Их мир назывался Алитити, что означает "Страна детей божьих". Пленники, доставленные на "Гром", изъяснялись на очень странном языке, и немало времени было затрачено, чтобы ввести основные понятия этого языка в компьютер, исследовать их и сравнить с уже имеющимися данными лингвистики. Интерполяция показала: слова, безусловно, необычны, но еще более интересны их сочетания. Представления этих людей об окружающем мире резко отличались от тех, что имелись у экипажа "Грома", в связи с чем возникла проблема не только грамматики или фонетики, а более серьезная: удастся ли кому-нибудь вообще добиться понимания с жителями Алитити?

Аборигены не имели ни малейшего понятия о Главной Системе. Впрочем, они вообще не подозревали о существовании иных цивилизаций, кроме своей собственной. Однако при этом Алитити ничуть не напоминала Матрайх. Хань и Клейбен быстро убедились в том, что здешняя культура абсолютно во всех своих проявлениях на протяжении многих веков создавалась местной правящей элитой без какого-либо вмешательства извне. Вездесущий и всемогущий компьютер не имел к этому никакого отношения. Своеобразная космология напоминала полинезийскую, а легенды и мифы были умело адаптированы к новым историческим и географическим условиям. Однако ни в одном из них не имелось ни малейшего намека на контакты с другими странами и народами. Исключение составляла одна-единственная легенда о том, как в незапамятные времена отважные алититианские мореходы пересекли Великий океан и увидели сушу. Но это была не страна богов – там правил некий царь Пеле, отличавшийся буйным нравом. Завоеватели покорили населявшие эту землю племена, разрушили храмы и навязали свою веру, заставив побежденных отречься от прежних богов.

Алититиане жили в воде, и их легкие в процессе эволюции отлично приспособились к этой непривычной для млекопитающих среде. Городам их была присуща причудливость архитектуры, а те немногие образы, которые удалось выявить в ходе компьютерного тестирования, свидетельствовали о том, что цивилизация на планете резко отличается от всего ранее виденного пиратами. Даже всегда державшийся особняком, ни на кого не похожий отшельник маккикор казался в сравнении с алититианами понятнее и ближе.

Это был мир без солнца, но отнюдь не мир тьмы. Все животные, кроме нескольких видов хищников, имели собственные источники освещения. Растения излучали разноцветное сияние, глубоководные рыбы освещали себе путь вросшими между глаз "прожекторами", а люди носили на груди, под сильно выступающими ребрами, своеобразные фонари, которые время от времени подзаряжали от устройств, напоминающих аккумуляторы. Мужчины светились желтым, оранжевым, иногда пурпурным светом, а женщин можно было узнать по синему или зеленому цвету. Цвет и интенсивность излучения могли рассказать об алититианине многое: к какому племени он принадлежит, какое положение в обществе занимает, поведать о его пристрастиях и даже особенностях характера. Скрыть свои чувства, настроение этим людям практически никогда не удавалось: в зависимости от перемены эмоций менялось и освещение.

Женщины Алитити обладали чудесным даром варьировать цветовую гамму, приспосабливать ее к интерьеру, окружающей обстановке, и каждый дом имел свою изюминку благодаря стараниям хозяйки.

Подводная страна совсем не выглядела безобразной. Напротив, восхищенным взглядам исследователей открылся сказочный, причудливый мир красок, огней, ежеминутно меняющихся образов.

Из хищников основную опасность представляли похожие на осьминогов чудища с длинными щупальцами. Они были лишены собственного освещения, и в этом смысле свет во тьме, или, как называли его сами алититиане, Дар Мауи, не поддавался однозначной оценке. С одной стороны, без него подводный мир погрузился бы в вечный мрак, а с другой – все существа, обладающие им, становились легкой добычей невидимых хищников.

Но не только люди и животные излучали свет. Планету покрывала сеть действующих вулканов, причем над поверхностью воды они поднимались всего на несколько метров. Алититиане жили среди потоков кипящей лавы и клубов пара. В процессе эволюции они приобрели способность мгновенно определять разницу температур и чувствовали изменение уровня воды не хуже, чем птицы – направление ветра.

Несмотря на безусловную принадлежность к водной стихии, алититианам все же время от времени приходилось выбираться на сушу, которая внушала им страх и мистическое поклонение одновременно. Детей зачинали в воде, но рождаться там они не могли. Из этого атавизма жрецы делали далеко идущие выводы. Появляясь на свет, младенцы были больше похожи на земных людей, чем на собственных родителей, и могли дышать только воздухом. Вместе с матерью новорожденный оставался на суше несколько месяцев. В течение этого срока его кожные покровы становились нечувствительными к изменениям температуры, легкие сжимались, прорезались жабры – одним словом, ребенок превращался в полноценного обитателя подводного мира, вплоть до индивидуальных светящихся пятнышек, позволяющих матери без труда отыскивать его. Потом он учился плавать и, наконец, покидал сушу. Кроу закурил сигару и взглянул на монитор.

– Проклятие! Так вот что это такое! Родильный дом и ясли в придачу! Неудивительно, что это заведение так охраняется. Любой, кому удастся успешно его атаковать, поставит под угрозу будущее целого племени.

– В конце концов это довольно простое общество, – заметила Мария. – Здесь нет ограничений, присущих Матрайху. Они разводят съедобные породы рыб и водорослей, осваивают острова. И племена не существуют обособленно, а объединяются под властью наиболее сильных правителей.

Многие вожди пытались, и небезуспешно, сосредоточить в своих руках управление довольно обширными по алититианским меркам территориями, но никому из них не удавалось взять под контроль всю планету. Несовершенство коммуникаций и амбиции мелких правителей не позволяли алититианам объединиться. Однако многочисленные правители, несмотря на свои высокие титулы и пышные церемонии, реальной политической силы не имели. Гораздо большей властью на Алитити обладали жрецы.

Проанализировав информацию, Звездный Орел высказал свои соображения – как всегда, очень пространно и ни к кому конкретно не обращаясь:

– Вероятнее всего, кольцо принадлежит одному из правителей или верховному жрецу, но таким титулом обладают сотни, если не тысячи людей. В предыдущих случаях мы в том или ином виде встречали упоминания о кольцах. Здесь же ничего похожего не наблюдается. Возможно, для алититиан это не более чем украшение, один из атрибутов власти какого-нибудь мелкого царька. Как же его в таком случае обнаружить? С этой задачей справился бы лишь Урубу – и то, если ему очень бы повезло.

Козодой кивнул:

– Допустим, нам посчастливится разыскать всех вождей, которые предположительно владеют кольцом. Но высшая знать на Алитити враждебно относится не то что к представителям инопланетных цивилизаций – даже к гостям из соседних племен. И потом, не подойдете же вы во время праздничной церемонии к правителю со словами: "Добрый день, ваше величество. Позвольте-ка нам взглянуть, что там у вас надето на пальчик?"

