Итак, вы оценили свои достоинства и недостатки и пришли к выводу, что ничто не переубедит вас, вы хотите стать фотожурналистом, заниматься фотожурналистским бизнесом. Возможно, слово «бизнес» в этом контексте звучит слишком громко и предпочтительнее называть это профессией. Называйте как хотите – в любом случае вам нужно составить реалистичный, прагматичный план действий.

С чего начать? Любое дело начинается с инвестиций. Человек, решив открыть продуктовую лавку, начинает с поиска места, которое бы привлекло клиентов. Потом он договаривается об аренде, ставит полки, закупает товар и нанимает персонал. Финансовые инвестиции даже в самый скромный бизнес составляют тысячи долларов. Вложения, которые необходимо сделать будущему фотожурналисту, минимальны по сравнению со многими другими областями человеческой деятельности. Нужно купить базовое фотооборудование – камеру, объективы. Нужно сделать портфолио, которое подстегнуло бы интерес потенциальных клиентов, нужно стать обаятельной личностью и обзавестись некоторыми идеями, которые можно продать.

Подготовка к первому заданию

Готовясь к карьере фотографа, необходимо одновременно совершенствовать технические навыки и развиваться интеллектуально. Помните, что камера – это рабочий инструмент фотографа. Нужно досконально изучить все возможности и ограничения вашей техники.

Меня порой поражают и смущают своей наивностью и неподготовленностью молодые фотографы, приходящие ко мне за советом или комментарием к портфолио. Поражает, что они потратили 50 000 долларов на четырехгодичную программу обучения и не смогли составить пристойного портфолио, которое отражало бы их визуальные способности; смущен же я оттого, что этим людям предстоит начинать карьеру в очень трудной сфере, а у них нет ни малейшего представления о выбранной профессии.

Прежде чем идти на первое интервью, хорошо бы уже иметь некоторый реальный фотожурналистский опыт. Молодой фотограф должен использовать любые возможности: снимать для школьных и студенческих газет, практиковаться в небольших газетах, посещать мастер-классы. Когда у вас есть публикации, пускай даже в местной газете, вы можете с полным правом говорить о себе как о фотографе. Публикации говорят о вашей энергии и энтузиазме и, наконец, просто приносят удовлетворение. Мастер-классы очень полезны не только в качестве инструмента обучения, но и как возможность обзавестись связями с нужными людьми.

Сильное первое портфолио

Поговорим о портфолио. Это визитная карточка фотографа. Эта «книжка», которую вы, входя в кабинет редактора, кладете на его стол, говорит о вас всё. Если портфолио собрано аккуратно, с любовью, значит, его автор гордится своими работами. Если это ваше первое портфолио, ограничьте круг представляемых тем и количество снимков, но добейтесь идеального качества каждой карточки и безукоризненности внешнего вида в целом. Представленные фотографии расскажут о ваших человеческих и фотографических интересах, о способности общаться с людьми и работать с разными темами. Они расскажут о фотографическом стиле, технических навыках, повествовательных способностях и визуальной эстетике.

Сэм Абель, долгое время снимавший для «National Geographie», прекрасно сформулировал эту мысль: «Ваше портфолио – это последний рубеж, последний приют вашего воображения и амбиций. Фотография – не предмет хвастовства. Не магазин с объективами и вспышками. Это язык, высшее искусство жизни. Это песня – ваша собственная песня».

Не стоит воспринимать слова о том, что это «песня», буквально. Не стоит показывать портфолио под музыку. Аккомпанемент не делает фотографии более совершенными. Я заметил, что многие фотографы сопровождают показ своих работ классической музыкой, фолком, роком… Оставьте музыку концертным залам, филармониям, домашней релаксации или мультимедийным презентациям, в которых музыка становится неотъемлемым элементом произведения.

Когда я оцениваю портфолио фотографа, я хочу смотреть на картинки, ничем не приукрашенные. Я хочу, чтобы меня ничто не отвлекало. Встреча фотографа и бильдредактора имеет мало отношения к шоу-бизнесу. Музыка мешает разговору, а именно дискуссия при оценке портфолио важнее всего. Музыка способна успокоить беспокойное сердце (если допустить, что у бильдредакторов вообще есть сердца), но не способна сделать плохие карточки хорошими, а хорошие – великими.

При составлении портфолио необходим строжайший отбор. Посредственные снимки нельзя включать в презентацию, они портят впечатление и дают понять, что у человека нет фоторедакторских навыков. Каждая карточка должна быть самым критическим образом оценена по следующим параметрам: композиция, техничность, графичность, содержание. Большая фотография еще не значит хорошая фотография. Умный фоторедактор мгновенно разглядит выдающуюся работу, будь это 35‑миллиметровый слайд или отпечаток размером со слона. К тому же чем легче портфолио, тем проще его таскать и тем лучше себя чувствует спина фотографа. К проблеме веса фотографу надо подходить со всей серьезностью – профессиональные заболевания фотографов очень часто связаны со спиной. В портфолио должны быть включены карточки, которые можно напечатать, они должны быть технически совершенны и сюжет – но ясны. Газеты и журналы это не то место, куда принимают подающих надежды художников. Оставьте свое фотоискусство музеям, не включайте его в свое фотожурналистское портфолио.

Некоторые звонят мне заранее и спрашивают, что бы я хотел увидеть в портфолио. Сколько работ? Как их лучше представить – в альбоме, в виде слайдов или как-то еще? Я всегда отвечаю, что буду счастлив увидеть то, что мне хотят показать, независимо от того, в каком виде. А это уже трудно! Это означает, что фотографу нужно самому, без подсказок, подготовить такую презентацию, которая была бы интересной, не содержала ничего лишнего, но в то же время в полной мере раскрывала бы его способности.

Лишь одно предостережение. Не надо ходить кругами вокруг редакторов журналов и представителей фотоагентств, на каждом этапе показывая все более совершенное портфолио. Первое впечатление нельзя произвести дважды. Это особенно важно, когда встречаешься с людьми, принимающими решения. Если вы чувствуете, что все еще можете улучшить свое портфолио, улучшите его.

Еще до получения первого задания вы можете снять персональный проект, достаточно глубокий для представления в портфолио. Я думаю, это беспроигрышный вариант. Это то, что способно доказать ваш фотожурналистский талант и привлечь внимание редакторов. Для осуществления такого проекта не надо мчаться на другой край света. Вы запросто можете снять его у себя во дворе. Выберите тему, которая вас действительно волнует, которая могла бы хорошо прозвучать в газете и дала бы вам возможность высказаться. Поскольку поначалу не надо вкладывать большие деньги в оборудование, имеет смысл инвестировать время в персональный проект. Мы еще обсудим работу фотографов, которые добились успеха благодаря персональным проектам.

Газеты, новостные агентства или фриланс: начинаем работать

Итак, у вас в руках порфолио. Теперь перед вами выбор – можно быть фрилансером, стремиться стать штатным фотографом в газете или журнале или же устроиться штатным фотографом или стрингером в агентство.

До начала 1970‑х массовые журналы держали штатных фотографов. В штате «LIFE» в его лучшие годы состояло от двадцати до тридцати фотографов. Потом, в 1971 году, этот журнал закрылся, а потом возродился, но от идеи штатных фотографов к тому времени уже отказались, целиком положившись на фрилансеров. Так же поступили и новостные журналы. «Time» и «Newsweek» в основном переключились на сотрудничество с фрилансерами и с фотографами, работающими по контракту, гарантирующему определенное количество рабочих дней в году. Некоторые журналы держат штатных фотографов, но когда возникает необходимость в зарубежных съемках, находят фрилансеров.

Молодым фотографам стоит дружить с газетами. Газетная фотожурналистика сейчас лидирует, несмотря на глубокую рецессию, больно ударившую по газетам и их финансовым возможностям, а как следствие, по их возможностям нанимать новых сотрудников.

Журнальные фотографы традиционно смотрят на газетных свысока, считая их клоунами. Этот негативный образ уходит в прошлое с появлением нового поколения образованных и вдумчивых газетных фотографов. Газетный мир – огромная утроба, способная поглотить немало фотожурналистов, только что окончивших университеты. Многим, кто советовался со мной, я говорил, что карьера в газетной фотографии может оказаться наиболее достойной. Для тех, чьи амбиции лежат в сфере фриланса, газеты служат тренировочной базой. Рынок труда в этой сфере достаточно тесен, но для талантливых людей там всегда найдется место.

Работая в газете, молодой фотограф может рассчитывать на некоторую стабильность зарплаты, пенсионные отчисления и оплачиваемый отпуск. К тому же это передовая фотожурналистики, и задания, которые приходится выполнять, могут варьироваться в широчайших пределах – от съемки природных явлений до создания репортажей о самых драматичных событиях. У газетного репортера может быть по четыре-пять съемок в день. И для каждой надо найти особый подход, каждая ситуация позволяет научиться чему-то новому, встретиться с новыми людьми, столкнуться с новыми ситуациями.

Опыта, полученного в газете, хватит надолго. Брайан Ланкер начинал в «Topeka Capital-Journal», где он получил свою Пулитцеровскую премию, потом некоторое время работал в «Register Guard», прежде чем начал сотрудничество с такими монстрами, как «LIFE» и «Sports Illustrated». Джеймс Нахтвей начинал свою карьеру в «Albuquerque Journal», лишь потом он оказался в Нью-йорке и вошел в состав агентства «Black Star». Говард Сохурек («Соке»), как и Фрэнк и Джо Шершели, начинали в «Milwaukee Journal» и лишь потом стали сотрудничать с «LIFE». За последние полвека газеты стали стартовой площадкой для многих великих фотожурналистов.

Рич Кларксон, прежде чем стать директором фотослужбы «National Geographie», работал в той же должности в «Торека Capital-Journal» и помощником главного редактора, отвечающим за графику, в «Denver Post». Свои обширные знания в сфере газетной фотожурналистики он получил, работая фотографом и редакционным сотрудником. Он повлиял на многих ведущих американских фотографов. Его идея превосходства содержания над стилем в сфере визуальной коммуникации много лет обсуждалась на различных конференциях, посвященных фотожурналистике.

Фотографы, которые хотят работать в газете, должны знать, что им для этого нужно. Рич Кларксон описывает принципы, которыми он руководствуется при принятии на работу фотографов.

Когда я работал в «Topeka» и «Denver» и на горизонте начинала маячить открытая вакансия, я прежде всего составлял реестр наших сотрудников. Я пытался записать их сильные и слабые стороны. Пытался ответить сам себе на вопросы: есть ли у нас кто-нибудь, хорошо делающий новости и спорт? кто-нибудь, хорошо снимающий в студии? а есть ли у нас эссеист?

Кроме того, для меня был важен стиль. Я спрашивал себя: «Кто из наших сотрудников способен делать такой материал, глядя на который можно было бы сказать: да, это стиль «Topeka»?» Однако важно, чтобы в рамках этой узнаваемости существовало разнообразие индивидуальных визуальных стилей – точно так же, как и разнообразие стилей пишущих журналистов.

После составления этого реестра я начинал гораздо лучше понимать, какие качества и какой опыт мне на самом деле нужны, и тогда уже мог начать процесс поиска. Многие фотографы, с которыми я общался, были уверены, что я просто выбираю лучшее портфолио, и зачастую не могли понять моих решений. Но у этих решений было множество предпосылок.

Я попросил Кларксона описать «идеальное портфолио» и выделить то, что именно он ищет, просматривая их.

Смешно помогать составлять портфолио другим людям. Я хочу увидеть в портфолио то, что человек хочет показать мне. Что и как он выбирает, меня тоже очень интересует. Я хочу видеть его самого, а не составленную кем-то версию его самого.

Таким образом, отчасти я ищу в портфолио то, что мне хотят показать. Кроме того, конечно, я обращаю внимание на качество, профессионализм, фотографическую компетентность. Если всего этого хватает, я ищу оригинальность. Оригинальность – это такая тонкая штука, такое трудноопределимое качество, по которому проходит граница между просто компетентным человеком и потрясающим специалистом. Это некое дополнительное измерение, которое может существовать в разных видах.

Для Кларксона не имеет значения высшее образование как таковое. Оно лишь служит для него показателем того, что человек способен закончить важный проект. «Я не считаю это показателем образованности или достаточной степени любопытства, – говорит он. – Но это нечто правильное, создающее у меня положительное впечатление. Образованность важна для меня, но существует множество способов приобретения знаний, и университет – лишь один из них».

Какие личные качества учитываются при принятии решения? Рич Кларксон говорит так: «Есть одно свойство, которое сложно описать, но которое крайне важно для меня при принятии каждого решения о найме нового сотрудника. Оно у человека либо присутствует, либо отсутствует, научить этому невозможно: острый ум! Если человек обладает им, он может обучиться и журналистике, и фотографии, и чему угодно еще».

Забавно, что Кларксон всегда внимательно изучает почерк человека, определяя по нему некоторые человеческие свойства. Он всегда уделяет больше времени тихим людям и меньше – напористым. Он уверен, что у тихого человека больше действительно сильных сторон, только они не всегда очевидны.

Работая в «Торека» и «Denver», Кларксон всегда обсуждал кандидатов со всем коллективом фотослужбы. Дело в том, что фотослужба в газете должна быть единой командой, и важно, чтобы все по возможности друг с другом ладили. За двадцать лет лишь один раз сотрудники Кларксона отвергли предложенную им кандидатуру. Впоследствии оказалось, что этот фотограф оказался «жуликом, которого отовсюду гоняли и который нигде ничего не добился, хотя рассказывал о себе как о суперзвезде».

Работа в агентстве дает молодому фотожурналисту те же преимущества, что и работа в газете. Многие начинали как стрингеры фотоагентств – прежде всего те из них, кто жил в глубинке. Агентствам типа «Associated Press» чаще всего нужны одиночные фотографии, резюмирующие суть события. Это дисциплинирует и воспитывает.

Дорога к успеху

Я ни разу не встречал людей, ищущих поражения. Есть люди, поклоняющиеся успеху и добивающиеся его с маниакальным упорством, а также те, кто презирают переменчивую фортуну, однако терпеливо дожидаются ее благосклонности. Отношение к успеху может быть разным, это сугубо индивидуальный выбор, соответствующий личной философии и жизненному стилю. То, что одному покажется финансовым успехом, другой сочтет проституцией; то, в чем один увидит эстетическое достижение, другой увидит коммерческий провал.

Я встречал множество фотографов, стремящихся к красивой жизни, славе и положению в обществе. Некоторые гонятся за деньгами. Но большинством движет преданность своим идеям и целям. Мне кажется полезным рассмотреть некоторые ингредиенты профессионализма. Гордость, страсть и энергия крайне важны в фотожурналистике. Не менее ценны, как и в любой другой профессии, стиль и умение привлечь внимание. Очевидно, что фотограф, прячущийся от мира, будет менее известен, чем тот, кто занимается саморекламой.

Роберт Капа, Маргарет Бурк-Уайт, Уильям Юджин Смит и Карш были фотографами, чьи яркие личности, стиль и умение подать себя привлекали внимание прессы и публики. Роберт Капа, снявший практически все военные конфликты своей эпохи, начиная с Гражданской войны в Испании и заканчивая войной во Вьетнаме, где он и погиб, стал олицетворением пламенного и бесстрашного фотожурналиста. Его стиль жизни, в котором было место и азартным играм, и роману с Ингрид Бергман, вместе с его замечательными фотографиями создали публичный образ, известный теперь всему миру.

Энергичная Бурк-Уайт построила свою репутацию на том, что она была первой – самой первой женщиной-фотографом «Fortune», первой женщиной, ставшей штатным фотографом «LIFE» и сделавшей фотографию для обложки этого журнала, первой женщиной, которой разрешили участвовать в миссиях американских ВВС во время Второй мировой войны. Пионер фотоэссе, она обладала яркой индивидуальностью, независимостью, красотой и героизмом. Все это вместе и прославило ее.

Уильям Юджин Смит был непростым человеком. Он неустанно боролся с руководством «LIFE», добиваясь возможности отслеживать судьбу собственных работ, и эта борьба способствовала его известности. Порой кажется, что Смит сознательно работал над обособлением себя от всего коллектива и подчеркивал свой исключительный статус.

Имя Карша стало синонимом портретной фотографии. Маршал Монтгомери сказал «меня скаршили» вместо «меня сфотографировали» по окончании фотосессии с этим харизматичным человеком. Его красноречивые портреты говорят сами за себя. Глядя на них, понимаешь, почему их автор всемирно известен. Но вместе с тем нельзя игнорировать тот факт, что Карш много сил тратил на саморекламу и целенаправленно организовывал портретные фотосессии с заметными политиками, литераторами, художниками, учеными. Все это не могло не сказаться на его статусе.

Вместе с тем очевидно, что ни самообладание, ни лоск, ни яркая индивидуальность не имеют прямого отношения к фотографической карьере. Все сводится к профессионализму, надежности, воображению и технической компетентности. Добавьте к этому ненасытное любопытство, приспособляемость, бдительность и осведомленность. Фотожурналисты должны быть максимально чутки к окружающему миру.

В этой профессии всего добиваются умом и талантом. Редко талант распознают сразу. Обычно фотожурналисту приходится долгие годы обивать пороги редакций, прежде чем на его способности начинают обращать внимание. Это означает, что приходится постоянно заново оценивать свои работы, меняться и уметь отвечать на изменения, развивать свой талант, расти от одного задания к другому. Это означает быть восприимчивым к критике.

Несколько лет тому назад я был приглашен на обед в «Overseas Press Club», где фотографу Стэну Гроссфельду из «Boston Globe» вручали награду за его зарубежные фоторепортажи. Поздравляя его, я сказал: «Ты меня не знаешь, Стэн, но я – один из судей, и хочу сказать, что восхищаюсь твоей работой». «Это не так, – ответил Стэн. – Я прекрасно тебя знаю. Я был у тебя в редакции 7 лет тому назад и показывал свое портфолио. Ты раскритиковал его, сказав, что в нем нет стержня. Я вернулся в гостиницу, просмотрел еще раз свое портфолио и пришел к выводу, что ты прав. Отчасти благодаря той нашей встрече я сегодня здесь и мне вручают награду».

Я привожу эту историю не для того, чтобы показать, какой я замечательный критик, я наверняка много раз ошибался и делал неправильные выводы о некоторых фотографах, чьи работы мне доводилось видеть. Эта история важна, потому что она рассказывает про Стэна и про то, как следует воспринимать критику. Конструктивная критика – это всегда повод чему-то научиться, даже если вы с этой критикой не согласны.

О Донне Феррато я уже писал ранее. После того как я познакомился с ней в 1985 году, мы почти не общались до 1988 года, когда она пришла в «Black Star» и заявила, что хотела бы разорвать отношения с прежним агентством и стать членом нашей команды. Я принял ее и предложил место в штате и еженедельный аванс, не слушая ее возражений, что «за долгие годы работы фотожурналистом она так и не научилась нормально зарабатывать». Моя уверенность в Донне Феррато не оказалась напрасной, подтверждение чему – ее достижения и постоянно растущий спрос на ее работы. Это позволяет ей выбирать темы в соответствии с собственными социальными идеалами, одновременно укрепляя свое финансовое положение.

Идея успеха не идет вразрез с идеей зарабатывания денег. В чем для человека выражается признание – в статусе или деньгах – зависит от личности фотографа. Многие наглые фотографы хорошо зарабатывают, но на каждого из них найдется столь же успешный душевный и вдумчивый фотограф. Не все могут зарабатывать 100 000 долларов в год. Некоторым приходится мириться с меньшими суммами, сокращать потребности, в чем-то ограничивать себя. Но, как и в любой профессии, плох тот солдат, который не хочет стать генералом.

Всякий, кому по долгу службы приходится распределять фотографические задания или нанимать фотографов, сталкивается с непрерывно растущим количеством фотографов, желающих показать свои портфолио. После нескольких лет постоянного изучения чужих портфолио я открыл для себя две неопровержимые истины: во-первых, не бывает двух похожих портфолио, во-вторых, ни один редактор не желает, чтобы такое сходство существовало.

Одни приносят набор из двенадцати выцветших карточек с погнутыми уголками и пожелтевшую вырезку из газеты, другие – целые витрины слайдов. Но к какому бы из этих полюсов ни тяготел ваш вариант, выбрать нужно лучшие из своих работ.

Портфолио человека, который уже работает фотографом, отличается от портфолио новичка. Редакторы от опытных людей и ожидают большего, поэтому не так важно, много у вас опыта или мало, – важно, чтобы представленная выборка полностью отражала ваш рост и творческое развитие. Портфолио не должно быть чем-то статичным, неизменным; оно должны суммировать ваш опыт и расширяться, порой даже за счет снимков, сделанных буквально накануне.

Периодическое обновление и улучшение

Если мы предполагаем, что в портфолио представлено лучшее, на что вы способны на данном этапе своей карьеры, значит, вы всегда должны иметь его в виду. Каждый раз, идя на съемку, вы должны думать о снимках, которые вы сможете добавить в свою коллекцию. Если от вас на этой съемке требуется обыкновенный, скучный кадр, сделайте его. Но подумайте и о том, чтобы снять что-нибудь для себя. Что-то выходящее за рамки требований клиента и воплощающее ваш особый взгляд на банальное событие. Может быть, вы даже будете приятно удивлены, обнаружив именно этот снимок выбранным для публикации. Как сказала Рэйчел Лэмберт Меллон, «важная часть творчества – это осознание того, что всегда есть что делать, ничто не бывает завершено вполне». Особенно это касается портфолио.

Но большая часть снимков, включенных в портфолио работающего фотографа, должна быть сделана в рамках заказов. Тогда портфолио будут отражать способность человека снимать для печатных изданий и выполнять редакционное задание – хорошо и вовремя. Очень важно, с кем человек работает и кто его клиенты, поэтому газетные вырезки с вашими публикациями обязательно должны входить в портфолио. Даже если ваше портфолио представляет собой слайд-шоу, включите в него переснятые страницы газет. Так можно продемонстрировать, с какими изданиями вы работали. Для фотожурналиста публикации в крупных журналах вроде «LIFE», «Time», «Newsweek», «National Geographic» или «London Sunday Times» – это большой плюс. Это впечатляет. Это показывает, каким спросом пользуются ваши работы.

Практикующий фотограф может включить в портфолио персональный проект, даже если опубликованных фотоэссе у него еще нет. Но это не означает, что нужно тянуть за собой тот персональный проект, который вы когда-то включили в самое первое портфолио. С годами фотографические навыки улучшаются, глаз становится острее, визуальное мышление – дисциплинированнее и сложнее. Значит, надо заняться новым персональным проектом, поставить себе задачу, выходящую за рамки ежедневных съемок. Снимками из такого проекта можно дополнить портфолио, и не исключено, что персональный проект удастся даже продать какому-нибудь журналу. Работая над портфолио, фотограф инвестирует в будущее. Инвестирует время, деньги, энергию и идеи. Если же все эти инвестиции не приносят удовлетворительного результата, стоит задуматься о том, подходит ли человек для этой трудной профессии.

Редактирование портфолио

Многие фотографы недооценивают значимость портфолио. Обычно у нас есть всего один шанс завоевать потенциального клиента. Не упускайте его и сумейте продемонстрировать свое воображение, технические возможности, повествовательные способности, любознательность, способность к мгновенной реакции и, конечно же, ум.

Безжалостность по отношению к себе и своей работе не остается без награды. Даже если в купленном вами альбоме восемьдесят страниц, это не означает, что надо отобрать ровно восемьдесят фотографий. Фотографу следует показывать только лучшие работы и избегать избыточности. Я уже говорил, что посредственные работы портят впечатление от презентации, говорят о том, что вы не понимаете, какие снимки удачные, а какие – нет, отвлекают внимание зрителя от действительно выдающихся работ. Имеет смысл протестировать свою выборку на друзьях, родственниках, коллегах, предложив им честно покритиковать ваши работы. Разнообразие мнений может привести вас в смятение, но заставит вас подумать о каждой из своих работ и ее ценности.

Крайне важно расположить работы в правильной последовательности. У портфолио должна быть философия, должна быть кульминация. Вначале стоит показать очень сильные работы, чтобы они привлекли внимание зрителя и заинтересовали его. Несколько скучных работ – и внимание редактора утеряно. Несколько потрясающих снимков – и редактор захочет посмотреть все остальное.

При демонстрации фотоистории расположение снимков становится вопросом особо принципиальным. В этом случае, располагая фотографии так, чтобы они рассказывали историю, вам нужно мыслить, словно вы – редактор, и действовать, словно вы – дизайнер. У фотоистории должно быть начало, середина и конец. Необходимо перемежать крупные, средние и общие планы. Грамотный кинематографист при монтаже своего фильма всегда думает о разнообразии эффектов, планов точек съемки. И вам стоит научиться этому на материале своего портфолио.

Если вы показываете цветные снимки, поместите рядом фотографии, снятые в разной цветовой гамме. Несколько кадров подряд, построенных на одних и тех же базовых цветах, будут смотреться плохо. Варьирование доминирующего тона при переходе от одной картинке к другой добавит вашей презентации живости и энергии.

Показывайте только первоклассные черно-белые отпечатки. Нужно хорошо знать издание, в котором вы хотите работать, и понимать, какие фотографии в нем находят применение. Приведите портфолио в соответствие с форматом данного издания. Билл Строд, фотограф-фрилансер и составитель фотокниг, бывший штатный фотограф «Louisville Courier-Journal», писал: «Фотограф должен изучить издание, для которого он собирается делать презентацию. Не стоит всем показывать одно и то же портфолио. Все издания разные. Надо сохранять целостность своего стиля и одновременно удовлетворять нужды клиентов, для которых вы работаете».

Фотографии, представленные в портфолио, должны показывать вашу разносторонность, ваш неповторимый почерк и индивидуальную точку зрения. Портфолио должно рассказывать о вас, вашем опыте, художественном и эстетическом вкусе, интересах, взаимоотношениях с людьми, воображении и восприимчивости. Убедитесь в том, что отобранные фотографии хорошо отражают вас и вашу манеру съемки. Вы – это то, что вы показываете.

Делая презентации для фотоагентств, включите в портфолио побольше материала, из которого можно сделать тематические выборки. В агентствах работает много редакторов, и каждый отвечает за свою относительно узкую нишу, надо иметь это в виду.

Каким не должно быть портфолио

Я попытался рассказать, что может улучшить портфолио. Но есть и ряд подводных камней, которые хорошо бы обойти при подготовке презентации. Они относятся к поведению, внешнему виду и другим аспектам человеческой коммуникации. Вы заинтересованы в том, чтобы к вашему портфолио отнеслись уважительно и чтобы редактор уделил вам внимание. Все, что мешает этой цели, должно быть устранено.

Доводилось мне встречать фотографов-мазохистов, чьи портфолио весили по пятьдесят килограмм и состояли из отпечатков размером 70 на 100 см. Согнувшись под этим диким весом, они входили в редакцию и к моменту начала презентации уже были выдохшимися и уставшими. Такие фотографы, видимо, черпали вдохновение из отпечатков Ричарда Аведона размером во всю стену и считали, что чем больше фотография, тем она лучше. Несомненно, большие фотографии производят большее визуальное впечатление, но плохой снимок от увеличения не становится лучше. Не согласен с теми, кто говорит: «Если не можешь сделать лучше, сделай крупнее». На больших отпечатках более явно проявляются огрехи в деталях. Умного человека не надо тыкать носом в каждый сантиметр снимка, чтобы он мог оценить его содержание, композицию, свет и другие параметры, по которым выносят суждение о фотографии. Такие помпезные презентации могут быть уместны в галереях или музеях, когда фотохудожнику надо впечатлить галеристов, но это не то, что нужно показывать в редакции журнала или агентства.

Помимо фотографов-мазохистов, есть и фотографы-садисты, которые за всю свою жизнь не сделали ни одного неудачного снимка и потому показывают абсолютно все свои фотографии, стремясь поразить не только разнообразием сюжетов, но и умением смело недоэкспонировать и переэкспонировать кадры.

Есть и третий тип. Это люди, четыре года проучившиеся фотографии и приносящие несколько невнятных карточек, от которых фоторедактору становится плохо.

Чего я терпеть не могу, так это ситуаций, когда фотографии в пачке сложены как попало и приходится их постоянно переворачивать. Такая неаккуратность в подготовке презентации говорит об общей неряшливости ее автора.

Билл Строд, всю жизнь занимавшийся фотожурналистикой, не признавал портфолио, в которых упор сделан на художественную фотографию. Он говорил, что «арт-фотография имеет весьма отдаленное отношение к фотожурналистике. Надо обладать знаниями об искусстве, уметь работать с композицией. Но бессмысленно приходить в газету со снимками, не отвечающими ее задачам».

Что бы хотели видеть редакторы

Онофрио Луи Маззатента, фоторедактор и фотограф журнала «National Geographie»:

Когда фотограф открывает свою сумку, я спрашиваю себя: «Интересно, аккуратен ли он, насколько организован? Может, он сейчас вытащит тонну барахла, горы странных карточек?» Большинство редакторов – весьма занятые люди, у них мало времени на просмотр портфолио. Поэтому мы любим, когда люди приносят разумное количество карточек размером, ну, 20 на 35 см, не больше.

Что касается содержания, мы хотим увидеть, что человек умеет снимать разное: события, моду, пейзажи, портреты – в общем, полный набор. Хочется видеть достаточно резкие, правильно сфокусированные снимки. Если у вас нет таких карточек, лучше вовсе не приходить.

Отпечатки должны быть высшего качества. Желательно предоставить контактные отпечатки, особенно если вы представляете отдельные кадры из фотоистории.

Билл Строд хочет видеть в фотожурналистском портфолио по крайней мере две фотоистории. «Хочу, чтобы это была уже сверстанная, организованная фотоистория», – говорит он.

Буквально две-три фотографии на странице, показывающие, как бы вы хотели их расположить на полосе. Это дает представление о ваших фоторедакторских способностях. Это говорит о том, способен ли человек видеть фотоисторию, мыслить этой категорией.

Мне нужны контактные отпечатки, желательно два набора. Один – с историей, которую вы считаете сильной, второй – с рутинной фотоисторией, снятой недавно. Это может быть съемка со дня рождения вашей тетушки. Посмотрев на эти шестъ-восемъ листов с контактами с двух разных съемок, я увижу, как вы снимаете, как кадрируете, как вы мыслите в разных ситуациях.

Я хочу увидеть одну историю, которую вам было приятно снимать и в которой вы смогли, как вам кажется, действительно хорошо себя проявить, и историю, которую было трудно снимать и с которой вы все-таки справились. В благоприятной ситуации любой компетентный фотограф способен снимать более-менее хорошо. Великие фотографы – это те, кому удается даже в ужасной обстановке делать великие фотографии. Соответственно, я хочу увидеть не только лучшие снимки. Покажите снимок, сделанный на протокольном мероприятии, если это выдающийся снимок.

Наконец, очень важно не только показать картинки, но и проявить себя как инициативного человека, у которого есть идеи и который не сидит сложа руки, пока ему не «спустят» редакционное задание. Именно такие люди нужны билъдредакторам.

Совет Строда показывать не только лучшие работы идет вразрез с моей идеей строжайшего отбора. Однако Строд говорит с позиции бывшего газетного фотографа, в чьи обязанности входила оценка потенциальных штатных фотографов, которым придется работать над очень разнообразными заданиями. Фотографы, устраивающиеся на работу в газету, должны быть готовы показать контактные отпечатки. Возможно, стоит принести их в отдельном конверте и показывать только в случае необходимости. Осознание того, что о вас будут судить по всей съемке, а не по лучшим ее кадрам, плюс осознание того, что так все время и будет, если вас примут на работу, на самом деле дисциплинирует, заставляет вспомнить, что при съемке важен каждый кадр.

Представление портфолио

Поверьте, внешний вид имеет значение. Один бывший бильдредактор как-то рассказал мне, что развернул неопрятного фотографа, заявив тому, что «не собирается сидеть за одним столом с человеком, который так выглядит и от которого так пахнет». Доводилось и мне жечь спички и проветривать помещение после визитов некоторых дурно пахнущих фотографов. Когда вы приходите показывать свое портфолио, вы показываете, конечно же, не только свои фотографии, но и себя самого. То, как выглядите вы, зачастую не менее важно, чем то, как выглядит ваше портфолио. Я в целом согласен с тем, что не нужно «встречать по одежке». Но о нас все-таки судят по внешнему виду, и этот внешний вид должен быть согласован с самоощущением. Одежда может рассказать о нашем вкусе. Можно прийти в джинсах и свободной рубашке, можно в деловом костюме. По-моему, главное, чтобы ваша одежда не диссонировала с одеждой того, к кому вы пришли, чтобы она не выглядела вызывающе. Ориентируйтесь на понятия «опрятность» и «презентабельность».

