— Одна коробка салфеток, — заявила Сюзанна субботней ночью. — Помогите себе сами, девочки. Один большой лоток пирожных.

— Почему ты положила наши салфетки и твои пирожные? — спросила Айви.

Она, Сюзанна, и Бет растянулись на полу в середине ее спальне. Бет быстро подтянула пирожные ближе к своему спальному мешку.

— Не волнуйся, — сказала она Айви. — У меня есть нож.

— Сюзанна воспользуется ногтями, — ответила Айви. — Держи пирожные между нами.

— Сейчас, одну минуту, — сказала Сюзанна, поджав губы. Они были бледнее, чем всегда, обычно их цвет был пламенно-красный.

— За последние четыре дня я была внимательной, заботливой, вежливой…

— И это разве ради меня? — спросила Айви. — Я скучаю по старой Сюзанне. Я скучала по ней больше, чем последние четыре дня, — добавила она тихо.

Надутое лицо Сюзанны изменилось, и Айви быстро дотронулась до руки своей подруги.

— Ой-ой, время салфеток, — сказала Бет.

Каждая потянулась за одной.

— Из-за слез я много перевела туши в последние четыре дня, — жаловалась Сюзанна.

— Давайте разрежем пирожные, — предложила Айви, выхватив нож у Бет и отрезав три крупных куска.

Бет провела пальцем по внутренней стороне лотка, подбирая большие крошки, за одно и свое пирожное, затем улыбнулась Сюзанне.

— Прошло очень много времени, с тех пор как я была на ночевке.

— Я тоже. — сказала Айви.

— Как давно ты хорошо высыпалась ночью? — спросила Сюзанна Айви, ее глаза все еще были мокрыми.

Айви придвинулась к подруге и обняла ее.

— Я же сказал, что спала всю прошлую ночь.

Прошлые ночи были более тяжелыми для Айви, но у нее не было никаких кошмаров. Неоднократно в течение ночи она просыпалась и оглядывала комнату, как будто ее тело все еще было в боевой готовности и по-прежнему нуждалось ​​проверить все ли хорошо.

Но страх, с которым она жила днем и ночью прошел, а вместе с ним и сон.

Полиция прибыла на мосты почти сразу же, лейтенант Доннелли отозвался на послание Айви и экстренный вызов о помощи Эндрю.

Они обнаружили Грегори на скалах, ниже по реке и констатировали смерть на месте происшествия. Через некоторое время, Филипп был освобожден из лачуги.

— Как дела у Филиппа? — спросила Бет.

— Выглядит он хорошо, — сказала Сюзанна.

— Филипп видит мир, как девятилетний ребенок, — сказала им Айви.

— Если он может объяснить вещи с историей, значит в порядке. Он сделал Грегори плохим ангелом и считает, что добрые ангелы всегда будут защищать его от плохих, так что он в порядке, пока.

Но Айви знала, что рано или поздно ее брат задаст много трудных вопросов о том, как тот, кто относился к нему хорошо, хотел причинить ему боль. Он еще раз спросит обо всех деталях.

К тому времени, как Айви и Эндрю вышли из полицейского участка во вторник вечером, обстоятельства дела стали вырисовываться.

Лейтенант сказал, что полиция будет держать в курсе семью девушки из Риджефилда, а также семью Эрика и родителей Тристана, относительно дальнейшего расследования.

Вечером того же дня преподобный мистер Каррутерс, отец Тристана, зашел к ним домой. Он пробыл с Айви и ее семьей в течение нескольких часов и оставался рядом, вплоть, до поминальной службы через три дня, которую он и возглавлял.

Теперь, когда все закончилось, Эндрю и Мэгги выглядели слабыми и истощенными, Айви думала, что они стали как привидения.

— Конечно, они так выглядят, — сказала Бет, как будто прочитав мысли Айви. — Они увидели Грегори с другой стороны, с той, что никогда не знали, и это ужасно. Они только начинают понимать, через что ты прошла. Им потребуется много времени на это.

— Нам всем потребуется много времени… — сказала Сюзанна, смахивая слезы.

Затем она потянулась за кухонным ножом.

— Как вы думаете, у нас достаточно салфеток и пирожных?

***

"— Что-то изменилось в ее поведение сегодня, — подумал Тристан, наблюдая за субботним вечером Лейси".

Он нашел ее там же, где впервые встретился с ней — развалившись на его могиле, одно колено поднято вверх, другая нога вытянута прямо перед ней.

Ее торчащие, фиолетовые волосы поймали лунный свет, а кожа выглядела бледной, как будто она была из мрамора. Ее длинные ногти сверкали темно-фиолетовым цветом. Но что-то было не так с ней.

В лице Лейси Тристан увидел тоску, которая заставила его подумать, прежде чем заговорить с ней, некоторые оттенки грусти были новыми для нее или она, как обычно, хорошо все скрывала.

— Лейси.

Она посмотрела на Тристана и дважды моргнула.

