— Я не брал! Я не брал! Можешь ты поверить человеку? — кричал Герка.

— А кто же взял? Сами они пропали? Ты приходил ко мне в тот день, ты и взял.

— Я сам к тебе шёл сейчас долг отдать. Если б я взял, разве я сам пошёл бы!

Башмак был неумолим:

— Ко мне шёл? Да кто поверит! Просто не заметил меня на улице и не успел удрать.

— Да, шёл вот! Шёл! Честное…

— Какое честное? Честное воровское?

— Да не брал же я, говорят тебе!

— Слушай ты! Будто я не знаю, за что тебя Кубышом зовут?

Башмак, словно клешнёй, схватил Германа за руку. Не убежать.

— Я знаю, ты всегда деньги с собой носишь. Отдавай сейчас же! Если б ты мои взял, плевал бы я на них. А это казённые, понимаешь? Двадцать рублей! У меня пионерское поручение! — и Башмак снова начал говорить про соревнования имени героя Николаева. Говорил, а сам тряс Герку изо всей силы, будто так из него можно было вытрясти деньги, как из копилки. Башмак знал, что если он расцепит клешню, то Герка вырвется и убежит. И он держал. Тогда Герка схитрил. Он громче прежнего крикнул: «Отдам, пусти!» Башмак перестал трясти, но не отпускал. Герка полез в потайной карман, вытащил мятые рубли и стал пересчитывать. И тогда Башмак доверчиво расщепил клешню. А Герка вьюном юрк в дверь. И нету его.

Топ-топ-топ — бухают за Геркиной спиной Башмаковы ноги. Всё дальше и дальше. Удрал. Теперь уже бояться нечего. И Герка пошёл шагом.