Сара отложила свои планы по переезду на спортбазу, чтобы заботиться об Алексе следующие несколько дней. Она сидела с ним в гостиной часами каждый день. Иногда они вместе смотрели передачи по домоводству, иногда она читала ему вслух, а иногда они просто сидели и разговаривали, в основном о ней — его любопытство только росло. Она не знала, почему это случилось, но незаметно для себя Сара рассказала Алексу все о своем детстве на острове Крег, о родителях и о том, как Бенксы двенадцать лет отравляли ей жизнь. Однако ей самой удалось узнать о жизни Алекса совсем немного — всего лишь несколько отрывочных сведений, потому что, когда она спрашивала о его детстве, ему всегда удавалось перевести разговор на нее. Этому человеку надо было стать агентом ЦРУ, а не инженером.

Алекс сначала был спокойным пациентом, хотя ворчал каждый раз, когда хромал в ванную. Он развлекал детей после школы тем, что проверял их домашние задания, планировал рождественские каникулы, которые должны были начаться уже через неделю, и рассказывал им жуткие истории о своем одиннадцатидневном путешествии по джунглям. Сара подозревала, что он смягчил моменты отчаяния и приукрасил героические эпизоды. Постепенно она пришла к выводу, что находиться с ним рядом целый день на удивление легко, а иногда и очень полезно.

Как тогда, когда она выиграла у него в шахматы восемь раз из десяти. Она дразнила Алекса, утверждая, что, как и в шахматах, работа отельера требует не только дисциплины и организованности, но и умения распознать надвигающиеся опасности, и сообразительности, чтобы предупредить их. А когда Алекс отправил ее на чердак найти его старую потрепанную корзину со снаряжением для зимней рыбалки, она с удивлением смотрела, как он заменял все лесы на удочках, попутно объясняя, как работает каждая деталь.

Сара заметила, что уже с нетерпением ждет Нового года, когда начнется сезон подводной ловли. Во время очередной поездки в город она зашла в магазин Мери и купила себе набор снастей, чтобы попробовать самой половить рыбу в пресной воде. Наверное, это не намного сложнее морской рыбалки, беззаботно заявила она Алексу. Закончилось тем, что он предложил ей рыболовное пари сразу после Нового года.

Ставки? Поцелуй продолжительностью минимум в две минуты, если выиграет Алекс, и вечер с ужином и танцами в Гринвилле, если она наловит больше рыбы. Сара стала думать, не поторопилась ли она с желанием, уже через минуту после того, как они пожали руки, скрепив пари. Ужин с танцами — разве это не свидание? Так кто же выиграет в итоге?

Через несколько дней режима бездеятельности и горы тарелок питательного супа настроение Алекса изменилось, и он из послушного пациента превратился в капризного. Только-только Сара начинала хлопотать на кухне, как он звал ее — не звонком, который она дала ему, а криком — в гостиную. «Почитай мне», — требовал он, или просил: «Оботри меня губкой», при этом его глаза, которые уже выглядели значительно лучше, смотрели с болью.

Но чем более эксцентричным становился Алекс, тем сдержаннее и суше вела себя Сара. Она терпеливо читала ему статьи из журналов по лесному и инженерному делу вместо любовных романов, о которых он постоянно расспрашивал, а однажды просто дала ему болеутоляющее и подождала, пока он уснет. Затем убежала на чердак доделывать очередной квилт, который намеревалась отправить Кларе в Нью-Йорк.

А два дня спустя едва не случилась беда, когда Алекс взял трубку и Клара Бартон попросила позвать Сару к телефону. Она тут же схватила трубку и ушла в свою комнату, чтобы поговорить: Алекс был последним человеком, которому она могла бы позволить говорить с Кларой. И хотя она понимала, что Алексу будет интересно узнать, кто звонил, но из вежливости он не будет приставать с расспросами, а Сара предпочтет ничего не объяснять. Она давно усвоила, что чем меньше рассказывать, тем лучше.

Как жаль, что она забыла об этом, когда Алекс допытывался о ее жизни с Роландом и Мартой Бенкс.

