В коридоре около двери моей конторы была обычная суета. Я отпер дверь и вошел в приемную с затхлым воздухом. При этом у меня возникло странное чувство: как будто минуты утекают куда-то в вечность, откуда нет возврата. В воздухе стоял запах пыли.

Я открыл дверь в кабинет и вошел. Там тоже пахло затхлостью, пылью, и теми же разбитыми надеждами на спокойную жизнь. Я распахнул окна и включил радио, которое заговорило слишком громко, а когда я приглушил звук, на столе затрезвонил телефон. Наверное, он звонил уже не в первый раз. Я снял шляпу, взял трубку и услышал холодный, сдержанный голос Орфамей:

— На сей раз это действительно произошло.

— Продолжайте.

— В последний раз я вам солгала, но теперь говорю правду. Я только что разговаривала с Оррином.

— Дальше.

— Вы мне не верите. Я чувствую это по вашему тону.

— По моему тону ничего нельзя определить. Я ведь сыщик. Вы виделись с ним?

— Он звонил мне по телефону из Бэй-сити.

— Подождите.

Я положил трубку на заляпанный чернилами стол и закурил. Спешить не следует, лжецы всегда терпеливы. Затем я снова взял трубку.

— Мы все это проходили в прошлый раз, — заметил я. — Вы слишком забывчивы для своего возраста. Вряд ли это понравится доктору Пугсмиту.

— Прошу вас не дразнить меня. Дело очень серьезное. Оррин получил мое письмо: он заходил на почту за своей корреспонденцией. Из письма он узнал, когда я приехала и где остановилась. Поэтому он позвонил мне. Сейчас он живет у одного врача, с которым познакомился в Бэй-сити, и помогает ему. Помните, я говорила вам, что Оррин два года учился в медицинском институте?

— У этого врача есть фамилия?

— Да, довольно забавная. Доктор Винсент Лагарди.

— Подождите минутку, кто-то стучит в дверь.

Я осторожно положил трубку. Это была моя уловка. Я вынул платок и вытер ладонь руки, державшей трубку. Потом встал, подошел к дверце встроенного шкафа и посмотрел в треснувшее зеркало на свое лицо. Это был я, а никто другой. Только взгляд у меня был напряженный: я живу излишне интенсивной жизнью.

Доктор Винсент Лагарди, Вайоминг-стрит, 965. Наискосок через улицу напротив «Дома упокоения Гарленда». Угловое серое с белым здание. Такое приятное соседство. Похоже, приятель покойного Клаузена. Сам Лагарди, правда, отрицал знакомство с ним, но это еще ничего не доказывает.

Я опять вернулся к телефону и постарался говорить как можно спокойнее.

— Как произносится эта фамилия? — спросил я.

Орфамей произнесла ее по буквам, легко и правильно.

— Тогда мои услуги вам больше не нужны, — сказал я. — Все шары в лузах или как там выражаются в Манхэттене, штат Канзас?

— Прекратите издеваться надо мной. У Оррина большие неприятности. За ним охотятся какие-то… какие-то гангстеры.

На последнем слове ее голос дрогнул.

— Не говорите глупостей, Орфамей. В Бэй-сити нет больше гангстеров. Все они теперь снимаются в кино. Вы знаете номер телефона доктора Лагарди?

Она назвала мне номер: он был правильный. Еще не все детали головоломки улеглись по своим местам, но уже было видно, что они части одной картинки. Этого мне было достаточно.

— Умоляю, поезжайте туда и помогите ему, — просила Орфамей. — Он боится выходить из дома. В конце концов, я заплатила вам за работу.

— Я вернул ваши деньги.

— Но я снова отдала их вам.

— Вы предлагали мне и кое-что другое, но я тоже не мог это принять.

Наступило молчание.

— Ладно, — сказал я. — У меня самого неприятности.

— Из-за чего?

— Вместо того чтобы говорить правду, я вру и всегда попадаюсь. Мне не так везет, как некоторым.

— Но я сейчас не лгу, Филип. Я страшно боюсь.

— Докажите это.

— Оррина в любую минуту могут убить, — сказала она.

— А как же доктор Лагарди?

— Он, конечно, ни о чем не подозревает. Прошу вас, поезжайте сразу же! У меня записан адрес, одну минутку, я посмотрю.

— Адрес я найду в телефонной книге, — сказал я. — По странному совпадению у меня есть телефонная книга Бэй-сити. Позвоните мне часа в четыре или в пять. Лучше в пять.

Я положил трубку, выключил радио и закрыл окна. Потом я вынул из ящика стола свой «люгер» и вставил его в плечевую кобуру. По пути к двери я еще раз посмотрел на свое отражение в зеркале.

У меня был вид человека, решившего съехать на автомашине с почти отвесной горы.