Минские соглашения были подписаны в момент наибольших военных успехов Новороссии. Второй раз после Крыма Россию охватила победная эйфория — в Донбассе наконец задул долгожданный «Северный ветер». Практически все украинские бригады закипели в многочисленных котлах, моральный дух карательной группировки был подорван очевидным предательством со стороны Киева. Окрылённые победами «отпускники» и донецкие ополченцы вплотную подошли к Мариуполю, Волновахе, рвались к границам Запорожской области. Существовал реальный шанс в считанные дни освободить Дебальцево. Уже не казалось фантастикой возможное освобождение Славянска, а в перспективе — Харькова, Киева, Одессы. Идея Новороссии получила вторую жизнь, так как многие решили, что в Кремле наконец-то отбросили все сомнения и решили уничтожить киевскую хунту, воссоединив Россию и Украину в единое государство.
То, что бандеровская власть в те дни висела буквально на волоске, признают и сами враги. Порошенко, оправдываясь перед сторонниками «партии войны», 22 сентября в интервью одному из украинских телеканалов признался, что именно значительные потери вынудили его пойти на подписание минских соглашений: «Я могу сказать, сколько техники мы потеряли. За все время военных действий на юго-востоке страны было уничтожено 60–65 % техники».
Существенными были и потери в живой силе. Основные наличные силы украинской армии были скованны на Восточном фронте, а от Мариуполя до Одессы и от Харькова до Киева не было никаких резервов. Границу с Приднестровьем вообще охранял всего один 88-й десантный батальон, укомплектованный едва на 20 % от штата.
Украинское население, ещё сохранявшее проблески сознания, также хотело прекращения непонятной войны. За прошедшие полгода после победы Майдана экономика так упала, а коррупция так расцвела, что времена Януковича многим показались «золотым веком».
В этой ситуации критически важна была позиция Кремля. И казалось, что у Путина нет других вариантов, как повторить крымский сценарий в отношении Новороссии: ведь открыто идти против воли донбасского ополчения и российской патриотической среды нельзя, это политическая смерть.
Но обстановка к началу осени 2014 года была уже совсем не той, что ещё полгода назад, после Крымской весны. Тогда Кремль какое-то время ещё испытывал некоторые колебания: а если всё-таки рискнуть и освободить Украину от бандеровской чумы? Тем более что украинские нацисты сами дали сотни поводов для применения силы — государственный переворот в Киеве, сожжение людей в Одессе, обстрелы мирного населения из артиллерии и РСЗО, убитая в Горловке девушка Кристина Жук с маленьким ребёнком.
Но «западные партнёры» очень быстро и доходчиво объяснили своим российским «друзьям», что идти на Киев нельзя — это та красная черта, после которой неизбежно следовал полный разрыв отношений с Западом, арест активов российской «элиты» за границей и переход противостояния в совершенно иную плоскость.
В результате в Кремле быстро позабыли о своих громких обещаниях защитить русских, сознательно стёрли понятия добра и зла в борьбе за Русский мир, чтобы недоумевающее российское и донецкое население лишилось ориентиров, по которым могло бы оценивать предательскую политику Москвы по отношению к себе. Месяц за месяцем российские СМИ вдалбливали в головы людей простую «истину»: «Вы ничего не понимаете в геополитике… Наверху виднее… Реализуется некий хитрый план…»
И задувший в августе на Донбассе «Северный ветер» был уже не вновь разгоревшейся «Русской весной», а всего лишь ситуативным реагированием на угрозу военного разгрома Новороссии. Москва, фактически без боя сдавшая Киев под оккупацию проамериканского режима, продемонстрировала западным «партнёрам» готовность защитить Крым путём поддержки Донбасса.
При этом стоит помнить, что легитимно победить Путина на президентских выборах после присоединения Крыма возможно только в одном случае — открытой сдачи им Донбасса или Крыма, где киевская хунта неизбежно начнёт массовые репрессии против русского населения. Вся ответственность за эту резню в глазах народа ляжет лично на президента. Поэтому в Кремле, при всей его склонности к политическому «сливу» Новороссии, царило чёткое понимание: открытая сдача Донбасса под бандеровскую оккупацию — это смертельный удар по личному рейтингу Путина и немедленное начало проблем с Крымом. Поэтому в военном плане Новороссию никто сдавать не собирался, но ополченцам дали столько оружия и так помогли действиями российской армии, чтобы они не вышли из-под контроля.
Однако сознательно отказавшись от продолжения «Русской весны» и идеи Новороссии Кремль в итоге загнал себя в геополитический тупик. Восстановить дружбу с Западом у него так и не получилось. И даже победа Трампа в 2016 году не помогла изменить ситуацию. Украина на все попытки примирения отвечала смачными плевками прямо в лицо. А у границ России возникла стратегическая зона нестабильности и хаоса, требующая к себе всё больше внимания, ресурсов, денег. Впрочем, как и Крым, оказавшийся в транспортной, энергетической и водной блокаде.
Но Путин, и Порошенко (как и почти вся мировая элита), в своей политике давно уже не руководствовались государственными или национальными интересами своих стран. Последние 30 лет эти понятия практически во всём мире успешно подменили экономические выгоды и бизнес-интересы различных олигархических групп. Глобальные кланы делают всё, чтобы институт государства умер и не мешал свободному перемещению товаров и капитала. А так как и Россия, и Украина принадлежат к капиталистическому миру, то и их в полной мере затронули все вышеперечисленные процессы.