Алекс провел последние шесть дней лежа на диване, окруженный таким количеством рождественских финтифлюшек, что их хватило бы украсить Белый дом, и смотрел на огромную елку, которой позавидовали бы в Рокфеллер-центре. У него было достаточно времени подумать о тех двоих, преследовавших Сару. От одной мысли о том, что она прыгнула на них, у него кровь стыла в жилах, а по спине пробегал холодок.

На следующее утро после происшествия они позвонили Джону Тейту, он приехал и записал показания Сары, заверив ее, что те люди, скорее всего, давно уже покинули город после глупой попытки Алекса поймать их. Но как только она ушла наверх стелить постели, Джон сказал Алексу, Грейди и Полу, что он связался с пограничным отрядом и с Дэниелом Ридом, местным егерем, и передал им информацию, и что теперь он будет ежедневно патрулировать их дорогу.

Итан не слышал встревоженных слов Джона — он не возвращался после того, как выскочил из дому сразу после аварии. Джон сказал, что видел его в Гринвилле и что, если встретит еще раз, посвятит его в детали. Два дня спустя Итан заехал домой, но лишь для того, чтобы собрать кое-какую одежду и туристическое снаряжение. Он ничего не сказал Саре, которая ушла к себе в комнату, когда он вошел в дом через заднюю дверь, и перекинулся всего парой слов с Алексом — спросил только, как тот себя чувствует.

Алекс не стал развивать эту тему, будучи уверен, что Итан извинится перед Сарой и объяснит братьям, почему так разозлился на нее.

Но больше всего Алекса озадачивали ежедневные отлучки Сары. Сначала он предположил, что она выходит на прогулки в лес, и забеспокоился, но она заверила его, что просто занимается домашними делами. Однако иногда, когда она исчезала, Алекс слышал мягкие шаги на чердаке. Она всегда проверяла, уснул ли он — он всегда убедительно притворялся спящим, — а затем тихонько шла на чердак. Он предположил, что она там занимается рождественскими подарками.

Алекс отметил страницу, где закончил чтение, засунул любовный роман между двумя диванными подушками, поднялся и, пробормотав ругательство, так как его колено и ребра все еще причиняли боль, захромал в кабинет. Он уже вернулся к работе, даже если это означало, что нужно сидеть за столом, а не за рулем скиддера. Он сел возле чертежной доски, вздохнул и улыбнулся, представляя свой подарок Саре, который доставят рождественским утром.

Он рассеянно перебирал дорожные карты, над которыми работал до аварии, обдумывая все, что узнал о своей жене за последние шесть дней. Он размышлял, что его больше всего поражало в ней: несгибаемый дух, несмотря на все бедствия, выпавшие на ее долю с момента болезни матери, или ее выбор книг для чтения.

Любовные романы открыли ему глаза на многое: тот факт, что он нашел их в корзине для мусора, был очень красноречивым. Он прочитал четыре из них за шесть дней, пряча под подушками, когда Сара уходила гулять или поднималась наверх.

Алекс почувствовал, что наконец разобрался в том, как работает ее голова. Да, он точно понял причины того злополучного происшествия в спальне в их первую ночь. Некоторые эпизоды романов были очень эротичными. Книги также пролили свет на источник несгибаемого духа Сары, если предположить, что женщины в этих романах служили ей примером для подражания. Героини эти были умны — Сара показала свой интеллект в случае с шахматами; они были смелы до безрассудства — это качество она тоже продемонстрировала, прыгнув на тех мужчин; и они с дьявольским упорством добивались желаемого в жизни — а она… Вот тебе на! Алекс не был уверен, что Сара уже развила в себе эту черту. Он даже не был уверен, что она знает, чего хочет.

Она, очевидно, хотела иметь детей, судя по тому, как быстро согласилась на предложение Грейди выйти замуж за умершего и усыновить Делани и Такера. Но как насчет мужчин из ее книг? Разве она не ждала собственного героя? Разве не желала любить реального мужчину, вместо того чтобы просто читать об этом?

Он несколько раз попытался поцеловать ее с момента их знакомства, но она избегала даже такого незначительного проявления близости. Чего, черт возьми, она боялась? Не его — это точно: она была слишком обидчивой и запальчивой, чтобы испугаться его.

Алекс нахмурился, перебрал карты еще раз и не нашел той, где были указаны гати, починкой которых их ремонтная бригада занималась осенью, чтобы можно было в феврале перенести туда валочные работы. Он встал и поискал на столе Грейди, в картотеке, на полках, заваленных разным хламом, начиная от школьных проектов Делани и Такера и заканчивая сломанными деталями от скиддера.

