1

Она-то где его подцепила?! То есть ее — в женщин вселяются демоницы. Где вообще можно подхватить демона? Он же не насморк!

Все было настолько неожиданно, что эта чепуха успела промелькнуть в сознании, прежде чем я остановила панические мысли. Майя одержима! О черт… Наверное, когда инкуб бежал, он порвал разделяющую миры ткань, и какая-то суккуба проникла сюда.

Что же делать? Кричать, звать всех? Нет, только не это, можно спугнуть демоницу. А Роберт ради детей готов на все. Если Майя сбежит — а суккуба в ней уже намылилась поохотиться, в город собирается, — Роберт порвет меня на британский флаг. На много-много маленьких британских флажков…

Так, спокойно. Без меня Майя скорее всего никуда не денется, ей нужна компания. Девочка из богатой семьи, всегда под присмотром, одна небось и не выезжала никуда, ей требуется помощь, чтобы сориентироваться в городе. Сначала по магазинам прошвырнемся, потом потянет в клубешник — куда еще? Я тоже в клубе свою суккубу подцепила. Может, действительно отвезти Майю в клуб, там она привязавшуюся демоницу скинет кому-нибудь?

Нужно сказать Цезарю! Я быстро вернулась в кабинет и обнаружила, что охотник спит в кресле, вытянув ноги, рука с пустым бокалом свесилась почти до пола. Я потрясла его за плечо.

— Цезарь, проснись немедленно! Проблема!

— Что, в постельке холодно? — зевнул Цезарь, приоткрыв глаз. — Давай прямо здесь, а? Лень ходить…

Я отвесила ему звонкую пощечину. Охотник подскочил, схватившись за щеку:

— Больная! Ты чего?!

— Майя одержима! — прошипела я в заспанное лицо.

Взгляд Цезаря прояснился, выпрямившись в кресле, он схватил меня за руку.

— Ты перепила и у тебя глюки? Не шути такими вещами.

— Пусти! — Я выдернула руку, на запястье остались красные следы. Ну и пальцы у него, железные. — Слушай, я серьезно. Только что она приставала ко мне…

— Приставала к тебе?! — вытаращился Цезарь. — С чего вдруг?

— Да слушай же! — я начинала злиться. Лично мое шампанское уже выветрилось. — «Приставала» в смысле «настойчиво просила съездить с ней в торговый центр». Типа подарок купить, в благодарность за брата. Но она так на меня смотрела… ты-то должен быть в курсе — такой, знаешь, не в меру распущенный взгляд.

— Развратный, ты хотела сказать? — Цезарь потер лоб двумя пальцами. — Черт, где она могла его подцепить? Ты уверена? Это реально проблема. Роберт убьет нас обоих. Только Артура освободили… Только не Майя! — простонал он. — Черт, черт…

Меня осенило:

— А мы не будем Роберту говорить. Ты сейчас пойдешь к ней, поцелуешь по-быстрому — и изгонишь суккубу на фиг. Нет суккубы — нет проблемы.

— Верно! — Цезарь вскочил, собранный, готовый к действию, сна ни в одном глазу. — Так, жди меня здесь. Хотя нет, это бессмысленно, иди ложись, а я к Майе. Никому ни слова! Роберт меня голыми руками задушит, если я только прикоснусь к ней.

— Почему?

Цезарь уже схватил со стола и разматывал свою удавку.

— Долго рассказывать, просто поверь, это лучше оставить в тайне. Черт, Майя… — снова простонал он, и мне на миг показалось, что беспокоится он о ней не только из-за Роберта. — Ну ничего, по крайней мере, здесь я справлюсь лучше прочих. Все, иди к себе, утром встретимся. Никому, помни!

Он ушел быстрыми, решительными шагами. Я стояла, не зная, что и думать. Какие тайны у него с Майей могут быть? Или она все-таки в курсе дел Цезаря и своего отца? И почему он не захотел ничего рассказать мне? Мы с ним, по крайней мере, коллеги… я тут же укорила себя за неоправданную ревность: с Майей-то он давно знаком, как и с Артуром, и с Робертом, а со мной всего ничего. Хоть мы и успели за это время то, чего с Майей у него никогда не будет. Так что нет смысла переживать, пора уже двигаться спать.

Однако я не уходила. Прислушавшись, не идет ли кто по коридору, бочком подобралась к столу. Лежат ли там еще те распечатки, которые привлекли мое внимание раньше? Конечно, очень нехорошо смотреть чужие бумаги — в чужом кабинете на чужом столе, — но любопытство одолевало невыносимо. Вернее, это было даже не любопытство, скорее жажда узнать больше про демонов, то есть про вполне конкретного демона, моего предполагаемого дедушку. Тайна моего происхождения интриговала все сильнее, я не могла противиться соблазну. На столе лежала стопка бумаг, я поворошила их, но интересующих меня картинок там не было. Эх! Так надеялась по-быстрому во всем разобраться! В стол к Большому Змею уже не полезу. Если меня застукают за чтением лежащих на столе бумажек — одно, а вот если Роберт увидит, что я копаюсь в ящиках… лучше даже не фантазировать на тему, что он со мной сделает.

И все же я украдкой, словно бы и не я, словно бы за мной кто-то подглядывал, осмотрела дверцы снаружи. Хранит ли Роберт нужную информацию в столе или, скажем, в сейфе? Мог он забыть или не успеть запереть любопытные документы?

У стола было две тумбы и три ящика посередине. Я присела на корточки и осторожно подергала дверцы — открываются, но там нет бумаг, какие-то пузырьки, веревки, шкатулки… Значит, придется проверять ящики. В среднем торчал ключ, а боковые оказались не заперты. Я по очереди открыла их. В правом на зеленом сукне, которым было оклеено дно, лежал большой черный пистолет, и я очень аккуратно закрыла ящик. Вот из чего Роберт меня убьет, если застукает здесь…

Я отодвинулась от стола и, заложив руки за спину, сделала вид, что разглядываю картины на стенах. Сюжеты какие-то демонические… Однако в коридоре было тихо, никто не бежал, чтобы изобличить меня или сразу застрелить. Поэтому я набралась храбрости и протянула руку к торчащему из среднего ящика ключу. Но тут же отдернула. Опомнись, Анна! Это противозаконно и, в конце концов, аморально. Чему тебя бабуля учила? Та самая, что подарила медальон? Честность превыше всего!

Но тогда я могу не узнать ничего о своем дедушке. Если он и правда был демон — это же очень важно, да, бабуля? Этого ты отрицать не можешь. Ты согрешила с каким-то Марбасом, а я отдувайся? Почему-то голос совести принял обличье бабушки. С ней было особенно сложно спорить, однако я с замиранием сердца все-таки повернула ключ в замке и потянула на себя средний ящик Смелость города берет, не то что чужие ящики!

Поверх бумаг внутри лежала аккуратная пластиковая папочка-карман. Выведенные от руки буквы на наклейке гласили: Печати иерархов. По тому как екнуло внутри, я поняла, что нашла важное. Подавляя дрожь, вытащила папочку. Из нее выпали знакомые распечатки. Я перебрала их — так и есть, вот он, этот узор, за который я зацепилась взглядом здесь же, в кабинете у Роберта, после первой неудачи с Артуром! Что же он мне напоминает? Эти линии… кружочки…

Рука сама нащупала в кармане бабулин медальон. Я вытащила сломанные половинки и уставилась на крышечку. Сравнила с узором на распечатке. Один в один. Медленно, словно бы не веря или опасаясь чего-то, прочла подпись на бумаге: печать губернатора Марбаса.

Сомнений больше не оставалось: бабуля согрешила с Марбасом. Моя бабушка спала с демоном! Мой папа наполовину был демоном, а я, выходит, демон на четверть! Так ведь?

Не так, возразил голос разума. Бабуля могла иметь отношения с Марбасом, но почему это обязательно должны быть любовные отношения?

Потому что он инкуб. Что еще может связывать земную женщину с таким демоном? Смешно спрашивать!

И если она согрешила с Марбасом, он вполне мог подарить ей медальон. Как знак вечной любви, я не знаю, просто на память или как защиту от других демонов. Выходит, я действительно внучка демона!

Черт, а вдруг тут есть видеокамеры?! От этой мысли меня бросило в пот. Скорее спрятать медальон, чтобы никто не увидел печать! Я еще смогу как-нибудь объяснить Роберту, почему рылась у него в столе: девичье любопытство, желание узнать побольше об охотниках — это почти естественно. Но если он узнает про демона в моей биографии — убьет, как пить дать убьет. Ведь я тайный враг для него, для Цезаря и других охотников! Хорошо, что тогда, у Цезаря в квартире, я не позволила ему как следует рассмотреть медальон.

Но, может, дедушка был хорошим демоном? Такие вообще есть? Бабуля была женщиной строгого нрава и вряд ли влюбилась бы в коварного злодея, хотя черт их знает, этих женщин! То есть нас. Надо бы осторожно расспросить кого-нибудь о «дедушке». Не Роберта, конечно. Наверняка Цезарь в курсе, только как бы так полюбопытствовать между делом, чтобы он не начал задавать ответные вопросы, мол, откуда я знаю и почему именно этим демоном интересуюсь?

Я покачнулась — и поняла, что больше не выдержу, пора откладывать все вопросы и двигать в кровать, иначе засну прямо здесь, у Роберта на столе. Вот он удивится, увидев меня. Еще раз оглядевшись, я сложила распечатки обратно в папочку, спрятала в ящик, заперла. И поплелась в свою спальню.

Позевывая, я шагала по коридору, ноги утопали в ворсе ковра. У дверей комнаты я остановилась, услышав какой-то звук. Секунду раздумывала, стоит ли идти туда, наверняка ко мне это не имеет никакого отношения… и направилась к лестнице.

Цезарь стоял, прислонившись лбом к оконному стеклу. Снаружи была глухая ночь, озаряемая только декоративными фонариками в саду.

— Ты чего? — окликнула я, подходя к охотнику.

Вздрогнув, тот обернулся.

— Не легла еще? — На лице его застыло задумчиво-удивленное выражение. Уж не случилось ли чего с Майей? Кажется, сейчас неподходящее время спрашивать про дедушку Марбаса…

— Услышала, что ты спускаешься, и решила узнать, как там. Не думала, что ты так скоро.

— И я не думал, — откликнулся Цезарь. Было видно, что ему не дает покоя какая-то мысль.

— Ну так что? — поторопила я его.

— Не знаю, — отозвался он, продолжая думать о своем.

— Цезарь, это важно! Что с Майей? Ты вытащил суккубу?

Охотник покачал головой.

— Что? Почему?!

— Она мне не открыла, — озадаченно ответил Цезарь. — Не знаю, что и думать.

— Но ты с ней говорил?

— Ну как сказать, — вздохнул он. — Пытался. И ничего не понял. С Майей что-то не то… Черт, что же теперь делать?

— Да объясни же, наконец! — я устала вытягивать информацию по капле.

Цезарь очнулся.

— Да, ты же не в курсе. Видишь ли… — он немного замялся. — Некоторое время назад Майя увлеклась мной, Роберт узнал и был очень зол. Велел ей забыть обо мне, ну и лично мне тоже много всего хорошего сказал. Короче, наложил вето на наши отношения. Поэтому я и просил никому не говорить, сама понимаешь, чем это может закончиться. Знаешь, как Роберт над Майей трясется? С Артуром он по крайней мере пытается быть строгим, наследник все-таки, должен уметь делать дела и решать вопросы. А на дочь он голоса никогда не повысил. — Он потер лоб характерным жестом. — Черт, вот теперь эта проблема… Я ведь рассчитывал, что Майя сразу меня пустит к себе. Эта девичья влюбленность плюс демоническая одержимость… она должна была открыть мне! Но… не открыла. Более того, послала не то чтобы в грубых, но совершенно не девичьих выражениях. Как будто между нами ничего и не было!

— А было? — уточнила я, не зная, что еще спросить, пытаясь усвоить новые факты. Опять в груди шевельнулась ревность. Может, не только Майя была увлечена Цезарем, но и наоборот?

— Вот пристала! — с досадой сказал Цезарь. — Роберт сразу обрубил нам возможность общаться. Когда я приезжаю сюда, то даже не вижу Майю, а в город она ездит только с охраной. Сегодня вот — первый раз за полгода, считай, увиделись… в присутствии Роберта. — Он покосился на меня.

— Но все равно ты полагал, что былые чувства не угасли? — Эта недосказанность не нравилась мне все больше и больше. Конечно, если Роберт не хочет, чтобы они общались, то они и не будут, но…

— Не в том дело. — Цезарь явно пытался уйти от темы, как будто тут было что-то неудобное или неприятное для него. — У суккубов и инкубов практически полностью отсутствует самоконтроль, понимаешь? Вспомни себя! А тут что-то невообразимое: к ней сама пришла жертва и просится впустить, а она — отказывается. — Охотник развел руками. — Ничего не понимаю.

— Хм, — протянула я, немного успокоенная. Если Майя и под суккубом не хочет Цезаря, вряд ли между ними что-то есть. — Действительно странно. И что ты предлагаешь?

— Даже не представляю, что теперь делать. — Цезарь выглядел растерянным. — Говорила со мной, как с чужим! А что она сказала тебе, помнишь?

— Сказала, что зайдет после завтрака, чтобы вместе поехать в город.

Охотник потянулся, повел плечами, хрустнув суставами.

— Так, слушай сюда. В город ее отпускать нельзя. Я спущусь в будку охраны, переговорю с ребятами, чтобы следили за этим. Но до утра, думаю, можно ничего другого не предпринимать. Утром я скажу Роберту… — Лицо Цезаря приобрело выражение мученика. — Представляю, как он отреагирует! И ведь никому другому не поручишь.

— Давай я скажу?

— Да ну, тебя он и пришибить может под горячую руку. Ладно, иди уже спать, я со всем разберусь. Утром, когда Майя придет, задержи ее, насколько получится, а мы с Робертом придумаем, что делать. О’кей?

Я кивнула. Дедулю придется отложить на более удобный момент, а сейчас сосредоточиться на изгнании суккубы. Что-то как-то спокойной жизнь охотника на демонов не назовешь.

 

2

Я так разволновалась, узнав про демоницу, что никак не могла заснуть. Вся эта тема возникла в моей жизни слишком внезапно и суматошно, я не успела привыкнуть. Нужно было время, чтобы все переварить, примерить на себя новую роль, решить, хочу ли я заниматься ловлей сексуально озабоченных духов… и тут на тебе!

Конечно, вселившаяся в Майю демоница не имела ко мне никакого отношения — ее должен будет вытаскивать какой-нибудь охотник Интересно, если Роберт даже Цезаря — старого друга, судя по всему, — не допустит до дочери, то кому вообще он ее доверит? Мне было бы спокойней, если бы Цезаря действительно не пускали к Майе — на всякий случай. Жертвы демонов, как я узнала на собственном опыте, могут привязаться к тому, в кого демон вселился. Вон какие эсэмэски мне слал неизвестный тип, после того как я под суккубой в клубе развлекалась! Да и я после общения с Артуром, то есть инкубом в Артуре, никак не могу забыть о том, как тогда все было. Пожалуй, самое яркое впечатление в моей жизни… Я настойчиво погнала прочь воспоминания об опаляющем дыхании и огненных поцелуях. Это все демоническое наваждение! Чтобы избавиться от него, я вызвала в памяти тот вечер у Цезаря в квартире, и дыхание стало чаще. Не могу думать о нем и оставаться безучастной!

Однако я все равно подспудно чувствовала себя виноватой, уж не знаю почему. Как будто с моим приходом в дом Роберта его детей охватила эпидемия демонов…

Все началось до тебя, строго напомнила я себе. И в сто двадцать пятый раз прокрутилась в кровати вокруг своей оси, не в силах найти подходящую позу, чтобы наконец расслабиться и заснуть. Казалось, я запустила цепную реакцию, подхватив суккубиху в клубе. События были совершенно разными, но так уж устроен человек, что во всем ищет связь. А так как демоны возникли в моей жизни буквально пару недель назад, неудивительно, что я пыталась связать несвязуемое. Слишком мало демонов повидала… или уже слишком много? Три за две недели — это как? Надо у Цезаря поинтересоваться, он опытный охотник… красивый мужчина… сексуальный… горячий, уютный…

Я так и заснула, продолжая мысленно рассуждать. И утром подскочила опять ни свет ни заря, за полчаса до будильника, как будто это я, а не Майя подцепила демоницу. Осуккубилась, так сказать.

Однако причиной раннего подъема все-таки была тревога. Когда придет Майя? Как мне себя с ней держать? Хорошо бы перед встречей успеть поговорить с Цезарем, и чтобы Цезарь перед тем известил Роберта. И они бы уже составили план действий. Я все-таки пока мало знаю о повадках суккубо-инкубов, чтобы предложить какую-нибудь программу. Или мой опыт «общения» с суккубой может помочь? Точно, надо пойти и рассказать Цезарю про свои ощущения под демоном, вдруг это натолкнет его на дельную мысль по поимке?

С этой мыслью я вышла из душа, лихорадочно вытирая голову, чтобы волосы быстрее высохли. И ойкнула, когда, опустив полотенце, обнаружила сидящую на кровати Майю.

