— Ну вот, — сказала Сюзанна, когда они вышли из кинотеатра. — За последние недели мы посмотрели фильмов не меньше, чем Сискель и Эберт.

— Я не уверен, что они пошли бы на этот шедевр, — скривился Уилл.

— А мне только этот и понравился по-настоящему, — сказал Эрик. — Жду не дождусь, когда они снимут «Кровавую бойню-4».

Грегори посмотрел на Айви. Та отвернулась.

Каждый раз, когда Айви предлагали куда-нибудь сходить, а в последнее время ей то и дело это предлагали, она неизменно выбирала кино. Будь на то ее воля, она бы ходила на три сеанса подряд. Иногда происходящее на экране захватывало ее, но даже если этого не происходило, посещение кинотеатра позволяло Айви выглядеть общительной, не вступая в разговоры. К сожалению, теперь самая простая часть вечера подошла к концу. Айви невольно поморщилась, когда они вышли из темной прохлады кинотеатра в жаркую, залитую неоновыми огнями, ночь.

— По пицце? — спросил Грегори.

— Я бы выпила, — сказала Сюзанна.

— Пусть Грегори покупает, раз он не дал мне загрузить багажник, — ответил ей Эрик.

— Грегори покупает пиццу, — напомнил Грегори.

Айви подумала, что в последнее время Грегори все чаще напоминает ей вожатого в лагере, который приглядывает за их компанией и отвечает за то, чтобы все было в порядке. Странно только, что Эрик мирится с этим, ведь, насколько Айви было известно, они с Грегори и Уиллом частенько проводят вечера без нее и девочек, в компании гораздо более отвязных парней и девушек.

Во время поездок в город Айви играла сама с собой в недавно придуманную игру, проверяя, сколько времени она сможет не думать о Тристане или, по крайней мере, не скучать по нему так мучительно. Чтобы отвлечься, она заставляла себя обращать внимание на то, что ее окружало. Жизнь продолжалась, пусть и не для нее.

Этой ночью они всей компанией отправились в популярную пиццерию под названием «У Челентано».

Здесь были расшатанные стулья и неровно оторванные куски бумаги вместо скатертей. На этих скатертях можно было писать и рисовать — объявление при входе гласило, что всем посетителям бесплатно выдаются карандаши и мелки. При этом владельцы заведения, Пэт и Дэннис, были настоящими волшебниками своего дела. Бет, обожавшая шоколад во всех видах, была без ума от их знаменитых десертных пицц.

— Ну-с, что выберешь сегодня? — лукаво спросил ее Грегори. — Опять шоколадные кексы и сыр?

Бет смущенно улыбнулась, два красных пятна выступили на ее скулах. Айви подумала, что часть очарования Бет заключалась в ее искренности, в том, как открыто она улыбалась людям.

— Нет, на этот раз попробую что-нибудь другое, — решила Бет. — Что-нибудь более здоровое и полезное. Вот! Бри с абрикосами и стружкой из горького шоколада!

Грегори расхохотался и положил руку ей на плечо. Айви невольно вспомнила то время, когда она ломала голову над загадочными замечаниями Грегори и была уверена в том, что он может только зло смеяться над ней и ее подругами.

С тех пор все изменилось. Теперь ей было с Грегори легко и просто. Он был абсолютно предсказуем, никаких загадок. От отца он унаследовал сильный характер, но постоянно нуждался в похвале и одобрении. В данный момент Бет и Сюзанна были от него в полном восторге, причем Сюзанна то и дело бросала на Грегори пылкие взгляды поверх своего меню.

— А я хочу пепперони и ничего, кроме пепперони, — бормотал Эрик. — Только пепперони! — Его палец нервно метался туда-сюда по списку пицц, словно обезумевший мышонок, который никак не может найти выход из лабиринта.

Уилл уже принял решение. Отложив закрытое меню, он принялся разрисовывать мелками свою скатерть.

