на корабль-разведчик. Три корабля некоторое время кружились над планетой, а потом выстроились в линию и покинули систему. К этому времени защитная сеть компьютеров "Грома" уже разработала план нейтрализации вражеских следящих устройств и начала производить необходимое оборудование. И все же они до сих пор не могли ничего предпринять касательно ловушек на поверхности планеты. Для этого требовалась информация более подробная, чем та, которую выдавали мониторы Звездного Орла.

Они выждали еще несколько дней, чтобы убедиться, что Чи со своими подручными ничего не забыла и уже не вернется за чем-нибудь, а потом послали "Молнию" проделать топографическую съемку вполне определенного района.

Ворон нервничал.

– Если Ч и такая гениальная, как утверждает Урубу, это может оказаться дьявольской ловушкой, – заметил он. – Я имею в виду, что она наверняка уяснила, что мы уже торчим здесь. Она прилетает сюда, выбирает участок подальше от кольца и посылает туда своих головорезов – явно и открыто, на целых девять дней, так, чтобы не возникло сомнений, что мы их заметили. Потом мы шуруем туда и попадаем прямехонько в ловушку – и никакого тебе кольца. Чует мое сердце, так оно и будет.

– Это возможно, но вряд ли, – ответил Козодой. – Их перемещения выглядят слегка подозрительно, согласен, но тем не менее они здесь только что были и сидели целых девять дней, а мы не получили никаких сигналов от наших сканеров. Они должны были идти под воду, и если они это сделали, значит, этих людей здесь знают, иначе их тут же схватили бы и убили. Может, у Чи и хватило бы ума высадить десант в ложном месте, но это как-то не согласуется с привычками Главной Системы, а Чи не настолько долго торчит на своей должности, чтобы перечить ей, даже если такая мысль и придет ей в голову.

– Логика Козодоя весьма убедительна, – вмешался Звездный Орел. – К тому же я получил сообщение с Матрайха, что эти же три корабля побывали там, прежде чем полететь сюда. Я попытаюсь связаться с Икирой, когда сочту, что это безопасно. Если она еще жива и выполняет свои обязанности, логично было бы предположить, что они до сих пор не обнаружили подмены'. И что бы они ни делали там, здесь они наверняка будут делать то же самое. Логично и то, что сначала они посетили Матрайх, ибо эту планету Главная Система знает хорошо и она упомянута в документах. Естественно, они предположили, что она будет нашей следующей целью. Об Алитити Главная Система думает в последнюю очередь, ибо она нигде не упоминается и совершенно заброшена.

– Я не успокоюсь, пока мы не получим известия от Икиры, – сказал Ворон. – Боюсь, ей там здорово досталось. На Матрайхе и так торчит постоянно целая дивизия МСС, а если там побывали еще и Валы со сканерами, Икиру мы живой не увидим. И наверняка основные их войска где-то поблизости.

– Все это гадание на кофейной гуще, а мы должны действовать быстро, – возразил Козодой. – Они не ждут от нас такой скорости. Доставь-ка мне еще несколько местных. Ворон.

* * *

Такая ночь на языке Алитити называлась "куво'оа": ни ветерка, воздух прозрачен, отчетливо видны даже очертания облаков. Казалось, далекие боги озаряют мир своим мягким сиянием. В такие ясные ночи Собиратели поднимались из чрева Матери-Моря, чтобы найти на суше драгоценную пищу богов для священных церемоний в своих подводных чертогах.

Четверо пожилых мужчин, ступившие на берег, были опытными воинами. Они не боялись никого, кроме темных сил Пеле, и не имели себе равных в боевых искусствах. Бесшумно выйдя на берег, воины остановились, опираясь на хвосты. Все чувства их были обострены до предела, мышцы напряжены, сильные руки сжимали копья. На несколько минут они застыли, напоминая уродливую скульптурную группу. Затем копья вернулись в ножны, называемые на Алитити "куво'оа", руки расслабленно повисли вдоль тела, и Собиратели уверенной поступью двинулись к роще.

Они осветили нагрудными прожекторами пляж и вновь замерли у ворот, вглядываясь во тьму. При входе в рощу стояли два огромных изваяния. Справа – Черный Демон со своими страшными щупальцами, слева – доброе божество в образе Великой Акулы, его вечный противник. Им принадлежат эти земли, эта священная роща, и, охраняя их, они готовы разорвать в клочья любого святотатца, осмелившегося нарушить покой этих мест.

Какой-то странный предмет, неизвестно как очутившийся прямо посередине дороги, привлек внимание воинов. Эта вырезанная из дерева и отполированная до блеска трехметровая скульптура очень напоминала две другие. Но кого она изображала? Хищную морскую птицу с воздетыми к небу крыльями, сопровождающую Дух Ветра! Это божество почиталось на Алитити наравне с прочими, но не имело никакого отношения ни к племени, из которого происходили Собиратели, ни к соседнему. Кто-то побывал здесь и осквернил своим присутствием священную рощу!

Четверо воинов немедленно заняли оборону, а один повернулся к морю, прикрывая остальных с тыла. Из рощи донеслись странные звуки. Воины насторожились: их чуткие ноздри уловили необычный запах. Воины выпрямились, схватились за копья. Странные звуки повторились, и теперь не было сомнений, что источник его – птица. Поднятые крылья стали медленно опускаться – ниже, ниже…

Первыми выстрелами Хан Ли оглушила их на несколько секунд, но этого времени ей вполне хватило, чтобы резким нажатием больших пальцев увеличить интенсивность удара, и следующим залпом она уложила всех четверых.

Переведя дыхание и убедившись, что воины неподвижны, она проломила тонкую деревянную обшивку статуи и, выбравшись наружу, включила переговорное устройство.

– Кондор – Ворону. Забирай их, пока никто не хватился. Все четверо в твоем распоряжении.

* * *

– Нельзя держать их здесь слишком долго, – сказал Клейбен Козодою. – У них высокое положение, и к тому же мы схватили их во время важной религиозной церемонии. Я думаю, в нашем распоряжении четыре, максимум пять дней.

– Три дня меня вполне устроят, – кивнул Козодой. – Вы уже провели ментосканирование. Каковы результаты?

– Лучше отвечу я, – раздался из переговорного устройства голос Хань. Это означало, что в данный момент она составляет единое целое с компьютерным пилотом. Хань практиковала подобные вещи довольно часто. Звездный Орел, несмотря на свои исключительные достоинства, все же оставался машиной и никогда не уподоблялся человеку. Он обобщал, упорядочивал и перерабатывал информацию, но правильно истолковать ее не мог.

– Продолжай, – сказал ей Козодой.

– Благодаря первым двум мы смогли обойтись без общего тестирования и сосредоточиться только на биографических сведениях. Макоа – тот, у кого вся шкура в шрамах, – сущий распутник. У него девять жен и сорок пять детей. И даже если рассказы о сорока любовницах, которых он вынужден содержать, – преувеличение, то, думаю, их все равно не меньше десятка. По местным понятиям он совершил неплохую карьеру и достиг самой высокой ступени в социальной иерархии, на какую только мог рассчитывать. Воины практически никогда не доживают до старости, и если какому-то счастливчику это удается, то его удостаивают поистине царских почестей, будь он даже отъявленным негодяем. Пробиться наверх – задача не из легких, но старый воин вхож в высшее общество. Вот почему ему оказали высокую честь – доверили участие в церемонии.

– Хорошо, хорошо, – нетерпеливо кивнул Козодой. – Но с какой структурой мы имеем дело?

– Не Центр, а небольшой город, – впрочем, по алититианским меркам он может считаться огромным. Это резиденция правителя, чья власть передается по наследству. Кстати, пятеро царских сыновей уже пытались отправить папашу на тот свет, горя нетерпением занять его место, и поплатились за это жизнью. Старик – искусный политик и храбрый воин. Имея в своем распоряжении не больше сотни бойцов, оснащенных современным оружием, он с легкостью завоевал бы все полушарие. Вожди окрестных племен – его сыновья от разных жен. Столь же амбициозные, как отец, они, несмотря на отсутствие опыта, пытаются проводить независимую политику. Только Халаку, верховному жрецу Большого храма, удается удерживать эту семейку в рамках благоразумия. Он единственный, не считая самого правителя, кто способен установить контакт с представителями других цивилизаций. И единственный, кто делает это регулярно.

– МСС?

– Возможно, но все же сомнительно – разве что здесь та же система, что на Матрайхе. Но под началом у Халаку целый гвардейский полк, и я почти уверена, что многие – не исключено даже, что все – гвардейцы имеют темплеты, впечатанные МСС, и гипнотическую установку любить свою службу, выполнять приказы и не размышлять. Это служит лишним доказательством, что кольцо действительно там. Правда, никто из этих четверых, включая Макоа, ни разу в жизни его не видел, но в этом нет ничего странного. Когда правитель или верховный жрец в парадном облачении появляется на церемонии, он буквально сгибается под тяжестью украшений и драгоценных камней. Вряд ли кто-то при этом разглядит маленькое колечко. Представьте себе громоздкие сооружения из кости, украшенные зубчиками, и среди них – то, что нам нужно.

– Итак, мы по-прежнему слепы, – вздохнул Козодой.

– Не совсем. Недавно резиденцию правителя посетили представители одного из лояльных королю племен.

– Вот как!

– Их было трое – Верховный жрец племени и два младших жреца. Они преподнесли подарки правителю и его свите, а затем приняли участие в церемонии освящения храма. Но дело не в этом. Жрецы принесли известия о существах, обладающих сверхъестественной силой. Эти существа, воображая себя богами, хотят вторгнуться в земли, населенные племенами, разграбить их, сровнять с землей храмы. Но, несмотря на свое сходство с демонами, пришельцы смертны. Так что сыграть в богов нам все равно не удастся – при первой же встрече они захотят прежде всего удостовериться, смертны ли мы. Поверьте мне, они далеко не наивны. Они примут вас с почестями, будут подобострастно кланяться и расшаркиваться, устроят пышное празднество. Но стоит вам только потерять осторожность, как их опытнейшие воины проверят на уязвимость каждый участок вашего тела, здесь чувствуется рука Чи, это, безусловно, ее работа. Она сделала все, чтобы никто, кроме алититиан, в этот город проникнуть не смог.

– Да-а. – Козодой в задумчивости потер подбородок. – Она пришла к выводу, что Урубу единственный в своем роде, и уверена будто перехитрила нас. Но на самом деле мы как раз собирались применить трансмьютеры.

– Ты уверен? Жрецы говорили еще, что эти "демоны" обладают колдовскими способностями, и их практически невозможно отличить от обычных людей. Алититиане не похожи на параноиков, но их охватила с недавних пор невероятная подозрительность: любая странность или отклонение в поведении тут же берется на заметку, и это при том, что город невелик и все друг друга хорошо знают. Проникнуть туда можно, только если закодировать агента на подсознательном уровне, но проблема в том, что Главная Система и Чи понимают это не хуже нас и наверняка приняли меры, разработав соответствующие ловушки.

– Не забывайте и о том, что у этих четверых есть семьи, – вмешался в разговор Клейбен. – Нашим людям придется жить с их женами и детьми, а даже лучший в мире актер не способен войти в образ настолько, чтобы изо дня в день так же трогательно заботиться о чужих детях, как о своих собственных. Но у меня есть мысль. – Он помолчал. – Участник предстоящей операции должен подвергнуться глубинному кодированию и в действительности стать тем, кого замещает. После этого возможны два варианта развития событий. Первый: самозванца разоблачают семья и окружающие, и он терпит поражение. Второй: он водит всех за нос, пока не сработает спусковой механизм, возвращающий ему личность и осознание стоящей перед ним задачи. Но не забывайте, что без Урубу мы никогда бы не справились даже на Матрайхе. Настройка потребуется очень тонкая и тщательная.

– Ну хорошо, – сказал Козодой, – что же мы предпримем?

– Прежде всего как можно более глубокое проникновение, – предложила Хань. – Мы должны сконструировать последовательность таких гипноустановок, которые будут работать вплоть до самого последнего момента и выполняться на уровне подсознания. Главная команда – ищи кольцо. Но при этом навыки воина следует сохранить – кто знает, как обернется дело. Возможно, в какой-то ситуаций агенту потребуется собственная личность, а значит, надо предусмотреть и некую самоблокировку. Это будет длительный и трудоемкий процесс, а когда операция начнется, мы, к сожалению, даже не сможем следить за ее развитием. Досадно, но, к сожалению, по-другому нельзя.

– Подчиняюсь неизбежности, – вздохнул Козодой. – Я все обдумаю. Главное – представить себе такие ловушки, которые при всей своей технической сложности не нарушат устройства этого общества, не отразятся на его культурном развитии, но при этом остановят нас. Я слишком далек от военной профессии, и мне будет нелегко заниматься этой проблемой. – Он помолчал, размышляя. – Нам бы сейчас очень пригодился Урубу. Он изучил эту Чи куда лучше нас. Можно установить связь с Матрайхом, Хань.

– Я бы не советовала. Лучше всего отправить вниз агентов и ждать сигнала от них… Если, конечно, дождемся.

– Это как минимум несколько недель. А мы должны вернуть наших пленников – не важно, каким образом – в считанные дни. Мне это, конечно, не нравится, но захватить пленных, один из которых – опытнейший воин, и не вызвать при этом ни малейших подозрений невозможно. Нет, мы должны начинать сейчас, пока обстоятельства благоприятствуют и время подходящее. Теперь основной вопрос в том, кого послать.

Это действительно было серьезной проблемой. Уже подвергавшиеся трансмутации были исключены, и окончательный список, не считая малолетних детей, был таков: Ворон, Козодой, Танцующая в Облаках, Клейбен, Такья, Дора, Гобанифар с женой, капитан бен Суда с женой, Чун Во Хар с двумя женами. Была предложена также кандидатура маккикора – единственный представитель действительно чуждой Земле цивилизации, а завершал список теперь уже окончательно уединившийся Савафунг.

Ворон был потрясен до глубины души. В таком состоянии его еще никто не видел.

– Мне стыдно, вождь, – негромко выговорил он, стараясь не терять самообладания. – В самом деле стыдно. Лучше бы я превратился в обитателя Матрайха, в морскую выдру вроде Вут или даже в вечно жующего жвачку джанипурца. Я скорее согласился бы стать похожим на Дору, или Такью, или даже Икиру, но только не на этих. Кто угодно, но не они! По совести говоря, более подходящей кандидатуры, чем я, для этого задания просто не найти, но прежде я бы просто покончил с собой. Мне трудно объяснить это даже себе. Может быть, ночные кошмары, воспоминания детства.., не знаю, не знаю, но я не могу стать одним из этих. Просто не в состоянии. Когда мы были там, внизу, меня охватывал непреодолимый, необъяснимый ужас. Я держал себя в руках, делал свое дело – но, Боже, как же я их боялся! Все мое существо подчинялось одной цели: не перейти эту тончайшую грань между оцепенением и смертью, не позволить себе отключиться…

– Я понимаю. – Козодой сочувственно покачал головой. – Я часто задумывался над тем, как я отреагирую, когда настанет моя очередь. А если сейчас у нас ничего не выйдет, так оно и получится.

– У тебя красивая жена и очаровательные малыши, которым нужен папа. Что до меня, то я совершенно одинок и ни перед кем не обязан оправдываться. И не надо читать мне мораль – я и так знаю, на кого похож. И знаю, что сестры Чо, и Вут, и все остальные тоже стояли перед той же самой проблемой. И все же, если бы возникла нужда, они сделали бы это снова. И я знаю, что если те, кто пойдет туда, не вернутся, то только из-за того, что в решающий момент рядом не оказалось меня… Боже! Я тут вешал вам на уши лапшу насчет того, как мои предки мной гордятся, и вот сейчас…

– Хорошо, мы посмотрим, что можно сделать… – вздохнул Козодой. В глубине души он сочувствовал Ворону, но понимал, что в случае поражения бремя вины ляжет отнюдь не на кроу. Счет будет предъявлен ему, Козодою. Операция предстояла действительно тяжелая – даже учитывая, что и до сих пор ничего легкого им делать не приходилось. К примеру, Мин и Чанг пришлось изменить не только облик, но и пол, а сейчас та же проблема ждала Дору и Такью. Чанг и Мин пошли на это добровольно, хотя и без особого энтузиазма. Им хотелось прославить свой корабль, до тех пор не участвовавший в ответственных операциях. Но на "Каотане" оставалось всего два члена экипажа, еще не подвергшихся трансмутации.

Такью предстоящее превращение не слишком ужасало, похоже, она уже смирилась с судьбой.

– Рассуждая логически, лидером должна быть именно я, – заявила она Козодою. – Из всех оставшихся только я происхожу из водной цивилизации, и по крайней мере на первых порах я буду в родной стихии. Правда, в качестве мужчины… Конечно, это не преступление, но все же как-то противоречит моей натуре.

– Понимаю… – Козодой подумал, что в подобной ситуации он не усмотрел бы ничего позорного, хотя в привычном облике он нравился себе гораздо больше. – Но, во-первых, у нас пока нет женщин в качестве образцов, а во-вторых, в местном обществе женщины не имеют никакого общественного веса. И если даже нам удастся заменить своими людьми кого-то из жен или наложниц правителя, большой пользы это не принесет. Говоря о людях, облеченных властью, Главная Система имеет в виду прежде всего политическую власть, а на Алитити это прерогатива мужчин.

– Я знаю, – кивнула Такья. – И именно поэтому я согласна. А правда, что Хан Ли тоже вызвалась добровольцем?

– Да, у меня это пока единственный настоящий доброволец. Очевидно, она не в восторге от доставшейся ей роли второй жены. Кроме того, она считает алититиан по-своему красивыми, доказывая этим определенные различия в мировоззрении землян и колонистов.

– Я тоже думаю, что безобразными их назвать трудно, – ответила Такья. – Вы знаете, я пыталась отговорить Дору. Она не в восторге от предстоящей экспедиции, но виду не подает. Если пойду я, пойдет и она.

– Да. Четвертым, по логике вещей, должен быть Ворон, но тут могут возникнуть сложности. А у всех остальных есть жены и дети. Не считая, разумеется, Савафунга. Но я не уверен, можно ли ему вообще доверять – даже если он наберется мужества предложить свою кандидатуру. Даже учитывая возможность того, что Ворон откажется, не думаю, что его следует заставлять…

– И вы этого не сделаете! Они обернулись. За спиной Козодоя стоял Савафунг.

– Тем не менее, сеньор капитан, я пойду. Все мои тузы биты вашими козырями. Вы обрекли меня на поражение в самом начале игры. Если я вернусь на свой корабль, добыть кольцо, а потом окончательно устранить меня – для вас всего лишь вопрос времени. Я буду выброшен за борт, воспарю в невесомости, и ничто во всей Вселенной мне не поможет. Мои связи давно утрачены. Нет, сеньор и сеньорита, я, Савафунг, буду там до конца, пусть даже мне придется превратиться в тухлую рыбину. Если вы возьмете меня, сеньорита Мудабур, я пойду. Если вы мне откажете – никто не станет отрицать, что я здесь был и вызвался на это дело сам.

Козодой бросил быстрый взгляд на Такью, но та только пожала плечами.

– Добро пожаловать в команду, сэр. Нам как раз не хватает еще одного мужчины. Но если вы предадите нас – клянусь, что вы не переживете тогда последнего из нашего экипажа. Если же вы проявите отвагу и честность, обещаю, что вы будете вознаграждены, когда мы получим кольца.

Старик церемонно раскланялся.

– Эта сделка мне по душе.

Козодою не нравилось предложение Савафунга, но он не мог придумать убедительных причин отклонить его. Что же в действительности на уме у старого хитреца?

Голос Звездного Орла, раздавшийся из переговорного устройства, прервал размышления командира.

– Козодой? Уведомляю немедленно, как вы просили. Получен сигнал от Валчера. Он просит забрать его.

* * *

– Не понимаю. Ничего не понимаю, – в десятый раз за последние два часа пробормотал Клейбен, заканчивая тестировать Урубу.

– Ты же говорил, что у меня иммунитет к трансмьютеру, – фальцетом пропищал маленький чанчукианин. – Ты говорил, что это просто невозможно!

– Я.., я… Клянусь, я был убежден в твоей устойчивости к трансмутации. Твои клетки – первоначальный набор клеток – были созданы на трансмьютере. Мы провели уйму проверок, и все они тщательно контролировались компьютером. Даже я, твой создатель, при всем желании не мог бы тебя уничтожить. Звездный Орел взял из моих записей всю информацию о твоем, если так можно выразиться, появлении на свет, равно как и о всех твоих действиях и изменениях. Но даже ему не ясно, как с тобой могло случиться такое. А чтобы повторить эксперимент, мне нужен компьютер куда больше, чем Звездный Орел, – если, конечно, я вообще отважусь его повторить…

Урубу вздрогнул.

– Я сейчас мал ростом и слаб. От меня осталась лишь тень прежнего Урубу. Но я не сомневаюсь, что смогу убить тебя, как только ты приступишь к выполнению своего замысла! Тебе не дано познать ту боль, тот страх, которые выпали на мою долю! Даже мои прежние воплощения кажутся теперь лишь бледным отражением. До сих пор меня мучают ночные кошмары.

– Все данные, проверенные нами, – вмешался в разговор вездесущий Звездный Орел, – свидетельствуют об одном: будь я даже во сто раз больше и сложнее, будь в моем распоряжении все мыслимые достижения биофизики и биохимии, повторение эксперимента все равно не представляется возможным. Во всех без исключения данных отсутствует один важный компонент. Сейчас невозможно определить, какой именно. Но без него при определенных условиях происходит сбой всей программы.

– Это невероятно! Там было все, что нужно! Все! – воскликнул Клейбен.

– Нет. Простите, если я вас обидел, доктор. Не принимайте близко к сердцу. Я скрупулезно просмотрел все данные, каждую цифру, и понял: вывод здесь совершенно однозначен, доктор. К сожалению, вы не изобрели Урубу. Вы создали его, да, но не изобрели.

– Я в это не верю! Не правда! Даже Урубу был озадачен:

– Изобрел, создал – какая разница?

– Собственно говоря, это всего лишь разница между ученым и инженером. Клейбен был инженером, разработавшим проект. Но полученная конструкция оказалась слишком сложной, непостижимой для человеческого мозга. По многим параметрам ты, Урубу, был устройством куда более сложным, чем, к примеру, я или Вал. Синтезировать Вала намного проще, и точно по такому же принципу был изготовлен киборг, позволивший заменить миниатюрную, хрупкую Икиру совершенно другим, механическим существом, превосходящим ее размерами и физической силой. Посмотрим правде в глаза, доктор. Человек изобрел Урубу не в большей степени, чем меня. Фактически люди не изобрели даже Главную Систему. Они только породили некую совокупность идей и загрузили ее в большие компьютеры, которые придали ей форму, а человек в этой цепочке остался далеко позади. Несмотря на ваш блестящий интеллект, доктор, сейчас у вас не больше конструктивных соображений в отношении Урубу, чем у Танцующей в Облаках – по поводу ядерной физики. Вы всего лишь разработали проект, сконструировали механизм. Остальное сделал за вас компьютер.

– Это так, – кивнул Клейбен. – Существует лишь один способ соединить возможности человеческого интеллекта с мощностью компьютера – тот интерфейс, который стоит у тебя в капитанской рубке. К сожалению, его у меня не было. Но, даже располагая подобным устройством, я все равно ощущал бы свое бессилие в сравнении с машиной. До тех пор, пока человеческий разум не сможет получать доступ к самым потаенным уголкам своей памяти с той же скоростью, что и компьютер к любой записи в своих банках данных, человечество бессильно перед ним. Но все-таки идея Урубу принадлежала мне.

– Возможно. Но я бы добавил, что вы, люди, вообще не в полной мере распоряжаетесь даже своим собственным миром. Случай с Нейджи доказывает это весьма красноречиво. Мне всегда казалось странным, что Главная Система, привыкшая контролировать все без исключения, разрешила вам и Высшему совету Земли иметь свой собственный, особый мир. Но еще менее вероятно, чтобы она позволила вам создать эффективнейшее оружие, направленное против нее самой. Существует противник, чьим агентом предположительно работал Нейджи и с которым Главная Система находится в состоянии войны. А ведь врагам тоже требуется огромный компьютерный центр, сравнимый по размерам с Главной Системой.

Клейбен побледнел.

– Их два? Вы имеете в виду, что, когда я начал работу над проектом, Нейджи скрыл это от шпионов Главной Системы и тайком обеспечил мне помощь от своих хозяев?

– Я проанализировал аппаратуру, которой располагал Мельхиор. У вас был огромный и мощный компьютер. Желал бы я располагать хотя бы сотой долей его возможностей. После Главной Системы это, по-видимому, самый большой из всех известных нам компьютеров. Вы не создавали Урубу, потому что просто были не в состоянии его создать. Только компьютер, эквивалентный Главной Системе, мог это сделать. Если она его не создавала, значит, был другой.

Урубу недоверчиво покачал головой.

– Боже, как же я тебя ненавидел, Клейбен! Как я мечтал отомстить тебе за все причиненные страдания. Но ты всего лишь пешка в этой игре, еще более жалкая, чем я сам. Вторая Главная Система, если ее можно так назвать, просто-напросто сперла у вас идею и внесла в проект нужные ей изменения. А когда Чи сообщила Главной Системе о возможности моего существования, та, разумеется, смоделировала мое устройство со всеми его достоинствами и недостатками… – Он вздохнул. – В конечном итоге я признаю свою вину, Клейбен. Я ненавидел тебя, но ты же был моим создателем, черт тебя побери! Я никому не доверял, но всему, что ты говорил обо мне, верил безоговорочно. Всегда. Когда ты сказал, что у меня иммунитет к трансмьютеру – я поверил и никогда не принимал это в расчет, как нечто само собой разумеющееся. Слепец, жалкий слепец! Вот что я тебе скажу. Если человечество, будь оно проклято, имеет своего создателя, то сколько же ошибок он, должно быть, совершил, слывя при этом всемогущим и всезнающим! Даже Главная Система допускает немало просчетов, так что же говорить о людях вроде вас и Главных администраторов! Как же я ошибался, считая, что мои создатели, которых я знал и видел, совершенны и безупречны?

– Потому что в некотором роде ты – все же мое порождение. – Клейбен закрыл лицо руками. – Потому что ты больше не желаешь мне подчиняться. Боюсь, что это – следствие моего тщеславия. Голубая Фея подарила тебе жизнь, Пиноккио, но на сей раз ты не нашел ключик. Блаженный остров.., магия зла…

– О чем это он? – ошарашенно спросил Урубу. – Он что, свихнулся?

– Нет, – ответил Звездный Орел. – Я тебе потом объясню.

– Ладно, теперь я уже не тот, что раньше. – Урубу с глубоким вздохом встал. – Пожалуй, самое время спуститься на землю и посмотреть, могу ли я еще хоть что-то сделать.

Встретившись через некоторое время с Козодоем, Урубу нашел его мрачным и неприветливым. Командир поглядел прямо в широко раскрытые карие глаза Урубу. Лица их находились на одном уровне, хотя Козодой сидел, а Урубу стоял.

Нет, не странный облик Урубу, больше напоминавшего скользкую выдру, нежели человека, был тому причиной. И не приниженность, свойственная любому мужчине на Чанчуке. Урубу многого лишился и подсознательно ощущал эту свою неполноценность. Что обычно свойственно людям в такой ситуации? Немного самонадеянности, переоценки своих возможностей, надежда на лучшее…

– Клейбен со Звездным Орлом меня уже протестировали, – сказал Урубу. – Они были там, внизу, всего две недели назад, не так ли?

Козодой кивнул:

– Они установили миниатюрные передатчики в практически недоступном месте – на скале, выступающей над поверхностью воды всего на несколько метров. Спускаемый аппарат регулярно забирает пробы океанской воды. Анализируя ее состав, динамику его изменения, мы получаем всю необходимую информацию. Аналогичные передатчики установлены и на нескольких обитаемых островах. Теоретически по меньшей мере одно из этих устройств способно проинформировать нас, если нашим людям удастся захватить кольцо – или о том, что операция провалена.

– Вот как! Я, как и ты, уверен, что кольцо там. Если учесть, что на Чанчуке нашей команде понадобился целый год, то по сравнению с этим две недели – сущий пустяк. Но тебя беспокоит что-то другое. Может быть, Савафунг?

– Нет. Как раз сейчас Савафунг пребывает в полнейшем неведении относительно наших планов и не может даже выйти из корабля в открытый космос. Вся информация у него в мозгу надежно заблокирована. Если он попытается нас обмануть, то Главная Система, выжимая из него сведения, просто превратит его в своего робота. На Алитити он не останется по двум причинам. Первое: реальной властью там обладает либо фанатически настроенная знать, либо члены семьи правителя. Савафунг не принадлежит ни к тем, ни к другим. Второе: без остальных четверых членов экспедиции кольцо ему не получить. Нет, я опасаюсь совсем не Савафунга. Нами получено известие с Матрайха.

– И что же там? – внезапно оживился Урубу.

– Икира с честью выдержала испытание, хотя это было нелегко. На Матрайхе побывал настоящий Вал с двумя помощниками – представителями совершенно не известных Икире рас.

– Неужели ей удалось перехитрить самого Вала?

– Мы потратили немало времени, разбираясь в том, что осталось от настоящей богини. Нам удалось обойти ограничения, присущие процессу трансмутации, и масса миниатюрной Икиры увеличилась настолько, насколько это вообще возможно для живого существа. Вал с соратниками приземлился на необитаемом острове, наиболее удаленном от материка. Разумеется, они не отказались, когда Икира предложила свои услуги в качестве проводника. Она не смогла в полном объеме провести исследование вражеского корабля, но успех ее рискованного предприятия заключается в другом. Икира не стремилась быть никем иным, кроме усердного проводника, бдительно присматривающего за своими подопечными, и справилась со своей ролью превосходно. Одним своим присутствием она внушала, что все идет так, как надо. Другому существу, не столь своеобразному, вряд ли удалось бы такое.

– Так что же делал там Вал?

– То, что я и предполагал. Кстати, Ворон долгое время исключал эту возможность, а напрасно. Вал и его помощники установили на Матрайхе гипнотизирующие устройства – гипнокастеры. Или что-то, очень их напоминающее.

– Понятно, – кивнул Урубу. – Я же предупреждал, что Чи мыслит нестандартно и этим опасна.

– Конечно, на Икиру действие подобных устройств не распространяется, ведь ей был имплантирован миниатюрный гипнотизирующий прибор, который отражает воздействие остальных. Но ведь она там одна такая! Горный массив, окружающий тамошнюю Обитель, нашпигован подобными устройствами. Стоит только попасть в сферу действия этих приборов, как ты забудешь все: кольца, Главную Систему, даже собственное имя. Твой мозг полностью очистится от этих противоестественных, с точки зрения противника, мыслей. Зато значимость других идей вырастет до гигантских размеров. Жить спокойной, размеренной жизнью, как принято на Матрайхе, достичь духовного совершенства – и все. Эти положения закодированы примерно на сорока языках, но среди них нет матрайхианского! Значит, на аборигенов гипнокастеры ни малейшего эффекта не производят и рассчитаны исключительно на пришельцев. Сомнительно, чтобы те не знали хотя бы один из сорока языков. Любой инопланетянин, сам того не подозревая, угодит в ловушку, и судьба его предрешена.

– Ничего не скажешь, неплохо придумано. Для примитивной цивилизации, такой, как там, замкнутое существование, несомненно, полезно. Получив полную или, может быть, даже многократную дозу воздействия, пришелец растворится, ассимилируется. Он примкнет к какому-нибудь племени – и все. Никаких известий от него потом уже не получишь! Даже когда действие гипноза начнет постепенно ослабевать – а оно не вечно, – новое окружение все равно таково, что ему никогда не удастся прийти в себя.

– И не только на Матрайхе, Урубу. Гипнокастеры способны работать и в воде. Звездный Орел отметил это в докладе. На глубине десяти – пятнадцати метров сила их убийственна. Радиус их действия в воде меньше, чем в воздухе, зато интенсивность возрастает многократно. МСС были на Алитити девять дней. Это более чем достаточно, чтобы напихать их по всему подводному городу. Десять, двадцать – кто знает, сколько их там? И бьюсь об заклад, основные усилия они сосредоточили на храме или дворце, где находится кольцо. Представляю себе состояние тех, на кого эти приборы действуют постоянно – неделями, месяцами… Но у нашей четверки все-таки есть преимущество. Они стали теми людьми, чьи роли собирались играть. Высаживаем и возвращаемся в квадрат один.

 

7. КОЛЬЦО КОЛЕЦ

Вокруг плескалась вода.

– Кого мы взяли? – нетерпеливо спросил Ворон. Клейбен пожал плечами:

– А кто его знает? Для меня все они на одно лицо. Возможно, Такья. Он выглядит постарше, а логично предположить, что партию опять ведет Макоа. Мы должны поспешить. На этот раз у нас нет нескольких дней. После захода солнца все охранники вылезут из грязи, и, если они обнаружат отсутствие Макоа, мы можем попасть в беду.

Ментопринтер был уже подготовлен, и менее чем через полчаса он сравнил новые данные с прежними записями Макоа и всех остальных членов посланной вниз команды.

– Состояние плохое. Действительно очень плохое, – доложил Звездный Орел. – Это на самом деле Такья, но в то же время не она. На снимке нет ни частицы Такьи. Ни одной. Мысли и чувства нашего мнимого аборигена и все, что с ним произошло за минувшее время, совершенно не определены. Как будто он на этот период просто выключился и ни о чем не думал. Везде, где ни посмотришь, Макоа и только Макоа. И это никак не обойти. Мне придется взять ментокопию Такьи, сделанную до трансмутации, и попробовать впечатать ее. Это вернет ей личность, вытеснив новую.

– Валяй, – приказал Клейбен. – У нас очень мало времени и очень много дел.

Прошло уже пять месяцев с тех пор, как четверо пиратов проникли на Алитити. Пять месяцев каторжного труда и тяжелых разочарований. А теперь у них в распоряжении всего несколько часов, чтобы вычислить все блестящие и чрезвычайно эффективные ловушки, устроенные бригадиром Чи. Час спустя Звездный Орел восстановил первоначальную личность Такьи. Теперь она находилась в здравом уме, но ничем не могла им помочь.

– Я… У меня есть воспоминания Макоа о его возвращении и пребывании на планете и ничего из моих собственных, – сказала Такья. – Это совершенно невероятно.

– Это влияние фокусированных гипнотизирующих устройств – гипнокастеров, – объяснил Клейбен. – Но нам удалось его нарушить. Мы собираемся перепрограммировать твою память и произвести более мягкое кодирование мозга.

– Вы можете нейтрализовать действие гипнокастеров?

– Теперь, когда мы знаем, с чем имеем дело, это возможно. Нами исследованы принципы, лежащие в их основе. К счастью, пресловутое "глубинное блочное кодирование" позволяет избежать разрушения целых областей памяти. Оно лишь нарушает связи между блоками. Мы можем обработать твой мозг, удалить информацию обо всех языках, которые ты знаешь, кроме, конечно, алититианского, и установить перекрестные ссылки на единый язык поддержки, который называется "Маурог".

– "Маурог"? Что это такое?

– Это искусственный язык. Усовершенствованный язык, используемый роботами-гуманоидами. На одном из его разновидностей общаются между собой Валы. У меня он есть, потому что им изначально пользовался Урубу. Только "Маурог" позволяет, обладая информацией многих личностей, постоянно работать с ней и при этом не сойти с ума. Для тебя он станет совершенно естественным – просто новый язык, несколько более сложный по сравнению с алититианским. Тебе он будет казаться совершенно нормальным и знакомым с детства, как будто ты всю жизнь на нем разговаривала. Но для гипнокастеров он совершенно незаметен.

Такья не услышала, как после этой фразы Клейбен тихо добавил шепотом: "Надеюсь". После короткой паузы он продолжил:

– Конечно, тот, кому не был впечатан "Маурог", не сможет тебя понять, но на первое время твоим переводчиком может быть Звездный Орел. А когда ты насовсем вернешься сюда, мы таким же образом восстановим и остальных, кто работал с тобой на Алитити. И еще, если удастся, договорись с ними и выберите какое-нибудь местечко, где мы могли бы лечить вас.

– А почему бы мне просто не найти эти проклятые гипнокастеры и не вывести их строя? Если они используют фокусированные лучи, я без труда могу их обнаружить.

– Слишком рискованно. Будь я на месте Главной Системы, то снабдил бы их множеством следящих устройств и ловушек, срабатывающих при попытке ликвидировать механизм. Этим, вероятно, и занимается один из Валов. Установка мониторов. Это самый надежный способ, хотя и медленный, но эффективный. Звездный Орел говорит, что у тебя не осталось никаких воспоминаний ни об одном из колец, не говоря уж о том, которое мы ищем. Так что это один шаг вперед и два шага назад.

Такья вздохнула:

– Все это звучит не слишком радостно, особенно это "мягкое кодирование". Я стала одним из тех, кого ненавидела всю жизнь. Мужчиной – таков дар богов женщине.

