Следующие семь месяцев ушли на взаимную притирку и достижение всяческих соглашений. Постепенно новый экипаж выработал нечто вроде договора, основанного на общей выгоде, терпимости и, в некоторых случаях, дружбе и взаимном уважении. Помехой была не только отчужденность между колонистами, но и некоторая предубежденность флибустьеров по отношению к хозяевам "Грома". Было ясно, что подавляющее большинство новоприбывших по-прежнему сомневается, что планы мятежников сулят им удачу.

Козодой вновь продемонстрировал свой талант вождя. Он организовал совет капитанов и обращался к ним со всем возможным уважением. Каждый капитан оставался хозяином и повелителем своего корабля, но все они подчинялись тому, кого считали адмиралом – тому, кто командует не кораблем, а флотом. Этим человеком был Козодой.

Труднее всего для флибустьеров оказалось смириться с самим существованием Звездного Орла, не говоря уже о том, чтобы дать ему равный голос в совете капитанов. Всю жизнь они ненавидели машины, способные мыслить самостоятельно. При всех различиях во внешности, взглядах, языках и привычках все флибустьеры, даже инженер-инопланетник, были живыми и рожденными живыми существами. Звездный Орел казался им воплощением того, с чем они постоянно сражались, и им нелегко было доверять ему.

Звездный Орел, со своей стороны, старался как мог. Его ремонтники устроили в грузовых отсеках новые люки, соединенные шлюзами и сложными переходами со всеми кораблями, подвешенными к "Грому" снаружи. Примерно через месяц он собирался завершить герметизацию всего корабля, включая грузовые отсеки.

Внутренний поселок еще нуждался в многочисленных доработках, но постепенно он расширялся и становился более приспособленным для нужд тех, кому требовались условия, похожие на земные. Савафунг продолжал жить на своей роскошной яхте, где к его услугам были трансмьютеры, рабы и подчиненные. Все остальные только приветствовали это.

Каждому члену объединенного экипажа было выделено место для жилья во внутреннем корпусе "Грома" и рабочий кабинет в одном из окружающих отсеков, приспособленный к нуждам хозяина настолько, насколько позволяли обстоятельства и содержимое банков данных. Икира Сукота, например, устроила себе жилище в поросшем травой насыпном холме. Там почти не было освещения, но в темноте прятались самые современные удобства. Женщина-амфибия из ее экипажа получила домик и бассейн с проточной водой, в который могла погрузиться целиком. Кентавры предпочли простой открытый загончик с источником воды и устройством для удаления мусора. По-видимому, они нисколько не нуждались в уединении.

Все остальные, даже Человек-Скала, сочли, что можно удовлетвориться и стандартными коттеджами. Зеленые человечки, похожие на сов, пользовались всеми вещами, как обычно, но спать предпочитали стоя. Так же поступали хвостатая Бутар Киломен и Человек-Скала, а насекомоподобный капитан Чун и его напарницы спали, обвившись вокруг вертикальных шестов. Трудности возникли только с маккикором. Его родная планета была слишком непохожей на Землю, и хотя он мог дышать земным воздухом, ночевать предпочитал в особой нише, которую сам оборудовал на борту "Бахакатана". Он был явно польщен тем, что может помогать Звездному Орлу и его ремонтным роботам обновлять и восстанавливать флибустьерские корабли.

Трансмьютеры Мельхиора сделали свое дело на совесть, но Айзек Клейбен нашел технический способ помочь Хань, по крайней мере по части слепоты. Хотя программа, составленная его прежними сотрудниками, была чертовски изощренной и изначально не допускала никакого вмешательства, Клейбен совместно со Звездным Орлом разработали ментопринтерную интерпретирующую процедуру и небольшой прибор, сочетание которых могло заменить отсутствующее зрение. Звуковые волны с частотой, которая не мешала работе приборов и находилась выше порога восприятия землян и колонистов, преобразовывались в электрические сигналы и по нервам поступали в мозг. Записанная программа интерпретировала их как изображение. Эти сигналы слышал только маккикор, и ему они казались приятными. Козодой подозревал, что инопланетянин находит в этих звуках нечто эротическое.

Пользуясь звуковым излучателем и ментопринтерной программой, Хань могла "видеть" достаточно хорошо, чтобы различать отдельные предметы. Однако узнать кого-либо в лицо, а тем более читать она была не способна. Обычно она предпочитала полагаться на память и передвигалась настолько ловко, что со стороны казалась зрячей. Но в экстренном случае или в незнакомой обстановке новый прибор мог спасти ей жизнь, так что она оценила его по достоинству.

Что касается основной задачи, они и тут не теряли времени даром. Сперва они разыскивали, впрочем без особого успеха, остатки флибустьерского общества, и наконец Козодой, с одобрения совета капитанов, решил отправиться за первым перстнем.

К этому времени новоприбывшие уже знали все: что они ищут, какова функция колец и как они были созданы. Два экипажа бывали на Чанчуке, а экипаж "Индруса" хорошо знал Джанипур. Люди этого мира происходили от их расы и сохранили многие обычаи и верования древних индусов. Капитан Пачиттавал даже самолично видел перстень в Национальной Сокровищнице в Кохии-Центре, резиденции верховного администратора. Капитан считал, что верховный администратор надевает его лишь изредка, для особо торжественных церемоний.

– Красивая вещь, очень крупная, – рассказывал Пачиттавал. – Он лежит под увеличительным стеклом, так что хорошо видно, какая это тонкая работа. Две прекрасные птицы, словно отраженные в зеркале, сидят на веточках ели. Его очень берегут. Это одно из немногих изделий, изготовленных Основателями столетия тому назад.

Козодой кивнул:

– Я сейчас приглашу сюда Ворона и Сабатини и попрошу вас рассказать им обо всем как можно подробнее. Полагаю, настало время воспользоваться уникальными талантами Сабатини.

Капитан удивленно поднял брови:

– Я слышал, как не раз об этом говорили, кое-что мне рассказывали и другие, но я так и не понимаю, что вы подразумеваете под его уникальными талантами.

– В это невозможно поверить, пока не увидишь своими глазами, но я могу намекнуть. Вы ведь индус, не так ли?

– Именно так, сэр.

– И стало быть, вы верите в перевоплощение?

– Да, сэр, а как же иначе.

– Так вот, Сабатини не только способен перевоплощаться, но может сам выбирать когда и в кого. И для этого ему совсем не обязательно умирать.

"Зато умирать приходится другим", – мысленно добавил он, чувствуя себя немного виноватым.

После продолжительной беседы с экипажем "Индруса" Козодой продолжил совещание в своем кабинете, расположенном глубоко в чреве "Грома".

– Н-да-а-а, – со вздохом протянул Ворон. – А Нейджи еще намекал, что добыть этот перстень легче всего. Не хотелось бы мне, чтобы так оно и было. Эта штуковина лежит вроде как в местном музее драгоценностей короны. Она почти что священна, ведь ее изготовили на Земле. Ее наверняка охраняют, и скорее всего не только люди. Там, должно быть, до черта сторожевых систем, хотя эти местные индусы наверняка считают такие устройства волшебством. А еще эти суеверия насчет божественного могущества, которое нисходит на того, кто надевает эту вещь... Нам придется ее украсть, а кто знает, какую технологию могли закупить туземцы, не говоря уж о том, что придумали компьютеры их Центра для охраны этой дряни. А тут еще расовые предрассудки...