Девушка подмигнула. Я невольно прикрылась полотенцем, так как, не ожидая посетителей, не захватила в ванную ни одежду, ни халат. А взгляд у Майи оказался такой… суккубский, что голой в ее присутствии я просто не могла оставаться. Кто их знает, этих суккубих, на что они способны голодные? Ну на фиг!

Сграбастав с кровати халат, я накинула его на голые плечи и проскочила мимо Майи к стулу у окна, на котором висела моя одежда. Отвернувшись, чтобы халат закрывал фигуру, быстренько натянула белье и юбку с футболкой. И только тогда посмотрела на Майю.

Сестра Артура продолжала улыбаться — загадочно, что твоя Мона Лиза. В том, как она расположилась на кровати, закинув ногу за ногу, читалась чисто суккубья раскованность. Майе это ничуть не шло, зрелище получилось бы жалкое — если бы не исходящая от нее сексуальность. А ведь моя суккубиха решила, что я — более подходящий носитель, вдруг эта тоже… Черт! Я невольно попятилась.

Майя с усмешкой наблюдала мои метания. Она переменила позу с грацией ленивой львицы (худоватой, надо признать; не должен Цезарь увлечься такой девушкой, не хватает ей женственности), обхватила колено руками. И наконец сочла уместным пояснить свое появление у меня:

— Хочу слинять пораньше. Что думаешь?

— Ну… — протянула я.

Мыслей не было. Больше всего напрягало то, что выглядела Майя как-то не очень: под глазами круги, кожа бледная до прозрачности. Она совсем, что ли, не спала? Или суккуба так разрушительно действует на хрупкую, болезненную девушку?

Тогда надо поторопиться с изгнанием! И для этого в первую очередь нужно задержать ее. Ни в коем случае не выпускать из комнаты, пока кто-нибудь не придет. А Цезарь наверняка постарается прийти пораньше, как только переговорит с Робертом. Не знаю, когда они все встают, но явно не к полудню. То есть я очень на это надеюсь. То есть что это я — Цезарь наверняка прибежит к Роберту сразу, как только тот встанет, а Роберт наверняка просыпается рано: типаж такой, трудоголик, который ни себя, ни других не жалеет. Есть люди, которым богатство нужно ради самого богатства, но не для того, чтобы жизнью наслаждаться, в джакузи валяться с девицами, набивать пузо хамоном с икрой да шампанским запивать. Так что очень скоро меня спасут…

Но что сейчас?

Майя снисходительно улыбнулась моей растерянности.

— Ничего, если мы выдвинемся до завтрака? Ненавижу ждать! К тому же ты не знаешь отца, он помешан на моей безопасности, если узнает, что я собираюсь без телохранителя… а я не собираюсь брать этого тупицу… нам, девочкам, ведь не нужен телохранитель, да, Анна?

В то же время улыбка получилась… манящей. В сочетании с сероватыми губами она произвела на меня самое пугающее впечатление. Черт, нельзя оставлять ее так! Видимо, все-таки придется немного пожертвовать собой — перетянуть суккубу в себя. Майя долго не протянет в обществе любвеобильной демоницы, развратный блеск в глазах становится все более болезненным, лихорадочным. О’кей, возможно, это лучший выход, а потом Цезарь вытащит суккубу из меня, и уж на этот раз мы демона не упустим! И, я надеюсь, одним поцелуем дело не ограничится…

Я импровизировала на ходу, времени обмозговывать не было. Майя поднялась с постели, продолжая щебетать о том, как хорошо мы проведем время вдвоем, а я медленно приближалась к ней, растягивая губы в сексуальной — я очень на это надеялась — улыбке. Такой же манящей, как у нее. Как соблазнить сидящую в ней демоницу? Надо ли намекнуть или слова только спугнут суккубу?

Майя замерла, с удивлением следя за моими движениями. Я старалась двигаться непринужденно, свободно, чтобы дать понять демонице, что мое тело больше отвечает ее планам. Более крепкое, более, будем честны, притягательное для мужского пола. Майя совсем худенькая: ни груди, ни филейной части, а у меня худо-бедно третий размер…

Приблизившись почти вплотную, я остановилась и нервно облизнулась. «Моя» суккубиха сама захотела переселиться, а эта что-то никак не проявляет себя. Черт, что дальше?

В глазах Майи плясали дьявольские огоньки, развратная улыбка изогнула губы. Девушка была заметно напряжена, но не двигалась с места. Ну давай же, реагируй! Потеряв терпение, я немного наклонилась к ней, наши лица сблизились, дыхание перемешалось. Горячая она какая-то, с виду ее скорее знобит…

Сестру Артура и правду охватила дрожь, но она продолжала стоять и наблюдать за мной. Вот странная… Или для суккубы это нормально? Как бы я поступила, если бы тогда, когда я была одержима, ко мне попыталась бы пристать девчонка? Я чувствовала себя полной дурой, стоя перед Майей чуть ли не с вытянутыми трубочкой губами и играя с ней в гляделки.

А может, я сама поцелую ее — и просто вытащу демоницу? Подумаешь, женский дух, главное — нащупать раздвоенный язык и дернуть, остальное дело техники.

Хотя у меня же нет удавки! Ее разорвал огненный демон только вчера вечером, и я осталась без оружия. К тому же курительницы лежат на столе, чистенько вымытые горничной, даже пепла не осталось, не то что трав, которые можно было бы поджечь. Вот засада…

— Я привлекательная. Сексуальная. Крепкая, — наконец сказала я, не в силах больше выносить напряженное молчание между нами. Если суккуба не понимает намеков, надо сказать прямо. — Хочешь меня? Можешь взять мое тело.

Странное выражение промелькнуло в глазах Майи — как будто она долго сдерживалась, но силы иссякли. Алый огонек вспыхнул в зрачках — сестра Артура шатнулась ко мне и впилась в мои губы опаляющим поцелуем. Я с трудом удержалась от восклицания — испугалась от неожиданности, да и больно было вообще-то… разве земляные демоны такие же горячие, как огненные? Они тоже теплые, но не до такой же степени, а? Одно ясно: это не водяная суккуба! Я ведь правильно помню: женские демоны бывают водной и земной стихии, а вот мужские — огненные и воздушные?

Долго терпеть не пришлось: раздвоенный язычок коснулся моих чуть приоткрытых губ и исчез, а Майя со стоном отпрянула.

— Нет!

Я была сбита с толку.

— Что «нет»?

— Не в этот раз!

— Что «не в этот раз»?

Прижавшись спиной к дверям ванной, она потрясла головой, и я едва удержалась, чтобы не повторить ее жест. Что означает эта фраза? Это что — та самая демоница, которая один раз уже побывала во мне? Да не может быть, я же ее развоплотила! Или суккуба воплотилась обратно? Так бывает? Где же Цезарь, я не знаю, что делать, что думать!

Губы Майи опять изогнулись — улыбка была ироничной и жестокой.

— Больше ты меня не проведешь.

Сестра Артура неожиданным плавным прыжком преодолела кровать, обежала ее и, пока я только поворачивалась, повернула ключ в замочной скважине. Затем сунула ключ в карман.

— Теперь ты не убежишь, и нам никто не помешает, — сказала она, когда я изумленно уставилась на нее.

— Что? В смысле «не помешает»? Ты же собиралась в город поразвлечься, как ты теперь отсюда выйдешь? То есть… — я совсем запуталась. — Чего ты хочешь?

Майя облизнулась — медленно и как-то плотоядно.

— Тебя.

— Но…

Разве я не предлагала ей то же самое? Или она намекает на другое… черт возьми, на секс? Розовый такой, нежно-поросячьего цвета? Она что — лесби, такое бывает?!

— Раздевайся, — велела сестра Артура, подходя вплотную. — Или я сам это сделаю.

— Сама?

Соблазнительная улыбка Майи, ее взгляд… почему она так похожа на Артура? На того Артура! Одержимого демоном. Тем самым демоном…

Подозрение забрезжило в сознании, перегруженном событиями последних дней. Но это же невозможно, Цезарь говорил, у суккуб и инкубов строгое гендерное разделение обязанностей! Девочки налево, мальчики направо…

Майя — вернее, если я правильно поняла, сидящий в ней инкуб, набросился на меня, обхватил стальными пальцами запястья, чтобы я не могла сопротивляться, и приник жарким поцелуем к моей шее. Ее — его?! — трясло, он жадно целовал мою кожу, покусывая в нетерпении, спускаясь к плечам. Я против воли ощутила возбуждение. Тепло волнами расходилось по телу, и было непонятно, это благодаря исходящему от демона жару — или мое собственное? Вызванное опять же сук… инкубом вожделение. Чувствуя, как поддаюсь влиянию, я попыталась высвободиться, но ничего не получилось — даже в слабом теле Майи инкуб обладал большей силой. Черт, неужели меня изнасилует девушка?! А если узнает Роберт, что я после Артура еще и с его дочерью… да папаша меня убьет!

Инкуб распалялся все больше, и я с ужасом понимала, что тело против воли откликается на его — ее? — призыв. То, что инкуб выглядел хрупкой девушкой, только больше возбуждало. Когда он, перехватив мои запястья одной рукой, другой задрал футболку и приник к моей груди, я окончательно почувствовала, что хочу его/ее. Она и есть тот инкуб. Вот черт…

Майя выпрямилась, по-прежнему удерживая мои руки одной своей, свободную ладонь положила мне на затылок, запустила пальцы в волосы и немного оттянула голову назад, заглядывая в глаза.

— Сейчас я тебя поцелую, — предупредила она, и в голосе была неприкрытая угроза. — Держи язык при себе.

В серых глазах плескалось пламя. Майя осторожно втянула воздух, словно собирая мой аромат, ее веки прикрылись — затем она медленно выдохнула мне в лицо, опаляя щеки, лоб, подбородок… и приникла ко мне всем телом, впиваясь губами в губы. Огонь зажегся у меня во рту, пробуждая глубинные, неведомые мне доселе ощущения, огонь побежал по венам, внутри все затрепетало, я обмякла в сильных руках, выгнулась навстречу инкубу, чувствуя, что не могу и не хочу сопротивляться этому всепожирающему пламени, этой запредельной страсти… Меня целовала уже не девушка — а огненный демон, квинтэссенция мужчины, концентрированный мужской дух, самый сильный и сексуальный, прекрасный в своем порыве!

И вдруг огонь исчез, державшие меня руки разжались — и Майя повалилась на меня. Я едва удержала равновесие, обхватила ее мгновенно ставшее тяжелым тело. Подтащила к кровати и скинула на мягкий матрас. Это что, обморок?!

Майя была без сознания. Серые глаза закатились, дыхание стало слабым, едва различимым, девушка казалась белее простыни, на которой лежала. Я потрясла ее — ноль реакции. Реально обморок. Вот черт! С чего бы вдруг?

Наверное, слабый организм не выдержал напора сексуальной энергии, поняла я. Этот огненный инкуб… я помню, как он чуть не спалил летний домик! Ну конечно, такая печка — в хрупкой, болезненной девушке, ничего удивительного.

Движения мои еще были замедленными, руки-ноги ватными — организм пока не выключил режим сексуальности. Но я заставила себя действовать. Нашла на столе среди курительниц обрывки своего травяного шнура и кое-как связала тонкие запястья Майи. Уж не знаю, нужно ли делать это именно удавкой или на носителя травы никакого влияния не оказывают? На всякий случай поверх удавки я обмотала ее безвольные руки пояском от халата. Забралась на кровать с ногами, ухватила Майю под мышки и затащила целиком, постаравшись устроить бедняжку поудобнее. К инкубу я не испытывала сострадания, но сестра Артура была не виновата в том, что ее захватил любвеобильный демон, и ее я искренне жалела.

После этого я нашла в ее карманах ключ от двери, заперла комнату снаружи — и побежала разыскивать Цезаря.

 

3

Из кабинета Роберта доносились громкие голоса, и я направилась туда. Кажется, там только и делают, что ругаются…

Вежливо постучавшись, но не дождавшись приглашения, я вошла.

Роберт с Цезарем стояли по разные стороны стола. Роберт выпрямился, сложил руки на груди, его волнение выдавала только бледность да напряженный взгляд. Небритый Цезарь упирался ладонями в стол, наклонившись вперед, и явно что-то доказывал боссу. Он покраснел от гнева.

— Один поцелуй не возобновит никаких чувств! И если не я, то кто? Кому вы доверите Майю?

— Я сам решу, — шипел Роберт. — Не смей прикасаться к моей дочери!

При моем появлении они замолчали и уставились на меня. Кажется, не самый удачный момент… Я набрала в грудь воздуха, чтобы выпалить все, но Роберт меня перебил.

— И увези ее, не хочу, чтобы по дому шлялись посторонние. — Кивнув на меня, он отвернулся. Я опешила, на мгновение все вылетело из головы. Вот как? Я тут стараюсь, охмуряю вашу жертву, готова была даже собой пожертвовать ради Майи — а оказывается, я посторонняя, которая не должна тут шляться? Словечко-то какое откопал!

Цезарь бросил на меня виноватый взгляд, развел руками, мол, сама видишь, в каком босс настроении.

— Извини, Анна, сейчас отвезу тебя в город. Ты уже позавтракала?

Волнует меня настроение Роберта, как же! Если по дороге сюда я думала, как бы потактичней донести до отца весть о том, кто завладел его дочерью, то теперь всякие соображения деликатности оставили меня.

— Нет, Цезарь, мне было не до того, — заявила я. — Я общалась с Майей. То есть с инкубом.

— Майя? Как она? — стремительно обернулся Роберт.

— С суккубой, — машинально поправил Цезарь, выпрямляясь. — Слушай, дело серьезное, может, согласишься позавтракать по дороге в город? Мне надо срочно забрать оттуда кое-кого…

— Я сам вызову того, кого выберу, — процедил Роберт. — Не возвращайся, ясно? А тебя, Анна, я попросил бы больше не…

— Мужчины, вы идиоты, и у вас проблемы! — громко сказала я. Не привыкший к тому, чтобы его перебивали, Роберт нахмурился, бледные щеки слегка порозовели. Вот уж точно — Большой Змей! И взгляд — если бы взглядом можно было убивать, я бы уже лежала тут, сложив руки на груди, холодная и прекрасная, как ледяная статуя… — Это инкуб! В Майю вселился тот же демон, что и в Артура. Вы меня слышите, эй?

— Невозможно! — отрезал Цезарь. — С чего ты взяла?

— Где Майя? Что с ней? — Роберта перекосило, и я засомневалась, что стоило рубить правду-матку с плеча. Кажется, небольшая подготовка все-таки не помешала бы…

— Она пришла в комнату и приставала ко мне. С самого утра. Вы можете не верить, но все так и было.

— Суккуба-лесби? — предположил Цезарь, обменявшись с Робертом встревоженным взглядом. — Такого не бывает, Анна, ты ничего не перепутала? Может, она хотела обменяться телами, как в первый раз у тебя было?

— Нет, я ничего не перепутала, и лучше бы вам наконец захлопнуть рты и начать думать мозгом! — я чуть не выкрикнула им это в лицо. — Поймите же, происходит что-то очень странное. Я как раз пыталась ее вытянуть, но она сказала… то есть он, инкуб, так и сказал: что он хочет меня. Он, а не она, ясно? И давайте уже двигаться, потому что Майя лежит там в обмороке!

— Что?! — Роберт растерял всю невозмутимость. Отодвинув меня с дороги, он ринулся прочь из кабинета. Мы с Цезарем, переглянувшись, побежали следом.

— Анна, ты вообще соображаешь, что говоришь? — пропыхтел по дороге охотник. — Если ты все это придумала, чтобы позлить Роберта…

— Не будь идиотом, — огрызнулась я. — Ты думаешь, я не понимаю, как все серьезно? Сейчас сам все увидишь.

Роберт уже собрался ломать дверь, я вовремя подбежала с ключом. Цезарь оттер босса, я открыла, и мы вместе ввалились в комнату.

— Господи, она жива?! Вся белая!

Майя по-прежнему лежала на кровати со связанными впереди руками, торчащие кверху запястья сразу бросались в глаза.

— Это еще зачем? У нее же будут синяки… — Роберт начал распутывать поясок от халата.

— Не стоит, — попробовала остановить я.

Побледневший Роберт обернулся и метнул на меня такой взгляд, что я пожалела о своих словах.

— Вон из моего дома, — прошипел он. — Это ты во всем виновата! Если бы не ты…

Я задохнулась от возмущения. Ничего себе поворот!

— Иди ты, — сердито сказала я. — Нашел крайнюю! Да вы меня сюда чуть не силой затащили. Жила себе, ни о каких демонах не знала, а вы втравили меня в историю и теперь пытаетесь виноватой сделать? Ну и отлично, разбирайтесь со своим инкубом, а я пойду. Можно не отвозить, сама доберусь, дорогу знаю…

Цезарь схватил меня за руку, прервав поток возмущения.

Майя открыла глаза и взглянула на отца.

Роберт отшатнулся, выпустив концы травяной удавки, за которую он только что взялся. На него смотрели жадные, развратные глаза демона.

