Бойня в Одессе, произошедшая 2 мая 2014 года, преследовала ту же цель, что и штурм Славянска — подавить очаг гражданского сопротивления бандеровской хунте в одном из крупнейших регионов страны.

Одесса включилась в процесс Майдана с самого начала политического кризиса. После того, как 21 ноября 2013 года правительство Украины объявило о решении приостановить процесс подготовки к подписанию соглашения об ассоциации с ЕС, на следующий же день в Одессе была объявлена бессрочная акция «Одесса — курс евро». Одесский Майдан должен был выразить «народный протест» против решения правительства, но собрал с миллионного города всего полторы сотни протестующих, разбивших палаточный лагерь на площади у памятника Ришелье на Приморском бульваре. Днём здесь обычно собиралось от 200 до 500 человек, а ночевало не более 4–8 самых стойких «евроинтеграторов». Особого внимания одесситы на это сборище не обращали, жизнь текла своим чередом…

Утром 25 ноября потерявшие терпение одесские власти силами милиции разогнали Евромайдан, избили нескольких митингующих и демонтировали палатки. И хотя вечером около 150 активистов вновь собрались на месте разгромленного лагеря, протест явно пошёл на спад. Численность протестующих сократилась до нескольких десятков человек, а наиболее ретивые одесские майдановцы уехали в Киев.

14 декабря до полутора тысяч одесситов вышли на пророссийский «Марш за альтернативу», против Евромайдана, за вступление Украины в Таможенный союз. Такой же митинг состоялся 16 декабря на Соборной площади. Как видим, число сторонников нормальных, дружественных отношений с Россией в Одессе превышало число майдановцев как минимум в несколько раз.

Тем временем Майдан в Киеве набирал обороты — в январе 2015 года бандеровцы перешли от «мирных» протестов к силовому захвату административных зданий на западе Украины, на улице Грушевского вспыхивают уличные столкновения между бойцами «Беркута» и митингующими. Полилась кровь, появились первые убитые.

Это вызвало в Одессе настоящий шок. К 25 января, на фоне произошедшего захвата зданий областных государственных администраций (в том числе и соседней Винницкой области), в Одессе сложилась предгрозовая обстановка. Местные власти откровенно паниковали. Ходили слухи о прибытии на помощь одесским майдановцам более десятка автобусов с бандеровцами и правосеками из других регионов. Здание Одесской областной госадминистрации было оцеплено милицией, на помощь которой пришли инициативные группы горожан, желающих помочь милиции отразить возможную атаку и не допустить беспорядков.

Во избежание кровопролития местным майдановцам было предложено провести круглый стол, за которым власть и оппозиция могли бы мирно урегулировать возникшие проблемы. Но проплаченные олигархами мятежники не хотели мира, призвав своих сторонников продолжать борьбу.

26 января к трём часам дня у здания Одесской ОГА собралось около двух тысяч агрессивно настроенных сторонников Евромайдана, футбольных ультрас, приезжих экстремистов с флагами Украины, ЕС и «Правого сектора». Перед ними на расстоянии нескольких десятков метров выстроилось около 500 защитников администрации. Обстановка была накалена до предела, но местные лидеры Майдана к своим сторонникам так и не пришли, а без них бандиты на штурм так и не решились.

В тот же день на сайте Одесской мэрии появилось обращение достойное того, чтобы воспроизвести его полностью:

«В последние дни мы наблюдаем в Одессе попытку экспорта беспорядков из других регионов страны. По имеющейся информации, большинство экстремистских проявлений — дело рук заезжих провокаторов. Мы уже наблюдали таковых в Одессе неоднократно — когда они пытались мыть сапоги в наших фонтанах и разрушать памятник основателям нашего города. И каждый раз одесситы давали достойный отпор заезжим гастролёрам. Потому что многонациональная Одесса — яркий пример того, как люди разного вероисповедания и разных культур могут жить и трудиться в мире и согласии. Одесситы — хозяева своего города, в котором нет места насилию, варварству и беззаконию.

Гостей мы любим и приветствуем, а захватчикам и экстремистам здесь не место. Как говорят в Одессе — не учите нас жить!»

28 января губернатор области Николай Скорик вместе с лидерами областных и городских организаций и фракций политических партий обратился ко всем жителям Одесской области с призывом не поддаваться на провокации и помочь удержать ситуацию в правовых и конституционных рамках.

Все последующие дни усиливалась оборона административных зданий: задний вход в здание облгосадминистрации был забаррикадирован бетонными блоками, внутри организовано постоянное дежурство милиционеров и около двух сотен молодых людей так называемой «Народной дружины», вооружённых деревянными палками и перцовыми баллончиками. Противостоять экстремистам готовились и воинские части Одесского гарнизона. Это возымело отрезвляющее действие — обстановка в городе разрядилась и вскоре защитники ОГА разошлись по домам.

8 февраля несколько тысяч горожан под красными флагами и флагами Одессы прошли маршем от площади 10 Апреля к зданию облгосадминистрации. Собравшиеся люди призывали власти не допустить разворачивания гражданской войны и высказали готовность защищать Одессу от неофашистской идеологии и её носителей. Участники марша скандировали: «Одесса — мирный город!», «Одесса, смелее, гони Бандеру в шею!», «Фашизм не пройдёт!».

На следующий день несколько сотен человек приняли участие в ставшем уже традиционным воскресном марше Евромайдана. Митингующие во главе с кучкой местных правосеков несли флаги Украины, УПА и Евросоюза, а также выкрикивали традиционные лозунги «Одесса, вставай» и «Банду геть!».

Также 15–16 февраля в Одессе был проведён второй Форум «Евромайданов» (первый состоялся 11–12 января в Харькове), на который съехались активисты акций протеста со всей Украины.

Губернатор Николай Скорик в свете последних событий в Киеве, где всё сильнее лилась кровь, а власть Януковича висела на волоске, вновь и вновь требовал силового разгона Евромайдана: «То, что мы видим, — это нельзя назвать мирным протестом, митингом. Это просто уличные беспорядки, это насилие. Это то, чего в нашем государстве никогда не было, и я считал, что такое в нашей стране невозможно… Сегодня без жёстких силовых мер, которые предусмотрены по закону, порядок в стране навести невозможно… Если мы не остановим эту ситуацию, мы подойдём к самим трагическим последствиям для нашей страны».

На подавление беспорядков в Киеве выехал одесский «Беркут» и несколько автобусов с гражданским подкреплением для Антимайдана (в основном работники одесских коммунальных служб, мобилизованных по указанию «Партии регионов»). Однако пробиться в Киев смогли только бойцы «Беркута». В районе Умани колонну гражданских активистов остановили майдановцы, избили людей и сожгли один из автобусов. Водители других машин, увидев что происходит неладное, развернулись и вернулись обратно в Одессу.

19 февраля у здания Одесской облгосадминистрации был выставлен пикет сторонников Евромайдана с требованиями прекратить силовые действия против майдановцев в Киеве. Однако пикетчиков ожидал неприятный сюрприз. Буквально через полчаса к зданию подъехало более ста вооружённых битами человек в масках и мотоциклетных шлемах, с нашивками «Стоп Майдан. Одесса без Майдана». Выстроившись колонной и отказываясь отвечать на вопросы милиции и журналистов, они прорвали милицейский кордон, разбили битами мотоциклы активистов Майдана и хорошенько помяли журналистов и пикетчиков, не успевших укрыться в здании.

Вечером сторонники Евромайдана провели свой традиционный митинг у памятника Ришелье с участием нескольких сотен человек. После митинга собравшиеся прошли маршем по городу.

Тем временем оскал украинского нацизма становился всё ужаснее. В Киеве майдановцами было разграблено и сожжено здание центрального штаба «Партии регионов». На улице Грушевского «неизвестные» снайперы начали массовый отстрел митингующих и милиционеров, в результате чего погибли десятки людей.

В Одессе под впечатлением от этих событий царили панические настроения. По городу распространились слухи о готовящемся штурме здания Одесской ОГА, а также о возможных актах вандализма и нападениях групп майдановцев на прохожих. Около сотни гражданских активистов и столько же сотрудников милиции и бойцов внутренних войск в полной экипировке вновь расположились у главного входа в здание областной администрации. Была усилена охрана и других административных зданий города — управления СБУ, городского и областного управлений МВД, прокуратуры. Во все одесские магазины «Укрзолото» поступили звонки из главного управления с требованием подготовить товар для отправки в Киев. В некоторых кафе и магазинах забили окна и витрины, которые могли пострадать в ходе возможных беспорядков.

