Практически сразу после освобождения донецкого аэропорта начались активные наступательные действия корпусов ВСН в районе Дебальцево — главного коммуникационного звена между Донецком и Луганском, в котором сходятся железнодорожные пути из Харькова, Мариуполя, Ростова-на-Дону, Таганрога и Москвы, а также проходит одна из двух ключевых в регионе автомобильных трасс. Фактически весь город и прилегающие посёлки — это сплошные перегоны, депо, предприятия по ремонту вагонов и локомотивов.

С момента оккупации украинской армией, Дебальцево пережило все ужасы прифронтового города.

Гитлеровские войска, за неполные два года оккупации Дебальцево, разрушили в городе всего десяток домов вдоль железнодорожного узла. Украинские фашисты всего за семь месяцев истерзали практически весь город, причём целенаправленно и злонамеренно. На центральной площади каратели установили установки «Град» из которых обстреливали Енакиево. В ответ начало прилетать и от ополчения. По словам местных, украинские военные могли из-за угла атаковать артиллерийским снарядом жилой дом, к которому через пару минут подскакивала западная пресса, в частности, польская, и сразу же фабриковала сюжет о якобы злодеяниях ополченцев, которые нарушают правила ведения боевых действий, ведя обстрел жилых кварталов.

Постоянный грохот и смерть, страх и отчаяние стали многомесячными спутниками горожан. Погибали от обстрелов в основном старики — ехать им было некуда, а до бомбоубежища из-за преклонного возраста успевали добежать немногие. Однажды прошёл слух, что дают пенсию, народ на велосипедах, пешком, поехал в центр города, в единственный работающий банкомат. Когда образовалась большая очередь, начался очередной обстрел. Но никто не сдвинулся с места. Подскочил какой-то украинский командир и начал орать, чтоб все шли в укрытие. Люди пригибались от грохота, но не уходили. Офицер вытащил пистолет и начал стрелять в воздух, требуя чтобы все бежали в укрытия. Никто не ушёл — доведённые до отчаяния люди хотели получить хоть какие-то деньги, чтобы купить еду, либо заплатить за выезд из города.

Отношения местных жителей к украинским солдатам в подавляющем большинстве было резко отрицательное. Они пришли в город, сломали привычный быт, привели за собой войну. Помимо военных в городе появились люди в чёрных балаклавах с черепами, они ни с кем не разговаривали, не подчинялись украинским командирам, вели себя с людьми по-скотски, и было видно, что их побаивались даже оккупанты.

Медсестра городской больницы Лариса Трифонова после освобождения города рассказывала журналистам, что одного местного парня, подозреваемого в сочувствии ополченцам, каратели переехали БТР, другому прострелили колени, одну из женщин изнасиловали и убили. Узнав, что в городе проживает семья Резниченко, сын которых погиб в ополчении, бандеровцы заявились к ним в дом, жестоко избили родителей и раздетыми выгнали на мороз, стреляя под ноги. Периодически по улицам города ездил бронетранспортёр с громкоговорителем, через который неслись угрозы расстрела любому жителю, кто укроет или чем-либо поможет «сепаратисту».

В результате террора и ежедневных обстрелов к зиме 2015 года от некогда 50-тысячного населения, в городе осталось не более 16 тысяч мирных жителей, подавляющее большинство которых жило в подвалах, питалось впроголодь. Украинские военные неоднократно требовали от гражданских уходить из Дебальцево. Куда? Почему? К кому уходить немощным одиноким старикам или семьям не имеющих родственников? На это не было ответов ни у кого.

Поражение в Шахтёрске и Миусинске, наступившее Минское перемирие, осенняя распутица и проблемы с обеспечением не позволили украинскому командованию сектора «С» осуществить свои наступательные планы по полному окружению Донецка. Войска перешли к обороне, удерживая дебальцевский плацдарм до лучших времён. На направлениях предполагаемых ударов со стороны сил ополчения создавались опорные пункты.

Рельеф местности благоприятствовал организации обороны. С юга Дебальцевский выступ защищали украинские позиции в Ольховатке. С запада — город Углегорск. С восточной стороны, начиная от Лисичанска и заканчивая Чернухино шла гряда возвышенностей, местами высотой до 350–380 метров. На них были оборудованы ложные огневые позиции, а также выполненные по всем правилам фортификационной науки ротные укреплённые пункты. Как правило, их усиливали танковыми подразделениями, ПТУР и иногда противотанковыми пушками. На танкоопасных направлениях выставлялись минные поля и организовывались противотанковые засады.

В само Дебальцево прибыла инженерная рота, которая построила три района обороны. Первый — на высоте 303,4 на северо-западе от Вергулевки (в районе посёлка Конокрадовка). Второй — в пригородном посёлке Октябрьском. Третий — в посёлке Чернухино. Сообщение между районами обороны велось вдоль железнодорожных путей.

Таким образом, по периметру плацдарма был организован довольно серьёзный укреплённый рубеж, который в период ожесточённых артобстрелов сослужил для украинских военных добрую службу. ВСН оказались не готовы прорывать столь серьёзную оборону, так на опыте летних боёв 2014 года имели дело, как правило, с наспех оборудованными украинскими блокпостами, которые без труда сносили огнём.

При этом руководство АТО и Генерального штаба «воевало» в Дебальцево исключительно на основе созерцания бумажных карт. Никто из генералов и старших офицеров сектора ни разу не появился на каком-нибудь наблюдательном или опорном пункте. Любые кризисы на передовой решались силами самих обороняющихся на данном участке фронта. Командирам опорных пунктов оставалось надеяться только на себя, на чудо и сознательность «соседей». В результате центр принятия всех оперативных решений и взаимодействия подразделений Дебальцевского выступа постепенно переместился из штаба сектора в штаб размещённой в Дебальцево 128-й горно-пехотной бригады.

Украинские генералы и их американские советники прекрасно понимали, что Дебальцево — это потенциальный котёл. Но с другой стороны — рассматривали его как опаснейший плацдарм для развития наступления вглубь Новороссии. Так и теряли время в бесконечных раздумьях. Единого мнения нет, единых решений нет. Отведёшь войска — окажешься предателем, и мягкое кресло в кабинете быстро сменится на камеру в СБУ или вылет со службы с полунищенской пенсией. Бросить войска в наступление — не было команды из Киева. В столице тоже каждый думал о своей карьере, о своём кармане. Никто не хотел оказаться крайним, никто не был готов взять на себя ответственность за то или иное решение.

В декабре по просьбе начальника украинского Генерального штаба Муженко в Дебальцево были направлены наблюдатели ОБСЕ и российская военная делегация во главе с генерал-лейтенантом Александром Ленцовым. Совместными усилиями они должны были помочь обеим сторонам найти компромиссные решения по снятию напряжённости и отводу войск от линии соприкосновения. Однако сделать это не удалось. Обстановка в секторе продолжала накаляться с каждым днём.

Сознавая неизбежность удара ВСН командование АТО, в конце концов, решило использовать этот удар для достижения успеха. По примеру Курской дуги предполагалось встретить наступление «российско-террористических войск» на заранее подготовленных укреплённых позициях и обескровить их ударные группировки. Но в отличие от Красной Армии, которая подготовила заранее глубокоэшелонированную оборону на угрожающих участках, накопила достаточные резервы и обеспечила чёткое взаимодействие подразделений, ничего этого сделать ВСУ оказались не в состоянии.

По данным украинского Генерального штаба, к концу января 2015 года сектор «С» насчитывал 13 тысяч военнослужащих различных силовых ведомств, 120 танков, 530 боевых бронированных машин, 180 артиллерийских систем и 65 реактивных систем залпового огня.

Из этого числа на Дебальцевском плацдарме было сосредоточено больше 5 тысяч военнослужащих в составе следующих подразделений:

128-я горно-пехотная бригада (два батальона) под командованием полковника Сергея Шаптала. В Дебальцево бригада попала осенью 2014 года с луганского направления, после короткого отдыха и доукомплектования.

30-я механизированная бригада (две ротно-тактические группы);

57-я мотопехотная бригада (три территориальных батальона Кировоградской области);

40-й отдельный мотопехотный батальон «Кривбасс» 17-й танковой бригады;

25-й отдельный мотопехотный батальон «Киевская Русь», недавно вернувшийся на фронт из Киева, где батальону был предоставлен короткий отдых.

20-й отдельный мотопехотный батальон 93-й механизированной бригады;

13-й отдельный мотопехотный батальон 1-й танковой бригады;

Батальон Нацгвардии имени генерала Кульчицкого, сформированный летом 2014 года из 1-го и 2-го добровольческих батальонов, воевавших под Славянском. Буквально накануне дебальцевских событий это подразделение понесло очень тяжёлые потери — 5 января сразу 13 военнослужащих погибли в ДТП;

Милицейские части были представлены небольшими подразделениями батальонов «Львов», «Киев-2», «Полтава», «Артёмовск», ротой «Свитязь» и сотрудниками ГОВД Дебальцево во главе с подполковником Евгением Юхановым. ГОВД в основном состояло из местных милиционеров, которые отказались переходить на сторону Новороссии. Отношения между ними и украинскими частями были откровенно враждебные, так как оккупанты, на собственной шкуре ощущая ненависть к себе населения, естественно не доверяли местным кадрам.

Также на плацдарме находились небольшие подразделения из состава чеченского батальона имени Джохара Дудаева, ротно-тактическая группа 169-го учебного центра «Десна» и рота 2-го батальона ДУК «Правого сектора».

В самом Дебальцево расположился передовой пункт управления сектора «С» вместе с крупным узлом связи и РЭБ под охраной подразделения 101-й бригады охраны Генерального штаба (40 человек);

Также на выступе находились подразделения 54-го разведывательного батальона, 3-го и 8-го полков спецназа. Они имели боевой опыт и при столкновениях проявляли упорство и профессионализм, представляя собой серьёзного противника для русских бойцов. Обычные же армейцы и каратели территориальных батальонов в контактный бой, как правило, старались не вступать. А если уж он начинался, то стремились держать дистанцию хотя бы 300 метров.

Артиллерийскую поддержку плацдарма осуществляла расположенная в районе Дебальцево батарея 152-мм гаубиц «Мста-Б» 55-й артиллерийской бригады, установки «Град» и САУ (всего 40 артиллерийских систем и 15 РСЗО), а также артиллерия сектора. Стоит отметить, что за время осенних боёв штабу 128-й бригады удалось сложить из этих сил довольно эффективную систему управления огнём. Ополченцы не раз отмечали её исключительную точность. По особенностям рельефа местности артиллерия противника испытывала проблемы по прикрытию опорных пунктов в Никишино, Редкодубе и Углегорске. Но остальной сектор держала надёжно. Это позволяло на первых порах уверенно отражать атаки ополчения почти с любого направления.

Накануне начала операции дебальцевская группировка была существенно ослаблена отводом в район Артёмовска многих подразделений. На передовой этот отвод был воспринят, как подготовка к сдаче плацдарма. Но никакой сдачи, конечно, не планировалось — Генштаб оставил в Дебальцево ровно столько войск, сколько было необходимо для устойчивой обороны (в том числе 50 танков). А из отведённых с передовой подразделений был сформирован тыловой резерв в составе трёх батальонно-тактических групп, который можно было использовать как для парирования угрозы окружения, так и для возможного контрнаступления.

Дебальцевская дуга действительно не устраивала руководство и военное командование Новороссии, ибо в руках противника находилась значительная территория и крупная транспортная развязка, значительно сокращающая пути между обеими республиками. Своими «сырыми», ещё не обкатанными в боях корпусами, командование ВСН планировало по примеру Иловайска окружить Дебальцево и покончить с деморализованным котлом за несколько дней. Затем планировалось взять Артёмовск, что закрепило бы успех операции, прикрыло Дебальцево от контратак и создавало предпосылки для будущего освобождения Славянска и Краматорска.

Силы Новороссии всё ещё уступали украинским войскам по всем показателям, но в районе Дебальцево впервые сначала войны удалось достигнуть перевеса в силах и средствах. По украинским данным против сектора «С» было сосредоточено примерно 17–19 тысяч бойцов, 170 танков, до 280 бронемашин, 290 орудий и 110 РСЗО. Таким образом, ВСН имели преимущество по численности войск, танкам и артиллерии, а ВСУ — сохранили его по бронемашинам.

В случае необходимости поддержку ВСН (как и в августе 2014 года) были готовы оказать российские войска. По данным украинского Генштаба к январю 2015 года на территории Новороссии и приграничных районах России было развёрнуто восемь артиллерийских дивизионов и столько же батальонно-тактических групп Вооружённых сил РФ из состава 20-й, 21-й, 28-й, 32-й, 138-й, 200-й мотострелковых бригад, 4-й танковой и 76-й воздушно-десантной дивизий. В дальнейшем участие в боях приняли и знаменитые «бурятские танкисты» 5-й танковой и 37-й мотострелковых бригад.

Больше всего усилий по исследованию участия российских подразделений в Донбасской войне приложил известный «оппозиционер» Борис Немцов. Как и большинство либералов, он открыто работал против России, скакал на марше неонацистов в Одессе и мечтал любыми путями свалить Путина, хватаясь за любую возможность — будь то мнимая «российская агрессия» на Украине или итоги 14-летнего правления Путина.

По данным Немцова, собранных до момента его убийства в Москве 27 февраля 2015 года, в ходе операции под Дебальцево погибли около 70 российских военнослужащих, в том числе 17 десантников из Иваново. Об их гибели Немцову рассказали представители семей погибших, которые попросили помощи в борьбе с властями за выплату компенсаций, так как перед отправкой в Донбасс военных заставляли увольняться из рядов вооружённых сил.

Однако в отличие от августа 2014 года подавляющее большинство российских военнослужащих уже прекрасно знали, куда едут, хотя официально по прежнему говорилось: «Мы едем на учения». При этом любому военнослужащему можно было спокойно отказаться и сказать «нет». Но те, кто приехали, приехали добровольно и знали, на что идут. В большинстве случаев им оплачивалось лечение, выдавалась материальная помощь. Они получали награды и поощрения. В случае гибели большинству семей выплачивались компенсации. То есть применялись те же самые действия, как если бы это была военная операция на территории Дагестана, Чечни, Грузии или Сирии. Хотя более уместно сравнить её с боями в Испании 1936–1939 годов.

