Факел вспыхнул. Первый спортсмен вскинул его над головой и помчался вперед. Он летел по асфальту мощно и легко и так походил на древнегреческого бегуна с амфоры, что, казалось, тоже существовал только в профиль. Зрители восторженно зааплодировали…
Петрищев похлопал себя по карманам. Спичек не было. Петрищев прикурил у соседа, выбрался из толпы и вяло пошел по улице, морщась от тополиного пуха, разглядывая грязные подошвы балконов.
Петрищев терпеть не мог выходных, когда, хоть убей, нечем заняться. Впрочем, будние дни он тоже недолюбливал — в будни, хоть тресни, толком не отдохнешь. Больше всего на свете Петрищев любил отдых у теплого моря, но отпуск давно прошел…
…В конце проспекта первого спортсмена ожидала замена. Второй бегун на ходу принял факел и устремился по маршруту. Впереди и сзади ровно шли нарядные мотоциклы эскорта…
На остановке к Петрищеву нагнулся прикурить мужчина в потертом пиджаке. Петрищев сказал: «Держи сам, некогда!», сунул окурок в руки потертому и заскочил в троллейбус. Он частенько ездил кругами по всему городу, закомпостировав один талончик на все время…
…Второй спортсмен закончил свой отрезок пути, передал пылающую эстафету третьему бегуну, и тот стремительно рванулся вперед, поглядывая на часы, чтобы не сбиться с графика…
Потертый пиджак поделился огоньком с приятелем, скучавшим на лавочке возле дома, а тот, в свою очередь, с франтоватым блондином, разыскивавшим Нюсю из второй квартиры…
…С факелом бежал уже четвертый спортсмен. Он торопился — третий все-таки не выдержал темпа и отклонился от графика. С переднего мотоцикла кричали: «Нажми!», и бегун нажимал. Длинный круговой маршрут по улицам города завершался, впереди показался стадион…
Франтоватый блондин, не найдя свою Нюсю, разочарованно вышел на улицу, где у него попросил прикурить ленивый адидасовский подросток. Прикуривая, мальчишка ловко вывернул на землю огонек из сигареты блондина, сказал наставительно: «Спички надо иметь, дядя!» — и, не мешкая, юркнул в сторону — как раз в ворота, куда потоком вливался народ. Он был трудным подростком, знал об этом и не забывал напоминать окружающим…
…Четвертый секунда в секунду передал эстафету, устало хлопнул товарища по плечу, и тот, набирая скорость, понес факел к финишу. У ворот стадиона мотоциклы остановились, и пятый спортсмен выбежал на дорожку один…
Петрищев сошел с троллейбуса, потому что заметил народ у стадиона. Теперь он сидел на трибуне рядом с трудным подростком и наблюдал за ходом спортивного праздника…
…Пятый спортсмен пронес огненную эстафету по упругой дорожке, взбежал по ступенькам, наклонил факел, — и высоко над затихшим стадионом запылал огонь спартакиады.
Петрищев с неудовольствием вспомнил, что спичек так и не купил, прикурил у подростка и начал следить за первыми стартами. Вскоре он пригрелся на солнышке и незаметно для себя заснул.
Когда Петрищев проснулся, на стадионе было пустынно. В поле пиджака красовалась прожженная окурком дыра — трудный подросток напоминал окружающим о своей сложной индивидуальности. Внизу на дорожке тренировался спортсмен — тот, что бежал с факелом третьим. Небо понемногу темнело, отчего языки пламени в чаще над стадионом становились все зримей, плотней и ярче.
«И прикурить-то не у кого, — подумал Петрищев. — Тоска! Зажигалку, что ли, купить? Хоть не мучиться…»
Он повертел в руках папиросу, огляделся и полез наверх к чаше прикуривать.