Первое, что почувствовала Франческа, – густое прелое тепло. Оно обволакивало, забивая горло и легкие. Франческа открыла глаза, но все равно ничего не разобрала. Где-то вдалеке светился слабый огонек. Что-то массивное шевельнулось рядом, и обзор заслонила огромная морда, шерстистая и носатая, с глазами, похожими на черносливины.

Франческа уставилась на нее непонимающе. Существо потянуло носом – так сильно, что чуть не засосало пряди, выбившиеся из Франческиной косы. Она откинула голову назад. Земля кружилась. Франческа вспомнила, как продиралась сквозь траву, а потом был какой-то взрыв…

Еще раз потянув носом, существо удалилось в темноту. Франческа смежила отяжелевшие веки. Откуда-то донесся мужской голос. Знакомый. Земля по-прежнему кружилась…

Потом замелькали сны: плавание в гавани Порта Милость, удушающая вонь гангренозной ноги, зашивание рассеченной брови, далекий гитарный перебор…

– Ну не прелесть ли?

Франческа очнулась.

– Что такое? К кому вызывают? – выпалила она спросонок.

В ответ раздался смех.

– Прелесть – это вы с ветрогоном. Свернулись клубочком, словно кутята в корзине, а город пусть идет прахом. По вашей вине, между прочим. Но вы не обращайте внимания, подумаешь, погибнет кто. Одеяльце принести? Подушечек?

– Луро? – Франческа наконец узнала голос и села. – Что такое? Где мы? – Из темноты проступил невысокий стариковский силуэт. – Лос раздери, вы-то как здесь…

– Не по своей воле, – заверил старик. – Честное слово, я так надеялся не возвращаться больше в этот приют, но вы сгноили мои надежды на корню.

Франческа хотела создать огненного светляка, но золотого текста в мышцах не возникло.

– Я под цензурой! – осознала она с ужасом. – Я не могу…

Она попыталась пощупать голову в поисках цензурирующей повязки, и рядом тут же шевельнулась массивная тень.

– Не трогайте! – велел Луро. – Без фокусов. Мне и без того попрыгать пришлось, чтобы они вас не слопали, когда вы тут валялись, словно дохлая рыба. Начнете размахивать руками почем зря, увидите желудок ликантропа изнутри.

Франческа опустила руку.

– Мы в ликантропском логове?

– Вроде того.

– И вы с ними разговариваете? Или вы сами ликантроп? – Франческа усмехнулась. – Шерсти в ушах у вас точно на пол-ликантропа хватит.

Старик кашлянул смущенно.

– БОЖЕ ВСЕВЫШНИЙ! ВЫ ЛИКАНТРОП?

Невидимая тень сбоку зарычала таким густым басом, что в груди у Франчески загудело, как в барабане. Рядом кто-то застонал. Похоже, Сайрус.

– Все-все, целительница, успокойтесь, – проворчал Луро. – Нет, я не совсем ликантроп. Во второй раз так и не перекинулся.

– А в первый, Лос вас раздери?

Сайрус ухватил ее за руку.

– Фран, где…

– Мы в безопасности, – перебила она, сжимая его ладонь. – Надеюсь.

– В безопасности, – подтвердил Луро. – Пока. Но разлеживаться хватит.

Пошатываясь на нетвердых ногах, Франческа пересказала Сайрусу то немногое, что удалось узнать. Луро общался с невидимым существом – оно отвечало на смеси рычаний и скулежа, из которой, кажется, в свое время с боем выбили грамматику и синтаксис.

Луро велел Франческе с Сайрусом идти на его голос – массивная тень с первого же шага увязалась следом. Франческа настороженно оглянулась через плечо, но различила только бесформенный силуэт. Вскоре тоннель закончился небольшой открытой площадкой, выходящей, как сперва показалось Франческе, на амфитеатр.

На самом деле это был карьер, выгнутый широкой подковой и увенчанный зубчатой стеной. Склоны его представляли собой гигантские длинные уступы, соединенные между собой булыжными пандусами. Вертикальную стену каждого прорезали арочные проемы уходящих в толщу склона тоннелей, а вверх тянулись толстые деревянные шесты, поддерживающие высоко над карьером сплетенную из травы сеть, сквозь которую просвечивало ясное вечереющее небо.

– Мы в ликантропском логове, – выдохнул Сайрус.

– Приюте, ветрогон! – рявкнул Луро из тоннельного зева.

Сайрус сделал вид, что не расслышал.

– Травяная сеть защищает водоем, чтобы дозорные иерофанты не насыпали туда яду с воздуха. – Он показал на дно карьера, и Франческа, вздрогнув, поняла, что виднеющаяся там темная гладь – это небольшое водохранилище.

