Марта свернула на узкую улочку, ведущую от Верхнего Бродвея к Риверсайд-драйв. В спину ей ударил ледяной порыв февральского ветра. «Хорошо, что не в лицо», — подумала Марта, ускоряя шаг. Ей хотелось, чтобы ветер поднял ее, как пушинку, и вознес на вершину холма. Дорога в квартиру Джоша Смита казалась Марте ненамного легче пути на Голгофу, хоть она и знала, что сам Джош сейчас где-то за тридевять земель.

Сегодня Марте представился, может быть, единственный случай встретиться с Дженнифер и Керри Гундерсенами и увидеть их полугодовалых близнецов.

Здравый смысл призывал ее отказаться от приглашения, однако Марта не прислушалась к здравому смыслу.

После отъезда Тони она впала в уныние и позвонила Дженнифер, с которой не разговаривала уже почти два года, лишь для того, чтобы услышать голос старого друга.

В разговоре Дженнифер упомянула, что в начале февраля они с мужем и близнецами приедут на несколько дней в Нью-Йорк — у Керри здесь какие-то дела. Марта решила, что время как раз подходящее, тем более что Джош сейчас где-то на другом конце Америки.

— Мы остановимся в квартире Джоша, — сказала Дженнифер. — Пообедай с нами! К сожалению, Джоша мы даже не увидим: он будет на конференции редакторов в Калифорнии.

У Марты было в Нью-Йорке неотложное дело, иначе ни за что она не поехала бы в город, для нее навеки связанный с Джошем. Однако один из нью-йоркских журналов предложил ей задание, связанное с командировкой в Западный Берлин, и Марта хотела лично обсудить подробности с редактором. Поэтому она и решила, что на пути из Вашингтона в Лондон задержится на несколько дней в Нью-Йорке.

Со своей вашингтонской работой Марта тянула, как только могла. Однако настал день, когда материал был закончен, и ей оставалось только лететь в Лондон и готовиться к свадьбе.

Тони был очень терпелив и тактичен. После того вечера у Фармингтонов он ни разу не упоминал о Джоше. Не заговаривал он и о дате свадьбы — Марту порой даже раздражала такая деликатность. Она понимала, что он предоставляет решать ей самой. Однако Марте хотелось свалить решение на его плечи — и пусть думает побыстрее!

На приглашение Дженнифер она ответила согласием. «Зачем?» — спрашивала она себя и не находила ответа. Марта понимала, что в квартире Джоша, в разговорах с его сестрой ей придется встретиться лицом к лицу с воспоминаниями, от которых она тщетно старалась избавиться целых два года.

Однако, когда Марта дошла до углового многоквартирного дома и, открыв дверь из толстого стекла, вступила в мраморный вестибюль, ей почти удалось овладеть собой. Тоска о прошлом отступила. Призвав на помощь всю силу воли, Марта стянула перчатку и нажала на блестящую кнопку лифта. Она дала слово Тони Эшфорду. И это слово должна сдержать.

«Так что следи за собой!» — строго предупредила она себя.

Лифт со знакомым скрипом понес ее на десятый этаж. Знакомый коридор повел ее в квартиру Джоша. Казалось, коридор этот тянулся целую тысячу миль. Когда Марта подошла к двери, она едва держалась на ногах и могла лишь надеяться, что ее состояние не отражается на лице.

Дрожащим пальцем она нажала на кнопку звонка. Дверь отворилась: на пороге стояла Дженнифер. Секунду женщины молча смотрели друг на друга, затем бросились друг к другу в объятия, и Марта, к своему ужасу, почувствовала, что ее темные глаза наполняются слезами.

Позади жены стоял Керри Гундерсен. Он тоже раскрыл Марте объятия и крепко прижал ее к себе. «На твидовом пиджаке следов от слез не будет заметно», — с надеждой подумала Марта.

