1

Блондинки окружили меня, схватили, и я забилась в их руках, выкрикнув:

— Да ни за что! А ну отпустили меня!

Прикрыв дверь, Шандар подошел к нам.

— Тихо, Анна, спокойно! Ты же сказала, что хочешь узнать меня ближе. Чтобы мы были вместе…

— Я не знала, что ты такой! — Я бросила еще один взгляд вокруг, надеясь, что окружающее враз изменится, комната пыток превратится в чудесный парк, где мы совсем недавно гуляли.

Блондинки расступились, когда принц подошел ближе.

— Какой?

— Ужасный! — бросила я ему в лицо.

Шандар нахмурился.

— Девочки, выйдите, хочу поговорить с Анной наедине. Пятая, дай мягкую плеть. Я покажу, как хорошо ей может быть.

Платиновая блондинка отстегнула Кудряшку, обнявшись, они двинулись к выходу. Проходя мимо, Кудряшка подмигнула. На круглом лице виднелись подзажившие царапины — видимо, след от печати, когда при нападении луч попал в стекло джипа. Платиновая кинула свой кнут принцу, тот поймал на лету. Дверь за блондинками закрылась, и Шандар повернулся ко мне.

Он волновался, но старался скрыть это. Я настороженно следила за ним, готовая отпрянуть в любой момент.

— Послушай, не бойся. Просто выслушай меня. Мы обговорим все заранее. Вначале я буду делать только то, что ты хочешь, на что ты согласишься. Будем пробовать. Тебе понравится, правда. Ты не представляешь, как легко станет, как только ты отдашь власть над собой в мои руки. Это великая свобода, как в детстве, когда ты не принимаешь решений, не заботишься ни о чем, но заботятся о тебе! Доминирование — это делегирование ответственности, добровольный, сознательный акт. Ты доверяешь мне заботиться о тебе. Разве это не прекрасно?

Я нахмурилась.

— О, ну расслабь брови, у тебя морщины появляются! — Шандар провел пальцами по моему лбу. — Слушай, я хочу, чтобы тебе было хорошо, и буду делать так, что ты забудешь обо всем на свете. А ты позаботишься, чтобы хорошо было мне. Перетерпеть немного боли ради этого не сложно. У нас будут стоп-слова, и ты всегда сможешь остановить меня. Есть распространенные сигналы «красный-желтый-зеленый», или придумаем что-нибудь вместе. Это увлекательная игра!

Я потрясла головой, попыталась отодвинуться, но он еще ближе притянул меня к себе.

— Мне это не нравится! — объявила я. — Конечно, передать всю ответственность — это так легко… Но вдруг ты примешь не то решение?

— Любое решение, которое я приму, будет правильным по определению! Тебе придется подчиниться, в этом вся прелесть твоего положения, пойми. Ты ничего не решаешь, и это… освобождает. Ведь я учитываю твои интересы, я забочусь о тебе.

— Терпеть не могу боль! — возразила я. — И я хочу принимать решения. Я… люблю решать, я сама… о, черт!

Он так сжал меня, что я охнула. Принц ослабил хватку, сокрушенно вгляделся в мое лицо.

— Я был не прав, сразу приведя тебя сюда. Надо было показать все постепенно, день за днем. Но ты так настаивала на близости, что я потерял голову. Анна, соглашайся!

— Нет, нет! — Я отпрянула.

— Упрямая девчонка! Я открою тебе бездну наслаждения! Просто доверься мне.

— Ни за что!

Принц побледнел.

— Ты сказала, что хочешь быть со мной. Это правда? Ведь быть со мной означает доставлять мне удовольствие. Ты хочешь, чтобы мне было хорошо?

— Но не так! — отрезала я. — Других возможностей, что ли, нет? Традиционным… обычным способом?

Шандар презрительно покачал головой.

— Ванилька меня не возбуждает. Я должен чувствовать боль! Ты привыкнешь, Анна, тебе понравится, — почти умоляюще добавил он.

— И не надейся.

— Если ты боишься боли, мы начнем с простого подчинения.

— Нет!

Но в душе было сомнение. Мне так не хотелось брать на себя ответственность за изгнание демона из Шандара, и — вот выход, вот решение, простое и изящное: я ничего не решаю. Инкуб заставил меня остаться с ним, не дал ни единого шанса разделаться с собой. Остается только подчиниться, и то, о чем я мечтала, на что я надеялась утром, сбудется. Всего лишь позволить другому принимать решения за себя. ВСЕ РЕШЕНИЯ. Шандар обо мне позаботится, он позаботится обо всем.

Снять с себя тяжесть ответственности. Просто позволить событиям течь и не сопротивляться. Сразу станет легко: не надо выгребать против потока, сомневаться и страдать, верно ли поступаю. Достаточно отдаться потоку… отдаться тяжелым, но ласковым рукам своего принца, позволить ему взять управление. Так легко. Просто. По-детски.

Просто? Ничего не бывает просто! Жизнь — сложная штука. И ТОЛЬКО ПОЭТОМУ ОНА ИНТЕРЕСНА. Дело ведь не в ударах плетки! Подчиниться — значит отказаться от себя. Стать куклой. Я готова заплатить такую цену?

Шандар жадно всматривался в мои глаза, словно силился прочесть мысли.

— Смотри. — Он распахнул портьеру, открывая высокое окно. — Там твой город. Завтра он будет моим. Я стану его повелителем… и ты будешь на троне вместе со мной. Хочешь разделить мой триумф? Иначе станешь служанкой и испробуешь плеть без согласия.

— Почему… повелителем? Ты хочешь захватить Питер? Я думала, ты собираешься переехать сюда жить!

Демон расхохотался.

— Прикидываешься наивной? Не выйдет!

— Да в чем дело? — не понимала я.

Голос стал угрожающим:

— Не лги мне! Ты охотница и знаешь историю про попытку открыть Портал.

— Мне рассказывали, но я не понимаю, при чем тут ты. И я.

— И что тебе известно?

Он снова наступал на меня, стальной блеск в глазах стал ярче.

— Но зачем сейчас… О’кей, два иерарха пытались открыть проход между нашим миром и вашим, чтобы захватить наш, но легендарный охотник Маркус Питерский с помощью других охотников ценой собственной жизни Портал закрыл, а иерархов изгнал или развоплотил… почему ты ухмыляешься?

— Какой ерундой вас пичкают! Неудивительно, что ты была так неосторожна и поддалась моим чарам. Немного жаль, что я тоже поддался твоим и не смогу сполна насладиться местью… что в тебе такого, неужели смешение кровей делает тебя желанной? Ничего, я буду мстить прочим: охотникам, людям… демонам. У меня большие планы.

— Мстить? За что?

Засмеявшись, он снял с обитого черной кожей стенда наручники. Я пыталась сопротивляться, но он легко выкрутил мне руки и защелкнул на запястьях железные браслеты.

Казалось, демон наслаждался моим замешательством. Развернув меня спиной, привлек к себе за скованные руки, положив ладонь на горло, впился в шею долгим поцелуем, который чем дольше длился, тем становился болезненнее. Шандар со стоном наслаждения укусил место поцелуя.

— Моя наивная девочка, тебя обманули. Вас всех обманывают. Ваш мир пытался захватить мой отец, король-демон Аннуил. Но твой предок, губернатор Марбас, перешел на сторону людей, уничтожил моего отца и запечатал Портал своей печатью. Кстати, я знаю, что она у тебя. Мои люди следили за тобой, как только печать проявила себя. Отдай ее.

Я потрясла головой.

— Подожди, о чем ты говоришь? — Он вывалил на меня слишком много информации, я утонула в ней. — Только один иерарх пытался проникнуть сюда? И это твой отец? А дедуля Марбас перешел ему дорогу и… и вместе с охотниками изгнал твоего отца? И теперь ты хочешь закончить его дело? Открыть Портал, впустить демонов? Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что собираешься переехать сюда! В голове не укладывается…

Шандар, то есть Эфиальт, будем называть вещи, то есть демонов, своими именами, издал горловое рычание.

— Конечно, ведь ты человек Маленькое смешное существо, живущее пятьдесят, от силы сто лет! Ни одна по-настоящему глобальная мысль не удержится в такой голове… — Он поднял пальцем мой подбородок и то ли поцеловал, то ли куснул меня в уголок рта.

— Но… зачем?

В глазах демона появился стальной блеск.

— Женщина, — с ласковым упреком сказал он и обнял меня сзади, дыхание его стало чаще. — Наше измерение бедно на энергию, особенно на такую… — Он провел языком по моей шее. — Когда я обрету власть над вашей реальностью, то получу доступ к практически неисчерпаемым ресурсам. Я рос без отца, для демона это ужасная участь. Я был никем, любой иерарх мог издеваться надо мной… лишенный защиты и покровительства отца, носитель титула без силы, я был жалким отщепенцем. У меня даже пытались отобрать легионы низших, принадлежащие мне по праву рождения! Если бы не решительность матери, я бы превратился в рядового или стал презираемым изгоем. Но теперь, заполучив ваш мир, я стану настоящим владыкой. Напою легионы энергией, и остальные иерархи признают меня Королем Демонов. Ни у кого нет под властью целого мира! Другие иерархи будут побираться, выпрашивать подачки, а я стану собирать дань за право попировать на моих нивах…

С каждой фразой он крепче сжимал меня, выкрученные руки болели невыносимо. Он возбуждался с каждым словом и под конец речи, тяжело дыша, стал оглаживать мои бедра, приникнув губами к шее. Одной рукой обхватил мое горло, я с трудом дышала.

— Всю жизнь я мечтал отомстить, — горячо прошептал он в ухо. — Марбас погиб, зато остались его потомки. Я собирался мстить тебе… но все пошло не так. Я жажду быть с тобой, овладеть тобой… — он гладил меня, и хотя руки его были прохладными, прикосновения обжигали. — Ты будешь моей. Для мести мне хватит уничтожения охотников и всего вашего поганого Института. А ты будешь со мной… Со мной — на троне славы! — И опять он впился в шею поцелуем, и опять казалось, что он не целует, а кусает, ест, поглощает меня.

Я попыталась отстраниться. В голове мутилось от близости жаждущего демона, тело отзывалось на призыв инкуба, мысли мешались. Так Марбас — вовсе не злодей и не пытался захватить мир? Почему же тогда Вова сказал… Но вряд ли Эфиальт лжет, видимо, легенда изменилась в процессе многочисленных пересказов… а может, охотникам просто было стыдно признаваться в сотрудничестве с идейным врагом?

А принц-демон сжимал меня так, что я едва могла дышать, и руки его искали молнию на платье.

— Соглашайся, Анна! — простонал он. — Я люблю тебя!

— Нет! — вскрикнула я. — Это не любовь, это голод!

Эфиальт вонзил пальцы в мои бедра и взвыл:

— Не перечь! Мне не требуется твое согласие, женщина. Ты низшее существо, и я возьму тебя, хочешь ты или нет!

Он вздернул вверх мои скованные руки и, подтащив к дыбе, привязал к свисающей сверху цепи. Взялся за края платья на спине — и разорвал его. Дернув в стороны, стащил с меня, отбросил. Я стояла, нагнувшись, руки чуть не выворачивались из предплечий, и задыхалась от ужаса и отвращения.

В руках демона появилась плеть, он щелкнул ею в воздухе возле моего лица, и я зажмурилась. Затем… не знаю, что было сначала, новый щелчок, более сочный, или удар по ягодицам. Кожу обожгло. Не сдержавшись, я вскрикнула. По щекам полились слезы обиды и ярости. Да чтоб он… развоплотился, этот маньяк! Алый, где ты?! — мысленно воззвала я. Почему не помогаешь?! Хотя что ты можешь, если от тебя остались только глаза и голос!

Эфиальт схватил меня за плечи, приподнял, заглянул в глаза. Его собственные глаза пылали возбуждением и радостью.

— Тебе приятно? — требовательно спросил он. — Это еще что? Слезы?! А ну прекрати!

— Отпусти меня!

— Все только начинается, — ухмыльнулся он. — Попробуем так…

Эфиальт притянул меня и впился губами в мои, язык требовательно проник мне в рот… И тогда я укусила его. Сильно. Яростно. Чуть язык не откусила!

— Что?! — Демон оттолкнул меня, схватившись за рот. На пальцах была кровь. — Да как ты посмела! Покуситься на иерарха?! Девка! Я тебя накажу так, что ты неделю сидеть не сможешь! — Он занес плеть. Я поймала его взгляд и произнесла раздельно, стараясь вложить в голос как можно больше чувств:

— Отпусти. Меня. Немедленно.

Он постоял с занесенной плетью, потом рука дрогнула, рот искривился, как у обиженного ребенка:

— Ты правда не хочешь? Тебе не понравилось?

— Нет. Ты мне мерзок, урод.

Демон сверлил меня тяжелым взглядом, как будто прикидывая что-то, затем опустил плеть. И вздохнул с искренним огорчением:

— Жаль. Никто меня так еще не заводил. Но я хочу, чтобы ты тоже получила удовольствие. Придется приучать постепенно. Каждый день немного ласки, немного плетки… ты научишься. Хорошо, отложим. Это сложно, но я подожду. Есть особая демоническая прелесть в том, чтобы проделать это с внучкой того, кто погубил моего отца.

Он отстегнул меня от дыбы, затем освободил от наручников. Взял мои запястья, погладил нежно, поцеловал оставшиеся от стальных обручей следы. Подвел к кожаной скамье, усадил, сел рядом, обнял, зарылся лицом в мои встрепанные волосы. Мой взгляд блуждал по ротонде в поисках тяжелого предмета, которым я могла бы отблагодарить инкуба… по голове. Эфиальт шептал что-то ласковое, только я не слушала. Меня трясло от гнева.

Так мы просидели какое-то время. Наконец он отодвинулся.

— Я хочу, чтобы у нас все получилось, любовь моя. Буду над тобой работать. Сейчас иди к себе, а завтра продолжим. Нет, через день: завтра у меня по расписанию захват Портала.

— Откуда ты узнал про Институт и Портал?

— Сначала мать рассказывала… и я долго следил за вами, посылал шпионов. О, я знаю про Институт почти все! Осталось завладеть печатью… где она?

— Ты о чем? — удивилась я, надеясь, что получилось не слишком бездарно. Полоска из серой замши на шее — бархотка, подарок принца, — потеплела.

Эфиальт засмеялся, провел по ней пальцем.

— Эта штучка не даст соврать. Твой медальон, Анна. Он мне нужен. Где он? Мои девочки обыскали ваши вещи, с собой ты его не взяла. Медальон в Институте?

Я подумала, стоит ли сказать, что он пропал? Я так свыклась с этой ложью, что могло получиться убедительно. Попробовать?

Полоска замши нагрелась так, что я вскрикнула.

— Вот видишь, — улыбнулся инкуб. — Лучше скажи правду. Впрочем, ладно, не испытывай пределы своего терпения, я знаю, что в Институте. Если он не с тобой, то больше ему негде быть.

— Откуда ты знаешь? Я могла унести его…

— Я следил за охотниками многие годы, — напомнил он. — А после того, как печать сработала с месяц назад, — и за тобой. Мои девочки вычислили тебя очень быстро, ведь мощный артефакт оставляет заметный след в эфире. Остальное было делом техники — следовать за тобой, фиксировать каждый шаг… А ты даже не подозревала.

Черт, нет, мне и в голову не приходило! Не заподозрила, не почувствовала… как можно было быть такой беспечной? Хотя кто же знал, что дедуля Марбас оставил внучке такое наследство — не только медальон, но и садомазо-инкуба, жаждущего мести!

— Сними это с меня, — попросила я, не зная, что еще сказать. — Давит и мешает.

Он тихо засмеялся:

— Мне нравится, как оно смотрится на тебе. Носи пока, дорогая. Может быть, потом, когда тебе уже не надо будет напоминать, кто твой хозяин…

Я стиснула зубы. Ладно, останусь одна — сама сниму. Ногтями сцарапаю!

Эфиальт опять обнял меня и прошептал в ухо:

— Мы с тобой покорим мир, Анна. Моя королева…

Вскочив, он велел:

— Иди к себе.

Сорвал портьеру и заботливо укутал меня.

— Отдыхай. Послезавтра я позову тебя, и мы продолжим.

Лицо его озарилось лукавой улыбкой. Затем демон неожиданно громко щелкнул плетью, и я вздрогнула. Дверь открылась, заглянула платиновая блондинка.

— Отведите Анну в ее покои, — распорядился принц. — И не беспокойте, пока не прикажу. Обеспечьте ужин, завтрак… любые пожелания… в пределах личных комнат.

— Я что, в тюрьме?!

— Немного домашнего ареста, милая, в профилактических целях, — ухмыльнулся Эфиальт. — Тебе понравится, уверяю.

 

2

К платиновой блондинке присоединились еще две девицы, сбежать из-под конвоя нечего было и думать. Да и смысла нет: здесь же Вова, Наташа… нельзя бросать своих. А я еще и в штору завернута.

Когда меня втолкнули в комнату, Наташа ахнула, а Вова вскочил.

— Ч-что они с т-тобой сделали?! — начал заикаться лаборант.

Дверь захлопнулась, провернулся ключ в замке.

— Нас заперли! — проницательно заметила Наташа. Снаружи донеслись голоса, и все стихло. Присев на корточки, я выглянула в замочную скважину.

— Что происходит? — нервно спросил Вова, топчась сзади. — Я сидел в парке на лавочке, вдруг приходит блондинка, просит срочно вернуться в комнату, я иду, и тут ты, а они…

Ключ из замочной скважины убрали, но обзор перекрывала некая часть тела в сером. Значит, нас охраняют.

Я развернулась к лаборанту:

— Это я у тебя хочу спросить, что происходит!

Вова отшатнулся.

— Влюбленный демон, влюбленный демон… знаешь, кто такой этот принц?! — продолжала кипятиться я. — Эфиальт, сын того Аннуила, который пытался открыть проход пятьдесят лет назад! И он жаждет отомстить. Снова открыть Портал. А Марбас, между прочим, не помогал ему, то есть отцу Шандара, а наоборот. У вас в Институте даже такие факты сохранить не могут!

— Почему «даже»? Почему «у вас»? — растерянно бормотал Вова, отступая. — Подожди, так принц не влюблен, он все затеял ради банальной мести?

Наташа сидела на диване и следила за нашим разговором с широко раскрытыми глазами.

— Вовсе не банальной, — возразила я, пару раз глубоко вдохнув, чтобы успокоиться. — А глобальной. Мегамести! Планы у нашего демона — о-го-го, на всех хватит. Ладно, садись, сейчас объясню, приду в себя только.

