Русские люди удивительно быстро приспосабливаются к другим странам – между прочим, в этом есть и опасность скорой ассимиляции даже прямых потомков тех русских православных христиан, которые сейчас во множестве составляют нашу новую диаспору. Многие и в нынешнем поколении стараются поскорее стать американцами, англичанами, французами, вплоть до немедленного принятия тамошней веры. Но, встречаясь с русским священником, жалуются на одиночество – даже в новых семьях, даже посреди широкого круга общения. Предлагаю им перевоспитать свое окружение, научить его общаться искренне и всерьез. «Могий вместити да вместит» (см. Мф. 19, 12).

* * *

К сожалению, во многих православных диаспорах люди «инославного» этнического происхождения воспринимаются как инородные тела, как «недоправославные». Никогда не забуду, как один антиохийский епископ из Бразилии, араб по происхождению, сказал о конвертитах и их потомках: «They are not Orthodox, they became Orthodox».

С другой стороны, есть в этом и некоторая церковная мудрость: среди новообращенных попадается немало людей, по менталитету похожих на российских кришнаитов. Они просто решили, обычно в молодом или среднем возрасте, разойтись с окружающим их обществом и как-то отличаться от него. Многие из таких даже начинают подчеркивать свою выдуманную «русскость», носят лапти и толстовки. Примерно как наши приверженцы Кришны – индийские одежды. Есть и такие, кто меняет конфессию либо юрисдикцию чуть ли не каждый сезон. Летом – «зарубежник», осенью – «непоминающий», зимой – греко-католик, весной – унитарий-универсалист… Много таких прошло через православные общины на Западе. Но есть и «малый остаток» – те, кто действительно нашел Отчий дом и навсегда вернулся в него.

* * *

Беседуя с жителями Западной Европы – верующими и неверующими, – многократно ловил себя на мысли, что в них сохраняется внутренний надлом по отношению к собственной христианской традиции. С одной стороны, большинство жителей Запада рассталось с нею навсегда, похоронив ее под пеплом революций и под ворохом рекламных проспектов церковного обновления. Но им до сих пор ее ностальгически жалко – ведь при ней было так уютно… Не случайно на старости лет или в моменты кризисов европейцы так любят поехать в древний монастырь – потосковать, послушать григорианскую мессу…

Другая духовная проблема Запада – его духовное одиночество. Оторвавшись от Восточной Римской империи, предав анафеме ее духовность, а затем низложив и разграбив Константинополь, Запад, если пользоваться любимой метафорой католиков, начал дышать одним легким. Попросту говоря, начал задыхаться, ослабляя организм застойными явлениями. Дальше – больше. Поработив все нации, кроме России и Китая, но ничего от них не почерпнув, «просвещенный мир» окончательно окреп в своей «самодостаточности», убедил себя в том, что он и только он является идеальной моделью для всех. Запад не слышит критики извне, а критика внутренняя становится все более шаблонной и зашоренной. Одиночество усугубляется…

Многие на Западе удивляются религиозному возрождению в России и в некоторых других странах Центральной и Восточной Европы – в той же Польше, например. Утверждают, что все это скоро закончится, по мере того как жители стран бывшего социалистического блока вкусят «благ западной цивилизации». Мне же думается, что народы, знающие на своем опыте годы реального безбожия, просто помнят ту духовную пропасть, которую оно собой представляет, и в ужасе бегут от края этой пропасти.

Действительно, безбожие приводит к краху не только личность, но и общество. Любая попытка создать на земле «рай» без Бога обязательно заканчивается адом. И Западной Европе, которая строит такой же «рай», надо задуматься над этим. На одной конференции мне пришлось сказать европейцам: «Вы идете туда, где мы уже были». Да, советский атеизм был максимально тоталитарным по форме, в то время как западный агностицизм пока внешне демократичен. Но уже сейчас европейские политики предъявляют претензии на то, чтобы контролировать мысли и убеждения людей – через «борьбу с гомофобией», через «образование в духе толерантности» и так далее. Проект создания «идеального общества» всегда тоталитарен. Он не допускает существования «неидеальных», нестандартных, неунифицированных людей.

* * *

Владыка Кирилл много раз обличал то, что различные межрелигиозные и межцивилизационные форумы кончаются общими, ни к чему не обязывающими призывами типа: «Ребята, давайте жить дружно». Сегодня, наверное, нужно сказать: «Ребята, давайте жить честно».

Не в том смысле, что не воровать – к этому вроде бы никто не стремится, – а в смысле ниспровержения идола политкорректности, которую нужно бы назвать менее красиво: удобная ложь. Давайте, например, честно признаемся друг другу: Православие и католичество считают именно себя и никого другого хранителями единой истинной Церкви, ислам оставляет за собой право считаться последним откровением, иудаизм полагает себя единственно приемлемым для евреев, секулярный гуманизм никогда не откажется от претензии на формулировку «общечеловеческих ценностей»…

Да, таковые есть, но их иерархия разнится. Например, для кого-то важнее всего сохранение жизни и процветания в этом мире, а для кого-то – вечное спасение, путь к которому невозможен без истинной веры и без своего, «неантропоцентрического» общественного устройства. И если первые и вторые готовы сосуществовать, ведя диалог и сотрудничая, – слава Богу. Не надо только пытаться заставить всех подчиниться соображениям чисто земной, утилитарной пользы – той, которая не простирается дальше жизни индивидуума, этноса, нынешнего человечества. Если политкорректность запрещает мне называть истину истиной, ложь ложью, грех грехом, ересь ересью, она не что иное, как тоталитаризм. Даже если служит «миру и гармонии»: лучше любая война, чем такой мир.