– Не надо так громко о том, как ветряные бурдюки убивают наших, – пробурчал Луро из-за Франческиного плеча. – Вредно для здоровья.

Франческа обернулась, ожидая увидеть за спиной Луро огромного волка. Но увидела только старого каника и темный зев тоннеля. Там что-то шевелилось. Большой силуэт и несколько других, поменьше.

Сайрус в порванной зеленой мантии, без тюрбана и вуали, пристально смотрел на Луро.

– Значит, каники объединились с ликантропами?

– Не прикидывайтесь тугодумами, – буркнул Луро, подходя ближе. – Могли бы уже и сами догадаться, раз вы здесь.

Тени в тоннеле зашевелились. Снова одна большая и несколько маленьких. На мгновение одна из мелких теней подобралась почти к самому выходу, и Франческа успела разглядеть…

Она прищурилась, сдвигая брови. Может, померещилось. Нет, вот опять: самая обычная, если не считать исполинских размеров, собака. Той же породы, которую разводят каники у себя в Северовратном.

– Вы и здесь своих собак держите? – поинтересовалась Франческа.

– Не собак, – фыркнул Луро.

Франческа застыла как громом пораженная.

– Это ваши дети!

Луро подтолкнул локтем Сайруса.

– Каково это, быть глупее подружки?

– Благодать, – ответил Сайрус, массируя виски. – Одно огорчает: как с ней свяжешься, вечно цепляются репьем какие-то старые идиоты.

Луро посмотрел на Франческу.

– А он у вас неженка.

Франческа, не обращая внимания, показала на зев тоннеля.

– Это ведь те же собаки, которые шныряют по Северовратному.

– Фран, ты о чем?

– Ты сам заметил, что у каников в основном дети и старики, а среднего возраста почти нет. Это потому что весь средний возраст здесь, в саванне, а не в городе.

Луро скривился, словно попробовал какую-то кислятину.

– Не всем удается перекинуться обратно.

– Вы рождаетесь людьми, а потом обращаетесь в собак?

– Наоборот. Мы рождаемся щенятами в саванне, а растем в городе или в селениях помельче. Некоторые кланы в Глубокой саванне держат своих двуногих дома, но мы в большинстве своем предпочитаем жить с людьми. Так удобнее. К тому же присматриваем за кланом. Временами наведываемся в приюты, делаем то, что четвероногим не под силу: строим стены, устанавливаем шесты, латаем сеть и прочее в том же духе.

Франческа почувствовала острую жалость к Луро.

– Значит, вы остались в человеческом обличье?

– Такая история, наверное, с каждым восьмым. Тогда мы возвращаемся в город и из нас получаются старые каники.

– Но ведь именно ваш квартал не знает покоя от ликантропов! – изумился Сайрус. – Как вы… то есть неужели они убивают своих?

– В этих «набегах», как вы их называете, не погиб пока ни один каник. Большей частью это попытки снести внешнюю стену, чтобы легче было перемещаться между городом и саванной.

– А как же доклады о рассвирепевших волках, пожравших целые семьи? – покачал головой Сайрус.

– Не всегда нужно верить докладам, ветрогон. Да, семьи пропадают, но не в ликантропской утробе. Они просто перебираются сюда. Простейший способ исчезнуть, перед тем как придет время детишкам перекидываться обратно.

– Тогда, выходит, то, что вы мне наплели про Саванного Скитальца и напавших на караван ликантропов… – вмешалась Франческа.

– Чистая правда. У людей случается междоусобица, у нас тоже. Нам не давали прохода какие-то северные волки, невзлюбившие мой клан. Поэтому мы не особенно рыдали, когда Скиталец с ними расквитался.

– Когда это было? – уточнила Франческа.

– Лет тридцать назад. А что?

– Пытаюсь представить Скитальца.

– Представляйте в другом месте. Вы угодили в знатную заварушку, и брат вытащил меня сюда разбираться. Если хотите дожить до следующей полночи, вам придется ответить на один принципиальный вопрос – причем честно и без утайки.

– Подождите, – перебил Сайрус. – Ваш брат?

– Альфа-самец этого приюта. Не спрашивайте, что это значит, просто представьте себе волка, который превратит ваши головы в колбасный фарш, если вздумаете зарываться. – Старик начал подниматься по пандусу.

Франческа двинулась следом.

– Почему в таком случае из нас не сделали колбасный фарш до сих пор?

– С этим и связан мой вопрос, – проворчал Луро. – С самой Гражданской войны мы не видывали, чтобы один ветряной бурдюк загонял в саванну другого. Хотелось бы знать, не грозит ли нам повторение. Кому-то вечно неймется ломать стены, и кажется, что война для этого – самое милое дело. Но как по мне, от гражданской войны нам одно горе. Когда не хватает еды, голод бьет по нас первыми. Так что горячие головы нужно остудить. Ладно, довольно брюзжать, ответьте уже на вопрос.