Я схватила яблоко из вазы с фруктами и съела, почти не жуя.

— У тебя на шее синяки появляются! — ахнула Наташа. — И на плечах!

— А что на заднице делается, вы бы видели! — фыркнула я. — Все, ребята, хватит перебивать, у меня до сих пор адреналин в крови играет, я могу быть неадекватна. Сидите тихо и слушайте, ага?

И потом я все вывалила: про прогулку и жуткую комнату, и про то, как демон склонял меня к БДСМ-оргии на двоих… Наташа нервно комкала рукава водолазки, пытаясь натянуть их на сжатые кулаки, и не сводила с меня напряженного взгляда.

— До сих пор от ярости трясет, — заключила я. — Как представлю… нет, это невозможно. Позволить кому-то себя бить, да еще во время этого? Ни за что! — Последние слова я чуть не выкрикнула, чтобы блондинки за дверью услышали и при случае передали своему чокнутому повелителю.

Потрясение никак не проходило, слишком резкий переход получился от симпатии и доверительности между нами к страху и почти отвращению. Мне так нравился Шандар… но когда он показал истинную сущность и стал Эфиальтом… уф! Доверять тому, кто способен тебя ударить? Да никогда! Подчиняться тому, кто делает тебе больно, оставаться ласковой, любить его… это противоречит всей моей природе. Только взаимное уважение, и никакого контроля!

И кстати, куда все-таки подевался Алый? Когда он так нужен! Неужели сдержал обещание не вмешиваться? Каков гад! А если бы демон расчленять меня вздумал или убивать, тоже не появился бы?

Я сделала несколько глубоких вдохов и прекратила мерить шагами комнату.

— А потом он сказал, что завтра захватит Институт, уничтожит всех охотников и откроет Портал. Его демоны хлынут в наш мир, а сам он станет Королем Демонов.

Прозвучало все это как-то по-детски, но Вова побледнел.

— Нужно предупредить Кривина, — добавила я. — И Цезаря, и остальных. Ведь уже поздний вечер!

— Нас заперли, — напомнила Наташа.

— Тогда позвонить. Где мой мобильный?

— Все телефоны отобрали, — возразил Вова. — Обыскали нас и комнаты. Что им было нужно?

— Телефоны и искали, наверное, — почти не покраснев, сказала я. До сих пор не было уверенности, что стоит упоминать про медальон. Эфиальт хочет завладеть печатью! Надо не просто предупредить всех, но и тщательно спрятать ее. А для этого нужно как можно скорее вернуться в Институт.

— Пойду переоденусь, — решила я. — И затем надо кое-что обсудить. Вова, у тебя есть что-нибудь, чтобы синяки смазать? У меня, как назло, вся одежда с открытым воротом, все на виду… Наташа, у тебя не найдется запасной водолазки? Только не этого мерзкого серого цвета, видеть его больше не могу! Что-нибудь синее, зеленое… да хоть розовое.

Секретарша только покачала головой.

— Ладно, шарфик повяжу.

В спальне я надела брючный костюм от Армани. Когда вернулась, Вова с Наташей по-прежнему сидели по разные стороны дивана. Что же между ними случилось когда-то, что они до сих пор друг друга терпеть не могут?

Я села на пуфик перед диваном и, наклонившись вперед, прошептала:

— Мы должны бежать. Немедленно.

— Н-но как? — тут же начал заикаться Вова. Даже покашлял от волнения. — Они нас заперли и охраняют.

— Не знаю, через окно или вентиляцию… как угодно. Если мы этого не сделаем, то завтра останемся единственными живыми охотниками. Вернее, я буду последней охотницей, а вы останетесь без работы… но скорее ваши тела захватят демоны. Им нужен Портал. Вова, ты знаешь, где он, как выглядит?

— Оранжерея! — вдруг заволновался лаборант. — Они могут разгромить ее!

— Обязательно разгромят, так что скорее думай, как сбежать, ты тут самый умный.

Я кинула взгляд на секретаршу. Насколько она лояльна к Институту, будет ли помогать? В конце концов, она всего лишь работает там.

Верно истолковав мой взгляд, Наташа горячо сказала:

— Институт — мой второй дом! Я с семнадцати лет там работаю. И еще… только по секрету, ладно?

Мы с Вовой кивнули.

— Я влюблена в Цезаря! — выпалила Наташа.

Упс… Еще одна.

— Послушай, — осторожно начала я, — а как же Беттина? По-моему, и она…

— Что «Беттина»? Ах да, она тоже… — секретарша смутилась на миг. — Ну и что, она уже старая.

— Да? Гм… Наташа, — я придвинулась к ней и спросила шепотом: — А что у тебя с Вовой было? Чего вы так друг на друга… чуть в горло не вцепляетесь.

— А я его бросила! — шепнула она в ответ.

— Что-о? — я была, мягко говоря, поражена.

— Да, бросила! — с вызовом, но тихо повторила секретарша.

— Так у вас… роман был?

— Ну да. Ты не в курсе? Я думала, все знают… хотя ты же новенькая.

— А почему бросила? Заговорил тебя до смерти про свою работу?

— Н-нет, скорее… — Наташа махнула в сторону пуфика, на котором сидел погрузившийся в размышления Вова. — Устала я от него.

— В смысле? — вконец растерялась я. — Ты имеешь в виду, что он…

— Ну да, активный слишком, — кивнула она.

— Ого! — Я покосилась на тощую, угловатую, неловкую фигуру лаборанта. — Серьезно? Он тебя… замучил сексуальной активностью?

— Такой жеребец! — Она закатила глаза. — Короче, поссорились мы.

— Ох. — Я потерла лоб. — Я, э… мне как-то даже нечего сказать. В общем, нужно скорее попасть в Институт.

— Конечно. Пусть он, — секретарша кивнула на Вову, — поскорее придумывает план, и я сделаю все, чтобы помочь.

Мы обе уставились на лаборанта, и тот поднял голову.

— Что, уже пора что-то придумать? — испуганно спросил он.

— Да, да! — воскликнули мы обе.

— Но я не могу так просто… без вводных данных…

Я вскочила.

— Так, хорошо, давайте обыщем апартаменты и попробуем понять, как вообще отсюда можно слинять. Мы на втором этаже, но потолки высокие, здесь до земли… — я выглянула в окно, — ни фига себе, метров шесть, не меньше! — Я подергала бронзовую ручку, но окно не поддалось. Осмотрев раму, сделала неутешительный вывод: — Окно заколочено.

Тщательный осмотр покоев не улучшил настроение: выбраться наружу можно было либо через дверь, либо через окно. Дверь заперта, за ней подручные принца — спортивные блондинки, которых никто из нас в прямом столкновении не победит. Окна заколочены, до земли шесть метров. Конечно, под окнами еще растут деревья, но не прямо под стеной. Я сказала:

— Вариант пробиваться с боем через дверь отпадает, даже если предположить, что мы ее откроем. Я видела, как дерутся эти блондинки, они нас уделают. Значит, придется думать, как взломать окно. Ни у кого нет плоскогубцев? И почему я не удивлена…

Я вздохнула.

— Главное, нам всего-то и надо, что выбраться наружу и до улицы добежать через парк. Там люди кругом, полиция… сразу рванем в Институт. Думай, Вова! Как открыть это окно?

Лаборант густо покраснел.

— Есть один способ… только он тебе не понравится.

— Выкладывай!

— Видишь ли, подручные демона… как, ты сказала, его зовут?

— Эфиальт, демон лунного света.

— Подручные этого лунного демона унесли не только телефоны, но и все ингредиенты и аксессуары для изгнания. А ведь некоторые сочетания трав имеют взрывной характер… в буквальном смысле. Если бы у нас было хотя бы немного нужных трав, мы могли бы взорвать одно из окон.

— Гм, — сказала я. — Неожиданная идея. Осталось понять, как слезть со второго этажа. Сплетем веревки из простынь? Или используем диван как мост, чтобы перелезть на деревья? Хотя нет, он тяжелый… разломаем кровать и используем спинки. Ну, я тащу простыни, а ты тут готовь взрывную смесь.

— Они унесли травы, — напомнила Наташа. — И травы, и курительницы, все. Только свечи остались.

— Подожди, но тогда о чем речь? — Я остановилась на пороге спальни. — Вова, ты сказал, что можно…

— Так в том-то и дело, — кивнул он. — Понимаешь, травы ведь используются молотые. И часть травяной трухи наверняка просыпалась в щели паркета. В спальне пол более старый, щелястый. И что-то могло остаться на дне моего рюкзака. Нужно совсем немного.

Я тряхнула головой:

— Хорошо, отлично, тогда чего мы ждем? Быстро собирай остатки!

— Видишь ли, нужен еще один ингредиент. Э-э… катализатор.

— Что за катализатор? Да не томи, время идет!

— Видишь ли… как тебе сказать… специфика нашей работы… кхе-кхе… поэтому катализатором выступает… э-э-э…

Он никак не мог унять приступ кашля. До меня стало доходить.

— Ты хочешь сказать…

Вова кивнул сквозь мучительный кашель.

— Так мы с тобой должны?..

— Больше некому.

На Вову было жалко смотреть. Он кашлял, полыхал лицом и отводил глаза.

— То есть надо заняться этим…

— Не обязательно доводить до конца, достаточно, э-э… высокого уровня возбуждения, — выдавил Вова.

— Понятно, — кивнула я. — Энергичное кокетство. Легкий петтинг. Поцелуи с объятиями. Возможно, массаж… или я не флиртующая с демонами? Что там у меня в трудовой книжке записано?

Вова пытался справиться со стыдом, но у него плохо получалось.

— Я не настаиваю, — прошептал он.

— Тогда с кем мне это делать, с Наташей?

Мы с секретаршей посмотрели друг на друга и одновременно фыркнули.

— Ну уж нет, — сказала я. — Вова, тебе придется принести себя в жертву. Так, успокоились! У нас будет всего одна попытка. Поэтому надо очень тщательно подготовиться. Надеть все самое удобное. Остальные вещи бросаем здесь, берем только документы и деньги. Что-то еще?

— Книги, — тоскливо сказал Вова. — У меня с собой несколько томов магической литературы.

— Книг жаль, но — увы. Или у тебя тут магические тома из институтской библиотеки?

— Нет, но это же книги…

— Забудь, — посоветовала я. — Если мы сейчас не сбежим, возможно, завтра тебе будет нечем читать.

Веревки из простынь были сплетены и привязаны к радиатору под выбранным для побега окном. Мы оделись. Внизу громко звучала музыка: там опять шел прием или бал. Свет из окон парадных залов падал на землю, деревья отбрасывали кривые тени. Мы с Наташей разглядывали парк, выбирая пути отхода.

— Это даже хорошо, — прошептала я. — Все пьют, танцуют… принц не станет поднимать суматоху на глазах у гостей.

Наташа неуверенно пожала плечами. Вова вышел из спальни с пуховкой от пудреницы и бумажкой, на которой лежала травяная пыль.

— Все, что удалось собрать.

— А хватит? — спросила я. Надетый на мне брючный костюм был из настоящей шерсти, становилось жарко. — Кстати, ты уверен, что рассчитал все правильно? Вдруг взрывом разнесет не окно, а нас?

Вова склонился над подоконником. Чуть раньше он маникюрными ножницами секретарши и пилочкой для ногтей проковырял бороздку в подоконнике, под самым стеклом.

— Не могу гарантировать, все сделано топорно, наспех, кое-как, без расчетов… — пробормотал он.

— Некогда считать.

— Я и говорю: в таких условиях что угодно может пойти не так. Но все же… нет, нас не разнесет.

Мы с Вовой глянули друг на друга, и я представила, каково сейчас лаборанту. Он же девушек боится, а меня особенно. Ладно-ладно, не боится, судя по всему, я ему нравлюсь. Я все делала вид, что не понимаю, не замечаю — чтобы не терять хорошего человека, не заморачиваться объяснениями, мол, так и так, прости, между нами ничего нет и не будет, давай останемся друзьями. А вдруг Вова после сегодняшнего случая станет надеяться? Ухаживать начнет, цветы таскать, на свидания приглашать… Что мне с ним на свиданиях делать, чтобы он не краснел так безбожно, о работе говорить? Так мы и так с ним только об этом и разговариваем!

— Вова, — вздохнула я, — возьми этот пуфик, поставь сюда. Садись. И не кашляй, ты же всю романтику сбиваешь!

Лаборант надул щеки, пытаясь сдержать кашель, покраснел, выпучил глаза, чуть не задохнувшись, — и разразился просто оглушительным приступом, мы с Наташей аж присели от неожиданности.

— Мама моя… — простонала я. — Ладно, кашляй, но в сторону!

Наташа уселась на подлокотник дивана спиной к нам, сжимая расшитый бисером клатч. Вова подтащил к окну пуфик и опустился на него.

Я критически пригляделась к лаборанту. Закавыка в том, что… ну, он же не инкуб. Флиртовать с демонами легко, проблема не возбудиться, а — сдержаться. От мужчины под демоном исходит невероятная призывная сексуальность. А Вова? Я не выдержала и хихикнула. Бедный лаборант отводил глаза и засовывал ладони под себя. Был он такой нескладный, худой, что мне стало жаль беднягу. Если кто-нибудь когда-нибудь и полюбит его, то это будет чисто материнская любовь… и никакого секса, только борщ!

Правда, Наташа говорила, что Вова в постели активный. Это не значит, что он отличный любовник, но, может, хоть целуется нормально? Я взяла себя в руки и села ему на колени. Костлявые такие колени.

Положила руки ему на плечи. Костлявые такие плечи. Вова взглянул на меня, и от смущения слезы выступили у него на глазах.

— Спокойно, — велела я. — То есть о чем я говорю, наоборот! Возбудись и получай удовольствие!

Сама я почувствовала, что раскрепощаюсь. Мы так были вздрючены, такая между нами стояла неловкость, что выносить эти чувства не хватало сил, и все они канализировались в эротическое возбуждение. Милый, неловкий, но душевный, очень симпатичный и приятный юноша…

— Закрой глаза, — вздохнула я и приблизила лицо к его лицу. В нос ударила волна неплохого, но слишком сильного мужского парфюма. Надушился, пока собирался? Ох, Вова! Мы, как бы это выразиться… неловко соприкоснулись губами.

И тут ка-а-ак полыхнуло, как жахнуло прямо над головой! Лаборант пригнулся, обхватив меня, над нами прошла волна жара. Запах горелого шибанул в нос.

Мы вскочили. Наташа, кашляя и отгоняя ладонями дым от лица, уже перекидывала жгут из простыней через подоконник Раму вынесло из проема, она с грохотом и звоном приземлилась внизу.

Но почему оно так мощно сработало?! Неужели Вова… Получается, я ему не просто нравлюсь, он конкретно влюблен!

Пахнущий горелыми травами дым быстро рассеивался. За дверью послышались голоса, торопливые шаги, но звука ключа в замке слышно не было. Они что, унесли ключ принцу? Если так… отлично!

Мы с Вовой натянули перчатки и, помогая друг другу, выбрались на подоконник Наташа уже качалась на жгуте. Я взялась за импровизированный канат и, вспоминая уроки физкультуры, стала спускаться, Вова — за мной.

 

3

Когда я ползла мимо Голубой гостиной, жгут из простыней качнулся так, что меня плечом стукнуло о стекло. Стоящие ближе к окну люди оглянулись. Представляю, как это выглядело! Болтается на простынях раскрасневшаяся, взъерошенная дамочка в строгом костюме от Армани… Я помахала: мол, все в порядке, светским леди тоже нужна тренировка! Ну и что, что за мной следом какой-то ботан ползет, может, это мой тренер! — и спрыгнула на мраморные плиты. Отряхнулась, оглянулась — и припустила бегом по ступенькам в парк. Следом неловко спрыгнул, почти свалился Вова.

Наташа уже летела через лужайку к ограде, я помчалась за ней. Со стороны дворца, перекрывая пиликание скрипок и трели флейты, понеслись крики и даже, кажется, собачий лай. Вот тут-то меня и накрыло адреналином с головой. Я чуть не уронила Наташу, помогая ей перелезть через забор, а Вова таки уронил меня, и мой костюм в полоску стал еще и в опавшие листья.

От дворца уже бежали люди, мы припустили по дорожке вдоль реки. Это была безумная гонка, которую я никогда не забуду. Сердце колотилась, как бешеное, холодный ветер выбивал слезы из глаз. Мы пару раз сбивались с направления, пришлось попетлять, чтобы выскочить к ведущей на оживленную улицу калитке. И та оказалась заперта!

Конечно, прохожие пялились, когда мы форсировали очередную преграду. Но так как мы нервно хихикали, помогая друг другу и падая, нас сочли, видимо, загулявшими подростками.

Метро находилось совсем рядом, мы ворвались в вестибюль, красные от холода и бега. Дело шло к полуночи, и внутри народу было не много, так что мы быстро купили проездной и помчались вниз по эскалатору, перескакивая через ступеньку. Только когда поезд увез нас от станции, а погоня не появилась, мы кое-как выдохнули.

Немногочисленные пассажиры косились на нас, но мы были готовы к подозрительному вниманию. Главное сейчас — добраться до Института, остальное мелочи.

— А вдруг возле Института его шпионы? — обернувшись, тихо высказал Вова мучившую и меня мысль.

— Будем прорываться, — прошептала я. — И громко кричать. Кто-нибудь внутри услышит.

— Все разъехались, — стуча зубами, проговорила Наташа. — У меня все записано. Ты единственная охотница в городе. Скорей бы в Институт попасть! У меня успокоительное в столе…

Колеса стучали, поезд мчался сквозь подземную темноту, покачиваясь. Мы замолчали и сидели, погруженные каждый в свои мысли. Я почему-то могла думать только об одном: как хорошо, что я не влюбилась в Цезаря всерьез! А то толкалась бы сейчас в очереди на внимание охотника, пихая локтями то Майю, то Беттину, то Наташу… Так легко и стервой стать бессовестной. Нет уж! Не буду как Беттина. Побуду пока одинокой, ничейной девушкой.

Мысли опять обратились к Алому. Да куда же он, в конце концов, пропал? Я повернулась к Наташе:

— Слушай, а давно ты, того… влюблена?

— Что? О чем ты? — Глаза ее забегали. — Я влюблена? С чего ты взяла?

— Да ты сама сказала! — Я была сбита с толку ее реакцией. — Два часа назад, перед побегом.

— Разве? — Секретарша заерзала. — Неправда…

— Ты соврала про Цезаря? — удивилась я. — Зачем?

— Нет-нет, все правда, — с видимым облегчением быстро сказала она. — Забыла уже и испугалась, откуда ты в курсе. Это секрет. — Она уставилась мне в глаза, словно стараясь запечатлеть в моем мозгу эту идею. — Не хочу, чтобы Беттина на мне отыгрывалась.

