Джакоб лежал под одеялом рядом с Рэчел и крепко сжимал ее в объятиях. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным, даже тогда, когда очнулся в этом самом фургоне, ничего не помня о себе. С женщиной, которой он обязан жизнью, случилась беда, а он не знает даже, чем ей помочь.

Он знал, что она жива, он ощущал ее легкое дыхание, но его беспокоило то, что она до сих пор не пришла в себя.

Лежа под дождем, Рэчел промерзла до костей, и Джакоб делал все, чтобы согреть ее. Прижимая ее к себе, он растирал ей спину и плечи, стремясь изгнать из изящного тела сковавший ее холод. Никогда еще он не видел свою жену обнаженной, ни разу не касался ее нежной кожи. Сейчас она выглядела такой хрупкой и уязвимой, и Джакоб вдруг остро ощутил, что теперь их жизни неразрывно связаны и он должен защищать и беречь эту женщину, ставшую по воле судьбы его женой.

Джакоб прислушался, и ему вдруг показалось, что Рэчел совсем не дышит. До смерти испугавшись, он закричал в отчаянии:

— Рэчел, что с тобой? Дыши, я прошу тебя! Я не хочу тебя терять! — И, к своему удивлению, принялся покрывать ее лицо поцелуями.

— Я бы и сама рада вздохнуть посвободнее, но ты так сдавил меня, что я едва дышу, — ответила вдруг Рэчел, открывая глаза.

Джакоб поспешно отодвинулся от нее, испугавшись, что невольно причинил ей боль.

— Слава богу, ты наконец пришла в себя. Ты так замерзла, и я не знал, что делать. Я не придумал ничего лучше и решил согреть тебя своим телом, — сказал Джакоб, приподнимаясь. Но Рэчел обняла его, не желая отпускать от себя.

Не уходи, — прошептала она. — Я каждую ночь ждала, что ты придешь ко мне, а ты все не приходил. Наконец-то ты оказался в моей постели, и я не хочу, чтобы ты уходил. Твое место здесь, рядом с хвоей женой.

Слова Рэчел взволновали его, заставив его сердце биться быстрее, но он не мог позволить себе воспользоваться ее доверием.

— Но мы не настоящие муж и жена. Кто знает, что может случиться. Боюсь, что однажды мне придется уйти от тебя, не потому, что я этого хочу, а потому, что так сложится жизнь. Я начал кое-что вспоминать из своего прошлого, и то, что я вспомнил, мне совсем не понравилось.

Рэчел в испуге смотрела на него.

— Ты все вспомнил? — спросила она, моля бога, чтобы это было не так.

— Нет, просто в памяти стали всплывать какие-то обрывочные воспоминания.

В этот момент щенок, разбуженный голосами, выполз из своего угла и, радостно виляя хвостом, подскочил к Рэчел…

— Отправляйся на свое место, Моисей! — прикрикнул на него Джакоб, обрадовавшись возможности прервать тягостный для него разговор.

— Почему ты зовешь его Моисеем? — удивилась Рэчел.

— Этот щенок нашел сегодня верный путь, как когда-то Моисей, ведущий свой народ через пустыню. Я думаю, он заслужил это имя.

Рэчел рассмеялась, а затем обняла Джакоба и уже серьезно спросила:

— Что бы ни было с нами дальше, я хочу, чтобы сегодня ночью ты стал моим настоящим мужем.

— Рэчел, я страстно этого хочу, я мечтаю об этом.

Но что, если однажды мы узнаем, кто я, и правда тебе не понравится?

В ответ Рэчел лишь вздохнула. Она и так уже знала правду о том, кто он, но не это пугало ее. Она боялась, что в любой момент его могут арестовать, ведь объявления о розыске наверняка расклеены повсюду. Сегодняшняя ночь вполне могла оказаться их последней ночью вместе, и она не собиралась терять то немногое, что у них было.

Она потянулась к Джакобу, обняла его за шею и привлекла к себе. Когда он нежно поцеловал ее губы, ей показалось, что по жилам заструился жидкий огонь. Джакоб прижался к ней, и Рэчел ощутила всю силу его желания. Он покрывал ее кожу мягкими поцелуями, спускаясь все ниже. Когда он коснулся губами ее груди, Рэчел застонала. Ничего подобного она не испытывала никогда в жизни.

— Ты восхитительна, Рэчел, — шептал прерывающимся голосом Джакоб. — Я умираю от желания.