Инкуб обежал взглядом наши растерянные лица, остановился на моем. Сладострастная улыбка раздвинула бледные губы Майи:

— Ты еще здесь, Анна…

Она начала вставать с постели, напрягая руки. Кое-как завязанный травяной шнур затрещал, грозя порваться. Охотник сразу сориентировался: схватил валяющийся рядом с кроватью пояс от халата и накинул Майе на запястья. Та увернулась. Цезарь в прыжке повалил Майю на кровать, нашаривая поясок, но хрупкая девушка удивительно легко скинула с себя крупного мужчину и, соскользнув на пол, вскочила на ноги.

Цезарь с Робертом переглянулись, затем оба навалились на нее — Роберт обхватил дочь за плечи, а Цезарь закрутил на ее руках пояс.

Кажется, только сейчас до инкуба дошло, что его специально обездвижили.

— Что это? — удивилась Майя, разглядывая связанные кисти. — Что происходит? Анна, мы же собирались ехать в город? Папа, зачем ты меня связываешь?

Роберт позеленел от противоречивых переживаний: он видел горящие красным глаза демона — и слышал нежный голос дочери, взывающий к его отцовским чувствам. Мне даже стало на миг жаль Большого Змея. Если с Артуром еще было все понятно, то как быть с Майей? Ведь совсем неясно, что происходит. Мужской дух в женском теле…

А Майя опять пошатнулась — было видно, как изнуряет ее сидящий внутри сильный демон. Рывок с попыткой освободиться подкосил ее, девушка слабела с каждой минутой. Роберт подхватил дочь, не в силах перебороть инстинкт.

— Я с тобой, девочка моя, — пробормотал он. — Все будет хорошо…

— Роберт, будет лучше, если мы отведем Майю в спальню, — сказал Цезарь. В его голосе сквозило сильное беспокойство. — Ей надо лечь.

— Вот еще! — Майя дернулась, как от удара током. — Отстаньте от меня! Уберите руки!

Сильный рывок — и она освободилась из захвата отца, но только для того, чтобы упасть на руки подбежавшему Цезарю. Тот приобнял девушку, бережно поддерживая.

Тут случилось то, чего никто не ожидал: Майя извернулась и приникла к губам охотника страстным поцелуем. Я ахнула. Цезарь дернулся, но Майя не отпускала. Инкуб что, пытается выйти? Цезарь же его сейчас вытащит!

Нет, вдруг сообразила я, инкуб пытается завладеть охотником!

Я рванула к нему, понимая, что опаздываю.

Положение спас Роберт, скорее инстинктивно, чем осознанно: он резко оторвал дочь от Цезаря, и чуть ли не впервые я увидела чистую, незамутненную эмоцию на его лице — горячую, совершенно звериную, неконтролируемую ярость. Сейчас он убьет Цезаря!

И я, понимая, что сильно рискую, вклинилась между ними:

— Роберт, инкуб хотел завладеть Цезарем, ты меня слышишь? Да у тебя совсем мозг отключило от отцовской любви!

Краснота постепенно сходила с лица нашего Большого Змея, я видела, как с трудом, но Роберт все же брал себя в руки, мои слова дошли до него.

— Я сам отнесу ее, — хрипло пробормотал он и бережно поднял дочь на руки.

Она трепыхалась в его объятьях, как птица в силке, но больше не могла вырваться, сила демона уже не способна была преодолеть слабость телесной оболочки. Майя обмякла, положила голову отцу на плечо и позволила унести себя. Проходя мимо, она устремила на меня умоляющий взгляд:

— Не уходи, Анна…

И было непонятно, это мольба самой Майи или запертого в ней инкуба?

 

4

Цезарь выдохнул с искренним облегчением, тыльной стороной ладони вытер губы.

— Уф! Спасибо, ты верно сориентировалась. Инкуб в моем теле натворил бы бед, его было бы значительно сложнее удержать.

Я не стала рассказывать ему о своих потаенных мечтаниях — о том, чтобы инкуб и вправду завладел им. Наверное, тогда близость с Цезарем была бы запредельно восхитительна! Мужчина, который мне так нравится, да еще сексуальная мощь и чуткость инкуба, уфф…

Не догадываясь, о чем я думаю, Цезарь озабоченно покрутил головой:

— Но как такое могло случиться?

— Это я у тебя хотела спросить, — упрекнула я его. — Прикинь мое изумление, когда я выхожу из душа и вижу Майю, и она заявляет, что хочет меня?

Охотник опять вздохнул, на этот раз с тревогой:

— Я ни хрена не понимаю, прости за мой французский. Давай спустимся и позавтракаем. Ты ведь еще не ела? На сытый желудок я соображаю лучше.

По дороге я спросила:

— Слушай, а почему вообще инкуб пытался поцеловать тебя? Неужели демоны не могут сами выйти из тела, если захотят?

На кухне месье Жерар встретил нас неласково:

— Завтрак будет сервирован в столовой через полчаса.

— Месье Жерар! — воскликнул Цезарь, хлопая шефа по плечу. — Поймите, на кухне есть гораздо вкуснее. В столовой слишком официально. Пусть Роберт в столовой жрет, а мы тут позавтракаем, да, Анна? К тому же следить за тем, как вы готовите, — настоящее наслаждение!

Я кивнула, присаживаясь к столу. Француз растаял от комплиментов и затанцевал вокруг нас. Цезарь хорошо его знал: перед нами тут же появились воздушные, восхитительные на вкус закуски, почти сразу за ними последовали жареные ребрышки с овощами на пару. Приступая к еде, Цезарь сказал:

— Видишь ли, никто не знает, но почему-то демоны крайне редко покидают тело по собственному желанию. То ли не могут, то ли не хотят. Может, потому что «питаться» они могут, только находясь в теле? Не желают обрекать себя на диету. Ну представь, зашла ты на кухню к месье Жерару, вся такая голодная, — и вдруг не ешь всю эту вкуснятину? — Цезарь отставил пустую тарелку и подтянул к себе блюдо с капкейками. — И как Роберт еще не растолстел на такой еде! — воскликнул он, потирая руки.

Шеф гордо улыбнулся.

— Вкусно?

— Обалденно! — отозвалась я, запивая кексы горячим какао. Мне казалось, после всей этой еды я больше ни на что не способна, но тонкий аромат капкейков соблазнил меня, и, коря саму себя за обжорство, я умяла две-три штучки. Ну, или четыре-пять, хотя, может, и шесть…

Не зная, можно ли обсуждать дела при поваре, я молчала, хотя меня грызло беспокойство. Может, из-за него я и съела так много? Или это после общения с инкубом опять жор пробрал? Порцию энергии он у меня явно успел отжать! Каково же приходится бедной Майе?

После завтрака Цезарь повел меня в кабинет. Роберт уже сидел там, мрачнее тучи.

— Я запер Майю в гостиной на первом этаже, там решетки на окнах, — объявил он. — И приставил охрану снаружи. — Он метнул на меня злой взгляд: — Ты еще здесь? Я же велел тебе…

Меня вновь одолело чувство противоречия — почему-то я постоянно так реагировала на Роберта. Не самое разумное поведение, спорить с миллиардером — себе дороже… но сдержаться было выше моих сил. Нельзя же быть таким каменным истуканом!

И я сказала раздраженно:

— Конечно, я могу встать и уйти. В конце концов, я сделала то дело, для которого меня нанимали. Но этот инкуб подсел на меня — вы уверены, что он подпустит к себе кого-то другого? И кого вы собираетесь использовать, чтобы извлечь его? Другого мужчину? Согласится ли инкуб на мужчину, он же сам мужчина? Женщину? Согласится ли женщина иметь дело с Майей? Или у вас есть охотницы-лесбиянки?

— Я не позволю какой-то… — закипая, начал Роберт. Цезарь перебил его, за что заработал такой взгляд… если Роберт и не убьет его, то уволит точно!

— Подожди, Анна, я что-то не понимаю, ты что, предлагаешь себя? Ты сама хочешь его вытащить?

— По-моему, это единственный разумный выход, — заявила я. Естественно, не собираясь распространяться о том, что помимо логических причин есть еще и личная: не допустить сближения Цезаря с Майей. — Конечно, кто бы что ни говорил, — я покосилась на Роберта, — я абсолютно не чувствую себя виноватой в случившемся. Сами развели своих демонов, сами и разбирайтесь. Но мне жаль Майю, она-то точно ни в чем не виновата и совершенно случайно попалась под горячую руку озабоченному инкубу. И в том, что у нее такой папаша, тоже не виновата. А раз она помешалась на мне, логично будет…

— Так, все, хватит! — Роберт стукнул ладонью по столу. — Заткнитесь оба. Речь идет о моей дочери, поэтому решать буду я. Цезарь, объясни ситуацию. Как такое могло случиться? Ты ведь был там! Почему ты не сделал все, что мог? Черт возьми, ведь это Майя!

Мы с Цезарем переглянулись и почти одновременно опустились в стоящие перед столом кресла. Я сразу утонула там по маковку и привычно выкарабкалась, устроившись на краешке. Цезарь тоже сел на краю, не разваливаясь, по своему обыкновению.

— Понимаю твои чувства, Роберт… — начал он.

— Врешь, не понимаешь, — зло обрубил тот.

Цезарь театрально закатил глаза. Пора было завязывать с чувствами и решать проблему.

— Это очень сильный демон, — сказал он. — Из высшей иерархии. Не меньше герцога, а то и принц. Даже когда мы изгнали его из Артура, он сумел управлять телом, чтобы вырваться из ловушки, — оставил энергетический канал. Никто из нас такого раньше не видел! Майя неосторожно подошла слишком близко к летнему домику, а демон просто воспользовался ближайшим объектом, не разбирая, насколько он подходит. Это говорит об огромной мощи инкуба. Если он способен вселиться в женское тело… Ему многое по силам. Поэтому нужно быть очень осторожным. Нельзя торопиться. Надо изучить источники…

— Какие источники, вспомни, как она выглядит! — прошипел Роберт, и я поежилась. Не хотела бы я сейчас сидеть на месте Цезаря… — Сколько, как ты думаешь, Майя протянет? Она субтильнее Артура, а он тоже не силач. Ты опытный охотник, ну, отвечай!

Цезарь побледнел, и напускная уверенность слетела с него.

— Два, три дня от силы, — тихо проговорил он. — Мне очень жаль, Роберт.

— Засунь свои сожаления в задницу! — рявкнул Роберт. — Думай, как спасти Майю!

— Надо немедленно вытаскивать демона. Или мне, или Анне, ты должен решить, Роберт.

Роберт ожег нас ненавидящим взглядом, и я не могла винить его ни в чем: перед ним стоял трудный выбор. Я словно читала его мысли.

Или Цезарь, от которого он давно оберегал дочь. Старый, верный друг — и мужчина, которым Майя могла всерьез увлечься, вернее, по словам Цезаря, увлеклась когда-то, и теперь влечение могло возобновиться. Его дочь, его маленькая девочка — и Цезарь? Никогда!

Или посторонняя своевольная девица, которой Роберт совершенно не мог и не хотел доверять, которую мечтал поскорее выкинуть из жизни. Она будет целовать его любимицу, его маленькую нежную Майю? Только не это!

Но тогда кто? Время шло, и выбор должен быть сделан.

После мучительных сомнений взгляд Роберта остановился на мне. Я содрогнулась от заключенной там угрозы.

— У тебя только одна попытка, — мрачно сказал он. — Третьего раза она не переживет.

 

5

Я могла бы охарактеризовать следующие несколько часов одним словом: суета. Все бегали. Как бы Роберт ни мучился сомнениями до того — как только он принимал решение, сразу начинал действовать. Мы переместились в обширный холл на первом этаже, из которого дверь вела в гостиную — ту, где сейчас спала Майя. В этом мы убедились, когда охранник с помощью электрика притащил из диспетчерской один из мониторов системы внутреннего наблюдения.

— Это на руку, сейчас организуем охранный круг, — оживился Цезарь. — У меня еще осталось немного букетов от Вовы.

Роберт уже звонил.

— Нужно подготовиться так, чтобы у демона не было ни единого шанса уйти, — хмуро сказал он. И обратился к трубке: — Выходский? Прошу приехать. Что значит «без лаборатории никуда?!» Речь о Майе! Берите лабораторию и выезжайте немедленно. Жду через час.

Он говорил отрывисто, сухо. Мы с Цезарем сидели на широком диване и перебирали травы. Охотник распустил все букеты, которые раньше висели по периметру моей комнаты и затем летнего домика, и теперь плел из них большую сеть.

— Спасибо, что согласилась, Анна, — вполголоса сказал Цезарь. Я подавала ему травы, а он ловко вплетал их в общую канву. — Как по мне, ты тут единственный вариант. Если это инкуб, то охотник-мужчина только все испортит. Но ты точно уверена, что демон тот же?

Когда я подавала Цезарю успевшие высохнуть стебли, пальцы мои дрожали. Кто только меня за язык тянул? Радовало одно: Цезарь не настаивал на том, что именно он будет целовать Майю.

— Уже ни в чем не уверена, — созналась я тихо, бросая взгляд на Роберта, который замер у двери гостиной, прислушиваясь. — И вообще боюсь. Ты же мне поможешь?

— Этим мы все и занимаемся, — заверил охотник, вплетая в сеть очередной стебель. — Роберт сделает все возможное, чтобы обезопасить тебя.

— Майю, ты хотел сказать, — буркнула я.

— От твоей безопасности зависит ее жизнь. Так что Роберт наизнанку вывернется, чтобы все было идеально. Не бойся.

Я опять бросила взгляд через плечо. Роберт стоял, прижавшись лбом к дверям гостиной. Я отвернулась, как будто застукала его за чем-то неприличным — за проявлением чувств. Когда вновь подняла голову, он уже мерил холл тяжелыми шагами, сложив, по своему обыкновению, руки на груди и глядя в пол. В дальнем углу холла под пальмой в кадке пристроили на сервировочный столик монитор, за ним дежурил один из телохранителей.

— Для чего сеть? — поинтересовалась я. Мне хотелось знать о любой мелочи, которая делается, потому что ведь от этого многое зависит. Жизнь Майи и, может, даже моя. В этом вопросе мелочей не бывает…

Цезарь расправил дело рук своих.

— Повесим на окно снаружи. Закроем все входы и выходы, чтобы на этот раз сволочь бесплотная не сбежала.

Входные двери раскрылись, и в холл спиной ввалился белый халат, помогая двум телохранителям втащить громоздкий металлический ящик свинцового цвета. Хотя скорее он мешал. Надтреснутым голосом халат командовал:

— Левее! Не зацепите косяк, бестолковщина! Правее! Не задирай угол, не задирай…

Роберт мгновенно оказался там, взял халат за плечо и чуть ли не отнес в сторону. Телохранители сразу стали действовать более слаженно, они протиснули свинцовый куб в проем и поставили у противоположной стены, у лестницы, подальше от дверей гостиной. Следом за кубом просочился Вова, я кивнула ему, и он зарделся. Но не подошел поздороваться, а сразу направился к ящику.

В халате оказался щуплый старик, с кустиками седых волос вокруг обширной плеши и такими же кустистыми бровями.

— Я бы вас попросил, Роберт Иванович, впредь быть внимательнее к оборудованию! — немедленно завелся он визгливым, как у базарной торговки, голосом. Вздорный старичок, подумалось мне. — Оно уникальное! Я сам создавал и отлаживал его на протяжении пятидесяти лет…

Пальцы Роберта на плече создателя и отлаживателя уникального оборудования сжались, и тот, издав громкое «ох», замолчал.

— Эдуард Николаевич, убедительно прошу вести себя тихо, демон спит сразу за этой стеной. Если вы его разбудите…

Старик вздрогнул, кинул на двери гостиной всполошенный взгляд. Роберт отпустил его, и он, выпрямившись, поправил халат.

— Ну хорошо, — брюзгливо сказал старик. — Раз вы все равно оторвали меня от важного эксперимента, и возможности закончить его у меня нет, и когда она появится, неизвестно… В чем задача?

Цезарь пояснил, наклонившись ко мне:

— Это Эдуард Николаевич Выходский, глава химической лаборатории. Крупный ученый!

— Насчет крупного ты сильно преувеличиваешь, — хмыкнула я. Рядом с Робертом Выходский выглядел, словно моська в сравнении со слоном. Цезарь сдержанно улыбнулся.

— Да, ростом не вышел наш Эдуард. Но ум! И еще самомнение. И склочность. Так что если доведется общаться, ни в коем случае не ставь под сомнение его достижения и высказывания.

Крупный ученый маленького роста уже раздвигал с помощью Вовы свинцовый куб, оказавшийся передвижной лабораторией. Сидящий за монитором телохранитель попытался предложить свою помощь, но был изгнан визгливым шепотом.

— Так, барышня, теперь вы. Да, да, вы, типичный представитель своего пола! Идите уже сюда, я к вам обращаюсь.

Я на всякий случай огляделась, но так как из моего пола в холле никого больше не было, подошла к Выходскому. Он держал в вытянутой руке какую-то распечатку с таким выражением, словно это дохлая мышь.

— Ваш гороскоп, барышня… печальное зрелище. Такого запутанного и противоречивого гороскопа я в жизни не видывал!