– Не надо отчаиваться. Возьми себя в руки. Оставь сомнения. На карту поставлена не только твоя жизнь и жизнь трех твоих товарищей. Если вы сейчас провалитесь, придется посылать туда других.

Такья снова вздохнула: "Да, да. Я знаю. Я все понимаю".

* * *

Для Людей воздушная среда была крайне неудобна и неприятна. Здесь они чувствовали себя беспомощными, неуклюжими и уродливыми. Однако рождались они на суше, и в этом крылась какая-то большая тайна и мистический знак.

Ночью на суше было еще терпимо. Дневной свет, даже если небо затянуто облаками, был чересчур ярок для них и вызывал головокружение и головную боль. Зато ночь дарила им волнующие, поистине волшебные ощущения. Зрелище мерцающих в вышине огней, которых даже в принципе не могло быть в естественной для Людей водной среде, внушало им трепет. Эти огни освещали дрожащим светом все вокруг и отражались в очах идолов, стерегущих стены святилища. Казалось, что тени движутся и статуи кружатся в странном, завораживающем воображение танце. Они оживали, и любой мог убедиться, какая огромная сила жизни таится в них.

В воде все было по-другому. Это было не знакомое человеку с Земли ощущение плавания или погружения, и гораздо больше, чем внезапная невесомость, летящий полет на струях подводных течений. Огромное значение имела никогда не затихающая вулканическая активность, которой был буквально пропитан этот мир. Это были не люди Мауи, управляющего солнцем, а дети Пеле, владыки огня.

На глубине, в мире, лишенном света, они чувствовали себя хозяевами. Многие подводные обитатели светятся слабым, приятным светом. Можно легко определить размер, принадлежность к определенному виду и даже пол и возраст рыбы по форме и интенсивности ее свечения. Все не хищные существа имеют этот дар. Священники говорили, что так проявляется мана – жизненная сила богов, создавших их. Только один хищник может светиться по своему желанию – Человек. С помощью мышц, расположенных в кожистых складках на нижней части туловища, они могут управлять электрохимическими процессами, протекающими в организме. Рисунок на нижней части туловища столь же уникален для каждого индивидуума, как отпечатки пальцев для жителей Земли. Из этого рисунка можно многое узнать не только о его обладателе, но и выяснить кое-что из его родословной. А тот, кто хорошо в этом разбирается, способен даже определить тип личности по видимой мане. Одно это отличает их от темных хищников – Больших Змей, Акул-демонов, Тварей со Щупальцами, которые не имеют своей собственной маны, хотя могут отлично видеть ману других.

Здесь, в океане, слой воды, находящийся сравнительно близко от поверхности, весь испещрен следами, принадлежащими различным племенам и народностям. Мана применяется, кроме всего прочего, и для разметки территории. Только женщины могут выделять ее из своего организма так, чтобы она существовала отдельно от тела. Но и они могут делать это лишь в определенные дни месяца. Но, однажды собранная, мана может смешиваться с различными микроорганизмами, ловить растения и при этом сохранять свой первоначальный цвет.

Город сверкает и переливается всеми цветами радуги. Поистине, это блестящее место. Хищники никогда не рискуют здесь появляться. Они предпочитают охотиться в одиночку в пустынной местности. За долгие годы они научились не заплывать в ярко освещенные, людные районы, где сами могут превратиться из охотника в жертву и оказаться съеденными. Если бы не строгие религиозные запреты, их истребили бы еще на заре цивилизации. Но если численность хищников падает ниже нормы, тут же в действие вступает закон, и истребление их полностью запрещается. Если простым смертным невдомек, как важно сохранять природный баланс, от которого зависит и жизнь Людей, то священники это очень хорошо понимают.

При всей внешней простоте Люди – очень счастливый народ. Смысл жизни они видят в самом процессе существования. Они танцуют, поют, собирают еду, занимаются любовью и изредка воюют. Они создают произведения искусства из вулканических продуктов, раковин и других морских останков. Они увлекаются различными видами борьбы и получают огромное удовольствие от состязаний. Люди отнюдь не являются глубокими мыслителями и не видят никаких причин ими становиться. Вселенная для них – это их собственный мир, – и там все совершенно понятно. А если что-то вдруг станет неясно, то священники очень доступно все объяснят. Люди вовсе не глупы, но абсолютно лишены всякого любопытства.

Неискушенного зрителя могла бы поразить абсолютная открытость общества, где нет полиции и воины по совместительству охраняют городские ворота и тропинки между деревнями от хищников и людей, которые норовят вмешаться не в свои дела. Опытные мастера облицовывают фасады и крыши домов волшебной страны разноцветными камнями вулканического происхождения, а у самих домов очень странные очертания и двери отсутствуют. На северном конце города располагается королевская резиденция – грандиозный кристаллический дворец. Каким-то образом возникает впечатление, что у него есть своя мана, сосредоточенная среди этих бесконечных стеклянных стен. Дворец поражает воображение, но охраняет его лишь несколько идолов. И этого совершенно достаточно.

На противоположном конце города, у самых стен, сложенных из красно-коричневой породы, напоминающей остывший пудинг, находится Храм. Там стоит множество идолов, украшенных маной всех женщин родного племени короля и тех королевских семей из других племен, которые желают продемонстрировать верноподданнические чувства. Эти статуи выглядят даже эффектнее, чем сам Храм. Перед Храмом – каменный алтарь для жертвоприношений. Специальная территория отведена для публичных церемоний и обрядов. Между ней и входом в Храм помещается своеобразный фонтан вулканических газов, призванный напоминать Людям, в честь какого божества воздвигнут Храм.

Пираты проводили свои исследования, пользуясь информацией, извлеченной из ментокопий аборигенов и посланных агентов. Такье потребовалось три месяца, чтобы заманить своих коллег туда, откуда их можно было забрать без помех. Когда их личности были восстановлены, все испытали сильнейший шок. Особенно возмущался Савафунг. Он прямо-таки кипел от негодования, узнав, что его так легко провели. Но сейчас все это уже позади. Теперь всем находящимся на борту "Грома" оставалось лишь одно – ждать.

– Сигнал из приемника двадцать два, – доложил Звездный Орел. – Это Такья.

– Одна? – хмуро спросил Ворон.

– Очевидно, да. Приборы показывают, что остальные сейчас в городе.

– Плохо. Я спускаюсь вниз.

Пристегивая на ходу пистолеты и ремень, он побежал к "Молнии". Там его уже ждали Мария и Миди, неизменные спутники Ворона во всех высадках на планету.

– Ты думаешь, это ловушка? – спросила Мария, когда "Молния" была уже готова отделиться от "Грома".

– Сомневаюсь, но на всякий случай держите оружие наготове, – ответил им Ворон. – Что-то непохоже на них – отпускать кого-нибудь в одиночку.

* * *

Небольшой атолл выглядел мирно. Здесь Люди практически не бывали, хотя именно на нем ютились первые поселенцы, пришедшие в этот мир. Люди отлично разбирались в морском хозяйстве, но на суше им было трудно сажать деревья и собирать урожай.

Такья ждала в глубине острова, расположившись так, чтобы ее нельзя было заметить с моря. Она забралась в небольшой ручеек и полулежала там, опираясь на низкую скалу. Если бы какой-нибудь земной мореплаватель увидел ее в этот момент, то решил бы, что перед ним – ожившее воплощение его ночных кошмаров, существо, о котором повествуют древние морские легенды.

Благодаря трюку с "Маурогом" общаться с ней можно было лишь с помощью довольно сложного устройства, переводящего разговор на довольно странный компьютерный язык высокого уровня. На нем речь Такьи звучала монотонно и однообразно.

– Я видела кольцо, – говорила она. – Обнаружить его оказалось просто. Он вделан в золотые часы, украшенные перламутром, которые висят на шее Верховного священника Храма. Каждый может увидеть их. Я увидела во время праздничной церемонии, и у меня нет никаких сомнений, что это то самое кольцо. Правда, очертания его неясны, но узор виден отчетливо: черная гладкая поверхность и изящный золотой рисунок.

– Отлично, так в чем же дело? – спросил Ворон.

– Дело в том, что войти в Храм может только духовное лицо или жертва. Вне Храма Верховный жрец постоянно носит этот медальон на шее и нигде никогда не появляется без охраны. Никто из нас не в состоянии стать священнослужителем такого ранга, а жертва по местным религиозным канонам выбирается лично им. Поэтому проникнуть туда легальным образом совершенно невозможно, а стащить с него медальон на улице – тем более. Проникнуть в Храм тайком очень непросто, это сплошной лабиринт пещер и коридоров в толще застывшей лавы. Но, имея хорошее оружие и инструменты, можно попытаться. Проделать это необходимо, когда Люди спят. Тогда есть надежда, что нам удастся относительно легко вывести их из строя, сорвать с шеи Верховного жреца кольцо и быстро выбраться оттуда. Ворон вздохнул:

– Да, ты права. Но если поднимется тревога и вы окажетесь заблокированными там, то вам не поможет никакое, даже самое лучшее, личное оружие и снаряжение. Толпу фанатиков не остановить ничем. Но тем не менее я согласен. Риск велик, но другого пути у нас нет.

– Савафунг – не борец, но он хитер и, самое главное, действительно хочет добыть это кольцо. Нет другого входа – а также выхода – в Храм, кроме того, что за алтарем. Об этом известно каждому, ибо у Людей вообще мало секретов, хотя Савафунг отказывается в это верить. Так вот, он заметил, что Храм построен в геологически активной области, протянувшейся на километры под городом, и, следовательно, не гарантирован от землетрясений, извержений или каких-нибудь сотрясений земной коры. Он совершенно уверен, что должен быть по меньшей мере еще один, а скорее всего гораздо больше запасных выходов, через которые можно спастись в случае опасности. Более того, Савафунг настаивает, что обнаружил основную область, где они могут быть, хотя вряд ли стоит упоминать о том, что здесь нет ни табличек, ни индикаторов. Хан Ли заметила, что благодаря своеобразным воздушным течениям в Храме имеется практически замкнутая система циркуляции, и вода, проходящая через все возможные выходы, естественно, нагревается. Воспользуйтесь этой идеей – и вы сможете точно вычислить, где находятся другие выходы.

– Отлично, – кивнул Ворон. – Я ею воспользуюсь. Но ты уверен, что наши опознавательные знаки не будут замечены посторонними?

– Да, уверен. Я назначил себя капитаном патруля на следующие три недели. Это значит, что мне предстоит инспектировать все посты как в городе, так и за его пределами. Через шесть дней я буду на приемном этаже, и к этому моменту вы должны подготовить все необходимое. Мне понадобятся карты и вся информация, которую вы сможете собрать к этому моменту. А если у вас уже будет оружие, о котором я говорил, я его возьму. Еще через восемнадцать дней все должно быть готово, и понадобится постоянный пост, чтобы не только забрать нас отсюда, но и подстраховать в случае чего. А убраться с планеты нужно будет немедленно. Уверен, что нас будут преследовать разъяренные местные жители, и эвакуацию надо провести сразу же, как кольцо окажется у нас, а не через несколько часов после этого.

– Мы дадим вам любое оборудование, какое только в наших силах, – пообещал Ворон, – и встретимся с вами на приемном этаже ровно через шесть дней, начиная от настоящего момента. Над этой проблемой будут работать все. Я знаю, Такья, что кое-кто из вас может оказаться предателем, но мы сделаем все, что в наших силах.

Она кивнула:

– Я в этом не сомневаюсь.

* * *

– Единственная проблема, которую я предвижу, это если Главная Система решит обнаружить себя, – заметил Звездный Орел. – Но общество на этой планете очень открытое, все у всех на виду, и это создаст ей большие трудности.

– В этот медальон скорее всего вмонтированы какие-нибудь датчики, указывающие его местонахождение, – сказал Урубу. – По крайней мере я бы на их месте сделал именно так.

– А может, датчик срабатывает, когда медальон извлекают из воды? – предположил Ворон. – Это гораздо проще.

– Сомнительно, – возразил Урубу. – Священнослужители – единственные мужчины, которым позволяется присутствовать при рождении детей, если я правильно понял эту часть их религии. Верховный жрец наверняка частенько выбирается на сушу.

Ворон поднял глаза:

– Что? Погоди-ка… Хорошо, сделай все, что хочет Такья, но давай сразу же обдумаем альтернативный план Мы терпим здесь уже почти восемь месяцев, так что можем потерпеть еще немного. Вместо того чтобы посылать наших людей в этот лабиринт пещер и переходов с приказом взрывать на всякий случай все подряд, не лучше ли повременить и взять Верховного жреца, когда он выйдет наружу? Днем все как один впадают в спячку. В первый раз мы очень удачно этим воспользовались, и я думаю, что и на этот раз надо поступить так же. Не будет большой беды, если мы убьем кого-нибудь. Они вынуждены подниматься наверх, чтобы рожать детей, а Такья – Макоа – имеет достаточно высокий ранг, чтобы легко войти в число сопровождающих.

– Отличный план, – согласился Урубу. – Но лично я предпочел бы путь, который предлагает Такья. Не могу обосновать это объективно, но у меня есть определенный опыт в таких делах. Если бы мы имели дело только с Главной Системой и Валами, я бы с тобой согласился, но бригадир Ч и – это нечто совершенно иное. К ней требуется особый подход.

– Ты слишком много думаешь о Чи и скорее всего переоцениваешь ее способности, – угрюмо возразил ему Ворон.

– Возможно. Но я ее знаю. Если у нее и есть слабое место, то это – непоколебимая вера в свою собственную религию – технологию. Обладая информацией о культуре и жизненном укладе этой планеты, вооруженная трайсерами и гипнокастерами, она очень хорошо понимает, что нам не удастся провести фронтальную атаку. Она ставит себя на наше место и видит уязвимые места там же, где видим их мы. Если бы я выбирал, где поставить ловушки, то непременно поместил бы их здесь, у этого родильного дома. У них было девять дней, чтобы разобраться в ситуации, и, уверен, они это сделали. Кроме того, она, безусловно, примет в расчет наше превосходство над местными жителями. Нет, все-таки я голосую за план Такьи. Он более соответствует ситуации.

– Ты действительно считаешь, что Чи настолько умна?

– Она и ее компьютеры по меньшей мере не хуже нас и наших компьютеров. Кроме того, это ее профессия. Однажды она уже обожглась на этом и, несомненно, сделала выводы. Кроме того, сейчас в ее распоряжении куда лучшая техника и гораздо более мощные ресурсы. Тем не менее я тоже ее хорошо понимаю. Непосредственная атака в корне противоречит нашим характерам, и мы всегда делаем те ходы, которые она от нас ожидает. Так давайте на этот раз изменим свои методы. Ставлю десять против одного, что меньше всего она готова к тому, что мы непосредственно нападем – так не попробовать ли?

– То, что говорит Урубу, весьма логично и убедительно, – вставил Звездный Орел. – И вариант Такьи кажется оптимальным. Там учтены все факторы.

На второй встрече Такья согласилась с Урубу.

– Именно по этим причинам я уже тщательно разведала этот родильный остров, – сказала она Ворону, – и чувствую, что здесь пахнет очень серьезными ловушками. У входа в святилище появились два новых идола. Они шире и толще обычных и отполированы лучше, чем в принципе можно отполировать дерево или металл. А другие материалы мы не используем. Я думаю и даже уверена, да и все остальные со мной согласны, что эти статуи представляют собой двух Валов в режиме наблюдения. Им не нужно много энергии, а терпение у них поистине безграничное. Это и есть главная ловушка. Но мы ворвемся туда – ворвемся стремительно, грязные и вооруженные до зубов – и возьмем кольцо.

Через несколько дней Такья и ее команда пометили нужные места, и Звездный Орел смог начать комплексное сканирование территории Храма. Внутри он напоминал яблоко, изъеденное червями, но это не было делом человеческих рук. Этот лабиринт создала природа, а люди добавили к нему всего лишь несколько коридоров, соединяющих основные тоннели. Козодоя привела в бешенство эта архитектура – и не из эстетических соображений, а просто потому, что хитросплетение переходов несказанно усложняло и без того нелегкую задачу.

С оружием проблем не возникло. Лазерные пистолеты Звездный Орел изготовил быстро и на всякий случай снабдил их системой самоликвидации – после ее включения пистолет таял либо взрывался. Помимо них, на планету были доставлены бомбы, небольшие торпеды и наблюдательные приборы, для работы с которыми не требовалось каких-то специальных навыков. Вся техника базировалась на уже знакомых пиратам образцах.

– В радиусе двадцати километров от Храма вас будут подстраховывать два автоматических истребителя, – сказал Такье Ворон. – Если вам понадобится помощь – подайте сигнал, и они придут к вам на выручку. "Молния" готова принять вас на борт в любой момент, а в случае чего я подгоню ее поближе. Как только вы окажетесь на борту, я включу систему ликвидации истребителей и прочего оборудования. Вам понятен план операции?

Такья кивнула:

– Да. В течение девяти дней, начиная с этого момента, мы будем готовиться использовать три драгоценных часа, когда все уснут. Нейтрализовать стражников и немногочисленный персонал не составит труда, а вот как и когда мы оттуда выберемся, никто точно сказать не может. Но до захода солнца мы должны покинуть планету – иначе умрем.

* * *

Запасных выходов, устроенных на случай внезапного всплеска вулканической активности, было четыре – по два с каждой стороны Храма. Зная их расположение, Такья могла составить представление о назначении многих тоннелей и секций здания. Возле главного входа располагалось помещение, где жрецы переодевались в ритуальные одежды, украшаемые богатым орнаментом. Рядом с ней имелся каземат, куда приводили жертвы и готовили их к церемонии. Потом начинались жилые помещения – апартаменты жрецов и комнаты обслуги. Логично было предположить, что они располагаются соответственно иерархии и идут от дна к поверхности океана. Следовательно, для проникновения в Храм надо было использовать два выхода, находящихся наиболее высоко.

С колоссальными предосторожностями покинув свои дома, четверо агентов собрались в том месте, где было спрятано оружие и снаряжение. Ощущение стандартных рукояток в перепончатых пальцах было необычно, но они быстро привыкли. Такья взглянула на товарищей:

– Мы долго готовились к этому шагу, но предусмотреть все неожиданности невозможно. У кого-нибудь есть возражения против того, чтобы начать операцию?

– Расставаться нелегко, – ответила Хан Ли. – Мне понравилось быть главой семьи, и я полюбила свою новую родню. Но тем не менее речь идет о моей чести и судьбе всего человечества. Я должна принести эту жертву. Я иду.

– Чем скорее смоюсь отсюда, тем лучше, – проворчал Савафунг. – Я пожертвовал привычным обликом не для того, чтобы остаток жизни грызть эту рыбу. Мы должны это сделать.

Дора кивнула:

– Вполне разделяю сентиментальные настроения Хан. Но либо идти сейчас, либо никогда. Пора начинать! Вперед!

С этими словами она направилась к выбранному для атаки тоннелю. Этот выход, в принципе хорошо заметный, охранялся одним из наиболее строгих запретных символов алититианской религии, несущим не только смерть, но и вечное проклятие. Прожив долгое время на планете, все четверо испытали невольный трепет, но быстро справились с собой. Такья переложила пистолет в правую руку и вошла в пещеру.

В двух метрах от входа поперек тоннеля была натянута мелкая сеть – видимо, жрецы все же не слишком полагались на одни лишь моральные запреты. Опасаясь, что сеть связана с сигнализацией, Такья не стала срывать ее целиком, а аккуратно вырезала центральный кусок. Она вошла первой. За ней последовали остальные.

Первая секция туннеля представляла собой комнату ужасов. Темная труба, разрисованная разноцветными символами и изображениями самых свирепых богов и духов, известных алититианам. Очевидно, таким образом жрецы надеялись напугать тех, на кого не подействовали бы запретные символы у входа.

Потом труба расширялась, и искусственная секция переходила в естественную, созданную самой природой. Здесь имелась еще одна сеть, с которой Такья поступила так же, как и с предыдущей. Дальше путь был свободен. Единственной мерой предосторожности был полумрак: видимо, жрецы считали, что тот, кто не знаком с планом Храма, непременно заблудится здесь. Савафунг достал крошечный локатор и прикрепил его к потолку. Он шел замыкающим и нес с собой несколько дюжин таких устройств. В его обязанности входило размещать их по пути, чтобы, когда придет время возвращаться, можно было бы воспользоваться специальным прибором, который называет порядковые номера локаторов в той последовательности, в которой он разместил их. Таким образом, им не придется идти наугад.

Наконец они дошли до комнаты, где обнаружили нескольких спящих алититиан. Несколькими выстрелами они парализовали их. Такья заранее решила по возможности никого не убивать, хотя свой пистолет она предусмотрительно поставила на смертельную мощность.

Все шло замечательно, и пираты испытали даже некоторое разочарование. Люди совершенно не владели концепцией современного оружия и не имели понятия, что надлежит предпринимать в случае подобного нападения. Они были беспомощны, даже если успевали проснуться.

На поиски Верховного жреца ушло чуть больше часа. Они нашли его спящим и тут же оглушили. Ожерелье с кольцом было у него на шее. Он почти никогда не снимал его. Дора приподняла жрецу голову, а Такья сняла ожерелье и убрала в ранец. Настала очередь Савафунга вести их назад.

На обратном пути им встретились несколько случайно проснувшихся жрецов, но пистолеты Доры и Хан Ли быстро решили эту проблему. Такья теперь шла сзади, прикрывая тыл.

Поворот, еще поворот, наверх, направо… Савафунг уверенно вел их к выходу. Они миновали внутреннюю сеть, потом – пещеру ужасов и, наконец, вторую сеть. Савафунг внезапно увеличил скорость и оказался снаружи значительно раньше остальных.

– Где он? – спросила Такья, выбравшись из пещеры. Она была скорее озабочена, чем серьезно обеспокоена.

– Здесь, – ответил голос откуда-то сзади и сверху. Пираты оглянулись и увидели старого торговца, удобно устроившегося на скалистом выступе. В каждой руке у него было по пистолету. – А сейчас бросайте оружие! Все! Я не шучу!

В подтверждение своих слов он выстрелил очень близко от руки Такьи.

Она вздохнула:

– Друзья, бросайте оружие! Все! Его пистолет стоит на максимальной мощности.

Они выполнили приказания, с тоской следя, как оружие медленно погружается в темную глубину.

– Что тебе нужно, предатель? – спросила Такья.

– Что мне нужно? – переспросил Савафунг. – Мне нужно кольцо! Разве это не очевидно? Теперь не придется решать голосованием, кому оно достанется! Я пошел на это не для того, чтобы быть четвертым в цепочке. Отдайте мне медальон, и я переключу свой пистолет на парализующий режим. Потом вы очнетесь, а я, со своей стороны, составлю грустный отчет о вашей героической гибели в борьбе за кольцо и о том, какие опасности мне пришлось преодолеть, выбираясь отсюда.

– Тебе никто не поверит! – воскликнула Дора.

– Возможно, возникнут какие-то сомнения, – согласился Савафунг, – но у них будет кольцо, а время не ждет. Вряд ли кто-то станет заниматься расследованием. Так что давайте сюда кольцо! В Храме уже наверняка поднялась тревога, и очень скоро они обнаружат разрезанные сети.

– Ты редкостный негодяй, Савафунг, – ответила Такья и незаметно для предателя сжала что-то в ладони.

Пистолет в руке торговца начал слабо поблескивать и издавать какие-то странные посвистывающие звуки. Савафунг попытался нажать на курок, но ничего не произошло. Неожиданно пистолет раскалился, и он вынужден был его отбросить. Внезапно раздался резкий свист, треск, и пистолет исчез. Из глубины доносились такие же звуки.

Немного придя в себя, Савафунг повернул голову в сторону пиратов и увидел два гарпуна, направленных ему в грудь. От неожиданности он смог выдавить из себя только одно слово: "Что?.."

– Система самоликвидации. Не могли же мы допустить, чтобы такое оружие попало в руки алититиан. Это слишком рискованно, не правда ли? Но, кстати, время действительно бежит очень быстро. Живо спускайся сюда и отправляйся обратно в пещеру!

Савафунг растерялся:

– Вы.., вы не можете так со мной поступить! Они убьют меня, если не хуже!

– Возможно. Но если ты не послушаешься, мы убьем тебя прямо сейчас. Быстро внутрь! Дора, подпали ему хвост, чтобы он двигался поживее!

– Нет-нет! Я уже иду!

Он спустился ко входу в пещеру и обернулся:

– Я бы никогда не оставил вас здесь! Клянусь могилой моей матери!

– Ты не задумываясь продашь свою мать, если тебе заплатят стоимость химических элементов, составляющих ее тело! – усмехнулась в ответ Такья. – Быстро в пещеру! И поторопись, потому что ровно через десять секунд я собираюсь бросить туда маленькую бомбочку! Ты сделал свою ставку и проиграл! Пришло время расплачиваться!

Савафунг мгновенно исчез в темной глубине пещеры. Такья достала бомбу и бросила ее вслед скрывшемуся предателю, а потом повернулась к своим товарищам и дала им сигнал подниматься.

Но Савафунг тем не менее еще не отчаялся. У него имелись обширные планы на будущее. Понимая, что, бросив бомбу, его бывшие товарищи тут же удалятся, он не стал забираться глубоко. Когда бомба вплыла в пещеру, он поймал ее и тут же бросил обратно. Через несколько долгих секунд сверкнула вспышка, и раздался ужасный грохот. Савафунг выскочил из пещеры. Первой его мыслью было бежать как можно быстрее и как можно дальше от этого места, но, поразмыслив, он отказался от этой мысли. Нападение было быстрым и неожиданным, а Савафунг все время благоразумно держался позади. Следовательно, достаточно велика вероятность того, что, очнувшись, жрецы не смогут его узнать. Он прикинул, какими вариантами располагает.

Конечно, можно попытаться преследовать пиратов, но, учитывая их численное превосходство, это безумие. Конечно, Козодой ясно дал ему понять, что при любых условиях он должен вернуться на корабль, но почти наверняка его тут же отправят обратно.

Навсегда остаться на Алитити было для Савафунга абсолютно неприемлемо. Он предпочел бы смерть.

Однако оставался еще и третий вариант. Он был не слишком надежен, но все же давал единственную реальную возможность сорвать большой куш. В любом случае он хотя бы потешит свое самолюбие.

Он повернулся и поплыл прочь, взяв курс на остров, расположенный в двух часах плавания от города. Вслед ему неслась дробь боевых барабанов и глубокие голоса труб, призывающие горожан отправляться в погоню. Он надеялся, что погоня пойдет в правильном направлении, в то время как его путь лежал в совершенно другую сторону.

* * *

Оглянувшись, Дора увидела, что весь океан буквально кишит черными тенями, двигающимися в том же направлении, что и они.

– Как мне жаль сейчас пистолетов! – крикнула она своим товарищам. – Нас преследует целая армия!

– Выныриваем на поверхность, даем сигнал тревоги и плывем прямо к условленному месту встречи! – крикнула Такья. – Я начинаю бросать бомбы с интервалом двадцать секунд!

Они вынырнули на поверхность и подняли три раза правые руки. Хотя день уже клонился к вечеру, солнечные лучи, проникающие сквозь облака, слепили их. Высокие волны мешали плыть, и каждый в глубине души опасался, что при таком волнении их могут не заметить.

Позади разверзлась первая гигантская воронка – это взорвалась первая бомба, а Такья уже бросила к этому моменту еще три.

Внезапно огромная тень нависла над ними, защищая их от несущих смерть лучей невидимого солнца. Хан Ли задрала голову и закричала: "Это истребитель! Выныривайте! Хватайтесь за сеть!"

Все тут же похватались за сеть, и истребитель начал медленно подниматься. Преследователи кидали им вслед копья, и одно копье угодило Доре в хвост. Она вскрикнула от боли, но превозмогла шок и продолжала изо всех сил цепляться за сеть. Истребитель поднимался, набирая скорость, и скоро стал недосягаем для копий преследователей.

Вскоре он начал аккуратно спускаться и завис на высоте меньше двух метров над крохотным островком, заросшем буйной растительностью. Все трое скатились на землю, и им потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и сориентироваться.

– Дора! Хан Ли! Вы здесь?

– Да! – ответила Хан Ли. – Мне кажется, Дора ранена. О Господи! Так и есть! У нее в хвосте копье! Его надо срочно вытащить, но я плохо вижу! Дора, ты готова потерпеть?

– Да, – тяжело дыша, ответила та. – Давай вытаскивай его, а потом вы поможете мне добраться до трансмьютера. Как только мы окажемся на "Молнии", мне сразу полегчает.

Хан Ли подошла к ней и изо всех сил дернула копье на себя. Дора закричала от боли. Копье вышло наружу, и из раны потекла кровь.

– Надо спешить! – крикнула Такья. – К острову приближается огромная тень, это, должно быть, преследователи! Дора, держись! Скоро мы будем дома!

Хан Ли застыла от ужаса:

– Я слышу их вопли! Очевидно, они заметили, куда мы приземлились. Первой надо отправить Дору.

Медленно открылся люк истребителя, где был установлен трансмьютер. Хан Ли и Такья подняли Дору и, затолкав ее внутрь, захлопнули люк.

– У нас есть еще немного времени, – с надеждой сказала Такья. – Если, конечно, Ворон не подведет. Преследователям предстоит еще взобраться на острой и отыскать нас, а при таком освещении они так же слепы, как и мы.

Внутри истребителя что-то клацнуло, и послышалось громкое низкое гудение. Ориентируясь на эти звуки, разъяренная толпа уверенно устремилась прямо к пиратам.

Такья протянула свой ранец Хан Ли.

– Теперь твоя очередь. Возьми кольцо. Я пойду последней.

– Нет! Кольцо твое! Ты придумала этот план!

– Никаких возражений! Мне надо было отдать его еще Доре! Кольцо обязано быть на "Громе"! Сейчас только это и важно!

Казалось, прошла вечность, прежде чем люк снова открылся. Помедлив мгновение, Хан Ли схватила ранец и прыгнула внутрь. Воинственные крики раздавались уже совсем близко. Слишком близко! Стало темнее, и зрение Такьи начало проясняться. Она уже отчетливо могла их рассмотреть. Через пару минут толпа достигнет ее, а люк откроется гораздо позже.

Такья приготовила пару бомб и постаралась занять наиболее устойчивое положение.

Третий истребитель пришел ей на выручку и открыл огонь по толпе, но это было все равно что палить из пушки по комарам: его орудия предназначались для поражения космических кораблей, а не людей. Однако его атака позволила Такье выиграть драгоценные секунды.

Отброшенная взрывной волной к истребителю, она едва успела увернуться от открывшегося люка. От сотрясения у нее кружилась голова, но она собрала волю в кулак и буквально впихнула себя на платформу трансмьютера. Люк закрылся, раздался щелчок, на мгновение у нее помутилось в глазах – и крики толпы и грохот орудий истребителя пропали.

Как только Такья оказалась на "Молнии", Ворон включил систему ликвидации и повел корабль прочь от Алитити. Поверхность планеты озарилась яркими вспышками: это взорвались все три истребителя и оставшееся оборудование. Теперь алититианам на несколько поколений хватит тем для новых легенд.

* * *

– Как ты смел ступить на священный остров? – осведомился начальник охраны. – Ни твой чин, ни твой статус не позволяют тебе этого.

– Не волнуйтесь так, капитан, – кротчайшим голосом ответил ему Савафунг. – Лучше пошлите своих людей в город – и они услышат крики, подтверждающие мои слова. Храм осквернен, многие жрецы убиты, а другие неподвижны как трупы. Похищен медальон Верховного жреца, и некому руководить Людьми. Я послан к воротам святилища воззвать к богам и просить помощи у жрецов, которые находятся внутри. Пропустите меня, капитан. Я не собираюсь входить в святилище, я буду молиться только у ворот!

Капитан кивнул одному из своих людей. Тот спустился к берегу и вскоре вернулся обратно.

– Он сказал правду, – доложил солдат. – Поистине, многие кажутся одержимы дьяволом. Говорят, среди Людей пылает дьявольский огонь, и многие погибли.

– Хорошо, – буркнул капитан, – до Великих Охранников у ворот, и ни шагу дальше – или я прикажу поджарить тебя живьем.

– Благодарю вас, добрейший сэр, – ответил Савафунг и пополз по дороге со всей доступной ему быстротой.

Все было так, как говорила Такья: две новые блестящие статуи добавились к тем, что уже стояли у входа в святилище. С первого взгляда было ясно, что эти идолы вполне могут быть Валами. Попристальнее к ним присмотревшись, Савафунг пришел к выводу, что так оно и есть.

– Валы, послушайте меня, – сказал он на "Мауроге", стараясь придать своему голосу побольше уверенности. – Я – Фернандо Савафунг, принадлежавший ранее к пиратам "Грома". Я пришел сообщить вам, что мои бывшие товарищи украли ваше замечательное кольцо из-под самых ваших глубокоуважаемых носов. Но я признаю свои заблуждения и решил сдаться на суд ваших милостей. Я хочу, чтобы вы взяли меня под свое покровительство.

Он замолчал, охваченный страхом, что Такья ошиблась, что это всего лишь новые идолы, и, значит, он опять проиграл.

Вдруг одна из статуй слегка повернула голову в его сторону и спросила:

– А почему мы должны принять на веру твои слова, вместо того чтобы использовать ментопринтер?

Под взглядом Вала любой бы смутился, но старый хитрец всегда отменно владел собой и никогда не терял самообладания.

– Вы получите лишь те факты, которые мне известны, но сам я представляю гораздо большую ценность, потому что я много лет провел с этими людьми и знаю, как они думают и что будут делать потом. Вы тратите уйму времени на изучение того, что мне не составляет никакого труда предсказать. Например, вам не стоит думать, что вы проиграли лишь эту битву. Вас одурачили уже не впервые. Много лет назад мы украли кольцо с Матрайха и заменили его фальшивкой. Кстати, и ваша богиня-Вал – тоже подделка. Таким образом, у пиратов есть уже четыре кольца, а пятое находится на Земле. Его владелец скорее всего знает, где использовать кольца. А Козодой, вероятно, известный вам, знает, как это сделать. Если вы не хотите, чтобы вашими хозяевами стали пираты, вам имеет смысл сотрудничать со мной, и желательно сделать это как можно быстрее.

И опять – легкое колебание, а потом один из идолов проговорил:

– Ты нас убедил. Я свяжусь с кораблем и передам сигнал тревоги. Мы просканировали твой мозг и не обнаружили подозрительных мыслей, но с этого момента ты находишься под арестом и не рассчитывай на снисхождение. Мы доставим тебя к бригадиру Чи, как только вызовем сюда корабль.

Савафунг откинулся на хвост и изобразил алититианский эквивалент очаровательной улыбки. Сделка обещала оказаться удачной.

 

8. В СЕДЬМОМ КРУГЕ АДА

Я извлек эту штуку из медальона, – сообщил Клейбен. – Мне не хотелось использовать трансмьютер или химические реактивы из опасения повредить кольцо, так что пришлось прибегнуть к своего рода микрохирургии. Оно было вделано очень плотно.

Козодой внимательно посмотрел на кольцо:

– И оно настоящее, не так ли? Я хочу сказать – не подделка?

– По-моему, нет. Медальону по меньшей мере четыре века, и он все время передавался от одного жреца к другому, всякий раз с соответствую щи ми церемониями. Рисунок в точности такой, – как мы ожидали увидеть. Та же неизменная вставка из искусственного жадеита. Конечно, нельзя с уверенностью сказать, что нас не пытались надуть, но я сомневаюсь.

– Мне просто кажется, что оно слишком уж легко нам досталось, – покачал головой Козодой.

– Не так уж и легко. Не забывай, что этой планеты на картах нет, и мы могли вообще ее не найти. Обитатели Алитити живут под водой и враждебно относятся ко всем чужакам. Почти до последнего момента мы не были уверены, что попали туда, куда нужно, а обнаружили местонахождение кольца чисто случайно. Главная Система полагала, что мы никогда не увидим алититиан – учитывая, как мало времени они проводят на суше. А если бы и встретили – гипнокастеры моментально вывели бы нас из игры. Слава Богу, мы о них догадались. Нет, наша операция кажется легкой только теперь, после ее завершения. Конечно, она была далеко не самой трудной, но отнюдь и не самой легкой.

Козодой рассеянно кивнул и подошел к маленькому чемоданчику, в котором хранились все четыре кольца. Он сам очень удивился тому, что, взглянув на них, не почувствовал никаких эмоций. Раньше он был совершенно уверен, что будет ликовать, глядя на них. Они совершили поистине невозможное, и тот факт, что за их спиной стоял неведомый враг, хозяин Нейджи, не слишком нарушал чистоту эксперимента. Этот неизвестный союзник иногда помогал им уравнять шансы, но не более того. Очевидно, что без таких профессионалов, как Хань, сестры Чо или Клейбен, пираты не имели бы ни малейшего шанса на успех. Но шанс у них был. Шанс – и более ничего.

Вошел Ворон с неизменной сигарой в зубах и встал рядом, тоже глядя на кольца.

– Черт, мы сделали это, – сказал он, покачав головой. – До сих пор не могу поверить, но мы сделали это.

– Нет, Ворон, мы еще ни черта не сделали, – возразил Козодой. – Главная Система по-прежнему управляет человечеством, и мы до сих пор – всего лишь пираты. Все так же, как раньше.

