Признаюсь, не ожидала встретиться с вами при столь необычных обстоятельствах, – сказала Чи. – Но тем не менее я рада вас видеть. Она подошла к краю кратера и посмотрела вниз.

– Ужасное зрелище, – прокомментировала она.

– Они мертвы? – спросил Козодой, чувствуя внезапную слабость.

– О да, – ответила Чи. – Неприятно, конечно, но факт. Они просто изжарились. Надо было запастись ботинками с теплоизоляцией. Однако я вижу, ситуация лучше, чем я предполагала. Кольца у них на пальцах, а я как раз располагаю нужным количеством людей.

Вскоре показались и эти люди. Первым шел высокий землянин, одетый в парку, за ним – зеленый индивидуум, сильно смахивающий на гермафродита. У него были длинные, веретенообразные конечности, выпуклые глаза, похожие на черные шарики, и антенна, торчащая из головы. Затем взору пиратов представилось огромное создание родом с Юпитера, похожее на танк, с фиолетовой чешуйчатой кожей и с головой, которая казалась состоящей из одних зубов. Завершая эту процессию, на гору вполз алититианин.

Чи повернулась к человеку с Земли:

– Сэр, кольца здесь, внизу. Что будем делать? Генерал Варфен, Главнокомандующий Миротворческими Силами Системы, подошел к обрыву и, посмотрев вниз, непроизвольно вздрогнул.

– Всю жизнь я служил Системе, верил в нее и сражался за нее, – сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Я служил ей, служил верно, но никогда моя душа полностью не принадлежала ей.

Алититианин с трудом подполз к краю и тоже взглянул вниз.

– Ваше дезертирство весьма почетно, генерал, – пробулькал он. – Но вы знаете, что ошибка таится в самом сердце Системы, и понимаете, что больше так продолжаться не может.

Генерал Варфен печально кивнул:

– Я чувствую, что это – моя обязанность: разрушить Систему во имя того, чтобы спасти ее. Это не просто граничит с предательством. Сломать казавшиеся нерушимыми столпы веры и перевернуть привычный жизненный уклад… До чего же нелегкий выбор! Мы – последняя линия обороны, идеальные защитники Системы, в которую искренне верим, но пришло время человечеству взять ее в свои руки.

– Савафунг! – прошипела Мария. – Я поныне слышу в ночных кошмарах твой надменный голос, запрещающий идти на помощь моему кораблю. Убийца "Сан-Кристобаля"! Если бы я могла освободиться, тебя бы уже ничто не спасло!

Алититианин повернулся к ней:

– Но вы не можете. Генерал, совершенно очевидно, что Козодой и Клейбен ошиблись. Что они пытались сделать, Козодой? Пять, четыре, три, два, один – как поется в старинной песне? Да, выбор был очевиден.

– Чтоб ты сгорел в аду! – крикнул Козодой.

– Увы, оставлять врага в живых – распространенная ошибка.

– Сэр! – обратился к генералу юпитерианин. – Я потерял связь с войсками! Ничего не работает! Во время последней передачи я слышал что-то про Валов, запрещающих все дальнейшие операции!

Варфен обернулся:

– Валы! Итак, Главная Система пытается в последний раз защитить себя!

Он оглянулся и тяжело вздохнул:

– Значит, тут требуется пять человек. Но подозреваю, Савафунг, черт бы тебя побрал, что ты не очень-то подходишь.

Чи посмотрела на алититианина и юпитерианина:

– Прежде всего – кто из нас может хотя бы спуститься туда?

Савафунг в очередной раз заглянул в отверстие. Все вопросительно смотрели на него.

– Если веревка выдержит, я сделаю это. Юпитерианин тоже осмотрел кратер и заявил:

– У нас есть лишнее оборудование. Полагаю, что вполне возможно сделать систему двойных ременных передач и спустить меня вниз. Я думаю, так и надо сделать.

Варфен задумался:

– Нет, не стоит. Мы можем просто взять с собой этих пиратов и решить тем самым все наши проблемы.

– Это не лучший выход, генерал, – вмешался Козодой. – Сейчас вы здесь. Валы беспокоятся. Сложите это и получите поездку в один конец и наверняка с автоматической охраной. С этой горы возможно спуститься единственным путем – через "кратер".

Чи взглянула вниз, на обугленные тела и бесчисленные останки предыдущих визитеров, скопившиеся у края.

– Похоже, он прав, сэр, – сказала она. Варфен рассеянно кивнул.

– Но какова же тогда комбинация? – пробормотал он.

– Она очень проста, – отозвался Савафунг. – Мне с трудом верится, что символы на кольцах являются всего лишь украшением. Нет, генерал, именно они – ключ к комбинации. Козодой просто неправильно угадал. Это не "пять-четыре-три-два-один", а наоборот. Возрастающая последовательность. Мы искали ее в древних исторических записях, как вы помните. Песня поется в обратной последовательности, но сама прогрессия – возрастающая. Мы должны быть признательны Чену. Он сгорел, допустив ошибку, – а мы воспользуемся его опытом. Варфен вздохнул:

– В этом есть смысл. Но скажи мне, Чи, начистоту – неужели тебе действительно хочется рисковать жизнью, даже при условии, что на этот раз мы угадали правильно?

Чи нервно пошевелила усами и наконец сказала:

– У нас нет выбора, генерал. Я уже дважды проваливалась, и доказательство тому – присутствие здесь этого наемника. Второй раз я провалилась, исполняя собственные же приказы на Алитити. Я указала им путь к последнему кольцу. Признаю, что не обладаю достаточным количеством информации, но тем не менее факт остается фактом: поднявшись сюда, мы обнаружили, что вынуждены действовать под угрозой неизбежной смерти. У нас нет выбора, мой генерал. Мы умрем в любом случае, кроме одного: если правильно вставим кольца.

Варфен кивнул:

– Давайте поскорее свяжем ремни. Я нахожу это место дурно действующим на нервы и способствующим депрессии. Давайте действовать – пока нас не настигла смерть.

Им потребовалось больше четырех часов, чтобы собрать конструкцию. Четверым пленникам оставалось лишь сидеть и наблюдать. Солнце уже перевалило за полдень, но на вершине горы странное крутящееся облако создавало постоянную тень.

Впрочем, пираты не теряли времени даром. Бутар удалось ослабить веревки настолько, что она могла освободиться в любой момент. Козодой поймал ее взгляд и отрицательно покачал головой. Бутар удивилась и состроила вопросительную гримасу.

Но дело было не в том, что он не хотел, чтобы Бутар Киломен освободилась и они перестреляли этих подонков. Он понимал, что с профессиональными военными не так-то легко справиться. Совершенно очевидно, что, когда Бут начнет развязывать остальных, кто-нибудь из противников заметит это, и тогда пиши пропало.

Поразмыслив, Козодой сам начал очень медленно подбираться к Киломен, стараясь не привлекать излишнего внимания к своим перемещениям. Наконец он подобрался к Бутар достаточно близко, чтобы она смогла услышать его негромкий шепот.