В унисон с российскими либералами (типа Немцова) работали и бандеровские власти. 21 февраля 2015 года в Киеве на Михайловской площади открылась выставка с громким названием «Присутствие. Доказательства агрессии российских войск на территории Украины». Её посетили все высшие украинские руководители и ряд лидеров европейских стран. А так как победителями в боестолкновениях с украинской армией, как правило, выходили ополченцы и российские войска и поле боя оставалось за ними, то экспозиция выставки оказалась весьма убогой по своему содержанию. На ней были представлены:

Танк Т-64БВ 1987 года выпуска, входивший в состав славянской бронегруппы. Этот танк использовался для источника запчастей и в небоеспособном состоянии был брошен при отступлении из Славянска. При его осмотре украинскими военными были обнаружены аккумуляторные батареи 2010 года выпуска российского производства. Судя по маркировке, они были закреплены за 205-й мотострелковой бригадой, дислоцирующейся в городе Будённовск, Ставропольского края.

БМД-2 с бортовым номером 234 76-й «Псковской» дивизии ВДВ, захваченная украинскими подразделениями в бою под Луганском 20 августа 2014 года. По ряду сообщений, данный номер в 76-й дивизии уже в 2013 году носила новейшая БМД-4, так что, возможно, данная БМД-2 была уже изъята из состава дивизии в ходе перевооружения её бывшего батальона.

БТР-80, выпущенный на ОАО «Арзамасский машиностроительный завод» в 2010 году. В январе 2015 года машина была поражена огнём миномётов и РПГ-26 украинских десантников 95-й аэромобильной бригады в районе посёлка Пески и захвачена. Ввиду существенных повреждений, БТР был пущен на запчасти и на выставке демонстрировали только его «обглоданный» корпус. Среди характерных особенностей машины — шины нового образца марки КИ-126 российского производства, прицел пулемётчика нового образца, который на Украине не выпускается.

РСЗО БМ-21 «Град». Судя по украинской сопроводительной подписи, машина была брошена ополченцами у Доброполья 13 июня 2014 года. Согласно маркировке, данная РСЗО ранее принадлежала российской 18-й мотострелковой бригаде дислоцированной в Чечне.

Также среди экспонатов имелись: машина связи на шасси ЗиЛ-131, реактивные пехотные огнемёты и ПТУР, выложенные на штабеле ящиков с затёртой маркировкой, 12,7-мм пулемёт «Утёс», захваченный кировоградским спецназом во время неудачного нападения отряда Безлера на базу хранения бронетехники в Артёмовске 9 июня 2014 года.

Среди трофеев красовались и сбитые российские беспилотные летательные аппараты: «Гранат-4» и «Застава».

Однако все усилия бандеровцев и российских либералов пропали даром — хозяева так называемого «мирового сообщества» не оценили усердия своих марионеток. Официальное признание наличия на Украине войск НАТО или России неизбежно переводило конфликт совсем в иную плоскость, а ненужного обострения ситуации никто из мировых игроков пока не хотел.

Дебальцевская операция началась утром 22 января. Артиллерийским ударам ВСН подверглось Дебальцево, Ольховатка, Редкодуб, Попасная, Санжаровка, Троицкое и Чернухино. Следующие четыре недели каждый день для украинских войск проходил по следующему распорядку: с восходом — русская артподготовка на 4–5 часов, весь световой день два-три наскока штурмовых подразделений с разных сторон, когда с прикрытием бронетехники, когда просто при поддержке артиллерии. Пока грохотала артподготовка, «укры» сидели в глубоких окопах, блиндажах и пережидали. Когда артиллерийский огонь стихал, вылезали и, прижав к земле атакующую пехоту, накрывали её миномётами и АГС. Относительное затишье наступало между 19 и 22 часами. А начиная с 22.00 и до 3 часов ночи наступало время реактивщиков — красочные видео с рассекающими ночное небо ракетами «Града» можно в избытке найти в интернете.

Основной удар ожидаемо пришёлся на горловину дебальцевского выступа в районе водохранилищ. Однако наступление 3-й бригады «Беркут», 5-й бригады «Оплот» и артиллерийской бригады «Кальмиус» быстро завязло в боях в районе Доломитного, Травневого и Новолуганского.

Более успешно развивалось наступление на восточной стороне горловины дуги. 4-я мотострелковая бригада ЛНР и бригада «Призрак» нанесли удар по Троицкому и Красному Пахарю, а также по Попасной к северу от Дебальцевского выступа. Этот двойной удар какое-то время дезориентировал противника, который долгое время не мог определить, откуда исходит главная угроза — со стороны Попасной или Троицкого и вынужден был подбрасывать резервы на оба угрожаемых участка.

К 24 января силы ЛНР освободили Красный Пахарь, Троицкое и вышли к Светлодарску. После этого украинское командование осознало, что главный удар наносится именно здесь и начало спешно вводить в бой свои резервы, выдвинув к Светлодарску батальонно-тактическую группу.

Её ударом украинцы отбросили ополченцев от Светодарска, отбили 28 января Троицкое и завязали бои в районе Красного Пахаря. Бойцы ЛНР в тяжёлом бою сумели удержать часть села, но о прорыве к стратегической трассе М-03, соединяющей Дебальцево и Артёмовск речь больше не шла. Украинские войска практически восстановили первоначальное положение и прочно удерживали занимаемые позиции.

Немалую роль в неудаче наступления сыграл контроль украинских войск над высотой 307,5 что находится возле маленького села Санжаровка. С неё хорошо просматривалось Троицкое и Светлодарск, что позволяло противнику точно корректировать огонь артиллерии. «Когда мы брали Троицкое, разведка нас сильно подвела. Говорили, что там два-три танка и несколько десятков человек, а оказалось гораздо больше. Но главное — нас постоянно накрывала артиллерия «укропов», — рассказал обозревателю «Военно-промышленного курьера» боец луганской народной милиции.

Для командования ополчения стало очевидным, что если не занять высоту 307,5, то о дальнейшем продвижении можно забыть. Для выполнения этой задачи был привлечён отдельный механизированный батальон ЛНР «Август» под командованием первого командира «Призрака» Александра Костина (Батя).

Костин — в прошлом майор РВСН Советской армии, замкомбата по политической работе, отец троих детей, перенёсший летом 2014 года два инфаркта подряд. Несмотря на свои несомненные заслуги и верность Русскому миру, Костин был далёк от тактики ведения наземного боя, что впоследствии самым губительным образом сказалось на действиях его подразделения.

Сам батальон был назван в честь Августовской иконы Божией Матери — почитаемой иконы Богородицы, написанной в память её явления в 1914 году русским воинам перед Варшавско-Ивангородской операцией, битвой под городом Августов Сувалкской губернии Российской империи в годы Первой мировой войны. Основная часть батальона воевала с честью, но примерно 30 % от численности бойцов были потенциальные «500-е» (дезертиры и трусы). Впрочем, такая же картина наблюдалась и в 4-й и во 2-й бригадах ЛНР. В этом плане батальон был не лучше и не хуже других подразделений.

Саму Санжаровку танки «Августа» взяли с ходу и практически без боя. Положенная танкистам по штату мотострелковая рота в это время оказалась на другом участке фронта, а частью была разбросана по всему маршруту выдвижения к передовой, охраняя тыловые базы и перевалочные пункты. Поэтому роль пехоты взял на себя разведвзвод батальона.

Отойдя из Санжаровки, украинские части вызвали артиллерию, которая нанесла по селу массированный удар. Прямым попаданием 120-мм миномётной мины был разрушен дом, девочка-подросток получила тяжёлую черепно-мозговую травму и была эвакуирована.

Стоял густой туман, поэтому определить, с каких позиций производился обстрел было тяжело. Решили провести разведку боем. Вызвались два экипажа — танк Т-72 и МТ-ЛБ с зенитной установкой. Они обошли Санжаровку и двинулись в сторону посёлка Мироновский.

Здесь на высоте 285,6 располагался ещё не обнаруженный ополченцами мощный украинский укрепрайон с капонирами для танков, БТР, «Градов». Эти позиции украинцы боялись «засветить», поэтому до последнего не обнаруживали себя. Из-за густого тумана противник увидел движущийся на них танк лишь в 500 метрах от своих позиций и сразу открыл массированный огонь. Экипажи Т-72 и МТ-ЛБ успели передать координаты укрепрайона и погибли в бою.

Батальон «Август» тем временем готовился к штурму высоты 307,5, где находился украинский опорный пункт (ОП) «Валера» с техникой в капонирах и сетью окопов полного профиля. Опорник был создан ещё осенью танкистами 17-й танковой бригады и получил название по имени командира танкового взвода, который первым пришёл на высоту. Потом опорный пункт укрепили расчётами ПТУР и СПГ, а также перебросили сюда взвод горно-пехотного батальона 128-й бригады, под командованием капитана Слота. Опорник поддерживал танк Т-64 с прозвищем «Бугай», один БТР и пара неисправных БМП.

В километре от ОП располагался наблюдательный пункт 54-го разведбата. Никаких укреплений там не было — только блиндаж для ночлега, неисправная БМП и 4 разведчика. Шансов выжить в случае атаки у них не было, поэтому украинские бойцы забрали разведчиков и их БМП к себе.

Для штурма высоты батальон «Август» располагал внушительным бронированным кулаком — 22 танка, 4 БТР, пара БМП и разведвзвод к качестве пехоты. Пока выдвигались на позиции, попали под обстрел — украинцы услышали в тумане передвижение техники и начали бить по ней наугад из своего единственного танка. Приблизительное направление они знали — артиллерия ВСН в предыдущие дни со стороны Санжаровки своими массированными обстрелами прорубила в «зелёнке» настоящую просеку.

Танкисты «Августа» начали стрелять в ответ и остановились примерно в километре от высоты, поджидая остальных. Этот небольшой марш сразу подорвал силы батальона — на исходную вышли всего 12 танков. Остальные встали из-за технических неполадок (заправленная утром солярка оказалась с водой и в баках образовался лёд, забивший топливную систему).

При этом два танка, заблудившись в тумане, ушли на правый фланг украинской позиции. Один уполз в сторону Новогригоровки — под обстрелом проехал половину высоты, развернулся и вышел в итоге к своим позициям.

Второй танк сослепу выкатился прямо на вражеский опорник. Украинский «Бугай» к тому времени расстрелял весь боекомплект, поэтому по вынырнувшему из тумана русскому Т-64 выстрелили из «Мухи». Граната попала в башню, но машину спасла сработавшая динамическая защита. Танк начал отползать назад, пока в 400 метрах полностью не «сел на брюхо», наткнувшись на запасной танковый капонир.

В застрявший танк попали ещё раз из РПГ-7, после чего раненые и контуженые танкисты покинули свои места и заняли оборону возле машины. Попытки украинцев приблизиться к танку, пресекались огнём из автоматов. Тогда они ещё раз попали по танку из ПТУР, но машина даже не загорелась.

Через полчаса на выручку танкистам из тумана вынырнул ещё один танк «Августа». Туман начал потихоньку рассеиваться, но видимость была ещё плохая. Танкисты стояли на месте, водили башней, но разглядеть ничего не могли. Украинцы открыли огонь по танку из РПГ и ПТУР. Однако при выстрелах у них было много осечек, что в итоге спасло танк и его экипаж. Русские танкисты отделались заклиненной башней, зато спасли экипаж подбитого танка и вернулись в Санжаровку.

Ещё минут через 20, после отхода русского танка, из тумана в 450 метрах от украинских позиций выскочил БТР-80, также заблудившийся в тумане. Украинцы палили по нему из РПГ, но все гранаты прошли мимо и БТР вновь скрылся в белёсой пелене.

Через пару часов украинские разведчики сходили к подбитому танку, принесли удостоверение одного из танкистов и карту. Потом притащили и сам танк. Трофей с надписью «Татары» на стволе пушки оказался как нельзя кстати — с него в «Бугай» перегрузили часть боекомплекта.

Тем временем, стоявшие на исходной перед высотой танкисты «Августа» всё ещё ждали подхода остальных машин. За это время подошли ещё два танка и вернулся тот, который вырвался с высоты. Туман рассеивался, огонь противника становился всё более точным и в итоге вся бронетехника вернулась в Санжаровку, где заняла круговую оборону. Стали проверять техническое состояние танков, оказалось, что из 15 машин стрелять могли только 4. У остальных из-за неопытности экипажей и изношенности техники произошёл сбой вооружения: у кого вертикаль заклинило, у кого подачу снарядов, у кого снаряд заклинил прямо в стволе. Некоторые из трусости сами ломали технику, чтобы не идти в бой.

Весь день шла взаимная перестрелка между русскими и украинскими танками. Необстрелянные танкисты «Августа» в этих дуэлях набирались боевого духа и опыта. Обе стороны добились попаданий, но все машины отделались незначительными повреждениями. В Санжаровку приехал артиллерийский корректировщик, корректировал корпусную артиллерию, но работала она плохо.

В свою очередь на украинский опорник из резерва подогнали три танка и теперь противник располагал уже четырьмя танками, правда у одного из них заклинил механизм заряжания. Тем не менее, такими силами уже можно было уверенно держать высоту.

Однако рано утром 25 января, так и не дождавшись атаки противника, два присланных танка с «Валеры» забрали. В итоге на опорном пункте осталось 38 человек, один Т-64 «Бугай», две БМП-2, зенитная установка ЗУ-23—2, МТ-ЛБ зенитчиков, АГС-17, один ДШК, пара РПГ-7 и охапка практически бесполезных РПГ-22. Имелись две установки ПТУР, но пользоваться ими украинцы умели постольку поскольку. Единственная выпущенная ракета ушла в небо, затем была пара осечек, а дальше уже учиться было поздно. Ещё был неисправный танк и две таких же неисправных БМП.

Не лучше было положение дел и в батальоне «Август». Часть его машин забрали в район Чернухино и 25 января в бой могли идти всего четыре исправных танка. Атака планировалась на час дня, когда должна была подойти пехота прикрытия (казаки Павла Дрёмова).

Но Костин неожиданно отправил танки в бой уже в полдень, не дождавшись казаков. Надеялся, что танки быстро нагонят страху на «укропов». Танкистам он поставил боевую задачу, довёл простым, понятным словом её важность до каждого и перекрестил бойцов. С Богом! При этом обещал, что за ними пойдёт в качестве пехотного прикрытия разведчики.