— Что такое? — удивилась я, пытаясь забрать у него распечатку, но он отдернул руку.

— Нет-нет, это мой экземпляр. Вы же антибактериальным гелем для рук не пользуетесь? Ну так не трогайте. Вова, возьми у барышни кровь, и приступим, раз у нас мало времени. Стихия огненная?

— Еще какая, — подтвердила я, ошарашенная его манерой выражаться. — Демон чуть летний домик не спалил!

Выходский смерил меня взглядом. Получилось немножечко… снизу вверх.

— Типичный представитель своего пола! Меня интересует ваша стихия, барышня.

— А я откуда знаю? — удивилась я.

Выходский махнул на меня рукой и сверился с распечаткой.

— Огонь, я так и полагал. Отлично, сейчас я сделаю просто взрывную смесь. Пламенную. Адскую!

— Ледяную, Эдуард Николаевич, — шепнул рядом со мной Вова. Он подошел со шприцем и жгутом.

— Что? А, ну да, конечно. Сам знаю, — рассердился крупный ученый. — Молод еще поправлять меня. Бери кровь, и займемся делом.

Я закатала рукав и села на подставленный Цезарем стул. Вова, полыхая, как заря, пытался наложить мне жгут.

— Зачем кровь? — Пока что я не понимала и десятой доли всех этих приготовлений. — Я думала, у вас тут мистика всякая, гороскопы, символы…

— Я бы попросил, барышня! — воскликнул Выходский, оборачиваясь от передвижной лаборатории, где он готовил реактивы. — Вы что, не читали мою статью о различиях в геноме в зависимости от даты рождения? Я нашел двенадцать типов, которые прямо коррелируют со знаками зодиака, и еще двадцать четыре переходных типа с обратной корреляцией с планетой знака и главной планетой дома при рождении. Никакой мистики, барышня, наука! Впрочем, допускаю, что вам слабо знакомо это слово. Я вам дам экземпляр для ознакомления, у меня всегда с собой есть несколько, так, на такой случай.

— Вот спасибо…

Иронии он не уловил.

— Можете не благодарить, развивать молодое поколение — мой долг. Вова, выдай барышне сборник. Только за автографом подойдете позже, сейчас некогда подписывать. Ну, долго ты еще копаться намерен?

Цезарь с Робертом вернулись — уже без сети, значит, развесили. По крайней мере один путь отхода инкубу они отрезали. Но как они собираются рисовать пентаграмму в комнате, где спит Майя, и развешивать букеты, или что у них там в программе?

Я устремила вопросительный взгляд на Цезаря, и охотник подошел. Вова наконец сумел взять у меня кровь, я прижимала пахнущую спиртом ватку к сгибу локтя.

— Какой наш план?

С лестницы спустились две горничные, за ними телохранитель, все были нагружены разномастными подушками, видимо, ограбили все диваны в доме.

— Если помнишь, инкуб порвал твою удавку, значит, он так силен, что концентрации обычных трав недостаточно, чтобы его удержать, — пояснил Цезарь. — Выходский делает вытяжки из трав и создает на их основе концентрированные эссенции. Ими мы пропитаем подушки и разложим вокруг дивана, на котором спит Майя. Выглядеть будет невинно, а действовать лучше обычных травяных связок.

— А кровь?

— Эдуард сейчас создаст пропитку для твоего нового шнура.

— Может, не надо мне новую удавку, ты сам справишься?

— Я? — удивился Цезарь. — Ты пойдешь одна. В гостиной спрятаться негде, да и не стоит демона злить. Если он перейдет в другое энергетическое состояние прямо в Майе… нет, это не вариант.

— Одна?!

Я не нашлась что ответить. Во мне крепло подозрение, что во всей этой суете что-то не так. Все эти люди забыли о чем-то важном. Я хотела поговорить с Цезарем об этом, но не знала, с чего начать, попробовала зайти издалека:

— Откуда они вообще берутся?

— Демоны? Никто не знает точно. Есть несколько версий, потом расскажу. Но известно, что демоны всегда стремятся проникнуть из своего измерения в наше. Видимо, с едой у них там не очень, — усмехнулся Цезарь.

Я после сдачи крови вернулась на диван, так как дела мне не нашлось.

— Позволь, — Цезарь выдернул из-под меня диванный валик. Возле лаборатории уже громоздилась гора пропитанных эссенциями Выходского подушек. Пахла обещанная химиком «адская смесь» ядрено, на весь холл, но приятно: как будто на дворе лето и мы сидим на открытой террасе, вдыхая свежий ночной воздух, напоенный ароматами влажных от росы трав.

Я попробовала удержать валик.

— Цезарь, сядь, поговори со мной. Я очень волнуюсь и совершенно не представляю, что мне делать. Все чем-то заняты, а я…

Попрошу его проинструктировать, как держать себя с демоном, и заодно аккуратно расспрошу насчет того, бывают ли эти существа хорошими. Вопрос меня, признаться, очень беспокоил. Может, Цезарь знает таких, и в их число случайно затесался дедушка Марбас?

— Прости, мне некогда. А ты готовься, — посоветовал Цезарь, выдергивая валик, затем сгреб с дивана все подушки и унес к Выходскому.

Ну просто издевательство! К чему, как готовиться? Чувствуя себя лишней, я встала, и прошлась по холлу. В недрах лаборатории Выходский сосредоточенно что-то смешивал в пробирках и подогревал на спиртовке. Готовой эссенцией из пульверизатора Вова осторожно пропитывал подушки и одеяла, а также собранный по дому декор, который тоже можно пропитать: пара сов-макраме, чья-то шаль, фигурки из итальянской соломы, рождественские чулки. Роберт с Цезарем принесли еще один стол и складывали пропитанные вещи возле дверей гостиной. Все, буквально все были заняты, одной мне не нашлось дела. К чему готовиться — к поцелуям?! Меня разбирали обида и злость. Ведь если что-то пойдет не так, Роберт сделает виноватой меня!

Остановившись возле Вовы, я стала наблюдать за ним. Хотя он был поглощен работой, а я тихо подошла сзади, почти сразу же его рука дрогнула, и очередная порция эссенции окропила не столько подушку, сколько стол и самого лаборанта. Он быстро оглянулся, и я приветливо кивнула. Боится он меня, что ли?

— Нудное занятие?

— Что? Нет! — удивился он, направляя пульверизатор более точно. Воздух вокруг нас полнился ароматами летней ночи. — Наоборот, успокаивает…

— Нервничаешь?

— Довольно-таки, — признался Вова. — Не знаю, как тебе удается иметь с ними дело. Меня трясет, как подумаю, что демон так близко, буквально за стеной…

— Так ты сам не сталкивался?

Вова покачал головой и, передав Цезарю еще пару пропитанных подушек, взялся за соломенных котиков. Пульверизатор пшикнул, выпуская новую порцию благоухания.

— Я по ученой части, — пробормотал он. — Не представляю, что бы я делал, столкнувшись с демоном… Наверное, меня бы просто парализовало.

Вова кинул на меня смущенный взгляд.

— На самом деле ничего страшного, если не злить его. — Я поправила одеяло, служившее подстилкой на столе, и моя рука случайно коснулась его пальцев. Вова вздрогнул. Я немного отодвинулась. И правда робеет… Это из-за того, что я охотница? Да ну, не может быть.

— Хотя сейчас особо сложный случай: демон, способный вселяться и в женщин, и в мужчин, — сказала я. Кстати! Как раз удобный момент расспросить подробнее про дедулю Марбаса, мог ли он быть положительным персонажем. Узнать все у Вовы даже лучше, чем у Цезаря: лаборант такой стеснительный, что не станет выяснять, чего я вдруг интересуюсь конкретным демоном, а если и спросит, то всегда можно перевести тему, Вова не будет настаивать и давить, как сделал бы Цезарь. Я рискнула закинуть удочку. — Слушай, эти демоны… они все такие озабоченные? Если подумать, то жажда интима — не такое уж преступление, верно? Мы все этого хотим так или иначе, это ведь нормально: любовь-морковь, все дела… Я хочу сказать, озабоченность не делает ведь демонов плохими? Или делает? Бывают хорошие демоны?

Вова застеснялся так, что заалели уши. Он покосился на меня, кашлянул и заговорил:

— Демоны бывают разные. Плохие, хорошие… я думаю, что сами по себе они вне морали, у них другая природа и другие законы. Это мы их делим на плохих и хороших в зависимости от последствий, которые случаются после их взаимодействия с людьми. А сами по себе они не плохие, не хорошие, они… цветные. Слышала уже про Спектр?

— Ага, — кивнула я. — Пятьдесят оттенков магии.

— И сила у них тоже разная. Есть демоны-князья, есть рядовые. — Когда речь зашла о теории, голос Вовы стал тверже и увереннее.

— А самый сильный есть? Король демонов?

Он поразмыслил и сказал с чуть меньшей уверенностью:

— Пожалуй, что нет. Во всяком случае, я о таком не слышал. Но есть несколько крупных иерархов: принцы, герцоги, губернаторы, как мы их называем. Они-то и управляют остальными.

— Они между собой не соперничают?

— Могут, хотя чаще вступают в союз против нас. Например, пятьдесят лет назад два демона решили открыть Проход.

Последнее слово Вова так выделил голосом, что сразу стало ясно: речь не про какой-то там проход на задний двор или в ванную комнату, тут у нас настоящий Проход, даже ПРОХОД. Что-то эпическое, эпохальное.

— Ты о чем? — заинтересовалась я.

— Лет пятьдесят назад два иерарха пытались впустить в нашу реальность легионы голодных демонов. Сейчас демоны проникают иногда, поодиночке, через тонкие места, понимаешь? Хорошо, что иерархов остановили. А представь, если бы Марбасу с соратником тогда удалось открыть портал?

Меня будто током ударило, от затылка по спине скатилась волна холода. Надежда на хорошего дедушку испарилась в мгновение ока. Я непроизвольно сжала кулаки, такие напряженные мысли полезли в голову. Во мне течет кровь не просто демона — а одного из двух иерархов, что пытались открыть портал и затопить мир людей демоническими силами! То есть самого настоящего врага рода человеческого! Вот вляпалась… Да если кто-нибудь узнает…

Тут я заметила, что Вова поглядывает на меня с легким недоумением.

— Что с тобой? — спросил он. — Ты какая-то бледная. Не бойся, у иерархов тогда ничего не вышло. Портал хорошо запечатан, его можно открыть только специальной печатью, которая лежит в нашем…

Подошедший Цезарь кашлянул и выразительно посмотрел на Вову, отчего тот смешался и замолчал. А охотник, покосившись на меня, забрал пропитанных летней ночью сов и котиков и понес к гостиной.

Я вздохнула, попыталась расслабиться. Нельзя показывать, как взбудоражила меня эта история. Поправив волосы, я сказала:

— Просто нервничаю перед делом. И что стало с этими, ну, открывателями Прохода?

Вова пожал плечами:

— Их остановил Маркус Питерский, знаменитый охотник на демонов. Он погиб, как и несколько охотников, которыми он командовал, но Проход удалось запечатать, а демонов выбросить из мира людей.

Уф, ну и история! Неважно, что я ни сном ни духом про дела «дедушки» — охотники могут решить, что демоническая кровь способна взыграть в любой момент. Меня же просто убьют, если узнают. Ну бабуля, ну и подгадила ты мне! А сама-то, сама-то… вся такая нравственная была, меня все время учила парней выбирать не по внешности, а по душевным качествам… и спуталась с иерархом, самим открывателем Прохода!

Исподтишка я оглядела суетящихся вокруг. Так… никому ничего не говорить. Ни Цезарю, никому. Молчать! Унесу эту тайну с собой в могилу!

Выходский погасил пламя спиртовки в лаборатории, сделал шаг назад и выразительно отер лоб.

— Ну что, барышня, я свое дело сделал, скоро ваш черед. Рекомендую вам сходить подкрепиться, пока не поздно.

Я кивнула, стараясь ничем не выдать обуревающих меня чувств, и встала, ощущая себя здесь уже не так уверенно. Но ведь никто мне тут не враг, все эти люди — мои друзья. Дети не отвечают за грехи отцов, то есть дедов. Я не демон и не имею с ними ничего общего! Наоборот, могу их изгонять. И скоро как раз этим и займусь.

Успокоив себя таким образом, я вздернула подбородок и подошла к Цезарю, который как раз тащил к дверям гостиной очередную порцию подушек.

— Слушай, а как вы все это туда отнесете?

— Медленно и печально, — откликнулся тот. — То есть тихо и осторожно. Нервничаешь?

— Не то слово, — сказала я. — Майя еще спит?

— Да, мы проверяли. — Цезарь посмотрел на стоящего у монитора Роберта. — Давай отойдем от дверей. — Он оттащил меня к лестнице.

— Майя спит, но демон в ней — спит ли он?

Мы присели на нижние ступени ведущей наверх лестницы. Цезарь приобнял меня за плечи:

— По нашим наблюдениям, когда носитель спит, демон тоже спит. Или впадает в своеобразный транс — кто их разберет, спят они в нашем понимании или нет? Часто носитель засыпает, когда засыпает демон, но не обязательно. Это потому, что демоны — существа простые. Они или охотятся, то есть ищут подходящую жертву, или собственно насыщаются, или спят. Иногда забавляются… но про игры демонов тебе знать пока рано.

Я и так-то сидела как на иголках, а тут чуть не вскочила:

— Что еще ты мне не рассказал?!

— Сиди, — удержал меня Цезарь. — К тебе и к нашей ситуации это не имеет ни малейшего отношения, поверь. Твоему инкубу сейчас не до веселья. Он неудачно выбрал слабое тело, и теперь ему обязательно нужно подкрепиться. Мы должны поторопиться: он скоро проснется.

— Могу я что-то сделать? Сил нет сидеть и ждать, пока вы…

Цезарь даже удивился:

— Что ты дергаешься? Отдыхай. А мы сейчас пойдем раскладывать все внутри. И сов этих с котиками по стенам развешивать.

— А зачем вообще совы? — спросила я. — Можно было бы одеяла какие-нибудь пропитать и по стенам развесить, какая разница?

— Чтобы не дразнить инкуба, конечно, могла бы и сама догадаться. Он ведь теперь знает, что его хотят вытащить. И любая деталь, говорящая об этом, способна вывести его из себя. Он же огненный демон, вспыхивает от всякой мелочи. Нужно обставить все максимально естественно.

Может, они забыли, что надо меня дополнительно проинструктировать? Я уже начинала беспокоиться, сумею ли выполнить свою часть задания. Надо спросить, пока есть время.

— Цезарь?

— А? — откликнулся тот рассеянно, поднимаясь. — Подожди, пора. Потом скажешь.

По знаку Роберта все в холле прекратили работать. Наступила тишина. Цезарь, Вова и Роберт сняли ботинки, оставшись в одних носках. Охотник взял со стола стопку подушек и передал лаборанту. Роберт крайне осторожно повернул ключ в замочной скважине и медленно-медленно приоткрыл дверь гостиной наполовину. Первым, тоже прихватив охапку подушек и макраме, внутрь проник Цезарь, двигаясь совершенно бесшумно. За ним Вова и последним — Роберт с двумя одеялами и парой диванных валиков. Мы все, оставшиеся в холле, затаили дыхание. А ну как Майя проснется? Или демон все же не спит и обнаружит все эти приготовления? Сами по себе подушки с одеялами и декоративными совами на стенку выглядят невинно, но когда их крадучись раскладывают по комнате трое взрослых мужчин… даже самый тупой демон заподозрит неладное. Я бы реально испугалась, проснувшись в такой момент. Хотя… интересно, что станут делать Цезарь с Робертом, если Майя вдруг откроет глаза прямо сейчас? Замрут в нелепой позе с поднятыми руками, делая вид, что эта сова всегда висела на этой картине, а они только поправляют? Или быстро примут непринужденную позу и начнут светскую беседу, мол, мы уже полчаса так топчемся, ждем, когда ты проснешься, деточка… То есть стоим в разных концах комнаты, тиская стопку подушек…

Я нервно хихикнула, но тут из гостиной один за другим вышли наши мужчины. Вова, клянусь, шел на цыпочках! Как он там не опрокинул вазу какую-нибудь на столике? Есть там ваза на столике?

Словно почувствовав, что я на него смотрю, Вова поднял на меня смущенный взгляд — и споткнулся. Ну вот, я об этом! Или это он только в моем присутствии становится неловким и чуть что заливается краской?

Ключ опять повернулся в замке, и мы выдохнули. То есть выдохнули все, кроме меня. Я еще больше напряглась. Судя по лицам, их часть работы закончена. Они подготовили все, что считали нужным… не очень распространяясь и не очень объясняя, но в целом я понимала, что они делают. А вот они абсолютно не понимали! Даже не думали! Я почувствовала, что готова запаниковать.

Цезарь подошел, вложил что-то мне в руку. Я посмотрела — это был клубочек из мелкой сеточки.

— Что это? — спросила я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не закричать. Никому и в голову не приходит!

— Оружие, — пояснил охотник. — Шелковая сеть, пропитанная твоей личной эссенцией. Приготовленной на основе анализа крови. Самые холодные из наиболее подходящих тебе трав.