— А тебя не смущает, что она клеится к Цезарю, а он даже внимания не обращает?

Наташа закатила глаза.

— Знаешь, сколько ей лет? Она старше Цезаря! Тридцать восемь ей!

— Не может быть, — поразилась я. — А выглядит на двадцать пять от силы.

— У меня хранятся все личные дела, — возразила секретарша. — Так что я-то знаю, хоть она и скрывает. Говорит, что двадцать семь. Ха!

От метро мы к Институту бежали бодрой рысью, главным образом, чтобы не замерзнуть: преследователей не было. У здания притормозили. Было темно, в небе над домами висела круглая луна. Пока Вова трясущимися от холода пальцами набирал код, мы с Наташей приплясывали рядом, обхватив себя за плечи и пугливо оглядываясь. Несмотря на поздний час, людей вокруг хватало. Любой из пешеходов мог оказаться подручным врага.

Что-то беспокоило меня. Понятно, что вся ситуация не умиротворяющая, но было что-то еще, чего я не могла понять. Какая-то важная мелочь…

— Скорее, скорее! — торопила Наташа.

— Кнопки обледенели, пальцы соскальзывают, — пожаловался лаборант. — Сейчас… вот!

Дверь беззвучно открылась. За ней холл и ведущая наверх лестница, слабо освещенная лампой на втором этаже. Вова пропустил Наташу и обернулся, придерживая дверь:

— Анна?

А я застыла, глядя на дверь, как на ловушку. Она и была ловушкой — только не для меня. Для Алого! Его уже давно не видно, но ведь он рядом? Если пересечет вместе со мной границу Шатра, сработает сирена, а его размажет по энергетическому куполу и развоплотит окончательно. Мне нельзя входить!

Но оставаться снаружи тоже нельзя…

Я топталась, не зная, что делать, не представляя, как объяснить заминку лаборанту, который все ждал.

Наташа уже взбегала по ступенькам, когда осознала, что за ней никто не идет. Оглянулась с первого пролета.

— Ну что вы там застыли?

Я беспомощно смотрела на дверь, такую манящую. За ней тепло, за ней меня никто не достанет… но развоплотить Алого? За что? Он… он хороший! И — да! — он мне нравится!

— Анна? — повторил Вова.

Я разрывалась между желанием укрыться в Институте и страхом за демона-хранителя, пусть даже он не может нормально выполнять свою функцию. Я к нему привязалась.

И тут показались бегущие по другой стороне канала Грибоедова блондинки. Я не успела отреагировать: Вова дернул меня внутрь и налег на дверь. Она была с автоматическим доводчиком — то есть закрывалась постепенно, сопротивляясь давлению. Как в замедленной съемке, видела я блондинок, которые прыгнули под проезжающую мимо машину. Одна вынырнула из-под колес прямо к дверям, протягивая руку. Тревожно завыла сирена, от воя заложило уши. На улице машина врезалась во вторую блондинку. Последнее, что я заметила, — взлетающий над дорогой автомобиль, переворачивающийся в полете. Дверь наконец закрылась, отсекая нас от преследователей. Мы в Институте. В безопасности!

Но как же Алый?

Сирена смолкла. Я стояла у лестницы, растерянная, оглушенная, не в силах осознать потерю.

А потом вдруг поняла кое-что еще. Поняла, что беспокоило меня на улице перед Институтом.

Луна. Круглая луна в черном небе. Полнолуние! А ведь Эфиальт сказал, что он демон лунного света. Это значит, что луна дает ему силы?

С замиранием сердца я осознала: нападение демонических полчищ на Институт будет не завтра. Оно произойдет этой ночью, сейчас.

 

4

На площадку второго этажа из коридора поспешно вышел Кривин, на ходу застегивая пиджак. «Интересно, он тоже тут живет? — запоздало подумала я. — Или просто засиживается до ночи, потому что дома никто не ждет?»

Директор не выглядел заспанным.

— В чем дело? Почему сработала сирена? — строго спросил он. — Откуда вы здесь, что с заданием?

— За нами гнались демоны! — выпалил Вова. — То есть подручные. Те самые!

Лицо Кривина скривилось, как будто ему в ресторане вместо отварной куриной грудки принесли шкворчащую, истекающую салом свиную отбивную.

— Все в кабинет, — скомандовал он.

Вова устремился вверх по лестнице и дальше по коридору второго этажа к заветной двери, словно именно там, в кабинете директора, находилось самое безопасное в Институте место, оплот порядка и закона. Наташа поднялась только после того, как маленькой расческой из своего клатча пригладила волосы. Я тащилась сзади, словно оглушенная. Не так много мы общались с Алым, но почему-то с его исчезновением из меня словно частичку сердца вынули. Эх, соблазнитель, демон-любовник, почему я тебя не ценила!

Когда вошла в кабинет, Кривин опустил телефон и отрывисто сказал:

— Садитесь. Сейчас придет Беттина, и доложите.

Вот бюрократ! Ему что, неинтересно? У нас такое творится, а он… Я раскрыла рот, чтобы высказать все, что думаю, когда появилась охотница — в восточном халате-кимоно, гладкие волосы забраны в тугую косу.

— Что случилось, Гектор? — недовольно спросила она. — Я отсыпалась после задания. Вы знаете, что это единственный способ восстановиться, помимо поедания высококалорийной пищи, а мы, охотники, должны заботиться о фигуре.

— Что-то включило сирену, — прервал ее Кривин. — Команда Анны вернулась раньше времени.

— Сирену? — Беттина пронзительно уставилась на нас.

Наташа уселась на стул возле директорского стола, взяла с тумбочки стакан воды и выпила долгожданное успокоительное. Предложила таблетку мне, но я покачала головой.

Вова принялся сбивчиво объяснять:

— На нас кинулись подручные демона, и защита сработала. Та блондинка почти влезла внутрь!

Я прокручивала в памяти последние моменты перед тем, как дверь закрылась. Была ли вспышка, сработал ли защитный купол? Я не помнила.

Кривин прошел за свой стол, опустился в кресло, взял карандаш и стал что-то записывать.

— Может быть, — с сомнением сказал он. — Хотя мы до сих пор не знаем, как поведет себя Шатер при попытке демона в человеческом теле проникнуть в Институт. Прецедентов не было. Возвращаясь к началу: почему вы здесь? Если задание выполнено раньше — где отчет по форме? Наташа, Вова, вы знаете инструкцию…

Усилием воли я стряхнула апатию.

— Вы достали со своими отчетами! О чем он должен быть? Все пошло не так! Знаете, кто этот принц на самом деле? В смысле, что за демон в нем сидит? Эфиальт, сын Аннуила, — вам должно быть знакомо это имя. Он планирует закончить дело своего отца и открыть Портал!

— Невозможно, — прошептал Кривин. — Мертвецы не возвращаются…

— Что за странные эротические фантазии? — презрительно спросила Беттина, глядя то на директора, то на нас. Вова стоял рядом со мной и активно кивал, волосы у него были взлохмачены, щеки поцарапаны. — И что за внешний вид? Вы как будто из психушки сбежали.

— Так и есть, — горячо кивнул Вова. И тут же опомнился: — В переносном смысле. Нас заперли!

Я выпалила в холеное лицо охотницы:

— Он собирается напасть на Институт и захватить Портал, а охотников уничтожить!

Беттина сощурилась, губы ее сжались в тонкую линию, она стала разглядывать меня, пытаясь определить, не вру ли я.

Кривин достал мобильный, набрал номер и отрывисто скомандовал:

— Возвращайтесь немедленно. Немедленно!

Затем повернулся ко мне:

— Демон что-нибудь говорил о… печати?

— Печати? — побледнела я. — Какой печати?

Директор покачал головой, но все-таки ответил:

— Портал открывается печатью Марбаса. Без нее он всего лишь… — Кривин закусил губу, — он бесполезен.

И добавил ни с того ни с сего:

— Мы нигде раньше не встречались? Твое лицо кажется знакомым.

Я бурно отвергла его предположение — чтобы скрыть охватившее меня смущение. Эфиальт ищет печать Марбаса, чтобы открыть Портал. А печать, то есть медальон, — у меня в комнате!

Когда я развязала шарфик и расстегнула пиджак, взгляд Беттины зацепился за что-то на моей шее. Глаза охотницы расширились.

— Что это на тебе, Анюсик? — медовым голосом поинтересовалась она, уставившись на бархотку. — Какой огромный бриллиант!

— Черт, совсем забыла! — Я схватилась за украшение, ощутив под пальцами мягкую замшу и острые грани драгоценного камня. — Подарок демона, забыла в суматохе. Наташа, помоги снять, а? Не могу замочек нащупать.

Секретарша не участвовала в обсуждении, похоже, успокоительное подействовало: вид у нее был отстраненный, как у Сфинкса. Но услышав меня, она дернулась:

— Нет! Лучше вообще его не трогай.

— Да в чем дело? — Заведя руки за голову, я царапала бархотку, пытаясь нащупать застежку. — Вова, давай ты, у меня не получается…

— Подарок демона? — подскочила Беттина. — Идиотка, даже не пытайся снять!

Кривин положил трубку и посмотрел на нас:

— О чем спор?

Указав на меня, сидящая на диване охотница отодвинулась подальше:

— Эта дурында притащила на себе неизвестный артефакт!

Я обиделась:

— Никакой не артефакт, просто подарок от принца, когда он был еще принцем.

Кривин насторожился:

— Анна, подожди…

— Да не хочу я его таскать, он греется, когда я вру. И вообще, вдруг он взорвется прямо на мне? Снимите его с меня!

— С чего бы демону надевать на тебя такую штуку?! — прошипела Беттина.

Я бессильно опустила руки:

— Не снимается… Вова, помоги!

Лаборант, встав сзади, осторожно сообщил:

— Не вижу никакого замочка. Ты уверена, что он вообще расстегивается?

— Как, по-твоему, Эфиальт надел его? — огрызнулась я. — Отпилил мне голову, а потом приставил обратно?

Директор повысил голос:

— Я сказал, прекратить все попытки. Если украшение действительно греется, когда ты лжешь, это наверняка демонический артефакт. Пока нам не известны его сила и действие, не трогай его. И уж тем более не пытайся снять.

— У меня и так ожог, — пожаловалась я, но ни у кого не встретила сочувствия. Наташа смотрела на меня, как на ядовитую змею, с опаской, Беттина — с отвращением.

Кривин побарабанил пальцами по столу.

— Приедет Цезарь — проверит твой подарок.

— А может, Шатер из-за артефакта и сработал? — вдохновился новой идеей Вова. — Если в артефакте есть частичка демона…

Директор задумчиво посмотрел на лаборанта.

— Хм. Надо изучить инструкции к защитному куполу. Займись этим, Вова. А я пока вызову специалиста для починки Шатра. — Он едва заметно поморщился. — Анна, ты уверена, что демон планирует напасть завтра или даже этой ночью?

— Вполне уверена. — Я зевнула, прикрывшись ладонью. Несмотря на треволнения, я отогрелась, и появилась сонливость. Наташа тоже выглядела слегка осоловевшей, только Вова возбужденно крутил головой и переминался с ноги на ногу. На его долю таких приключений наверняка еще не выпадало, адреналин в нем так и гуляет…

Нахмурившийся Кривин опять взялся за телефон, отрывисто бросил в трубку:

— Срочно, прошу простить, если разбудил. Берите такси и приезжайте в Институт. За наш счет, — добавил он, когда из мобильного донеслось недовольное ворчание Лидии Фарисеевны.

Я поерзала:

— Если я не нужна, то можно пойду к себе? Душ принять, все такое…

— Хорошо. Даю один час на отдых, я пока доложу Роберту. Затем все встречаемся в зале заседаний. В Институте вводится высочайшая степень тревоги, чрезвычайное положение — первая красная. Это значит: полная боевая готовность в боевой выкладке. Анна, тебя тоже касается, возьми оружие.

Беттина потянулась и хищно улыбнулась:

— Такого еще не было… пощупаем этих демонов!

Но в миндалевидных глазах ее была тревога.

* * *

Я торопилась к себе, потому что хотела узнать, что с Алым. По дороге пару раз окликнула демона, но он не отозвался. Наверняка это из-за него сработала сигнализация, а не из-за дурацкой бархотки. Вова просто не понимает в украшениях, поэтому не нашел замочек, тот замаскирован под камешек или завитушку. Хотя завитушек там вроде не должно быть. Попробую сама нащупать и избавиться от этой штуки, а то давит.

В спальне я первым делом проверила шкатулку с медальоном-печатью — она лежала в кармане халата, никуда не делась — и позвала:

— Алый! Демон, эй!

В жилом корпусе царила тишина. Тогда я закричала:

— Отзовись! Отзовись же!!!

Ни звука. Ну неужели он совсем исчез?! На глаза навернулись слезы, но я не собиралась сдаваться. Может, попробовать еще раз вызвать? Сдвинув ковер на полу, я бегом принесла из гостиной коробку со свечами, жаровнями и мелом, чтобы обновить полустершуюся пентаграмму.

Подозрительный звук услышала не сразу. Только когда заканчивала, пыхтя, обрисовывать контуры пятиконечной звезды, донесся сдавленный смешок. Я выпрямилась, сдунула упавшую на глаза челку, не веря ушам. Вот, опять!

— Алый?!

Тут он, не выдержав, расхохотался.

— Ты! — я вскочила. — Чего ржешь?!

— А-а! — хохотал он. — Ты правда думаешь, это поможет?

Я в гневе бросила мел об пол.

— Какого черта? Где тебя носило? Я тут, понимаешь… а он…

Не зная хорошенько, из-за чего возмущаюсь, я сложила руки на груди и гневно уставилась перед собой. В воздухе появились горящие алым огнем глаза.

— Разве ты не рада, что я с тобой, жив и здоров? — удивился инкуб. — Держу пари, ты была уверена, что меня разнесло вашим Шатром в клочья.

— Самовлюбленный болван!

— Что поделаешь, — хмыкнул он. — Нам, демонам, скромность ни к чему. Но ведь ты волновалась обо мне? У тебя было такое лицо…

— Вовсе нет!

Над алыми глазами едва заметно очертились выгнутые брови.

— Дану?

— Ладно, волновалась. — Я нахмурилась. — Но это ничего не значит!

— Конечно, — хитро улыбнулся демон. — Совершенно ничего.

Кажется, беспокойство за инкуба было последним, что держало меня на ногах. Коленки подогнулись, я плюхнулась на кровать. Навалилась жуткая усталость. Столько всего сегодня произошло, а он еще издевается!

Алый подплыл ближе, в голосе послышалась озабоченность.

— Ты в порядке? Просто пытался тебя поддержать.

— Странные представления о поддержке, — буркнула я. Забралась на постель с ногами, обхватила колени и положила на них подбородок.

— Развеселить, отвлечь…

Я почувствовала дуновение возле щеки — и легкое прикосновение, то ли поглаживание, то ли поцелуй. И вздохнула.

— Мы ведь даже не знаем, когда он нападет. А вдруг прямо сейчас?

— Только не плачь, — велел инкуб. — Что-нибудь придумаем.

— Что? — я почти всхлипнула, но в последний момент сдержалась. Это все дурацкая усталость, из-за нее я совсем расклеилась. Неудивительно, конечно, такие повороты! Идиллическая прогулка с Эфиальтом, пока он был еще Шандаром, превратилась в сеанс БДСМ, затем пленение, побег… я испугалась, что Алый развоплотился — а он мало того что даже не думал этого делать, так еще и издевается! И все это в течение одного дня…

— Так почему ты не развоплотился? — вспомнила я.

— Я же твой хранитель, значит, могу проходить в обе стороны внутри твоей ауры, в ее поле действия. Попросту говоря: пока я рядом с тобой, то невидим для Шатра. Иди в душ, тебе скоро возвращаться к этим твоим… охотникам.

— Но где ты был столько времени? Почему не отзывался?

— У него в покоях стоит магическая глушилка для низших, — помрачнел инкуб. — Не мог проявиться, не мог окликнуть тебя.

— Разве ты низший?

— С ума сошла! Я не низший, но… почти стертый. Меня спасла только твоя аура.

— Но почему ты не мог показаться?

— Меня оглушило и парализовало, — нехотя объяснил он. Как и любому самцу, инкубу было сложно признаваться в собственной слабости.

— Тогда еще одно. Ты же демон, можешь понять, что за гадость мне на шею нацепили?

Алые глаза закрылись, я подумала, что инкуб опять впал в спячку или просто уходит от разговора. Но демон снова взглянул на меня, в голосе послышались виноватые нотки:

— Трудно разобраться, я уже давно дистанционно изучаю ее. Но артефакт очень опасный.

— О, успокоил! А сделать с ним ты что-нибудь можешь? Хотя кого я спрашиваю — развоплощенного любовника…

На меня повеяло возмущением, впрочем, сразу рассеявшимся.

— Дело не в этом, — сказал он. — Я не смог бы снять с тебя это, не навредив, даже будучи в полной силе. Это очень скверная штука, и распоряжаться ею может только хозяин, тот, кто сделал ее и надел на тебя.

— Ты мог бы помешать ему!

— Ну извини, красавица. Сейчас я могу взаимодействовать только с энергетическими сущностями, не телесными. Высший уровень закрыт для меня из-за чьих-то шаловливых ручек.

Я только пожала плечами. Ну да, развоплотила, что уж теперь.

Быстренько приняв душ и переодевшись в джинсы и футболку, я отправилась в зал заседаний, который под неумолимой инерцией событий превращался в штаб боевых операций.

 

5

Когда я вошла, Кривин заканчивал говорить по телефону. Беттина сидела, выпрямившись, на стуле, с таким видом, будто она королева, а мы — придворные на аудиенции. Возле ножки стула лежала объемная сумка, из которой выглядывали рукоятки дротиков. Вова стоял за ее плечом, как верный рыцарь, и видимо тяготился этой ролью. Ох уж эта Беттина, обязательно ей надо иметь возле себя половозрелого самца!

Наташа маячила за плечом директора, как верная секретарша, с блокнотом в руках. Я в очередной раз залюбовалась голограммой Шатра — она раскинулась над головой, как купол, от стены до стены. На другой стороне зала в ней темнело пятно, вроде следа гари, — поврежденная область.

— На севере области снежные заносы, Цезарь с Вахтангом и Гариком застряли, появятся только к утру, — озабоченно сообщил Кривин. — Надо обдумать план действий. Вова, скоро подъедет Лидия Фарисеевна, встреть ее и запечатай вторую дверь. Помнишь как?