— Ну вот и наш Рембрандт пожаловал, — сказала Пэт, подходя к их столику и ласково кивая Уиллу. — Он обедает у нас трижды в неделю, — пояснила она остальным. — Мне приятно думать, что его привлекает наша стряпня, но подозреваю, все дело в бесплатных материалах для творчества!

Уилл ответил ей улыбкой, но Айви видела, что его карие глаза улыбаются гораздо заметнее, чем губы.

«А вот его не так просто понять», — подумала про себя Айви.

— Эй, О'Лири, — окликнул Уилла Эрик, когда хозяйка отошла. — Ты что, втрескался в старушку Пэт?

— Ему нравятся зрелые женщины, — засмеялся Грегори. — Взять хотя бы ту дамочку из Университета Лос-Анджелеса, которая уехала в Европу вместо того, чтобы продолжить учебу…

— Правда? — с живым интересом переспросила Сюзанна.

Уилл поднял глаза от рисунка.

— Мы просто друзья, — ответил он, возвращаясь к рисованию. — К тому же я работаю рядом, в фотолаборатории.

Это небрежное замечание стало абсолютной неожиданностью для Айви. Она знала, что никто из друзей Грегори нигде не работал.

— Между прочим, наш Уилл нарисовал вон тот портрет Пэт, — сообщил девушкам Грегори.

Портрет, о котором он говорил, висел на стене пиццерии — простой лист дешевой бумаги, испещренный разноцветными штрихами мелков. Тем не менее, это была Пэт с ее прямыми, черными волосами, удлиненными карими глазами и роскошным ртом. Художнику удалось очень точно раскрыть и передать ее красоту.

— Ты отлично рисуешь, — сказала Айви.

Уилл поднял на нее глаза, на миг задержал взгляд, а потом снова вернулся к рисунку. Айви так мало знала его, что не могла сказать, равнодушен он или застенчив.

— Знаешь, Уилл, — вдруг сказала Бет, — Айви никак не может понять, равнодушен ты или просто застенчив.

Уилл удивленно поднял голову.

— Бет! — воскликнула Айви. — Что ты несешь?

— То есть ты об этом не думала? Ой, тогда, может быть, это Сюзанна? Или я сама… Не знаю, Айви, у меня что-то неладное с головой. После того, как мы уехали из твоего дома, у меня вдруг началась дикая мигрень. Кажется, мне срочно нужна лошадиная доза кофеина.

— Шоколадная пицца исцелит тебя! — расхохотался Грегори.

— К твоему сведению, — спокойно сказал Уилл, обращаясь к Бет, — я совсем не равнодушный.

— Вы мне надоели, — объявил Грегори.

Айви откинулась на спинку стула и посмотрела на часы. Целых восемь минут она думала только о других людях. Целых восемь минут она не думала о том, что Тристан мог бы сейчас сидеть здесь рядом с ней. Это был прогресс.

Пэт пришла принимать заказ. Поставив на стол тарелки, она порылась в кармане и протянула Уиллу несколько анкет.

— Я вручаю тебе их при свидетелях, так что не отвертишься! — заявила хозяйка. — Знаешь, я ведь храню все разрисованные тобой скатерти — планирую продать их, когда твои картины будут висеть в музее Метрополитен. Но если ты не пожелаешь выставить свои рисунки на фестивале, я сама выставлю твои скатерти, так и знай.

— Спасибо, что оставила мне выбор, Пэт, — сухо заметил Уилл.

— А у вас есть еще анкеты? — поинтересовалась Сюзанна. — Айви тоже хочет заполнить.

— Но я не рисую на скатертях, — сказала Айви.

— Ты занимаешься музыкой, детка, — объявила Сюзанна. — На фестивале в Стоунхилле будут представлены все виды творчества. Там устраиваются специальные открытые площадки для представлений. Ты непременно должна принять участие. Это пойдет тебе на пользу.

Айви прикусила язык. Она смертельно устала от того, что все кругом лучше ее знали, что именно пойдет ей на пользу. Каждый раз, слыша эти слова, Айви мысленно отвечала: «Мне пойдет на пользу только Тристан. И ничего больше».