— Что случилось? — спросил он, садясь рядом с ней. Она посмотрела на него и ничего не сказала. — О чем ты только думаешь? — мягко спросил он.

Лейси быстро посмотрела на свои руки, касаясь их кончиками пальцев, и нахмурилась. Когда снова подняла глаза, она смотрела, будто прямо через него. Он чувствовал себя неловко.

— Что у тебя на уме?

— Ты когда-нибудь был на могиле Грегори? — спросила она.

— Я только что из…

— Ох, пожалуйста, не говори мне, что он где-то здесь летает, — прервала она, резко размахивая руками. — Я имею в виду, знаю, что "Режиссер номер один" выбирает самых подходящих, но это может зайти слишком далеко…

Тристан рассмеялся, довольный, что она вела себя, как обычно.

— Я не видел призрака Грегори, — сказал он. — Все тихо на его могиле, и на горном хребте, тоже.

Она опустила руки.

— Ты был с Айви.

— Я был там, но я не могу связаться с ней, — сказал он.

— Ни она, ни Филипп не видит меня, и я не могу проникнуть в их разум. Мне нужна твоя помощь, Лейси. Я думаю, ты устала это слышать, но ты мне нужна сейчас больше чем когда-либо.

Она подняла руку, заставляя его замолчать.

— Я должна кое-что сказать тебе, Тристан.

— Что? — спросил он.

— Я тоже не могу тебя видеть.

— Что?!

— Все, что я вижу, это золотое мерцание, — объяснила Лейси, поднимаясь на ноги. — То же самое, видят и все остальные, когда они смотрят на тебя.

Она вздохнула.

— А это значит, либо я снова живой человек…

— Бррр! — она воспроизвела неприятный звук зуммера, только это была не самая ее удачная попытка. — Или ты нечто белее ангельское, чем я.

— Но я этого не хочу! — запротестовал он. — Единственное что я хочу, это сказать Айви…

— Я люблю тебя, — быстро сказала Лейси.

— Я люблю тебя. — согласился Тристан. — Именно. И что люблю ее так сильно, что хочу, чтобы она нашла любовь, которую заслуживает.

Лейси отвернулась от Тристана.

— Что мне делать? — спросил он.

— Я не знаю, — пробормотала она.

Он потянулся к ней, чтобы помешать уйти, но его рука прошла сквозь ее руку. Лейси коснулась своей руки, где он пытался схватить ее.

— Ты далеко за пределами меня, — сказала она. — Я даже не могу предположить, что с тобой происходит. Ты все еще обладаешь своими возможностями?

— Когда я вышел из темноты в последний раз, у меня было больше сил, чем когда-либо, — ответил Тристан. — Я могу проецировать свой голос, как ты. Я могу сам писать. Я был достаточно силен, чтобы удержать Айви и Уилла. Сейчас я не в силах делать самые простые вещи. Как мне связаться с ней?

— Молись. Попроси еще ​​один шанс, — сказала Лейси. — Хотя связавшись с ней в последний раз, ты можешь потратить все свои силы.

— Именно так это все и закончится? — спросил Тристан.

— Я больше никого не знаю, кроме тебя! — призналась Лейси. — А ты знаешь, как я ненавижу признавать это… — добавила она шепотом. — Ты можешь только молиться и пробовать. Если… Если у тебя не получиться, я передам ей, что ты хотел. Я передам твое сообщение. И я буду проверять ее время от времени… Ну, знаешь, давать ангельский совет.

Когда Тристан ничего не сказал, Лейси вновь произнесла:

— Ладно, если ты не хочешь, чтобы я давала твоей цыпочке советы. Я не буду!

— Пожалуйста, приглядывай за ней, — сказал он. — И давай ей советы, какие захочешь. Я доверяю тебе.

— Доверяешь мне… даже если я буду консультировать ее в любви? — сказала Лейси, искушая его.

— Даже в любви, — сказал он, улыбаясь.

— Не то чтобы я все знала о… любви, — сказала она.

Тристан озадаченно посмотрел на нее. Потом он встал, чтобы посмотреть на нее поближе.

— Что? — спросила Лейси. — Что? — она отошла от его мерцающего света.

— И это все, не так ли? — сказал он с небольшим удивлением. — Именно об этом ты думала, когда я тебя нашел. Ты влюбилась! И даже не отрицай. Ангелы не должны лгать друг другу, к тому же, если они друзья. Ты влюблена, Лейси.

— Лучше умереть, чем никогда не любить, да? — ответила она. — Твое желание исполнилось, так что можешь продолжать.

— Кто это? — спросил с любопытством Тристан.

Она не ответила.

— Кто это? — настаивал он. — Скажи мне. Возможно, я смогу помочь. Я знаю, тебе тяжело, Лейси. Я вижу это. Позволь помочь.

— О, мой бог! — Лейси ходила вокруг могилы. — Смотрите-ка, кто решил помочь!

Он проигнорировал замечание.

— Кто это? Он знает, что ты здесь ради него?

