Когда врач поставил диагноз: диатез, Сусликов от души рассмеялся.
— Ну, спасибо, доктор, удружили! На четвертом-то десятке… Вы бы еще сказали: рахит. Или что у меня зубки режутся, хе-хе-хе…
— Опасное заблуждение, — возразил врач. — Диатез, дорогой мой, — это прежде всего предрасположение, понятно? Предрасположение к определенным болезням. Аллергии, например. Скажите, вы когда-нибудь клубнику со сливками в большом количестве употребляли? Ничего не замечали после этого?
— Клубнику со сливками? — дернул головой Сусликов. — У нас в столовой, доктор, котлеты на второе, так их знаете как в народе прозвали? — Он оглянулся на дверь и приготовился прошептать название. Врач поморщился и в одну минуту нарисовал столь зловещую картину возможных последствий, что Сусликову захотелось убежать к маме…
На работу он явился в состоянии грустной сосредоточенности.
— Ты чего это, брат, в пятнах весь? — спросил набежавший Гена Кондаков. — Загорал вчера? Меру надо знать.
— Да представляешь, какая история, — пожаловался Сусликов, пожимая приятелю руку. — Диатез у меня нашли…
— Это… детское что-то? — неприятно удивился Гена, машинально вытирая руку об штаны. — Инфекционное, да? Температура есть?
— Предрасположенность такая, — искал сочувствия Сусликов. — Очень коварная. Бюллетень, правда, не дают, но, говорят, возможны отеки…
Приятель резко переменился в лице и шмыгнул в туалетную комнату, откуда сразу донесся шум воды, льющейся в раковину.
— А еще другом назывался, — с презрением сказал Сусликов проходившему мимо Галузину из отдела кадров. — Несчастного диатеза испугался, позорник!
— Диатеза? — бдительно прищурился Галузин. — Смотри ты, как быстро реагировать наловчились! Вчера только приказ подписан об отправке на морковку, а поди ж ты. Нар-родец пошел!. Симулянт на симулянте!
Сусликов не стал связываться и пошел к своим в лабораторию. Уже на подходе он услышал оживленный спор:
— А я вам говорю: от этого не умирают. Так, слабоумными становятся, и все. Чепуха! Я сам этим болел сто раз!
— Конечно, чепуха. По нему и не заметно будет…
— Славненько! Может быть, теперь его из очереди на жилье, того… Попросят.
— Фигушки, таким в первую очередь дают!
— Поберечься бы надо. У меня ребенок дома…
— Ишь ты, а с виду тихий такой… Кто бы мог подумать?
— Все от нее, от проклятой…
Сусликов не стал входить в лабораторию. Минут десять он простоял в коридоре, печально глядя на стенку. По коридору прошли двое сотрудников. Завидев Сусликова, они торопливо натянули марлевые повязки. Сусликов скрылся от глаз в курилке.
«Тоже мне, товарищи по работе — грустил он, разглядывая плакат „Будьте осторожны с огнем!“ — Нет, чтобы помочь, поддержать в трудную минуту. Скорей бы в отпуск, что ли…»
В курилке он просидел до обеда. Иногда внутрь бодро залетали коллеги, но, переменившись в лице, ретировались. Некоторые шептали: «Извините…» А после обеда Сусликов стоял в кабинете Арнольда Сергеевича и страдал.
— Мы считали вас перспективным работником, — осуждающе говорило начальство. — Сами посудите, можем ли мы назначить завлабом человека, постоянно страдающего этой… свинкой, коклюшем… Что там у вас?
— Диатез. Я, Арнольд Сергеевич, ей-богу, все понимаю, но…
— Несолидно, — завершило беседу начальство. — Даже, я бы выразился, неумно поступаете. А жаль, жаль…
И окончательно добил Сусликова старший техник Басов, человек на плохом счету.
— Не жмись, друг! — зашептал он, отведя Сусликова в темный уголок. — Как ты этого добился? Порошки какие глотал или втирал что? Отгул мне нужен край! Поделись секретом, век не забуду!
Сусликову хотелось кричать. На другой день он явился в поликлинику.
— Доктор, мне нужна острая инфекционная болезнь. Желательно детская. Помогите!
— Зачем это вам, дорогой мой?
— Да не мне… То есть, я хочу сказать… В общем, посоветуйте, доктор! Не опасную бы, но чтобы пробирало!
— Ну, не знаю, право. Корь, например. Или вот: коревая краснуха! Кстати, в вашем доме, в девятой квартире как раз болеет ребенок. Серьезная штука, легко передается взрослым людям. Не очень опасно, но приятного маловато… Послушайте, но зачем вам все это?
— Для кроссворда! — покричал счастливый Сусликов, выбегая из кабинета.
«Ну, друзья-коллеги, не взыщите, — злорадно размышлял Сусликов, заходя в подъезд. — Завтра я научу вас, как надо чуткость к людям проявлять! Без крайних мер, видимо, обойтись нельзя…»
Сусликов приблизился к двери девятой квартиры и, коварно улыбаясь, нажал кнопку звонка…