— Давайте я! — шагнула вперед Наташа, словно бойскаут.

— Ты можешь не справиться.

— Я инструкцию помню вдоль и поперек! — возмутилась Наташа.

— Хорошо, идите вдвоем, Вова поможет. — Директор определенно приветствовал инициативу в работниках, если она не противоречила его планам.

Наташа поспешила к выходу, Вова поплелся следом. А я посмотрела на купол над головой, на бесшумные струи энергии и спросила у директора:

— Гектор Маркусович, мы вообще можем что-нибудь сделать? Как-то противостоять демонам, если они прорвут Шатер?

— Об этом рано думать, — ответил директор, машинально крутя в пальцах мобильник. — Сначала надо починить Шатер. Возможно, удастся его усилить.

— Но вы сами сказали, что надо составить план, — настаивала я. Бездействовать под угрозой новой атаки было ужасно. — Эфиальту нужен Портал — может, как-то дополнительно защитить его? Где он?

Беттина фыркнула:

— Чего захотела, Портал ей подавай!

Я проигнорировала охотницу. Директор ответил:

— Это информация высочайшего уровня секретности.

— Я просто хочу помочь! Если они прорвутся…

— Даже если прорвутся, миру ничего не грозит, — одернул меня Кривин. — Прекрати панику, Анна. Пока у демона нет печати, он не откроет Портал.

— А вдруг он ее добыл? — воскликнула я. Мысленно добавив про себя: «То есть добудет, когда прорвется внутрь».

Кривин задумался, сверля меня взглядом.

— Мы точно не встречались?

— Да нет же, при чем тут это! Я говорю, если демоны прорвутся… надо обезопасить печать! Где она?

Мной вдруг овладела безумная надежда, что мой медальон — это какая-то другая печать, скажем, малая. А настоящая, большая, та, которую ищет Эфиальт и которая открывает Портал, хранится в сейфе в каком-нибудь хорошо защищенном банке. Тогда все не так страшно: демоны захватят Институт, захватят нас, может, вселятся в наши тела — но зато не смогут открыть Проход между мирами и запустить сюда легионы низших демонов.

Кривин покачал головой. Открыл рот… и снова закрыл. Я удивленно смотрела на него: директору неуверенность была не свойственна.

Он помолчал, обвел нас всех взглядом, тихо вздохнул и, решившись, заговорил:

— Когда-то давно… в общем, я отдал печать вдове Марбаса. У него была любовь с земной женщиной, в частности, из-за нее он встал на нашу сторону. Ну и еще он был разумным иерархом, который не желал нарушать равновесие в своем мире, позволяя кому-то одному возвыситься над прочими. Это было очень давно, и когда Марбас с Аннуилом исчезли в недрах Портала, вдова уехала куда-то в глубинку. Эфиальту не найти печать.

— Марбас был на нашей стороне? — поразилась Беттина. — Но почему никто об этом не знал, Гектор?!

— Я знал, — возразил Кривин. Он выпрямился и заложил руки за спину. — Этого достаточно. История меняется, обрастает легендами… так безопаснее для оставшихся в живых.

Я чуть не застонала. Почему все так складывается? Зачем бабушка отдала мне чертов медальон?! Взяла бы с собой в могилу, и никаких проблем у нас бы не было!

— Послушайте, послушайте… — я колебалась, но другого выхода не видела. — А что, если мой медальон — это и есть печать Марбаса? И если он совсем не пропал?

— О чем ты? — не выдержала Беттина. Она уставилась на меня со смесью недоверия и брезгливости. — С какой стати провинциальная семейная реликвия вдруг окажется могущественнейшим артефактом?

— Бабушкин медальон, — повторил Кривин слова, произнесенные мной у него в кабинете при нашей первой встрече. — Подождите, но это значит…

Впервые на лице закоренелого бюрократа я увидела сильную эмоцию.

— Это значит, что ты…

Я развела руками. Он несколько секунд пристально глядел на меня, потом нахмурился еще сильнее:

— Почему раньше не сказала?

— Ну, я боялась, что вы меня… не знаю, что вы со мной сделаете, когда узнаете, что Марбас мой дед и во мне кровь демона. Я думала, Марбас был врагом.

Беттина громко вздохнула, воскликнула:

— Так ты дочка… нет, внучка?!

Ну вот, смышленая! И до нее наконец дошло!

Почудилось, что над левым ухом едва слышно вздохнули. Алый? Демон тоже удивился. Не хватает только, чтоб его засекли! Но нет, кажется, никто не заметил.

— Где медальон сейчас? — спросил директор.

— У меня в комнате, в защищенной шкатулке. Лидия Фарисеевна сказала, что шкатулка экранирует, и медальон нельзя засечь. Я схожу за ним?

Кривин медленно покачал головой.

— Если медальон в экранирующем контейнере от Лидии Фарисеевны… Эфиальт не найдет его. Сейчас позвоню Вове, пусть заберет шкатулку с печатью и куда-нибудь спрячет.

Он набрал номер и стал слушать гудки.

— Что-то не отвечает… попробую еще раз.

Тут в зал твердой походкой вошла Лидия Фарисеевна. За ней семенила Наташа.

— А где Вова? — спросила Беттина.

— Сказал, у него голова жутко разболелась на нервной почве, — махнула рукой секретарша. — Я дала ему свое успокоительное и в кровать отправила. Он же нам все равно сейчас не нужен.

— Наоборот, как раз в данный момент он нам позарез нужен, милочка! — воскликнула Беттина. — С чего ты вдруг распоряжаешься?

Лидия Фарисеевна звучно откашлялась.

— Всем добрый вечер. Надеюсь, причина, из-за которой старого человека выдернули из постели, уважительная.

— Всех выдернули, — передернула плечами Беттина.

— Ах, так ты тоже старая, — хмыкнула Лидия Фарисеевна.

Охотница открыла рот, чтобы ответить колкостью, но наткнулась на ледяной взгляд Кривина и не решилась.

Быстро убрав телефон, директор подошел к Лидии Фарисеевне и обменялся с ней крепким рукопожатием.

— Я благодарен, что вы отнеслись к моему звонку со всей серьезностью, — сказал он. — Ситуация чрезвычайная, поверьте. Я договорился с Робертом, вам оплатят эту работу по двойному тарифу.

Беатина присвистнула, а я мысленно поаплодировала нашему бюрократу. Надо же, выжать из Роберта двойную оплату!

— Надеюсь, вы сможете приступить прямо сейчас. — Кривин принял у старухи пальто и передал Наташе. — По одним сведениям, Институт атакуют завтра, а по другим — сегодня ночью. Принести вам что-нибудь? Кофе, чай, булочку?

— Крепкий чай с лимоном не помешал бы, — согласилась старуха. — Без сахара, пожалуйста.

— Наташа, сделай, — распорядился Кривин.

— А я пока спрячу шкатулку, — предложила я.

— Что это на тебе, девочка? — сощурилась старуха. — Воняет, как прокисший суп.

Я принюхалась:

— Неправда, ничего не пахнет! А, вы в переносном смысле?

— Да, Лидия Фарисеевна, и не могли бы вы потом сказать конкретнее, что заложено в данном артефакте? — добавил Кривин. — Это украшение — дар демона Эфиальта, нашего врага.

— Серого, — подсказала я.

— Почему серого? — не понял Кривин.

— Ну, я так его вижу.

— Ты видишь оттенки? Врешь! — не поверила Беттина. — Никто не видит, кроме магов. А ты обычная вертихвостка.

Я решила не реагировать: я выше этого!

— Вряд ли украшение — простая драгоценность, — закончил мысль Кривин.

Коротко кивнув, Лидия Фарисеевна направилась в дальний конец зала — туда, где на голограмме Шатра виднелось темное пятно повреждения. Проходя мимо, бросила:

— Останься, будешь помогать.

— Но я должна сбегать спрятать шкатулку.

— Беттина сходит, — возразил Кривин. Затем повернулся к Наташе:

— Сделай гостье чай, а я разбужу Вову. Спать в такой момент крайне безответственно с его стороны и просто-напросто опасно.

Беттина поджала губы — не хотелось быть девочкой на побегушках, — но потом улыбнулась. Ну да, поняла я с некоторой ревностью, предвкушает, что увидит печать. Наверное, любому охотнику приятно подержать в руках легендарный артефакт. А это, между прочим, моя вещь!

После этого все ушли, и мы остались с Лидией Фарисеевной вдвоем.

* * *

— Почему вы взяли меня в помощницы? — спросила я. Порой казалось, что старуха знает обо мне больше, чем я ей говорю. А порою — больше, чем я сама о себе знаю! Неприятное ощущение… чувствую себя мухой под микроскопом.

— Ты же видишь Шатер.

— Откуда вы…

— Ох, деточка, — Лидия Фарисеевна покачала головой. — Для чего тебе голова дадена? Думать иногда полезно. Ты же видишь Шатер, он для тебя почти материален. А это дар великий — видеть невидимое и знать непознанное. Уж не знаю, откуда он у тебя. — Она посмотрела в мое смущенное лицо и не стала допытываться.

— Слышишь? — прервала старуха мои размышления.

Я и сама уже различала едва заметный шелест, похожий на шуршание сыплющегося песка.

— Это Шатер?

Лидия Фарисеевна кивнула.

— Творение человека и демона. Тончайшая работа.

— Вова что-то говорил про сложную конфигурацию, — вспомнила я. — Не очень поняла, но вроде здание Института вывернули наизнанку и растянули над самим собой.

Старуха тихонько засмеялась.

— Сейчас увидишь.

Наташа принесла поднос с дымящейся чашкой. Лидия Фарисеевна взяла чай, сделала пару глотков, затем, отдав чашку, вздохнула:

— Не молода я уже.

И аккуратно, словно снимала невидимые перчатки, размяла пальцы.

— Смотри уже.

Голограмма Шатра воспринималась мной как фонтан. Его субстанция возникала из воздуха в центре комнаты, ближе к потолку, как раз над тумбочкой пульта. Поднималась — и рассыпалась на множество струй, которые стекали будто по поверхности невидимого купола. Струи текли и исчезали, образуя устойчивую форму.

Пальцы Лидии Фарисеевны запорхали в воздухе, как будто она играла на невидимой арфе. И хотя она не дотрагивалась до Шатра — он ведь был над крышей здания! — фонтан отзывался на малейшее движение. Лидия Фарисеевна что-то делала, сдвигала и переплетала в воздухе прямо перед собой — а результат проявлялся на поверхности Шатра! Раскинувшаяся над головой голограмма, похожая на звездное небо, отражала все изменения.

— Контагиозный, то есть бесконтактный метод, — сообщила она, не отрываясь от работы. — Не воспринимай все слишком буквально. Континуум — это и есть ткань. Я могу манипулировать ею из любой точки Института. Просто здесь это выходит наглядней.

Я все пыталась понять: где же нити? Старуха ловко выхватывала тоненькую струйку из общего потока, тянула к себе, словно это действительно была нить, подтягивала поврежденный участок, обрывала струйку (у меня ум за разум заходил в попытках понять!), связывала чистые концы и отпускала. Одну за одной… Темное пятно на голограмме постепенно уменьшалось.

Наконец оно исчезло совсем. Но Лидия Фарисеевна не остановилась, продолжала выхватывать из воздуха нити-струи, только теперь ничего не обрывала, наоборот, сплетала в одном ей известном порядке.

— Удалила повреждение, теперь хочу укрепить, — пояснила старуха. — Видишь общую структуру?

— Не вижу, — призналась я.

— Попытайся понять. Важно ухватить общие принципы. Никто здесь не научит тебя, они все простые манипуляторы. А у тебя действительно талант — видеть суть, структуру. Это позволяет влиять на мир на глубинном уровне, главное — постичь закономерности и научиться видеть структуры во взаимодействии. Я сюда хожу не часто, так что лови на лету. Не пытайся осознать, просто поймай ощущение. Чувство узнавания, родства, понимания… научись видеть. Следи за руками. Дополнительные связи создаются за счет переплетений. Узлы усиливают структуру, потому что в узловом месте опора идет сразу на много нитей, сколько удастся соединить. Если связать сеть, соседние ячейки будут питать и укреплять друг друга… это еще что?

Пальцы продолжали двигаться, сплетая нити в сеть, но старуха отодвинулась, вглядываясь куда-то в глубь пространства у себя под ногами. Отпустила одну струйку, которая тут же вплелась обратно в общий поток, потянула соседнюю.

— Дальше переконфигурировать нельзя, потому что там есть что-то еще… не знаю что, — сказала она озадаченно. — Хорошо, оставим простую сеть, без загибов. Жаль, хотела показать тебе еще один прием, научилась бы загибать — считай, необходимым минимумом владеешь.

Я ничего не понимала, но упорно пялилась туда же, куда она, — в пол, пытаясь проникнуть взором сквозь паркетную доску и найти там какие-то недостижимые глубины бытия.

И вдруг… вдруг я поняла!

Раньше меня сбивала с толку голограмма, я все время смотрела на нее, когда следила за работой Лидии Фарисеевны. Я думала, что Шатер — он такой же, как голограмма, только больше. А когда я переключилась с голограммы на настоящий купол, тот, снаружи, который видела из оранжереи, — то осознала, как же ошибалась!

Во-первых, это был фонтан наоборот. Нити Шатра струились не снизу вверх, а сверху вниз. Во-вторых, Шатер являлся не отдельной сущностью, а частью призрачной конструкции, пронизывающей все здание. Очень, очень сложной конструкции! Заломило голову от попыток понять и охватить взглядом этот невероятный кокон. И на самом деле здание не треугольное, а… непонятно какое, части конструкции уходили в никуда и появлялись из ниоткуда.

— Как такое может быть?! — вырвалось у меня.

— Обычно замечаешь только человеческую часть работы, — пробормотала старуха. — Оставшуюся часть, сделанную демоном, можно увидеть только демонским зрением.

— Почему демоном? Ведь Шатер делал этот их легендарный охотник, как его… Маркус Питерский, да?

— Подожди, — отмахнулась Лидия Фарисеевна, вглядываясь в туго сплетенный кокон, стенки которого уходили внутрь конструкции, появлялись снаружи и снова стремились к центру — это и была видимая часть, то есть Шатер. А был еще и призрачный внешний контур! Я отступила, пытаясь охватить взглядом целое, однако потрясающая, фантастическая структура, внутри которой мы находились, не укладывалась в голове.

— Это как… как… — Все вместе нельзя было описать одним способом, можно было только попытаться примерно представить себе, если сложить в одно целое несколько образов. — Если взять модель атома с электронными облаками и… Это как головоломка в пяти измерениях.

— Тессеракт. Куб в четвертом измерении, его еще называют четырехмерный гиперкуб. Это куб, стороны которого — тоже кубы.

Я потрясла головой. Просто тошнит от сложности! Мозг не справлялся, требовалась передышка, чтобы осознать все эти «загибы» пространства и времени.

Лидия Фарисеевна отошла, полюбовалась на дело рук своих. Я тихо ахнула.

Шатер превратился в сложную сеть и при этом остался фонтаном. Нити струились, переливаясь, казалось, по тончайшим прозрачным трубочкам бежит светящаяся субстанция. При этом купол фонтана то раздувался немного, то опадал — словно дышал.

— Динамическая топология, — пояснила Лидия Фарисеевна, и в голосе ее слышалась законная гордость. — Теперь нужно выяснить, где у вас источники энергии. Эту красоту нужно непрерывно подпитывать. Зови Гектора, будем выяснять, — обратилась она к Наташе, все это время просидевшей в уголке на стуле Беттины, тихо, как мышь.

— Я позвоню, — пискнула Наташа и вытащила мобильный.

— Эти ваши современные технологии, — пробурчала Лидия Фарисеевна неодобрительно. — Скажи сразу, что нужны схемы питания… А вот и он сам.

В зал вошел Кривин, он нес две знакомые папки — по ним во время прошлой атаки демонов охотники пытались разобраться в принципах управления Шатром.

— Решил, пригодится, — произнес он.

Кривин согнал секретаршу со стула и положил туда папки. Они с Лидией Фарисеевной склонились над чертежами.

— Преобразователь Векслера — Ронда, — стал пояснять директор. — Мощность — двенадцать гигаватт в секунду. Работает по старинке, на солярке, хотя и по нашим временам это лучший вариант.

— Неэкологично, — поморщилась Лидия Фарисеевна. — Но выбирать не приходится. Попробуйте изменить направление потоков тут, тут, тут… — Она быстро отчеркивала красным карандашом нужные места.

Я даже и не пыталась туда смотреть. Медленно поворачиваясь, я созерцала. Ведь теперь я видела то, чего не различала раньше. Видела весь купол и всю конструкцию вокруг. Наверное, трудно было сплести сеть, не нарушив общую структуру… Дышала и двигалась она вся, энергия струилась по сложно закрученным плоскостям, исчезая и появляясь, пульсируя и мерцая, наполняя меня тихой радостью и силой. Уже за полночь, но я чувствовала себя так, словно только что встала с постели, проспав часов десять, не меньше.

— Не переешь, — строго окликнула меня Лидия Фарисеевна. — И вообще учись обходиться своими ресурсами. К тому же Институту нужна дополнительная защита перед атакой, ты его ослабляешь.

— Но я просто смотрю, — удивилась я.

— Нет, не просто, — отрезала старуха, возвращаясь к чертежам.

Я подпитываюсь энергией Шатра? Ну… может быть. Почему-то я чувствовала, что Институт только рад поделиться со мной. Странное ощущение родства владело мной. Может, именно поэтому меня так тянуло защитить Институт, поэтому я выступала тогда перед Кривином, отказывалась ехать к принцу, хотела остаться? Институт — он почти живой! То есть не «почти», просто это очень странная жизнь. И мне он нравится. А я, кажется, нравлюсь ему.

Закончив помечать, Лидия Фарисеевна выпрямилась.

— С настройкой справитесь сами. Теперь вызовите такси и проводите до машины. Помоги мне, — она тяжело оперлась на мою руку.

В зал быстрыми шагами вошла Беттина.

— Я не нашла ни медальон, ни Вову, — объявила она. — Вы уже уходите? А колье Анны посмотреть?

— Ах да. — Лидия Фарисеевна уставилась на бархотку с выражением гадливости. Обойдя вокруг меня пару раз, старуха кончиками пальцев дотронулась по мягкой замши и острых граней бриллианта. Кожа под подарком Эфиальта нагрелась, я напряглась. Лидия Фарисеевна закрыла глаза и застыла, затем вдруг отдернула руку. Подула на пальцы, потрясла кистью.

— Вся эта история дурно пахнет, — проворчала она. — Никакое это не колье, а ошейник контроля. И одновременно — ошейник силы.