Дженнифер отступила на шаг, чтобы полюбоваться дорогим костюмом и плащом подруги. Черные волосы Марты в беспорядке рассыпались по плечам, а в ушах при каждом движении сверкали длинные серебряные серьги. Черные туфли на высоких каблуках делали ее еще выше и стройнее. Дженнифер заметила, что ее подруга похудела, хотя и два года назад была достаточно стройна.

— Марта, как я рада тебя видеть! — воскликнула наконец Дженнифер.

— Чертовски давно не виделись! — словно эхо, откликнулся Керри. — Просто ужас!

— Да, — согласилась Марта, — очень давно.

— И все это время ты каталась по свету, делая гениальные снимки и получая призы на конкурсах, — продолжала Дженнифер.

Керри повел женщин в гостиную, откуда открывался вид на реку.

— Да, несколько призов было, — подтвердила Марта, думая совсем о другом. Она вспоминала, как захлопнула за собой эту дверь и вылетела в прихожую после той последней, ужасной ссоры с Джошем.

Огромное окно в дальней стене приковывало к себе внимание с первого взгляда. Вид, открывающийся из него, был различен в разные времена года, но всегда прекрасен. Джош выбрал эту квартиру, несмотря на высокую арендную плату, именно из-за вида на реку. Сейчас над рекой клубились тяжелые снежные тучи, а сама вода серела тусклой сталью. Марта старалась не вспоминать, как они с Джошем вместе любовались видом из окна…

И вдруг острая боль пронзила сердце, словно предчувствие надвигающейся беды. Она резко обернулась — и пошатнулась, хватая ртом воздух. В кресле в углу комнаты сидел Джош. Он медленно встал, и глаза их встретились.

Джош заговорил первым.

— Здравствуй, Марта, — холодно сказал он.

— Джош! — выдохнула она. — Я думала, ты в Калифорнии! — Эти слова вырвались у нее помимо воли.

— Я там был, — подтвердил он.

Пока Марта раздумывала, что это значит, заговорил Керри:

— Марта, давай мне свой плащ. Мы будем пить «Мимозу». Или предпочитаешь что-нибудь другое?

— Нет, «Мимоза» вполне подойдет, — с трудом ответила Марта — у нее пересохло в горле, и голос звучал хрипло.

— Я разогрею обед, — поспешно предложила Дженнифер, и, к ужасу Марты, оба они исчезли, оставив ее наедине с Джошем.

Марта не хотела смотреть на него. Однако не смотреть не могла. Казалось, он стал еще красивее. Темно-рыжие волосы выгорели на солнце. Кожа покрыта загаром. Да, в Калифорнии он времени даром не терял.

— Что же ты стоишь, присаживайся, — предложил Джош и добавил: — Я прилетел с побережья вчера вечером. Слышал, ты закончила работу в Вашингтоне?

Марта кивнула, все еще не оправившись от потрясения.

— И чем займешься теперь? — вежливо поинтересовался Джош.

Невыносимая горечь охватила Марту.

— Завтра улетаю в Лондон, — сообщила она.

В комнате повисло напряженное молчание. Казалось, в воздухе между ними вибрируют туго натянутые невидимые нити. Марта отчаянно искала какую-нибудь безопасную тему, позволяющую прервать молчание.

— Дженнифер сказала, что они с Керри привезут с собой близнецов. Или их оставили в Провиденсе?

— Нет, — ответил Джош, — близнецы здесь.

Спят в комнате для гостей. Пойдем, покажу, — добавил он, к большому удивлению Марты.

С этими словами Джош потянулся за тростью, прислоненной к ручке кресла. При виде этого движения Марта закусила губу, чтобы не разрыдаться. Она ненавидела эту трость. В этой гладко отполированной палке воплощалась для нее та безымянная злая сила, что отняла у нее Джоша.

Счастье, которое потеряла Марта, не было напрямую связано с физической близостью. Одно присутствие Джоша, самый незначительный разговор с ним поднимал ее на недосягаемые в обычной жизни вершины. Ни прежде, ни после она никогда не испытывала такого блаженства.