Рэчел уже была замужем и прекрасно знала, что такое супружеская близость, но ни разу за годы своего брака она не испытывала и доли той страсти, что охватила ее теперь в объятиях Джакоба. Ее бывший муж обычно скатывался с нее после нескольких конвульсивных движений и тут же засыпал. Теперь все было по-другому.

Джакоб двигался медленно, с удивительной нежностью. Когда же он останавливался, покрывая ее тело поцелуями, она начинала сама нетерпеливо двигаться ему навстречу, не в силах больше выносить эту сладкую пытку. Она и подумать раньше не могла, что можно так желать мужчину и что близость с ним может быть так волнующе прекрасна.

— Джакоб, пожалуйста, я хочу… — начала она, но не смогла больше говорить, потому что по ее телу вдруг разлилась волна жаркого блаженства, накрывшая ее с головой. Выгнувшись ему навстречу, Рэчел не смогла сдержать крик наслаждения. В ответ Джакоб издал приглушенный стон. Она почувствовала, как его тело напряглось и он достиг пика страсти почти одновременно с ней.

Потом они долго лежали молча, не разжимая объятий.

— Я несколько лет была замужем, но даже не догадывалась, что ощущает женщина, когда ее любит мужчина. Ничего подобного я в жизни не испытывала, — прошептала Рэчел, с любовью глядя на своего мужа.

— Я рад это слышать. И думаю, что смогу сегодня ночью удивить тебя чем-нибудь еще. Вот только схожу распрягу лошадей, им ведь нужно отдохнуть. — Джакоб ласково погладил Рэчел по лицу и поднялся, чтобы выйти из фургона.

Щенок, который высунулся вслед за ним, тут же вернулся назад весь промокший. Дождь начался снова, и Рэчел с тревогой подумала, как же они продолжат свой путь, если все дороги раскиснут. Но она скоро забыла о своих тревогах, думая о том, что только что произошло между ними.

Когда Джакоб вернулся, он был насквозь мокрый, вода лила с него ручьями.

— Да ты совсем замерз! — воскликнула Рэчел, ласково глядя на него. — Теперь моя очередь тебя согреть. Иди скорее ко мне.

Когда забрезжил рассвет, Рэчел и Джакоб сидели бок о бок и кормили друг друга консервированными персиками из банки, которую купила Рэчел. Время от времени Джакоб ловил руку своей жены и слизывал с ее пальцев сладкий сок. Когда Рэчел смотрела на него, ее глаза лучились счастьем. Никогда в жизни ей не было так хорошо, и она молилась про себя, чтобы их счастье продлилось как можно дольше.

Наконец они улеглись спать, так и не открыв друг другу своих секретов. Рэчел не решилась рассказать Джакобу об объявлении, а он, в свою очередь, побоялся рассказать ей о своих воспоминаниях.

Как только рассвело, Уилл поспешил в гостиницу, чтобы проведать Джози. Подойдя к гостинице, он увидел Элли, торопливо сбегавшую с крыльца.

— Привет, Элли, — окликнул он ее. — Куда торопишься в такую рань?

— В салун. — Увидев его недоумение, она поспешила все объяснить: — Ты только не подумай, что собираюсь вернуться к старому. Просто одна девушка обещала перешить для Джози бальное платье.

— Прости меня, Элли. — Он разозлился на себя за то, что позволил ей заметить свое удивление. Ее наверняка обидели его подозрения, пускай и невысказанные. — Я совсем не думал ни о чем таком.

— Неправда, — грустно возразила Элли. — Это было написано у тебя на лице.

— А как дела у Джози? — поспешил шериф сменить тему.

— У нее все в порядке. Она еще спит.

— Тогда я, пожалуй, провожу тебя, если позволишь.

— Это ни к чему. Не стоит, чтобы тебя видели со мной, — ответила Элли и повернулась, чтобы идти дальше.

— Постой! — воскликнул Уилл, поймав ее за руку. — Не говори глупостей и не делай поспешных выводов. Просто, если тебе нужны деньги, я мог бы тебе помочь.

Элли слишком часто приходилось слышать что-то подобное, и, когда Уилл это сказал, она резко обернулась, с упреком глядя на него.

— Ты что, хочешь меня купить? Как ты можешь, Уилл!

— Конечно, нет. Я же говорю, что ты торопишься с выводами. Ничего подобного у меня и в мыслях не было. Поверь, я отношусь к тебе совсем по-другому. — Уилл вдруг растерялся, не зная, что сказать дальше. На секунду замявшись, он продолжил: — Я сам себя не понимаю. С тех пор как мы поговорили с тобой тогда вечером, я смотрю на тебя другими глазами. Я мечтаю о том, чтобы быть с тобой, но я не собирался тебя покупать, поверь мне.