Распространялись слухи о скором коллапсе банковской системы и прекращении выдачи наличных средств с банковских счетов. Поэтому днём 20 февраля у одесских банкоматов можно было наблюдать большое скопление желающих снять деньги. Помимо банкоматов очереди появились на автозаправках и в супермаркетах — перепуганные горожане запасались бензином, сметали с полок крупы, макароны, консервы, хлеб и другие долгохранящиеся продукты.

Общая паника, охватившая одесситов, усилилась с началом повального бегства местных депутатов и чиновников из «Партии регионов». Уехал даже так называемый «смотрящий» за Одесской областью Иван Аврамов, считающийся самым влиятельным человеком в регионе и членом «Семьи» Януковича.

В тот же день было объявлено о создании нового общественного движения «За Одессу!», которое поставило своей целью оградить город от гражданской войны, сохранить «гражданский мир, жизнь, здоровье и достоинство одесситов».

Но сохранить не удалось. Под давлением Запада и России Виктор Янукович сдался и 21 февраля подписал с майданной «оппозицией» соглашение об урегулировании политического кризиса. То, что случилось в течение ближайших суток хорошо известно — государственный переворот, положивший конец стране под названием Украина.

В этих условиях одесская правящая элита решила покориться захватившим власть бандеровцам и остаться в составе Украины. Глава Одесской области Николай Скорик заявил, что готов передать свои полномочия новой власти, если таковая будет назначена.

Одесситы оказались смелее своего губернатора. 23 февраля, в День Советской Армии, несколько тысяч противников Евромайдана прошли маршем от Соборной площади к памятнику Неизвестному матросу на Аллее Славы. Сотни человек посетили базу одесского «Беркута», вернувшегося из мятежного Киева, чтобы выразить поддержку его бойцам. От митинга отделились полторы тысячи наиболее радикальных активистов, которые направились в сторону одесской ОГА. Некоторые из них были облачены в шлемы и балаклавы, вооружены битами, черенками от лопат и деревянными щитами. Люди заняли всю площадь перед обладминистрацией, требуя, чтобы к ним вышел Николай Скорик. Не дождавшись губернатора, участники сожгли на ступеньках здания чёрно-красный флаг «Правого сектора»и направились в сторону Куликова поля, где стали расходиться.

Одновременно около 2000 человек, окрылённых победой Евромайдана в Киеве, приняли участие в «Марше свободных». Во время марша группа радикалов пыталась призвать собравшихся к штурму Одесской облгосадминистрации. Но большинство собравшихся не поддались на эту провокацию — Скорик сразу и безоговорочно капитулировал и свергать его силовым путём не было никакого смысла.

На следующий день в Одесской мэрии состоялась встреча представителей Евромайдана, их политических противников, журналистов, одесских политиков и чиновников. Вскоре был создан «Штаб стабилизации», в который вошли различные общественные организации, казачьи формирования, организация «Фрог-Клуб», Союз ветеранов Афганистана и другие, всего около 250 человек. Члены штаба приступили к патрулированию города совместно с милицией. Однако обе противоборствующие стороны в сложившейся ситуации чувствовали себя неуверенно.

Общественная организация «Одесская альтернатива» обратилась к соотечественникам России, Белоруссии и Приднестровья с призывом «поддержать одесское сопротивление» и прийти на помощь Одессе — «одной из колыбелей русской литературы и культуры» в «катастрофической ситуации», которая сложилась на Украине. «И власть в Одессе будет одесская — мы не согласны ни на каких гауляйтеров, которые может прислать нам Евромайдан из Киева», — говорилось в обращении.

Не дремали и захватившие власть украинские фашисты. Ряд украинских СМИ опубликовал обращение активиста одесского Евромайдана Марка Гордиенко: «Одессе нужна помощь. Друзья в Киеве и на Западной Украине, донесите до ваших вождей наболевшее и пессимистичное… Сообщите, что в Одессе вместо титушек появилась более опасная, тупая и отмороженная сила. И эта сила, что самое неприятное, имеет свою идеологию. Она зовётся Новороссия, Русский мир, Славянское единство. И за эту идею часть радикалов готова бить, калечить и убивать… На Куликовом поле около 3 тысяч человек провели вече, где они размышляли на тему Новороссии. И около 300 человек на сегодня вооружены и готовы, и не просто готовы, а отмотивированы на бойню. И ряды их крепнут».

Зная о планируемом в городе 1 марта митинге пророссийских сил, пресс-служба одесского Евромайдана распространила провокационное сообщение, согласно которому 1 марта в Одессе русскими активистами якобы планировался вооружённый захват Дома профсоюзов на Куликовом поле, а также зданий ОГА и Одесской мэрии.

Одновременно евромайдановцы попытались сорвать закрытую конференцию одесских «регионалов», в которой приняли участие народные депутаты Сергей Тигипко, Светлана Фабрикант и губернатор Николай Скорик. Прямо во время конференции в зал ворвалась группа молодчиков. Когда Сергей Тигипко дал слово пресс-секретарю одесского Евромайдана Алене Балабе, та безапелляционно заявила, что они «пришли заявить, что люди, собравшиеся здесь, — палачи и убийцы, на их руках кровь Майдана».

1 марта на пророссийском митинге, собравшем около семи тысяч участников, активисты «Молодёжного единства» во главе с Антоном Давидченко выдвинули список требований в адрес центральной и местной власти: принять русский язык вторым государственным и провести федерализацию Украины. Над Домом профсоюзов подняли флаг Одессы, а на флагштоке перед ним — флаги Одессы, России и Украины.

Активисты сформировали большую автоколонну и отправились в Чабанку, где дислоцировалась 28-я механизированная бригада ВСУ, чтобы проверить, чем занимаются военные. Вышедший к участникам акции командир бригады заверил их, что его часть находится в обычном штатном состоянии и не приводилась в повышенную боеготовность.

3 марта ситуация накалилась до предела. У здания Одесской мэрии вновь собрались как пророссийски настроенные люди, так и активисты Майдана усиленные правосеками. Флаг Украины на флагштоке перед зданием обладминистрации был спущен, а вместо него рядом с флагом Одессы был поднят российский триколор. К четырём часам к зданию прибыло около ста бойцов внутренних войск в полном обмундировании, которые встали между противоборствующими. К вечеру обе стороны разошлись по домам.

В тот же день произошла бескровная смена руководства администрации и правоохранительных органов. Согласно указу «президента» Турчинова область возглавил Владимир Немировский — «оранжевый» майдановец, владелец завода «Стальканат» и глава областной организации партии Яценюка.

Бандеровскому гауляйтеру пришлось быстро убедиться, что Одессе с нацистами и евромайдановцами не по пути. Губернатор горько сетовал: «У одесситов нет украинской идентичности, и это факт. Украинская идентичность — это национальность, внутренняя принадлежность к державе, к флагу, это язык… Шевченко — тоже один из символов. Празднование его двухсотлетия в Одессе прошло никак. Одесситы и город себя никак не идентифицировали с той частью Украины, символом которой является Тарас Шевченко».

Получив «своего» губернатора и прокурора, около сотни правосеков в полной экипировке (щиты, каски, дубинки) собрались в районе театра музыкальной комедии имени Водяного и открыто занялись отработкой приёмов коллективных боевых действий. Им на помощь из Киева прибывали боевики 6-й, 7-й, 9-й и 10-й сотен «Самообороны Майдана». Всё это бандеровское «воинство» совместно с окончательно дезорганизованными милиционерами взяли под усиленную охрану здание Одесской областной администрации. Немировскому был передан список лиц, которые, по мнению местных бандеровцев, делали «сепаратистские» заявления и причастны к фактам избиения людей. В список попали экс-губернатор Николай Скорик, его заместитель, русские активисты и местные лидеры Антимайдана.

9 марта на Куликовом поле, ставшем оплотом пророссийских сил, прошёл митинг, в котором приняло участие до 10 тысяч человек. Такой массовости Одесса не видела уже многие годы. На митинге было зачитано обращение к жителям Одессы от премьер-министра Крыма Сергея Аксёнова, в котором он назвал новые власти Украины нелегитимными, призвал не признавать их, создавать отряды самообороны по примеру Крыма и добиваться проведения всеукраинского референдума. Он также пообещал Одессе помощь и поддержку крымчан. Одесские активисты решили разбить палаточный лагерь прямо на Куликовом поле и создать народную дружину для его охраны.