Потому то, несмотря на все свои мантры о «российской агрессии», об «оккупации Крыма», Порошенко упрямо не рвал с Россией дипломатических отношений и не объявлял ей войну, ставя в тупик недалёких украинских нацистов и бандеровцев. При всей своей пещерной русофобии, власти бандеровской Украины даже не заикались о возможном разрыве Договора о дружбе и сотрудничестве с Россией 1997 года и пролонгированного в 2008-м. Верховная Рада на волне антироссийской истерии приняла закон о том, что часть территории Донбасса оккупирована, но впервые в мировой юриспруденции не указала страну-оккупанта! При этом сам Порошенко продолжал свой кондитерский бизнес в стране-агрессоре и исправно платил налоги в российский бюджет! К 23 февраля его «Рошен» даже выпустил на рынки России шоколадки с яркой российской символикой и георгиевской ленточкой на обёртке. Просто бизнес — ничего личного.
Оправдываясь в прямом эфире по поводу своих российский активов, Порошенко не придумал ни чего лучшего, как заявить о том, что ему не дают это сделать… российские власти. «Российская власть мешает этой продаже, но это ей не поможет. Я должен довести это дело до логического конца», — в очередной раз вешал лапшу на уши своим избирателям украинский президент.
Путин в свою очередь также не спешил с дипломатическим признанием ЛНР и ДНР, упорно называя Порошенко и Обаму, развязавших геноцид русских в Одессе и Донбассе, партнёрами. Крупные российские банки открыто не признавали присоединения Крыма к России. Но ни в СМИ, ни в общественном пространстве, ни тем более на уровне официальной власти такая удивительная позиция ВТБ, Сбербанка, ВТБ24, Россельхозбанка не спешащих открывать свои филиалы на «временно оккупированной украинской территории Крыма», никак не комментируется. Мол, не хотят и не надо.
В течение 2014 года украинские войска несколько раз обстреливали территорию Ростовской области. При этом погибло и было ранено несколько граждан России. Президент Путин опять предпочёл ничего не заметить. Ну обстреливают с сопредельного государства территорию встающей с колен России. И ладно. С кем не бывает?
Причины столь странной на первый взгляд нелогичности в российско-украинских отношениях назвал сам Порошенко. Страна, находящаяся в состоянии войны, не может получать ни военную, ни финансовую помощь. Инвесторы выводят капиталы из такой страны и не инвестируют в новые проекты. Но самое главное — страной, находящейся в состоянии войны, не пользуются для транзита. Это значит, что в случае объявления войны России «украинская» труба будет отключена, поставки через неё российского газа в Европу прекратятся. «Газпром» потеряет свою основную прибыль, а Украина — 2 млрд. долларов за транзит. Плюс огромные потери за прекращение использования международными авиакомпаниями российского и украинского воздушного пространства. И кому это надо в Москве или Киеве?
Стоит помнить, что у российской офшорной аристократии по-прежнему ничего не было, кроме трубы. И она по-прежнему хотела любыми путями вернуться к прежней паразитической жизни — продавать сырьё без санкций и захлёбываться от денег. Исторически назревшая идея Русского мира о воссоединении некогда разделённого народа в единое государство в Кремле отвергалась с порога, ибо она мешала бизнесу и грозила потерей власти.
Большую тревогу в олигархических кругах России и Украины вызвало появление в пожаре гражданской войны третьей (народной) силы с авторитетным лидером, которая идеологически была одинаково враждебна как бандеровской Украине, так и олигархической России. В Кремле хорошо запомнили, что народный порыв, желание простых людей Донбасса воссоединиться с Русским миром были настолько сильны, что даже личного рейтинга Путина не хватило, чтобы люди послушались его рекомендаций об отмене референдума 11 мая. А героическое сопротивление Стрелкова в Славянске, его неожиданный прорыв в Донецк, спутал все планы Суркова по реинтеграции Новороссии в состав бандеровской Украины, что вызвало немалое раздражение в кремлёвских кабинетах.
Тогда сработало старое правило — не можешь победить движение — возглавь его. Длительные интриги, переформатирование народных республик под олигархическое управление к августу 2014 года увенчались успехом. Кого-то из командиров и политиков удалось подкупить, кого-то запугать, кого-то шантажом и давлением выставили вон. Взамен подобрали тех, кто будет выполнять любые команды — Плотницкого и Захарченко. ЛНР и ДНР попали в полную зависимость от «военторга» и Кремль смог осуществить минский сговор на приемлемых для себя условиях.
Разгром украинских войск на Восточном фронте и набиравшая всё большую популярность в среде бойцов Новороссии идея освободительного похода на Киев, вынудили все стороны конфликта отложить разногласия и начать искать какой-то компромисс.
Украинские олигархи и так уже круто «пролетели» с проклятым Майданом. Прежде всего, потому, что после него они лишились многих инструментов влияния на внутриполитическую жизнь Украины — бал на политической кухне отныне безраздельно правил Вашингтон, низведя роль укро-финансовых тузов до уровня шестёрок.
В качестве отступного олигархи получили возможность в очередной раз ограбить страну и перераспределить активы. Но удержать награбленное и заставить всё это работать, принося прибыль в долларах, в условиях нарастающей разрухи стало невероятно сложно. Если в 2014 году средства всех украинских олигархов составляли 13 % украинского ВВП, то уже к 2016 году их капиталы сократились почти в два раза. В итоге в выигрыше от Майдана не оказался никто.
Больше всех досталось удельному князю Донбасса — Ринату Ахметову, который потерял чуть ли не половину своего капитала. Многие металлургические предприятия Ахметова оказались в простое, феодальная вотчина была разорена войной, а практически все активы зависли между Украиной и ДНР.
На плаву Ахметова удерживала только энергетическая империя ДТЭК, которая, хоть и является лакомым куском для конкурентов, но не может быть отобрана в силу её стратегической важности и сложности с управлением. В структуру ДТЭК входят как тепловые электростанции, так и мощности по добыче и транспортировке каменного угля. Всего ДТЭК контролирует 80 % рынка угля. Поэтому отъём такого актива мог привести к реальному энергетическому коллапсу бандеровской Украины.