И, прижав Элли к себе, он нежно ее поцеловал. Не веря, что сбываются ее самые, сокровенные мечты, Элли неловко обняла его, отвечая на его поцелуй.

Наконец она немного отстранилась и, смущенно глядя на него, спросила:

— Мужчины, с которыми я встречалась, предпочитали не тратить время на поцелуи. И я совсем не умею целоваться. Я сделала что-нибудь не так?

— Элли, успокойся, все просто замечательно.

— Вот и отлично, — улыбнулась девушка, — а теперь мне нужно идти, а то Джози так и останется без бального платья. Кстати, я и себе надеюсь что-нибудь подобрать. Мне тоже очень хочется туда пойти.

— Я был бы очень рад, если бы ты пришла туда. Мы с тобой уже немного попрактиковались в поцелуях, а там мы могли бы попрактиковаться в танцах. Я знаю, что ты прекрасно танцуешь. Ты могла бы по учить меня, правда, тебе придется немало повозиться. По-моему, проще выучить танцевать медведя.

— Ничего, я думаю, мы справимся, — со смехом ответила Элли, увлекая Уилла за собой.

…Джози совсем не хотелось спускаться к обеду, но мама и дедушка настояли на своем, и теперь вся семья собралась за столом, ожидая, когда им подадут суп.

— Когда же ты наконец собираешься выполнить обещание, данное фермерам? — спросил Дэн, обращаясь к Джози.

— Честно говоря, я надеялась, что ты договоришься с ними сам. Тебе они скорее поверят, — ответила Джози.

— Я думаю, что так действительно будет разумней, — сказал Дэн, кивая головой. — Но что-то это на тебя не похоже. Обычно ты хочешь все делать сама. Что с тобой случилось, ты чем-то расстроена? — И он с волнением взглянул на дочь.

Мистер Синклер тоже пристально посмотрел на внучку.

— Похоже, твои мысли где-то очень далеко. Что тебя тревожит, детка, расскажи нам. Давай разберемся все вместе.

В ответ Джози только печально покачала головой.

— Я кажется догадываюсь, в чем дело, дочка. Ты ведь расстраиваешься из-за Кэллахена, я права? — мягко спросила доктор Энни.

Не поднимая глаз, Джози утвердительно кивнула.

— Он не виновен в этой краже, и, надеюсь, я уже сегодня смогу это доказать. Но вот что будет потом, я не знаю, — ответила девушка, с трудом сдерживая слезы. Она слишком долго хранила все в себе. И теперь ей захотелось поделиться своими переживаниями с людьми, которым она безоговорочно доверяла.

— Ты любишь его, да? — спросил Дэн, беря ее за руку.

— Мне кажется, да. Но это ничего не меняет. Мне не на что надеяться. Как только Уилл отпустит его, он отправится на поиски своего брата, и я никогда его больше не увижу.

— Значит, ты должна ехать вместе с ним, — сказала доктор Энни, с нежностью глядя на дочь.

— Но ты же слышала, мама! Он сказал, что вообще никогда не собирается жениться.

— И ты хочешь сказать, тебя это остановит? Я так не думаю, — возразила Энни.

Джози с удивлением смотрела на мать. Она никак не ожидала услышать от нее подобное.

— Но как же моя работа? Ведь я не смогу быть адвокатом. Вы так мечтали о том, чтобы я чего-нибудь добилась в жизни, а я не оправдаю ваших надежд. Любина была права. — Джози готова была разрыдаться. — Симc Кэллахен на самом деле дьявол. Лучше бы мне вообще с ним не встречаться.

Энни обняла дочь за плечи, пытаясь успокоить ее.

— Послушай, Джози, четырнадцать лет назад я приехала сюда, на Запад, чтобы доказать всем, что женщина может всего в жизни добиться сама. И когда я встретила твоего отца, я очень боялась, что он помешает осуществлению моей мечты, что он не даст мне реализовать мои возможности. Но все вышло наоборот. Он дает мне силы бороться, с его поддержкой я добилась гораздо большего, чем если бы была одна. И я благодарна судьбе, что встретила его.

Услышав ее слова, Дэн улыбнулся.