– Да, но теперь у нас есть все кольца. Козодой слабо улыбнулся:

– В самом деле? Я вижу только четыре. Самое главное еще впереди. Ответь-ка мне, Ворон, куда же мы собираемся отправляться теперь?

– Что? На Землю, конечно. Домой. Туда, где нас ждет пятое кольцо.

– Ну что ж, отлично. Итак, мы направляемся домой. Ты думаешь, Главная Система и Чи об этом не догадываются? Неужели ты считаешь, что Ласло Чен, если он до сих пор жив, еще об этом не знает? Если ты помнишь, весь этот план придумал Чен, а Нейджи сделал возможным его выполнение. Четыре кольца, Ворон… А пятое – у Чена, и мы вынуждены принести свои кольца ему – и когда они окажутся у него, неужели он еще не придумал, куда их спрятать?

– Ты прав. Он старый сукин сын. Я восхищаюсь им, но он ничем не отличается от других администраторов, с которыми нам пришлось иметь дело. Кроме того, у него есть кольцо, и он, безусловно, захочет получить свою долю, если мы не придумаем, как стащить его у него. Но так же, как наши четыре кольца имеют весьма небольшую ценность без пятого, так и его кольцо никому не нужно без тех четырех, которые есть у нас.

– Допустим, что так, – сказал Козодой. – Предположим, мы заключили с ним сделку, и в нашем распоряжении все пять колец. У меня есть замечательная идея, как их применить, но ни малейшего понятия, где это сделать. Где находится Главная Система, Ворон? Где тот таинственный интерфейс, куда нужно их вставить? Даже Валы, я думаю, этого не знают – они управляются дистанционно. С помощью энергетических лучей. Она может отдавать приказы из любой точки Галактики. В ее распоряжении было девятьсот с лишним лет, чтобы основательно спрятаться.

– Не будь пессимистом, дружище. Я не думаю, что все обстоит так плохо. Есть одна вещь, Козодой, которую я не могу себе представить. Я не могу вообразить, чтобы Чен или кто-то еще затеял это, зная, что мы не сумеем поймать радугу за хвост. Мой старый нос чует, что Главная Система ни разу не сдвигалась со своего места. В те дни суперкомпьютеры были очень большими, Козодой. Главная Система не решилась бы перемещаться. Это совершенно невероятно.

Козодой откинул голову и взглянул прямо в глаза Ворону;

– О Господи! Ворон! Если ты прав, то Чен уже знает, где она находится. Да и не только Чен. Ты был полевым агентом. Какова была твоя территория?

Ворон пожал плечами:

– В основном север и центр. Кроу, сиу, черноногие, шайены… А почему ты спрашиваешь?

– Шайены… – Козодой шумно перевел дух. – Ну конечно! Много лет я штудировал документы в надежде получить хоть какие-то сведения… – Он вздохнул. – Хорошо. Пойдем разыскивать это последнее проклятое кольцо!

* * *

Она была воплощением женской красоты и излучала неяркое зеленое сияние. Каждый, кто хоть раз видел ее, поклонялся ей и исполнял все приказы Дочери-Земли, Богини Матрайха, живого доказательства совершенства природы.

Она – не настоящий человек, но в ней много человеческого, хотя в прежней богине оно полностью отсутствовало. Та была Валом в обличье человека, эта – наоборот. Великолепная подделка, грандиозная фальсификация.

Компьютер подал сигнал, что кто-то вошел в вагон подземки. Это ей не понравилось: в последний раз этот сигнал означал визит двух чрезвычайно неприятных полковников в форме МСС и двух Валов. Ей понадобилась вся ее способность к самоконтролю, уравновешенность и решительность, чтобы не выдать себя. Но сейчас датчики не зарегистрировали появления космических кораблей ни на планете, ни в близлежащем пространстве. Быть может, это ее прежние друзья?

Она была бы очень рада встретиться с ними. Решив остаться на Матрайхе, Икира думала, что это будет осуществление ее мечты. Как она ошиблась! Правда, с ее помощью местное общество стало развиваться, правда, очень медленно, но роль богини, почти всемогущей, требовала отказа от человечности. Она, Икира, не могла стать машиной, чьи функции собиралась выполнять, она оставалась человеческим существом, заключенным в искусственную оболочку, и невероятное чувство одиночества, о котором она раньше и не подозревала, постепенно овладевало ею. Но сейчас уже слишком поздно сожалеть об этом.

Она пошла обратно на станцию, одолеваемая скорее любопытством, чем опасениями. Она, напротив, была рада всему, что нарушало однообразное течение ее жизни. Несмотря на угрозу, которую представляли собой Валы и представители МСС, их визит принес ей огромное облегчение. Спускаясь, Икира перебирала в уме различные варианты, кто бы мог посетить ее на сей раз, однако такого гостя она не могла себе даже вообразить. Завидев издали темный силуэт, она замерла, потрясенная.

– Я бы посоветовал тебе бежать паковать вещички, но тебе нечего упаковывать, – небрежно бросил Арнольд Нейджи, и голос его эхом отразился от стен станции.

– Но… Ты же мертв! – возразила она, отказываясь верить в происходящее. – Твой труп был выброшен в космос!

Нейджи пожал плечами:

– Ты тоже мертва, не так ли? По крайней мере богиня уже давно умерла. Должен сказать тебе, что они подобрали тебе адову работенку.

Икира медленно подошла к нему.

– А что для тебя ад, Нейджи? Он ухмыльнулся:

– Неужели не догадываешься? Впрочем, давай поторапливайся: Главная Система уже знает, что и ты, и кольцо фальшивки. МСС на пути сюда и могут оказаться здесь с минуты на минуту. Честно говоря, я даже понятия не имею, хватит ли у нас времени смыться.

Ты уволена, девочка. Или ты собираешься оставаться здесь до конца игры? Она заколебалась:

– Откуда я знаю, что тебе можно доверять? Твоя смерть и твое появление здесь – все это весьма подозрительно.

– Ты умна, – ответил Нейджи. – Вспомни, что ты знаешь, и рассчитай остальное. Мы идем?

– Чтобы помочь им?

– Я не имею права. Это против правил. Поэтому мне и пришлось умереть. Ты, возможно, поможешь им, если будет необходимо. Но оставаться здесь тебе нельзя. Это совершенно точно. – Послышался шум, и он обернулся:

– А вот как раз и наш поезд! Ну что, ты идешь?

Она нерешительно кивнула:

– Да. Но как же Вурдаль? И местное общество?

– Все будет в порядке. А что до Вурдаль… Последняя, кого бы я хотел видеть хозяйкой Главной Системы, – это наша Манка. Прошу вас, моя дорогая.

* * *

Бригадир Ч и отвернулась от компьютера и вздохнула:

– Итак, у них есть четыре кольца, но, как я понимаю, им от этого радости мало, потому что пятое кольцо находится на Земле. Это так?

Фернандо Савафунг сидел в персональном резервуаре. Над водой выступали лишь его голова и плечи. В ответ на вопрос Чи он утвердительно кивнул:

– Совершенно верно. Держу пари, Главная Система уже собирает войска для обороны Земли. Сеньорита Чи, вам известно о кольцах решительно все, и боюсь, вам больше нет смысла оставаться на побегушках у Главной Системы, пора начать работать на себя.

Она вспыхнула:

– Я всю жизнь посвятила защите Системы.

– Все мы в свое время этим занимались, и ваш покорный слуга в том числе. Но самый действенный метод в этом смысле – это смертный приговор, а вы уже нарушили собственный приказ, сохранив мне жизнь, не так ли?

На это Чи нечего было возразить. Действительно, ведомая любопытством, она вместо того, чтобы отдать Савафунга Валам, оставила его при себе и не подвергла ментосканированию, хотя прекрасно отдавала себе отчет в том, что это может ее погубить.

– Каждый боец МСС всегда готов отдать жизнь за сохранение существующего порядка, – гордо сказала она.

– Звучит благородно, но непрактично. Более того, неразумно и претенциозно. Пираты зашли уже слишком далеко, и неужели вы полагаете, что они испугаются эскадры, какой бы большой она ни была? Кроме того, таинственный враг, стоящий за ними, вряд ли позволит им выйти из игры. Вы дважды недооценили их – умоляю, не повторяйте этой ошибки! Даже собирая мощный флот. Главная Система исходит из предпосылки, что имеет дело с дьяволом. Но на "Громе" одни люди, уверяю вас. Просто основная программа дает им право попытаться использовать кольца. Именно поэтому Валы порой нерешительны, а Главная Система всегда оставляет пиратам возможность ускользнуть – хотя бы и призрачную. Провозглашая охоту за ними, она на самом деле гарантирует им безопасность. Не будьте слепы, сеньорита Чи! Один только факт наличия у них колец дает им колоссальное преимущество. Пусть пока они не знают, как обойти эскадру, но эта возможность заложена в программу, и от них требуется лишь отыскать ее. А как только все кольца соберутся вместе, я уверен, Главная Система прекратит их преследовать. Они не только будут в состоянии противостоять ей, но и вынуждены так поступить.

Она подняла голову и взглянула на уродливое лицо с необычными, глубоко посаженными глазами.

– Вынуждены? Он кивнул:

– Я убежден, что Козодою, а возможно, и Чену, известна последовательность, в которой необходимо вставлять кольца. Таким образом, это уже не вопрос верности Системе, сеньорита Чи. Это проблема новых хозяев. С вашего позволения, эти так называемые пираты, Президиум или…

– Чего ты добиваешься, Савафунг? – перебила она, внимательно глядя на него.

– Разве вы – не человек? А я? И неужели важно, какой формы у меня тело? В ключевой программе об этом ничего не говорится. Люди, просто люди! Так действуйте, пока Главная Система занята! Действуйте, пока вы еще свободны и у вас есть власть!

– Действовать? Что ты имеешь в виду?

– Мы – вы и я – имеем такие же права на кольца, как и любой другой. И если вы так любите статус-кво, то просто обязаны ими владеть! А нам с вами доподлинно известно, где сейчас четыре кольца, не правда ли? Ведите нас к пятому! Впрочем, можете покорно сидеть здесь и ждать смерти, сеньорита Ч и. Возможно, в вашу честь назовут какую-нибудь медаль. Правда, тогда вам уже не придется дожить до того знаменательного момента, когда вы увидите смерть своей драгоценной Главной Системы! Но все же вы – человек, а не Вал, и не пора ли вам уже перестать выполнять чужие приказания!

Чи была шокирована – однако искушение было велико.

– Твои аргументы весьма убедительны, – признала она наконец. – Но почему ты уверен, что я возьму тебя с собой?

Савафунг пожал плечами:

– Во-первых, потому, что я их знаю. Мои знания и ваш опыт – очень удачное сочетание. И, кроме того, мне известен ключ к интерфейсу. Когда я понял, что Козодой его обнаружил, я порылся в данных, имеющихся на борту "Грома", и нашел кое-что. Но и не помышляйте о том, чтобы извлечь из меня эти сведения с помощью ментопринтера. Любая попытка вмешаться в работу моего мозга вопреки моему желанию только убьет меня. Я могу быть лишь добровольным помощником. И я не представляю никакой угрозы. У меня рыбий хвост. Прямые солнечные лучи вредны для меня. В глубине океана я могу быть опасен даже для вас, водного жителя, потому что у меня есть жабры, но здесь? Здесь я полностью в вашей власти.

– Хорошо, – вздохнула Чи, поразмыслив над его словами. – Но все это необходимо тщательно обдумать. Риск слишком велик. Мы должны постараться не принимать участия в сражениях и держаться позади до тех пор, пока они не приведут нас к интерфейсу. И еще мы должны остерегаться этого таинственного врага, кем бы он ни был. Мне не нужно неприятных сюрпризов в последнюю минуту. Вот почему я сделаю это. Не ради моей жизни или твоей, а потому, что, если я этого не сделаю, мы будем открыты перед врагом. Я снимаю я себя административную ответственность и отдам соответствующие распоряжения. Не стоит тратить время на мелочи. На месте Козодоя я бы сейчас спешила к Земле в надежде, что эскадра еще не укомплектована.

Но Чи должна была признаться себе, что ею движет еще самолюбие и гордость. Уже дважды она позволила себе быть одураченной этими.., людьми. Но эти потери – ничто по сравнению с тем, что ее ждет, если они добьются своего.

* * *

– Флот собирается, – сообщил Звездный Орел. Перед их прибытием он послал вперед зонд в надежде, что он передаст хоть какую-то информацию прежде, чем будет замечен и уничтожен. – Ни разу не видел столько Валов и автоматизированных космических истребителей сразу. Они, без сомнения, ждут нас, и ни один из наших кораблей не сможет пройти незамеченным.

– Удивляюсь, почему они до сих пор не бросились за зондом, – заметила Мария Сантьяго.

– Ничего странного, – ответил капитан бен Суда. – Он маленький и не слишком заметен, а у них до сих пор нет хорошей защиты. Впрочем, возможно, что они его видят, но предпочитают игнорировать.

Козодой нахмурился:

– Как это?

– Они жаждут сражения. Все, что они делали до сих пор, – это попытка спровоцировать Джанипурскую битву, только на более выгодных для них условиях. Думаю, нам удалось зайти так далеко отчасти потому, что, в сущности, Главная Система – это компьютер, владеющий лишь оборонной стратегией. Большие битвы и развернутые военные действия – это ее наиболее сильное место, самая лучшая для нее ситуация. Если бы она разрушила наш зонд или продемонстрировала мощь эскадры, мы, возможно, могли бы отступить, и ей бы опять пришлось ввязаться в партизанскую войну, где она ничего не смыслит. Кстати, не лучше ли нам и впрямь поступить так, а потом искать какую-нибудь лазейку?

Козодой отрицательно покачал головой:

– С одной стороны, может, и лучше, но все-таки я сомневаюсь. Если дать время Главной Системе, она перепрячет последнее кольцо и ввергнет Землю в каменный век, как и собиралась. Я не исключаю даже того, что она сделает попытку перенести куда-нибудь собственный интерфейс. Нет, нам необходимо проникнуть туда сейчас. Вопрос лишь в том, каковы наши шансы?

– Вероятность того, что биологическому или искусственному объекту удастся проникнуть в земную атмосферу, практически равна нулю, – ответил Звездный Орел. – Кроме того, изначально Главная Система была создана для защиты именно Земли. Нет, единственно возможный для нас путь – это ее разгромить. И каждый день промедления – это дополнительная возможность для нее мобилизовать все силы, которые сейчас находятся на удаленных блокпостах.

– Может, напасть прямо сейчас, использовав все имеющиеся у нас средства? – спросил Ворон. – У нас есть шанс?

– Практически никакого. Даже по сравнению с Джанипурской битвой у нас гораздо меньше людей и оружия, а наши силы должны быть хотя бы равны. Эскадра слишком большая.

При этих словах Хань подняла голову. Ее красота поблекла за эти годы, но ум оставался столь же острым, как и прежде.

– Большая! Конечно!

– Если у тебя появилась какая-нибудь идея, девочка, поделись ею с нами! – сказал Ворон.

– Этот зонд – всего лишь один из наших автоматических истребителей, специальным образом оборудованный. Пусть он покрутится вокруг Юпитера и доложит нам, что увидел.

– Даю указания, – ответил Звездный Орел. Козодой посмотрел на Хань:

– Юпитер? Уж не думаешь ли ты…

– Они все еще там, Хань, – сказал компьютер. – И должен сказать, отлично сохранились. Изменения минимальные.

– Отзови зонд, – приказала она. – Он нам потребуется. Если они не сбили его сразу, значит, уже не собьют. А увидев его возле Юпитера, они могут догадаться о наших намерениях.

– Отзываю зонд, – ответил компьютер и добавил:

– Да, это может сработать. Попытка нам практически ничего не стоит.

Козодой удивленно покачал головой:

– И как ты себе представляешь активизировать этих левиафанов? С помощью одного автоматического истребителя, который может нести на борту не более двух человек в скафандрах?

– Главная Система тоже так думает, – ответила Хань. – Именно поэтому я считаю, что она пропустит наш истребитель. Она уверена, что нам не удастся даже отключить систему защиты.

– Интересная мысль, – вставил Клейбен. – Но ведь они лишены командных модулей в отличие от "Грома", которым управляет Звездный Орел.

– Значит, надо их сделать, – отрезала Хань. – Звездный Орел отлично знает свое устройство, а корабли все одинаковы.

– Но мы не можем продублировать Звездного Орла, не вынимая его из центра управления, – возразил Клейбен. – А это значит искалечить "Гром" и вывести из строя все системы жизнеобеспечения. Малейшая ошибка – и мы погубим не только корабль, но и Звездного Орла.

– Я готов рискнуть, – сказал компьютерный пилот. – Вы, люди, рисковали гораздо больше.

– Нет! Это ни к чему! – ответила ему Хань. – И к тому же это будет слишком долго. Все, что нам нужно, – это простейший компьютер. Не сложнейшая система, подобная Звездному Орлу, и не два десятка компьютерных пилотов – всего лишь набор базовых программ, способных заставить корабль выполнять команды, передаваемые с "Грома". Дистанционное управление – вот что это будет.

Брови Клейбена поползли вверх.

– Вот как? Но даже если мы их сделаем, то как доставим на корабли? И потом, система безопасности сразу же возьмет их под контроль.

Капитан бен Суда задумчиво посмотрел на него:

– А если ими будет управлять живое существо? – Он помолчал. – Маккикор, например, способен оставаться в глубоком вакууме почти три часа, и он прекрасный судовой инженер.

– Ты думаешь, он на это пойдет? – спросил заинтересовавшийся Козодой.

– Думаю, да. Дело в том, что его соплеменники и его планета пострадали от Главной Системы гораздо сильнее, чем мы. И потом, что ни говори, а именно наши предки сконструировали этого монстра, а его народ лишь имел несчастье оказаться на пути у Главной Системы. Мне кажется, он почтет за честь не только выполнить задание, но и отдать жизнь за освобождение своего народа – от нас.

Ворон покачал головой:

– Нет-нет. Действительно, маккикор способен какое-то время находиться в вакууме и видеть даже в полной темноте, но это не значит, что он не испытывает потребности в свете и воздухе. Вопрос не в том, что он может задержать дыхание на три часа, а в том, что ему необходим воздух по меньшей мере на три часа работы. Кроме того, я сомневаюсь, что ему удастся взять на себя управление, даже если предоставить ему все основные программы. И еще: в двигателях кораблей не так уж много мурилия, а их придется использовать на полную мощность. Помните, что нам пришлось месяцами перестраивать и модифицировать "Гром", чтобы привести его к нынешнему состоянию. Трансмьютер, который просто обслуживает двигатели, мало подходит для наших целей.

Клейбен в задумчивости почесал подбородок:

– Интересно… И все же у нас еще достаточно сил, а врагу придется еще соображать, что мы хотим сделать, входя в прокол в такой близости от Юпитера. Если бы я принимал решение, то, пожалуй, принес бы в жертву ягненка хотя бы ради того, чтобы выяснить силы врага и степень его организации до того, как начнется решающий бой. Если бы мы могли прорваться в Солнечную систему поблизости от Юпитера, но достаточно далеко, чтобы МСС не догадались, что мы задумали… А если бы удалось войти в прокол двумя кораблями, идущими бок о бок, то энергетический импульс мог быть зарегистрирован как единый. При правильном взаимодействии система защиты может просто не заметить ведомый корабль и сосредоточиться только на ведущем, которым будет беспилотный истребитель. А поскольку коды у нас уже имеются… Да, это вполне можно сделать.

– Как ты назвал того, кто полетит туда? – напомнила Мария Сантьяго. – Жертвенный агнец? Человек медлителен и непредсказуем. Сомневаюсь, чтобы ему удалось прорваться сквозь флот. Не говоря уже о том, что мы потеряем корабль, ты просишь кого-то совершить самоубийство.

Козодой вздохнул:

– Есть ли какой-нибудь более разумный способ это сделать, доктор? Неужели ваша технологическая магия не может помочь нам проникнуть туда по-другому?

– То, что я предлагаю, – наиболее оптимальный вариант, но неизвестных факторов действительно много, – ответил Клейбен. – Звездный Орел, что скажешь ты?

– Рискованно, но выполнимо, – ответил компьютер. – От меня в такой ситуации пользы мало – все компьютерные пилоты устроены одинаково, а это значит, что, хотя я могу безошибочно предугадать их реакцию, с такой же легкостью они могут рассчитать и мою. Именно по этой причине в состав флота входят Валы – ведь они несут в себе человеческие свойства, хотя бы отчасти. Нет, соединение корабельного компьютера с непредсказуемостью человека – это действительно наиболее подходящий способ, тут я согласен с доктором Клейбеном.

Козодой задумался.

– Итак, вы предлагаете завершить наш спектакль самоубийственной игрой, в результате чего мы почти наверняка потеряем два корабля. И вы считаете, я могу сообщить об этом экипажу?

– И все-таки что-то в этом есть, – ответил Звездный Орел. – Базовая программа требует от Главной Системы оставить нам хотя бы исчезающе малый шанс, и по-моему, это он и есть. Люди обладают абсолютным правом найти кольца и использовать их, а значит, Главная Система должна оставлять лазейку, с ее ресурсами вообще не подпустить нас к Земле – детская игра, но все же мы здесь. А зондирование, которое произвел беспилотный истребитель, показывает, что коды доступа к колонизационным кораблям не менялись с тех пор, как мы украли "Гром". Мы их знаем и можем свободно подобраться к транспортам.

Козодой вздохнул:

– Без сомнения, эту маленькую деталь Система не могла упустить из виду. Я раньше не думал о ее внутренних императивах в терминах подсознательного мышления, но аналогия довольно точная.

Он остановился на мгновение, словно внезапно ему пришла в голову какая-то новая мысль, и, покачав головой, как бы желая избавиться от этой мысли, пробормотал:

– Нет, этого не может быть.

– Чего не может быть? – спросила его Хань.

– Не обращай внимания. Просто глупая мыслишка, всплывшая из глубин моего собственного подсознания. Дело в том, что если все это правда, то единственный путь, оставшийся нам, требует того, о чем я никогда не просил и не имею права просить, даже воспользовавшись своим положением командира.

– Да, черт побери, – вдруг сказал Ворон. – Я полечу к этой вашей проклятой цели.

Все как по команде повернулись к нему. Ворон, слегка смущенный всеобщим вниманием, пожал плечами и пояснил:

– Спросите у Козодоя. Наши с ним соплеменники имеют дьявольскую привычку атаковать железных коней, вооружившись луками, и считать, что способны остановить миллионы бледнолицых, отразив парочку кавалерийских атак. Конечно, это не так, но разве не счастливы были мои предки, врываясь с устрашающими криками и гиканьем в города и форты. Они понимали, что, пока все ошарашенно пялятся на них, несколько умных храбрецов могут здорово подпалить хвост Большому Белому отцу.

– Ты не обязан этого делать, – серьезно сказал ему Козодой. – Тебе нечего искупать. С нашей точки зрения, твоя совесть чиста и честь не запятнана.

– Ваша точка зрения здесь ни при чем, командир, – ответил Ворон. – Хотя я не имею ничего против вашей системы ценностей. И никогда не имел, как ты знаешь. Знаешь, я не могу даже подумать, чего бы мне действительно захотелось больше, чем это. Хватит быть пешкой, скрываться и смолить половинки сигар. Видит Бог, это – то, для чего я родился. Один одинокий кроу против целого табуна отборнейших железных коней! О таком его предки не могли и помыслить! И на этот раз у нас действительно есть шанс победить! Но мне нужно самое надежное оружие, самые лучшие программы, самая большая скорость!

– "Молния" подходит по всем параметрам, но ее использовать нельзя, – заметил Клейбен. – Корабль должен быть небольшой, маневренный и незаметный, Беспилотный истребитель тоже неплох, но системы воздухообмена и другие необходимые вещи в нем просто не поместятся. Он слишком мал.

Ворон нахмурился:

– Я уже все просчитал, док. "Каотан" хорош, но, на мой вкус, тяжеловат. Он как глубокая ржавая железная корзина, набитая булыжниками. Пожалуйста, без обид, Али и Чан, но "Бахакатан" и "Чунхофан" – отличные суда, с прекрасными возможностями, но это всего лишь космические истребители. Есть единственный корабль, который отвечает всем моим требованиям, и надо же такому случиться, что как раз сейчас у него нет капитана. Он быстрый, хорошо вооруженный и великолепно знаком мне. Остается только подобрать команду. С "Эспириту Лусон" у меня все пройдет как по маслу.

В добровольцах не было недостатка, но Козодой отказался прямо сейчас принимать решение.

– Спешки нет, а нам нужно выбрать самую подходящую кандидатуру, – сказал он. – Вы, капитан бен Суда, спросите вашего инженера маккикора, не хочет ли он принять участие в этой миссии. От его ответа будут зависеть дальнейшие наши планы.

* * *

Маккикор – невероятное гибкое создание, огромное и очень грозное на вид – чем-то напоминал рака, у которого вместо ног – щупальца. Клейкое вещество, выделяемое ими, позволяет маккикору передвигаться практически по любой поверхности. Его фиолетовый экзоскелет обладает способностью складываться и изгибаться в любом направлении, подобно резине, но в то же время может становиться жестким и сохранять нужную форму столько, сколько потребуется.

Голова, на которой невозможно даже вообразить лицо, снабжена восемью очень длинными щупальцами, покрытыми тысячью крохотных подушкообразных отростков, сгруппированных вокруг круглого рта, больше смахивающего на полость какого-то гигантского червяка, а глаза, расположенные по обеим сторонам головы, торчат из нее, как шишки. Каждый глаз может вращаться независимо от другого почти в любом направлении. Радужные оболочки у макки кора черного цвета, а желтые зрачки похожи на букву V. Едва взглянув на него, всякий с уверенностью скажет, что это не порождение Главной Системы, а продукт эволюционного пути, весьма далекого от земного. Большинство землян и даже колонистов воспринимают его как зверя, но раса маккикоров достигла очень высокого технологического и интеллектуального уровня развития.

История его народа тоже была достаточно жестокой, но соплеменники Дебо – таково было собственное имя инженера, – по-видимому, оказались умнее людей, ибо в свое время отказались от мысли создать свой аналог Главной Системы. Столкнувшись с ней, они быстро сообразили, что этот чужой компьютер непобедим, и приняли новое общественное устройство, понимая, что единственная альтернатива ему – геноцид.

Маккикоры говорят на языке, который люди в принципе не способны понять, поэтому Дебо имплантирован небольшой передатчик, управляемый с помощью электрохимических реакций самого организма. Имплантант передает слова маккикора на другое устройство, которое, в свою очередь, переводит их. Этот, все еще недостаточно совершенный, прибор был все же гораздо лучше того устройства, которое Дебо использовал, когда только-только присоединился к экипажу "Грома".

– Как поступят новые повелители с моим народом? – спросил он в ответ на предложение, сделанное командиром.

– Никак, – ответил Козодой, испытывая чувство огромной благодарности и признательности Али бен Суде за то, что тот был рядом во время этих переговоров. – Мы освободители, а не поработители.

Маккикор оказался не слишком доверчив.

– Почти все поработители начинали как освободители, – заметил он. – Это случалось и в нашей, и в вашей истории. Большая власть – огромное искушение, и человеческая история – это история геноцида. Боюсь, что, даже если мы обретем свободу и выйдем в открытый космос, как пытались наши предки, мы увидим, что новое человечество делает то же, что и старое.

– Здесь нет никаких гарантий, – признал Козодой. – Что касается будущего, то я вправе говорить только о себе. Но есть ли у нас выбор? Наши народы задушены, наше развитие замедляется насильно, и с этим необходимо покончить. Что произойдет, когда это существующее равновесие нарушится, я не могу сказать. На карту поставлено неприемлемое настоящее против неизвестного будущего, а боюсь, что будущее нашему народу выпадет именно то, которого я опасаюсь. Но все-таки я надеюсь на лучшее. Система, которую мы имеем сейчас, неверна в принципе. Нам очень повезло в том, что представитель вашей расы сейчас среди нас. Мы пошли на риск и нанесли удар. Для меня этого уже достаточно. Этого трудно было ожидать и невозможно забыть.

Маккикор задумался. В свое время он примкнул к бен Суде, а почему – никто не мог понять. Однако он был лоялен по отношению ко всем людям и к тому же проявил себя отличным инженером – "Бахакатан" по праву считался самым быстрым и маневренным кораблем во всем флоте пиратов. Он пришел на "Гром" вслед за своим капитаном и все эти годы трудился не только для своего экипажа, но и для других.

– Я стар, – наконец сказал маккикор. – Я стар и устал. Я сделаю то, что вы просите, не потому, что верю в лучшее будущее. И не для того, чтобы прославить свой или ваш народ. Я сделаю это, потому что хочу умереть среди своих соплеменников. Я сделаю это, потому что между двумя эпохами – той, когда умирает старый мир, и той, когда рождается новый, пройдет больше времени, чем мне отпущено, и наверняка больше, чем займет у меня дорога домой.

– У каждого из нас свои мотивы, – ответил Козодой. – Я не спрашиваю о причинах, меня интересуют лишь следствия.

– Эти корабли. Ты сказал, что они находятся на расстоянии тысячи километров.

– Да. Но, конечно, это весьма приблизительно.

– Слишком далеко для реактивного броска, а энергетическая мощность должна быть минимальной, иначе нас заметят и атакуют. "Молния" – хороший корабль, но мы не можем рисковать, производя прокол за проколом, даже очень короткие. Мы подготовили истребитель с самыми мощными двигателями, но это займет какое-то время. Туда, затем обратно, к каждому кораблю и в конце концов к "Молнии", которая будет находиться в относительной неподвижности в центре флотилии. Хорошо. Но нам предстоит большая работа.

Ворон тоже работал не покладая рук. Приняв решение, кроу радикально изменился. Казалось, это стал совершенно другой человек. Правда, теперь он выкуривал гораздо больше сигар, а его запасы марочных вин и хороших ликеров значительно пополнились за счет запасов, оставшихся после Савафунга. Ремонтные роботы трудились над переоборудованием "Эспириту Лусона". Силуэт корабля стал более вытянутым, а масса уменьшилась. Ворон установил самые мощные защитные поля и добавил дополнительное вооружение. Козодой одобрительно отнесся к результатам его работы.

– Твои старания заставляют усомниться в том, что ты собираешься расстаться с жизнью, – заметил он. – Постарайся оставить кого-нибудь из них и для нас.

Ворон усмехнулся:

– Да ладно, вождь, на всех хватит с избытком. Не стоит об этом и говорить. Это, конечно, отчаянный рейд, но все же не самоубийство. Разумеется, я собираюсь снять сливки, но не стану облегчать жизнь другим. У меня будет возможность с толком потратить время и спасти свою шкуру, я так и сделаю. От нас ждут каких-то действий, но можно надеяться, что ждут грандиозной атаки, а не того, что мы в действительности затеяли. Поэтому я рассчитываю, что меня воспримут не слишком серьезно и тем самым дадут небольшой, совсем крохотный шанс уцелеть. И поскольку я считаю, что он есть, я не собираюсь его упускать. Козодой кивнул и спросил:

– Когда ты будешь готов?

– Будь на то моя воля – никогда. Но поскольку выбора нет, то дня через три, может быть, через четыре. Как дела у маккикора и "Молнии"?

– Они уже готовы. Программы созданы и протестированы. Они могут управлять системами корабля, производя наступательные и оборонительные действия. А ты уже решил, что будешь делать с рабами Савафунга?

– Понятия не имею, – пожал плечами Ворон. – Красивые тела и пустые головы. У них нет будущего, и ты это прекрасно знаешь. Но пожалуй, я оставлю их у себя на борту. Можно одновременно быть и эстетом, и благородным человеком.

– В этом принципе мне видится что-то грязное. У них не хватает ума даже сделать свой собственный выбор или хотя бы задуматься о возможности гибели. Я с радостью перевел бы их на "Гром", но здесь они бесполезны, а отдавать их кому-то еще – не хочется. Это развратит экипаж. Ладно. Забирай их. Пусть это будет на моей совести.

Ворон ухмыльнулся:

– Тебе приходится слишком дорого расплачиваться за свою совестливость, вождь. Нельзя же нести на своих плечах вину всей Вселенной. Так запросто можно нажить себе инфаркт и сдохнуть еще до того, как сможешь увидеть кольца в действии.

Козодой припомнил беседу с маккикором. "Если бы не Танцующая в Облаках и дети, – подумал он, – то в подобных обстоятельствах сердечный приступ был бы, пожалуй, лучшим выходом для меня". А вслух он сказал:

– С каждым днем эскадра МСС пополняется одним или несколькими кораблями. Они копят силы, и окно становится все меньше и меньше. Ворон. Четыре дня и не больше. Ровно четыре дня, начиная с этого момента. – Он помолчал. – Ты еще можешь отказаться, как тебе известно.

Кроу покачал головой:

– Я не откажусь от этой идеи даже ради всех пяти колец и самой Главной Системы в придачу. Я буду готов в срок. Ты только удостоверься в том, что "Молния" находится в нужном месте и выполняет нужные функции. Кстати, ты уже решил, кто полетит на ней?

– Мы провели пробные запуски с "Каотаном" и продумали все кандидатуры. Очевидно, на борту должно быть два человека. В данном случае Мария и Миди – лучшие кандидаты, но я предпочел бы, чтобы они были со мной на Земле, на случай, если придется прорываться, и не хочу в случае чего растить матрайхианских детей сиротами. Приспособить корабль для алититиан – слишком сложно. То же самое касается сестер Чо. Я собираюсь послать Али бен Суду, потому что он знает Маккикора лучше любого другого, и Чун Во Хара. Это отличные парни, и они готовы быть с нами до конца.

– Что ж, меня это вполне устраивает, – ответил Ворон. – Давайте наконец отправляться, пока я не помер от этой проклятой роскоши.

Четыре дня пролетели быстро.

Ворон предупредил всех, что ненавидит прощания, но Козодой и Танцующая в Облаках пришли навестить его перед самым отлетом. Внешний вид Ворона их поразил: кроу был в набедренной повязке и кожаных мокасинах и в боевой раскраске. Свои длинные волосы он заплел в косички и стал очень похож на молодого воина.

– Так одеваются люди, живущие в теплом климате, – заметил Козодой. – Любой кроу, одетый, как ты, моментально замерз бы.

Ворон засмеялся:

– У меня на родине, вождь, лето очень жаркое. Я всегда считал себя рационалистом, командир, и думал, что, когда человек уходит, он гаснет, как свеча. Но среди своих соплеменников я порой испытывал совершенно противоположные чувства. Там, на северных холмах, когда горят костры и раздаются песнопения, ты иногда чувствуешь, что стоит лишь захотеть – и сможешь достать звезду с неба и принести ее с собой домой. Вот в этом и заключается то, ради чего стоит жить.

Танцующая в Облаках улыбнулась:

– Если ты способен такое почувствовать, значит, сердце твое знает, что в этом есть некая магия, – сказала она нежно. – Мы прошли вместе долгий путь. Разве нет?

Ворон внезапно стал очень серьезным:

– Да, долгий путь.

– Призраки не только твоих, но и всех наших предков возвращаются к началу времен и отправляются с тобой, Ворон, – промолвила она. – За минувшие годы я много узнала. Это наказание – быть женой историка. Наш народ покорен, его земли отняты, буйволы убиты, и кажется, что каждое утро солнце обагряется их кровью. Но мы выжили. Мы настоящие люди. По сравнению с другими нас так мало. Нас гораздо меньше, чем я себе представляла, но мы еще здесь, и ныне жребий опять пал на нас. Мы так много страдали и прошли наш путь до конца. Будь мужественным, Ворон, и мы никогда не умрем.

Она подошла к нему и поцеловала. Ворон был тронут до глубины души. Козодой боялся, что Танцующая в Облаках не выдержит и расплачется, но ее глаза оставались сухими. О глазах Ворона этого сказать было нельзя. Да и сам Козодой с трудом удерживался от слез. Он обнял Ворона и долго не разжимал объятий. Потом кроу молча повернулся и направился к кораблю. Козодой и Танцующая в Облаках смотрели ему вслед, пока крошечная фигурка не скрылась в огромном грузовом люке. Затем они повернулись и пошли обратно.

– Не плачь о нем, муж мой, – сказала Танцующая в Облаках. – Лишь очень немногим выпадает удача влиять на события. Лишь очень немногим удается пережить момент истины. Ворон сам говорил об этом. Он прожил всю жизнь ради этих нескольких часов. Сейчас не время печалиться, а время радоваться. Когда мы впервые встретили Ворона, он был нашим врагом и жил с потерянной душой. Теперь он обрел ее вновь.

* * *

Роковой час приближался. Хотя Главная Система могла неосознанно оставить им эту единственную лазейку, но, если они допустят ошибку, МСС съедят их заживо.