Но давняя неприязнь между Ахметовым и Порошенко никуда не делась. Ещё в 2004 году после «Оранжевой революции» именно Порошенко организовал травлю Ахметова, которому пришлось даже какое-то время отсиживаться за границей. Этот урок донецкий олигарх запомнил очень хорошо и как следует из опубликованных в 2016 году так называемых «плёнок Онищенко», после «Революции гидности» был вынужден заплатить Порошенко 200 млн. долларов «отступных» за возможность спокойно жить и сохранить свои активы. После чего открытые заявления Коломойского, Филатова и Корбана о том, что надо конфисковать собственность «сепаратиста» Ахметова, не нашли никакой поддержки в украинских СМИ. Получив солидные отступные украинский президент однозначно встал на защиту донецкого олигарха. А подписание Минских соглашений и осенние выборы в Верховную Раду позволили Ахметову даже несколько приостановить развал своей империи.
Украинский «король удобрений» Дмитрий Фирташ был четвертым по богатству и влиянию олигархом и одним из главных спонсоров Майдана. Кроме того, Фирташ представлял интересы Ротшильдов и занимался транзитом и поставкой газа в Восточную Европу, в том числе работал с хранилищами «Газпрома». В России его основным партнёром считался близкий друг Путина Аркадий Ротенберг, а на Украине — Виктор Медведчук, чью младшую дочь Дарью крестил президент России. Суммарное состояние Фирташа журнал «Форбс» оценил в 3,3 млрд. долларов.
С 2004 года Фирташ стал единственным посредником между Москвой и Киевом в торговле российским газом. Это обстоятельство вызвало большой гнев в стане Коломойского и Тимошенко, сумевших в 2009 году переключить газовые потоки на себя. Но при Януковиче Фирташ сумел отыграться и посадить Тимошенко в тюрьму.
Однако после победы Евромайдана Тимошенко вышла на свободу и весы украинского «правосудия» вновь качнулись в обратную сторону. В марте 2014 года олигарх был арестован в Вене недалеко от офиса собственной фирмы по запросу американских властей «по обвинениям в коррупции и других преступлениях». Австрийский суд превратил его во временного затворника, что дало политический простор главным американским ставленникам — Коломойскому, Порошенко и Яценюку.
Неприятностей Фирташу добавили и возникшие после «революции» проблемы с поставками газа, падение гривны и сжатие внутреннего рынка. Это привело к снижению спроса на удобрения и закрытию части его заводов. Горловский «Стирол» оказался на территории ДНР и сильно пострадал от артиллерийских обстрелов. В далёком Таджикистане у Фирташа отняли завод «Таджик Азот», не говоря уже о части активов на Украине. В итоге своей «революционной» деятельности олигарх значительно «похудел» в финансовом и политическом плане.
Досталось и весьма влиятельному Виктору Пинчуку (зятю Кучмы, тесно связанному с США и британской МИ-6): его трубная компания обанкротилась, а страховой бизнес приказал долго жить.
На грани банкротства оказался Вадим Новинский, который только в сфере судостроения недополучил порядка 4 млрд. долларов — именно во столько оценивался контракт на постройку газовозов для «Газпрома» на николаевских верфях. Пострадал и его банк «Форум». Тем не менее, Новинский сохранил свой политический потенциал и хорошие связи с другими украинскими олигархами. В Москве интересы группы Новинского представлял бывший глава МВД Украины Виталий Захарченко, пользующийся уважением и покровительством Кремля.
Реальным банкротом стал Сергей Тарута, утративший в ДНР сначала свои активы, а затем и пост главы донецкой облгосадминистрации.
Константин Жеваго и Сергей Тигипко старательно держались в стороне от постмайданной междоусобицы, но и это не спасло их от похудения капиталов. Бизнес Жеваго страдал из-за падения цен на руду, а банк «Финансы и кредит» оказался на грани банкротства.
Пётра Порошенко спасал занятый им пост «президента». Он бдительно охранял от всяких неприятностей украинский участок газовой трубы на Запад, а посему пользовался поддержкой как Москвы, так и Европы. Благодаря этому никакие Майданы ему пока были не страшны.
На фоне разорённых и обанкроченных украинских предприятий и заводов, на которых людям по полгода не платят зарплату, порошенковский банк «МИБ» за 2014 год увеличил свой капитал на 85 %, а кондитерское детище корпорация «Рошен» показала 9-кратный рост прибылей в сравнении с предвоенным 2013 годом!
Единственным реальным конкурентом Порошенко на разорённой Украине остался Игорь Коломойский и его финансово-промышленная группа «Приват» за которой была монополия по производству ферросплавов и их экспорту.
В отличие от Ахметова и других коллег-олигархов «Беня» вовремя сориентировался и создал то, чего не было у его конкурентов — силовой ресурс. С помощью личных батальонов «Донбасс», «Айдар», «Днепр» и «Азов» он не только защитил свои активы, но и смог пополнить личное состояние и расширить свою империю. За 2014 год Коломойский присвоил нефть из магистрального нефтепровода в объёме 603 тыс. тонн, получив как минимум 280 млн. долларов. Его трофеем стал Одесский НПЗ, с которого он выкачал топливо, чуть не поставив город на грань экологической катастрофы. У Фирташа Коломойским были отобраны горно-обогатительные комбинаты. При этом днепропетровский олигарх задолжал государству налогов на 16 млрд. гривен и за счёт Нацбанка рефинансировал свой «Приватбанк» на сумму от 11 до 15 млрд. гривен, которые вывел в офшоры.