А вскоре Верховный совет Крыма принял декларацию о независимости Крыма и Севастополя, а затем произошло официальное воссоединение Крыма с Россией, что произвело на Украине (и в Одессе) эффект разорвавшейся бомбы.

События в Крыму настолько перепугали киевскую хунту, что Национальный совет Украины по вопросам телевидения и радиовещания потребовал от провайдеров кабельных сетей и спутникового вещания немедленно прекратить ретрансляцию передач российских телекомпаний. В Одессе, как и по всей территории юго-востока Украины, новыми властями был введён в действие оперативный план «Сирена» «для противодействия радикальным группировкам, которые могут способствовать дестабилизации обстановки в обществе». На территории области было выставлено 13 блокпостов, усилены меры безопасности на границе с Молдовой и Приднестровьем (бандеровцы очень опасались вторжения в Одессу расположенных там российских миротворческих сил). Майдановцы и правосеки совершили нападение на базу ГСЧС Украины в селе Жеребково, где хранилось большое количество оружия и боеприпасов.

16 марта в Одессе прошёл 25-тысячный марш за референдум о федерализации Украины. Демонстранты несли символику России, Украины, Крыма, скандируя: «Одесса — русский город!». Подавляющая часть участников марша не состояла ни в каких организациях. Люди спонтанно вышли на улицу, чтобы у них не повторилось того, что происходило в Киеве. И видя такую массовость митинга, впали в благодушную эйфорию. Хотя до реальной победы было ещё далеко.

Уже на следующий день бандеровскими властями был арестован лидер одесского Антимайдана Антон Давидченко. Сопротивление возглавил его младший брат Артём, организовавший 23 марта на Куликовом поле новый митинг под лозунгами недопустимости политических репрессий и завершившийся маршем протеста под символическим названием «Один за всех и все за одного».

Глава Одесской области Немировский в условиях острейшего гражданского противостояния демонстрировал полную политическую импотенцию — до самого дня трагедии 2 мая он не смог ни разогнать народный лагерь на Куликовом поле, ни поставить под контроль местную милицию, ни даже наладить контакт с местными националистами и бандеровцами. Его бездействие возмущало даже сторонников Евромайдана.

Утром 27 марта около 80 майдановцев собрались на митинг у здания Одесской облгосадминистрации под лозунгом «С кем вы, господин Немировский?». Собравшиеся потребовали от губернатора чётко выразить свою позицию по событиям в Крыму и проявлениям «сепаратизма» в Одессе. Вторым требованием стало создание совета самообороны для того, чтобы координировать действия в случае массовых беспорядков.

Немировский согласился встретиться с группой участников митинга и ответил на основные вопросы, осудив действия России в Крыму и заверив майдановцев, что он целиком и полностью с ними. По словам губернатора, он дважды в день получает информацию от МВД Молдовы, МВД Приднестровья, Минобороны, пограничников и прочих ведомств о ситуации на границе, и в настоящее время особой опасности и угрозы вторжения в область российских войск нет.

Только-только властям удалось разрядить обстановку со своими сторонниками, как на следующий день у мэрии собрались уже русские активисты с Куликова поля с красными флагами и флагами Одессы, лозунгами «Одессе — референдум» и «Украине — федерализацию». Обиженные словами губернатора, заявившего, что люди на Куликовом поле стоят за деньги, активисты передали Немировскому символические подарки — ведро с мелочью, как компенсацию за разбитые в здании стёкла, а также очки и бинокль, чтобы тот «лучше разглядел количество людей, собирающихся на Куликовом поле». К «ватникам» и «колорадам» Немировский выйти не соизволил и их обращение главе области передал местный депутат Вячеслав Маркин.

В воскресенье 30 марта сторонники и противники Евромайдана вновь провели свои традиционные митинги и шествия по городу. Однако теперь, получив поддержку новых одесских властей, бандеровцы начали вести себя гораздо наглее, сознательно спровоцировав стычку в центре города. Крови и жертв удалось избежать благодаря дисциплине и хладнокровию групп самообороны Куликова поля, работников милиции и членов общественных формирований по охране порядка.

На следующий день несколько десятков майдановцев собрались перед зданием мэрии, требуя наказать активистов Куликова поля, которых они назвали зачинщиками вчерашней стычки. После чего бандеровские власти приняли окончательное решение: задавить протестное движение силами местного МВД и СБУ, разогнать палаточный городок, а наиболее активных активистов — посадить. Владимир Немировский прямо заявил в эфире городского телеканала, что «палаточный городок на Куликовом поле не имеет законного права на существование».

Но все требования губернатора к местным силовикам разогнать лагерь Антимайдана, наткнулись на откровенный саботаж. Начальники МВД и СБУ области понимали, что в условиях миллионной русской Одессы сделать это невозможно. Для такой акции требовалась массированная помощь со стороны Киева, иногородние милиционеры и готовые на всё отморозки «Правого сектора». Кроме того местные органы правопорядка с большим неудовольствием восприняли выставленные майдановцами блокпосты: какие-то люди полувоенного вида обыскивают машины на въезде в город. Зачем — не говорят. Какой у них правовой статус также неясно.

К тому же общая политическая ситуация в стране по-прежнему оставалась неопределённой. Крым уже покинул состав Украины. 6 апреля в Луганской, Донецкой и Харьковской областях митингующие захватили ряд административных зданий и провозгласили создание народных республик. В Мариуполе антимайдановцы ворвались в здание прокуратуры, требуя освободить «народного мэра» Дмитрия Кузьменко; в Николаеве несколько сотен русских активистов по примеру Донецка и Харькова попытались взять штурмом здание облгосадминистрации. И рисковать в этих условиях ради бандеровцев своими погонами или жизнью никто из одесских милиционеров не собирался.

Подавляющая часть одесситов воспринимала захватившую власть киевскую хунту, как мятежников и фашистов, как временное явление. Стоит отметить, что поддержка России в Одесской области была самой слабой в Новороссии — 22 % (в других она колебалась от 55 до 90). Но за бандеровцев здесь выступало и того меньше. Так что шансы повторить крымский вариант в Одессе были, и очень неплохие. Тем более что силовую поддержку одесситам был готов оказать Крым. Вице-премьер Крыма Рустам Темиргалиев прямо заявил о готовности отрядов крымской самообороны «освободить от незаконных властей Херсонскую, Николаевскую и Одесскую области». Его слова не были пустой угрозой — в Одессе по настойчивым просьбам местных активистов мог появиться Игорь Стрелков со своими бойцами. Перед ним в эти апрельские дни стоял выбор — Донецк или Одесса. Но Стрелков выбрал Донбасс, так как здесь была рядом российская граница, а Луганск и Донецк уже перешли от слов к делу — начали восстание и захватили административные здания.

А в Одессе на фоне событий в Донбассе противостояние продолжало оставаться относительно мирным. В отличие от Донецка и Луганска, одесские активисты действовали строго в рамках закона — не штурмовали здания администрации, райотделов милиции или СБУ, не захватывали оружие. Более того, лидеры противоборствующих сторон постоянно поддерживали между собой связь, пытались проводить какие-то «круглые столы», удерживая ситуацию и своих сторонников под относительным контролем. Чётких политических требований, кроме стандартных речёвок и лозунгов — «Одесса — Россия» и «Одесса — Украина», никто из политических противников друг другу не предъявлял. И даже когда появились сообщения о провозглашении Одесской народной республики, все русские силы дружно открестились от этой провокации.

Раздражённые событиями «Русской весны» и бездействием местных властей, одесские боевики «Правого сектора» 7 апреля избили на Приморском бульваре несколько человек с георгиевскими ленточками и сдали их в милицию. Руководитель местных правосеков заявил, что если власть в ближайшее время не разгонит «рассадник сепаратизма» на Куликовом поле, то «Правый сектор» сделает это самостоятельно.

Угроза подействовала. На следующий день губернатор Владимир Немировский заявил: «9 мая, по одесской традиции, на Куликовом поле пройдёт масштабный военный парад. Будут ветераны, будут дети, будет красивая военная техника. И если кто-то, называющий себя патриотом Одессы, вздумает сорвать великий праздник наших ветеранов, он будет иметь дело лично со мной».