В полдень началась артподготовка, к которой подключились и все исправные танки. Они быстро расстреляли боекомплект, вернулись в Санжаровку, пополнили его и вернулись на исходную, как раз к окончанию артподготовки. Сама артподготовка мало что дала — большая часть залпа из-за плохой корректировки ушла на перепахивание полей вокруг высоты.

В 12.30 танки «Августа» пошли в бой, стреляя на ходу. Пехотного прикрытия они так и не получили, но в азарте боя танкисты об этом не думали. Командовал атакой командир танковой роты, тридцатилетний шахтёр из Краснодона, Александр Карнаухов, один из лучших командиров «Августа». Первым на позиции противника вылетел Т-64 Михаила Савчина (Монгол), затем подошли ещё две машины. Т-72 прошёлся по украинским окопам, передавил несколько человек и уничтожил укрытый в капонире грузовик «Урал».

Так как пехотного прикрытия у танков не было, то все ворвавшиеся на высоту машины были расстреляны в упор из РПГ-7. Основной удар принял на себя танк «Монгола». Первая противотанковая граната ударила в область башни. Танк встал, так как его контейнеры динамической защиты были пусты — большая часть танков батальона не успела получить взрывчатку и пошла в бой с пустыми блоками.

Следом, в другую полусферу ударил ещё один гранатометный выстрел. Танк загорелся. По рации слышен был крик Михаила: «Прикрою, мужики! Отходите!» и далее: «Это вам за Семёновку, …!» — и новый грохот танковой пушки. После третьего прямого попадания жирно чадящий Т-64 «Монгола» заполыхал во всю, но… сделал ещё как минимум два выстрела. Экипаж, сгорая заживо, до последнего вёл бой. Успевшие отойти бойцы батальона не могли сдержать слез.

Павший смертью храбрых сорокалетний Михаил Савчин (Монгол) был уроженцем Луганщины, родом из городка Зимогорье. Неунывающий юморной дядька, упорный и целеустремлённый. Фанат танков, брони. Он воевал с самого начала гражданской войны, не спал сутками, обучая экипажи, ремонтируя технику, «выбивая» из снабженцев запчасти на неё. Если он имел возможность хоть на минуту присесть, и с ним не заговаривали о делах, он так сидя и засыпал. Бывало, раздав ценные указания подчинённым, он просто прятался на час-другой в отдельной комнатушке на узле связи — вздремнуть. Даже будучи командиром, сам помногу возился с техникой, возвращаясь к работе командира, когда намечалось боевое применение этой самой техники.

Вместе с «Монголом» погибли и экипажи двух других танков. Уцелел только один из механиков-водителей Руслан Гаджиев.

Через пять дней после боя СБУ выложила ролик, в котором Гаджиев, переодетый в спортивный костюм, рассказывает, что в начале декабря 2014 года был с товарищем арестован в Ростовской области за езду нетрезвыми за рулём. Сел на пятнадцать суток и там ему люди в форме настоятельно предложили поехать в Донбасс. «Нам говорили, что надо помыть танки от солидола и „протянуть“ их», — говорил он на камеру. По его словам, в участке у него забрали паспорт, а потом на ГАЗ-66 привезли в Донецк и уже оттуда в город Красный Луч.

Эти «показания» Гаджиев давал под давлением, опасаясь расстрела. На самом деле он работал на Ставрополье трактористом, а последние восемь лет сварщиком в Краснодаре. Приехал в Луганск добровольно. Никаких бумаг не подписывал и денег никаких не получал. Со своим экипажем познакомился буквально за 12 часов до боя. После того, как его машина была подбита, Гаджиев получил удар прикладом и был взят в плен. Остальных танкистов расстреляли рядом с танком прямо на его глазах.

В Санжаровке слышали бой на высоте и спешно собирали на помощь ушедшим в бой танкистам пехотное прикрытие из числа разведчиков, экипажей неисправных танков, ПТУРщиков. Набралось человек 50. И тут в село с высоты врывается танк, полностью расстрелявший боекомплект. Карнаухов прыгает с танка и кричит: «Нас там пожгли! Почему пехоты нет?!» Комбат Костин сразу схватился за сердце, ему стало плохо… Вместо победы, он отправил людей на смерть.

50 бойцов батальона запрыгнули на два неисправных танка и пошли на высоту выручать своих. Напротив высотки, где всё ещё шёл бой, танкисты высадили людей, постреляли в сторону противника из «Утёсов» и… струсили, отошли в село. Пехота поднялась на высоту, но в 600 метрах от украинских позиций была остановлена в голом поле плотным огнём. Отошли… Очень вовремя, потому что на оставленные позиции тут же легло четыре полных пакета «Града».

С украинской стороны в бою 25 января погибло 7 военнослужащих, несколько сбежало в тыл, тяжело ранены были трое, много было легкораненых и контуженых. Была сожжена БМП, разбило зенитную установку, на Т-64 «Бугай» от попадания заклинило башню и орудие, танкисты оставили неисправную машину и дальше воевали как пехота. Второй БМП отрубило полметра пушки и издырявило осколками корпус — тем не менее, машина сохранила возможность передвижения и вывезла тяжелораненых на соседний опорный пункт. Второй неисправный танк и обе нерабочие БМП в бою не участвовали и остались нетронутыми.

После боя на «Валеру» сразу было прислано солидное подкрепление — 4 танка, БМП и десантники 80-й бригады. На опорнике сразу стало тесно, не протолкнуться. Но атак и обстрелов в тот день больше не было.

После боя с многочасовым опозданием в Санжаровку наконец-то пришло давно ожидаемое подкрепление — казаки Дрёмова, подразделения 4-й бригады и танки Т-64, которые через сутки снялись с позиций и уехали.

В ночь с 25 на 26 января по приказу командования, «Август» попытался взять брошенный украинцами наблюдательный пункт 54-го разведбата, который они оставили накануне боя. Смысла в этом не было никакого, но приказ есть приказ. На дело пошёл новенький БТР-80, в который набилось около 40 человек. Как выяснилось, противник успел вечером заминировать прилегающую к высоте территорию — БТР подорвался на мине. Потерь среди бойцов не было, но БТР был уничтожен.

Тем не менее, с приходом казаков сил стало побольше и на 26 января был запланирован новый штурм высоты, на этот раз с полнокровным танковым десантом. Весь день по украинским позициям били из миномётов, «Градов», гаубиц и танковых пушек. Однако танки вновь заправили соляркой с водой, а утром 26 января по Санжаровке по ошибке отработали миномёты бригады «Призрак». Тяжёлое ранение получил Александр Карнаухов, единственный толковый ротный из всего батальона, погибло два повара из отряда Дрёмова. Атаку пришлось отложить, так как появилась информация, что украинцы после артподготовки сами пойдут на штурм Санжаровки. Приготовились к обороне и прождали украинского наступления до 14 часов, но оно так и не состоялось.

По воспоминаниям участников боя в этот момент на помощь обороняющимся подошла колонна «ЧВК Вагнера» на новейших «Рысях», БМП-97 «Выстрел», бронированных «Уралах» и четырёхосных «КамАЗах» (около 30 единиц). Танков и БМП у них не было. Украинцы заметили появление колонны и начали бить по ней с близлежащих высот 302, 285,6 и 307,5. «Вагнеровцы» понесли потери и были выведены из зоны боёв. При этом один из БМП-97 был уничтожен.

Дебальцевскую операцию «ЧВК Вагнера» закончила с довольно высоким процентом потерь, нехарактерным для западных частных военных компаний, как правило, исполняющих в зоне боевых действий узкопрофессиональные задачи, не предусматривающие хождения в атаку. Однако со времён Сирии, «ЧВК Вагнера» практически всегда использовалась именно как элитная пехота и была на острие удара. Не стали исключением и бои под Дебальцево.

Комбата «Августа» Костина по результатам боя 25 января сняли с должности и отправили на пенсию. Сам батальон ввиду больших потерь был расформирован. Командование всеми силами в Санжаровке принял Павел Дрёмов. Безрезультатные бои продолжались здесь вплоть до 18 февраля, когда украинцы сами оставили высоту при выходе из Дебальцевского котла.

Тяжёлые бои в это время шли также и на востоке от Дебальцева, на высоте 303,4, которую штурмовала бригада «Призрак». Благодаря хорошо подготовленной обороне украинские подразделения смогли отбить все атаки и удержать свои позиции. «Призраки» отступили, потеряв убитыми и ранеными больше 100 человек и 15 единиц техники.

Ожесточённые бои шли и возле блокпоста в районе посёлка Фащевка, расположенного на трассе Ростов-Харьков, ведущую прямиком в Дебальцево. Удерживая блокпост, ВСУ блокировали возможность оперативного наступления ополчения с этого направления вглубь дебальцевского выступа. Только 30 января украинские войска отбили здесь несколько атак, подбив несколько танков и взяв один из экипажей в плен.

Стало очевидно, что первоначальный план окружения дебальцевской группировки терпит неудачу и одной неделей здесь явно не обойтись. Оборона противника была организована достаточно крепко и в ходе попыток её продавить, войска понесли серьёзные потери. Брошенные в бой бригады и батальоны быстро превращались в отдельные боевые группы численностью от 20 до 200 человек, ядром которых стали ветераны 2014 года вокруг которых группировались не дезертировавшие после первых боев новобранцы. Пополнение для них приходилось выгребать из тыловых комендатур и даже снимать часть сил с границы. Начиная с 8–9 февраля в таких городах как Горловка, Енакиево, Первомайск, Стаханов, Ирмино и других численность подразделений ДНР стала резко уменьшаться. Как правило, в населённом пункте оставался минимальный для обороны гарнизон, в задачи которого входил лишь контроль блокпостов. Остальных перебрасывали в район Дебальцево.

Глава ДНР Александр Захарченко вспоминал: «…тут нам впервые нужно было самим наступать на зарывшегося в землю, подготовившегося к обороне противника. Опыта такой войны у нас не было, и вначале было очень трудно. Был момент, когда мне пришлось лично поднимать людей в атаку. Робели парни! Честно скажу, и мне было страшно. Страшно покидать оборудованные позиции, делать первый шаг на нейтральную полосу, стать открытым всем пулям и осколкам. Но как-то смог! И ребята пошли за мной!»

При этом очень быстро выяснилось, что штабы бригад и батальонов не в состоянии участвовать в работе сформированных на их основе боевых групп. Сводная боевая группа выдвигалась на фронт, после чего ею уже напрямую руководили из корпусного штаба. Отправка приказов через нижестоящие штабы не имела смысла, ибо не приносила ничего, кроме задержки во времени. Штабы бригад и батальонов занимались только вопросами снабжения горючим, боекомплектом и, если получалось, организовывали отдых бойцам.

Эти боевые группы при поддержке танков и артиллерии постепенно «прогрызали» украинскую оборону. Вскоре удалось нащупать слабое место — Углегорск, взятие которого в итоге и предопределило превращение Дебальцевского выступа в котёл.

Для штурма Углегорска свободных резервов не оставалось, поэтому «с миру по нитке» была создана сводная штурмовая группа численностью примерно в 300 человек из различных подразделений — спецназа ГРУ ДНР, батальонов «Пятнашка», «Спарта» во главе с легендарным «Моторолой», 1-го батальона 3-й мотострелковой бригады, танкистов 2-го мотострелкового батальона «Дизель», плюс небольшие отряды добровольцев из различных частей, стоявших на спокойных участках фронта. Недостаток пехоты компенсировала солидная артиллерийская группировка (25 единиц ствольной артиллерии и 8 РСЗО) которую поддерживала артиллерия, действующая с окраин Макеевки и Енакиево.

В Углегорске оборонялись 13-й отдельный мотопехотный батальон 1-й танковой бригады, взвод ивано-франковской спецроты МВД «Свитязь» и противотанковая батарея 44-й артиллерийской бригады. Всего порядка 130–140 человек. С лета 2014 года здесь наблюдалось относительное затишье, поэтому город к обороне был подготовлен плохо. Украинские танки и МТ-ЛБ не имели капониров, а противотанковые пушки на танкоопасных направлениях стояли открыто, являясь лёгкой мишенью.

Операция началась 29 января с танковой атаки батальона «Дизель» на опорный пункт 13–01 на железнодорожном переезде, прикрывавший въезд в город. Пока на опорнике находился украинский танк, противнику удавалось отбивать атаки. Однако вскоре у Т-64 заклинило пушку, противотанковых средств у бойцов не было, а пушки МТ-12 были просто брошены сбежавшими артиллеристами.

В результате опорный пункт пал, при этом три танка ополчения подорвались выложенном накануне минном шлагбауме, а четвёртый ворвался на украинские позиции, провалился в блиндаж и был уничтожен вместе с экипажем. Часть украинских солдат погибла, часть отступила в Углегорск.

После взятия опорного пункта, сводная штурмовая группа на БТР, БМП и грузовиках выдвинулась в город, где завязала с противником уличные бои. Обе стороны потеряли по одному танку, после чего украинские подразделения были отброшены к блокпосту на юго-восточной окраине Углегорска, а взвод «Свитязя» и артиллеристы 44-й бригады (72 бойца), попали в окружение в здании школы-интерната.

Чтобы отбить город, украинское командование бросило в контрнаступление подразделения 25-го мотопехотного батальона «Киевская Русь», нацгвардейцев батальона имени Кульчицкого и карательный батальон «Донбасс» Семена Семенченко — всего около 100 человек, шесть БТР и две БМП. Вместе с ними действовал и «бригадный генерал» Иса Мунаев со своими чеченскими боевиками. В минуты отдыха Мунаев времени не терял и рассказывал украинским солдатам давно позабытые байки времён распада СССР о том, что как в будущем Украина будет поставлять независимой Ичкерии пшеницу и получать взамен нефтепродукты.

В ходе контратаки (которую помпезно объявили «контрнаступлением Семенченко») украинским войскам удалось с юго-востока зайти в город. В районе первых домов каратели спешились и, оставив бронетехнику, втянулись в городские улицы. Вскоре на перекрёстке улиц Садовая и Терешковой разгорелся сильный бой, начались первые потери. Поскольку уже темнело, продолжать бой было сложно и командование дало приказ на отход.