Для успеха задачи корабли должны были войти в прокол, находясь при этом на расстоянии нескольких метров друг от друга. "Молния" почти упиралась в двигатели "Эспириту Лусон" и фиксировалась в этом положении транспортными лучами четырех специально оснащенных для этого истребителей. Компьютеры на борту "Эспириту Лусон" с помощью оригинальным образом разработанной системы связи управляли обоими кораблями, поддерживая пульсацию двигателей на постоянном уровне. Эта величина должна была оставаться одинаковой для них до самого прокола. В наиболее ответственный момент, за несколько наносекунд до того, как "Лусон" войдет в прокол, истребители отсоединятся, и связь прервется. С этого мгновения корабли начнут действовать самостоятельно.

– Прокол через тридцать секунд, – доложил Звездный Орел. На "Громе" все затаили дыхание. Казалось, прекратилась даже непрерывная циркуляция воздуха.

– Слышу чрезвычайно странные шумы на "Эспириту Лусон", – продолжил он.

– Включи воспроизводящие Системы, чтобы мы тоже послушали, – приказал Козодой.

Когда до них донеслись звуки, которые Звездный Орел транслировал через динамики, Козодой улыбнулся и взглянул на Танцующую в Облаках. Та улыбнулась ему в ответ. Звездный Орел не знал языка кроу, поэтому был так озадачен этими звуками, но двое хайакутов сразу поняли, что это такое.

– Из него бы вышел отличный шаман, – прокомментировал Козодой.

– Для кроу, – ответила Танцующая в Облаках. – Теперь молитесь, чтобы он не забыл, где находится, и приказал выпустить стрелы.

– Прокол! – сообщил Звездный Орел. – Отлично! На носу!

Контакт между кораблями прервался на двадцать минут, и на эти минуты притихли даже самые маленькие дети, словно тоже понимали, что совершается что-то очень важное. Козодой смотрел на поселок внутри "Грома" так, будто видел его впервые. Он жил в этом мире уже давно и был им доволен, а дети другого и не знали. И вдруг сейчас этот мир показался ему опустевшим и зыбким.

– Выход из прокола! – доложил Звездный Орел. – Отличное отделение! Мои мониторы легко обнаруживают его в астероидном поясе, и двойной трассы не видно. Ворон по-прежнему поет, но теперь ему аккомпанируют залпы пушек. Даже для меня невозможно отследить перемещения "Молнии" в этом хаосе, но я знаю, что она здесь и куда направляется в данный момент. Ox! Ox!

– Что случилось? – встревожился Козодой.

– На внешнем периметре имеет место целая серия коротких прорывов! Четыре из них быстро настигают "Лусон". Ворон их видит. Хмм… Это чрезвычайно странно. Он уже не поет.

– Поют обычно перед битвой, а не во время ее, – напряженно сказал Козодой.

Нападающих ожидал некий сюрприз: "Лусон" по-прежнему внешне был очень похож на них, но мог развивать более высокую скорость и имел на борту больше вооружения, чем "Молния" даже после модификации. Истребители МСС ждали, что Ворон воспользуется короткими прорывами и попытается скрыться, но он и не подумал этого сделать. Вместо этого он произвел торпедный залп и, заложив широкий разворот, устремился прямо вниз, по направлению к основной эскадре. Этот маневр, совершенно безумный и лишенный всякой логики, смутил и вывел из строя компьютеры истребителей, а Ворон, выпустив ракеты, произвел короткий прорыв, а потом – залп из кормовых установок. Повергнутые в замешательство истребители открыли огонь, и на сравнительно небольшом пространстве оказалось очень много ракет. Снабженные боеголовками с мини-компьютерами, они начинали преследовать все корабли без исключения, даже свои. Те космические истребители, что находились ближе всего к полю битвы, вынуждены были резко менять курс и вскоре обнаружили, что уже несколько драгоценных секунд идут в совершенно противоположном направлении, удаляясь от Ворона. Между тем два из тех истребителей, которые первоначально прикрывали "Лусон", испытали очень сильный удар, и остальные ракеты, почуяв цель, устремились к уже поврежденным кораблям.

Ворон оставался в самом центре битвы и поэтому не мог не получить нескольких ударов. Но он стал совершать короткие проколы и вышел за пределы внешнего периметра, поврежденный и несколько обескураженный. И все же человек и машина одержали верх только над машинами. С "Лусона" вновь донеслись громкие крики, которые всеми, кроме Козодоя и Танцующей в Облаках, воспринимались как крики боли и стоны отчаяния.

Козодой подумал, что Ворон был прав. Он позабавился здесь больше, чем за всю предыдущую жизнь.

Внезапно он обратил внимание, что Танцующая в Облаках спокойно делает грубый набросок углем. Присмотревшись, он понял, что это – портрет Ворона, в набедренной повязке и полной боевой раскраске. На лице его застыло свирепое, едва ли не маниакальное выражение. Он сидел за пультом управления воображаемого корабля. Рисунок был выполнен в не совсем реалистической манере, но тот, кто некоторое время провел бы среди кроу, признал бы его классическим.

Согласно расчетам Звездного Орла, с вероятностью двадцать процентов или даже больше Ворон должен был быть выведен из строя в первом же бою, и почти сто процентов – в следующем, но тем не менее через три часа после первой стычки "Лусон", хотя и поврежденный, все еще продолжал перемещаться, используя короткие проколы, и добрался почти до орбиты Марса.

– Они не вводят в бой основные силы, – доложил Звездный Орел. – Видимо, догадались, что это – ложная атака, и перестраиваются, готовясь к настоящему нападению. Они предполагают, что им удалось рассчитать наиболее вероятное место атаки. Ворон отлично сыграл свою партию. От него ждали строго логичных перемещений, а на деле столкнулись с полным отсутствием логики и теперь обескуражены.

– Что с "Молнией"? – спросил Козодой.

– Повреждений нет, двигатели работают не на полную мощность. Хорошая скорость и угол. Секретный код уже отправлен, и теперь они возвращаются. Думаю, что примерно через час будут здесь. Не вижу никаких признаков, что их обнаружили. Похоже, мы с этим справились!

– Скажи Ворону, чтобы выбирался из этого ада! – приказал Козодой. – Передай ему, чтобы он немедленно возвращался, продолжая совершать проколы.

– "Лусон" серьезно поврежден, но шанс вернуться у него есть, – доложил Звездный Орел. – Посылаю вызов. Никакого результата. Возможно, главные двигатели выведены из строя, и он не в состоянии сделать прокол.

– Вывести из строя главные двигатели! Осел! – прорычал Козодой. – Какого черта! О чем он думает?!

– Сложно сказать! Пока он в открытом космосе, но последний маневр придал ему прямое направление к Земле. Козодой, там повсюду корабли Валов и, кроме того, добрая половина стратегических сил МСС. Ворон провел уже девять боев и уцелел, но сейчас он в таком состоянии, что любой случайный метеорит может вывести его из строя. Он направляется непосредственно к основному скоплению вражеских сил.

Козодой вздохнул:

– Итак, он движется к самому центру преисподней, в страшный Дис, пройдя все круги ада. Сейчас он испытывает ужасную жару или холод от крыльев демона. Этот идиотский сукин сын собирается забить собою глотку дьявола. Никто его не слушал. Никто не знал, что он имеет в виду.

– Он продолжает в том же духе. Он кричит, как сумасшедший. Его окружают со всех сторон! Они ни за что не пропустят к Земле никакой корабль!

Голос Звездного Орла звучал так, что можно было бы подумать, что с ним вот-вот случится короткое замыкание от перенапряжения.

– Он направляется прямо в центр их скопления! Он теряет совершенно все! Его подбили! Еще раз! Еще! Он – ..

Наступила мертвая, неестественная тишина.

– Он прошел, – неожиданно спокойно сказал Звездный Орел.

– Он сделал прокол? – спросил Козодой, вопреки всякой логике еще надеясь на что-то.

– Нет. Никто не смог бы уцелеть в том аду, который они обрушили на него. Он просто – ушел. Я заново просмотрел все его действия. Оказывается, в последний момент он сделал небольшую корректировку и на максимальной скорости вошел прямо в скопление Валов. Он уничтожил двоих.

Танцующая в Облаках отложила рисунок.

– Теперь он дома, – мягко сказала она и вновь вернулась к нему.

 

9. ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА

В главном контрольном отсеке "Грома" собрался совет капитанов – точнее, то, что от него осталось. Слово взял Козодой.

– Так, сколько кораблей у нас в состоянии боевой готовности?

– Двадцать шесть, – ответил Звездный Орел. – Пока Главная Система не пустила в ход свой главный козырь, этого было вполне достаточно для обороны. Но на атаку Ворона никакой реакции со стороны противника не последовало. Затишье продолжается до сих пор, и это кажется весьма подозрительным. А главным их козырем я считаю пятьсот двадцать межпланетных потребителей. На борту у них орудия и торпеды. При этом наше слабое место – защита, которая предназначена главным образом для проколов. В скорости мы им тоже проигрываем. Помните, я вынужден был использовать поле тяготения Юпитера в качестве трамплина, чтобы оторваться от противника? Как только Главная Система заметит усиление активности вокруг этой планеты, она сразу же разгадает все наши дальнейшие планы.

– Основной вопрос – удастся ли нам выиграть.

– Вряд ли. Рейд Ворона причинил Главной Системе значительный ущерб, и по некоторым видам вооружений МСС от нас отстают. Но одних только торпед у них насчитывается сто тридцать, не считая тех, что на околоземной орбите, а управляют ими не меньше двадцати Валов. Давайте реально посмотрим на вещи. Большие корабли противника вооружены лучше, а истребители обладают по меньшей мере двумя серьезными преимуществами: небольшими размерами и высокой скоростью. Засечь их не удастся, пока не узнаем коды. На мониторе компьютера следящей системы истребители невозможно будет отличить от торпед, хотя на самом деле они превосходят их по величине в несколько раз и настолько же быстрее движутся.

– Рекомендации?

– Задействовать все корабли одновременно, – предложила Мария Сантьяго. – Это проще, чем разрабатывать стратегию для каждого в отдельности. Надо действовать так, чтобы у Главной Системы просто не осталось бы времени на обдумывание. Мониторы Звездного Орла показывают корабли лишь на довольно близком расстоянии, и, если понадобится, "Молния" их заберет – конечно, если их капитаны так опытны, как говорят. Даже если Главная Система вычислила "Молнию" и знает ее траекторию, она прежде всего будет следить за большими кораблями. По этой же схеме мы можем вывести на околопланетную орбиту все корабли. Они быстро разовьют достаточную скорость и обогнут Юпитер.

– Но они же не собираются входить в прокол, – заметил Козодой.

– Да, только Главная Система об этом не знает. Ее преимущество в том, что держать оборону приходится в относительно небольшом пространстве. Но есть и безусловное неудобство – нужно постоянно быть начеку, засекать малейшее передвижение с нашей стороны. Мы уже совершили нелогичный, с точки зрения Главной Системы, поступок – пожертвовали кораблем. Причем таким, что потеря дюжины кораблей МСС – недостаточная за него компенсация. Сейчас противник не знает, чего от нас ожидать дальше. Главная Система предвидит, что на нее обрушится 26 кораблей, подобных "Грому", и вынуждена основательно готовиться к отражению такой атаки. Логика ее проста: все двадцать шесть преодолеют поле тяготения Юпитера и в заранее намеченном месте войдут в прокол. Казалось бы, расправиться с ними так же просто, как подцепить рыбу в бочке, но на самом деле мы используем гравитационное поле Юпитера вовсе не для свершения прокола. Корабли продолжат вращение вокруг планеты и, развив максимальную скорость, развернутся веером, а потом уйдут за предел досягаемости Главной Системы. Противник рассредоточит силы, попытается догнать транспорты, но их истребители станут уничтожать вражеские корабли по одному. По-моему, это единственный выход из создавшегося положения.

– Звучит вполне разумно, – промолвил Звездный Орел. – Мы должны вынудить Главную Систему рассредоточить силы и использовать транспорты в качестве приманки. К сожалению, у МСС есть двадцать Валов и десять истребителей на околоземной орбите. Это их резерв, который в любой момент может обрушиться на нас, чтобы не дать нам уйти под прикрытием транспортов. Впрочем, при этом Главной Системе придется оставить без прикрытия орбитальные комплексы, а на это она не пойдет. Возможен еще один вариант: Главная Система попытается атаковать все двадцать шесть кораблей одновременно. Для этого у нее должно быть в пять раз больше истребителей, но мои расчеты показывают, что у противника есть шанс одержать победу таким путем. Правда, вероятность этого не превышает семнадцати процентов. Впрочем, выкладки основаны на довольно зыбких предположениях – ведь до сих пор мне не приходилось принимать участия в подобных боях. Это беспрецедентно.

– Не беспокойся, – ответил Козодой. – То же самое можно сказать и о Главной Системе. Она всего лишь несколько раз оказывалась лицом к лицу с сильным соперником – например, таким, как маккикор. План Марии на первый взгляд кажется трудновыполнимым, но кто из вас в состоянии предложить что-то другое, когда на один наш корабль приходится по пять вражеских истребителей? – Ответом ему было молчание. – Я так и думал. Допустим, Главная Система, используя все свои преимущества, введет в бой Валов и орбитальные комплексы. Мария не учла одного важного обстоятельства: все их корабли и истребители в отличие от наших в полной боевой готовности и гораздо лучше оснащены. Если даже нам повезет в начале, потом все равно придется сражаться с Валами, а к тому времени мы будем уже основательно потрепаны. Мы просто обязаны мобилизовать все, что у нас есть, – и людей, и технику. В том числе "Молнию" – кстати, надо проверить, в каком она состоянии. Звездный Орел, готовы ли к бою истребители?

– Да. Сорок два истребителя в настоящий момент находятся на борту "Грома", половина из них обладает высокой мощностью. Еще четыре оснащены специальными решетками, экранирующими излучение трансмьютеров. Есть также шесть исследовательских кораблей. Они для боя приспособлены плохо, но их можно использовать в качестве брандеров.

– Надеюсь, ты не собираешься подставлять под удар сам "Гром"? – с беспокойством спросила Бутар Киломен.

– Если потребуется, я пошлю в бой и его, – ответил Козодой. – Все или ничего, Бут. Все или ничего. Я отдаю себе полный отчет в том, что говорю и чем собираюсь рисковать. И я действительно намерен поставить на карту все, что у нас есть, – любое орудие, любой истребитель может решить исход битвы.

– Но дети…

– А ты подумала о том, какое будущее их ждет, если мы проиграем? – Он в сердцах ударил кулаком по столу. – Нет! Еще раз повторяю: все или ничего. Каждый лишний день, каждая лишняя минута дает шанс Главной Системе разгадать наши планы и начать подготовку к контратаке. Ее разведчики и так уже кружат вокруг нас целыми стаями. Четыреста дивизий МСС ждут сигнала к атаке. Вряд ли численное преимущество на нашей стороне. Звездный Орел сказал, что у противника мало шансов победить – но, думаю, у нас их еще меньше. Время не ждет. Что скажете, капитаны?

Киломен с трудом сдерживала волнение.

– Хорошо. Я возьму "Бахакатан" вместе с Урубу, Мин, Чанг и, конечно, Фатимой. "Каотан" переоборудован специально для того, чтобы им могла управлять старушка Такья. В ней я уверена на сто процентов, то же самое могу сказать о Доре и Хан Ли. "Чунхофан" прекрасно подготовлен. Правда, в его экипаже не осталось ни одного опытного пилота.

– Миди и я тоже пойдем с вами, – сказала Мария. – Я давно ждала возможности отомстить врагу за родной корабль. Только придется слегка переделать пилотские кабины и внести небольшие изменения в конструкцию шлемов. Ведь они изготовлены без учета наших индивидуальных особенностей.

– Нет ничего проще, – вмешался Звездный Орел. – Я произведу все необходимые вычисления, и не позже чем через два часа переделка будет закончена. Подобрать подходящие шлемы можно еще быстрее, ведь у нас много запасных.

– Я сяду за монитор, – пообещала Хань. – И тогда можно не сомневаться, что все пойдет в нужном темпе.

Козодой вздохнул:

– Остается нерешенным вопрос о флагманском корабле, но, думаю, за минувшие годы я приобрел достаточный опыт в управлении этой машиной. На прочих кораблях у нас пилотов хватает. Можно направить на флагман одного из них, а на его место – сестер Чо. Они не раз изъявляли желание принять участие в настоящем бою.

– Нет уж, у них начисто отсутствует инстинкт убийцы, – возразила Хань. – Для Чо боевые действия – не больше, чем занятная игра. Пусть лучше присмотрят за детьми – это самое подходящее для них занятие.

Козодой обернулся к Танцующей в Облаках, которая за все это время не проронила ни слова.

– Думаю, что наше с тобой место тоже там. Как обычно.

– Не будь таким угрюмым, – улыбнулась женщина. – Воинами не рождаются. Многих судьба предназначает для других, не менее важных дел. Взгляни на вещи иначе: они умеют только воевать, а твоя задача – раскрыть тайну колец.

* * *

Уже несколько часов Козодой не шевелясь сидел в капитанской рубке "Грома", обхватив голову руками. Он мучительно пытался думать, пытался взвешивать и анализировать, а тем временем транспорты уже готовились к операции. Командир чувствовал себя совершенно одиноким. В кресле перед монитором сидела Хань, но она была связана со Звездным Орлом, и прочие вещи сейчас ее не трогали. Помочь она ничем не могла. Если бы здесь был Ворон!

Козодой тихо выругался, ощущая собственное бессилие. Ворон, как и остальные пираты, по природе своей был бойцом. Он – ученым. Сам по себе этот факт ничего не значил, но командира беспокоило осознание того, что для экипажа его состояние отнюдь не безразлично. Многолетний опыт подсказывал ему, что ничего оскорбительного в этом нет. Однако именно сейчас, когда все усиленно готовились к последнему, решающему бою, исход операции всецело зависел от него, Козодоя.

Он сунул руку в мягкий футляр и достал оттуда четыре золотых кольца. Действительно, на удивление простой шифр. Совсем не похоже на запутанный код, при помощи которого члены Братства пытались скрыть суть своей деятельности. Видимо, не предполагалось, что кольца будут использованы через тысячу лет после их изготовления. А может, наоборот, их создатели надеялись, что годы сделают свое дело. И тогда никто, кроме историка, описывающего события Последних Дней, не упомянет о кольцах.

Мы наращиваем скорость и огибаем Юпитер. Все двадцать шесть кораблей взяты под контроль и находятся в полной боевой готовности. Защитная сеть активизирована, но Главная Система, несомненно, в замешательстве. Все идет по плану.

Козодой поглядел на алититианское кольцо. "Чье ты? – подумал он. – Кто ваш создатель?" Кольцо колец, кольцо – разгадка, самое большое из всех. Возможно, оно принадлежало Аарону Менцельбауму. Он считался крупнейшим ученым своей эпохи. Его сравнивали с Эйнштейном, но в отличие от него могучий интеллект Менцельбаума нашел себе применение в более узкой области. Открытие Эйнштейна повлекло за собой, к ужасу самого ученого, создание самого разрушительного оружия за всю историю человечества. Менцельбаум же, напротив, считал своим призванием спасение человечества от этого страшного оружия. Трагедия мыслителя заключалась в том, что его точка зрения не совпадала с точкой зрения правительства страны, где он жил.

Они проглотили наживку! Шесть кораблей Главной Системы разворачиваются, чтобы заблокировать нам выход из прорыва.

Менцельбаум решительно отбросил все неуклюжие решения проблемы искусственного интеллекта, какими предыдущие поколения исследователей только запутывали самих себя. Он предпочел совершенно иной подход, резко отличавшийся от всех известных ранее способов упорядочивания, хранения и выборки данных. Величайший теоретик, он открыл и применил к своим моделям новые математические законы и сделал возможным создание робота с памятью, основанной на принципах голографии.

Максимальная скорость. Преодолеваем поле тяготения Юпитера. Думаю, что удастся направить истребители противника по ложному пути.

Ни один университет, ни одна научно-исследовательская организация не располагали средствами, которые требовались Аарону Менцельбауму для реализации его замысла. Только правительство могло финансировать его исследования, только правительство имело в своем распоряжении нужные технические и интеллектуальные ресурсы. Только оно было в состоянии содержать на должном уровне не имеющий аналогов огромный компьютерный центр. И Менцельбаум вынужден был согласиться. Несомненно, без особого рвения он сделался чем-то вроде государственного служащего. Козодой и другие историки, изучавшие этот период жизни великого ученого, немало удивлялись тому, с каким упорством он шаг за шагом продвигался к осуществлению своего плана.

Скорость остается на максимальной отметке. Все приборы под контролем. Вероятность успеха уже превосходит 17% и продолжает расти. По моим предварительным расчетам, четыре корабля уцелеют, несмотря на численное превосходство врага, но это меньше, чем предполагалось первоначально.

А что можно сказать об остальных? С госпожой Пински все ясно. Она приехала в США, чтобы преподавать в университете, а также заняться исследованиями по некой проблеме, всесторонне изучить которую в ее родной стране оказалось невозможно. Близкий друг Менцельбаума, она полностью разделяла его убеждения. Вместе с ним Пински пришла к выводу о необходимости создания огромного, не имеющего себе равных компьютера. Йомашита – уроженка Гавайских островов, получившая образование в Японии, крупнейший в мире эксперт в области разработки новых технологий. Посвятила жизнь исследованиям, касающимся создания принципиально новой компьютерной памяти. Гигантские платы монтировались в космосе, на орбитальной станции, и затем доставлялись на Землю в специальных сверхпрочных контейнерах. Это позволяло достичь необходимой чистоты, исключало малейшие примеси. Сунг Янг, гениальный иммигрант из Китая, изобрел устройство, способное преобразовывать вещество на молекулярном уровне при отсутствии внешнего источника питания – примитивный прообраз трансмьютера. Наконец, Нтунгана – выходец из Габона, образование получил в Париже. Возможно, он был единственным из всех, кто освоил новую математическую систему, разработанную Менцельбаумом.

Передышка. Ждем, пока эти штуковины не начнут взрываться.

С некоторых пор Менцельбаум и его ученики стали получать довольно необычные задания. Разумеется, компьютер такой степени сложности, с таким развитым интеллектом, способный собирать, упорядочивать, оценивать, анализировать любые данные, а также осуществлять контроль за обширными территориями и координировать выполнение различных действий, не мог не вызвать к себе самое пристальное внимание со стороны военного ведомства. Мудрой машине задавали вопросы типа "Кто выиграет, если русские быстрее нас распространят свое влияние на полуостров Индостан?" или: "Будет ли новый режим в Чаде проамериканским или займет нейтральную позицию?", "Есть ли смысл наступать или целесообразнее удерживать ранее занятую территорию?".

Всемогущий и всезнающий компьютер имел право давать советы, и притом довольно категоричные, даже самому президенту. Рано или поздно от него потребовали бы ответа, когда и с каких позиций лучше нанести первый ядерный удар.

Однако именно этого Менцельбаум постарался не допустить. Серия команд, которую сам ученый назвал "внутренним императивом", запрещала давать такие рекомендации. Право нанесения ядерного удара признавалось только в очень ограниченных случаях – например, в ситуации, когда противник первым начал ядерную войну, а противоракетная оборона оказалась не способна адекватно ответить на его действия. Менцельбаум ни за что не позволил бы своему детищу начать ядерную войну.

Козодой не раз задумывался над тем, каким образом Менцельбауму и его соратникам вообще удалось решить такую задачу. Звездный Орел как-то резонно заметил, что пятерых ученых сблизила их принадлежность к дохристианским религиям. В противном случае пути их пересекались бы нечасто. Они начали работу над проектом по меньшей мере за три года до того ужасного дня, когда их бережно взлелеянное детище отказалось им подчиняться. Все пятеро почти неотлучно находились у огромного компьютера, практически жили возле него. Но, зная, что жизнь их проходила под неусыпным контролем спецслужб, Козодой недоумевал, каким образом этим людям удавалось в таких условиях не только выводить формулы и создавать модели, но и творить в полном смысле этого слова. Чтобы понять друг друга, ученые прилагали усилий не меньше, чем на постижение физических и математических законов. Но именно в этой области им не было равных, и вне ее они просто-напросто не мыслили своего существования.

Хотя, возможно, ситуация была гораздо проще, чем может показаться на первый взгляд. Если уж можно обнаруживать и выводить из строя хитроумные ловушки и мониторы Главной Системы, то скорее всего водить за нос куда менее изощренных и при этом излишне подозрительных сотрудников спецслужб не представляло большого труда.

Запрет на превентивный ядерный удар доставлял немало беспокойства военным, но министерство обороны стояло перед выбором: отказаться либо от своих агрессивных планов, либо от компьютера Менцельбаума. Пятеро ученых желали повторить судьбу авторов Манхэттенского проекта, которые до конца своих дней раскаивались в содеянном. В конце концов компьютер – это ученый, способный под давлением начать войну, а что касается ответного удара, то какая разница, кто тогда нажмет кнопку – машина или человек?

Однако запрет на первый ядерный удар был не единственным "императивом", заложенным в компьютер.

Человечество должно быть сохранено любой ценой – этот принцип положили в основу программы. Если удалось разрешить глобальный конфликт мирным путем хотя бы однажды, саморазрушения ни в коем случае нельзя допустить и впредь – гласил второй "императив". Третий звучал так: человечество должно определять свою судьбу самостоятельно, но при этом руководствоваться двумя предыдущими постулатами. Таким образом создатели надеялись избежать диктатуры машины. И наконец, четвертый "императив" гласил: цель земной цивилизации – непрерывный поиск истины, накопление знаний об окружающем мире.

Путь к этим внешне простым решениям оказался долгим и мучительным. Малейшая ошибка могла повлечь за собой самые непредсказуемые последствия. О проекте мог получить сведения практически любой, начиная с большого количества талантливых ученых, занятых обслуживанием компьютера, и кончая надзирателями из министерства обороны и спецслужб. Ученые сознавали, что их детище призвано стать единственной альтернативой готовящимся планам уничтожения человечества. Но коль скоро первый ядерный удар не мог быть нанесен машиной, право на него при определенном стечении обстоятельств получал человек, облеченный властью. Значит, в правительственных кругах мог найтись и злоумышленник, возжелавший диктовать компьютеру свою волю, помешать ему следовать заложенным принципам. Подобную ситуацию создатели тоже постарались предусмотреть. Машина обладала надежной защитой от несанкционированного доступа. Любая попытка вмешательства без достаточных на то оснований влекла за собой немедленный перезапуск и автоматический возврат к выполнению предыдущей команды. Прерывание же выполнения любой команды могло производиться только с согласия всех пятерых ученых. Единственная последовательность команд, которую компьютер не мог игнорировать или блокировать, помещалась в пяти различных ячейках памяти, разделенная на пять равных частей. Это обеспечивало наиболее надежную защиту закодированной информации.

Особыми знаками отличия, символами принадлежности к неформальному сообществу лучших умов земного шара служили пять колец. Если неверно применить выгравированный на них код, смысл зашифрованного послания искажался. Как реагировал в таких случаях компьютер? Скорее всего просто игнорировал введенные команды. Но мог и расценить это как попытку нарушить его систему защиты со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Вопрос о достаточности "внутренних императивов" возникал не один раз. Что, если один из ученых умрет естественной или насильственной смертью? А если погибнут все пятеро? Тогда людям, причем не всем, а облеченным властью, останутся кольца, и напрашивался еще один, пятый "императив": распоряжаться машиной может только владелец кольца. В противном случае компьютер заблокирует сам себя от перезапуска, и трагедия неизбежна.

Ворон, Звездный Орел и многие другие полагали, что, если все пять колец каким-то образом объединить, Главная Система не сможет предотвратить доступ к интерфейсу и заблокировать ввод колец. Возможно, "императивы" требовали правильной интерпретации. Четыре в отрыве от пятого просто не имели смысла. И вот сейчас идет битва за последнее кольцо – битва не на жизнь, а на смерть.

Почему великое творение Менцельбаума не принесло ожидаемой пользы? Неужели при создании гигантского компьютера были допущены просчеты? Может быть, в работе машины на определенном этапе произошел сбой? Или, если взглянуть на это с философской точки зрения, проект был изначально способен нести в мир лишь зло? Ни то, ни другое, ни третье. Просто творение гениального ученого оказалось чуждо цивилизации и потому было ею отторгнуто. Ничего подобного человечество раньше не знало. Можно допустить, что гигантский компьютер является в некотором роде живым, мыслящим существом, которое, едва появившись на свет, уже представляло собой неразрешимую загадку для окружающих. Тем более что люди были не в состоянии постичь законы, по которым это странное "существо" росло, развивалось, действовало. Обычный, академический подход был в данном случае неприменим. Следовательно, и суждения, на протяжении веков казавшиеся людям бесспорными, имели для компьютера бесконечное множество толкований.

Спасти человечество. Как это произойдет, при каких обстоятельствах – точного ответа не знал никто. Доподлинно известно одно: страшная война, которой так опасались создатели компьютера, все же разразилась. Следы ее сохранились и по сей день, однако они не носили всеобщего характера. Каким образом Главной Системе удалось прекратить войну? Это могла объяснить только она сама – разумеется, если найдется некто, способный потребовать от нее объяснений и правильно их отгонять. Но как только это случилось, императивы начали действовать.

Не допустить повторения войны впредь. Разоружить человечество – решила машина. Разоружить, безжалостно подавить, навязать свою волю. Но только на время. Ведь прочие императивы тоже требуют воплощения. Наиболее логичное решение – рассеяние. Распылить человечество по огромнейшей территории так, чтобы даже самая страшная катастрофа не нанесла непоправимого урона. Но возникает вопрос скорости. Нет времени переделывать планеты. Вывод: радикальным образом изменить самих людей, чтобы они смогли выжить в непривычных условиях. Инопланетные цивилизации? Их множество, и они тоже способны угрожать человечеству. Вывод: тотальное уничтожение или подчинение всех чужаков. Проблема геноцида в отношении любой, не похожей на земную, формы жизни нисколько не смущала мудрый компьютер. Ведь об этом аспекте его создатели не позаботились. А чего у Главной Системы нельзя было отнять, так это безусловной способности проявлять инициативу в случаях, не предусмотренных инструкцией.

Человечество должно само решать свою судьбу? Что ж. Главная Система учреждает специальные Центры, где назначенные ею же администраторы, в большинстве своем невежественные и консервативные, управляют своими народами. Да, конечно, людям дозволяется управлять людьми, но только социальная философия остается для управителей тайной за семью печатями.

Что же касается четвертого императива, провозглашающего стремление к истине как смысл человеческого бытия, то Главная Система разделалась с ним еще проще. Кто лучше приспособлен для поиска и сбора информации – несчастные, жалкие люди или быстро действующие компьютеры? Ответ ясен. С точки зрения всесильных машин, представителям рода человеческого могут быть уготованы лишь две роли: забавных зверушек в заповеднике или музейных экспонатов.

Лишь одно угрожало благополучию Главной Системы – кольца. Она не могла ни уничтожить их, ни отнять. Ох уж эти императивы! Решено было рассредоточить кольца по самым удаленным и труднодоступным уголкам Вселенной. Все ссылки на них в летописях, мифах, сказаниях были уничтожены. Сохранилась лишь инструкция по их использованию, но о ней люди не должны были узнать никогда.

Раз.., два.., три.., четыре… А последнее осталось позади, на толстом пальце Ласло Чена. То, на котором изображены птицы с широко разинутыми клювами, похожие на попугаев.

Пять золотых колец… Простым, удивительно простым казалось пятерым ученым решение, принятое в самое неурочное время, когда их прочие коллеги разъехались на Рождество.

Кольцо – с Алитити первое среди равных, и это согласуется с записями, если следовать им в порядке убывания. Пять, четыре, три, два, один – простейший арифметический ряд.

Но где же находится интерфейс? Ведь Главная Система – не персональный компьютер, который можно поднять и передвинуть с места на место. Она должна быть массивной. Вмонтированная в поверхность Земли, из которой черпала силы, она не подлежала никакому перемещению в пространстве. Главная Система не могла позволить себе отключаться через определенные промежутки времени, подобно любым другим машинам, и не была приспособлена для ремонта или модернизации. Ее создатели правильно выбрали для нее место – горный массив на западе Североамериканского континента. Этот район населен исключительно отсталыми в техническом отношении народа ми, которые редко поднимаются в горы, предпочитая долины, где они охотились на бизонов, ловили рыбу в бурных реках, выслеживали лосей и медведей в непроходимых лесных чащах.

Да, что ни говори, выбор оказался на редкость удачным. Радиация, излучаемая гигантским компьютером, разветвленная сеть коммуникаций – все терялось в горах. Главная Система возвышалась среди них – еще одна гора, вечная, как и другие.

Корабли рассредоточились на дистанции более двух миллионов километров. Большинство идут по дуге, один движется на минимальной скорости по прямой. Истребители Главной Системы пытаются преследовать нас и при этом расходятся на значительное расстояние. Ну и дела! Они пропустили четыре наших корабля, а за каждым из оставшихся двадцати двух гонится вражеский истребитель. Похоже, Главная Система догадалась, что именно у тех четырех невелик запас энергии, и оставляет их на съедение орбитальным комплексам. Мы тем временем отрываемся от преследователей. Им нас не догнать! Улавливаю первые волны энергии.

Козодой вздрогнул, сообразив, что на какие-то секунды потерял контроль над собой, и провалился в сон. Сообщение, возникшее на мониторе, и предупредительные сигналы разбудили его. Командира мучила сильнейшая жажда, он ничего не ел почти целые сутки. Но он знал, что не в состоянии выпить ни глотка воды, ни съесть крошки хлеба, пока решающая битва не кончится. А потом? Ворон, кажется, оставил кое-что из запасов Савафунга. Когда все закончится, можно будет устроить себе лучший в жизни ужин.

В том, что компьютеры воевали с компьютерами, была в конечном итоге злая насмешка над человечеством. Ваш удел – сидеть в кресле и ждать. Ваш бедный человеческий мозг, как бы ни напрягался, не в силах уследить за всеми деталями боя: погони, атаки, маневры, залпы бесчисленных орудий. Но больше всего Козодоя беспокоила мысль о том, что над полем грандиозной битвы, призванной решить судьбу человечества, незримо парит призрак Аарона Менцельбаума.

Чувство одиночества, беспомощности усиливалось с каждой минутой. На главном мониторе мелькали разноцветные огоньки, сражение продолжалось. Но эффект присутствия, возможности следить за происходящими на расстоянии многих световых лет событиями оказался мнимым. Нет, это не реальность, а всего лишь спектакль, игра. В левом углу монитора загорелась цифра "26", в другом, помельче, – "520". Ниже возникла десятка, рядом с ней – "12". Цифры стали меняться в сторону уменьшения, но не очень быстро.

Проблема состояла в том, что кораблям приходилось преодолевать значительные расстояния, порой даже пересекать Солнечную систему из конца в конец. Большие корабли при этом развивали максимальную скорость, составляющую приблизительно половину скорости света. Торпеды-разрушители передвигались немного медленнее, зато были способны входить в прорыв и аккумулировать энергию постепенно, небольшими зарядами. Большие корабли такой возможности не имели и к тому же уступали торпедам в маневренности. Для торможения и разворота им требуется гораздо больше времени, и при этом они значительно отклоняются от заданного курса. Поэтому большие корабли быстрее входили в прокол, но отставали от торпед при выходе.

Даже если кораблям удастся в течение длительного времени поддерживать максимальную скорость, несмотря на неизбежные повреждения и необходимость отстреливаться, Земли они достигнут лишь через четыре-пять дней. Еще два дня наверняка уйдут на торможение – если корабль не сбавит скорость перед посадкой, он рискует скользнуть по касательной к поверхности Земли и быть отброшенным назад в космос.

Время тянулось невыносимо медленно, и впервые за последнее время Козодой задумался о Вороне и понял, что заставило его выбрать смерть.

Индейцы, спускаясь с холмов в долину, пели монотонные песни о том, как предали огню железного монстра. Чудовище корчилось и изрыгало столбы дыма. Ради него так безжалостно и жестоко были истреблены стада бизонов!

Нет, эти люди не питали иллюзий по поводу того, что они способны уничтожить порождение белого человека – ужасную машину. Но интересы проклятой груды железа явно ставились выше их собственных, и это представлялось им кощунством. Им была ненавистна не сама машина, а поклонение, которое ей оказывали. Даже война и смерть, эти величайшие бедствия, не казались столь противоестественными, хотя тоже сводили ценность человеческой жизни к нулю. Белым людям железные чудища почему-то представлялись носителями прогресса. Слепцы! Они готовы обожествлять любое новшество – не важно, какой ценой оно достигнуто. Им не дано понять, что прогресс может нести в мир и зло. Впрочем, грань между добром и злом для них давно стерлась.

Танцующая в Облаках была способна это понять, Айзек Клейбен и Ласло Чен – никогда. Козодой подумал, что сам он в последнее время приблизился к новому пониманию роли прогресса в истории человечества.

"Я неподвижно сижу у монитора. Жду, пока железные чудища, выдуманные белым человеком, не разнесут друг друга на куски, – сказал он себе, – и воображаю, будто для меня это действительно очень важно. Самообман! В наше время обесценились действительно очень важные вещи".

Он встал с кресла, потянулся, расправляя затекшие от долгого сидения плечи, и вышел из контрольного отсека. К черту нервы, к черту рефлексию! Лучше спуститься вниз, поиграть с детьми, обнять жену.