Билл Строд всегда подчеркивал значение уважительного отношения к фотографиям. «То, каким жестом человек вручает мне свое портфолио, говорит о том, как он относится к фотографии, – говорил он. – То, как вы их показываете, как говорите о них, позволяет понять, что вы о них думаете».

Замечание Строда о том, что манера обращения с фотографиями отражает меру уважения человека к собственной работе и к фотографии как деятельности, напоминает мне то, как мой отец обращался с фруктами. Он был владельцем зеленной лавки. Это занятие имеет мало отношения к искусству, но мой отец не был обычным зеленщиком. То, как он держал фрукты в руках, как расставлял их на полке, подбирая цвета и оттенки, говорит о том, что он все же был немножко художником. Он делал все это с грацией профессионала, с точностью выдающегося хирурга, берущегося за скальпель, художника, наносящего краску на холст, дирижера, взмахивающего палочкой, механика, затягивающего гайку. Мне нравится думать, что за годы работы с фотографиями я научился держать в руках пленки и отпечатки так, чтобы в этом сквозили любовь и уважение к фотографиям.

Не приходите к редактору без предварительной договоренности. Некоторые редакторы предпочитают говорить: «Оставьте портфолио, я потом посмотрю». Это значит, что им не нравится сидеть с фотографом за столом и смотреть вместе с ним его работы, они предпочитают делать это в одиночестве. Если вы соглашаетесь с этим, вы остаетесь без обратной связи и позволяете игнорировать вас как личность. Я считаю, что фотографам стоит возражать против такой политики и не оставлять свои портфолио «недоступным» редакторам. Следует настойчиво выяснять, были ли снимки изучены и какое произвели впечатление.

Мне трудно понять, почему редакторы возводят барьеры между собой и фотографами. Почему творческие люди, ответственные за производство качественных журналов, избегают личных встреч с людьми, которые могут оказаться весьма талантливыми и готовыми служить общему делу. Для фотографа очень важна возможность встретиться с клиентом. Однако чтобы добиться встречи с занятым человеком, требуется терпение. Фотографам нужно помнить, что те, с кем они собираются встречаться, живут от дедлайна до дедлайна. Редакторам и дизайнерам надо обработать фотографии, поучаствовать в совещаниях, распределить фотографов, отчитаться перед начальством. Они не могут тратить время на пустяки. Я думаю, если бы фотографы чуть лучше представляли себе всю эту кухню, им было бы проще попасть на встречу с редакторами.

Фотографа просят подождать полчасика в коридоре, а потом выясняется, что редактор болен, или забыл про встречу, или случилось еще что-нибудь. Да, мир фотографии, как и все миры, не идеален. Изъяны редактора фотограф исправить не в силах, но сам он должен постараться вести себя предельно корректно. Никогда не пропускайте назначенную встречу, не отменив ее заранее. Если вы опаздываете более чем на пятнадцать минут, сообщите об этом тому, с кем встречаетесь. Позвоните накануне встречи или утром в день встречи и убедитесь, что встреча состоится. Всегда оставляйте номер телефона, по которому с вами можно связаться, если встречу придется отменить или перенести.

Пусть ваши фотографии говорят сами за себя. Хоть вы пришли продавать себя и свои фотографии, не стоит в подробностях рассказывать о каждом снимке. Необходимость выслушивать эти истории может попросту усыпить редактора. Экскурсии по вашим фотографиям не нужны опытным людям, они отреагируют на хорошие снимки и без ваших комментариев. Не думайте, что вам обязательно нужно поддерживать беседу, невзирая даже на то, что сидящий перед вами человек явно не склонен к вербальной коммуникации.

Вымученный разговор обычно оказывается пустым и ничего, кроме раздражения, не вызывает. Учитесь достойно встречать известие об отказе. Помните, что фоторедакторы умеют ошибаться и выносить несправедливые суждения, они – обычные люди. Но их критические замечания могут оказаться крайне важными для вашего творческого развития.

Главное – оставайтесь собой! Не надо никем притворяться в своем портфолио и в манере общения; ваше отношение – это важный компонент представления портфолио. Будьте уверены в ваших работах, но не усердствуйте в их защите. Владейте информацией о нуждах журнала, воздержитесь от критики в адрес публикуемых фотографий. Наконец, не постесняйтесь рассказать, почему вы хотите работать именно с этим изданием и что вы можете предложить как творческий человек и журналист.

Несколько лет тому назад один молодой фотограф агентства «Black Star» был приглашен на встречу с редактором для обсуждения предстоящей ему первой крупной съемки. У меня были некоторые опасения относительно того, какую одежду он выберет для этой встречи, поскольку я ни разу не видел его в костюме. Однако я стараюсь не судить о людях исключительно по внешнему виду. Мне показалось слишком наглым предлагать ему надеть пиджак и галстук. Но беспокоиться было не о чем. Отправляясь на встречу, наш фотограф оделся модно и элегантно. Как сказала бы моя тетушка – «здравый мозг». Говоря так, она конечно же имела в виду «здравый смысл», а это – один из важнейших компонентов успеха, чем бы вы ни занимались.

Молодой человек просто осознал, что в мире заказных съемок о фотографе судят не только по его снимкам. «Работа» не делается в вакууме, отдельно от личности, интеллекта, внешнего вида – всего, из чего состоит индивидуальность фотографа. Не секрет, что зачастую фотографов недолюбливают, потому что они ассоциируются с папарацци, готовыми ради картинки на все, и с агрессивными новостными фотографами, дерущимися за выгодную точку съемки. Разрушить этот образ может обаяние фотографа и его манера общения с клиентом. Очень глупо позволять внешним факторам вроде плохих манер или неподходящей одежды влиять на результаты съемки. Куда разумнее выглядеть наилучшим образом.

Дресс-код

Если бы вы были бильдредактором издания типа «Forbes» или «Business Week», вам постоянно приходилось бы ставить на полосы деловые портреты руководителей и воротил бизнеса. Какого фотографа вы бы предпочли отправить на съемку в качестве представителя вашего издания – неопрятного или такого, который выглядит естественно в корпоративной среде? Если вы, будучи фотографом, хотите быть «ближе к народу», подумайте о последствиях. Не обижайтесь, если вам не дадут снимать деловые портреты бизнесменов или политиков.

Герой съемки оценивает фотографа прежде всего по внешнему виду. У руководителей крупных компаний обычно не хватает времени на то, чтобы оценить тонкость души фотографа, его внутреннюю красоту, ум и гуманизм. Первое впечатление важно, оно влияет на то, сколько времени человек вам уделит, на уровень доверия и готовность к сотрудничеству. Это первое впечатление определяет все аспекты предстоящей съемки: насколько расслабленным или напряженным будет человек, насколько нетерпеливым или спокойным, открытым или скованным.

За плечами у одного из моих коллег, фотографа-фрилансера Гарри Редла более тридцати лет съемок по всему миру. Он пишет:

Следует понимать, что никого не интересуют ваши революционные идеи в сфере моды и внешнего вида. Придя на съемку, помните, что вы вторгаетесь в чью-то частную жизнь. Далеко не все готовы мгновенно вступить в диалог с вами: вообще-то у них есть свои дела. Необходимо найти такой подход, который не вызовет защитной реакции, открытой или внутренней. Лучшее, что вы можете сделать, это плавно включиться в обыденную жизнь, привычную для вашего героя. Вы же хотите быть незаметным?

Работая фотографом, вы снимаете людей и события. Если ваш внешний вид шокирует и отталкивает, вы усложняете себе жизнь, ставите ненужные преграды, мешающие работе. Растворитесь. Будьте скромным. Слейтесь с пейзажем. Вычурные пиджаки, шляпы Шерлока Холмса, открытые морские робы – все это замечательно, но не тогда и не там, где вы работаете фотографом. В наш неформальный век фотографам кажется, что все сойдет. Не все. Прийти в шлепанцах и джинсах снимать встречу в Белом доме – значит, проявить дурной вкус. Будьте наблюдателем, который вписывается в окружающую среду, гармонирует с ней.

Флип Шульке, который снимал космонавтов и все, что связано с космическими программами, был потрясен бесчувственностью телевизионщиков и фотожурналистов, освещавших похороны одного из астронавтов шаттла «Челленджер». Большинство из них были одеты так, словно пришли на футбольный матч, а не на похороны. Неподходящая одежда, может быть, не помешает снимать, но точно сформирует у присутствующих негативное впечатление. Помимо оскорбления чувств и формирования отвратительного представления о фотографах, несоответствие дресс-коду приводит к потере выгодной точки съемки. Снимать в центре церкви позволят тому, кто подобающим образом одет. Остальных фотографов попросят встать как можно дальше.

Вашингтонец Деннис Брек, ветеран фотожурналистики, долгие годы снимавший округ Колумбия, сотрудничает с «Black Star» вот уже больше тридцати лет. Он член постоянного комитета фотожурналистов Сената США. В наши дни фотографов пускают в зал заседаний Сената, их особенно хорошо видно, когда они сидят скрючившись на полу перед трибуной, чтобы иметь возможность с максимально близкого расстояния снимать происходящее. Поскольку в Сенате не принят дресс-код, порой можно наблюдать фотографов в шортах и футболках с короткими рукавами. Деннис Брек считает нужным объяснять таким фотографам, что правила Сената в любой момент могут измениться и фотографов перестанут пускать в зал заседаний. Чтобы этого не произошло, следует одеваться подобающим образом, оберегая тем самым престиж Сената и интересы всех фотожурналистов.

Хорошее правило – «одеваться в соответствии с ситуацией». Если вы собираетесь снимать протокольную встречу, наденьте черный или темно-синий костюм. Однако появившись в официальном костюме на уличной демонстрации, вы будете выглядеть белой вороной. Учитесь у природы: защитный цвет – ключ к выживанию.

Брек вспоминает случай, когда ему самому пришлось нарушить дресс-код. Это было в 1968 году. Брек снимал обед, на котором держал речь сенатор Хьюберт Хамфри. В этот момент на улицах Вашингтона вспыхнули уличные беспорядки. Брек тут же выбежал на улицу и стал снимать происходящее прямо в смокинге, который выглядел абсолютно неуместно.

Манеры и поведение

Неуместной и слишком бросающейся в глаза может быть не только одежда. Кто из нас не встречался с фотографами, оснащенными четырьмя камерами и снимающими событие в режиме пулемета? Всех присутствующих раздражает непрерывное клацанье затвора. Выступающие не могут сосредоточиться. А когда бильдредактору, которому нужна одна фотография, приносят пятьсот кадров, это умаляет ценность каждого снимка, заставляет редактора тратить впустую время и просто сводит его с ума. Старайтесь не привлекать к себе внимания. Агрессивность иногда необходима. Но чрезмерная напористость отталкивает, ее стоит избегать. Друзей слишком много не бывает, не бывает и слишком много благосклонных людей. Фотограф отвечает за поведение не только перед самим собой, начальством и своим клиентом, но и перед всей профессией и коллегами. Некрасивое поведение одного фотографа усложнит жизнь и всем остальным.

Один руководитель, ответственный за подготовку годового отчета компании, недавно высказался на эту тему вполне однозначно. Результаты работы фотографа ему понравились, но он был расстроен жалобами на то, как этот фотограф вел себя с сотрудниками. В его поведении увидели заносчивость, требовательность, высокомерие и стремление командовать. У руководителя просто не было выбора – он был вынужден сменить фотографа. Так из-за собственной напористости человек лишился хорошего заказчика.

Еще одна поучительная история произошла с фотографом, которого наняли на высокооплачиваемую съемку, подразумевавшую совместную работу в течение двух недель дизайнера, фотографа и представителя компании. Фотограф, мужчина, совершил колоссальную ошибку. Он начал флиртовать с представительницей компании. В итоге он потерял и корпоративного заказчика, и партнера-дизайнера. Мораль тут очевидна: деловая этика не подразумевает романтических отношений.

Будьте скромнее, не начинайте разговоров, в которых вы заведомо будете высказывать мнения, противоположные мнениям окружающих. Означает ли это, что я призываю вас забыть о собственной личности и стать бездушным оператором кнопки спуска затвора? Едва ли. Я лишь хочу сказать, что всему есть свое время и место. Находясь в роли фотографа, представляющего солидный журнал, не надо заниматься высказыванием своего особого мнения. Втягиваясь в происходящее, делайте это так, чтобы ваше поведение не вызывало отторжения. С уважением. Без излишнего напора.

Уважение к чужой культуре

Фотограф, отправляющийся на съемки за границу, должен быть готов адекватно реагировать на культурные различия. Говард Шапиро, консультант по культурным различиям, дает такой совет:

Перед встречей с представителями другой культуры забудьте все стереотипы. В подобном взаимодействии нет простых формул. Тщательно выбирайте источники информации, изучая традиции и нравы незнакомой культуры. Посольства большинства стран предоставляют материалы, которые помогут вам соблюдать правила этикета и обычаи, тем самым избегая неприятностей.

Многие знают, что в Японии нельзя находиться на татами в обуви. Но есть и не столь известные правила и табу. К примеру, в Таиланде нельзя по-дружески потрепать человека по волосам: голова считается неприкосновенной частью тела. Во многих мусульманских странах нельзя фотографировать женщину в чадре; в Саудовской Аравии вообще нельзя фотографировать женщину без согласия ее мужа. В некоторых частях Африки считается, что во время съемки фотограф вынимает из человека душу, поэтому прежде чем фотографировать, нужно обязательно попросить разрешения.

В Японии не принято надевать на себя слишком много или слишком мало одежд, при этом дресс-коду в среде чиновников и бизнесмнов придается огромное значение. Американцы любят отправляться на сафари в Восточную Африку, надев пробковый шлем. Ничего дурного в этом нет, но стоит иметь в виду, что в Танзании, например, такой головной убор ассоциируется с колонистами, а в таких непростых городах, как Найроби, явно указывает на то, что его обладатель – турист. В Германии рукопожатие – почти священный обряд. За руку здороваются и прощаются все.

Степень вашего уважения к окружающим говорит о степени уважения к самому себе. Фотографы должны отдавать дань уважения окружающим, чтобы их нормально воспринимали и позволяли им работать. Слишком долго мы боролись за звание художников, чтобы позволять себе выглядеть плебеями.

Мир фотожурналистики требует от фотографа способности освещать стремительно развивающиеся драматические события. Большинству фотографов – и штатным сотрудникам изданий, и фрилансерам – важно быть универсалами, способными выполнить любое задание. Многие фрилансеры тем не менее предпочитают сосредоточить свои усилия на определенной теме, редко выходя за установленные границы.

Газетным фотографам приходится снимать дорожные аварии, модные показы, рестораны, портреты, встречи выпускников и другие бесчисленные события, происходящие каждый день в их городе. Для каждого вида съемки требуются свой настрой, свои технические решения и неизменно хорошая реакция.

Обычный фрилансер, живущий в ожидании телефонного звонка, зависит от собственной разносторонности и способности сделать нужную клиенту картинку – только это может обеспечить ему финансовую стабильность. Фотографу имеет смысл быть специалистом в ряде видов съемки.

Спортивная фотография

Разглядывая ежедневные газеты и журналы вроде «Sports Illustrated», поражаешься их увлеченностью динамичными спортивными снимками.

В 1991 году я был в составе жюри фотоконкурса «Pictures of the Year». По работам, представленным в категории «Спорт», можно было понять, что большинству фотографов хорошей спортивной фотографией кажется та, на которой схвачен кульминационный момент действия. Конечно же, такие снимки важны для спортивного репортажа, но я бы хотел подчеркнуть, что на самом деле запоминаются те карточки, которые показывают человека, его эмоции, которых в мире спорта предостаточно.

Спорт – это метафора жизни. Стремление к достижениям в спорте – лишь одно из проявлений того, как человек стремится к достижениям в любой сфере деятельности. Нельзя стать знаменитым музыкантом, не продираясь сквозь сотни часов репетиций. Так и олимпийскими чемпионами не становятся без тщательной работы над телом, без наработки навыков, необходимых для победы.

Чтобы хорошо снимать спортивные состязания, надо понимать суть снимаемых видов спорта. Понимая динамику игры, фотограф может предсказывать, где в следующую секунду будет разворачиваться действие, и направлять туда камеру. Только так можно успеть снять решающий момент. В баскетболе лучшие снимки получаются, если фотографировать из-под сетки, возле которой и происходит самое интересное. Сегодняшние баскетболисты крупнее, сильнее и изящнее своих предшественников. Они прыгают выше, бегают быстрее, бьются яростнее и забрасывают мяч в кольцо куда более метко. Фотографии, снятые в процессе игры, способны лучше всего показать изменения, происходящие в любительском и профессиональном баскетболе.

Все игровые футбольные фотографии кажутся мне одинаковыми. Разыгрываемые сценарии известны. Хороший спортивный фотограф знает не только особенности игры, но и особенности команды, ее любимые сценарии. Благодаря этому он может предугадать, где будут разворачиваться события, какой потребуется объектив и на какой линии можно предварительно сфокусироваться.

Снимая разного рода гонки, обычно стараются ловить моменты, происходящие на финишной линии, но бывают и исключения. Дэвид Бернетт снял падение бегуньи Мэри Деккер на Олимпиаде 1984 года и получил приз за эту фотографию. Внимание всех остальных фотографов в тот момент было приковано к финишной черте.

В целом про спортивную фотографию важно сказать, что фотографы должны хорошо представлять себе правила и специфику снимаемой игры.

Работа над необычными спортивными фотоисториями

Спортивная фотография не ограничивается фотографиями с поля. Мир спорта огромен, и фотограф с воображением может исследовать его бесконечно.

Во-первых, личные истории спортсменов. Звезды спорта – это современные идолы. Они фантастически богаты, им платят миллионы за то, что они забрасывают мячик в корзину или в ворота или достаточно безжалостно лупят по теннисному или бейсбольному мячу. Но портреты, которые мы чаще всего видим, не дают представления о личностях этих спортсменов. Их неестественный публичный облик обычно контролируется агентами или пиарщиками, которые воспринимают журналистов исключительно как своих добровольных сообщников.

Миллионы фанатов были бы счастливы увидеть фотографии Майкла Джордана, снятые не на баскетбольной площадке, где он работает на пределе возможностей и демонстрирует атлетические чудеса, а у него дома. Где и как он живет? С кем дружит и чем интересуется? Соответствует ли его стиль жизни его сказочному богатству? Занимается ли он общественной деятельностью и помогает ли чернокожей молодежи? А что у него с семьей? Жизнь, в конце концов, состоит не только из баскетбола, жизнь любого человека многоаспектна. Я считаю, что глубокое фотоэссе о жизни спортивной суперзвезды, выходящее за рамки привычных льстивых «портретов знаменитостей», – это сложное и интересное фотографическое задание.

Состязание – это всегда и победа, и поражение. Визуальное исследование обоих аспектов позволяет выявить многочисленные эмоции, связанные с играми, в которые все мы играем. Фотограф, которому удается делать из такого исследования журналистский материал, способен многое рассказать читателям о поведении человека. Говорят, реакция человека на победы и поражения отражает его настоящий характер и рассказывает о нем больше, чем повседневное поведение в отсутствие стрессов.

Мне вспоминается история, снятая Брайаном Ланкером для «Topeka Capital-Journal». Школьная футбольная команда проиграла двадцать восемь игр подряд. Ланкер решил снять историю под названием «Самая неудачливая команда в Топике». Мы привыкли радоваться успехам победителей, а Ланкеру пришла в голову замечательная идея сделать материал про нечто противоположное. Особенно сильными были две фотографии. На одной крошечный игрок стоит на боковой линии поля рядом со стокилограммовым бугаем, на второй – подавленный футболист сидит в раздевалке, среди разбросанной спортивной формы, и этот образ как бы подытоживает историю команды, переживающей полосу неудач.

Несмотря на то, что снимков игровых моментов порой оказывается слишком много, не стоит совсем отказываться от них.

Публикация может быть построена и на таких кадрах. Например, многие футболисты сочетают в себе балетную, акробатическую ловкость и атлетизм. Можно сосредоточиться на одном игроке и сделать серию фотографий, складывающихся в этакий визуальный балет.

Хочу еще раз подчеркнуть, что далеко не все великие спортивные фотографии посвящены непосредственно состязаниям. Взять, к примеру, фотографию, сделанную, когда легендарный «Бейб» Рут уходил из бейсбола. На этом снимке он стоит спиной к камере на фоне стадиона «Yankee». Еще вспоминается снимок инцидента, произошедшего на Олимпийских играх 1968 года, когда бегуны Томми Смит и Джон Карлос, стоя на пьедестале почета, во время исполнения гимна США опустили головы и подняли вверх кулаки в черных перчатках, протестуя против расизма в Америке. Не менее знаменита фотография голого футбольного болельщика, которому полицейские прикрывают гениталии.

Тревел-фотография

Я редко думаю об этом виде фотографии. Почти никогда не привожу домой снимков, сделанных в путешествиях. Обычно такие фотографии кажутся мне скучными. Однако Лисл Деннис, яркий и известный тревел-фотограф, однажды заставила меня задуматься о том, чем она занимается. Это самый популярный вид фотографии. Людей, готовых снимать драматические события, куда меньше, чем тех, кто снимает экзотические страны.

Лисл Деннис занимается исключительно тревел-фотографией. Она даже пишет об этом книги. Ежегодно в Санта-Фе (Нью-Мексико) она проводит мастер-классы, посвященные тревел-фотографии. Вместе со своим мужем, писателем Лентом Деннисом, она выполняет задания журналов, газет, гостиниц, турбюро, а также продает свои снимки через фотобанки.

Деннис уверена, что

большинство современных тревел-фотографий – это разноцветные пластиковые карточки, не показывающие зрителю ничего нового. То, что публикуется, эстетически устарело, потому что рекламодателям, редакторам и издателям не хватает художественного вкуса, они настаивают на иллюстрациях, понятных широким массам.

Тревел-фотография, делая акцент на позитивных сторонах жизни, не способна быть ни острой, ни социально-значимой. Традиционное ее предназначение – романтизировать, а не выражать свое мнение, продвигать идею путешествий и показывать все замечательное, что есть в той или иной точке мира. Журналам нужны фотографии, подтверждающие мифы, им не нужна правда. Того, что не видно, будто бы не существует. Это не фотожурналистика. Выполняя свои функции, тревел-фотография напрочь лишает себя авторитетности и не внушает никакого доверия как источник информации о том или ином месте.

Можно отчасти объяснить все это бартерной системой, на которой держится тревел-фотография. Газетам и журналам пришлось бы тратить астрономические суммы на финансирование командировок фотографов и писателей в экзотические страны. Бартер же подразумевает обмен журналистской объективности на бесплатные авиабилеты, оплаченное проживание и разные приятные мелочи.

Нельзя быть слугой двух господ. Платой за билеты и гостиницы становится подмена объективности рекламой. Читателя в итоге кормят банальностями: ему показывают пальмы на Багамах и заснеженные Альпы.

Выдающаяся тревел-фотография – это нечто большее, чем открыточные виды. Она содержит все элементы хорошей фотожурналистики, о которых мы говорили выше: она служит средством передачи информации, она сосредоточена на людях, для нее важен динамичный язык тела, сильный визуальный центр, драматичное освещение и хорошая композиция.

Лисл Деннис стремится делать «снимки, которые интерпретируют чувство места, а не фиксируют его. В своих фотографиях я пытаюсь показать личное отношение к пережитому в путешествии. Перед началом съемки я знакомлюсь с людьми, устанавливаю с ними контакт».

Рынок корпоративной фотографии

Крупная доля фрилансерского фотографического рынка кормится деньгами корпораций. За последние два десятилетия «промышленные фотографы» все больше вытесняются фотожурналистами. Когда-то корпоративная фотосъемка подразумевала диафрагму 1/64, звенящую резкость, она велась крупноформатными камерами, с использованием лучших осветительных приборов. Успешный промышленный фотограф когда-то представлял собой высокопрофессионального технаря, являвшегося на съемку с командой помощников и десятками килограмм осветительного оборудования. Современная промышленная фотография не столь зациклена на красивых деталях станков. Сейчас ставка делается на визуальную коммуникацию, и это хорошо видно по корпоративным журналам, брошюрам и ежегодным отчетам.

Ключевое слово здесь «коммуникация». Предприятия нанимают фотографов, чтобы те помогли им общаться – с держателями акций, потребителями, с теми, кто формирует общественное мнение, и с биржевыми аналитиками. Фотожурналисты, в силу своей профессии умеющие рассказывать истории, удовлетворяют спрос промышленников. Корпоративная коммуникация – это то, на чем фотографы могут делать большие деньги. Основной их источник – съемки для годовых отчетов, выполняемые в краткий, но полный стресса и головной боли «период подготовки годовых отчетов». Большая часть этих съемок приходится на октябрь-декабрь. А проявлять активность, чтобы заполучить такой заказ, надо в июле-августе.

Обычно гонорар за съемку для годового отчета превышает журнальные ставки в четыре-пять раз. Американские ведущие корпорации выпускают шикарные, красочные отчеты, над которыми трудятся лучшие дизайнеры и которые печатаются в лучших типографиях. Они не экономят на фотографах, они хотят иметь дело с самыми яркими, самыми креативными, самыми лучшими фотографами.

Годовой отчет – самая важная публикация, выпускаемая корпорацией. Начиная с 1969 года, Комиссия по ценным бумагам и биржевым операциям, в ведении которой находится раскрытие финансовой информации, предъявляет все более строгие требования к годовым отчетам. Среднее количество страниц в отчете выросло с 24 до 28–36. Наиболее амбициозные компании выпускают и 72‑страничные отчеты. Годовой отчет, когда-то просто информировавший держателей акций о выполнении компанией обязательств перед ними, сильно эволюционировал. Теперь это универсальный инструмент коммуникации, в течение всего года работающий на повышение престижа компании. Он распространяется среди потенциальных покупателей акций, в издательствах и школах, используется при наборе персонала и формировании корпоративного имиджа. Он стал визиткой компании.

Неудивительно, что в подготовку годовых отчетов вливается столько средств. Дизайнеры берут свыше тысячи долларов за страницу, и это без расходов на допечатную подготовку и печать. Полноцветная печать, выполненная на самой качественной бумаге, добавляет таким изданиям великолепия. В последние годы наметилась тенденция возвращения к применению в годовых отчетах черно-белой фотографии. То ли потому, что дизайнерам черно-белые снимки кажутся более впечатляющими, то ли потому, что черно-белая печать дешевле цветной. Часть коммуникационной задачи берут на себя слова, но графика в таких изданиях все же доминирует. Недавно появилась мода на тематические отчеты, в которых применяются передовые журналистские и фотожурналистские методы.

Некоторые фотографы рассматривают съемки для годовых отчетов как некоторый компромисс с самими собой. Выполняя такие задания, они продают себя, но не жертвуют своим журналистским талантом. Каждый фотограф сам договаривается со своей совестью. Некоторые из ведущих мировых фотографов (Карш, Арнольд Ньюман, Эрнст Хаас, Арт Кейн) не гнушались съемками для годовых отчетов. Некоторые фотографы агентств «Magnum» и «Black Star» методично исследуют этот рынок, используют свои фотожурналистские способности для создания фотоисторий о корпорациях. Они не считают, что это идет вразрез с их журналистскими интересами. Работа, приносящая две тысячи долларов в день, может помочь неравнодушному фотографу в финансировании своих персональных проектов. Если вы уверены, что хотите самостоятельно изучить потенциал этого вида съемок, воспользуйтесь приведенным ниже планом освоения этой ниши.

Раздобудьте справочник или базу данных крупнейших рекламодателей региона. В вашем распоряжении окажутся тысячи адресов компаний и людей, принимающих решения в сфере корпоративной коммуникации.

Подготовьте портфолио, связанное с темой годовых отчетов. Если компания собирается делать полноцветный отчет, ваше портфолио тоже должно быть полноцветным. В последние годы многие компании полюбили черно-белую фотографию за ее способность рассказывать более реалистично и без прикрас. Если вы имеете дело с такой компанией, включите в портфолио черно-белые фотографии, только обязательно – интересные широкой публике. Выборка должна отражать ваши технические, композиционные, дизайнерские и повествовательные возможности. Безжалостно выкидывайте банальные снимки. Продемонстрируйте, как вы умеете справляться с разными типами освещения (лампами накаливания, флуоресцентными, ртутными лампами, лампами дневного света и естественным освещением). Сделайте портфолио разнообразным. В целом тематика должна быть производственной, но в выборке должны быть и портреты руководителей, и пейзажи, и архитектура, и работающие люди.

Продумайте стратегию продаж. Либо наймите представителя, который будет показывать ваше портфолио, либо разоритесь на новую пару удобных ботинок и сами идите к дизайнерам, пиарщикам, директорам по связям с общественностью. Подготовьте качественные материалы для почтовой рассылки и другую графическую продукцию.

Кулинарная фотография, натюрморты, иллюстрации

Большинство журнальных фотографов игнорируют эти виды съемки, осознавая, что они требуют особого осветительного оборудования и умения с ним обращаться, а также особого дизайнерского вкуса. Тем не менее некоторые универсалы берутся и за такие задачи, если те возникают на их пути.

Что до газетных фотографов, те, не раздумывая, соглашаются на такое задание (несмотря на то, что для этих задач существуют специалисты). Учиться подобным видам съемки – мудрый ход. Чем больше вы умеете, тем выше вас ценят в вашей газете. Но чаще всего фотоиллюстрации в газетах очень приземленные, скучные и неглубокие. Настоящая же иллюстрация требует свободного полета фантазии, отказа от банальностей в пользу утонченности, интеллектуальности и, пожалуй, юмора. Задача фотоиллюстрации – соблазнить читателя, заставить его прочитать текст, проинтерпретированный фотографией.

Хорошие иллюстрации эту задачу успешно решают, банальные с ней не справляются.

Научная и медицинская съемка

Мир научной и медицинской съемки ставит перед фотографом самые сложные и захватывающие задачи. Талантливым фотографам удается делать снимки, объясняющие научные концепции, рассказывающие об устройстве мира и биологических процессах. Такие специалисты – не просто фотографы. Это ученые, вооруженные фотокамерами.

Ни одному медицинскому фотографу не удавалось применять камеру так эффективно, как Леннарту Нильсону. На протяжении трех десятилетий он изучал репродуктивную систему человека. На его снимках мы видим развитие плода от момента зачатия до рождения. Видим путь, который проделывает сперматозоид до слияния с яйцеклеткой. Нильсон впервые фотографически зафиксировал то, что до него мы знали только по рисованным схемам. С помощью электронного микроскопа он показал нам устройство мозга. Его труд помогает лучше понять жизнь и процесс ее зарождения.

Другой край спектра – это работы, создаваемые фотографами, которые с помощью воображения и научного знания интерпретирует научные феномены или показывают достижения в науке и медицине. Фотограф агентства «Black Star» Джим Шугар, сотрудничавший с «National Geographic», может по праву гордиться фотографическим интерпретированием «неосязаемых» научных концепций. Шугар выполнил немало заданий «National Geographic», посвященных таким темам, как гравитация, возникновение Земли, формирование Солнечной системы, парниковый эффект. «Когда имеешь дело с явлениями, которые невозможно увидеть, ты не можешь их сфотографировать. Приходится каким-то образом снимать эффекты, возникающие в результате этих явлений. Скажем, чтобы проиллюстрировать гравитацию, я сделал серию снимков, на которых показаны падающие рядом яблоко и перо».

На протяжении всей свой творческой карьеры швейцарский фотограф Эмиль Шультес изучал солнце. Он создал поразительные снимки, показывающие то, что мы и так уже знали, но никогда не видели на фотографиях. Впервые я познакомился с его творчеством, когда агентство «Black Star» разместило у себя фотографию «Двадцать четыре часа белых ночей». Эту работу он сделал совместно с другим швейцарским фотографом, Шпулером. Они вдвоем отправились на Шпицберген и произвели интервальную съемку вращающейся камерой, закрепленной на штативе и делавшей один кадр в час. Затем они составили композицию из двадцати четырех полосок пленки, показав путь восходящего и заходящего солнца.

Во время поездки в Америку Шультес снимал кадры для своей будущей книги об этом континенте. В этот раз он воспользовался камерой с объективом «рыбий глаз», чтобы сфотографировать траекторию солнца на экваторе, в районе озера Джордж в Уганде, после весеннего равноденствия, двадцать пятого марта. На горизонтальном кадре мы видим круг, большую часть которого занимает небесная полусфера, в центре кадра – зенит, а слегка искаженная линия горизонта – на периферии. Если бы съемка велась двадцатого марта, точно в день весеннего равноденствия, мы бы увидели, как солнце проходит точно по траектории восток – зенит – запад. Кадры, сделанные с интервалом в двадцать минут двадцать пятого марта показывают солнце, проходящее по прямой линии чуть к северу от зенита.