* * *

Западная Европа, похоже, утратила смысл жизни и идентитет. Если это действительно так, если проснуться не поможет даже вызов ислама, то европейцам не помогут ни армия, ни полиция, ни деньги, ни паспорта с чипами. Европа останется за скобками истории, и мы подарим ее мусульманам.

* * *

На Западе есть какое-то количество интеллектуалов, которые считают Россию страной имперской, дикой, тоталитарной, а главное – опасной, но при этом восторгаются Алешей Карамазовым, лаврским пением и церковками среди снегов. Таким, наверное, нравится смотреть на медведей в клетках, кидать им печенье, обсуждать их милые носы и уши, говорить: «Мучают животных, выпустили бы в лес…» Впрочем, такие зрители инстинктивно держатся от клетки подальше. Медведь же их статей про Алешу не читал!

* * *

Один русский американец, из потомков первой волны, спросил меня: как могло случиться, что вся Россия смирилась с большевизмом и играла в его игры? Сначала ответил как всегда: смирилась не вся и не сразу. Но потом добавил: включилась та самая логика идеологического тоталитаризма, которая работала при Гитлере, работает и сейчас во многих странах, включая западные. Расстреливать, сажать, заставлять умолкнуть приходится максимум 10 процентов населения. Остальных нужно лишь поманить: карьерой, деньгами, положением в обществе. Или совсем чуть-чуть припугнуть: смотри, станешь белой вороной… Работает блестяще. Люди сами наперегонки друг с другом начинают искренне вживаться в господствующую систему, на бегу меняя убеждения и образ жизни.

В Средней Азии Запад через «правозащитников» активно поддерживает радикальных экстремистов, действующих под исламскими лозунгами, – тех же самых, с которыми он борется на своей территории, а также в Ираке и Афганистане. Кстати, в последней стране он их еще недавно вооружал и обучал – это было в годы советской оккупации и сразу после нее. Наверное, и сейчас основной мотив поддержки радикалов – антироссийский. Мол, свергнем при помощи фанатиков русскоговорящую постсоветскую элиту, а потом как-нибудь справимся. История показывает опрометчивость такого расчета: взглянем хотя бы на те же Ирак с Афганистаном. Россия, между прочим, тоже в свое время потихоньку помогала Басаеву, но волей-неволей пришлось быстро одуматься. Если Америка и Европа будут и дальше одной рукой гасить пожар в своем доме, а другой – раздувать огонь у российского забора, то нынешние штормовые ветра непременно перекинут пламя на всех.

* * *

Западная культура христианских собраний все больше основывается на методиках секулярной, «технологической» психологии. Участники непременно разбиваются на малые группы, знакомятся, в обязательном порядке рассказывают о себе. В итоге – не просто трата времени, но и отход от заданной цели, ложная исповедальность, потворство эгоистическому «самовыражению». У каждого участника культивируется иллюзия сопричастности, даже если он не сказал ничего путного, а в итоговом документе из его мыслей не появилось ни одной.

Я, конечно, не призываю вернуться к советским временам, когда все слушали два-три доклада и дружно голосовали «за». Но неужели нельзя придумать ничего более правильного, чем игры в дружбу, чем лицемерное внимание всякой чуши? Да вот хоть такая схема: перед собранием от каждого требуется изложить свои идеи на одной странице. Предварительно все получают возможность с ними ознакомиться. Затем участники представляют написанное – по три минуты каждый. Остальные в это время дают понять: нравится – не нравится. Нажимают, например, на кнопки или разноцветные карточки показывают. По итогам этого редакционная группа готовит резюме, которое потом всеми обсуждается. И демократично, и эффективно, и, главное, без волокиты.

В экуменических организациях процветает то, что отец Александр Шмеман назвал «трусливым культом молодежи». В 2006 году на ассамблее Всемирного совета церквей в Порту-Алегри молодые делегаты устраивали пикеты и ходили по залу с плакатами, требуя 25-процентной квоты в руководящих органах. При этом выступления их не отличались особым качеством. Никто, например, не предложил какой-нибудь радикальной реформы ВСЦ, проект которой убедил бы окружающих. Более того, многие молодежные выступления сводились к банальным идеологическим штампам шестидесятых – семидесятых годов. О чем я и сказал прямо в пленарной дискуссии. Ответом были лишь вздохи, топот и свист… Правда, два делегата сразу же выразили мне публичную поддержку. Многие другие подходили потом и говорили: «Вы совершенно правы». Но делалось это исключительно в кулуарах, да так, чтобы никто не видел и не слышал.

* * *

Иногда, приглашая на разные конференции и дискуссии иных наших интеллигентов, даже церковных, Запад в итоге не открывает для себя ничего нового. Некоторые такие ораторы повторяют самые темные предрассудки о России, бытующие в Европе и Америке. Помню, выступал в Германии один священник, известный «православный либерал». Говорил, что страна у нас находится на грани пропасти, кругом одни националисты, обскуранты, шовинисты. Только его карликовая околоцерковная структура – это «луч света в темном царстве». Только он – за демократию, плюрализм и реформы. Вывод напрашивался один: дайте денег. Именно ему, а не другим.

Удивительно, что многие западные христиане такое подхалимское попрошайничество воспринимают как голос народа. Конечно, до настоящей России еще нужно добраться, а этот «реформатор» – вот он, «всегда готов», только пригласите. Но зачем, если действительно хочешь понять Россию и нашу Церковь, приглашать тех, кто ничего о нас объяснять не собирается, а лишь говорит приятные и «нужные» слова? Вот так и продолжает Запад слушать себя, питая иллюзию, что слушает Россию…