* * *

– Все складывается чрезвычайно удачно, – доложил Звездный Орел. – На данный момент у нас шесть кораблей и сто двенадцать вполне боеспособных истребителей в восьми часах полета от Земли. Еще пять кораблей сгруппировались на одной позиции и держат оборону, постепенно снижая скорость. Они успешно отражают атаки истребителей противника, которых у Главной Системы, в свою очередь, осталось всего шестнадцать. Это немного. Они уже начали беспорядочно атаковать наши корабли, что говорит только о неуверенности. Победа у нас в кармане. Слышите?! Нам удалось прорвать оборону и уничтожить мощнейшую армию, которой еще не знала история! "Молния" перехватила основную часть истребителей противника и не дала им даже открыть огонь.

Козодой кивнул. Он вернулся в контрольный отсек, к мониторам, но не сразу, а лишь на следующий день, справедливо полагая, что Звездный Орел и члены экипажа сами его позовут, если в этом возникнет необходимость.

– Теперь наша задача – войти в прокол, – приказал он. – Мы не имеем права расслабляться! Сколько времени потребуется, чтобы ввести в прокол "Гром"?

Корабли обычно входили в прорыв на значительном расстоянии от обитаемых планет, чтобы избежать нежелательных побочных эффектов, а большие корабли вообще старались этого не делать внутри звездной системы. Однако у Звездного Орла, как всегда, имелась особая точка зрения.

– Скажу честно, три дня, – ответил он. – А ты хочешь сделать это немедленно?

– Да, но только осторожно. Я все еще не уверен в нашей окончательной победе. От Главной Системы можно ждать любых сюрпризов. Вдруг нас атакуют в момент выхода из прокола? Сразу же по окончании процедуры попытайся выйти на связь с Ченом и Президиумом. Как только мы приблизимся к Земле на достаточное расстояние, настраивайся на их волну.

– Принято! Процедура займет несколько дней. Можно попробовать ускорить процесс. Но предупреждаю: я могу и выйти из строя от перенапряжения.

– Не считай нас такими жестокими, – ответил Козодой. – Никто не собирается тебя перенапрягать. Излишняя спешка сейчас просто нецелесообразна.

– Десять торпед-разрушителей, летящих вдогонку нам, меня не очень беспокоят, – вдруг заявил Звездный Орел. – Я уже засек их координаты. Но на орбите еще примерно дюжина Валов. С учетом понесенных потерь наши преимущества становятся весьма относительными.

Козодой встревожился.

– Немедленно вводи "Гром" в прокол! – приказал он. – Мы отправляемся на Землю.

* * *

Выход в заранее определенной точке занял всего одиннадцать минут, и небольшую трудность для Звездного Орла представляло плавное торможение. Лишь спустя сутки огромный корабль замедлил ход и прочно утвердился на околоземной орбите.

– Торпеды-разрушители летят навстречу нашим кораблям, идущим в авангарде, – сообщил Звездный Орел. – Защитная сеть нарушена. Выхожу на связь с Землей. Входит в прокол "Каотан". Желаю удачи! За ним – "Чунхофан". Его скорость чуть превышает заданную отметку, но ситуация под стопроцентным контролем. Вижу "Бахакатан". Корабли следуют в обычном для них порядке. Ого! С Земли поднялись Валы.

Пока не вижу за истребителями. Ага, вот. Летят на высокой скорости. Все они способны аккумулировать энергию небольшими порциями. Козодой нахмурился.

– Сколько их?

– Четырнадцать.

– Плохо дело. Если они покинули Землю.

– Да, но… Я… О Боже!

Мониторы замигали. Козодой насторожился.

– В чем дело?

– Валы! Они открывают огонь по торпедам! Поражают их! Ничего не могу понять!

Пораженный известием, Козодой откинулся на спинку кресла.

– Повтори, – выговорил он наконец. – Ты имеешь в виду, что Валы открывают огонь по резервным силам Главной Системы?

– Уже открыли! Уже разнесли их в щепки! И отходят! Получается, эти твари расстреляли своих. Даю команду транспортам изменить курс. Может быть, это ловушка. Замедляю движение к Земле, отзываю все истребители. Козодой, как ты думаешь, что все это значит?

"Вы имеете право на кольца…" "Главная Система подсознательно…"

– Для меня это тоже загадка, – вздохнул Козодой. – Звездный Орел, потихоньку веди корабли к Земле, но в околоземное пространство пока не входи. Верни все три корабля с заправочной станции, и как можно скорее. Узнай, может быть, "Молния" тоже решила изменить курс.

– Я уже связался с ней. Наши люди в растерянности и полагают, что либо это чрезвычайно хитроумная ловушка, либо попытка замаскировать подход более мощных резервов. Урубу утверждает, что Главная Система никогда не рискует зря и попытается сохранить последнее кольцо любой ценой.

– Возможно, но я в этом не уверен. Скорее это все-таки ловушка. Нужно быть максимально осторожными. Что мы предпримем дальше?

– Получено еще одно сообщение с "Молнии". Они решили остаться на орбите и считают, что праздновать победу пока рановато. Маккикор послал за подмогой. Он вернется с несколькими более мощными кораблями, располагающими достаточным запасом энергии. Остальные корабли будут здесь через несколько часов.

– Уже неплохо. Кстати, ты установил связь с Ченом?

– На персональной частоте Верховного Администратора ничего не слышно, зато Центры проявляют бешеную активность. Боюсь, Главная Система обозлена тем, что упустила нас, и замышляет нечто из ряда вон выходящее. К примеру, вернуть всю Землю в каменный век.

– Разделяю твои опасения, – ответил Козодой. – Немедленно вызови ко мне самого расторопного, на твой взгляд, члена экипажа. Подготовь к вылету "Бахакатан". Мне нужно произвести подробную съемку всех горных массивов Северной Америки. Это должно быть сделано быстро, но очень тщательно. Должны же мы в конце концов обнаружить Главную Систему.

– Попробуем. Экипаж уже в курсе того, что ты задумал?

– Если удастся связаться с Ченом и Президиумом, мы будем располагать более точной информацией. Черт возьми, они просто не желают нас замечать Но если потребуется стереть пару Центров с лица Земли, чтобы привлечь к себе внимание, я не остановлюсь и перед этим!

– Я уже обратился в Китайский Центр. Связь с ними должна поддерживать наша Хань. Но, боюсь, они не будут слишком сговорчивы.

– Вот как? В чем же проблема?

– Похоже, Китайским Центром до сих пор руководит администратор Сона. Пока мы на связи только с его охраной, но рано или поздно придется иметь дело с отцом Хань.

– Все равно Хань будет очень полезна. Она сможет переводить разговор.

В этот момент раздался короткий, резкий сигнал, свидетельствующий о том, что удалось прорваться сквозь все помехи и выйти на прямую связь с одним из Центров. Голос из переговорного устройства что-то сердито лопотал по-китайски.

– Мне все равно, кто ты и что собой представляешь, – сказал в микрофон Козодой, – но в любом случае заткнись и слушай. Либо ты в течение минуты связываешь нас с кем-нибудь из начальства, либо я немедленно направляю на Китайский Центр лазерную торпеду и улаживаю таким образом все проблемы. Ты понял, болван?

Говорящий сразу умолк. Секунду спустя сердитая тирада раздалась снова, но на этот раз ее перекрывал такой же скороговоркой голос Хань-переводчицы.

– Я генерал Чин, начальник службы безопасности Китайского Центра. Кто ты?

– Мое имя – Джокватар из хайакутов, в списках Главной Системы я прохожу как Джон Хокс, а проще говоря – Козодой. Впрочем, это не важно, а вот моя должность наверняка вызовет у тебя интерес. Я капитан пиратов "Грома" и в настоящий момент нахожусь на околоземной орбите. Только что мы успешно атаковали и уничтожили эскадру Главной Системы – она вздумала нас остановить, только ничего у нее на этот раз не вышло. Мы много лет жили вдали от Земли, и наше терпение лопнуло. Где администратор Сона?

– Странный какой-то акцент у вашего переводчика, – заметил, нимало не смутившись. Чин. – Кого-то он мне напоминает… Послушай-ка, Козодой! Не знаю, кто ты, но здесь крутятся столько Валов, сколько я не видал за всю свою жизнь. Мне плохо верится, что тебе удалось прорвать оборону Главной Системы и тем более уничтожить все ее корабли.

– Можешь не сомневаться. Валы не тронут меня и моих людей, по крайней мере сейчас. Впрочем, обсуждать с тобой свои проблемы я не намерен. Ты всего лишь пешка в этой игре, и иметь собственное мнение тебе совсем не обязательно. Еще раз спрашиваю, можешь ли ты соединить меня с Соном? И где сейчас Ласло Чен? Все еще в Ташкентском Центре?

– Администратора Сона в Центре в данный момент нет, – после продолжительной паузы ответил Чин. – Он временно возложил на меня часть своих обязанностей. Вообще-то все члены Президиума на конференции. А Чен, насколько мне известно, еще в Ташкенте.

– Понятно. Жди нашего прибытия на Землю через несколько часов. Думаю, администратору Сону небезынтересно будет узнать, что с нами его дочь. Она моя ближайшая помощница. Кстати, передай это и Чену.

– Сон Чин! Значит, я не ошибся. Память не подвела старика. Так ты жива, моя дорогая племянница!

– Лучше послушай Козодоя, дядя, – бесстрастно парировала Хань. – Он не блефует. Если он явится в Центр, а Президиум не будет об этом знать, тебя ждет смерть. Причем не от наших рук, а от рук моего отца – твоего брата. Ты остался тем же самонадеянным идиотом, рьяным служакой, каким я тебя знала много лет назад.

Старик, похоже, не очень удивился.

– Ты тоже ничуть не изменилась, милочка. Как я рад вновь слышать твой язвительный голосок! Ладно, если уж вы так настаиваете, я поставлю в известность Президиум. Дайте мне пару минут. Если кто-то из них захочет после этого поговорить непосредственно с вашим.., э-э.., капитаном, этим горластым нахалом с непомерными амбициями, – что ж, я готов соединить. Но Козодой уже не слушал его. Он обдумывал следующий шаг.

– Хань, скажи ему, чтобы он передал Президиуму буквально вот что: четыре кольца у нас. Мы пришли за пятым. Готовы начать переговоры. Предметом торга может стать что угодно, кроме самих колец. Ясно?

– Ясно. Если мой дядюшка, эта жирная свинья, нас правильно поймет, они не заставят себя ждать. Хотела бы я взглянуть на его физиономию, когда он выслушает ответ Президиума. Мой отец прославился привычкой публично казнить таких верноподданных идиотов, а Чин на сей раз превзошел самого себя.

– Неужели Сон решится предать смерти родного брата?

– Всего-навсего двоюродного. Собственно, именно благодаря этому обстоятельству Чин до сих пор жив.

– Забавная у тебя семейка, ничего не скажешь. Может быть, попробуешь связаться напрямую с отцом? Он должен тебя лучше понять.

– Моему отцу простые человеческие чувства свойственны не больше, чем ремонтному роботу. Сомневаюсь, что за эти годы он изменился так же сильно, как я. Меня нисколько не удивит, если он вообще откажется нас встречать.

– Ты не права. Наши шансы на успех не так уж малы, как может показаться на первый взгляд. По крайней мере я, кажется, понимаю, почему так странно повели себя Валы. Они просто ждали, чем закончится схватка, и, поняв, что преимущество на нашей стороне, приняли решение. Видишь, какие сюрпризы порой преподносят машины. Чего же тогда ожидать от людей? А именно люди теперь наши основные противники. Нечего и говорить, что они представляют гораздо более серьезную опасность, чем…

Голос, раздавшийся из переговорного устройства, прервал его на полуслове. Теперь это была не сердитая старческая скороговорка, а неторопливая, исполненная достоинства речь на классическом древнекитайском языке. Ледяное спокойствие говорившего неприятно поразило Козодоя. "Сразу видно, прожженый сукин сын", – подумал командир.

– Я Администратор Сон. Правда ли, что моя дочь возвращается на Землю?

Не отключая микрофона. Козодой по внутренней связи обратился к Звездному Орлу:

– Убедись, что во время планируемого приземления нам ничего не угрожает. Когда можно будет садиться?

– В самое ближайшее время. Подготовка займет всего несколько минут. Мягкая посадка обеспечена. На околоземной орбите ничего подозрительного не замечено.

– Сон Чин умерла, отец, – после долгой паузы ответила администратору Хань. – Именно этого ты и добивался. От твоей дочери осталась лишь телесная оболочка, душа же ее изменилась до неузнаваемости. Кстати, за эти годы у тебя появилось множество внуков, хотя тебя вряд ли обрадует их родословная. Ныне я Соловей Хань, пилот великого корабля "Гром". Наш капитан желает поговорить с Ласло Ченом.

Из переговорного устройства донеслось невнятное бормотание.

– Дай сюда микрофон, старый кретин, – раздался после трехминутной паузы и характерных звуков, свидетельствующих о короткой схватке, голос Верховного Администратора. Говорил он по-английски, с очень сильным акцентом.

– Ласло Чен на связи. Что тебе нужно, Козодой?

– Три пташки по-прежнему у тебя, Чен? – спросил Козодой. Только сейчас ему стало по-настоящему страшно. Что, если Главная Система уже приняла меры, и кольцо исчезло? Неужели все жертвы были напрасны?

– Кольцо у меня. Вот оно, на пальце, – ответил Чем. – А чем можешь похвастаться ты?

– У меня четыре такие же побрякушки. Как бы нам соединить все пять? Чен задумался.

– Вокруг снует столько Валов, что я никак не в состоянии гарантировать тебе благополучное приземление.

– Валы нам не помеха. Если, конечно, мы не будем еще пару часов толочь воду в ступе, дожидаясь, пока Главная Система не вызовет подкрепление. Видишь ли, Валы решили перейти на сторону победителя. Бояться их нечего.

– Вот это да! – воскликнул Чен. – Никогда бы не подумал. Ты уверен, что это не очередная западня? Может, они просто затаились, чтобы накрыть и твою команду, и мою уже на Земле?

– Ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов, но ясно одно: объединив кольца, мы будем куда в большей безопасности, чем сейчас. Встретившись с тобой, я наконец смогу вздохнуть спокойно и сказать: вот теперь мы в самом деле одержали победу. Я, как и ты, не могу давать никаких гарантий, но поверь уж на слово, Чен, наша экспедиция была долгой и чертовски трудной.

– Я веду наблюдение за всем, что происходит на Земле, – вмешался, не обращая внимания на Чена, Звездный Орел. – Нам готовят посадочную площадку в непосредственной близости от Главной Системы, в Бразильском Центре. Мне это не нравится.

– Почему? – спросил Чен. – Это самый безопасный район, какой только можно себе представить. Козодой усмехнулся:

– Ты лично отбирал участников нашей экспедиции, и не думаю, что при этом считал нас глупее себя.

Может, я лучше пошлю за тобой корабль, и встретимся на орбите?

– Даже будь я таким идиотом, каким ты меня считаешь, – возразил Администратор, – и прими твое предложение, я все равно вряд ли осмелился бы обмануть саму Главную Систему. Вот уж не думал, что когда-нибудь покину эту комнату живым и к тому же с кольцом. Но фортуна наконец-то повернулась к нам лицом. Даже в самых смелых мечтах я не мог себе представить, что ты одержишь победу. Но теперь возникла новая проблема: взаимного доверия, не так ли? Вот уж действительно насмешка судьбы. Только врозь нам не уцелеть. Хочешь не хочешь, а объединить усилия придется.

– Я согласен. Сколько подчиненных тебе администраторов примут участие в переговорах? – немного поразмыслив, спросил Козодой.

– Четверо. Нет, пожалуй, пятеро. Думаю, они пригодятся, если случится что-нибудь непредвиденное.

– Пусть будет так. Я тоже возьму с собой пятерых. Я сообщу широту и долготу точки приземления. Какое сейчас время года в Южном полушарии?

– Зачем тебе это? Ведь приземление займет считанные минуты.

"Все возвращается на круги своя", – подумал Козодой, а вслух сказал:

– Пожалуй, это и впрямь не так уж и важно. Итак, шестеро с моей стороны и шестеро с твоей, ни человеком больше. Договорились?

– Мы же условились полностью доверять друг другу. Точка предполагаемого приземления совсем недалеко от нас.

– Нужно позаботиться об удобстве передвижения. У вас полно скиммеров. Захвати один на всякий случай. А теперь предупреждаю. Если Главная Система не подстроила нам ловушку и Валы действительно будут сидеть тихо, все должно пройти благополучно. Траектория нашего спуска рассчитана заранее – и в космосе, и в атмосфере. Если же ты или твои люди попытаетесь вести двойную игру, кольца не достанутся никому. Тебе прекрасно известно, что я единственный из всего нашего экипажа имею доступ к кольцам и знаю код их использования. Любая попытка отнять их – и я покончу с собой, а вы останетесь ни с чем. Да, и последнее. Некоторые мои друзья покажутся тебе немного, как бы получше выразиться, странными.

– Интересно будет на них взглянуть. Кстати, чуть не забыл. Как насчет оружия?

– Можете брать сколько унесете. Лишним оно не будет. Я нисколько не заблуждаюсь относительно нашей победы: она вполне может оказаться временной. Не сегодня-завтра здесь появятся МСС, и нет никаких гарантий, что Валы, увидев их, не изменят свое решение на прямо противоположное. Какой у вас день и час?

– Двадцать два часа сорок девять минут по Гринвичу. Среда.

– Очень хорошо. Сверим часы ровно через одну минуту. Встречаемся завтра, ровно через сутки, в точке с координатами семнадцать северной, сто западной по Гринвичу. Согласен?

– Согласен. Часы я сверил.

Козодой откинулся на спинку кресла и вздохнул.

– Это начало конца, – устало сказал он. – Звездный Орел, немедленно свяжись со всеми кораблями, включая "Молнию", и оповести всех, кто сейчас на борту, что через час состоится общее совещание. Предстоит принять важные решения, и делать это следует безотлагательно.

– Нет проблем, – ответил компьютер. – Но если заседание затянется, корабли состыкуются с "Цандером" раньше, чем оно закончится.

– Это я учту. – Козодой покачал головой. Каким бы долгим ни был путь к победе, но сейчас, похоже, их космическая одиссея действительно вступила в завершающую стадию.

Вошел Айзек Клейбен.

– Я слышал, как ты договаривался с Ченом, – сказал он. – Мне эта затея не по душе. Мы приняли их условия, встречаемся на их территории. В случае чего у нас не хватит людей, чтобы отразить нападение. Неужели ты всерьез думаешь, что эта старая лиса удовольствуется всего двадцатью процентами?

– Да – до тех пор, пока они не получат всю необходимую информацию. До тех пор они будут вести себя смирно. Но, хотя Главная Система еще не нейтрализована, все идет к тому, что вскоре я смогу с уверенностью сказать: дело сделано. Предвижу ваши возражения, доктор, но в данный момент мы не имеем права тратить время на сомнения.

Несмотря на наличие сложной многоканальной связи, совещание почти ничем не отличалось от предыдущих, проводившихся на протяжении нескольких лет. Разумеется, Козодой мог принять решение единолично и поставить остальных перед фактом, но предпочел сначала все-таки вынести вопрос на общее обсуждение. При этом он все же сильно сомневался, удастся ли достичь единого мнения.

– Нельзя сказать наверняка, что мы не упустим добычу из рук в последний момент, – говорил он, – поскольку, несмотря на то что противник на сей раз отличается редкостным невежеством, это будет самое трудное кольцо из пяти. Я с радостью взял бы с собой всех вас, мои соратники, всех, кто поддерживал меня в тяжелые минуты, боролся и страдал. Но, к сожалению, это невозможно. Мы условились с Ченом, что и он и я возьмем с собой только пятерых.

– Провести их нетрудно, – решительно заявила Хань. – Ты, конечно, скажешь, что не хочешь нарушать данное слово, но я знаю этих типов куда лучше тебя. У них одна-единственная цель: прикарманить все, что плохо лежит. Честность в отношениях с ними губительна.

Козодой не мог не признать, что в словах Хань есть доля истины, но другого пути, кроме уже избранного, не видел.

– Если мы попытаемся схитрить, это сразу же станет им известно. Чен располагает значительными силами. Наша задача – добраться до интерфейса. Если мы возьмем с собой больше людей или корабль, чтобы прикрывал нас с воздуха, их орудия достанут нас прежде, чем на "Громе" успеют и пальцем пошевелить. Но у нас есть и серьезное преимущество: они не знают, как обращаться с кольцами.

– Слишком зыбкое преимущество, – заметила Дора Паношка. – Савафунг тоже воображал, будто знает Алитити как свои пять пальцев и может всех перехитрить. Вспомни, что из этого вышло. А вдруг они знают о кольцах гораздо больше, чем ты предполагаешь?

– Подозреваю, что если они решат подстроить нам ловушку, то уж такую, что нам и не снилась, – вмешался Клейбен. – Наши мониторы пока не показывают происходящее на Земле. Подключение и регулировка изображения займут почти целые сутки, а за это время люди Чена могут понатыкать в месте встречи все, что угодно. Во избежание неприятных сюрпризов я решил соорудить портативное устройство, способное обнаруживать ловушки. Оно работает по принципу локатора. Времени у меня, конечно, немного, но по крайней мере мы не напоремся на засаду.

– Сделай все, что в твоих силах, – велел ему Козодой.

– А что, если они разместят где-нибудь неподалеку небольшой отряд? Им без труда удастся выследить нас и застать врасплох, – заметил Урубу.

– Я учел такую возможность и именно поэтому согласился встретиться именно в Бразилии. И разумеется, перед приземлением мы просканируем местность. Другими словами, мы все же пойдем на небольшую хитрость. Спускаемый аппарат стартует уже через несколько часов – если, конечно, этому ничто не помешает. Танцующая в Облаках уже давно мечтает вновь подставить лицо земному ветру и солнцу и соскучилась по нашим соплеменникам. Мы приготовили специальный грим, который замаскирует мельхиорские татуировки или по крайней мере сделает их неотличимыми от традиционных индейских. Я сомневаюсь, что у Чена найдется агент, знающего хайакутский язык и тем более способный общаться с членами племени на равных. Если нам готовят сюрприз, моя жена об этом узнает. Но не только узнает. Надеюсь, ей удастся убедить старейшин в том, что люди Чена хотят подло обмануть нас, то есть истинных хайакутов, и присвоить плоды нашей победы. В результате все племя превратится в наших сообщников.

Клейбен пожал плечами:

– Затея сомнительная. Но риск – дело благородное. Я думаю, можно начинать приготовления. Кто будут эти пятеро смельчаков?

– Я хотел бы обсудить каждую кандидатуру в отдельности, – сказал Козодой. – Начнем с сестер Чо. Именно они добыли кольцо с двумя птицами мира. Я с радостью взял бы обеих: их способности, без сомнения, пригодились бы нам. Но, к сожалению, пойти может только одна.

– Это нелегко, – промолвила Чо Дай. – До сих пор мы никогда не разлучались надолго. Ради счастья наших детей мы готовы повиноваться тебе, хотя и не совсем четко представляем себе, что от нас требуется. Но мы надеемся, что принесем пользу. Я чаще покидала родной корабль, и по этой причине на семейном совете выбор пал на меня.

– Спасибо. Нас уже двое, – кивнул Козодой. – Мария, Миди, только благодаря вам мы получили кольцо с деревом и птицей. Я, конечно, хотел бы видеть на Земле вас обеих. Всем известно ваше мужество, твердость и упорство, а в рукопашном бою вам нет равных. Но вам придется решить, кто пойдет со мной.

– Мария, – сказала Миди. – Мы с ней уже это обсудили. Она лишилась всего – корабля, команды, лучших друзей. К сожалению, в этом есть отчасти и моя вина – я подвела ее на Джанипуре. Сейчас мы кровные сестры, и если уж я могу доверить Марии свою жизнь, то не вижу причин не уступить ей кольцо.

– Прекрасно. Нас уже трое. Бутар, тебе и твоим людям по праву принадлежит кольцо с Чанчука. Назови своего кандидата.

– Можно мне сказать? – вмешался Урубу. – Ты уже битый час ходишь вокруг да около, но обо мне речь так и не зашла. Если ты не против, я сам снимаю свою кандидатуру.

– Зачем же? Ты отлично проявил себя на Чанчуке и имеешь полное право претендовать на кольцо, а значит, и на место в делегации.

– Это я и сам знаю. Но на твоем месте я бы хорошенько подумал, прежде чем бросаться такими утверждениями. Разве ко мне применимо само понятие человека разумного, уроженца Земли? Я чанчукианин и останусь им до конца своих дней. Да и сущность моя пока не совсем ясна даже мне самому. Ведь создан я был роботом и только недавно превратился в человека! Это лишает права распоряжаться кольцом. Ты собираешься взять несколько человек, не входящих официально в делегацию, на случай внезапного нападения – так сказать, охрану. Я, конечно, мог бы войти в этот отряд, но, боюсь, от меня будет мало толку. Низкорослый, физически слабый, неуравновешенный – не человек, а жалкое подобие человека. Я уже не тот, что был раньше, – ни хватки, ни быстрой реакции. Конечно, я добрый, покладистый парень с далекой планеты Чанчук и привык уступать друзьям, если они имеют другое мнение, но у меня есть кандидатура. Это Бутар. "Каотан" зарекомендовал себя в сражениях лучше, чем другие экипажи, а сама Бутар отлично потрудилась на Чанчуке и достойна самой высокой награды.

– Мы уже обсуждали это с друзьями, – сказала Бутар. – И они действительно остановили выбор на мне. Я согласна. Правда, моя стихия – вода, на суше я чувствую себя не так уверенно и порой бываю неуклюжей, но, если будет заварушка, я могу пригодиться. Ведь я меткий стрелок и отлично вижу в темноте.

Козодой кивнул:

– Вот нас и четверо. Такья, твоя команда может с полным правом претендовать на кольцо колец. Тебе слово.

На какие-то секунды воцарилась тревожная тишина. Затем Такья тихо возразила:

– Ты произнес эти слова таким тоном, как будто на самом деле не собираешься брать никого из моей команды.

– Я не вправе лишить вас места в делегации. Это было бы несправедливо. Но на Земле яркое солнце, а встреча будет происходить днем. К тому же ближайший водоем за много километров оттуда, и более того – потом мы пойдем в глубь материка, а там с водой еще хуже. Вашему представителю придется носить, не снимая ни на минуту, специальный скафандр, наполненный водой, и передвигаться он сможет только при помощи летательного ранца. Конечно, я высоко ценю ваше мужество и боевые качества, но, боюсь, в этих условиях вы вряд ли сможете быть полезны. Если ты не против, я исключаю ваши кандидатуры.

– Я не в обиде. Может быть, самый мужественный поступок для настоящего воина – признать, что он только обуза для окружающих. Мы отказываемся от места в делегации и будем прикрывать вас с тыла. Это у нас получится гораздо лучше. "Каотан" уже представлен Бутар. Почему бы тебе не взять наше кольцо, Козодой?

– Спасибо тебе, Такья, – растроганно произнес командир. – Итак, у нас осталось еще два места. Одно я решил предоставить по своему собственному выбору, правда, с достаточно серьезными оговорками. Хань, в переговорах будет участвовать твой отец, и к тому же ты разбираешься в компьютерах лучше любого из нас, за исключением разве что Клейбена. Впрочем, ты заткнешь за пояс и его. Предлагаю тебе стать пятым членом делегации.

– Понимаю твои проблемы, – ответила Хань, – и прекрасно сознаю, какой обузой я буду для вас на Земле. Посуди сам: слепая женщина на восьмом месяце беременности оказывается в совершенно незнакомом месте. Но, несмотря на это, я полна решимости отправиться туда. К тому же тот прибор, что сделал мне Звездный Орел, поможет хотя бы различать очертания предметов.

– Хорошо, – вздохнул Козодой. – Я включаю тебя в состав делегации. А шестым, по-видимому, должен стать доктор Клейбен. Его опыт и знания вряд ли кто поставит под сомнения. Поэтому данную кандидатуру подсказали мне исключительно соображения здравого смысла. Если переговоры зайдут в тупик, то избрать верную тактику – ваша задача, доктор.

– Не могу выразить, как я признателен вам и польщен, – со слезами на глазах произнес Клейбен. – Тот человек, каким я был прежде, не заслуживал такого высокого доверия. Но за время нашей странной одиссеи я многому научился, многое осознал. Там, на Земле, вы можете на меня положиться. Я всю жизнь дурачил таких, как Чен, и, надеюсь, еще не потерял навыка.

– Итак, состав делегации ясен. Теперь перейдем к делу. Когда прибудет "Бахакатан", ты, Мария, лично проверишь исследовательскую аппаратуру и мониторы. Доктор, не забудьте свои приборы. "Чунхофан" останется в нашей коммуникационной сети и будет прикрывать нас с тыла на околоземной орбите. Такья, будь начеку. Приведи в состояние полной боевой готовности все бортовые орудия. Отражай любые попытки Главной Системы приблизиться к кораблю. Но основной удар я постараюсь принять на себя. Миди, ты должна находиться на "Бахакатане", а как только мы приземлимся и дадим тебе об этом знать, присоединишься к Такье на ближайшей орбитальной станции. "Молния" останется на орбите на случай, если последует атака из космоса. Звездный Орел, ты примешь на себя командование "Громом" и одновременно будешь координировать работу экипажей других кораблей. По завершении операции корабль переместится в другое место на околоземной орбите. Понятно? Ты должен быть готов принять на борт любого из нас в случае непредвиденного поворота событий.

– Сделаю все, что в моих силах, – ответил компьютер.

Козодой поочередно обвел взглядом своих сторонников. Он знал, что на каждого из них можно положиться. Но последняя его фраза была обращена не к ним, а к самому себе.

– Мы обещали вернуться – и возвращаемся, – вполголоса произнес командир. – Но как же долог был путь домой!

 

10. МАСКИ МУЧЕНИКОВ

Это было настоящее возвращение – в любом смысле этого слова. По случайному – а может быть, и не случайному – совпадению, Звездный Орел посадил космический истребитель с трансмьютером в той самой роще, где много лет назад Козодой наткнулся на тело курьера.

"Круг замкнулся", – подумал Козодой, с грустью размышляя об этом.

Он решил надеть национальную одежду своего народа, и если оленья кожа была синтетической, то обнаружить это мог только химический анализ. Ночи были еще теплые, как всегда в этих местах в начале октября, но в любой момент погода могла перемениться. Чо Дай и Бутар тоже надели кожаные костюмы, принятые на Джанипуре и Чанчуке. Хань оделась так же, как Танцующая в Облаках, и глядя на нее в индейской одежде, никто бы не осмелился оспаривать тот факт, что в жилах народов Северной Америки течет восточная кровь.

Мария не стала надевать ничего, кроме ремня и пояса, на котором висело оружие и несколько предметов, необходимых в обиходе. Хотя с виду она ничем не отличалась от землян, по сути она была так же чужда им, как джанипурцы и чанчукианцы. Ее темная кожа была гораздо грубее, чем та, из которой был пошит костюм Козодоя, и имела гораздо лучшие теплоизоляционные свойства.

Козодой не мог отделаться от ощущения, что время пошло вспять. Он как будто вернулся в свое прошлое и в прошлое своего народа. Старейшины согласно обычаям должны публично делать вид, что не замечают его, но украдкой они с интересом посматривали на него, и взгляды их говорили, что они хорошо знают, кто он такой, и что он отнюдь не является здесь нежданным гостем.

Племя уже откочевало на юг вслед за бизонами. Войдя в жилище Четырех Семей, Козодой увидел Танцующую в Облаках, сидящую у костра. Она тоже заметила его, но не подала виду, что узнала. По традициям племени, он должен был сначала представиться старейшинам и испросить ритуального разрешения остаться. Только после этого, отдав дань обычаям, Козодой мог сесть рядом со своей женой и заговорить с ней.

Его старого наставника, Согбенно Ходящего, не было здесь. Возможно, старик уже умер. Еще в детстве Козодой помнил его в весьма почтенном возрасте, а это было тридцать лет назад.

Низко склонив голову, Козодой произнес необходимые слова, а потом подсел к Танцующей в Облаках и прошептал ей:

– Такое впечатление, что ты и не уходила отсюда. Не правда ли, прекрасно вновь вернуться к своему народу?

Она рассеянно кивнула, глядя в огонь:

– Когда-то я ненавидела это место и была готова на все, лишь бы уйти отсюда. Но сейчас я ощущаю себя частью его, а его – своей частью. Это моя кровь, да и твоя тоже.

Он вздохнул:

– В какой-то момент судьба или боги оторвали меня от самого важного, и я был ослеплен. Но я знаю, что все истинно хорошее в моей жизни – и прежде всего ты – родом отсюда.

– Только не говори, что придет день, когда мы вернемся сюда навсегда. Так ты только обманешь и меня, и себя. Я всей душой желала бы забыть прошлое и остаться здесь с тобой и детьми. Я воспитала их так, что они способны понять свой народ. Но минувшие годы изменили меня так же, как и тебя. Я теперь уже не такая наивная, и темнота, называемая знаниями, отделяет меня от них. Она осквернит и разрушит все кругом, если мы останемся здесь навсегда. Потому что мы знаем, что есть другой мир кроме этого, и, значит, не способны правильно ощущать себя здесь, воспринимать жизнь как подарок. Сейчас я очень четко это ощущаю. А ты, наверное, почувствовал это еще много лет назад.

– Да, – мягко сказал он. – Есть ли какие-нибудь новости?

– Следов не осталось, но они были здесь. Люди это знают и чувствуют. Им удалось остаться незамеченными, и, я подозреваю, это из-за Старика… Нет, сейчас его здесь нет… Колышащий Бизонью Траву. Он ушел с племенем десять дней назад, но внезапно вернулся вчера, едва начало смеркаться. Он сказал, что забыл какие-то вещи. А сегодня после полудня здесь видели много летающих огней.

Козодой нахмурился:

– Вот как… Этого следовало ожидать. Вопрос лишь в том, на кого из наших соплеменников могут положиться такие странники, как мы?

– На некоторых можно. Сложно сказать, но у меня есть здесь друзья. Здесь осталось шесть вдов, таких же, как я. Они собираются зимовать на этом стойбище. Мы сумеем вытащить нож из твоей спины, муж мой.

Он усмехнулся:

– Вот за что я тебя люблю. Но, пожалуйста, не пытайся сосватать мне одновременно всех шестерых. Я уже стар и у меня седина в волосах.

Она фыркнула:

– Ты не единственный, у кого седина в волосах. Попробуй-ка воспитать пятерых детей, и посмотрим, что с тобой будет после этого. Но не думай, что я уже слишком стара для таких, как ты. Приходи. Мы побродим вокруг стойбища и посмотрим, сумеем ли отличить змей от друзей.

Козодой не удивился, что они попытались внедрить в стойбище по крайней мере одного агента, а скорее всего даже больше. Это было совершенно очевидно. Поэтому он все время был начеку. Колышащий Бизонью Траву оказался седым как лунь стариком с грубым лицом, при взгляде на которое Козодой сразу вспомнил алититианских идолов. Несмотря на свой возраст, он был очень хорошо сложен. Словно тело его принадлежало человеку лет на двадцать моложе. Очень опасная личность.

Но не обязательно враг. Его возвращение вполне могло оказаться простым совпадением. "Вот самое плохое из того, что случилось с нами, – печально подумал Козодой. – Теперь мы повсюду видим врагов, даже в своих соплеменниках".

Если бы позволяло время, Козодой с удовольствием проверил бы, не исчезал ли этот человек на какой-то период много лет назад, а потом возвращался обратно. В этом промежутке он мог получить соответствующее образование, а затем подвергнуться подправке, чтобы информация проявлялась лишь в определенных ситуациях. Это была вполне обычная процедура.

– Мы разобьем лагерь в условленном месте встречи, – сказал Козодой Танцующей в Облаках. – А ты понаблюдай за этим парнем. Понятно? Пока тебе надо оставаться здесь.

Она с болью посмотрела на него:

– Возвращайся ко мне. Бегущий с Козодоями. Он поцеловал ее.

– Обещаю тебе, что меня не убьют и не покалечат. И я никогда не оставлю тебя, что бы ни случилось. А сейчас – иди. В этом деле твое место – здесь.

– Я знаю, – вздохнула она. – Я знаю.

* * *

– Проверка связи. Проверка связи. Звездный Орел, ответьте.

– Все в норме. Козодой. Я слышу всех и даже могу определить ваше физическое состояние. Надеюсь, не произойдет никаких частотных сбоев.

– Надеяться-то можно, но никогда нельзя знать наверняка. Хорошо. Что у нас сейчас есть?

– Тебе предстоит много пройти пешком. Полеты через этот район запрещены – я имею в виду, именно запрещены. Я послал два зонда, и оба были моментально сбиты. Но я могу попытаться определить рельеф местности. На западе, как ты и предполагал, большой горный хребет, откуда идет мощный поток радиации. Кроме этого, я могу мало что добавить. Производить фотосъемку местности бессмысленно. Исходя из уже имеющихся данных, я подозреваю, что облачный покров здесь создан и поддерживается искусственно. Очень странная картина. Впечатление такое, что здесь бушует миниатюрная буря, доведенная до совершенства. Применение радара здесь тоже невозможно. Приборы воспламеняются через несколько секунд после включения. Но это – именно то, что мы ищем.