В ответ лидер «Народной дружины» Артём Давидченко обратился к одесскому Евромайдану и губернатору в связи с последними событиями: «Вчера ваши люди заявили о намерениях разогнать мирный палаточный городок на Куликовом поле. Заявляю, что в случае применения силовых действий по отношению к Куликовому полю со стороны Самообороны либо «Правого сектора» вы развяжете силовое противостояние, и в таком случае именно вам нести ответственность за последствия такого шага. На каждое действие будет адекватное противодействие. Надеюсь, у вас хватит благоразумия не начинать кровавое противостояние…

Также хочу обратиться к нелегитимному губернатору Немировскому, который весьма озабочен какими-то провокациями на 9 мая. Так вот, господин Немировский, не Вам указывать одесситам, что им делать. С вашей стороны я вижу подлость и лицемерие, когда ваши покровители отменяют празднование 9 Мая в столице, запрещают праздник освобождения города в Херсоне. 9 мая мы обязательно пройдём грандиозным маршем по всей Одессе, и никто не сможет этого запретить. Вас в Ваше кресло назначила незаконная власть, а не выбирали жители области, помните об этом».

10 апреля в Одессе всегда отмечается, как день освобождения города от немецких и румынских оккупантов. Поэтому противоборствующим сторонам удалось договориться на один день отложить все разногласия и не устраивать беспорядков. Однако приезд в Одессу кандидата в президенты Украины Олега Царёва буквально взбесил майдановцев. Возле одесской гостиницы «Променад», где остановился Царёв, собралась небольшая, но очень горластая кучка бандеровцев выкрикивающих оскорбления в адрес депутата. Затем к гостинице подтянулись русские активисты и местная милиция. В результате вспыхнула массовая драка, а самого Царёва пришлось вывозить под охраной спецназа. В тот же день майдановцы напали на другого кандидата в президенты — Сергея Тигипко, который приехал в Одессу поздравить ветеранов.

Масла в огонь подлил заход в Чёрное море американского эсминца «Дональд Кук» и его намерение посетить Одессу. 13 апреля тысячи одесситов пришли в порт, чтобы выразить свой протест американцам. Но перепуганный русскими «Бастионами» и «атакой» Су-24, американский эсминец в Одессе так и не появился.

Тем временем киевская хунта, в условиях продолжающегося бездействия России, смогла организоваться и медленно, но верно начала давить народный протест в Новороссии. Губернатор-олигарх Коломойский, не стесняясь в средствах и методах, разгромил русское движение в Днепропетровске. Было подавлено сопротивление в Николаеве и Харькове. И только Донецк, Луганск и Одесса ещё продолжали сопротивление.

Стоит отметить, что после майданного переворота, Одесса осталась единственными морскими воротами бандеровской Украины. Потеря Крыма и Мариуполя невольно привела к переориентации всего украинского грузопотока металла, зерновых и нефтепродуктов на Одессу. Благодаря этому, даже в условиях нарастающего в стране экономического хаоса, одесский порт уверенно наращивал грузооборот (в апреле — на 0,5 млн. тонн). Впервые после длительного перерыва в нефтегавань пошёл мазут и сжиженный газ. Дополнительно привлечённым грузопотоком стал вакуумный газойль. Плюс — ожидался неплохой доход от базирования в Одессе кораблей ВМС Украины и возможно эскадры НАТО. А ведь в Одессе имелся ещё припортовый завод, крупнейший на Украине вещевой рынок «7-й километр» и мощный нефтеперерабатывающий завод, принадлежащий беглому миллионеру Сергею Курченко. Упускать такой лакомый кусок никто из украинских олигархов не собирался, поэтому бандеровцы решили организовать в Одессе кровавую провокацию, чтобы на «законных» основаниях подавить русский протест.

Конкретный план действий был разработан в конце апреля на совещании под председательством «президента» бандеровской Украины Турчинова. В обсуждении принимали участие глава МВД Арсен Аваков, глава СБУ Валентин Наливайченко и секретарь СНБО Андрей Парубий. К консультациям был привлечён и Игорь Коломойский, как «кошелёк» операции и обладатель реального опыта наведения украинского порядка у себя в Днепропетровске. Кстати одесский губернатор Немировский даже лично приезжал к нему — перенимал опыт.

Сам Коломойский неоднократно поднимал вопрос о смене невнятного одесского губернатора и назначении на эту должность своего человека — Игоря Палицы. Экспорт ферросплавов его бизнес-империи осуществлялся именно через одесский порт «Южный», поэтому Коломойский неоднократно ставил перед Киевом вопрос: чего вы возитесь с этой Одессой? Отдайте её мне, и будет как в Днепропетровске — ни одна мышь голову не высунет. Однако этому решительно противилась Юлия Тимошенко, которая пригрозила Турчинову и Авакову политическим разрывом, если они отдадут Одессу Коломойскому. Именно поэтому днепропетровский олигарх оказался среди прямых организаторов одесской бойни, которая давала отличный шанс «продавить» в Киеве отставку губернатора Немировского и завладеть «Жемчужиной у моря».

Идея использовать в качестве ударной силы для подавления одесского Антимайдана футбольных ультрас принадлежала Арсену Авакову. Со времён работы главой Харьковской области, у него остались выходы на фанатских лидеров клубов «Металлист» и «Харьков», которых он патронировал все последние годы. Оба клуба имели спаянные фанатские группы, находились между собой в довольно тёплых отношениях и, как и ультрас одесского «Черноморца», одинаково плохо восприняли «Русскую весну».

Им на помощь из Киева прибыли 3-я, 8-я и 14-я сотни «Самообороны Майдана», подчиняющиеся временному главе администрации «президента» Сергею Пашинскому. Пашинский впоследствии утверждал, что не был посвящён в план операции, и отправлял своих людей якобы исключительно для «защиты» одесситов.

В свою очередь Коломойский и Ярош выделили для одесской операции боевиков карательного батальона «Днепр-1» и «Правого сектора». А один из наиболее одиозных бандеровских лидеров Дмитрий Корчинский со своей организацией «Братство» сформировал так называемую «Сотню Иисуса Христа», большинство членов которой являлось выпускниками иезуитских колледжей. В итоге общее число местных и приезжих карателей составило около 1400 человек. Всех их губернатор Немировский взял на полное обеспечение.

По плану операции, майданным боевикам вместе с командированными в город милиционерами и агентами СБУ, надлежало спровоцировать в Одессе силовое противостояние, к которому должны были подключиться футбольные болельщики одесского «Черноморца» и харьковского «Металлиста».

Когда польётся первая кровь, по уже отработанному на Майдане сценарию в дело вступали «неизвестные снайперы», которые должны были застрелить несколько человек из числа мирных жителей и сторонников Майдана. А уже после появления первых жертв планировалось под видом мести, максимально жёсткими мерами, задавить народный протест. Больших жертв в ходе операции не планировалось — несколько трупов, массовое избиение «ватников» и «колорадов» до больничного состояния и снос палаточного лагеря на Куликовом поле.

Начальнику одесской милиции Пётру Луцюку, недавно назначенному на этот пост киевской хунтой, было поручено нейтрализовать местное милицейское руководство и губернатора Немировского, чтобы они не устроили какой либо самодеятельности. Но события пошли несколько по иному сценарию и в итоге ситуация вышла из-под контроля.

Датой проведения операции было назначено 2 мая — день футбольного матча чемпионата Украины между командами «Черноморец» и «Металлист», что оправдывало наличие большого числа приезжих ультрас, а также позволяло свести к минимуму наличие одесситов в центре города — большинство в эти дни традиционно находилось за городом на «маёвках». На этот же день, для пущего пропагандистского эффекта, был назначен и штурм Славянска. Таким образом, бандеровцами планировалось одним эффектным ударом убить сразу двух «зайцев» — сломить Одессу и захватить непокорный Славянск.

29 апреля Парубий лично отправился в Одессу. Комендант двух Майданов, нацист по убеждениям и агент американских спецслужб взял на себя новую роль — главного инквизитора Русского мира. По прибытии в город Парубий, совместно с главой области Немировским и местными силовиками, провёл заседание оперативного штаба. После посетил воинскую часть и блокпост на «7-м километре», где встретился с местным бандеровским активом во главе с сотником Миколой (в миру — Николай Волков, который в тот момент находился в розыске за совершенное преступление и его данные были размещены на сайте МВД Украины). Главная задача поездки — скоординировать действия власти, силовиков и сотников майдановских банд была успешно решена. При этом Парубий выдал «Миколе» и другим наиболее ценным кадрам бандеровского актива первоклассные бронежилеты, при том, что у сторонников Антимайдана оружия практически не было.