Козодой кивнул. Он понял, на что намекает Ворон:

– Что ж, выхода у нас нет. Мы все знали, что рано или поздно это случится. По крайней мере я. Думаю, что и вы тоже, если хоть раз задумывались об этом. Было бы слишком смело предполагать, что кто-то из колонистов, которых мы набрали, окажется представителем подходящей расы. Нам несказанно повезло уже в том, что у нас есть люди, которые хотя бы знакомы с этим миром и его жителями. Сабатини?

– Мне это нравится, – сказал бывший капитан. – Такой радикальной перемены у меня еще не было. Тем не менее принцип тот же. Верховный администратор родом из городишка, расположенного среди гор на меньшем из трех континентов. У него там поместье, и держу пари, где-то поблизости спрятана нелегальная лаборатория. Но мы не можем просто взять и войти в Центр – он слишком хорошо охраняется. Условия не таковы, чтобы я мог в безопасности м-м-м.., скажем, преобразиться в кого-то менее подозрительного. Возможно, придется сменить несколько обликов, чтобы туда добраться. Горожане, потом слуги, потом кто-то, наделенный свободным доступом в Центр...

– Это понятно, – сказал Козодой. – Но, боюсь, сам ты эту вещь украсть не сумеешь. То есть это было бы замечательно, но, насколько я знаю верховных администраторов, тебе просто не представится случая превратиться в него, не говоря уж о начальнике Службы безопасности. И я могу держать пари на что угодно, что для отключения охранной системы необходимы по крайней мере два человека.

Сабатини кивнул:

– Понимаю. Но попытка не пытка. Если не выйдет, тогда ладно – дело перейдет к здешним специалистам. Но раз уж мы ступили на мост, надо его переходить. Пока что меня больше всего беспокоит, как вы доставите меня туда. И оттуда, что гораздо важнее. Главная Система знает, за чем мы охотимся, и просто обязана просвечивать все это место насквозь, так что нам никак не подойти настолько, чтобы посадить там кораблик с приемным трансмьютером.

– Мне кажется, я могу помочь делу, – внезапно вмешался Звездный Орел. – Конечно, не стоит атаковать эту систему всем флотом, но я могу изготовить капсулу с основными системами жизнеобеспечения и приладить ее на запрограммированный истребитель. Эти машины быстроходны, и их легко заменить. Даже если джанипурцы его заметят, они могут позволить ему приземлиться, чтобы хотя бы узнать, откуда он взялся.

– Так-так... Но ведь его еще надо доставить достаточно близко, чтобы он добрался до цели? А стоит выйти из прокола в пределах этой системы, и о тебе уже будет известно.

– Разумеется. При крайней необходимости мы можем пожертвовать одним кораблем, но расходовать людей нам пока еще рано. Впрочем, я уверен, что смогу забросить тебя на планету и сбить с толку Главную Систему. Заодно узнаем, каковы ее силы в этом районе, и сможем строить планы на будущее. В конце концов нам ведь придется и вытаскивать тебя оттуда.

Ворон повернулся к Сабатини:

– Знаешь ли, если примем этот план, тебе понадобится новое имя, чтобы узнать тебя, когда мы встретимся в следующий раз.

Сабатини ухмыльнулся:

– Ну, у нас уже есть соловей, козодой, ворон, и мне говорили, что у некоторых наших новых друзей похожие имена. Почему бы не продолжить традицию? Как насчет Урубу?

Так он стал мексиканским грифом. Хотя многие капитаны, стосковавшись по делу, вызывались обеспечить заброску. Звездный Орел решил, что лучше всего справится "Пират-Один". Он мог нести в трюме истребитель вместе с капсулой и был способен обмануть любую автоматическую защитную систему. И в крайнем случае, хотя об этом никто не говорил вслух, его можно было бросить.

Было решено, что корабль поведет малорослый темнокожий капитан Пачиттавал: он был лучше всех знаком с Джанипуром. Вурдаль, непревзойденный стрелок, должна была управлять пушками. Больше на корабле людей не было, если не считать Сабатини, ехавшего пассажиром в своей капсуле.

Благодаря архивам "Индруса" у них имелись превосходные карты планеты. После долгих прикидок Козодой пришел к выводу, что лучше всего посадить истребитель в горах к северу от поместья администратора. Местность, и особенно погода, обещали хорошую маскировку. Истребитель должен был оставаться на месте посадки. Альпинизм был не в моде на Джанипуре, что обеспечивало дополнительную безопасность, но вместе с тем сильно затрудняло возвращение Урубу в новом облике. Сам он не преуменьшал предстоящих трудностей, но и не выглядел особенно озабоченным.

– Я получу все что понадобится не тем путем, так другим, – заверил он на прощание.

Больше всего Козодоя тревожило, что Урубу вернется перепрограммированным Главной Системой, но Клейбен моментально возразил, что, если бы такую вещь вообще было возможно сделать с "этим созданием", он бы сам провернул это еще на Мельхиоре. Принцип сохранения памяти у Урубу слишком отличался от человеческого, а любые введенные ему биохимические и психогенетические препараты немедленно нейтрализовывались.

– Запомните, – убежденно повторял ученый, – это вовсе не Сабатини, не Колль и никто другой из тех, чьими именами он мог бы назваться. Это уникальный и чуждый нам организм искусственного происхождения. Он только изображает всех этих людей, как будет изображать кого-то из джанипурцев.

Для начала Звездный Орел снабдил "Пирата-Один" фальшивыми позывными и программой, не требующей присутствия людей на борту. Согласно ей, он должен был выйти из прокола в пределах звездной системы Джанипура, произвести дозаправку по стандартной процедуре и вернуться в назначенную точку, после чего Звездный Орел собирался проанализировать записи его локаторов. Лоботомированный пилот корабля не мог принимать самостоятельных решений, но справиться с такой простой и шаблонной задачей, а также ответить на стандартные запросы ему было вполне по силам. О том, что его опознают, можно было не беспокоиться – все автоматические транспорты этого класса выглядели одинаково. Машинная точность и стандартизация работали в пользу пиратов, Они провели восемь с половиной тревожных часов, думая, что корабль может не вернуться вовсе или вернуться с полным трюмом Валов. Но" "Пират-Один" прибыл точно по расписанию, с неснятыми печатями и нетронутыми паролями. Исследуя записи локаторов, Звездный Орел окончательно удостоверился, что либо их заманивают в ловушку, либо Главную Систему ничуть не беспокоит этот мир и имеющийся там перстень. Пока "Пират-Один" находился в звездной системе, в ней не появилось ни одного корабля. Автоматический спутник сделал стандартный запрос – и удовлетворился ответом.