В 1957 году, объявленном всемирным годом геофизики, Шультесу удалось осуществить свою мечту и отправиться на съемки в Антарктиду. Снова воспользовавшись самодельной камерой с «рыбьим глазом», он сфотографировал траекторию солнца в трех разных точках континента – на станции Уилкс, на станции Бэрд и на южном полюсе. С помощью восемнадцатичасовой выдержки удалось показать двигающееся горизонтально солнце. Зенит был в центре кадра. По словам Шультеса, «это первая фотофиксация, сделанная с южного конца земной оси».

Вернер Вольф в течение сорока лет был штатным фотографом «Black Star». Он был истинным универсалом. Обладая изумительными техническими навыками и блестящим интеллектом, он мог осуществить любую съемку. Мне запомнилось задание, которое он выполнял для «John Hopkins Magazine». Ему нужно было проиллюстрировать фотографиями научные принципы, применяемые в игрушках. Прибегнув к разным техническим уловкам, в частности к стробоскопам, он снял принцип работы игрушки «Слинки», которая умеет спускаться по лестнице. Для этого он зафиксировал ряд повторяющихся движений, совершаемых этой игрушкой. Так ему удалось продемонстрировать понятие инерции. Во время другой съемки Вольфу нужно было создать визуальную интерпретацию турбулентности. Для этого он снимал воду, текущую из крана, уносящийся в воздух сигаретный дым.

Фреду Уорду во время съемки фотоистории про пестициды для «National Geographic», довелось посмотреть через микроскоп на смертельные яды. Его впечатлил цвет причудливых кристаллов этих ядов. «Я был потрясен странной, вечной красотой компонентов, имеющих такое жуткое предназначение». С помощью микроскопа и поляризованного света Уорд сделал серию уникальных фотографий «Ядовитая красота». Они были опубликованы в «National Geographic», а затем демонстрировались по всему миру как самостоятельный проект.

Уорд, известный как человек, фонтанирующий идеями, как-то раз решил снять фотоисторию под названием «Зоопарк внутри нас», основанную на том научном факте, что внутри человеческого тела обитают миллиарды микроскопических существ. При большом увеличении они начинают напоминать страшных насекомых. Аренда электронного микроскопа стоит немало, но научно-популярные фотографии, сделанные Уордом, окупились. Эта фотоистория оказалась выгодной и для фотографа, и для «Black Star».

Однажды, работая в «Black Star», я получил письмо от Алекса Ракози, иллинойсского микробиолога, вышедшего на пенсию. Он рассказал о снимках, сделанных через микроскоп, на которых были запечатлены организмы, живущие в каплях воды, взятой из озер, прудов и бассейнов. Я был заинтригован, но слабо представлял себе, как это может выглядеть, пока он не прислал мне фотографии. Оказалось, что при сильном увеличении эти существа выглядят как миниатюрные монстры, раскрашенные во все цвета радуги.

Размер их не превышает нескольких тысячных долей миллиметра. Они – часть экосистемы, соперничают, сотрудничают, живут и умирают. С помощью фотокамеры, микроскопа и поляризованного света Ракози удалось сделать этот микрокосм видимым. Результатом его съемок стал проект «Мир в капле воды». Как и в случае с «Зоопарком внутри нас», камера и воображение фотографа дали нам возможность увидеть мир, которого мы прежде никогда не видели. Фотоистория Ракози была впервые напечатана в немецком «GEO» и впоследствии много раз публиковалась в журналах по всему миру.

Универсальность или специализация?

Универсальный газетный или журнальный фотограф должен не только обладать хорошими техническими навыками, но и разбираться в естественных науках, спорте и бизнесе, ему должно хватать интеллекта на работу с очень разными темами. Фотографы-универсалы предпочитают широкий взгляд на фотографию, что позволяет им исследовать большое количество разнообразных сфер и постоянно наслаждаться решением новых задач.

Некоторые, меж тем, предпочитают более узкую специализацию. Они концентрируются на одной области и исключают все остальные. О специализации, о совершенствовании навыков одного вида фотосъемки можно сказать много хороших слов. Специализация позволяет сосредоточиться. Позволяет рекламировать свои услуги таким образом, чтобы с определенным видом съемки у клиентов мгновенно ассоциировалось ваше имя.

Именно такой сосредоточенный подход позволил Дэвиду Дубиле стать знаменитым подводным фотографом: его потрясающие цветные снимки морской фауны и флоры помогают нам лучше понять подводный мир и его место в природной системе.

Еще один специалист, Роман Вишняк, посвятил свою жизнь естественно-научной фотографии. Единственное исключение он сделал для документального черно-белого проекта, посвященного «исчезнувшему миру польских евреев». Нейл Лейфер – самый знаменитый спортивный фотограф, он большую часть жизни занимался этим видом съемки и создал классические спортивные фотографии благодаря исключительной тщательности и дисциплинированности.

Фотографам следует выбрать для себя тот или иной подход в зависимости от психологических и жизненных потребностей.

«У новостей нет пола», – сказал однажды Томас Хардин, бывший глава фотослужбы «Courier Journal» и «Louisville Times». А я бы добавил, что и цвета кожи. Конечно же, речь идет не о герое новостей, а фотожурналисте, освещающем событие: его пол и цвет кожи не влияют на качество снимков. Камера не различает цвет пальца, нажимающего на кнопку спуска затвора, ничего не знает она и о том, мужской это палец или женский.

То, что я так говорю, вовсе не означает, что я отрицаю дискриминацию, которая существовала в фотожурналистике, да и в мире в целом. В первые годы своего существования фотожурналистика была делом белых мужчин. На эту ситуацию не повлиял ни успех «королевы фотожурналистики» Маргарет Бурк-Уайт, ни работа Доротеи Ланж в «Администрации по защите фермерских хозяйств», ни чернокожий фотограф «LIFE» Гордон Парке.

Только в 1960‑е годы до общественного сознания стало доходить, что все американцы имеют равные права, независимо от пола, расы и сексуальной ориентации. Поводом для этого стало принятие ряда законов о гражданских правах. Количество женщин и чернокожих, работающих сегодня в газетах, говорит о том, что дискриминация в этой сфере сходит на нет. Мужчин среди штатных фотожурналистов и фрилансеров по-прежнему больше, чем женщин. Однако массовое проникновение женщин и меньшинств в фотожурналистику постепенно меняет демографию этой профессии.

Редакторы – о тендерных и расовых различиях и съемках

Все бильдредакторы, с которыми я говорил, сходятся во мнении, что задания распределяются совершенно случайно и нет никакой связи между темой съемки и полом или расой фотографа. Никто из них не отправляет чернокожих фотографов снимать репортажи про чернокожих, а женщин – снимать репортажи про женщин. Джо Элберт из «Washington Post» считает, что большинство изданий «еще только учатся извлекать пользу из культурных различий своих фотографов и все еще находятся в плену стереотипов». В «Philadelphia Inquirer» любого фотографа могут отправить на любую съемку, независимо от его расы или пола. «Тем не менее во время недавних беспорядков в Филадельфии мы отправили делать репортаж о них чернокожего фоторепортера, так как предположили, что полиция примет его за местного жителя, и наше предположение оказалось верным, – рассказал сотрудник этого издания Гари Хейнс. – Ему удалось сделать такие кадры, которые ни один белый не сделал бы просто потому, что полицейские не пропустили бы белого репортера на место событий». Чип Мори из «Indianapolis Star» говорит: «Иногда я отправляю чернокожего фотографа снимать какую-нибудь деликатную ситуацию, связанную с чернокожими. Но такое случается действительно редко. Я стараюсь сделать так, чтобы у всех моих фотографов были равные возможности».

Стив Райе из «Miami Herald» рассказал о такой ситуации. Белого фотографа отправили снимать фотоисторию про человека, поставляющего чистые иглы наркоманам из района с чернокожим населением. И фотограф, и герой истории почувствовали, что цвет кожи репортера мешает съемкам. Тогда эту историю перепоручили чернокожему фотографу. «Невозможно закрыть глаза на ту роль, которую играют в журналистике расовые различия, – говорит Райе, – но этот вопрос далеко не самый главный в планировании съемок».

Майк Дэвис, ранее работавший в «Albuquerque Tribune», привел пример ситуации, в которой цвет кожи фотографа сыграл важную роль:

в результате студенческих беспорядков в одном из университетов было арестовано несколько чернокожих, хотя именно их студенческое братство в волнениях участия не принимало. Наш единственный штатный черный фотограф во время учебы попадал в подобную ситуацию и хорошо понимал ее. Мы выбрали его для освещения этой истории. Его старания окупились – ему удалось получить доступ в студенческое братство. Я спросил, было ли существенно то, что он чернокожий. Он ответил утвердительно.

Майк Дэвис прекрасно резюмирует свою мысль следующими словами:

Когда в штате есть фотографы разных полов и национальностей, люди, выросшие в разных условиях, обладающие разным жизненным опытом и так далее – это очень хорошо. Каждый из них привносит в съемку что-то свое. Чем разнообразнее коллектив, тем динамичнее будет визуальный ряд издания. Состав коллектива должен отражать состав общества, о котором пишет издание и к которому оно обращается.

Женщины в современной фотожурналистике

В 1990 году газетным фотожурналистом года по версии Национальной ассоциации фотожурналистов впервые стала женщина – Кэрол Гузи, штатный фотограф «Washington Post» (до того, в 1953 и в 1957 годах, Ассоциация дважды присудила Лизе Ларсен, фотографу «LIFE», звание журнального фотографа года).

В 1986 году Гузи, работая в «Miami Herald», получила Пулитцеровскую премию в категории «Новости» за репортаж об извержении вулкана Невадо-дель-Руис и о разрушении города Армеро в Колумбии, снятый совместно с Мишель дю Силль. В 1988 году она получила еще одну Пулитцеровскую премию, теперь в категории «Документальная фотоистория».

У Кэрол часто спрашивают, важно ли в ее работе то, что она – женщина.

К счастью, мне не приходилось сталкиваться с проблемой сексизма. Профессионалы воспринимают меня как коллегу. То, что я женщина, порой помогает мне снимать личные истории, знакомиться с семьями. Меня меньше боятся при первой встрече, чем, допустим, огромного мужчину, обвешанного камерами. Я тихая, маленькая, к тому же – женщина. Благодаря этому у людей создается более благоприятное впечатление обо мне. Может, я и ошибаюсь, но я всегда это чувствовала.

Многие женщины-фотографы чувствуют себя так, словно их постоянно испытывают. Они считают, что обязаны работать усерднее и дольше мужчин, браться за опасные съемки, доказывая, что они отважны и сильны. Мелисса Фарлоу, состоявшая в штате «Pittsburg Press», так рассуждает о женщинах и опасных съемках.

Хотя женщины-фотографы и насмехаются над тем, как в прошлом работодатели боялись отправлять женщин в опасные места, безопасность – это действительно важно. Иногда женщины во время новостных съемок оказываются в выгодном положении. Их не воспринимают как угрозу. Но вместе с тем в опасных районах города женщина с большей вероятностью попадет в неприятную ситуацию. Страх подвергнуться нападению особенно силен, когда ты обвешана дорогой фотоаппаратурой. Однажды меня окружили молодчики с битами. Они требовали, чтобы я отдала им пленку. Это было во время «автобусных волнений» в Луисвилле. Могу только сказать, что мне крупно повезло тем вечером.

Барбара Монтгомери, фотограф «Courier-Journal» and «Louisville Times», оказалась не столь удачливой. В 1981 и 1982 годах она снимала большой проект, посвященный Парквей-плейс в Луисвилле, где строились ужасные трущобы для бедноты. Возвращаясь в час ночи со съемки вместе с людьми, которых она снимала, она согласилась подвезти одного из них. За три часа поездки он трижды изнасиловал ее.

Барбара, хотя ее вера в собственную безопасность и пошатнулась, согласилась снимать фотоисторию про печально известный байкерский клуб «The Outlaws». Сознательные попытки байкеров запугать Барбару историями об изнасилованиях и убийствах не смутили ее, и получившаяся фотоистория имела большой успех. В 1987 году, родив второго ребенка, Монтгомери ушла в декретный отпуск, а потом и вовсе уволилась из газеты. Вместе со своим мужем, колумнистом «Louisville Courier-Journal», она воспитывает троих детей и работает в домашней студии, снимает портреты. «Быть фотожурналисткой и матерью одновременно очень трудно, – говорит она. – Хотя я не собираюсь прекращать делать то, что мне нравится, мои приоритеты изменились. Когда дети вырастут, я буду еще достаточно молода и, возможно, вернусь в фотожурналистику».

Вера Ленц, относительно малоизвестный фотограф, работающая в Перу, являет собой пример женщины-фотографа, замечательно делающей свою работу, несмотря на трудности, с которыми ей приходится сталкиваться. Ей постоянно приходится искать няню, когда она уезжает на съемки. В Перу не так-то легко добыть пленку. Сотрудничая с «Black Star» и «Visions», она снимает повстанцев движения «Сияющий путь» и постоянно подвергается угрозам и физической опасности. Будучи матерью-одиночкой, к тому же весьма ограниченной в средствах, она тем не менее делает очень важные снимки, из которых впоследствии будет составлена книга.

Новаторство и подвиги Маргарет Бурк-Уайт уже стали общим местом в разговорах о современных женщинах-фотографах. Да, женщины – на передовой. Они шагают по ухабистым дорогам, пробираются сквозь заросли, спят на сырой земле, их не пугает палящее солнце, они точно так же, как и мужчины, рискуют быть убитыми шальной пулей. Несколько женщин-фотожурналистов работали на Вьетнамской войне. Одна из них, Дики Шапель, работавшая для «National Observer», погибла там в 1965 году. Катрин Лерой, американская фотожурналистка французского происхождения, часто попадала в опасные ситуации и в 1966 году получила приз имени Роберта Капы за «исключительную инициативу и смелость», сфотографировав санитара, помогавшего смертельно раненому американскому солдату во время «боев за высоты». Эти снимки были опубликованы в журнале «LIFE». С тех пор еще много раз вспыхивал огонь войны и все чаще на передовой оказывались женщины-журналисты, особенно в Центральной Америке.

Синди Карп построила свою фотографическую карьеру на съемке военных конфликтов в Центральной Америке. Она не считает свой пол недостатком и вообще старается придавать меньше значения личным трудностям. Среди партизан много женщин, поэтому к женщинам-фотожурналистам относятся хорошо. Однако зачастую мужчины, стремясь проявить заботу, пытаются уберечь от опасностей всех женщин, находящихся в зоне конфликта. Фотограф агентства «Magnum» Сьюзан Мейселас в 1979 году получила золотую медаль Роберта Капы за освещение Сандинистской революции в Никарагуа. До переезда в Никарагуа она много работала в Чаде и на Кубе.

Джуди Гризендик сейчас фотограф-фрилансер, а когда-то она состояла в штате «Hartford Courant» и «San Jose Mercury News». Она одна из лучших современных женщин-фотожурналистов, и ее опыт в целом положителен. Она согласна с тем, что женщины не очень сильны физически, и это превращается в серьезный недостаток, когда приходится таскать тяжелое оборудование или снимать через головы своих высоченных коллег-мужчин. В начале карьеры в «Hartford Courant» ее раздражало то, что редактор поручал ей крайне ограниченный круг фотографических задач. Наконец она не выдержала и сказала: «Если я буду снимать только школьные спектакли – я уволюсь!» Она была тронута ответом редактора: «Если бы я отправил тебя в какой-нибудь опасный район и там с тобой бы что-нибудь случилось, я бы чувствовал себя отвратительно. Это все равно, что отправить туда собственную дочь. Я бы не смог с этим жить». Вскоре после этого разговора проблема решилась сама собой: газету продали компании «Times‑Mirror». Фоторедактором был назначен Стив Райе, и его совершенно не заботил пол фотографа: у него все снимали всё, что требовалось.

Джуди Гризендик любит снимать спорт. В Сан-Хосе она часто снимала игры футбольной команды «San Francisco Forty Niners». На поле все фотографы были в равных условиях. Проблемы начались, когда ее не пустили в раздевалку, потому что она женщина. Джуди уверена, что все это происки администрации – сами игроки были бы не против показать женщине свои обнаженные тела.

Практические и финансовые соображения иногда не позволяют женщинам браться за некоторые съемки. Так, Джуди пришлось отказаться от съемки на корабле, вся команда которого состояла из мужчин, потому что там ее некуда было уложить спать. Капитан корабля не разрешил бы ей спать в мужской каюте. На решение этого вопроса ушли бы недели или месяцы. Столько времени у Джуди не было.

Команду «Forty Niners» в поездках сопровождали четыре фотографа. Трое мужчин ночевали в одном номере гостиницы, а для Джуди газете приходилось заказывать отдельный номер. Из-за этого такие съемки доставались ей всего несколько раз.

Я спросил у Джуди, считает ли она, что женщины-фотографы видят мир не так, как мужчины. Она ответила утвердительно: «Женщины не боятся показывать свои эмоции и склонны глубже изучать снимаемую тему, чем мужчины. Люди более открыты со мной, потому что я женщина и от меня не исходит никакой угрозы».

Общение с многочисленными женщинами-фотографами позволило мне сделать такое обобщение: они эмоциональнее, чувствительнее, их меньше боятся, они более склонны задавать вопросы и глубже понимают то, что они снимают. Я полностью согласен с Гризедик. Скажем, я не могу себе представить на месте Донны Феррато мужчину-фотографа, который сумел бы, как она, добиться доверительных отношений, необходимых для съемки фотоисторий про домашнее насилие. Разве хоть один мужчина смог бы сделать документальный проект про восстановление груди у женщины, перенесшей ампутацию обеих молочных желез, и при этом так глубоко постичь ее душу, как это сделала Линн Джонсон? Пустили бы проститутки с Фолкленд-роуд в Мумбаи снимать их жизнь мужчину-фотографа, как они пустили Мэри Эллен Марк?

Делать обобщения – весьма рискованное занятие. Большинство женщин-фотографов, с которыми я говорил, считают, что какие-то съемки даются им легче, чем мужчинам, а какие-то – сложнее. Пол редко становится помехой в их работе, и большинство людей все-таки реагируют тем или иным образом на личность, а не на половую принадлежность. Тем не менее было бы несправедливо предполагать, что только женщины способны быть чувствительными и эмоциональными. Многие мужчины-фотографы, которых я знаю, были очень сильно привязаны к своим героям. В качестве таких примеров можно вспомнить и серию «Exploding into Life» («Ворваться в жизнь») Юджина Ричардса, и историю про рождение ребенка, за которую Брайан Ланкер получил Пулитцеровскую премию, и проект Майкла Шварца «When AIDS Comes Home» («Когда СПИД проникает в дом»).

Что говорят женщины-фотожурналисты

Я попросил пятерых женщин-фотографов высказаться о проблемах, с которыми они сталкиваются в фотожурналистике и которые могут быть интересны их коллегам и работодателям мужского пола. Ниже все они кратко представлены. Некоторых из них я уже упоминал выше.

Мелисса Фарлоу, ныне фрилансер, ранее работала в штате «Pittsburg Press» и «Louisville Courier-Journal and Times». В качестве фотографа луисвиллской газеты выиграла в 1975 году Пулитцеровскую премию за освещение десегрегации в луисвиллских школах. Преподавала фотожурналистику в Университете Миссури, учась там в магистратуре.

Лори Гринкер – штатный фотограф нью-йоркского агентства «Contact Press Images». Несмотря на свои командировки по всему миру, она много занимается независимыми проектами. Главным результатом проекта, который она снимала в течение шести лет, стала книга «The Invisible Thread: A Portrait of Jewish American Women» («Невидимая нить: портрет американских еврейских женщин»). Ее карьера началась в 1980 году, когда она еще была студенткой Парсонской школы дизайна.

Фотограф-самоучка Донна Феррато стала заниматься фотожурналистикой в 1977 году. С 1982 по 1988 год сотрудничала с нью-йоркским агентством «Visions». Начиная с 1988 года работает с агентством «Black Star». В 1986 году она получила грант мемориального фонда Уильяма Юджина Смита в области гуманистической фотографии за работу, посвященную домашнему насилию. Результатом этого проекта стала книга «Living with Enemy» («Жизнь с врагом»). В 1989 году за тот же проект она получила премию имени Роберта Кеннеди в области гуманистической фотографии.

Абигаль Хейман с 1967 года работает фотографом-фрилансером, сотрудничает с журналами и книжными издателями. Сейчас она директор «Picture Project» – компании, способствующей публикации важных фотопроектов. До того была директором образовательных программ в области документальной фотографии при Международном центре фотографии.

Дженис Рубин в течение пятнадцати лет работала фотожурналистом-фрилансером. Она снимала для СМИ и для корпоративных заказчиков, ее работы много публиковались в «Texas Monthly», «Newsweek», «Town & Country», «Forbes» и многих других изданиях. Ее выставка о советских отказниках «Жизнь евреев в Советском Союзе» объехала семнадцать городов США и Канады, снимки из этой серии широко публиковались.

Работая фрилансером или штатным фотографом, чувствовали ли вы какую-либо дискриминацию?

Мелисса Фарлоу: «Ко мне всегда относились как к равной. Я ушла из колледжа и начала работать – я думаю, мне позволили так сделать, потому что я женщина и потому что надеялись на мой потенциал, я смогу дорасти до этой работы. Вокруг меня все время были талантливые люди, они поддерживали меня, и мне действительно удалось дорасти. Я научилась работать профессионально. У меня никогда не было ощущения, будто я какая-то не такая».

Абигаль Хейман: «В начале своей карьеры (в конце 1960 – начале 1970‑х) я чувствовала дискриминацию со стороны фоторедакторов, проявлявшуюся в том, что они не решались отправлять меня в опасные места. Но это было почти неуловимо. Никто не говорил мне, что не пошлет меня во Вьетнам из-за того, что я женщина. Может быть, друг с другом они это и обсуждали, да и то только до тех пор, пока под влиянием женских организаций не стало стыдно вести такие разговоры. Но я уверена, что у них всегда была эта боязнь за женщин, некоторые и до сих пор боятся.

Мне кажется очевидным, что женщины, действительно желавшие снимать войну наравне с мужчинами, просто отправлялись на линию фронта и делали свое дело. Они доказывали, что могут делать это хорошо, и их воспринимали как совершенно полноценных военных репортеров. Подозреваю, что им было труднее доказать свои способности, чем мужчинам, но и для мужчины это в общем-то непростая задача. Когда меня притесняли и не давали снимать ничего «опасного», я сознательно начала делать репортажи на «женские» темы, потому что и они для меня важны».

Донна Феррато: «Нет, меня не притесняли. Не думаю, что меня уберегали от каких-то опасных съемок. Какое-то время, конечно, потребовалось на то, чтобы показать людям, что я могу делать те вещи, которые хочу делать. Пришлось потратить на это много времени и сил. На это ушли годы».

Сложно ли мириться со стереотипом, в соответствии с которым женщина может фотографировать только моду, портреты и общественные мероприятия?

Абигаль Хейман: «Когда нас считают кем-то вроде домохозяек? Вопрос в том, смущает ли нас то, что мы не интересуемся «более важными вещами», которыми интересуются мужчины? Я никогда не снимала моду и портреты, поэтому ко мне такой стереотип никогда не был применим. Что до общественных мероприятий, то я много их снимаю, если считаю их важными. И мне не кажется, что это стереотипное поведение. Вместе с тем я часто чувствую, что работа, которую я делаю, для мира, ориентированного на мужчин, не очень-то важна. Но в этом мире есть и женщины!»

Лори Гринкер: «Люди часто очень удивляются, когда узнают, что я работаю в Камбодже, снимаю Майка Тайсона и межрасовые столкновения в Нью-йорке. Они говорят так: «Ты такая женственная! Никогда бы не подумал, что ты можешь поладить с такими мачо». Или: «По тебе не скажешь, что ты способна защитить себя». Похоже, люди не понимают, как можно снимать грубую жизнь и оставаться женственной».

Дженис Рубин: «Никогда не чувствовала, что меня притесняют как женщину-фотожурналиста. Напротив, будучи женщиной, проще добывать снимки, нужные для фотоистории. Может, женщины-фотографы выглядят менее устрашающе, а может быть, я просто не стесняюсь просить то, что мне нужно».

Сложнее ли женщине добиться успеха в фотожурналистике?

Лори Гринкер: «Главная сложность, на мой взгляд, состоит в построении личной жизни и семьи. В этом вопросе я вижу двойные стандарты. Я вижу гораздо больше женщин, чем мужчин, готовых жертвовать своей карьерой ради отношений. Да, женщине значительно труднее добиться успеха, если она хочет создать еще и семью. Очень, очень трудно, имея маленького ребенка, все время быть в разъездах. Чтобы сохранить и то и другое, нужно идти на компромиссы, то есть отнимать часть времени у работы, чтобы посвятить его семье, а это, разумеется, замедляет профессиональное развитие. Возможно, как раз по этой причине так много женщин становятся в итоге бильдредакторами».

Считают ли себя женщины-фотографы отдельным сообществом? Бывало ли у вас такое чувство, будто вы вторгаетесь в какой-то мужской мир и мужчин это раздражает?

Абигаль Хейман: «Так получилось, что абсолютное большинство фотографов, которых я хорошо знаю, – мужчины. Я просто знаю очень мало женщин, работающих в этой области. Конечно же, у меня было ощущение, что я раздражаю мужчин. Но в момент съемки я всегда одна, всегда сама по себе».

Лори Гринкер: «В Нью-йорке у меня есть замечательные подруги-фотографы. Мы действительно стараемся поддерживать друг друга во всем – можем и замолвить словечко друг за друга перед редакторами и галеристами, и поделиться информацией о камерах. Впрочем, когда дело доходит до обсуждения собственно съемок и заданий, мы не очень-то раскрываем свои секреты, но это нормально для бизнеса. За редким исключением мы ведем себя друг с другом довольно открыто.

Когда я снимала боксеров, в частности Майка Тайсона, я столкнулась с некоторым недовольством со стороны мужчин. Я начала снимать его в 1980 году, когда он только начинал, и продолжала снимать его несколько лет подряд, я стала его «персональным» фотографом. Благодаря этому я получила возможность снимать его личную жизнь, мы стали хорошими друзьями. Иногда до меня доходили слухи, что спортивные фотографы говорят про меня «эта стерва». Понятно, почему. Я ведь уходила с ним по окончании боев, мне было выделено особое место возле ринга. Всегда были люди, уверенные, что я сплю с Тайсоном. Это сексистское отношение к женщине, а не просто зависть».

Донна Феррато: «Я чувствую родство с другими женщинами-фотографами. Есть среди них много таких, с которыми можно поговорить по душам и поделиться профессиональными проблемами. Мечтаю, чтобы когда-нибудь появилось целое фотоагентство, в котором будут состоять только женщины».

Существует ли особая, женская точка зрения? Если да, как она проявляется в ваших фотографиях или в фотографиях ваших коллег?

Абигаль Хейман: «Некоторые считают, что только женщина могла сделать фотографии для книги «Growing Up Female» («Вырастая женщиной»). Я не согласна. Видно, что эту книгу делал человек феминистских взглядов, но это мог быть и мужчина. Я не считаю, что есть какой-то особый женский способ компоновки кадра. Однажды, правда, я пришла забирать ребенка из садика и, войдя в класс, была просто поражена увиденным: все девочки делали домики, а все мальчики – ракеты».

Мелисса Фарлоу: «Я не верю в то, что стилевые различия определяются различиями половыми. Нельзя ведь сказать, что женщины не снимают спорт или жесткие новости или что мужчины не способны снимать нежные портреты и фотоистории. Мы знаем слишком много исключений, противоречащих стереотипу.

Я верю в то, что фотографии говорят о личности фотографа. Если фотограф, попадая в деликатную ситуацию, способен сделать красноречивые карточки, значит он такой человек, которого не боятся, которому доверяют. А кто этот человек – мужчина или женщина – не имеет значения».

Лори Гринкер: «Я не думаю, что женщины как-то иначе, чем мужчины, относятся к героям репортажей. А вот сами люди действительно по-разному воспринимают мужчин-фотографов и женщин-фотографов. С женщинами люди более открыты, им больше доверяют. Скажем, когда я в Израиле снимала проект про ветеранов войны, мне сказали, что еще ни одному фотографу не удавалось добиться такого доверия. Оказалось, что многим из инвалидов, которых я снимала, было некомфортно рядом со здоровым, полным сил мужчиной. Тот факт, что к ним приходила женщина, которая к тому же общалась с ними просто и естественно, делало их более уверенными в себе».

Донна Феррато: «Я полагаю, что в некоторых видах фотографии мужчины уступают женщинам. Такие темы, как семья, сексуальное насилие, право на аборты, гораздо успешнее освещаются женщинами-фотографами, такими как Линн Джонсон, Вера Ленц, Николь Бендживено, Жан Мари Саймон, Мэгги Стибер.

Женщины любопытнее, нежнее, эмоциональнее мужчин. Они хотят видеть мир и удивляться ему, а не жить стереотипами. Женщины на всю жизнь сохраняют теплые отношения с героями своих историй. Мужчины же быстро и легко проникают в чужую жизнь, а потом так же быстро и легко про нее забывают».

Дженис Рубин: «Трудно делать обобщения, но мне действительно кажется, что женский подход отличается от мужского. Лично я чувствую, что мне легче добиться доверия со стороны героев съемок. Поэтому мои фотографии получаются более личными. Да, женщины-фотографы относятся к героям съемки не так, как мужчины, но при этом я не могу сказать, что женщины более восприимчивы. Среди моих знакомых мужчин-фотографов много таких, кого я считаю очень тонко чувствующими людьми. И все-таки будет справедливо сказать, что, как правило, снимки, сделанные женщинами, отражают особую симпатию, которую женщины испытывают к своим героям».

Темы для съемки, которые склонны выбирать женщины, отличаются от тех, которые выбирают мужчины?

Абигаль Хейман: «Да, но на их выбор в огромной степени влияет понимание того, что успешной будет только та съемка, тема которой кажется важной мужчинам. Конечно же, мой выбор интересов в сфере фотографии во многом определяется тем, что я женщина. Мне интересно снимать истории про проблемы женщин, семьи, про социальные отношения, и все это потому, что я женщина. Я инстинктивно включена в сферу, которую психологи обозначают как сферу «женских ценностей», и это действительно мое. Тот факт, что значение этих ценностей ничтожно для мира мужчин (лишь малую часть которого составляют те, кто имеют отношение к фотожурналистике), является дискриминацией, которую я ощущаю. Так что проявляется дискриминация вовсе не в том, что мне дают задания снимать только определенный круг тем: это следствие, а не причина».

Мелисса Фарлоу: «Кто, глядя на застенчивую, милую Кэрол Гузи, может представить себе, что она бесстрашно снимает драматические события, в суровых условиях, в чужих странах, укладываясь при этом в жесткие сроки? Юджин Ричарде говорит, что его часто приглашали снимать истории про чернокожее население потому, что он сам чернокожий. Глядя на его истории про нью-йоркских наркоманов и на снимки из Арканзаса, можно подумать, что действительно только человек одной расы с героями историй мог так снять. Однако карточки и Ричардса, и Гузи гораздо больше говорят о способностях авторов, чем об их половой или расовой принадлежности.

У всех свои интересы. Да, можно найти женщин, снимающих «женские» истории. Просто потому, что им это интересно. Я снимаю много историй про семьи. Некоторым фотографам было бы скучно работать над такими темами».

Лори Гринкер: «Я думаю, есть истории по природе своей женские. Я решила делать книгу о еврейских женщинах, потому что пыталась постичь эту культуру и разрушить сложившиеся негативные стереотипы. Ну и конечно же, в этом было желание сделать «женский проект». Я – женщина, и мне очень хотелось сделать проект о женщинах.

Два других моих крупных проекта, про боксеров и про ветеранов, сложились по другой причине. Это были такие темы, которые казались мне трудными для понимания. Для феминистки и пацифистки это весьма странный выбор. Возможно, впрочем, что я освещала эти «мужские» темы с женской точки зрения».

Дженис Рубин: «Я думаю о себе как о профессиональном фотографе, которому довелось быть женщиной. Тот факт, что я женщина, определяет то, кто я, что я делаю и как я делаю. Но я не считаю, что моя половая принадлежность когда-либо мешала мне делать то, что я хочу. Куда больше съемок я пропустила по той причине, что я еврейка и соблюдаю шабат».

Считаете ли вы, что в некоторых ситуациях у женщин-фотографов есть неоспоримые преимущества перед мужчинами, а в каких-то – наоборот?

