— Тинь-дилинь-тинь — мелодично и нежно-нежно позванивали хрустальные друзы над распахнутыми окнами кофейни «Вишнёвое настроение». Мерно колыхались тончайшие завесы из воздушного шёлка медового шелкопряда.
Аритайя сбавила шаг, раздумывая, не зайти ли на чашечку чего-нибудь лёгкого, и бодрящего, эдакого, аромагического. Увязавшиеся за ней от самого дома щенки тумана проскочили мимо, забежали вперёд. Завертелись, играя, привлекая к себе её внимание.
— Мне надо сходить на рынок, — сообщила им Аритайя, — и уж на этот раз я обязательно дойду!
Она сказала скорее себе самой, чем игривым щенкам тумана или раскрытым окнам кофейни, откуда доносился тонкий манящий аромат с нотками чего-то мятного. Сказала, и взглянула на Праздное Мерцало. Оно уже заняло треть неба — огромный диск, переливающийся невероятными цветными сполохами, слегка затуманенный атмосферой.
Праздное Мерцало — это почти выгоревшая карликовая звезда. Сейчас она медленно сжимается, и будет сжиматься ещё миллиарды лет. Из-за этого сжатия на поверхности звезды постоянно что-тот лопается и взрывается, словно кто-то насыпал туда бенгальских огней. Ни жара, ни света, так — праздничная иллюминация одна. Одно хорошо — близко, так что на планете тепло. И кислорода тут много. Местами даже слишком много, поэтому Город расположился неподалёку от гейзеров, регулярно фонтанирующих не только горячей газированной минеральной водой, но и углекислым газом. А то известное дело: избыток кислорода действует на нервную систему возбуждающе. В Городе и так карнавалы и фиесты, считай, не прекращаются — только затихают иногда, дух перевести.
Сейчас Мерцало заняло уже полнеба, значит, скоро хрустальные горы Звёздного Рога начнут петь. Аритайя слышала, будто бывают поющие пески. Слышала, но…, ну, понимаете, сомневалась немножко: откуда у песков музыкальный слух? Да и диапазон, надо полагать, бедноват должен быть. То ли дело — горы хребта Звёздного Рога! Состоящие больше чем на треть из горного хрусталя, в нежарких лучах Праздного Мерцала горы согреваются, и горный хрусталь начинает звенеть на диво мелодично и просто невероятно разнообразно! Скоро начнётся! В честь этого чуда природы и вся планета называется планетой Поющих Гор.
Аритайя улыбнулась проказам щенков тумана, и пошла себе не спеша к рыночной площади. А куда ей спешить? Если говорить совсем честно, на рынок ей идти нет нужды. Это просто повод прогуляться.
Щенки тумана тоже почуяли, что Мерцало поднимается, вильнули хвостиками обиженно — дескать, мало с нами поиграла, тряхнули развесистыми своими ушами расстроенно, и потекли в тенёк. И правильно — им пора бы убираться в Пропасть, а то, не ровен час, растают. Пропасть сразу за домом Аритайи, вернее, это дом Аритайи стоит на самой окраине Города, на краю Пропасти. И там внизу, в Пропасти — живёт туман. Вечерами туман поднимается к самому краю, и тогда из него в сад, что вокруг дома, приходят щенки тумана. Они не опасны, только могут мокрые следы по дому наследить. Зато пока те следы высыхают — в доме пахнет так чудесно, сразу и не поймёшь, чем: немножко кислицей, немножко сырой травой, немножко морем — которого на этой планете и вовсе нет.
А вот и Городской рынок — место где всегда можно встретить старого друга или интересного незнакомца. Можно услышать новости с далёких звёзд, и песни соотечественников, что доносит сюда дальняя межзвёздная связь, или привозят нечастые караваны.
Вот и Городской рынок. А навстречу ей идёт капитан Абуксигун! Увидел — улыбнулся радостно, широко, и чуточку даже облегчённо.
— Аритайя! Как хорошо, что ты меня слышишь! Я уж, ты прости, почти потерял надежду. Фиане умирают, Аритайя. Рядом хищники…
* * *
Аритайя проснулась резко, рывком, с колотящимся от испуга сердцем, и не сразу поняла, где находится. А находилась она в своей капсуле на борту космического корабля «Песнь-о-доме». В капсуле было темно и тихо.