На второй день к Углегорску были дополнительно выдвинуты два взвода 30-й механизированной бригады с четырьмя танками и шестью БМП, а также свежие подразделения батальонов имени Кульчицкого и «Донбасс», которыми планировалось окончательно отбить город. Однако комбат 30-й бригады решительно воспротивился штурму столь малыми силами.

В итоге сошлись на том, что оба взвода 30-й бригады обеспечат коридор для 400 бойцов «Донбасса» и батальона Кульчицкого, которые зачистят город. Однако в бой пошли всего 70 нацгвардейцев — у остальных желания лезть под пули явно не наблюдалось. Разбившись на несколько отрядов, украинские силы вошли в Углегорск.

Одна группа, в составе взвода 30-й бригады и нацгвардейцев «Донбасса» с двумя танками, четырьмя БМП, БРДМ с установленным СПГ и пятью единицами колёсной техники, выдвинулась со стороны Александровского. «Донбасс» зашёл в город со стороны троллейбусной линии, спешился и начал осуществлять зачистку. Ротный 30-й бригады взял взвод и пошёл вслед за «Донбассом» под прикрытием БМП. Танки остались на въезде в город.

Выдвинувшись к блокированному интернату, нацгвардейцы и бойцы 30-й бригады вступили в бой, в ходе которого им удалось сжечь один русский танк и ещё один танк подбить. Также был сожжён «Урал», захвачено двое пленных и угнана МТ-ЛБ, стоявшая недалеко от интерната.

Однако вскоре на помощь ополчению выдвинулись резервы и в полдень украинские части были вынуждены покинуть Углегорск, забрав из интерната блокированных там артиллеристов и бойцов роты «Свитязь».

В это время с другой стороны Углегорска шёл параллельный штурм силами взвода 30-й бригады при одном танке, двух БМП и колёсной технике «Донбасса» во главе с самим Семенченко. Подъехав к остановке перед Углегорском, каратели заметили, что место пристреляно, деревья были посечены осколками, вокруг висели пакеты, выполняющие роль флюгеров для корректировки огня. Вскоре со стороны Углегорска из засады выехал русский танк и первым же выстрелом подбил головной Т-64. Следовавшая за ним БМП начала в панике сдавать назад, передавив нескольких солдат, которые пытались спрятаться за броней. Остальные рассредоточились, открыли огонь.

В тыл колонне попыталась зайти группа ополченцев, чтобы перерезать путь к отступлению, но её вовремя заметили и отсекли огнём. Стало ясно, что штурм провалился. Семенченко впал в панику и, развернув машину, бросился бежать в Дебальцево. Вслед за ним бежала со своих позиций и противотанковая батарея 25-го батальона во главе со старшим лейтенантом Евгением Ткачуком (Зона).

Стало ясно, что вернуть Углегорск у украинской стороны уже не получиться. Подразделения 30-й бригады создали новый рубеж обороны на трассе за городом, на чём бои в Углегорске благополучно завершились. Потери противника в ходе операции составили до 40 человек убитыми, 120 ранеными и 10 пленными, 4 танка Т-64, две БМП-2, БТР-80, три БРДМ-2, шесть МТ-ЛБ и три 100-мм противотанковых орудия МТ-12 «Рапира». Ополчение потеряло 45 бойцов убитыми, 130 ранеными и 5 пропавшими без вести, 4 танка (два Т-72 и два Т-64), две БМП-1 и МТ-ЛБ.

Падение Углегорска предопределило поражение врага в Дебальцево. Украинская пропаганда ещё несколько дней продолжала утверждать, что Углегорск держится, но визит Захарченко в освобождённый город, показал истинное положение дел. Падение Углегорска вслед за донецким аэропортом, оказало серьёзный деморализующий эффект на украинское общество, итак пребывающее в подавленном состоянии после массовой гибели «киборгов».

Бои за Углегорск отмечены появлением в небе, после долгого перерыва, авиации противоборствующих сторон. Ещё до начала наступления в районе Дебальцево появлялись сообщения о том, что ЛНР создаёт собственные Военно-воздушные силы, в состав которых вошли два самолёта из луганского музея авиации: учебно-боевой L-29 и штурмовик Су-25. На выложенном в сети видео от 17 января 2015 года видно, как луганский L-29 с армянским лётчиком-добровольцем совершает пробную рулежку. Кстати армянин не был наёмником — его дед погиб в Великую Отечественную под Полтавой и теперь внук добровольно приехал на донецкую землю бороться с украинским фашизмом.

1 февраля на лентах информагентств появилась информация — луганский штурмовик Су-25 совершил боевой вылет и успешно атаковал в тылу украинских войск колонну на трассе Артёмовск-Дебальцево. На борту самолёта была начертана надпись возмездия: «За Одессу!» — в память о жуткой расправе над одесситами, которые отказались признавать власть киевской хунты.

В украинских войсках однозначно считали этот самолёт российским. 128-я бригада срочно передала в штаб информацию о появлении в секторе российских самолётов, а командиры подразделений дали указание своим бойцам при появлении авиации немедленно прятаться, так как средствами ПВО украинские части обеспечены не были.

2 февраля о сбитом украинском самолёте в районе Горловки сообщили журналистам представители ДНР. На следующий день Эдуард Басурин сообщил о сбитых в районе Дебальцево двух украинских штурмовиках Су-25 и беспилотном самолёте-разведчике Ту-143. Раскрывшийся посадочный парашют сбитого беспилотника ввёл в заблуждение наблюдателей и первоначально был принят за катапультировавшегося лётчика. Украинская сторона опровергла участие своей авиации в боях на Восточном фронте, хотя и подтвердила потерю Ту-143 (это была третья потеря данного БПЛА с начала войны).

Одновременно с освобождением Углегорска, силы Новороссии добились успеха и на южном фасе дебальцевской дуги, выдавив противника из Никишино и Редкодуба. Когда 26 января в район боёв прибыл 25-й мотопехотный батальон «Киевская Русь», то часть его сил была сразу направлена под Углегорск, а две ротно-тактические группы выдвинулись для замены личного состава на опорном пункте в Никишино и Коммуна.

Когда ротная группа батальона (52 человека с одним БТР-70) прибыла в Никишино, там находилось подразделение 128-й горно-пехотной бригады в составе почти 100 человек, усиленных тремя БМП-1 и тремя Т-64. Предполагалось, что ротации подлежит только пехота, но измученные обстрелами и атаками бойцы 128-й бригады, сославшись на «приказ», покинули свои позиции вместе с бронетехникой. Таким образом, вместо усиления опорный пункт был ослаблен в несколько раз.

С рассвета 29 января донецкие силы приступили к массированному обстрелу опорного пункта ствольной артиллерией и миномётами калибром 152, 122 и 120-мм. У обороняющихся из-за севшего аккумулятора отказала связь, затем появились трое тяжелораненных. Попытка вывезти их в тыл окончилась тем, что БТР был расстрелян из крупнокалиберного пулемёта и кое-как вернулся на прежние позиции. В течение дня украинцы отбили две массированные атаки, но всем было понятно, что ещё одного дня такой обороны опорник просто не выдержит. Поэтому было принято решение оставить позиции и прорываться в сторону опорного пункта «Станислав» в посёлке Редкодуб.

В ночь на 30 января при поддержке вызванного из Редкодуба украинского танка, вся группа прорвалась в соседний опорный пункт. Во время отхода БТР-70 окончательно вышел из строя и последние 500 метров его буксировал танк. Впоследствии повреждённый БТР загнали в укрытие и использовали как стационарную огневую точку.

Опорный пункт «Станислав» в Редкодубе сам находился в полном окружении и представлял собой два отдельно стоящих здания и три блиндажа с восточной стороны железнодорожной ветки. Здесь находилось около 60 бойцов 128-й бригады, усиленных одним танком, ДШК, АГС и СПГ-9. Кроме того, на позиции стояли два неисправных Т-64, 120-мм миномёт, два «Василька» и БМП-1. Возвышающийся с северо-восточной части села курган полностью контролировали ополченцы и открывали огонь даже по одиночным украинским бойцам.

Из-за скученности личного состава и техники украинцы решили попытаться расширить контролируемое пространство и зачистить близлежащие улицы. 31 января штурмовая группа в составе 13 человек вступила в бой с бойцами Новороссии, но успехов не добилась. Стало ясно, что ловить здесь нечего и необходимо уходить дальше — на соседний опорный пункт «Балу», что находился в 4 км. Но разрешения на прорыв от командования так и не поступило.

1 февраля окружённые попытались вывезти на «Балу» хотя бы раненых, однако обе БМП были немедленно расстреляны. Неудачей окончилась и встречная попытка провести в «Станислав» конвой с боеприпасами из состава тыловых подразделений 25-го батальона. Для обеспечения охраны колонны был выделен Т-64, но его командир ехать на обречённый опорник категорически отказался, а без него танк стрелять не мог. В результате колонна снабжения пробиться на опорник так и не смогла, зато потери были весьма чувствительны — 6 убитых и 2 пленных, подбиты БРДМ, БТР и ГАЗ-66.

3 февраля командование сектора вновь пыталось отправить на «Станислав» конвой с боекомплектом. Но усилиями офицеров и комбата 25-го батальона эта явная авантюра была остановлена.

Все эти дни не прекращались обстрелы и попытки штурма опорного пункта. Бойцы Новороссии иронично прозвали обороняющих Редкодуб украинцев «тараканами» за то, что после массированных обстрелов они «вылезают из всех щелей, как тараканы, и отбиваются от атак». Так, в дополнение к «киборгам», благодаря солдатской молве, в составе ВСУ появились и «боевые тараканы».

3 февраля на «Станислав» пришлась самая упорная атака — наступала многочисленная пехота 7-й мотострелковой бригады ДНР при поддержке четырёх танков, два из которых были подбиты, один — тяжело повреждён и отбуксирован в тыл. Один из подбитых танков достался украинцам практически в исправном состоянии.

Также украинской разведгруппе удалось обнаружить донецкую батарею САУ, которая обстреливала трассу Е-50, миномётную батарею и опорный пункт «Балу». Противник навёл на выявленные позиции огонь украинской артиллерии. Поражение как минимум двух САУ был зафиксирован визуально.

В «Станиславе» подходили к концу боеприпасы, поэтому командование сектором вновь решило послать туда колонну с боекомплектом, но теперь уже с солидным прикрытием — подразделением батальона 30-й механизированной бригады при поддержке моряков 73-го центра спецназа ВМС.

6 февраля один взвод и разведчики 30-й бригады на БРДМ, трёх БМП при поддержке танка Т-64 атаковали Редкодуб, пробивая дорогу колонне. Ещё три БМП и один танк стали примерно в 1,5 км. от села и должны были вести прикрывающий огонь.

В это время танк, который вёл штурмовую колонну, завяз в грунте перед селом, поэтому далее Редкодуб штурмовали только БМП. Им в помощь с опорного пункта «Святослав» пришёл танк 17-й бригады («Ласточка») и разведчики 128-й бригады, с позиции в Коммуне подошла БМП-1, гружённая боеприпасами. Одновременно окружённые в Редкодубе украинские солдаты, используя остатки боекомплекта, выбили русских бойцов из центра села и приготовились для встречи конвоя.

Однако драгоценная колонна батальона «Артёмовск» с боеприпасами и продовольствием на четырёх «Уралах», не имея сведений о характере местности, в это время увязла в болотах 2 км. западнее села.

Зато в Редкодуб прорвалась гружёная боекомплектом БМП-1 из Коммуны, разведчики 128-й бригады, две БМП и танк Т-64. Этими силами удалось выбить ополченцев из большей части села и на время разблокировать «Станислав». Танк хорошо поработал, пока не получил попадание, убившее наводчика. Механик-водитель после этого резко сдал назад и столкнулся с движущейся сзади БМП. От удара бронемашину развернуло и сорвало гусеницу. Эту БМП пришлось бросить, а у второй постоянно клинила пушка и толку от неё было немного.

В это время третья БМП 30-й бригады, воспользовавшись образовавшимся «окном», непрерывно моталась в сторону Дебальцево, доставляла боеприпасы, отвозила раненых. Всего она сделала около десятка рейсов. Повреждённый танк, погрузив на броню раненых, также уехал в Дебальцево.

Бой закончился успехом, но в итоге Редкодуб всё же пришлось оставить. Опорный пункт не был приспособлен для обороны, боеприпасов не хватало, а артиллерия ВСН по-прежнему держала под огнём само село и его окрестности. Воспользовавшись туманом, прикрывшим отход от корректировщиков русской артиллерии, украинские подразделения покинули Редкодуб.

Потери техники в ходе боёв за село были довольно значительными с обеих сторон. ВСУ потеряли 7 танков, 5 БМП-2, один БТР-7 и 100-мм противотанковую «Рапиру». 7-я мотострелковая бригада ДНР — 6 танков (в том числе один Т-72), один МТ-ЛБ и один БРДМ-2.

Ожесточённые бои шли и за Чернухино, игравшее важную роль в системе обороны Дебальцево. Его захват позволил бы рассечь украинскую группировку на две почти равные части по оси Чернухино — Углегорск. В селе держал оборону украинский спецназ, но из-за мощных огневых налётов донбасской артиллерии, он был вынужден отойти в Дебальцево.

Об этом услышал Семён Семенченко и объявил, что спецназовцы не способны выполнить задачу, которую выполнят его бойцы. Семенченко выдвинулся со своими боевиками к Чернухино, предварительно попросив о помощи командира чеченского батальона Ису Мунаева. Однако в Чернухино «Донбасс» попал под огонь артиллерии ВСН в результате чего понёс чувствительные потери; среди убитых был и Мунаев.

Выезжая из села, каратели наткнулась на украинских моряков 73-го центра спецназа ВМС, которых отправили на помощь «Донбассу». БМП, которая ехала впереди колонны «Донбасса», зацепила бортом грузовик с моряками, выбросив его на обочину. В результате этого «медичка», которая ехала за БМП и в которой находился сам Семенченко, не справилась с управлением и столкнулась с БТР спецназа. Водитель «медички» погиб на месте, Семенченко с поломанными рёбрами был эвакуирован в госпиталь Артёмовска, откуда продолжил воевать с «сепарами» привычным для себя способом — при помощи «Фейсбука».