Воспользовавшись заявлениями Порошенко о вторжении российских войск в Донецкую область, Коломойский под видом «защиты от российской агрессии» начал распространять своё влияние на Херсон, Мариуполь и Запорожье.
Однако рейдерский поход батальонов Коломойского на Донбасс и Запорожье натолкнулся на сопротивление Ахметова, Фирташа, Ефремова. Они профинансировали российский «военторг» и защитили свои активы руками народного ополчения и российской армии, поневоле сыгравших для олигархов роль ЧВК.
Американцы, из-за вмешательства в дело российских войск и пока не желавших перерастания украинского конфликта в полномасштабную европейскую войну, стремились погасить конфликт и перевести его в вялотекущее состояние. А посему пригрозили Коломойскому уголовным преследованием и изъятием активов, если он не оставит в покое Донбасс хотя бы на время. Особенно старался с обвинениями в его адрес новый фаворит США — Ляшко, из которого политтехнологи спешно лепили образ «народного президента» и «борца с олигархией».
Российские власти также подключились к кампании усмирения упрямого днепропетровского коллеги, объявив его вместе с Арсеном Аваковым в международный розыск и арестовав имущество в Крыму. Особенно после того, как Коломойский позволил себе опрометчивое высказывание о Владимире Путине, сделанное им «в политическом угаре».
Подвергнувшись столь серьёзному давлению со всех сторон, «Беня» моментально всё понял и без труда нашёл выход на Кремль. Судя по тому, что в Москве до сих пор не арестовано его недвижимое имущество, олигарху удалось договориться с Кремлём. По словам Олега Царёва Коломойский: «…делал всё для того, чтобы загладить свою вину. Я просто не имею права говорить больше, чем я говорю, но, поверьте, он свою вину загладил очень хорошо».
Взамен на усмирение Коломойского и прекращения активной фазы АТО от Кремля и украинских олигархов, чьи интересы и активы были в Донецке и Луганске, потребовали остановить работу «военторга» и помочь усмирить народное движение.
Это устроило всех и работа закипела. Наднациональное олигархическое сообщество общими усилиями спустило в унитаз как «Русскую весну», так и «Революцию гидности». Стрелков шантажом был выдавлен из Новороссии, нацистские батальоны «сожгли» в Иловайском котле, а Путин полетел в Минск в очередной раз жать руку «партнёру» Порошенко. При этом обоим президентам была отведена роль представителей олигархических кланов, которые после «переговоров» должны были оформить достигнутое соглашение в виде «перемирия».
Площадкой для переговорного процесса неожиданно была выбрана Беларусь, находящаяся в многолетней внешнеполитической блокаде со стороны Запада. Начало 2014 года не принесло республике сенсаций: ни с Западом, ни с Москвой отношения за 20 лет принципиально не изменились. Американцы и европейцы требовали от «последнего диктатора Европы» реформ и политических свобод. А Москва, видя бесперспективность проекта Союзного государства, решила сделать приоритетом экономическую интеграцию в формате Таможенного и Евразийского союза. Хотя после нацистского переворота в Киеве поведение «единственного союзника Москвы» никак нельзя было назвать союзным или братским.
Лукашенко прекрасно видел, что «пятая колонна» в России забрав Крым и получив взамен противостояние с Западом, фактически сразу же сделала Новороссию разменной монетой в переговорах. Это значило, что в случае дальнейшего обострения конфликта с Западом Москва с лёгкостью могла сделать такой разменной монетой и самого Лукашенко. Кроме того, возможное исчезновение с геополитической карты Украины оставляло Минск один на один с Москвой, что гарантировано грозило Лукашенко потерей личной власти и воссоединением Беларуси и России в единое государство.
Что касается отношений с Украиной, то до конца 2013 года Минск и Киев активно конкурировали за русские ресурсы и за сотрудничество с Москвой. Но после государственного переворота, конкурировать стало не за что — Украина в ущерб себе порвала с Россией и полностью «легла» под Запад. Теперь Минск и Киев предпочли развивать взаимовыгодное двустороннее сотрудничество. При этом официальный Минск начал использовать проамериканскую Украину как политический мост на Запад.
Получив от Европы и США намёк на смягчение санкций и экономическое сотрудничество, Лукашенко тут же заявил, что не считает Януковича президентом Украины и пригласил на переговоры в Минск Александра Турчинова, которому чётко дал понять, что Беларусь не позволит сделать себя российским плацдармом для «агрессии» против Украины. Затем последовали комментарии белорусского президента на тему недопустимости федерализации Украины, личное участие Лукашенко с младшим сыном Николаем в инаугурации Порошенко, отказ официального Минска признать де-юре воссоединение Крыма с Россией, поставки украинской армии белорусских армейских грузовиков и нефтепродуктов.
Воспользовавшись разразившейся между Россией, Украиной и Евросоюзом войной санкций и контрсанкций, Лукашенко быстро превратил Беларусь в огромный контрабандный портал и своими поставками легко перекрыл то, что потеряла на российском рынке Украина. Одновременно Беларусь резко увеличила закупку попавшей под российские санкции европейской и украинской продукции. В результате в России появились устрицы, мидии, лосось, «произведённые» в Беларуси, что в итоге обнулило все контрсанкции Москвы в отношении Европы и частично Украины
На встрече руководителей ряда постсоветских республик 8 мая в Москве белорусский президент заявил, что Белоруссия и Россия должны занять общую позицию при реагировании на украинский кризис. Тем самым он дал понять, что Минск и Москва до сих пор не имеют общего взгляда на украинские события. Такое поведение «союзника» в условиях обострившейся конфронтации между Россией и Западом было воспринято в самых разных слоях российского общества как откровенное предательство.
