Когда Тристан снова вынырнул из своей бессонной тьмы, в окнах Айви ярко горело солнце. Белье на ее кровати было заправлено и накрыто легким покрывалом. Айви ушла.
Впервые после аварии Тристан увидел дневной свет. Он подошел к окну и, словно зачарованный, долго любовался прелестью лета, причудливыми узорами листвы и тем, как ветер пробегает по траве, гоня зеленую волну по вершине холма.
Ветер. Занавески колыхались от дуновения, но Тристан не чувствовал никакой прохлады. Комната была залита солнцем, но он не ощущал тепла.
Зато Элла чувствовала все. Она лежала на футболке Айви, валявшейся в уголке.
Когда Тристан обернулся к ней, кошка приветствовала его, приоткрыв глаза и замурлыкав.
«Бедняга, тут маловато грязного белья для тебя, да?» — спросил Тристан, вспомнив о странном пристрастии Эллы к самым «пахучим» его носкам и футболкам.
Тишина в доме заставила его понизить голос, хотя он знал, что может орать хоть благим матом — и все равно никто не услышит.
Это одиночество становилось невыносимым. Тристан боялся, что теперь он навсегда остался один и будет вечно скитаться по миру живых — невидимый, неслышимый, неузнанный. Почему он не встретил старушку из больницы после того, как она умерла? Куда она подевалась? И почему он не ушел вместе с ней?
«Мертвые отправляются на кладбище, — подумал он, направляясь по коридору к лестнице. Внезапно он остановился, как вкопанный. — Ведь у него теперь тоже есть могила! Наверное, его похоронили рядом с бабушкой и дедушкой».
Тристан торопливо помчался по лестнице, ему не терпелось увидеть, что ему уготовано. Может быть, там он найдет старушку из больницы или каких-нибудь других недавно умерших, которые объяснят ему, какие тут порядки.
В детстве Тристан несколько раз бывал на кладбище Риверстоун-райз. Это место никогда не наводило на него тоску и уныние, может, потому, что возле могил бабушки и дедушки, отец всегда рассказывал какие-нибудь забавные истории из их жизни.
Пока мама возилась с сорняками и сажала цветы, Тристан бегал по кладбищу, забирался на надгробия и перепрыгивал через могилы. Для него кладбище было чем-то вроде детской площадки или полосы препятствий. Теперь ему казалось, что это было много-много веков тому назад.
Было очень странно проскользнуть через высокие чугунные ворота, на которых он когда-то раскачивался, как мартышка — так всегда со смехом говорила мама, — и отправиться на поиски собственной могилы. Тристан не знал, что вело его, память или инстинкт, однако он быстро нашел нижнюю аллею и нужный поворот, обозначенный тремя соснами.
Он знал, что могила находится в пятнадцати футах от этого места, и заранее приготовился к потрясению, неизбежно ожидающему его при виде собственного имени, выбитого на надгробии рядом с именами бабушки и дедушки.
Но вышло так, что он даже не взглянул на могильный камень. Он был слишком потрясен при виде девушки, уютно развалившейся на пятачке недавно разрытой земли.
— «Простите, — сказал Тристан, хотя отлично знал, что люди его не слышат. — Вы лежите на моей могиле».
Девушка подняла голову, и ему на миг показалось, что он снова превратился в мерцающий свет. На вид девушка была его ровесницей и ее лицо показалось Тристану смутно знакомым.
«Ты, наверное, Тристан, — сказала она. — Я знала, что рано или поздно ты сюда придешь».
Тристан в остолбенении уставился на нее.
«Ты ведь он, да? — спросила девушка, садясь и тыкая в его сторону большим пальцем. — Недавно умерший?»
«Недавно живой», — ответил Тристан. Было в этой девушке нечто такое, что вызывало желание поспорить.
«У каждого свое мнение», — покладисто согласилась девушка.
Сейчас Тристана больше всего интересовало то, что она может его слышать.
«А ты, — спросил он, внимательно разглядывая странную девушку. — Ты тоже?»
«Тоже. Не очень давно».