Пророссийские активисты немедленно узнали, что в Одессу завезли оружие, иногородних боевиков, футбольных фанатов и 1 мая собрались на Куликовом поле на очередной митинг. К тому времени на митинги и марши в поддержку России выходило всё меньше и меньше людей. Все начинали понимать, что митинги и шествия ничего не дают — только одни разговоры и ходьба по городу. Если в марте на улицы запросто могли выйти до 25 тысяч человек, то 1 мая на Куликовом поле собралось всего около 4 тысяч.

Артём Давидченко со сцены перед Домом профсоюзов объявил, что в город съезжается «Правый сектор», они придут сносить палаточный лагерь, и мы должны им дать отпор. Поэтому сбор завтра в 12.00 здесь же — на Куликовом поле. В тот же день Давидченко встретился с заместителем начальника ГУВД области Дмитрием Фучеджи и попросил его выделить дополнительные силы милиции для охраны лагеря. На встрече присутствовал и глава областного СБУ, который раздражённо пригрозил Давидченко, что как только будет первый труп (а он обязательно будет) «мы вас всех повытаскиваем, где бы вы ни прятались».

Впрочем, существовал шанс избежать кровопролития — добровольно освободить Куликово поле и перебраться на окраину города — на мемориальный комплекс 411-й батареи. Однако по этому вопросу среди пророссийских активистов произошёл раскол — часть «Одесской дружины» ушла на батарею, но многие решили остаться и попытаться защитить палаточный лагерь. В социальных сетях появляется и тут же получает максимальное распространение призыв о сборе на следующий день (2 мая) дружины Антимайдана в центре города для противодействия приезжим харьковским футбольным ультрас. План состоял в том, чтобы на расстоянии сопровождать колонну евромайдановцев во время её движения по городу. И если они повернут в сторону палаточного лагеря на Куликовом поле — тогда уже вступить в схватку и попытаться блокировать их дальнейшее продвижение.

Утром 2 мая в Одессу вне расписания прибыл харьковский поезд с фанатами «Металлиста». В это же время в город небольшими группами вошли боевики карательного батальона «Днепр-1», «Правого сектора» и «Самообороны Майдана». У одесской милиции в тот день был строгий приказ не останавливать автомашины с киевскими, днепропетровскими и львовскими номерами и не трогать активистов Майдана.

После полудня часть боевиков отправились в сторону Соборной площади, где был назначен сбор футбольных болельщиков обеих команд на «Марш за единую Украину». В их задачу входило организовать толпу и повести её на разгром палаточного лагеря на Куликовом поле. Бандеровцы были вооружены битами, топорами, огнестрельным оружием, металлическими цепями, экипированы касками и щитами. Они и задавали тон дальнейшим событиям, хотя первоначально на Соборной площади вместе с ними собрались и зеваки, и просто мирные проукраинские демонстранты. Некоторые были даже с детьми.

Примерно в это же время на Александровском проспекте начался сбор пророссийских активистов. Собралось человек 300 во главе с Алексеем Албу и Сергеем Долженковым, бывшим милицейским капитаном, уволенным из органов за изнасилование несовершеннолетней (хотя «изнасилованная» 15-летняя девушка не отличалась скромностью в поведении и добровольно вступила с ним в интимную связь).

Бойцы «Одесской дружины» нацепили георгиевские ленточки, обмотали рукава красным скотчем и надели балаклавы. Они готовились останавливать фашистов, чтобы не дать им разгромить магазины, избивать прохожих — так им объяснили суть происходящего. Однако соотношение сил было явно не пользу антифашистов — проукраинский митинг насчитывал 3–4 тысячи человек. Противодействовать ему таким малым числом было нереально.

Ближе к трём часам дня между собравшимися и проходящим мимо них молодым бандеровцем произошла перепалка, закончившаяся тем, что последний произвёл по активистам несколько выстрелов из пневматического пистолета. Стрелявший был задержан и передан сотрудникам милиции.

После этого появились слухи, что во дворе рядом стоящего дома по Жуковского,36 раздают огнестрельное оружие для участников митинга за единую Украину. Часть активистов немедленно устремилась туда. Но вход во двор здания преградили майдановцы и правосеки со щитами во главе с сотником Миколой. Произошли стычки, но милиции удалось оперативно вмешаться и погасить конфликт.

В это время местное руководство одесской милиции держали в здании местной прокуратуры на совещании на животрепещущую тему «Состояние организации работы по противодействию проявлениям сепаратизма, общественного противостояния и обеспечения законности и правопорядка в Одесском регионе». Только в три часа дня наступил перерыв и заместитель начальника ГУВД области Фучеджи и остальные узнали, что в городе начинается что-то неладное. Они немедленно выехали на место.

Фучеджи пристроился к голове колонны «Одесской дружины», которую к Дерибасовской улице вёл Сергей Долженков и пытался убедить его остановиться, но Долженков сказал, что уже поздно, никого не остановить. Чтобы не допустить столкновения противоборствующих сторон Фучеджи приказывает милиционерам поставить на пути антимайдановцев заслон. Следуя приказу, они бегом обогнали дружинников и перекрыли улицу.

Почуяв неладное Долженков остановил колонну. Одесские дружинники развернулись в обратном направлении и двинулись в сторону Греческой площади, через которую намеревались выйти к Соборной площади. Фучеджи по рации нервно просил подкрепления, чтобы блокировать движение дружинников, но его не было. Основные силы милиции (700 человек) были стянуты в район стадиона, 60 — дежурили у Куликова поля, около 100 стояли в резерве. 80 бойцов было у самого Фучеджи, но такими силами предотвратить столкновение 4 тысяч майдановцев и 300 одесских дружинников было невозможно.

Около 15.30 обе враждующие группировки встретились на Греческой площади. «Одесская дружина» видя значительный численный перевес врага, в основной массе остановилась перед милицейским оцеплением и начала строить импровизированные баррикады у супермаркета «Афина». Заметив это, туда побежала толпа их противников с палками и камнями. Началось…

Между противоборствующими сторонами на площади выстроилось две жидких цепочки милиционеров, бойцов Внутренних войск и курсантов Одесского университета МВД во главе с Фучеджи. Экипированы милиционеры были довольно скудно — у многих из них не было даже щитов.

Уже через несколько минут пространство между двумя ограждающими шеренгами милиционеров превратилось в поле боя — майдановцы и дружинники начали закидывать друг друга кусками брусчатки и асфальта тротуара. Со стороны бандеровцев людей было гораздо больше — на один камень они отвечали настоящим градом булыжников. Часть улицы перед Русским драматическим театром быстро превратилась в «Бейрут» — несколько припаркованных автомобилей, за считанные минуты пробитые десятками камней, превратились в железный хлам.

В тылу у обеих сторон старательно работали помощники — женщины, старики и подростки, которые дробили мостовую на «боеприпасы». Несколько майданных боевиков взломали крышку бензобака одной из машин и начали сливать бензин. Откуда-то притащили два ящика с пивом, которое вылили здесь же, освобождая стеклянную тару. Прибежали совсем молоденькие девчонки с пустыми бутылками, пластиковыми бутылями и канистрами с бензином — активно и радостно подключились к подготовке «коктейлей Молотова». О том, что их «продукция» может оборвать человеческую жизнь, они даже не думают — зато успевают фотографироваться на фоне беспорядков, тут же отправляя фото для публикации в социальных сетях.

Через несколько минут горючая смесь в бутылках десятками полетела в сторону одесских дружинников. Затем с обеих сторон начинают стрелять. По рассказам очевидцев стрельба велась из отделения «Приватбанка», где расположилась группа СБУ под руководством активиста одесского Евромайдана руководителя одесского отделения партии «УДАР» Андрея Юсова, недавно назначенного советником начальника местного СБУ. Очевидцы отмечают, что Юсов лично руководил снайпером (или снайперами) засевшими в здании отделения банка.

Натолкнувшись на активное сопротивление «Одесской дружины» и милиции, майдановцы решают обойти Греческую площадь по Дерибасовской улице и выйти своим противникам во фланг. На Дерибасовскую отправляется многочисленная толпа, путь которой преграждает жиденькая цепочка милиционеров и небольшая силовая группа «Народной дружины» во главе с Виталием Будько (Боцман), которая приехала на место побоища с Куликова поля на белом микроавтобусе. Из-за спин работников милиции «Боцман» открывает огонь по майдановцам из автомата Калашникова. По утверждению самого Будько он пользовался автоматом, который купил в конце апреля на киностудии вместе с 16 холостыми патронами. Сам автомат так и не нашли, поэтому ответить на вопрос стрелял «Боцман» боевыми или нет, невозможно. Как бы то ни было, произведённые им выстрелы немного отрезвили майдановцев и не дали им смести цепочку милиционеров и одесских активистов.