На этот раз всего две минуты. Две минуты без мыслей о нем.

Пэт принесла еще несколько анкет и пиццы. Все стали хором вспоминать о прошлых фестивалях.

— Мне нравилось смотреть на танцоров, — сообщил Грегори.

— В детстве я тоже танцевала, — призналась Бет.

— Но неожиданное происшествие положило конец ее карьере, — заметила Сюзанна.

— Мне было шесть лет, — начала Бет, — и я была без ума от танцев. Это было словно во сне — я кружилась по сцене в расшитом блестками платье, и мне казалось, будто тысячи звезд сверкают вокруг меня. К несчастью, я настолько увлеклась, что свалилась со сцены.

Уилл громко рассмеялся. Айви впервые услышала его смех.

— А помните, как Ричмонд играл на аккордеоне?

— Мистер Ричмонд? Наш директор?

— Он самый, — кивнул Грегори. — Сам мэр отодвинул ему стул.

— И мистер Ричмонд возьми, да и сядь. Мимо, — добавил Эрик.

— Ой!

Айви смеялась вместе со всеми, но это было притворство. Даже в тех случаях, когда ее что-то интересовало или смешило, она оживлялась только на одну секунду, а потом думала: «Нужно непременно рассказать Тристану».

На этот раз прошло четыре минуты.

Уилл рисовал на скатерти смешные сценки: вот Бет кружится на носочках по сцене, вот мистер Ричмонд падает на пол, задрав ноги. Он располагал сценки друг за другом, как в комиксах. Айви заметила, что он рисует очень быстро, сильными, уверенными штрихами. Несколько мгновений она с интересом наблюдала за ним.

А потом Сюзанна громко зашипела. Айви посмотрела на нее, но лицо Сюзанны уже превратилось в приветливую маску.

— Сюда идет твоя подружка, — пропела она, обращаясь к Грегори.

Все обернулись. Айви с трудом проглотила комок в горле. Это была Твинки Хэммонд, «мелкая брюнетка», как когда-то окрестила ее Сюзанна. Та самая, с которой Айви впервые познакомилась на соревнованиях по плаванию, где впервые увидела Тристана в воде. А рядом с Твинки шел Гарри.

Он смотрел прямо на Айви. Потом перевел глаза на сидевшего рядом с ней Уилла, посмотрел на Эрика и Грегори. Айви нахмурилась. Она была не на свидании, и все-таки ей показалось, что Гарри ее осуждает.

— Привет, Айви.

— Привет.

— Развлекаешься? — спросил он.

Она покрутила в пальцах мелок, потом кивнула.

— Да.

— Давно тебя не видел.

— Да, — ответила она, хотя несколько раз видела Гарри — один раз в молле, а еще раз на улице. Тогда она быстро юркнула в первую попавшуюся дверь.

— Ты теперь часто гуляешь? — спросил он.

— Даже очень часто.

Стоило ей увидеть Гарри, как она машинально начинала искать глазами Тристана.

Стоило ей увидеть Гарри, как она снова и снова терпела эту пытку.

— Я так и знал, что найду тебя здесь. Твинки мне сказала.

— Тебя это как-то тревожит? — спросил Грегори.

— Я разговариваю не с тобой, а с Айви, — холодно ответил Гарри. — Просто интересуюсь, как она поживает. — Он переступил с ноги на ногу. — Родители Тристана просили, чтобы ты как-нибудь заехала к ним.

Айви опустила голову.

— Я навещаю их время от времени.

— Хорошо, — выдавила Айви. Она сотни раз давала себе слово заехать к отцу и матери Тристана.

— Им очень одиноко, — продолжал Гарри.

— Я понимаю, — прошептала Айви, чертя мелком маленький черный крест на скатерти.

— Им хочется с кем-нибудь поговорить о Тристане.

Айви молча кивнула. Она не могла снова приехать в этот дом, не могла, не могла! Айви отложила мелок.

— В его комнате до сих пор стоит твоя фотография. Они не убирают ее.