«Понимаю. Это поэтому у тебя волосы такого цвета?»
Девушка машинально дотронулась рукой до своей головы.
«Что, прости!»
Короткий ежик ее темных волос имел довольно странный оттенок фуксии и даже немного отливал в пурпур, словно окраска волос не была доведена до конца.
«Просто они были такого цвета, когда я умерла».
«Ох, я не подумал. Прости».
«Садись, — сказала девушка, кивая на свежий холмик земли. — В конце концов, это твоя могила. Я так, ненадолго прилегла».
«Значит, ты… привидение?» — спросил Тристан.
«Что, прости?»
Ее снисходительный тон действовал ему на нервы.
«Ты сказал — „привидение"? Ну что ж, тебе простительно, ты же новенький. Нет, мы не привидения, милый». — Она побарабанила по его руке своим длинным, острым ноготком, покрытым черным лаком с лиловым отливом.
Тристан не был уверен, что «новенький» означает «недавно умерший», но не решился переспрашивать из опасения, что девушка проткнет его своим ногтем.
«Проткнет? — Только сейчас он заметил, что рука девушки не проходит сквозь его руку. — Значит, мы оба сделаны из одного теста!»
«Мы ангелы, милый. Серьезно. Маленькие помощники небес».
Ее покровительственный тон и неприятная манера выделять голосом самые простые слова начали всерьез его раздражать.
Девушка указала рукой на небо.
«У кого-то там довольно оригинальное чувство юмора. Там всегда выбирают наименее подходящих».
«Я в это не верю, — отрезал Тристан. — Не верю!»
«Значит, ты сегодня впервые увидел свое новое жилище? Пропустил собственные похороны, да? Между прочим, напрасно. Я тебе так скажу — ты сделал очень большую ошибку. Лично я наслаждалась каждой минутой своих похорон».
«А где ты похоронена?»— спросил Тристан, озираясь по сторонам.
С одной стороны от его могилы высилось надгробие с изображением агнца, что вряд ли подходило этой странной девушке. С другой стороны стояла каменная статуя женщины с кротким лицом, молитвенно сложенными руками и лицом, запрокинутым к небесам. Тоже не то.
«Я не похоронена. Поэтому снимаю уголок у тебя».
«Не понял», — пробормотал Тристан.
«Разве ты меня не узнал?»
«Н-нет», — смущенно сказал он, заранее опасаясь, что она окажется какой-нибудь его дальней родственницей или, еще хуже, девочкой, за которой он ухаживал в шестом классе.
«Посмотри с этой стороны», — предложила девушка, поворачиваясь к нему в профиль.
Тристан бессмысленно уставился на нее.
«Бедный мальчик, я смотрю, ты не успел как следует пожить, когда у тебя была такая возможность», — снисходительно заметила девушка.
«Что ты имеешь в виду?»
«То, что ты мало гулял».
«Да нет, достаточно».
«И в кино не ходил».
«Постоянно ходил», — возразил Тристан.
«Но никогда не смотрел фильмы с Лэйси Ловитт?»
«Смотрел, конечно! Все их смотрели, пока она не… Стой, значит, ты Лэйси Ловитт?»
Девушка устало закатила глаза.
«Я надеюсь, что когда дело дойдет до твоей миссии, ты будешь посообразительнее».
«Наверное, я не узнал тебя из-за цвета волос».
«Кажется, мы уже обсудили мои волосы?» — фыркнула Лэйси, вставая с могилы. Она выглядела очень странно на фоне кладбищенских деревьев. Ветви плакучих ив трепетали и раскачивались на ветру, но волосы у Лэйси оставались неподвижными, как на фотографии.
«Теперь я вспомнил, — сказал Тристан. — Твой самолет разбился над океаном. Твое тело так и не нашли».
«Представь, как мне было приятно вылезать из Нью-Йоркской гавани!»
«Но ведь авиакатастрофа произошла два года назад?»
Лэйси кивнула.
«Ну да, просто…»
«Я читал о твоих похоронах, — продолжал Тристан. — На них присутствовало множество знаменитостей».