Ой! Аритайя вдруг поняла, что ей уже снился сон о Планете Поющих Гор! И это чувство тревоги — опять оно! Но на этот раз девушке удалось запомнить голос капитана Абуксигуна, и сердце её тревожно заныло: а что если «Смелый свистун» действительно подбит, и там сейчас — вот прямо в эту минуту — умирают фиане? Это ужасно!
Решившись, девушка открыла люк капсулы, и поплыла к рубке управления.
В рубке её встретил капитан. Он что-то обсуждал с главным инженером, оба выглядели уставшими. Как только Аритайя вплыла в рубку, капитан обернулся к ней, смерил взглядом с головы до кончика хвоста — хвост девушки нервно дёрнулся, а капитан осмотром остался не доволен, нахмурился.
— Второй офицер наблюдения! Выспалась? — спросил строго.
— Э… да. Наверное, — ответила Аритайя, ясно ощущая и переживая недовольство капитана, как своё собственное.
— Вижу, что не выспалась, — кивнул капитан Нелнишнош. — У нас на корабле всего два офицера наблюдения. А нас сейчас выслеживают хищники. Как ты думаешь, Аритайя, можем мы себе позволить усталого и не выспавшегося наблюдателя на вахте? Ты зачем на обшивку выходила? Без тебя найдется, кому на обшивке работать. Ты нужна на посту! Не сонная, а отдохнувшая!
— Виновата, капитан, — девушка смутилась, закусила губу, и не знала, куда девать руки и глаза от стыда. Капитан ведь прав. Да, когда вчера все с таким энтузиазмом взялись за работу, ей было сложно остаться в стороне, но она должна была прежде всего помнить о своих прямых обязанностях и ответственности.
— То-то! Займи своё место, — кивнул ей капитан.
Но Аритайя пошла не к своему месту, а к месту первого наблюдателя.
— Всё пока тихо, отметок нет, — сообщил было ей Ахутехоут, то встрепенулся, почувствовав её тревогу и озабоченность: — Слушаю, рассказывай.
— Во сне я слышала голос капитана Абуксигуна, он говорил, что их корабль подбили, и они умирают, — сбиваясь, принялась рассказывать ему девушка.
— А что ещё было в том сне? Что-нибудь пугающее, гнетущее? Плохое место, может быть? Опасность?
— Нет, ничего такого, — Аритайя помотала головой, — в том сне всё было хорошо. Даже очень хорошо. Мне снилось, будто я живу на планете Поющих Гор.
Ахутехоут задумался.
— А ты жила там? Встречалась, быть может, с капитаном Абуксигуном? — спросил задумчиво.
— Нет, что Вы. Я была там в гостях, не долго.
— Что ж, — Ахутехоут закрыл глаза, взял Аритайю за руку, и надолго задумался, прислушиваясь к чему-то. Девушка постаралась расслабиться, открыть разум, и вспомнить свой давишный сон. Наконец опытный сенсорик отпустил её руку, заговорил мягко, осторожно подбирая слова:
— Способности сенсорика во сне, случается, усиливаются. Ты талантливый сенсорик, Аритайя, и если «Смелый свистун» действительно терпит бедствие где-то за пределами чувствительности наших с тобой способностей, ты вполне могла услышать капитана Абуксигуна во сне. Но вот что меня смущает: будь это так, твой сон был бы наполнен тревогой, печалью, мрачными образами. А ты говоришь, что этого не было.
— Я не знаю…, - Аритайя расстроилась.
— И я заподозрил, что это может быть не попытка Абуксигуна позвать тебя, а твоя тревога за того, кто тебе дорог. Понимаешь?
— Нет, что Вы! Я же…, - девушка растерялась и не нашла слов. Опытный сенсорик явно намекал на влюблённость. Она готова согласиться — влюблённые бывают такими глупыми! Влюблённой девушке вполне может почудиться любая чертовщина. Но ведь она не влюблена! Она же не… или? Ну, раньше было, но ведь…
— Не стоит так смущаться и расстраиваться, — мягко заговорил Ахутехоут. — Он видный молодой человек, с яркой харизмой. Ты красивая молодая девушка. Всё естественно.