— Ты можешь гордиться своей матерью и брать с нее пример, Джози, — сказал он. — Никто не заставляет тебя быть адвокатом. Главное, чему мы старались научить тебя, это то, что любой человек может добиться в своей жизни всего, чего захочет, главное — приложить к этому усилия. И ты можешь стать тем, кем захочешь. Когда Кэллахена оправдают, ты можешь отправиться с ним туда, куда захочешь, хоть на Аляску добывать золото. Главное, чтобы у тебя было свое дело, которое ты любишь. А теперь вытри слезы, нам пора собираться на бал к Перриманам. Судья Мак-Спаррен наверняка уже там, а мне хотелось бы кое-что с ним обсудить. Я уже объявил фермерам, чтобы завтра с утра они собирались у банка Перримана, и хочу, чтобы судья тоже присутствовал там.

Спасибо тебе, папа, — сказала Джози, поднимаясь со стула. — Наши с Элли платья еще не готовы, так что мы подъедем попозже.

— Хорошо, — кивнула доктор Энни. — И помни, Джози, что бы ты ни сделала, мы всегда на твоей стороне. Но, пожалуйста, не устраивай больше никаких побегов. Судья Мак-Спаррен вряд ли одобрит методы, которыми ты защищаешь своего клиента.

— Да, это уж точно, — вздохнула Джози. А про себя добавила: «Он точно не стал бы со мной церемониться, если бы узнал, что я собираюсь взломать сейф Перримана».

Направляясь к выходу, Джози остановилась перед зеркалом. Она все еще выглядела бледной, но, слава богу, никто не узнал о нападении. Она никому не позволит остановить себя и сумеет найти доказательства вины Перримана. В этом Джози ни секунды не сомневалась.

В прерии уже ярко светило солнце и день был в разгаре, когда Рэчел наконец проснулась. Оглядевшись, она увидела Джакоба, который уже поднялся и теперь натягивал свою рубашку.

— Ты выспался? — спросила она его, зевая.

— Да, пора уже подумать о завтраке. Персики, конечно, очень вкусные, но хотелось бы чего-нибудь посущественней. Ты отдыхай, а я приготовлю еду и накормлю тебя, — ответил он, отдергивая полог, которым был завешен вход в фургон.

Спрыгнув на землю, он обнаружил, что все вокруг основательно намокло и костер развести будет совсем непросто. Вздохнув, он направился к берегу реки, надеясь собрать там хвороста.

Набрав охапку веток, он возвращался к фургону, когда случайно вышел на полянку, где накануне обнаружил Рэчел. Посреди поляны валялось седло. Подпруга лопнула во время бешеной скачки, поэтому Рэчел и упала с лошади. Она была прекрасной наездницей и, если бы не проклятое седло, вполне могла бы удержаться. Джакоб поблагодарил бога, что с ней не случилось ничего серьезного, и поспешил к фургону, чтобы поскорее приготовить завтрак.

Подойдя, он услышал голос Рэчел, которая разговаривала с собакой.

— Раз я разрешила один раз поспать на моем покрывале, это не значит, что теперь здесь твоя постель, Моисей, — со смехом говорила Рэчел. — Давай выбирайся из повозки и помоги своему папочке. А мне нужно одеться. Мое старое платье все промокло и измялось, а я хочу, чтобы мой муж видел меня красивой. Не смотри на меня с такой обидой, Моисей, я найду тебе другую подстилку.

Джакоб улыбнулся. Из Рэчел выйдет отличная мать, жаль, что у нее нет детей. При мысли об этом его вдруг прошиб холодный пот. Они целую ночь занимались любовью, вдруг она забеременеет!

Сквозь откинутый полог фургона он увидел Рэчел, которая стояла в рубашке, надевая нижнюю юбку. Заметив его взгляд, девушка испуганно отпрянула назад. Они были близки всю ночью, но теперь, с приходом дня, она вдруг почувствовала себя неловко.

Чтобы не смущать ее, Джакоб отвернулся и стал сосредоточенно заниматься костром. Он похлопал себя по карманам в поисках спичек, а потом, вспомнив, что в мешке у Рэчел было несколько коробков, сунул руку под сиденье фургона и вытащил оттуда сумку. Внутри он нащупал смятый листок бумаги. Он вытащил его и, разгладив, прочитал:

За совершение ограбления разыскиваются

Симc и Бен Кэллахены из Шарпсбурга.

Вознаграждение за их поимку гарантировано.

Все сведения сообщать шерифу Уиллу Спенсеру,

Ларами, штат Вайоминг.

Преступники вооружены и очень опасны.