«И еще больше почти-знаменитостей. Людям только дай повод посветитъся перед камерами! — с неожиданной горечью заметила Лэйси. — Жаль, что ты не видел мою мамочку, уж как она рыдала и причитала! — Лэйси бросила быстрый взгляд на соседний ряд надгробий и очень похоже спародировала позу мраморной статуи, изображавшей безутешно рыдающую женщину. — Можно было подумать, что она действительно потеряла горячо любимого человека!»
«Но ведь так оно и было? — не понял Тристан. — Ведь ты была ее дочерью».
«А ты, оказывается, наивный, — фыркнула Лэйси. — Если бы ты посетил мои похороны, то смог бы многое узнать о людях. Хотя, может быть, ты и теперь еще сумеешь чему-нибудь научиться. Сегодня утром будут похороны в восточной части кладбища. Идем!»
«Куда? На похороны? Тебе не кажется, что посещать похороны незнакомых людей это патология?»
Лэйси с хохотом обернулась к нему через плечо.
«Милый Тристан, после того, как ты умер, для тебя уже не существует патологий! И вообще, похороны исключительно любопытны. А если попадутся скучные, то я всегда смогу превратить их в незабываемое шоу, а у тебя такой вид, что немного веселья тебе не повредит. Идем!»
«Знаешь, наверное, я все-таки откажусь».
Лэйси обернулась и несколько мгновений внимательно смотрела на него.
«Ладно, как знаешь. Давай придумаем что-нибудь еще. Слушай, я тут недавно заметила стайку девчонок, направлявшихся в шикарную часть нашего кладбища. Может быть, это тебя позабавит? Понимаешь, хорошая публика — это большая редкость, особенно, когда ты мертвый, и живые тебя не слышат и не видят».
Она начала возбужденно бегать кругами по могилам.
«Точно, это гораздо лучше! — бормотала Лэйси себе под нос. — Это даст мне определенные преимущества. — Тут она посмотрела на Тристана и пояснила: — Понимаешь, шутки на похоронах тут не особенно одобряют. А это — другое дело. Можно сказать, что я оказываю полезную услугу обществу. Научу этих пигалиц уважению к мертвым! В следующий раз они трижды подумают, прежде чем шутить шуточки на кладбище».
Еще совсем недавно Тристан надеялся, что, встретив кого-то, похожего на себя, он сможет получить ответы на свои вопросы, но…
«Выше нос, Нытик!» — крикнула Лэйси, бросаясь на кладбищенскую аллею.
Тристан медленно побрел следом, пытаясь припомнить, не читал ли он где-нибудь о том, что у Лэйси Ловитт были серьезные проблемы с рассудком.
Она привела его в старую часть кладбища, где издавна располагались семейные участки богатых и почтенных жителей Стоунхилла. С одной стороны аллеи высились пристроенные к склону горы роскошные склепы с фасадами в виде миниатюрных храмов. Напротив шли засаженные цветами и зеленью участки с памятниками из полированного камня и разнообразными мраморными статуями.
Тристан никогда здесь не бывал, но знал, что, по требованию Мэгги, Каролину похоронили в семейном склепе Бэйнсов.
«Шикарно, да?»
«Не понимаю, почему ты решила подселиться ко мне», — хмыкнул Тристан.
«Ой, да ведь я в свое время тоже зарабатывала миллионы, — простодушно призналась Лэйси. — Миллионы! Но в душе я простая нью-йоркская девчонка из нижнего Ист-Сайда. Если ты помнишь, я начинала с мыльных опер, а потом… ладно, не будем углубляться. Раз ты меня узнал, значит, знаешь обо мне все».
Тристан не стал ее разочаровывать.
«Как ты думаешь, что задумали эти девчонки?» — спросила Лэйси, останавливаясь и озираясь по сторонам. Они стояли в пустынном месте, среди молчаливых надгробий, ярких цветов и моря зеленой травы.
«Понятия не имею, — ответил Тристан. — Я не знаю даже того, что ты задумала».