— Сара! Сара! — прокричал он, прихрамывая, вышел из кабинета и подошел к лестнице. — Сара!

Прошло добрых две минуты, пока она показалась на верхней ступеньке лестницы с раскрасневшимся от пребывания на холодном чердаке лицом и тихо спросила:

— Что?

— Ты убирала в кабинете? Я не могу найти одну из своих карт.

Она покачала головой:

— Первое правило, которое Грейди заставил меня усвоить, как только я пришла сюда работать, — не трогать его кабинет.

Алекс отошел в сторону и повернулся, чтобы вернуться в кабинет.

— Тогда помоги мне искать. Я не могу найти карту участка, на котором мы будем делать вырубку в феврале.

Алекс повернулся и увидел, что Сара остановилась в дверях кабинета, прикрыв руками рот, с выражением ужаса на лице.

— Странно, как кто-то может что-то здесь найти, особенно какую-нибудь карту.

— Я работал с ней на прошлой неделе, она должна была быть там, — он бросил хмурый взгляд на чертежную доску.

— Может, она у Грейди в грузовике? — предположила Сара, подходя к большому столу в центре комнаты и окидывая взглядом наваленные на нем бумаги. — А может, Итан прихватил ее, когда заходил домой? Может, он сейчас там, на том участке… живет временно, — тихо закончила она, повернулась и открыла один из ящиков картотеки.

Но от Алекса не укрылось, каким грустным стало ее лицо в этот момент.

— Не думаю, что Итан ее взял, — сказал он, — я сидел на диване все время, пока он был дома, и он не заходил в кабинет.

— А Грейди? — не оборачиваясь, спросила она.

— Он мог, — согласился Алекс, сидя за столом, — но он бы сказал мне об этом. Он знает, что я работаю над планом моста, который нам нужно построить до начала весеннего таяния снегов.

Сара закрыла ящик, но он отскочил, и она прижала его снова, на этот раз плечом, посмотрев на Алекса.

— Тебе нужна карта, чтобы спроектировать мост? А нельзя просто начертить его или еще как-нибудь нарисовать?

— На карте указаны градиенты пути, которые я использую, чтобы определить расстояние между опорами моста.

— Градиенты пути?

— Угол возвышения, — пояснил он, — он показывает понижение уровня холма до русла ручья. — Он глянул на часы и вдруг обрадовался: — Мы можем поехать на этот участок, и я сниму показания заново. Сейчас только девять. Мы будем дома задолго до того, как дети вернутся домой из школы.

— Почему мы? — спросила она встревоженно. — Уверена, что ты вполне можешь вести машину сам.

— Мне нужно, чтобы ты подержала нивелирную рейку, — сказал Алекс: видно было, что идея ему понравилась, — и я могу дать тебе еще один урок вождения по дороге.

На лице Сары тревога сменилась страхом, и она начала задом двигаться к двери.

— Ты не будешь учить меня водить. Не в таком состоянии.

— А чем же тогда мне заниматься в моем состоянии? — спросил он, выдворяя ее за дверь.

— Ты повредишь и здоровое колено, — сказала она, отступая к кухне, — это если предположить, что я не разобью твое лицо о приборную доску. — Она остановилась возле двери в гостиную: — Я чуть не разбила любимый «мустанг» Пола, а Грейди после наших уроков так трясло, что он едва мог говорить. Итан даже не дотянул до главной дороги, высадил меня и сказал возвращаться домой пешком. Вождение — это не мое.

Алекс скрестил руки на груди, стараясь не задеть ребра.

— Сара, это же не сверхзвуковой самолет, — сказал он с ободряющей улыбкой. — Есть педаль газа, тормоз и руль. Если ты можешь уследить за тремя кастрюлями одновременно, при этом запекая что-то в духовке и параллельно делая еще что-то по мелочи, ты сможешь водить.

— Там еще есть двигатель, — пробормотала она, вздернув подбородок, — кажется, я не способна управлять ничем, у чего есть двигатель. Я сломала четыре лезвия у пилорамы и сожгла шлифовальный станок, когда делала шкафчик возле джакузи.