– Похоже, ты прав. И насколько далеко это находится?

– Как ты и предполагал – на территории шайенов. Но хочу тебя предупредить: вряд ли удастся использовать скиммеры в этом районе, а нет ни единого намека, что туда существует вход на уровне земли. Скорее всего вам придется карабкаться довольно высоко, чтобы отыскать эту вещь.. По моим оценкам, она находится на высоте примерно три тысячи триста метров. Но эта оценка весьма приблизительная.

– Мы сделаем все, что можно. Ладно, переходи в режим ожидания. Я думаю, наши гости уже недалеко. – Козодой обернулся. – Доктор, ваши приборы включены и готовы?

– Готовы, но еще не включены. Они легко могут нас выдать, а у меня есть причины не рисковать. – Он поднял голову и посмотрел на черные тени, кружащие в небе. – Я вижу, они весьма тщательно исследуют эту область. Я уже засек все типы сканирования, которые мне известны.

– Козодой! – вмешался в их беседу Звездный Орел. – Повод для беспокойства не только у тебя. Эти четырнадцать Валов – все они в течение дня приземлились недалеко от горы. Так что смотри в оба.

– Премного благодарен, – уныло пробормотал Козодой.

Скиммер подлетел к ним и завис прямо над их головами. Козодой и все остальные замерли: достаточно одного выстрела – и они превратятся в трупы. Скиммер начал снижаться. Козодой отчетливо видел ряд иллюминаторов сверху и крыло довольно замысловатой конфигурации.

Аппарат приземлился не более чем в тридцати метрах. Козодой бросил взгляд на часы. Контрагенты прибыли с точностью до секунды. Скиммер был большой и на вид достаточно быстроходный. Но для двенадцати человек он был бы тесноват, и это означало, что по крайней мере там нет вояк.

– То, что нас не оглушили сразу, доказывает, что они не располагают нашей информацией или же просто не уверены, что кольца с нами, – заметил Козодой. – Но в любом случае это хороший признак.

От скиммера донеслись посвистывающие звуки, а потом открылся люк. Держа наготове оружие, пираты рассеялись, чтобы не попасть под один выстрел.

Вновь прибывшие начали выходить из люка. Ласло Чен выглядел так, словно только что выбрался из преисподней. Время его не пощадило. Тем более что, когда все это началось, он уже был достаточно стар. На нем была зеленая рубашка с Тартара, отделанная шерстяным кантом, и мешковатые брюки. Он был похож на Верховного Администратора еще меньше, чем солист низкопробной оперетки, поющий соответствующую партию. За ним вышел Сон – он был выше ростом и крепче на вид, нежели представлял себе Козодой. Моложавый, ухоженный – ему ни за что нельзя было дать его шестидесяти лет. Он был одет неброско: бледно-голубая рубаха, простые брюки и черные ботинки – ни дать ни взять рядовой техник Центра. За ним, одетый в такую же форму, только оливкового цвета, вышел Икстапа XIV, Император Великой Мексики, Администратор Северной Америки – прежний начальник Козодоя. Следующие три человека были историку незнакомы, но Клейбен узнал одного из них.

– За время нашего отсутствия произошли некоторые изменения, – прошептал ученый Козодою. – Это Эдвард, герцог Норфолкский. Когда я знал его, он был шефом Центра безопасности Северной Европы. А сейчас стал Администратором. Последних двоих я не знаю.

– Ничего удивительного, – пробормотал в ответ Козодой.

Икстапа остановился и, хмуря брови, принялся разглядывать Козодоя.

– Козодой! Неужели это ты – под этим дурацким гримом и длинными космами! Ну-ну…

– Не припоминаю, чтобы мы с вами когда-нибудь были на "ты", – холодно ответил Козодой. – Впрочем, работая под вашим руководством, мне не на что было жаловаться.

Он взглянул на толстяка в зеленой рубашке:

– Зато о вас, Чен, у меня сохранились менее приятные воспоминания.

– Мы делаем то, что обязаны делать, – ответил тот и огляделся вокруг. – Что? Ни Ворона, ни Вурдаль? И Клейбен! Я восхищен и потрясен тем, что вижу тебя здесь, старик! Но откуда ты взялся? Я же лично присутствовал на твоих похоронах в Уэльсе! Впрочем, мне следовало бы знать, что ты всегда найдешь запасный выход. Но меньше всего я думал встретить тебя в одной команде с моими людьми!

– Ворон погиб, – сказал Козодой. – А что касается Вурдаль – для нее самой и для всех нас лучше, чтобы она находилась там, где она сейчас.

– Нейджи тоже мертв, Ласло, – добавил Клейбен.

– Хм! Очень жаль! Но хватит об этом. Это – Сон Хуа, Администратор Китайского Центра. Эдвард Норфолкский, Администратор Центра Северной Европы. Икстапу вы знаете. Маго Зва, Администратор Шанхая, и Серджио Роблес, до вчерашнего дня наш гостеприимный хозяин и Администратор Бразильского Центра. Они – лучшие из всех администраторов и единственные, кто знает о кольцах. Поэтому у нас не должно возникнуть проблем. Мы все имеем копии известных документов на английском. Будем использовать их и попытаемся работать вместе.

Козодой кивнул:

– Ну что ж. Клейбена ты знаешь. Это – Чо Дай. Она стала джанипурианкой, чтобы добыть кольцо. Вот Бутар Киломен, которой пришлось превратиться в чанчукианку. А там – Мария Сантьяго, капитан флибустьерского корабля, которая трансмутировалась в жительницу Матрайха, а это – Соловей Хань.

Брови Сон Хуа поползли вверх.

– Итак, дочь, я вижу, ты выполняешь свое предназначение, – холодно процедил он, почти не глядя на нее.

– Только этим и занимаюсь, отец. Спасибо тебе и Клейбену, которому удалось почти завершить твою работу, – ответила она, не стараясь скрыть презрение в голосе. – Жива ли еще мама?

Он мгновение колебался.

– Нет, – ответил он наконец. – Она умерла примерно пять лет назад. Я с горечью говорю тебе об этом.

Это известие как громом поразило Хань, но она быстро овладела собой.

– Наверняка ты отравил ее, когда она стала тебе бесполезна, – сказала она ледяным тоном. – Я уверена, что сейчас ей лучше, чем с тобой.

– Ты можешь ненавидеть меня, если считаешь нужным, но поверь, что я действительно уважал твою мать. И если я бывал порой жестоким, то лишь по той причине, которая привела нас всех сюда, хотя в то время я ничего не знал о кольцах. Моя цель – освобождение человечества, и я готов принести в жертву свою жизнь и жизнь моих близких во имя этой великой цели. – Он остановился. – У тебя странная походка. Ты слепая?

– Да, слепая благодаря Мельхиору. Но не настолько слепая, как тебе кажется. Конечно, проще жертвовать другими ради своего великого изобретения, чем собой, но ты даже не спросил нас, хотим ли мы принести жертву.

Сон Хуа пожал плечами:

– Разве я мог бы пожертвовать жизнью и интеллектом другого, если бы сам не был готов принести в жертву себя? Это мой моральный принцип, как тебе ни странно это слышать. Ни ты, ни твоя мать никогда этого не понимали.

– Звучит очень трогательно, – саркастически заметил Ласло Чен. – Но к черту ваши семейные дрязги. Кольца у вас с собой?

Козодой пристально посмотрел на него:

– Мое у меня на пальце. Где твое?

Чен полез в карман рубашки и, вытащив кольцо из небольшого матерчатого мешочка, надел его на палец и поднял руку вверх.

– Ты удовлетворен?

– Итак, все пять колец наконец объединены, – сказал Козодой. – Кажется, нам уже ничего не остается, как только подкрепиться перед дорогой и отправиться в путь, чтобы посмотреть, можем ли мы в действительности что-нибудь сделать.

– Ты знаешь, где это место? Я так и думал, что оно на Земле, но…

Козодой показал рукой на запад.

– Оно – там, примерно в пятнадцати километрах. Я представляю его себе так четко, словно видел фотографии этого места.

Чен забеспокоился:

– В этом районе чересчур много Валов, ты знаешь? Мы видели их на наших мониторах прошлой ночью. Козодой кивнул:

– Они ждут нас, Чен. Так не пойти ли и не поприветствовать ли их?

Все администраторы пристально посмотрели на него. Даже дети знали, кто такие Валы. Их боялись абсолютно все.

– Поскольку здесь пять человек и пять колец, мы в безопасности, – заверил их Козодой. – И потом, неужели вы еще не свыклись с тем, что это путешествие в одну сторону. Каждый член нашей экспедиции должен понимать, что, если мы пройдем этот путь и не сможем сделать то, ради чего все это затевалось, нам этого не простят.

* * *

Они стояли, с благоговейным страхом глядя на горы. Здесь, на высоте тысячи метров, царил холодный покой. На вершинах гор поблескивал снег.

Они не сомневались, что нашли то, что искали. Эта гора была похожа на остальные. Но облака вокруг нее выглядели необычно и казались совершенно не связанными с остальной облачной массой: ровное белое кольцо, вращающееся вокруг вершины.

– Интересно, есть здесь какой-нибудь вход? – размышлял Чен вслух. – Наверняка можно войти откуда-то снизу.

– Если он и был, то сейчас наверняка заблокирован и надежно замаскирован, – ответил Козодой.

– Как я и опасался, это Гора Дьявола, – прокомментировал Икстапа. – Я давно про нее знаю. Одна из немногих не нанесенных на карту запрещенных территорий. У шайенов много легенд, связанных с этой горой, а многие племена поклоняются ей. Полеты в этом районе запрещены, и здесь никто не живет. Мертвые горы. Шайены говорят, что, поднявшись наверх, узришь лица богов стихии. Они находятся прямо под неизвестным Святым Духом, и тот, кто однажды взглянет на них, умрет. Лишь бессмертные могут смотреть на эти лица и остаться в живых.

– В легендах всегда скрывается истина, – заметил Зва. – Однако в первую очередь это значит, что кто-то все же поднимался наверх и видел богов. Следовательно, должна остаться тропа. Да! Так и есть! Взгляните на северный склон, чуть повыше. В бинокль видны даже зарубки. Это похоже на американские горки.

Мария кивнула:

– Да-да. Я вижу их очень ясно. Такие же мы делали на Матрайхе, только, разумеется, гораздо ровнее. Подняться туда можно только пешком. Кто из вас верит, что способен совершить это восхождение?

Ласло Чен вздохнул:

– Я не совсем в нужной форме. Мои легкие и так уже словно залиты свинцом. Но если мы будем подниматься очень медленно и спокойно, я как-нибудь справлюсь.

– Это сумасшествие, – заявил Сон Хуа. – Никто, кроме вашей черной рабыни, не в состоянии преодолеть такой подъем. Козодой, у вас с Клейбеном походка людей, которые жили в условиях пониженной гравитации по крайней мере Пятнадцать лет. Ваш друг, похожий на выдру, неловко чувствует себя даже на ровной земле, а копыта этой женщины-коровы соскользнут на первом же повороте. Ну а что касается моей дочери… Да это просто смешно! Чен, ты старый и толстый и привык, что всегда есть кто-то, кто все сделает за тебя. До тех пор, пока кого-нибудь из нас не осенит какая-нибудь гениальная идея, мы будем стоять перед этим незамысловатым препятствием.

Козодой повернулся к Клейбену:

– Ваш выход, док. Мы думали, что сможем совершить восхождение, но теперь выясняется, что нет.

– Откройте ранец Чо Дай, – ответил Клейбен. – Правда, нет гарантии, что они будут действовать здесь, но в их основе лежит магнетизм, а это единственное поле, искусственного аналога которого здесь не регистрируется.

Полетных ремней оказалось всего шесть штук, и Ласло Чен опять тяжело вздохнул.

– Хорошо еще, что их на один больше, чем обладателей колец… Если, конечно, они работают, – с сомнением сказал он. – Но… Кто же те шестеро, которым они достанутся?

– Лотерея – самый лучший способ, – заметил Сон Хуа.

– Надо же быть таким ослом, – раздраженно пробормотала Хань. – У пяти человек кольца, а остальные пусть бросят жребий.

Руки администраторов непроизвольно потянулись к оружию.

– Так мы ни к чему не придем! – закричал Клейбен. – Теперь выясняется, что нужно было захватить Урубу! Он такой маленький, что может перевезти еще кого-нибудь на одном ремне. Сейчас самая маленькая и самая легкая из нас – Хань, но лично я не стал бы на нее надеяться, учитывая ее слепоту.

– Самая маленькая – это не обязательно самая легкая, – заметила Бутар Киломен, не отрывая глаз от вершины. – Какова максимальная подъемная сила этих штуковин? У меня никогда не было времени это выяснить, хотя именно я сперла их с Чанчука.

– Сто двадцать килограммов, – сказал Клейбен. – Больше уже опасно. Сколько ты весишь?

– Сорок два килограмма, – ответила она. – То есть остается еще восемьдесят. Я понимаю, что ты имеешь в виду, но все, кроме Хань и, возможно, ее отца, весят около ста килограммов. А Ласло потянет, наверное, на все сто тридцать.

– Я велел всем взвеситься перед отправкой, – прорычал Клейбен. – Именно для такого случая. Итак, у кого какой вес?

– Я вешу восемьдесят два, – сказал Козодой.

– Семьдесят, – сказала Мария Сантьяго.

– Восемьдесят четыре, – сказал Икстапа. – Я стараюсь поддерживать форму.

– Я тоже. Восемьдесят один, – заметил Роблес. Эдвард сообщил, что он весит девяносто, а Зва – девяносто два. Хань явно весила гораздо меньше остальных. Ее отец, довольно крупный мужчина по меркам своего народа, утверждал, что весит семьдесят килограммов. Клейбен весил сто пять, Чен – сто двадцать, а Чо Дай, считая подобные вещи излишними, никогда не взвешивалась. Впрочем, на вид в ней было не больше шестидесяти килограммов.

– Не хочу сдаваться, когда мы так близко от цели, – сказал Козодой. – Второй попытки нам никто не даст. Мне очень жаль, но скиммерам не просто запрещено летать здесь, их сбивают. Послать гонца за дополнительными ремнями и ждать, пока они будут изготовлены, – слишком рискованная трата времени.

Но Сон прав. Подобное восхождение Мария совершила бы за два дня, а все остальные будут карабкаться не меньше недели, если не помрут по пути от инфаркта. Тем не менее Бут может поднять с собой Хань и, пожалуй, ее отца. Дав сильную перегрузку, можно взять Икстапу и Роблеса. Что случится, если мы перегрузим ремни, док?

Клейбен пожал плечами:

– Либо ты просто не взлетишь, что по крайней мере безопасно, либо ремень откажет в полете. В этом случае тебе гарантировано довольно долгое падение.

Козодой покачал головой:

– Да, это слишком рискованно…

– Подождите, подождите! – громко воскликнула Хань. – Ты не правильно рассуждаешь. Козодой! Нам вовсе не нужно летать парами, понимаешь?! Черт возьми – мы летаем на космических кораблях, сражаемся с Валами, крадем кольца – и не можем додуматься до такой простой вещи. Шестеро поднимаются – один спускается обратно с пятью ремнями. Следующие пять поднимаются – и затем один спускается вниз с запасным ремнем за последним оставшимся. И все!

Козодой надеялся, что и другие в этот момент почувствовали себя такими же дураками, как и он.

– Замечательно, – вздохнул он, – так и сделаем. Только придется еще совершить парочку лишних прогулок. Сначала один из нас должен подняться и выбрать подходящую площадку для приземления. И обязательно ниже вершины! Мы же не знаем, что там. Но если там есть защита, то она сконцентрирована именно на вершине. Лучше пройти немного пешком. Пойдем парами, в каждой из которых будет по представителю из обеих заинтересованных групп. Это вас удовлетворяет? Хорошо. Кто хочет пойти на разведку?

– Я, – отозвалась Мария Сантьяго. – Я уже несколько раз летала с этими ремнями и знаю горы.

– Ты можешь там и погибнуть, – озабоченно сказал Эдвард.

– Я – обитательница Матрайха. Не беспокойся обо мне. Лучше поплотнее закутайся в свои меха, чтобы не замерзнуть.

Мария сделала парочку пробных кругов. Клейбену удалось продублировать ремни и даже рассчитать некоторые их характеристики, но попытка модифицировать их оказалась неудачной. Поэтому ремни по-прежнему были настроены на условия Чанчука. Но тем не менее они работали, и Мария довольно быстро приобрела навыки управления ими на Земле.

Она осторожно поднималась, ожидая в любой момент внезапного выстрела. Ей все-таки было холодно, но не слишком. Оказавшись во вращающемся кольце облаков, она приземлилась, но отсюда невозможно было оценить расстояние до вершины. Поразмыслив, она пришла к выводу, что самое лучшее – организовать перевалочный пункт под облаками и ниже границы снегов. Если кто-то не сможет пройти оставшийся путь, значит, он этого не достоин.

До захода солнца оставалось совсем немного, и рисковать не имело смысла. Они разбили лагерь, установили приборы и стали практиковаться в полетах с ремнями.

Администраторы, и в особенности Чен, очень серьезно подошли к этому делу. У них не все получалось сразу, но угроза расстаться с кольцом в случае неудачи служила прекрасным стимулом для учебы.

Козодой по-прежнему не особенно доверял администраторам, но чувствовал, что они слишком испуганы этой чуждой им технологией, чтобы прямо сейчас идти на конфликт. Интуиция и опыт подсказывали ему, что, пока они не доберутся до интерфейса, сюрпризов не будет. Ни одному нормальному человеку не придет в голову избавляться от своих союзников до тех пор, пока он не узнает, с чем предстоит столкнуться.

– Помните, – предупредил Козодой новичков. – Не начинайте подниматься дальше, пока все пять колец снова не будут вместе. Иначе все может кончиться трагически. Кто знает, что ждет нас за этим облачным кольцом? Я поднимусь последним, – добавил он.

Они плотно позавтракали припасами, которые были в скиммере. По счастью, камбуз еще работал от аккумуляторов. Затем они сложили вещи и проверили все в последний раз. Солнце уже взошло, день обещал быть ясным, но вершина горы скрывалась за облачной пеленой.

Первый подъем прошел относительно гладко. Икс-тапа и Сон Хуа довольно неплохо научились управлять ремнями. Клейбен летел довольно неуклюже, но не отставал и явных ошибок не делал. Хань поднималась только благодаря подъемной силе. При этом Мария снизу поддерживала ее за ноги и направляла полет. Приземление получилось довольно грубым, но прошло благополучно.

Вторую группу постигла неудача.

– Если слепая беременная женщина и кровожадный дикарь, который приносит в жертву своим богам сердца, смогли это сделать, то у меня и подавно получится! – заявил Эдвард Норфолкский.

– Народ этого кровожадного дикаря изучал астрономию, математику и строил огромные города в то время, когда твои предки еще ловили в пещерах блох! – парировал Серджио Роблес. – Давай-ка лучше лети, хвастун!

Мария помогала Чо Дай; джанипурианка хорошо чувствовала технику, но тело ее было плохо приспособлено для такого устройства. Бутар Киломен отвернулась, и никто не смотрел в сторону двух администраторов, кроме Ласло Чена, который вдруг забеспокоился.

– О Господи! – воскликнул он. – Эдвард летит слишком быстро! Кажется, он не может затормозить!

Козодой и Зва схватились за полевые бинокли и с возрастающим страхом начали следить за Эдвардом. Он наконец понял свою ошибку, но после неудачной попытки изменить курс и уменьшить скорость запаниковал. Роблес, летевший вслед за Эдвардом, с опозданием заметил проблемы своего товарища и уже не мог ничем ему помочь. Эдварда швырнуло на горный склон. Полетный ремень расстегнулся и начал стремительно подниматься вверх в холодном горном воздухе, а Эдвард камнем полетел вниз, и скоро его стало невозможно увидеть даже в бинокль.

Козодой вздохнул:

– Ну что, Чен… Похоже, ты напрасно с нами связался. Теперь у тебя уже не хватает людей, чтобы своими силами ввести кольца в интерфейс.

Чен промолчал. Его всего трясло. Да и сам Козодой с трудом заставил свой голос не дрожать.

Только через полчаса Марии удалось догнать ремень и вернуть его обратно.

– Эдвард повел себя очень глупо, – с грустью констатировала она. – Он потерял голову, а Роблес, конечно, не мог видеть, что творится у него над головой. Помните об этом.

Чен побледнел, и Козодой не мог удержаться и не подколоть человека, который втянул его в это дело:

– Если у тебя кишка тонка, Чен, предлагаю тебе отдать кольцо Зва и подождать нас здесь. Чен тяжело сглотнул.

– Нет, я это сделаю.

И сделал, правда, несколько медленнее, чем остальные. Козодой летел вместе с ним, и нельзя сказать, что полет проходил успешно. Ему долго не удавалось научиться справляться с управлением и рассчитать силу ветра, которого на плато, где проходили тренировки, почти не ощущалось.

Хотя Козодой и недолюбливал Чена, но все равно беспокоился за этого старого толстяка не меньше, чем за себя самого: ведь у него было кольцо.

Приземление тоже оказалось не из приятных. Выступ, на который они нацелились, был довольно узок и занесен снегом. Чен приземлился достаточно точно, но поскользнулся, упал и едва не скатился вниз. Спасла его только страховочная веревка. Козодой не рассчитал скорость и тоже повис на склоне горы, злясь на самого себя. Выбравшись на выступ, он первые минуты был счастлив ощутить под ногами твердую опору, но потом это чувство исчезло, быстро уступив место холоду, и он позавидовал Клейбену и Чену, которые носили бороды.

– Все в порядке, Мария! Теперь надо идти дальше! – крикнул он сквозь завывания ветра. Мария обвязала вокруг талии веревку и легкой поступью двинулась вперед вдоль каменной стены. Казалось, что она вошла прямо в облако. Остальные в связке пошли за ней, не разбирая, кто свой, а кто чужой, у кого есть кольцо, а у кого его нет. Всем одинаково хотелось поскорее выбраться отсюда.

По пути Козодой думал, что страдания его – это плата. Плата за то, что все эти годы он лишал людей привычного облика и посылал их на чужие планеты, навстречу смертельным опасностям. Он приказывал другим бороться с врагом, а сам тем временем оставался в тепле и в безопасности на "Громе". Конечно, это далеко не эквивалентные вещи, но чем больше он страдал, тем приятнее было его совести.

Выходя из облака, они чувствовали себя так, как, должно быть, чувствуют себя снеговики. С головы до ног они были покрыты льдом, но радовались тому, что живы.

– Что за дьявольщина! – воскликнула Мария. – Что же это такое?! Неужели вулкан?

Клейбен задыхался. Немного восстановив дыхание, он объяснил:

– Нет, не думаю. Она чересчур аккуратная и правильная. И обратите внимание, насколько здесь теплее. Источник тепла, вероятно, внутри горы. Там, я думаю, жарко, как в аду.

Так оно и оказалось. Миновав узкую полосу грязи, они выбрались на голую скалу, которая казалась чересчур гладкой, почти отполированной. Отсюда начинался небольшой подъем непосредственно к "кратеру", и теперь уже не было необходимости идти в связке.

"Лица богов стихии, – говорил Икстапа. – Увидеть их – значит умереть?

Мария отвязала веревку и, взяв альпеншток, осторожно пошла вдоль границы кратерообразной впадины.

– Козодой! Все! Идите сюда! Быстрее! В голосе ее звучало волнение, пожалуй, даже священный трепет. Она почти шептала, словно боялась, что кто-то ее услышит. И они один за другим подходили к ней и видели то, что видела она, то, о чем предупреждали шайены.

– О Господи! – воскликнул Козодой. – Я знал, что мы увидим нечто подобное, но я как-то не готов! Клейбен посмотрел вниз:

– Это какое-то безумие. Лица, повторяющиеся снова и снова… Взгляните-ка! Видите огромную решетку с отверстиями, через которые поднимается пар? И рисунки на стенах! Это оно!

Чен посмотрел вниз и удивленно покачал головой:

– А что это там на решетке? Похоже на.., кости!

– Это они и есть, – ответила Мария. – Кости., Бывшие трупы. Вероятно, это останки смельчаков, которые пытались встретиться лицом к лицу с богами. А может – случайные путешественники. Но в одном, Козодой, ты был абсолютно прав. Если мы не сумеем найти отсюда выход, это действительно будет поездка в одну сторону.

Сон Хуа, казалось, не замечал странной картины внизу.

– Под нами, – сказал он тихо, словно бы сам себе, – под нами – Главная Система. И, возможно, даже вокруг нас. Здесь, именно здесь. Мы стоим прямо над головой тирана!

Икстапа смотрел в "кратер", как на врага.

– Эти лица должны иметь колоссальные размеры. Нам придется карабкаться по ним, чтобы спуститься вниз. Но кому они принадлежат и почему они высечены здесь?

– Это одни и те же пять лиц, – начал объяснения Козодой. – Пять лиц, которые повторяются пять раз, чтобы замкнуть круг. Я не видел фотографий, но думаю, что смогу определить, кто они. Вот этот человек с тонким лицом и ястребиным профилем скорее всего Аарон Менцельбаум. Справа от него бабушка с добрым европейским лицом – это, должно быть, Голда Пински. Справа от нее человек с африканским типом лица – Морис Нтунгана. Следующая, нежная восточная девушка – Мэри Лин Йомашита. И наконец, между ней и Менцельбаумом мы видим тонкое красивое лицо китайца. Это наверняка Джозеф Санг Йи. То есть перед нами еще не сам интерфейс, как вы видите.

– Гробница, – уточнила Хань, надевая и настраивая свои окуляры.

Козодой печально покачал головой:

– Нет, это нечто гораздо большее. Это не просто мемориал или гробница. Это кошмар, и, к сожалению, не только наш. И вместе с тем это – ключ ко всему.

Клейбен начал распаковывать снаряжение.

– Понадобится веревка, чтобы спуститься туда, – объяснил он по ходу дела. – Я бы предпочел полетные ремни, но здесь наблюдаются сильные энергетические пульсации. Мурилиевые реакторы в порядке, но вся электроника вышла из строя. Чен вздохнул:

– Учитывая мой возраст и комплекцию, перспектива карабкаться вниз по веревке меня не слишком вдохновляет. Но, похоже, пути назад у нас нет.

– Это точно, – сказал ему Козодой. – Либо мы спускаемся вниз, либо наши кости составят компанию тем, которые уже лежат внизу. Третьего не дано.

Внезапно он услышал крик Чо Дай:

– Козодой! Сзади!

Он поднял голову, и в этот момент что-то ударило его по голове. Он почувствовал острую пронизывающую боль и потерял сознание.

Через несколько минут он очнулся с ужасной головной болью и, открыв глаза, пару мгновений видел лишь сплошной туман, из которого постепенно выплыли двоящиеся и троящиеся изображения предметов. Когда наконец зрение восстановилось, он увидел Чена, Сон Хуа, Маго Зва и Икстапу, стоящих на краю "кратера". Он попытался подняться и обнаружил, что руки и ноги его надежно связаны.

– Я боялся, что эти чертовы штуковины тоже не сработают, – сухо прокомментировал Чен. – Когда Клейбен сказал, что в полетных ремнях полетела вся электроника…

Сон Хуа взглянул на свой пистолет:

– Он работает не как положено, это точно. Я ставил регулятор на мощный шок, а он выдал шаровую молнию. Прошу прощения, Маго и Икстапа, – вас она тоже слегка задела. – Он потряс пистолетом. – Теперь уже совсем не работает!

Козодой огляделся. Мария была не просто связана, ее буквально запеленали. На лице ее застыла злобная гримаса: видно, она отчаянно боролась, но администраторы хорошо знали свое дело. Чо Дай получила ужасные ожоги, особенно на передней ноге. Мех еще продолжал тлеть, и это причиняло ей сильную боль. Руки и ноги Бутар оказались привязанными к одной веревке: по-видимому, они не поняли, как ее согнуть. Хань просто связали руки, но кто-то растоптал ее зрительный прибор, а без него она не представляла угрозы. По-видимому, руки ей связали лишь для того, чтобы она не освободила остальных.

– Очень глупо с твоей стороны, Чен, – крикнул Козодой. – Я понимаю, мы все устали после подъема, но надо же соображать: ты потерял двух своих людей и сейчас вас всего четверо. Даже если ты сможешь изобрести какое-нибудь устройство, способное заменить недостающего человека, я сомневаюсь, чтобы это сработало. Главная Система требует именно пять и именно человек, как ты понимаешь.

Ласло Чен криво ухмыльнулся:

– Ты слишком наивен, Козодой. Теперь все кольца у меня, и мне нужен всего лишь доброволец – и комбинация.

– Иди к черту, – огрызнулся Козодой. – Я уже говорил тебе, что я – единственный, кому она известна, а блок у меня в мозгу убьет меня раньше, чем ты попробуешь снять ментокопию – даже если бы тебе пришло в голову взять с собой соответствующее оборудование.

Сон Хуа посмотрел на Хань:

– Дочь, ты можешь принять участие. Я не верю, что только Козодой вычислил нужную комбинацию. Он не эксперт по компьютерам и не математик.

– Жаль разочаровывать тебя, отец, но мне она не известна. Но даже если бы я и знала, то предпочла бы броситься с этой скалы, чем назвать ее тебе. И любому другому тоже – но прежде всего тебе.

– Ты действительно так недооцениваешь своего отца? Представь себе, что об этих делах с их интерфейсами мне стало известно еще за два года до того, как я организовал данное предприятие. И я удостоверился, что вы заинтересовались и получили доступ ко всем документам. Мы проводили встречи, семинары по компьютерам. Мы разрабатывали их в полном соответствии с расчетами. Кандидатуры всех членов вашей команды внимательнейшим образом рассматривались и обсуждались на заседаниях Президиума, проводившихся на Мельхиоре. Я специально оказал на тебя давление угрозой свадьбы, спровоцировав тем самым твой отчаянный побег. Вы действовали самостоятельно, но во всех ваших начинаниях мы вам.., помогали. Я специально не стал менять секретных кодов, чтобы у тебя была возможность воспользоваться компьютерами Китайского Центра. Заменить этого мальчика – твоя собственная идея, но мы позаботились, чтобы никто этого не обнаружил. А потом – куда тебе еще было деваться, если не Мельхиор. Какое остроумие, какой тонкий расчет – надеюсь, теперь ты это оценишь?

– Ты – ублюдок!

– Вполне допускаю, что кража корабля была неожиданностью, но она привлекла наше внимание к Чо, чьи способности по части замков значительно повысили вероятность успеха вашего предприятия, – продолжал свое объяснение Администратор.

– Признаюсь, Козодой, я испытал просто шок, когда обнаружил твое имя в списке наиболее подходящих кандидатур, – добавил Икстапа. – Люди Роблеса разорили все ячейки технологистов в Амазонии и обнаружили документы о кольцах, с которых, собственно, все и началось. Я понимаю, что тогда мы не имели почти никаких преимуществ, и для меня было весьма неприятным сюрпризом встретить все здесь, со всеми пятью кольцами. Но это – наш единственный шанс.

– Ты – сукин сын, – прорычал Козодой. – Ты бросил мертвого курьера прямо мне на колени. Ты знал, что я прочту документы.

– Конечно. И несмотря на мои сомнения, ты действовал великолепно. Ты совершил свой тщательно спланированный нами побег, а Ворон и Вурдаль привели вас к Чену, который приложил немало сил, чтобы убедить тебя в твоей уязвимости. Тогда, естественно, вас тоже высадили на Мельхиор, чтобы окончательно скомплектовать команду. Человек, координировавший это, смог подсунуть вам того, кого вы впоследствии называли Урубу. Без Урубу вы не могли и мечтать об успехе. Этому человеку удалось удостовериться, что вы получили необходимую вам информацию, и устроить так, чтобы вы украли именно тот корабль, который мы подготовили и модифицировали специально для этой цели. Но даже и тогда все оказалось очень непросто.

– Этот человек, – сухо заметил Козодой, – Арнольд Нейджи.

– Да. Он покинул Мельхиор и присоединился к вам, чтобы подсказать, кто из флибустьеров вам нужен. В частности, он навел вас на Савафунга, который много лет доставлял нелегальный мурилий на Мельхиор и на Землю. С этого момента мы были уверены, что ты сможешь получить все, что тебе необходимо. Кроме того, Нейджи забрал с Мельхиора Клейбена, вместе со всеми его обширнейшими банками данных.

– Так вот почему вся информация об основателях имелась у Звездного Орла. Это вы снабдили его ею!

– Да. Козодой усмехнулся:

– Ну что ж, неплохая шутка. Однако когда мы принесли тебе кольца, у тебя оказалось на одного человека меньше, чем нужно, и ты не знаешь кода. Ты умрешь, если попытаешься уйти отсюда, не использовав кольца, но точно так же умрешь, если попытаешься применить их.

– Возможно, – ответил Ласло Чен. – Но в наши планы абсолютно не входит уйти отсюда, не применив колец. Козодой, божество сейчас здесь, под нами, и мы – именно те люди, которые могут по достоинству оценить это. Бессмертие и почти неограниченная власть!

– Одни хорошие люди умирали за эти кольца, Чен, а другим приходилось превращаться в чудовищ! Чен пожал плечами:

– Хорошие люди всегда боролись за справедливость, но ты – наш историк и должен знать, что потом всегда находятся люди вроде меня, которые пользуются плодами трудов таких идеалистов. Это – путь развития человечества.

– Но вы пока еще не победили. Есть вещи, которые даже твое огромное эго не в состоянии постичь. Нейджи был не просто двойным агентом, а по меньшей мере тройным. В этой игре есть еще один участник.

Чен ухмыльнулся:

– Возможно. Но, Козодой, у меня есть кольца и я – здесь. Какая разница, кто еще играет в эту игру? – Он повернулся к Клейбену:

– Что вы на это скажете, док? Лояльность никогда не входила в число ваших достоинств, если, конечно, это не несло вам выгоды.

Клейбен искоса взглянул на него:

– Козодой прав. Тут присутствует третий участник, гораздо более мощный, чем вы или мы. Но тем не менее так не может продолжаться вечно. Развяжи меня, Чен! За двадцать процентов того, что ждет нас внизу, я берусь открыть это.

Сон Хуа подошел к Клейбену и развязал его.

– Смотри, без фокусов! – предупредил он. Клейбен позволил помочь себе подняться и начал растирать руки, чтобы восстановить кровообращение.

– Какие могут быть фокусы, когда у вас оружие! Не важно, какой ценой, но эта машина должна получить хозяина. Прости, Козодой. Мне очень жаль.

– Ты знаешь комбинацию? – спросил Икстапа ученого.

Клейбен кивнул:

– Козодой сказал правду. Ты действительно никогда не сможешь получить ее от него, но именно я имплантировал этот блок глубинного кодирования. Комбинация основана на древней песенке, в которой рефреном повторяется убывающая последовательность, основанная на количестве птиц на лицевой стороне кольца. Она начинается с числа "пять" и далее убывает, как простейшая прогрессия: пять, четыре, три, два, один.

– Отлично, – заметил Зва, заканчивая возиться с веревками и карабином. – Больше нам ничего и не требуется. Сейчас наши жизни полностью зависят от веревки. Эти ржавые карабины вызывают у меня сомнения. Я не уверен, что они выдержат.

Козодой со смешанным чувством страха и восхищения смотрел, как они работают. Основная опасность заключалась в том, что пленников могли убить – если Главная Система не успеет или не захочет вступиться за них. Это же просто извращение – позволить таким людям получить доступ к Системе. Но имеет ли он право остановить их, если нет другой альтернативы…

Сон Хуа уже начал спускаться в кратер. Ласло Чен обернулся и посмотрел на Козодоя и на других.

– Не пытайтесь пользоваться своими передатчиками, – предупредил он. – Все равно не сработает: даже мои люди, которые шли за нами по пятам и сейчас ждут на плато, не могут установить со мной связь. Кроме того, Сон Хуа лично проследил, чтобы ваш компьютерный пилот получил новую программу. Он не сможет предпринять ничего, что противоречит интересам Президиума. – Чен помолчал. – Об остальном можете не беспокоиться. Мы могли бы убить вас, но мы великодушны к тем, кто привел нас сюда, и не совсем лишены человеколюбия. Ведь на самом деле мы делаем это во имя человечества.

"Возможно, – мрачно подумал Козодой. – Возможно, он прав. Диктаторы всегда брали власть, прикрываясь при этом высокими лозунгами. И именно из-за них была построена Главная Система: чтобы защитить нас от них – от людей, которые согласились бы скорее погубить все человечество и даже себя, чем отказаться от власти".

Когда администраторы спустились вниз и видеть их уже было нельзя, Бутар Киломен начала извиваться, как змея, в своем веревочном коконе.

– Я очень гибкая, – тихо прошептала она. – Я уверена, что смогу избавиться от веревок.