Однако руководство Беларуси продолжало свою политику двусмысленного нейтралитета, продвигая тезис о «посредничестве» между конфликтующими сторонами. Ещё 26 марта в интервью украинской телепрограмме «Шустер Live» Лукашенко сообщил о готовности стать «прокладкой» между Москвой и Киевом.
Однако, несмотря на всё своё заигрывание с Западом и бандеровцами, вскоре Минск был вынужден начать против Украины торговую войну. 29 мая в Астане руководителями России, Беларуси и Казахстана был подписан договор о создании Евразийского экономического союза. А через месяц после этого события (27 июня) Брюссель и Киев оформляют экономическую часть соглашения об ассоциации Украины с ЕС. Киев окончательно вышел из зоны влияния Москвы, что вынудило её принять меры по защите своего рынка от европейской продукции. Вслед за Россией Беларусь также ограничила ввоз украинского картофеля, пива, лекарств и кондитерской продукции. Подобные недружественные шаги Минска не остались незамеченными в бандеровском Киеве. И вскоре уже Украина ввела в ответ специальные пошлины на молочную продукцию, конфеты и пиво, поставляемое из Беларуси.
В результате этого, «медовый месяц» между украинскими нацистами и «последним диктатором Европы» окончился очень быстро. А из всех предлагаемых Лукашенко Западу услуг в реальности востребованной оказалась лишь минская переговорная площадка, альтернативная «Нормандскому формату».
В такой непростой обстановке 26 августа в Минске состоялась встреча представителей ЕС, Украины и Таможенного союза. Центральной темой стала ситуация на юго-востоке Украины и планируемое полномасштабное подписание соглашения об ассоциации между Украиной и ЕС.
Владимир Путин на переговорах подтвердил свою прежнюю позицию — Россия и её партнёры по Евразийскому союзу будут вынуждены лишить Украину преференций во взаимной торговле, если «новые власти» не пересмотрят своего решения по соглашению об ассоциации с Евросоюзом. «Просто будем вынуждены ввести в отношении Украины стандартный торговый режим — тот же, который применяется, в том числе в торговле между Россией и Евросоюзом. И он так и называется — это „режим наиболее благоприятствуемой нации“. И звучит красиво, и по сути так, но только без всяких преференций, которые сегодня предусмотрены в рамках зоны свободной торговли СНГ», — сказал Путин. При этом ожидаемые потери от ухода Украины под крыло ЕС по его словам составят для России 100 млрд. рублей.
Однако «проспав» Майдан и получив в Киеве откровенных американских марионеток, Москва потеряла и основные рычаги влияния на украинскую политику — ассоциация Украины и ЕС была делом решённым и позиция России уже мало кого волновала. Европа не была намерена никому отдавать приобретённый в результате Майдана 40-млн. рынок. Сам Путин откровенно признал перед журналистами этот неприятный факт, заявив, что встреча лишь позволила ещё раз сформулировать российские озабоченности. И только. Налицо было очередное дипломатическое поражение России.
После этого состоялась личная двусторонняя встреча Владимира Путина с Петром Порошенко.
В отличие от откровенных нацистов и русофобов типа Авакова, Турчинова, Лёвочкина, Яценюка, Наливайченко и Коломойского, Петра Порошенко в Кремле предпочитали не записывать в разряд прямых врагов, утешая себя мыслью, что он сильно зависит от Запада и амбиций своих политических союзников и конкурентов. И действительно, вся антироссийская риторика украинского президента была куда жёстче его реальной позиции и была рассчитана в первую очередь на украинскую аудиторию. Порошенко постоянно поддерживал прямые контакты с Кремлём, его считали вполне договороспособным и Путин не видел ничего дурного в личной встрече с человеком, прямо повинным в гибели тысяч русских людей. Тем более что к контактам с Порошенко российского президента открыто принуждал Запад и бизнес-интересы «Газпрома».
При этом, как и в Нормандии, встреча двух президентов проходила почти на равных, так как, лишившись влияния на Украину, Россия заметно потеряла в региональном весе. И только вмешательство в конфликт российской армии, нанёсшей поражение украинским войскам под Луганском и Иловайском, позволило Путину несколько поднять свои переговорные ставки.
Выйдя к журналистам, российский президент подвёл некоторые итоги встречи. Разговор шёл по всему комплексу российско-украинских взаимоотношений, касаясь, прежде всего… Нет, не Новороссии, не Донбасса, не гуманитарной сферы, а куда более интересной для обеих сторон темы — экономических вопросов. После государственного переворота в Киеве Украина совершила важный шаг — признала правопреемственность от предыдущей власти. А значит и долги по газу. Но при этом «Газпром» был цинично «кинут» бандеровцами на деньги и Путин заявил журналистам, что вопрос энергетики и газовой проблематики в межгосударственных отношениях «находится в тупике, но говорить об этом всё равно нужно». «Газпром» проплатил Киеву аванс за транзит российского газа в Европу, но по указке американцев Украина этот аванс… вернула! В результате поставки газа в Европу (в который уже раз за последние годы!) оказались под вопросом. Переговоры на эту тему будут возобновлены, пообещал российский президент.
Что касается ассоциации Украины с ЕС, то Путин вновь выразил своё уважение к решениям украинских и европейских партнёров и в очередной раз выразил надежду, что эти самые «партнёры» (столько раз открыто и нагло обманывавших его лично) будут уважать российские решения. Что касается дальнейших переговоров Киева, Луганска и Донецка, то это внутренне дело самой Украины.
Украинский президент в свою очередь охарактеризовал переговоры в Минске как сложные, отметив, что все участники саммита поддержали предложенный им мирный план урегулирования конфликта.
На этом минский саммит закончился и стороны разъехались. Но советники и эксперты продолжали напряжённо работать и готовить новую встречу, которая должна была привести украинский конфликт к необходимому перемирию.