– Не нравится мне это, – сказал на совете Козодой. – Слишком уж легко получается. Не то чтобы у Главной Системы имелся излишек Валов, но прикрыть пять планет ей раз плюнуть. И к тому же ей тоже известно, что добыть джанипурский перстень легче всего, и, значит, именно он должен стать нашей первой целью.

– Без сомнения, она, так сказать, прячет нечто в рукаве, – вмешался Савафунг, – но я не буду особенно удивлен, если окажется, что она решила просто испытать нас. Я имею в виду – убедиться, что мы вообще сможем это сделать. Потом ей нужны не те, кто отправится красть перстень, а мы все. Она мыслит совершенно иными временными категориями, чем человек. На сегодняшний день ее беспокоит не столько то, что мы можем добыть все перстни, сколько то, что мы увеличим наши силы и численность. Пока что ей угрожает скорее наше знание, чем активные действия. Но ПОСЛЕ того, как мы добудем перстни, сеньоры, вот тогда мы окажемся в величайшей опасности. Эта игра для двоих, видите ли. Мы должны уничтожить ее. Она должна уничтожить нас, а вместе с нами – и знание о могуществе перстней.

Сабатини усмехнулся:

– Вот только с Урубу она еще не знакома. Высадка прошла относительно легко, гораздо легче, нежели можно было предположить. Подозрения Козодоя возросли, а рассуждения Савафунга подтвердились. Истребитель с дистанционным управлением приземлился в таком неровном и изрезанном скальными обнажениями и горными пиками месте, куда даже солнце не заглядывало. Отключенный, он был практически неразличим с воздуха, но даже при этом операция была сложной и требовала многих предосторожностей. Прежде всего, наблюдательный спутник Главной Системы должен был находиться на другой стороне планеты, чтобы его отделяло от места посадки как можно большее расстояние: истребителю нужно было дать время остыть до следующего прихода спутника, иначе, даже с отключенной энергией, его выдало бы остаточное тепло.

Новые поддельные позывные сработали не хуже прежних, и наблюдательная станция ничем не проявила подозрения, что снова видит тот же самый корабль. Истребитель был запущен, как только они вышли из зоны наблюдения. Капитан Пачиттавал осторожно повел его к Джанипуру, время от времени то уменьшая, то увеличивая тягу, чтобы избежать орбитальных локаторов, и наконец вывел его на орбиту наблюдательного спутника, только на противоположной стороне планеты.

В течение следующих двух часов, пока мнимый транспорт набирал топливо, истребитель прошел над намеченным местом посадки. Его проверили и сочли подходящим. Пачиттавал выждал еще два витка и повел истребитель на посадку.

– Легче легкого, – удовлетворенно сказал капитан. – Словно мы садимся на планету по своим делам, совсем как в старое доброе время.

Они выбросили спутник-ретранслятор в пылевом поясе, пригодном для дозаправки. Он должен был принимать и ретранслировать по субпространственной связи сообщения Урубу. Единственной опасностью, угрожавшей ретранслятору, было то, что его проглотит другой заправляющийся корабль, но шансы на это были мизерными.

Теперь Урубу затерялся где-то на Джанипуре, и тем, кто остался на "Громе", предстояло томительное ожидание.

Между тем члены нового экипажа продолжали знакомиться друг с другом. Их число возрастало. Хань родила дочку и назвала ее Звездочкой. Козодой и остальные из старой гвардии с удивлением узнали, что Танцующая в Облаках тоже ждет ребенка. Детская, вверенная Молчаливой, пополнялась несколько быстрее, чем предполагалось.

Сестры Чо просто расцвели. Обе они стали отменными пилотами, и это придало им уверенности в себе. Теперь они проводили много времени в компании двух полукитайцев из экипажа "Бахакатана". Из-за пятнистой кожи девушки были невысокого мнения о своей внешности, однако их новых приятелей это ничуть не беспокоило. Козодой считал, что люди, привыкшие иметь дело с самыми странными на вид колонистами, могут счесть отметины на коже привлекательных девушек скорее экзотичными, чем уродливыми.

Сам Козодой, хотя и был обрадован новостью, не мог позволить себе уклоняться от долгосрочного планирования. У него будет ребенок, и это важно. Но чтобы у этого ребенка был хоть какой-то шанс на жизнь и будущее, его родители должны были подготовить путь в это будущее.

Фернандо Савафунг по-прежнему оставался ключом ко всем их планам. У него были многочисленные связи и секретные каналы, и он умело ими пользовался.

– Пока почти ничего нового, – сообщил он. – Боюсь, там все еще слишком жарко. Даже не представляю, когда это прекратится. Всего флибустьеров около полумиллиона, и те, кого не поймали и не убили сразу, сейчас в бегах и прячутся. Я связывался с ними, но они для нас бесполезны. Они сами спрашивали у меня, что нового, настолько растеряли все связи.

– А как насчет остальных колец? Особенно насчет пятого? – спросил Козодой.

– Очень немного. Сказки, и ничего более. Даже те, кто работает в Центрах, знают мало такого, чего не знали бы мы.

Икира Сукота задумалась:

– Давайте-ка по порядку. Вы знаете, что один перстень в Материнском Мире. Другой наверняка на Джанипуре. Вы знаете миры, где находятся еще два, и хотя найти их труднее, все же у нас есть какие-то ориентиры, хотя бы рассказы флибустьеров. И ничего, абсолютно никаких сведений о пятом перстне.

Козодой кивнул, соглашаясь:

– Да, примерно так все и выглядит. Маленькая капитанша встала:

– Мне надо кое с кем переговорить. Никогда раньше об этом не задумывалась, но сейчас у меня мелькнула одна мыслишка.

Она направилась к домику Такьи Мудабур. Женщина-амфибия была хорошим товарищем, на нее можно было положиться, но в отличие от остальных, знающих друг друга многие годы, она как новичок держалась несколько обособленно.

– Такья?

– Да, капитан. – Она плавала в своем бассейне, но, увидев, что кто-то вошел в домик, тут же выставила голову из воды. – Что-нибудь случилось?

– Такья, я знаю, ты работала в водных мирах. Сколько их было? Четыре? Пять?

– Шесть, капитан. А почему вы спрашиваете?

– Когда ты разговаривала с тамошними людьми, тебе не встречались упоминания или легенды о большом золотом перстне? Может быть, с рисунком или просто с черным камнем, который носит некто, наделенный властью?

Такья задумалась, потом покачала головой:

– Нет, никогда. Я знаю историю пяти золотых перстней и уверена, что, если бы когда-то раньше слышала о подобной вещи, я бы непременно это вспомнила.

– Из четырехсот пятидесяти известных колониальных миров сколько, ты говоришь, населено водными жителями?

– Немного. Процентов десять, может быть, пятнадцать. Да вы, наверное, знаете не хуже меня.

Икира знала, но никогда не занималась подсчетами, и ее поразила такая цифра. Сорок пять – шестьдесят водных миров...

– Такья, а все их обитатели дышат воздухом, как ты и я, или есть и вододышащие расы?

– Да, я о них слышала, – сказала Такья, – но их немного. Есть и такие, что дышат газами, ядовитыми для нас. А что?