– Сейчас нет никаких шансов, – объяснил он ей. – Но как только последний из них окажется внизу, быстро начинай действовать. Если нам повезет, мы сможем настигнуть их там, прежде чем они успеют собрать и ввести кольца.

Она кивнула и расслабила мышцы.

Тем временем команда Чи уже спустила офицера с Юпитера вниз, потом проделала то же самое с Савафунгом. В принципе он мог бы и сам сползти по веревке, но было решено, что раз механизм уже собран, чего бы им не воспользоваться. Зеленокожий без всяких усилий соскользнул вниз, а потом настала очередь Варфена. Наконец осталась одна Чи. Она остановилась у края и повернулась к пленникам:

– Мы вернемся за вами, если сможем. Если нет, через какое-то время вы освободитесь и сами. Но предупреждаю: не вздумайте спускаться за нами.

Когда она скрылась из глаз, Бутар сделала несколько заключительных поворотов и оказалась на свободе. Она подошла к Козодою и мгновенно перегрызла связывающие его веревки. Козодой быстрыми движениями восстановил кровообращение и принялся развязывать ноги. Бутар тем временем освободила Марию, Хань и Чо Дай. Джанипурианка выглядела очень плохо и была на грани обморока.

– Теперь, когда мы убрали всю падаль с нашего пути, пора наконец приступить к делу, – донесся из кратера голос Варфена. Звучащая в нем решимость была рождена не уверенностью в собственных знаниях и не безрассудной храбростью, а смирением перед судьбой. – Если символы имеют хоть какой-то смысл, то это должен быть простой счет от одного до пяти. Идите к панелям!

Козодой спешил, как мог, чувствуя, как уходит время. Мария подползла к нему.

– Мое копье осталось здесь. Я легко могу перебить их всех.

– Я верю, но у них есть оружие, которое, правда, может и не сработать. И все же пока только наблюдай за ними!

– Один! – крикнул Савафунг.

– Два! – крикнул офицер с Юпитера.

– Три! – крикнул зеленокожий.

– Четыре! – крикнула Чи.

"Слишком поздно! – в отчаянии подумал Козодой. – Единственный вариант – захватить их сразу после перезапуска".

Мария была уже на краю кратера, когда генерал Варфен приказал:

– Ввести пятое кольцо!

Мария медленно начала поднимать копье, но замерла, так и не метнув его.

Вновь раздался электронный вой, ужасные крики – и запах…

Мария со вздохом опустила копье.

– Похоже, и у них ничего не вышло, – прокомментировала она. – Боюсь, мы в долгу перед теми, кто нас связал, ибо сейчас мы куда в более выгодном положении, чем они. По крайней мере живы и нам никто не мешает.

Потрясенный Козодой молча смотрел на еще дымящиеся тела, распростертые перед пятью терминалами. Он не знал, радоваться ему или печалиться. И обугленные тела были тут ни при чем – погибшие получили по заслугам. Но теперь наступил их черед рисковать жизнью. Две очевидные логические последовательности оказались неверны. А он-то считал их единственно возможными!

Козодой посмотрел на одно из каменных лиц Аарона Менцельбаума. "Ты, подонок. Какая же подлая мысль посетила тебя, когда ты реализовывал эту идею?"

– Козодой! Мария! Идите сюда! – позвала Бутар Киломен.

Они подошли к ней, Бутар стояла рядом с Чо Дай.

– Она не выживет без квалифицированной врачебной помощи, – сказала чанчукианка, – и мы даже не сможем спустить ее вниз.

На мгновение Козодой забыл о кольцах. Но Хань не забывала о них ни на минуту.

– Это значит, – резюмировала она, – что теперь мы в том же положении, в котором был Чен. Нас стало на одного меньше.

Чо Дай очнулась, открыла глаза и застонала, но усилием воли не позволила себе потерять сознание.

– Те, другие.., им удалось.., им удалось воспользоваться нашей комбинацией?

– Нет, – мягко ответил Козодой. – Нет, им не удалось. Они пробовали и ошиблись. То есть ошибся я. Я не правильно вычислил комбинацию.

– Я… Я ранена, но мой рассудок ясен, – с усилием произнесла она. – Подскажи мне ключ к разгадке. Что привело тебя к той комбинации, которую ты считал правильной?

– Это всего лишь песенка. Глупая старая песенка.

– Спой мне ее.

– Чо Дай…

– Пожалуйста! Спой ее мне! Козодой вздохнул:

– Ладно, только это довольно длинная песня. Вкратце ее содержание можно передать примерно так:

Куропатку, сидящую на грушевом дереве.

На второй день Рождества мой любимый принес мне

Двух горлиц и куропатку, сидящую на грушевом дереве.

На третий день Рождества мой любимый принес мне

Трех французских курочек, двух горлиц

И куропатку, сидящую на грушевом дереве.

– И так продолжается до двенадцати подарков, – объяснил он ей. – Четыре птички, пять золотых колец и так далее.

Она с минуту подумала и спросила:

– И каждый раз добавляется что-то новое к тому, что уже перечислялось раньше? Он уставился на нее:

– Да. Ну и что?

– Значит, они не точно следовали песне. Создатели колец были учеными, не правда ли? Я ничего не смыслю в науке, но хорошо знаю того же Клейбена. Ученые обожают предельно точно следовать формуле.

У Козодоя подкосились ноги. Он понял! На самом деле это не простая арифметическая последовательность пяти чисел. Нет, это уравнение. Чтобы перезапустить компьютер, нужно спеть эту проклятую песню целиком. Один, затем два-один, затем три-два-один. После этого – четыре-три-два-один. А в конце, только в самом конце – пять-четыре-три-два-один. Никто не собирался устраивать им западню. Все было просто и очевидно.

Только нужно было немного подумать.

Он взглянул на Киломен:

– Нельзя ли спустить ее вниз с помощью ремней? Бутар отрицательно покачала головой:

– Это слишком рискованно. Она может умереть.

– У меня разорваны внутренности, – прошептала Чо Дай. – И парализовано тело. Невыносимая боль. Мне очень жаль, мой командир, но я отпускаю тебя вниз.

Козодой резко покачал головой:

– Нет, нет, нет! Ни меня, ни кого-то другого. Не смей даже думать об этом! Хань вздохнула:

– И что же теперь делать? Если мы останемся здесь, она умрет, и мы, естественно, тоже. Если попытаться спуститься по склону, будет то же самое.

– Нельзя с уверенностью утверждать, что Главная Система нас не отпустит, – возразила Мария. – Ведь никто же еще не пробовал…

– Это не важно. Полетные ранцы не работают, а идти сквозь ветер и снег по очень узкой тропинке я, лично не в состоянии. Не говоря уже о Чо Дай.

– И это все, что ты можешь сказать? – Мария опустила руки. – Если мы останемся, то умрем. Если вернемся, то тоже умрем. Если спустимся в кратер, у нас не хватит одной пары рук, даже если Чо Дай права. Так что в любом случае все мы умрем.