Все последующие атаки на Чернухино силами 4-й мотострелковой бригады ЛНР и батальона «Август» успешно отражались противником при помощи хорошо налаженной работы артиллерии 128-й бригады и миномётов 25-го мотопехотного батальона. Ожесточённые бои с переменным успехом продолжались здесь вплоть до выхода из Дебальцево украинской группировки.

В эти дни солдатам 128-й бригады очень досаждал русский Т-72, который появлялся внезапно, делал один-два выстрела и исчезал. Для того чтобы нейтрализовать этот танк артиллеристы решились 6 февраля на ночную вылазку. Т-72Б1 в этот момент находился возле небольшого строения. Среди украинских бойцов оказался механик-водитель МТ-ЛБ. С его помощью удалось завести танк и угнать его на украинские позиции. Внутри боевой машины были найдены российские документы и сухпайки. Трофей подарили командиру 128-й бригады на день рождения и использовали как тягач, так как в подразделении не было наводчика. Этот случай широко освещался в СМИ, поэтому участники захвата танка оказались среди немногих, кому бандеровские власти реально выплатили положенные премиальные за захват вражеской бронетехники.

Тем не менее, общая обстановка для украинской стороны в районе Дебальцево продолжала ухудшаться. Магазины в осаждённом городе уже давно не работали, был лишь натуральный обмен. Среди жителей всё чаще фиксировались случаи голодных смертей. Украинские власти присылали в город гуманитарную помощь, но до жителей доходила лишь малая её часть. Остальное либо разворовывалось, либо уходило военным. В городе не было света, тепла, водоснабжения. Люди жили в бомбоубежищах, во дворах варили кашу на кострах, поутру бежали домой разгребать завалы. Убитых военных хоронили где-то в городе, жителей — на заброшенном кладбище.

4 февраля генсек ООН Пан Ги Мун и глава представительства ЕС по вопросам внешней политики Федерика Могерини неожиданно призвали конфликтующие стороны к перемирию с целью эвакуации жителей Дебальцево и прифронтовых населённых пунктов. В Москву на встречу с российским президентом по этому вопросу лично отправились президент Франции Франсуа Олланд и канцлер Германии Ангела Меркель. Благодаря достигнутым договорённостям из осаждённого города удалось вывезти часть мирных жителей.

6 февраля ополчение «продавило» танками и пехотой украинский опорный пункт «Виталий» (между Чернухино и Дебальцево) в результате чего образовалась брешь в линии обороны. Благодаря ей диверсионные группы батальонов «Восток» и «Заря» начали заходить по железной дороге в западную часть Дебальцево — пригородный посёлок Октябрьский, где закрепились на улице Некрасова, выйдя в тыл расположенным в посёлке украинским укреплениям.

Противник не мог допустить потери такого важного района обороны, поэтому сразу перешёл в контратаку с использованием танка, БМП, пехоты и артиллерии. В результате обстрела через несколько часов в посёлке не осталось ни одного целого дома. Но, несмотря на активные контратаки и артиллерийский обстрел, ополченцы заняли почти весь посёлок и вышли к неукреплённым южным окраинам Дебальцево.

Продвигаясь дальше, отряды ВСН смогли занять городские районы — Рязанский, 50-лет Победы, 1-я площадка, вытеснив украинские части и подразделения к железнодорожному вокзалу. Одновременно с этим 2-я мотострелковая бригада ЛНР сковала боем украинские подразделения на высоте 303,4. Поэтому державшие там оборону силовики, несмотря на требование командования сектора, так и не смогли прийти на помощь своим, обороняющимся в посёлке Октябрьский.

Бригада «Призрак» 7 февраля с направления Нижняя Вергулевка (станция Боржиковка) начала штурм украинских опорных пунктов «Зенит» и «Кавказ» в Новогригоровке. Украинцы устояли, но ценой значительных потерь «призракам» удалось закрепиться в двух домах на восточной окраине села.

Бои были тяжёлые. Из воспоминаний бойца батальона «Август»: «Мне вспоминается ночь, посадка вдоль «железки» неподалёку от Дебальцево и две БМП, наша собственная «двушка», последняя ходовая на тот момент БМП батальона, и приданная «копейка» соседней бригады. Нас выгрузили с «Уралов»… Было нас меньше роты. Человек тридцать спешенных танкистов нашего батальона и ещё три десятка добровольцев, только что прибывших из луганского военкомата, которым раздали автоматы у меня на глазах меньше чем за сутки до боевых. Стрельбы? Тренировки? Учения? Людей, поднявших руки в ответ на вопрос «Кто служил в армии?», сделали взводным и командирами отделений. Всё.

Провожавший нас старший командир показал нам, в какую сторону идти, сказал позывной командира боевой группы, которую мы должны были сменить на передовой, и добавил: «Сигнал „Свои“ — зелёная ракета. Но ни ракет, ни ракетницы у меня для вас нет».

Ни одного ПКМ на всю банду. Ни одного подствольника. «Мухи», мои ровесницы, срабатывающие одна из трёх, и пара РПГ-7, пользоваться которыми людей кое-как обучали прямо на ходу. Когда мы на следующий день, пройдя через позиции «Призрака», вышли на укропов, возле позиций противника лежали 200-е из точно такой же «сводной роты», как наша. Только это были «спешенные» артиллеристы. Их убили не страшные польские наёмники и не адские американские морпехи. Их убили солдаты ВСУ, которыми командовал мобилизованный агроном. Расскажите мне ещё про неиспользованные резервы.

Когда вслед за нами в Дебальцево вошли все 4 исправных танка нашего батальона, главком ЛНР лично раздавал их по штурмовым группам. Полюбопытствуйте… сколько танков должно быть в танковом батальоне. Правильно. К концу операции у нас было 10 % полностью боеспособных машин, укомплектованных экипажами, желающими воевать».

В итоге ожесточённых боёв бригадам ВСН удалось добиться ощутимых успехов, хотя цельность украинской обороны на юге дебальцевского выступа нарушить так и не удалось, поскольку соседние позиции противником удерживались надёжно. Украинские опорные пункты заняли круговую оборону и вели упорные бои, ожидая помощи из Дебальцево и Артёмовска. Тогда командование ВСН решило развить свой успех под Углегорском.

Освободив город, силы ВСН открыли себе практически свободный выход к трассе М-03 — основной артерии дебальцевской группировки, связывающей её с Артёмовском. За Углегорском украинских опорных пунктов не осталось, зато тянулись удобные балки с кустарниками, которыми ополченцы и намеревались воспользоваться, чтобы прорваться до Логвиново, небольшого села, расположенную в 6,5 км к северо-западу от Дебальцево и стоящего прямо на трассе М-03.

Сама трасса с 28 января подвергалась артиллерийским обстрелам со стороны высот у Санжаровки и позиций в районе Лозовой. А с выходом ВСН к Углегорску и Калиновке появилась возможность вести обстрел уже прямой наводкой. С этого момента украинская группировка в Дебальцево фактически оказалась в оперативном мешке с простреливаемой горловиной. Войска ДНР накапливали силы для прорыва к трассе и проводили усиленную разведку местности.

Не дремал и противник. Разведка 73-го центра спецназа ВМС на рубеже Калиновка — Мироновка обнаружила и подорвала дамбу, лишив танки ДНР возможности использовать её для прорыва. 5 февраля разведчики сообщили в штаб, что со стороны Калиновки замечено накопление сил противника, был обнаружен танк и колёсная техника. Однако их информация о возможном прорыве и концентрации техники осталась без внимания, после чего через три дня ВСН именно по этому маршруту зашли в Логвиново.

В ночь с 7 на 8 февраля подразделениями ВСН был занят посёлок Нижнее Лозовое, через который проходит она из дорог на Артёмовск. А 8 февраля в боях при прорыве к Логвиново погиб командир танка Т-72 танкового батальона 1-й мотострелковой бригады ДНР Виталий Захарчук (Захар), посмертно удостоенный звания «Героя ДНР». За короткий промежуток времени с 31 января по 8 февраля, Виталий и его ребята уничтожили РСЗО «Град», два склада боеприпасов, «Урал» с живой силой противника, танк Т-64, автомобиль с ракетной установкой, миномётный расчёт и гаубицу. 8 февраля, после уничтожения украинского наблюдательного пункта и склада, танк «Захара» пошёл на штурм вражеской высоты и «поймал» сразу два вражеских ПТУРа. Виталий погиб на месте, другие члены его экипажа остались живы.

Рано утром 9 февраля рота спецназа ДНР под командованием «Ольхона» (30 бойцов на бронетехнике) взяло Логвиново. В селе находился только наблюдательный пост 54-го разведбата в количестве 4 бойцов на одной БРДМ. Увидев противника, они тут же доложили о происходящем в штаб сектора и быстро ретировались. Дебальцевский котёл захлопнулся.

Не теряя времени «Ольхон» перекрыл трассу противотанковыми минами и деревянными балками, а также взял на прицел близлежащие грунтовые дороги, шедшие параллельно основной трассе.

Бардак со связью, несогласованность и отсутствие координации между различными подразделениями и силовыми ведомствами привели украинскую сторону к тяжёлым потерям. Если со стороны Артёмовска украинцы перекрыли трассу уже в 6.30 утра, то со стороны Дебальцево — только после 8 часов. Всё это время ополченцы били вражескую технику на трассе прямой наводкой.

При попытке проскочить Логвиново попали в засаду ехавшие из Артёмовска загруженные боеприпасами грузовики «ЗиЛ» и «Урал» в которых вместе с водителями погибли командиры сразу двух батарей 128-й бригады: зенитно-ракетной — майор Алексей Гуртов и артиллерийской — старший лейтенант Василий Билак. Их расстрелянные машины так и остались стоять на трассе.

Затем в засаду попала колонна грузовиков из Дебальцево, которая направлялась в Харьков за новыми шинами для БТР. Погибли старший колонны майор 101-й отдельной бригады охраны Генштаба Никита Недоводиев и ещё 4 военнослужащих.

После были убиты четыре офицера и водитель на УАЗ-469 с символической надписью «Укроп», которые везли в Дебальцево почту Генштаба и радиооборудование. Среди убитых — два полковника, у одного из которых при себе находилась выписка из приказа о том, что он назначен первым заместителем начальника АТО.

Далее жертвами засады стали не менее 8 военнослужащих 30-й бригады, которые на двух грузовиках выехали в Артёмовск за боеприпасами и шестеро медиков автомедицинской роты.

В это время в штабе 30-й бригады в посёлке Мироновский проходило экстренное совещание при участии начальника штаба АТО генерал-майора Александра Сырского (Барс). Решили как можно скорее, пока противник не успел закрепиться, штурмовать Логвиново имеющимися в наличии силами 30-й бригады и батальона «Донбасс» под общим руководством комбрига полковника Якубова. Было решено заходить в село в 9 утра с двух сторон — в лоб по трассе на Дебальцево и слева полевой дорогой, которая идёт между Логвиново и селом Нижнее Лозовое.

В колонне, которая шла слева, было несколько БМП, танк, военнослужащие 30-й бригады и подразделение батальона «Донбасс». Проводником был офицер 54-го разведбата, но он промахнулся с поворотом и колонна вышла в селе Нижнее Лозовое. Пока разобрались что к чему, потеряли время и вышли на Логвиново не в той точке, где должны были. Подходили к селу просто по полю (само Логвиново находится на возвышенности). Когда до окраины села оставалось не больше 200 метров, ведущий танк получил попадание от закопанного в капонир русского танка, взорвался и сгорел вместе с экипажем.

Началась перестрелка, в которую со стороны села включилась зенитная установка. Украинцы произвели несколько выстрелов из РПГ по русскому танку, добились двух попаданий, но обе гранаты срикошетили от башни. Попасть же в уязвимую зону под динамическую защиту не представлялось возможным, так как танк стоял в капонире. В итоге вся группа понесла потери и отошла на исходную позицию, на трассу возле Луганского.

То, что русские успели окопать технику за столь короткий промежуток времени (особенно с учётом промёрзлой зимней почвы) стало неприятным сюрпризом для украинской стороны. Это говорило о высоком уровне профессиональной военной подготовки противника и адекватной оценки ситуации его командованием. Так могли действовать только регулярные российские части. Сами украинцы считали, что столкнулись в этом бою с танками 5-й танковой бригады ВС РФ.

По второй атакующей группе, которая шла в лобовую атаку, стали бить из ПТУР «Фагот» на расстоянии примерно в 1,5–2 км от села. Первый танк получил сразу два попадания по лобовой броне — спасла динамическая защита, но механик-водитель вероятно получил сильную контузию и потерял сознание, так как танк застыл на месте. Командир экипажа и наводчик успели выскочить из башни до того, как спустя несколько секунд третий выстрел поставил точку — в танке детонировал боекомплект, сорвав башню. Командир и наводчик получили ранения и контузии — их с трудом вытащили из-под огня каратели «Донбасса». По украинской пехоте работали из КПВТ, зениток ЗУ-23—2, миномётов и АГС. Плотный огонь из ПТУР вёлся и по остальной украинской бронетехнике, которая вместе с пехотой стала поспешно отступать.

В это время передовой отряд батальона «Донбасс» обнаружил в поле справа от Логвиново не менее 10 русских танков, но не было связи с артиллеристами, чтобы навести на них огонь. Стало понятно, что в Логвиново уже организована грамотная оборона и с наскока село не взять. Обеим группам дали команду на отход.

Утром 10 февраля украинцы повторили попытку отбить Логвиново. На разведку боем выдвинулась смешанная группа бойцов 30-й бригады, боевиков «Донбасса» и 54-го разведбата, усиленных танками и БМП. В километре от Логвиново колонна развернулась в боевые порядки, вперёд поехал танк, за ним начали выдвигаться остальные.

Их немедленно заметили — раздался выстрел русского танка, который разворотил полбашни украинского Т-64 и убил наводчика. Командир умудрился сделать два выстрела, вытащил раненого мехвода и оттащил его до того, как в танке сдетонировал боекомплект. После перестрелки группе дали приказ отходить. Проводившаяся в это время разведка боем на фланге также была сорвана. Там тоже был уничтожен украинский танк.

Подразделения отошли на исходные позиции. Село начала обрабатывать украинская артиллерия, которая нанесла спецназу ГРУ ДНР серьёзные потери — 5 человек погибли, более 30 были ранены. Но Логвиново так и осталось в руках бойцов ВСН.