– Просто следую ходу своих мыслей. А есть среди них флибустьеры? Кто-нибудь из них вообще выходил в космос? Я имею в виду тех, что дышат под водой или в атмосфере, не пригодной для нас?

– Не знаю наверняка, но никогда о таком не слышала. Им пришлось бы серьезно перестраивать корабли, делать особые скафандры, не говоря уж о том, чтобы перестраивать атмосферные трансмьютеры. Даже таким людям, как вы и я, достаточно трудно покинуть свои планеты, а для них это может оказаться вообще невозможным.

Икира кивнула:

– Понимаю. Спасибо.

Она вернулась на мостик "Грома". Все взглянули на нее с ожиданием:

– Ну? Не хочешь ли нас посвятить во что-то?

– Я.., я не уверена. Кто-нибудь из вас встречался с расами, которым необходимы для дыхания и жизни вода, ядовитые газы, высокое давление? Я хочу сказать, среди колонистов.

– Их немного, – ответил насекомоподобный капитан Чун Во Хар. – Они лежат вне обычных маршрутов, потому что не имеют практической ценности. Большинство из них не смогло даже достичь уровня технологии, подходящего, чтобы основать Центры. Другие из-за местных условий бесполезны в смысле извлечения прибыли. А что?

– Кажется, я понимаю, куда она клонит, – сказал Козодой. – Мы с вами представляем восемь различных рас. Учитывая наш общий опыт, мы можем сказать, что знаем еще полтораста – двести других по путешествиям и деловым контактам. Нигде нет ни следа недостающего кольца, даже в виде легенды или мифа о каком-то сакральном предмете. Будь я на месте Главной Системы, я бы вполне мог поместить его в один из таких миров.

Мария Сантьяго пожала плечами:

– А почему не все? Тогда наша попытка стала бы почти совершенно невозможной.

– Вы забываете о трансмьютерах, – вмешался Звездный Орел. – Мы можем сделать вас кем угодно.

– Не сомневаюсь, – поежилась хозяйка "Сан-Кристобаля", – но те, кто будет переделан, останутся такими навсегда, не так ли? Потому что неизбежные сдвиги при второй попытке перестройки лавинообразно нарастают и становятся катастрофическими. Так что вы станете этими.., людьми и получите их перстни, а потом может оказаться, что даже путешествие на другую планету для вас будет невозможно, а эта – как вы сказали? – развязка, то есть вставление перстней в Главную Систему, насколько я могу догадаться, будет происходить в условиях, далеких от идеала. Другими словами, вы сможете украсть перстни, а воспользоваться ими – нет. А я, например, не хотела бы отдать их кому-то, скажем прямо, совершенно чужому, который в награду может только пообещать мне нечто неопределенное. Вероятно, Главная Система это учла.

Козодой кивнул, напряженно раздумывая:

– Да, логично... Если только... Мне хотелось бы иметь данные по всем перстням, а не одну только голограмму того, что носит Чен. Понимаете, они только выглядят как перстни и были сконструированы землянами для земных условий и с помощью технологии, существовавшей в то время. Внутри у них – сложные компьютерные микросхемы, которые в соединении с остальными четырьмя могут перекрыть исполнение действующей программы Главной Системы. Из чего они могут быть сделаны? Я думаю, что лучше всего подходит золото. Я видел перстень Чена, и мне он показался золотым. Вставка похожа на камень, но это может быть и синтетическая керамика – ведь она лучше годится для электроники. Поэтому мне представляется, что можно исключить, например, любые атмосферы, в которых золото может коррелировать, деформироваться или разрушиться.

Савафунг возбужденно вскричал:

– Si! Si! Это логично! Если в кольцах есть какие-то активные цепи, они могут, скажем, замкнуться в воде, так что можно исключить и воду.

– Они почти наверняка пассивны, – возразил Звездный Орел. – Слишком смело было бы предполагать, что какой-то аккумулятор сможет удержать заряд в течение девяти с лишним сотен лет, не говоря уже о неопределенном времени. Они могут запитываться при соединении, но не иметь автономного питания.

– Да, вода, наоборот, подходит, – заметил Козодой. – Золоту она не страшна. Оно может потерять блеск, но его легко восстановить даже через столетия.

О герметичности они наверняка позаботились. А вододышащие вряд ли будут иметь контакты с флибустьерами. Я бы предложил как следует проработать и эту гипотезу. Если обнаружится, что перстни не золотые, переключимся на миры с ядовитыми атмосферами, а их намного меньше.

– Полагаю, мы можем сопоставить данные с разных кораблей и найти большинство подходящих миров, если не все, – сказал Звездный Орел. – Но проверить их практически будет нелегко. Их обитатели, наверное, никогда раньше не видели людей и сочтут нас всех, даже Такью, чудовищами.

Козодой вздохнул:

– Мы всегда знали, что нам придется решать такие проблемы. Если Ворон и Чен не ошиблись в интерпретации команд ядра Системы, это должно быть вероятно. Я не думаю, что там есть требование максимально облегчить нашу задачу.

* * *

Урубу пробыл на Джанипуре целых семь недель, прежде чем наконец вышел на связь. Его новый голос имел такой сильнейший акцент, что иногда трудно было разобрать слова.

– Я пристроил к истребителю автоматический передатчик и реле, – сообщил Урубу. – Надеюсь, что они сработают. Я пока не знаю, насколько безопасно ими пользоваться, так что буду краток. Этот мир отличается от всех известных мне, но судя по всему, происхождение его земное. Большая часть общества находится в доиндустриальной стадии, примитивна и невежественна, как и предполагалось. Население в намеченной области плотное – очень плотное и очень бедное по любым стандартам. Здесь есть пять Центров, где занято около тридцати тысяч человек. Как и сообщал нам почтенный капитан "Индруса", они довольно современны и оснащены сложными технологическими комплексами. Здесь существует непростая и очень жесткая кастовая система, которая серьезно усложняет дело. Для обучения в Центрах людей отбирают не по способностям, а по праву рождения, и такого человека видно с первого взгляда.

– Ладно, но перстень-то ты видел? – нетерпеливо спросил Козодой.

– Видел. Для того, кто принадлежит к касте брахманов, это совсем нетрудно. Как и говорил капитан, обычно он выставлен на всеобщее обозрение, но днем добраться до него невозможно. Слишком много зрителей, не говоря уже об охране. С наступлением темноты его охраняют сложные электронные и механические устройства, которые поставили меня в тупик, а ведь я, если помните, вобрал в себя не одного инженера и компьютерщика. Чтобы снять охрану, даже имея все коды и ключи, требуются по меньшей мере трое. Но я заговорился. Остальные данные посылаю последовательным кодом на моей несущей частоте непосредственно Звездному Орлу. Я снова выйду на связь когда смогу, но не раньше завтрашнего дня, в это же время.

– Погоди! Есть ли шансы украсть его без нашей помощи?

– Никаких. В Службе безопасности я третий по старшинству, у меня большая власть и я даже участвовал в снятии охраны с перстня, но сделать это в одиночку и уйти просто невозможно. Да, еще одно. Вы были правы насчет ловушки. По меньшей мере десятая часть сил Службы безопасности этого Центра, а может быть и больше, – двойные агенты. Не сомневаюсь, что есть и другие. Главная Система только и ждет, чтобы мы протянули руку. Ну, пока.