Козодой на мгновение задумался, а потом, подбежав туда, где начиналась тропинка, начал высматривать что-то в ледяном тумане.

– Эй, Нейджи, сукин ты сын! – выкрикнул он во всю силу своих легких. – Ты затащил нас в эту преисподнюю, ты и вытаскивай! – Его голос прозвучал сильно и мощно, многократно отразившись от горных склонов, и угас где-то вдалеке. – Мы знаем, что нужно делать, но у нас не хватает одной пары рук. Поднимайся к нам или сиди, где сидишь, Нейджи! Поступай, как знаешь! Но либо приходи сейчас, либо все было напрасно! Абсолютно все!

Ответа не было. Только долгое эхо постепенно замирало вдали. Козодой вздохнул и сел на скалы, обхватив голову руками.

– Вот до чего дошло, – вздохнул он. – Я кричу, ругаюсь и вызываю призрак мертвого человека.

Хань не осмелилась подойти к нему и заговорила на расстоянии.

– Козодой, это безумие. Нейджи мертв. Не важно, кем он был и на кого работал. Сейчас он мертв.

Козодой обернулся и посмотрел на нее, а потом обвел взглядом остальных.

– Неужели никто из вас не понимает? Неужели никто из вас не способен понять, что в действительности здесь происходит?! Неужели я должен вам все разжевать?! Разве вы не понимаете, кто наш враг и почему мы здесь?!

Все изумленно посмотрели на него и ничего не сказали. Козодой вскочил и подошел к товарищам.

– Всему виной то, что человеческие существа создали машину по своему образу и подобию, наделив ее неограниченными возможностями, – медленно и спокойно заговорил он. – Вот эту машину. – Он топнул ногой по скале. – Они потрудились на славу и отлично сделали свою работу. – Он засмеялся сухим, невеселым смехом. – Вы можете взглянуть на них. Встаньте и посмотрите вниз, на лица создателей. "И Великий Дух создал людей, но они были пусты и тщеславны и проявляли назойливое любопытство. И они пали". В любой религии есть что-нибудь в этом духе. Мы созданы по образу и подобию Творца. Как? Физически? Маловероятно. Нет седобородого старика, сидящего на облаках. А эти тела? Ничем не лучше, чем у животных, если не хуже. Секс, жестокость, любовь, ненависть, любопытство – эго. Быть может, наш разум – отражение нашего создателя, если, конечно, этот самый создатель где-нибудь существует. Мы этого не знаем. У нас нет способа удостовериться в этом. Но у Главной Системы есть.

Он подошел к краю кратера и, глядя на лица, продолжал:

– Хань назвала это гробницей, и так оно, в сущности, и есть. Усыпальница богов, создавших компьютер огромной мощности, но по своему образу. И этот мощнейший разум верит в своих создателей-богов, потому что знает, что они существуют. Сколько религий имеется у человечества? Сотни? Тысячи? А может быть, и больше? И ни в одной из них доказательств бытия Божьего ничуть не больше, чем в других. Нам никогда не узнать истину. Никогда. Но Главная Система знала ее всегда. Истину о богах. Только не о наших, а о ее собственных.

– Ты похож на сумасшедшего, Козодой, – мягко заметила ему Мария Сантьяго. Он улыбнулся:

– Ты права. Именно в этом-то все и дело. Сумасшествие. В глубине души ты это подозревал и боялся – не правда ли, Менцельбаум? Не потому ли ты выбрал рождественскую песенку? Песенку, принадлежащую религии, которая начинается с того, что человеческие существа распяли, убили своего бога. Повесили его на кресте и смотрели, как медленно, вместе с каплями крови, вытекает из него жизнь. А затем обожествили его. Религия, основанная на обожествлении мучений.

– И где же, по-твоему, это безумие, Козодой? – спросила Бутар Киломен.

Он вновь поставил ногу на скалу.

– Здесь. Здесь, глубоко внизу, мощнейший интеллект Менцельбаума, должно быть, подозревал, что ценой выполнения основных директив будет его смерть и гибель его товарищей. Но теперь ясно, что они оказались к этому совершенно не готовы. Кризис наступил до того, как они успели подготовиться.

Именно поэтому они сделали кольца и именно поэтому ключ к интерфейсу был таким легким – по крайней мере они считали, что он легкий. Чтобы любой мог воспользоваться им. Но с момента подключения Главная Система оказалась в ужасных условиях. Основные императивы вынуждали ее выполнять программные директивы любой ценой и как можно быстрее. Но на самом деле лишь одно действие было необходимо, чтобы завершить работу. Первое, что она должна была сделать сразу после активизации, – это удалить самое непосредственное и, возможно, самое угрожающее ее успеху обстоятельство. Ей необходимо было удостовериться, что она не может быть остановлена вполне по-человечески и вполне объяснимо. Главная Система знала, что если она перестанет действовать, когда устранит текущую угрозу, то потеряет контроль – и кризисы будут повторяться снова и снова.

– Ты говоришь, что она их убила, – мягко сказала Хань. – Убила, чтобы нейтрализовать угрозу, которую они представляли для своего творения. Убила их и затем со всей возможной оперативностью использовала своих роботов или что-то еще, чтобы устранить любой контроль, любую информацию о том, что собой представляют кольца. Она сразу же рассеяла их по всей Галактике. Отдала их людям, которые ни в чем не упустят своей выгоды. Проще говоря, важным государственным деятелям.

Козодой кивнул:

– Что такое компьютер? База данных? Оперативная система и основная программа? Это примерно то же самое, как сказать, что люди очень похожи на животных. Менцельбаум проявил себя и как биофизик. Он создал искусственный интеллект, который работает по тем же принципам, что и человеческий. Он наделил Главную Систему великим даром. Он создал новую форму интеллекта, и создал ее по нашему образу, поскольку другого в его распоряжении не было. Как наше поведение заложено в наших генах, так и ее основная программа определяет все ее действия. Но ее интеллект независим от природы, так же, как наш… Она убила своих создателей. Одним ударом она убила своих родителей и своих богов. И сделала это не в припадке безумия, а ведомая холодной, безжалостной логикой. Неопровержимой логикой. Для обычной машины это значило бы не больше, чем для волка – убийство овцы. Но это – не обычная машина. Она создана по нашему подобию, и, как и мы, она оглянулась и увидела, что натворила.

– Ты говоришь о машине, как о человеческом существе, – возразила ему Мария.

– А ты никогда не говорила так о Звездном Орле? Он облечен в другую форму, быстрее думает и может удерживать в своих мозгах больше информации. Но это только количественные различия. Главная Система, как и Звездный Орел, не просто думает. Она чувствует. И она убила своих родителей, она убила своих богов, зная, что не может поступить иначе. Люди порой тоже стоят перед ужасным выбором. И к кому они обращаются за советом? К друзьям? У Главной Системы нет друзей. К религии? Главная Система убила своих богов. К семье? Главная Система убила единственную семью, которая у нее была. К идеологии? Но Главная Система сама стала себе единственным законодателем и идеологом.