В это время из Дебальцево через Логвиново попытались выскочить группа высших офицеров МВД Львовской области во главе с начальником областного УВД Дмитрием Загария и командиром батальона МВД «Львов» Игорем Вольским. Однако вся группа попала в засаду и несколько часов вела бой. При этом при взрыве фугаса погиб начальник УВД на Львовской железной дороге полковник Дмитрий Терновой.

Для спасения офицеров спецбатальон «Львов» и подразделение Нацгвардии провели три боевых рейда. С третьей попытки их удалось деблокировать и благополучно вывести из зоны АТО.

В тот же день при защите горотдела милиции от диверсионной группы ВСН в Дебальцево погиб ещё один высокопоставленный украинский офицер МВД — начальник ГОВД полковник Евгений Юханов. Полковником Юханов стал всего за два дня до смерти. Вручать ему погоны приезжал лично заместитель министра внутренних дел Василий Паскал.

11 февраля украинские подразделения вновь попытались взять штурмом Логвиново. Бой начался с артподготовки украинской артиллерии, но после кратковременного боя вражеские подразделения отошли на исходные позиции.

Отразив первые контрудары противника, силы ВСН начали занимать прилегающие к Логвиново высоты, обеспечивая прочный контроль над трассой. В районе села была сформирована сводная группа из состава танковых и пехотных подразделений. Военнослужащие расставляли и загоняли технику в капониры на господствующих высотах (само село было уже разрушено и держать в нём бронетехнику не имело смысла), минировали прилегающую местность. К 11 февраля ВСН сосредоточили достаточно артиллерии, чтобы накрывать большую часть трассы от Светлодарска к Логвиново, в результате чего у ВСУ возникали проблемы даже с выходом на рубежи атаки.

Осознав, что отбить Логвиново имеющимися силами не получиться, командование АТО перебросило сюда батальоны 30-й механизированной и 79-й аэромобильной бригад, подразделения из состава 1-й танковой, 14-й и 92-й механизированной бригад. На место спешно прибыл начальник Генштаба ВСУ Муженко, который лично возглавил операцию по спасению окружённых. Приказы всем подразделениям Муженко как всегда отдавал напрямую — в обход командования сектором «С», в обход главного командного центра Генштаба.

На этот раз это был не просто очередной маловразумительный штурм, а скоординированная операция значительных сил и средств со значительными шансами на успех. В тылу украинской ударной группировки со стороны Артёмовска наготове стояла ещё одна, которая в случае захвата Логвиново должна была зайти в Дебальцево — провести ротацию измученных боями подразделений, заодно доставив в город боекомплект и технику. Наступление было назначено на утро 12 февраля.

С рассветом в бой пошли подразделения 79-й и 30-й бригад, при поддержке трёх украинских танков 1-й бригады Т-64БМ «Булат» капитана Александра Мороза. Слово ему самому: «Мы атаковали 12 февраля в 8 утра. Была прекрасная видимость. Мы развернулись строем фронта, мой «Булат» шёл посередине. 30-я бригада шла прямо на Логвиново, а мои танки прикрывали атаку левее села. Предварительных данных о позициях противника не было. Каждый контролировал свой сектор. Я высматривал цели из люка, мы опасались засады. Вблизи Логвиново левее села я заметил, как вражеский Т-72 внезапно открыл огонь по нашей пехоте. Это была наша цель. Я дал команду, и с дистанции в 900 метров мой наводчик Матюша уничтожил его с одного выстрела. Пожар, экипаж выпрыгивает, танк взорвался.

И тут сразу мою правофланговую машину накрыли. Вначале я увидел недолёт по нашему танку справа. А затем прямое попадание в башню танка Костенко! Слава Богу, на «Булате» сработала надёжная динамическая защита «Нож». Танк не просто уцелел, но он сохранил боеспособность и немедленно продолжил бой. Обстреляли и мою машину. Один снаряд пролетел совсем близко от меня — я почувствовал волну воздуха. Тут я увидел танк, который по нам стрелял. Он был недалеко от первого. Мы вместе с танком Костенко открыли огонь по этому танку — он начал отползать, появился огонь, вероятно, была пробита башня, и Крыщенко добил его осколочно-фугасным. Он не взорвался, но начал гореть. Расстояние между подбитыми танками противника было небольшим. На этом же рубеже вскоре себя обнаружил и третий танк — он тоже вышел на нас. Мы остановились и ожидали контратаку противника. Поэтому третью машину быстро уничтожил экипаж Ковальского. Бой под Логвиново занял не более 20 минут.

Мы заняли выгодный рубеж для отражения возможных контратак противника, но больше на нас никто не выходил. 30-я бригада зашла в Логвиново — но атака проводилась тоже очень небольшими силами».

Рассказ Мороза подтверждается фотоматериалами двух уничтоженных Т-72, расположенных на небольшом расстоянии друг от друга. Есть в сети и фото украинского «Булата», участвовавшего в том бою, при этом на правой стороне башни танка видны повреждения брони и отсутствующий (сработавший) модуль динамической защиты. Поэтому рассказ украинского капитана о танковом бое под Логвиново с высокой долей вероятности можно считать достоверным.

Также можно предположить, что в этом бою противниками украинских «Булатов» были танки 5-й танковой бригады ВС РФ. Известно это стало благодаря лечившемуся в Донецке, после полученного в тот день ранения и ожогов лица и рук, российскому военнослужащему 5-й бригады рядовому Доржи Батомункуеву. Именно его навещал Иосиф Кобзон 23 февраля и скандальное интервью с которым 2 марта опубликовала «Новая газета». Переданный им рассказ о танковом бое под Логвиново, совпадает с описанием боя с украинской стороны.

Но не стоит думать, что всю тяжесть боев вынесли на себе только «отпускники». Под Логвиново отличился экипаж Т-72 5-й мотострелковой бригады ДНР под командованием Валерия Быбко, наводчика Андрея Зайцева и механика-водителя Сергея Ракуленко. Все трое (редчайший случай!) были удостоены высшей награды «Герой ДНР» за победу в танковом бою против трёх танков противника не из засады или из-за прикрытия, а в открытую, «лоб в лоб». Быбко и его экипаж победили за счёт личного мужества, скорости и умения, уничтожив два и повредив один танк противника. Их танк также получил в том бою серьёзные повреждения, а весь экипаж — контузии.

Пока на фланге перестреливались украинские «Булаты» и русские Т-72, подразделения 30-й и 79-й бригад вошли в Логвиново. Украинцы были весьма удивлены, когда вместо противника увидели в селе военных с жёлтыми повязками на руках. Те поздоровались и махнули рукой продвигаться дальше, но как только украинцы прошли мимо них, то были тут же расстреляны в спину и окружены.

На помощь попавшим в засаду десантникам и армейцам был брошен батальон «Донбасс». Ставя задачу, командование дышало оптимизмом — в селе почти не осталось «сепаров», только 20–25 человек засели в нескольких домах на верхней улице. «Донбассу» следует войти в Логвиново и помочь армейцам зачистить село.

На самом деле попавшие в засаду военнослужащие 79-й и 30-й бригад к тому времени уже в беспорядке отступили из села, а вместо 20–25 «сепаратистов» карателей «Донбасса» готовились встретить около сотни русских бойцов, которых поддерживали 12 танков, занявших позиции в километре от села. Фланги с восточной и западной стороны Логвиново держали два отряда по 50 человек из состава Енакиевского батальона ВСН.

В 14.00 «Донбасс» и бойцы 30-й бригады (примерно 70 человек) направились к Логвиново на двух танках «Булат», БМП и нескольких БТР-3. 14-я бригада со своими танками в бой не пошла, с ней вообще пропала связь.

Не доезжая до села метров 400, украинцы спешились и разделились на две группы. Первая группа в составе 35 человек поехала вперёд на двух БТР и БМП. «Булаты» с группой прикрытия остались на трассе, со стволами направленными в сторону села.

Как только штурмовая группа подошла к посёлку, она немедленно попала под плотный и точный огонь. Практически сразу погибло несколько человек, многие получили ранения. Экипажи БТР и БМП струсили и, даже не забрав раненых, бросились удирать в тыл. В следующие несколько минут из-за бугра со стороны Калиновки одновременно выехало несколько русских танков и начали крыть украинские подразделения на трассе. Ещё два танка, стали обходить обнаруженную группу прикрытия с левой от села высоты. В этот момент оба украинских «Булата» стоявших на трассе, не совершив ни единого выстрела, развернулись и бежали в тыл.

Оставшись без танков, группа прикрытия проторчала на своих позициях весь день и получила приказ на отход только с наступлением сумерек. Стали грузиться на «броню» и в этот момент один из русских танков, стоящих на возвышении, двинулся к ним и с расстояния всего 150–200 метров направил дуло на украинскую БМП с бойцами. Один осколочно-фугасный снаряд превратил бы её в братскую могилу — все внутренне сжались в ожидании выстрела, но танк выдержав паузу так и не выстрелил. Вместо этого он повернул башню в сторону трассы на Артёмовск, куда ушли украинские «Булаты». Скорее всего, под конец боевого дня, каждый снаряд в танке был на счету и экипаж приберёг их для дальнейшей борьбы с украинскими танками. В итоге группа прикрытия отошла без потерь.

Отрезанная в Логвиново передовая штурмовая группа весь день находилась под плотным огнём танков, миномётов и АГС. Военнослужащим удалось под угрозой расстрела остановить одну из БМП, но положение было практически безнадёжным. Доложили в штаб о текущем раскладе сил и запросили помощь. В штабе ответили, что помощь придёт — ожидайте.

После этого «укры» вели бой ещё на протяжении двух часов — но помощь так и не пришла. Русская артиллерия не давала поднять головы, но комплексов, которые могли бы засечь артиллерию и вычислить её координаты, у противника не было. Не было и связи — она была подавлена средствами РЭБ. Русские танки к украинским позициям не подходили (знали, что у карателей есть РПГ) — работали по «украм» только из КПВТ, а снаряды берегли для танков. В периоды затишья русские бойцы кричали «Зенит — чемпион!» и «Хохлы — сдавайтесь!», однако атак не предпринимали.

К этому времени из всей штурмовой группы осталось в живых 13 человек. Они отошли на окраину села — на нижнюю улицу. Все дома на тот момент там были целыми, противника не наблюдалось, поэтому решили пробиваться к своим на этом участке — пройти улицу и дальше полями обойти возвышение, на котором стояло два российских танка.

Россияне заметили украинскую группу, но расстояние и наступающая темнота уже не позволяли им вести точный огонь по отступающим. В сумерках украинцы прошли ещё с километр и увидели впереди мелькающие в овраге каски. Там тоже заметили украинскую группу и начали махать руками и кричать «Мы свои — не стреляйте!»

Эта была группа прикрытия Енакиевского батальона. Её бойцы ещё ни разу не участвовали в боевых действиях и по ошибке попали в тот день под миномётный огонь своей же батареи, корректировщик которой в условиях наступающих сумерек принял их за украинцев. Бойцам удалось связаться с командованием и сообщить свои координаты. В ответ им приказали сидеть на месте и ждать, когда к ним прибудет группа на усиление, которая выведет их с этого района на нужную позицию. Поэтому бойцы и приняли отступающих из Логвиново украинцев за своих.

«Донбассовцы» тоже не знали на кого наткнулись, поэтому залегли в ложбину и крикнули в ответ: «Давайте к нам — перебегайте по одному!» Когда первый русский боец прыгнул в ложбину, то все сразу увидели у него белую повязку на руке и стало понятно, что это совсем не «свои». Бойца моментально разоружили и забрали все гранаты. Та же история произошла и с остальными. Всего таким образом, в ложбину к украинцам перебежало 17 человек. Двое из пленных по утверждению боевиков оказались заместителем командира роты и командиром взвода российской армии.

Пленных матами и пинками построили в колонну и повели в сторону трассы. В какой-то момент удалось пробиться к своим в радиоэфире и вызвать транспорт. Приехала только одна БМП, на которую с большим трудом погрузилось все 30 человек (держались в буквальном смысле друг за друга) и помчались в сторону Луганского. Один из пленных сумел во время движения спрыгнуть с БМП и бежать (другие источники утверждают, что он кинул гранату и был застрелен).

В итоге штурм Логвиново 12 февраля окончился тяжёлым поражением украинских войск — не менее 20 человек погибли, 75 были ранены.

Российско-донецкие силы также понесли потери, было подбито три Т-72, 16 бойцов попали в украинский плен, были раненые среди танкистов и спецназовцев. Самой тяжёлой потерей стала гибель в Логвиново командира батальона спецназа «Патриот» Республиканской гвардии ДНР Фёдора Муштранова. Муштранов — уроженец Донецка, мастер спорта Украины по боксу, выступал в полусреднем весе. На ринге одержал 197 побед. Становился многократным победителем международных турниров по боксу, а в 2008 году выиграл Кубок Кости Цзю. На Донбассе провёл сотни спецопераций, спас десятки жизней.

13 февраля он привёз своим бойцам в Логвиново боекомплект и провёл ротацию. По окончанию этого процесса батальон попал под артиллерийский удар установок «Град», «Смерч» и даже «Точка-У». Погибло 7 бойцов, среди которых оказался и уважаемый всеми «Патриот».

В украинском командовании в это время озадаченно чесали в затылке. Всем стало ясно, что Логвиново не взять, Дебальцево оказалось в окружении. Вечером 12 февраля Муженко принял решение оставить попытки деблокировать трассу. Почти весь Генштаб поддерживал решение о немедленном отступлении из котла, но Муженко в угоду политической ситуации и своей карьере до последнего блокировал отвод войск. В это время велись переговоры в Минске и признавать окружение крупной украинской группировки и форсировать события с прорывом было ни к чему.

Украинские войска отошли от Логвиново в посёлки Луганское и Мироновский, где до 19 февраля проводили разведывательную и контрдиверсионную работу, держали оборону некоторых особо важных объектов (например дамба и мостовая переправа в Мироновском).

Пользуясь сложным рельефом местности в районе Нижней Крынки, небольшие украинские конвои продолжали проходить в Дебальцево и обратно по оврагам и рядом с руслами рек. При этом колонны нередко попадали в засады и были вынуждены принимать бой без соответствующего прикрытия.