Франческа откашлялась.

– Какой вопрос, Луро?

– Ждать нам второй гражданской или как, пропади она пропадом! – взревел Луро.

– Мы не собираемся оповещать ликантропов… – начал Сайрус свысока.

– Все может быть, – перебила Франческа. – И вы правы, Луро, из всех жителей Авила каники пострадают первыми. Поэтому помогите нам не допустить этой войны. Удастся нам ее предотвратить или нет, зависит от нескольких факторов, один из которых – контрабанда лорнского металла в Авил.

Брови старика взлетели вверх.

– Этот орешек, значит, уже раскусили?

– В Авиле – кроме прочих иноземных чарословов – появились лорнские кузнецы. Они охотятся на Никодимуса Марку, с которым мы все-таки встретились, несмотря на ваш отвлекающий маневр.

– Вас же пытался уберечь, – осклабился Луро. – Но не-е-е-ет, вам нужно весь квартал на уши поставить. Любой каник знал, что в городе ни единого четвероногого, а значит, облава – предлог. А наутро еще и я разнюхивал повсюду, не видел ли вас кто. Так что на вашем месте я бы к Северным воротам в ближайшее время не совался. Вы там на плохом счету.

– Спасибо, Луро, очень помогли… – буркнула Франческа. – Мы к облаве никакого отношения не имеем. Прямого, по крайней мере. Но если вы не вызволите нас отсюда иначе как через желудок ликантропа, лорнские кузнецы по-прежнему будут таскать каштаны из огня руками каников. Хотите, чтобы до городских властей дошло, как ваши люди содействуют покушению чужеземной державы на независимость Авила?

– Ладно-ладно, – проворчал Луро. – Я все понял, пожалейте мои уши.

Развернувшись, он двинулся по пандусу на следующий уступ.

Сайрус посмотрел на Франческу недовольно – кто просил ее признавать вероятность новой Гражданской войны? Франческа, отведя взгляд, поспешила вслед за Луро.

– А с нами-то что будет?

– Если моя возьмет, продадим на сторону. Если нет, они вас сожрут. А я, что так, что сяк, возвращаюсь в город к завтраку.

– Продадите? – задохнулась Франческа. – И это после того, как мы помогли вам разобраться с контрабандой? Не говоря уже моей целительской работе в вашем квартале. Мы можем попытаться предотвратить войну…

– Ха! А кто уверял меня, что разыщет Никодимуса без шума и пыли? Отлично справились, молодцы!

– И кому вы нас собираетесь продать? – вмешался Сайрус. – Другому ликантропскому клану?

– Вроде того, – хохотнул старик.

Они выбрались на верхний ярус, и перед ними расстелилось безбрежное зелено-синее травяное море, по которому катились одна за другой длинные мягкие волны. На горизонте плавно рассекало траву стадо белых длинношеих животных.

Когда караван вез Франческу из Дара в Авил, один любезничавший с ней охранник поднял ее как-то на крышу повозки и показал далекое стадо катазубров – серые островки без голов, шей и хвостов. На спине у каждого, утверждал он, гнездится целое птичье семейство.

О таких светлых длинношеих Франческа даже не слышала, но кто только не мигрирует через саванну во время сезона дождей…

Авил они обходят стороной, резонно не желая становиться добычей иерофантов: за мясо и шкуру саванных обитателей дают на городских рынках большие деньги.

Вслед за Франческой и Луро наверх выбрался и Сайрус.

– Селеста! – ахнул он.

Франческа оглянулась на бывшего возлюбленного. Он смотрел туда, где карьер сливался с саванной и, проследив за его взглядом, Франческа тоже не удержалась от божбы.

Ликантропов было четверо. Двое стояли на четырех лапах, развернувшись к карьеру спиной, – огромные, как лошади, с лоснящейся золотисто-коричневой шкурой, мускулистые и напружиненные. Другие двое, чуть дальше в зарослях, приподнимались на дыбы, и над травой виднелись задранные передние лапы, мощные шеи и свирепые оскалы. От человеческой голову ликантропа отличали только пасть и острые уши. Черные, словно угли, глаза светились умом.

Скалились ликантропы не просто так, а на отряд из четырех светловолосых, синекожих, вооруженных топориками воинов. Вел их мужчина с длинными черными волосами, зеленые глаза которого бесстрастно смотрели на Франческу.

– Если это им вы собрались нас продавать, Луро, забудьте сразу, – сухо предупредила она. – Лучше превратите меня в колбасный фарш.