— Почему сеть? Удавки недостаточно? — мой голос начал дрожать. Нет, все-таки они не понимают. Они думают о защитном круге, об оружии… и никто даже не вспомнил главное.

— Узлы придают конструкции особую прочность. В метафизическом плане. Долго объяснять, в чем дело, но они стократ усиливают действие, — сказал Цезарь. — К тому же сеть набрасывать легче.

— Я дополнительно обработал ее скользящим спреем собственного изобретения, — добавил Выходский. Он закончил раскладывать колбочки по местам и задвинул дверцы передвижной лаборатории. — Так что она никогда не запутается в кармане. Идеально придумано! — И «крупный» ученый обвел гордым взглядом собравшихся.

Подошел Вова, неся на вытянутых руках шнур длиной около метра.

— Новая удавка, — розовея, сказал он.

— Просто крепкая бечевка, пропитанная тем же составом. — Цезарь взял веревку из рук лаборанта, подергал, демонстрируя повышенную прочность. — Эту инкуб не должен порвать. Конечно, лучше было бы взять нейлоновый шнур, но его, увы, не пропитать…

И он передал бечевку мне. Я намотала удавку на ладонь, не зная, злиться или плакать. Может, они все понимают, но притворяются? Потому что выход все равно один-единственный?

Цезарь ободряюще похлопал меня по плечу:

— На тебе лица нет, Анна. Не переживай так, я все время буду рядом, караулить за дверью. Роберт будет следить за всем на мониторе, и чуть что — я приду на помощь. Конечно, лучше, чтобы я укрылся в гостиной, но мы не хотим рисковать. Пойми, демон такой силы, да еще огненный, самая мощная из всех стихий, — и Майя… у бедной девочки практически нет шансов. Ты должна справиться, другого варианта просто нет.

Вот мы и подошли к тому моменту, который тревожил меня больше всего. Я набрала побольше воздуха в грудь…

— Цезарь, я не смогу это сделать.

— Что-о?

Я не заметила, что Роберт, стоящий совсем недалеко от нас, возле стола с монитором, наблюдая за трансляцией из гостиной, повернулся и слушает нас. От его гневного возгласа я подпрыгнула.

— Ты отказываешься?

В холле воцарилась мертвая тишина. Все уставились на меня.

Роберт впился в меня неподвижным змеиным взглядом.

— В чем дело? — мертвым голосом спросил он. Этот голос не предвещал ничего хорошо. Ни-че-го.

— Послушайте… — я сглотнула. Я не собиралась говорить при всех! — Вы отлично подготовились, все продумали, да… то, как справиться с ним, когда я его вытащу. Но кто-нибудь подумал о том, как именно я его вытащу?

— О чем ты, Анна? Ты сделаешь это, как обычно. В чем проблема, объясни? — предостерегающе подняв руку, спросил Цезарь. Роберт уже сделал движение ко мне — судя по виду, хотел задушить меня на месте…

Я попыталась объяснить то, что глодало меня уже давно.

— Как обычно? — воскликнула я. — О чем ты, Цезарь? Вы предусмотрели все, чтобы не дать понять демону, что на него охотятся. Но я — охотница! Он что, по-вашему, не помнит, что это я его вытащила? Вы правда думаете, что он даст мне себя поцеловать? Или сам поцелует меня? Думаете, он вообще позволит мне приблизиться к себе? После того что случилось сегодня утром?

Они переглянулись. Никто не ответил, все молчали. Они определенно даже не собирались об этом думать!

Роберт заскрежетал зубами, и звук этот заставил Цезаря очнуться.

— Анна, ты… Слушай, я…

Тяжело дышащий Роберт вышел из-за стола и приблизился к нам с Цезарем. Охотник заступил дорогу, но Большой Змей отодвинул Цезаря и навис надо мной.

— Ты понимаешь, что если ты туда сейчас не пойдешь, Майя умрет?

Тяжелый взгляд Роберта пригибал к полу, но я нашла силы выпрямиться и посмотреть ему в глаза.

— А вы понимаете, что я войду туда и ничего не сделаю? Почему никто не дал мне никаких инструкций? Как мне привлечь инкуба? Как держать себя с ним? Почему он прицепился именно ко мне? Что конкретно ему от меня надо? Есть ли другие способы вытащить его? А если он опять откажется целоваться? Утром отказался! Вы что, совсем кретины? Что мне делать, я вас спрашиваю?!

Роберт, заколебавшись, посмотрел на Цезаря. Тот выглядел растерянным.

— Извини, Анна. Никто тебе ничего не сказал, потому что никто не знает.

— Что? Но… когда я вызвалась на это дело, я думала, у вас есть ответы на эти вопросы. Ведь это важнее, чем все пропитанные эксклюзивной «адской» смесью подушки. Подушки с совами — это все мишура. Как его извлечь, Цезарь? У тебя есть опыт? Есть. Рассказывай!

Охотник покачал головой.

— Впервые вижу такое поведение демона. И не больше твоего знаю о том, чем оно вызвано. Никогда еще ни одного инкуба не приходилось вытаскивать дважды. Это что-то… что-то невероятное, неизвестное. Тебе придется действовать на свой страх и риск. Импровизировать, экспериментировать… искать.

— Ладно бы на мой страх и риск, но ведь от моих действий зависит жизнь Майи! Я могу сделать что-нибудь не так, и тогда она погибнет…

Цезарь посмотрел на Роберта. Большой Змей прикрыл глаза, стиснув зубы так, что на челюсти выступили желваки. Лицо его посерело.

— Если ты не пойдешь… — Слова давались ему с трудом. — Если ты не сделаешь хоть что-нибудь… она все равно умрет. А так у нее есть шанс.

Он холодно посмотрел на меня, но в стальной глубине прищуренных глаз притаилась мольба. Он-то ничего не мог сделать ради спасения дочери…

Из-за дверей гостиной донеслось шуршание, затем тихий, неуверенный голос позвал:

— Папа?

Все взгляды в холле устремились на меня. Роберт сжал кулаки так, что костяшки побелели, и сделал шаг по направлению к двери. Он был напряжен и собран, как кобра перед броском. Я схватила его за локоть, и он вздрогнул всем телом.

— Хорошо! Я пойду.

Ключ медленно повернулся в замке, и дверь открылась, пропуская меня к демону.

 

6

Входя в гостиную, я бегло огляделась. Большое помещение — в гольф, может, не поиграешь, но танцевальная вечеринка удалась бы на славу. Шторы плотно задернуты, дневной свет практически не проникает сквозь них, так что внутри царит уютный полумрак По этой причине многого разобрать не удалось.

Прямо напротив двери стоял широкий диван, на нем, среди множества подушек, лежала Майя. Сейчас она приподняла голову и всматривалась в меня.

— Кто здесь? — тревожно окликнула она. — Где папа?

— Майя, это я, Анна, — отозвалась я вполголоса, приближаясь к дивану.

— Анна? Я тебя знаю?

Вот тебе раз! Я чуть не споткнулась об одну из раскиданных вокруг дивана подушек. Аромат летней ночи распространялся по гостиной, успокаивая и будоража одновременно. Что это за новый поворот? Кто это вообще говорит — Майя или инкуб?

Я присела на край дивана рядом с лежащей девушкой. Ее белое лицо словно светилось в полутьме, широко распахнутые серые глаза казались черными.

— Чувствую себя так, будто по мозгу катком проехались, — пожаловалась она. — Ничего не помню.

Хм, кажется, это сама Майя. Где инкуб? Все еще спит? Обессилел и отступил, временно отдал управление? Или наблюдает и ждет подходящего момента?

Майя пошевелилась и застонала. Приподняла все еще связанные запястья:

— Что это?! Ох, больно…

Поколебавшись, я решила развязать ее. Если она действительно ничего не помнит… а так, судя по всему, и есть… мне ничего не угрожает. А ведь она в таком положении с утра! Наверное, руки затекли ужасно.

Я распутала пояс от халата, затем кое-как сняла вконец истрепавшийся травяной шнур. Она не могла пошевелить пальцами, поэтому я взяла ее руки в свои и стала осторожно растирать. Майя чуть не плакала.

— Ой-ой… ну почему меня связали?

— Ну… э… у тебя был припадок.

Было очень ее жаль — такой растерянно-изумленный взгляд Майя бросила на меня.

— Я эпилептик?!

Уф… попала так попала.

Я знала, что такое амнезия. Проблема в том, что можно забыть, кто ты — имя, род занятий, события жизни, — но образ себя все равно остается. Ты не в курсе, что ты веселый или меланхоличный, однако реагируешь привычным образом и не удивляешься этому И если тебе скажут, что ты донжуан, а ты всю жизнь был аскетом или даже вовсе женщину не познал — конечно, удивишься, хоть и не понимая причины.

— Видишь ли… не совсем. Тебе папа потом объяснит, ладно?

— Хорошо, — поколебавшись, согласилась Майя. — А где он, когда придет? После ужина он всегда приходит ко мне узнать, как прошел день, и пожелать спокойной ночи.

Так, похоже, девушку совсем выключило из реальности, она осталась во вчерашнем дне, когда ее накрыло инкубом…

— Э, он задержался и попросил меня посидеть с тобой.

— А ты кто?

— Я Анна, — терпеливо повторила я. И добавила, чтобы снять остальные вопросы: — Мы подруги.

— Близкие?

Положение оказалось намного хуже, чем я думала. Я боялась, что придется соблазнять инкуба, который будет избегать меня… но инкуба нет! Где демон, куда он задевался? Ослабел от голода и спрятался в глубине Майиного тела? Как его извлекать теперь? Мне что, надо соблазнить саму Майю — чтобы инкуб уловил «запах секса» и вернулся к управлению? Вот черт! Одно дело — флиртовать с демоном, который и так озабочен и чуть не кидается на тебя. И совершенно, то есть абсолютно другое — соблазнять девушку, которая, можно сказать, первый раз в жизни тебя видит! Майя ведь и до амнезии со мной не особо контактировала, мы, кажется, только однажды и пересеклись, за обедом. Как вообще подступиться к соблазнению в такой ситуации?!

Выход был только один — обмануть ее. Я осторожно ответила:

— Очень. Даже больше, чем подруги. Ты не помнишь?

Машинально потирая запястья, Майя смотрела на меня во все глаза, и там не было ни капли узнавания. Я закашлялась. Черт, как неловко! Все равно что ребенка обманывать.

— Мы, мм, любовницы.

Майя растерялась. Я бы на ее месте тоже растерялась. Помним про образ себя, который при амнезии неявно сохраняется и продолжает структурировать психику.

— Я лесби?!

Судя по реакции, она таковой не была. Проклятый инкуб, да просыпайся же! Врать Майе было ужасно. А вдруг я испорчу девчонке судьбу? Нет, так нельзя, надо смягчить.

— В том числе, — покраснев, сказала я. — Вообще-то ты би. Мы познакомились в университете… сегодня. И сразу почувствовали влечение друг к другу. Это была неземная любовь, желание с первого взгляда. Ну знаешь, такое случается. Ты привезла меня домой, познакомила с отцом… Сказала, что я буду жить у тебя.

— Что сказал папа? — побледнела Майя. Видимо, картинка у нее в голове никак не складывалась. Бедняжку можно понять.

Я взяла белую руку Майи, лежащую поверх легкого пледа (видимо, Роберт накинул на дочь, когда относил), и погладила кончиками пальцев прохладную ладонь. Майя вздрогнула и попыталась отобрать руку, но я не отпустила. Мои пальцы двинулись выше, к локтю, описывая по нежной коже круги. Майя слабо задрожала.

— Мы будем делать это здесь? Сейчас? — пробормотала она.

— Может быть, — отозвалась я, стараясь, чтобы мой собственный голос не дрожал. — Не знаю. Почему нет?

Майя смотрела на меня, как кролик на удава.

— Чувствую себя ужасно глупо… не помню ничего.

— Не думай об этом, — посоветовала я, сама чувствуя себя не менее глупо, хотя и по другой причине. — Я все сделаю сама.

Черт, ну надо же так вляпаться! Я ведь тоже не лесбиянка и даже не би. Одна гетеросексуалка соблазняет другую… Комедия! Это было бы очень смешно, если бы не было так грустно, но ничего другого в голову не приходило. Я должна разбудить инкуба, и побыстрее. Ее ведь здорово накрыло! Одна ночь и еще полдня — и вот уже Майе отшибло память. Что будет, если сейчас ничего не получится? Страшно подумать…

Мои пальцы, покружив в сгибе локтя, голубоватом от просвечивающей сеточки вен, двинулись выше. На Майе была светлая маечка, открывающая худые плечи. Девушку передернуло.

— Анна?

— Да? — Я осторожно погладила ее по плечу. Наверное, я должна была чувствовать себя Казановой, совращающей малолетнюю (на свои восемнадцать Майя ну никак не выглядела), — но на самом деле ощущала себя полной дурой. И монстром каким-то. Суккубой… Инкубом… Блин, демоном озабоченным!

— Извини, пожалуйста, наверное, это из-за памяти… только, кажется, я тебя не хочу.

— О… — И почему я не удивлена? Но дело требует, чтобы я продолжала. — Ничего, скоро вспомнишь. — Я легла рядом с ней, приобняла Майю. Она попыталась отодвинуться, однако не сумела выбраться из вороха подушек, которыми обложил ее Роберт из лучших побуждений. Майя стала дышать чаще — подозреваю, все-таки не от возбуждения, а от страха. — Не думай, — повторила я, пытаясь ободрить бедолагу. — Давай поговорим о чем-нибудь другом.

— О чем? — слабо отозвалась она. Я погладила ее лицо, привстав на локте, посмотрела в испуганные глаза, прикидывая: поцеловать сейчас или подождать? Должен же этот инкуб проявиться!

Я молчала, пытаясь придумать тему. Майя сама спасла положение.

— А вдруг кто-нибудь придет? Это же гостиная на первом этаже…

— Дома никого нет, — заверила я. Еще одна ложь уже ничего не изменит. — Роберт сказал, что будет поздно.

— А почему я здесь? — Майя, как загипнотизированная, следила за тем, как я поднимаю укутывающий ее плед и отодвигаю в сторону. Она была в джинсах с низкой талией, маечка задралась, обнажив плоский животик Мои пальцы пощекотали открытый участок, и дыхание Майи перехватило. Я провела кончиком пальца вдоль пояса туда и сюда. Кажется, тело ее начинает потихоньку откликаться. А то было бы совсем глупо, если бы мне так и не удалось ее раскочегарить… Лежи тут, старайся, а она как бревно.

— Ты почувствовала себя плохо, и отец отнес тебя сюда, — объяснила я.

— Ты говорила про припадок?

— Да, что-то… не знаю, меня при этом не было. — Блин, что бы еще соврать убедительного? Что она помнит последнее? — Ты переживала из-за Артура, и Цезарь сказал…

— Цезарь? — глаза Майи блеснули в темноте, девушка приподнялась на локтях.

— Да, мы были с ним в летнем домике… — Как же передать вчерашние события по минимуму, чтобы она не стала расспрашивать о том, что мне совсем не удастся объяснить? Судя по всему, она абсолютно не в курсе демоно-охотничьего слоя реальности, в котором живет ее отец.

— Ты Анна! — воскликнула Майя, отодвигаясь. Только что бледная и вялая, она преобразилась: на лице румянец, глаза пылают. — Девушка Цезаря, да?

— Э… ты что-то вспомнила?

Майя схватила плед и намотала на себя.

— Нет, — ответила она со злым отчаянием. — Но я знаю, что ты врешь! Не знаю только зачем.

— Ты о чем? — кажется, план соблазнить Майю провалился: девушка отодвинулась на край дивана и поглядывала на меня с отвращением.

— Не знаю, — упрямо повторила она. — Но ты врешь.

— Это я уже слышала! — я тоже начинала сердиться. Положение становилось все хуже и хуже. — Где именно я соврала? Ты среагировала на имя Цезаря. Сконцентрируйся. Цезарь — кто он тебе? Что вас связывает? — Я вдруг испугалась: — Ты его… любишь?

— Вот еще! — ответила она таким тоном, что было ясно сразу: да, давно и безнадежно влюблена. Цезарь был прав, когда предполагал, что старые чувства могли остаться. А может, и не предполагал, а очень даже хорошо знал и собирался воспользоваться, чтобы проникнуть в спальню к Майе под предлогом вытаскивания суккубы. Незнакомое доселе жгучее чувство охватило меня. А может, Цезарь пользовался этими ее чувствами тайком и в другое время? Или про запрет Роберта на отношения сам же и выдумал, чтобы запудрить мне мозги, а сам ночью ходил к ней? А не ко мне! Я сердито засопела, бросив на Майю далекий от сочувствия взгляд. От неожиданности, не понимая мою реакцию, она отшатнулась.

