Вспышки молний высвечивали лимонно-желтым светом ночное небо на фоне кружева черных ветвей яблонь, высаженных вдоль дороги, ведущей к старой ферме.

Андреа Флеминг стояла в темноте возле полицейской машины, стараясь не обращать внимания на бесконечные капли дождя, стекавшие с края капюшона дождевика прямо ей на нос. У нее не было с собой даже фонарика. Она оставила его у себя на столе в полицейском участке вместе с патронами, которые вынула из пистолета. Оставлять фары включенными не имело смысла – аккумулятор сел бы, а ей все равно надо подниматься на вершину холма.

На какой-то миг она задумалась, но потом все-таки отказалась от мысли вернуться назад в город и позвать отца. Пять лет назад, когда она вернулась в Аркадию, Андреа поклялась, что обойдется без посторонней помощи в своих делах. До сих пор это ей прекрасно удавалось. Кроме того, Бак, ее отец, сейчас был не в состоянии одолеть этот холм на костылях, да и было бы просто глупо даже пытаться это сделать.

Муниципалитет Аркадии посчитал, что один, вернее, одна из его служащих вполне справится с ролью шефа полиции, пока Бак лежит со сломанной ногой. И она, вроде бы, пока не подводила их.

Андреа не зарядила свой пистолет, так как не была вполне уверена, что в доме находится незваный гость. Да и столкнись он с ней – не будет знать, что патронов у нее в пистолете нет…

– Похож на ковбоя-грубияна. – Так описывала Луиза Роберте этого мужчину, когда сообщила, что какой-то чужак, разыскивающий дом Хайнсов, остановился напротив ее окон. – Он пришел как раз до того, как окончательно стемнело, весь мокрый до нитки. Судя по всему, он перед этим где-то бродил.

– А как его зовут, он сказал? – поинтересовалась Андреа, пытаясь придать своему вопросу официальный тон.

– Нет. Он сказал, что пришел посидеть у Мэми на крыльце и попить лимонада в память о своей матушке, Я никогда в жизни не слышало подобной чепухи. Еще назвал меня дорогушей, честное слово. Он хмурится, когда говорит, притворяясь, будто ему все равно, что вы о нем думаете. Но на самом-то деле это не так.

Острые, как иглы, струи дождя хлестали Андреа по лицу, напоминая ей о том, что незнакомец, кто бы он там ни был, незаконно вторгся в частные владения, и выдворить его оттуда – ее прямая обязанность.

Стиснув зубы, Андреа тяжело сглотнула и стала продираться сквозь заросли кустарника вверх по холму. Она и так уже потеряла слишком много времени. Ей не удалось избежать очередной встречи с Луизой Роберте.

– Ну, пожалуйста, хоть чего-нибудь, самую малость возьми для Бака, – настаивала Луиза, в самую последнюю минуту всовывая ей в руки тарелку домашнего печенья и термос с кофе.

Подъездная дорожка к дому Мэми оказалась одновременно и джунглями, и болотом. Как здесь все заросло за два года, думала Андреа, то и дело спотыкаясь о кочки со мхом, между которыми ручьем бежала вода. Раскачивающаяся ветка зацепилась за шнурок ее желтого дождевика и рывком сорвала у нее с головы капюшон. Когда девушка добралась до крыльца, ее темные волосы были мокрыми, хоть выжимай.

Андреа устало посмотрела вверх. Прямо перед ней тень дома выглядела, как силуэт какой-то огромной птицы, расправившей свои черные крылья. Девушка вздрогнула.

Заверить отца, что она сможет сама на время заменить его – это одно дело, но непосредственно выступать в роли шефа полиции оказалось гораздо труднее, чем работа в качестве служащего муниципалитета, где она занималась сбором квитанций за пользование водопроводом.

Все ожидали, что Андреа на время заменит собою Баку ноги, пока тот не сможет ходить. В Аркадии никаких преступлений не совершалось, как и не было нарушителей, посягающих на чужую собственность. По крайней мере, до сегодняшнего дня.