– Разумеется. Рассмотрим совсем нереальный вариант: взяв на себя роль божественного провидения, внушить какому-нибудь амбициозному царьку идею всепланетного господства и заставить подчинить себе все остальные племена. Пройдет много лет, и огромная территория окажется под властью одного человека, в том числе храм или дворец, где находится кольцо. Но что нам это даст? Если бы мы могли узнать, в каком именно племени, в каком уголке Алитити следует его искать! Шансы на успех призрачны, как никогда.

– Ситуация не из легких, – вздохнул Козодой. – Да и какие мы боги – мы просто неудачники, решившиеся соперничать с самой Главной Системой. Впрочем, с этим я уже смирился, и осознание своей ничтожности с некоторых пор даже не мешает мне работать. Но что ты предлагаешь? Полностью разрушить культуру Алитити, воспользовавшись явным превосходством в технической оснащенности? Будучи относительно примитивной, эта культура обладает несомненными достоинствами. Подводная цивилизация обладает красотой, с этим, я думаю, согласятся все. Разрушать ее, навязывать свою волю народу Алитити никто не вправе. Эти люди любят свой мир, ценят свою культуру и не мыслят существования вне ее. Алититианам, как никакому другому народу, свойственна высокая духовность и неосознанное стремление к единению. И такой хрупкий, прекрасный мир может быть разрушен! Думаю, что много веков назад правители планеты оказались умнее и дальновиднее нас. Все необходимое для физического выживания расы и для ее духовного роста они бережно взращивали и сохраняли. Все, что могло бы разрушить культуру, растлить людей, было бесповоротно отвергнуто. Как прикажете поступать сейчас? Стоит ли отметать опыт, накопленный веками?

– Тем не менее Звездный Орел совершенно прав, – вмешался Клейбен. – Отказываться от решительных действий, прикрываясь сомнительным тезисом о необходимости сохранения культуры, не имеет смысла. Нужно, в конце концов, принимать во внимание интересы не только Алитити, но и Земли, и четырехсот пятидесяти других цивилизаций. Благом следует считать то, что полезно для большинства. Это непреложный закон.

Ворон рассеянно покачал головой. Не считая Танцующей в Облаках, он был единственным членом экипажа "Грома", кто замечал и принимал близко к сердцу мучительную раздвоенность Козодоя, его постоянную борьбу с самим собой. Ворон часто ловил себя на том, что и сам испытывает похожие чувства – может быть, просто в меньшей степени, чем командир. Конечно, Клейбен был прав, но и аргументы Козодоя казались не менее убедительными.

– Рассмотри любые другие варианты, – приказал он Звездному Орлу. – Даже если разработка плана займет много времени и выполнение его будет сопряжено с большим риском, это меня не остановит.

Однако все, в том числе и сам Козодой, вынуждены были признать: альтернативы предложенному плану не существует. Внезапная нерешительность командира, его неверие в собственные силы озадачили экипаж. В конце концов Хань, не находя разумных объяснений такой перемены в поведении Козодоя, решилась обратиться за советом к Ворону.

– Выслушай сначала небольшую историю, – сказал ей кроу. – Десять, двадцать тысяч лет тому назад, может быть, раньше, наши с Козодоем предки подняли на ноги все население Юго-Восточной Азии и отправились в путь. Это было не переселение, а настоящий ад. Мужчины, женщины, дети, их собаки и домашний скот – все пришло в движение. Какие цели при этом преследовались – вряд ли мы когда-нибудь узнаем. Единственное разумное объяснение: небольшой народ, окруженный со всех сторон врагами – или теми, кто мог в любой момент превратиться во врага, – знал, что такая жизнь не может продолжаться долго. Итак, мы двинулись в путь. Дойдя до Тихого океана, мы направились дальше на север, пока не обнаружили широкую полосу суши, соединяющую Азию с Америкой. За ней мы увидели уже не океанскую воду, а льды. Здесь мы остановились. Точнее, было скорее всего даже так: задние остановились, а передние продолжали движение, оказавшись на другом материке. За это время сменилось не одно поколение. Те, кто выдержал испытание, всю жизнь провели в пути и иного способа существования себе не представляли. Вперед, только вперед. Небольшой привал – и снова в путь. – Ворон вздохнул и глубоко затянулся сигарой. – Потомки самых первых переселенцев продвинулись до Южной Америки. Остальные разделились на несколько самостоятельных потоков. Из каждого ответвления образовалось племя – со своими особенностями, своим представлением о стране обетованной. Большинство переселенцев действительно обрели ее. Два континента, вечные снега на севере и раскаленные пустыни на юге, стада бизонов и быстроногих оленей, бесконечные прерии и дремучие леса – всего не перечислишь. И эти необозримые пространства были совершенно безлюдны. Племена расселялись, обустраивались, возникали новые народы со своей культурой, своими наречиями, часто совсем не похожими на язык ближайших соседей – ведь их разделяли огромные расстояния. Развивались ремесла, торговля. Искусные мастера вертели гончарные круги, вырезали из дерева трубки, гранили драгоценные камни. Иногда народы воевали между собой, но эти войны продолжались недолго и не были опустошительными. Некоторые народы достигли такого могущества, что образовали большие государства, похожие на европейские, а другие остались малочисленными и жили обособленно – возможно, из-за религиозных убеждений мысль о создании империи казалась им святотатством. Такими были народы, называвшие себя шайенами, сиу, черноногими и кроу – тот, из которого происхожу я.

– Значит, Козодой нашел в алититианах сходство со своими далекими предками, – рассудила Хань. – Даже их внешний вид его не смутил. Полулюди-полупресмыкающиеся с рыбьими хвостами, по его мнению, красивы и умны. Сочувствие к ним сковывает его по рукам и ногам, не дает действовать решительно.