— Я не… он же… Вы…, - Аритайя запуталась.
— Смотри сама, — Ахутехоут жестом пригласил её взглянуть на экраны приборов обнаружения. — Никаких подозрительных объектов в наших окрестностях нет. И не подозрительных нет.
— Но если разбитый корабль сейчас возле звезды, — рассудила девушка, — и он не хочет быть обнаруженным хищниками, то наши приборы его не увидят, ослеплённые излучением звезды.
— Если бы «Смелый свистун» был повреждён, и оказался бы так близко к звезде, он бы был в опасности, понимаешь?
— Он сказал, что они умирают, — вспомнила Аритайя.
— Тем более, — кивнул Ахутехоут, — тогда их зов должен быть наполнен страхом, болью, грустью, печалью, понимаешь? Что угодно, но не весёлые щенки тумана, или цветущие птицы кварах. Понимаешь? Я знаю, что Абуксигун — смелый парень, бравый капитан. Даже дерзкий подчас. Допускаю, что он не захочет пускать в свои мысли, в свою душу страх и панику. И передавать их через свой зов тебе. Но даже так, не станет же он специально посылать тебе всякие весёлые образы, все эти резвящиеся щенки, пушистые вертушинки, цветущие птицы, и поющие хрустальные горы!
Аритайя кивнула, соглашаясь, но на душе стало так грустно, что даже, кажется, слеза выступила в уголке глаза. Девушка потупила взгляд, и отвернулась, скрывая слезинку. Просто рефлекторно, ведь её собеседник — одарённый сенсорик — от него спрятать чувства не получится.
— Сделаем вот как, — предложил Ахутехоут, серьёзным, деловым тоном, как пристало первому офицеру наблюдения, — будем внимательнее сканировать окружающее пространство. Да? На случай, если вдруг где-то рядом действительно прячется от хищников подбитый «Смелый свистун». Хорошо?
— Да, — кивнула Аритайя.
— Тогда принимай вахту, и приступай, — и Ахутехоут ободряюще улыбнулся ей.
Аритайя заняла свой пост. Ахутехоут свой наоборот — оставил, и отправился отдыхать. Капитан и главный инженер, бывшие свидетелями разговора двух сенсориков, молчали.
Время шло, главный инженер сдал вахту инженеру связи. Сменились на вахте пилоты. Капитан молчал как-то тяжело и задумчиво. Как-то так многозначительно и мрачно молчал. Так что и остальные в рубке невольно старались лишний раз не шуметь.
Аритайя внимательно следила за показаниями сканеров и сенсоров, обдумывала способ как-то просканировать пространство около звезды, что бы при этом не выдать себя хищникам. Может, использовать систему активного подавления излучения? Её секрет, как выяснилось, теперь известен хищникам, но ведь от этого она не перестала функционировать, да? А можно как-то использовать лазеры связи? Что, если попытаться нащупать их лучами повреждённый корабль? Глупо, конечно: сектор слишком велик. И хорошо: было бы такое возможно — хищники бы сейчас нащупали их самих. Но занимаясь всем этим, девушка нет-нет, да и поглядывала на капитана, пыталась почувствовать, угадать, что у того на уме.
Наконец, капитан Нелнишнош заговорил:
— Не стал бы. Не стал бы, если бы не хотел специально что-то этим сообщить.
Остальные и вовсе не поняли, и Аритайя не сразу сообразила, что капитан продолжает фразу первого офицера наблюдения: — «Я допускаю, что Абуксигун — смелый парень, бравый капитан. Но даже так, не станет же он специально посылать тебе всякие весёлые образы, все эти цветущие птицы, и поющие хрустальные горы!». Не стал бы, если бы не хотел этим что-то важное сказать! Да!
Но что такое Абуксигун хотел передать? Ведь не может же он быть сейчас на планете Поющих Гор! Во-первых «Смелый свистун» туда бы не допрыгнул за один прыжок. А во-вторых, был бы он сейчас на планеты Поющих Гор, это не было бы бедствием. Тогда на что намекал капитан Абуксигун?