— Но ты же пользуешься электрическим миксером? Что-то я не видел, чтоб по кухне летала еда, когда ты печешь печенье.

Она стала отступать к двери, но остановилась.

— У миксера есть настройки скорости, а не педаль газа. Я могу установить его на нужную мне цифру, и он никуда от меня не денется.

— Тогда мы установим рычаг коробки передач на первую скорость, как в твоем миксере, — он сделал шаг вперед.

Его не привлекала мысль ехать с ней на новый участок на первой скорости, но, если без этого никак нельзя, он просто стиснет зубы.

— Надень теплый комбинезон и высокие сапоги. Тебе придется переходить ручей вброд, а он еще не замерз как следует. Мне нужно будет снять показатели на другом берегу.

Она послала ему убийственный взгляд.

— Сара, мне нужно спроектировать этот мост, чтобы наша дорожная бригада могла построить его к началу февраля.

— А ты не можешь связаться по рации с Грейди и спросить, не брал ли он твою карту? — в ее голосе уже слышалось отчаяние.

— Я уже пробовал, — соврал Алекс, решительно намереваясь дать ей урок вождения, — его нет в грузовике.

Сара глянула на него таким обреченно-расстроенным взглядом, что он только продолжил улыбаться. Она еще раз метнула на него злобный взгляд и пошла в свою комнату. Алекс похромал к задней двери, взял куртку и, насвистывая, направился к сараю за инструментами для замера.

Сара сидела за рулем красного пикапа и сжимала колени вспотевшими ладонями, думая о том, что неплохо бы ударить Алекса по голове своей погнутой сковородкой. Они просидели вместе дома шесть дней, практически не расставаясь, и сейчас он потребовал, чтобы она провела весь день с ним на переднем сиденье грузовика, а затем в лесу.

Она не могла избавиться от него даже во сне — этот человек вторгался в ее сновидения, и они становились все более пикантными. Она не читала любовные романы уже несколько недель, но все равно просыпалась возбужденной, с колотящимся сердцем, прижимая подушку к груди. В последние дни она испытывала такой стресс, что еле успевала добежать до ванной — ее рвало три ночи подряд. Приходилось довольствоваться короткими периодами дремы днем, потому что ночи она проводила без сна, уперев взгляд в темный потолок, прямо до боли желая вновь ощутить прикосновение его кожи, вес его тела, прижимающий ее к матрасу, его жар, от которого у нее пылало все внутри.

— Готова завести ее? — Алекс сел рядом.

Она сама была так заведена, что могла вот-вот воспламениться! Сара опустила голову, чтобы спрятать лицо, повернула ключ зажигания и услышала громкий скрежет.

Алекс тут же убрал ее руку с ключа.

— Это дизельный двигатель, поэтому какое-то время нужно подержать ключ на пол-оборота, пока топливо не разогреется, а этот звук — это стартер. Так, теперь поставь ногу на педаль тормоза, — проинструктировал он, — и, как только датчик зажигания погаснет, запускай двигатель.

Сара сделала все, как он сказал.

— Хорошо. Теперь, не снимая ногу с педали газа, потяни передачу вниз, пока стрелка не укажет на цифру один, — Сара выставила рычаг на единицу, — и медленно отпусти тормоз.

Она выполнила указания, и ничего не произошло. Грузовик просто стоял на месте с работающим двигателем.

— Хорошо. А теперь поставь ногу на газ и легонько надави, — продолжал он, — так, чтобы мы начали ползти вперед.

Сара нажала на педаль газа, двигатель яростно взревел, машина дернулась вперед, и она тут же надавила на педаль тормоза. Вопль Алекса перекрыл стон, когда его ребра сдавил ремень безопасности.

— Переключи на режим парковки.

Сара переместила рычаг назад на отметку Р, не отводя глаз от панели.

— Хорошо, — сказал Алекс, — давай попробуем нажимать на педаль газа в этом режиме. Видишь большой циферблат слева от спидометра? Это тахометр: он показывает обороты двигателя. Мягко нажми на газ опять и увидишь, можешь ли ты остановить стрелку на отметке 2000.

Она впервые за все время посмотрела на него:

— Зачем?

Он улыбнулся:

— Чтобы было к чему стремиться. Не думай ни о чем другом. Если сможешь удержать частоту до 2000 на первой передаче, грузовик не поедет быстрее пятнадцати или двадцати миль в час.