А я закашлялась в смущении, вспомнив вдруг, что стоящий у монитора Роберт следит за нами и все это видит и слышит! А Цезарь? Он должен был караулить у двери, слышит ли он что-нибудь со своего места? Может, видя, что ситуация далека от планируемой, он тоже подошел к монитору? И еще телохранитель, черт… я покраснела. Совсем забыла о наблюдателях! Хорошо, что Майя не в курсе, иначе все было бы совсем сложно…

— Все ясно, — сказала я, лихорадочно соображая, как будет выгоднее с точки зрения моего нынешнего положения: сказать, что таки да, я девушка Цезаря, или отрицать все? Ведь я в некотором роде его девушка! Сейчас мы играем, но в недалеком будущем я планировала в действительности стать ею!

— Ничего тебе не ясно! — Майя обхватила руками колени, голос ее предательски задрожал, глаза подозрительно заблестели.

— Слушай, но у нас с Цезарем правда…

— Неправда! — перебила она меня. — Цезарь обещал, что у него никого не будет! Он ждет, когда я вырасту, и тогда женится на мне! Когда папа перестанет за нами следить…

О черт! Так ее чувства взаимны?! Это было как удар под дых. И Цезарь мне ничего не сказал?! Хотя с чего бы он стал говорить, это же тайна, да и кто я ему… Нет, постойте, а то, что у нас с ним было? Конечно, в тот вечер я была под суккубой, а он под ее влиянием, из опыта общения с Артуром я понимала, как сложно противиться магическому обаянию демона… но ведь было-то что-то между нами уже после изгнания демоницы! И я надеялась… думала, что это связано уже лично со мной, что это я сама так понравилась охотнику… видимо, нет. Как больно осознавать! На самом деле все это время он думал о Майе. Да чем же она его прельстила? Худая, болезненная, вялая… симпатичная, не спорю, но я лучше! Я красивая, умная, активная, ироничная — как Цезарь мог влюбиться не в меня? Хотя что это я, у них это все давно, я опоздала.

Сожаление об упущенном несколько утихомирило разыгравшуюся ревность, и я смогла ощутить какое-то сочувствие к Майе. Зачем она мне это все рассказала? Стало даже жаль девушку. Можно сказать, я виновата, вызвала ее на откровенность. Роберт сейчас там, наверное, уже убивает Цезаря. И уж точно, когда все закончится, Большой Змей сделает все возможное, чтобы охотник больше не появлялся у него в доме и не виделся с Майей. Да и Майе свободы не видать…

Может, это и к лучшему? У меня будут развязаны руки, и уж тогда я приложу все усилия, чтобы Цезарь стал моим, только моим!

Стоп, стоп. Цезарь не мой и никогда не был, и он человек, а не вещь. Я потерла лоб, пытаясь сосредоточиться на работе. Это все вообще-то к делу не относится. То есть относится, но не очень. То есть… уф. Ясно одно: операция провалилась. Майя села как можно дальше и бросала на меня злые взгляды. Да и я, по правде сказать, не чувствовала в себе ангельского спокойствия и христианского всепрощения. Сердце мужчины моей мечты занято! И кем? Девчонкой, которую мне же и спасать! Срочно! А я ее собственноручно задушить готова!

— Слушай… — Я придвинулась ближе. Ей двигаться было некуда, так что она просто вытянула руку:

— Хватит! Сиди там!

— О’кей, о’кей, спокойно. Между мной и Цезарем действительно ничего нет, я его… коллега. — В интересах дела надо было врать как можно убедительнее. — Мы прикидывались, чтобы… так было нужно. На самом деле… на самом деле я… попросила его, чтобы он привел меня к вам в дом, потому что… это я влюблена в тебя! — выпалила я. — Давно сохну по тебе. Надеялась, что смогу понравиться тебе, если поживу пару дней у вас и ты узнаешь меня поближе.

Глаза Майи становились все больше с каждым новым моим словом. А я, ощущая, что несу какую-то космическую чушь, не знала, что еще сказать. Где этот чертов инкуб?! Я в тупике, фантазия иссякла! Ну что, что еще наплести ей? Мы тут полчаса воркуем, наверное!

Дольше тянуть было нельзя, я и правда исчерпала все варианты. Главное, мне совершенно расхотелось спасать Майю. Спасать соперницу? Это выше моих сил! Или нет? Хотелось вскочить и убежать, чтобы инкуб тут расправился с ней, пусть она исчахнет вся, почему я должна этому мешать? Подумав про это, я ужаснулась: неужели, Анна, ты готова оставить умирать ни в чем не повинную девчонку потому только, что у нее давняя любовь с мужчиной, на которого ты положила глаз? Ладно бы все было так, как пытался представить Цезарь, мол, она безнадежно влюблена, но отец запрещает, бла-бла-бла… Но ведь Цезарь тоже ее любит! Во всяком случае, по ее собственным словам. Даже если и нет — я что, действительно готова погубить Майю из-за Цезаря, убирая с дороги потенциальную соперницу? Это же огромная подлость!

С тяжелым сердцем, понимая, что, быть может, своими руками отдаю сопернице мужчину мечты, я снова придвинулась к Майе. Оставалось только действовать — немедленно, не теряя ни секунды! Еще немного — и Майя потеряет ко мне всякое доверие, тогда будет поздно что-то предпринимать.

Я накинулась на нее, повалила на диван и начала зло, через силу целовать. Меня не покидало ощущение, что я целуюсь со змеей… да так оно и было, эта худышка — змея подколодная! Пролезла в сердце моего Цезаря и заняла там все место! Майя извивалась и мычала сквозь плотно сжатые губы, а я пыталась протолкнуть язык ей в рот. Со стороны, наверное, это выглядело не как соблазнение, а как женские бои без правил. Хорошо, что не в грязи. Девчонки сцепились из-за мужчины… что за банальность! Все, теперь и мне дорога в дом Роберта заказана навсегда — после такого-то обращения с его дочерью!

Мы тяжело дышали. Майя была слаба, как котенок, и вырваться у нее не получалось, я лежала на ней, расставив локти, коленями сдавливая ее бедра. Одной рукой я пошарила по ее груди. Грудь у Майи была маленькая, но упругая. Другой рукой я обняла Майю за плечи, и мы перекатились на бок. Майя трепыхалась в моих объятьях, как пойманная бабочка, слабая, не способная сопротивляться. Я продолжала целовать, стараясь языком раздвинуть ей губы.

А затем она раскрылась мне навстречу, как огненный цветок, обхватив мои губы своими и скользнув раздвоенным кончиком языка по моему языку, задвигая его обратно в мой внезапно пересохший рот. Резким толчком она налегла на меня, перевернув на спину, теперь она лежала сверху. Сильные руки придавили мои плечи к дивану, горячий раздвоенный язык жадно ласкал губы. Я начала задыхаться от обжигающего дыхания. Инкуб проснулся и перехватил инициативу! Или все это время он наблюдал за мной из дальнего уголка сознания, коварно ухмыляясь, а в подходящий момент, когда я утратила осторожность, выскочил и завладел Майей?

Эти мысли возникли и улетучились, испарились от близости инкуба. Теперь я думала только об одном — как выдернуть демона. А это было сложно, очень сложно. Магия инкуба действовала, меня распирало безумное желание, а он нападал страстно, с невероятной силой. Я совершенно забыла о том, что целуюсь с хрупкой девушкой — такой силы наваждение меня одолевало. Я чувствовала не Майю, но сильное, гибкое, упругое мужское тело! Я задыхалась под его натиском. Мы целовались взахлеб, я все время старалась зацепить его язык, но каждый раз демон ускользал. Раздвоенный кончик ласкал мой рот, губы — буквально миг, а затем инкуб припадал к лицу, шее, плечам, он целовал везде, как бешеный, возвращался к губам, вновь ускользал. Я обхватила его широкие плечи руками, чтобы удержать, и все тянулась к его пылающему лицу, а он приникал к моему рту, впивался в губы — только для того, чтобы вновь отпрянуть. Я тянулась к нему, он ускользал, но сразу возвращался, мы катались по дивану, сплетенные в объятьях, только это была не любовь, а битва. Мы сражались, как безумные, и при этом жадно ласкали друг друга, желание и угроза смешались в наших движениях, мы нападали и по очереди уворачивались, наши губы встречались, языки сплетались — и тут же контакт рвался. Через секунду поцелуй возобновлялся, он длился, казалось, вечность, однако я никак не успевала зацепить гибкий, подвижный раздвоенный кончик — инкуб был настороже, и всякий раз ему удавалось опередить меня!

«Не пытайся вытащить меня», — услышала я низкий гудящий голос у себя в голове. Инкуб схватил меня за запястья, поднял руки и прижал к дивану. Я распахнула глаза от изумления. Он… говорил со мной?! Это был не голос Майи, вообще не человеческий!

Лицо Майи оказалось прямо перед глазами, ее тонкая фигурка наклонилась надо мной. Она пылала, словно охваченная огнем. С шелестом за ее спиной развернулись огромные огненные крылья, задевая потолок, чертя пламенные кривые на стенах. Я почувствовала запах паленого. Из глаз вырывались искры, во всяком случае, так показалось с перепугу. Неужели инкуб сам решил выйти?!

Это не то, о чем говорил Цезарь? Ну, когда демон переходит от злости в другое энергетическое состояние? Что будет с Майей? Если минуту назад мне даже хотелось, чтобы демон спалил Майю, то теперь, когда все к тому шло, я запаниковала. Черт, он крепко держит! А сеть, пропитанная «адской смесью» и антистатик-спреем Выходского, лежит в кармане, и до нее не добраться! Я задергалась, стараясь освободить хотя бы одну руку.

«Не смей сопротивляться!» — голос в голове был подобен реву водопада или гудящему лесному пожару. Да он злится… инкуб просто вне себя от ярости! Может, от гнева его выбросит наружу? Тогда я сумею освободиться из слабенького Майиного захвата, да она и сама держать не будет, ей-то зачем…

— А может, ты не такой сексуально привлекательный, как тебе кажется? — хрипло поддразнила я инкуба. — Об этом не подумал?

От ментального рева демона заложило уши. Я мгновенно пожалела о том, что сделала. На меня будто жидким огнем плеснуло, бедную Майю чуть не порвало пополам! Худенькое тельце выгнулось, руки раскинулись, из глаз рвануло невыносимое сияние, контур тела словно опоясало пламенем. И пламя это рисовало новую фигуру — намного больше самой девушки. Ту фигуру, которую я видела вчера в летнем домике. И которую ощущала, когда мы только что сражались. Комнату озарили яркие сполохи.

Дальнейшее произошло одновременно. Двери распахнулись, вбежал Цезарь, на ходу разматывая длинную веревку. По гостиной расплылся запах печеночника и дикого чеснока. Моя рука метнулась к бедру, где в складках юбки скрывался карман. Изо рта Майи выплеснулся огромный язык пламени, закручиваясь, быстро приобретая все более четкие очертания. Я метнула холодный комочек вверх, сеть развернулась, накрывая плечи демона. И удавка Цезаря захлестнулась вокруг его шеи.

С шипящим звуком пламя свернулось, втянулось обратно в девушку, и Майя безжизненной куклой свалилась на диван рядом со мной, опутанная сетью. Сверху на меня упал тугой травяной жгут — оружие Цезаря. Еще секунду маленькие огненные язычки плясали на губах Майи, после чего исчезли, оставив запах серы и дыма.

Я села, схватила Майю за руку. Подбежавший Цезарь, приобняв, начал поднимать легкое тело, но тут же опустил обратно.

Девушка не дышала.

 

7

Я выпустила холодеющую руку Майи, тонкая ладонь белела на покрывале как символ моей неудачи. Я смотрела на сеточку вен под полупрозрачной кожей, чувствуя, как каменею внутри. Неужели Майя погибнет из-за меня? Я не сумела вытащить инкуба, хуже того — разозлила его, именно последний всплеск доконал ее! Разве это то, чего я хотела? Теперь Майя больше не представляет угрозы для меня, она мне не соперница… но почему же так погано на душе? Нужен ли мне Цезарь такой ценой?

В гостиную вбежали люди в белых халатах, оттерли меня. Каталка, кислородная маска, стетоскопы, капельница… все разворачивали мгновенно и на ходу. Кто, когда вызвал «Скорую»?

Роберт вошел следом и оттолкнул от дочери Цезаря. Мне стало страшно. Этот сильный, невероятно сдержанный, властный человек сейчас суетился, то бросался к бессознательной Майе, то хватал врачей за руки, как будто умолял сделать все возможное… да так и было. Он был похож на большую собаку, бестолково кружащую вокруг мертвого щенка, когда она тычется носом в неподвижное тельце, пытаясь поднять и не понимая, что уже поздно, трогает лапой, лижет еще теплую спинку в напрасной надежде, смотрит непонимающе и снова тычется носом… А погом ложится рядом, прижимаясь боком к щенку, как будто тот всего лишь спит, и в глазах ее столько недоумения…

Майю унесли. Роберт шел за каталкой, беспрестанно поправляя одеяло. Я отвернулась, не в силах видеть, как горе сломило несгибаемого, беспощадного человека. Как теперь смотреть ему в глаза? Ведь я практически стремилась к этому! Неужели я такая бессердечная… с отрицательной моралью… демон? Нет, не хочу становиться демоном! Я человек и им останусь!

В комнате никого не осталось, один Цезарь стоял у окна, прижавшись лбом к стеклу. Я приблизилась к охотнику, тихонько окликнула его. Он не услышал. Я тронула его за плечо. Цезарь резко обернулся, и я отшатнулась. Смуглое лицо посерело, челюсти сведены, словно судорогой, взгляд отсутствующий. Он сжимал обломки деревянного кинжала, из-под пальцев капала кровь. Это он так пытался сдержать собственное горе? Я почувствовала, что не могу больше. Из-за меня два человека потеряли смысл жизни, цель существования!

Повернувшись, я выбежала прочь, не разбирая дороги, не понимая, куда и зачем бегу. Это я виновата в смерти Майи! Глаза щипало от слез. Она еще жива, но сколько протянет? Что же я натворила? Как я могла вести себя так безответственно! Зачем дразнила инкуба? Я не отдавала себе отчета, что все настолько серьезно, просто не могла поверить. Все казалось игрой, все было так легко и фривольно… ну подумаешь, демон! Сексуально озабоченные смешны, не более того. От этого не умирают!

Оказалось — умирают, еще как. Хрупкая девушка Майя, отрада отца, тайная любовь Цезаря… ее или уже нет, или скоро не станет, и все из-за меня. Я должна была не шутить, не сопротивляться и просто ждать подходящего случая. Демон не удержался бы, он бы обязательно увлекся, и тогда…

Поздно. Сожалеть, гадать, где я ошиблась, прикидывать, как следовало поступить, — все поздно. И это было невыносимо. Момент упущен! И Майя умирает. Я огляделась, почувствовав холод, и обнаружила, что стою в саду, как была, в футболке и юбочке, босиком на пожухлой траве. Недавно прошел дождь, трава и кусты вокруг были мокрые, редкие капли падали со склоненных веток на темную от воды скамейку. Я присела на краешек и расплакалась. Не о своей вине — о той, которой предстояло умереть такой молодой…

Все эти кислородные маски… даже если ее подключат к аппарату жизнеобеспечения, а Роберт способен позволить себе такой… Я встрепенулась. Может, это выход? Не зря же там были врачи! Роберт не глуп, тем более речь идет о жизни дочери, он подстраховался, вызвал бригаду лучших, я уверена, медиков. Аппарат будет поддерживать в ней жизнь, а мы тем временем что-нибудь придумаем!

— Анна! — услышала я голос. Сквозь кусты пробился Цезарь. — Ты с ума сошла — голой бегать по улице осенью. А ну в дом, быстро!

Он схватил меня за руку повыше локтя и больно сжал, я вскрикнула. Ожесточенное лицо охотника смягчилось.

— Извини, — пробормотал он. — Ты не виновата, обстоятельства так сложились…

— Ты сам-то в это веришь?! — Я попыталась освободиться. От кого угодно я могла снести утешения, только не от Цезаря. Он же ничего мне не сказал, что у них с Майей тайный роман. Шутил, смеялся, разыгрывал подготовку к нашей свадьбе… Как он мог? Он не подумал, как это воспримет Майя? Мне хотелось хотя бы часть ответственности свалить на него, но я ожесточенно напомнила себе, что сознательно стремилась разозлить инкуба, чтобы под удобным предлогом избавиться от соперницы. Я демон! Демоница!

Цезарь присел рядом, набросил мне на плечи свою кожаную куртку, приобнял:

— Я тебя отведу, идем.

Отодвинувшись, так как чувствовала, что не имею права на его утешение, я спросила с деланым энтузиазмом:

— Как Майя? Слушай, если Роберт догадался заранее позвать медиков и заказать аппарат жизнеобеспечения, если быстро ее подключить, то она будет жить. А мы что-нибудь придумаем за это время! Цезарь, ты слышишь?

Охотник покачал головой с отрешенной полуулыбкой, но глаза его не улыбались.

— Я думаю, что все бесполезно. Это ведь инкуб, понимаешь? Голодный демон сожрет ее изнутри. Когда у демона нет возможности насытиться за счет жертвы, он использует носителя.

— Но…

— Не думай об этом, ты сделала все, что могла.

И у него еще были силы оправдывать меня! Мне хотелось зажать уши.