Абигаль Хейман: «Да, я уверена, что зачастую я оказываюсь в более выгодном положении именно потому, что я женщина. Как-то раз в Индии мне не дали разрешения на съемку, тогда я убрала камеру в сумочку и просто пошла по улицам, прикидываясь туристкой. Ни у кого из окружающих я не вызывала никаких подозрений. Во многих смыслах такое «обыденное», незаметное поведение стало моим стилем. Я думаю, что для женщины такое поведение более естественно, чем для мужчины. Нам проще быть незаметными».

Мелисса Фарлоу: «Как-то раз в разговоре с бильдредактором «Press», я спросила, существует ли связь между темой съемки и полом выбранного фотографа. Он ответил отрицательно. Исключения бывают только тогда, когда он считает, что женщине на предстоящей съемке будет проще достигнуть взаимопонимания с героем. Скажем, мне поручили снимать историю про женщину, страдающую от рака груди и пришедшую на маммографию. Не то чтобы фотографы-мужчины из нашего коллектива не смогли бы это снять. Но бильдредактор предположил, что женщине во время такого обследования будет комфортнее, если фотографом будет женщина. Я несколько раз снимала роды, но недавно мой муж, Рэнди Ольсон, снимал акушерку-амиши, принимающую роды, а это не менее деликатная тема, чем любая из тех, которые снимаю я».

Лори Гринкер: «Это зависит от культуры. В Камбодже я снимала в роддоме, куда по местным законам мужчин не пускают вообще. На некоторых религиозных церемониях могут присутствовать только мужчины или только женщины. В той же Камбодже мне удалось снять премьер-министра и его семью. Фотожурналисты-мужчины сказали мне, что им бы этого не позволили».

Считаете ли вы, что некоторые женщины получают доступ к съемкам и их героям за счет своей сексуальной привлекательности?

Абигаль Хейман: «Да. Но то же можно сказать и про мужчин. Когда флиртуют женщины, чтобы получить куда-нибудь доступ, это называется «использовать свою сексуальную привлекательность», а мужчин в аналогичной ситуации просто называют «обаятельными». Я с самого начала боялась обвинений в чем-то подобном. Настолько боялась, что так и не научилась флиртовать и очаровывать. Я не то чтобы считаю, что путь женщины к съемке лежит через постель, но привлекательность и сексуальность – это то, что заставляет мир шевелиться. Вместе с тем я не люблю быть «крайней»: в таких ситуациях женщину называют «стервой», а мужчину – «лидером». И я думаю, что страх подобных суждений меня сильно травмировал».

Лори Гринкер: «Я слышала, что так бывает, но конкретных примеров вспомнить не могу. Когда я училась в колледже, двое профессоров призывали женщин использовать свою сексуальную привлекательность. Они рекомендовали вообще не беспокоиться о развитии талантов, поскольку женщина всегда прорвется за счет своей красоты. Я сочла такое мнение абсолютно оскорбительным и сказала об этом. Но были и такие люди, которым предложенный путь вполне подошел».

Донна Феррато: «Открыто использовать свою привлекательность на работе – это очень опасно. Мужчины в ответ не менее открыто возмущаются, хотя фотографы мужского пола куда чаще используют свое обаяние и бравируют сексуальными подвигами, чем неизменно вызывают восторг и одобрение своих коллег. Хороший фотограф взаимодействует на всех уровнях, и было бы нечестно сказать, что сексуальность исключена из коммуникации. Но есть в ней еще многое другое – например, человечность, индивидуальность».

Дженис Рубин: «Я согласна с тем, что женщина может использовать свою женственность для получения того, что ей требуется. Я и сама так делаю. Скажем, недавно Бен Чапник отправил двух фотографов снимать историю про судоходную компанию. Один из них, мужчина, жаловался, что команда корабля, на котором он снимал, была настроена враждебно и отказывалась сотрудничать с ним. На том корабле, где снимала я, все моряки были готовы вывернуться наизнанку, лишь бы угодить мне. Они даже предложили мне помощь в переноске оборудования (и я не стала сопротивляться). Может, конечно, дело было в самой команде, но мне кажется, и в том, что я женщина. Порой мне предлагают какие-то съемки именно потому, что я женщина. Просят снять семьи, переживающие смерть близких, людей, лежащих в больницах, а также трудных и не идущих на контакт. Все от того, что эти люди чувствуют себя комфортнее с женщиной-фотографом, чем с мужчиной. Вместе с тем не было случая, чтобы из-за того, что я женщина, я упустила какую-то возможность для съемки».

Бывают ли ситуации, которые оскорбляют вас именно как женщину?

Абигаль Хейман: «Как нетрудно догадаться, это происходит в «антиженских» местах. Причем обнаженное мужское тело (в раздевалке, например) – отнюдь не знак «антиженского» места. «Антиженскими» могут оказаться бизнес-офисы. Таково большинство светских мероприятий. Но я не считаю, что мои фотографии от этого страдают. Когда я злюсь, я снимаю лучше всего».

Лори Гринкер: «Мне никогда не давали фотографировать в раздевалках до тех пор, пока все спортсмены не оденутся. Забавно, что меня всегда просили подождать за дверью (в том числе, дверью раздевалки Тайсона) и всякий раз, когда кто-нибудь открывал дверь, я наблюдала всех этих мужчин, разгуливающих голышом. Я чувствовала себя при этом вполне комфортно, но если представить себе зеркальную ситуацию, то мне бы, пожалуй, не хотелось, чтобы вокруг меня вертелся мужчина-фотограф.

Дженис Рубин: «Я бы вряд ли чувствовала себя неуютно, фотографируя в спортивной мужской раздевалке, но в таком случае придется согласиться с тем, что мужчина, фотографирующий в женской раздевалке, – это тоже нормально. Раздевалка футболистов – место, куда всегда рвутся журналисты. Для меня тут нет большой проблемы – в конце концов, я просто делаю свою работу».

Согласны ли вы, что женщины физически слабее мужчин, и становилось ли это когда-нибудь препятствием в вашей работе?

Абигаль Хейман: «На первый взгляд – да. Но физическая сила не занимает сколь-либо заметного места в моей системе ценностей. Я признаю, что у мужчин более сильные руки – это помогает им охотиться, а у женщин более сильные бедра – это помогает им носить детей. Ни то, ни другое в современном мире не имеет значения. Мужчины-фотожурналисты за сорок с больной спиной и ассистентами сейчас встречаются на каждом шагу.

Мне помощники требуются очень редко. Я работаю с максимально легким оборудованием, тем самым обеспечивая себе хорошую скорость. Отчасти из-за этого я пользуюсь камерами Leica: более громоздкие камеры слишком тяжелы. По той же причине я не работаю с длиннофокусными объективами. Нет смысла гадать, какие возможности мне бы открылись, если бы я могла носить тяжести в руках или на плечах. Я вообще редко думаю об этом как об ограничении. Я просто такая, какая есть».

Мелисса Фарлоу: «Я знаю, что я слабее некоторых мужчин из нашего коллектива. Таскать длиннофокусные объективы и большие кофры с оборудованием мне трудно. Я стараюсь работать с более легким оборудованием или обращаюсь к кому-нибудь за помощью».

Лори Гринкер: «В целом женщины слабее мужчин. Но есть среди женщин и достаточно сильные. Я считаю, мы неплохо справляемся с этой профессией, разве что иногда нам бывает чуть труднее. Кстати, мои коллеги мужского пола жалуются на боли в спине ничуть не реже женщин».

В современной фотожурналистике основную роль играет «фотоагентство». Эта аморфная, не имеющая четкой структуры сфера бизнеса зародилась в Германии в 1920‑х годах, потом, в 1930‑е была перенесена в Англию, Францию и США, а к 1940‑1950‑м расцвела бурным цветом по всему миру, невероятно разросшись за последующие десятилетия. Мало кто из простых читателей газет и журналов представляет, через какую сложную сеть фотографов, агентов и издателей проходят фотожурналистские работы, которые они видят.

Существует целая цепочка продаж фотопродукции, которую можно описать точно так же, как, например, природную пищевую цепочку. Первое ее звено – фотограф, непосредственный изготовитель фотографий на определенную тему. Он создает фотоисторию или одиночную фотографию, посвященную некоторой новости и тому, что за ней стоит. Эти фотографии снимаются либо по инициативе самого фотографа, либо по заданию редактора журнала или фотоагентства. Такие фотографии обретают ценность только после публикации. Чем чаще они публикуются, тем больше зарабатывает фотограф. И здесь-то на помощь приходят фотоагентства. Каждый день фотоинформационные агентства поставляют тысячи фотографий, определяя графический контент еженедельных и ежемесячных журналов по всему миру.

Я не уверен – изобретение ли рождает потребности или потребности провоцируют изобретение, однако с появлением фотожурналистики стало очевидно, что необходима какая-то бизнес-сущность, которая упорядочила бы ее хаотическую природу. Старая банальная истина гласит, что творческие люди не способны совладать с базовыми принципами бизнеса. Или, как говорит мой друг фотограф Ричард Новиц: «Уметь делать бублики – это классно. Но еще лучше – уметь эти бублики продавать». Так и родились фотоагентства. Вудфин Кэмп, директор «Woodfin Camp & Associates», говорит о фотоагентствах как об «одном из наиболее трудоемких бизнесов в мире, уступающем разве что сельскохозяйственному». В 1990‑е этот бизнес стал еще и капиталоемким, поскольку оказался связанным с новыми технологиями. Кэмп говорит: «Технологии повышают эффективность хранения и передачи изображений. Я знаю: мы храним слишком много фотографий, надо от них избавляться. Я сомневаюсь, что мы когда-либо продадим больше пятидесяти тысяч файлов из имеющихся двух миллионов».

За последние пятьдесят лет фотоагентства широко распространились по всему миру. Фотографу не обязательно сотрудничать с ними, чтобы добиться успеха. Более того – многие фотографы связывают свой успех с независимостью и личной инициативой. Но есть и те, кто овладели искусством работы с фотоагентствами, за счет этого добились признания, обрели творческую и фотографическую мотивацию и улучшили свое финансовое положение. Как всегда, подводить какой-то общий знаменатель под отношения между фотографами и агентствами – занятие неблагодарное. Одним такие отношения идут на пользу, другим – нет. А третьим фотоагентства то помогают, то мешают. Главное, чтобы фотограф понимал, чего он хочет добиться, осознавал границы возможностей агентств и умело использовал их преимущества.

Когда я работал в «Black Star», мы порой неплохо ладили с фотографами средней руки и не могли сработаться со знаменитостями. Это не означает, что журналы любят посредственные работы и не интересуются талантами. Речь идет о том, что на успех в фотожурналистике влияет множество факторов, помимо способностей и воображения фотографа. Личные качества и даже внешний вид талантливого фотографа способны сослужить ему плохую службу. Кроме того, отношения между фотографом и агентом могут просто не сложиться. У фотоагентов нет секретных рынков сбыта. Чаще всего их успех определяется уровнем фотографов, с которыми они сотрудничают, креативностью, энергичностью маркетинга и количеством прикладываемых усилий. Заработок фотографов определяется заданиями, которые выдают им агентства, и продажами фотографий, хранящихся в архивах агентств.

Под вывеской «фотоагентство» работают очень разные компании. Прежде чем начать сотрудничество с тем или иным агентством, необходимо тщательно изучить его на предмет основных интересов, клиентуры, философии. И даже после этого имеет смысл лично явиться в агентство, чтобы посмотреть на людей, которые там работают. Совместимость индивидуальностей и фотографической философии – ключ к успешному сотрудничеству.

Выбор агента сродни выбору супруга, а развитие отношений с ним сродни развитию того, что в современном мире называется «серьезные отношения». Статистика говорит, что браки – хрупкая вещь, а разрыв брачных связей травматичен. Очевидно, что стоит избегать сложностей в отношениях между фотографом и агентом, поэтому фотоагентство необходимо выбирать крайне тщательно. Возможно, это самый главный выбор, совершаемый профессиональным фотографом.

В наш век, когда компании сливаются, приобретаются и образуют конгломераты, надо особо ценить заботливый, «семейный» менталитет, присущий многим фотоагентствам. Такой подход важен и с профессиональной, и с творческой точек зрения. Творчество невозможно поставить на поток. Великая фотожурналистика не рождается в корпоративной атмосфере. Личность фотожурналиста запросто может быть разрушена суетливым настроем крупного бизнеса, в котором финансовая мотивация превалирует над духовной.

«Личный представитель», то есть персональный агент, представляющий фотографа, – весьма редкая птица для фотожурналистского бизнеса. Такого рода представители работают в рекламной, коммерческой, студийной фотографии. В некоторых случаях представитель может работать только с одной студией или одним фотографом, способным позволить себе такую роскошь благодаря высоким ценам, установившимся в коммерческой фотографии. Стандартная ставка представителя – 25 процентов от суммы заказа.

В фотожурналистике цены примерно в пять раз ниже, чем в коммерческой фотографии, поэтому личных представителей в этой нише практически не бывает.

Фотоинформационное агентство

В конце 1960‑х Джон Дурняк, директор фотослужбы «Time» в сотрудничестве с агентством «Gamma» произвел революцию в сфере новостной журнальной фотографии и вдохновил другие журналы поручать важные съемки фотоагентствам. Он осознал, что журналу «Time» удалось расширить сферу охвата мировых событий именно благодаря агентствам.

К 1990‑м годам манера взаимодействия агентств с журналами значительно изменилась. Их отношения переросли во взаимную зависимость. Журналы вроде «Time» и «Newsweek» стали работать с агентскими фотографами на договорной основе.

От штатных фотографов практически отказались. «В нынешних условиях, – говорила Жослин Бензакин, глава агентства «JB Pictures», – журналы не могут работать без фотоагентств. Мы донельзя упростили жизнь бильдредакторам. Они могут просто сидеть и ждать, когда агентства преподнесут им выдающийся материал, и им останется только выбрать подходящие снимки».

Сегодня у журналов очень много источников фотоматериалов, но в то же время агентства, занимающиеся фотожурналистикой, обеспокоены состоянием отечественного рынка новостной фотографии. Несмотря на огромное количество изданий, которым нужна фотография, очевиден острый дефицит журналов, в которых публиковались бы документальные фотоистории. Проблемы фотоагентств связаны еще и с экономическим кризисом: сокращение доходов, которые издания получали от рекламы, повлекло за собой сокращение объемов этих изданий.

В результате в США, например, не осталось ни одного агентства, которое обслуживало бы исключительно газеты и журналы. Некоторые стараются приблизиться к этому идеалу, но несмотря на всю свою концептуальность, вынуждены торговать и стоковой фотографией.

Ближе всех к чистой фотожурналистике удалось подойти агентствам «Contact Press Images», «JB Pictures», «Saba» и «Matrix». Эти компании очень ценят собственные малые размеры и подчеркивают свой персональный подход. Принцип ограничения размера позволяет таким агентствам сосредоточиться на работе с малым количеством фотографов.

В 1970‑1980‑е годы появились новые агентства, возникшие в результате попыток амбициозных молодых людей выработать собственные концепции и самостоятельно распоряжаться своими судьбами. Именно они – «Matrix», «Saba», «Picture-Group» и «JB Pictures» – сделали этот рынок динамичным, позволили фотографам выбирать для себя агентство, удовлетворяющее их философии, вкусу и финансовым потребностям.

Несмотря на огромные различия в структуре, у агентств «Black Star» и «Magnum» много общего: философия, деловые принципы. Это делает их прямыми конкурентами. «Black Star» – прибыльная частная корпорация. «Magnum» – кооператив фотографов, обладающих выдающимися способностями и репутацией, преследующих общие цели и объединившихся для совместного решения схожих журналистских задач. Обе компании осознают ценность расширения в сторону коммерческой фотографии, ориентированной на журналистику, что должно стать средством сохранения журналистского уклона обоих агентств.

Фред Ритчин в своей книге «In Our Own Image» («По нашему образу») прекрасно описал философские предпосылки образования в 1947 году агентства «Magnum»:

Агентство «Magnum» было проектом по поддержке утонченной и напряженной фотографии, создаваемой талантливыми людьми, попыткой содействия фотографам за счет предоставления им независимой базы, формирования коллегиальной солидарности и обеспечения простым человеческим теплом. Оно было задумано как некий инструмент, способный помочь фотожурналистам в тяжелое послевоенное время путешествовать, смотреть, снимать, творить, не ставя их при этом в зависимость от какого-либо издания или редактора.

Три основных международных новостных фотоагентства, предлагающие клиентам документальные фотоистории, – это «Sygma», «Gamma» и «Sipa». Они в своей деятельности почти не выходят за рамки фотожурналистики. Все три базируются в Париже, но имеют также офисы в Нью-йорке. Это огромные конторы, исключительно конкурентоспособные и деятельные. Практически все основные события, происходящие в мире, освещаются хотя бы одним из этих агентств. «Sygma» и «Sipa» вообще не занимаются коммерческой фотографией; в «Gamma Liaison» (американском филиале французского агентства «Gamma») есть отдельное подразделение коммерческой фотографии.

Съемка знаменитостей (не только теле- и кинозвезд, но и спортсменов, политиков, крупных бизнесменов) – одна из наиболее прибыльных ниш фотожурналистики. Успех агентств «Outline», «Onyx», «Visage» говорит о богатых возможностях, присущих этой сфере. Фотожурналистика многогранна. Но фотографы, снимающие публичных персон, зависят от издателей и знаменитостей, которые стараются контролировать весь процесс: съемку, редактирование и использование фотоснимков.

Фотографы должны отдавать себе отчет в том, что опубликован будет портрет, пригодный для рекламных целей, а не тот, который имеет отношение к искренности и реальности. Агентствам, занимающимся этим видом фотожурналистики, трудно сопротивляться соблазну получить доступ к звезде ценой всего лишь согласования фотографий.

Фотоагентство изнутри: «Black Star»

Поскольку я был президентом агентства «Black Star», я хорошо знаком с историей его возникновения, с тем, как оно развивалось и что представляет собой сегодня. Контраст между «Black Star» образца середины 1930‑х и современным поражает воображение. Произошедшие за эти десятилетия изменения продиктованы сменой журналистских установок, совершенствованием технологий, расширением фотографического рынка.

Своим появлением агентство «Black Star» обязано Адольфу Гитлеру, его репрессиям в отношении евреев и антифашистским движениям в Германии 1930‑х. Ожесточенный антисемитизм и общая политическая обстановка заставили трех близких друзей покинуть родную Германию и эмигрировать в США. Это были замечательные люди, удачно дополнявшие друг друга благодаря своему разнообразному опыту, способностям и характерам.

Курт Сафрански был блестящим теоретиком и влиятельным редактором в огромном издательском доме «Ullstein». Сафранского можно по праву назвать отцом современной фотожурналистики. Работая редактором «Berliner Illustrierte Zeitung», он одним из первых стал работать с фотоисториями. В 1920‑е годы Сафрански публиковал на страницах этой влиятельной газеты снимки Эриха Заломона, Альфреда Эйзенштадта и Мартина Мункачи. Сафрански публиковал фотоистории и на страницах женского журнала «Die Dame», выходившего в «Ullstein». Помогал ему в этом Курт Корфф, редактор этого издания. Одновременно Стефан Лоран, еще один признанный гений и пионер фотожурналистики, начал развивать это же направление в «Münchner Illustrierte». Лоран и Сафрански были первыми, кто осознал, что один снимок несет некий вполне определенный смысл, но если рядом расположить еще снимок или серию снимков, то возникнет новое измерение смысла. Из этой простой мысли и родились первые фотоистории.

Вторым основателем агентства был Курт Корнфельд. В Германии он занимался изданием научных книг. Именно из-за него агентство «Black Star» изначально было названо «Издательский дом «Black Star»». Дело в том, что основатели компании мечтали создать фотоагентство, совмещенное с издательством. Этот проект удалось реализовать, но лишь отчасти и лишь спустя тридцать лет, когда получил развитие жанр фотокниги. Общительный, энергичный, полный европейского шарма, Корнфельд смог привлечь к сотрудничеству с «Black Star» поистине выдающихся фотографов, а своим дружелюбием – завоевать расположение редакторов «LIFE».

Третий основатель «Black Star» – Эрнест Майер, бывший владелец немецкого фотоагентства «Mauritius». Он отличался не только прекрасной деловой хваткой, но и глубоким умом, а также нетерпимостью к халтуре. Эрнест был ненасытным читателем. По понедельникам он притаскивал в офис целую стопку вырезок из воскресного номера «New York Times» – и из каждой такой вырезки можно было извлечь идею для съемки.

Лето 1941 года изменило мою жизнь. Я учился в Нью-йоркском университете, у меня были каникулы. Я любил веселиться, а изучаемую специальность – бухгалтерское дело – не любил. Был вечер трудного дня, проведенного за работой на меховой фабрике. Моя лучшая пара брюк была вся вымазана краской. Я смотрел на них и думал, что с моим образованием мог бы найти более интересную подработку на лето.

И тут удача улыбнулась мне. Дело в том, что бухгалтер «Black Star» Ирвинг Вертхаймер был одновременно бухгалтером небольшого магазина, который держал мой отец. ««Black Star» – такое фотоагентство – ищет себе курьера на лето, – сказал он. – Тебе это интересно?»

«Да, – сказал я. – Только расскажите, что значит «фотоагентство»?» С тех пор прошло пятьдесят лет, а я до сих пор ищу ответ на этот вопрос. Каким ты сделаешь фотоагентство, таким оно и будет. Не бывает одинаковых агентств. По своему опыту я знаю, кто такой фотоагент: это учитель, поставщик фотографов и фотографий, психиатр, финансист, редактор, исследователь, генератор идей, переговорщик, вдохновитель и посредник.

«Black Star» открыло мне новый мир. Очень быстро из курьера я превратился в помощника таких фотографов, как Уильям Юджин Смит, Филипп Халсман, Фриц Горо, Уоллер Сандерс и Херберт Гер. Под чутким руководством Эрнеста Майера я научился кадрировать, избавляться от лишних деталей и создавать горизонтальные и вертикальные композиции.

Майер рассказал мне о том, как важно использовать все пространство кадра.

Во время войны я служил в авиации, спустя три года, вернувшись, снова отправился в «Black Star». Я постепенно приобретал разные дополнительные навыки. Научился придумывать проекты и исследовать заказные темы, писать планы съемок, представлять идеи и фотографов своим клиентам. 1 января 1964 года я стал президентом агентства.

Нынешний «Black Star» представляет собой отличную «движущуюся модель» фотобизнеса. На этом примере я пытаюсь рассказать, что может дать фотографу агентство.

Итак, «Black Star» – многопрофильное фотоагентство, уходящее корнями в фотожурналистику. В поисках возможных способов применения фотографии, агентство не отвергает ни одного аспекта фотобизнеса. Его двери открыты для новых талантов, поскольку без них агентство очень быстро загнивает и умирает. Здесь помнят: самое главное, что создается фотоагентством, – это фотограф и фотография.

Любое журналистское задание начинается с идеи. Новостные съемки обусловлены соответствующими событиями, документальные очерки – достижениями и деятельностью их героев. В агентском бизнесе, как и во всяком другом, важны скорость, смекалка и новизна. Аналогичным образом и для самого фотографа самое главное – оказаться в нужном месте в нужное время. Чем лучше фотограф осведомлен, тем более точно он может предсказать, кем и какие фотографии будут востребованы.

Рассмотрим примеры успешного сотрудничества фотографа и агентства, при котором обе стороны дополняют друг друга и важны друг для друга. Далеко не всегда такое сотрудничество складывается, и тем приятнее смотреть на удачи, случающиеся в несовершенном мире взаимоотношений фотографа и агентства.

Джон Лонуа работает с «Black Star» с 1954 года. В 1950‑е он был контрактным фотографом журнала «LIFE», в 1960‑е – «Saturday Evening Post». В 1973 году «National Geographic» опубликовал его эссе о долгожителях. Идея этого эссе родилась в агентстве «Black Star», была успешно представлена редакторам «National Geographic» и реализована фотографом Джоном Лонуа.

Началась эта история с заметки, которую я нашел в журнале «Paris Match». В ней рассказывалось о том, как Александр Лиф изучал долгожителей в эквадорском городе Вилкабамба. Я предложил Джону Лонуа сделать фотоисторию об этом явлении для журнала «National Geographic», в котором Лонуа давно был на хорошем счету. Он в свою очередь рассказал об этой идее редакторам журнала.

Они заинтересовались этим предложением и высказали ряд собственных интересных соображений. Они сказали, что «National Geographic» готов заказать эту съемку, если в нее будут включены аналогичные истории про другие сообщества долгожителей, в частности про гималайское племя хунза и про абхазцев. Тогда можно будет сравнить эти сообщества, обладающие разной культурой, совершенно по-разному живущие на трех разных континентах, и попытаться сделать вывод о влиянии ландшафта, климата, пищи, уровня жизни и других факторов на долголетие. Большой проблемой оказалось получение разрешения от индийских чиновников на съемку племени хунза. Было известно, что это племя не жалует журналистов. Однако благодаря профессионализму, находчивости и упорству Лонуа разрешение было получено, и съемка началась. Лонуа объединился с Лифом, который написал текст, и их совместный материал был опубликован на нескольких разворотах в «National Geographic».

История на этом не кончилась. После публикации все неиспользованные карточки были запакованы в небольшие желтые коробочки «Eastman Kodak» и возвращены в «Black Star». Из этих фотографий была составлена крепкая фотоистория для представления на международном уровне. Копии снимков продавались и печатались по всему миру, а фотограф получил неплохой дополнительный заработок. Даже сейчас, спустя десятилетия, отдельные фотографии из той истории продолжают продаваться на фотостоках, а их автор продолжает получать прибыль. Таким образом проделанная однажды работа в течение долгих лет приносит доход.

К фотоагентствам постоянно обращаются журналы, рекламные агентства, издатели книг и энциклопедий. Всем им нужны права на тиражирование фотографий.

Мир стоковой фотографии

Когда-то я был уверен, что на конце радуги стоковой фотографии нет никакого горшочка с золотом. Я был неправ. Рынок «готовой фотографии», обычно обозначаемый как рынок «стоковой фотографии», не просто расширяется – он прямо-таки взрывается.

Когда я только начинал заниматься фотобизнесом, стоковые фотоагентства можно было пересчитать по пальцам. Уже к 1993 году телефонный справочник Манхэттена предлагал более сотни таких организаций. Некоторые агентства специализируются на определенных темах, а некоторые позиционируют себя как универсальные. Среди них есть и такие, которые считают фотографию крупным бизнесом и уходят от концепции маленьких уютных компаний. Одно из агентств, «The Image Bank», даже освоило практику франчайзинга: став открытой акционерной компанией, оно начало продавать свою торговую марку и фотографии предпринимателям из разных стран. Когда-то стоковые фотоагентства можно было найти только в Нью-йорке. Потом они распространились по всей Америке и другим континентам.

Было время, когда редакторы журналов и другие покупатели фотографий относились с презрением к стоковым снимкам. Готовые фотографии ценились куда ниже снятых по заказу. До сих пор мне нередко приходится слышать от клиентов, что за готовые фотографии они не будут платить обычную цену. Их можно понять, но не будем, однако, забывать о том, что они покупают эту картинку, потому что она идеально иллюстрирует их материал; что стоковую фотографию необходимо специальным образом описать, чтобы ее потом можно было найти; что по запросу клиента ее приходится специально искать в архиве; что сама картинка была снята, может, в самом труднодоступном уголке земного шара, и на это потребовались соответствующие затраты. К тому же историческая ценность этой картинки может быть исключительно высока. Почему-то стоковые фотографии долго считались второсортными. Но потом ситуация изменилась. Этот вид фотоуслуг оценили по достоинству.

Из разговора с Генри Скенлоном, который вместе с фотографом Томом Гриллом основал агентство «Comstock», становится очевидным, что в 1975 году, когда они решились заняться этим видом бизнеса, тут еще не было ни проторенных троп, ни готовых сценариев. Наладить продажи удалось с помощью директ-маркетинга, а в 1990‑е агентство активно занялось компьютеризацией своего бизнеса.

Сорокачетырехлетний Скенлон любит называть себя «Нострадамусом стоковой фотографии»: он не только создал один из крупнейших фотостоков мира, но и предсказал, что всякий профессиональный фотограф вскоре будет вынужден снимать для стоков и не сможет более снимать только на заказ. В 1980‑м году это суждение казалось абсурдным, а уже в 1990‑е стало суровой реальностью.

«Стоковая фотография обрела такую значимость, – говорит Скенлон, – что я не сомневаюсь в том, что она серьезно потеснит заказную фотосъемку. Фотографы, которые не верили в это, теперь кусают локти. А те, кто сделали стоковую фотографию частью своей повседневной деятельности, живут припеваючи».

О будущем этой разновидности фотобизнеса Скенлон говорит так:

Маленьким фотостокам будет не выжить. Дело в том, что правильное ведение бизнеса в этой сфере требует огромных расходов. Вот лишь один пример: «Comstock» – единственное агентство, которое могло позволить себе проставить штрих-коды на всех негативах. Маленькому фотоагентству на это просто не хватило бы средств. Мы хотели бы найти способ не растерять креативность, свойственную небольшим агентствам, и приобрести экономический размах, присущий крупным агентствам.

Запросы журналистской и стоковой фотографии отличаются. Если от фотожурналистского снимка требуется идеальная композиция, то на стоковую фотографию Генри Скенлон это требование не распространяет. Он говорит, что хорошая стоковая фотография должна быть аккуратно скомпонована и в нее можно специально внести некоторый дисбаланс. С коммерческой точки зрения фотография – это всего лишь один из элементов дизайна. Соответственно, часть снимка может быть достаточно бессодержательной, что позволит разместить на ней текст. Фотография будет лишь частью общей композиции, целью которой будет, например, продать некий продукт.

Генри Скенлон дает фотографам такие советы:

1. На все нужно время. Важно быть терпеливым. Не стоит думать, что за год-два работы вы сможете снять достаточно материала, чтобы обеспечить себе безбедное существование. Я думаю, на это нужно не менее пяти лет.

2. Изучайте рынок. Обращайте внимание на то, какие снимки используются в рекламе. Разглядывайте иллюстрации в книгах и журналах.

3. Реагируйте на изменения рыночной конъюнктуры. Мода, в том числе и в фотографии, все время меняется.

4. Количество и качество – два краеугольных камня стоковой фотографии. Снимки должны быть технически совершенны и не должны напоминать «художественную фотографию». Вы снимаете для прагматичной аудитории, заинтересованной в публикации однозначных образов, лишенных художественных эффектов. Чем больше у вас фотографий, тем выше шанс что-нибудь продать.

5. Еще один способ повысить продажи – снимать строго определенный круг тем. Создайте себе репутацию фотографа-специалиста. Область интересов может быть любая: наука, животные, море, спорт, музыканты, писатели, дети, новорожденные, подростки, пожилые люди…

6. Не обманывайте сами себя. Иллюзии относительно своих фотографий – это прямой путь к катастрофе. Не раздражайтесь, услышав критику от людей, вовлеченных в фотобизнес. Они знают, что нужно их клиенту.

7. При малейшей возможности получить от модели разрешение на публикацию («релиз модели»), получите его. Эта бумага расширяет возможности продаж. Фотографии без релиза модели разрешено продавать только средствам массовой информации, доход от этого будет невелик. Если же разрешение на обнародование получено, снимок может использоваться в коммерческих целях (скажем, в рекламе), и в этом случае цена фотографии резко возрастает.

8. Технические навыки у вас уже есть. Это аксиома. Без этого в стоковой фотографии делать нечего. Но ваше дальнейшее фотографическое развитие будет определяться развитием умственным. Станьте человеком широкого кругозора, будьте любопытным и общительным.

Почему важно серьезно относиться к разрешениям на публикацию («релизу модели»)

Стоковая фотография, сопровождаемая релизом модели, ценится намного выше. Для агентств, специализирующихся на коммерческой, рекламной фотографии, это особенно важно.

Добыть релиз модели – задача не из простых. Для фотожурналиста, снимающего по заданию журнала или газеты, это практически нереально. Когда снимаешь новости, демонстрации или занимаешься уличной фотографией, необходимо концентрироваться на происходящем. Невозможно выбирать кадр, исходя из возможности получить релиз модели. Нельзя упускать хорошие ситуации, останавливая людей и спрашивая разрешения на съемку.

Формально использовать фотографии без релиза модели можно только в СМИ и только в новостях, образовательных и информационных статьях. Это означает, что практически все фотографии должны быть постановочными и спланированными заранее. А если у фотографа нет выдающихся талантов в области постановочных съемок, то его работы будут похожи на рекламу, в них не будет документальности, они будут неестественными. Создание постановочных снимков противоречит моей личной фотожурналистской эстетике, но именно этим приходится заниматься тому, кто хочет продавать свою продукцию на рынке коммерческой фотографии.