«Не бери в голову! Думаю, мне придется импровизировать. От тебя, как я понимаю, все равно помощи не дождешься. Ты еще не успел ничему научиться. Думаю, ты пока умеешь только стоять и мерцать, как дурацкая рождественская гирлянда, поэтому тебя могут видеть только верующие, а их на свете не так много».
«Только верующие?»
«Ты что, и этого еще не понял?» — недоверчиво покачала головой Лэйси.
Нет, это он как раз понял. Он просто не хотел этого признавать, не хотел допускать, что это может быть правдой. Старушка в больнице была верующей. И Филипп, по-своему, тоже. Оба они видели его мерцание. Но Айви не увидела. Айви перестала верить.
«А ты умеешь что-нибудь еще, кроме мерцания?» — с надеждой спросил Тристан.
Лэйси посмотрела на него, как на недоумка.
«Как ты думаешь, чем я занималась все эти два года?»
«Понятия не имею», — честно ответил Тристан.
«Только не говори мне — по-жа-луй-ста, только не говори! — что мне придется рассказывать тебе о том, что такое миссия и с чем ее едят!»
На этот раз Тристан пропустил мимо ушей ее мелодраматические завывания и прочие штучки. Сейчас ему было не до этого.
«Я помню, ты уже упоминала об этом раньше. Что за миссия?»
«Твоя миссия, моя миссия, его миссия… — пропела Лэйси. — У каждого из нас она своя. И мы должны ее выполнить, если хотим уйти туда, куда все уходят», — она снова пошла вперед, на этот раз так быстро, что ему пришлось прибавить шаг, чтобы догнать ее.
«А в чем моя миссия?»
«Откуда я знаю?»
«Но ведь кто-то должен рассказать мне об этом! Как я смогу выполнить ее, если не знаю, в чем она состоит?» — озадаченно пробормотал Тристан.
«Только не надо мне жаловаться на несправедливость мироздания! — огрызнулась Лэйси. — Это твоя работа, а не моя. Ты должен сам понять, что нужно сделать. — Немного успокоившись, она миролюбиво добавила: — Чаще всего это какое-нибудь незавершенное дело. Иногда это человек, которому нужна твоя помощь».
«Значит, у меня в запасе, по крайней мере, два года, чтобы…»
«Нет, не так. Тут все по-другому», — перебила Лэйси, забавно дернув головой в сторону.
Тристан еще раньше заметил у нее этот жест.
Обогнав его, Лэйси прошла через черную чугунную ограду, ржавые гнутые прутья которой бросали причудливые тени на стены старой каменной часовни.
«Давай разыщем наших деток».
«Постой, — попросил Тристан, протягивая к ней руку. Благо, Лэйси была единственным в мире объектом, который он мог схватить и удержать. — Ты собиралась мне объяснить. Как обстоят дела с этой миссией?»
«Ну… понимаешь, вообще-то, ты должен понять, в чем заключается твоя миссия и выполнить ее как можно быстрее. У некоторых ангелов на это уходит несколько дней, другим требуется несколько месяцев».
«А ты тут уже два года, — закончил за нее Тристан. — И сколько тебе осталось до завершения?»
Лэйси нервно провела языком по зубам.
«Не знаю».
«Здорово, — выдохнул Тристан. — Нет, отлично! Я понятия не имею, что мне делать, теряюсь в догадках и наконец мне посылают гида, который всем хорош, да только выполняет свою задачу в десять раз дольше, чем все остальные!»
«Не в десять, а всего в два, — поправила Лэйси. — Однажды я встретила ангела, у которого на все про все ушел целый год. Понимаешь, Тристан, дело в том, что я часто отвлекалась. Ну вот представь, иду я выполнять миссию, и вдруг вижу возможность, которой грех не воспользоваться. Между прочим, некоторые мои поступки получали одобрение».
«Некоторые? Интересно знать, какие? — недоверчиво спросил Тристан».