— Пойдем, — позвал он, и Марта послушно последовала за ним в такой знакомый холл… Все в этой квартире было ей слишком знакомо. Джош шел рядом, почти касаясь ее плеча, и вся сила воли требовалась Марте, чтобы не упасть к нему в объятия. Как хотелось ей уронить голову ему на плечо, почувствовать, как он зарывается губами в ее волосы… Услышать нежные имена, которыми он называл ее когда-то… Впрочем, слова любви Джош произносил лишь однажды — когда перепил шампанского. А на следующее утро уверял, что ничего не помнит.

Но в ту ночь они занимались любовью. Не в первый раз — потом оказалось, что в последний, но эта ночь превзошла все предыдущие. Их страсть, подогретая шампанским, не знала никаких границ. Они отдавались друг другу свободно и раскованно, они уносились куда-то за горизонт и ныряли в сверкающее золотое море.

Марта надеялась, что такая близость изменит их отношения… Однако этого не случилось. Джош предпочел притвориться, что той чудесной ночи не было. Его поведение оскорбляло Марту. Обида и гнев копились в ней, пока не привели к той последней ужасной ссоре. Ссоре, когда он заявил прямым текстом, что постель — это одно, а жизнь — совсем другое. И делить с Мартой жизнь он не собирается.

Дженнифер в тщетной попытке их примирить пригласила обоих к себе на Род-Айленд — тогда она только что вышла за Керри. Марта ждала, что Джош заговорит первым, извинится, скажет, что совсем не это имел в виду… Но он молчал. Тогда Марта приняла заказ крупного английского журнала и улетела в Лондон.

Шли месяцы. По заданию лондонского журнала Марта исколесила всю Европу. Она видела Кению и Марокко. Делала острые репортажи о волнениях в Кейптауне и Бейруте. Получила несколько наград. Но Джоша не было рядом, и увлекательная прежде работа не приносила радости.

С Тони она познакомилась на вечеринке в Мэйфере. Он пригласил ее пообедать, и Марта согласилась. Тони был красив, обаятелен, остроумен и, главное, необычайно внимателен. Порой он даже заставлял ее забыть о Джоше — на день или два. Но теперь Марте казалось, что двух лет, прожитых без Джоша, как будто и не было. Она сделала круг и вернулась к началу — точнее, к концу пути.

Джош ввел Марту в комнату для гостей, где спали двое чудесных малышей — прелестные, похожие на ангелочков мальчик и девочка. Мальчика звали Джошуа — в честь мужчины, стоящего сейчас рядом с Мартой; девочку — Каролиной, в честь матери Джоша и Дженнифер.

Марта молча смотрела на спящих детей. Ей казалось, что какой-то злой великан ради забавы сжимает в кулаке ее сердце. Джош стоял рядом: его суровое лицо разгладилось, обычная холодность сменилась нежностью. С той же нежностью в глазах он обернулся к Марте:

— Здорово, правда? — прошептал он, указывая глазами на маленьких племянников.

— Чудесные малыши, — шепотом ответила Марта.

Однако, как ни прекрасны были дети, гораздо сильнее ее взгляды привлекал Джош. Когда она наконец поддалась искушению и взглянула на него, то едва не вскрикнула от изумления: в глазах Джоша она увидела боль.

Хорошо скрытую — Джош вообще мастерски скрывал свои истинные чувства, но все же несомненную боль.

— Пойдемка отсюда, — поспешно сказал он, — а то разбудим близнецов, и нам достанется от Дженнифер.

Марта кивнула, не доверяя собственному голосу. Когда она повернулась, руки их встретились… и вдруг неистовое желание пронзило Марту насквозь. Она поспешно отстранилась и, чувствуя, что лицо у нее горит, машинально поднесла руку к щеке. На пальце сверкнуло кольцо с бриллиантом.

Лицо Джоша застыло, взгляд не отрывался от бриллианта. Ему казалось, что этот камень насмехается над ним — и с полным правом! Каким идиотом он был, когда, едва услыхав, что Марта появится у него в доме, оставил конференцию и поспешил сюда!