3 сентября, в конце своего визита в Монголию, Путин традиционно подошёл к журналистам, чтобы подвести итоги поездки, но говорил больше об украинской теме, озвучив свои «Семь шагов к миру».
— Сегодня утром мы говорили по телефону с президентом Порошенко и наши взгляды, во всяком случае мне так показалось, на пути урегулирования конфликта очень близки, — сказал Путин. — Я по дороге из Благовещенска в Улан-Батор набросал некоторые свои соображения, можно сказать — план действий. Он у меня от руки пока изложен.
При этом Путин попросил своего пресс-секретаря Пескова передать ему блокнот. Первый пункт этого мирного плана был весьма откровенен и прямо предписывал бойцам Новороссии прекратить активные наступательные операции на донецком и луганском направлениях! Окончательные договорённости, по мнению российского президента, могли быть достигнуты в Минске в ходе встречи трёхсторонней контактной группы, в которую вошли Хайди Тальявини (ОБСЕ), бывший украинский президент Леонид Кучма (Украина) и российский посол на Украине Михаил Зурабов. Причём Зурабов представлял Россию так, что у всех сложилось впечатление, что представляет он на самом деле Украину. От ДНР и ЛНР были кремлёвские назначенцы Александр Захарченко и Игорь Плотницкий, а также вице-премьер ДНР Андрей Пургин — «серый кардинал» и человек Рината Ахметова в руководстве ДНР.
Итогом анонсированной минской встречи стало подписание 5 сентября протокола из 12 пунктов, подтверждённого меморандумом от 19 сентября.
Подписанные соглашения предусматривали прекращение применения оружия обеими сторонами и мониторинг ситуации в зоне конфликта со стороны ОБСЕ. В дальнейшем под совместный контроль должна была быть взята российско-украинская граница, причём помимо наблюдателей ОБСЕ здесь должны были появиться и украинские пограничники.
В свою очередь Украина обязалась провести децентрализацию власти путём внесения изменений в Конституцию и принятия закона «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» (так называемый Закон об особом статусе). После его принятия в ДНР и ЛНР планировались выборы, которые формально проходили бы по украинским законам, но фактически оставляли власть в руках местных олигархических кланов. Также украинская сторона обязалась прекратить юридическое преследование участников ополчения и политического руководства ДНР и ЛНР.
Чтобы обосновать выгодность Минских соглашений Порошенко подчеркнул, что Киев не пошёл на уступки в вопросе территориальной целостности и суверенитета страны. И Донецкая и Луганская области оставались в составе Украины, поэтому ЛНР и ДНР в тексте договора вообще не упоминались, а их представители подписались без всяких титулов и званий. Что касается позорно проигранной летней кампании, то, по крайней мере «Минском» удалось предотвратить расползание гражданской войны на остальную часть Украины.
Однако даже этот компромисс не устроил украинских «ястребов». Лидер партии «Батькивщина» Юлия Тимошенко раскритиковала содержание Минского протокола и требовала продолжения военных действий. Недоволен был и «Правый сектор». Все они считали, что Украина в августе 2014 года была в шаге от взятия Донецка и Луганска и полного разгрома «российско-террористических банд». И если бы не вмешательство России, помноженное на некомпетентность украинских генералов, то Новороссия была бы уже стёрта с лица земли.
А теперь получалось, что за спиной народа Украины произошёл торг, в результате которого мятежные Луганская и Донецкая области законно получали «особый статус», по которому все вопросы внутреннего самоуправления — вплоть до назначения руководителей судов, милиции и прокуратур — переходили в ведение местной власти (того же Ахметова и Ефремова)! При этом Донбасс освобождался от уплаты налогов в украинский бюджет: деньги должны были пойти на восстановление региона, пострадавшего в войне. Более того, Украина и сама обязалась подключиться к восстановлению Донбасса деньгами украинских же налогоплательщиков! И это в то время, как страна-агрессор Россия получала особые экономические права на Донбассе. Было отчего возмущаться!
Лидер «Правого сектора» Дмитрий Ярош открыто пригрозил Порошенко судьбой Януковича и вывел несколько сотен своих сторонников на митинг к президентской администрации, протестуя против закона об особом статусе Донбасса и слишком мягкой редакции принятого накануне закона о люстрации. Горели шины, взрывались шумовые гранаты, кто-то пытался ставить палатки и начать Майдан-3. Жену советника президента Юрия Луценко «ПСы» чуть не бросили в мусорный контейнер, обозвав нехорошими словами и кинув под ноги шумовую гранату. В сети появились призывы к организации акций протестов в других городах и началу новой «Революции свидомости».
Но в Киеве царило чёткое понимание — минские соглашения позволят бандеровской Украине получить хоть небольшую передышку, чтобы прийти в себя после разгромного поражения под Иловайском, Луганском и в Южном котле. Большие потери на Восточном фронте начали отрезвляюще действовать даже на зомбированное население Украины. Одно дело, усевшись перед монитором и попивая пиво, истерить в соцсетях по поводу «рабов Путина», «ватников» и «колорадов». И совсем другое — получать повестку и возвращаться домой из зоны АТО в гробу. Немало «украинцев», ещё вчера яростно ненавидящих «москалей», получив повестку, вдруг вспоминали, что в проклятой нищей России, угнетаемой страшным Путиным, у них живут друзья и родственники и можно найти неплохо оплачиваемую работу.
В Галичине дело уже доходило до открытых бунтов. Местные жители, которые после «февральской революции» загнали своих силовиков под лавку, отнюдь не собирались складывать свои головы ради целостности Украины. Многие из них, избалованные безвластием, нагло сжигали присланные повестки на виду у телекамер, блокировали дороги. В Богородчинах женщины ворвались в военкомат и сожгли там все бумаги. В Чабанке (пригород Одессы), матери военных вышли на улицы и перекрыли важную транспортную артерию с плакатами, на которых был начертан очевидный факт: «Нет войны? Нет мобилизации!» То же самое было в Николаеве.