– Ты не совсем права. Козодой отнюдь не индеец из диких прерий. То же можно сказать и обо мне. Мы любим свой народ, землю предков. Но с некоторых пор нас ничего с ней не связывает. Козодой и я полностью утратили свои корни. Однако в этом есть и положительная сторона. Командира беспокоит не чувство общности с алититианами, а нечто другое – то, о чем я тебе сейчас расскажу. Народы появлялись и исчезали, империи вырастали до гигантских размеров и распадались. Процесс шел медленно, постепенно. Мы вовсе не были святыми – к примеру, низкоразвитые племена Юго-Запада вырубили все леса, истребили сами себя и опустошили свою землю. Но в целом благосостояние народов Америки росло, духовный уровень оставался высоким. Врожденное чувство справедливости, понятия о чести и достоинстве, присущие коренным жителям Америки, широко известны. И тут пришли европейцы. Их взорам предстало множество совершенно разных, непохожих государств. Непрошеные гости повели себя по-хозяйски. У них было огнестрельное оружие. А у индейцев только что завершилась полоса непрерывных войн, которые ослабили их и в то же время ожесточили и сделали нетерпимыми. Война между кроу и черноногими продолжалась несколько недель, пока на первый план не вышли вопросы чести и справедливости. Враждующие стороны образумились и заключили перемирие. Европейцы вновь начали войну. При всем многообразии племен и народов Америки именно она показалась непрошеным гостям лучшим способом вывести их на более высокий уровень развития. Европейцы видели в нас всего лишь невежественных дикарей. На деле же мы просто резко отличались от них. Мы не исповедовали христианство, имели другой разрез глаз и смуглую кожу. Разве это преступление? За двести пятьдесят лет они истребили основную часть населения Америки, разрушили до основания древнейшую культуру, предали огню величайшее достижение человеческой цивилизации – библиотеку майя. Они загнали нас в резервации на самые отдаленные и безжизненные участки материка и заперли там, как преступников. Мы боролись – но их было много, и у них были ружья.

– Я мало что об этом знаю, – сказала Хань. – Но, конечно, слышала о завоевании европейцами Америки. И только Главная Система вернула вещи на свои места, как могла, разве не так?

Ворон кивнул:

– Примерно так. Мы стали лучше, чем были, потому что о нас не заботятся и мы ничем не связаны. Но это не естественный наш путь; этот путь выбрала Главная Система из экономических соображений. То же и с полинезийцами. Пришли европейцы, все порушили, и даже после того как ушли, от прежней культуры осталось лишь то, чем можно только привлечь туристов. Козодой считает, что происходящее на Алитити напоминает то, что сделала Главная Система с теми народностями Океании, которые хотели отвернуться от современного мира и вернуться к тому, что они считали для себя основным. Они страшны как смертный грех и живут в мире, поставленном с ног на голову, но это их мир, и он жизнеспособен. Это и не дает Козодою покоя. Нас здесь не много, но мы могущественнее любых богов в их представлении, – и у них есть то, что нам нужно. Нам не пришлось бы ничего разрушать, если бы не кольца. До сих пор мы старались делать это тихо, без особого шума, и причинять как можно меньше вреда, но здесь все иначе. Ты знаешь самый эффективный способ отыскать иголку в стоге сена?

Она отрицательно покачала головой:

– Нет.

– Надо спалить стог и просеять золу через сито. Вот об этом Козодоя и попросили – повторить историю. Убить уйму народа, разрушить их культуру – одним словом, не оставить от этого мира камня на камне, – и только для того, чтобы забрать кольцо. Его принуждают сделать то, что европейцы сделали с нашим народом, только быстрее, что означает – еще отвратительнее и с большей жестокостью. Ковбои и индейцы поменялись местами, и Козодой оказался к этому не готов.

* * *

Сигнал тревоги прозвучал в каютах всех членов совета капитанов. Козодой как раз играл с сыном. Он вскочил и бросился к монитору.

– Что?

– Корабли вблизи Алитити, – доложил Звездный Орел.

Козодой нахмурился:

– Стратегические силы?

Это катастрофа – ибо это значит не только, что и без того сложная и опасная задача становится попросту невыполнимой, – это также означает, что МСС обнаружили подмену на Матрайхе и, возможно, захватили в плен кого-то из оставленных там пиратов.

– Нет. Небольшой патрульный корабль, вероятнее всего – разведчик. Возможно, это авангард основных сил, а может быть, и нет. Его прикрывают два Вала.

Козодой на мгновение задумался и прищелкнул пальцами.

– Чи! Как пить дать, Чи! Надо что-то срочно предпринимать! Они не станут долго оставаться в пределах видимости – слишком велика опасность выдать свое местоположение. И в то же время Чи не упустит своего шанса. Она расставит ловушки возле кольца.

– Это плохо, – ответил компьютер.

– Да что ты! Наоборот, мы получаем передышку как раз тогда, когда у нас совершенно нет времени. Для того чтобы расставить свои дурацкие ловушки, им потребуется послать сюда людей. Среди этих у них и так полно агентов. Они были тут все время, но у нас не было возможности на них выйти. Звездный Орел, надо выяснить точно, куда они высадятся. Выяснить максимально точно – и они не должны знать, что мы это сделали.

– Работаю над проблемой. У нас есть бездействующий истребитель на базе и еще один – на орбите. Их сканеры далеко не лучшие, но рисковать кораблем мы сейчас не можем. С двумя истребителями мы могли бы ввязаться в бой, но это рискованно. Три корабля не в состоянии удерживать позиции в течение нужного времени. Может быть, лучше оставить один на планете, если расположение удобно… Я попробую.

– Ты обязан! Не важно, что задумала Чи и ее Валы – они окажут нам такую услугу, о которой мы и не мечтали. Давай, Звездный Орел! Они сами укажут нам, где находится кольцо. Провала быть не должно!

Но несколько часов они провели, кусая ногти от нетерпения, и наконец Звездный Орел сообщил:

– Есть, готово. По-моему, я их засек, сопоставил данные с показаниями наблюдательных приборов. По-видимому, они не нашли подходящей посадочной площадки и отправили людей в капсуле. Место высадки расположено в южном полушарии на маленьком островке в необыкновенно спокойном с сейсмической точки зрения регионе. Разумеется, они не стали бы помещать кольцо в такое место, где оно могло бы пострадать от лавы или провалиться в трещину. Точка высадки удалена от нашего базового лагеря почти на полмеридиана. Наши пленники не имеют понятия об иных местах родной планеты, кроме места своего обитания и соседних с ним. Теперь нам потребуется больше пленников из указанного региона для получения надежной информации, и брать их придется с большей осторожностью. Нам потребуются представители этих племен, но такие, исчезновение которых будет скорее приписано естественному печальному ходу событий, чем явному похищению. Там наверняка находятся постоянные наблюдатели МСС.

– Согласен, – ответил Козодой. – Прежде всего надо дождаться, пока они уберутся – не только с планеты, но и вообще из этой звездной системы. И мы должны убедиться не только в том, что они ушли, но и в том, что не оставили нам никаких сюрпризов. Нам нужны приборы с высокой разрешающей способностью во всем регионе. Можно допустить общее сходство с теми, кого мы уже знаем, но не должны исключать региональных отличий. И эти отличия мы обязаны выяснить. Тогда Ворон сможет разработать план операции по захвату.