Я все же думаю, что и постановочная фотография может быть естественной. Я помню, как один фотограф делал журналистский проект, главными героями которого были члены его собственной семьи. Разглядеть постановку в его снимках было невозможно. Он настолько умело режиссировал и воплощал свои идеи, что казалось, будто все дело в потрясающей интуиции фотографа, сумевшего так хорошо снять случайные моменты обычной жизни. Такого рода подлог, хоть и недопустим в чистой фотожурналистике, может, однако, стать достойным способом производства иллюстраций.

Несколько слов о фотобизнесе

Я всегда считал, что фотобизнес – это та сфера деятельности, которой посвящают всю жизнь. Невозможно быстро стать фотографом или быстро создать фотоагентство. Для этого требуются годы усилий, направленных на выстраивание хороших отношений с клиентами. Это не означает, что интересы клиентов надо ставить выше собственных. Речь идет о том, что защита своих интересов не должна идти вразрез с деловой этикой.

Фотографу следует в письменной форме перечислять права, передаваемые в рамках каждой сделки с клиентом. Казалось бы, очевидно, что необходимо тщательно прояснять этот вопрос на этапе переговоров, но на практике возникает множество проблем из-за того, что стороны недостаточно четко оговорили условия передачи авторских прав. В соглашении между фотографом/фотоагентством и клиентом необходимо указать следующее.

1. Порядок работы с отпечатками и негативами, а также порядок их возврата. Должна быть предусмотрена плата за возврат материалов позднее обозначенного срока.

2. Большинство фотоагентств взимают плату за поиск по архиву. Иногда это просто называется «платой за обслуживание». Некоторые берут эти деньги, только если клиент в итоге приобретает фотографии, некоторые рассматривают этот платеж как невозмещаемый и покрывающий расходы агентства на трудоемкие операции по обработке каждого запроса. Очень немногие клиенты представляют, как трудно содержать в порядке архив и сколько операций необходимо выполнить для обработки запроса.

Если вы взимаете плату за обслуживание, не забудьте явно указать это.

3. Если вы имеете дело с пленочной фотографией, оговорите условия возмещения возможных убытков, связанных с потерей или порчей негативов или отпечатков.

4. Этот пункт связан напрямую с предыдущим: если вы передаете клиенту материальные ценности, это должно быть документально зафиксировано. Только при наличии таких документов можно начинать разбирательства о порче или утере материалов.

5. Должна быть оговорена проблема неподобающего использования фотографий. Это случатся редко, но никто не застрахован от того, что снимок будет использован в контексте, компрометирующем фотографа или фотоагентство. Важно включить в соглашение пункт, касающийся релиза модели и использования снимков вне исходного контекста:

Если специальным образом не оговорено иное, исходные фотоизображения не снабжаются официальным разрешением на их использование и обнародование (релизом модели). Соответственно, если не указано иное, исходные фотоизображения могут использоваться в средствах массовой информации в общепринятых целях. Принимая фотоизображения, получатель обязуется не использовать их в таком контексте, который может стать поводом для судебного иска со стороны лиц, изображенных и опознаваемых на фотографиях, или со стороны владельцев собственности, изображенной на фотографиях.

Ценообразование в стоковой фотографии

Цена стоковой фотографии зависит от способа ее использования. Снимки, приобретаемые в рекламных или коммерческих целях, стоят значительно дороже тех же снимков, приобретаемых средствами массовой информации и книгоиздателями. Логика в этом есть. Как цены на размещение рекламы зависят от тиража, так и цена фотоснимка должна зависеть от того, сколько раз он будет использован, каков будет тираж издания, размер фотографии, а также от других параметров – в частности от оценки фотографом или агентством степени уникальности снимка.

Не продавайте дешево! Потенциальные клиенты почему-то уверены, что их святая обязанность – заполучить ваши фотографии по минимальной цене. Ваша же святая обязанность по отношению к себе самому и к своей профессии – поддерживать цены на достойном уровне, гарантирующем честную оплату продаваемой вами работы.

Хироюки Мацумото, самурай стоковой фотографии

Когда много лет тому назад я в шутку назвал Хироюки Мацумото, фотографа «Black Star», «фотограф-самурай», я даже не догадывался, насколько это точное определение, насколько оно раскрывает суть его личности, жизненной философии и фотографической деятельности. В традиционной японской культуре самураи, наследники ронинов – странствующих, никому не подчиняющихся воинов, привыкших к тяжкому труду.

Мацумото в самом деле олицетворяет собой свободный дух. Он не приемлет заказную съемку и уверенно прокладывает свой путь в стоковой фотографии. Такой подход между тем приносит ему более ста тысяч долларов в год, позволяет путешествовать по миру и открывать все новые и новые доступные для съемки уголки земли. «Такого рода работа, – говорит Мацумото, – исключает создание семьи. Я всегда в пути. Иногда я чувствую себя очень одиноким, но со мной всегда мой Nikon F2, мой спутник жизни. С ним я счастлив. Путешествия доставляют мне радость встреч с новыми людьми, новыми местами, новыми вещами. Благодаря этому я не старею».

Недавно Мацумото вернулся из сорокасемидневной поездки. Он побывал в Австралии, Китае, Японии и Калифорнии. Поездка обошлась ему в десять тысяч долларов. Он отснял двести пятьдесят пленок.

Это путешествие было длиннее обычного. Чаще всего Мацумото ограничивает продолжительность экспедиций тридцатью днями, аргументируя это тем, что в более продолжительных странствиях он теряет сосредоточенность. Мацумото останавливается в лучших гостиницах, чтобы из окон номера было хорошо видно город. Обычно ему удается договориться о журналистской скидке на проживание.

Уроженец префектуры Чиба, пригорода Токио, сорокасемилетний Хироюки Мацумото называет себя бывшим японским хиппи, в шестидесятые годы бродившим по Европе. В 1971 году он приехал в США – кто-то сказал ему, что здесь «деньги растут прямо на деревьях». Мацумото усердно трудился, умудрялся откладывать деньги даже с зарплаты посудомойщика и официанта и накопил на 35‑м м камеру Minolta, которую ему продали с большой скидкой. Хироюки – фотограф-самоучка. Он покупал журналы и изучал работы публикуемых там фотографов, руководствуясь принципом «воровать у лучших». Вспоминая свое нищенское существование, он говорит: «быть бедным очень плохо. Ни денег, ни жилья, ни девчонок. От всего этого постепенно становишься очень несчастным».

Кто-то предложил ему сделать фотоисторию о Гарлеме. Мацумото арендовал маленькую квартирку в этом районе и попытался сделать эссе «Гарлем глазами японского фотографа». «Никаких проблем, – вспоминает он. – Главное – дружелюбно улыбаться и быстро идти, тогда бояться нечего». Неудача, постигшая его при попытке опубликовать это эссе, убедила Мацумото, что чистая фотожурналистика отнимает слишком много времени и не позволяет нормально зарабатывать.

Настоящий успех Мацумото связан с его любовью к Нью-йорку По сей день восемьдесят процентов доходов он получает от продажи снимков Нью-йорка в трех странах – Германии, Японии и США. Силуэт Манхэттена, снятый со стороны Бруклин-хайтс, был продан шестьдесят шесть раз. Сам Мицу-мото считает, что такая популярность нью-йоркских пейзажей связана со специальными эффектами, создаваемыми при помощи фильтров. Он полагает, что «на необработанных фотографиях невозможно заработать».

Мацумото считает Нью-йорк уникальным и фотогеничным городом. Он снимает все, что связано с Нью-йорком: не только достопримечательности, но и людей – детей, бизнесменов, все аспекты жизни города. Он надеется, что когда-нибудь ему удастся сделать выставку и опубликовать книгу.

Мацумото – фотограф без художественных претензий, но с сильным характером и уверенностью в себе. Он независим, идет своим путем, считает, что добился успеха, сосредоточившись на Нью-йорке. Молодым фотографам Мацумото рекомендует направить свою энергию в какое-нибудь одно русло. Он говорит: «Работайте, как я. Я тружусь очень усердно, днем и ночью, начинаю до рассвета и заканчиваю после заката. Когда я работаю, не успеваю даже поесть. Я постоянно нахожусь в ожидании хорошего освещения, правильного момента».

Чтобы добиться успеха, фотожурналисту мало одних только технических навыков. Куда ценнее наличие хорошо продуманных идей. «Профессионалы», в моем представлении, могут быть двух сортов. Один может после получасовой прогулки по городскому кварталу принести двадцать ярких тем, требующих проработки, другой проделает путь от Парижа до Москвы и обратно и не сможет сформулировать ни одной стоящей идеи.

Я недавно смотрел замечательный старый черно-белый фильм «Inherit the Wind» («Пожнешь бурю») со Спенсером Трейси в роли адвоката и Фредриком Марчем в роли прокурора и политика. Фильм рассказывает о реальном судебном деле, вошедшем в историю под названием «обезьяний процесс»: школьного учителя из штата Теннеси предали суду за то, что он преподавал в государственной школе дарвиновскую теорию эволюции. Выведенный из себя предвзятостью судьи, запретившего привлекать в качестве свидетеля эксперта-ученого, адвокат Дэрроу устроил перекрестный допрос прокурору Уильяму Дженнингсу Брайану, считавшему себя специалистом по Библии. Брайан во время своего выступления настаивал на том, что единственный источник истины – это Евангелие, в ответ на что адвокат в сердцах воскликнул: «Идея – куда более грандиозный монумент, чем храм!» Отвергать новые идеи – значит препятствовать прогрессу. Каким было бы сегодня человечество, если бы была отвергнута теорема Пифагора или закон всемирного тяготения Ньютона? Открытость, восприимчивость к новым идеям абсолютно необходимы в любой сфере, влияющей на развитие человечества.

В свете ценности журналистских идей меня очень беспокоит тот факт, что преподаватели и учебные заведения, готовящие фотографов, слишком много внимания уделяют техническим навыкам студентов. Почти нигде не учат распознавать, исследовать и развивать фотографические идеи, почти никогда речь не идет об источниках таких идей. Не обучают и тому, как лучше представлять свои идеи редакторам.

Когда я только начинал работать в фотоагентстве, я часто говорил Курту Корнфельду, одному из основателей «Black Star»: «Господин Корнфельд, я думал…» Корнфельд обычно перебивал меня и отвечал: «Ховард, дружище, думаешь ты или не думаешь – это вопрос случая!» Забавный комментарий, но вообще-то не выдерживающий критики.

Списывать процесс мышления на удачное стечение обстоятельств – значит умалять значимость главного отличия человека от животного. Мышление – это приключение. Мышление – это сила. Мышление – это радость. Умение думать необходимо фотожурналисту, когда он разрабатывает тему для публикаций.

Есть, конечно, фотографы, которые всю жизнь снимают избитые сюжеты. Одни делают это талантливо, другие – удовлетворительно. Есть «кнопкодавы», снимающие то, что им скажет арт-директор или бильдредактор. Они профессионалы, технически компетентные и полезные, они создают товар, удовлетворяющий потребностям клиентов. В рекламной и иллюстративной фотографии все так и устроено: всем заправляет арт-директор, а иллюстрации должны в точности соответствовать концепции, заранее утвержденной клиентом. Что касается фотожурналистики, то здесь идеи не менее важны, чем все остальные составные элементы фотоистории, фотоэссе или репортажа (техника, композиция, содержание, детали, осмысленность, сюжетные рифмы, повествовательные возможности). Историй без идей не бывает.

Понятно, что разработка идей, отвечающих интересам издания и аудитории, – это задача редакторов журнала, однако очень редко удается сделать все силами исключительно штатных редакторов. К внештатным фотографам постоянно обращаются за свежими идеями. Фрилансер только выиграет от такой восприимчивости изданий к внешним источникам. Чем больше идей он будет приносить, тем выше его будут ценить. В условиях повышающейся конкуренции на рынке фотожурналистики успех фотографа будет определяться количеством и качеством идей.

Золотой век журналов давно миновал. Никогда уже мы не увидим филиалов редакций в каждом крупном городе мира. Новая экономика журнальных издательств подразумевает сокращение расходов и тщательный их контроль. Издания теперь полагаются на внештатных фотографов и журналистов, которые решают большой спектр задач редакции.

Фотограф, оперативно реагирующий на происходящее в его регионе, работает как независимый исследователь и источник идей для издания.

Даже отвергнутые редакцией идеи оказывают положительное влияние на репутацию фотожурналиста: редакторы ценят его заинтересованность и в свою очередь могут предложить ему съемку. Предпочтение при выборе фотографа они отдадут тому, для кого важна публикация в их издании. К тому же, предлагая свою идею редактору, фотограф получает законный повод лишний раз пообщаться с тем, кто снабжает его заказами.

Как стать генератором идей

Герберт Уэллс считал, что «история человечества есть, в сущности, история идей». Всякий фотограф может стать генератором творческих идей! Если вы не можете ничего придумать, тренируйте свой мозг, заставляйте его формулировать темы. Изучайте имеющийся у вас материал, думайте, как его можно превратить в публикацию. Фотограф, живущий в вакууме, никогда не сможет сформулировать ничего интересного. Идеи всегда исходят от людей разносторонних, любопытных, интересующихся миром и людьми.

Я помню, как много лет тому назад беседовал с шефом фотослужбы одного из главных иллюстрированных журналов Америки. У него в штате было двадцать фотографов, и некоторые из них благодаря работе в этом издании стали знаменитыми и обеспеченными. Начальник фотослужбы сокрушался, что люди, работающие в штате, уже совсем не так голодны и не так рвутся работать, как фрилансеры. Многие, оказавшись в комфортных условиях, перестают поставлять идеи для новых проектов. Фотожурналисту нужно постоянно расширять кругозор, знакомиться с новыми людьми, новыми взглядами, приобретать новый опыт. Дэвид Дуглас Дункан никогда не снял бы своей знаменитой серии, посвященной Пабло Пикассо, если бы не поддерживал контакта с художником сразу на нескольких уровнях. Многолетняя документальная съемка Мартина Лютера Кинга, выполненная Флипом Шульке, стала возможна только благодаря упорству фотографа и хорошим личным отношениям, которые он установил с лидером борьбы за гражданские права.

В фотожурналистике всякая идея должна быть конвертируемой в визуальный образ. Некоторые темы имеют настолько сильную визуальную составляющую, что их практически невозможно снять плохо (например, парашютный спорт, психбольницы, обучение младенцев плаванию, роды, голод, демонстрации и уличные протесты, амиши, пожарные).

Но есть и такие темы, которые сложно снимать и визуальная интерпретация которых полностью зависит от воли фотографа. Среди таких тем, например, Нью-йорк, река Гудзон, нью-йоркские женщины. Все это вполне визуализируемо, но может быть представлено очень по-разному. Нью-йорк Джея Мейзела совсем не похож на Нью-йорк Уильяма Юджина Смита. Фотографии Мейзела отражают его восхищение игрой цвета; что касается Смита, то для него важнее люди, его заботят несправедливость мира и социальные проблемы. Субъективность в освещении подобных тем неизбежна. Конечный результат определяется в таких случаях личностью фотографа.

Ныне покойный Гордон Тенни в 1950‑е годы был фотографом «Black Star». Заинтересовавшись богатством визуальных возможностей нью-йоркской гавани, он предложил соответствующую тему нескольким журналам – и всюду ему отказали. Эту тему можно фотографически интерпретировать настолько по-разному, что редакторы попросту не смогли понять, что он в сущности собирается снимать. Тенни ничего не оставалось делать, кроме как отправиться на съемку без какого-либо редакторского задания. Он показал первые кадры с этой съемке редактору журнала «Fortune» и смог заинтересовать его. В итоге он не только опубликовал материал, но и выпустил сборник своих работ.

Истории о человеческих судьбах снимать труднее всего. Для этого необходимо наладить хороший контакт с героем, только при этом условии получаются достоверные кадры, повествующие о жизни и чувствах. Съемка подобных историй – занятие куда более захватывающее, чем съемка неодушевленных предметов.

Линн Джонсон, фотограф из «Black Star», раньше была штатным сотрудником «Pittsburgh Press». Ее ценнейшее умение заключается в способности завоевывать доверие тех, кого она снимает. Благодаря этому она преодолевает любые препятствия и снимает даже в самых деликатных ситуациях. Линн ведет себя вежливо, ненавязчиво и даже застенчиво, хотя на самом деле целиком сосредоточена на съемке. Ее публикация в журнале «LIFE», посвященная женщине, пережившей ампутацию молочных желез и преодолевшей физическое и психологическое истощение, стала классикой. Это поистине воодушевляющая история, сюжет которой близок миллионам женщин, борющимся с тем же недугом.

Даже очень хорошая, но плохо исследованная и неудачно представленная идея – это пустая трата времени. У редакторов никогда нет времени, никто из них не станет выискивать бриллиант в куче невнятных предложений от фотографов, которые просто не сделали своей домашней работы. Презентация идеи должна быть четкой и краткой. В ней должны быть обозначены: суть идеи, возможности ее визуального воплощения, сроки и бюджет. Редактор должен иметь возможность решить, вписывается ли предложение в бюджетные рамки издания.

Из плохих идей рождаются плохие публикации. Из мусора получается мусор. Фотожурналисту нужно уметь хорошо распознавать ограничения и недостатки своих идей – нехватку визуальных образов, отсутствие конфликта, логистические трудности, ограниченные возможности сотрудничества с героями истории, нехватку фактического материала. Задача фотожурналиста состоит в создании впечатляющих фотографий на впечатляющие темы, а вовсе не в превращении всего мира в скучный визуальный континуум.

Одиночные насыщенные смыслом кадры очень ценятся, и все же опытный журналист знает, что фотоистория не может состоять из одного кадра, даже если на нем изображен самый острый момент противостояния или тела жертв конфликта. В современном мире визуальных коммуникаций, где таких кадров переизбыток, изображение жестокости и смерти сильно переоценено; оно должно присутствовать в фотоистории только тогда, когда без этого невозможно понять суть события.

Изучите характер издания, которому вы хотите предложить свою идею. Опишите связь между вашей задумкой и очевидными потребностями журнала. Редакторы ценят фотографов, предложения которых учитывают нужды издания.

Хорошие идеи вокруг нас

Идеи для съемок прячутся повсюду: в газетах, журналах, книгах (в художественных и не только), в поэзии, музыке (взять, к примеру, «Море» Дебюсси), в телевизионных новостях и передачах. Они есть и в вашей жизни. У вас в голове. Наиболее самобытны те идеи, у которых нет непосредственного новостного повода. Они редко дублируются.

Когда Джим Ричардсон был штатным фотографом в «Торека Capital-Journal», он в течение трех лет снимал жизнь небольшой школы в Росвиле, штат Канзас. Идея этой съемки появилась у него, потому что он хорошо знал жизнь канзасской провинции. Вряд ли кому-то еще, кроме Ричардсона, пришла бы в голову та же идея. Этот персональный проект оказал сильное влияние на его фотографическую карьеру. Вышла серия публикаций в газете, редакторы зауважали Ричардсона, его работы увидела вся страна, затем в журнале «LIFE» вышло большое эссе с его фотографиями и наконец была напечатана 196‑страничная книга «High School USA» («Американская школа»).

Хорошая идея вовсе не обязана быть сложной. Самые простые идеи зачастую оказываются самыми удачными. Вспоминается книга Арчи Либермана «Farm Boy» («Мальчик с фермы»). Для этого проекта он в течение двадцати лет снимал жизнь семьи с фермы Хаммер в Южном Иллинойсе. В основе этой истории лежит простейшая, доступная каждому идея, но именно Либерман догадался развить ее. Ему хватило упорства следовать за этой идеей на протяжении двух десятилетий.

Журнал «Cosmopolitan» (еще до того, как его возглавила Хелен Браун) заказал съемку Кэлу Бернстайну, который тогда был фотографом-фрилансером из Солт-Лейк-Сити, штат Юта. Кэл предложил сделать материал о супружеской паре, учившейся в старшей школе города Огден, штат Юта. Такие пары можно было найти почти в любом городе США, но только Бернстайну эта идея показалась ценной. Он представил ее редакции и получил одобрение.

Помню я и еще одну идею, ее Кэл Бернстайн продал давно забытому журналу «Pageant». В свое время это издание масштаба «Reader's Digest» было известно своей страстью к фотоэссе. Будучи малобюджетным изданием, «Pageant» не мог составить конкуренцию «LIFE» или «Look» в том, что касалось больших, главных тем. Свои финансовые ограничения издание преодолевало, публикуя нестандартные материалы и новые идеи. Фотографы любили «Pageant» за то, что его дизайнеры всегда с умом подходили к верстке многостраничных публикаций.

Итак, эссе Кэла называлось «Второе рождение Лорена Пека». В нем рассказывалась история, которая вновь и вновь повторялась по всей Америке. Лорен Пек, американский солдат, в результате автомобильной аварии превратился в овощ. Управление по делам ветеранов войны решило попытаться хотя бы частично вернуть Лорена к нормальной жизни. Кэл в течение полугода работал над этой историей, снимая сеансы терапии. Завершалась история снимками Лорена, работающего после реабилитации автомехаником.

Эту историю ждал огромный успех среди читателей, но главный ее успех заключался в том, что присутствие фотографа сыграло решающую роль в реабилитации пациента. Врачи уверены, что заинтересованность и дружелюбие фотографа помогли тут больше, чем все медицинские процедуры вместе взятые.

Кэл Бернстайн – отличное доказательство того, что яркость фотожурналистского сюжета никак не зависит от места действия. Некоторые фотографы уверены, что «никогда ничего не происходит в Солт-Лейк-Сити, штат Юта». А также в Гадсдене, штат Алабама. И в Мариетте, штат Джорджия. Фрилансер Бернстайн работал в свое время в Денвере, Нью-йорке, Солт-Лейк-Сити и Лос-Анджелесе, и ни один из этих городов его не подвел. Он был не просто фотограф – он был человек, богатый идеями.

Давно ли вы заходили в свой колледж, университет или поликлинику? В научной, образовательной и гуманитарной сфере всегда можно отыскать блестящие идеи для съемок.

При грамотном использовании газеты могут стать богатым источником идей для съемок. Читайте их, аккуратно подшивайте и рассматривайте как отправную точку для своих исследований. Если там, где вы живете, нет хороших местных газет, подпишитесь на какое-нибудь центральное издание.

Идеи часто приходят внезапно. Будьте готовы сразу же записать их в блокнот или на диктофон. Отличные задумки могут возникнуть у вас в голове, пока вы бреетесь или слушаете среди ночи радио. В телепередаче можно увидеть что-то, что зацепит вас и превратится впоследствии в захватывающую съемку.

Если вы – фотограф-фрилансер, то самое главное для вас отнюдь не количество фотографий, а количество свежих идей. Это умение можно развить, придется приложить немного усилий – и вы начнете понимать, из каких элементов складываются удачные идеи для фотоисторий.

Вы должны сформировать постоянный поток готовых предложений. Ищите возможности для приобретения нового опыта. Это позволит вам расширить кругозор и познакомиться со свежими идеями для фотоисторий. Знакомьтесь с людьми, расширяйте круг общения, встречайтесь с людьми, обладающими разными интересами. Представьте себе, что вы губка, впитывающая все новое. Все это позволит уже сейчас заложить основу для будущих заказов. Попробуйте. Вы ничего не теряете.

Флип Шульке, фрилансер из Флориды, находится в постоянном поиске новых идей. В среде фотожурналистов он считается «белой вороной». Он любопытен, у него отлично подвешен язык, он динамичен и надежен. Он гордится тем, что за тридцать пять лет работы в фотожурналистике умудрился полностью избежать коммерческих заказов. Как ему это удалось? Он постоянно находит и изучает идеи для фотоисторий, продает их как непосредственно редакторам, так и на вторичном отечественном и зарубежном рынке.

«Меня интересует почти все, – говорит он. – Я запойный читатель и телезритель. Смотрю кабельное телевидение, зарубежные новости. Чем больше человек знает, тем более сильным журналистом он может стать. Я всегда готовлюсь к съемке таким образом, чтобы знать предмет лучше остальных фотографов. Однако невозможно учиться только ради того, чтобы побольше заработать. Нужно любить получать новые знания».

Газета «New York Times» как источник великолепных идей

«New York Times» – газета-рекордсмен. Она была и остается одним из лучших ежедневных изданий мира. Ее репортеры проникают в самые отдаленные уголки земного шара и рассказывают миру о геополитике, искусстве, науке, спорте, обо всех сторонах повседневной жизни. Необязательно читать именно «New York Times», чтобы быть хорошо информированным, но в целом чтение газет – та привычка, которая определенно полезна для фотожурналиста.

Однажды в качестве эксперимента я решил заняться чтением газет для извлечения из них потенциальных съемочных идей.

Я взял недельную подшивку «New York Times», прочитал ее от корки до корки и выписал все возможные идеи, найденные на страницах газеты. В результате у меня получился список из пятидесяти одного пункта. Очевидно, не все идеи были выдающимися, и все же у каждой из них был визуальный потенциал. Некоторые из этих историй могли бы появиться в общественно-политическом издании, другие заинтересовали бы специализированные журналы. Все они, конечно, обладали разными возможностями визуализации. Но моя задача состояла в том, чтобы доказать: идеи рождаются из многочасового чтения и исследования.

Мне удалось найти интересные идеи в новостных заметках, письмах читателей, колонках обозревателей и редакторов, «итогах недели», разделах «Наука», «Культура» и «Отдых», книжных рецензиях и даже рекламных объявлениях. Я искренне рекомендую провести такой эксперимент тем, кто чувствует нехватку свежих идей. Почти наверняка результаты будут ошеломляющими.

Многие из потенциальных историй, получившихся в результате изучения газет, посвящены тем или иным персоналиям. Я долго считал, что большинство таких историй чересчур поверхностны. Однако если провести с героем фоторассказа достаточно много времени и расположить его к себе, может получиться достаточно глубокая история о жизни. Многостраничное эссе Евы Арнольд из «Magnum», посвященное Джоан Кроуфорд, показывает настоящую жизнь голливудской звезды, а не лакированный рекламный образ.

Дэвид Дуглас Дункан показал Пикассо как человека, каждое мгновение жизни которого было наполнено искусством. У Фреда Уорда три месяца ушло на то, чтобы снять Форда как человека, а не как президента. Результатом этого проекта стала книга «Portrait of a President» («Портрет президента»). На то, чтобы создать качественную историю, построенную на портретах, требуется не меньше времени и усилий, чем на любой другой фотопроект.

Идеи для международного рынка

Я всегда говорил, что рынок фотожурналистики глобален, он не ограничивается журналами той страны, в которой живет фотограф. Я бы даже предположил, что глобальный рынок с финансовой точки зрения важнее локального. Агентства и фотожурналисты более не могут рассматривать иностранные рынки как дополнительные. В некоторых случаях именно внешние рынки становятся основными для историй, которые сложно продать, допустим, в Америке, где спрос на публикации в СМИ вообще ограничен. Имеет смысл обратить внимание, к примеру, на возрождающийся рынок Великобритании, расширяющийся рынок Италии, где печатается множество конкурирующих друг с другом журналов, на французскую и немецкую прессу.

Чтобы понять потребности глобального рынка, необходимо изучать зарубежные публикации. Кроме того, нужно понять образ мышления редакторов, обслуживающих интересы своей аудитории. Например, важно знать, что во Франции интересуются проблемами Африки, так как в прошлом Франция была вовлечена в африканские дела. А в Великобритании все еще интересуются Индией как своей бывшей колонией.

Джимми Колтон, глава фотослужбы «Newsweek» и бывший директор нью-йоркского отделения «Sipa Press», назвал ряд сюжетов, которые, с его точки зрения, всегда будут пользоваться спросом на европейском рынке.

Странный, если не сказать «безумный», стиль жизни американцев. Все то, что Колтон называет «историями про чокнутых».

Негативные истории об Америке, соответствующие образу «империи янки»: наркотики, секс, рок-н-ролл, бездомные и т. п.

Медийные персонажи, известные за рубежом.

В Европе крайне популярны истории о животных. Во Франции собак любят почти так же сильно, как в Англии. Несомненным хитом будут рассказы о необычных собаках (занимающихся водными лыжами, скейтбордингом и т. д.).

Все годы, что мы с Юкико Лонуа работали в «Black Star», мы постоянно думали о том, какие темы могут заинтересовать международный рынок. Невозможно заранее на сто процентов определить, что «пойдет», а что – нет. Иногда приходилось полагаться на интуицию. Иногда решение принималось исходя из качества картинок и уникальности темы. Зачастую то, что отлично продавалось в одной стране, совершенно не пользовалось спросом в другой.

Презентация идей

Как-то раз я попросил нескольких бильдредакторов рассказать об их работе с фрилансерами. Некоторые из этих бильдредакторов уже не работают с изданиями, которые они упоминают, но тем не менее их комментарии ценны и информативны.

Угрюмый на вид, но очень профессиональный Роберт Гилка много лет работал директором фотослужбы «National Geographic». Он выступал в качестве «святого заступника» для молодых фотожурналистов, многие из которых обязаны своим нынешним статусом его мудрым рекомендациям. Молодой фотограф обычно мечтает стать штатным работником «National Geographic» или хотя бы получать заказы от этого издания и публиковать в нем многостраничные эссе. Не так уж много осталось в мире изданий, где превалирует качественная и глубокая фотожурналистика, и «National Geographic» – одно из них, поэтому если вы хотите получить хотя бы минимальный шанс на публикацию в этом журнале, прислушайтесь к словам Боба Гилки.

Да, работа над идеями и их презентация редакторам – одна из основных задач фотографа-фрилансера.

Да, именно этим фотограф-фрилансер меньше всего занимается. Однако фрилансер, который жалуется на то, что не может продать ни одну свою идею, скорее всего, сам в этом виноват. Главная заповедь журналиста, и пишущего, и снимаюшего: «знай свой рынок».

Применительно к «National Geographie» эти слова означают, что нужно назубок знать, какие темы были затронуты в этом издании за последние пять, а то и все десять лет. Если фотограф наделен мозгом, он просто обратится к алфавитному указателю «National Geographie», доступному в Обществе «National Geographie» в Вашингтоне.

Даже беглого взгляда на этот указатель достаточно, чтобы понять, публиковался ли уже интересующий вас сюжет, и если да, то когда. Сам факт публикации на ту же тему не означает, что идею следует похоронить. Ведь на тот же вопрос можно посмотреть совсем под другим углом; за время, прошедшее с момента предыдущей публикации, ситуация могла измениться; могут быть и другие важные причины для новой статьи на ту же тему.

Почему я говорю о таких очевидных вещах? Просто потому, что зачастую фотографы-фрилансеры (порой весьма известные) приходят к нам с идеями, которые уже были реализованы и опубликованы полгода назад, а то и меньше.

Если к нам приходит фрилансер и предлагает Гонконг, а у нас три месяца назад уже была статья об этом городе, то возникает вопрос, насколько хорошо этот фрилансер знает рынок – в данном случае наш журнал. Мы не публикуем историй о ныне здравствующих людях, но нам регулярно приносят такие предложения. Конечно, через два дня после того, как читатель увидит этот текст в книге, он найдет в нашем издании статью о вполне живом человеке. Но это будет исключением из правила.

«National Geographie» публикует много материалов о разных географических точках – городах, штатах, странах, регионах. Эти темы могут показаться типичными для «National Geographie» тому, кто иногда заглядывает в наше издание. Однако мы не выбираем сюжеты, раскручивая глобус и тыкая в него пальцем. Если, к примеру, у нас выходит статья о Мехико (август 1984), то это происходит вследствие того, что из проведенных исследований мы знаем: город в беде, он растет так быстро, что просто не может выдержать поток людей, которые все прибывают и прибывают в него. Этот материал мы публикуем еще и потому, что он показательный: мы хотим рассказать нашим читателям, что происходит, когда слишком много жителей одной страны покидают свои фермы и едут в большой город. А еще мы тематически связываем большой материал о Мехико с заметкой о демографическом взрыве.

Очень часто нам предлагают истории на те или иные географические темы, но фотографу не удается убедить нас в важности выбранного сюжета. Такое впечатление, что фрилансер просто посмотрел указатель и обнаружил, что у нас не было публикаций о Париже с 1972 года. И вот он наспех лепит что-нибудь о Париже и отправляет в Вашингтон свое предложение. Но он нигде не указывает, почему стоит напечатать статью о Париже. С тем же успехом он мог бы запустить дротик в висящую на стене карту мира и написать нам, что он хочет сделать историю о том городе, в название которого дротик воткнулся.

Когда редактор получает предложение, первый вопрос, который он задает, звучит так: «Почему мы должны напечатать эту историю?» Он может задать и другие вопросы: «Будет ли эта история интересна нашей аудитории?» Или: «Разобрался ли фрилансер в ситуации? Действительно ли все именно так в Южном Судане?»

Предложение, исходящее от фрилансера, должно быть таким, чтобы редактор почувствовал, что он просто не имеет права упустить эту возможность.