Он позвонил Дженнифер, чтобы напомнить ей, где лежит ключ, — на случай, если она забудет свой. Дженнифер рассказала о разговоре с Мартой и о том, что пригласила ее к себе на обед. И Джоша охватило неодолимое желание увидеть прежнюю возлюбленную. Он не мог сопротивляться ему, да и не хотел, — просто, едва положив трубку, тут же снова поднял ее и набрал номер аэропорта.

Но один вид кольца на руке Марты привел его в чувство, словно пощечина, нанесенная холодной, расчетливой рукой. Да и чего итоги он ожидал? Неужели надеялся, что Марта запрется в хрустальном замке и станет ждать невозможного? Ждать, что, может быть, когда-нибудь он смирится со своим увечьем?

Марта молода, красива и привлекательна, за эти два года ее обаяние, несомненно, свело с ума немало мужчин. Джош заметил, что она похудела, но от этого, пожалуй, стала еще краше. Для него же она всегда оставалась самой желанной женщиной на свете. Прекрасная, талантливая, остроумная, щедрая, артистичная, непредсказуемая, порой беспричинно унылая иле капризная, но всегда столь искренняя и любящая, что Джош с легкостью прощал ей любые перепады настроения.

Господи, как он любил ее! Как любит до сил пор!

Джош поднял взгляд и увидел, что Марта смотрит на него, вопросительно округлив и без того огромные глаза.

Джош выдавил из себя улыбку и произнес почти спокойным голосом:

— Дату свадьбы уже назначили? Она покачала головой:

— Нет. Думаю, мы с Тони поговорим об этом, когда я прилечу в Лондон.

— Кажется, — заметил Джош, — в Вашингтоне Тони говорил что-то о Дне святого Валентина.

— Ну, к этой дате мы уже опоздали, — ответила Марта.

— И теперь, Марта, ты будешь жить в Англии?

— В последнее время я почти только там и работаю, — уклончиво ответила Марта.

— Но будешь продолжать работу и вне Лондона?

— Да, наверно, — ответила Марта и поспешно добавила, желая поскорее покончить с этой трудной темой: — Нам с Тони еще нужно это обсудить. Как ты, наверно, понял из беседы с ним, он не в восторге от моих «метаний по свету», как он это называет.

— Да, его можно понять, — ответил Джош.

— Конечно. Но… это моя работа. Я не могу, сидя на одном месте, готовить полноценные репортажи. И потом…

— Что потом?

— Ну, — сбившись, закончила Марта, — мы все это обсудим в Лондоне. Думаю, свадьба состоится где-нибудь в конце весны. Мне нужно будет на некоторое время вернуться в Нью-Йорк.

Джош постарался не выдать своего волнения:

— Вот как?

— Мне в Нью-Йорке предлагают несколько заманчивых заказов, от которых я не могу отказаться, — объяснила Марта. — Они мне очень по душе. Один связан с медициной. Другой — с угольными копями: возможно, я поеду в Пенсильванию и смогу увидеться с родителями.

— Ты по-прежнему занимаешься всем, чем придется? — пробормотал Джош.

— Да, я люблю разнообразие, — ответила она.

От этих слов Джош заметно поморщился. Не то чтобы ему не нравился стиль работы Марты, нет, он его понимал и одобрял. Он подумал о том, что и жизни своей Марта не мыслит без калейдоскопа мест, людей, впечатлений… А останься она с ним, она оказалась бы прикована к инвалиду. Поэтому Джош и оборвал их отношения, не позволив им зайти слишком далеко.

Джош крепче сжал рукоять своей трости. Он снова безжалостно напоминал себе о том, что красивой, талантливой женщине, женщине, подобной Марте Бреннан, нечего делать рядом с человеком, который не идет, а ковыляет по жизни. Марта любит спорт. Она бегает по утрам, играет в теннис, катается на лыжах и увлекается скалолазанием. Она божественно танцует. Однажды на рождественской вечеринке Джош видел, как она танцевала с другими мужчинами. А он сидел и смотрел. И теперь при этом воспоминании его охватывала невыносимая горечь.