Именно на Дерибасовской появляются первые жертвы — погибают десятник одесского «Правого сектора» Игорь Иванов (огнестрельное ранение) и активист Андрей Бирюков (погиб от пули, выпущенной из пневматического ружья). Информация о погибших сразу пошла в эфир и всколыхнула весь город.

Однако начальник УВД Одесской области Луцюк вместо переброски основных сил милиции на Греческую площадь и решительного подавления беспорядков, подписал план «Хвиля» (Волна) и… в полном бездействии продолжал торчать на стадионе, упорно «охраняя» уже никому не нужный футбольный матч.

Через час противостояния пророссийские активисты оказались в положении осаждённых — баррикады на Греческой ещё держались, но «Боцмана» и его людей майдановцы вытеснили с Дерибасовской в переулок адмирала Жукова. В переулке находились милиционеры со щитами, которые своими слабыми силами попытались разделить дерущихся. Однако в ответ на них обрушился мощный град булыжников и «коктейлей Молотова».

Украинцы потом обвиняли правоохранителей в том, что они не разоружили «Боцмана», хотя он вёл огонь прямо из-за спин милиционеров. Но бойцы физически не могли этого сделать, так как при первой же попытке повернуться к майдановцам спиной любой милиционер немедленно получил бы камень или пулю в затылок.

Вскоре майдановцы захватывают припаркованную в центре пожарную машину. Поначалу её думали направить на Куликово поле, чтобы уничтожить лагерь «сепаратистов», но затем решают использовать для прорыва баррикад на Греческой. Кабину «пожарки» обложили щитами и направили на прорыв. Однако машина застряла между мусорными баками и была тут же изрешечена тучей камней и пуль.

К пяти часам вечера Греческая была полуокружена проукраинскими силами, которые весьма чётко и координированно атаковали позиции Антимайдана с разных направлений. Счёт пострадавших переваливает за несколько десятков. Среди них ещё четверо погибших, на этот раз со стороны пророссийских активистов: Евгений Лосинский, Александр Жульков, Геннадий Петров и Николай Яворский.

Под напором превосходящих сил майдановцев оборона милиции и дружинников начинает трещать по швам. Серьёзное ранение получил журналист Олег Константинов, был ранен в ноги Сергей Долженков, ранение в руку получил полковник Фучеджи. По словам очевидцев на его лице была написана полная безысходность. Он делал всё, чтобы предотвратить столкновения. Но сейчас перед его глазами на площади шла настоящая бойня. Одесская «скорая» работала на разрыв — десятки карет просто не успевали эвакуировать раненых и умирающих. Через 20 минут после ранения полковник по настоянию медиков был эвакуирован с места столкновений. В машину скорой помощи, увозящей Фучеджи, по стечению обстоятельств запрыгнул и спасающийся от разъярённой толпы «Боцман».

Защитники баррикад дрогнули и начали разбегаться. Несколько десятков человек в 18.30 укрылись в торговом центре «Афина» и забаррикадировались в нём. От расправы их спасла милиция — правоохранители взяли под контроль все входы и доходчиво объяснили, что долго сдерживать беснующуюся толпу они не смогут, поэтому лучше сдаться сотрудникам УВД. Через час прибывший на место милицейский спецназ под конвоем вывел всех пророссийских активистов из здания и погрузил в автозаки.

Победа проукраинских сил на Греческой площади не остановила беспорядки, ведь оставалась главная цель — лагерь Антимайдана на Куликовом поле. И все понимали, что следующий акт трагедии будет там. Марк Гордиенко с мегафоном в руке призвал толпу к походу на Куликово поле. К этому же подстрекали людей Андрей Юсов и заместитель губернатора по связям с правоохранительными органами Игорь Болянский. Тем более, что на помощь майдановцам подошли свежие силы — футбольные болельщики, покинувшие проходивший на стадионе матч.

Находящийся на Куликовом поле Артём Давидченко всеми силами удерживал русских активистов, порывающихся идти на Греческую площадь на выручку «Одесской дружине». Он ожидал внезапной атаки и не желал распылять силы. Тем более что в его распоряжении и так было всего 250–300 человек, из них половина женщины и пожилые. Этими силами приготовились дать хоть какой-то отпор — возвели баррикады, собрали камни.

Отдельные группки куликовцев всё-таки ушли на Греческую, но вскоре избитыми и окровавленными появились на Куликовом поле: «Сюда идёт «Правый сектор!», «Они идут убивать!».

Артём Давидченко и местный депутат Вячеслав Маркин, видя малочисленность защитников, просили женщин уходить по домам, объясняя, что это провокация и нельзя оставаться здесь. Что палатки и инвентарь — не главное, что снос городка — это не поражение. Главное — сохранить свою жизнь и здоровье для дальнейшей борьбы. И всё же многие женщины остались и их пришлось уводить в Дом профсоюзов.

Вахтёр не хотел никого пускать в здание, пришлось выламывать входные двери. В фойе занесли наиболее ценные вещи из палаточного лагеря, в том числе бензиновый генератор. На входе в здание спешно соорудили баррикаду из поддонов палаток, мебели и мешков с песком. На крыше расположились два активиста с красными повязками и «коктейлями Молотова». Также у защитников имелось одно или два охотничьих ружья. Этими силами и средствами решили сражаться до последнего, как 300 спартанцев. Даже шутили по этому поводу, мол, правосеки получат тут Сталинград.

Артём Давидченко, «Боцман» и группа активистов расселась по машинам и уехала, т. к. была информация, что приближающимся боевикам дано чёткое указание — убивать лидеров Антимайдана.

К 19.20 прибывшие на Куликово поле толпы майдановцев, правосеков и бандеровских активистов начали громить палаточный лагерь. В это время с крыши Дома профсоюзов в толпу начали бросать бутылки с зажигательной смесью, в результате чего часть палаток загорелась. Майдановцы увидели, что в здании засели «сепаратисты» и побежали к баррикаде. Многие из них только что вышли из многочасового боя на Греческой площади, где потеряли десятки человек убитыми и ранеными, поэтому были «на взводе». Впрочем, переоценивать данный факт не следует. У майдановцев была чёткая задача — уничтожить лагерь на Куликовом поле и они бы её выполнили в любом состоянии.

Пророссийские активисты, увидев устремившуюся к Дому профсоюзов озверевшую толпу с палками и арматурами, мигом поняли, что сейчас их просто поубивают. Попытки закидать атакующих камнями и кусками асфальта были встречены выстрелами из охотничьих карабинов. Несколько активистов с деревянными щитами получили ранения и рухнули на землю. Остальные дрогнули, оставили баррикаду перед центральным входом и укрылись в здании. Страх подгонял людей — они спешно баррикадировали вход и вестибюль деревянной и пластиковой мебелью, принесёнными из палаточного городка деревянными поддонами от армейских палаток весом по 15–20 кг. Заранее разматывали пожарные шланги — но в здании был отключён водопровод.

Многие уже тогда были готовы выйти и сдаться. Люди до последнего надеялись, что сейчас появиться милиция, оцепит здание и выведет их в безопасное место. Однако у милиции был чёткий приказ — всем выехать по местам дислокации в ГОВД и РОВД, чтобы защищать оба здания от возможного нападения. Команды выезжать на Куликово поле появилась только тогда, когда Дом профсоюзов уже горел.

В окружённое со всех сторон здание полетели «коктейли Молотова». Один из боевиков поднёс на палке к собранной у входа в здание баррикаде горящую покрышку. Она моментально вспыхнула. Пламя очень быстро добралось до занесённого из палаточного лагеря бензинового генератора и старого поролона, кучей наваленного под главной лестницей (с наступлением весны уборщицы выковыряли этот импровизированный утеплитель из окон здания и складировали здесь до следующей осени).

В это время в Дом профсоюзов с чёрного входа проникли боевики Корчинского и «Правого сектора». Они были хорошо экипированы и осаждённые первоначально даже приняли их за милицию. На видео штурма видно как они в масках и касках, с деревянными палками и металлическими цепями рассредоточиваются по коридорам, агрессивно выламывая двери кабинетов, за которыми укрывались насмерть перепуганные люди.