– Связь прервана, – сообщил Звездный Орел. – Я анализирую остальную информацию. На первый взгляд действующий порядок близок к земному, но зрение у местных жителей не такое, как у нас, а их культура напоминает очень странную форму индуизма. Надеюсь, с помощью экипажа "Индруса" мы сумеем создать достаточно эффективную лингвистическую программу для ментопринтера, но в отличие от Урубу любому из вас потребуется продолжительное обучение. К такому телу и такому образу жизни трудно привыкнуть.

– А как насчет охраны? – спросил Козодой. – Что нас ждет?

– Все как обычно, никаких нововведений. У этих людей очень слабое ночное зрение, а спектральный диапазон уже вашего. Это нам на руку, потому что все ловушки со световыми лучами, невидимые для них, вам будет легко обнаружить. Внешние двери запираются большим ключом, но снабжены собственными датчиками и мониторами дистанционного наблюдения. За первой дверью есть вторая, сейфового типа, а просвет между ними постоянно просматривается датчиками. Вторая дверь управляется компьютером. Код вводится дистанционно с пульта управления на посту охраны. Никто не знает кода целиком, а сам он периодически изменяется.

– Понятно. Продолжай.

– Внутренняя экспозиция музея прикрыта оптическими датчиками, и все помещение постоянно прослушивается. Вокруг витрин в пол, по-видимому, вмонтированы датчики давления. Сами витрины прозрачные, но стекла толстые и, возможно, их удастся разрезать только лазером. Впрочем, это ничего не даст, поскольку в стенки витрин заложена тонкая сетка сигнальных проводов. Открыть витрину можно только двумя обычными ключами, один из которых у верховного администратора, а другой – у начальника Службы безопасности. При одновременном повороте обоих ключей витрина открывается, а на посту охраны включается сигнал, который не отключается до тех пор, пока она не будет закрыта снова.

– Вот как... А есть что-нибудь на тот случай, если кому-то все же удастся что-то вынуть?

– Нет. Это неплохая система сигнализации, но не особенно впечатляющая. Можно взять перстень, закрыть витрину, и если не поднимешь тревогу на обратном пути и закроешь за собой все двери, то можно считать, дело сделано.

– Не хотелось бы мне столкнуться с тем, что ты называешь впечатляющей системой. Пока все выглядит не слишком обнадеживающе.

– Сигнальные устройства и замки обычного типа. Это значит, что они устроены традиционно и наверняка очень стары. Такие же замки используются в земных Центрах. Музей Ватиканского Центра, к примеру, защищен гораздо лучше.

– М-м-м-м... А каковы шансы, что Урубу окажется на дежурстве один?

– Невероятно. Если они следуют обычному порядку, то вахту несет дежурный офицер и еще трое или четверо охранников. Кроме того, поскольку Главная Система разбавила персонал своими людьми, не сомневаюсь, что по крайней мере один из дежурных, а то и больше, будет из них. Их нельзя ни подкупить, ни перевербовать, Козодой.

– Люди – забота Урубу. Я уверен, что он сумеет обеспечить хорошее прикрытие. Большинство сотрудников, а отчасти и бюрократы там, внизу, почти наверняка уже давно в бешенстве из-за того, что их оккупировала Главная Система. Некоторые из них, должно быть, мечтают щелкнуть по носу этих ублюдков – но, разумеется, если они не будут знать, что затевается настоящая кража. Есть какие-то шансы облегчить нам операцию? Скажем, подключить к делу верховного администратора?

– Сомнительно. Все шансы, которые у нас были, улетучились, как только Главная Система разместила там своих людей. В интересах верховного администратора прежде всего остаться в живых. Нет, боюсь, все так или иначе сводится к проблеме, которую мы уже обсуждали.

Козодой вздохнул:

– Так у тебя есть план? И люди на примете?

– И то, и другое, но я еще должен проработать детали. Мне понадобится дополнительная информация от Урубу. Только не вводите себя в заблуждение. Нам нельзя обойти тот факт, что кому-то из наших людей придется стать джанипурцами, если мы хотим хотя бы сделать попытку. Никто другой, при всех врожденных талантах, не сможет сделать ничего серьезного. Ему понадобится нечто большее, чем помощь Урубу, даже чтобы просто добраться до места. Теперь мне ясно, что покойный Арнольд Нейджи обеспечил нас теми, кто лучше всего подходит для этой работы. Я просто сопоставляю его явные намерения с тем, чего он не предвидел.

– Понимаю. Но, черт возьми, только не они, только не сейчас! Может быть, позже... А ты уверен, что полная трансмутация – это единственный выход?

– Козодой, Козодой, ну подумай сам. Скажем, в Североамериканском Центре – каковы были бы шансы, что кто-то, например из экипажа "Каотана", сможет прокрасться внутрь, подробно осмотреть и обследовать помещения охраны снаружи и внутри, пока Центр открыт, а потом забраться туда ночью, украсть что-нибудь и благополучно скрыться? Даже если бы на их стороне был старший офицер Службы безопасности? Теперь добавь еще, что каждый десятый там – из сил Главной Системы. И бьюсь об заклад, где-то поблизости торчит Вал, готовый вступить в игру. Вот как обстоит дело.

Адмирал пиратского флота вздохнул снова и кивнул:

– Ты прав. И то еще можно было бы сослаться на экскурсию по Центру для колонистов. Впрочем, даже тогда они ничего бы не смогли сделать, потому что за ними смотрели бы как.., как за коршунами, вьющимися возле цыплят.

– Вот видишь. Они явно предназначались для решения данной конкретной проблемы. Можно было бы попытаться сделать это без них, но так будет только хуже.

– Согласен. Даже не представляю, как им об этом сказать. И кстати, у тебя есть какая-нибудь картинка? Как они выглядят, эти джанипурцы? Прежде чем я попрошу, я хотел бы знать, о чем я прошу.

– Пройди на мостик. Данных от Урубу у меня нет, но я нашел кое-что в архивах "Индруса".

На мостике Козодой застал нескольких человек, копавшихся в пультах управления, и Ворона с неизменной сигарой во рту, который делал вид, что занят очень важным делом. Как только Звездный Орел вывел на экран изображение джанипурца, все повернулись и уставились на него.

– Какого черта?.. – изумился Ворон. Создание на экране трудно было назвать человеком. Крупное лицо бледно-рыжеватого цвета, слишком большой и широкий нос, ноздри закрыты кожистыми клапанами. Кожа на носу была пористая и влажно блестела, как у собаки. Рот выглядел слишком широким, а подбородок – слишком маленьким, из-за чего все лицо казалось чересчур массивным. Заостренные подвижные уши стояли торчком. Меньше всего были похожи на человеческие его глаза, большие, круглые и выпуклые.

Все тело покрывала короткая густая шерсть. Оно сужалось кверху, переходя в толстую шею, и подозрительно напоминало туловище четвероногого. Руки тоже смахивали скорее на передние лапы. Запястья у джанипурца были необычайно мощны, а кисти рук – огромны. Длинные и заостренные на концах гибкие пальцы казались бескостными. На тыльной стороне ладоней имелись выступы, на вид твердые как сталь.