Ответ на вопрос «почему?» должен быть четко озвучен в тексте предложения, не надо прятать его и размазывать.

Нужно помнить и о том, что момент публикации – тоже очень важный фактор. Некоторым историям нужно просто дождаться своего часа, однако мы постоянно получаем предложения, которые в действительности будут востребованы через год, а то и больше.

Ну вот такой пример: Инженерному корпусу наконец пообещали выделить финансирование на давно запланированную постройку дамбы в Северной Дакоте. Фрилансер, сгорая от рвения, пишет нам о том, к каким ужасным последствиям приведет это строительство, как в результате вымрут все водоплавающие птицы на территории в сотни гектаров. Все это, наверное, так, но что мы можем сделать прямо сейчас, не имея реального новостного повода, да еще и в журнале, который готовится к печати в течение полугода?

Очевидно, что важен и стиль презентации идеи. Несколько лет тому назад один автор предложил сделать историю о железных дорогах Индии. Я отказал просто потому, что не был уверен в том, что это предложение было написано специально для «National Geographie». Во-первых, мы редко публикуем материалы, посвященные не людям, а вещам. Во-вторых, предложение просто не возбуждало. В нем не было ничего захватывающего. В нем, например, ничего не говорилось о том, что индийские железные дороги пролегают рядом с такими удивительными местами, как Тадж-Махал, и пересекают дикие предгорья Гималаев. Ничего этого не было написано. И в такой презентации эта идея никак не вписывается в наш формат.

Впоследствии, когда ту же тему предложили Стив Маккарри (фотограф, который побывал в Индии и смог показатъ, как восхитительно смотрится этот сюжет) и Пол Серо (эссеист, сумевший доказать, что он может заставить железную дорогу ожить на странице журнала), мы согласились, и в июне 1984 года статья была опубликована.

Как представлять свои идеи? Редакторы вечно очень заняты. Им столько всего нужно прочитать, столько предложений оценить. Генерал Эйзенхауэр всегда настаивал на том, чтобы все меморандумы военного времени были не длиннее одной печатной страницы. Эту идею стоит перенять и фрилансерам, хотя иногда, конечно, бывают такие сложные темы, которые невозможно раскрыть в двух словах.

Большинство редакторов – борцы за грамотность. Орфографическая ошибка и даже пропущенная запятая воспринимаются ими как знак «Стоп» на дороге. Они сразу же начинают сомневаться в том, действительно ли автора волнует то, о чем он пишет. Пишите правильно!

Тема должна быть изучена достаточно глубоко. Редактор должен быть уверен в том, что автор знает, о чем пишет. Журналу «National Geographie» невозможно продать историю о географической точке, в которой автор ни разу не бывал. Если речь идет о какой-то актуальной проблеме и при этом цитируются специалисты, то они должны быть названы, и это должны быть действительно значимые фигуры. Когда, к примеру, Джон Лонуа предложил историю о старении, он цитировал Александра Лифа, ведущего эксперта по этой теме и сотрудника лучшего массачусетского госпиталя.

Каковы визуальные возможности предлагаемой темы? Если, скажем, речь идет о каком-то историческом материале, как его можно проиллюстрировать? Вот пример: статья под названием «Flight to Freedom» («Полет к свободе») (июль 1984). Речь в ней идет о подземной железной дороге. Для этой темы сложно придумать визуальный ряд, но фотограф Луи Психойос творчески подошел к задаче и сделал фотоиллюстрации, благодаря которым публикация состоялась.

Надо ли сопровождать предложение примерами своих работ? Только в том случае, если вашего портфолио еще не видели в «National Geographie». Портфолио должно демонстрировать гибкость фотографа – его способность работать с людьми, рассказывать истории на языке фотографии, справляться с освещением – в общем, все то, что должен уметь хороший и разносторонний специалист.

Редакционный совет «National Geographie» утверждает менее 1 % предложений, поступающих от фрилансеров. Но эта цифра ни о чем не говорит. Мы получаем очень много заявок из внешних источников. На каждом совете мы рассматриваем более сотни предложений только по американским сюжетам. Большая часть публикуемых нами материалов поступает от фрилансеров.

Кристиана Брюштедт, бывший бильдредактор немецкого «GEO», а ныне заместитель главного редактора журнала «Saison», не работает с фотографами, которых она не знает. Предлагаемые идеи она оценивает, исходя из прежних работ автора.

Фотограф при помощи своего портфолио должен убедить меня, что он способен перевести идею на язык фотоизображений. Поэтому, скажем, к заявке на историю о синхронном плавании нет смысла прилагать портфолио, состоящее из портретов.

Меня зачастую поражает отсутствие воображения у фотографов, присылающих свои заявки. Когда автор рассказывает о своей идее неопределенно и неубедительно, у меня возникает чувство, что он сам не уверен в том, что она на что-то годится. Задача фотографа – сделать убедительную заявку, которая приведет меня как билъдредактора в восторг.

Журнал «Smithsonian» ориентирован в основном на тексты и редко принимает заявки от фотожурналистов. Бильдредактор этого журнала Кэролин Деспард говорит, что если фотограф уже работал с ней в прошлом, то лучше всего будет, если он позвонит и вкратце расскажет о своей идее.

Если такая история уже недавно у нас была или не подходит нам по какой-то причине, я сразу скажу об этом. Не всегда можно рационально объяснить, почему идея не может быть реализована в нашем издании: порой я просто чувствую, что это не совсем то, что нужно. Если же есть хотя бы минимальная вероятность того, что заявку примут, фотограф переходит к следующему шагу. В том случае, если я не знаю данного автора, это шаг для него будет первым.

Журнал «Smithsonian» принимает заявки на одной-двух страницах, в зависимости от сложности идеи. Примерный план заявки таков:

1. Общее описание идеи.

2. В чем «фишка»? На каких аспектах будет сделан акцент? Какие события и факты можно легко связать с этой историей?

3. Кто может написать текст на эту тему? Кого из экспертов можно попросить дать комментарий? Каков визуальный потенциал этой темы? Каковы временные рамки проекта (связанные с событиями, которые необходимо осветить)?

Наш журнал не лучшее место для заявок от фотографов. Большинство публикуемых нами материалов нам присылают пишущие журналисты, и эти заявки рассматривают соответствующие редакторы, а они редко воодушевляются предложениями фотографов.

Многие фотографы присылают заявки на слишком общие темы или предлагают сделать репортаж о широкоизвестных событиях. Такие заявки отвергаются. Бывает, что спустя некоторое время мы публикуем материал на предложенную ранее и отвергнутую тему, и в этом случае фотографам кажется, что с ними поступили некорректно. Дело в том, что идеи не являются объектом авторского права. Заявки на одни и те же идеи могут поступать из самых разных источников, и всегда есть вероятность, что идея, которую изначально «завернули», впоследствии будет прислана другим человеком и принята.

Пример хорошей заявки, полученной и утвержденной журналом «Smithsonian»

Иоав Леей

Аллергия на пыльцу как национальная проблема

Аннотация

Предложение касается ПРОБЛЕМЫ АЛЛЕРГИИ НА ПЫЛЬЦУ, от которой ежегодно страдают миллионы американцев. Речь идет о научных изысканиях по данному вопросу, а также об известных методах лечения. Будучи фотографом-фрилансером, я предлагаю не текст статьи, а визуальный ряд, состоящий из разнообразных фотографий, которые я обязуюсь снять, максимально используя свой талант фотожурналиста. У меня есть опыт научных съемок и работы с учеными и врачами. Моя студия позволит создать МАКРОСНИМКИ. При участии моего партнера и друга Дениса Канкела могут быть созданы ЭЛЕКТРОННЫЕ МИКРОСНИМКИ пыльцы.

Дополнительная информация о проблеме

Согласно данным Национального Института аллергии и инфекционных заболеваний, более 14,6 миллионов американцев ежегодно заболевают аллергическим ринитом, а еще 9 миллионов страдают от астмы, которая зачастую становится серьезным заболеванием, сопутствующим аллергии на пыльцу.

Физические и эмоциональные страдания аллергиков хорошо известны. Затраты на лечение, а также упущенная из-за болезни выгода составляют немалые суммы. Несомненно, аллергия на пыльцу – проблема общенационального масштаба.

Вот несколько интересных фактов:

1. Сенную лихорадку обычно вызывает не сено. Реальные возбудители аллергии – это травы, деревья, водоросли и ветроопыляемые растения.

2. Одна амброзия (растение-аллерген) за свою жизнь вырабатывает до двух триллионов пыльцевых зерен.

3. Пыльцу с Аляски находили в штате Орегон, а пыльца из аграрных районов штата Нью-йорк добиралась до Уоллстрит.

4. Пыльцевое зерно имеет от 15 до 50 микрон в диаметре, что позволяет ему легко переноситься ветром. Частицы такого размера способны проникать в носовые пазухи.

5. В одном районе может произрастать до 100 видов растений, пыльца которых способна вызывать аллергию.

Визуальный потенциал

Невероятной красоты пыльца амброзии, цветов и деревьев будет показана на цветных МАКРОСНИМКАХ (сделанных с 12‑кратным увеличением). Если съемка будет проводиться в апреле-мае 1984 года, образцы будут взяты у ученых.

Альтернативные возможности

Помимо макроснимков я готов предоставить стоковые микроснимки, сделанные при помощи сканирующего электронного микроскопа. При необходимости Денис Канкел предоставит дополнительные образцы пыльцы (см. прилагаемые примеры снимков).

Я собираюсь соотнести свою работу с наиболее крупными исследованиями аллергии на пыльцу, проведенными в Америке. Я намерен посетить лабораторию по изучению сенной лихорадки в клинике Мэйо, центры изучения сезонных аллергий в Рокфеллеровском университете и Корнелльском университете, а также центр изучения переносимых ветром аллергенов в Университете Джонса Хопкинса. Я изучу деятельность специалистов, вовлеченных в исследование этой темы, ознакомлюсь с их лабораториями и случаями, с которыми они работают. Я обладаю уникальным опытом лабораторных съемок, поскольку мое фотоагентство специализируется на науке и технологиях. Я реализовал множество научных и лабораторных фотопроектов для крупнейших изданий.

Общественная сторона проблемы будет освещена за счет съемок пациентов, проходящих разные виды лечения в различных медицинских центрах страны (в частности, в Экологическом центре доктора Альберта Маллена (штат Коннектикут), где проводят ПОДЪЯЗЫЧНЫЕ ПРОВОКАЦИОННЫЕ ТЕСТЫ). Кроме того, я посещу центры, в которых аллергию выявляют при помощи кожных тестов.

Упражнения, помогающие придумывать идеи

Я уже упомянул, что можно натренироваться в придумывании идей для фотоисторий. Предлагаю рассмотреть несколько тем, представляющих общественных интерес, и сформулировать идеи для публикаций. Все, что нам для этого потребуется, это творческое мышление. Позвольте своим мыслям идти во всех возможных направлениях. Получится своего рода единоличный мозговой штурм. Ниже я привожу список, который получился у меня. Я уверен, что каждый, кто проделает это упражнение, сможет дополнить этот список десятками других пунктов.

Тема «Ферма»:

1. «Времена года на ферме». Можно из этого сделать один большой проект, показать, как жизнь, работа и окружающая среда меняются со сменой времен года. Можно сделать отдельные проекты о каждом сезоне.

2. «Фермер-холостяк».

3. «Фермер женится».

4. «Женщина-фермер».

5. «Мальчик с фермы». Тут можно в деталях показать жизнь подростка, живущего на ферме: его каждодневные заботы, отношения с животными и землей, и т. д.

6. «Летняя буря на ферме».

7. «Засуха».

8. «Аукцион на ферме».

9. «Банкротство фермера».

10. «Компьютеризация фермы».

11. «Органическая ферма».

12. «Биотехнологии на ферме».

13. «Ферма амишей».

14. «Слепой фермер» (или другие преодоленные ограничения физических возможностей)

15. «Молочная ферма».

16. «Рыбная ферма».

17. «Хлеб».

18. «Зимняя буря на ферме».

19. «Исчезающие фермы».

20. «Агробизнес».

Подумайте, какие еще темы имеют обширные визуальные возможности. На ум приходит следующее:

1. Старость. Истории о бездомных стариках, достижения активных стариков в необычных для их возраста сферах деятельности (пилоты, дельтапланеристы, чирлидеры), воспитание внуков, болезнь Альцгеймера, долгожители, люди, которым за сто (а также за семьдесят, за восемьдесят, за девяносто).

2. Погода. Распутица, сезон дождей, ураганы, торнадо, тайфуны, охотники за ураганами (пилоты, намеренно летящие навстречу буре), летняя жара.

3. Деревенская Америка. Воскресенье в деревне, вечер субботы в маленьком американском городе, загрязнение окружающей среды, изменения в деревенской жизни, деревня с высоты птичьего полета.

Запомните несколько основных правил оформления заявок на фотоистории.

1. Идея должна иметь визуальный потенциал.

2. В центре внимания – журналистика, поэтому главное – контент и способы его передачи. В исходной заявке необязательно досконально описывать будущие снимки, однако текст заявки обязан изобиловать хорошо визуализируемыми образами.

3. Идея должна быть представлена сжато, целостно и просто.

4. В заявке необходимо указать, почему публикация данной истории важна для данного издания. Если вы посылаете предложение в специализированный журнал, не забудьте упомянуть, как ваша тема связана с интересами подписчиков. Может быть, есть определенный новостной повод, который резко повышает актуальность и релевантность темы.

5. У идеи должно быть ядро, которое держит все элементы истории. Размытых, общих идей, построенных исключительно на новостных поводах, стоит избегать, если только речь не идет о сугубо новостных изданиях, которым требуются единичные кадры, а не глубокие фотоистории.

6. Предложение должно отражать глубокую личную заинтересованность автора в идее. Если вы сами не увлечены идеей, не стоит рассчитывать увлечь ею редактора и получить положительный ответ. Фотограф должен отлично разбираться в теме. Он должен быть способен дать вдумчивые и конкретные ответа на вопросы редактора.

7. Продавайте свои идеи с энтузиазмом независимо от того, устно или письменно вы это делаете. Причем энтузиазм – это вовсе не общие фразы вроде: «Я думаю, этот материал отлично подойдет вашему журналу». Лучше обозначьте конкретные причины, по которым история будет интересна читателям.

8. Самое главное: исследуйте, исследуйте и еще раз исследуйте. Для исследования темы требуется терпение, усидчивость и труд.

Прежде чем выработать собственную эстетику и уникальный стиль, вы должны определить, кто вы. Каковы ваши основные интересы? Что вам кажется самым важным? Такое самоопределение основывается на внутренних ощущениях и требует предельной честности. Ваши интересы должны находить свое отражение в теме и манере ваших съемок. Вас интересуют люди? Снимайте людей. Интересует окружающая среда? Поднимайте в своих съемках вопросы защиты природы. Люди, склонные к приключениям, часто выбирают рискованные сюжеты. Самопознание – ключ к выработке узнаваемого стиля.

Работа над стилем

Стиль – это индивидуальность, уникальность, вкус. Стиль отличает заурядных людей от незаурядных. Иногда синонимом «стиля» становится «личность». У одних он вырабатывается сам по себе, у других разрабатывается пиарщиками. Работа над собственной узнаваемостью, личностное развитие крайне важны для фотожурналиста. Зачастую именно обаяние личности фотографа оказывается решающим фактором при его общении с редактором.

Стиль – это то, как ваше индивидуальное мировидение отражается в ваших работах. Именно эта грань стиля придает узнаваемость работам великих художников, архитекторов и музыкантов. Пикассо рисовал в разных стилях – они соответствовали разным периодам его творчества, отражали его поиски нового видения. Рембрандт, Ренуар, Матисс, Энди Уорхол – у каждого из них есть свой, безошибочно узнаваемый художественный стиль. Есть он и у Джакометти, и у Луизы Невельсон, и у Ногути. Архитектура Фрэнка Ллойда Райта, песни Коула Портера, музыка Ричарда Роджерса – все эти произведения искусства соответствуют парадигмам стиля, выработанным их авторами.

В фотоискусстве мы тоже ищем узнаваемый почерк. У Дианы Арбус – вызывающий стиль, подчеркнутый ее сюжетами: безумие, безумие и еще раз безумие. Юджин Смит построил свой стиль на сочетании собственной (возможно, умышленно развитой) виктимности и профессионального увлечения контрастной печатью. Ансель Адаме пестовал идеальное воспроизведение реальности – а именно, первозданных пейзажей американского запада. Кен Хейман выработал стиль «съемки от бедра», подчеркивая роль случая в фотосъемке.

Стиль каждого из этих фотографов определяется сюжетами и применяемыми методами съемки. И то и другое при этом тесно связано с индивидуальным видением авторов. Так их видение мира становится узнаваемым. Невозможно вообразить себе Диану Арбус, снимающую с обыденной беззаботностью Кена Хеймана, или Юджина Смита, удовлетворяющегося съемкой пейзажей в стиле Анселя Адамса.

Выработка собственного стиля может показаться несовместимой с объективностью, которая так высоко ценится в американской фотожурналистике. При этом в Европе фотожурналистов призывают передавать в репортажах свое собственное отношение к событиям. Изучение разницы между этими двумя установками способно расширить представления американских фотографов и редакторов о том, что можно считать новостной фотографией. Уже сейчас американская эстетика начинает уступать место более европейскому подходу.

Американская эстетика в фотожурналистике

Американскому фотожурналисту нелегко выработать собственный уникальный стиль. Традиционные ценности журналистики ставят во главу угла содержание и его трансляцию читателю, а вовсе не стиль. Большинство американских фоторепортеров работают в традиционной и подражательной манере, удовлетворяя спрос своих редакций на недвусмысленные иллюстративные снимки.

В прошлом Университет Миссури, выпустивший многих нынешних передовиков газетного и журнального фоторепортажа, старательно придерживался этого направления. В нынешнем же курсе этого университета студентам рассказывают о европейской эстетике, знакомят с необычными идеями разнообразных фотографов. Их приучают к восприятию разных взглядов, призывают к самовыражению, а не к слепому следованию старым традициям и жестким стандартам.

Билл Кайкендалл, возглавивший в 1986 году программу подготовки фотожурналистов в Университете Миссури, так рассказывает о прошлом и будущем этой программы:

в последние три десятилетия профессиональные цели и ценности в сфере фотожурналистики определялись Университетом Миссури и его конкурсом «Фотография года»), Национальной ассоциацией фотожурналистов (которая организовывала конкурсы и образовательные семинары) и журналом «National Geographie» (изданием, героические фотографы которого задают стандарты отрасли). Иногда этот трехглавый дракон двигал фотографов в нужную сторону, но чаще – наоборот.

Мне часто вспоминается книга Эдмунда Карпентера «They Became What They Beheld» («Они стали тем, что видели»), когда я думаю о том, как вышеозначенная троица сформировала мои ценности и ценности многих бывших и нынешних студентов. В самом деле, труднее всего обрести свежий взгляд тем, кого уже сделали приверженцами традиционной системы ценностей и кто слишком много усилий тратит на наполнение портфолио «правильной» смесью из спортивных съемок, жанровых снимков, портретов в низком ключе и коротеньких фотоисторий.

Одна крайность сегодняшнего студенчества – это бедный, но талантливый студент без какого-либо фотографического опыта (потому что до этого он закончил английское отделение или факультет антропологии), находящийся в блаженном неведении относительного того, какие работы побеждают на фотоконкурсах.

Противоположная крайность – нахальный фотограф, бывший школьный «черепушник», снимавший портреты для альбомов выпускников, вооруженный скорострельным фотоаппаратом со светосильной и длиннофокусной оптикой, считающий, что колледж – это такой инстиут благородных девиц или место, где заводят ценные знакомства и выбивают гранты. Хорошо, что существуют оба типа студентов. А еще лучше, что все больше становится студентов первого типа. Именно они предлагают здравые идеи и инициируют дискуссии, в ходе которых все участники заглядывают в себя, пытаясь найти свой собственный путь к совершенству.

Американские фотожурналисты много лет восхищались принципом «решающего момента», предложенным Анри Картье-Брессоном. Это понятие подразумевает соединение всех элементов кадра в некую формализованную композиционную структуру, что обеспечивает ясность, нарративность и недвусмысленность. От зрителя требуется визуальная грамотность, но не более того.

Те, кто разделяют мою философию обработки фотографий, считают, что события происходят перед фотографом и его объективом. Обязанность фотографа состоит в том, чтобы выжать из события самую суть, сделать его доступным и понятным зрителю и при этом представить событие объективно. Американская эстетика, которой я придерживался долгие годы, ценит логику, содержание и композицию. В основе этого лежит потребность в правде и объективности, а также вера в то, что фотожурналист – свидетель истории.

Лишь немногие американские фотожурналисты предпочли отклониться от общепринятых стандартов и отправиться на поиски собственного стиля. Большая же часть фотографов, снимающих для американских газет, взаимозаменяемы. У них одинаковые представления о журналистской эстетике. Я всю жизнь ратовал за визуальную избирательность, которая ставит фотожурналистскую грамотность выше экспериментальной и двусмысленной образности. Я и по сей день придерживаюсь той философии журналистики, которая в одинаковой мере учитывает интересы и фотографа, и читателя.

Блестящие работы можно делать и в рамках классической фотожурналистики. Такие эссе Юджина Смита, как «Сельский доктор», «Nurse Midwife» («Акушерка») и «Man of Mercy» «Милосердный человек» (посвященное Альберту Швейцеру), вдохновили многих фотографов. Эссе «Needle Park» («Шприц-парк») Билла Эпприджа по сей день вспоминают как эпохальную работу, показавшую деградацию человека, сломленного героиновой зависимостью. Пулитцеровской премии удостоились такие фотографы, как Брайан Ланкер (за поразительные снимки, сделанные во время родов), Энтони Суо (за страшные снимки голода в Эфиопии, заставившие мир задуматься об этой проблеме).

Европейская эстетика в фотожурналистике

Существует множество способов видеть и фотографировать, и каждый из них имеет право на существование. Я понял это в 1985–1986 годах, когда сотрудничал с французским бильдредактором Кристианом Кожолем.

Подход Кожоля типичен для современной европейской фотожурналистики. Его поколение уходит от «решающего момента» Картье-Брессона. Так, нацелен преимущественно на интерпретацию, а не на объективность стиль Роберта Франка. Его субъективно-экзистенциальный подход произвел революцию в фотографии вообще и в фотожурналистике в частности.

Рудольф Вурлицер в своей книге «Robert Frank» («Роберт Франк») называет работы этого фотографа «снимками, сделанными на задворках культуры, на тех печальных обочинах, где жизнь проявляется ярче всего. […] Никто здесь не разыгрывает никаких сцен, никто не расставляет героев, никто не встает в профиль. Здесь только смерть и торжество. Здесь одиночество и надежда, мрак и поэзия, горе и выживание, и это те редкие мгновения, когда люди раскрывают собственную сущность. Эти мгновения остановлены и озарены фотографией и выведены ею за пределы обыденности».

Кожоль, бывший глава фотослужбы французской газеты «Liberation», применяет тот же субъективный подход к своей работе в основанном им фотоагентстве «VU». Агентство размещает у себя снимки «Liberation» и освещает такие темы, как современное искусство, политика, стиль жизни, мода.

В феврале 1985 года мы оба входили в состав международного жюри конкурса «World Press Photo» в Амстердаме. Все пять дней интенсивного отбора снимков мы сидели рядом. Дышать все это время было нечем – он непрерывно курил. Но несмотря на нехватку кислорода, я очень быстро понял, что имею дело с бильдредактором недюжинного интеллекта, целиком отдавшего себя фотожурналистике.

В 1986 году мы снова оказались рядом в жюри «WPP», а впоследствии вместе редактировали книгу «A Day in the Life of America» («Один день из жизни Америки»). Вместе мы судили и конкурс имени Юджина Смита в области гуманистической фотографии в 1986 году. Несмотря на наши с ним частые разногласия, мы испытываем по отношению к фотографии одни и те же чувства.

«Решения редакторов – это политические решения, – считает Кожоль. – Объективность мне неинтересна. Мне интересны эмоции фотографа. Я хочу, чтобы фотограф думал о том, как наилучшим образом выразить свои мысли и чувства относительно происходящего перед камерой. Редакторы же отвечают за то, чтобы вникнуть в то, что почувствовал фотограф, и не использовать фотографии вне контекста, демонстрируя таким образом свою точку зрения, а не точку зрения фотографа». После этого разговора я стал сомневаться в непреложности американских требований объективности и беспристрастности. Я стал лучше воспринимать символизм и аллегоричность в фоторепортаже. Продолжая искать в фотографии ускользающую правду, я одновременно стал ценить неожиданные образы, более сложные и более сильные. Фотографы-экспериментаторы, у которых получаются более свободные и провокационные, менее предсказуемые снимки, вносят значительный вклад в будущее американской фотографии.

Английский фотограф Билл Брандт говорил, что фотография по-прежнему весьма молодое искусство, с которым стоит экспериментировать. Выдумывать, пробовать, рисковать и удивлять – вот задачи для фотографа, намеренного уйти от визуальной предсказуемости.

Современная военная фотография демонстрирует поразительное однообразие и отсутствие воображения. Военные конфликты происходят в самых разных местах, но снимки получаются на удивление ожидаемые. Просто «быть в нужное время в нужном месте» уже недостаточно в нашем мире, заваленном изображениями. Вероятно, необходимо развиваться и переставать снимать трупы, которые больше не шокируют публику: со времен Вьетнамской войны такие картинки, транслируемые по телевизору, стали привычным ежедневным дополнением к семейному ужину.

Сравнение американской и европейской эстетики

Чтобы лучше определить различия между американской и европейской эстетикой, я попросил Кристиана Кожоля рассмотреть два снимка на схожие темы и сравнить их. Мы взяли фотографию Юджина Смита и фотографию Роберта Франка.

Безусловно, было некоторым упрощением говорить о фотографе на основании всего лишь одной фотографии. Оба выбранных нами снимка были сделаны в Южной Каролине в 1950‑е. Сюжет в обоих случаях один и тот же: отношения между черными женщинами и белыми детьми. Однако ситуации на этих снимках показаны совершенно разные. Фотография Смита взята из серии «Акушерка», посвященной Мод Колен, чернокожей медсестре, которая предоставляла медицинский уход десяти тысячам человек, живущим в сельской местности в штате Южная Каролина. Это эссе было опубликовано в журнале «LIFE». На фотографии Франка – чернокожая няня и ее белый подопечный из Чарльстона. Снимок опубликован в книге «The Americans» («Американцы»).

Вот что Кожоль говорит об этих двух снимках:

Для меня самым важным кажется разница в подходах двух фотографов к одному и тому же сюжету. Франк сосредоточен на двух своих героях, он романтизирует вопросы расового неравенства и сегрегации. Франк путешествует, останавливаясь, чтобы сфотографировать трогательные сценки.

Юджин Смит тоже говорит о человеческих взаимоотношениях. Но он строит кадр и фокусируется так, что его фотография сообщает зрителю гораздо больше информации, чем портрет Франка. Работа Смита более точна и, соответственно, в ней больше журналистики. Она вызывает у зрителя разнообразные эмоции. Снимок Смита – это репортаж, история.

Оба фотографа сделали эстетически прекрасные и эмоциональные кадры. Можно только восхищаться гуманизмом и честностью обоих. Я не считаю, что один из них лучше другого. Они служат первоклассными примерами двух разных традиций – европейской и американской – и демонстрируют безграничные возможности творческой интерпретации окружающей действительности при помощи камеры.

Отсутствие конкретики в работе Франка способно вызывать разные эмоции у разных зрителей, в зависимости от их собственных взглядов. Смит же, будучи более точным в своем повествовании, формирует вполне однозначную картину события и требует от зрителя согласия с его оценкой. Это позволяет ему контролировать реакцию на снимок.

Дискуссия об этих двух фотографиях и их авторах приводит нас к знакомому выводу о том, что абсолютной правды не существует, что есть два вида правды – эмоциональная и фактическая. Сколько бы усилий мы ни прилагали в попытках нивелировать зазор между ними, он будет существовать и обнаруживаться в любой фотографии. Этот зазор более заметен в работе Франка, поскольку внимание здесь концентрируется на отношении белого ребенка к чернокожей няне, а никакой дополнительной информации снимок не содержит. Таким образом, нам приходится целиком полагаться на собственные эмоции.

Кадр Смита настолько заполнен фактами, что зрителю не приходится особо трудиться, чтобы расшифровать его. Мод Колен на фотографии Смита предстает перегруженной работой слугой своего времени.

Решающий и нерешающий моменты

В предисловии к книге Эллиотта Эрвитта «Photographs and Anti-Photographs» («Фотографии и антифотографии») Джон Шарковски, бывший куратор нью-йоркского Музея современного искусства написал: «По сравнению с глобальными проблемами нашего времени тематика фотографий Эрвитта кажется совершенно ничтожной. Его простые карточки не блещут героизмом точно так же, как не блещет им наша убогая и неряшливая жизнь. Он снимает пустоты между событиями, когда торжественное становится смешным… Над этой бездеятельностью витает предчувствие ляпсуса, который неизбежно вот-вот произойдет. Из ничем не примечательных ситуаций Эрвитт с присущими ему остроумием, аккуратностью и изящностью выпаривает свои нерешающие моменты».

Для тех, кто почитает концепцию «решающего момента» Анри Картье-Брессона, эти слова звучат как сущая ересь. Но даже если я не согласен с Джоном Шарковски, он заставляет меня задуматься. Задуматься о «нерешающем моменте».

Я думаю, американская фотожурналистика чересчур увлеклась «ухватыванием моментов». Многие неправильно понимают или неправильно интерпретируют слова Картье-Брессона о «решающем моменте». Для него это был тот единственный момент, когда форма, композиция, свет, событие и все его элементы организуются в нечто целостное. Тем не менее американцы часто сводят «решающий момент» к максимальной драматичности кадра, которая создается позами и выражениями лиц героев. Поэтому мы без конца снимаем рождение, смерть, борьбу, насилие. Но документировать состояние человека можно, не только составляя хронику бурных событий и важных перемен. Их не так уж много в нашей жизни. Мы все довольно обычные люди, занятые обычными, весьма скучными делами. Для журналистов, создающих визуальные образы, кажется, пришло время переосмыслить философию, определяющую, что именно стоит снимать.

Сравнительно легко можно отыскать богатые с визуальной точки зрения темы в заголовках новостей: землетрясение в Мексике, ураган Глория, Ирано-иракская война, голод в Эфиопии, вторжение Ирака в Кувейт, падение Берлинской стены и т. д. Я с уважением отношусь к тем, кто снимает подобные события и делает сильные карточки. Однако куда сложнее задача того фотографа, который в качестве своей темы выбирает повседневную жизнь. Здесь он и сталкивается с «нерешающими моментами» человеческого бытия, из которых состоит большая часть нашего существования.

«Нерешающие моменты» можно сфотографировать так, что они превратятся в решающие. Эссе Юджина Смита об испанской деревне – классический тому пример. Смит документировал банальные вещи, делая это с умом, глубиной, придавая им форму, содержание и значение. Нерешающие моменты окружают нас, терпеливо ожидают энергичного и внимательного фотографа, который их снимет. Фотография «повседневности» дает свободу поиска собственного взгляда, предоставляет возможность выработать узнаваемый стиль.

Сколько слов заменяет одно изображение? Тысячу, если верить затертому клише? Десять тысяч, если верить древним китайцам? А может быть, больше? Или меньше? Все эти числа абсурдны и призрачны. Можно согласиться с тем, что фотография или несколько фотографий точнее и быстрее слов передают атмосферу, настроение или значение события. Тем не менее в журналистике фотографий без текстов почти не бывает.

Некоторые фотографии настолько выразительны, что не нуждаются в пояснениях. Я даже когда-то ратовал за эксперимент, в котором визуальная поэтика работала бы вовсе без слов. Можно сделать визуальную поэму на такие темы, как лето, ветер, капли дождя, любовь, соединив изображения примерно так же, как поэт соединяет слова.

Что до фотожурналистики, то, например, Дэвид Дуглас Дункан снимками корейской войны из серии «This Is War» («Это война») создает такие сильные образы, которые не нуждаются в дополнительном словесном усилении, описывающем ужасы войны. Но это скорее исключение: очень немногие фотографии можно использовать без текстового сопровождения. Очень немногие фотографии остаются понятными вне событийного контекста. Фотография останавливает время, но показывает лишь одно, конкретное мгновение и не показывает ни того, что ему предшествовало, ни того, что за ним последовало. И только фотограф может поместить фотографию в правильный контекст, сопроводив ее нужной информацией. Фотограф превращается в фотожурналиста в тот момент, когда он выполняет свои обязательства перед редактором и читателем и предоставляет описание фотографий, в котором рассказывает о тех нюансах, знание которых отличает профессионального обозревателя от зеваки. Как ни жаль, но приходится признать, что очень многие фотожурналисты, прекрасно умеющие обращаться с визуальной информацией, не могут или не хотят писать достаточно информативные подписи к своим снимкам. Это одна из тех причин, по которым редакторы отодвигают некоторых фотографов на второй план. Очевидно, редакторы куда больше уважают мнение тех, кто осознает важность текстовой информации и способен выражать свои мысли. Умение пользоваться словами не менее ценно при подаче заявок на фотоистории. Отточенная, хорошо написанная презентация несомненно воспринимается лучше той, что написана небрежно и вяло.