Началось самое страшное — расправа над ничего не понимающими людьми. Убивали на месте. Причём убивали зверски — рубили и забивали насмерть. После верхнюю часть трупов обливали бензином и поджигали, чтобы скрыть следы убийства и затруднить опознание. На одном из видео одесской трагедии чётко слышно, как в здании долго кричит женщина (работница Дома профсоюзов), призывая на помощь. Её крики «Помогите!», полные предсмертного ужаса прерываются возгласами из толпы: «Да выруби её, чтоб не орала бл..!» Потом из окна кабинета четвёртого этажа убийцы, задушившие несчастную женщину шнуром, начали размахивать украинским флагом, вызвав истеричную радость толпы. Ещё один активист сам высунулся с флагом Украины из окна на пятом этаже, чтобы его увидел приехавший спасать брат.

Люди метались по кабинетам и этажам в поисках спасения. Большинство побежало наверх на крышу, но многие не успели — падали прямо на задымлённой центральной лестнице и отрубались. Бело-зелёный дым от горевшего поролона был настолько жгучим и ядовитым, что сваливал с ног за секунды. Клубы дыма шли буквально отовсюду, казалось, что он валит даже из-под пола и из-за стен.

Спасаясь от удушливого дыма, часть людей выползла на карнизы, другие разбили окна, пытаясь дышать. Однако открытые и разбитые окна только усугубили ситуацию — появилась тяга и дым начал распространяться по всему зданию. От него не было спасения даже на пятом этаже.

Десяток человек решились спрыгнуть, но разбились — высота была слишком велика. Некоторые звонили по мобильникам своим родным — прощались. Они видели внизу бушующую толпу, которая орала «Слава Украине!», «Героям слава!», «Смерть врагам!», снимала их на телефоны и планшеты, ждала их падения, чтобы забить битами и понимали, что уже не выберутся живыми.

Весь процесс одесского аутодафе можно было увидеть в интернете в режиме онлайн. Мало кто в мире мог тогда поверить своим глазам. Казалось, что это жуткая кинопостановка, а не реальные события в прославленном городе-герое на берегу Чёрного моря.

Ради объективности стоит отметить, что многие из простых украинских активистов пытались спасти людей, оказавшихся в огненной западне — кидали им верёвки, разобрали подмостки сцены и соорудили из него импровизированный помост для спасения. Но тон трагедии задавали боевики «Правого сектора», Корчинского и «Днепра». Они нещадно забивали насмерть тех, кому удавалось спуститься на верёвках из пожарища. Пока человек был ещё жив, его пытались допрашивать: «Откуда приехал?», «Кто стрелял?». Однако почти все спасшиеся оказались не мифическими агентами ФСБ, а местными одесситами. Поэтому появившееся после трагедии информация о десятках найденных на пожарище российских и приднестровских паспортах не более, чем откровенная «утка».

Особенно усердствовал тот самый сотник Микола, держащий постоянную телефонную связь с Парубием и периодически стрелявший из пистолета по окнам здания. Из-за голубой рубашки, синих брюк и бронежилета многие даже приняли его за сотрудника правоохранительных органов.

С момента возникновения в Доме профсоюзов пожара, руководство ГУВД и простые одесситы неоднократно требовали прислать пожарные расчёты к зданию, но пожарники, чья ближайшая часть располагалась буквально в 500 метрах от места трагедии, упорно отказывались приезжать. После захвата майдановцами одной из пожарных машин на Греческой площади, пожарники явно не горели желанием рисковать своей жизнью в охватившем город хаосе. Их можно понять, тем более учитывая странное бездействие милиции.

Первый вызов поступил в 19.35, когда начал гореть палаточный городок на Куликовом поле. Спустя десять минут на пульт дежурной поступило сообщение о пожаре непосредственно в Доме профсоюзов. В течение следующих 10 минут поступило множество других звонков. При этом звонившие прямо указывали на серьёзный характер пожара и на то, что в здании находятся люди, что они выпрыгивают из окон и разбиваются.

Распоряжение о выезде на место событий первого отряда пожарных было отдано лишь в 19.56 и только в 20.09 они появились на месте. Боевики долго не давали им приступить к тушению огня — не пропускали к зданию, пытались захватить пожарную машину, с криками «Смерть врагам!» наступали на шланги, резали их. Пожарные были вынуждены, рискуя жизнью, выводить и прикрывать собой людей от агрессивной толпы.

В 20.30 прибывшие на место сотрудники милиции и наиболее адекватные майдановцы выстраивают коридор и эвакуируют из здания всех уцелевших пророссийских активистов. Измученных, окровавленных людей вели или заставляли ползти к автозакам через «коридор позора», скандируя бандеровские лозунги, при этом продолжая избивать палками, руками и ногами. Последние куликовцы покинули здание только утром 3 мая. Всё это время они прятались на чердаке и смогли пережить резню и пожар.

Итог одесской бойни страшен — официально объявлено о 48 погибших и 247 раненых. Среди погибших — депутат областного совета Вячеслав Маркин, молодой учёный Андрей Бражевский, 17-летний студент-комсомолец Вадим Папура, который пытался спрятать за пазухой красное Знамя Победы. Все они выпрыгнули из горящего Дома профсоюзов и были забиты насмерть. Папуру и Маркина хоронили в закрытых гробах — оба были изувечены до неузнаваемости. Также в Доме профсоюзов погиб одесский музыкальный критик и журналист Дмитрий Иванов.

Официальной цифре погибших до сих пор не верят многие люди. По данным депутата Одесского областного совета Вадима Савенко 2 мая погибло минимум 116 человек. Примерно такие же цифры и у Олега Царёва (он ссылается на информацию от жителей города). Одесский историк и прозаик Алексей Ивакин, при помощи десятков добровольцев с обеих сторон конфликта, в течение двух лет наводил справки о погибших и пропавших без вести участниках столкновений. По его данным погибли 397 человек, что в 8 раз больше официальной цифры.

Среди убитых — члены «Правого сектора», пожарные, пытавшиеся ликвидировать пожар на Куликовом поле, милиционеры с Греческой улицы, где проходили столкновения, работники охранного агентства, приехавшие на сработавшую в Доме профсоюзов сигнализацию и служащие ГСЧС Украины, выводившие оттуда людей, случайные прохожие и активисты русскоязычных организаций. Некоторые из них умерли от побоев, ранений и увечий, полученных 2 мая, но не в день трагедии, а чуть позже, в больницах. Минимум 16 человек были убиты уже после событий в Доме профсоюзов — их вылавливали поодиночке и убивали все последующие дни. Большую часть погибших тайно захоронили за пределами Одессы.

Трагедию на Куликовом поле одесский губернатор Немировский встретил, как подобает истинному украинскому патриоту: «Действия одесситов, направленные на нейтрализацию и задержание вооружённых террористов, считаю законными». Ряд известных украинских нацистов — Фарион, Тимошенко, Пашинский — также выразили поддержку массового убийства в Одессе.

4 мая на официальном сайте «Правого сектора» была опубликована заметка Евгения Трофименко, в которой Одесская Хатынь была объявлена «светлой страницей нашей отечественной истории. В этот день, несмотря на усилия сотрудников МВД, небезразличная общественность ликвидировала шабаш путинских наёмников и рядовых дегенератов в Одессе. Пьяницы, наркоманы, другие люмпены, а также проплаченные российские активисты и засланные диверсанты, позорно бежали от разгневанных украинских граждан».

Массовое убийство безоружных людей было преподнесено бандеровской пропагандой не только как победа «патриотического» общества над сепаратистами, но и как весёлое развлечение. Фотографии с обгорелыми трупами погибших людей дали пищу для многочисленных юмористических изображений и шуток. Одесская бойня быстро стала частью молодёжной поп-культуры новой, необандеровской Украины. Девушки, готовившие «коктейли Молотова» 2 мая, делали это с улыбками на лицах. Тысячи украинских подростков смеялись над людоедскими шуточками про «майский шашлычок», «копчёную сотню» и «палёную вату».

США отреагировали на одесские события вполне ожидаемо — вяло призвав Киев наказать виновных в гибели людей. И это при том, что массовое убийство людей за политические убеждения никак не вязались с пропагандируемой американцами калькой «демократии». Западная пресса в США и Европе старательно замалчивала истинные причины и детали трагедии, обтекаемо называя расправу над безоружными людьми «вспышкой насилия», «столкновениями» пророссийский сепаратистов и украинских сил.