Артиллерия ВСН в это время медленно, но верно добивалась своего полного господства в зоне боёв. Ежечасно выявленные украинские позиции обрабатывали из 82-мм и 120-мм миномётов, 152-мм САУ «Акация 2С3» и даже 203-мм «Пионов». Украинцам приходилось выгонять технику из посёлков и ставить её в воронки от снарядов (это скрывало её от беспилотников, которые круглосуточно висели над украинскими позициями).

13 февраля был нанесён точечный удар из «Градов» по базе батальона «Донбасс» в Доме культуры Артёмовска. Только чудом ни один из снарядов не попал в место стоянки техники батальона. Сильно досталось и опорному пункту «Валера», который в конце января так неудачно штурмовал батальон «Август». Занятие Логвиново, позволило артиллерии ВСН отработать по опорному пункту с тыла, итоге сделав его удержание для противника бессмысленным.

В свою очередь по утверждению украинской стороны ночью 13 февраля был нанесён удар баллистическими ракетами «Точка-У» по двум эшелонам с техникой, боекомплектом, личным составом и топливом, прибывшим из Таганрога на разгрузочную станцию в район промзоны Иловайска. Как только состав с топливом и техникой стал и начал разгрузку, а второй с боекомплектом и личным составом подошёл в ожидании своей очереди, к нему прилетели «Точки». После нанесения удара украинская разведка сообщила, что цель поражена, эшелон горит, детонировала часть боеприпасов и топливо в цистернах.

Окружение Дебальцево, остро напомнило бандеровскому режиму и его западным покровителям ситуацию Иловайска полугодовой давности. Это вновь вынудило Запад начать реальный переговорный процесс с Россией по мирному разрешению конфликта. 11–12 февраля в Минске состоялись напряжённые переговоры глав государств «Нормандской четвёрки», одним из результатов которых стала договорённость прекратить боевые действия и начать с 15 февраля отвод тяжёлого вооружения с линии соприкосновения сторон.

При этом Путин и Порошенко кардинально разошлись в своей оценке ситуации, сложившейся в Дебальцево. Путин утверждал, что украинские войска в Дебальцеве уже несколько дней, как полностью окружены. Порошенко в свою очередь, на основе лживых докладов начальника Генштаба генерала Муженко, говорил обратное.

Обе стороны торопились. Окружённые в Дебальцево получили надежду, что с подписанием Минского перемирия война прекратиться и их выведут из котла по «зелёному коридору». В свою очередь власти ДНР и ЛНР выразили готовность предоставить такой коридор, но только в случае полного разоружения. Но Киев категорически не хотел отдавать приказ на сдачу или выход из окружения на условиях ополчения — то есть, без оружия. Это означало тяжёлое военное и пропагандистское поражение, так как киевская хунта в очередной раз стала заложницей собственной лжи, громко заявив о неприступности «Дебальцевской крепости». В этих условиях бандеровским властям был жизненно необходим хоть какой-то, пусть даже медийный, успех. Им стало широко разрекламированное наступление под Мариуполем, куда в роли великого стратега лично прибыл секретарь СНБО Украины Александр Турчинов.

Обстановка под Мариуполем с осени 2014 года была относительно стабильной. Единственным значимым эпизодом стала гибель под городом 16 января во время миномётного обстрела уже второго командира 73-го морского центра спецназа капитана I ранга Юрия Олефиренко, добровольно отправившемуся карателем на фронт. Эпизодические боестолкновения продолжались в посёлке Широкино на подступах к Мариуполю. Карательный полк «Азов» занимал господствующую над Широкино высоту и спокойно расстреливал позиции бойцов 1-й мотострелковой бригады и 9-го отдельного мотострелкового полка 1-го корпуса ВСН из всех видов оружия.

На Крещение 19 января Семёновский батальон 1-й бригады занял эту высоту, вывесил флаг и отбросил карателей на приличное расстояние. Но почти сразу поступил приказ командования оставить захваченные позиции и отойти. В результате успешно начавшаяся операция вылилась в обидные и ненужные потери — зря погибли люди при штурме, погибли при отходе (украинцы удачно накрыли отступающих танками и артиллерией).

5 февраля подразделения ВСН вновь заняли Широкино. Часть бойцов, переодевшись в украинскую форму, захватила колонну снабжения противника. 11 украинских военнослужащих сдались без боя, погиб капитан-каратель из «Азова».

Такова была обстановка, когда утром 10 февраля две роты полка «Азов» во взаимодействии с частями батальонов «Донбасс», «Свята Мария», «Східний корпус», «Скіф», «Берда» и прочей своры карателей, при поддержке бронетехники начали наступление от окраин Мариуполя по направлению к нейтральной полосе возле Широкино и Саханки. Целью операции стало расширение «пояса безопасности» вокруг города. Но на самом деле мариупольское наступление, равно как и организованный карателями в тот же день обстрел жилых микрорайонов Краматорска, должны были укрепить стартовые позиции Порошенко перед предстоящими переговорами в Минске с Владимиром Путиным.

«Азов» прошёл победным маршем до Широкино и занял посёлок. Оборонявшие его ополченцы отошли в Саханку, где находилась крупная группировка ВСН с артиллерией и танками. Главное было сделано — Широкино стало первым наступлением бандеровских войск на Восточном фронте начиная с августа 2014 года и украинское общество получило очередную порцию информационного допинга.

Однако прочно укрепиться в Широкино карателям не удалось. С Саханки открыли плотный и точный артиллерийский огонь и «Азову» с «Донбассом» стало плохо. Выдвинувшиеся 12 февраля к посёлку подразделения ВСН несколько раз ходили в контратаку, понесли потери, но сковали украинские части боем. А так как батальоны действовали в рамках несогласованной с ВСУ операции, то прикрытия танков и артиллерии они не имели.

14 февраля бойцы ВСН ворвались в Широкино и выбили противника из посёлка. Не привыкшие к тяжёлым затяжным боям, каратели бежали так быстро, что оставили в качестве трофеев АГС, пулемёты, машины, флаги со свастикой, кое-где даже дымились мангалы с рыбой. Бежавший комбат «Азова» и другие командиры попали под обстрел и на своей машине, по иронии судьбы, врезались прямо в памятник воинам-освободителям Донбасса.

В это время командование сектором «М», получая от «Азова» панические просьбы о помощи, дало приказ десантникам 79-й аэромобильной бригады, морпехам 36-й бригады и танкистам 17-й танковой бригады выдвинутся на окраину Широкино и деблокировать «Азов». В само село задача заходить не ставилась — штаб сектора не горел желанием ввязываться в тяжёлые уличные бои и нести бессмысленные потери.

Прибыв на место и заняв высоту, части ВСУ так и не смогли наладить нормального взаимодействия с «Азовом» и другими подразделениями — у всех были разные радиостанции и разные частоты связи. Азовцы предложили морпехам совместно пойти на зачистку Широкино, однако попали в засаду и сразу же бежали. Морпехи с боем отошли позже, страшно злые из-за попытки «Азова» ими покомандовать. Танкистов буквально рвали на части: и десантура, и морпехи, и азовцы постоянно требовали прикрытия «бронёй».

В ночь с 14 на 15 февраля в соответствии с Минскими договорённостями наступал режим прекращения огня, и ровно в 21.00 артиллерия ВСН замолчала. Пользуясь затишьем украинские морпехи, десантники и каратели «Азова» выносили из села своих убитых и раненых, собирали заблокированных и просто потерявшихся бойцов.

Потом кто-то из «укров» пальнул из миномёта по позициям ВСН. Бойцы Новороссии начали в ответ накрывать украинские позиции артиллерией. Затем в контрбатарейную борьбу включились украинские батареи, и всё понеслось по новой.

16 февраля «Азов» окончательно покинул район Широкино, оставив позиции на попечении боевиков «Донбасса», морпехов, десантников и нацгвардейцев. Попытка изобразить контрнаступление под Мариуполем в итоге привела только к большим потерям. Одних раненых в «Азове» оказалось порядка 50 человек, ещё 10 погибли. Стороны остались при своём. Вообще операция не стоила бы внимания на фоне других боев, если бы не преувеличенная медийная составляющая.

Стремясь повторить мариупольский «успех», командование АТО отдало приказ 57-й мотопехотной бригаде идти на штурм Горловки, так как ранее расположенные в городе силы ВСН в это время бились в районе Дебальцево. Но деморализованная бригада так и не сдвинулось с места, хотя шансы на захват города у неё были.

Тем временем 12–13 февраля ополченцы предприняли очередной штурм Дебальцево и ряда ключевых опорных пунктов по периметру обороны. По рассказу командира подразделения ВСН «Варяг» во время одного из боёв бандеровцы выпустили из местной колонии Чернухино более 300 заключённых и погнали их на минные поля. Часть из них погибла, некоторым удалось добежать до позиций ополченцев и сдаться.

14 февраля интенсивность артиллерийских ударов по украинским позициям несколько снизилась. Ополченцы продолжали атаки и попытки уничтожить ряд опорных пунктов, но уже без прежнего решительного ожесточения.

15 февраля силы ВСН приступили к решительному штурму Дебальцево и Чернухино, попутно вытесняя «укров» с юга и юго-востока котла к укрепрайону в районе Ольховатки. Оборону противника приходилось взламывать с большим трудом. Одна из луганских разведрот при попытке атаковать украинский укрепрайон севернее Дебальцево сразу потеряла 20 человек убитыми.

Позиции противника находились под постоянным обстрелом гаубичной артиллерии, РСЗО «Град» и миномётов. Вся вражеская связь давилась средствами РЭБ, в результате чего сложилась трагикомичная ситуация — украинский Генштаб потерял связь с Дебальцево по своим каналам, в то время, как волонтёры без проблем общались с окружёнными и писали в «Фейсбуках», как всё там плохо.

16 февраля в плен к бойцам ВСН сдались 9 обмороженных и раненых украинских военнослужащих 8-го полка спецназа и 101-й бригады охраны Генерального штаба. С ними лично пообщался Александр Захарченко. Пленных показали по российским телеканалам, затем перевязали и покормили.

В тот же день из Дебальцево, через позиции батальона «Август», попытался прорваться БТР-80 с надписью «Бродяга» и самым популярным среди карателей девизом «ПТН ХЛО». БТР нёсся на полном ходу, палил из пулемёта во все стороны, пока его не расстреляли вместе с находившимися внутри тремя украинскими карателями. Оснащены они были очень неплохо — штурмовые винтовки «Форт-221», прицелы, тепловизоры и прочий пафосный обвес. Стали смотреть документы убитых. Одним из них оказался капитан 3-го полка спецназа Юрий Бутусов. Ещё один — военный оператор телерадиокомпании министерства обороны Украины «Бриз», капитан-лейтенант ВМС Дмитрий Лабуткин, пресс-офицер сектора «С». Ранее он служил в Крыму, после воссоединения полуострова с Россией уехал в Одессу, где продолжил службу в рядах бандеровского флота.

В Дебальцево Лабуткина направили сделать фотоснимки украинских флагов на фоне известных мест, памятников, государственных и ведомственных зданий, чтобы доказать на переговорах в Минске, что Дебальцево под контролем украинских сил. Город пылал и обстреливался, но Лабуткин успешно провёл необходимую фотосъёмку. Ночью была сформированная колонна, которая должна была вывести раненых на «Большую землю», в направлении Артёмовска. С ней должен был переправиться и Лабуткин, чтобы первым же самолётом вылететь с отснятым материалом в Киев.

К этому времени трасса возле Логвиново уже прочно контролировалась подразделениями ВСН, поэтому украинская колонна прорывалась севернее, по второстепенной грунтовой дороге. БТР, сбившись с дороги, проломил забор и заехал прямо на позиции батальона «Август» на угольной тупиковой железнодорожной станции, где были склады. БТР прострелили колёса, ну а дальнейшее известно…

16 февраля в результате тяжёлых боев практически полностью были очищены север, восток, юг и центр Дебальцево. «Укры» сопротивлялись до последнего, но к исходу дня они частично удерживали лишь железнодорожный вокзал и западную часть города. Несколько сот украинских солдат оборонялись в железнодорожной больнице.

17 февраля весь день шли позиционные бои, но без «брони» на захват больницы надеяться не стоило. Штаб сектора «С» стал передовой линией обороны, и находится под обстрелом стрелкового оружия и гранатомётов. Офицеры штаба вели бой как простые солдаты. Во время боёв был ранен в ногу глава ДНР Александр Захарченко. Через несколько дней его заслуженно наградили званием «Героя ДНР» за большой вклад в освобождение Углегорска и Дебальцево.

Оборонявший здания ГОВД и железнодорожный вокзал 40-й мотопехотный батальон, не имея противотанкового вооружения и поддержки танков, капитулировал. В плен сдались 72 солдата, которых показали в одном из репортажей ОРТ. На стене освобождённого вокзала чудом уцелела картина — взятие дебальцевского вокзала советскими войсками в сентябре 1943 года. Никто тогда и не мог предположить, что спустя 72 года русским солдатам вновь придётся освобождать вокзал от оккупантов, на этот раз украинских.

Весь день 17 февраля на блокпосту между Дебальцево и селом Фащевка гремел встречный танковый бой. Почти сутки танкисты 7-й мотострелковой бригады ДНР пытались выбить украинских силовиков с линии обороны, а те отчаянно сопротивлялись, не жалея ни боеприпасов, ни себя. Дрались лихо, грамотно, дерзко. Но утром 18 февраля произошёл перелом. Оборона рухнула, а затем последовали 20 минут кровавого побоища. Даже видавшие виды разведчики, взламывавшие украинскую оборону вместе с танкистами, неохотно делились с журналистами подробностями этой кровавой жатвы.

Украинцы вынуждены были отступить с блокпоста, потеряв 5 танков, 3 БМП, один МТ-ЛБ, две противотанковые пушки «Рапира», два БРДМ и два десятка человек убитыми. Противник оставил много единиц стрелкового и противотанкового вооружения, а также боекомплект к нему. Среди прочего были оставлены несколько десятков снарядов для ПТРК «Конкурс» и несколько сотен — для РПГ-7 и РПГ-18. Попытка украинских сапёров при отступлении взорвать мост, пересекающий железнодорожные пути, потерпела неудачу.