* * *

Похоже, гостям устроили на планете пышную встречу с закланием упитанного тельца, потому что капсула оставалась на острове целых девять дней. Валы между тем тоже не теряли времени даром. Они осмотрели многое внутри этой звездной системы и явно не без задней мысли. Чем они занимались конкретно, определить не удалось – впрочем, и автоматические истребители "Грома" тоже остались необнаруженными. Но, наблюдая за испытанием следящего оборудования, можно было относительно легко догадаться, где и какого рода ловушки их ожидают. Конечно, придется повозиться, но избежать их можно.

Наконец капсула вернулась на корабль-разведчик. Три корабля некоторое время кружились над планетой, а потом выстроились в линию и покинули систему. К этому времени защитная сеть компьютеров "Грома" уже разработала план нейтрализации вражеских следящих устройств и начала производить необходимое оборудование. И все же они до сих пор не могли ничего предпринять касательно ловушек на поверхности планеты. Для этого требовалась информация более подробная, чем та, которую выдавали мониторы Звездного Орла.

Они выждали еще несколько дней, чтобы убедиться, что Чи со своими подручными ничего не забыла и уже не вернется за чем-нибудь, а потом послали "Молнию" проделать топографическую съемку вполне определенного района.

Ворон нервничал.

– Если Ч и такая гениальная, как утверждает Урубу, это может оказаться дьявольской ловушкой, – заметил он. – Я имею в виду, что она наверняка уяснила, что мы уже торчим здесь. Она прилетает сюда, выбирает участок подальше от кольца и посылает туда своих головорезов – явно и открыто, на целых девять дней, так, чтобы не возникло сомнений, что мы их заметили. Потом мы шуруем туда и попадаем прямехонько в ловушку – и никакого тебе кольца. Чует мое сердце, так оно и будет.

– Это возможно, но вряд ли, – ответил Козодой. – Их перемещения выглядят слегка подозрительно, согласен, но тем не менее они здесь только что были и сидели целых девять дней, а мы не получили никаких сигналов от наших сканеров. Они должны были идти под воду, и если они это сделали, значит, этих людей здесь знают, иначе их тут же схватили бы и убили. Может, у Чи и хватило бы ума высадить десант в ложном месте, но это как-то не согласуется с привычками Главной Системы, а Чи не настолько долго торчит на своей должности, чтобы перечить ей, даже если такая мысль и придет ей в голову.

– Логика Козодоя весьма убедительна, – вмешался Звездный Орел. – К тому же я получил сообщение с Матрайха, что эти же три корабля побывали там, прежде чем полететь сюда. Я попытаюсь связаться с Икирой, когда сочту, что это безопасно. Если она еще жива и выполняет свои обязанности, логично было бы предположить, что они до сих пор не обнаружили подмены'. И что бы они ни делали там, здесь они наверняка будут делать то же самое. Логично и то, что сначала они посетили Матрайх, ибо эту планету Главная Система знает хорошо и она упомянута в документах. Естественно, они предположили, что она будет нашей следующей целью. Об Алитити Главная Система думает в последнюю очередь, ибо она нигде не упоминается и совершенно заброшена.

– Я не успокоюсь, пока мы не получим известия от Икиры, – сказал Ворон. – Боюсь, ей там здорово досталось. На Матрайхе и так торчит постоянно целая дивизия МСС, а если там побывали еще и Валы со сканерами, Икиру мы живой не увидим. И наверняка основные их войска где-то поблизости.

– Все это гадание на кофейной гуще, а мы должны действовать быстро, – возразил Козодой. – Они не ждут от нас такой скорости. Доставь-ка мне еще несколько местных. Ворон.

* * *

Такая ночь на языке Алитити называлась "куво'оа": ни ветерка, воздух прозрачен, отчетливо видны даже очертания облаков. Казалось, далекие боги озаряют мир своим мягким сиянием. В такие ясные ночи Собиратели поднимались из чрева Матери-Моря, чтобы найти на суше драгоценную пищу богов для священных церемоний в своих подводных чертогах.

Четверо пожилых мужчин, ступившие на берег, были опытными воинами. Они не боялись никого, кроме темных сил Пеле, и не имели себе равных в боевых искусствах. Бесшумно выйдя на берег, воины остановились, опираясь на хвосты. Все чувства их были обострены до предела, мышцы напряжены, сильные руки сжимали копья. На несколько минут они застыли, напоминая уродливую скульптурную группу. Затем копья вернулись в ножны, называемые на Алитити "куво'оа", руки расслабленно повисли вдоль тела, и Собиратели уверенной поступью двинулись к роще.

Они осветили нагрудными прожекторами пляж и вновь замерли у ворот, вглядываясь во тьму. При входе в рощу стояли два огромных изваяния. Справа – Черный Демон со своими страшными щупальцами, слева – доброе божество в образе Великой Акулы, его вечный противник. Им принадлежат эти земли, эта священная роща, и, охраняя их, они готовы разорвать в клочья любого святотатца, осмелившегося нарушить покой этих мест.

Какой-то странный предмет, неизвестно как очутившийся прямо посередине дороги, привлек внимание воинов. Эта вырезанная из дерева и отполированная до блеска трехметровая скульптура очень напоминала две другие. Но кого она изображала? Хищную морскую птицу с воздетыми к небу крыльями, сопровождающую Дух Ветра! Это божество почиталось на Алитити наравне с прочими, но не имело никакого отношения ни к племени, из которого происходили Собиратели, ни к соседнему. Кто-то побывал здесь и осквернил своим присутствием священную рощу!

Четверо воинов немедленно заняли оборону, а один повернулся к морю, прикрывая остальных с тыла. Из рощи донеслись странные звуки. Воины насторожились: их чуткие ноздри уловили необычный запах. Воины выпрямились, схватились за копья. Странные звуки повторились, и теперь не было сомнений, что источник его – птица. Поднятые крылья стали медленно опускаться – ниже, ниже…

Первыми выстрелами Хан Ли оглушила их на несколько секунд, но этого времени ей вполне хватило, чтобы резким нажатием больших пальцев увеличить интенсивность удара, и следующим залпом она уложила всех четверых.

Переведя дыхание и убедившись, что воины неподвижны, она проломила тонкую деревянную обшивку статуи и, выбравшись наружу, включила переговорное устройство.

– Кондор – Ворону. Забирай их, пока никто не хватился. Все четверо в твоем распоряжении.

* * *

– Нельзя держать их здесь слишком долго, – сказал Клейбен Козодою. – У них высокое положение, и к тому же мы схватили их во время важной религиозной церемонии. Я думаю, в нашем распоряжении четыре, максимум пять дней.

– Три дня меня вполне устроят, – кивнул Козодой. – Вы уже провели ментосканирование. Каковы результаты?

– Лучше отвечу я, – раздался из переговорного устройства голос Хань. Это означало, что в данный момент она составляет единое целое с компьютерным пилотом. Хань практиковала подобные вещи довольно часто. Звездный Орел, несмотря на свои исключительные достоинства, все же оставался машиной и никогда не уподоблялся человеку. Он обобщал, упорядочивал и перерабатывал информацию, но правильно истолковать ее не мог.