Беттина ахнула:

— Так она под контролем демона?! Я знала, что неспроста эта вертлявая девица выпытывает про Портал!

— Беттина, я бы попросил тебя вспомнить пункт пять, параграфы три и четыре Инструкции, — строго сказал Кривин. — Вежливость и уважение между сотрудниками.

— Но, Гектор, на ней ошейник контроля! Даже если она не действует по указке инкуба прямо сейчас, то может начать делать это в любой момент!

Кривин сцепил пальцы в замок, на лбу появилась складка. Он обратился к Лидии Фарисеевне:

— Что за сила заключена в ошейнике?

Беттина все не могла успокоиться:

— Подумать только, двойной артефакт! И она протащила его в Институт!

— Главное, не пытайтесь снять его, — сказала Лидия Фарисеевна. — Там энергии — с атомную бомбу. Голая, сырая сила. Если повредить ошейник — рванет. Я, пожалуй, даже подумаю, не уехать ли мне из города на несколько дней.

— Ведь такого рода артефакты самоуничтожаются при попытке взять их под контроль или повредить связь хозяина и слуги? — уточнил директор. — Ну хорошо, благодарю. Я вызвал такси, можно спускаться.

— Я провожу и выпущу, — вызвалась Наташа.

— Ты одна не справишься со второй дверью.

— В первый раз я одна все сделала, Вова уже ушел, — возразила секретарша и подхватила Лидию Фарисеевну под локоть. — Идемте, бабушка, я помогу.

Старуха сердито вырвала у нее руку.

— Я еще способна сама по лестнице спуститься, девочка!

И она тем же твердым шагом, каким вошла в зал, покинула его. Наташа семенила следом.

— Вова! — вспомнил Кривин. — Куда он делся?

— Не о том думаешь, Гектор! Вова наверняка в кают-компании задрых, над книгами, он постоянно так делает. — Беттина наставила на меня палец. — Надо решить, что делать с засланцем врага. Что она выкинет в следующий момент? Повредит Шатер? Изменит настройки на пульте? Ее следует изолировать! Вдруг в ошейнике прописана команда открыть демону дверь? Вы уточнили в описании Шатра, пропускает ли он воплощенного демона?

— Пропускает, — кивнул Кривин. — Анна, Беттина права, будет лучше, если мы запрем тебя, чтобы ты не смогла в ответственный момент помочь врагу или помешать нам. Надеюсь, ты понимаешь, что это мера вынужденная.

Я понимала. Хотя сидеть черт знает где без возможности принимать участие в событиях противоречило моей натуре, но что я могу сделать? Не перецелую же всех демонов… А если они будут в энергетических оболочках, без тела, — ну успею кинуть несколько дротиков, — а дальше волна захлестнет меня и Институт, и все будет кончено. Так, без паники, Анна. Я вздохнула:

— Хорошо, изолируйте меня.

— Беттина, как ты думаешь, где лучше ее изолировать?

Охотница не думала ни секунды:

— Библиотека. Там дополнительные защиты плюс помещение экранировано технологически и магически. Кстати, не исключено, что ошейник там просто не сработает, сигнал от хозяина может не пройти.

Директор задумчиво погладил кончик носа.

— Чтобы попасть в библиотеку, нужен особый доступ, для получения которого требуется сдать экзамен на соответствие…

— Только не сейчас, Гектор! — взмолилась Беттина. — Давайте оставим ваш педантизм для мирного времени!

Поколебавшись, Кривин кивнул.

— Хорошо, отведи Анну в библиотеку. Ключи возьми у меня в кабинете. Но ты должна охранять библиотеку снаружи. Если Анна сможет преодолеть защиту, а под контролем демона это не исключено… В общем, останься там.

— Конечно, Гектор, — хищно улыбнулась охотница. — Положитесь на меня.

* * *

С одной стороны, я понимала, я правда понимала, что с атомной бомбой на шее представляю реальную угрозу для всех. С другой, сидеть взаперти, зная, что демоны в любую минуту могут начать атаку… Черт, а то, что в любую минуту проклятая бархотка может взорвать город и меня вместе с ним — об этом я не хочу потревожиться?!

По дороге к библиотеке у меня дрожали руки, настолько я перепугалась. Ах ты гад ползучий, Эфиальт! В любви клялся, королевой называл, обещал разделить трон… а сам ошейник на меня надел, чтобы контролировать на расстоянии и голову, если что, разнести!

И ведь он был искренен, когда объяснялся и клялся! Женщины такое печенками чуют. Бывает, конечно, что какой-нибудь мерзавец вокруг пальца обведет — но это если дурочка сама рада обманываться.

Или я так увлеклась красивой сказкой, которую он вокруг меня сплел, что хотела обманываться? Я сбилась с шага, и Беттина ткнула меня между лопаток:

— Двигай!

Стерва крашеная… как быстро в образ тюремщицы вошла.

В подвальном коридоре не было ни окон, ни дверей, только арка с низкими стальными воротами. Дверью это назвать язык не поворачивался. На створках чугунные брусья, между ними выгравированы черные руны и зловещие знаки. От ворот несло магией за версту — даже воздух потрескивал, а мигом наэлектризовавшиеся волосы встали дыбом.

— Подожди тут. — Обогнув меня, охотница кошачьим шагом двинулась в конец коридора. В руках она держала большой изогнутый ключ. Может, даже чугунный. По мере приближения к воротам волосы Беттины приподнимались, по ним пробегали искры.

Последние метры она шла, наклоняясь вперед, словно преодолевала невидимое сопротивление. Ключ приподняла с заметным трудом. Вставила в гротескного вида кривую замочную скважину и провернула, налегая, будто люк в подлодке открывала.

Искры погасли, мои волосы улеглись на место, да и дышать сразу легче стало. Уф! Не дожидаясь приглашения, я быстро преодолела коридор.

— Это не ключ, а материализованное заклинание, — пояснила Беттина. Достала обычный магнитный ключ, вставила в замок современного вида на стене и стала вводить код, прикрывая клавиатуру ладонью. Что-то щелкнуло, створки приоткрылись.

— Чугун лучше всех металлов впитывает магию, — снисходительно поведала охотница, похлопав по чугунным полосам на стальных створках. — Ну, входи, да поживее. И ничего там не трогай! Имей в виду, чтение многих библиотечных книг смертельно без предварительной подготовки. Трехдневный пост, подготовительные заклинания, ночь на Хеллоуин… условия разные, но без их выполнения жаждущего легких знаний идиота сожжет, как перышко. Либо, — очаровательно улыбнулась она, — идиотку.

Беттина втолкнула меня внутрь, вновь провела ключом по терминалу.

— Тут темно! — крикнула я, хватаясь за медленно закрывающиеся створки.

Донесся щелчок пальцев — и слева загорелся слабый свет. Ворота замкнулись с лязгом, будто захлопнулись железные челюсти. Я осталась наедине с опасными книгами и магической атомной бомбой на шее.

 

6

Голос над ухом прозвучал в тишине подземной библиотеки, как выстрел:

— Не бойся.

— А-а! — заорала я, подскакивая и оборачиваясь.

Тишина поглотила крик — и затем появились другие звуки. Я прижалась спиной к двери. Мой вопль словно разбудил гнездо змей: в глубине библиотеки послышалось шипение и шорохи.

— Мамочки, — прошептала я, мечтая оказаться где-нибудь в другом месте. А бывают… голодные книги? Эти звуки — как будто что-то ползет…

— Чего орешь? — укоризненно сказал Алый за плечом. — Меня напугала, книги напугала…

— Алый, черт побери, это ты меня перепугал! Я чуть не… неважно! Скажи честно: они ползут меня съесть? — Я вжалась в ворота.

— Да ну, что за детские страхи? — удивился демон. — Ты про шорохи, что ли? Библиотека большая, сквозняк от входной двери пока дойдет до конца, пока вернется, пока погуляет, затухая…

— А шипение?

— Лампа. Справа от тебя.

Я осмелилась скосить глаза. На столе действительно стояла лампа — почему-то керосиновая, характерного вида, как будто из музея, с вытянутым стеклянным колпаком. Я сделала шаг к столу. Вид его меня успокоил: очень уютный, большой библиотекарский стол, обитый зеленым сукном, с рядами карточек в длинных каталожных ящиках. Рядом лежал журнал записей, раскрытый на середине, с карандашиком поверх страниц.

— Фух! — я выдохнула. — Сяду за стол и буду тут сидеть, с места не тронусь, пока кто-нибудь не заберет меня.

И немедленно претворила свое намерение в жизнь. Вместо стула оказалось удобное кресло. Я подобрала ноги (вдруг все-таки кто-нибудь приползет?) и уставилась в темноту. Свет лампы выхватывал небольшой кусок пространства перед столом, открывая взгляду только торцы книжных стеллажей. Между ними царила чернильная тьма… увы, не полная: таинственное синее свечение, мерцание, далекие тусклые вспышки. Будто в глубине зала шла беззвучная гроза, молнии прорезали воздух между полом и потолком.

Алый тихо посмеялся, затем, повозившись у меня на плече, попросил:

— А полистай каталог, посмотрим, что за литературка у них.

— Зачем тебе?

— Просто интересно. У демонов очень мало книг.

— Ты что, читать любишь? — подозрительно спросила я.

— Что плохого? — удивился он.

— Нет, ничего. — Я придвинула ближайший ящичек и стала перебирать карточки, задерживаясь на каждой секунду-две, чтобы инкуб успел увидеть название и автора. — Странно просто. Ты же демон-любовник, зачем тебе читать? Тебе другое надо уметь.

— По-твоему, так просто, — саркастически заметил он, — схватил понравившуюся девицу — и в постель? А стихи даме почитать, а Канта процитировать?

— Не помню, чтобы ты мне Канта цитировал. Кажется, все было именно так, как ты только что сказал: схватил — и в постель.

— Я хотел и стихи, но ты не дала, — парировал Алый.

Я задохнулась от возмущения:

— Я не дала?!

— Конечно. Соблазняла беспрерывно, я опомниться не успевал, как ты опять в постель лезешь.

— Ну, знаешь! Это кто кого в постель затаскивал и проходу не давал?

— Ты обижайся, но листать не забывай, — напомнил инкуб.

— Врун! — буркнула я. Проблема в том, что я действительно тогда изо всех сил старалась его соблазнить и затащить в постель. — Это была работа!

— Мало того что соблазняла, так еще и без личного интереса, — прокомментировал демон. — У кого с моралью проблемы?

— Так, хватит! — Я оттолкнула ящик с карточками. — Прекратили склоку. Алый, это глупо. К тому же поэзии тут нет, культурный уровень местными книгами не повысишь.

— А вот магическое мастерство — запросто, — возразил инкуб. — Слушай, полистай еще. Может, я и прочитать успею что-нибудь, пока ты тут торчишь.

— Я эти книги в руки брать не буду! Вдруг они кусаются?

— Не смеши.

Из-за дверей не доносилось ни звука, было непонятно, здесь еще Беттина или ушла, махнув на меня рукой. Или спать улеглась прямо в коридоре? Может, и мне вздремнуть? Хотя не уверена, что смогу расслабиться с этой штукой на шее. Правда, ошейник не подавал признаков самостоятельной жизни. Внутри все дрожало от возбуждения, и одновременно глаза стали сами собой закрываться. Я зевнула. Вот странное состояние — и на взводе, и сонное. Сколько, интересно, сейчас времени?

Ноги затекли, и я спустила их на пол, предварительно убедившись, что под столом никого нет, и, по-прежнему перебирая карточки, уже в новом ящичке. Алый хмыкал, цокал языком.

— Около пяти утра, скоро должны приехать ваши охотники. Слушай, я бы здесь поселился на пару лет, пожалуй. Ты листай, листай. Отличная подборка, названия привлекательные. Знаешь, это как попасть в самый охраняемый бункер и вскрыть сейф с секретными документами. И кодами для шифровальных машин. Если я прочту хотя бы треть того, что здесь есть, меня самый сильный маг не сможет призвать и покорить! Будь другом, открой все-таки для меня пару книг.

Тонкая вибрация передалась от пола моим ногам. Внезапно я ощутила боль Института. Он будто вздрогнул, а потом поежился.

— Началось! — вскочила я. — Эфиальт не стал ждать утра!

— Я бы на его месте тоже не стал ждать, — проворчал демон. — Ну чего вскочила? Все равно ничего не сможешь сделать.

Это было правдой. Говорят, самый большой стресс люди испытывают в моменты беспомощности, когда ощущают, что не могут контролировать ситуацию. Невыносимо сидеть тут, когда нас атакуют! Мне показалось, что бархотка вновь нагревается.

Опять удар, опять вздрогнуло все — и пол, и потолок, и стены. Я вцепилась в стол. Мелкая дрожь стала болезненной, Институт неприятно содрогался. У меня перехватило дыхание. Вся незримая конструкция вокруг тряслась и раскачивалась в шести, нет, наверное, в девяти измерениях. Демоны Эфиальта так и сыпались на Шатер. Отсюда я не могла четко разглядеть купол, многочисленные защиты библиотеки туманили внутренний взор, но и так было ясно, что происходит снаружи.

— Алый! — завопила я. — Ты же демон! Ты можешь укрепить Шатер по-своему? Он же наполовину демонический!

— Что это тебе в голову пришло?

Однако в голосе послышалось сдержанное волнение. Я сразу поняла.

— Ты можешь, не выкручивайся! Что тебе нужно, чтобы сделать это?

— Слушай, я совсем не уверен… ладно, — сдался он. — Надо посмотреть пару книг, я уже выбрал. Для меня проблемой будет не демоническая, а человеческая часть, я не понимаю вашего плетения. Кое-что увидел, пока старуха чинила, но этого недостаточно.

— Некогда читать!

— Я быстро. Иди к тем стеллажам, я скажу, где лежит нужный том.

Подняв лампу, я бегом устремилась туда, куда указал Алый. Схватив одну книгу, по его указке помчалась в другую сторону и нашла вторую, бегом вернулась к столу, раскрыла обе.

— Теперь листай, но не так, как карточки. Просто возьми и пролистни каждую, как будто вытряхиваешь засушенные листья.

— Ты ничего не увидишь!

— Я же демон, — укоризненно возразил он. — Я сканирую. Это чтобы тебе было понятнее. По-нашему это называется «впитывать». Буквально.

Пол содрогался, руки тряслись, получилось не с первого раза. Инкуб замер, а из книги будто вытекала мерцающая звездная пыль — и втягивалась в сияющие алым глаза! Он моргнул и отодвинулся. Помолчав, сказал:

— Пожалуй, я знаю, что можно сделать: перенаправить питание с внутреннего, с генератора, на внешнее. Шатер будет впитывать энергию развоплощенных демонов. Чем сильнее атакуют, тем крепче он становится.

— Алый, ты гений! — я бросилась к воротам и заколотила по стальным створкам.

— Я знаю, — скромно согласился инкуб.

— Беттина, открой! Быстрее, я знаю способ укрепить Шатер! Он будет питаться демонами и поддерживать сам себя! Беттина! Ты там?! Эй!

Прекратив стучать, приложила ухо к еще дрожащей створке.

Раздался глухой, словно из-под земли, голос охотницы:

— Ну и чушь! Ты под чарами демона и придумала это, чтобы обмануть меня.

— Ты спятила?! — вознегодовала я. — Беттина, открой! Если демоны прорвутся, это будет на твоей совести!

— Если ты впустишь иерарха, это тоже будет на моей совести. Я предпочту первый вариант. Шатер укреплен…

— Пусть ты и ревнуешь Цезаря ко мне, но мы же не враги, у нас общая цель! Это вопрос жизни и смерти!

— Я ревную?! — она неубедительно захохотала и нервно выкрикнула: — Ты еще слишком мала, провинциальная дуреха, чтобы такая, как я, ревновала! Заткнись и сиди там!

Я опять замолотила кулаками по воротам, но быстро выдохлась. Дрожали стены, дрожал пол, дрожали створки, позвякивая в пазах… было чертовски страшно! А если с помощью ошейника Эфиальт возьмет меня под контроль еще до того, как они прорвут Шатер? Надо действовать сейчас! Я кинулась к столу и опять стала перебирать карточки. Глаза Алого повисли возле меня.

— Ты не помнишь, тут не было инструкции по пользованию библиотекой? — спросила я. — Заклинаний по снятию защиты? Чего-нибудь, что может помочь нам отсюда вырваться.

Глаза сдвинулись: демон поглядел на что-то слева от меня. Я перевела взгляд. На углу стола лежал неприметный блокнот в черной обложке.

— Что это? — я схватила его, открыла.

— Не так быстро, тут чужие каракули… Мне надо разобраться, это не готовая инструкция, — проворчал инкуб. — Кажется, заметки библиотекаря. Педантичный человек и не очень хорошо разбирается в магии. Пардон, это женщина. Судя по слабости нажима — в возрасте. Кажется, даже боится заклинаний, для того и завела блокнот, чтобы фиксировать правильные действия. Она часто ошибается…

— Не болтай, читай!

— Да я уже… Так, хорошо, идем. Я буду диктовать, а ты — произносить. Попробуй увидеть, прежде чем делать, сейчас расскажу, что именно. Только сосредоточься, ясно?

В темной библиотеке, освещаемой только керосиновой лампой, когда все вокруг трясется и, кажется, вот-вот обрушится на голову, сосредоточиться довольно сложно. По-моему, я впала в транс, и только это позволило мне по-настоящему увидеть. Я даже не запомнила, какие пассы творила дрожащими руками и какие слова шептала сухими губами… Но наконец послышался долгожданный щелчок замка — и створки ворот начали будто нехотя раскрываться.

* * *

Стоящая перед воротами охотница стремительно обернулась.

Я заранее приготовилась и очень предвкушала, что сейчас будет. И наконец воплотила свою мечту: от души врезала ей кулаком в челюсть. То есть хотела в челюсть, но Беттина успела пригнуться… удар пришелся в переносицу. Глаза охотницы сбежались в кучку, она обмякла и повалилась на пол.

— Черт, что с ней?

— А ты не знала, что удар в переносицу часто бывает фатальным?

— Я ее убила?!

— Мечтательница!

— Уф. Бежим!

Я бросилась по коридору, вспоминая дорогу, за которой совершенно не следила, когда Беттина вела меня сюда. За углом налево или направо? Или по лестнице? Я заметалась.

И тут это случилось.

* * *

С низким «БАМ!» защита Института лопнула. Здание содрогнулось, как от мучительной боли. Институт испугался. Я поняла это! По ушам словно ударной волной хлопнуло — я перестала слышать и ориентироваться в пространстве. Меня сбило с ног, бросило на пол. Здание застонало и осело, словно державшие его изнутри опоры пропали… да так оно и было. Свет мигнул, опять разгорелся, но едва-едва.