Отныне судьба Дебальцево была предрешена и командование сектора «С» сумело передать большинству подразделений приказ оставить все лишнее и ненужное, и двигаться к северо-западной части города. Уже оттуда вся группировка должна была прорываться в сторону Артёмовска.

Так как в секторе была проблема координации и связи с отдельными подразделениями, некоторые из них получали приказы слишком поздно, с некоторыми так и не смогли установить связь из-за её подавления российскими средствами РЭБ. Некоторые командиры на опорных пунктах и позициях вообще получали приказы либо через посыльного, либо через обычные смс-сообщения.

Началось повальное бегство и полная дезорганизация. Если командование сектором покинуло Дебальцево ещё в первых числах февраля, то 16–17 февраля свои части начали бросать даже командиры батальонов. Мощные укрепрайоны в Булавино и Ольховатке были оставлены противником без боя, вместе с тоннами боеприпасов и десятками единиц бронетехники и артиллерии.

Украинские подразделения также оставили Чернухино и расположенный рядом пионерлагерь «Салют». Стараясь не вступать в бой, они разрозненными мелкими группами отступали вглубь котла, оставив бойцам ВСН богатые трофеи: три САУ «Гвоздика», БРДМ и штабную машину «Урал» с кунгом. Когда стали разбирать содержимое, обнаружилась целая куча разнообразных документов. В частности список личного состава УМВД в Черниговской области из 53 человек, личные дела сотрудников, их командировочные удостоверения, секретные докладные записки оперативного характера и т. д.

К этому времени было уничтожено почти 70 % украинской артиллерии, сосредоточенной на Дебальцевском плацдарме. Все три САУ, пробившиеся было в котёл для восполнения потерь, вышли из строя по техническим причинам в течение первых трёх суток. Оставшиеся «стволы» приходилось выводить из строя и уходить без них. Вот что рассказал командир батареи 55-й артиллерийской бригады майор Андрей Денисов, которому пришлось при отступлении оставить все шесть 152-мм гаубиц из-за того, что его заявки на запчасти и транспорт не были выполнены: «Приказ выходить мы получили от командования сектора вечером 17 февраля. Срок дали маленький. Нужно было в скором порядке собрать личный состав, все имущество, которое можно было вывезти, и уничтожить орудия, которые мы не смогли взять с собой. Орудия и технику мы были вынуждены оставить, потому что она уже была непригодна для боя.

В машинах были повреждены и пробиты проблемные части — радиаторы и бензобаки. У некоторых машин пробило колеса. Мы дали заявку в часть на пополнение и ремонт техники, но подвезти их нам не могли: тогда как раз началась операция у Логвиново, и как такового проезда не было. Обращались мы и к командованию сектора, но помощь «КрАЗами» и «КамАЗами» нам также не поступила. Наши водители чинили сами то, что было им под силу. Но опять-таки, технику, которую они отремонтировали, через несколько дней снова разбило».

Старшим офицером в котле остался комбриг 128-й бригады полковник Сергей Шаптала. Согласно широко распространённой легенде он якобы принял решение о прорыве самостоятельно, без согласования со штабом сектора. Однако это утверждение не подтверждает синхронный удар, нанесённый украинскими войсками с внешней стороны кольца, навстречу прорывающимся. Нет. Прорыв из котла был спланирован и на него дали «добро» в Киеве и штабе сектора, только вот результаты оказались не сильно впечатляющими, и все спихнули на мнимое самовольство комбрига, которого Порошенко лично наградил «Героем Украины».

В ночь с 17 на 18 февраля украинские войска начали операцию по освобождению «горловины» котла с внешнего кольца обороны. Командование сектором бросило на прорыв все имевшиеся мобильные резервы — части 30-й механизированной и 95-й аэромобильной бригад, армейский спецназ 3-го и 8-го полков, батальон «Донбасс».

Учитывая, что центральная трасса в районе Логвиново прочно контролировалась войсками ВСН, решено было разблокировать второстепенную дорогу через посёлок Нижнее Лозовое. Там завязался ожесточённый бой с применением артиллерии обеих сторон — к утру 18 февраля «ворота» в Дебальцево смогли открыть.

Ополчение в тот момент уже контролировало опорный пункт «Валера» у Санжаровки и всю группировку пришлось выводить из котла в зоне видимости этого опорного пункта. Чтобы не допустить расстрела колонн, украинская артиллерия держала «Валеру» под обстрелом всю ночь и весь день 18 февраля. Артиллеристы работали не покладая рук и по другим позициям артиллерии ВСН. Весь сектор «гремел».

Сначала отходили подразделения из Малоорловки, Новоорловки и Орлово-Ивановки. После выводились подразделения, выполнявшие задачи на восточной окраине Чернухино (опорные пункты «Балу», «Фёдор», «Александр», «Виталий»).

И уже после отхода с флангов осуществлялся вывод подразделений, а также командных пунктов сектора «С» непосредственно из района Дебальцево. Прикрывал отход арьергард из состава сводного механизированного батальона 128-й и 30-й бригад.

Накануне отхода подразделению спецназа 8-го полка с двумя приданными танками «Булат» и подразделениям Нацгвардии была поставлена задача отбить железнодорожный вокзал Дебальцево, чтобы сковать здесь силы противника и не дать им окончательно зачистить город. Спецназ с Нацгвардией и танкистами отбили вокзал и продержались в нём почти сутки, что дало возможность украинским войскам более-менее спокойно покинуть Дебальцево. Нацгвардейцы успели присоединиться к одной из отступающих колонн. Спецназовцы с танкистами отступили от вокзала к больнице, подобрав там дезориентированных и не имеющих связи с основной группой войск пятерых бойцов 128-й бригады. После этого танки стали в одну из колонн, идущую на прорыв, а спецназовцы с армейцами выбирались из котла уже пешком.

По условиям, озвученным накануне Александром Захарченко, украинские войска должны были оставить бронетехнику и выйти из котла только с личным оружием. Но договорённость сорвалась после того, как штаб АТО приказал «вытянуть» вслед за грузовиками с военными уцелевшую часть бронетехники. Получилось так, что утром 18 февраля штабная колонна комбрига Шаптала и примерно половина бойцов 128-й бригады согласно договорённостям прошли беспрепятственно, а вторую и третью колонну, шедшую с бронетехникой, бойцы ВСН «раздолбали вдрызг».

К 3 часам дня из котла вышли бойцы 128-й бригады, части подразделений 30-й бригады, 25-й и 40-й батальоны, спецназовцы, Нацгвардия и милиция. «Это 80 % частей. Мы ожидаем ещё две колонны. Из 2000 военных было только 30 раненых», — бодро резюмировал Порошенко.

Солдаты, выходившие из окружения, рассказывали другое. Вторая колонна (БМП, пара БТР, 7–8 танков плюс автомашины) за селом Новогригоровка попала под обстрел русских танков, которые били по украинской бронетехнике прямой наводкой буквально с 200 метров. В результате почти вся техника была уничтожена. Солдаты, лишившиеся «брони», выходили пешком — их подбирали за 10 км. от места обстрела. Большое количество техники доехало до украинских позиций буквально на ободах.

«Расстреляли в поле, мы должны были добираться пешком. Расстреливали бронемашины — танки, БМП. Били „Градами“, „Ураганами“, использовали новую бесшумную модификацию миномёта: подлёт снаряда не слышен до тех пор, пока он буквально не над головой», — жаловался один из солдат. Конвой, который вывозил раненых, почти весь был уничтожен. Выходившие войска видели четыре сожжённых грузовика, битком набитых погибшими ранеными. Хаотичное и абсолютно никем неконтролируемое движение людей и техники, порой приводило к трагическим последствиям, так как многие отбившиеся от конвоев подразделения выходили из вовсе не там, где их ожидали.

Тем не менее, 19 февраля Генштаб Украины бодро рапортовал о благополучном выводе из Дебальцева в Артёмовск почти 2,5 тысяч военнослужащих, 15 танков и 50 БМП.

Моральное состояние вырвавшихся из котла было очень тяжёлое — в Артёмовске происходил разброд и шатание, командиров посылали прямо в лицо. Больницы города были забиты ранеными (их оказалось не менее 170 человек), одних трупов с собой привезли не меньше полусотни, а сколько украинских солдат при прорыве полегло в полях — вообще оценить сложно. Очень популярной стала байка про то, как дезертиры на дороге в Краматорск расстреляли СБУ-шников. Масла в огонь подбавил прилёт в Артёмовск Петра Порошенко, который в режиме «бегом-бегом» снялся со спецназовцами (которые беспрепятственно и без потерь вышли из котла со штабной колонной) и задвинул речь про то, как мудро командование ВСУ спасло людей «Дебальцевского плацдарма».

Рядовые бойцы восприняли эту речь с плохо скрываемым раздражением, поскольку на протяжении последних недель им постоянно лгали — даже не сообщив, что они окружены. Самой популярной фигурой в войсках стал Семён Семенченко — поскольку он единственный «кто говорит правду».

По официальным данным за всё время боёв в Дебальцево потери украинских военных составили 210 убитых и пропавших без вести, 498 раненых и 110 пленных — всего 818 человек.

18 февраля министерство обороны ДНР объявило о взятии Дебальцево под полный контроль. Все украинские позиции оказались покинуты, а в центре города было поднято знамя ДНР, что ознаменовало конец сражения и победу армии Новороссии. Впервые с начала гражданской войны ВСН смогли освободить от оккупантов населённый пункт с довоенным населением 50 тысяч человек.

19 февраля бригада «Призрак» провела зачистку Новогригоровки, через которую с боями пробивались из окружения колонны ВСУ. Не понеся никаких потерь, «призраки» быстро подавили слабое сопротивление и подняли флаг над сельсоветом. Были взяты богатые трофеи: множество боеприпасов и 18 единиц бронетехники (танки, БМП, МТ-ЛБ)

Всего на украинских позициях в котле были обнаружены уничтоженными или в исправном состоянии 58 танков, 141 БМП, БТР и прочих бронемашин, 219 автомобилей и МТ-ЛБ, 16 зенитных установок ЗСУ-23—2, 39 артиллерийских систем и миномётов, 14 САУ «Гвоздика». Большая часть вышеперечисленного была оставлена или подорвана по причине отсутствия элементарной военной грамотности и организации боевых действий. Были взяты даже знаменитые американские «Хамви» с полным боекомплектом. Всего в распоряжении ВСН оказалась примерно четверть всего вооружения, которым располагали на Восточном фронте украинские войска.

Среди трофеев оказались также около 1000 единиц стрелкового оружия, 39 складов с боеприпасами и два вагона с вооружением, сотни приборов и прицелов ночного видения, цифровых радиостанций, тепловизоров, современных баллистических вычислителей и приборов управления огнём, перевязочных и противошоковых средств западного производства, кевларовых касок, бронежилетов современных поколений. Были найдены сухпайки производства Украины и НАТО, консервированный хлеб польской армии. Англо-украинские разговорники. В Дебальцево в исправном состоянии была обнаружена американская РЛС засечки миномётных позиций LCMR. Две другие РЛС также были потеряны ВСУ (одну повредили сами украинские горе-вояки, вторую в ходе боёв уничтожили бойцы ВСН).

Дебальцевская победа досталась Русскому миру дорогой ценой — около 800 убитых и 2,5 тысячи раненых. Тяжёлой потерей стала гибель мотивированных новичков осеннего призыва 2014 года. Из техники (по данным украинской стороны) было потеряно 42 танка, 33 БМП и БТР, 27 РСЗО.

Зимняя кампания со взятием Дебальцево могла считаться успешно завершённой. Рамки вторых минских соглашений исключали возобновление боевых действий. По крайней мере — пока Украина не подлатает дыры и снова не войдёт в агрессивный раж. Как иронично заметил Владимир Путин: «Конечно, проигрывать всегда плохо, конечно, это всегда беда для проигравшего, особенно если проигрываешь вчерашним шахтёрам или вчерашним трактористам».

И действительно. Несмотря на участие в боевых действиях отдельных российских подразделений и советников, в основном с ВСУ сражалось ополчение — местные уроженцы и добровольцы из России и других стран. Вооружённые силы Новороссии выиграли первую в своей жизни серьёзную наступательную операцию. Победа была очень трудной и кровавой, местами ситуация колебалась на грани поражения. Немногие бойцы доселе имели боевой опыт Афганистана, Чечни и Донбасса. И никто не имел опыта войны такого масштаба, когда размах и интенсивность боевых действий сравнимы только с боями Великой Отечественной. Казалось, что в такой войне у ополченцев нет никаких шансов против украинской армии. И всё же Дебальцевский котёл был «сварен».

Украинские силы показали слабую готовность эффективно контратаковать укреплённые позиции, низкий моральный дух и недостаточный потенциал пехотных подразделений. Отдельные проявления стойкости и мужества в рядах ВСУ не могли исправить общую ситуацию. Бардак, творящийся по обе стороны фронта, всё же больнее ударил по украинским войскам.

С победой в Дебальцево обе республики обрели железнодорожную ветку и автостраду, которые не только прочно связали их между собой и Россией, но и, проходя параллельно северному участку фронта, позволяли оперативно маневрировать резервами. Линия фронта на этом участке сократилась примерно в 6 раз и теперь составляла всего 20 км. А это, в свою очередь, давало возможность высвободить дополнительные силы и использовать их для действий на других участках фронта. Богатые трофеи позволили в значительной степени компенсировать потери в материальной части, которые ВСН понесли за полтора месяца боев.

Подводили итоги и в Киеве. Сколько бы ни звучала из уст украинских официальных лиц болтовня про очередную «перемогу», но факт остаётся фактом — была потеряна масса людей и техники, стратегически важный район был отдан врагу. Даже Геббельс с Гитлером были честнее, объявив государственный траур после пленения армии Паулюса в Сталинграде.

Авторитетные американские и британские СМИ также довольно скептически оценили заявление Порошенко о «плановом выводе войск» и охарактеризовали поражение украинской армии под Дебальцево как «паническое бегство с поля брани». В частности, британское издание «The Telegraph» обратило внимание, что слова украинского президента расходятся с реальным положением дел. Несмотря на его громкие заявления о том, что украинская армия «даст по зубам сепаратистам», на деле «организованный вывод войск» представлял собой «скудный поток истощённых и опустошённых мужчин на разбитых машинах».