– За нами следит неживая кошка? Это еще что за новости? – озадаченно протянул Сайрус.
Франческа притаилась рядом с ним под стеной в нескольких шагах от кобольдов, все еще окружавших Жилу. Чуть поодаль Никодимус разговаривал с Шенноном. Псевдокошка ускользнула в темноту.
– Ты лучше скажи, – стараясь сохранять ровный тон, попросила Франческа, – в районе лачуг никаких иерофантских заклинаний не наблюдается?
– Нет. Черным-черно.
– И даже прикрытых субтекстом?
– И даже прикрытых субтекстом. Думаешь, кошка сделана из ткани? Иерофантский конструкт, вроде хитроумного боевого змея?
Франческа помассировала виски.
– Нет, иначе бы ты видел ее текст.
– А почему Никодимус решил, что кошка неживая?
– Он не видит в ней сияния праязыка.
– Бред какой. Праязык – это ересь.
– Он обещал доказать на ком-нибудь из кобольдов, что праязык существует.
– Может, это зачарованная горгулья?
Франческа покачала головой.
– Тогда ее текст разглядел бы Шеннон. Потеря обычного зрения обострила его магическое восприятие.
– Если это не горгулья и не живое существо, то что?
– Сколько у тебя сейчас текста в мантии? – выдохнула Франческа.
– Я выкачал довольно много у того иерофанта с фонарем. Футов на пятьдесят подняться хватит. А что?
Франческа пристально посмотрела Сайрусу в глаза.
– У меня есть план.
Полчаса спустя, покинув отряд Никодимуса, Франческа с Сайрусом шагали в направлении святилища, высматривая попутно, где остановиться на ночлег. Вокруг задувал холодный ветер, под двумя лунными серпами стелились поземкой облака. Снова дождь на подходе.
– Мы говорим о человеке, который возомнил себя спасителем мира и бегает полуголым в компании синекожих монстров, – уточнил Сайрус на ходу. – Ему нельзя верить.
– Ты же видел, что случилось с рукой кобольда после его прикосновения. Эта язва… – Франческу передернуло при воспоминании об отвратительном омертвевшем наросте, вспухшем на синей коже, и о чавкающем звуке, с которым кобольд его оторвал.
Сайрус выдохнул, надувая прицепленную вуаль.
– Да, зрелище не для слабонервных. Но из этого никак не следует, что Никодимусу можно верить.
Большие лужи они огибали, по мелким шлепали не глядя. Над головой кружили вороны.
– Нет, серьезно, – фыркнул Сайрус. – «Вы слишком лучезарная»? «В вас больше жизни, чем в остальных»? Откуда он этого сиропа набрался, из рыцарских романов? Глаза яхонтами не называл?
– Хватит глупостей.
– Ну хотя бы ланиты утренней заре уподобил?
– Тоже нет. И грудь с половинками синей и белой лун не удосужился сравнить, что к лучшему, поскольку, несмотря на легкую естественную асимметричность женской груди, хочется все же надеяться, что мои «луны» куда ровнее этих. – Франческа кивнула на небо. – И потом, что плохого в рыцарских романах? Они гораздо безобиднее всего остального, что идет к нам из Лорна. Ты сам мне когда-то преподнес томик.
– «Серебряный щит» Изабеллы Гаван, – подтвердил Сайрус. – Тебе понравилось. За два дня проглотила, я помню.
– А тебе нет. Ты хоть дочитал тогда?
– Я пытался. Но все эти несусветные имена и названия… Это выше моих сил.
– Нет, Гаван умница. Надо было подсунуть тебе «Огненный меч» Роберта де Ригби, он более мужской.
– Ты подсовывала. Тоже не дочитал, как ни старался.
– Жаль. Однако насчет Никодимуса ты неправ, сиропа там нет и в помине, одна горечь. Истинно пророчество или нет, он в него верит. И готов убивать ради него. А еще он одержимый, заносчивый, самовлюбленный прохвост.
– Это официальный диагноз, клирик?
Франческа вздохнула.
– Наверное, ты прав. Наверное, я действительно не вижу за комплексами человека.
– Даже во мне?
Обернувшись, Франческа наткнулась на ищущий взгляд карих глаз и почувствовала укол совести.
– Нет, с тобой по-другому. – Она легонько коснулась его руки. – Прости, что втянула тебя в эту передрягу. Простишь, друг?
Сайрус сухо усмехнулся, пряча взгляд.
– Как только выйдем из нее живыми и меня назначат капитаном.
Франческа отняла руку.
– Да, действительно. И еще прости, что не сказала, когда развеяла заклинание-удавку.
Взгляд Сайруса потеплел и стал совсем как раньше. Вуаль шевельнулась, повинуясь движению губ. Хотя, может, это просто ветер. Сайрус посмотрел в сторону. Какое-то время они шли в молчании.