«Ну, например, однажды я уронила театральную люстру на голову моему кошмарному бывшему режиссеру. Чуть-чуть промахнулась, разумеется, — поспешно поправилась Лэйси. — Он всегда обожал «Призрака оперы», понимаешь? Вот такие штуки я и имела в виду, когда говорила о возможностях, которыми грех не воспользоваться. Из-за всего этого я и торчу тут, как второгодница. Только окажусь на два хода ближе к цели, как что-то происходит, и вот я уже на три хода позади, и никак не могу приступить к исполнению своей миссии. Но ты не переживай, мне кажется, ты гораздо более дисциплинированный, чем я. Для тебя это будет пара пустяков, вот увидишь!»
«Я сейчас проснусь, — подумал Тристан. — Это просто кошмар, я сплю, а сейчас проснусь. И Айви будет лежать у меня в объятиях, и мы…»
«Спорим, эти девчонки забрались в часовню?»
Тристан внимательно посмотрел на серое каменное здание. Сколько он себя помнил, двери часовни всегда были крепко закрыты на железную цепь.
«А там есть какой-то другой вход?»
«Нам с тобой входы не нужны. А для девчонок и всех остальных есть разбитое окно сзади. Особые пожелания имеются?»
«Что?» — растерянно переспросил Тристан.
«Хочешь, чтобы я сделала что-нибудь особенное?»
«Разбуди меня!» — подумал про себя Тристан.
«Нет», — сказал он вслух.
«Знаешь, Трист, я, конечно, не знаю, что у тебя на уме, но ведешь ты себя мертвее мертвого!»
С этими словами Лэйси сердито просочилась сквозь стену. Тристан последовал за ней.
В часовне было темно, единственным источником света был зеленоватый прямоугольник, зиявший на месте выбитого окна. Пол был усыпан сухой листвой и гипсовой крошкой, всюду валялись окурки и битые бутылки. Деревянные скамьи были сплошь изрезаны инициалами и почерневшими нечитаемыми надписями.
Девочки, которым на вид было лет по одиннадцать-двенадцать, сидели кружком в алтаре и нервно пересмеивались.
— Ладно, кого вызовем первым? — спросила одна из них. Девочки растерянно переглянулись, потом посмотрели куда-то наверх.
— Джеки Онассис, — предложила девочка с каштановым хвостиком на затылке.
— Курта Кобейна, — высказалась другая.
— Мою бабушку.
— Моего двоюродного дедушку Лени.
— Я знаю! — пискнула маленькая веснушчатая блондинка. — Давайте вызовем Тристана Каррутерса?
Тристан вытаращил глаза.
— Нет, я боюсь, — решительно заявила девочка, которая, судя по всему, была у них заводилой.
— Вот именно, — поддержала брюнетка, нервно разделив свой хвост на два крысиных хвостика. — У него, наверное, оленьи рога до сих пор торчат из затылка!
— Фу, замолчи!
— Гадость какая!
Лэйси прыснула.
— Моя сестра была в него влюблена, — призналась веснушчатая девочка.
Лэйси быстро-быстро заморгала, глядя на Тристана.
— Представляете, однажды, когда мы носились вокруг бассейна, он — представляете? — свистнул на нас в свой свисток! Нет, представляете? Это было так круто!
— Да, он был крутой.
Лэйси ткнула себя пальцем в горло и закатила глаза.
— Все равно, сейчас он, наверное, страшный, — заявила рыженькая. — Кого еще можно вызвать?
— Лэйси Ловитт.
Девочки переглянулись. Кто это сказал?
— Я ее помню. Она играла в «Восстании Черной луны»!
— В «Восходе Черной луны».
Тристан узнал голос Лэйси. Он звучал похоже, но немного по-другому, подобно тому, как голос в телевизоре звучит иначе, чем в жизни. Каким-то чудом Лэйси удалось сделать так, чтобы ее слышали не только мертвые, но и живые.
Девочки начали испуганно озираться.
— Давайте возьмемся за руки, — предложила та, что была у них за главную. — Мы вызываем Лэйси Ловитт. Если ты здесь, Лэйси, дай нам знак.
— А мне она никогда не нравилась.
Тристан заметил, как глаза Лэйси засверкали.