— Они прорвались, — прошептала я, с трудом поднимая голову. Перед внутренним взором полоскались обрывки Шатра, я ощущала отголоски боли — страдания покореженного Института.

Рядом возникли алые глаза, с беспокойством глядящие на меня.

— Анна?..

— Иду, — вздохнула я и выпрямилась, держась за стену. Такое ощущение, что нарушившаяся структура Института сделала что-то с гравитацией: казалось, что я иду по стене, а пол над головой. Мы проиграли! Эфиальт и его демоны уже хозяйничают внутри!

Продолжая держаться за стену, я двинулась по коридору, с трудом сохраняя равновесие. Может, с полом все нормально, это у мент в голове повредилось? Или просто последствие удара — и скоро пройдет? В ушах шумело, на глаза наворачивались слезы — то ли от напряжения, то ли от ощущения беспомощности. Не сдавайся, Анна! Возможно, если Эфиальт действительно влюблен, он меня найдет, тогда постараюсь извлечь его и уничтожить. Мне нужно оружие… Где мои дротики с удавками? Остались в зале заседаний. Значит, надо пробраться туда! Или лучше…

Впереди показались силуэты, плохо различимые в тусклом свете. Подручные демона ищут меня! Чертовы блондинки… Я заозиралась, не понимая, где можно спрятаться в пустом коридоре.

Силуэты приближались. Я не поверила глазам.

— Цезарь!

Бросившись к охотникам, я едва не упала: пол опять предательски накренился. Перед глазами запрыгало что-то красное, я отмахнулась. Алый, отстань!

Цезарь подхватил меня и прижал к себе.

— Анна, ты жива.

Он погладил меня по голове, отстранил и заглянул в глаза. Я едва слышала его, больше читала по губам. Кажется, он спросил:

— С тобой все в порядке?

— Я бы так не сказала. Как вы? — Я бросила взгляд на Вахтанга с Гариком. Стоящие позади Цезаря охотники были серьезны, сосредоточенны.

— Демон захватил Институт, но мы еще можем победить. Анна, ты меня слышишь? Понимаешь? Его можно убить печатью. Печать у тебя? Где она?

Я следила за губами, пытаясь вникнуть в смысл того, что он говорит. Кивнула — и застонала, в голове как будто фейерверк взорвался.

— У меня в комнате. Но мне трудно идти, так шатает…

Цезарь подхватил меня — и взвалил себе на плечо. Ой! Опять все перевернулось внутри, затошнило.

Охотники почти бегом бросились обратно. Я болталась на плече у Цезаря, борясь с головокружением. Наверное, если бы меня на какое-то время оставили в покое, я бы пришла в себя, но… покой нам только снится.

Алый снова появился рядом, усиленно моргая. Если он и говорил что-то, я не понимала, а с губами у него сейчас было не очень. Я слабо отмахнулась, чтобы исчез, не до него теперь. Идея с Шатром опоздала…

— Где остальные, что с ними? — кое-как выговорила я, обращаясь неизвестно к кому, потому что видела только пол и иногда ботинки Вахтанга и Гарика. Охотники были на удивление молчаливы. Ответа я не услышала. Цезарь взлетел по лестнице. Кровь прилила к голове, звенело в ушах.

Вот и потертая ковровая дорожка жилого корпуса. Меня сгрузили на пол, и опять все перевернулось перед глазами, вызвав новый приступ тошноты. Я чуть не упала. Цезарь удержал меня, приобняв за плечи.

— Где печать?

Я опять скорее угадала слова, чем услышала. Толкнув дверь, вошла в гостиную, оттуда, поддерживаемая Цезарем, направилась в спальню. Шкатулка с медальоном должна все еще лежать в кармане халата, поэтому Беттина и не нашла ее: не догадалась, что архиважная вещь будет небрежно сунута в банный халатик. Я достала шкатулку, и глаза Цезаря блеснули.

До слуха донесся голос, монотонно бубнящий над ухом:

— Не делай этого, не делай этого…

Я слышу!

— Не отдавай ему печать, это враг… Ты что, оглохла?!

— Да! — радостно воскликнула я, наконец отчетливо разобрав слова. И тут же до сознания дошел смысл того, что говорил Алый. — Что?!

Я машинально сжала шкатулку. Цезарь подошел и аккуратно разжал мои пальцы.

— Берите ее и за мной, — скомандовал он. Другие интонации, совсем не свойственные Цезарю.

Вахтанг с Гариком деревянной походкой вошли в спальню и встали по сторонам от меня. Я что-то пропустила? Этот блеск в глазах…

Цезарь открыл шкатулку и за цепочку вытащил медальон. Золотой кругляш раскачивался, мне показалось, от него расходятся невидимые волны. Комната смазалась, глаза застлало легкой дымкой.

— Печать у меня, — сказал Цезарь со знакомыми интонациями. — Благодарю, моя королева. Теперь мы откроем Портал.

Наверное, до меня все так медленно доходило, потому что подсознательно мне не хотелось признавать очевидное: я только что собственными руками отдала врагу наше главное оружие.

 

7

Вахтанг и Гарик, оба с застывшими лицами, взяли меня под руки и повели вслед за… не-Цезарем, который, широко улыбнувшись, вышел.

Пока мы двигались по коридорам и лестницам, я терзалась бесполезными сожалениями. Почему ничего не заподозрила? Слишком хотела, чтобы это действительно был Цезарь. Все произошло слишком неожиданно. Рухнула защита, меня приложило головой… я даже не знала, что они приехали! Не успела сообразить, что их могли взять под контроль.

Алый! Почему не предупредил?!

Хотя нет, он до последнего пытался достучаться до меня, рискуя обнаружить себя. А эти трое первым делом разнесли бы его в клочья дыма над Невой. Уверена, Эфиальт не потерпит соперника даже в таком минималистичном виде — пара дивных алых глаз.

Но ведь Эфиальт сидел в Шандаре. Где бедняга принц? Цезарь говорил, что демоны не любят выходить из тепленького тела в этот холодный, жестокий мир. Или Шандар с Цезарем того-с, поцеловались, по, э-э, одностороннему желанию? Но Цезарь с охотниками были совсем в другом месте… Или тот вызов в монастырь был ловушкой? Ум за разум заходит!

Тут мы как раз пришли. В зале заседаний было непривычно пусто: занимавшая почти все пространство голограмма исчезла. Сразу стало ясно, какой большой этот зал — наверное, тут можно устраивать приемы не хуже, чем в особняке Эфиальта.

Я едва могла дышать. Зал словно гудел: не голосами, не музыкой… здесь было полно демонов! Я ощутила их почти как Шатер — полупрозрачные текучие сущности. Тут и там постоянно взблескивали глаза, иногда энергетические тела инкубов и суккуб окутывались дымкой. И все серые. Пятьдесят, нет — сто, тысяча оттенков серого!

Всклокоченные блондинки полукругом стояли вокруг Кривина, Наташа торчала в стороне. Директор хранил презрительное молчание, из чего я сделала вывод, что он еще не под инкубом. Подручные Эфиальта, знакомые по прошлым встречам, носили на лицах и телах следы встречи с кулаками. Охотники не сдались без боя, удовлетворенно подумала я.

Эфиальт в теле Цезаря подошел к директору.

— Вы еще не передумали играть в партизана?

— Я не скажу, где Портал.

— И не надо, — добродушно откликнулся демон. После смены носителя в повадках Эфиальта появилась вальяжность, широта жестов… Я в который раз задалась вопросом: насколько носитель влияет на демона, а демон на носителя? Когда в меня вселилась суккуба, я по-прежнему ощущала себя собой — все мое осталось моим, только мотивация изменилась. А знания, привычки (ну, многие из них) остались.

Меня осенило: знания! Если носитель что-то знает…

— Берегитесь, Кривин! — успела крикнуть я.

А вот он отреагировать не успел. Из-под потолка спланировал дымчатый силуэт, рот директора приоткрылся, словно от удивления, — и невозмутимое лицо изменилось. Глаза распахнулись, тело покачнулось, дернулась голова… и радужки замерцали серым.

Эфиальт обернулся.

— Ай-ай, моя королева. Ты плохо себя ведешь и заслуживаешь наказания. Кстати, я веду список твоих провинностей. Как только закончим с нашим делом, я тобой займусь. У нас впереди длинный день, а потом еще более длинная ночь. Больше ты не сбежишь, маленькая охотница.

— Один раз уже сбежала! — вызывающе ответила я.

— Не льсти себе, — улыбнулся он. — Ты сбежала только потому, что мне так было надо.

— Что?!

Он не удостоил меня ответом. Но Эфиальт назвал меня «своей королевой»… Он что, не отказался от планов на меня?

Демон повернулся к Кривину — то есть инкубу в теле Кривина — и спросил:

— Где Портал?

Лицо директора исказила внутренняя борьба. Эфиальт нетерпеливо постучал носком туфли по блестящему паркету.

— Ну?

Стало видно, что внутренний Кривин сдает позиции. Рот раскрылся, кривясь…

— Весь Институт — и есть Портал, — через силу выдавил Кривин.

Эфиальт нахмурился.

— Но куда поместить печать?

— В центр звезды Соломона.

— Где звезда Соломона? — демон начинал терять терпение.

— Институт — Портал, — повторил директор. Губы его подергивались: незримая борьба продолжалась.

Кривин стоял в центре зала возле пульта управления Шатром. Я заметила, что панель пульта разворочена, покорежена и оплавлена. Где же Вова, куда он делся, почему его нигде нет?

— Куда помещать печать?! — Эфиальт схватил директора, встряхнул. Челюсти того захлопнулись с отчетливым стуком.

— Центр звезды Соломона, — повторил он упрямо.

Выходит, только Кривин в курсе, где находится Портал? Сколько он выстоит? Я видела, как слабеет в глазах демона отпечаток личности настоящего директора, а серый блеск проявляется все сильнее.

Но Эфиальт не стал ждать окончания борьбы, он просто приказал:

— Отведи меня туда.

Черт!

Деревянной походкой Кривин направился к дверям. Я содрогнулась. Сопротивляться ни у кого не получается, даже Кривин продержался недолго!

Эфиальт махнул рукой, и демоны потянулись за повелителем на выход. Вахтанг с Гариком вновь подхватили меня под локотки. Так, все понятно, личная охрана — они же личные тюремщики.

— Сама пойду!

Но меня не отпустили.

Я приглядывалась к Наташе: все казалось, что у нее в глазах нет характерного блеска. Она что, не под демоном? Прикидывается? Разве такое возможно? Я заговорщицки подмигнула ей, когда проходила мимо, но секретарша вздернула носик и даже не взглянула на меня. Это что значит?

Обернувшись у дверей, я увидела, что две подручные Эфиальта, платиновая блондинка и Кудряшка, ведут принца. Тот буквально висел у них на плечах — наверное, от бедняги мало что осталось, после того как им попользовался демон. Зачем его тащат следом? Как, э-э, сменный костюм?

Я надеялась, что Кривин еще поплутает по Институту, чтобы задержать демонов, но силы директора иссякли: он просто дошел до лестницы, ведущей во двор, и спустился. Дверь была заперта.

— Где ключ?

— У вахтера.

— Где вахтер?!

— Дома.

— У вас что, запасного нет?! — взвыл Эфиальт. Но тут же, смерив преграду взглядом, отошел — и, взяв короткий разбег, высадил железную дверь плечом. Все-таки тело Цезаря было сильным и крепким… Эфиальт отряхнул рубашку и вышел наружу.

Светало, звезды на небе бледнели. Только теперь я поняла, что треугольный двор Института накрыт огромной стеклянной крышей. Тут было прохладно, но не так холодно, как на улице: все-таки какой-то обогрев тенелюбивым растениям полагался.

Кривин, за ним Эфиальт, я вместе с демонами-охотниками, Наташа и все остальные двинулись по мощенной булыжником дорожке. Мы шли от угла двора и примерно на середине пути пересекли чисто выметенную желтую линию, слабо мерцающую в рассветных сумерках. Экспериментальные растения шевелились и выгибались, но ни одно не пересекало эту непонятную линию. Казалось, что невидимая стена, подсвеченная снизу золотистым светом, пересекает оранжерею — и что растения побаиваются ее.

Я вспомнила желтые линии во дворе Института, когда мы с Эфиальтом пролетали над городом. Институт треугольный в плане, а эти линии выходили из стен и исчезали там же, образуя еще один внутренний треугольник Звезда Соломона!

Похоже, Эфиальт подумал о том же, потому что вдруг отбросил Кривина с дороги и почти бегом кинулся к беседке, одиноко стоящей в центре двора, на свободном от растений участке.

И тогда я поняла: вот оно, место, где нужно использовать печать. И сейчас Портал будет открыт.

* * *

Почти сразу Эфиальт сбавил шаг, расправил плечи. Оглянувшись, окинул нас всех задумчивым взглядом. Вернулся, схватил меня за руку и потащил. Вахтанг с Гариком, выпустив меня, молча шагали следом.

— Я стремлюсь к Порталу всем существом — но негоже будущему королю врываться к месту триумфа впопыхах, — важно проговорил демон. — Нет, я войду медленно, с достоинством, вместе со своей женщиной. Выше голову, королева Анна!

О’кей, выше так выше. Вздернув подбородок, я скосила глаза на грудь Эфиальта. Медальон висел там, тускло светясь, и свет становился ярче с каждым нашим шагом. Попробовать сорвать медальон и убежать? Но куда? Глупости, меня сразу поймают. Нужно срочно что-то придумать!

Выстроившись попарно, мы двинулись к беседке между недружелюбно шевелящимися растениями. Интересно, как там Цезарь, насколько осознает ситуацию, что чувствует? Мне хотелось поддержать его, но я не знала как, и слегка погладила его по руке. Эфиальт улыбнулся со сдержанным самодовольством. Пусть думает, что хочет, надеюсь, Цезарь меня понял.

Беседка была шестиугольной, с застекленными стенами и прозрачной крышей, сквозь которую виднелось светлеющее небо. На полу мозаикой выложена золотая звезда Соломона.

Эфиальт вступил внутрь первым, стягивая с шеи медальон, направился к звезде. В центре я заметила небольшое углубление, обрамленное черной каемкой. Печать в руках демона запульсировала теплым желтым светом.

— Входите же, дети мои! — царственно взмахнул рукой Эфиальт, оборачиваясь к втекающей в беседку свите.

Помещение было просторным и пустым. Завладевшие человеческими телами демоны встали у стен, блондинки чередовались с охотниками. Кривин уже не сопротивлялся, демон целиком управлял им. Директор утратил серьезность и невозмутимость, превратился в худого дергающегося старика с полубезумным взглядом, морщины на лице проступили глубже.

Вахтанг и Гарик встали по сторонам от Наташи. Секретарша озиралась растерянно, ее взгляд перебегал то на меня — тогда в глазах появлялось презрение и зависть, — то на Цезаря, то на индуса, висящего на руках у блондинок с полузакрытыми глазами. На Цезаря Наташа пялилась с откровенным обожанием, а на принца Шандара косилась задумчиво.

Дождавшись, когда свита встанет вокруг звезды, Эфиальт сказал:

— Будьте свидетелями великого триумфа. Принц-изгой становится могущественнейшим Королем Демонов! Право, стоило позвать прессу и телевидение. Возможно, если понравится, сделаю дубль и организую трансляцию в парадных костюмах, — он кивнул на безвольного принца Шандара, которого с двух сторон подпирали Платиновая с Кудряшкой. — Люди должны знать повелителя в лицо! Рабочий костюм оставим для грязной работы, он простоват, — добавил Эфиальт, бросив на себя беглый взгляд.

— А мне нравится! — возразила я и потянула его за руку: другого шанса помешать Эфиальту не будет. Сейчас или никогда.

Демон обернулся, и я прижалась к нему всем телом. У меня не было оружия, но если получится извлечь его, то освобожденный Цезарь сможет драться, а дальше… дальше разберемся. К примеру, я схвачу медальон и убегу, Цезарь задержит их, я доберусь до зала заседаний, где лежит оружие…

Эфиальт долго смотрел мне в глаза. Я смутилась, но постаралась не отводить призывный взгляд. Усмехнувшись, он отстранил меня:

— У нас еще будет время, моя королева.

— Но хочется сейчас! — я снова потянула его к себе, уже понимая, что все напрасно. Он усмехнулся шире:

— Не пытайся извлечь меня, Анна. Позже я накажу тебя за самонадеянность, моя дерзкая охотница, и это доставит мне истинное удовольствие. — Он обнял меня так, что у меня чуть кости не хрустнули, а затем вдруг оскалился и оттолкнул с такой силой, что я упала на плитку пола. — Теперь не мешай!

Я вскочила, но было поздно: мягким движением Эфиальт скользнул к центру беседки и вложил медальон в обрамленное золотой линией углубление.

Ничего не изменилось. Озадаченное выражение появилось на лице Эфиальта, но тут что-то сдвинулось в глубинах Института, я уловила то ли щелчок, то ли треск — но не ушами, а внутренним слухом. Глубоко в структуре что-то изменилось. Медальон засиял ярче, запульсировал, беседка наполнилась желтым мерцанием — рассеянным, сливающимся со светом нового дня. Низкое гудение отозвалось дрожью в груди.

И вдруг стеклянная крыша беседки помутнела, ее прорезали трещины…

А потом все стихло и застыло.

— И все?! — Эфиальт развернулся к Кривину. — Почему Портал не открылся?!!

— Портал включен в энергетическую структуру Института, а она нарушена, — с затаенным злорадством отозвался тот. — Не надо было Шатер взрывать, раз уж вы все равно через дверь вошли.

И директор покосился на Наташу. Заметив мой взгляд, секретарша оттянула воротничок серой водолазки — ее шею облегала темная полоска кожи. Ошейник! Все встало на свои места. Мой ошейник был только для отвода глаз — поэтому он такой броский, с огромным бриллиантом. И это сработало: все заволновались, меня заперли, а на секретаршу никто вообще не обращал внимания. Хотя настоящий, неприметный артефакт все это время носила Наташа, и она же впустила Эфиальта. Демоны сломали Шатер не снаружи, а изнутри! Вот что я пропустила, пока сидела в библиотеке…

— Так он не работает?! — вскричал Эфиальт.

— Работает, — с неохотой отозвался директор. — Но крайне медленно. Из разрушенной структуры утекает энергия, поэтому со временем скорость будет только падать. Вряд ли Портал успеет открыться целиком.

Эфиальт схватил директора за грудки и, приподняв над полом, с силой встряхнул.