— Нет, Цезарь, я… ты ничего не слышал и не знаешь! Это я во всем виновата. Я поддразнила инкуба! Он уходил от поцелуев, и я решила, что если он воспламенится, потеряет контроль, то я его подловлю… а он воспламенился буквально! То, о чем ты говорил: перешел в другое энергетическое состояние. Майя вся вспыхнула и…

— Не надо. — Лицо Цезаря исказила гримаса боли. — Я видел. Идем, а то простудишься.

Крепче обняв за плечи, он поднял меня со скамьи и повел к дому. Мне хотелось уткнуться в его широкую грудь и разрыдаться. Цезарь благородно утешает меня, отодвинув собственное горе, и даже не подозревает об истинной причине моего поступка. Я недостойна такого мужчины…

— Прости меня, — пробормотала я, опуская голову.

— Сожалениями ничего не изменишь, — процедил охотник сквозь зубы.

Было тихо и сумрачно, день как будто оплакивал Майю. С ветвей растущих возле дома елок срывались капли и падали с тяжелым стуком. На крыльце мы остановились.

— Где все? — спросила я. В холле никого не было, передвижная лаборатория Выходского исчезла. Только сервировочный столик с установленным на нем монитором напоминал о случившемся. Горничная с заплаканными глазами подметала пол.

— Разъехались, дело-то кончено, — бесцветным голосом сказал Цезарь. — Иди оденься, ты дрожишь.

— А Майя?

— У себя. Иди.

Он не был склонен к разговорам, и я не стала навязываться, хотя идти к себе очень не хотелось. Впрочем, Цезарь не оставил мне выбора, первым направившись к лестнице. Я догнала его на ступенях, отдала куртку и осталась на площадке второго этажа, а охотник стал подниматься на третий, видимо, там располагалась комната Майи.

Не успела я шагнуть в коридор, как с третьего этажа стал спускаться Роберт. Они с Цезарем встретились на площадке пролетом выше. Роберт перегородил охотнику дорогу.

— Куда идешь? — прошипел он. Жестокое лицо посерело от гнева, как будто Цезарь был виноват в том, что произошло.

— Я должен быть с ней. Она ждет меня, — возразил тот. Он старался держать себя в руках и произнес это довольно спокойно, но по сжавшимся кулакам я поняла, что спокойствие дорого ему дается.

— Она уже никого не ждет! — Роберт буквально выплюнул эти слова Цезарю в лицо.

— Что с ней? — спросил тот, все еще довольно спокойно.

— Ты еще спрашиваешь?! Она без сознания, и врачи говорят, шансов нет. День, два… Как ты допустил это? Ты должен был быть рядом и сделать что-нибудь, чтобы спасти ее!

— Что я должен был сделать?! — Цезаря прорвало. — Я был рядом и пришел на помощь сразу же, как только все пошло не так! Но этот демон… он перехитрил нас. Он слишком сильный.

Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша и сжимая кулаки. Я осторожно отошла вглубь коридора на пару шагов, чтобы меня не заметили. И успела услышать шепот Роберта, просьбу, выражавшую безумную надежду и все горе отца:

— Ты столько лет сражался с демонами, знаешь все их повадки… придумай что-нибудь. Помоги ей, Цезарь. Прошу тебя… первый и последний раз. Я не буду вам мешать, только спаси Майю!

Цезарь опустил голову. Роберт потряс его, пальцы сжались на плече охотника.

— Иди сейчас к ней, возьми ее! Сделай что-нибудь, только не дай ей умереть! Если ты действительно ее любишь…

Цезарь дернул плечом.

— Хватит, Роберт, не унижай ни ее, ни себя. Не знаю, почему ты об этом говоришь, откуда узнал… Но ты не понимаешь, о чем просишь. Я мог бы пойти к ней и попытаться… А если инкуб отвергнет меня, что станет с Майей? Слишком рискованный эксперимент. Я боюсь, очень боюсь. Перебираю варианты… и не вижу выхода. — Он отвернулся, и я заметила, как блеснула в уголке глаза слеза. — Медицина может дать еще пару дней… а при новой попытке у нее не будет даже этого. Если ты готов к подобному риску…

Роберт уронил руки. Плечом отодвинув охотника с дороги, он деревянными шагами начал спускаться.

Я метнулась к своей комнате, к счастью, ковер заглушил шлепанье босых ног. Едва успела закрыть дверь, как в коридоре зазвучали тяжелые, шаркающие шаги. Как будто мимо шел глубокий старик…

Бросившись на кровать, я накрыла голову подушкой, как будто это помогло бы спрятаться от проблем.

 

8

Я прижимала подушку к голове все сильнее, вдавливая голову в покрывало, но ни проблемы, ни чувство вины не отпускали. Я маялась от раскаяния, как от похмелья. Ну зачем было дразнить инкуба? Сколько предупреждали не злить демона — а я только и делаю, что вывожу его из себя… Но, черт, как он похож на влюбленного мужчину!

Отбросив подушку в угол, я села. Меня никто не тревожил — ни на обед не звали, не выставляли из дома, вообще забыли, что я тут. Где Цезарь? Наверное, у Майиной постели. Как она? Надо бы сходить проведать, но так страшно видеть ее. Роберт сказал, она без сознания? Инкуб высасывает из нее последние силы… Я поежилась. Ужасная смерть. Я почувствовала, что начинаю ненавидеть демонов. Если раньше они представлялись мне достаточно безобидной заразой, что-то вроде насморка, как бы ни пугал Цезарь, то теперь стало ясно: демоны опасны. Хоть и не делают ничего вредного, ну начинает тянуть на клубничку, с кем не бывает… А на самом деле демоны несут смерть. И я — я тоже…

Я вскочила с кровати, прошлась по комнате, оглядывая заставленный курительницами стол, висящие на спинке стула кружевные бюстгальтер и трусики из секс-шопа, скомканное полотенце на полу. Можно было одеться и по-тихому уйти, никто и не заметит. И вряд ли кто-нибудь будет потом меня искать. Оставить Роберту вторую половину гонорара за Артура, все равно не смогу прикоснуться к этим деньгам…

Нет. Уходить нельзя. Если уйду… выходит, я отступлю перед выкрутасами своей демонической природы и тем усилю ее. Не хочу становиться демоном! Я должна остаться человеком. А значит — бороться с искушением, и больше — бороться с демонами! Всегда, во всем.

К тому же я слишком крепко влезла во всю историю. Видела, каких бед способен натворить охотящийся инкуб. Демоны — реальная угроза, и я буду сражаться с ними. Раз у меня получается… я стану помогать Цезарю, стану настоящей охотницей.

Цезарь… я старательно не думала все это время о нем как о мужчине, только как об охотнике, но этот вопрос тоже должен быть решен окончательно, причем не в пользу внутреннего демона. Нельзя давать демонической крови ни единого шанса, а то, чего доброго, закончится тем, что я тоже стану открывать Проходы и Порталы, чтобы запустить демонов в наш мир. Вот уж нет!

На душе сразу полегчало, когда решение было принято. Подожду, когда все кончится, поговорю с Цезарем… или, может, нужно говорить с Робертом? Он же босс Цезаря. Или нет? До сих пор не очень понятно, какие у них отношения. Сейчас не очень подходящий момент, но когда он бывает подходящий? Или лучше прямо сегодня, пока…

Я опять села на кровать, опустив руки. Ну как можно думать обо всем этом, когда Майя умирает? И неужели ничего нельзя сделать? Хотя если даже Цезарь не видит выхода…

В тяжелых размышлениях прошел еще один час, короткий осенний день подходил к концу, в углах сгущались сумерки. В доме стояла гнетущая тишина. Роберт закрылся в кабинете и не выходил, Цезаря не видно и не слышно, наверное, так и сидит у Майи. Я резко села на кровати. Нужно сделать это, иначе никак.

Поднявшись, я скинула с себя футболку с юбкой, взяла со спинки стула кружевное белье. Поверх набросила халат. Сеть осталась в гостиной, но в кармане еще лежала пропитанная «адской смесью» Выходского бечевка. Босиком, чтобы ступать тише, я вышла в коридор. Экспериментировать страшно, да, но такая попытка не должна причинить Майе вреда.

Цезарь спал на софе в маленьком холльчике третьего этажа. Я бесшумно прошла мимо, открыла дверь и проскользнула внутрь.

Комната напоминала больничную палату и учебку в школе магов одновременно. Едва слышно гудела аппаратура, ритмично попискивая. Под потолком развешаны пучки трав, по стенам — совы и котики. И вокруг широкой белой кровати — те самые подушки. А ближе к кровати в очерченной мелом пентаграмме на ковре курились бронзовые жаровенки и трепетали огоньки красных толстых свечей. Два круга, внешний — холодный, внутренний — теплый. Зачем теплый? Ведь огненные демоны должны подпитываться воскурениями!

А потом я поняла. Ну конечно, Цезарь пытался именно это и сделать — подкрепить инкуба, чтобы тот меньше тянул энергии из Майи. Значит, я правильно придумала — только пошла немного дальше.

Майя лежала на спине, тонкое одеяло облегало ее худенькую фигурку. Лицо скрывала кислородная маска. Белые руки поверх одеяла практически теряются на постельном белье, а вот трубочки капельницы, подходящей к сгибу локтя, видны как раз очень отчетливо. Негромкие голоса доносились сквозь стену: бригада врачей находилась в соседней комнате. Может, и не вся бригада, только дежурный врач и медсестра, главное, что они сидели там, а не здесь.

Скинув халат, я забралась к Майе под одеяло. Легла на бок рядом, одной рукой обняла бессознательную девушку. Тело было неприятно прохладным, но я все равно прижалась покрепче. Меня пробирал озноб — не столько от холода (в комнате было тепло), сколько от страха: до судорог боялась ошибиться еще раз. Наверняка Цезарь думал и об этом, потому что нельзя было не подумать о том, чтобы покормить инкуба. Не ради него самого, а ради Майи. Чтобы дать ей сил, дать ей шанс.

Теперь, когда я оказалась рядом с Майей, на меня напал ступор. Что делать-то? Может, поэтому Цезарь не рассматривал такой вариант — без прямого контакта инкуб не сумеет получить энергию? Или просто, хм, все-таки ему пришлось бы иметь дело с инкубом, мужским демоном, а у мужчин, я знаю, пунктик на почве гомосексуальности, даже если они не гомофобы, все равно испытывают отвращение к соответствующим контактам. Ни обнять мужика, ни поцеловать — табу! А то еще подумают что-нибудь…

Ласкать бесчувственное тело мне претило. Попробуем бесконтактный метод? Должна же я помочь Майе! Это из-за меня она тут лежит, еле дышит, вот-вот умрет — надо хотя бы попытаться. Никогда себе не прощу, если ее не станет!

Последняя мысль придала сил, заставила отбросить стыд. Хотя неловкость все равно осталась, когда я сунула руку в трусики и начала ласкать себя.

Мое тело откликнулось не сразу: мешали непрошенные мысли и пиканье аппарата жизнеобеспечения. Но я продолжала себя поглаживать, одновременно стараясь сосредоточиться на образе инкуба, мощной огненной фигуре, каким я увидела его последний раз. Если подумать, демон ведь ох какой привлекательный! Высокий, крупный, с широкими плечами, атлетическим торсом… Я начала забывать про окружающее, лежа с закрытыми глазами, чувствуя волну сладкого тепла, идущую от живота.

«Спасибо», — прошелестел голос в голове, и я вздрогнула, открыла глаза. В комнате никого не было.

«Продолжай», — шепнул голос. Теперь я узнала его, и на миг мне стало очень страшно. Демон заговорил со мной! Заговорил! Выходит, демоны… разумны? То есть понятно, что да, я имею в виду, до сих пор никто из них не вступал с людьми в контакт, и мне казалось, что инкубы — это бездумная животная страсть, воплощенное либидо, энергия чистого влечения. Без примеси чувств, мыслей и самосознания.

Было непонятно, что именно инкуб требовал продолжать, нахваливать его или возбуждать себя, поэтому я сосредоточилась на том и другом. Вызвала в памяти пламенеющий контур его фигуры и стала ласкать себя настойчивей.

«Прижмись крепче», — велел демон. Я послушалась. Не злить, не злить, твердила про себя.

— А как ты ощущаешь то, что я делаю? — едва слышно прошептала я. — Ведь Майя без сознания…

«Во время слияния я становлюсь ее сознанием, — не очень понятно откликнулся инкуб. Голос стал четче, то ли он подпитался моим возбуждением и стал сильнее, то ли наша связь окрепла. — А ее тело — моим. Она сама мне теперь не нужна».

О как! Я не сдержала гневного возгласа:

— А мне нужна!

Ответом было удивленное молчание — я буквально кожей ощущала изумление демона. Затем в голове прозвучало:

«Мне нужна только ты».

Я могла бы многое сказать на это… но не стала. Думать о Майе! Я крепче прижалась к ее бесчувственному телу, испуганно подумав: а вдруг кто-нибудь войдет? Как я буду выглядеть?!

И ощутила, что Майя стала теплее. Значит ли это, что инкуб реагирует на мои усилия? Ему нравится?

«Я хочу тебя», — произнес голос. Низкий, волнующий… Мое тело откликнулось на этот беззвучный призыв само собой, возбуждение разрасталось, лилось по телу горячей волной. Я положила ладони себе на грудь, погладила круговыми движениями, сжав пальцами соски, легонько потянула, вызывая тягучий прилив желания.

И все-таки рядом с Майей это было не то. Я снова сунула руку в трусики, приспустив их. Все-таки ох как не хватает мужчины… Интересно, как бы это было с инкубом, если бы у него было собственное тело? Наверное, что-то восхитительное — фонтан страсти, обжигающий фейерверк любви…

Внутри все раскалялось, я невольно начала постанывать и двигать бедрами навстречу собственному пальцу. Сам собой нарисовался образ огненного человека — как он прижимается ко мне, сдавливает в объятиях, и я ощущаю между ног его обжигающе-горячий…

Глубокий вдох отвлек меня от сладострастной фантазии.

«Я хотел бы ласкать твое тело… целовать тебя с головы до ног… одну тебя, с утра до вечера…»

Его голос неимоверно возбуждал. Казалось, он где-то рядом, совсем близко, стоит лишь потянуться — и мы будем вместе, сольемся в жарких объятьях, растворимся друг в друге… я невольно выгнулась навстречу воображаемому образу. И услышала в голове стон. «Анна, Анна… — прошептал он. — Будь со мной!»

Я надавила пальцем, усиливая возбуждение. Контролировать движения больше не получалось, я ритмично двигала бедрами, словно бы навстречу входящему в меня мужчине. Мои стоны сопровождались частым, прерывистым дыханием прямо над ухом — или мне так казалось? Я старалась ощутить его в себе, напрягала мышцы внутри, словно бы сдавливая его настоящего — и ответом мне был низкий стон, переходящий в хриплый рык. Инкуб был рядом, я ощущала его жар, мы словно на самом деле делали это вместе!

«Ты не можешь выйти из ее тела?» — простонала я мысленно, чувствуя, что мне мало самой себя. Кожа горела, я хотела, чтобы его пальцы впивались в меня, оставляя следы, чтобы он сжимал меня до боли, чтобы он пронзал меня, чтобы двигался внутри, заполняя все, быстрее, быстрее… «Я хочу тебя… как настоящего мужчину!»

«Я заперт в этом слабом теле, — откликнулся он. — Освободи меня!»

«Но как»?

«Поцелуй меня…»

Снять маску с Майи? Но тогда она умрет!

Я чувствовала, как нарастает возбуждение, но никак не могла дойти до пика. Майя разогрелась, неподвижное тело пылало, дыхание под маской стало глубже, чаще, аппарат реагировал тревожным пиканьем. Вдруг кто-нибудь услышит и войдет? Хотя кто-нибудь — это Цезарь. Пусть же придет, тогда я наконец избавлюсь от пожирающего меня мучительного желания… я представила, как Цезарь подтягивает меня к краю кровати, раздвигает и поднимает мои ноги, кладет их себе на плечи, снимает джинсы и входит в меня медленно и сильно…

«Нет! — взорвался в голове гневный крик. — Ты моя!»

Я заметалась по кровати, внутри все пылало, но закончить не получалось, чего-то не хватало.

«Целуй!» — велел инкуб.

Взявшись за маску, я закрыла глаза. Передо мной сразу возник мужчина в огненном облаке, в вихре слепящего пламени. Вихрь закружил нас, я прижала свои губы к его, и наслаждение, будто судорога, прошло по телу. Наше дыхание слилось, языки сплелись. Поцелуй длился и длился, и я не могла и не хотела его прерывать. Как мне было хорошо! Никогда еще я не испытывала ничего подобного… и жаль, что уже не испытаю…

Демон подхватил меня и посадил на себя, я сжала его ногами, и он вошел в меня резко, так, что дух захватило. Вскрикнув, я выгнулась. А он впился губами в мой рот и начал двигаться. От каждого толчка меня переполнял огонь, и я уже не знала, куда деться от этого жара. Инкуб входил глубже, сильнее, и я ощутила приближение самого мощного, самого горячего толчка. Я обняла его за шею и застонала — громче, громче… Он двигался яростно и рычал, кусая мои губы, и я чувствовала, как наполняет меня блаженство от каждого прикосновения острых зубов. А затем мы как будто взлетели. В меня излилась лава, и меня затопило с головой невероятное блаженство. Мы закончили одновременно, и нас сотрясали короткие судороги страсти, прекрасные до боли.