Ее глаза остались сухими, только дыхание стало хриплым и прерывистым. Айви пыталась вдыхать и выдыхать медленнее, чтобы никто ничего не заметил.

— Представляешь, за твою фотографию засунута какая-то записка, — с нервным смешком продолжал Гарри. — Ну, ты же знаешь, какие у него родители… были. Они всегда уважали Тристана и его право на личную жизнь. Даже сейчас они так и не прочитали эту записку, они знают только, что ее написала ты и что Тристан ее зачем-то сохранил. Видимо, она была ему дорога. Они решили, что это любовное послание, и засунули его под твою фотографию.

Что она ему написала? Ничего важного, что стоило бы хранить. Скорее всего, уточняла время их следующего занятия в бассейне. Но Тристан хранил даже такой пустяк…

Айви пыталась справиться со слезами. Ей не нужно было сегодня выезжать из дома в компании. Она еще не научилась так долго сдерживаться…

— Ты придурок! — раздался над ее головой громкий крик Грегори.

— Все в порядке, — глухо ответила Айви.

— Убирайся отсюда, придурок, пока я тебя не вышвырнул! — приказал Грегори.

— Все в порядке, — повторила Айви. Это была правда. Гарри, как и она, просто не мог справиться со своими чувствами. Он не виноват.

— Я же говорила тебе, Гарри, — пропела Твинки, — что она не из тех, кто будет год носить траур.

Стул Грегори с грохотом упал на пол, он вскочил и отшвырнул его ногой.

Но Дэннис Челентано в последний момент схватил Грегори за воротник, не дав броситься на Гарри.

— В чем дело, ребята?

Айви сидела, не поднимая головы. Раньше она взмолилась бы своим ангелам, прося послать ей силы вынести все это, но это время прошло. Поэтому теперь она просто застыла, обхватив себя руками.

Она прогнала все мысли, заглушила все чувства, отгородилась от всех грубых слов, летавших в воздухе вокруг нее. Она застыла и оцепенела. Если бы только она могла оцепенеть навсегда!

Почему она не погибла вместо него? Почему все случилось так, как случилось? Тристан был единственным сыном у родителей. Он был для них всем. Он был всем для нее. Никто и никогда не сможет занять его место. Это она должна была умереть, а не он!

Внезапно в зале все стихло, вокруг нее воцарилась мертвая тишина. Может быть, она сказала это вслух?

Гарри ушел. Айви не слышала ничего, кроме скрипа карандаша по бумаге. Рука Уилла двигалась очень быстро, сильные штрихи решительно ложились на бумагу.

Айви в оцепенении смотрела на скатерть. Наконец, Уилл убрал руку. Айви смотрела на рисунки. Ангелы, ангелы, ангелы. Один ангел был похож на Тристана, он с любовью обнимал ее, Айви.

Слепая ярость захлестнула ее.

— Как ты смеешь! — прошептала Айви. — Как ты посмел, Уилл?

Их взгляды встретились. Она увидела смущение и страх в его глазах. Но ей было все равно. Сейчас она не чувствовала ничего, кроме бешенства.

— Айви, я не понимаю, почему… Я не хотел… Я совсем не хотел, Айви, клянусь, я бы никогда…

Она сорвала со стола исчерканный листок. Уилл изумленно смотрел на нее.

— Я совсем не хотел сделать тебе больно, — тихо сказал он.

Это было так просто. Тристану понадобилась всего лишь доля секунды, чтобы пробраться в сознание Уилла. Он не встретил никакого сопротивления: рисунки ангелов, один за другим, ложились на бумагу, как будто они с Уиллом думали об одном и том же. Они пережили одинаковое изумление при виде рисунка, вышедшего из-под карандаша Уилла. Если бы только Уилл мог каким-то чудом оживить изображение, чтобы Тристан смог обнять и утешить Айви. Но чуда не произошло.

«Что мне теперь делать, Лэйси? — спросил Тристан. — Как я могу помочь Айви, если все, что я делаю, причиняет ей страдания?»