Призрак Шеннона вытряхнулся из книги на черепичную крышу. Над ним наливалось чернилами вечернее небо, на котором горели пока всего две звезды. Призрак сел рывком. Последнее, что он помнил, – Саванного Скитальца, надвигавшегося на него будто бы мгновение назад: грудная клетка все еще раздувалась, словно мехи, и каждый нерв был словно оголен.

С минуту призрак в смятении разглядывал безмятежный Священный квартал, в центре которого возвышался крытый красной черепицей купол святилища. Значит, его каким-то образом занесло на крышу здания у самой окраины квартала. И каким-то чудом они ускользнули от Скитальца.

Постепенно страх перед опасностью отступил, сменяясь привычной сиротской тоской по автору.

Оглянувшись, призрак ничуть не удивился, увидев рядом с собой на крыше магистра Лотанну Акому. Голову его оплетало сложное заклятье: из черепа росли петли тончайших фраз, глаза скрывались под двумя цилиндрическими абзацами, образующими широкие, с человеческую ладонь, окуляры. Лотанну, когда-то бывший одним из самых способных астрофельских учеников Шеннона, теперь напоминал гигантское насекомое.

– Магистр, – приветствовал бывшего наставника Лотанну учтивым кивком.

По другую сторону сидела магистра Вивиан Нийоль, распустив по ветру длинные белоснежные, гладкие, словно шелк, волосы. Завернувшись в мантию, она смотрела на призрак молочно-белыми глазами.

– Магистр, вы сильно потускнели, – участливо сообщила она. – Вы потеряли слишком много текста, поэтому постарайтесь не тратить лишних рун в разговоре. А потом вам лучше вернуться сюда, – она кивнула на журнал, который держала в руках.

Вытянув из плеча золотистую фразу, призрак отредактировал ее в «Что случилось?» и метнул в Вивиан.

– Нас едва не прикончил полудракон, – ответила магистра Нийоль. – Это я виновата. Я не предвидела, что он способен настолько глубоко воздействовать на природу языка. Урок мне на будущее: не следует недооценивать драконий потенциал.

«Что с Франческой и Сайрусом?» – поспешил спросить призрак. Франческа оставалась его главной надеждой разыскать автора и убедить в необходимости воссоединения.

– Хочется верить, что им удалось скрыться. Но сейчас лучше расскажите нам про библиотеку, в которой вы очнулись. – Она показала подбородком куда-то вдаль, за две-три мили к северу от святилища.

Призрак нахмурился и только потом вспомнил, что волшебница слепа ко всему, кроме магических текстов, – как и он когда-то при жизни. «Все еще хотите добыть мою память?»

Вивиан кивнула.

«Но дракон».

– Заклинание на голове Лотанну позволяет ему видеть четвертичные мысли, так что Скитальца он различит. Сейчас эта тварь в святилище, однако вскоре, готова биться об заклад, он отправится на поиски Никодимуса.

«Но там Тайфон».

Вивиан улыбнулась.

– Со мной демон нам не опасен. Уж за это я могу ручаться – я просчиталась лишь насчет Скитальца.

«Кто вы такая, что не боитесь демона?»

– Это вам знать не обязательно.

«Аватара?»

– Магистр, ответа вы все равно не получите, не тратьте руны понапрасну.

«Богиня?»

– Юности и красоты, не иначе, – улыбнулась она, показывая на слепые глаза и узловатые руки в старческих пятнах. – Прошу вас, магистр, скажите, где находится эта библиотека.

Призрак сдвинул брови. «Почему вы не пошлете в Астрофел за вооруженным подкреплением?»

– Резонный вопрос, – кивнула Вивиан. – Войско на Луррикаре ждет нашего сигнала. Однако подать его будет не так-то легко. Если верить Франческе, в Авиле тайно действует лига сепаратистов из Звездной академии. Наши подозрения пали на магистра Дегарна и его подчиненных на колаборисной станции. Станционные горгульи, которых допросил Лотанну, эти подозрения подтвердили. Таким образом, мы не можем отправить колаборис на Луррикару, пока не переберемся через хребет в Холодный Шлюз. Тогда я смогу на скорую руку набросать колаборис и послать с тамошнего маяка.

«Набросать колаборис?!»

Вивиан лишь улыбнулась.

«Магистра, признайтесь, кто вы такая!»

– Меня куда больше интересуете вы.

«То есть моя память?»

– Вам тоже, наверное, любопытно узнать, редактировал ли демон ваш текст. И вашему автору, вполне возможно, не менее любопытно.

У призрака защемило в груди. Надежда на воссоединение жгла каленым железом. Он посмотрел на Лотанну, потом на Вивиан. «Я скажу. Когда мы туда влезем?»

Вивиан кивнула на Лотанну.

– Как только оттуда уберется драконий кошмар.