Поэтому 16 сентября Верховная Рада без особого сопротивления приняла два закона предложенных Порошенко: «Об особом порядке самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» и «Про недопущение преследования и наказания участников событий на территории Донецкой и Луганской области». Протестовала только наиболее радикальная часть депутатов во главе с Тягнибоком и Тимошенко, которая назвала принятые законопроекты «унизительными и предательскими».
Впрочем, в президентской версии амнистии сознательно был создан целый ряд «подводных камней», которые в значительной степени обесценивали документ. В частности, претенденты на помилование были обязаны в течение месяца со дня вступления в силу закона добровольно сдать бандеровцам оружие, боеприпасы, военную технику, взрывчатку. А также освободить помещения госорганов и органов местного самоуправления. Что фактически означало добровольную сдачу Донецка и Луганска и разоружение ополченцев, причём в одностороннем порядке. При этом действие закона не распространялось на лиц, подозреваемых и обвиняемых в тяжких преступлениях и крушении малайзийского «Боинга».
Согласно Минскому соглашению обе стороны должны были освободить всех заложников и незаконно удерживаемых лиц. Однако по формулировке документа опять-таки получалось, что освобождать пленных должны только власти ДНР и ЛНР. Ведь с точки зрения законов Украины все захваченные ополченцы удерживались абсолютно законно. Как «сепаратисты» и «террористы».
Самым интересным был пункт о выводе с территории Украины незаконных вооружённых формирований, военной техники, а также наёмников. Это в первую очередь касалось российских добровольцев, по зову сердца пришедших на помощь русскому народу Донбасса. Но при соответствующей интерпретации могло быть направлено и против ополчения (по украинским законам оно было незаконным вооружённым формированием), и против российских войск. Причём не только на Донбассе, но и в Крыму, который Киев и Запад по-прежнему считали оккупированной украинской территорией.
Неудивительно, что Минские соглашения вызвали негодование не только в стане бандеровцев, но и в ополчении ЛДНР, и в российской патриотической среде. Неонацистский переворот в Киеве, реки крови, пролитые карателями на Донбассе, делали возможность примирения Русского мира и проекта «Украина» невозможной. Все видели — украинская армия была разгромлена. Ополчение ощущало невероятный подъём — бойцы рвались освобождать оккупированные Мариуполь, Славянск, Лисичанск, Счастье, могли выйти к Харькову и Днепропетровску. Новороссия была близка как никогда. И все эти перспективы были похоронены самой же Москвой одним росчерком пера!
По возвращении из Минска, Захарченко и Плотницкому пришлось выслушивать жёсткую критику полевых командиров и общественности Новороссии. Получалось, что теперь ополченцы воюют не за Русский мир, не за включение Донбасса в состав России, а за особый статус в составе Украины! Объяснить это людям, пережившим потерю родных и близких, домов и имущества, с оружием в руках защищавших своих женщин и детей от бандеровских карателей было очень тяжело.
Первый вице-спикер парламента Новороссии Александр Кофман открыто раскритиковал содержание Минского протокола, заявив о неприемлемости дальнейшего нахождения ДНР и ЛНР в составе Украины. Депутаты напомнили Захарченко и другим должностным лицам о положениях Декларации о суверенитете, которые весьма существенно расходятся с целым рядом пунктов, подписанных в Минске. С резкой критикой и обвинениями в предательстве руководства ЛДНР выступил командир бригады «Призрак» Алексей Мозговой, множество других командиров. Однако с уходом Стрелкова русские силы Новороссии оказались разобщены и не смогли выступить единым фронтом.
И всё же, Захарченко, Плотницкий и их кремлёвские кураторы оказались в сложном положении. Они пытались представить «Минск» первым шагом к дальнейшей независимости Луганской и Донецкой областей от Киева. Полученная передышка даст Донбассу возможность выстроить свою собственную государственность. Тем более что в глазах мирового сообщества сам минский процесс легализовал республики Донбасса, их представители стали субъектами переговорного процесса. До этого Донбасс являлся всего лишь объектом переговоров между другими державами.
При этом и противники, и сторонники «Минска» понимали, что Кремль сознательно пошёл на подписание соглашения, а без военной и гуманитарной поддержки России Новороссия была обречена. В итоге плевать против ветра не захотел никто.
19 сентября в Минске представителем Украины Кучмой и ЛДНР Захарченко и Плотницким был заключён меморандум, предусматривающий дополнительные меры во исполнение первого пункта Протокола: отвод тяжёлого вооружения на 15 км. от линии соприкосновения сторон, формирование зоны безопасности, запреты на полёты в этой зоне боевой авиации и БПЛА и на установку минно-взрывных заграждений. Этими мерами хотя бы частично удалось перевести боевые действия в стадию позиционной войны.
Спустя неделю в Горловке начала работу группа совместного Центра по контролю и координации вопросов прекращения огня и поэтапной стабилизации линии разграничения сторон. Это был неофициальный орган, сформированный согласно телефонной договорённости начальников Генштаба России и Украины. В состав Центра вошли представители украинской армии, командование ЛНР и ДНР, мониторинговая группа ОБСЕ и 76 российских военнослужащих во главе с заместителем главнокомандующего Сухопутных войск генерал-лейтенантом Ленцовым (человеком команды Сердюкова, его ставленником и земляком).