– Ты ведь не веришь в этот бред, будто ты необычная и твой пратекст слишком ярко сияет? – вернулся к прежней теме Сайрус.
Франческа взглянула на клубящиеся в небе тучи.
– Не знаю, Сайрус. Был же браслет, нацепленный без моего ведома. С таким же успехом демон мог наложить на меня какое-нибудь праязычное заклятье с помощью изумруда, вот Нико и видит усиленное заклятьем сияние. Или дело в афазии, которую чуть не наслал на меня Скиталец.
– Что толку гадать, когда неочевидно наличие загадки как таковой?
Воронов над головой прибавилось, некоторые парили на ветру, расправив крылья.
– Тогда займемся загадками более очевидными, – решила Франческа, понаблюдав за черными птицами.
– Например, как быть с Вивиан и Лотанну?
– Да нет, тут все просто – они, конечно, будут нас ждать, но, узнав про облаву на ликантропов, поймут, что мы застряли в оцепленном квартале.
– И зададутся вопросом, почему мне не хватило текста перенести нас через пару стен.
Франческа пожала плечами.
– Значит, скажем правду: ты истратил все чары во время самообороны. Серьезно, почему бы не признаться ей про Никодимуса?
– Но тогда она может на нас надавить. Заставит отвести ее к Никодимусу под угрозой сдать властям.
– Сайрус, она академик, – рассмеялась Франческа. – То, что сейчас она выбралась улаживать политические дела, не означает, что ей не нужно возвращаться обратно. Давление на целителя грозит санкциями со стороны ордена клириков, а препятствие небесному дозорному Авила – ухудшением отношений между черными и зелеными мантиями.
– Буря парусов не разбирает, – глубокомысленно изрек Сайрус.
– Хочешь скрыть нашу встречу с Никодимусом?
Сайрус задумался.
– Если скажем Вивиан, она с нас глаз не спустит.
– Ну, после того, как мы разделались с прежним шпионом, она все равно кого-нибудь к нам приставит. Зато, если признаемся, козыри будут у нас.
Начал накрапывать дождь.
– То есть ты предлагаешь поматросить обе стороны, пока не станет ясно, кого бросить? – уточнил Сайрус.
– Примерно. Зато хотя бы с демоном все ясно, если он существует: его нам матросить точно не надо. Осталось решить, признаваться Вивиан до того, как я отправлюсь лечить Жилу, или после.
– Легкое ведь нужно зашить обязательно?
– Не обязательно. Шеннону достаточно несколько дней продержать шунтирующее заклинание, и рана затянется сама.
– Никодимусу ты этого не говорила.
– Еще один козырь.
– Для целителя ты довольно цинична.
– Сайрус, душа моя, свет моих очей, бриллиант мой до слез не замутненный, все практикующие целители циничны и безжалостны. Игры со смертью требуют жестокости. Я сделаю что должно и скажу что требуется, чтобы выйти из поединка с наименьшими потерями. Сайрус, ты меня слушаешь?
Иерофант кивнул на безлюдную улочку, на которую они только что свернули.
– Эта для твоего умопомрачительного плана подойдет?
– Здесь же мокро!
– Везде мокро.
Франческа вздохнула.
– Ладно, давай здесь.
Повалившись как подкошенная, она рухнула ничком в хлюпнувшую холодную грязь. Секундой позже она услышала (и почувствовала), как рядом плюхнулся Сайрус. Они лежали не шелохнувшись. Франческа изо всех сил задерживала дыхание и сердцебиение. Водоотталкивающий текст, которым Сайрус пропитал ее мантию, не спасал: холодная вода просачивалась за ворот. Грудь и живот покрылись гусиной кожей.
Дождь усиливался, с неба донеслось удивленное воронье карканье. Франческа поборола желание нахмуриться. Что их там так удивило? Но птицы вскоре угомонились, а вот дождь, наоборот, все яростнее хлестал по спине, заглушая все звуки.
Вода уже просочилась к ребрам, под левой грудью собралась ледяная лужа. Франческа держалась из последних сил.
– ДАВАЙ! – крикнул Сайрус, отрывая и швыряя прочь левый рукав мантии.
Летящий комок ткани обдал Франческу душем мелких брызг, и она поспешила вскочить на ноги вслед за Сайрусом. Из темноты сквозь шелест поутихшего дождя донесся душераздирающий кошачий вой. По луже шагах в десяти катался свернувшийся мешком рукав от мантии.
Подобравшись поближе, Франческа разглядела коготки, рвущие мешок изнутри. Но порванные нити тут же сплетались обратно, и прорехи мгновенно затягивались.
– Получилось! – обрадовалась она. – Ты ее поймал!