Аритайя ещё раз, очень тщательно перебрала в голове всё, что помнила из обоих своих снов. У неё не сходилось. Лишь несколько вещей совпадало в обоих снах, и это были крупные вещи: планета, горы, звезда. Ах, да, и голос капитана Абуксигуна. Ой, ещё она сама, и её стремление дойти до городского рынка. Ну, да, ещё хрустальная друза повторилась в обоих снах. Кажется всё. Остальные детали различались.
— Хрустальная друза. Рынок. Планета Поющих Гор. Звезда, — перечислила глубоко задумавшаяся девушка вслух.
— Звезда Праздное Мерцало, гаснущий красный карлик, — проворчал капитан, а потом вдруг сильно изменился в лице, даже хлопнул в ладоши! И так резко встал, что вылетел из своего кресла. Но привычно сгруппировался, ловко развернулся, щёлкнули магнитные подошвы, и капитан встал на потолке вниз головой, как ни в чём не бывало. Впрочем, в невесомости ведь нет ни потолка, ни пола.
— Первая планета! — громко объявил капитан. — Планета Поющих Гор — первая в системе Праздного Мерцала, ближайшая к потухшей звезде! И это единственная из всех первых планет, которая сильно запала в твою память, Аритайя! Ещё бы! Она единственная из всех первых планет обитаема! Потому что Праздное Мерцало гаснущая звезда, и в её системе только на самой близкой планете достаточно света и тепла!
— Капитан Абуксигун хотел сообщить, что «Смелый свистун» находится на первой планете! — подхватила Аритайя. — Надо лететь к первой планете, и спасать фиан!
Капитан крякнул, аккуратно слетел с потолка, вздохнул устало, и возразил ей:
— Если мы запустим двигатель сейчас, нас тут же обнаружат хищники. А так дрейфовать нам ещё больше недели. Только через неделю мы сможем запустить реактор и маршевый двигатель, надеясь, что излучение звезды заглушит наше излучение, и хищники нас не заметят.
— Они могут столько не прожить! — ужаснулась Аритайя.
— Могу ли я рисковать всеми вами? — мрачно спросил её капитан. — И вами и ими! Если хищники поймают нас, то и «Смелому свистуну» не спастись. К тому же, остаётся вероятность, что твой сон — всего лишь твой сон. Что, если «Смелый Свистун» сейчас летит к далёким звёздам? Хороши же мы будем, с этой спасательной миссией! Тут надо крепко подумать!
И капитан Нелнишнош в глубокой хмурой задумчивости покинул мостик. Аритайя тяжело вздохнула, возвращаясь к приборам и своим тревожным мыслям.
А через час по общей связи раздался уверенный голос капитана:
— Внимание в отсеках! Друзья! Прошу вас выслушать меня внимательно. Есть основания полагать, что где-то на первой планете этой системы потерпел крушение корабль «Смелый свистун», подбитый хищниками у газового гиганта.
И капитан кратно, но чётко описал ситуацию: их талантливому, но не опытному второму офицеру наблюдения, Аритайе, предположительно, удалось принять просьбу капитана Абуксигуна о помощи. Если Аритайя не ошиблась, фиане на «Смелом свистуне» в большой беде, и долго не протянут. Однако сейчас нельзя полностью отрицать вероятность ошибки. Спасательная операция будет опасна: если «Песнь о доме» сейчас запустит двигатели, её наверняка обнаружит «Потрошитель Лазурного Берега». Сколько времени понадобится хищникам, что бы догнать «Песнь о доме» — не известно, но скорее всего, у фиан будет время, что бы дойти до первой планеты. Если «Свистун» будет обнаружен — «Песнь» сможет спасти фиан со «Свистуна», зарядиться от его накопителей, и уйти в прыжок. И даже если всё получится, за «Песней о доме» наверняка будет погоня.
— Я прошу вас, всех и каждого, крепко подумать, готовы ли вы рискнуть своими жизнями в сложившихся обстоятельствах. В этом походе с нами много пассажиров, к ним я обращаюсь: подумайте, посоветуйтесь. Я готов выслушать любого и каждого.