«Главная задача — прекращение огня. Это должны твёрдо уяснить обе стороны», — обозначил позицию России генерал Ленцов. Москва торопилась максимально возможным образом снизить накал боевых действий. А так как рычагов влияния на украинских военных через Киев у неё больше не было, то режим прекращения огня коснулся в основном только командиров ополчения, на которых Ленцов орал, словно они были осуждёнными дисбата. Была проведена абсолютно бездарная линия разграничения войск (прямо по населённым пунктам), позволившая украинским карателям безнаказанно на протяжении нескольких месяцев обстреливать жилые районы Донецка, Горловки и Луганска.
По минским соглашениям огонь должен был прекратиться с 18 часов 5 сентября, но уже в 18.04 украинская артиллерия вновь начала обстреливать мирные города Донбасса. Тяжёлые бои не прекращались в районе донецкого аэропорта и на Дебальцевском выступе. С огромным трудом шёл процесс обмена военнопленными. Если раньше обмен происходил достаточно быстро на основе прямых договорённостей между командирами Новороссии и ВСУ, то с переводом этого процесса в официальное русло менять людей стало гораздо проблематичнее.
Обмен несколько раз прерывали, так как украинская сторона вместо ополченцев, как правило, выдавала совсем других людей. Из 174 человек, освобождённых из бандеровского плена в сентябре 2014 года, только 30 действительно являлись бойцами Новороссии (среди них были первый министр обороны ДНР Игорь Хакимзянов и военкор Юрий Юрченко). Остальные оказались мирными жителями, просто случайными людьми. Киев физически не мог передать всех пленных по предоставленным спискам, поскольку многие захваченные ополченцы были уже мертвы — расстреляны, замучены в подвалах СБУ и зинданах карательных батальонов. Ещё живые находились в истерзанном состоянии, возвращаясь из плена с отбитыми почками, переломанными рёбрами, сотрясением мозга и выжженными на телах свастиками. В Киеве срочно решали, как вывернуться из этой щекотливой ситуации. По одному «варианту» предлагалось объявить не найденных сбежавшими из плена. По-другому — объявить их «раскаявшимися и отказавшимися возвращаться». По самым скромным подсчётам речь шла минимум о двух сотнях человек.
В свою очередь глава СБУ Валентин Наливайченко заявил, что в течение последних двух недель сентября из плена были освобождены 468 граждан Украины. Самый масштабный обмен военнопленными прошёл в конце декабря возле Ясиноватой: 227 украинских военных были обменяны на 150 ополченцев.
Если военная часть минских договорённостей с трудом, но выполнялась хотя бы частично, то в политической составляющей «Минск-1» быстро зашёл в полный тупик. Мирный процесс по мысли Кремля должен был вернуть ситуацию к «Украине Януковича без Януковича», когда страна была «многовекторным» мостом между Россией и Евросоюзом. Однако Вашингтон не за тем устраивал в Киеве кровавую «революцию», чтобы допустить подобное развитие событий.
Несмотря на принятие в Раде соответствующих законов об особом статусе и амнистии, Порошенко не торопился их подписывать, как и вносить изменения в Конституцию. Для бандеровского режима прекратить войну — это значило перевести народный гнев украинцев с «террористов» и «сепаратистов» на бандеровские власти. Что ждало десятки тысяч украинских солдат после прекращения войны и возвращению домой? Разрушенная экономика? Безработица? Взлетевшие тарифы ЖКХ и закрывающиеся предприятия? Только война, только страшилки о русской угрозе и оккупации Крыма позволяли украинским нацистам и олигархам всё ещё удерживать власть, а заодно «перемалывать» на Восточном фронте тысячи недовольных.
Предусмотренную «Минском» программу экономического восстановления Донбасса никто даже и не думал всерьёз разрабатывать. Украинские нацисты не только не собирались тратить ресурсы на восстановление ненавистного им «Даунбасса», но вдобавок подвергли регион полной экономической блокаде. Россия также самоустранилась от масштабной экономической помощи, изредка присылая небольшие гуманитарные конвои (знаменитые белые «КамАЗы»).
Не оправдались и робкие надежды на то, что Запад в ответ на мирное соглашение хотя бы частично ослабит удавку санкций. Приняв после крушения малайзийского «Боинга», первый пакет санкций против России, Европа по приказу из Вашингтона усиленно готовила и второй. Однако вводить его европейцы не спешили — президент США Барак Обама заявил, что санкции в отношении России могут быть сняты в случае, если на востоке Украины установится продолжительное перемирие. Ранее с аналогичным заявлением выступил ряд западных лидеров, в том числе президент Франции Франсуа Олланд. На саммите глав ЕС было принято решение подождать заключения минских соглашений, после чего собраться вновь и обсудить вопрос ещё раз.
Но как только минские соглашения были подписаны, Запад вновь цинично обманул Кремль. Вместо снятия санкций, ЕС немедленно (!) вводит против России их второй пакет! Причём произошло нечто неслыханное — никакого повторного саммита глав ЕС для принятия соответствующего решения не произошло. Всё ограничилось несколькими телефонными переговорами основных игроков Евросоюза (вроде Германии и Франции). Мнения мелких европейских сателлитов даже не стали спрашивать.
Нарушение намеченной процедуры встречи (святого святых для многовековой европейской политической культуры!) было сделано явно под давлением американцев. Угадывается их жёсткий, наглый стиль. России в очередной раз показали, что конфликт не исчерпан, что война на уничтожение продолжается и никакой отмены санкций не будет.
Таким образом, попытка Кремля при помощи «Минска» окончить партию вничью, впихнуть русский Донбасс обратно в Украину или разменять Донбасс на Крым и вернуться к партнёрским отношениям с Западом окончилась неудачей. Полный экономический, политический и военный тупик Минских соглашений уже к ноябрю 2014 года привёл все стороны к пониманию необходимости нового созыва минской группы.