Странное создание держалось более или менее прямо, но слегка нагнувшись вперед, словно собиралось вот-вот опуститься на четвереньки. Руки и ноги были одинаковой длины, а длинные, косолапо вывернутые пальцы ног были оснащены изогнутыми когтями. На тыльной стороне Козодой разглядел такие же твердые выступы, что и на руках. Вокруг толстых, подходящих скорее животному, бедер был обернут кусок ткани, но он не скрывал, что создание на экране – мужского пола.

– Если эта тварь может вот так ходить, я готов съесть свою сигару, – пробормотал Ворон.

Молодая женщина из экипажа "Индруса" залилась смехом:

– Они не ходят "вот так", тут вы правы. Кисти и ступни поворачиваются, открывая копыта, на которых можно ходить и бегать. Они передвигаются довольно быстро и могут выпрямляться, если надо что-то нести в руках или если расстояние невелико. Но не обманывайте себя. Руки у них очень ловкие, и все они – превосходные ремесленники. Эти когти могут мгновенно распороть живот противнику, а оружием они пользуются виртуозно. Ночью они видят плохо, но чутье и слух у них намного лучше наших.

Козодой содрогнулся.

"О чем я должен их попросить? – вертелось у него в голове. – И есть ли у меня право вообще просить их о чем-то?"

– Вы сказали "оружие", – спросил Ворон, не стесненный подобными мыслями. – Они охотятся на кого-нибудь?

– О нет. Они вегетарианцы. Челюсти у них движутся из стороны в сторону, а зубы крупные и плоские. Культура, из которой они происходят, была преимущественно вегетарианской, хотя и не совсем. Кроме того, на планете тепло, а обширные луга могут обеспечить пищей значительное население. Потому Система добавила в местную фауну довольно грозных хищников, происходящих от земных тигров. На ранней стадии они поддерживали экологический баланс. Но теперь их численность строго контролируется, и их очень редко можно встретить вне королевских заповедников. А луга сейчас интенсивно возделываются. Взгляните на эти когти – ими можно и обрабатывать землю. Рудных месторождений здесь почти нет, и мы выгодно торговали металлами.

Козодой постарался отогнать тяжелые мысли и сосредоточиться на главной задаче. Если этот Кохин-Центр похож на Североамериканский, значит, полы скорее всего сделаны из гладкого и твердого синтетика. Копыта наделают там немало шума. Похоже, акустические датчики окажутся серьезной проблемой. С другой стороны, длинные заостренные пальцы выглядят достаточно ловкими, так что, когда придет время разбираться с замками, они будут серьезным преимуществом.

– Это мужчина, – сказал он наконец. – А как выглядят женщины?

– Немного меньше ростом, у них упругие груди, которые свисают вниз, когда они становятся на четвереньки, – ответила женщина с "Индруса". – Дети рождаются четвероногими, а там, где полагается быть кистям и ступням, у них только кожистые клапаны. До семи лет ни кисти, ни ступни не развиваются, а до десяти-одиннадцати лет ими нельзя пользоваться. Вообще-то они самостоятельны с двухлетнего возраста и могут ходить на четвереньках уже через несколько часов после рождения. По первоначальному замыслу это служило защитной мерой в те времена, когда планета была более опасной. Людьми их делают только руки, и детей приходится учить ими пользоваться. Как, впрочем, и стоять на двух ногах. Кстати, вы обратили внимание на его окраску?

– Вы имеете в виду эту светло-рыжую, почти белую шерсть?

Она кивнула:

– Цвет шерсти показывает, что перед нами – брахман. Высшая каста, верховные религиозные лидеры или работники Центра, как этот экземпляр. Касты узнаются по окраске. Рыжие, но потемнее, светло-коричневые, стоят ниже брахманов. Это профессионалы, политики и региональные лидеры. Темные, рыжевато-коричневые – это трудящиеся, преимущественно фермеры и рабочие. Черные.., ну, это неприкасаемые. Нечистые. Они скитаются в глуши и опасны для всех остальных.

– Чудесно, – пробурчал Ворон. – А что, если поженятся двое из разных каст?

– Эффект довольно интересный. Цвета не смешиваются, а проступают пятнами. Права и обязанности полукровок определяются по низшему цвету. Такое случается довольно редко, но все же их можно встретить даже в небольших селениях, вроде того, где мы были по делам.

Козодой задумался:

– Так вы говорите, в Центр допускаются только светло-рыжие? И никто больше?

– Во всяком случае, так нам объясняли. В обществе, где всякий носит знаки своего общественного положения на собственной шкуре, за этим легко проследить.

– Вот еще одна сложность. Наверное, нам нелегко будет найти достаточно этих светло-рыжих, чтобы их скопировать.

– Вовсе нет, вождь, – отозвался Ворон. – Если они следуют стандартным процедурам, как говорит Урубу, то обязаны время от времени уходить на рекреацию. А это значит, что в любой момент кто-то из них находится вне Центра, так? Нет, с этим-то проблем не будет. Проблема в том, что на этом уровне все они зарегистрированы, с рождения до смерти, по отпечаткам, не знаю там чего. И кроме того, даже если они незнакомы друг с другом – я имею в виду этих светло-рыжих, – у них, без сомнения, есть общие друзья, не говоря уже о родственниках. Чертовски трудно будет это подделать.

Козодой откинулся на спинку кресла и вздохнул.

– Ну я не знаю. Если там десять процентов подсадных уток, то о каких знакомствах может идти речь? – Он снова нагнулся вперед. – Кажется, есть шанс заставить кое-что сработать в нашу пользу. Мы можем даже свалить грабеж на Главную Систему и ее агентов, что позволит нам выиграть время. Но отработать-то можно все что угодно, а вот реально ли вообще украсть перстень? И сможем ли мы сделать это у них перед носом и скрыться с добычей?

– Ага, – согласился Ворон, яростно жуя свою сигару. – И еще – кто станет на всю жизнь одним из этих, чтобы отпереть чертовы замки, пока Урубу будет обеспечивать прикрытие?

Последняя жертва... А ведь это всего лишь начало.

* * *

Глядя на счастливые лица сестер Чо, Козодой ощутил невыразимую тоску. Лучше бы они были печальны... Девушки явно сгорали от любопытства, впервые попав в личный кабинет Козодоя. Кроме него там была давешняя женщина с "Индруса".

– Садитесь, – пригласил их Козодой. – Устраивайтесь поудобнее. До сих пор вы у нас были на вторых ролях, и я знаю, что вы обе считаете, будто попали в нашу группу по счастливой случайности. Удивитесь ли вы, если я скажу, что вы входили в нее с самого начала? Что большая часть того, что с вами случилось, была подстроена именно с этой целью?

Девушки растерянно кивнули.

– Мы.., мы действительно случайно оказались на одном корабле с Хань, – сказала Чо Дай.