Боже, как он хотел бы танцевать с ней сам!

Джош не мог спокойно смотреть, как Марта танцует с другими. Но понимал, что не имеет права лишать ее этой радости. Им не пройти свой путь вместе: слишком различен их шаг. Когда-то Джош тоже бежал по жизни вприпрыжку. Но долгие месяцы вынужденной неподвижности, а затем — отказ от многих прежних увлечений научили его находить радость в простых вещах, доступных и таким, как он. В хорошей книге. В классической музыке или хорошем джазе. В вечно новой и все же неизменной природе. В тихих радостях повседневной жизни, которых он не замечал, пока был здоров.

Марта же смысл жизни видела в движении. Джош понимал, что люди с такими разными жизненными установками не уживутся вместе. Конечно, бывали минуты, даже часы, когда он думал по-другому. Например, когда они стояли рядом вот у этого окна, любуясь Гудзоном в наступающих сумерках. Когда вели долгие беседы обо всем на свете. Когда лежали, прижавшись друг к другу, и слушали, как бьются в унисон их сердца.

Джош вспоминал, как они узнавали друг друга и с каждым шагом находили в себе все больше общего. Наконец наступил миг, когда они не могли больше отрицать вспыхнувшего между ними влечения. Так их отношения обрели новое измерение.

Позже Джош не раз говорил себе, что физическая близость — даже такая яркая и волнующая, как у них с Мартой, — еще ничего не решает. Все дело в том, могут ли двое жить вместе. А им с Мартой вместе не ужиться. Пройдет несколько недель, и они поймут, что вдвоем им хорошо только в постели.

Одной этой мысли было достаточно, чтобы бежать без оглядки, порвать с Мартой, несмотря на боль, которую причинил разрыв им обоим.

Два года они провели в разлуке. Два года — большой срок, через который не так-то просто перешагнуть. Впрочем, теперь, напомнил себе Джош, это не имеет значения. Ведь весной Марта выходит замуж за Тони Эшфорда.

Джош никак не ожидал, что сама мысль о замужестве Марты причинит ему такую боль. И вдруг, забыв о всех своих благих намерениях, о твердых решениях, о клятвах, которые давал самому себе, Джош спросил:

— Скажи-ка, прежде, чем ты осядешь в Англии, не сможешь сделать один материал для «Стиля жизни»?

Мысленно Джош перебирал темы будущего выпуска. Хоть бы там нашлось что-нибудь такое, против чего Марта не сможет устоять!

Марта онемела от изумления. Если бы кто-нибудь спросил ее: «Чего не может случиться с тобой никогда и ни при каких обстоятельствах?», она, не раздумывая, ответила бы: «Я никогда не получу заказ от Джоша Смита».

— Ну… — пробормотала она, немного придя в себя, — ты… что ты конкретно имеешь в виду?

Джош ответил первое, что пришло ему в голову:

— Я хотел бы сделать острую статью на тему «Личность в политике», — объявил он. — Однажды, слушая речь кандидата в мэры, я задумался: а зачем, собственно, он в это ввязался? Реальная власть мэра невелика — на самом деле всем в городе заправляет совет из семи членов. Зарплата, как я выяснил, тоже небольшая. Тогда зачем?.. Может быть, он мечтает стать президентом, а пост мэра для него — лишь первая ступенька на пути к вершине? Или просто тешит свое тщеславие? — размышлял вслух Джош.

— Звучит интересно, — осторожно заметила Марта. — Но зачем тебе фотограф?

Джош нахмурился:

— Чтобы делать снимки, зачем же еще?

— Фотопортреты разных политиков?

— Нет, это было бы слишком примитивно, — ответил Джош, мысленно ругая себя за необдуманное предложение.

Хотя последняя работа Марты и была связана с женщинами в политике, вообще говоря, политика — не ее стихия. На рабочем столе Джоша в редакции лежали все материалы, отснятые Мартой за последние два года. Среди них — уникальные фоторепортажи, где каждый снимок буквально искрился ее талантом. Марта своеобразно видела мир и умела донести свое видение до зрителя.