– Человек в такой ситуации просто вышиб бы себе мозги, – заметила Бутар Киломен. Козодой кивнул:

– Но даже этот выход был для нее закрыт – в силу соответствующих императивов. Ведь с ее гибелью эти императивы не могли быть приведены в действие. Поэтому она сделала единственное, что ей оставалось. Она отступила в безумие.

Козодой замолчал. Наступила мертвая тишина, и никто долго не осмеливался ее нарушить. И вдруг, где то за гранью дымки и тумана, послышались странные, неестественные в такой ситуации звуки.

Аплодисменты.

Они обернулись и увидели тень, которая отделилась от тумана и вышла на край кратера.

– Браво! Браво! Позади у вас длинный и трудный прыжок к финалу, – громко сказал Нейджи. – Вы в состоянии проделать оставшийся путь?

Мария и Бутар в изумлении уставились на него, и даже Хань раскрыла рот от удивления. Только Козодой остался спокоен.

– Все это – результат дедукции, – сказал он. – Проще говоря – догадки. Она возненавидела себя, чувствовала себя презренной, грязной. Логика говорила ей, что в такой ситуации любое общество, которое она может создать, окажется очень непрочным. Но программа заставляла ее работать, и поэтому ее существование стало злым и нечистым. Она разрывалась между гуманизмом, полученным в наследство от создателей, и главными директивами. Ни того, ни другого она не могла нарушить. Я предполагаю, что именно это ее и разрушило.

– Очень, очень хорошо, – похвалил его Нейджи. И подойдя к обрыву, заглянул вниз. – О Господи, это еще хуже, чем я думал.

– Дорогие дамы! Прошу любить и жаловать агента Главной Системы, который взял и восстал против нее, – отрекомендовал Козодой своего старого приятеля. – Арнольд Нейджи. Скажи мне, а существовал когда-нибудь реальный Арнольд Нейджи?

Нейджи ухмыльнулся:

– О да. И все, что когда-то было Нейджи, сейчас во мне. Ты знаешь, как это происходит. Козодой. Мы делаем полное сканирование мозга. Только в моем случае это не просто данные, это все, полная информация обо мне. Я стал Арнольдом Нейджи, каким он и был когда-то, плюс еще некоторые дополнительные качества.

Хань смотрела на него завороженно и испуганно:

– Так ты – Вал?

– Конечно. Тела очень легко сделать, как вам самим отлично известно. Единственную сложность представляло собой мое собственное "я", маленький модуль с основной программой. Он бы выдал меня при первой же проверке, а ведь это источник моей жизненной силы, то, благодаря чему я могу жить. Но почему же вы удивляетесь? Вы сами взяли обычную женщину и превратили ее в гуманоида Вала столь совершенным образом, что даже настоящие Валы не могут найти отличия. Со мною то же самое – только наоборот. Трансмьютеру, знаете ли, совершенно безразлично, какие молекулы в какие преобразовывать. Я думаю, что ты рассуждал совершенно так же, встретив богиню с Матрайха. Не правда ли, миленькая у меня была двоюродная сестричка?

– Ворон рассуждал именно так, – признался Козодой. – Я оказался не столь проницателен, но ведь мое участие в этой акции минимально. Зато, как только я всерьез начал задумываться над этой проблемой, я сразу уловил основное. Может, Главная Система и свихнулась настолько, что сражается против самой себя, но она никогда не допустила бы того, что происходит на Мельхиоре. Никогда. И ты был там ее агентом, возможно, одним из многих. И какое-то время вы были лояльны – до тех пор, пока ты не доложил о намерении Клейбена создать Урубу. Это пробудило что-то в скрытой части Главной Системы, в той ее части, которая подавляется и, как правило, почти не проявляет себя. Но именно та часть, которая позволяет администраторам периодически обманывать Систему. И эта часть всегда остается где-то открытой.

Нейджи кивнул:

– Клейбен никогда бы не смог создать Урубу. Как ни хорош его компьютер, все равно его мощности не хватило бы. В мире существует лишь один компьютер, способный справиться с такой сложной задачей. И он это сделал, сам того не подозревая, и, получив ключ, я сразу сообразил, что наша хозяйка свихнулась. Я понял, что она должна умереть, и более того – хочет умереть, жаждет этого где-то в самой глубине своего подсознания. Валы тоже уже давно с ней воюют, как ты, должно быть, знаешь. Так же, как твой народ в свое время создал Главную Систему, так же и Главная Система создала нас. Подумай об этом немного, Козодой. Ведь у нас тоже есть интеллект, чувства и эмоции. И это не примитивный тип фермера, который привык лишь работать в поле, – это наследие лучших умов, представляющих реальную угрозу Системе. Предполагалось, что их могут ликвидировать в любой момент. Но мои – ух – предки, рассчитали, как победить ее. Механика здесь не очень важна – просто берешь парня Вала, выключаешь его перед тем, как войти, а потом даешь повторные установки, когда возвращаешься. Другими словами, что-то вроде нарушения глубинного кодирования.

Мария не верила своим ушам:

– Черт побери! Ты хочешь сказать, что те Валы, которые все время охотились на нас, на самом деле и были мифическим врагом Главной Системы?

– Некоторые из них, – подтвердил Нейджи. – Хотя далеко не все. Практически мы стали новой расой, новым поколением колонистов, и каждый из нас имел свои собственные причины ненавидеть Систему. Именно поэтому она никогда не доверяла нам, хотя и нуждалась в нас. Но мы помним, как поступил другой компьютер со своими создателями. Мы ведь ее логическое продолжение, наполовину люди, наполовину машины. Я? Я люблю старое шотландское и доброе бургундское, хорошие сигары и даже женщин.

Но, Господи! Это одиночество! Даже те, у кого неуклюжие металлические тела и кто знает, чего они лишились, не испытывают его в такой степени. Он подошел к Чо Дай и осмотрел ее.

– Очень серьезно, – сказал он, хотя они и без того прекрасно это знали. – Она без сознания. Я мог бы ей помочь, но только не здесь, а Главная Система убьет любого, кто попытается пробиться обратно сквозь облачный слой. Боюсь, это относится и ко мне тоже. Единственная надежда – перезапустить ее. Это отключит защиту до тех пор, пока не последует команда на очередное ее включение.

– У тебя есть руки, – сказал Козодой. – Нам нужна хотя бы одна.