– Так-так... А корабль доставил вас на Мельхиор, где вы были под строгим контролем, пока не пришло время уходить. Увы, вы оказались там не случайно. Кому-то нужны были люди с весьма специфическими талантами. Они занесли свои требования в компьютер, и тот указал на вас, пойманных в Китайском Центре после того, как вы прошли через двери, которые не по зубам даже специалистам. Скажите, вы хоть понимаете, как вы это делаете?

Девушки пожали плечами:

– Как человек поет или танцует? Об этом не думаешь, это уже есть в голове. Вы знаете, наш дядюшка был иллюзионистом и решал задачки посложнее. Он заметил наши способности и научил нас кое-каким трюкам. Не так уж много существует способов сделать замок, и у него всегда будет слабое место.

– Ха! А как же быть с электронными замками с числовыми комбинациями и кодовыми карточками, особенно с теми, которые реагируют на отпечатки пальцев или сетчатки?

– Некоторые секреты мы обязаны держать при себе, – застенчиво сказала Чо Дай, – потому что поклялись в этом дядюшке. Но всегда найдется способ подобрать правильные числа или подделать то, что требуется.

– Некоторые двери на Мельхиоре отпирались сложной голограммой. А вы проходили сквозь них так, словно их и не было.

Обе девушки улыбнулись:

– Всякий, кто ставит сложный замок, сперва тревожится, как бы кто-нибудь к нему не вошел. А когда он установит замок и тот пару раз не сработает, отчего он сам не сможет войти, – вот тогда он начинает снова тревожиться, но уже о том, что так будет случаться постоянно. И чем сложнее замок, тем проще вычислить обходной путь на случай аварии, потому что он не должен затрагивать первоначальный принцип.

– Попадался ли вам когда-нибудь такой замок или система сигнализации, которую вы не смогли одолеть? Они переглянулись и пожали плечами.

– И да, и нет, – ответила Чо Дай. – Мы никогда не видели замка, с которым не могли бы справиться, но поймали нас потому, что мы не подумали о сигнализации. Впрочем, в то время у нас просто не было случая узнать о ней. Мы были невежественными крестьянками. Тогда мы не знали даже, что такое сторожевая телекамера.

– Но теперь вы это знаете.

– О да. Здесь, на корабле, мы многому научились. Звездный Орел был настолько любезен, что подробно рассказывал нам о совершенно невероятных системах и даже показывал на движущихся картинках, как они работают. Теперь мы знаем намного, намного больше.

"Интересно, – подумал Козодой, – кто бы это мог подать Звездному Орлу такую мысль?" Что замечательнее всего, сестры Чо были именно таковы, как они о себе говорили, – простые крестьянки, которых взяла в служанки избалованная супруга высокопоставленного чиновника. Они не умели ни читать, ни писать и не выказывали ни малейшей склонности этому научиться. Правильную английскую речь они освоили благодаря ментопринтерной программе и обширной практике на борту "Грома". Они, разумеется, были гениальны, но только в одной, строго ограниченной области.

– Вы знаете, чем мы занимаемся? Вы понимаете, зачем мы здесь, не так ли?

– Конечно! Мы пытаемся найти пять волшебных перстней, которые ниспровергнут машину, притворяющуюся богом. Это почетное дело, потому что мы хотим освободить весь наш народ.

Ну вот...

– Один из перстней находится на планете Джанипур. Он охраняется сложной системой безопасности, электронной и механической, и к тому же людьми. Эта система считается неуязвимой. Те, кто подбирал нашу пиратскую команду, знали о ней. Они чувствовали, что вам под силу взломать эту систему, украсть перстень и скрыться. Вот зачем вы были с нами с самого начала. Чтобы украсть этот перстень.

– Тогда мы это сделаем. У нас давно не было такого случая попробовать свои силы.

– Но есть одна.., проблема. Помеха. Люди там, внизу, не такие, как мы. Они сильно отличаются от нас, хотя и не больше, чем многие из тех, кого вы уже видели на борту нашего корабля. Мы можем, рискнув всем, доставить людей в этот Центр, но там от них не будет проку. Они не пройдут дальше первой сторожевой телекамеры, и любой обратит на них внимание, потому что обычных людей там, внизу, нет. И у Главной Системы там есть свои люди, которые следят, не покажется ли кто-то чужой. Все наши эксперты и компьютеры говорят, что никто из тех, кто не принадлежит к этой расе, не сможет подойти к перстню настолько близко, чтобы хотя бы попытаться открыть замки. Понимаете?

– Вы хотите, чтобы мы научили их, как это сделать? Козодой вздохнул. Задача оказалась еще тяжелее, чем он думал.

– Нет. Мы не можем вовлекать в это дело никого из них. Не сейчас. Они по большей части достойные люди, но над ними стоит Главная Система, которая говорит им, что делать, и они не могут воспротивиться. Они не сделают этого для нас. Мы сами должны это сделать.

– Но вы же говорили... Козодой поднял руку:

– Помните Сон Чин, которая стала Соловьем Хань? Вы знаете, как это вышло?

Они переглянулись, потом посмотрели на него:

– Они.., у них была какая-то машина. Та, которая изменяет людей.

– Да. У нас тоже есть такая машина, и Звездный Орел знает, как ею управлять. Но у нас нет программы для ментопринтера, которая учит измененного человека пользоваться новым телом, а сами мы сделать ее не можем. Тому, кто будет превращен, придется учиться на собственном опыте. Это будет очень и очень нелегко.

– Хань... – выдохнула Чо Май. – Они не смогли вернуть ее обратно...

– Да. Люди сложнее любого из живых созданий. Мы многое знаем о том, как устроен и действует человек, но тут речь идет не об отдельном органе, а о человеке целиком. Тело, мозг, кровь – словом, все. В человеке столько живых клеток, что и не сосчитать, и все они должны работать в согласии друг с другом. После одного превращения все работает как надо, но если попробовать еще раз, их взаимодействие нарушается. Это может убить, изувечить или превратить человека в чудовище, единственное в своем роде и, возможно, совершенно безумное.

Сестры-близнецы помолчали немного, потом заговорила Чо Дай:

– Вы хотите, чтобы мы превратились в тех – других. Научились, как быть другими. Пошли и украли перстень. А потом – потом мы останемся другими навсегда?

– Да. Я впервые прошу об этом, но, увы, не в последний раз. Многим, быть может и мне самому, придется сделать то же самое. Нам предстоит добыть еще три перстня, прежде чем мы сможем вернуться домой.

– Можно.., можно посмотреть, как выглядят эти люди?

Козодой достал топографический снимок, изготовленный Звездным Орлом, и протянул им. Это было изображение того самого брахмана. Девушки долго смотрели на него, не проявляя никаких чувств, только Чо Дай очень тихо выдохнула: "О-о-о..."

– Я знаю, о чем прошу, поверьте, и вовсе не думаю, что это легко. Наверное, мне придется повторять эту речь еще не раз. Быть может, нам всем понадобится проделать это, чтобы проскользнуть туда, где прячется Главная Система. Я знаю, что это несправедливо, но ничего не поделаешь. Я бы никогда не попросил вас, если была бы хоть малейшая возможность обойтись без этого. У нас есть Урубу – тот, кто сперва был Колль, а потом Сабатини, наверное, вы его хорошо помните, – он там, внизу, в облике одного из них. Он работает в Службе безопасности Центра, но сам ничего сделать не в состоянии. Ему под силу только добыть информацию и прикрыть вас при входе и выходе. Мы вас обязательно вытащим.