Отпустило не сразу. Ну и ну! Я с трудом перевела дух. Как я это пережила?!

Я еще чувствовала толчки огня внутри, когда ласковый голос сказал:

«Анна?»

Я распахнула глаза и села. Над кроватью, метрах в полутора, парил инкуб, и я еще раз поразилась, насколько мощная, красивая у него фигура. Возбуждающе мускулистый, идеальные пропорции, такие широкие плечи и при этом тонкая талия, и так хорошо очерчены мышцы на животе… Я застонала — от всего: хотелось прижаться к нему и вновь испытать это наслаждение, которое он мне подарил, пусть всего лишь в фантазии, и при этом я сожалела, что он демон, и нам не быть вместе, я его вот-вот потеряю… так и не обретя.

Он слетел ниже, раскинув великолепные крылья, огненные перья слабо трепетали в теплом воздухе. Ярко-сияющая нить тянулась от него к Майе.

«О чем ты сожалеешь? Разве тебе было плохо?»

Я отвернулась, чтобы скрыть слезы. Не хватало еще влюбиться в демона!

— Мы ведь не сможем быть вместе.

«Ты ближе ко мне, чем думаешь».

— Почему ты выбрал меня? Найди какую-нибудь демоницу и забудь обо мне…

От его рыка голова чуть не разлетелась на куски.

«Мне нужна только ты! И ты не обычная. Разве ты не ощущаешь зов своей крови?»

Ох, неужели это так заметно? Демон чувствует во мне что-то родственное…

В коридоре послышались шаги, голоса — кажется, кричала я вовсе не в воображении. Ну и к лучшему, пора заканчивать.

«Я могу занять тело какого-нибудь мужчины», — сказал он.

Сами собой в голове вспыхнули яркие образы преклоняющегося передо мной Цезаря, как он ласкает меня, глядя прямо в глаза жадным взором демона. Я содрогнулась. Тогда кто, Роберт? Ужас, ясно без слов!

— Не стоит. Ведь тогда ты уничтожишь того бедолагу. И что дальше? Станешь менять тела? А мне привыкать каждый раз к новому? Может, для тебя тело ничего не значит, но для меня…

Он умоляюще протянул руки:

«Анна! Будь со мной!»

Шаги, голоса стали громче, они звучали уже возле самой двери. Я опустила глаза и прошептала:

— Извини. И… прощай.

Дверь распахнулась, в комнату ворвался Цезарь с сетью, за ним Роберт, какая-то женщина в белом халате, очевидно, медсестра, еще какие-то люди. Демон словно увеличился в размере, запылал ярче, перья на крыльях превратились в языки пламени, которые лизнули стены, потолок, оставляя угольные разводы. Заревев от ярости, инкуб бросился к людям, приподнимая бесчувственное тело Майи. Затрещала, лопаясь, краска на стенах, от жара вздулся паркет, вспыхнули и разом истлели занавески на окнах.

Сосредоточенно, отгородившись от шума и криков, я перетянула своей удавкой связывающую инкуба и Майю огненную пуповину.

Инкуб не сразу понял, что произошло.

Вбежавший вслед за Цезарем Роберт на секунду остолбенел, обнаружив, что причина тревоги — я. Представляю, как это выглядело со стороны: надрывающийся аппарат жизнеобеспечения, Майя без маски, над нею — голая я с удавкой в руках…

— Уберите ее! Немедленно! — приходя в себя, проревел Роберт и первым бросился стаскивать меня с кровати, за ним — остальные.

Так он не видит демона, поняла я, невольно попятившись.

Инкуб издал низкий свистящий звук, от которого заболели уши, в мозг будто раскаленную спицу воткнули. Развернув крылья, он бросился вперед, сверкая ярче обычного. Между мной и людьми словно стена огня возникла. Он что, защищает меня?!

Если Роберт и остальные самого демона не видели, то жар почувствовали и растерянно попятились. Лица их покраснели, на лбах выступили капельки пота. Цезарь переводил взгляд с меня на демона, оценивая ситуацию. В комнате будто зажглось солнце. Волосы на голове затрещали, одежда начала тлеть и вспыхивать. Одеяло у Майи в ногах загорелось. Я сдернула его, отшвырнула в угол, затем приподняла бесчувственную девушку под мышки и подтянула выше на кровать.

Демон остановился на границе внешнего, холодного охранного круга, перед подушками. Роберт продолжал пятиться, прикрываясь одной рукой, другой схватил стул; рукав его пиджака дымился. Горничные и сиделка, охваченные ужасом, столпились у дверей.

Быстро завязав свою веревку на манер лассо, Цезарь собрался накинуть ее на инкуба, но остановился, увидев его странное поведение. Инкуб не бесился, не нападал, не громил комнату, не пытался вырваться из круга и улететь, не пытался вернуться в тело, как делал бы обычный загнанный в ловушку демон — раскинув крылья и невыносимо сверкая, он закрывал меня от разъяренного Роберта. Я видела только его спину и прекрасные огненные крылья, трепетавшие от собственного жара.

А затем он начал гаснуть. Пламенеющая фигура побледнела, блеск потерял яркость и плотность, я стала различать сквозь крылья мебель и людей. Еще немного — и от демона остался только очерченный язычками огня контур, и я увидела изумленное лицо Цезаря. Ну и разъяренное — Роберта, конечно. Цезарь держал руку Роберта со стулом, мешая кинуть его в меня — ведь я была рядом с Майей.

Инкуб медленно обернулся и посмотрел на меня. В его глазах было все: и гнев, и удивление, и упрек, и смирение, и… что-то еще.

«Будь осторожна, Анна, — произнес низкий голос, постепенно затихая. — Тебя уже ищут».

В последний раз хлопнули, разворачиваясь, его огромные, такие красивые, мощные крылья. Их огненный блеск заполнил комнату… и растаял вместе с демоном. На глаза невольно навернулись слезы.

Ненужная уже бечевка свалилась Майе на грудь. Девушка вздрогнула и открыла глаза.

— Майя! — Роберт уронил стул и, вырвав у Цезаря руку, бросился к дочери. Подхватил, обнял и прижал ее голову к груди. — Девочка моя…

Цезарь отдернул ногу, на которую упал стул, выругался. Бросив взгляд на ничего не понимающую Майю у Роберта в объятьях, охотник поманил меня. Когда я подошла, как можно незаметнее соскользнув с кровати, он протянул мне халат. Затем махнул столпившимся в дверях людям:

— Помогите Майе.

А сам вывел меня из комнаты, поддерживая под руку, потому что меня шатало, как пьяную: инкуб получил-таки порцию моей энергии. Судя по тому, как он светился, это была приличная порция!

Далеко мы не ушли: усадив меня на диванчик, где он недавно спал, Цезарь устроил допрос.

— Что это было, Анна? Что за самодеятельность? Ты отдавала себе отчет…

— Тихо! — Я сжала ладонями голову. От сердитого голоса охотника в черепе словно атомная бомба разорвалась. — Это была… удачная догадка.

— Ты понимаешь, что Майя могла не выдержать?

— Хватит! Все закончилось хорошо. И вообще, это ты должен был подумать о том, чтобы покормить инкуба!

— Что? — Цезаря был ошарашен. — Покормить демона?

Идея определенно не пришлась ему по вкусу. Ага, то есть не все варианты он рассмотрел!

— Это же напрашивается! Ты, охотник с большим опытом, даже не подумал? Ведь если инкуб сосал энергию Майи, чтобы он перестал это делать, надо было всего лишь дать ему то, что ему надо. Достаточно просто, не считаешь?

— Нет! — рявкнул Цезарь. — Кормить врага? Только женщине могла прийти в голову такая идея!

О, ну конечно! Я фыркнула.

— Что это было, мужской шовинизм?

Но Цезарь уже остыл. Все-таки он был умный мужик и работавшие методы явно брал на заметку.

— Черт, а ведь и правда, это могло поддержать ее. Да что я, Майя пришла в себя! Извини, Анна. Я должен поблагодарить тебя. Ты не представляешь, что на самом деле значит для меня Майя…

— Знаю, — резко перебила я. Еще не хватало выслушивать его излияния по поводу чувств к другой! — Майя мне сказала — там, в гостиной. Случайно, когда мы разговаривали. У нее была амнезия, я хотела воспользоваться этим, наплела, что мы любовницы, собиралась соблазнить… ненароком упомянула твое имя — и она вспомнила. Не все, а тебя и все, что с тобой связано. Ты не слышал?

Разочарования не было — только огромное сожаление. И, конечно, облегчение — теперь, когда решение принято, я больше не страдала. Отпускаю тебя, Цезарь! Ты не мой. Ты любишь Майю, она любит тебя… мне нечего тут ловить.

Бесстыдный внутренний голос возмутился было, но я щелкнула воображаемого демона по носу. Теперь я буду управлять тобой, а не ты мной! Конечно, когда Майя жива, опасность для нее миновала, мы могли бы с ней посоперничать на равных, и еще посмотрим, кому достанется Цезарь… Я мысленно зарычала на хитрого демона, который опять пытался спихнуть меня с дорожки человечности. И подумала: так ли мне нужен Цезарь, который не надышится на свою хрупкую фею? Он очень похож на мужчину моей мечты, но… есть ведь и другие, правильно, не могут не быть? А для меня горизонты еще шире: я могу флиртовать с демонами! И найти для себя какого-нибудь красавца вроде моего огненного…

Отдаленный рык на миг заполнил голову: «Ты только моя, Анна!» Я хмыкнула про себя с удовлетворением. Кажется, я не одинока…

Цезарь задумчиво потер лоб.

— Я стоял у двери и слышал только несвязное бормотание.

— Но слышал Роберт.

— А! — В глазах охотника появилось понимание. — Вот что означали его слова, когда он предлагал… это осложняет дело.

— Но теперь, когда мы спасли Майю, он не станет…

— Ты не знаешь Роберта и его чувств к дочери, — горько усмехнулся Цезарь. — Надо предупредить Майю. — Он бросил взгляд на двери спальни. — Не сейчас, когда все успокоится.

Цезарь повернулся ко мне.

— Ты опять босая, — с шутливым упреком сказал он. — Иди оденься. И приходи в кабинет, надо поговорить. Буду ждать тебя там через час. Успеешь?

 

9

Я пришла даже раньше и уловила отголоски спора. Интересно, они когда-нибудь разговаривают нормально?

Когда дверь открылась, Роберт с Цезарем замолчали. Роберт хмуро следил, как я пересекаю его стадион, тьфу, кабинет, приближаясь к полю для… ммм… это стол, напомнила я себе.

Цезарь встал, помог мне сесть. Я провалилась по самые уши, вздохнув, выкарабкалась и села на краешек. Наверное, хорошо жить в доме, где можно устраивать гонки «Формулы-1», иметь такую дорогую мебель… но лично я выбрала бы кресла, предназначенные для людей, а не для журнала интерьеров. Такие кресла, в которых сидеть удобно.

— Анна, Роберт хочет тебе что-то сказать. — Цезарь опустился в кресло напротив, комфортно развалившись там. Может, дело не в мебели, а в моих габаритах? Похоже, это не кресло большое, а я маленькая…

Роберт за столом сцепил пальцы.

— Говори сам. Ты знаешь, я не вмешиваюсь в наем сотрудников.

Цезарь хмыкнул, но комментировать не стал, а обратился сразу ко мне.

— Анна, я хочу предложить тебе работу. Все официально, все серьезно. Будешь работать охотницей на демонов? Со мной, с нами… У нас.

Я перебрала в голове его слова, убеждаясь, что услышала правильно. Затем осторожно переспросила:

— У вас?

— Да, — кивнул Цезарь. — Мы — это Экзистенциальное Бюро Аномальных Технологий. Ну в смысле, контора по изгнанию демонов, — добавил он, когда я подняла брови.

Интересно, почему так официально, почему он не сказал просто аббревиатуру? Я мысленно сложила первые буквы… а, ну понятно.

— Оформление по трудовой, хорошая зарплата, интересный коллектив, предоставляется жилплощадь, работа нескучная. — Цезарь подмигнул. — Что думаешь?

— Э… правда, что ли, по трудовой? А что там будет написано? «Охотница за демонами, специализация — легкий флирт, петтинг, эротический массаж ступней, пятый разряд»?

— До пятого тебе работать и работать, — вмешался Роберт.

— Вы что, серьезно?!

Цезарь не выдержал и рассмеялся. Качнул головой:

— Все нормально. Трудовую действительно оформляют, но там пишется что-то вроде «ведущий специалист» — это я, просто «специалист», ну и «ассистент» — это на первых порах будешь ты. Наше Бюро заботится о своих сотрудниках.

— А вас много? — спросила я осторожно.

— Сейчас не очень, но скоро будет больше, — он стал серьезным. — Нам очень нужны люди. В последнее время демоны начали лезть, как тараканы, что-то происходит, и мы не знаем что. Работать будешь со мной в паре, пока не наберешься опыта. Ну как?

Я вздохнула и сказала, тщательно выбирая слова:

— Цезарь… Роберт… спасибо за предложение. Мне очень, э, лестно, что вы предложили мне стать настоящей охотницей.

Я запнулась. Нужно ли предупредить их о том, что сказала тогда суккуба? О том, что во мне, возможно, есть кровь демонов? Раскрыть имя Марбаса? А стоит ли упоминать предупреждение инкуба? Такие предупреждения, да еще и выданные необычным и явно очень могущественным существом, мягко говоря, вызывают тревогу.

— Ты что, отказываешься? — Лицо Цезаря вытянулось. А Роберт, клянусь, даже обрадовался, хотя по его маловыразительной мимике мало что поймешь. Но за время проживания в его доме я наловчилась читать Большого Змея.

Нет, пока что не скажу ничего. Я только-только начала становиться для этих людей своей, но если сейчас Роберт услышит, что я, возможно, потомок демона, пытавшегося открыть Проход, — наше сотрудничество накроется медным тазом, не успев толком начаться. Уж Роберт-то не упустит случая разделаться со мной, стереть в мелкий демонический порошок.

Приняв решение, я снова заговорила:

— Мы познакомились, Цезарь, когда я сама была под демоном, так что я знаю, что чувствует человек, когда его одолевает суккуба. Ну или инкуб. Я видела, что сделал инкуб с Артуром и потом с Майей (при упоминании детей Роберт поморщился). Майя чуть не погибла на моих глазах. А ведь она не сделала ничего плохого, никому не причинила в жизни зла, я уверена, и попалась под раздачу совершенно случайно, по неосторожности. А сколько еще таких жизней было и будет погублено от слепой похоти демонов?

— К чему это все? — нетерпеливо оборвал Цезарь. Я сделала знак не мешать. Роберт мрачнел с каждым словом.

— Я лучше прочих знаю, каково быть под демоном и насколько опасны они могут быть. У меня врожденная способность видеть демонов, привлекать демонов… извлекать демонов. Поэтому я думаю, что быть охотницей на демонов… — я сделала паузу.

Цезарь недоверчиво улыбнулся.

— Поэтому я считаю, что быть охотницей на демонов — это мой долг, моя обязанность. Моя судьба. Я согласна.

Надо было видеть лицо Роберта! Оно вытянулось так, как у охотника перед тем, даже больше. Так тебе! Я удовлетворенно хмыкнула про себя и даже внутренне показала ему кукиш.

Довольный Цезарь повернулся к Роберту.

— Я же говорил, что она согласится! Нам нужны такие кадры. Молодая, красивая, умная охотница, без лишних комплексов, с идеями, умеющая самостоятельно мыслить и действовать… мечта, а не сотрудник.

Ручка, которую крутил Роберт, сломалась. Большой Змей устремил на меня свой гипнотизирующий взгляд.

— А вот насчет самостоятельности мы еще побеседуем, — угрожающе сказал он.

Цезарь встал, по-свойски хлопнул меня по плечу.

— Ну что, Анна? Ты принята на работу. Дай руку, напарница!

Под хмурым взглядом Роберта мы обменялись рукопожатием. Вот и все, теперь я настоящая охотница. Поберегитесь, демоны, Анна Котова идет!

Я вспомнила висящие в воздухе красные глаза и спросила:

— Слушай, Цезарь, забыла уточнить. Инкуб исчез по-другому, не как та суккубиха, когда я огрела ее медальоном… я точно развоплотила его?

— Мм… — Цезарь смутился. — Вообще-то нет. Ты просто… изгнала его.

— То есть он может вернуться?

Цезарь переглянулся с Робертом и успокаивающе сжал мою руку.

— Пока не думай об этом. Теперь ты в коллективе, и тебе ничего не угрожает. Ты же не боишься?

Я покачала головой. Вот еще! Просто подумала, что так хорошо, как с инкубом, мне еще никогда не было… и неплохо бы повторить. С этой мыслью я сунула руку в карман и нащупала половинки бабулиного медальона, который я во что бы то ни стало намеревалась починить.

Роберт протянул договор, и я со вздохом поставила подпись. Здравствуй, новая работа!