Это разыскивали его, Джакоб в этом не сомневался. Он перечитал объявление несколько раз. Рэчел упоминала, что он называл в бреду имя Симc. Но ограбление? Неужели он, Джакоб, в этом замешан? Хотя ведь его имя не Джакоб. Его зовут Бен, Бен Кэллахен. Теперь все то, что он вспомнил, обретало смысл. Он увозил краденую сумку с деньгами, а его догнали и, отобрав ее, бросили умирать в прерии.

Но что же случилось с его братом? Он ничего не помнил о его судьбе.

Но почему Рэчел ничего ему не сказала? Она ведь обо всем догадалась, иначе зачем ей хранить это объявление.

Он все еще стоял, неподвижным взором уставившись в объявление, когда Рэчел выглянула наружу и окликнула его. Он поднял на нее взгляд, и когда она увидела, что он сжимает в руках, ей захотелось закричать от отчаяния. Ну почему, почему она не выбросила эту проклятую бумажку?

— Ты все знала? Все знала и молчала? Как ты могла? — Бен сурово смотрел на женщину. — Когда ты нашла это?

— Прости меня, я сама узнала совсем недавно. Я сорвала эту бумажку, когда ездила за продуктами в последний раз. Я все собиралась тебе сказать, но никак не могла решиться. Я боялась, что ты сразу уедешь, бросишь меня. — И, уткнувшись в ладони, она горько заплакала.

— Не надо плакать, Рэчел, успокойся. Но ты, конечно, понимаешь, что теперь я не могу здесь оставаться, мне нужно найти брата. Я отыщу кого-нибудь, кто будет помогать тебе на твоей ферме, пока я не вернусь.

— Но тебя наверняка схватят, здесь же обещана награда!

Бен внимательно посмотрел на нее. Она была прекрасна в новом светло-зеленом платье, которого он еще ни разу на ней не видел. Она не надела свою шляпу, и ее длинные волосы цвета меда свободно рассыпались по плечам. Ее губы немного припухли от его поцелуев, и больше всего ему сейчас хотелось сжать ее в объятиях и никуда не уезжать. Эта женщина принадлежала ему, и ему больно было даже думать о разлуке.

Он не имел на это права. Эта чудная женщина Джакоба Кристофера, простого и честного парня, а не Бена Кэллахена, которого разыскивают за вооруженное ограбление. Бен должен уйти, даже если это разобьет ему сердце. И ей тоже.

— Я знала, что ты покинешь меня, с того самого момента, как прочитала это объявление. Я не буду задерживать тебя, уезжай прямо сейчас. И не нужно никого искать мне в помощь, я и сама со всем справлюсь. Я хочу сказать тебе на прощанье, что, хотя я и была замужем пять лет. сегодня ночью я впервые поняла, что такое любовь. Если сможешь, возвращайся ко мне, я буду тебя ждать… Бен. — Она с заметным усилием произнесла это имя.

Бен медленно подошел к лошади, так же медленно оседлал ее и вскочил на нее. Его взгляд был полон отчаяния и боли, когда он оглянулся на Рэчел.

— Я не знаю, почему так случилось. Поверь, мне так же плохо, как и тебе, — сказал он с грустью. — Я уезжаю теперь, когда ты, может быть, уже носишь моего ребенка.

— Об этом можешь не беспокоиться, — печально ответила Рэчел. — У меня не может быть детей. Я всегда очень переживала из-за этого. Так что спокойно возвращайся в свою жизнь, но, пожалуйста, не забывай меня и еще помни, что дни, которые мы провели вместе, были самыми прекрасными в моей жизни.

— Я ни за что не брошу тебя одну на произвол судьбы. Сейчас мы догоним обоз, и я попрошу кого-нибудь позаботиться о тебе до моего возвращения. Как только смогу, я вышлю тебе деньги, чтобы ты могла нанять себе помощников.

Когда он говорил о деньгах, ему в голову вдруг пришла отличная идея. За его поимку обещают вознаграждение. Эти деньги должны достаться Рэчел, его ведь все равно поймают, как только он попытается что-нибудь разузнать о своем брате. Его ищет какой-то шериф Спенсер из Ларами. Бен не имел ни малейшего представления, где находится этот город, но впереди был форт Бриджер, вот туда им и следует отправляться.

— Собирайся скорее, мы едем в форт Бриджер, — сказал он Рэчел. — Я кое-что придумал.

В глубине души он очень надеялся, что скоро все разъяснится. Он не мог поверить, что был вором.

Если бы только он мог еще что-нибудь вспомнить!