– Но в их облике, – тихо сказала Чо Дай. – А что потом?

– А? Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать, предположим, мы смогли это сделать. Достали перстень и вернулись. И что потом с нами будет?

– Вы останетесь людьми, черт побери! В душе вы останетесь прежними. Вы обе – отличные пилоты, а пилоты нам нужны. Вы сможете, если потребуется, обучать других открывать замки. Вы будете ничуть не хуже, чем женщина в чешуе с ноздрями на макушке или тот экипаж, говорящий на кантонском диалекте, у которого все кости снаружи. Вы останетесь людьми и частью команды. – Тут Козодой вспомнил о недостающем пятом кольце и подозрениях капитана Сукоты. – Некоторым, а возможно и многим, придется превратиться в гораздо более ограниченные в своих возможностях существа. Мы думаем, что один из перстней скрыт глубоко под водой, на планете, населенной существами, которые не могут жить на суше.

Женщина с "Индруса" нерешительно покашляла.

– Прошу прощения, – извинился Козодой. – Это Сабира с "Индруса". Она торговала с этими людьми и хорошо их знает.

– Это хорошие люди, – сказала Сабира, – может быть, их тела и кажутся нам странными, но во всем остальном они ничуть не хуже нас. Они сильные и гибкие. И во всем, что имеет значение для людей, они совсем как люди. Они любят своих детей и по большей части добры друг к другу. Они стремятся к удовольствиям и наслаждаются жизнью, так же как и мы. Большинство из них крестьяне, какими когда-то были вы. Если мы должны победить, это надо сделать.

Но девушки не проявили особого энтузиазма.

– А если мы откажемся, что тогда? – спросила Чо Май.

Козодой вздохнул:

– Я никому не имею права приказывать. Вернее, имею, но не сделаю этого. Слишком много пришлось вынести всем на этом корабле – и только потому, что кто-то любил отдавать приказы. Если вы откажетесь, мы будем искать добровольцев. Вам придется обучить их всему, чему сумеете, а потом они пойдут вниз и попытаются. У них будет гораздо меньше шансов, чем у вас, но мы будем повторять попытки до тех пор, пока здесь никого не останется и победа станет невозможной. Мы должны это сделать. Если мы не добудем этот перстень, все остальное не имеет значения.

Сестры кивнули:

– А этот сейф... Вы знаете, как он выглядит? Можно нам посмотреть, на что он похож?

Козодой как мог подробно описал им ситуацию. Они внимательно слушали.

– Последовательность нетрудная, но очень запутанная, – сказала Чо Дай. – Новичку, да еще в незнакомом теле, с ней ни за что не справиться. Еще хуже то, что замок механический. Механизм не очень отличается от того, что был использован в одном знаменитом трюке нашего дядюшки. Его жену клали в гроб, заливали туда воду, опутывали цепями и закрывали замками, а дядюшка должен был отпереть их все и открыть гроб, прежде чем она захлебнется. Она обучалась у буддистов в высоких горах и могла оставаться под водой несколько минут – дольше, чем любой другой человек, и все-таки все решали его искусство и быстрота. Еще маленькими девочками мы знали, как это делается, и часто практиковались с пустым гробом, отмеряя время песочными часами. Сначала мы успевали открыть его только за час, но теперь мы могли бы сделать это даже быстрее, чем дядюшка Ли. Здесь сильно усложненный вариант той же самой задачи, но невозможно никого научить, как сделать это быстро и с первого раза. Ни за дни, ни за недели, ни за месяцы. И мы не сможем точно воспроизвести здесь эту дверь и ее скрытые ловушки, потому что никогда ее не видели.

– И все же мы должны попытаться, – сказал Козодой.

Вновь заговорила Сабира:

– Вам не придется идти туда одним, девочки. Мы – экипаж "Индруса" и многие другие – говорили об этом. Нам знакома эта земля, эти люди и их обычаи. Мы решили, что один из нас должен пройти тем же путем, что и вы, чтобы научить вас нужному поведению. У нас есть ментопринтерные программы для освоения их языка. Это сильно искаженный хинди, мой родной язык. Знамения богов привели нас сюда, а умы, замыслившие нападение на великого компьютерного демона, привели вас. Когда за нами такие силы, мы не имеем права проиграть. Если сравнить с тем, что может ожидать нас в будущем, это не так уж трудно.

Сестры непонимающе уставились на нее:

– То есть вы тоже хотите стать одной из них? Навсегда?

– Это мой долг. Не могу вам сказать, чтобы меня воодушевляла такая мысль, но она меня и не страшит. Близнецы взглянули на Козодоя:

– Скоро ли это должно случиться? Тот пожал плечами:

– Урубу надо еще многое подготовить, а нам предстоит обо всем договориться. Сама заброска вряд ли окажется сложной. Мы уже месяцами посылаем туда "Пирата-Один", так что это выглядит как новая регулярная линия. Ему даже больше не шлют запросов. Урубу позаботится, чтобы вы прибыли с большими удобствами, чем он сам. Мы сумели вывести оттуда истребитель и доставить на планету трансмьютерную станцию, ту самую, которую мы использовали на планете островов. Теперь, если мы выберем правильное время, можно пересылать кого угодно прямо с "Пирата-Один" на этот трансмьютер. Но сперва Звездному Орлу придется изыскать способ скопировать, изучить и доставить туда местных жителей. Там у нас есть трансмьютер и блоки памяти. Однако нам понадобится прикрытие, а мы почти уверены, что где-то в Кохин-Центре прячется Вал. Даже Урубу не сможет превратиться в Вала.

– Ну и ладно, – почти равнодушно сказала Чо Дай. – Значит, мы это сделаем. Козодой изумился:

– Вот так просто? Вы не хотите обговорить это или обдумать?

– Это не нужно. Если бы все сложилось иначе, мы бы умерли в лапах охранников Китайского Центра. Вы объяснили нам, почему нас забрали оттуда и послали туда, куда посылают только значительных людей. Но тот, кто избрал нас, не заставлял нас лазать по кабинетам Центра и красть. Мы сами делали это – и поплатились за собственное невежество. Теперь наши жизни принадлежат тем, кто их спас. Вы не можете знать, каково быть беспомощным в чужих руках, когда тебя избивают и насилуют снова и снова. До недавних пор мы боялись даже близко подойти к мужчине, не могли никому доверять. А когда этот... Урубу вновь спас нас от Сабатини, наш долг вырос еще больше. Мы это сделаем.

– Сейчас уже никто не может сам распоряжаться своей жизнью. Вот что ужасно. – Козодой взглянул на Чо Май:

– А ты? Ты согласна?

– Нам незачем говорить. Мы знаем мысли друг друга, – ответила та. Козодой вздохнул:

– Ну что ж... Тогда давайте начнем.