– Продолжай, – сказал ей Козодой.

– Благодаря первым двум мы смогли обойтись без общего тестирования и сосредоточиться только на биографических сведениях. Макоа – тот, у кого вся шкура в шрамах, – сущий распутник. У него девять жен и сорок пять детей. И даже если рассказы о сорока любовницах, которых он вынужден содержать, – преувеличение, то, думаю, их все равно не меньше десятка. По местным понятиям он совершил неплохую карьеру и достиг самой высокой ступени в социальной иерархии, на какую только мог рассчитывать. Воины практически никогда не доживают до старости, и если какому-то счастливчику это удается, то его удостаивают поистине царских почестей, будь он даже отъявленным негодяем. Пробиться наверх – задача не из легких, но старый воин вхож в высшее общество. Вот почему ему оказали высокую честь – доверили участие в церемонии.

– Хорошо, хорошо, – нетерпеливо кивнул Козодой. – Но с какой структурой мы имеем дело?

– Не Центр, а небольшой город, – впрочем, по алититианским меркам он может считаться огромным. Это резиденция правителя, чья власть передается по наследству. Кстати, пятеро царских сыновей уже пытались отправить папашу на тот свет, горя нетерпением занять его место, и поплатились за это жизнью. Старик – искусный политик и храбрый воин. Имея в своем распоряжении не больше сотни бойцов, оснащенных современным оружием, он с легкостью завоевал бы все полушарие. Вожди окрестных племен – его сыновья от разных жен. Столь же амбициозные, как отец, они, несмотря на отсутствие опыта, пытаются проводить независимую политику. Только Халаку, верховному жрецу Большого храма, удается удерживать эту семейку в рамках благоразумия. Он единственный, не считая самого правителя, кто способен установить контакт с представителями других цивилизаций. И единственный, кто делает это регулярно.

– МСС?

– Возможно, но все же сомнительно – разве что здесь та же система, что на Матрайхе. Но под началом у Халаку целый гвардейский полк, и я почти уверена, что многие – не исключено даже, что все – гвардейцы имеют темплеты, впечатанные МСС, и гипнотическую установку любить свою службу, выполнять приказы и не размышлять. Это служит лишним доказательством, что кольцо действительно там. Правда, никто из этих четверых, включая Макоа, ни разу в жизни его не видел, но в этом нет ничего странного. Когда правитель или верховный жрец в парадном облачении появляется на церемонии, он буквально сгибается под тяжестью украшений и драгоценных камней. Вряд ли кто-то при этом разглядит маленькое колечко. Представьте себе громоздкие сооружения из кости, украшенные зубчиками, и среди них – то, что нам нужно.

– Итак, мы по-прежнему слепы, – вздохнул Козодой.

– Не совсем. Недавно резиденцию правителя посетили представители одного из лояльных королю племен.

– Вот как!

– Их было трое – Верховный жрец племени и два младших жреца. Они преподнесли подарки правителю и его свите, а затем приняли участие в церемонии освящения храма. Но дело не в этом. Жрецы принесли известия о существах, обладающих сверхъестественной силой. Эти существа, воображая себя богами, хотят вторгнуться в земли, населенные племенами, разграбить их, сровнять с землей храмы. Но, несмотря на свое сходство с демонами, пришельцы смертны. Так что сыграть в богов нам все равно не удастся – при первой же встрече они захотят прежде всего удостовериться, смертны ли мы. Поверьте мне, они далеко не наивны. Они примут вас с почестями, будут подобострастно кланяться и расшаркиваться, устроят пышное празднество. Но стоит вам только потерять осторожность, как их опытнейшие воины проверят на уязвимость каждый участок вашего тела, здесь чувствуется рука Чи, это, безусловно, ее работа. Она сделала все, чтобы никто, кроме алититиан, в этот город проникнуть не смог.

– Да-а. – Козодой в задумчивости потер подбородок. – Она пришла к выводу, что Урубу единственный в своем роде, и уверена будто перехитрила нас. Но на самом деле мы как раз собирались применить трансмьютеры.

– Ты уверен? Жрецы говорили еще, что эти "демоны" обладают колдовскими способностями, и их практически невозможно отличить от обычных людей. Алититиане не похожи на параноиков, но их охватила с недавних пор невероятная подозрительность: любая странность или отклонение в поведении тут же берется на заметку, и это при том, что город невелик и все друг друга хорошо знают. Проникнуть туда можно, только если закодировать агента на подсознательном уровне, но проблема в том, что Главная Система и Чи понимают это не хуже нас и наверняка приняли меры, разработав соответствующие ловушки.

– Не забывайте и о том, что у этих четверых есть семьи, – вмешался в разговор Клейбен. – Нашим людям придется жить с их женами и детьми, а даже лучший в мире актер не способен войти в образ настолько, чтобы изо дня в день так же трогательно заботиться о чужих детях, как о своих собственных. Но у меня есть мысль. – Он помолчал. – Участник предстоящей операции должен подвергнуться глубинному кодированию и в действительности стать тем, кого замещает. После этого возможны два варианта развития событий. Первый: самозванца разоблачают семья и окружающие, и он терпит поражение. Второй: он водит всех за нос, пока не сработает спусковой механизм, возвращающий ему личность и осознание стоящей перед ним задачи. Но не забывайте, что без Урубу мы никогда бы не справились даже на Матрайхе. Настройка потребуется очень тонкая и тщательная.

– Ну хорошо, – сказал Козодой, – что же мы предпримем?

– Прежде всего как можно более глубокое проникновение, – предложила Хань. – Мы должны сконструировать последовательность таких гипноустановок, которые будут работать вплоть до самого последнего момента и выполняться на уровне подсознания. Главная команда – ищи кольцо. Но при этом навыки воина следует сохранить – кто знает, как обернется дело. Возможно, в какой-то ситуаций агенту потребуется собственная личность, а значит, надо предусмотреть и некую самоблокировку. Это будет длительный и трудоемкий процесс, а когда операция начнется, мы, к сожалению, даже не сможем следить за ее развитием. Досадно, но, к сожалению, по-другому нельзя.

– Подчиняюсь неизбежности, – вздохнул Козодой. – Я все обдумаю. Главное – представить себе такие ловушки, которые при всей своей технической сложности не нарушат устройства этого общества, не отразятся на его культурном развитии, но при этом остановят нас. Я слишком далек от военной профессии, и мне будет нелегко заниматься этой проблемой. – Он помолчал, размышляя. – Нам бы сейчас очень пригодился Урубу. Он изучил эту Чи куда лучше нас. Можно установить связь с Матрайхом, Хань.