Она засмеялась, опустила подбородок и молча покачала головой.

— Посмотри на меня, — мягко сказал он. — Я не вижу твоего лица…

— Тогда мы квиты, — тихо сказала она.

— Я хотел бы прикоснуться к тебе снова, — сказал ей Тристан. — Я хотел бы обнять тебя. Я не хочу оставлять тебя в таком состоянии.

Лейси скривилась.

— Это единственный способ, чтобы ты оставил меня, — ответила она вполголоса, потом посмотрела на него пристальным взглядом, в ее темных глазах засверкал его золотое сияние. — Если только… если я не оставлю тебя первой. Хорошая идея, Лейси. Не жалеть, не плакать, — сказала она решительно.

Потом она повернулась и начала спускаться на кладбищенскую дорогу.

— Лейси? — крикнул ей вслед Тристан.

Она продолжала идти.

— Лейси? Куда ты идешь? — крикнул Тристан. — Эй, Лейси, ты даже не попрощаешься?

Не оборачиваясь, она подняла руку и пошевелила пальцами, накрашенными в ярко-фиолетовый. Потом она скрылась за деревьями.

Окна сонного города, которые Тристан проходил мимо на обратном пути с кладбища, как и окна дома его родителей, которые он заглядывал в последний раз, каждое окно в большом доме на вершине хребта были темные.

Тристан обнаружил трех девушек спящих на полу в спальне Айви: Бет с ее круглым, нежным лицом в лунном свете, Сюзанну, ее копна черных волос была разброшена, как блестящие ленты, по подушке, и Айви между подругами, наконец-то защищенная.

Но девушки не знали, или, по крайней мере, делали вид, что не заметили, как Филипп забрался в спальню Айви и спал сейчас в ее постели, он лежал головой у нижнего края, где он мог слушать их секреты.

Тристан коснулся его своим золотым свечением, не хватало только Эллы в этой тихой сцене, он сидел в тишине в течение длительного времени, позволяя спокойствию комнаты просочиться в него, не желая нарушить сон Айви, не желая терять время, оставшееся ему. Но это закончится, он знал это и когда небо начало светлеть, он начал молиться.

— Дай мне в последний раз побыть с ней, — просил он, затем опустился на колени рядом с Айви.

Сосредоточившись на кончиках пальцев, он провел ими по ее щеке. Он почувствовал ее мягкую кожу. Он мог прикоснуться к ней снова! Он чувствовал ее тепло! Глаза Айви распахнулись. Она удивлено оглядела комнату. Он коснулся ее руки.

— Тристан? — она села, и он убрал назад локоны ее золотых волос.

Она улыбнулась и потянулась к волосам, чтобы дотронуться до них, там, где он только что коснулся ее.

— Тристан, это ты?

Их мысли совпали, и он проскользнул в ее разум.

— Айви.

Она быстро встала и подошла к окну, обнимая себя.

— Я думала, что никогда не услышу твой голос снова, — прошептала она. — Я думала, что ты ушел навсегда. После событий на мосту, я больше не видела твоего света. Не вижу и сейчас, — сказала она ему, хмурясь и глядя на свою руку.

— Я знаю. Я не понимаю, что происходит, Айви. Я лишь знаю, что изменился. И что я больше не вернусь…

Она кивнула, принимая то, что он сказал, со спокойствием, это удивило его. Потом он увидел ее дрожащие губы. Она дрожала и выглядела так, словно громко плачет, но она ничего не сказала.

— Я люблю тебя, Айви. Я никогда не перестану тебя любить.

Она прислонилась к окну, глядя на сверкающую и тусклую луну. Она смотрела на нее сквозь слезы.

— Я молился, чтобы еще хоть раз поговорить с тобой, — сказал он. — Чтобы сказать тебе, как сильно я люблю тебя, сказать тебе, что буду любить. Кто-то другой был предназначен тебе, Айви, и ты предназначалась для кого-то другого.

Она выпрямилась.

— Нет.

— Да, люби, — сказал он мягко, но твердо.

— Нет!

— Обещай мне, Айви…

— Я не могу обещать тебе ничего, кроме того, что я буду любить тебя всегда, — она плакала.

— Послушай меня, — умолял Тристан. — Ты же знаешь, я не могу остаться.

Темная ночь оживилась дождем, и новые слезы заблестели на ее щеках, но он был вынужден уйти.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Люблю тебя. Люби его.

Тогда Тристан выскользнул из ее сознания и увидел ее, стоящей у окна, в утреннем свете. Он отступил назад и наблюдал, как она опустилась на колени и положила руки на подоконник, зарывшись в них лицом. Он отступил еще немного и увидел, что ее слезы высохли, а глаза закрылись. Когда он отступил в третий раз, Тристан подумал, что позади него взошло солнце, разрушая тусклую ночь на тысячу кусочков серебра.

Он резко повернулся на восток, но блестящий круг света не был солнцем. Он не знал, что будет дальше, но понимал, что этот свет означает для него, и Тристан решительно шагнул в него.