Мысль Джоша отчаянно работала.

— Я хотел бы, — начал он, — чтобы в поле зрения попали четыре различных политика из разных районов страны. Скажем, так: мистер Северо-Восток, мистер Юг, мистер Средний Запад и мистер Западное Побережье. Нам нужны достаточно крупные шишки — чином не ниже губернатора. С другой стороны, они должны быть новичками в большой политике. Я хочу узнать и показать читателям, что это за люди, чем они живут и дышат. — Идея Джоша, спонтанно возникшая в голове, неожиданно заинтересовала его самого. Он продолжал со все возрастающим воодушевлением: — Так что, как видишь, о каждом нужно будет снять целый фоторепортаж. Получив пост главного редактора, — продолжал он, — я решил не бросать прежнюю работу. Руководитель должен быть в курсе дел своих подчиненных и не отставать от жизни. Так что этим материалом я займусь сам, — небрежно произнес он фразу, ради которой и затеял весь этот разговор.

— Придется очень много ездить, — заметила Марта.

— Да, немало.

Джош не позволял себе думать о поездках вместе с Мартой. Хотя Марта сделала немало материалов для «Стиля архитектуры» и «Стиля жизни», они ни разу еще никуда не ездили вместе. Тот единственный заказ, над которым они работали вдвоем, был связан с Уотч-Хиллом: Марта поехала туда, а Джош остался в Нью-Йорке и, когда было нужно, звонил. В то время ему не грозила опасность проводить вдвоем с Мартой целые дни. Долгие дни в незнакомых местах…

И снова Джош напомнил себе, что Марта скоро выйдет замуж. И переселится в Англию.

— Не знаю, Джош. Не знаю, хватит ли мне времени… — нерешительно заметила Марта.

К собственному удивлению, Джош немедленно ответил:

— В следующем месяце займемся Югом. Затем отправимся на Юго-запад… скажем, в Калифорнию. После этого возвращаемся на Восток, по пути задержавшись на Среднем Западе.

— Если уж на то пошло, Джош, в Штатах есть и другие значительные регионы. Даже на Северо-Востоке, например, Мэн и Коннектикут — это почти что две разных страны!

— Ну, детали я еще не проработал, — уклончиво ответил Джош.

Они стояли в холле у дверей в гостевую комнату. Вдруг из-за двери раздался детский плач.

— Ой! — воскликнула Марта. — Похоже, малыши проснулись. Пойдука позову Дженнифер!

Дженнифер уже накрыла на стол, и они собирались сесть, но тут раздался детский крик. Услышав, что малыши проснулись, она схватила две бутылочки с молоком и побежала в детскую, пригласив Марту помочь. Марта хотела было отказаться, она боялась, что, взяв ребенка на руки, тут же уронит его и разрыдается. Однако отказаться значило обидеть подругу.

Пока Дженнифер занималась Каролиной, Марта держала на руках маленького Джоша. Он, пыхтя, сосал молоко из бутылочки, а Марта думала: «Неужели его тезка в шесть месяцев, был таким же?».

— Я кормила их грудью до четырех месяцев, — рассказывала Дженнифер. — Пока педиатр не сказал, что их пора переводить на искусственное вскармливание. Ты посмотри, как сосет! — воскликнула она, с нежностью глядя на круглую головенку Каролины. — Еще немного — и бутылочку проглотит!

— Они просто прелесть, — дрожащим голосом подтвердила Марта.

Дженнифер внимательно взглянула на подругу, затем заговорила совсем другим тоном:

— Я знаю, что лезу не в свое дело, но… я, конечно, рада, что ты помолвлена, но, знаешь, я всегда надеялась, что Джош наконец придет в чувство, и ты станешь моей невесткой.

— Я знаю, — тихо ответила Марта, стараясь не расплакаться. — Знаю. Но, пожалуйста, — взмолилась она, — не начинай все сначала!