Не надо недооценивать значение качественных подписей. Мне приходилось наблюдать, как доведенные до бешенства редакторы в последние минуты перед сдачей выпуска пытались выбить информацию из неуловимого фотографа, который в тот момент находился где-то далеко на съемке. Если редактор работает с настоящим профессионалом, такого не случается. Минимум, который обязан предоставить фотожурналист, – это аккуратное и подробное описание своих фотографий. Редактор предпочтет иметь дело с фрилансером, выполняющим это требование.

Как-то раз Майкл Ренд, человек, ответственный за успех журнала «London Sunday Times» сказал, что труднее всего при подготовке фотоистории найти фотографа и писателя, которые были бы совместимы друг с другом настолько, чтобы слова и фотографии были конгениальны и хорошо дополняли друг друга. Очень часто идею фотографа Ренд «заворачивал» просто потому, что не мог найти для нее подходящего писателя.

И газетные, и журнальные редакторы предпочитают иметь дело со словами, а не с фотографиями. В итоге в изданиях доминируют текстовые истории, а фотографии служат дополнительным материалом, иллюстрациями, этакой приправой. Большинство ведущих редакторов в изданиях по всему миру отдают предпочтение словам. Осознавая проблему, о которой рассказал Майкл Ренд, и понимая, какую роль играют тексты в журналистике, я пришел к выводу, что нужно предлагать фотографам не просто подписывать фотографии, а писать собственные тексты. Это могут быть и тексты справочного толка, и анекдоты – все, что можно превратить в тексты статей или в подписи к фотографиям. Некоторым фотографам удавалось развить навык письменной речи настолько, чтобы выдавать уже полноценные статьи.

Журнальный фотограф и тексты

Визуальная выразительность ни в коей мере не конкурирует с силой словесного воздействия, не подавляет его и не компенсирует его отсутствия, они действуют в одном направлении. Ли Локвуд и Фред Уорд – фотографы, красивый слог которых обеспечил им успех. Карл Майдане из журнала «LIFE» одинаково талантливо снимает и пишет. Гордон Парке талантлив во многих областях. Помимо всего прочего, он замечательный прозаик и поэт.

Ли Локвуд начинал как писатель и только потом обратился к фотографии. Уж он-то знает, как важно уметь писать яркие тексты, если хочешь снимать для журналов. Во-первых, фотограф, который сам пишет тексты, может зарабатывать гораздо больше, при этом значительно экономя редакционный бюджет (изданию не приходится оплачивать проживание и проезд еще одного сотрудника).

Тем не менее мой собственный опыт говорит о том, что очень немногие журналы решаются заказывать одному и тому же человеку и снимки, и тексты. Возможно, это связано с тем, что в большинстве изданий с фотографами имеют дело бильд-редакторы, а с писателями – редакторы текстов, и два этих мира почти не пересекаются. Как бы там ни было, вам нечасто придется выполнять оба вида работ.

Впрочем, не так уж много фотографов способны профессионально писать тексты. Мы говорим не о самой возможности создания текста, а о чувстве стиля, которое у писателя должно быть еще острее, чем у фотографа. Чтобы развить его, требуется масса времени и сил. Тем не менее хотя бы базовыми писательскими навыками фотографу овладеть стоит. Это полезное умение.

Независимо от того, насколько пишущий журналист талантлив, фотограф видит все несколько под другим углом. Зачастую он продолжает снимать тогда, когда писатель давно бы ушел. Иногда фотографа просят «подснять» в какой-нибудь отдаленной местности иллюстрации для истории, которую склепали, не выходя из редакционной комнаты. Фотографа, который способен изложить свои впечатления в письменном виде и который принесет редактору внятный текст и качественные подписи к картинкам, будут носить на руках. Ему могут поручить задание только лишь потому, что он способен решать дополнительные задачи, на которые другие не способны. Так со мной случалось.

Есть и другие существенные причины для того, чтобы учиться писательскому мастерству. Фотожурналистов все чаще беспокоит возможное использование их снимков вне контекста. Фотографии, которые используются в качестве иллюстраций в статьях и в новостных заметках, порой теряют изначальный смысл. К сожалению, фотограф в этом случае приобретает жалкий вид какого-то дополнительного, не очень-то нужного сотрудника.

Ли Локвуд говорит:

У писателя есть куда больше возможностей контроля за использованием своих материалов, чем у фотографа. Увы, в большинстве журналов фотографии используют преимущественно как иллюстрации к тому, что уже и так сказано словами. Крайне редко редакторы советуются с фотографами относительно компоновки фотографий, еще реже просят дать собственный комментарий по теме публикации. Почему-то при этом совершенно не учитывается, что фотограф в большинстве случаев является главным (а то и единственным) свидетелем описываемых в статье событий.

Локвуд, который и пишет, и снимает, начинал свою карьеру как писатель. Он работал на армию США. Затем стал корреспондентом немецкого иллюстрированного еженедельника «Bunte Illustrierte» и в этом качестве начал приглашать фотографов для совместной работы.

Потом наконец я пересек черту и начал снимать сам. Даже спустя много лет после того, как я присоединился к «Black Star», после выхода крупных публикаций в «LIFE», «Look» и других крупнейших журналах, я все еще продолжал считать себя писателем, «заодно» занимающимся фотографией. В этом смысле мое писательство мешало фотографическому развитию. Я считал фотографию лишь дополнением к моим текстам, не особо пытался изучить хотя бы основы фотомастерства. Так было до недавних пор. Сейчас я технически подкован куда лучше, чем раньше.

Самое большое удовлетворение в журналистике принесли мне те задания, для которых я писал текст и делал фотографии (среди них, например, «North Vietnam» («Северный Вьетнам»), «The Berrigan Circle («Берриган и соратники») (для журнала «LIFE»), книга «Castro's Cuba, Cuba's Fidel» («Куба Кастро, Фидель Кубы»). В последнем случае я и писал текст, и делал снимки, а кроме того, мне досталась и финальная редактура.

Издатели книг позволяют авторам писать все, что им вздумается, в отличие от издателей журналов, которые считают, что они являются хранителями некоей идеологии, и потому могут редактировать материалы, приводя их в соответствие с собственной точкой зрения. Особенно если речь идет о политике.

Фред Уорд развил в себе писательские способности благодаря своим фотографическим навыкам. Он вспоминает 1959 год, когда он получил диплом магистра в сфере журналистики и работал фотографом-фрилансером. «В профессиональном отношении все складывалось удачно, – говорит Уорд. – Однако было очевидно, что есть несколько направлений дальнейшего роста. Я постоянно был загружен съемками, но уровень удовлетворенности, оплата труда и возможности развития оставляли желать лучшего».

Прорыв в писательство случился с Уордом во время съемки для «National Geographic».

Он снимал сильнейший пожар и засуху в Эверглейдс, хотя публикация на эту тему запланирована не была. Уорд вспоминает:

Начав работать над этой историей, я понял, что речь тут должна идти не просто о пожарах и засухе. Южная Флорида оказалась в ситуации неконтролируемого роста населения. Это было настоящей глобальной проблемой. Я пролетал над горящими лесами на маленьком самолете и вдруг понял, что никто кроме меня не видит этого. Я здесь вырос. Мне известны предпосылки того, что происходит в Южной Флориде. Я должен рассказать об этом. Я написал небольшой текст и отправил его в «National Geographie» в качестве заявки на большую статью.

«National Geographie» всегда положительно относился к авторам, которые способны и писать, и снимать. Благодаря этому я смог опубликовать там статью про Эверглейдс, она была напечатан в январе 1972 года.

Эта статья дала мне очень много. Я вышел на новый уровень, стал получать гораздо больше удовлетворения от работы и смог планировать свой рабочий год, изучая и предлагая серьезные темы. То, что я начал писать тексты, улучшило мою репутацию в редакции «National Geographie». Меня больше не считали «очередным фрилансером, ищущим работу». Теперь я был автором, предлагающим статьи и предоставляющим готовый продукт: и текст, и фотографии. Мой престиж, а вместе с ним и оплата труда, повысились.

После истории про Эверглейдс – первой успешной статьи, для которой Уорд и написал текст, и сделал фотографии, – он опубликовал еще несколько материалов в «National Geographie», также выступив в качестве писателя и фотографа. В июле 1990 года случилось нечто вовсе небывалое: в одном и том же номере журнала вышли две статьи, полностью подготовленные Уордом – «The Timeless Mystique of Emeralds» («Вечная мистика изумрудов») и «The Coral Reefs of Florida Are Imperiled» («Коралловые рифы Флориды в опасности»). Статья про изумруды завершила его цикл публикаций, посвященных драгоценным камням и металлам.

Приобретя достаточный опыт создания текстов, Фред Уорд углубился в издание книг – сферу, требующую и фотографических, и писательских навыков. Среди этих книг – «Golden Islands of the Caribbean» («Золотые острова Карибского моря»), «The Home Birth Book» («Книга о домашних родах») и «Inside Cuba Today» («Куба сегодня»).

Сейчас Уорд готовит к печати пять полноцветных изданий. Каждое из них выросло из долгосрочных журналистских проектов, которые он делал для «National Geographic». Используя компьютерную издательскую систему, он сам может контролировать все аспекты фотографии, текста, верстки, типографики, рекламы и продаж.

Уорд считает, что «когда фотограф начинает писать, его жизнь полностью меняется. Мне представляется, что, совмещая оба занятия, я наиболее логичным образом использую свое время. Кроме того, это лучший способ объединить журнальные публикации и книгоиздание. Я могу на много месяцев погрузиться в тему и создать материал, который принесет и творческое, и финансовое удовлетворение».

Можно последовать примеру Уорда или Локвуда, можно пойти своим путем – это не так важно. Если вы только еще начинаете учиться фотожурналистике, включите в программу своего обучения курсы писательского мастерства. Если вы уже работаете фотожурналистом, развивайте навыки письменной речи – это откроет новые перспективы для вас как для фотографа.

Слова выявляют те детали, которые невозможно передать при помощи фотографии. Собственно говоря, именно желание рассказать историю превращает фотографа в фотожурналиста.

Хорошая подпись к фотографии – какая она?

Несколько лет тому назад я получил письмо от Билла Шумана, читателя журнала «Popular Photography», в котором он спрашивал: «Хорошая подпись к фотографии – какой она должна быть? Я знаю, что она должна отвечать на вопросы «кто? что? где? когда? почему?», но одни источники утверждают, что на эти вопросы достаточно ответить в двух словам, а если верить другим источникам, то хорошая подпись – это целый манускрипт. Я осознаю, что разным рынкам требуется разное, но в итоге возвращаюсь к исходному вопросу и хочу увидеть пример настоящей хорошей подписи».

Подписи к фотографиям – самый недооцененный и самый презираемый аспект фотожурналистики. Самый недооцененный – потому что очень немногие понимают, какую роль в фотоистории играет подпись. Создание подписей чаще всего доверяют наименее опытным писателям в редакции. В результате подписи получаются скучные, неинформативные и слишком многословные.

При подписывании фотографий стоит учитывать два момента: во-первых, этим должен заниматься сам фотограф; во-вторых, надо следить за тем, как информация, предоставленная фотографом, в итоге используется редакторами. Я никогда не видел, чтобы подпись «из двух-трех слов» как-то усиливала воздействие фотографии. Единственное, что можно втиснуть в такой ограниченный объем, – это данные о месте съемки. Не встречал я и «целого манускрипта» в качестве сопроводительного текста к фотографии.

А вот что я в избытке повидал, так это фотографии без каких-либо, даже элементарнейших, подписей. Редактор, которому удается найти фотографа, понимающего, что снимки необходимо сопровождать детальным описанием, может считать себя счастливчиком.

Подписи, которые кажутся возникшими из ниоткуда, вызывают множество подозрений. Много лет тому назад один журнал национального масштаба напечатал серию снимков о жизни по ту сторону «железного занавеса». Мне запомнилась фотография воющей собаки, силуэт которой виднелся на фоне гаснущего, грозного вечернего неба. Это было во время жесткой конфронтации между западными демократиями и Советским Союзом.

Эта безобидная картинка могла быть снята где угодно. Если б дело было в Мичигане, подпись была бы, вероятно, такой: «Собака приветствует закат, с нетерпением ожидая ночных прогулок и секса». Но поскольку фотография была сделана за «железным занавесом», подпись начиналась как-то так: «Собака зловеще лает…» Редакторы пытаются что-то сказать нам. Вероятно, что американские собаки лают весело, а у собак по ту стороны «железного занавеса» ужасная жизнь под гнетом марксисткой идеологии. Читателю стоит быть настороже: подписи могут быть неадекватными, редакторы могут сознательно пытаться выразить с их помощью собственное мнение.

Фотожурналистика состоит из трех базовых равноценных элементов. Текст рассказывает предысторию и описывает ситуацию в целом. Фотографии визуально обрисовывают происходящее. Подписи к фотографиям дают необходимую и достаточную информацию, делающую снимки более понятными. Зачастую подписи представляют собой цитаты, взятые из текста статьи. Но мы говорим о трех элементах, у каждого из которых своя задача. Читателю не нужно подсовывать одно и то же дважды или трижды. Во-первых, это означает пустую трату места на полосе. Во-вторых, забота о читателе подразумевает, что весь материал должен быть четким и аккуратным.

«National Geographie», пожалуй, лучше всех владеет искусством подписывания фотографий. Там вы не встретите однострочных комментариев к снимкам. Чувствуется, что редакторы работают над подписями не менее усердно, чем над остальными частями публикаций.

Взять, к примеру, подписи к фотографиям из выпуска от июля 1990 года. Они энергичны и информативны. В эссе под заголовком «Долгое путешествие тихоокеанского лосося» подпись выглядит так: «Лососи блестят плавниками вокруг пловца в море к востоку от Сахалина. Готовая к нересту рыба чувствует зов реки Очепуха. Однако люди не пускают ее туда, потому что из-за засухи вода стала слишком теплой. Лосось скапливается возле речного устья. Загородки убирают, только когда спускается вечерняя прохлада».

В том же выпуске подпись к фотографии Фреда Уорда из истории про изумруды гласит: «В этом переполненном людьми руднике маятник насилия может поддеть любого из гуакеро, мексиканских охотников за изумрудами. Вот уже, наверное, тысячу лет Мексика остается самым богатым в мире источником этого минерала. Бульдозеры принадлежащего государству карьера соскребают со склона верхний слой земли, обнажая вероятные выходы породы, затем сбрасывают вниз пустую породу. Гуакеро бросаются туда, чтобы тщательно просеять эти отходы. В конкурентной борьбе в ход идут ножи и пистолеты. Ежедневно здесь убивают в среднем одного-двух человек».

Столь же аккуратно и заботливо сделаны подписи к невероятной серии Леннарта Нильсона, вышедшей в августе 1990 года в «LIFE». Фотографии, сделанные с помощью «технически сложных инструментов, в частности сканирующего электронного микроскопа, и крохотных эндоскопов, способных показать происходящее внутри женского тела», рассказывают о том, как начинается человеческая жизнь.

Снимки яйцеклетки, сделанные спустя два часа после зачатия, описываются так:

Подобно невероятной планете, плывущей в космическом пространстве, женская яйцеклетка исторгается из яичника в фаллопиевы трубы, где она остается способной к оплодотворению в течение примерно суток. Светящееся гало вокруг яйцеклетки – это скопление питательных веществ, подкармливающих голодное яйцо. При достаточном увеличении видно, что около ста сперматозоидов, выживших во время путешествия по половым путям, энергично срывают питательные вещества с яйцеклетки. В течение последующих нескольких часов сперматозоиды начнут отчаянно бить хвостами, вкручиваясь, подобно сверлам, во внешнюю стенку яйца.

Кто? Что? Когда? Почему? Где? Все верно. Но помимо того, что подпись должна отвечать на эти вопросы, она должна быть образной, емкой и информативной.

Во времена президентства Джеральда Форда я занимался изданием книги под названием «Portrait of a President» («Портрет президента»). Автором фотографий был Фред Уорд, автором текста – Хью Сайди из «Time». Особое внимание мы уделяли информативности и глубине подписей, которые делал Сайди.

Чтобы проиллюстрировать то, к чему мы стремились, я выбрал такую подпись:

Президент вкладывает душу в бэкхенд на теннисном корте Белого дома. Многие даже не догадываются, что при Белом доме есть теннисный корт, так хорошо он скрыт зеленью. Меж тем от Овального кабинета до него всего несколько метров. Корт находится в постоянной боевой готовности, чтобы президент в любой момент мог размяться. Сотрудники администрации президента могут воспользоваться кортом, когда на нем не играет президент. Форд носит эластичный фиксатор на больном правом колене. Будучи левшой, в теннис он тем не менее играет правой рукой.

Согласитесь, такая подпись содержит чуть больше, чем та, которую бы сделал ленивый фотограф и которая бы, очевидно, гласила: «Президент Форд играет в теннис на корте возле Белого дома». Из подписи Сайди мы узнаем, где именно находится корт, кто может им пользоваться помимо президента, почему президент носит эластичный фиксатор, а также тот факт, что Форд играет в теннис правой рукой несмотря на то, что он левша.

Другие подписи, встречающиеся в книге, также полны интересных деталей и цитат, предоставленных фотографом. Умелый писатель при создании подписей может подчеркнуть ключевые сюжетные моменты, показанные на фотографии, и дать зрителю понять, что происходит и почему.

Применительно к написанию подписей, как и по отношению ко всем другим аспектам фотографии, не может существовать жестких правил. Различий между требованиями газет и журналов в этом смысле почти не наблюдается. И те и другие просят фотожурналистов делать заметки во время съемки и присылать их, чтобы у редакторов был материал для подписей.

Многие фотографы мечтают выпустить книгу. Ослабление позиций журналов, ориентированных на фотографию, заставляет фотожурналистов искать альтернативные рынки для серьезных работ, в результате чего издание книги все чаще рассматривается как подходящее средство самовыражения. В самом деле, фотокнига позволяет фотографу выразить себя куда полнее, чем любой журнал. Вероятно, Юджин Смит состоял бы в штате «LIFE» до самого его закрытия, если бы его устроило то, как была опубликована его история про Альберта Швейцера, которую он снимал более полугода. Смит уволился: ему было очевидно, что редакторы поработали с его материалом поверхностно и не смогли адекватно передать истинные масштабы личности Швейцера. Впрочем, наверное, просто не стоило ожидать от какого бы то ни было издания, что оно предоставит достаточно места, чтобы отразить весь объем полугодовой работы Смита. Фотокнига могла бы вместить в себя все фотографии, которые впоследствии были представлены на знаменитой выставке «Let Truth Be the Prejudice» («Истина как предубеждение»), организованной Корнеллом Капой в Еврейском музее.

Издатели тем больше ценят фотокниги, чем шире становится их аудитория. Фотокниги становятся полноправными участниками современного книжного рынка. Заработать на них большие деньги почти невозможно, однако публикация проекта в виде книги положительно влияет на карьеру и удовлетворяет потребность фотожурналиста в освещении важных и крупных тем.

Книге нужны глубина, ширина и масштабность. Очень часто фотожурналисты пытаются расширить газетные или журнальные материалы до масштабов книги. В итоге визуальный материал выглядит избыточным, а история – раздутой. Чтобы сделать хорошую книгу, необходимы серьезные исследования и аккуратная структуризация.

Мой первый опыт в этой области вырос из острого желания издать книгу. Это было почти сорок лет назад, в 1956 году. Я переживал кризис профессионального среднего возраста. Я пришел к Эрнесту Майеру, тогдашнему президенту «Black Star», и принялся стонать: «Хоть я и люблю свою работу, меня расстраивает то, что в ней нет места творчеству. Я хотел бы иметь больше отношения к конечному продукту: предлагать идеи, продавать их, отбирать фотографии и видеть их напечатанными в соответствии с моей задумкой». Никогда не забуду его ответ. «Ховард, – сказал он, – ты только говоришь, что хочешь творчества. Если бы ты действительно хотел этого, обнаружил бы массу возможностей для этого в «Black Star». Правда же заключается в том, что тебя устраивает твой образ жизни: ты идешь на работу, возвращаешься домой к семье, радуешься жене и детям. По выходным играешь в гольф. Ничем из этого ты не готов пожертвовать во имя творчества, о котором ты говоришь». Пришлось признать, что он прав. В агентстве у меня было полно возможностей, которые я мог бы использовать, если бы действительно хотел. Тот разговор изменил мою жизнь.

Долгие годы я увлеченно читал стихи Уолта Уитмена. Меня потрясало то, насколько они близки к фотографии. Он был, пожалуй, самым «визуальным» из американских поэтов. Когда читаешь его, в голове рождается множество образов. Например, в «Leaves of Grass» («Листьях травы») он говорит о траве как о «прекрасных нестриженых волосах могил». В другом стихотворении он пишет: «Настежь распахнуты ворота амбара, / Медленно въезжает фургон, тяжело нагруженный сеном, / Яркий свет попеременно играет на зеленом и буром, / Новые охапки сена наваливают на примятый, осевший стог» (пер. К. Чуковского). Готовая картина!

Почему бы не взять избранные отрывки из «Листьев травы» Уитмена и не проиллюстрировать их изображениями так, чтобы текст и фотографии взаимно дополняли друг друга? Весь последующий год я читал и отбирал стихи Уитмена. Затем я начал искать подходящие иллюстрации в архивах «Black Star». Я сделал две вещи, которые прежде в этом жанре никто не делал. Во-первых, я осовременил поэзию XIX века фотографиями, сделанными в XX веке. Во-вторых, работая над этим проектом, я осознал, что большинство подобных начинаний сводились к тому, чтобы сопроводить стихотворение одной-единственной иллюстрацией. Я подумал, что можно пойти дальше этого незамысловатого решения и рассматривать стихи как основу для полноценных фотоэссе.

Я закончил свою часть работы, но напечатать книгу не могли еще пятнадцать лет. Наконец Лью Гилленсон, главный редактор издательства, преодолев сопротивление начальства, в 1971 году выпустил книгу в свет. Ее время пришло.

Экзистенциализм Уитмена, Торо, Эмерсона пришелся по душе американской молодежи, которая прониклась в те годы духом свободы и стремлением к нематериальным ценностям. За последующие несколько лет книга «The Illustrated Leaves of Grass» («Листья травы. Иллюстрированное издание») выдержала несколько переизданий. Было распродано более ста тысяч экземпляров. Благодаря такому успеху удалось издать также «The Illustrated World of Thoreau» («Мир Topo. Иллюстрированное издание») и, наконец, «The Illustrated Eternal Sea» («Вечное море. Иллюстрированное издание») – сборник сочинений, посвященных морю, тридцати выдающихся писателей.

Монографии и книги

Невозможно все фотографические книги отнести к какой-то одной категории. Что касается монографий, то они представляют собой ретроспективные издания, в которых собраны лучшие снимки того или иного фотографа. Меня всегда больше интересовали книги, посвященные определенной теме, причем с журналистским уклоном. Много лет я работал над книжными проектами, авторами которых были ведущие фотографы «Black Star». Я считал своей обязанностью представлять работы этих фотографов.

Наум Уэксмен, прежде чем открыть специализированный книжный магазин «Kitchen Arts and Letters», работал редактором в издательстве «Harper and Row». Уэксмен был редактором серии фотографических изданий «Colophon», экспериментировал с превращением визуального материала в литературу. «Фото-монографии, – говорил Уэксмен в конце 1970‑х, – конечно же, имеют право на существование. Это книги, в том смысле что они выглядят как книги и не претендуют ни на что большее».

Работая над серией «Colophon», Уэксмен относился к фотографическим книгам с внимательностью, которую заслуживает любая настоящая книга. Он говорил:

Почему фотокнига должна быть исключением из общего правила, согласно которому книга составляется в соответствии с некоторой логикой изложения? В противном случае фотограф и весь проект предстают в дурном свете.

Когда редактируют роман, проверяют непротиворечивость сюжета. Чтобы сделать хорошую фотокнигу, нужно думать о симметрии, развитии, логическом движении. На составление книги требуется не меньше интеллектуальных усилий, чем на съемку.

Я не согласен с общепринятым мнением о том, что в фотожурналистике фотография должна доминировать над текстом. Уилсон Хикс, первый бильдредактор «LIFE», с огромным уважением относился к фотографии, но никогда не умалял значимости текстов. Сказанное ниже не превозносит фотографию за счет уничижения письменного слова. Я пытаюсь рассказать о нынешнем положении дел в области соединения изображений со словами в рамках книжного издания.

Что превращает идею в книгу

Самое трудное в создании книги – сформулировать ее идею. Ни один из последующих этапов издательского процесса не сравнится по своей сложности с обнаружением и обдумыванием идеи, с формированием книжного проекта из сырого материала. Многим фотографам не хватает самодисциплины для того, чтобы определить цель книги и к этой цели двигаться. Очень соблазнительно «снять пенки» и рассказать об очевидных вещах, даже не задумываясь о том, что на самом деле отличает книгу от журнальной статьи. Многие фотографы страдают комплексом примадонны, они думают только о себе и уверены, что их собственные интересы совпадают с интересами публики. Хорошие книги получаются тогда, когда есть оригинальный и захватывающий сюжет. Некоторые фотографы просто растеряли страсть к приключениям, утратили стремление показать самые острые аспекты бытия.

Три книги Билла Оуэнса, «Жители предместий», «Наши люди», «Работа, которую я делаю за деньги», стали настоящим феноменом книжного рынка в 1970‑е годы. Оуэне, бывший штатный фотограф калифорнийской газеты «Livermore Independent», был не просто фотожурналистом: эти книги выявили в нем социолога и антрополога.

На его снимках мы видим американские сюжеты, но они не возникли из ниоткуда. Все эти кадры были созданы в рамках конкретных тем. Фотографии сопровождались высказываниями их героев, отражавшими их отношение к жизни, социальным структурам и профессиям.

Эти книги безоценочны. Они показывают людей в их естественной среде, и автор предлагает читателю сформировать свое мнение в зависимости от его собственных, читательских предубеждений и собственного отношения к жизни. Я знаю людей, считающих книгу «Жители предместий» проектом, показывающим разруху, и знаю людей, считающих, что эта книга превозносит загородный стиль жизни.

У Оуэнса есть чему поучиться. Во-первых, книгопечатание – игра для профессионалов. В ней нет места дилетантам. Что еще важнее: вовсе не требуется путешествовать по всему миру, чтобы сделать сильные кадры, выражающие серьезные идеи. Простой и знакомый мир, где ты чувствуешь себя своим, может оказаться не менее богат откровениями. Оуэне раскрыл свой талант, снимая сюжеты, разворачивающиеся буквально у него под боком, в тех самых пригородных районах, где он с семьей в то время жил.

Важнейшие фотокниги

Я говорю своей дочери, что самое ценное, что достанется ей в наследство после моей смерти, – это моя коллекция фотокниг, в которой есть, в частности, экземпляры книг Карша, Юджина Смита, Брассая и других величайших фотографов нашего времени с дарственными надписями.

Я коллекционирую фотографические книги с маниакальной настойчивостью. Оглядывая свою эклектичную библиотеку, я вижу много книг, которые, надеюсь, фотожурналистам знакомы.

Ретроспективные издания Роберта Капы, Лизетты Модел, Гьена Мили, Эллиотта Эрвитта, Доротеи Ланж, Гарри Каллахана, Андре Кертеша, Карла Майданса, Марка Рибу, Беренис Эббот, Уиджи, Энни Лейбовиц, Анселя Адамса, Филиппа Халсмана, Анри Картье-Брессона и Вернера Бишофа. Из книг по истории фотографии важнейшими, на мой взгляд, являются «In Our Time: The World as Seen by Magnum Photographers» («В наше время: мир глазами фотографов агентства «Magnum»»), «A World History of Photography» («Мировая история фотографии») Наоми Розенблюм и «Photography in America» («Фотография в Америке») Роберта Доти.

Из тематических фотокниг самое большое впечатление на меня произвели такие издания: «The Americans» («Американцы») – классический труд Роберта Франка; «A Vanished World» («Исчезнувший мир») Романа Вишняка с незабываемыми фотографиями польских евреев 1930‑х годов; «American West» («Американский Запад») Ричарда Аведона; «Ward 81» («Отделение 81») Мэри Эллен Марк – исследование, посвященное женскому отделению психиатрической больницы; две книги Арнольда Ньюмана – «One Mind's Eye» («Воображение») и «Artists» («Художники»).

Нет недостатка в книгах, посвященных социальным вопросам и вопросам защиты окружающей среды. В любой список рекомендуемой литературы этого жанра обязательно войдут книги: «Minamata» («Минамата») Юджина и Айлин Смит, посвященная загрязнению окружающей среды; «East 100th Street» («На 100‑й Восточной улице») Брюса Дэвидсона – взгляд на улицу-гетто в Гарлеме; «Powerful Days» («Мощные дни») Чарльза Мура, в которой собраны захватывающие кадры борьбы за гражданские права.

Интерес к фотографическим книгам впервые пробудило во мне пятьдесят лет тому назад издание «You Have Seen Their Faces» («Вы видели их лица»), авторами которого были тогдашние супруги Маргарет Бурк-Уайт и Эрскин Колдуэлл. Эта книга по сей день остается классикой фотожурналистики. В ней сочетаются текст Колдуэлла, описывающий связь между нищетой и истощением земель в южных штатах, и снимки Бурк-Уайт, показывающие быт южан.

Фотокниги дороги в производстве, потому и отпускная цена на них выше, чем на обычные книги. Это зачастую становится препятствием для хороших продаж. Впрочем, бывают и исключения. Некоторые из вышедших недавно книг показывают астрономические уровни продаж. Так, книга «A Day in the life of America» («Один день из жизни Америки») стоимостью $39,95, в которой были собраны работы двухсот ведущих фотожурналистов мира, разошлась тиражом в один миллион экземпляров. Было продано двести пятьдесят тысяч экземпляров книги «I Dream a World» («Мир моей мечты») Брайана Ланкера (стоимостью $24,95 в мягком переплете и $40,00 – в твердом), представляющей собой серию портретов и интервью с выдающимися чернокожими женщинами. Очевидно, особые обстоятельства (в частности, публикации материалов из первой книги в журналах масштаба «Newsweek», а второй – в «National Geographic») подстегнули продажи. Но что нам мешает воспользоваться этим опытом в будущем?

В последнее время мои книгоиздательские усилия связаны с тематическими книгами, авторы которых – близнецы Питер и Дэвид Тёрнли. В этом деле мне помогает издательство «Stewart, Tabori and Chang», известное высоким качеством иллюстрированных изданий. Первой фотожурналистской публикацией этого издательства стала книга Дэвида Тёрнли «Why Are They Weeping? South Africans Under Apartheid» («Почему они плачут? Жители Южной Африки под гнетом апартеида»), вышедшая в 1988 году. Она имела успех, и вслед за ней в 1989 году издательство выпустило книгу «Beijing Spring» («Пекинская весна») Дэвида и Питера Тёрнли, посвященную студенческим волнениям в Китае и их жестокому, кровавому подавлению 4 июня 1989 года. После этой книги в 1990 году вышло еще одно издание тех же авторов – «Moments of Revolution» («Мгновения революции»), выпущенное после падения в Восточной Европе коммунистического режима и зарождения в этом регионе демократии.

Количество фотожурналистских книг растет благодаря фотографам, у которых есть собственное особое мнение, которые изучают противоречивые темы и которым есть что сказать. Благодаря книге Юджина Ричардса «Exploding into Life» («Врываясь в жизнь») мы узнали о личном опыте женщины, боровшейся с раком. В книге «Vietnam Inc.» («Корпорация Вьетнам») Филлип Джонс Гриффит рассказал о том, что во вьетнамской катастрофе виновата глупость американских политиков, пытавшихся насадить нашу демократическую систему в далекой стране восточного коммунизма.