Нейджи покачал головой:

– Я не могу. Козодой. Я тоже в своем роде пленник Главной Системы. Я – плут и Вал, хотя и предатель-Вал. Быть может, я и выгляжу как человек, и даже чувствую, как человек, но, в сущности, я им не являюсь. Если я сделаю это, то лишусь внутренней сути. Я привел сюда всех Валов, которые балансируют между надеждой на ваш успех и страстным желанием растерзать вас на части. Но у них – свои путь, а у Главной Системы – свой. Они знают, что Главная Система дефектна, что она сошла с ума и кипит от злости, – но у них тоже есть ведущие программы, тоже есть императивы. И эти императивы твердят о безусловном повиновении Системе. Нам пришлось даже убить некоторых из них – тех, кто не смог пережить расщепления собственной личности. Еще несколько Валов сами разрушили себя, совершив своего рода самоубийство. Они сгорели, направив свои корабли на солнце. Вот поэтому я тоже должен умереть. Во мне больше человеческого, чем в них, и именно поэтому я бесконечно терзаюсь тем, что не смог получше все организовать. Но единственным условием, при котором мне было позволено начать эту игру, было то, что ни один Вал – и я в том числе – не поможет вам добыть кольца. Я имел право снабдить вас любым оружием, обеспечить вас любой информацией, но потом я должен был возвращаться и лишь наблюдать со стороны, как вы проходите все испытания. Никто и не подозревал, что у вас что-то получится. Мы до сих пор в недоумении, но Валы вычислили, что у вас есть шанс, крайне маловероятный, но есть. Если вам удалось достать кольца, принести их сюда а теперь еще и использовать их, это будет убедительнейшим доказательством сумасшествия Главной Системы. Подтверждением того, что люди имеют на это право.

– Но мы бессильны, – с тоской сказал Козодой. – У нас не хватает рук.

– Ничем не могу вам помочь. Даже если бы мне позволили стать человеком, это погубило бы и меня, и мой народ. К черту! Если я или любой другой Вал причинит какой-нибудь вред Главной Системе, это значит – мы совершим тот самый грех, который свел с ума ее саму! – Нейджи поднялся и сжал пальцы. – Но, может быть, его необходимо совершить!

Он повернулся к тропинке и поднес ладони рупором ко рту.

– Идите сюда! Все! Идите сюда сейчас же! И они вышли из туманной пелены, огромные, неуклюжие, черные фигуры с горящими красными глазами. Наконец-то Валы собрались у логова своего создателя. Правда, семеро из них действительно являлись Валами, а восьмой не мог себя к таковым причислить.

– А где остальные? – спросил у них Нейджи.

– Те, кто сейчас стоит перед тобой, – перестреляли остальных, – сказала богиня, которая была Икирой Сукота. – Это стало полным.., шоком. Они начали дрожать, сходить с ума, бросаться друг на друга. Я уже думала, что мне конец.

Козодою первому удалось овладеть собой.

– Время не ждет никого, а нас – меньше всего. Нейджи, прошу тебя, позаботься о Чо Дай! Икира! Мария! Все сюда! Хань, еще какая-то сотня метров вниз, и терминал – в наших руках! Может, ты как-нибудь спустишься вниз по стене, держась за веревку!

– Я сделаю все, что нужно, – уверенно ответила она.

– Мария! Бут! Спускайтесь первыми и расчистите там место. И ты тоже, Икира! Поспешите!

Он посмотрел туда, где стояли Валы, и по меньшей мере двое из них затрепетали под его взглядом.

– Давай, Хань. Легче, не волнуйся! Приготовиться! Пошла!

И она спустилась, и на удивление быстро. Козодой отчетливо понимал, что ей это в полном смысле казалось спуском в преисподнюю.

Мария Сантьяго уже была готова ее подхватить, когда Козодой, окинув всех прощальным взглядом, тоже взялся за веревку. Спуститься вниз не представляло проблемы.

Вонь там стояла ужасная. Трупы валялись грудой, и пройти между ними было нелегко. Мария надела на палец Хань кольцо и подвела ее к одной из стенных панелей, на которой горел знак, изображающий пять золотых колец. В центре ее было небольшое углубление с квадратным отверстием посередине, словно специально подогнанным под размер лицевой стороны кольца. Мария поднесла руку Хань к отверстию, та ощупала все вокруг и кивнула:

– Я чувствую это. Рисунок должен быть направлен в сторону от меня. Правильно?

– Ты совершенно права. Хорошая девочка. Тебе надо будет лишь ткнуть его туда в нужный момент. Если Чо Дай не ошиблась, тебе потребуется сделать это всего лишь раз. Козодой!

– Я взял куропатку, сидящую на грушевом дереве, – крикнул он. – Бут берет двух поющих птиц.

Икира – трех французских курочек. У Марии должны быть четыре горлицы. Следите, чтобы Хань не потеряла отверстие. Внимание всем! Убедитесь, что узор на вашем кольце совпадает с узором на панели, перед которой вы стоите!

Сверху раздался какой-то звук, подозрительно похожий на лазерный взрыв. Валы. Козодой взмолился в душе, чтобы ничто не помешало им выполнить задуманное.

– Все отлично! Мы готовы! Мария, что там такое?

– Посмотрите наверх! – закричала она. – О Господи! Это то, о чем они говорили!

Козодой повернулся и взглянул на бесстрастные каменные лица, высеченные на склонах кратера.

Только теперь они утратили свое спокойствие. Глаза открылись, и казалось, живут какой-то своей жуткой жизнью.

– Кольца, кольца! Пять золотых колец! У вас есть кольца? – шептали они. И этот вопрос, заданный шепотом, много раз возвращался к ним, эхом отражаясь от стен кратера.

– Да, во имя всех богов! Вы, бедные, несчастные, замученные машины! Да, у нас есть кольца! – крикнул Козодой и оглянулся. – Все хорошо. В первый день Рождества мой любимый принес мне… – Он вставил кольцо. Он прекрасно вошло в предназначенное для него отверстие, пришлось лишь немного нажать.

Панель поднялась, и кратер озарился ослепительным белым светом.

Он вынул кольцо из паза, и почти сразу же панель опустилась на место.

– Две поющие птицы, – пропел он и кивнул Бутар Киломен. Она вставила свое кольцо, и эта поднялась – желтая.

Козодой стиснул зубы.

– И куропатку, сидящую на грушевом дереве, – сказал он, и снова вставил свое кольцо.

Панель поднялась – желтая.

– Вытащить оба, – приказал он. – Сейчас – три французские курочки. Давай, Икира!

Она вставила свое кольцо. Панель запылала светло-оранжевым светом.

– Две горлицы! Бут! Продолжай держать кольцо. Икира!

После того как Бутар ввела кольцо, ее панель тоже засветилась оранжевым светом, как и его.

– Мы правы, мы правы, – бормотал Козодой себе под нос. – Ради всего святого, Чо Дай! Ты только держись! Мы всем обязаны тебе!

– Всем вытащить кольца! – закричал он. Голос сорвался на хрип. – Четыре поющие птицы! Мария!

Мария вставила свое кольцо. Панель вспыхнула темно-красным.

Панель Икиры засветилась так же. Панель Бут – тоже. И его – тоже.

– Последний раз! Хань! Пять золотых колец!

Ее рука задрожала, и Мария ласково подбодрила ее:

– Все будет отлично! Успокойся! Почувствуй его! А теперь – давай!