Но Лэйси не было рядом, чтобы прийти ему на помощь.

После того как Айви и ее друзья уехали домой, Тристан еще долго бродил по улицам притихшего ночного города.

Ему нужно было подумать. Он уже боялся предпринимать новую попытку. Статуэтки ангелов, изображения ангелов, само упоминание об ангелах — все это вызывало у Айви только боль и гнев. Но что он мог поделать, если превратился в ангела? В ее ангела.

Все его новые возможности были бесполезны, абсолютно бессмысленны. И он до сих пор не имел никакого представления о своей миссии. Самое печальное, что он не мог даже думать об этом, потому что все его мысли были заняты Айви.

«Что же мне теперь делать, Лэйси?» — снова спросил Тристан.

Возможно, Лэйси, как всегда, преувеличивала, когда сказала, что его миссия может заключаться в спасении кого-то от беды. Но что если это правда? Вдруг кто-то погибнет из-за того, что он способен думать только о своем горе и страданиях Айви?

Лэйси посоветовала ему держаться ближе к людям, которых он знает, поэтому, очнувшись от забытья, Тристан сразу же разыскал Гарри и отправился вместе с ним к Челентано. Еще Лэйси говорила, что ключ к его миссии может находиться в прошлом, в какой-то проблеме, которую он видел, но не придал значения. Значит, придется выяснить, как отправиться в прошлое.

Тристан представлял себе время в виде вращающейся сети, в которую попадают все мысли, чувства и действия людей. Совсем недавно он и сам находился в этой сети, а потом выпал из нее. Наверное, проще всего будет войти в сеть в том месте, где она порвалась, дав ему выход? Может быть, нужно отправиться на место происшествия?

Тристан быстро помчался над темными петляющими дорогами. Было уже очень поздно, ему не встретилось ни единой машины.

Тристану вдруг стало не по себе, даже почудилось, будто олень может снова выскочить перед ним на дорогу. Он невольно замедлил свой полет, но тут же взял себя в руки.

Просто удивительно, как легко он нашел нужное место и как сразу понял, что это именно оно, хотя все повороты дороги были похожи друг на друга.

Полная луна была не в силах пробиться сквозь густую листву. Лунного серебра не было видно, только воздух слабо светился призрачным, сероватым светом. Но даже в темноте Тристан все-таки нашел розы.

Не те, что он подарил Айви, но похожие. Они лежали на краю дороги — мертвые, увядшие. Когда Тристан поднял цветы, их лепестки, как хлопья пепла, осыпались на дорогу. Осталась только алая шелковая лента, которой они были перевязаны.

Тристан посмотрел на дорогу, пытаясь мысленно перенестись в ту ночь.

Он попробовал вспомнить последние минуты своей жизни. Свет.

Неземной свет и голос или послание — нет, он не был уверен, что слышал этот голос и не запомнил ни единого слова. Но знал, что это случилось после вспышки света.

Тристан снова вернулся к свету и сосредоточился на нем.

Маленькая точка света — да-да, перед туннелем, перед слепящим сиянием конца, он увидел точку света, горевшую в глазу оленя.

Тристан содрогнулся. Сжался в комок. Потом всем своим существом почувствовал страшный удар. Все его тело как будто вмялось внутрь. Он опрокинулся навзничь. Машину тоже понесло назад как в парке аттракционов, когда кабинки вдруг начинают резко идти задним ходом. Он пытался остановить это: каждой частицей своего существа, всей своей оставшейся энергией он пытался остановить это безжалостно отматывающееся назад время.

А потом он оказался рядом с Айви. Они сидели абсолютно спокойно, словно на cтоп-кадре в кино. Они были в машине, которая медленно ехала вперед.

— Бросим последний взгляд на реку, — предложил он, увидев впереди крутой поворот дороги.

Июньское солнце, опускаясь за отроги далеких гор на западе сельских просторов Коннектикута бросало косые лучи на верхушки деревьев, осыпая их хлопьями расплавленного золота. Петляющая дорога вскоре влилась в тенистый туннель кленов, тополей и дубов. Они словно нырнули под воду, в толщу темно-зеленых волн.