— Так почини его, мразь!

— Можно вызвать специалиста… — полузадушенно просипел Кривин, болтая в воздухе ногами.

— Я не могу ждать! — взревел Эфиальт. Глаза вспыхнули ярким светом, вокруг тела появилось гало. Свечение окутало демона мерцающим коконом. — Я НЕ СПОСОБЕН СТОЛЬКО ЖДАТЬ! Я ДЕМОН, И Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ПОРТАЛ ОТКРЫЛСЯ ПРЯМО СЕЙЧАС!!!

Эфиальт раскинул руки и, запрокинув голову, заревел. Я пригнулась, зажала уши, но все равно чуть не оглохла. Это был рев Ниагарского водопада, втиснутый в маленькую беседку. Стекла задрожали, зазвенели, одно лопнуло и разлетелось сверкающими брызгами. Блондинки попадали на колени, Наташа присела, с обожанием глядя на демона. А того распирало — свечение ширилось, тело Цезаря дрожало, сквозь него стала прорисовываться другая фигура: серая, полупрозрачная, с мощными плечами, нечеловечески развитым торсом. Когда показались контуры лица, отделившиеся от лица Цезаря, я охнула. Ну и урод!

Цезаря как будто огонь охватил — прохладный и в то же время испепеляющий. Демон рвал и метал, исторгая жуткой пастью яростные вопли, а тело охотника истлевало по краям. Разгневанный Эфиальт перешел на высший энергетический уровень, еще немного, и он превратит Цезаря в горстку пепла!

— Катализатор! — пискнула Наташа демону, но никто, кроме меня, не услышал.

Ну конечно! Я ухватилась за неожиданную идею. Это точно заставит его поцеловать меня!

Я сложила ладони рупором и закричала в искривленное злобой лицо инкуба:

— Катализатор! Эфиальт, слышишь?! Нужно использовать КАТАЛИЗАТОР!

Голос сорвался. По беседке прокатился шквал холодного ветра, и все стихло, только стекла еще дрожали, позванивая.

Уродливая харя исчезла, дымчатый торс втянулся в тело Цезаря.

— Как ты сказала?

— Э-э… возбуждение. Универсальный катализатор человеческо-демонических реакций. Ты должен… — я на секунду прикрыла глаза, решаясь, вдохнула и посмотрела прямо на него: — Ты должен взять меня здесь и сейчас. Это ускорит открытие Портала.

— Хм. — Эфиальт приблизился, обвил руку вокруг моей талии. — Ты говоришь правду. Что ж, попробуем. К тому же не помешает сбросить лишнюю энергию, мне все труднее сдерживаться. А я терпеть не могу всех этих душевных порывов, сиюминутных импульсов, которые только все портят. Тот, кто не способен держать себя в узде, никогда не завоюет мир. Только женщину. — Он ухмыльнулся: — Но не надейся, что я тебя поцелую. Меня не возбуждают ванильные глупости.

Эфиальт одним прыжком оказался возле безвольного Шандара, выудил из его кармана темно-серую полоску ткани, снова возник возле меня.

— А это чтобы ты не натворила глупостей.

Он придвинулся, знакомое дыхание согрело лицо, его губы приблизились, и я невольно задышала чаще, приоткрыв рот. Все-таки он меня поцелует…

Ловким движением он вставил полоску ткани мне в рот и завязал на затылке. Язык оказался зажат, я не могла им пошевелить. Выкатив глаза, я возмущенно замычала.

— Да, моя хитрая девочка, ты не сможешь помешать, — ухмыльнулся он. — А ну повернись!

Он тут же сам развернул меня и немного нагнул, провел ладонью по спине, по бедрам. Черт, я обманула саму себя! Эфиальт прижал меня спиной к своей груди, взял за горло, другой рукой погладил бархотку и начал ласкать кожу вокруг. Я задергалась, пытаясь вырваться. Демон пригнул голову и сладострастно прошептал в ухо:

— О да, сопротивляйся, это так возбуждает! Плачь, кричи, умоляй меня…

Я сразу замерла, вытянулась по струнке. Ну уж нет, я тебе удовольствия не доставлю! Эфиальт легонько шлепнул меня ниже спины:

— Не будь бревном, не то накажу. Стони!

Я замотала головой и вцепилась зубами в тряпку. Перегрызу на фиг!

Едва слышный шепот прозвучал возле уха:

«Думай обо мне, Анна. Фантазируй».

«Спятил?!» — замычала я. Эфиальт крепче обхватил меня и застонал, прижимаясь.

«Делай, что говорят. Ты перенаправишь энергию на меня, я подкреплюсь. Чтобы вернуть твое возбуждение в нужное русло, ему придется тебя поцеловать. И тогда не мешкай! Ясно?»

«Ясно», — мысленно сказала я. И, выгнувшись, представила себя с Алым. Давненько у нас ничего не было! Я уж начала забывать, каким нежным и ласковым мог быть мой демон-любовник Он был воплощенный огонь — и в то же время самый внимательный, самый понимающий… и самый страстный. Я вспомнила наш последний раз — тот самый, когда он развоплотился. Я сама тогда превратилась в факел страсти, огонь любви пожирал меня почти буквально, я пылала в его объятьях, мы оба сгорали, как два феникса, чтобы сразу же возродиться для новых ласк новых объятий… а как он целуется, ммм!!!

Эфиальт дернул меня за плечо, разворачивая к себе, гневно-недоуменно воззрился в мои затуманенные воспоминанием глаза.

— Ты не со мной! — взревел он. — Я не чувствую твоей энергии!

Я захлопала ресницами как можно невиннее.

— Да? Ну, извини, дорогой, я стараюсь. Но… ты не затрагиваешь самую чувствительную зону.

Он глянул вниз. Я покачала головой с наигранным сожалением.

— Какие вы примитивные, самцы… Наука говорит, что на губах женщины в сто раз больше нервных окончаний, чем на кончиках пальцев. А пальцы — самая чувствительная поверхность тела. Чувствительнее только слизистая оболочка рта, мой милый…

Печать сверкала маленьким солнцем. Во дворе Института бурлил прозрачный круговорот низших демонов. Эфиальт зарычал и, сдернув кляп, рванул меня к себе. Впился в мои губы, не закрывая глаз, удерживая мой взгляд, гипнотизируя. Я отдалась его поцелую, не пытаясь отвечать, только старательно думала об Алом. Пусть загорится, пусть потеряет бдительность…

Эфиальт крепче обнял меня, вцепился в плечи, раздвоенный язык проник в мой рот и стал беспорядочно шарить там. Веки опустились. Я тоже прикрыла глаза, прижалась к нему всем телом. Демон все больнее сжимал меня, и я стонала уже натурально: на кончиках пальцев у него как будто выросли когти!

С треском и скрежетом над нашими головами стали подниматься стеклянные лепестки. Крыша раскрывалась ломаным, ирреальным цветком. Подул ветер — сверху вниз, и было в нем что-то чуждое, неземное. Я приоткрыла глаза. Мой медальон в центре беседки сверкал, как сверхновая звезда. Два охотника, директор и блондинки — а вернее, их тела, — замерли у стен, как истуканы. Над беседкой появилось и стало шириться неровное пятно, похожее на повреждение в поверхности Шатра. Прореха в ткани мира, ведущая в демонское измерение. Значит, катализатор работает. Портал открывается!

Над ухом оглушительно пророкотал знакомый голос:

— А ТЕПЕРЬ-ДАВАЙ!

Наши с Эфиальтом языки сплелись. Мне даже дергать не пришлось: услышав чужой мужской голос возле себя, он отшатнулся. Тело по инерции продолжало двигаться — и Цезарь упал навзничь с закатившимися глазами. А изо рта у него с ревом вылетел серый дымчатый силуэт: уродливая голова с закрученными рогами и широкоплечий торс, оканчивающийся воздушной воронкой.

Навстречу ему рванулась мускулистая фигура, с которой слетали язычки пламени.

«Долго не выстою, — прозвучал в голове голос. — Действуй!»

— Ты забыл сказать, что делать! — запаниковала я.

— Это у нас тут кто? Любовничек нарисовался? — прогрохотал Эфиальт.

— Ты опоздал, она моя! — в тон ему проревел Алый.

Блондинки дернулись к нам, кружащие по двору низшие демоны спикировали к беседке.

— Стоять! Я сам накажу поганца!

Они ринулись друг на друга, вытянув мощные руки, и столкнулись в воздухе над золотой звездой. Беседка содрогнулась, затряслись стекла, задрожал пол. Во все стороны от двух высших демонов сыпанули искры. Беседку заволокло дымом, глаза резало от серых и красных всполохов. Блондинки с охотниками попадали друг на друга, завозились, пытаясь встать, прикрывая лица от света и болезненно щурясь. Наташа безрезультатно попыталась привести в чувство индусского принца, в отчаянии зашарила взглядом вокруг. Наши глаза встретились. Секретарша бросила индуса и поползла ко мне.

Теперь я знала, как сражаются демоны. Серый с Алым сцепились, обхватили друг друга. Алый напирал, и дымчатое тело Эфиальта начало наливаться красным — сначала кисти, затем краснота поднялась до локтей, к плечам…

Эфиальт заревел, как раненый бык, и рогами боднул Алого в лоб. Краснота отлила к его противнику, теперь Алый начал сереть. Стоило чаше весов склониться в чью-либо сторону, цвет соперника менялся, граница двух оттенков двигалась туда-сюда. Сколько продержится Алый? Даже с виду он слабее — не такой насыщенный окрас, больше просвечивает… И это моя вина!

Бухнувшись на колени, пригибая голову, чтобы искры не обжигали лицо, я поползла к центру звезды. Беседку заполнило нестерпимым сиянием, огнем, воздушными цунами — это бушевали стихии противников. Энергетический тайфун потащил меня в сторону. Я цеплялась за плитку, упиралась ногами, сопротивлялась как могла. Где медальон?! Зашарила по полу — уже вслепую, ничего не видя, — но не могла найти его. Каменные плитки подо мной стали нагреваться.

И сквозь треск, рокот, шипение, сквозь рев демонов и звон стекла я слышала один звук. Сначала едва различимый, он быстро набирал силу, оглушал, заполнял все вокруг…

Он лился сверху, гудение — глубокое, низкое, странное, от которого дрожали поджилки и сердце замирало в груди.

Я знала, что это такое.

Схватка иерархов высвободила неимоверное количество энергии, она била от них искрами, сполохами, молниями.

Напитываясь ею, над беседкой стремительно рос Портал.

* * *

Забыв обо всем на свете, я уставилась в беззвездное небо иного мира. Нет, там были звезды. Только… черные. У меня включилось другое зрение. Звезды чернее черного! Цвета чернильного, беспросветного мрака, вечно длящейся, безнадежной ночи, цвета отчаяния и беспомощности, ненависти и боли.

И затем из мрака посыпались демоны. Призрачные силуэты выскакивали и разлетались по двору Института, взмывали в наше небо, внезапно посеревшее. Демоны вспыхивали, как звезды, и исчезали, а на их месте появлялись новые.

Накал страстей в беседке уменьшался — я почувствовала, что Алый слабеет все быстрее. Он рычал, наседая на Эфиальта, но вот у него посерели ладони… локти… плечи… Держись, Алый! Еще немного! Сейчас, сейчас…

Другое зрение! Как оно включается? Если я увидела то небо и те звезды, я могу увидеть и печать. Взглядом я обшарила мешанину алых и серых сполохов, пытаясь проникнуть сквозь все это — сквозь стихию, сквозь влетающих в наш мир демонов, сквозь свое отчаяние и боль, и страх… вот он!

Теплое желтое сияние пробилось к сердцу. Скорее чувствуя кожей, чем видя его, я протянула руку к пульсирующему сердцу звезды, золотому медальону. Проползла вперед еще немного…

И столкнулась с Наташей.

Мы стукнулись лбами и вскрикнули, одновременно схватившись за головы. И тут же вцепились в цепочку медальона.

— Пусти!!!

— А тебе зачем?!

Наташа была всклокочена, одна щека поцарапана, другая обожжена. Воротничок сбился, открывая синяки на шее. И такие же были на запястье держащей цепочку руки.

— Да! — выкрикнула Наташа мне в лицо. — Я люблю его! Но главное, что он любит меня! Он мой повелитель! Я не позволю тебе остановить моего короля! Я стану королевой, а не ты! Он обещал мне!

— Ты хочешь, чтобы тебя били плетью, душили и унижали?!

— Да! Он мой повелитель! Отдай печать!

— Дура! — не сдержалась я. — Он использует тебя!

— Это тебя он использует, а на мне женится. Я буду женой короля, королевой демонов!

Наташа выпустила цепочку и, торжествующе вскрикнув, накрыла медальон двумя ладонями, прежде чем я успела выхватить его.

— Ты не заберешь его! Он мой! Мне нужен король!!!

Хохоча, она запрокинула голову, а я в ужасе уставилась на ее руки, покрывающиеся черной коркой. Они обугливались, но Наташа не замечала! Я рванулась вперед и плечом повалила ее набок. Упав, секретарша застыла в скрюченной позе, с вытянутыми руками, спаянными и обугленными кистями. Безумный хохот сорвался в протяжный всхлип — и она зарыдала от ужаса, увидев, что сделала с ней печать.

Я схватила медальон.

На запястье мне опустилась нога в туфле и прижала руку к полу.

Надо мной стоял принц Шандар, глаза его сверкали стальным блеском.

— Не стоит, — прохрипел он голосом демона.

Где Алый? Я бросила взгляд в одну сторону, в другую… Буря стихий рассеивалась, ветер сдувал порхающие в воздухе огоньки пламени. Где мой Алый?!

— Встань, — велел Эфиальт. — Медленно, не дергайся… твой защитничек рассеялся. Теперь я накажу тебя. Серьезно, по-настоящему накажу. За то, что обманула меня, за то, что за моей спиной нашла другого… — Голос демона сорвался. — Ты меня предала! Я буду бить, пока ты не потеряешь сознание, а потом… — Нагнувшись, он обхватил мое запястье и начал сдавливать. Я терпела… терпела и не отпускала… но пальцы разжались сами собой. Медальон остался лежать в центре мозаичной звезды Соломона. Портал продолжал работать, впуская в наш мир демонов.

Охотники, Кривин и блондинки, так и не сумевшие встать во время бури, стонали и слабо шевелились у стен.

Эфиальт вздернул меня на ноги. Демон так сжал мою руку, словно хотел оторвать, глядя мне в глаза с отвращением и желанием, с черным всепоглощающим голодом.

— Сейчас я покажу, кто твой хозяин.

— Отпусти ее! — раздался звонкий голос от входа.

На пороге беседки стояла Беттина, в руках у нее был странного вида арбалет, заряженный дротиком, острие смотрело в грудь Эфиальту.

Демон улыбнулся уголком рта:

— Девочки…

Одна, потом вторая блондинка вскочили, повернулись к охотнице. Беттина не сдвинулась с места, голос ее был твердым и ясным:

— Убери их, или я выстрелю. Ты получишь заряд раньше, чем они доберутся до меня.

— Проверим? — ухмыльнулся Эфиальт.

Я вытянула свободную руку над звездой Соломона. Мы с Эфиальтом стояли в самом центре, меня пронизывали исходящие от печати токи, я чувствовала, как внутри что-то откликается… все мое существо откликается на зов печати! Внутри меня вспыхивают линии, повторяющие рисунок на медальоне, они светятся, набирают силу, теплое золотое сияние окутывает меня… Я отдаю мысленную команду — и медальон, взлетев, врезается в ладонь. Я — ХОЗЯЙКА ПЕЧАТИ. ЭТО МОЯ ПЕЧАТЬ!

 

8

Захлебнувшись гудением, с пронзительным свистом Портал схлопнулся, прореха в реальности мгновенно затянулась, стеклянный цветок лопнул, и на нас посыпались осколки.

— Что ты делаешь?! — Эфиальт повернулся. — Нет! Ты не посмеешь!

Я прыгнула на демона, обхватила ногами и руками, впилась в него губами. Мой язык скользнул в его рот, нашел раздвоенный кончик, наши языки сплелись. Я спрыгнула, качнулась назад, и принц Эфиальт, демон Лунного Света, будущий Король Демонов, оказался на свободе.

Сжав печать, я ладонью вбила ее в призрачный лоб демона.

Сверкнули ярко-желтые линии, рисунок отпечатался между рогами принца. Золотые молнии побежали по призрачному телу, светящейся сетью охватывая мощные плечи, торс, руки… В глазах плеснулось непонимание. Гнев, боль, ярость. Правая рука взметнулась, из ладони демона рванул серый луч — и вонзился в облегающую мою шею полоску замши. А затем принц-демон пропал во вспышке, и от места, где он находился, разошлись незримые круги.

Серые искры прыснули от бриллианта, бархотка мгновенно нагрелась, шею обожгло нестерпимым жаром. Дыхание перехватило. Эфиальт активировал ошейник! Сейчас мы все исчезнем во взрыве… прощай, мир, прощай, любимый город, прощай, Алый… Алый?

Два глаза из ниоткуда возникли передо мной.

Я успела увидеть клубящийся поток огня, исходящий от меня во все стороны, — он волной покатился по беседке, сминая ее, как бумажную…

И пропал. Послышался звук — как будто великан втянул в себя гигантскую чашу воды. Застывшие в воздухе в момент взрыва осколки стекла дождем посыпались на пол. Ветер сдул дым. За спиной кашляла Беттина.

Из рассеивавшихся красноватых клочьев выступила широкоплечая фигура. Мужская. Я прищурилась. Гм. Очень мужская. Он был прекрасен… и абсолютно, безнадежно гол.

Ветер рассеивал не только дым, но и демонов — они стремглав разлетались, разом потеряв ярость и грозный вид, похожие на стаю перепуганной саранчи.

Краешек солнца показался над крышей Института.

Вместе с гибелью повелителя исчезли и его подручные — уж не знаю, испарились или просто поспешили слинять, чтобы не разделить его участь. Освобожденные люди медленно вставали на ноги, качаясь и постанывая, оглядывались с недоумением, не понимая, как тут оказались.

— Цезарь! — Беттина бросилась к охотнику, помогла ему подняться.

Цезарь спокойно кивнул ей и отстранил, не отрывая взгляда от неторопливо приближающегося ко мне высокого мужчины с плечами спортсмена.

— Хоть бы прикрылся, — заметил охотник скептически.

Мужчина с гордостью осмотрел себя.

— Зачем? Я прекрасен.

Беттина фыркнула. Вместе с Цезарем они подхватили под руки качающегося Кривина. Ошалелые Вахтанг с Гариком крутили головами.

— Алый?

— Анна.