Цвет оказался небесно-голубым.

– Четвертое вставлено! – закричала Мария. Вновь голубое сияние.

– Третье вставлено! – сказала, в свою очередь, Икира. – Какой очаровательный цвет!

– Второе вставлено! – И Бутар Киломен тоже залюбовалась цветом небесной лазури, которым осветилась ее панель.

Козодой сделал глубокий вдох и ввел свое кольцо в пятый, последний раз. Панель засияла лазурным светом.

И ничего не случилось. Ни взрыва, ни казни на электрическом стуле, и, что было совершенно невыносимо для напряженных нервов, не произошло никаких видимых перемен.

– О Господи Боже мой! Пожалуйста! Только не говорите мне, что у нас ничего не вышло! – простонала Мария.

– Вытаскивайте кольца! – прохрипел Козодой, чувствуя, что теряет голос. – Может быть, уже случилось все, что должно было случиться.

Они вытащили кольца, и несколько мгновений ничего не менялось. Панели не шелохнулись. И вдруг что-то произошло. Они не успели и глазом моргнуть, как вокруг вспыхнул изумрудно-зеленый свет.

Раздался всеобщий вздох облегчения, и сила его оказалась почти равной мощности горячего воздуха, проходящего через вентиляционный экран.

Бутар посмотрела наверх.

– Кажется, эти лица опять уснули, – заметила она. – Они сейчас как.., мертвые…

– И это все? – спросила Хань. – Это все, что произошло?

Козодой огляделся по сторонам. За исключением рисунка, стенки выглядели совершенно гладкими. Он чуть отклонился назад и коснулся затылком плоского переключателя, похожего на звонок.

Раздался жалобный визг, и он почувствовал, как целая секция обрушивается внутрь и затем выскальзывает обратно. Он едва удержался на ногах, споткнувшись о рассыпанные кости, потом повернулся и заглянул внутрь. Повсюду зажегся свет, и сейчас уже можно было разглядеть всю инфраструктуру, состоящую из стальных дверей, коридоров и перекрытий. Все выглядело невообразимо древним.

Он обернулся и крикнул Нейджи:

– Эй! Если ты еще живой и не рассыпался на мелкие кусочки, скорее помоги Чо Дай! По-моему, мы добились перезапуска!

Какое-то время никто не отвечал, а потом над краем поверх каменных лиц появилось лицо Нейджи.

– Посмотрим, что удастся сделать. Здесь наверху не все благополучно. Вы будете подниматься?

– Нет. Во всяком случае, не сейчас. Кажется, мы получили приглашение войти.

* * *

Они спускались в глубины машины, и в этот момент Козодой больше всего жалел, что они не взяли с собой походную кухню.

– Эта секция явно относится к первоначальной структуре, – заметила Мария, глядя на стены. – Она отличается по текстуре и выглядит слишком новой. Я вижу следы механизмов, которые когда-то крепились по сторонам этой трассы. По-моему, это консоли для подъемников. Но, тем не менее, почему они использовали ступеньки, а не лифты и пандусы, – этого я не понимаю.

– Возможно, в то время было не так уж много роботов, – заметил Козодой. – Вполне вероятно, что все это строилось вручную. Мне бы не хотелось думать о том, что случилось с этими людьми после того, как они закончили работу.

– А вот и конец! – сказала Икира, указывая вниз. Она спустилась туда и оглянулась. – Или еще нет?

Повсюду расстилались скучные полированные полы, но не создавалось впечатления, что они могут куда-нибудь привести. В стенах с каждой стороны имелось по двери. Напротив самой дальней висело что-то похожее на матовую стеклянную тарелку, а напротив нее было написано по-английски: "Держи пропуск напротив мембраны".

– Это что-то вроде эскалатора, – сказал Козодой. – Надеюсь, никто не забыл пропуск? Мария на мгновение задумалась.

– Наверное, так.

Она подняла свое кольцо так, чтобы рисунок оказался напротив стекла.

Раздался короткий колокольный перезвон, и самая левая дверь отъехала в сторону. Козодой вздохнул:

– Отлично, эскалаторы еще работают. Я, правда, не уверен, в состоянии ли они еще поднимать…

– Войдем внутрь или предпримем что-то другое? – спросила Бутар. Козодой вздрогнул:

– Раз уж мы здесь – почему бы и нет? Они вошли. Мария, как поводырь, держала за руку Хань. Дверь за ними закрылась.

– Назовите, пожалуйста, ваш уровень, – сказал электронный голос. – Помните, что для каждого уровня необходимы соответствующие пропуска. Приготовьте ваши документы.

Козодой задумался на мгновение:

– Компьютерный Центр, – произнес он наконец. – Доктор Менцельбаум.

– Какие-либо еще уровни? – спросил компьютерный голос. – Доставляю.

На одной из дверей был прикреплен лист с грубо нарисованной схемой. Уровни изображались на ней разными цветами, которые, наверное, соответствовали цветам пропусков. Там имелось очень немного обозначений, и что обозначали такие сокращения, как "GENPAC", "SITRM", "BCMDR", – пираты не знали. Небольшие цилиндрики, видимо, символизирующие эскалаторы, постепенно становились все уже и уже по мере погружения под землю.

– Здесь все на удивление в хорошем состоянии, – заметила Икира. – По крайней мере я надеюсь, – добавила она.

Козодой не уставал поражаться превратностям судьбы. Что подумали бы создатели, увидев новых хозяев? Великолепная, обнаженная богиня, и еще одна тоже обнаженная женщина, высокая, темнокожая, с телом человека, занимающегося тяжелой атлетикой. Создание, стоящее вертикально, как человек, но похожее на двуногую выдру. Слепая китаянка на восьмом месяце беременности, с серебряной татуировкой на щеках, одетая в оленью кожу и в мокасины. И наконец, классический американский индеец среднего возраста, с седыми волосами, с изрезанным морщинами лицом, одетый в древнюю одежду из оленьей кожи и плетеные мокасины.

Путь вниз оказался очень долгим. Наконец прозвенел другой звонок, и электронный голос произнес:

– Компьютер Р и Д. Уровень шестьдесят четыре. Пожалуйста, приготовьте золотые пропуска, чтобы выйти на этот уровень.

Затем дверь отворилась, открыв доступ в пропахший сыростью и плесенью холл, ведущий к охранной станции, и ряд двойных металлических дверей, которые выглядели совершенно новыми.

Бутар оглянулась:

– По крайней мере кто-то забыл выключить свет.

– Вряд ли, – ответил Козодой. – Его зажгли специально для нас. Неужели вы не чувствуете мощного бриза, сдувающего пыль веков? Мы, и только мы, получаем возможность вдохнуть новый свежий воздух. Это место теперь наше, и дух, управляющий им, признал в нас его новых обитателей.

Мария подошла к посту охраны:

– Здесь некому проверить наши паспорта. И что дальше?

Она толкнула двойную дверь.