— Не торопись, — сказала Айви. — Мне уже расхотелось есть.

— Я испортил тебе аппетит? Она покачала головой.

— Наверное, я просто слишком счастлива, — тихо сказала она.

Машина понеслась быстрее, потом резко вильнула.

— Тристан, не надо торопиться.

— Забавно, — пробормотал он. — Не пойму, почему… — Он обескураженно посмотрел вниз, на педали. — Такое впечатление, что…

— Помедленнее, пожалуйста! Ничего страшного, если мы немного опоздаем, ведь… Ой! — вскрикнула Айви, указывая рукой вперед. — Тристан!

Тристан увидел промельк движения в темноте. Что-то выскочило из кустов прямо на дорогу… олень замер, повернул голову и уставился на яркие фары машины.

— Тристан!

Он сильнее вдавил педаль тормоза. Они неслись прямо в сияющие глаза оленя.

— Тристан, ты что, не видишь? Машина продолжала нестись.

— Айви, тут что-то…

— Олень!

Он давил и давил на тормоз, педаль вжалась в пол, но машина не сбавляла скорость.

Глаза оленя сверкнули. Внезапно за его спиной полыхнул свет, и ослепительная вспышка на миг высветила черный силуэт животного.

Навстречу неслась машина. Со всех сторон стеной высились деревья. Свернуть было некуда.

— Остановись! — надрывалась Айви.

— Я…

— Остановись, почему ты не тормозишь? — умоляюще прорыдала она. — Остановись, Тристан!

Тристан хотел остановиться, он отчаянно хотел вернуться в настоящее, но полностью потерял контроль, и уже ничто не могло остановить безумного разбега, ничто не в силах было спасти его от безумной гонки по длинной воронке тьмы. И тьма поглотила его.

Когда он снова открыл глаза, над ним стояла Лэйси.

«Тяжелая поездочка?»

Тристан огляделся по сторонам.

Он находился на той же обсаженной деревьями дороге, только сейчас было раннее утро: легкая паутина золотистого света просачивалась сквозь полог листвы.

Нахмурившись, Тристан попытался вспомнить, что с ним случилось.

«Ты позвал меня — это было несколько часов тому назад. Спрашивал, что тебе делать дальше, — напомнила Лэйси. — Я так понимаю, ты не стал дожидаться моего ответа».

«Я вернулся в прошлое, — медленно произнес Тристан, и вдруг все вспомнил. — Лэйси, это был не просто олень. Если бы не олень, это была бы стена. Или дерево, река или мост. Это могла бы быть другая машина».

«Стоп-стоп, Тристан! О чем ты говоришь?»

«Не было никакого сопротивления, никакой жидкости… Она просто ушла в пол».

«Кто?» — буркнула Лэйси.

«Педаль. Тормоз. Так не должно было быть, — Тристан взволнованно схватил Лэйси за руку. — Что если… что если это была не авария? Что если это только так выглядело?»

«А ты только выглядишь мертвым, — хмыкнула Лэйси. — Хватит морочить мне голову. Как это не авария, если ты разбился насмерть?»

«Выслушай меня, Лэйси. Я знаю, что тормоза у моей машины были в полном порядке. Возможно, кто-то с ними что-то сделал! Кто-то перерезал тормозной шланг! Лэйси, ты должна мне помочь!»

«Я? Но я не умею водить машину. Я не знаю даже, как на газ давить».

«Ты должна помочь мне достучаться до Айви!» — ответил Тристан, бросаясь бегом по дороге.

«Лучше уж я тормозами займусь, — крикнула ему вслед Лэйси. — Полегче, Тристан! Не забодай еще одного оленя!»

Но уже ничто не могло его остановить.

«Айви должна снова поверить! — лихорадочно бормотал Тристан. — Мы должны поговорить с ней. Она должна узнать, что это была не просто авария. Кто-то хотел убить меня — или Айви!»

Продолжение следует.