Он подошел ко мне, протягивая руку.

— Как ты… почему мы не… что случилось?! — наконец выдохнула я.

Его глаза сверкнули знакомым алым блеском.

— Столько энергии… Я не удержался и выпил ее. Как раз хватило, чтобы воплотиться.

— То есть… это действительно ты?

— Как сказать, — задумался Алый. — Думаю, все-таки я. Видишь ли, обычно демоны не имеют собственного тела. Но это… — Он пощупал свой бицепс, скользнул пальцами по божественно мускулистой груди, по кубикам пресса, которому мог бы позавидовать и Аполлон, ниже… Бровь поднялась, и Алый заключил: — Это мне подходит.

Я не могла не отметить: он великолепно сложен и безукоризненно красив. Как-то не по-инкубски красив. Обычно они страаашненькие…

— Слушай… — я смутилась, но вовсе не от его наготы. Нагота мне как раз нравилась. — Как тебя вообще зовут? Я как-то не удосужилась спросить.

Он хохотнул — весело, раскатисто.

— А я все ждал, когда ты поинтересуешься! Я принц Ситри, демон любви. Могу наградить любовью, могу отобрать ее…

— Так ты и вправду — демон-любовник? — удивилась я и хихикнула. — Развратник и все такое?

— Почему сразу развратник? — не обиделся Алый, то есть теперь уже Ситри. Придвинулся, положил руку мне на талию и прошептал: — Может, я как раз верный и моногамный? И уже нашел любовь всей жизни?

Я зарделась и невольно задышала чаще. Кажется, сейчас мне скажут что-то очень важное…

Но инкуб вдруг скривил рот.

— Этот еще зачем тут? — пробормотал он, глядя мне через плечо. Я обернулась.

От двери, ведущей из здания во двор, шагал, хрустя битым стеклом, кто-то знакомый. Я не сразу узнала светловолосого стройного юношу, только когда он приблизился. И воскликнул:

— Хай, Анна!

— О, привет, Артур, — удивилась я. — Какими судьбами?

Он был в джинсах и пиджаке поверх футболки. Схватив мою руку, сын Роберта радостно потряс ее.

— Отец сказал, что в Институте кое-какие трудности, я подумал, может, нужна помощь? Что у вас произошло, конец света? — Он огляделся. — А это еще кто? Анна, если этот голый чувак тебе мешает, только скажи…

Ситри и Артур сердито уставились друг на друга. Я схватилась за голову.

 

9

Как только Кривина поставили на ноги и отряхнули, он немедленно нацепил на лицо самое сухое из всех своих выражений и принялся звонить и распоряжаться. Я слышала, как он отрывисто вызывал сначала «Скорую», потом пожарников, уборщиков, вахтеров и ремонтную бригаду.

Ко мне подошла Беттина, отодвинув Артура, процедила:

— Может, благодаря тебе я избежала участи оказаться под демоном и очень вовремя пришла, чтобы спасти вас всех. Но «спасибо» ты от меня не дождешься. И да, за мной должок.

Удар был быстрый и практически незаметный, я поняла, что случилось, только когда Алый поймал руку Беттины возле самого моего лица. Артур запоздало вклинился между мной и разъяренной охотницей.

Очаровательно улыбнувшись, человек-демон отвел ее руку.

— Право, не стоит, леди. Эта девушка под моей защитой.

Подошел Цезарь.

— Беттина, хватит. Анна, закончишь разговоры — приходи к Кривину в кабинет. И скажи своему демону, чтобы оделся. Кстати, где Вова?

— Не знаю, — встрепенулась я и поискала взглядом Наташу. Она лежала неподвижно, поджав под себя руки и уткнувшись лицом в пол, и я испугалась, что секретарша умерла, но нет: плечи едва заметно шевелились, она дышала. — Последний раз видела его, когда они с Наташей пошли дверь запирать перед атакой. Потом Наташа сказала, что он ушел спать, но Кривин не нашел его в спальне. Куда же он делся?

— Никто не знает, никто не видел. — Цезарь озабоченно поцокал языком. — Пойдем искать, мало ли что Наташа с ним сделала…

Обняв за плечи, он увел Беттину, подмигнув мне напоследок. А охотница ожгла таким взглядом, что стало ясно: нет, мы не сработаемся.

Напряжение потихоньку отпускало, я помотала головой, подвигала пальцами, пытаясь понять, жива ли, работает ли тело, на каком я вообще свете. Артур переминался рядом, Алый стоял, сложив руки на груди, и величественно разглядывал окружающих.

— Слушай, Анна, я чего зашел… давай сходим куда-нибудь? Я хочу сказать, что неплохо играю на музыкальных инструментах: гитара, скрипка, фортепьяно. У меня есть банда, в смысле, блюз-бэнд, мы выступаем в клубах иногда, я подумал, может, захочешь послушать? А после выступления выпьем чего-нибудь… — Он застеснялся и отвел глаза. — Помнишь, как нам было хорошо вдвоем?

Алый ненавязчиво положил руку мне на плечо:

— Ей было хорошо, парень, не потому, что она была с тобой, а потому что с ней тогда был я. И пребуду рядом с Анной впредь. А тебе рекомендую поискать себе девушку.

— Анна, где ты его откопала? — Артур безнадежно храбрился. — Выражается странно… Ты бы прикрылся, старик.

— Зачем? — Демон пожал великолепными плечами.

— Чтобы не маячить!

— Почему бы и не маячить, если есть чем?

— Так как, Анна? — обратился ко мне Артур.

— Она не поедет, — сообщил Алый.

— Как Анна решит, так и будет, — сказал Артур.

— Как я скажу, так Анна и решит, — в тон ему отозвался демон.

Я сбросила его руку.

— Все, хватит! Анна сама решит, когда придет время. Артур, большое спасибо, правда, я рада, что ты заглянул, ты мне нравишься и все такое… но сейчас нам надо разобраться с делами. Видишь, какой тут погром?

Артур кивнул, немного обескураженный, но в целом довольный.

— О’кей, Анна. Если захочешь поговорить или понадобится помощь — не стесняйся, обращайся. Жду звонка в любое время, днем и ночью. — Он протянул визитку. Там было написано, что ее владелец оказывает юридические услуги.

От выбитых дверей во двор выбралась бригада «Скорой» с носилками, их вел Роберт.

— Черт, отец! — Артур покраснел, но скорее от неудовольствия, чем от смущения. — Он не хотел, чтобы я с тобой общался.

Следом за врачами появился Цезарь, он нес стопку одежды. Приблизившись к нам, ткнул стопку в грудь Алого:

— Оденься уже.

Демон покрутил одежду: джинсы, рубашка, белье.

— Любите вы, люди, прятать прекрасное, — вздохнул он и начал облачаться.

— Нашли Вову? — спросила я Цезаря.

— Да, под лестницей обнаружили. Просто повезло, еще немного, и мы могли потерять нашего лаборанта. Наташа чем-то трахнула его по затылку, у парня сотрясение мозга и не знаю что еще. Он всю ночь провалялся в отключке. Увезли в реанимацию. Постаралась Наташенька…

Секретаршу как раз укладывали на носилки. Она стонала, всхлипывала и металась, ее удерживали силой. Все еще оглушенные Вахтанг с Гариком помогали поднимать и выводить блондинок — те, кажется, были совершенно не в себе. Сколько они пробыли под властью суккуб? Интересно, их вообще можно вернуть в адекватное состояние?

Роберт ходил по обломкам беседки, среди поврежденных растений, вместе с Кривиным и мужчиной в оранжевом светоотражательном жилете поверх пиджака, осматривая, подсчитывая, определяя ущерб и объем восстановительных работа. Проходя мимо, Роберт бросил взгляд на нашу группку — и вдруг остолбенел.

— Артур? Что ты здесь делаешь? Я ведь сказал тебе: не смей приближаться к этой…

— Отец. — Артур быстро прервал гневный возглас Роберта. — Я сказал и скажу еще раз: я буду общаться с тем, с кем хочу.

Отец и сын задышали чаще, уставившись друг на друга.

— После всего, что я для тебя сделал! И ты не имеешь права…

— Насчет последнего ты сильно ошибаешься, я хорошо знаю законы и свои права тоже.

— Будешь решать сам, когда начнешь жить отдельно! — побагровел Роберт.

— Отлично, — Артур тоже покраснел. — Тогда я ухожу из дома и начинаю самостоятельную жизнь.

— Ты начнешь ее без гроша в кармане!

— Я найду работу. К тому же у меня есть кое-какая недвижимость и сбережения.

— Благодаря мне! Я оплачиваю твою учебу, и ты должен…

Алый, приобняв меня за талию, повлек к зданию Института.

— Пусть решают свои проблемы без нас.

Из-за спины Роберта я одобрительно показала Артуру большой палец.

* * *

Когда охотники, директор и здоровяк-демон расселись в кабинете Кривина, здесь стало тесно. Алый с большим интересом все разглядывал: стены, шкафы, стол, людей — особенно людей.

— Ну что, Анюсик, расскажи нам про своего нового друга, — мурлыкнула Беттина, окидывая Алого плотоядным взором. — Тебе такой красавец явно не по зубам.

— Куда уж мне… — пробормотала я.

— Воплощенный демон? — продолжала охотница разыгрывать королеву бала. — Подойди, приятель, представься, — она протянула руку, как для поцелуя.

Алый слегка поклонился и плюхнулся на диванчик за моей спиной.

— Благодарю, мадам, я предпочитаю женщин первой свежести.

Глаза Беттины сверкнули гневом.

— Наглец! — воскликнула она. Демон потянул меня за руку и усадил рядом с собой. Цезарь с Вахтангом, даже Гарик за спиной охотницы — все улыбнулись.

Кривин переложил бумаги на своем столе, достал из ящика влажную салфетку и протер пыль. После чего с удовлетворением уселся в кресло, сцепил пальцы в замок и с невозмутимым лицом уставился на подчиненных. Но затем слабая усмешка тронула его губы.

— Анна, все-таки сообщи нам, кто этот тип, что тут делает и откуда вообще взялся, — попросил Цезарь.

Я вздохнула:

— Ну, я просто хотела защитить себя на случай нападения демонов…

Они слушали очень внимательно. Демон тоже слушал, хотя и рассеянно. Беттина смотрела на него со смесью гнева и восхищения, остальные охотники, даже Цезарь, ерзали и косились неуверенно. Их можно было понять. Алый был слишком самцом для всех нас. Казалось, рядом со мной сидит не мужчина, а затянутый в джинсы и рубашку язык жаркого, трепещущего огня.

Когда я закончила рассказ, Кривин побарабанил пальцами по столу.

— Пункт пятый параграфа третьего недвусмысленно гласит… — он закашлялся. — Давайте на время забудем про Инструкцию. Анна, это было поспешное, но удачное решение.

У Беттины вытянулось лицо, кажется, она надеялась на взыскание или хотя бы порицание в мой адрес. Желательно — со смертельным исходом. Охотники заулыбались. Обстановка разрядилась, все расслабились, заговорили разом.

Цезарь вытащил из стенного бара бутылку коньяка и бокалы.

— Надо отпраздновать победу. Мы с мужиками вообще ничего не успели понять: только вошли в дверь, как по затылку — БАМ! И в голове уже пустота, и мир выглядит по-другому…

— А ты неплохо смотрелся в роли повелителя мира! — рассмеялась я.

— Не напоминай, — помрачнел он и быстро выпил. — Мне теперь долго будет сниться, как я впускаю в мир демонов…

Вахтанг повернулся к директору:

— А как ты сопротивлялся ему, Гектор! Не ожидал. Мужской поступок!

Гарик, стоящий, как обычно, за стулом Беттины, хмурился: его тоже явно одолевали неприятные воспоминания. После восторженных слов Вахтанга он сжал кулаки:

— Я теперь этих суккубов-инкубов ловить буду день и ночь. Как бешеных собак! Пачками вылавливать и на тот свет отправлять!

— Да, расслабляться нельзя, — согласился Цезарь и протянул Гарику бокал. Тот выпил залпом.

Алый наклонился и горячо выдохнул мне в ухо:

— Надолго мы тут?

— А что?

— Мы не закончили разговор, — его ладонь поползла по моему бедру. Я зарделась, чувствуя себя от его прикосновений, от его дыхания, его близости совершенно неприлично.

— Не мешай! — прошептала я, убирая его руку. — Мне еще нужно сказать кое-что важное.

Кривин поднялся с места:

— Друзья! Хочу подвести итоги и вынести благодарности. Мы столкнулись с превосходящей нас силой и достойно вышли из схватки. Да, победа сопровождалась разрушениями и жертвами, но в целом я доволен вашими действиями.

— И вашими, не скромничайте, Гектор, — добавил Цезарь.

Директор слегка наклонил голову в знак согласия.

— Однако, — повысил он голос, — расслабляться рано, как вы уже отметили. К сожалению, нам не удалось избежать проникновения демонов. В конце концов, мы не ожидали вторжения, а враг готовился долго и тщательно. Работы у нас теперь серьезно прибавится. Цезарь, по твоим оценкам, сколько их могло пробраться сюда?

— Около легиона, — прикинул тот.

— Сколько-сколько? — нахмурился Гарик.

— Э-э… откуда у меня эта мера всплыла? — тоже нахмурился Цезарь. — Наверное, две-три тысячи низших.

— Надо наметить фронт работ и определить каждому подконтрольный участок, — подытожил Кривин. — Я займусь составлением графика.

В кабинет вошел Роберт, за его плечом маячил Артур.

— Я тоже скажу, — с порога заявил наш босс. Глаза его горели нехорошим огнем, когда он посмотрел на меня. — Дело велось ужасающе непрофессионально. Некомпетентность видна во всем. В первую очередь это твоя проблема и твоя вина, Анна.

— Что я сделала не так?

— Все, — отрезал Роберт. — Недопустимое поведение, излишняя самоуверенность, неуместная инициативность, неумение соблюдать служебную дисциплину. Ты фактически провалила задание с принцем Шандаром и этим вызвала неконтролируемый каскад событий. Принц Шандар в очень плохом состоянии доставлен в больницу, грядет международный скандал. Он почти ничего не помнит, не узнает приближенных, не знает, какое сегодня число, даже не уверен, какой год. Врачи хотят признать его слабоумным. Какой удар для отца, махараджи Абхая Сингха! Это нельзя оставить безнаказанным. Я не могу держать в штате охотницу которая позволяет себе…

— Думать и действовать, да-да, все понятно, — перебила я. — Помолчите уже.

— Что-о?! — рявкнул Роберт.

Я вздохнула и встала.

— Дорогие друзья, коллеги и сочувствующие!

Взгляды всех присутствующих сошлись на мне, даже Алый немного заинтересовался, но поглаживать мое колено не перестал. Я убрала его руку.

— Спасибо вам за участие и поддержку. Я тут подумала, сидя взаперти у демона, вися у него на дыбе, а потом заточенная в библиотеке… с вами приятно работать, ребята, за некоторым исключением, но что хочу сказать: я ухожу. Я поняла, что есть некий ресурс, недоступный в вашем прекрасном заведении: свобода. А мне она нужна.

— Скатертью дорога, — фыркнула Беттина. — Невелика потеря.

Цезарь вскочил:

— Анна, ты что! У тебя талант, ты обязательно должна быть охотницей! Куда ты пойдешь, обратно в универ, на свою психологию?

— Охотницей я останусь, — успокоила я его. — Всего лишь ухожу из Института и открываю собственное дело. Маленькая фирма по отлову и изгнанию демонов за разумную плату. Думаю, спрос будет большой, с учетом последних событий.

Роберт побагровел:

— Ты устроила все специально! Запустила демонов, чтобы набить себе цену, а теперь думаешь, тебя будут умолять остаться?

— Господи, Роберт, как вы вообще стали боссом, если ухитряетесь нести такую непроходимую чушь? — искренне удивилась я. Он побагровел. По-моему, если бы не люди вокруг нас, и в основном Цезарь с Алым, бросился бы на меня с кулаками. И Беттина ему, пожалуй, с радостью помогла бы!

Кривин переложил бумаги на столе, поднял на меня понимающий взгляд.

— Очень жаль, нам сейчас как никогда нужны рабочие руки. В любом случае благодарю за сотрудничество. Приятно было познакомиться.

— Анна, ты серьезно? — не выдержал и Гарик.

— Вполне. Я ухожу, это решено.

Роберт сложил руки на груди, свысока уставившись на меня. Демона он упорно игнорировал.

— Ты ничего не сможешь одна! Не сможешь найти клиентов, организовать дело…

Цезарь подошел, приобнял меня за плечи.

— Я помогу ей. Анна, возьмешь на работу?

Роберт подавился собственным возмущением. Беттина издала протестующее восклицание:

— Предатель!

Я расплылась в улыбке.

— С удовольствием, Цезарь! Только у меня еще ничего нет — ни фирмы, ни счета в банке…

Артур встрял из-за плеча отца:

— Я помогу с оформлением.

— Не уверена, что смогу дать сейчас нормальный гонорар, — растерялась я.

— Сходишь на мой концерт, и мы в расчете, — подмигнул Артур.

Вахтанг покачал головой:

— Анна, уходить в такое время… ты предаешь коллектив. Подумай!

Тяжело дышащий Роберт выдавил:

— Вахтанг, ты теперь главный охотник.

— Правильное решение! — встрепенулся грузин. — Анна, желаю тебе удачи в новом трудном деле. Надеюсь, мы еще встретимся… когда-нибудь!

А потом я услышала вздох. Он был тихий и очень глубокий. Как океан. Как вселенная. Уверена, никто, кроме меня, даже Алый, не услышал. Это грустно вздохнул сам Институт — вся сложнозакрученная конструкция, внутри которой мы находились. Грустно — и в то же время светло. Потому что оба мы понимали, что сегодня не последняя наша встреча. Лидия Фарисеевна тоже фрилансер, но это не мешает ей сотрудничать с охотниками Института.

— Я тоже хочу на тебя работать, — заявил Алый.

Он облизнулся, и фраза прозвучала двусмысленно.

— Кем? Ты же демон! Штатным любовником?

Ничто не могло пробить броню его самоуверенности.

— Моя помощь будет бесценна, — заверил он. — Буду находить заказы. Я чую демонов за версту. Ну и другие услуги, конечно. — Он широко улыбнулся, и меня окатила волна жара. Кажется, пора заканчивать с совещанием. Нам срочно надо уединиться! В смысле, я должна пойти собрать вещи, все такое…

Я стояла посреди кабинета, окруженная друзьями и недоброжелателями, понимая, что только что сама решила свою судьбу. И отныне только так и будет. Анна Котова теперь самостоятельная охотница на демонов!