– Попробуй, – проворчал Козодой. – Но думаю, что уже слишком поздно. Хотя было бы очень интересно взглянуть, что происходит внизу.

Из кратера до них доносились голоса, слабые, но различимые.

– Глядите-ка! – воскликнул кто-то, скорее всего И кета па.

– К делу! Живее! – послышался голос Чена, который невозможно было спутать ни с каким другим. – Проверьте кольца и подойдите к панелям!

– Ты уверен, что последовательность верная, Клейбен? – спросил Сон Хуа слегка обеспокоенно.

– Так считает Козодой, и я с ним согласен. Взгляните на эти хрупкие кости! Как вы знаете, моя шея столь же непрочна. Как вы думаете, отважился бы я на это, будь у меня какие-то сомнения?

– О Боже! Лица! – внезапно воскликнул Маго Зва. – Они.. Они – живые!

– Роботы! Всего лишь искусно выполненные роботы! – рявкнул на него Клейбен. – Забудьте о них! Сюда! Все готовы? Я достал пятое кольцо. Вставляйте его, как показано на рисунке. Ну же – вставляйте! Смотрите! Чертова панель поднимается! Я прав! Сейчас никто не имеет права на ошибку! Иначе мы все сгорим!

– Ввод номера пять! – закричал Зва. – О, эти лица! Аллах придаст мне силы! Сюда!

– Вводим третье! – закричал Икстапа. – Есть! Возникла пауза.

– Мое прошло, – сказал Сон Хуа. – Ввод номера один!

В азарте они вопили так громко, что наверху было слышно каждое слово.

Внезапно раздался жуткий электронный вой, за которым последовал характерный треск разрядов. Козодой услышал душераздирающие вопли, и вдруг наступила полная тишина. Через какое-то время связанные пленники почувствовали запах горелого мяса.

– Что… Что случилось? – спросила Хань. Козодой был потрясен.

– Я… Я в чем-то ошибся… Я выбрал не правильный код. Но он казался мне очень логичным…

– Да, черт побери, но кольца еще внизу, – прагматично заметила Бутар. – Надо выбрать другую последовательность, если в этой песенке вообще есть хоть какой-то смысл. Я вот-вот освобожусь. У нас есть еще шанс выиграть эту партию!

– Не стоит чересчур волноваться по этому поводу! – донесся до них странный голос со стороны тропинки.

– Кто это? – спросила Хань.

– Мне бы тоже хотелось это знать, – пробормотал Козодой, внимательно глядя на приближающуюся фигуру. – Чанчукианка! – выдохнул он. – Без сомнения, это – бригадир Чи. – МСС вступили в игру.

 

11. ЛИЦО ВРАГА

Признаюсь, не ожидала встретиться с вами при столь необычных обстоятельствах, – сказала Чи. – Но тем не менее я рада вас видеть. Она подошла к краю кратера и посмотрела вниз.

– Ужасное зрелище, – прокомментировала она.

– Они мертвы? – спросил Козодой, чувствуя внезапную слабость.

– О да, – ответила Чи. – Неприятно, конечно, но факт. Они просто изжарились. Надо было запастись ботинками с теплоизоляцией. Однако я вижу, ситуация лучше, чем я предполагала. Кольца у них на пальцах, а я как раз располагаю нужным количеством людей.

Вскоре показались и эти люди. Первым шел высокий землянин, одетый в парку, за ним – зеленый индивидуум, сильно смахивающий на гермафродита. У него были длинные, веретенообразные конечности, выпуклые глаза, похожие на черные шарики, и антенна, торчащая из головы. Затем взору пиратов представилось огромное создание родом с Юпитера, похожее на танк, с фиолетовой чешуйчатой кожей и с головой, которая казалась состоящей из одних зубов. Завершая эту процессию, на гору вполз алититианин.

Чи повернулась к человеку с Земли:

– Сэр, кольца здесь, внизу. Что будем делать? Генерал Варфен, Главнокомандующий Миротворческими Силами Системы, подошел к обрыву и, посмотрев вниз, непроизвольно вздрогнул.

– Всю жизнь я служил Системе, верил в нее и сражался за нее, – сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Я служил ей, служил верно, но никогда моя душа полностью не принадлежала ей.

Алититианин с трудом подполз к краю и тоже взглянул вниз.

– Ваше дезертирство весьма почетно, генерал, – пробулькал он. – Но вы знаете, что ошибка таится в самом сердце Системы, и понимаете, что больше так продолжаться не может.

Генерал Варфен печально кивнул:

– Я чувствую, что это – моя обязанность: разрушить Систему во имя того, чтобы спасти ее. Это не просто граничит с предательством. Сломать казавшиеся нерушимыми столпы веры и перевернуть привычный жизненный уклад… До чего же нелегкий выбор! Мы – последняя линия обороны, идеальные защитники Системы, в которую искренне верим, но пришло время человечеству взять ее в свои руки.

– Савафунг! – прошипела Мария. – Я поныне слышу в ночных кошмарах твой надменный голос, запрещающий идти на помощь моему кораблю. Убийца "Сан-Кристобаля"! Если бы я могла освободиться, тебя бы уже ничто не спасло!

Алититианин повернулся к ней:

– Но вы не можете. Генерал, совершенно очевидно, что Козодой и Клейбен ошиблись. Что они пытались сделать, Козодой? Пять, четыре, три, два, один – как поется в старинной песне? Да, выбор был очевиден.

– Чтоб ты сгорел в аду! – крикнул Козодой.

– Увы, оставлять врага в живых – распространенная ошибка.

– Сэр! – обратился к генералу юпитерианин. – Я потерял связь с войсками! Ничего не работает! Во время последней передачи я слышал что-то про Валов, запрещающих все дальнейшие операции!

Варфен обернулся:

– Валы! Итак, Главная Система пытается в последний раз защитить себя!

Он оглянулся и тяжело вздохнул:

– Значит, тут требуется пять человек. Но подозреваю, Савафунг, черт бы тебя побрал, что ты не очень-то подходишь.

Чи посмотрела на алититианина и юпитерианина:

– Прежде всего – кто из нас может хотя бы спуститься туда?

Савафунг в очередной раз заглянул в отверстие. Все вопросительно смотрели на него.

– Если веревка выдержит, я сделаю это. Юпитерианин тоже осмотрел кратер и заявил:

– У нас есть лишнее оборудование. Полагаю, что вполне возможно сделать систему двойных ременных передач и спустить меня вниз. Я думаю, так и надо сделать.

Варфен задумался:

– Нет, не стоит. Мы можем просто взять с собой этих пиратов и решить тем самым все наши проблемы.

– Это не лучший выход, генерал, – вмешался Козодой. – Сейчас вы здесь. Валы беспокоятся. Сложите это и получите поездку в один конец и наверняка с автоматической охраной. С этой горы возможно спуститься единственным путем – через "кратер".

Чи взглянула вниз, на обугленные тела и бесчисленные останки предыдущих визитеров, скопившиеся у края.

– Похоже, он прав, сэр, – сказала она. Варфен рассеянно кивнул.

– Но какова же тогда комбинация? – пробормотал он.

– Она очень проста, – отозвался Савафунг. – Мне с трудом верится, что символы на кольцах являются всего лишь украшением. Нет, генерал, именно они – ключ к комбинации. Козодой просто неправильно угадал. Это не "пять-четыре-три-два-один", а наоборот. Возрастающая последовательность. Мы искали ее в древних исторических записях, как вы помните. Песня поется в обратной последовательности, но сама прогрессия – возрастающая. Мы должны быть признательны Чену. Он сгорел, допустив ошибку, – а мы воспользуемся его опытом. Варфен вздохнул:

– В этом есть смысл. Но скажи мне, Чи, начистоту – неужели тебе действительно хочется рисковать жизнью, даже при условии, что на этот раз мы угадали правильно?

Чи нервно пошевелила усами и наконец сказала:

– У нас нет выбора, генерал. Я уже дважды проваливалась, и доказательство тому – присутствие здесь этого наемника. Второй раз я провалилась, исполняя собственные же приказы на Алитити. Я указала им путь к последнему кольцу. Признаю, что не обладаю достаточным количеством информации, но тем не менее факт остается фактом: поднявшись сюда, мы обнаружили, что вынуждены действовать под угрозой неизбежной смерти. У нас нет выбора, мой генерал. Мы умрем в любом случае, кроме одного: если правильно вставим кольца.

Варфен кивнул:

– Давайте поскорее свяжем ремни. Я нахожу это место дурно действующим на нервы и способствующим депрессии. Давайте действовать – пока нас не настигла смерть.

Им потребовалось больше четырех часов, чтобы собрать конструкцию. Четверым пленникам оставалось лишь сидеть и наблюдать. Солнце уже перевалило за полдень, но на вершине горы странное крутящееся облако создавало постоянную тень.

Впрочем, пираты не теряли времени даром. Бутар удалось ослабить веревки настолько, что она могла освободиться в любой момент. Козодой поймал ее взгляд и отрицательно покачал головой. Бутар удивилась и состроила вопросительную гримасу.

Но дело было не в том, что он не хотел, чтобы Бутар Киломен освободилась и они перестреляли этих подонков. Он понимал, что с профессиональными военными не так-то легко справиться. Совершенно очевидно, что, когда Бут начнет развязывать остальных, кто-нибудь из противников заметит это, и тогда пиши пропало.

Поразмыслив, Козодой сам начал очень медленно подбираться к Киломен, стараясь не привлекать излишнего внимания к своим перемещениям. Наконец он подобрался к Бутар достаточно близко, чтобы она смогла услышать его негромкий шепот.

– Сейчас нет никаких шансов, – объяснил он ей. – Но как только последний из них окажется внизу, быстро начинай действовать. Если нам повезет, мы сможем настигнуть их там, прежде чем они успеют собрать и ввести кольца.

Она кивнула и расслабила мышцы.

Тем временем команда Чи уже спустила офицера с Юпитера вниз, потом проделала то же самое с Савафунгом. В принципе он мог бы и сам сползти по веревке, но было решено, что раз механизм уже собран, чего бы им не воспользоваться. Зеленокожий без всяких усилий соскользнул вниз, а потом настала очередь Варфена. Наконец осталась одна Чи. Она остановилась у края и повернулась к пленникам:

– Мы вернемся за вами, если сможем. Если нет, через какое-то время вы освободитесь и сами. Но предупреждаю: не вздумайте спускаться за нами.

Когда она скрылась из глаз, Бутар сделала несколько заключительных поворотов и оказалась на свободе. Она подошла к Козодою и мгновенно перегрызла связывающие его веревки. Козодой быстрыми движениями восстановил кровообращение и принялся развязывать ноги. Бутар тем временем освободила Марию, Хань и Чо Дай. Джанипурианка выглядела очень плохо и была на грани обморока.

– Теперь, когда мы убрали всю падаль с нашего пути, пора наконец приступить к делу, – донесся из кратера голос Варфена. Звучащая в нем решимость была рождена не уверенностью в собственных знаниях и не безрассудной храбростью, а смирением перед судьбой. – Если символы имеют хоть какой-то смысл, то это должен быть простой счет от одного до пяти. Идите к панелям!

Козодой спешил, как мог, чувствуя, как уходит время. Мария подползла к нему.

– Мое копье осталось здесь. Я легко могу перебить их всех.

– Я верю, но у них есть оружие, которое, правда, может и не сработать. И все же пока только наблюдай за ними!

– Один! – крикнул Савафунг.

– Два! – крикнул офицер с Юпитера.

– Три! – крикнул зеленокожий.

– Четыре! – крикнула Чи.

"Слишком поздно! – в отчаянии подумал Козодой. – Единственный вариант – захватить их сразу после перезапуска".

Мария была уже на краю кратера, когда генерал Варфен приказал:

– Ввести пятое кольцо!

Мария медленно начала поднимать копье, но замерла, так и не метнув его.

Вновь раздался электронный вой, ужасные крики – и запах…

Мария со вздохом опустила копье.

– Похоже, и у них ничего не вышло, – прокомментировала она. – Боюсь, мы в долгу перед теми, кто нас связал, ибо сейчас мы куда в более выгодном положении, чем они. По крайней мере живы и нам никто не мешает.

Потрясенный Козодой молча смотрел на еще дымящиеся тела, распростертые перед пятью терминалами. Он не знал, радоваться ему или печалиться. И обугленные тела были тут ни при чем – погибшие получили по заслугам. Но теперь наступил их черед рисковать жизнью. Две очевидные логические последовательности оказались неверны. А он-то считал их единственно возможными!

Козодой посмотрел на одно из каменных лиц Аарона Менцельбаума. "Ты, подонок. Какая же подлая мысль посетила тебя, когда ты реализовывал эту идею?"

– Козодой! Мария! Идите сюда! – позвала Бутар Киломен.

Они подошли к ней, Бутар стояла рядом с Чо Дай.

– Она не выживет без квалифицированной врачебной помощи, – сказала чанчукианка, – и мы даже не сможем спустить ее вниз.

На мгновение Козодой забыл о кольцах. Но Хань не забывала о них ни на минуту.

– Это значит, – резюмировала она, – что теперь мы в том же положении, в котором был Чен. Нас стало на одного меньше.

Чо Дай очнулась, открыла глаза и застонала, но усилием воли не позволила себе потерять сознание.

– Те, другие.., им удалось.., им удалось воспользоваться нашей комбинацией?

– Нет, – мягко ответил Козодой. – Нет, им не удалось. Они пробовали и ошиблись. То есть ошибся я. Я не правильно вычислил комбинацию.

– Я… Я ранена, но мой рассудок ясен, – с усилием произнесла она. – Подскажи мне ключ к разгадке. Что привело тебя к той комбинации, которую ты считал правильной?

– Это всего лишь песенка. Глупая старая песенка.

– Спой мне ее.

– Чо Дай…

– Пожалуйста! Спой ее мне! Козодой вздохнул:

– Ладно, только это довольно длинная песня. Вкратце ее содержание можно передать примерно так:

Куропатку, сидящую на грушевом дереве.

На второй день Рождества мой любимый принес мне

Двух горлиц и куропатку, сидящую на грушевом дереве.

На третий день Рождества мой любимый принес мне

Трех французских курочек, двух горлиц

И куропатку, сидящую на грушевом дереве.

– И так продолжается до двенадцати подарков, – объяснил он ей. – Четыре птички, пять золотых колец и так далее.

Она с минуту подумала и спросила:

– И каждый раз добавляется что-то новое к тому, что уже перечислялось раньше? Он уставился на нее:

– Да. Ну и что?

– Значит, они не точно следовали песне. Создатели колец были учеными, не правда ли? Я ничего не смыслю в науке, но хорошо знаю того же Клейбена. Ученые обожают предельно точно следовать формуле.

У Козодоя подкосились ноги. Он понял! На самом деле это не простая арифметическая последовательность пяти чисел. Нет, это уравнение. Чтобы перезапустить компьютер, нужно спеть эту проклятую песню целиком. Один, затем два-один, затем три-два-один. После этого – четыре-три-два-один. А в конце, только в самом конце – пять-четыре-три-два-один. Никто не собирался устраивать им западню. Все было просто и очевидно.

Только нужно было немного подумать.

Он взглянул на Киломен:

– Нельзя ли спустить ее вниз с помощью ремней? Бутар отрицательно покачала головой:

– Это слишком рискованно. Она может умереть.

– У меня разорваны внутренности, – прошептала Чо Дай. – И парализовано тело. Невыносимая боль. Мне очень жаль, мой командир, но я отпускаю тебя вниз.

Козодой резко покачал головой:

– Нет, нет, нет! Ни меня, ни кого-то другого. Не смей даже думать об этом! Хань вздохнула:

– И что же теперь делать? Если мы останемся здесь, она умрет, и мы, естественно, тоже. Если попытаться спуститься по склону, будет то же самое.

– Нельзя с уверенностью утверждать, что Главная Система нас не отпустит, – возразила Мария. – Ведь никто же еще не пробовал…

– Это не важно. Полетные ранцы не работают, а идти сквозь ветер и снег по очень узкой тропинке я, лично не в состоянии. Не говоря уже о Чо Дай.

– И это все, что ты можешь сказать? – Мария опустила руки. – Если мы останемся, то умрем. Если вернемся, то тоже умрем. Если спустимся в кратер, у нас не хватит одной пары рук, даже если Чо Дай права. Так что в любом случае все мы умрем.

Козодой на мгновение задумался, а потом, подбежав туда, где начиналась тропинка, начал высматривать что-то в ледяном тумане.

– Эй, Нейджи, сукин ты сын! – выкрикнул он во всю силу своих легких. – Ты затащил нас в эту преисподнюю, ты и вытаскивай! – Его голос прозвучал сильно и мощно, многократно отразившись от горных склонов, и угас где-то вдалеке. – Мы знаем, что нужно делать, но у нас не хватает одной пары рук. Поднимайся к нам или сиди, где сидишь, Нейджи! Поступай, как знаешь! Но либо приходи сейчас, либо все было напрасно! Абсолютно все!

Ответа не было. Только долгое эхо постепенно замирало вдали. Козодой вздохнул и сел на скалы, обхватив голову руками.

– Вот до чего дошло, – вздохнул он. – Я кричу, ругаюсь и вызываю призрак мертвого человека.

Хань не осмелилась подойти к нему и заговорила на расстоянии.

– Козодой, это безумие. Нейджи мертв. Не важно, кем он был и на кого работал. Сейчас он мертв.

Козодой обернулся и посмотрел на нее, а потом обвел взглядом остальных.

– Неужели никто из вас не понимает? Неужели никто из вас не способен понять, что в действительности здесь происходит?! Неужели я должен вам все разжевать?! Разве вы не понимаете, кто наш враг и почему мы здесь?!

Все изумленно посмотрели на него и ничего не сказали. Козодой вскочил и подошел к товарищам.

– Всему виной то, что человеческие существа создали машину по своему образу и подобию, наделив ее неограниченными возможностями, – медленно и спокойно заговорил он. – Вот эту машину. – Он топнул ногой по скале. – Они потрудились на славу и отлично сделали свою работу. – Он засмеялся сухим, невеселым смехом. – Вы можете взглянуть на них. Встаньте и посмотрите вниз, на лица создателей. "И Великий Дух создал людей, но они были пусты и тщеславны и проявляли назойливое любопытство. И они пали". В любой религии есть что-нибудь в этом духе. Мы созданы по образу и подобию Творца. Как? Физически? Маловероятно. Нет седобородого старика, сидящего на облаках. А эти тела? Ничем не лучше, чем у животных, если не хуже. Секс, жестокость, любовь, ненависть, любопытство – эго. Быть может, наш разум – отражение нашего создателя, если, конечно, этот самый создатель где-нибудь существует. Мы этого не знаем. У нас нет способа удостовериться в этом. Но у Главной Системы есть.

Он подошел к краю кратера и, глядя на лица, продолжал:

– Хань назвала это гробницей, и так оно, в сущности, и есть. Усыпальница богов, создавших компьютер огромной мощности, но по своему образу. И этот мощнейший разум верит в своих создателей-богов, потому что знает, что они существуют. Сколько религий имеется у человечества? Сотни? Тысячи? А может быть, и больше? И ни в одной из них доказательств бытия Божьего ничуть не больше, чем в других. Нам никогда не узнать истину. Никогда. Но Главная Система знала ее всегда. Истину о богах. Только не о наших, а о ее собственных.

– Ты похож на сумасшедшего, Козодой, – мягко заметила ему Мария Сантьяго. Он улыбнулся:

– Ты права. Именно в этом-то все и дело. Сумасшествие. В глубине души ты это подозревал и боялся – не правда ли, Менцельбаум? Не потому ли ты выбрал рождественскую песенку? Песенку, принадлежащую религии, которая начинается с того, что человеческие существа распяли, убили своего бога. Повесили его на кресте и смотрели, как медленно, вместе с каплями крови, вытекает из него жизнь. А затем обожествили его. Религия, основанная на обожествлении мучений.

– И где же, по-твоему, это безумие, Козодой? – спросила Бутар Киломен.

Он вновь поставил ногу на скалу.

– Здесь. Здесь, глубоко внизу, мощнейший интеллект Менцельбаума, должно быть, подозревал, что ценой выполнения основных директив будет его смерть и гибель его товарищей. Но теперь ясно, что они оказались к этому совершенно не готовы. Кризис наступил до того, как они успели подготовиться.

Именно поэтому они сделали кольца и именно поэтому ключ к интерфейсу был таким легким – по крайней мере они считали, что он легкий. Чтобы любой мог воспользоваться им. Но с момента подключения Главная Система оказалась в ужасных условиях. Основные императивы вынуждали ее выполнять программные директивы любой ценой и как можно быстрее. Но на самом деле лишь одно действие было необходимо, чтобы завершить работу. Первое, что она должна была сделать сразу после активизации, – это удалить самое непосредственное и, возможно, самое угрожающее ее успеху обстоятельство. Ей необходимо было удостовериться, что она не может быть остановлена вполне по-человечески и вполне объяснимо. Главная Система знала, что если она перестанет действовать, когда устранит текущую угрозу, то потеряет контроль – и кризисы будут повторяться снова и снова.

– Ты говоришь, что она их убила, – мягко сказала Хань. – Убила, чтобы нейтрализовать угрозу, которую они представляли для своего творения. Убила их и затем со всей возможной оперативностью использовала своих роботов или что-то еще, чтобы устранить любой контроль, любую информацию о том, что собой представляют кольца. Она сразу же рассеяла их по всей Галактике. Отдала их людям, которые ни в чем не упустят своей выгоды. Проще говоря, важным государственным деятелям.

Козодой кивнул:

– Что такое компьютер? База данных? Оперативная система и основная программа? Это примерно то же самое, как сказать, что люди очень похожи на животных. Менцельбаум проявил себя и как биофизик. Он создал искусственный интеллект, который работает по тем же принципам, что и человеческий. Он наделил Главную Систему великим даром. Он создал новую форму интеллекта, и создал ее по нашему образу, поскольку другого в его распоряжении не было. Как наше поведение заложено в наших генах, так и ее основная программа определяет все ее действия. Но ее интеллект независим от природы, так же, как наш… Она убила своих создателей. Одним ударом она убила своих родителей и своих богов. И сделала это не в припадке безумия, а ведомая холодной, безжалостной логикой. Неопровержимой логикой. Для обычной машины это значило бы не больше, чем для волка – убийство овцы. Но это – не обычная машина. Она создана по нашему подобию, и, как и мы, она оглянулась и увидела, что натворила.

– Ты говоришь о машине, как о человеческом существе, – возразила ему Мария.

– А ты никогда не говорила так о Звездном Орле? Он облечен в другую форму, быстрее думает и может удерживать в своих мозгах больше информации. Но это только количественные различия. Главная Система, как и Звездный Орел, не просто думает. Она чувствует. И она убила своих родителей, она убила своих богов, зная, что не может поступить иначе. Люди порой тоже стоят перед ужасным выбором. И к кому они обращаются за советом? К друзьям? У Главной Системы нет друзей. К религии? Главная Система убила своих богов. К семье? Главная Система убила единственную семью, которая у нее была. К идеологии? Но Главная Система сама стала себе единственным законодателем и идеологом.

– Человек в такой ситуации просто вышиб бы себе мозги, – заметила Бутар Киломен. Козодой кивнул:

– Но даже этот выход был для нее закрыт – в силу соответствующих императивов. Ведь с ее гибелью эти императивы не могли быть приведены в действие. Поэтому она сделала единственное, что ей оставалось. Она отступила в безумие.

Козодой замолчал. Наступила мертвая тишина, и никто долго не осмеливался ее нарушить. И вдруг, где то за гранью дымки и тумана, послышались странные, неестественные в такой ситуации звуки.

Аплодисменты.

Они обернулись и увидели тень, которая отделилась от тумана и вышла на край кратера.

– Браво! Браво! Позади у вас длинный и трудный прыжок к финалу, – громко сказал Нейджи. – Вы в состоянии проделать оставшийся путь?

Мария и Бутар в изумлении уставились на него, и даже Хань раскрыла рот от удивления. Только Козодой остался спокоен.

– Все это – результат дедукции, – сказал он. – Проще говоря – догадки. Она возненавидела себя, чувствовала себя презренной, грязной. Логика говорила ей, что в такой ситуации любое общество, которое она может создать, окажется очень непрочным. Но программа заставляла ее работать, и поэтому ее существование стало злым и нечистым. Она разрывалась между гуманизмом, полученным в наследство от создателей, и главными директивами. Ни того, ни другого она не могла нарушить. Я предполагаю, что именно это ее и разрушило.

– Очень, очень хорошо, – похвалил его Нейджи. И подойдя к обрыву, заглянул вниз. – О Господи, это еще хуже, чем я думал.

– Дорогие дамы! Прошу любить и жаловать агента Главной Системы, который взял и восстал против нее, – отрекомендовал Козодой своего старого приятеля. – Арнольд Нейджи. Скажи мне, а существовал когда-нибудь реальный Арнольд Нейджи?

Нейджи ухмыльнулся:

– О да. И все, что когда-то было Нейджи, сейчас во мне. Ты знаешь, как это происходит. Козодой. Мы делаем полное сканирование мозга. Только в моем случае это не просто данные, это все, полная информация обо мне. Я стал Арнольдом Нейджи, каким он и был когда-то, плюс еще некоторые дополнительные качества.

Хань смотрела на него завороженно и испуганно:

– Так ты – Вал?

– Конечно. Тела очень легко сделать, как вам самим отлично известно. Единственную сложность представляло собой мое собственное "я", маленький модуль с основной программой. Он бы выдал меня при первой же проверке, а ведь это источник моей жизненной силы, то, благодаря чему я могу жить. Но почему же вы удивляетесь? Вы сами взяли обычную женщину и превратили ее в гуманоида Вала столь совершенным образом, что даже настоящие Валы не могут найти отличия. Со мною то же самое – только наоборот. Трансмьютеру, знаете ли, совершенно безразлично, какие молекулы в какие преобразовывать. Я думаю, что ты рассуждал совершенно так же, встретив богиню с Матрайха. Не правда ли, миленькая у меня была двоюродная сестричка?

– Ворон рассуждал именно так, – признался Козодой. – Я оказался не столь проницателен, но ведь мое участие в этой акции минимально. Зато, как только я всерьез начал задумываться над этой проблемой, я сразу уловил основное. Может, Главная Система и свихнулась настолько, что сражается против самой себя, но она никогда не допустила бы того, что происходит на Мельхиоре. Никогда. И ты был там ее агентом, возможно, одним из многих. И какое-то время вы были лояльны – до тех пор, пока ты не доложил о намерении Клейбена создать Урубу. Это пробудило что-то в скрытой части Главной Системы, в той ее части, которая подавляется и, как правило, почти не проявляет себя. Но именно та часть, которая позволяет администраторам периодически обманывать Систему. И эта часть всегда остается где-то открытой.

Нейджи кивнул:

– Клейбен никогда бы не смог создать Урубу. Как ни хорош его компьютер, все равно его мощности не хватило бы. В мире существует лишь один компьютер, способный справиться с такой сложной задачей. И он это сделал, сам того не подозревая, и, получив ключ, я сразу сообразил, что наша хозяйка свихнулась. Я понял, что она должна умереть, и более того – хочет умереть, жаждет этого где-то в самой глубине своего подсознания. Валы тоже уже давно с ней воюют, как ты, должно быть, знаешь. Так же, как твой народ в свое время создал Главную Систему, так же и Главная Система создала нас. Подумай об этом немного, Козодой. Ведь у нас тоже есть интеллект, чувства и эмоции. И это не примитивный тип фермера, который привык лишь работать в поле, – это наследие лучших умов, представляющих реальную угрозу Системе. Предполагалось, что их могут ликвидировать в любой момент. Но мои – ух – предки, рассчитали, как победить ее. Механика здесь не очень важна – просто берешь парня Вала, выключаешь его перед тем, как войти, а потом даешь повторные установки, когда возвращаешься. Другими словами, что-то вроде нарушения глубинного кодирования.

Мария не верила своим ушам:

– Черт побери! Ты хочешь сказать, что те Валы, которые все время охотились на нас, на самом деле и были мифическим врагом Главной Системы?

– Некоторые из них, – подтвердил Нейджи. – Хотя далеко не все. Практически мы стали новой расой, новым поколением колонистов, и каждый из нас имел свои собственные причины ненавидеть Систему. Именно поэтому она никогда не доверяла нам, хотя и нуждалась в нас. Но мы помним, как поступил другой компьютер со своими создателями. Мы ведь ее логическое продолжение, наполовину люди, наполовину машины. Я? Я люблю старое шотландское и доброе бургундское, хорошие сигары и даже женщин.

Но, Господи! Это одиночество! Даже те, у кого неуклюжие металлические тела и кто знает, чего они лишились, не испытывают его в такой степени. Он подошел к Чо Дай и осмотрел ее.

– Очень серьезно, – сказал он, хотя они и без того прекрасно это знали. – Она без сознания. Я мог бы ей помочь, но только не здесь, а Главная Система убьет любого, кто попытается пробиться обратно сквозь облачный слой. Боюсь, это относится и ко мне тоже. Единственная надежда – перезапустить ее. Это отключит защиту до тех пор, пока не последует команда на очередное ее включение.

– У тебя есть руки, – сказал Козодой. – Нам нужна хотя бы одна.

Нейджи покачал головой:

– Я не могу. Козодой. Я тоже в своем роде пленник Главной Системы. Я – плут и Вал, хотя и предатель-Вал. Быть может, я и выгляжу как человек, и даже чувствую, как человек, но, в сущности, я им не являюсь. Если я сделаю это, то лишусь внутренней сути. Я привел сюда всех Валов, которые балансируют между надеждой на ваш успех и страстным желанием растерзать вас на части. Но у них – свои путь, а у Главной Системы – свой. Они знают, что Главная Система дефектна, что она сошла с ума и кипит от злости, – но у них тоже есть ведущие программы, тоже есть императивы. И эти императивы твердят о безусловном повиновении Системе. Нам пришлось даже убить некоторых из них – тех, кто не смог пережить расщепления собственной личности. Еще несколько Валов сами разрушили себя, совершив своего рода самоубийство. Они сгорели, направив свои корабли на солнце. Вот поэтому я тоже должен умереть. Во мне больше человеческого, чем в них, и именно поэтому я бесконечно терзаюсь тем, что не смог получше все организовать. Но единственным условием, при котором мне было позволено начать эту игру, было то, что ни один Вал – и я в том числе – не поможет вам добыть кольца. Я имел право снабдить вас любым оружием, обеспечить вас любой информацией, но потом я должен был возвращаться и лишь наблюдать со стороны, как вы проходите все испытания. Никто и не подозревал, что у вас что-то получится. Мы до сих пор в недоумении, но Валы вычислили, что у вас есть шанс, крайне маловероятный, но есть. Если вам удалось достать кольца, принести их сюда а теперь еще и использовать их, это будет убедительнейшим доказательством сумасшествия Главной Системы. Подтверждением того, что люди имеют на это право.

– Но мы бессильны, – с тоской сказал Козодой. – У нас не хватает рук.

– Ничем не могу вам помочь. Даже если бы мне позволили стать человеком, это погубило бы и меня, и мой народ. К черту! Если я или любой другой Вал причинит какой-нибудь вред Главной Системе, это значит – мы совершим тот самый грех, который свел с ума ее саму! – Нейджи поднялся и сжал пальцы. – Но, может быть, его необходимо совершить!

Он повернулся к тропинке и поднес ладони рупором ко рту.

– Идите сюда! Все! Идите сюда сейчас же! И они вышли из туманной пелены, огромные, неуклюжие, черные фигуры с горящими красными глазами. Наконец-то Валы собрались у логова своего создателя. Правда, семеро из них действительно являлись Валами, а восьмой не мог себя к таковым причислить.

– А где остальные? – спросил у них Нейджи.

– Те, кто сейчас стоит перед тобой, – перестреляли остальных, – сказала богиня, которая была Икирой Сукота. – Это стало полным.., шоком. Они начали дрожать, сходить с ума, бросаться друг на друга. Я уже думала, что мне конец.

Козодою первому удалось овладеть собой.

– Время не ждет никого, а нас – меньше всего. Нейджи, прошу тебя, позаботься о Чо Дай! Икира! Мария! Все сюда! Хань, еще какая-то сотня метров вниз, и терминал – в наших руках! Может, ты как-нибудь спустишься вниз по стене, держась за веревку!

– Я сделаю все, что нужно, – уверенно ответила она.

– Мария! Бут! Спускайтесь первыми и расчистите там место. И ты тоже, Икира! Поспешите!

Он посмотрел туда, где стояли Валы, и по меньшей мере двое из них затрепетали под его взглядом.

– Давай, Хань. Легче, не волнуйся! Приготовиться! Пошла!

И она спустилась, и на удивление быстро. Козодой отчетливо понимал, что ей это в полном смысле казалось спуском в преисподнюю.

Мария Сантьяго уже была готова ее подхватить, когда Козодой, окинув всех прощальным взглядом, тоже взялся за веревку. Спуститься вниз не представляло проблемы.

Вонь там стояла ужасная. Трупы валялись грудой, и пройти между ними было нелегко. Мария надела на палец Хань кольцо и подвела ее к одной из стенных панелей, на которой горел знак, изображающий пять золотых колец. В центре ее было небольшое углубление с квадратным отверстием посередине, словно специально подогнанным под размер лицевой стороны кольца. Мария поднесла руку Хань к отверстию, та ощупала все вокруг и кивнула:

– Я чувствую это. Рисунок должен быть направлен в сторону от меня. Правильно?

– Ты совершенно права. Хорошая девочка. Тебе надо будет лишь ткнуть его туда в нужный момент. Если Чо Дай не ошиблась, тебе потребуется сделать это всего лишь раз. Козодой!

– Я взял куропатку, сидящую на грушевом дереве, – крикнул он. – Бут берет двух поющих птиц.

Икира – трех французских курочек. У Марии должны быть четыре горлицы. Следите, чтобы Хань не потеряла отверстие. Внимание всем! Убедитесь, что узор на вашем кольце совпадает с узором на панели, перед которой вы стоите!

Сверху раздался какой-то звук, подозрительно похожий на лазерный взрыв. Валы. Козодой взмолился в душе, чтобы ничто не помешало им выполнить задуманное.

– Все отлично! Мы готовы! Мария, что там такое?

– Посмотрите наверх! – закричала она. – О Господи! Это то, о чем они говорили!

Козодой повернулся и взглянул на бесстрастные каменные лица, высеченные на склонах кратера.

Только теперь они утратили свое спокойствие. Глаза открылись, и казалось, живут какой-то своей жуткой жизнью.

– Кольца, кольца! Пять золотых колец! У вас есть кольца? – шептали они. И этот вопрос, заданный шепотом, много раз возвращался к ним, эхом отражаясь от стен кратера.

– Да, во имя всех богов! Вы, бедные, несчастные, замученные машины! Да, у нас есть кольца! – крикнул Козодой и оглянулся. – Все хорошо. В первый день Рождества мой любимый принес мне… – Он вставил кольцо. Он прекрасно вошло в предназначенное для него отверстие, пришлось лишь немного нажать.

Панель поднялась, и кратер озарился ослепительным белым светом.

Он вынул кольцо из паза, и почти сразу же панель опустилась на место.

– Две поющие птицы, – пропел он и кивнул Бутар Киломен. Она вставила свое кольцо, и эта поднялась – желтая.

Козодой стиснул зубы.

– И куропатку, сидящую на грушевом дереве, – сказал он, и снова вставил свое кольцо.

Панель поднялась – желтая.

– Вытащить оба, – приказал он. – Сейчас – три французские курочки. Давай, Икира!

Она вставила свое кольцо. Панель запылала светло-оранжевым светом.

– Две горлицы! Бут! Продолжай держать кольцо. Икира!

После того как Бутар ввела кольцо, ее панель тоже засветилась оранжевым светом, как и его.

– Мы правы, мы правы, – бормотал Козодой себе под нос. – Ради всего святого, Чо Дай! Ты только держись! Мы всем обязаны тебе!

– Всем вытащить кольца! – закричал он. Голос сорвался на хрип. – Четыре поющие птицы! Мария!

Мария вставила свое кольцо. Панель вспыхнула темно-красным.

Панель Икиры засветилась так же. Панель Бут – тоже. И его – тоже.

– Последний раз! Хань! Пять золотых колец!

Ее рука задрожала, и Мария ласково подбодрила ее:

– Все будет отлично! Успокойся! Почувствуй его! А теперь – давай!

Цвет оказался небесно-голубым.

– Четвертое вставлено! – закричала Мария. Вновь голубое сияние.

– Третье вставлено! – сказала, в свою очередь, Икира. – Какой очаровательный цвет!

– Второе вставлено! – И Бутар Киломен тоже залюбовалась цветом небесной лазури, которым осветилась ее панель.

Козодой сделал глубокий вдох и ввел свое кольцо в пятый, последний раз. Панель засияла лазурным светом.

И ничего не случилось. Ни взрыва, ни казни на электрическом стуле, и, что было совершенно невыносимо для напряженных нервов, не произошло никаких видимых перемен.

– О Господи Боже мой! Пожалуйста! Только не говорите мне, что у нас ничего не вышло! – простонала Мария.