— Шшшш. Сейчас нас окружают духи, они могут услышать.
— Я их вижу! — воскликнула щуплая блондинка. — Я вижу их свет! Их двое.
— Я тоже вижу!
— А я нет, — пробормотала девочка с каштановым хвостиком.
— Давайте вызовем кого-нибудь другого, я не хочу видеть Лэйси Ловитт!
— Правильно, она противная! Самоуверенная ломака!
Теперь настала очередь Тристана прыснуть в кулак.
— Мне нравится новая девушка в «Черной луне». Та, которую взяли вместо Лэйси.
— Мне тоже, — согласилась рыженькая.
— Она лучше играет. И прическа у нее красивее.
Тристан перестал смеяться и с опаской посмотрел на Лэйси.
— Но ведь она живая! — напомнила предводительница. — Мы вызываем Лэйси Ловитт. Лэйси, если ты здесь, дай нам какой-нибудь знак!
Сначала с пола поднялась пыль. Потом густой пылевой столб завертелся в воздухе, и Тристан на миг потерял Лэйси из виду. Но вот вертящаяся воронка сдвинулась в сторону, и он снова увидел Лэйси — она бегала мимо сидевших кружком девочек и безжалостно дергала их за волосы.
Девочки с визгом схватились за головы. Тогда Лэйси принялась щипать их, а потом схватила сразу двух верещащих глупышек за свитера и стала трясти из стороны в сторону.
На этот раз девочки вскочили на ноги и, не переставая орать, бросились к разбитому окну.
Пустые бутылки, пущенные им в головы, с грохотом разбились о стену часовни.
Через несколько мгновений девочки выскочили наружу и пустились наутек; их пронзительные крики, удаляясь, напоминали звонкую птичью перекличку.
«Ну что ж, — сказал Тристан, когда вокруг снова воцарилась тишина, — я думаю, всем нам очень повезло, что здесь не было люстры. Полегчало?»
«Маленькие паршивки!»
«Как ты это делаешь?» — спросил Тристан.
«Да видела я эту новую актрису! Дура бесталанная!»
«Не сомневаюсь, — кивнул Тристан. — Уверен, ей далеко до твоего драматизма. Ты ведь вся такая потрясающая и поражающая. Как ты это делаешь? У меня вообще не получается пользоваться руками».
«Сам догадайся! — в бешенстве огрызнулась Лэйси. — Прическа у нее лучше, скажите пожалуйста! — Она дернула себя за отливающие пурпуром прядки. — Что вы понимаете, пищалки! Это мой личный стиль». — Она свирепо уставилась на Тристана.
Он улыбнулся.
«Что касается использования рук, — прошипела Лэйси, — то неужели ты думаешь, что я буду тратить мое драгоценное время на то, чтобы учить тебя?»
«Конечно, — кивнул Тристан. — Ведь благодарная публика — это большая проблема, особенно, когда ты мертвый, и живые тебя не слышат и не видят».
С этими словами он ушел, оставив ее дуться в часовне. Он решил, что Лэйси знает, где его искать, и непременно разыщет, когда остынет.
Снова очутившись на полуденном солнце, Тристан зажмурился от света. Он больше не ощущал перепадов температуры, зато стал очень чувствителен к свету и тьме. В темноте часовни Тристан видел слабое сияние, окружавшее девочек, а здесь, в тени деревьев, солнечный свет казался ему болезненно ярким.
Возможно, именно поэтому он обознался, приняв посетителя кладбища за Грегори. Походка, темные волосы, рост, форма головы — все это заставило его поверить, будто Грегори идет по аллее прочь от фамильного склепа Бэйнсов. Но через несколько шагов посетитель, словно почувствовав чей-то взгляд, обернулся.
Он был гораздо старше Грегори, лет сорока или около того, и лицо его было искажено страданием. Тристан протянул к нему руку, но незнакомый мужчина отвернулся и пошел дальше.
Тристан тоже продолжил свой путь, но успел заметить на свежей могиле Каролины одинокую алую розу на длинном стебле.