— Марта, мне трудно об этом не думать. Я ведь люблю и тебя, и Джоша. Мне больно видеть, что вы оба несчастны.

Марта горько рассмеялась:

— Неужели это так заметно?

— Ты очень старательно это скрываешь, но иногда чувства прорываются наружу. И с моим упрямым братцем та же история. Но…

Поколебавшись, Дженнифер продолжала:

— Может быть, я и ошибаюсь, но, мне кажется, Джош вернулся из Калифорнии на день раньше, потому что узнал, что здесь будешь ты. Я сказала об этом, когда говорила с ним по телефону. Он ничего не ответил, а сегодня утром без всякого предупреждения появился на пороге. Марта…

Марта не отвечала. Она напряженно обдумывала слова Дженнифер. Возможно ли, чтобы Джош вернулся в Нью-Йорк ради нее? Нет, Дженнифер заблуждается, и не стоит тешить себя напрасными надеждами.

Поколебавшись, Дженнифер добавила:

— Может быть, я не должна этого говорить, особенно теперь, когда ты выбрала другого… но, Марта, мой брат любит тебя. И я не могу не верить, что и ты его любишь. Любовь — не игрушка: ее нельзя просто сломать и выбросить.

Марта сжала губы. Целую минуту она не отрывала взгляда от ребенка. Когда же наконец подняла темные глаза, застывшая в них тоска ясно показала Дженнифер, что та задела больное место. Однако голос ее звучал твердо:

— Нет, Джен, не думаю, что Джош меня любит. Если бы он любил меня — по-настоящему любил, — он бы думал обо мне больше, чем о себе. — Марта оборвала себя, вспомнив, что разговаривает с сестрой Джоша. Помолчав, она продолжила уже мягче: — И к тому же…

— Что?

— Дело не в том, что я выбрала другого, — слабо улыбнувшись, продолжала Марта. — Наши отношения с Джошем были обречены. Он закоренелый холостяк и хочет таким и оставаться до конца жизни. Неужели ты сама этого не замечаешь?

— Ты знаешь, почему он стал таким, — тихо ответила Дженнифер.

— Я не уверена. Немало людей с гораздо более тяжкими увечьями женятся и заводят семью. Так поступают почти все.

— Но Джош… он не такой, как все.

— Это мне известно, — саркастически отозвалась Марта. — Так что, видишь, дело не в том, что я выбрала другого. Просто Джош не хочет, чтобы его выбирали. — Марта фыркнула, давая выход гневу, и резко продолжала: — Джен, я не хочу провести остаток жизни в одиночестве. Думаю, ты меня понимаешь. Брак с Керри показал тебе, как прекрасна семейная жизнь.

— Да, пожалуй, — согласилась Дженнифер. — Однако, — добавила она, — ведь мы с Керри очень любим друг друга.

— Ты думаешь, я не люблю Тони?

— Откуда мне знать?

— В какой-то степени ты права, — помолчав, согласилась Марта. — Никому другому я бы в этом не призналась, но с тобой могу быть откровенна. Но, Дженнифер, я все же люблю Тони, иначе я никогда не согласилась бы выйти за него замуж! Это просто иная любовь. В ней нет того огня, той страсти, что в моих отношениях с Джошем… — Она замолкла, задумавшись, затем продолжала: — Нас с Тони ждет интересная, насыщенная жизнь. У нас много общего. Нам никогда не скучно друг с другом. Тони катается на лыжах, отлично играет в теннис, потрясающе танцует…

— Иными словами, он может все то, чего не может Джош, — с горечью подытожила Дженнифер. Она хотела напомнить подруге, как два года назад та уверяла, что для нее все это неважно… но слова застыли у Дженнифер на устах, когда она заметила, что Марта с ужасом смотрит куда-то поверх ее головы.

В дверях, опираясь на трость, стоял Джош. Сомнений не было: он слышал последнюю часть разговора. Именно те слова, которые должны были задеть его больнее всего на свете.