Сара посмотрела на тахометр:

— Почему ни Грейди, ни Итан, ни Пол не сказали мне об этом счетчике? — проворчала она, нажала на педаль газа, и стрелка метнулась к цифре пять.

— Медленно отпусти педаль, — Алекс старался перекричать рев двигателя.

Сара чуть ослабила давление, и стрелка тахометра соскочила к отметке 1000. Она снова надавила на газ, и стрелка на этот раз подскочила к цифре 4000. Она улыбнулась, ослабила давление на педаль, стрелка качнулась к цифре 2000 и задрожала лишь на волосок выше этой отметки.

— Вот так, — сказал Алекс, — послушай ощущение в ноге. Ты контролируешь двигатель, Сара, не он тебя. Попробуй увеличить до 3000, а затем опустить до 1000.

Сара медленно сжала и разжала пальцы в сапогах и с удивлением заметила, что может подвинуть стрелку к любой цифре на свой выбор.

— И все? — довольно засмеялась она. — Нужно лишь выбрать цифру на тахометре и нажатием на педаль привести стрелку к нужному месту?

Он кивнул, его улыбка была такой же довольной, как и у нее.

— Совсем как твой миксер. Можешь забыть про другие датчики. Держи показатель на отметке 2000 оборотов в минуту, и ты сможешь контролировать грузовик.

— Но я не могу смотреть одновременно и на панель, и на дорогу, — заметила она, — нужно же видеть, куда ехать.

— Правильно, немного практики — и ты сможешь по звуку мотора определить его частоту. Цифры — подсказка. Видишь эту красную линию между цифрами четыре и пять? Если будешь держать стрелку в этой красной зоне слишком долго, можешь спалить двигатель.

Сара внимательно посмотрела на тахометр.

— Хорошо, поставь ногу на педаль тормоза снова, переведи рычаг на первую передачу, затем медленно нажимай на газ, пока стрелка не дойдет до показателя 1500 оборотов. С этой скорости можно начинать.

Сара нажала на тормоз, перевела рычаг на первую передачу, надавила на газ и резким рывком послала авто вперед. Но не ударила по тормозам, а ослабила давление на газ, глядя на показания тахометра, а затем сквозь лобовое стекло на дорогу и снова на тахометр. Наконец стрелка установилась между 1000 и 2000.

— Я еду! — заорала она, улыбаясь, и вырулила на дорожку. — И мы ни во что не врезались! Если бы я не рулила, я бы обняла тебя.

— Я воспользуюсь этим в другой раз, — он, посмеиваясь, убрал руку с приборной панели и немного расслабился на своем сиденье. — Вот так. Поглядывай на стрелку и не превышай 1500 оборотов.

Сара украдкой взглянула на спидометр: она едет со скоростью всего лишь пятнадцать миль в час. Да, это, несомненно, лучше, чем влететь в канаву на скорости пятьдесят. Святые угодники, она едет!

— Что там с показаниями тахометра? — громко спросил Алекс две минуты спустя. — Почти 4000. Сбавь газ.

Сара ослабила давление на педаль газа, и Алекс вынужден был опять схватиться за приборную доску, когда они снова резко дернулись.

— Правильно, но немного резковато, — он с трудом втянул воздух в легкие, когда они дернулись вперед, при этом стрелка все время указывала на 5000.

После этого Алекс замечаний не делал, вероятно, потому что тихо ругался, пока они ехали по дорожке: грузовик то оглушительно ревел двигателем, когда стрелка тахометра была в красной зоне, то еле полз.

— Остановись и переведи в положение Р, — попросил Алекс, когда они добрались до главной дороги, — отсюда поведу я.

Сара чуть сильнее надавила на педаль тормоза, отчего ремни безопасности впились в них, и перевела рычаг коробки передач. Грузовик еще раз качнулся и остановился.

— Но я только начала осваиваться и привыкать, — сказала она, хмуро глядя на него и только сейчас замечая бисеринки пота у него на лбу.

— Да, понимаю, — ответил он, расстегивая ремень безопасности, и открыл дверь. Затем улыбнулся ей задорной кривоватой улыбкой: — В конечном счете, я тоже привыкну к твоему способу вождения.