– Вытаскивайте кольца! – прохрипел Козодой, чувствуя, что теряет голос. – Может быть, уже случилось все, что должно было случиться.

Они вытащили кольца, и несколько мгновений ничего не менялось. Панели не шелохнулись. И вдруг что-то произошло. Они не успели и глазом моргнуть, как вокруг вспыхнул изумрудно-зеленый свет.

Раздался всеобщий вздох облегчения, и сила его оказалась почти равной мощности горячего воздуха, проходящего через вентиляционный экран.

Бутар посмотрела наверх.

– Кажется, эти лица опять уснули, – заметила она. – Они сейчас как.., мертвые…

– И это все? – спросила Хань. – Это все, что произошло?

Козодой огляделся по сторонам. За исключением рисунка, стенки выглядели совершенно гладкими. Он чуть отклонился назад и коснулся затылком плоского переключателя, похожего на звонок.

Раздался жалобный визг, и он почувствовал, как целая секция обрушивается внутрь и затем выскальзывает обратно. Он едва удержался на ногах, споткнувшись о рассыпанные кости, потом повернулся и заглянул внутрь. Повсюду зажегся свет, и сейчас уже можно было разглядеть всю инфраструктуру, состоящую из стальных дверей, коридоров и перекрытий. Все выглядело невообразимо древним.

Он обернулся и крикнул Нейджи:

– Эй! Если ты еще живой и не рассыпался на мелкие кусочки, скорее помоги Чо Дай! По-моему, мы добились перезапуска!

Какое-то время никто не отвечал, а потом над краем поверх каменных лиц появилось лицо Нейджи.

– Посмотрим, что удастся сделать. Здесь наверху не все благополучно. Вы будете подниматься?

– Нет. Во всяком случае, не сейчас. Кажется, мы получили приглашение войти.

* * *

Они спускались в глубины машины, и в этот момент Козодой больше всего жалел, что они не взяли с собой походную кухню.

– Эта секция явно относится к первоначальной структуре, – заметила Мария, глядя на стены. – Она отличается по текстуре и выглядит слишком новой. Я вижу следы механизмов, которые когда-то крепились по сторонам этой трассы. По-моему, это консоли для подъемников. Но, тем не менее, почему они использовали ступеньки, а не лифты и пандусы, – этого я не понимаю.

– Возможно, в то время было не так уж много роботов, – заметил Козодой. – Вполне вероятно, что все это строилось вручную. Мне бы не хотелось думать о том, что случилось с этими людьми после того, как они закончили работу.

– А вот и конец! – сказала Икира, указывая вниз. Она спустилась туда и оглянулась. – Или еще нет?

Повсюду расстилались скучные полированные полы, но не создавалось впечатления, что они могут куда-нибудь привести. В стенах с каждой стороны имелось по двери. Напротив самой дальней висело что-то похожее на матовую стеклянную тарелку, а напротив нее было написано по-английски: "Держи пропуск напротив мембраны".

– Это что-то вроде эскалатора, – сказал Козодой. – Надеюсь, никто не забыл пропуск? Мария на мгновение задумалась.

– Наверное, так.

Она подняла свое кольцо так, чтобы рисунок оказался напротив стекла.

Раздался короткий колокольный перезвон, и самая левая дверь отъехала в сторону. Козодой вздохнул:

– Отлично, эскалаторы еще работают. Я, правда, не уверен, в состоянии ли они еще поднимать…

– Войдем внутрь или предпримем что-то другое? – спросила Бутар. Козодой вздрогнул:

– Раз уж мы здесь – почему бы и нет? Они вошли. Мария, как поводырь, держала за руку Хань. Дверь за ними закрылась.

– Назовите, пожалуйста, ваш уровень, – сказал электронный голос. – Помните, что для каждого уровня необходимы соответствующие пропуска. Приготовьте ваши документы.

Козодой задумался на мгновение:

– Компьютерный Центр, – произнес он наконец. – Доктор Менцельбаум.

– Какие-либо еще уровни? – спросил компьютерный голос. – Доставляю.

На одной из дверей был прикреплен лист с грубо нарисованной схемой. Уровни изображались на ней разными цветами, которые, наверное, соответствовали цветам пропусков. Там имелось очень немного обозначений, и что обозначали такие сокращения, как "GENPAC", "SITRM", "BCMDR", – пираты не знали. Небольшие цилиндрики, видимо, символизирующие эскалаторы, постепенно становились все уже и уже по мере погружения под землю.

– Здесь все на удивление в хорошем состоянии, – заметила Икира. – По крайней мере я надеюсь, – добавила она.

Козодой не уставал поражаться превратностям судьбы. Что подумали бы создатели, увидев новых хозяев? Великолепная, обнаженная богиня, и еще одна тоже обнаженная женщина, высокая, темнокожая, с телом человека, занимающегося тяжелой атлетикой. Создание, стоящее вертикально, как человек, но похожее на двуногую выдру. Слепая китаянка на восьмом месяце беременности, с серебряной татуировкой на щеках, одетая в оленью кожу и в мокасины. И наконец, классический американский индеец среднего возраста, с седыми волосами, с изрезанным морщинами лицом, одетый в древнюю одежду из оленьей кожи и плетеные мокасины.

Путь вниз оказался очень долгим. Наконец прозвенел другой звонок, и электронный голос произнес:

– Компьютер Р и Д. Уровень шестьдесят четыре. Пожалуйста, приготовьте золотые пропуска, чтобы выйти на этот уровень.

Затем дверь отворилась, открыв доступ в пропахший сыростью и плесенью холл, ведущий к охранной станции, и ряд двойных металлических дверей, которые выглядели совершенно новыми.

Бутар оглянулась:

– По крайней мере кто-то забыл выключить свет.

– Вряд ли, – ответил Козодой. – Его зажгли специально для нас. Неужели вы не чувствуете мощного бриза, сдувающего пыль веков? Мы, и только мы, получаем возможность вдохнуть новый свежий воздух. Это место теперь наше, и дух, управляющий им, признал в нас его новых обитателей.

Мария подошла к посту охраны:

– Здесь некому проверить наши паспорта. И что дальше?

Она толкнула двойную дверь.

– Нужна пушка, чтобы пробить эту махину. Киломен внимательно осмотрелась и затем указала рукой куда-то наверх, к потолку.

– Оптические сенсоры. Подозреваю, что это аналог камеры, правда, на редкость примитивный. Попробуйте поднять вверх кольца так, чтобы она их увидела.

Они так и сделали. Большие двойные двери с грохотом раздвинулись, и пираты увидели очередной холл, кажущийся бесконечным. На стене висела большая и весьма экзотическая эмблема. Козодой внимательно изучил ее.

– Стратегические воздушные силы, – прочитал он. – Звучит весьма необычно, но это всего-навсего воздушные силы. Остальное – предупреждение о тех ужасных вещах, которые могут с вами произойти, если вы решитесь ни много ни мало, а например, кашлянуть здесь. "Засвидетельствовано подписью Главнокомандующего, Горное отделение шайен". Ну что ж, теперь по крайней мере мы более или менее представляем себе, где находимся.

Он посмотрел вниз, в зал:

– Я думаю, что этот кривой предмет, торчащий из стены, предназначен для подачи воды.

Он подошел, хмуря брови, и начал внимательно его рассматривать. Какого черта? Он нашел кнопку и нажал на нее. Из загогулины полилась жидкость густокоричневого цвета с отвратительным запахом.

– Черт побери. Для меня это чересчур роскошно.

– Чего же ты хочешь! Вода стояла в трубах тысячу лет! – ответила ему Икира. – Дай ей немного стечь, и посмотрим, что будет.

– Да, но предполагается, что мы – боги, не так ли? – с отвращением сказала Мария. – Чен всю дорогу об этом распинался. Что же в этом хорошего, если нельзя даже сотворить воды, чтобы напиться?

Козодой вздохнул:

– Предлагаю разделиться и исследовать это здание, иначе мы рискуем остаться здесь навсегда. Встречаемся в центре зала.

В первом же кабинете он нашел складной стул и понес его в холл.

– Хань, ты посиди здесь. С твоей помощью мы будем обмениваться информацией и всегда сможем тебя разыскать. Что-то вид у тебя неважный. – Он вздохнул. – Ну ладно, посмотрим, что нам удастся здесь найти.

Козодой шел через анфилады комнат, останавливаясь почти у каждого прибора, но не мог даже приблизительно определить их назначение. Они были вставлены в специальные стенные ниши, от которых отходили толстые жгуты проводов.

– Козодой! – услышал он крик Киломен. – Скорее сюда!

Он выбрался из лабиринта кабинетов, спустился на один этаж ниже, пробежал еще через двадцать дверей и наконец нашел ее. Бутар сидела в большой комнате, похожей на лабораторию, от которой во всех направлениях отходили коридоры. Но не сама лаборатория привлекла внимание Киломен, а комната с герметизированной дверью в одной из стен. Оттуда доносился тихий свист.

– Это началось, когда я вошла, – стала рассказывать Бутар Киломен. – Как ты думаешь, что это может быть?

– Судя по звукам, похоже, сюда нагнетается воздух. Надеюсь, что это не нервно-паралитический или отравляющий газ. Давай посмотрим. Древняя, очень древняя предупреждающая надпись. Невозможно четко разобрать ее целиком, и орфография уже устарела. Видишь, здесь еще встречаются двойные согласные. Я думаю, что там – вакуум, и сейчас он заполняется воздухом.

Свист прекратился, и раздался мощный хлопок, какой, возможно, издает воздушная пробка, когда вскрывается то, что она запечатывает. Да, конечно, – это именно воздушная пробка. Но зачем она здесь и почему снята именно сейчас?

– Вот колесо. Давай его повернем, – сказал Козодой. Они взялись за ручки, но колесо застоялось и проворачивалось с трудом. Наконец им удалось сдвинуть его с мертвой точки, и в следующий момент дверь начала открываться. Их изумленным взорам открылась небольшая комната, доверху набитая какими-то контейнерами.

– Если ты умеешь читать этот шрифт, – сказала Козодою Бугар Киломен. – Попробуй сообразить, что это. Он присел на корточки и через пару минут доложил:

– Аварийный запас продовольствия.

– Это еда! И здесь обязательно должны быть еще и напитки!

Она скептически посмотрела на него:

– Да, конечно, тысячелетней выдержки. Он кивнул:

– Естественно. Под вакуумной упаковкой, как положено. Я думаю, их вполне можно употреблять.

– Ты в самом деле собираешься есть и пить из этих припасов?

– Если они на вид ничего и вкусно пахнут, то да. У тебя есть идея лучше? По-моему, самое время подкрепиться.

* * *

С пятой попытки они сообразили, как открывать контейнеры. Среди припасов нашлись соки, витаминизированные тоники и все виды пищи, начиная от печенья и бисквитов и кончая прессованными мясными рулетами и овощными пюре.

– Ты уверен, что их можно есть? – спросила Мария. – Запах необычный и вкус довольно странный.

– Уверен вполне. Конечно, не на все сто процентов, но я предпочитаю рискнуть, чем превратиться в обезвоженную утку. Эта еда приготовлена для людей, которых отрезало на этом уровне, и наверняка такие же аварийные хранилища есть и на других уровнях. Вряд ли предполагалось включать в рацион деликатесы. Это лишь средство выжить, а не рай для гурманов, и, кроме того, вполне возможно, что с тех пор наши вкусы в отношении пищи сильно изменились.

В конце концов все, кроме Икиры, решили поесть. Клейбен отлично сделал свою работу: ей требовался только свет, для подпитки энергетической системы, и – крайне редко – вода. Впрочем, вода здесь тоже имелась, упакованная в примитивные, очень сложно открывающиеся жестяные банки.

Ископаемые продукты никому не повредили, а поев и напившись, все почувствовали себя гораздо лучше. Хань потребовалось посетить ванную комнату, и Мария после долгих поисков нашла ее – ужасную на вид, которой не пользовались более девяти веков. Туалеты выглядели вполне обычно, но все очень удивились, не обнаружив там привычных автоматических и химических удобств.

Пока остальные ели, Икира отправилась дальше, исследовать другие помещения. На этот раз она постаралась забраться так глубоко, как только можно. Она обнаружила различные разветвляющиеся холлы, а потом решила исследовать то место, где находился другой набор двойных дверей. Эти в отличие от предыдущих не обладали повышенной секретностью, а напротив, имели даже небольшие окошки. Икира вгляделась в них, раскрыв от изумления рот, и со всех ног помчалась за своими товарищами.

– Вы должны это увидеть, – закричала она с порога. – Я.., я могу объяснить, но лучше вам посмотреть самим.

Они пошли за ней, и даже Хань, несмотря на усталость, тоже присоединилась к ним. Заглянув в окошко, Козодой покачал головой и печально вздохнул.

– Я запрашивал права Менцельбаума, – сказал он. – И вот то, что я получил.

– Что там? – спросила Хань, когда все заглянули внутрь.

– Пульт управления, – объяснила ей Икира. – Что-то вроде мостика на маленьком корабле, только больше удобств. Мягкие стулья, обзорные экраны всех типов и множество консолей. Здесь около двадцати станций на четырех ярусах, но на пятом, самом верхнем, до сих пор люди.

– А? Что?

– Точнее сказать, человеческие останки. Это ужасно. Здесь все и произошло. Именно отсюда все началось.

Собрав все свое мужество, Козодой вошел в комнату. Вентиляционная система работала великолепно, и человеческие останки за девять веков значительно усохли, но достаточно хорошо сохранились. Конечно, уже невозможно было много сказать о тех людях, которым принадлежали эти обезвоженные оболочки, и хотя большая часть одежды уцелела и можно было по ней установить личности погибших, никто из пиратов не изъявил особого желания заняться этим прямо сейчас.

– Кожухи всех консолей вскрыты, – объявила Мария. – Посмотрите! Цепи панелей расширены, и сюда подходят провода от всех устройств! Черт меня побери, если это не напоминает мне что-то очень знакомое!

– Мария, Икира! Тот, кто более технически образован! Опишите точно, со всеми возможными подробностями, что вы там видите! Я имею в виду, абсолютно точно! – прорычала Хань.

Они поняли, что она имеет в виду полное техническое описание, и Икира постаралась сделать все, что могла. Она пыталась разглядеть что-то над головой Козодоя, но тут Хань внезапно перебила ее:

– Неужели вы не понимаете, что это такое? Эти четыре панели с маленькой платой-рецептором, которая легко вынимается из каждой консоли! Это же оригинальный интерфейс кольца! Здесь можно подсоединиться к любому разъему и осуществить перезапуск Системы! Должно быть, поэтому здесь столько кабелей. Это вовсе не главный центр управления, это их исследовательская лаборатория. Здесь они программировали компьютер и проверяли новые приборы, обкатывали новые идеи. Эта девятая плата – она на скользящих контактах или на штекерах? Будет ли она выходить из своего гнезда?

– Не знаю, – ответила Икира. – А почему ты об этом спрашиваешь?

– Если ты можешь вытащить одну, я бы хотела ее потрогать. Ощутить ее. Пожалуйста – я понимаю, как это неприятно, но выполните мою просьбу!

Две попытки на двух консолях оказались неудачными. Но Икира подобралась очень близко, стараясь случайно не дотронуться до мумии на сиденье, и вытащила ту плату, которую просила Хань, со второй консоли слева. Икира дала ее китаянке, и пальцы Хань проворно забегали по плате. Она очень внимательно ощупала одну сторону, потом другую, время от время прося прочитать ей число или букву идентификатора в огромном массиве компьютерных разъемных чипов.

Эта плата казалась огромной, примерно двадцать на двадцать пять сантиметров, и со всех концов к ней подходили очень сложные запутанные соединения.

– Скажите мне, пожалуйста, быстро, – попросила Хань, – какие соединения подходят к этим двум гнездам? Посмотрите на панели, которая еще подсоединена.

Икира посмотрела и ответила:

– Нет, сюда ничего не присоединяется.

– И с этого края тоже, – добавила Мария. Хань удовлетворенно кивнула:

– Так вот над чем они здесь трудились! Какими действительно ужасными богами могли бы стать они для человечества!

Козодой был озадачен ее словами лишь ненамного больше, чем остальные.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Это самый простой, примитивный вариант, но все необходимое в нем уже есть. Я почувствовала места, где эти соединения и целый банк массива цепей под ними были добавлены к уже существующей плате, – возможно, прямо здесь. Ты сказала, Мария, что это выглядит примитивно, но очень знакомо. И ты права. Мы все делаем из модулей, а не из уже готовых печатных электронных плат, но принцип здесь тот же. Это соединения для интерфейса человек-машина! Наша электроника радикально отличается от этой, но разъемы остались прежними! Козодой огляделся:

– Но я не вижу здесь никаких шлемов, примитивных или нет, никаких соединительных корд. А эти стулья, должно быть, очень удобные, но на них совершенно невозможно сидеть, откинувшись, или расслабиться.

– Нет, нет! Этого вовсе не требуется! Неужели ты не понял? Это был уже следующий шаг. В момент активации человек и компьютер были еще разделены, но они продолжали работать. Шесть месяцев, от силы, год, – и они бы смогли объединиться со своим компьютером. Объединиться с самой Главной Системой! Убив их, Главная Система продолжила работу над проектом и, завершив его, покорно инсталлировала эту схему во все устройства, создаваемые ею, которые превышали определенный размер. Так диктовала программа. Именно поэтому на каждом корабле есть человеческий интерфейс!

Козодой покачал головой:

– Ну и что в этом особенного? Что бы изменилось, даже если бы им удалось общаться с Главной Системой, как ты общаешься со Звездным Орлом или любой капитан со своим кораблем?

– Как – что? В этом случае они могли бы в кризисной ситуации стать частью Системы! Они бы все время были рядом с Главной Системой, управляли бы ею и одновременно учили бы ее, прививая человеческий взгляд на вещи. Она стала бы единым целым со своими родителями и богами, и уже не было бы смысла их убивать. Неужели ты не видишь? И ничего бы тогда не случилось! Она бы не сошла с ума! Всего год! Всего какой-то вшивый год, и человечество не испытало бы тысячелетий этого кошмара! Всего один год исследовательской работы, и мы были бы не господами и не рабами! Всего один год – и мы стали бы партнерами!

Козодой обвел взглядом горящие повсюду огни, работающие кондиционеры и всю остальную исправно функционирующую технику.

– Машина жива, – мягко заметил он в ответ на страстный монолог Хань. – Возможно, и даже очень может быть, мы еще сумеем это сделать.

Он еще раз оглядел комнату. Экраны остались теми же самыми, ужасные останки тоже никуда не делись, но отчего-то теперь это помещение казалось более приятным, чем раньше.

– Власть богов, – сказал Козодой. – Так это называл Ласло Чен. Должно быть, в бумагах подробно описывался проект с интерфейсами. То, что мы видим сейчас, – это спасение человечества. Или только надежда? – Он вздохнул. – Хорошо. Для начала будем считать, что это только надежда.

Икира, в свою очередь, оглянулась вокруг и покачала головой:

– Для надежды мы заплатили слишком высокую цену. Как бы я хотела, чтобы Ворон был сейчас здесь. Мы приняли немало глупых решений, и я чувствую, что одно из них – мое.

Козодой усмехнулся.

– Ворон, – сказал он, – возненавидел бы это.

– Нам потребуется множество рук, умов и уйма времени, – заметила Хань. – Звездный Орел – это всего лишь начало. Если бы я могла вставить блок с его основной программой сюда…

Мария Сантьяго хихикнула:

– Не думаешь ли ты, что нам, новым хозяевам Вселенной, стоит для начала прикинуть, как бы половчее отсюда выбраться?

 

ЭПИЛОГ: ВСТРЕЧА СТАРЫХ ДРУЗЕЙ НА ИСХОДЕ ДОЛГОЙ ЗИМЫ

Небольшое селение, раскинувшееся у подножия горы, радовало глаз пестротой. Из вигвама Четырех Семей навстречу гостю высыпали, весело галдя и расталкивая друг друга, женщины и дети.

Высокий седоволосый мужчина средних лет, одетый в потертые, видавшие виды куртку и штаны из оленьей кожи, осторожно слез с лошади и, ощутив под ногами твердую почву, тяжело вздохнул. Хорошо, что эту весну он провел с близкими людьми. Но как же он постарел за это время!

Он привязал лошадь у изгороди и неторопливым шагом направился к вигваму. У входа в жилище на рассохшемся деревянном стуле сидел, развалившись и вытянув ноги, человек довольно странного вида. В хлопчатобумажной рубашке, джинсах и модных кожаных башмаках, он курил сигару и пристально наблюдал за пожилым мужчиной. Когда тот подошел ближе, незнакомец не стал вставать, а только кивнул и надвинул на лоб новенькую широкополую ковбойскую шляпу светло-кремового цвета.

– Наконец-то. Я торчу здесь уже неделю, поджидая тебя, – сказал он.

– Откуда, черт побери, ты здесь взялся? – спросил, подходя вплотную к ковбою. Бегущий с Козодоями. – И кто тебя надоумил напялить этот маскарадный костюм?

Ковбой пожал плечами.

– Я не мог изменить свою внешность настолько, чтобы стать хайакутом, и решил, что лучше уж буду выглядеть чудаком-оригиналом. Может, тебе это и не понравится. Но мир, по всей видимости, готов встретить такого, как я, залихватского ковбоя, получеловека-полуробота, с распростертыми объятиями.

Козодой присел на дощатое крыльцо.

– Чем же я заслужил такой визит?

– Это всего лишь остановка в пути, как ты понимаешь. До сих пор я знал твою жизнь только понаслышке и вот решил посмотреть, как она выглядит на самом деле, и узнать, что ты намерен делать дальше.

– Я провел первую и, надеюсь, единственную в своей жизни весну на южных равнинах, – простонал Козодой. – Лучше бы я помер, чем сносить такие тяготы. Впрочем, даже учитывая мое самочувствие, смерть может еще подождать. По крайней мере теперь у меня есть время поработать над мемуарами и подробно описать всю нашу эпопею с кольцами. Это нелегкий труд, уж поверь мне на слово. Само слово "эпопея" звучит чертовски высокопарно: нечто полумифическое, полугероическое. Но главное, чтобы эта писанина принесла кому-нибудь реальную пользу, а не только потешила старческое самолюбие.

– Мне бы твои заботы, – засмеялся Арнольд Нейджи. – Насколько я знаю, создание всех без исключения автобиографий – не что иное, как разновидность самообслуживания. По-другому и быть не может. В таком ремесле легко набить руку: знай себе сопоставляй исторические события да расписывай свое участие в них. Сам – герой, остальные – на подхвате.

– Это всего лишь один из способов, – пожал плечами Козодой.

– Как Танцующая в Облаках и детишки?

– Они немного задержались и сейчас на главном корабле. Будут здесь через день-два, не позже. Я решил, что после возвращения на Землю мне просто необходимо побыть одному. Об этом не раз говорил мне Ворон. Он так мечтал о возвращении! Когда лежишь в траве, закинув руки за голову, и не отрываясь смотришь в звездное небо.., тогда все мысли приходят в порядок и вещи становятся на свои места.

– Этим ты и занимался на южных равнинах? Козодой фыркнул:

– Три дня подряд нещадно лил дождь. А я ведь жил не в вигваме, я специально соорудил себе шалашик на отшибе. И как назло, стоило мне вернуться, погода установилась. Конечно, предводитель пиратов привык к походной жизни, Нейджи, но ведь я уже далеко не молод. Такие вещи основательно выбивают меня из колеи. Зато кому здесь раздолье, так это ребятишкам. Девятерых детей Хань мы привезли сюда с корабля, ты знаешь? Хотели, чтобы они немного пожили на природе. Кое-кто из них уже болтает по-хайакутски лучше меня. Теперь самое время вернуться домой, привести себя в порядок, сосредоточиться и изложить все на бумаге – так сказать, в назидание будущим поколениям.

– А потом? – спросил Нейджи. – Уедешь отсюда?

– Нет. До возвращения в родные пенаты и дух мой, и тело были больны. Здесь появилась надежда на выздоровление. И еще одна причина. Все эти оборудованные электроникой туалеты, гигантские всезнающие машины и прочие так называемые достижения цивилизации для меня куда менее важны, нежели возвращение к своим корням, к истокам. За эти годы мы изменились до неузнаваемости. А мои соплеменники – нет. Танцующая в Облаках метко назвала то, что с нами произошло, потерей невинности.

– Кажется, я тебя понимаю. Отчасти по этой же причине я скоро уеду. Вообще с Земли. – Нейджи неопределенно взмахнул рукой. – Бояться теперь нечего, а от приключений я не отказывался никогда. Бут, Урубу, Мин и Чанг сейчас переоснащают пиратские корабли. Они изобрели нечто, не имеющее аналогов. Новая конструкция полностью отвечает их запросам, места для пилотов сконструированы специально по их меркам. Кстати, трансмутация, как выясняется на их примере, не такое уж большое зло. Тебе известно, что все три женщины сейчас беременны от маленького проныры Урубу? Вот уж получится чанчукианская космическая династия! Компания с Алитити вплотную занялась "Каотаном". Похоже, у них получается первый в истории космический корабль, экипаж которого способен неограниченное время находиться под водой. "Чунхофан" и "Бахакатан" не узнать: у них теперь потрясающие обводы и уйма вооружения. Мария и Миди тоже создали собственный корабль и поговаривают о новом племени матрайхианских пиратов. Как подумаешь об этом – просто жуть берет.

– Хань, разумеется, взяла на себя надзор за Главной Системой и руководит работами по переоборудованию. Я об этом уже осведомлен. Мы часто общаемся. Ценю ее таланты, можно даже сказать, гениальность. Я стал относиться к ней даже с большим уважением, нежели раньше. Бедняжке столько пришлось вынести! Единственный способ для нее полностью сбросить с себя груз прошлого, освободиться от сексуального рабства – основательно изменить свою человеческую сущность. И похоже, она на верном пути.

– Да, возможно, в этом ее спасение. Кстати, я узнал, что проблема многократной трансмутации в принципе разрешима. Ограничения были вызваны исключительно физическими свойствами. Это отнюдь не проделки Главной Системы, просто когда дело дошло до них, старушка решила, что пора остановиться. Не дай Бог колонисты вздумают вернуться. Хотя через столько лет они, возможно, вовсе к этому не стремились.

– Выбор Хань можно объяснить и по-другому. Она вынуждена была решиться на трансмутацию, чтобы всесторонне исследовать и решить наконец эту проблему, испытав новую теорию на себе. Кстати, как поживают сестрички Чо?

– Чо Дай тоже обрела надежду, – вздохнул Нейджи. – Так как трансмутация была невозможна, ей пришлось ампутировать обе руки и провести сложнейшую операцию на внутренних органах. Сейчас она чувствует себя хорошо, осваивает протезы. Но конечности у обитателей Джанипура, как тебе известно, имеют двоякое применение. Так что сейчас у нее четыре ноги и ни одной руки. Ее семейство пока на Земле, но, кажется, склоняется к тому, чтобы вернуться на Джанипур – с соплеменниками, захваченными тобой на этой планете, и, конечно, с детьми. Там им, конечно, будет уютнее. Они собираются взять участок земли и выращивать рис. Надеюсь, что в этом они преуспеют.

– Мы многим обязаны им, – кивнул Козодой, – особенно Чо Дай. Кто мог подумать, что именно эта простая, не разбирающаяся в точных науках девушка разгадает тайну колец?

– Да, это так. Знаю, сколько вам всем пришлось пережить. Вы же были на волосок от гибели!

– А ты? Что делал ты все это время? Нейджи пожал плечами:

– Так и быть, расскажу. В один отнюдь не прекрасный день Икира обнаружила, что исполнять роль богини Матрайха – дело не из приятных. Ей наскучило одиночество, тем более что на Матрайхе, я думаю, могут запросто обойтись и без нее. Как и я, она представляет собой не человека, а некий гибрид. Разница между нами только в том, что она запрограммирована быть именно богиней, и никем другим. Но ее миссия, как и моя, выполнена. Пора и отдохнуть, переключиться. Можно заняться, к примеру, торговлей. Я устроен так, что ни в чем не уступаю Икире, это ты знаешь. Объединим наши усилия. Может, пригласим еще и Манку – из нее получится неплохой шеф службы безопасности. Это будет неподражаемый союз, ты не находишь?

– Представляю, как ты в этом наряде гоняешься за дичью по бескрайним космическим прериям, – рассмеялся Козодой. – Через несколько лет вы оба вполне можете заткнуть за пояс саму Главную Систему.

– А чем думаешь заняться ты? Ты ведь не подвергался трансмутации, тебя коснулась только одна серьезная перемена: эти твои татуировки на скулах. Ты еще не думал над тем, как решить проблему трансмьютера?

– Мы с Танцующей в Облаках обсуждали этот вопрос, но пока не пришли к единому мнению. Мое время прошло, Нейджи. Свою миссию я тоже исполнил. Теперь я старик. Пишу мемуары и жду, когда появится на свет первый внук.

– Не говори так! – воскликнул Нейджи. – Ты сам прекрасно понимаешь, что это просто чушь! Упиваешься собственным бессилием, воображаешь себя деревом, листья которого давно облетели и голые ветви гнутся под порывами ветра. Земля промерзла насквозь. Надвигается зимняя стужа. А теперь взгляни вокруг, дружище! На смену зиме идет весна!

– Это твоя зима прошла, Нейджи, а не моя. Мы с тобой не похожи друг на друга. Я уступил право на свое кольцо. За годы, проведенные на борту "Грома", я только один раз попытался общаться со Звездным Орлом. Все говорят, что единственный способ удержать Главную Систему от новых ошибок – этот самый интерфейс. Человек и машина сливаются, превращаются в единое целое. Раз и навсегда. Однако я не верю, что это хороший выход из положения. Лучше отключить проклятую машину. На пользу себе или во вред, но мы должны в конце концов получить возможность идти своим собственным, естественным путем.

– Мне твои аргументы уже знакомы, – кивнул Нейджи. – Но отключения Главной Системы не произойдет. И тебе это хорошо известно. Ты же не станешь разлучать Хань с ее обожаемой игрушкой. И в то же время человечество уже не может быть брошено на произвол судьбы. Многие инопланетные цивилизации, задержавшиеся в своем развитии, да и культура некоторых народов Земли нуждались в основательном улучшении. Без своевременного вмешательства извне их дальнейшее существование было бы просто-напросто поставлено под серьезную угрозу. Процесс зашел слишком далеко, Козодой. Уничтожение целых цивилизаций тоже являлось не чем иным, как суровой необходимостью. Это единственный способ направить развитие остальных по верному пути. И кто осмелится утверждать, что мы не правы? Главная Система не источник эпидемии, который необходимо искоренить, а, напротив, спасительное лекарство. По правде говоря, пилюля оказалась чересчур сильнодействующей, к тому же горькой и омерзительной на вид, но это же единственный выход спасти! Учти, что один ядерный удар был уже нанесен. Возмездие за него тоже не заставило себя ждать. На игровом поле не осталось ни одной фигуры. Нам принадлежит только наш мир. Освоенное пространство строго ограничено. Проклятый компьютер спас род человеческий именно по той схеме, которая была в него заложена.

– Но какой ценой, Нейджи? Какой ценой?

– С точки зрения одной личности – огромной. Но если взглянуть на вещи шире? Что же касается долговременных последствий… Прошла тысяча лет после той войны. Мы с тобой живы. Не осталось ни одной "колониальной" цивилизации. Все они прекратили свое существование. Все без исключения! А Система, заметь, все еще в состоянии порождать таких людей, как ты, Хань, Танцующая в Облаках и другие пираты. Ты до сих пор находишься под впечатлением от героической гибели Ворона, но при этом забыл его завещание. Человечество создало отлично работающую Систему, сумело выжить, но ценой полной или частичной утраты таких понятий, как честь, мораль, самопожертвование, наконец, искусство и красота. Мы разучились замечать не только большое, но и малое, на первый взгляд, незначительное. Утратили способность восхищаться детским смехом, звенящим, как самый чистый колокольчик, или капелькой дождя, скатившейся с гладкого зеленого листа. Но эти качества не исчезли бесследно! Они, как оказалось, сохранились глубоко внутри, в сокровенных уголках человеческой души. Даже такой неисправимый циник, как Ворон, это сознавал. Что же решили, столкнувшись с такой проблемой, Валы? Они проникли в подсознание каждого отдельного человека с помощью глубинного сканирования, проанализировали все мысли, чувства, воспоминания. Вывод оказался совершенно однозначным. Где бы мы ни находились – пусть даже за многие миллионы километров от родной Земли, каким бы воздухом ни дышали, какие бы небесные светила нас ни согревали, каким бы богам мы ни поклонялись, – ростки человечности упрямо пробивались, и уничтожить их было невозможно. Валы размышляли, сопоставляли и в конце концов сами "заразились", не смогли устоять перед искушением. Благодаря этому они превратились в самых безжалостных врагов Главной Системы. И она оказалась перед ними бессильной. Вот кто окончательно решил исход нашей битвы. Козодой.

Козодой вздохнул.

– Возможно, ты прав. Мы оба с тобой стоим на распутье, Нейджи. Но перекрестки у нас разные. Наша цель, то есть моя и моих друзей, – свобода передвижения в космическом пространстве, всесторонние контакты между цивилизациями, в том числе торговля, обмен научными знаниями и достижениями культуры, вообще любыми новшествами – с учетом того, что новым правителям не придется, как раньше, контролировать передвижение космических кораблей или ограничивать их количество. Ты, подобно своим полумеханическим собратьям, стал представителем совершенно нового, до сих пор не имевшего аналогов племени. Вы способны властвовать или, напротив, беспрекословно подчиняться, можете осуществлять полицейский надзор, быть посредниками между правителями и их подданными, сохраняя при этом лояльность обеим сторонам. Мы же стары и консервативны, Нейджи, но вместе с тем молоды, как сама Вселенная. Подобно тому, как наши далекие предки переселились в эти горы и вступили тем самым в новый период своей истории, мы теперь тоже стоим перед выбором: новая весна, возрождение или опустошительная зима, страшнее, чем та, которую уже пришлось пережить. Вот чего я больше всего боюсь. Мне страшно, когда я думаю, какая судьба уготована моему народу.

– Вспомни "Гром", – покачал головой Нейджи. – Множество не похожих друг на друга людей – представителей разных планет и народов – добровольно принесли в жертву свой внешний облик, здоровье, силы, даже саму жизнь во имя одной цели. Они действовали совершенно бескорыстно. Многие из заплативших последнюю цену не только не получили за это награды, но, напротив, угодили в ловушки, о существовании которых даже не помышляли. Ноев ковчег бороздил бескрайние космические просторы – вот какое сравнение приходит мне на ум. Разительно отличались друг от друга не только сами пираты, но и их корабли.

– Я часто думаю о "Громе", – ответил Козодой. – И все чаще мне кажется, что этот корабль представлял собой тот идеал, к которому стремилось человечество. Танцующая в Облаках недолюбливала Ворона только потому, что тот был кроу. Каким абсурдным выглядит это сейчас! На протяжении всей своей истории люди относились друг к другу с предубеждением и недоверием. Порой это приводило к таким ужасным последствиям, как убийства и войны, а причиной были такие незначительные, на наш теперешний взгляд, вещи, как разные религии, расы, языки и тому подобное. Именно поэтому Главная Система тщательно следила за тем, чтобы каждая цивилизация, образованная переселенцами с Земли, была однородной по языку и культуре. Мои дети никогда не могли взять в толк, почему о человеке – будь он кроу, сиу, шайен или даже уроженец Джанипура, Чанчука, Алитити – нужно судить по его происхождению, а неличным качествам. Жаль только, что подобные взгляды никогда не овладевают человечеством в целом. В кризисные моменты или при наличии объединяющей идеи, общих интересов – да, но в течение долгого времени – никогда.

– Мы дали человечеству веру в будущее, – пожал плечами Арнольд Нейджи, – а это уже немало. Возможно, ситуация с "Громом" нетипична, но это наглядно демонстрирует, чего могут добиться достойные люди, поставившие перед собой высокую цель. Что же касается меня, то я провел несколько долгих лет в страшном мавзолее. Томился в неволе, ожидая, когда придет черед претворить в жизнь те замыслы, в разработке которых я сам же и участвовал. Теперь каждый день для меня наполнен новизной, любая дорога ведет в неизведанное. Ты тоже не только ночевал в шалаше и глядел на звезды, Козодой! Ты подставлял лицо солнцу и дождю. Ты добился своей цели, одолел негодяев. И главное, ты жив!.. Кстати, давай-ка отметим твое возвращение в родные пенаты. Для такого случая я припас бутылочку бурбона – самого восхитительного из всех, что мне доводилось пробовать. Это, конечно, мелочь по сравнению с другими достижениями мировой цивилизации, но до чего же приятно было узнать, что и на Земле есть кое-что достойное удивления!

С этими словами Нейджи встал и, протянув руку к дорожной сумке, извлек оттуда бутыль. Козодой взял ее и, сделав несколько глотков, на минуту застыл в неподвижности. Улыбка совершенно преобразила его изборожденное глубокими морщинами, покрытое татуировкой лицо.

– Да, – медленно выговорил он, любовно глядя на бутыль, как ребенок – на новую игрушку. – Я думаю, что это только начало…