Персональные проекты, выполненные такими фотожурналистами, как Джилл Фридман, показывают нам закулисную жизнь полицейских, пожарных, циркачей. Абигаль Хейман совершила личную фотоодиссею феминистки под названием «Growing Up Female» («Вырастая женщиной»). Более поздняя ее работа, «Dreams and Schemes» («Мечты и схемы») развенчивает романтический миф о свадебном ритуале. В ней рассказывается о том, что женитьбе далеко не всегда предшествует любовь. Книга Донны Феррато «Living with the Enemy» («Жизнь с врагом») посвящена широко распространенному феномену домашнего насилия. Помимо всего прочего в ней приводятся ужасающие статистические данные: женщина подвергается насилию в нашем как бы просвещенном обществе в среднем каждые восемнадцать секунд. Для «неравнодушного фотографа» не существует закрытых тем, если он ищет действительно важный материал, а не гонится за зрелищностью.

Издатели, поставщики, спонсоры

Фотографы, заинтересованные в завоевании книжного рынка, должны отдавать себе отчет в том, что этот рынок сложнее журнального. Книжный редактор далеко не всегда может предложить вам встречу, на которой можно было бы с глазу на глаз обсудить проект. Соответственно, у фотографа должна быть готова заявка, сделанная в письменном виде. Она должна содержать авторское предложение объемом не более двух страниц, описывающее проект и предполагаемую аудиторию будущей книги. Аудитория книги может быть достаточно разнородной. Чем лучше вы сможете описать своего читателя, тем сильнее вашим проектом заинтересуется издатель. К примеру, у книги Джеймса Бейлога «Survivors: A New Vision of Endangered Wildlife» («Выживающие: новый взгляд на вымирающую природу») было три типа читателей: фотографы, любители животных, борцы за окружающую среду.

В предложение стоит включить оглавление будущей книги, пример текста или описание того, каким этот текст видится автору, примеры фотографий с подробными описаниями, биографии всех участников проекта. Можно сделать презентацию макета, особенно если вы обращаетесь в издательство, которое никогда не выпускало иллюстрированных изданий, однако в этом случае легко потерпеть поражение, представив неудачный макет.

Добиться согласия издателя на выпуск книги на порядок труднее, чем получить добро на публикацию в журнале. Многие считают, что редактор, увидев их фотографии, упадет от восторга и незамедлительно ответит. Так редко бывает. Книжные редакторы порой с огромным трудом принимают решения, касающиеся новых проектов. Нужно обладать огромным запасом терпения, чтобы продать книжный проект издателю. Выпуск книги – настолько затратное мероприятие, что издатели вынуждены слушать не только свой внутренний голос, но и голос своего отдела маркетинга. В некоторых ситуациях имеет смысл подать заявки сразу в несколько издательств, упомянув это обстоятельство в конце авторского предложения и намекнув тем самым на то, что проект достанется тому, что первый ответит.

Если вашу уверенность в себе и вашем проекте не разделяет первый издатель, к которому вы обратились, не расстраивайтесь – издатели тоже совершают ошибки. Например, книгу «Чайка Джонатан Ливингстон» отвергло множество редакторов, а когда ее, наконец, напечатали, к этому произведению пришел огромный коммерческий успех.

Некоторые книгоиздатели, особенно – специализирующиеся на иллюстрированных книгах, предпочитают самостоятельно заниматься дизайном и производством. Но есть и такие (по большей части это компании, издающие книжки без картинок), которые рассматривают только уже готовые к печати макеты.

Бывало, мне приходилось не только продавать издателям проекты и обсуждать условия контрактов и размеры роялти, но и частично участвовать в процессе производства. В одном из случаев мне было настолько важно качество репродукций, что пришлось заключить специальный контракт с издательством «Doubleday», который подразумевал предоставление ему уже готового макета. Речь идет о книге, посвященной жизни и творчеству Кости Руохомаа «Night Train at Wiscasset Station» («Ночной поезд на станции Вискассет»), снимавшего жизнь Новой Англии, в частности – штата Мэн.

Кости был моим близким другом и коллегой, который, увы, рано ушел из жизни. Я чувствовал, что должен сделать красивую книгу в память о нем. Мне необходимо было контролировать дизайн и производственный процесс, потому что многим черно-белым фотографиям требовалась деликатная работа с тенями. Издательство «Doubleday» с пониманием отнеслось к моему желанию контролировать процесс и выпустить книгу в мягком и твердом переплетах с заранее оговоренной стоимостью экземпляра.

Этот эксперимент обошелся мне довольно дорого. Прикидывая смету проекта, я исходил из того, что достаточно будет использовать печать в одну краску, а не прибегать к двухкрасочной полутоновой репродукции. Придя в типографию, я был разочарован качеством репродукций. Я рассказал об этом жене. Сказал, что делать новые оттиски и печатать в две краски – значит, увеличить бюджет издания на десять тысяч долларов. Она ответила: «Тебе надо решиться на это. В противном случае ты никогда себе этого не простишь и не будешь находить себе места еще долгие годы. Поверь мне, за свою жизнь ты уже потерял гораздо больше, чем десять тысяч долларов». Книга не очень-то хорошо продавалась, но я доволен: я сделал то, что должен был сделать, и не пошел на компромисс, который однозначно отразился бы на качестве книги.

Мне еще дважды доводилось заниматься книгами от начала до конца. В обоих случаях мои усилия оказались более чем оправданными. «High School USA» («Средняя школа в США») Джима Ричардсона и «Take Up the Song» («Подхвати песню») Ивана Мессера – это очень разные книги. Первая – документальный проект, посвященный жизни небольшой школы на среднем западе Америки, вторая – серия абстрактных фотографий, перевод на визуальный язык стихов Эдны Сент-Винсент Миллей.

На протяжении почти всей своей творческой карьеры, пришедшейся на 1970‑е годы, Боб Адельман, плодовитый фотожурналист, занимался фотокнигами. Вместо того чтобы жаловаться на упадок фотожурналистики, Адельман вместе со своим партнером, Сьюзан Холл, составил целую серию книг.

«Down Home» («Простота»), «Ladies of the Night» («Ночные бабочки») и «Gentleman of Leisure» («Бездельник») – три наиболее успешных примера этого сотрудничества Холл и Адельмана. Вдохновение для своих книг авторы черпали в кинематографической традиции «киноправды».

Подход Боба Адельмана к составлению книг отличается бескомпромиссным индивидуализмом. Он готов отдать на откуп издателя функции распространения и продажи книг, но весь процесс их создания контролирует лично. Адельман считает, что и другие фотографы могут пользоваться этими методами, чтобы контролировать результаты своих книгоиздательских проектов. Он считает, что фотографам стоит обратиться к «региональному» книгоизданию. Здесь они смогут найти поддержку у симпатизирующей им типографии, или у местной торговой палаты, или у меценатов.

Зачастую на издание книги нужно не так уж много денег. В некоторых случаях имеет смысл начинать проект с инвестирования в них собственных средств, просто чтобы запустить его. Таких изданий должно быть гораздо больше, чем сейчас, – фотограф должен высказываться, причем делать это самостоятельно. Это не так трудно, как кажется. Мне самому поначалу казалось, что я слишком самонадеянно рассчитываю, будто смогу производить книги. Но выяснилось, что огромное количество изданий выходят в свет именно таким образом. Надо приучать издателей к тому, что у фотографических книг есть большая аудитория.

Ну а что делать, если издатели один за другим твердят, что целевая аудитория «слишком мала», но вы уверены, что они неправы и что вы можете заинтересовать читателей? Тут возможны разные варианты. Можно последовать рекомендации Адельмана и попробовать связаться с местной торговой палатой. Можно найти частные источники финансирования, особенно если ваша книга посвящена конкретной проблеме, или привлечь организацию, пытающуюся развить в обществе интерес к освещаемой вами проблеме. Например, если бы вы делали книгу об абортах, Национальная женская организация могла бы предложить частично спонсировать этот проект. Благодаря организации «B'nai B'rith», Лори Гринкер смогла выпустить книгу о еврейских женщинах. Фонд защиты детей поддержал книгу Стивена Шеймса о детской нищете.

Итак, у вас есть блестящая идея. Издателю она нравится, но выделять деньги на съемку он не готов, а вы тоже не можете себе позволить инвестировать в проект. Или: издателю она нравится, но он считает, что без сторонней финансовой поддержки это слишком рискованная затея. В этом случае вам, вероятно, предложат поискать спонсора. Первое, с чего фотографы начинают свои изыскания в этой области, это отдел профессиональной фотографии компании «Eastman Kodak».

До Олимпиады 1984 года, спонсором которой была фирма «Fuji», компания «Eastman Kodak» почти никогда не занималась спонсированием фотожурналистских проектов, книг, выставок, семинаров и организаций. После мощного вторжения «Fuji» в сферу профессиональной фотографии в «Kodak» поняли, что надо придумать что-то такое, что позволит сохранить и увеличить их долю рынка.

Под руководством Рэя Демулена, тогдашнего вице-президента «Kodak» и директора отдела профессиональной фотографии, эта фирма начала оказывать серьезную поддержку самым разным фотографическим проектам.

«Святой Рэй», как его часто называли те, кому он помог, потрясающе развил это направление. Деньги фирмы «Kodak» в значительной мере помогли воплотить такие проекты, как серия «A Day in the Life» («Один день из жизни…»), «The Power to Heal» («Исцеляющая сила»), «Deeds of War» («Деяния войны») Джеймса Нахтвея, «Мир моей мечты» Брайана Ланкера и многие другие. Есть и другие фирмы, которым выгодно поддерживать фотопроекты и издание книг. Нынешняя экономическая рецессия сделала их менее щедрыми, но это не означает, что следует перестать искать спонсоров для своего проекта.

Обсуждение издательского договора

Такое впечатление, что фотографы запуганы издателями и считают, что им оказывают огромную услугу, рассматривая их заявки на издание. Это не так. Ваш проект вызывает интерес у издателя потому, что он способен повысить престиж издательства и принести ему доход. Сотрудник издательства не станет вести с вами переговоры, не убедившись в том, что обе стороны заинтересованы в проекте.

Вскоре после того, как издатель проявит интерес к вашему предложению, на повестке дня окажется вопрос денег. Издательству важно, какова будет сумма роялти, которую придется выплатить авансом. Нужна ли помощь юриста при обсуждении договора? И да, и нет. Известная юридическая мудрость гласит, что нельзя быть адвокатом самому себе. Я знаю немало фотографов, которые с готовностью признают отсутствие у себя деловых навыков. Но почему-то, когда дело доходит до контракта, многие ныряют в бездны юриспруденции, даже не пытаясь прибегнуть к услугам профессиональных юристов, литагентов или фотоагентов. Контракты составляются не для того, чтобы отразить добрую волю сторон на данный момент, а для того, чтобы предотвратить недопонимание между сторонами в будущем. Нет лучшего способа защититься от неприятностей, связанных с неправильным толкованием задач каждой из сторон, чем прописать их в договоре.

Если вы собираетесь привлекать юриста или агента к переговорам по контракту, лучше всего сделать это с самого начала. После того как вы попытаетесь оговорить базовые положения самостоятельно, изменить эти договоренности, не испортив отношения, вы уже не сможете. Не стоит недооценивать и сам факт наличия третьего участника переговоров. Это поможет вам достигнуть договоренности на выгодных для вас условиях.

Позволю себе высказать одно предостережение: не подписывайте контракт в день его получения. Прочитайте его. Затем перечитайте. Затем перечитайте еще раз, и если ваши интересы на переговорах собирается представлять юрист, внимательно обсудите с ним все параграфы. Поймите, что означает каждый из них. Даже самые сложные юридические построения можно расшифровать, надо только запастись терпением и заручиться поддержкой профессионала. Если вы не нашли себе юриста, попросите представителя издательства объяснить вам те положения контракта, которые вы не понимаете.

Лучшие книги получаются у неравнодушных людей. Неравнодушие начинается с договора, подписываемого с издателем. Хорошее издательство с уважением отнесется к вашим интересам и честно обсудит те моменты, которые вы сочтете важными. Энди Стюарт, один из основателей «Stewart, Tabori and Chang», – из тех издателей, которые уважают художественные и редакторские интересы фотографа. Я подписал с ним три контракта, и всякий раз в процессе обсуждения он с готовностью принимал положения, которые были важны для фотографа. Он заботится о том, чтобы получались красивые книги, и знает, что художественный вклад автора имеет огромное значение.

Правильная последовательность событий такова.

1. Как только издатель проявляет интерес к вашей книге, назначьте встречу с вашим юристом или агентом.

2. Объясните юристу свои задачи, финансовую ситуацию и ожидания. Определитесь с размером аванса.

3. Обсудите сумму авансового платежа с юристом или предоставьте ему возможность вести переговоры по этой сумме.

4. Покажите юристу или агенту договор с издательством. Помните, что издатель заинтересован в вашем проекте, а это означает, что у вас есть пространство для маневра, и ваши интересы нужно обсуждать и прописывать в контракте. Вот список вопросов, которые я считаю важными для фотографа и которые требуют особо пристального внимания:

Авторские права. Авторские права на фотографии должны оставаться за фотографом. Права на текст, включенный в книгу, должны оставаться за его автором.

Вторичные права. Вторичные авторские права на фотографии достаточно ценны. Возможно, вы захотите ограничить издателя и разрешить ему использовать ваши работы только в рамках данной книги. Вы можете оставить за собой право продажи отдельных снимков для использования в других проектах: презентациях, телепроектах, фильмах, плакатах, календарях, открытках, журналах и так далее. Вы можете ограничить продажу фотоистории журналам в США и за рубежом. Этот сегмент рынка достаточно специфический (это касается, в частности, особых методов продаж), его нужно хорошо знать, а книгоиздатели зачастую незнакомы с ним.

Во многих случаях вторичные права приносят больше дохода, чем книжные роялти. Если издатель не особо вкладывался в проект, который впоследствии превратился в книгу, то с какой стати вам отказываться от прибыли, которую могут принести вторичные продажи?

Право на издание в других странах. Многие издатели используют возможность совместного выпуска книги с издательствами других стран. Когда речь идет о полноцветном издании или о качественной черно-белой печати, увеличение тиража за счет публикации в нескольких странах серьезно снижает себестоимость экземпляра.

Если у вашего издателя нет опыта совместных изданий или соответствующих контактов, лучше оставьте права на издание в других странах за собой. Если же это невозможно, хотя бы ограничьте по времени соответствующие права издательства. По истечении указанного в договоре срока вы снова станете обладателем этих прав, если ваш издатель не успеет ими воспользоваться. Роялти. Обычно минимальная достающаяся автору доля стоимости текстовой книги в твердом переплете в Америке составляет 10 % за первые 5 000 проданных экземпляров, 12,5 % за следующие 5 000 экземпляров и 15 % при дальнейшем увеличении тиража.

Роялти по книгам в мягком переплете не превышает 7,5 % от розничной цены. Хочу заметить, что себестоимость иллюстрированных книг выше, чем книг без фотографий, поэтому, чтобы проект мог состояться, фотографу часто приходится снижать свои финансовые ожидания и соглашаться на процент от оптовой цены, а не от розничной. Контроль производства. Ваши интересы в сфере дизайна, контроля качества, репродуцирования фотографий, выходных данных и контента подлежат обсуждению и четкой фиксации в договоре. Ваши сегодняшние устные договоренности с издателем уже завтра утратят силу, например просто потому, что кто-то захочет сократить себе объем работы. Договоренности, прописанные в контракте, гарантируют ваше право утвердить или не утвердить конечный результат. Конечно, есть и тысячи других деталей контракта, которые требуют детального рассмотрения. Сумма аванса, порядок его выплаты, периодичность выплаты роялти, передача вторичных прав, забота о пленках и других материалах, предоставляемых издателю, – за всем этим надо внимательно проследить.

Список для самопроверки при подготовке контракта на издание книги

Сумма аванса.

Роялти: жесткий переплет, мягкий переплет.

Роялти по специальным видам продаж.

Роялти по зарубежным изданиям.

Забота о негативах, отпечатках, пленках.

Авторские права.

Выходные данные.

Релизы моделей.

Контроль дизайна.

Контроль качества репродукций.

Методы рекламы и продвижения.

Размер рекламного бюджета.

Право на утверждение текста и фотографий.

Вторичные права на использование фотографий: в аудиовизуальных презентациях, на телевидении, на плакатах, календарях, открытках, в качестве журнальных иллюстраций и т. д. Права на частичную публикацию до и после выхода книги. Права на частичную публикацию за рубежом.

Как помочь вашей книге найти своего читателя

Я давно уже заметил, что многие издательства используют устаревшие подходы к продаже и продвижению своей продукции. Мне непонятно, почему издатель готов вложить сто тысяч в производство хорошо продуманной, хорошо сверстанной и хорошо напечатанной книги, а потом рекламирует ее, используя старые и неэффективные методы.

Издательства по большей части занимают весьма пассивную позицию по отношению к уже выпущенным книгам. Труды знаменитых авторов раскручиваются по полной программе, тогда как все остальное просто просеивается и остается никем не замеченным. И конечно же, не было случайностью то, что книга «Один день из жизни Америки» разошлась тиражом в миллион экземпляров. Ее продвижению способствовали спонсоры, многочисленные публикации снимков в журналах и газетах, в том числе на первой полосе журнала «Newsweek», лекционные туры и множество других передовых маркетинговых методик.

«Затишье перед затишьем» – так Роджер Коэн описывает в своей статье в «New York Times» то спокойствие, которое сопровождает нынче выход новых книг. Годы работы над изданием завершены, и вот наконец настает день его выхода в свет. Автор-фотограф замирает в ожидании салюта и аплодисментов, и тут же обнаруживает, что ничего не происходит – книга предается «мгновенному забвению». «Озадаченные отсутствием рекламы, – пишет Коэн, – очевидной инертностью издателей и отсутствием их книг в магазинах, авторы быстро узнают смысл эвфемизма, популярного в издательских домах: когда автору говорят, что его книга будет «продвигаться за счет рецензий», это означает, что рекламный бюджет на нее попросту отсутствует. Подобно брошеным детенышам, такие книги быстро умирают. Авторам, которые чувствуют, что их книгам недостает любви и внимания, остается только одно: инвестировать в рекламу собственные силы и средства».

Я согласен с Коэном. Книга, любая книга, в частности ваша фотокнига, оживает только тогда, когда ее принимает публика. Работа над книгой не заканчивается с передачей фотографий и текста в издательство. Мне кажется, очень важно использовать всю свою энергию и все знакомства для распространения информации о вашем детище. Заниматься этим лучше в сотрудничестве с издательством. Я рассылал экземпляры всех книг, к выпуску которых был причастен, своим знакомым, работавшим в газетах и журналах. В сопроводительном письме я просил обратить на эти книги внимание рецензентов. Когда вышла книга Джеймса Бейлога «Выживающие: новый взгляд на вымирающую природу», мы опубликовали портфолио в воскресных приложениях к газетам, таким образом распространяя информацию о книге и увеличивая итоговый доход от проекта.

Работа Билла Оуэна над книжными проектами не заканчивалась с выходом книг. «Мне нравилось самому заниматься их рекламой и продвижением, – вспоминает он. – Я убедил издателя выделить мне 300 долларов, которые я потратил на создание 30 буклетов, посвященных книге. Я разослал эти буклеты вместе с сопроводительными письмами в журналы «Parade», «Boston Globe» и тем людям, которые работают с фотографиями. Мне оплачивали эти усилия, но важнее то, что миллионы людей узнавали из газет и журналов о моих проектах и это, несомненно, стимулировало продажи».

Как опубликовать свою фотокнигу? Здесь нет никакого секрета. Если у вас есть хорошая идея для книги, и время этой идеи пришло, если ваши фотографии вдумчивы, наполнены смыслом и отражают суть описываемого явления, если вы профессионально подаете свою идею и если, наконец, вы готовы потратить сотни часов на этот проект, он будет реализован.

Портреты представителей предыдущих поколений связывают нас с нашими предками, позволяют понять тех, кто жил раньше нас, и дают ощущение связи времен. Современная фотография уходит своими корнями в старинное искусство портрета. Современный фотограф, будь то любитель или профессионал, студийный фотограф или репортер, нередко сталкивается с ситуацией, когда надо снять портрет, отражающий суть человека. Независимо от стиля и цели съемки, портрет это всегда непростая задача – как для фотографа, так и для зрителя.

До изобретения в XIX веке фотографии заказать собственный портрет могли только богачи. Доходы великих художников и скульпторов зависели от того, какую сумму удастся получить за портреты представителей высшего общества. Развитие фотографии сделало портрет доступным для широкой публики.

Дагерротипы, изображавшие людей, замерших в чопорных позах, стали популярны столь быстро, что всего лишь спустя 14 лет после появления первых фотоприборов, за один только 1853 год было сделано около трех миллионов портретов.

По словам Роберта Собешека, куратора отдела фотографии «George Eastman House» в Рочестере, штат Нью-йорк, задачей фотографического портрета было «запечатлеть лица родственников, знакомых и знаменитостей».

Великие портреты способны показать внутренний мир человека, несовпадающий с его внешностью. Проникнуть в душу человека помогают тончайшие оттенки выражения лица, линии губ, взгляд, морщинки и складки, неизбежно проявляющиеся со временем на лице человека.

Сложность задачи, стоящей перед зрителем, заключается в том, чтобы прочитать все эти знаки на фотографии и понять особенности личности, оказавшейся перед фотоаппаратом.

Типичная карьера фотожурналиста подразумевает, что снимать портреты ему придется чаще, чем что-либо еще. Взгляните на страницы любой ежедневной газеты. Вы обнаружите, что они полны портретов политиков, бизнесменов и простых людей, занимающихся чем-нибудь интересным. На страницах с некрологами вы найдете портреты ушедших из жизни знаменитостей.

Многие фотографии, попадающиеся в общественно-политических журналах, – это, что называется, «значимые портреты», которые делаются в честь каких-нибудь выдающихся достижений, открытий, сделанных этим человеком, событий, с ним произошедших. «Значимые портреты» – это не просто фотографии, изображающие лицо человека и дающие представление о том, как он выглядит. Это сложные работы, призванные сообщить некую дополнительную информацию, отражающую вклад личности в производство, науку, образование, спорт, искусство.

Ни один журнал, ни одно печатное СМИ не может обойтись без портретов. Главные заказчики портретов – это журналы, им просто необходимы простые, но привлекающие внимание портреты, заставляющие читателя обратить внимание на предлагаемый материал. Стандарт для деловых изданий – это портреты бизнесменов, глав компаний, представителей советов директоров, людей, получивших повышение или наоборот – снятых с высоких должностей. Книгоиздатели печатают портреты на обложках биографических книг, всегда ставят портрет автора на задней стороне обложки или на клапане книги.

Фотожурналисты, работающие с корпорациями, должны развивать навыки портретной съемки, если они хотят получать заказы на подготовку фотографий для годовых отчетов и корпоративных изданий.

Хороший портретист стремится к тому, чтобы его снимки представляли собой нечто большее, чем просто моментальная фотография без какого-либо замысла. Запоминаются и ценятся такие портреты, которые проникают в душу человека, снимают с него маску, надеваемую для публики.

Этого можно добиться, улавливая те моменты, когда портретируемый не контролирует выражения своего лица, жестов, взгляда. Портретисту стоит обращать внимание не только на лицо, но и на детали окружения, показывающие, как живет этот человек и чем он интересуется. Интересное освещение и отточенная композиция создают настроение снимка, формируют те визуальные намеки, по которым мы понимаем, что за человек изображен на портрете.

Выдающиеся фотографы-портретисты безупречно владеют техникой съемки и стремятся проникнуть за завесу публичного образа. Они чувствуют себя одинаково уютно с принцами, политиками и нищими. Во время съемки необходимо общаться – без контакта с портретируемым ничего хорошего не выйдет.

Разные фотографы снимают разные социальные группы, выбирают разные сюжеты, у них разная философия, определяющая их стиль. Изучая работы мастеров портрета, – и классиков, и наших современников, – вы в какой-то момент обязательно заметите, что не просто смотрите фотографии, а включаете воображение. Создание портретов в идеале означает создание необычных, интересных, провокационных и запоминающихся снимков.

Арнольд Ньюман: портреты в окружающей среде

Арнольд Ньюман в своей книге «Воображение» говорит, что ни один портрет не может описать всю суть человека, что лучшее, на что способен портрет, – это ухватить ускользающий образ. Он пишет: «Ни одно изображение не может быть итогом, суммарным образом личности. Человек столь многогранен, что одна фотография просто неспособна рассказать обо всем. Создавая портрет, я не создаю фотографию. Я строю, ищу те графические элементы, которые более всего способны претендовать на некий общий знаменатель, характерный для данной личности. Естественно, я принимаю в расчет очевидные ограничения одиночной фотографии».

Сделанные Ньюманом портреты в окружающей среде скрупулезно сконструированы, им присуща безупречная композиция. Каждый миллиметр снимка используется для рассказа о портретируемом. Так, портрет Пита Мондриана 1942 года содержит графические элементы, рассказывающие нам о творчестве самого Мондриана. На портрете 1948 года архитектор Ээро Сааринен сфотографирован на белом фоне в своем знаменитом кресле. Но самая известная работа Ньюмана – это, пожалуй, портрет Игоря Стравинского. Классический пример портрета в окружающей среде. Он лаконичен, идеально скомпонован, графически безупречен. Маленькая голова и плечи Стравинского противопоставлены грациозным линиям рояля, напоминающим скрипичный ключ. В портретах Ньюмана нет места случайностям. У зрителя создается ощущение, что фотограф полностью контролирует портретируемого и те элементы, которые выбраны им для интерпретации образа.

Ричард Аведон: беспощадность деталей

Подходы разных великих современных портретистов отличаются друг от друга. Стиль Ричарда Аведона часто называют «жестоким», в нем не чувствуется особой симпатии фотографа к модели. Чаще всего он снимает людей на простом белом фоне. Благодаря звенящей резкости снимков зрителю видна каждая морщинка, каждый прыщик, поры – всё, вплоть до волосяных фолликул. Такое впечатление, что Аведон рассматривает людей через лупу. Портреты Аведона лишены романтики и лести. Они агрессивны, их высказывание направлено непосредственно на зрителя. Человек с портрета смотрит прямо на вас, его взгляд тяжел, грустен, мудр, презрителен, циничен, горек, мрачен. Он может вопрошать, но почти никогда не улыбается. Когда смотришь на портреты Аведона, снятые для проекта «In the American West» («На западе Америки»), кажется, что камера превратилась в скальпель, сдирающий с личности все наносное, искусственное.

Филипп Халсман: реализм репортажа

Откровенность, кажется, – ключевое слово для всех фотографов-портретистов. Журнал «LIFE» дал возможность Филиппу Халсману сделать портреты многих выдающихся людей XX века. Первые редакторы этого издания обратили внимание на то, сколь талантливо он снимает знаменитостей. Он абсолютный рекордсмен по количеству работ, украсивших обложки «LIFE». «Меня всегда восторгали лица людей, – писал Халсман. – Каждое лицо, которое я вижу, словно прячет и лишь иногда, исподволь, отражает мир другого человеческого существа. Охота за этими ускользающими моментами откровенности впоследствии стала смыслом моей жизни, настоящей страстью».

Халсман родился в Риге. Его никогда не интересовали так называемые художественные портреты. Из всех портретистов нашего времени он, пожалуй, наиболее ярый приверженец реализма. Он применил концепцию «решающего момента» к портретной съемке для крупных журнальных изданий.

Его портреты построены на тех элементах, которые определяют личность героя или особенности, ассоциирующиеся с героем в сознании общества. Поэтому благодаря Халсману мы видим энтузиазм Мориса Шевалье, сладострастие Софи Лорен, привлекательность Глории Суэнсон, сварливость Уинстона Черчилля, клоунаду Имоджин Кока, меланхолию Марка Шагала, печаль Альберта Эйнштейна, кажется, потрясенного тем, что его теория относительности способствовала созданию самого страшного оружия. Иногда мы видим на портрете только детали: несравненные глаза, нос и губы Луи Армстронга, колкий взгляд и лихо закрученные усы Дали, классические носы Джимми Дюранта, Барбары Стрейзанд и Жана Кокто.

Карш: гламур и язык телодвижений

Пантеон выдающихся портретистов не был бы полным, если бы мы не упомянули неугомонного, признанного во всем мире мастера по имени Карш. Великие политики, художники, ученые и литераторы, которых он сфотографировал, гордятся тем, что они теперь «окаршенные».

Я когда-то считал портреты Карша слишком гладкими, статичными, излишне правильными, на мой журналистский вкус. Однако ознакомившись с ретроспективной выставкой Карша и изучив его книгу, я понял, что он сделал великолепные классические портреты великих людей XX столетия. Интерпретировать характеры героев ему помогают их руки, глаза, язык тела. Обратите внимание, например, на руки Уинстона Черчилля и на его позу: они передают несгибаемость британского характера (на дворе – 1941 год), на царственную надменность короля Фейсала, которую выдает положение его левой руки, на молитвенно сложенные руки президента Джимми Картера. Посмотрите на старые глаза Никиты Хрущева, сочувствующие глаза Элеоноры Рузвельт, проницательные глаза Джорджа Бернанда Шоу, медитативно закрытые глаза Хелен Келлер и обращенные к Богу глаза Альберта Швейцера. Становится очевидно, что Карш дожидался, чтобы его герои сделали какой-то жест, открывающий их внутреннее величие.

Харизма безошибочно считывается в черно-белых портретах Уинстона Черчилля (1941), Элеоноры Рузвельт (1955), Джорджа Бернарда Шоу (1943), Франсуа Мориака (1949), Хелен Келлер (1948), Эрнеста Хемингуэя (1957) и Хамфри Богарта (1946).

Брайан Ланкер: портреты достойных

Недавно Брайан Ланкер в рамках своей фотожурналистской работы сделал серию портретов. Идея отличается простотой, а исполнение – изяществом и глубиной. Для книги «Мир моей мечты» Ланкер постарался сделать портреты, которые показывали бы, насколько яркими и достойными личностями были чернокожие женщины, о которых белые американцы почти ничего не знали. На фотографиях Ланкера они полны спокойствия и решимости. Снимки технически совершенны, аккуратно скомпонованы. Видно, что автор симпатизирует своим героиням.

Энни Лейбовиц

Лейбовиц – звезда портретной съемки. Она обладает уникальным даром работы со своими героями: они живо реагируют на ее режиссерские предложения, и портреты в результате брызжут энергией и оригинальностью. Ее призвание – съемка знаменитостей. Она поняла этого, начав в середине 1960‑х снимать для журнала «Rolling Stone». Глядя на ее работы, понимаешь, что на разработку концепции каждой фотографии у нее ушли часы, если не дни, проведенные в раздумьях и беседах с героями.

В предисловии к книге «Annie Leibovitz Photographs» («Фотографии Энни Лейбовиц») Том Уольф пишет:

За десять лет нашего знакомства Энни превратилась из застенчивой девочки в женщину, обладающую яркой индивидуальностью. Она встречается со своими героями за несколько дней до начала съемки. Нам довелось жить в эпоху тощих звезд, снимающихся с обнаженной грудью. Когда появляется камера, приходится прикладывать массу усилий, чтобы заставить их не обнажать свои полупрозрачные тела. Но некоторые позы, представленные на портретах в этой книге, совершенно точно появились в результате влияния Лейбовиц. Я не могу себе вообразить, что еще могло заставить Лорен Хаттон позировать в обнаженном виде в ванне с грязью. Или Кельвина Кляйна в роли жеманного Сабу. А что до Роберта Пена Уоррена, то я даже не хочу гадать…

Другие выдающиеся портретисты

Интересные портреты снимают не только штатные фотографы крупных журналов и высокооплачиваемые студийные фотографы из Нью-йорка. Было множество никому не известных авторов, оставивших после себя богатое творческое наследие в виде потрясающих портретов. Одним из таких фотографов был Майкл Дисфармер, снявший в период с 1939 по 1946 годы своих соседей в Хебер-Спрингс, штат Арканзас. Секрет притягательности его работ заключается в их простоте, знании людей и самой теме – ностальгии по старой доброй Америке.

Среди портретистов нашего времени хотелось бы выделить двух женщин-фотографов, снимающих в очень разных стилях и обладающих очень разными пристрастиями. Одна из них – уже упомянутая ранее Диана Арбус, снимающая изгоев и уродов. Кто-то может возразить, что она далека от фотожурналистского портрета, однако ее агрессивный стиль, мне кажется, говорит об обратном.

Вторая – Мери Косиндас. Ее живописные снимки работой со светом, композицией и настроением напоминают картины Рембрандта и Вермеера. В ее портретах нет ничего случайного, обыденного – ни в позах героев, ни в расположении окружающих их предметов. Ее снимки – мечта формалиста. Портреты Косиндас отличаются от работ фотографов, упомянутых выше, прежде всего сочностью и богатством цвета, оттенками, характерными для палитры настоящего художника.

Портретная съемка – важная часть фотографической работы, развивать свои умения в этой области крайне мудро и полезно. Фотографы, упомянутые выше, снимая портреты, создают настоящие произведения искусства и получают за это неплохие деньги.