– Я бы не советовала. Лучше всего отправить вниз агентов и ждать сигнала от них… Если, конечно, дождемся.

– Это как минимум несколько недель. А мы должны вернуть наших пленников – не важно, каким образом – в считанные дни. Мне это, конечно, не нравится, но захватить пленных, один из которых – опытнейший воин, и не вызвать при этом ни малейших подозрений невозможно. Нет, мы должны начинать сейчас, пока обстоятельства благоприятствуют и время подходящее. Теперь основной вопрос в том, кого послать.

Это действительно было серьезной проблемой. Уже подвергавшиеся трансмутации были исключены, и окончательный список, не считая малолетних детей, был таков: Ворон, Козодой, Танцующая в Облаках, Клейбен, Такья, Дора, Гобанифар с женой, капитан бен Суда с женой, Чун Во Хар с двумя женами. Была предложена также кандидатура маккикора – единственный представитель действительно чуждой Земле цивилизации, а завершал список теперь уже окончательно уединившийся Савафунг.

Ворон был потрясен до глубины души. В таком состоянии его еще никто не видел.

– Мне стыдно, вождь, – негромко выговорил он, стараясь не терять самообладания. – В самом деле стыдно. Лучше бы я превратился в обитателя Матрайха, в морскую выдру вроде Вут или даже в вечно жующего жвачку джанипурца. Я скорее согласился бы стать похожим на Дору, или Такью, или даже Икиру, но только не на этих. Кто угодно, но не они! По совести говоря, более подходящей кандидатуры, чем я, для этого задания просто не найти, но прежде я бы просто покончил с собой. Мне трудно объяснить это даже себе. Может быть, ночные кошмары, воспоминания детства.., не знаю, не знаю, но я не могу стать одним из этих. Просто не в состоянии. Когда мы были там, внизу, меня охватывал непреодолимый, необъяснимый ужас. Я держал себя в руках, делал свое дело – но, Боже, как же я их боялся! Все мое существо подчинялось одной цели: не перейти эту тончайшую грань между оцепенением и смертью, не позволить себе отключиться…

– Я понимаю. – Козодой сочувственно покачал головой. – Я часто задумывался над тем, как я отреагирую, когда настанет моя очередь. А если сейчас у нас ничего не выйдет, так оно и получится.

– У тебя красивая жена и очаровательные малыши, которым нужен папа. Что до меня, то я совершенно одинок и ни перед кем не обязан оправдываться. И не надо читать мне мораль – я и так знаю, на кого похож. И знаю, что сестры Чо, и Вут, и все остальные тоже стояли перед той же самой проблемой. И все же, если бы возникла нужда, они сделали бы это снова. И я знаю, что если те, кто пойдет туда, не вернутся, то только из-за того, что в решающий момент рядом не оказалось меня… Боже! Я тут вешал вам на уши лапшу насчет того, как мои предки мной гордятся, и вот сейчас…

– Хорошо, мы посмотрим, что можно сделать… – вздохнул Козодой. В глубине души он сочувствовал Ворону, но понимал, что в случае поражения бремя вины ляжет отнюдь не на кроу. Счет будет предъявлен ему, Козодою. Операция предстояла действительно тяжелая – даже учитывая, что и до сих пор ничего легкого им делать не приходилось. К примеру, Мин и Чанг пришлось изменить не только облик, но и пол, а сейчас та же проблема ждала Дору и Такью. Чанг и Мин пошли на это добровольно, хотя и без особого энтузиазма. Им хотелось прославить свой корабль, до тех пор не участвовавший в ответственных операциях. Но на "Каотане" оставалось всего два члена экипажа, еще не подвергшихся трансмутации.

Такью предстоящее превращение не слишком ужасало, похоже, она уже смирилась с судьбой.

– Рассуждая логически, лидером должна быть именно я, – заявила она Козодою. – Из всех оставшихся только я происхожу из водной цивилизации, и по крайней мере на первых порах я буду в родной стихии. Правда, в качестве мужчины… Конечно, это не преступление, но все же как-то противоречит моей натуре.

– Понимаю… – Козодой подумал, что в подобной ситуации он не усмотрел бы ничего позорного, хотя в привычном облике он нравился себе гораздо больше. – Но, во-первых, у нас пока нет женщин в качестве образцов, а во-вторых, в местном обществе женщины не имеют никакого общественного веса. И если даже нам удастся заменить своими людьми кого-то из жен или наложниц правителя, большой пользы это не принесет. Говоря о людях, облеченных властью, Главная Система имеет в виду прежде всего политическую власть, а на Алитити это прерогатива мужчин.

– Я знаю, – кивнула Такья. – И именно поэтому я согласна. А правда, что Хан Ли тоже вызвалась добровольцем?

– Да, у меня это пока единственный настоящий доброволец. Очевидно, она не в восторге от доставшейся ей роли второй жены. Кроме того, она считает алититиан по-своему красивыми, доказывая этим определенные различия в мировоззрении землян и колонистов.

– Я тоже думаю, что безобразными их назвать трудно, – ответила Такья. – Вы знаете, я пыталась отговорить Дору. Она не в восторге от предстоящей экспедиции, но виду не подает. Если пойду я, пойдет и она.

– Да. Четвертым, по логике вещей, должен быть Ворон, но тут могут возникнуть сложности. А у всех остальных есть жены и дети. Не считая, разумеется, Савафунга. Но я не уверен, можно ли ему вообще доверять – даже если он наберется мужества предложить свою кандидатуру. Даже учитывая возможность того, что Ворон откажется, не думаю, что его следует заставлять…

– И вы этого не сделаете! Они обернулись. За спиной Козодоя стоял Савафунг.

– Тем не менее, сеньор капитан, я пойду. Все мои тузы биты вашими козырями. Вы обрекли меня на поражение в самом начале игры. Если я вернусь на свой корабль, добыть кольцо, а потом окончательно устранить меня – для вас всего лишь вопрос времени. Я буду выброшен за борт, воспарю в невесомости, и ничто во всей Вселенной мне не поможет. Мои связи давно утрачены. Нет, сеньор и сеньорита, я, Савафунг, буду там до конца, пусть даже мне придется превратиться в тухлую рыбину. Если вы возьмете меня, сеньорита Мудабур, я пойду. Если вы мне откажете – никто не станет отрицать, что я здесь был и вызвался на это дело сам.

Козодой бросил быстрый взгляд на Такью, но та только пожала плечами.

– Добро пожаловать в команду, сэр. Нам как раз не хватает еще одного мужчины. Но если вы предадите нас – клянусь, что вы не переживете тогда последнего из нашего экипажа. Если же вы проявите отвагу и честность, обещаю, что вы будете вознаграждены, когда мы получим кольца.

Старик церемонно раскланялся.

– Эта сделка мне по душе.