Однако огромный общественный резонанс Одесской трагедии всё же вынудил бандеровские власти объявить на Украине и в самой Одессе траур. Арсен Аваков спас от ответственности начальника УВД Одесской области Петра Луцюка (он был уволен с занимаемой должности и не понёс никакого наказания). Был снят со своего поста и Владимир Немировский. Впереди было 9 мая, грозившее городу новой волной насилия и далее терпеть его нерешительность в губернаторском кресле никто в Киеве уже не мог. Интрига Коломойского удалась — губернатором области стал Игорь Палица и вскоре Коломойский встречался в Одессе с помощником госсекретаря США Викторией Нуланд уже на правах хозяина.

Обстановка в городе к тому времени была близка к панической. Милиция, которая ранее хотя бы патрулировала улицы, совершенно исчезла с поля зрения, засев в глухую оборону в зданиях УВД. Заезжие провокаторы и боевики также покинули город. Оставшиеся нацисты «Правого сектора» оккупировали супермаркет «Афина», возле которого 2 мая происходило массовое побоище. Многие одесситы у кого имелись родственники в деревнях — бежали туда. Те, кто располагал хоть какими-то средствами, вывозили своих детей от греха подальше в детские лагеря в Болгарии. Возмущённые люди сожгли три машины со львовскими номерами, а также попытались уничтожить отделение «Приватбанка».

4 мая после панихиды по погибшим на Куликовом поле, колонна пророссийских активистов без особого труда взяла штурмом здание СИЗО в Одесском ГУВД. Около 80 арестованных сторонников Антимайдана были освобождены, местная милиция штурму и освобождению не сопротивлялась. Освобождённые выходили на волю под рёв многотысячной толпы: «Герои! Герои!». Начальника УВД и начальника СИЗО после этих событий задержали и доставили в Киев. Их вина — посмели выпустить из-за решётки активистов Куликова поля, выживших после побоища.

Через час после захвата СИЗО, на Приморском бульваре собралась большая толпа украинских активистов двинувшихся колонной на Куликово поле. Но сопротивления там никто не оказывал. К чести украинцев никто из них не пытался осквернить импровизированные мемориалы в память погибших со свечами, фотографиями и цветами. Зато начались аресты пророссийских активистов. Взяли Сергея Долженкова, Артёма Давидченко, депутата горсовета Сергея Бовбалана.

Утром 9 мая в священный для каждого русского человека День Победы на Куликовом поле вновь собрались антимайдановцы. Чтобы их утихомирить, на площади появился новый начальник областной милиции Иван Катеринчук. Но толпа с криками «Фашист!», «Убийца!» его прогнала. Днём из Центрального парка на Куликово поле двинулись колонны одесситов с красными флагами и транспарантами. Люди пришли с цветами, принесли с собой списки погибших с надписями «Их сожгли заживо». Раздавались выкрики: «Долой хунту!», «Слава Куликову полю!», «Фашизм не пройдёт!»

После того, как активисты вырезали металлическую ограду у Дома профсоюзов, один из них водрузил красный флаг на его крыше, а народ через выломанные заграждения хлынул на этажи, ещё пропитанные гарью и смертью. Перед зданием мэрии на Думской площади также водрузили Знамя Победы. Были возложены венки и цветы к памятнику Неизвестному Матросу, подножию монумента «Крылья Победы» и памятнику павшим воинам на Мемориале героической обороны Одессы 411-й береговой батареи.

11 мая в рамках поминальной службы по погибшим (исполнилось 9 дней со дня трагедии) перед Домом профсоюзов вновь прошёл митинг. Выступающие потребовали расследования событий 2 мая, призвали к воздаянию, а также к срыву президентских выборов 25 мая. При этом митингующие открыто выразили поддержку восставшему Донбассу и решили создать общественное движение «Куликово поле».

Но Коломойский уже стал хозяином Одессы и свои интересы умел отстаивать жёстко — по его приказу в город на бронетехнике вошли два элитных батальона Национальной гвардии «Киев-1» и «Днепр-1». Это сразу придало смелости начальнику УВД области Катеринчуку, которого с позором прогнали с Куликова поля. Не стесняясь в выражениях, он пообещал стрелять в непокорных одесситов на поражение. Бандеровские вандалы осквернили могилу одного из погибших в Доме профсоюзов — сожгли погребальные венки, от огня которых пострадал и могильный крест.

В целом цель одесской бойни была достигнута — русское сопротивление дрогнуло и, без поддержки России, было быстро зачищено руками неонацистов и агентов СБУ. Осенью 2014 года президент Украины Пётр Порошенко удовлетворённо заявил: «В настоящий момент Одесса стала очень проукраинским городом! В российских СМИ Одессу даже называют „бандеровской“. И большего комплимента для Одессы для меня не существует!»

Расследование событий 2 мая было поручено Главному следственному управлению МВД, Генеральной прокуратуре и СБУ. Процесс расследования контролировал лично причастный к событиям секретарь СНБО Андрей Парубий. А премьер-министр Арсений Яценюк заранее возложил ответственность за произошедшее на «террористов» и одесскую милицию, которая своевременно их не обезвредила. Он прямо поручил Генпрокуратуре искать в случившейся трагедии «российский след». Также были созданы правительственная и депутатская комиссии во главе с Виталием Яремой и Антоном Киссе. При этом расследование проводилось только по событиям на Греческой площади, принципиально не затрагивая массовое убийство людей в Доме профсоюзов.

По накатанной схеме киевская хунта цинично объявила Одесскую Хатынь провокацией ФСБ. Однако даже посол США на Украине Джеффри Пайетт признал, что у Вашингтона нет доказательств причастности России к трагедии в Одессе. Подвела бандеровцев и Генеральная прокуратура во главе с Олегом Махницким, который нашёл в себе мужество заявить: «Эта акция не была подготовлена на каком-то внутреннем уровне. Это была спланированная, скоординированная чётко акция, в которой принимали участие, в том числе и представители власти». Этот демарш стоит Махницкому должности. Вслед за ним по требованию «Правого сектора» были сняты со своих постов прокурор Киева Николай Герасимюк и три его заместителя.

В итоге главным виновником и организатором одесской трагедии президент Украины Порошенко назвал… заместителя начальника областной милиции полковника Фучеджи! Сразу после событий 2 мая тот уехал в Болгарию, а затем в Приднестровье. Становиться козлом отпущения Фучеджи не желал и в свою очередь обвинил в организации одесской трагедии Немировского и Парубия.

В итоге на скамье подсудимых оказались лишь участники Антимайдана (тот же Сергей Долженков), а настоящие убийцы и поджигатели так и не были привлечены к уголовной ответственности. Сотник Микола «для галочки» был задержан украинской милицией, но быстро получил свободу. Было возбуждено уголовное дело против евромайдановца Сергея Ходияка, который по данным украинского следствия во время беспорядков на Греческой площади стрелял в обе (!) стороны, лично убил и ранил нескольких человек. Даже мать погибшего евромайдановца Александра Жулькова считает виновным в смерти сына именно Ходияка, о чем и заявила в ходе одного из заседаний суда. Но убийцу её сына украинский суд оставил на свободе.

Однако помимо правосудия земного, есть ещё и небесное. В начале 2015 года скончался сотник Микола (предположительно от осложнений после химического ожога лёгкого, полученного у Дома профсоюзов). Выбросилась из окна одна из школьниц, готовившая «коктейли Молотова».

В конце 2015 года отчёт экспертов Международной консультативной группы Совета Европы, представленный в Киеве, сухо констатировал, что расследование событий 2 мая фактически провалено украинскими властями. Спецдокладчик ООН Кристоф Хайнс указал, что большая часть доказательств была уничтожена сразу после преступления. В ответ украинская сторона заявила, что «аргументы Совета Европы льют воду на мельницу российской пропаганды».

Три города стали главными символами «Русской весны». Два из них — Донецк и Луганск — сумели в жесточайших условиях отстоять свой русский выбор. Одесса же из города юмора навсегда стала городом-мучеником, символом страданий «Русской весны» на костре инквизиции украинского нацизма. 2 мая в Одессе перестало быть днём «маёвок». В этот день горожане стали приходить на Куликово поле, принося цветы, свечи и лампады, фотографии погибших. Только в 2015 году почтить память погибших собралось около 50 тысяч человек.

Одесская Хатынь навсегда расколола некогда единую страну и положила начало бескомпромиссному противостоянию между неонацистами-бандеровцами с одной стороны и Русским миром с другой. Отдача для убийц оказалась куда сильнее выстрела. Тысячи добровольцев из России, Украины (да и всего мира), шокированные зверской расправой над беззащитными людьми, бросили все дела, мирную жизнь, семьи, детей и устремились в ряды ополчения, дабы дать отпор озверевшему украинскому нацизму и его западным покровителям…