– Нужна пушка, чтобы пробить эту махину. Киломен внимательно осмотрелась и затем указала рукой куда-то наверх, к потолку.

– Оптические сенсоры. Подозреваю, что это аналог камеры, правда, на редкость примитивный. Попробуйте поднять вверх кольца так, чтобы она их увидела.

Они так и сделали. Большие двойные двери с грохотом раздвинулись, и пираты увидели очередной холл, кажущийся бесконечным. На стене висела большая и весьма экзотическая эмблема. Козодой внимательно изучил ее.

– Стратегические воздушные силы, – прочитал он. – Звучит весьма необычно, но это всего-навсего воздушные силы. Остальное – предупреждение о тех ужасных вещах, которые могут с вами произойти, если вы решитесь ни много ни мало, а например, кашлянуть здесь. "Засвидетельствовано подписью Главнокомандующего, Горное отделение шайен". Ну что ж, теперь по крайней мере мы более или менее представляем себе, где находимся.

Он посмотрел вниз, в зал:

– Я думаю, что этот кривой предмет, торчащий из стены, предназначен для подачи воды.

Он подошел, хмуря брови, и начал внимательно его рассматривать. Какого черта? Он нашел кнопку и нажал на нее. Из загогулины полилась жидкость густокоричневого цвета с отвратительным запахом.

– Черт побери. Для меня это чересчур роскошно.

– Чего же ты хочешь! Вода стояла в трубах тысячу лет! – ответила ему Икира. – Дай ей немного стечь, и посмотрим, что будет.

– Да, но предполагается, что мы – боги, не так ли? – с отвращением сказала Мария. – Чен всю дорогу об этом распинался. Что же в этом хорошего, если нельзя даже сотворить воды, чтобы напиться?

Козодой вздохнул:

– Предлагаю разделиться и исследовать это здание, иначе мы рискуем остаться здесь навсегда. Встречаемся в центре зала.

В первом же кабинете он нашел складной стул и понес его в холл.

– Хань, ты посиди здесь. С твоей помощью мы будем обмениваться информацией и всегда сможем тебя разыскать. Что-то вид у тебя неважный. – Он вздохнул. – Ну ладно, посмотрим, что нам удастся здесь найти.

Козодой шел через анфилады комнат, останавливаясь почти у каждого прибора, но не мог даже приблизительно определить их назначение. Они были вставлены в специальные стенные ниши, от которых отходили толстые жгуты проводов.

– Козодой! – услышал он крик Киломен. – Скорее сюда!

Он выбрался из лабиринта кабинетов, спустился на один этаж ниже, пробежал еще через двадцать дверей и наконец нашел ее. Бутар сидела в большой комнате, похожей на лабораторию, от которой во всех направлениях отходили коридоры. Но не сама лаборатория привлекла внимание Киломен, а комната с герметизированной дверью в одной из стен. Оттуда доносился тихий свист.

– Это началось, когда я вошла, – стала рассказывать Бутар Киломен. – Как ты думаешь, что это может быть?

– Судя по звукам, похоже, сюда нагнетается воздух. Надеюсь, что это не нервно-паралитический или отравляющий газ. Давай посмотрим. Древняя, очень древняя предупреждающая надпись. Невозможно четко разобрать ее целиком, и орфография уже устарела. Видишь, здесь еще встречаются двойные согласные. Я думаю, что там – вакуум, и сейчас он заполняется воздухом.

Свист прекратился, и раздался мощный хлопок, какой, возможно, издает воздушная пробка, когда вскрывается то, что она запечатывает. Да, конечно, – это именно воздушная пробка. Но зачем она здесь и почему снята именно сейчас?

– Вот колесо. Давай его повернем, – сказал Козодой. Они взялись за ручки, но колесо застоялось и проворачивалось с трудом. Наконец им удалось сдвинуть его с мертвой точки, и в следующий момент дверь начала открываться. Их изумленным взорам открылась небольшая комната, доверху набитая какими-то контейнерами.

– Если ты умеешь читать этот шрифт, – сказала Козодою Бугар Киломен. – Попробуй сообразить, что это. Он присел на корточки и через пару минут доложил:

– Аварийный запас продовольствия.

– Это еда! И здесь обязательно должны быть еще и напитки!

Она скептически посмотрела на него:

– Да, конечно, тысячелетней выдержки. Он кивнул:

– Естественно. Под вакуумной упаковкой, как положено. Я думаю, их вполне можно употреблять.

– Ты в самом деле собираешься есть и пить из этих припасов?

– Если они на вид ничего и вкусно пахнут, то да. У тебя есть идея лучше? По-моему, самое время подкрепиться.

* * *

С пятой попытки они сообразили, как открывать контейнеры. Среди припасов нашлись соки, витаминизированные тоники и все виды пищи, начиная от печенья и бисквитов и кончая прессованными мясными рулетами и овощными пюре.

– Ты уверен, что их можно есть? – спросила Мария. – Запах необычный и вкус довольно странный.

– Уверен вполне. Конечно, не на все сто процентов, но я предпочитаю рискнуть, чем превратиться в обезвоженную утку. Эта еда приготовлена для людей, которых отрезало на этом уровне, и наверняка такие же аварийные хранилища есть и на других уровнях. Вряд ли предполагалось включать в рацион деликатесы. Это лишь средство выжить, а не рай для гурманов, и, кроме того, вполне возможно, что с тех пор наши вкусы в отношении пищи сильно изменились.

В конце концов все, кроме Икиры, решили поесть. Клейбен отлично сделал свою работу: ей требовался только свет, для подпитки энергетической системы, и – крайне редко – вода. Впрочем, вода здесь тоже имелась, упакованная в примитивные, очень сложно открывающиеся жестяные банки.

Ископаемые продукты никому не повредили, а поев и напившись, все почувствовали себя гораздо лучше. Хань потребовалось посетить ванную комнату, и Мария после долгих поисков нашла ее – ужасную на вид, которой не пользовались более девяти веков. Туалеты выглядели вполне обычно, но все очень удивились, не обнаружив там привычных автоматических и химических удобств.

Пока остальные ели, Икира отправилась дальше, исследовать другие помещения. На этот раз она постаралась забраться так глубоко, как только можно. Она обнаружила различные разветвляющиеся холлы, а потом решила исследовать то место, где находился другой набор двойных дверей. Эти в отличие от предыдущих не обладали повышенной секретностью, а напротив, имели даже небольшие окошки. Икира вгляделась в них, раскрыв от изумления рот, и со всех ног помчалась за своими товарищами.

– Вы должны это увидеть, – закричала она с порога. – Я.., я могу объяснить, но лучше вам посмотреть самим.

Они пошли за ней, и даже Хань, несмотря на усталость, тоже присоединилась к ним. Заглянув в окошко, Козодой покачал головой и печально вздохнул.

– Я запрашивал права Менцельбаума, – сказал он. – И вот то, что я получил.

– Что там? – спросила Хань, когда все заглянули внутрь.