Козодою не нравилось предложение Савафунга, но он не мог придумать убедительных причин отклонить его. Что же в действительности на уме у старого хитреца?

Голос Звездного Орла, раздавшийся из переговорного устройства, прервал размышления командира.

– Козодой? Уведомляю немедленно, как вы просили. Получен сигнал от Валчера. Он просит забрать его.

* * *

– Не понимаю. Ничего не понимаю, – в десятый раз за последние два часа пробормотал Клейбен, заканчивая тестировать Урубу.

– Ты же говорил, что у меня иммунитет к трансмьютеру, – фальцетом пропищал маленький чанчукианин. – Ты говорил, что это просто невозможно!

– Я.., я… Клянусь, я был убежден в твоей устойчивости к трансмутации. Твои клетки – первоначальный набор клеток – были созданы на трансмьютере. Мы провели уйму проверок, и все они тщательно контролировались компьютером. Даже я, твой создатель, при всем желании не мог бы тебя уничтожить. Звездный Орел взял из моих записей всю информацию о твоем, если так можно выразиться, появлении на свет, равно как и о всех твоих действиях и изменениях. Но даже ему не ясно, как с тобой могло случиться такое. А чтобы повторить эксперимент, мне нужен компьютер куда больше, чем Звездный Орел, – если, конечно, я вообще отважусь его повторить…

Урубу вздрогнул.

– Я сейчас мал ростом и слаб. От меня осталась лишь тень прежнего Урубу. Но я не сомневаюсь, что смогу убить тебя, как только ты приступишь к выполнению своего замысла! Тебе не дано познать ту боль, тот страх, которые выпали на мою долю! Даже мои прежние воплощения кажутся теперь лишь бледным отражением. До сих пор меня мучают ночные кошмары.

– Все данные, проверенные нами, – вмешался в разговор вездесущий Звездный Орел, – свидетельствуют об одном: будь я даже во сто раз больше и сложнее, будь в моем распоряжении все мыслимые достижения биофизики и биохимии, повторение эксперимента все равно не представляется возможным. Во всех без исключения данных отсутствует один важный компонент. Сейчас невозможно определить, какой именно. Но без него при определенных условиях происходит сбой всей программы.

– Это невероятно! Там было все, что нужно! Все! – воскликнул Клейбен.

– Нет. Простите, если я вас обидел, доктор. Не принимайте близко к сердцу. Я скрупулезно просмотрел все данные, каждую цифру, и понял: вывод здесь совершенно однозначен, доктор. К сожалению, вы не изобрели Урубу. Вы создали его, да, но не изобрели.

– Я в это не верю! Не правда! Даже Урубу был озадачен:

– Изобрел, создал – какая разница?

– Собственно говоря, это всего лишь разница между ученым и инженером. Клейбен был инженером, разработавшим проект. Но полученная конструкция оказалась слишком сложной, непостижимой для человеческого мозга. По многим параметрам ты, Урубу, был устройством куда более сложным, чем, к примеру, я или Вал. Синтезировать Вала намного проще, и точно по такому же принципу был изготовлен киборг, позволивший заменить миниатюрную, хрупкую Икиру совершенно другим, механическим существом, превосходящим ее размерами и физической силой. Посмотрим правде в глаза, доктор. Человек изобрел Урубу не в большей степени, чем меня. Фактически люди не изобрели даже Главную Систему. Они только породили некую совокупность идей и загрузили ее в большие компьютеры, которые придали ей форму, а человек в этой цепочке остался далеко позади. Несмотря на ваш блестящий интеллект, доктор, сейчас у вас не больше конструктивных соображений в отношении Урубу, чем у Танцующей в Облаках – по поводу ядерной физики. Вы всего лишь разработали проект, сконструировали механизм. Остальное сделал за вас компьютер.

– Это так, – кивнул Клейбен. – Существует лишь один способ соединить возможности человеческого интеллекта с мощностью компьютера – тот интерфейс, который стоит у тебя в капитанской рубке. К сожалению, его у меня не было. Но, даже располагая подобным устройством, я все равно ощущал бы свое бессилие в сравнении с машиной. До тех пор, пока человеческий разум не сможет получать доступ к самым потаенным уголкам своей памяти с той же скоростью, что и компьютер к любой записи в своих банках данных, человечество бессильно перед ним. Но все-таки идея Урубу принадлежала мне.

– Возможно. Но я бы добавил, что вы, люди, вообще не в полной мере распоряжаетесь даже своим собственным миром. Случай с Нейджи доказывает это весьма красноречиво. Мне всегда казалось странным, что Главная Система, привыкшая контролировать все без исключения, разрешила вам и Высшему совету Земли иметь свой собственный, особый мир. Но еще менее вероятно, чтобы она позволила вам создать эффективнейшее оружие, направленное против нее самой. Существует противник, чьим агентом предположительно работал Нейджи и с которым Главная Система находится в состоянии войны. А ведь врагам тоже требуется огромный компьютерный центр, сравнимый по размерам с Главной Системой.

Клейбен побледнел.

– Их два? Вы имеете в виду, что, когда я начал работу над проектом, Нейджи скрыл это от шпионов Главной Системы и тайком обеспечил мне помощь от своих хозяев?

– Я проанализировал аппаратуру, которой располагал Мельхиор. У вас был огромный и мощный компьютер. Желал бы я располагать хотя бы сотой долей его возможностей. После Главной Системы это, по-видимому, самый большой из всех известных нам компьютеров. Вы не создавали Урубу, потому что просто были не в состоянии его создать. Только компьютер, эквивалентный Главной Системе, мог это сделать. Если она его не создавала, значит, был другой.

Урубу недоверчиво покачал головой.

– Боже, как же я тебя ненавидел, Клейбен! Как я мечтал отомстить тебе за все причиненные страдания. Но ты всего лишь пешка в этой игре, еще более жалкая, чем я сам. Вторая Главная Система, если ее можно так назвать, просто-напросто сперла у вас идею и внесла в проект нужные ей изменения. А когда Чи сообщила Главной Системе о возможности моего существования, та, разумеется, смоделировала мое устройство со всеми его достоинствами и недостатками… – Он вздохнул. – В конечном итоге я признаю свою вину, Клейбен. Я ненавидел тебя, но ты же был моим создателем, черт тебя побери! Я никому не доверял, но всему, что ты говорил обо мне, верил безоговорочно. Всегда. Когда ты сказал, что у меня иммунитет к трансмьютеру – я поверил и никогда не принимал это в расчет, как нечто само собой разумеющееся. Слепец, жалкий слепец! Вот что я тебе скажу. Если человечество, будь оно проклято, имеет своего создателя, то сколько же ошибок он, должно быть, совершил, слывя при этом всемогущим и всезнающим! Даже Главная Система допускает немало просчетов, так что же говорить о людях вроде вас и Главных администраторов! Как же я ошибался, считая, что мои создатели, которых я знал и видел, совершенны и безупречны?