– Посмотрим, – буркнул Сайрус, протягивая руку за мешком. Левая, оголившаяся до плеча, была вся мокрая от дождя. Едва пальцы коснулись ткани, мешок затих. Сайрус оглянулся на Франческу.
– Что?
– Я привел в действие развеивающие чары в ткани.
Франческа посмотрела на замерший мешок.
– Значит, это был конструкт?
– Посвети мне, – пробормотал Сайрус, снова наклоняясь к мешку.
Франческа выпустила нескольких светляков. Они закружили низко, отсыревая под истончившимся до мелкой мороси дождем.
От прикосновения Сайруса мешок раскрылся, словно лопнувший бутон, являя на свет обездвиженную кошку.
– Святые небеса! – озадаченно произнес Сайрус, осторожно тыкая кошку пальцем. – Она твердая и плотная. Словно под шкурой камень. – Он перевернул ее на спину, окаменевшие лапы задрались в воздух. – Тяжелая.
– Но если это горгулья, почему ни я, ни магистр Шеннон ее не распознали?
Франческа, от волнения позабывшая о холодных потеках под мантией, обхватила себя руками, пытаясь согреть заледеневшую левую грудь. Зажатый в ладони Сайруса край мешка разделился на тонкие острые ленты, которые тут же впились в кошку.
– Ради Создателя, не надо… – Франческа отвернулась, хотя сама тысячу раз делала острым словом разрез на теле пациента.
– Она не живая, – буркнул Сайрус.
Но Франческа все равно предпочла уставиться на ближайшую лачугу, где примостилось несколько воронов. Что-то в этих птицах… Додумать мелькнувшую мысль Франческа не успела – Сайрус задумчиво присвистнул, и она проследила за его взглядом. Под счищенной на манер апельсиновой кожуры шкурой кошачьего конструкта обнаружилось ртутно-гладкое тело, отражающее отблески запущенных Франческой светляков. Когда Сайрус перевернул «кошку» на другой бок, выяснилось, что глаз у нее всего один – правый, сделанный из полированной латуни.
– Лос раздери! – выдохнула как громом пораженная догадкой Франческа.
– Что? Что такое?
Язык не поспевал за вихрем мыслей.
– Да, конечно, он ведь был такой… надменный! И все эти вопросы. Он выкачивал из меня сведения!
– Ради Селесты, объясни толком!
– Сайрус, мы эту штуку уже видели, только не думали… я не думала… – Франческа умолкла.
Брови под тюрбаном резко сошлись у переносицы. Сайрус подхватил мешок, и мгновенно ожившая ткань заструилась вверх по руке, восстанавливая рукав.
– Может, все-таки удосужишься объяс… Фран, смотри!
Сайрус оборвал сам себя на полуслове, показывая на воронов, и Франческа вдруг поняла, что в них все это время не давало ей покоя. Около двадцати черных птиц сидели на водостоках, склонив голову под одинаковым углом. Около двадцати поблескивающих глаз-бусинок сверлили ее взглядом.
– Что они делают? – спросила Франческа.
Внезапно вся стая снялась с места и, громко захлопав крыльями, скрылась в ночи. Воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь капелью с карнизов и водостоков.
– Что ж, увиденное не назовешь зловещим и пугающе необъяснимым, – ровным голосом проговорила Франческа. – Да и вообще никак не назовешь.
Сайрус сунул под мышку металлический конструкт.
– Я как-то раз видел подобное на купеческой галере, идущей в Варт. В дральском порту галера встала на якорь, а мы полетели дальше, но какое-то время наш воздушный корабль швартовался у них на палубе. И вот там, в дральской акватории, к галере то и дело подплывали стаи тюленей – очень необычное зрелище, такое ощущение, что у них один разум на всех. Смотрели на нас в упор, пересчитывали, даже, готов поклясться, название корабля на борту читали.
– Думаешь, в городе завелся друид?
– Или несколько. Хотя это может быть и вердантский шаман.
Вспомнив про кошку, Франческа заглянула в ее латунный глаз, и в голове снова пронеслась чехарда гениальных догадок.
– Нет, это друиды.
– Тебе кошка призналась?
– Да. И если мы хотим его накрыть, нужно заготовить побольше иерофантских чар. Сколько тебе понадобится времени, чтобы раздобыть заряженной парусины и несколько монет? Отловить его можно только на рынке, другого случая не представится. Значит, придется запастись серебром.
– Кого накрыть? Ты о ком?
– Неважно, – мотнула головой Франческа. – Ты, главное, скажи, когда удастся заполучить еще ткани?
– Если перехватим утренний дозор, смогу слетать в святилище и обратно за час до рассвета. Но, Фран, зачем? Вечерний рынок? Что, ради пылающей преисподней, тебе подсказала эта кошка?
Франческа обвела пальцем безжизненный латунный глаз.
– Она только что намекнула мне, кто провозит в Авил лорнскую сталь.