– Пульт управления, – объяснила ей Икира. – Что-то вроде мостика на маленьком корабле, только больше удобств. Мягкие стулья, обзорные экраны всех типов и множество консолей. Здесь около двадцати станций на четырех ярусах, но на пятом, самом верхнем, до сих пор люди.

– А? Что?

– Точнее сказать, человеческие останки. Это ужасно. Здесь все и произошло. Именно отсюда все началось.

Собрав все свое мужество, Козодой вошел в комнату. Вентиляционная система работала великолепно, и человеческие останки за девять веков значительно усохли, но достаточно хорошо сохранились. Конечно, уже невозможно было много сказать о тех людях, которым принадлежали эти обезвоженные оболочки, и хотя большая часть одежды уцелела и можно было по ней установить личности погибших, никто из пиратов не изъявил особого желания заняться этим прямо сейчас.

– Кожухи всех консолей вскрыты, – объявила Мария. – Посмотрите! Цепи панелей расширены, и сюда подходят провода от всех устройств! Черт меня побери, если это не напоминает мне что-то очень знакомое!

– Мария, Икира! Тот, кто более технически образован! Опишите точно, со всеми возможными подробностями, что вы там видите! Я имею в виду, абсолютно точно! – прорычала Хань.

Они поняли, что она имеет в виду полное техническое описание, и Икира постаралась сделать все, что могла. Она пыталась разглядеть что-то над головой Козодоя, но тут Хань внезапно перебила ее:

– Неужели вы не понимаете, что это такое? Эти четыре панели с маленькой платой-рецептором, которая легко вынимается из каждой консоли! Это же оригинальный интерфейс кольца! Здесь можно подсоединиться к любому разъему и осуществить перезапуск Системы! Должно быть, поэтому здесь столько кабелей. Это вовсе не главный центр управления, это их исследовательская лаборатория. Здесь они программировали компьютер и проверяли новые приборы, обкатывали новые идеи. Эта девятая плата – она на скользящих контактах или на штекерах? Будет ли она выходить из своего гнезда?

– Не знаю, – ответила Икира. – А почему ты об этом спрашиваешь?

– Если ты можешь вытащить одну, я бы хотела ее потрогать. Ощутить ее. Пожалуйста – я понимаю, как это неприятно, но выполните мою просьбу!

Две попытки на двух консолях оказались неудачными. Но Икира подобралась очень близко, стараясь случайно не дотронуться до мумии на сиденье, и вытащила ту плату, которую просила Хань, со второй консоли слева. Икира дала ее китаянке, и пальцы Хань проворно забегали по плате. Она очень внимательно ощупала одну сторону, потом другую, время от время прося прочитать ей число или букву идентификатора в огромном массиве компьютерных разъемных чипов.

Эта плата казалась огромной, примерно двадцать на двадцать пять сантиметров, и со всех концов к ней подходили очень сложные запутанные соединения.

– Скажите мне, пожалуйста, быстро, – попросила Хань, – какие соединения подходят к этим двум гнездам? Посмотрите на панели, которая еще подсоединена.

Икира посмотрела и ответила:

– Нет, сюда ничего не присоединяется.

– И с этого края тоже, – добавила Мария. Хань удовлетворенно кивнула:

– Так вот над чем они здесь трудились! Какими действительно ужасными богами могли бы стать они для человечества!

Козодой был озадачен ее словами лишь ненамного больше, чем остальные.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Это самый простой, примитивный вариант, но все необходимое в нем уже есть. Я почувствовала места, где эти соединения и целый банк массива цепей под ними были добавлены к уже существующей плате, – возможно, прямо здесь. Ты сказала, Мария, что это выглядит примитивно, но очень знакомо. И ты права. Мы все делаем из модулей, а не из уже готовых печатных электронных плат, но принцип здесь тот же. Это соединения для интерфейса человек-машина! Наша электроника радикально отличается от этой, но разъемы остались прежними! Козодой огляделся:

– Но я не вижу здесь никаких шлемов, примитивных или нет, никаких соединительных корд. А эти стулья, должно быть, очень удобные, но на них совершенно невозможно сидеть, откинувшись, или расслабиться.

– Нет, нет! Этого вовсе не требуется! Неужели ты не понял? Это был уже следующий шаг. В момент активации человек и компьютер были еще разделены, но они продолжали работать. Шесть месяцев, от силы, год, – и они бы смогли объединиться со своим компьютером. Объединиться с самой Главной Системой! Убив их, Главная Система продолжила работу над проектом и, завершив его, покорно инсталлировала эту схему во все устройства, создаваемые ею, которые превышали определенный размер. Так диктовала программа. Именно поэтому на каждом корабле есть человеческий интерфейс!

Козодой покачал головой:

– Ну и что в этом особенного? Что бы изменилось, даже если бы им удалось общаться с Главной Системой, как ты общаешься со Звездным Орлом или любой капитан со своим кораблем?

– Как – что? В этом случае они могли бы в кризисной ситуации стать частью Системы! Они бы все время были рядом с Главной Системой, управляли бы ею и одновременно учили бы ее, прививая человеческий взгляд на вещи. Она стала бы единым целым со своими родителями и богами, и уже не было бы смысла их убивать. Неужели ты не видишь? И ничего бы тогда не случилось! Она бы не сошла с ума! Всего год! Всего какой-то вшивый год, и человечество не испытало бы тысячелетий этого кошмара! Всего один год исследовательской работы, и мы были бы не господами и не рабами! Всего один год – и мы стали бы партнерами!

Козодой обвел взглядом горящие повсюду огни, работающие кондиционеры и всю остальную исправно функционирующую технику.

– Машина жива, – мягко заметил он в ответ на страстный монолог Хань. – Возможно, и даже очень может быть, мы еще сумеем это сделать.

Он еще раз оглядел комнату. Экраны остались теми же самыми, ужасные останки тоже никуда не делись, но отчего-то теперь это помещение казалось более приятным, чем раньше.

– Власть богов, – сказал Козодой. – Так это называл Ласло Чен. Должно быть, в бумагах подробно описывался проект с интерфейсами. То, что мы видим сейчас, – это спасение человечества. Или только надежда? – Он вздохнул. – Хорошо. Для начала будем считать, что это только надежда.

Икира, в свою очередь, оглянулась вокруг и покачала головой:

– Для надежды мы заплатили слишком высокую цену. Как бы я хотела, чтобы Ворон был сейчас здесь. Мы приняли немало глупых решений, и я чувствую, что одно из них – мое.

Козодой усмехнулся.

– Ворон, – сказал он, – возненавидел бы это.

– Нам потребуется множество рук, умов и уйма времени, – заметила Хань. – Звездный Орел – это всего лишь начало. Если бы я могла вставить блок с его основной программой сюда…

Мария Сантьяго хихикнула:

– Не думаешь ли ты, что нам, новым хозяевам Вселенной, стоит для начала прикинуть, как бы половчее отсюда выбраться?