– Потому что в некотором роде ты – все же мое порождение. – Клейбен закрыл лицо руками. – Потому что ты больше не желаешь мне подчиняться. Боюсь, что это – следствие моего тщеславия. Голубая Фея подарила тебе жизнь, Пиноккио, но на сей раз ты не нашел ключик. Блаженный остров.., магия зла…

– О чем это он? – ошарашенно спросил Урубу. – Он что, свихнулся?

– Нет, – ответил Звездный Орел. – Я тебе потом объясню.

– Ладно, теперь я уже не тот, что раньше. – Урубу с глубоким вздохом встал. – Пожалуй, самое время спуститься на землю и посмотреть, могу ли я еще хоть что-то сделать.

Встретившись через некоторое время с Козодоем, Урубу нашел его мрачным и неприветливым. Командир поглядел прямо в широко раскрытые карие глаза Урубу. Лица их находились на одном уровне, хотя Козодой сидел, а Урубу стоял.

Нет, не странный облик Урубу, больше напоминавшего скользкую выдру, нежели человека, был тому причиной. И не приниженность, свойственная любому мужчине на Чанчуке. Урубу многого лишился и подсознательно ощущал эту свою неполноценность. Что обычно свойственно людям в такой ситуации? Немного самонадеянности, переоценки своих возможностей, надежда на лучшее…

– Клейбен со Звездным Орлом меня уже протестировали, – сказал Урубу. – Они были там, внизу, всего две недели назад, не так ли?

Козодой кивнул:

– Они установили миниатюрные передатчики в практически недоступном месте – на скале, выступающей над поверхностью воды всего на несколько метров. Спускаемый аппарат регулярно забирает пробы океанской воды. Анализируя ее состав, динамику его изменения, мы получаем всю необходимую информацию. Аналогичные передатчики установлены и на нескольких обитаемых островах. Теоретически по меньшей мере одно из этих устройств способно проинформировать нас, если нашим людям удастся захватить кольцо – или о том, что операция провалена.

– Вот как! Я, как и ты, уверен, что кольцо там. Если учесть, что на Чанчуке нашей команде понадобился целый год, то по сравнению с этим две недели – сущий пустяк. Но тебя беспокоит что-то другое. Может быть, Савафунг?

– Нет. Как раз сейчас Савафунг пребывает в полнейшем неведении относительно наших планов и не может даже выйти из корабля в открытый космос. Вся информация у него в мозгу надежно заблокирована. Если он попытается нас обмануть, то Главная Система, выжимая из него сведения, просто превратит его в своего робота. На Алитити он не останется по двум причинам. Первое: реальной властью там обладает либо фанатически настроенная знать, либо члены семьи правителя. Савафунг не принадлежит ни к тем, ни к другим. Второе: без остальных четверых членов экспедиции кольцо ему не получить. Нет, я опасаюсь совсем не Савафунга. Нами получено известие с Матрайха.

– И что же там? – внезапно оживился Урубу.

– Икира с честью выдержала испытание, хотя это было нелегко. На Матрайхе побывал настоящий Вал с двумя помощниками – представителями совершенно не известных Икире рас.

– Неужели ей удалось перехитрить самого Вала?

– Мы потратили немало времени, разбираясь в том, что осталось от настоящей богини. Нам удалось обойти ограничения, присущие процессу трансмутации, и масса миниатюрной Икиры увеличилась настолько, насколько это вообще возможно для живого существа. Вал с соратниками приземлился на необитаемом острове, наиболее удаленном от материка. Разумеется, они не отказались, когда Икира предложила свои услуги в качестве проводника. Она не смогла в полном объеме провести исследование вражеского корабля, но успех ее рискованного предприятия заключается в другом. Икира не стремилась быть никем иным, кроме усердного проводника, бдительно присматривающего за своими подопечными, и справилась со своей ролью превосходно. Одним своим присутствием она внушала, что все идет так, как надо. Другому существу, не столь своеобразному, вряд ли удалось бы такое.

– Так что же делал там Вал?

– То, что я и предполагал. Кстати, Ворон долгое время исключал эту возможность, а напрасно. Вал и его помощники установили на Матрайхе гипнотизирующие устройства – гипнокастеры. Или что-то, очень их напоминающее.

– Понятно, – кивнул Урубу. – Я же предупреждал, что Чи мыслит нестандартно и этим опасна.

– Конечно, на Икиру действие подобных устройств не распространяется, ведь ей был имплантирован миниатюрный гипнотизирующий прибор, который отражает воздействие остальных. Но ведь она там одна такая! Горный массив, окружающий тамошнюю Обитель, нашпигован подобными устройствами. Стоит только попасть в сферу действия этих приборов, как ты забудешь все: кольца, Главную Систему, даже собственное имя. Твой мозг полностью очистится от этих противоестественных, с точки зрения противника, мыслей. Зато значимость других идей вырастет до гигантских размеров. Жить спокойной, размеренной жизнью, как принято на Матрайхе, достичь духовного совершенства – и все. Эти положения закодированы примерно на сорока языках, но среди них нет матрайхианского! Значит, на аборигенов гипнокастеры ни малейшего эффекта не производят и рассчитаны исключительно на пришельцев. Сомнительно, чтобы те не знали хотя бы один из сорока языков. Любой инопланетянин, сам того не подозревая, угодит в ловушку, и судьба его предрешена.

– Ничего не скажешь, неплохо придумано. Для примитивной цивилизации, такой, как там, замкнутое существование, несомненно, полезно. Получив полную или, может быть, даже многократную дозу воздействия, пришелец растворится, ассимилируется. Он примкнет к какому-нибудь племени – и все. Никаких известий от него потом уже не получишь! Даже когда действие гипноза начнет постепенно ослабевать – а оно не вечно, – новое окружение все равно таково, что ему никогда не удастся прийти в себя.

– И не только на Матрайхе, Урубу. Гипнокастеры способны работать и в воде. Звездный Орел отметил это в докладе. На глубине десяти – пятнадцати метров сила их убийственна. Радиус их действия в воде меньше, чем в воздухе, зато интенсивность возрастает многократно. МСС были на Алитити девять дней. Это более чем достаточно, чтобы напихать их по всему подводному городу. Десять, двадцать – кто знает, сколько их там? И бьюсь об заклад, основные усилия они сосредоточили на храме или дворце, где находится кольцо. Представляю себе состояние тех, на кого эти приборы действуют постоянно – неделями, месяцами… Но у нашей четверки все-таки есть преимущество. Они стали теми людьми, чьи роли собирались играть. Высаживаем и возвращаемся в квадрат один.