Андреа заставила себя подняться по ступенькам крыльца. Внутри определенно кто-то находился. Сквозь щели между закрывавшими окна гостиной щитами фанеры она могла разглядеть слабый свет – скорее всего от свечи. Девушка подняла тяжелое бронзовое кольцо, укрепленное посередине двери, и отпустила его, потом еще раз.

– Эй, кто там есть в доме?! – громко спросила Андреа.

Из-за дождя, барабанившего по жестяному навесу над крыльцом, любой звук, вроде шелеста занавесок, не был слышен. Подходить к двери никто явно не собирался. Ей хотелось бы оставить здесь все как есть, и вернуться сюда завтра утром, но Луиза жила одна в доме по соседству. Она была одной из нескольких сотен жителей города, покой которых обязана охранять полиция.

Этот человек, кто бы он ни был, являлся чужаком, аутсайдером, а чужаки никогда не приходили в Аркадию пешком. Злоумышленники, находившиеся внутри дома, где их никто не мог видеть, могли причинить любому человеку увечья – об этом Андреа помнила, прежде всего. И все же Бак никогда бы не увильнул от выполнения своих прямых служебных обязанностей. Так же поступит и она.

Андреа беспокойно закусила нижнюю губу. Спустившись по ступенькам обратно вниз, она снова шагнула в темноту дождливой ночи и обошла дом сзади, где обнаружила то место, через которое незнакомец проник внутрь. Доски, которыми была забита дверь черного хода, оказались оторваны, а то место, где находилась сетка из металлической проволоки, как раз над дверной ручкой, зияло пустотой. Андреа нервным жестом расстегнула кобуру и вытащила пистолет. Потом постучала в дверь.

– Здесь есть кто-нибудь? – с дрожью в голосе позвала она.

Ответа не последовало.

«Поскольку я единственный представитель законной власти в городе Аркадия, – сурово напомнила Андреа себе самой, – провести расследование – мой долг». Собравшись с духом, она рывком распахнула громко скрипнувшую дверь и шагнула в темноту. Прислушиваясь и ожидая уловить звуки шагов находившегося в доме человека, девушка застыла на месте, но не услышала ничего, кроме стука собственного сердца и барабанящего по крыше дождя.

Стараясь не производить лишнего шума, Андреа осторожно выскользнула из плаща, уронила его на пол и задумалась над своим следующим шагом. Сунув пистолет обратно в кобуру, она вытащила из-за ремня синюю полицейскую фуражку и, собрав под нее в пучок волосы, натянула себе на голову. Не стоило показывать незнакомцу, что он имеет дело с женщиной.

Снова взяв в руку пистолет, Андреа открыла кухонную дверь и на цыпочках прошла внутрь. Привлеченная слабым светом, исходившим, насколько она помнила, из гостиной миссис Мэми, она проскользнула через кухню в широкий коридор.

Буря за окном вдруг стихла. В возникшей тишине лишь громко хлюпала вода в ее безнадежно промокших туфлях. Прочистив горло, Андреа спросила снова, но на этот раз тише:

– Есть здесь кто-нибудь? У меня пистолет, – припугнула она в надежде на то, что чужак все же не прячется в темноте, напуганный еще больше, чем она.

И опять ответом ей была тишина. Тогда, держа перед собой пистолет, Андреа прошла вглубь холла.

Все произошло молниеносно. В тот самый миг, когда девушка ощутила у себя за спиной его присутствие, неизвестный зажал ее горло локтем в стальные тиски и больно выкрутил руку, заведя ее за спину. Пистолет с грохотом упал на пол и отлетел куда-то в темноту. Крик, рвавшийся из ее горла, придушила рука нападавшего.

– Не двигаться, – прорычал незнакомец.

– Пустите меня, – прохрипела Андреа. – Я офицер полиции!

Но слова застряли у нее в горле, и из них можно было разобрать лишь «пустите» и «полиции».

– Ну, нет. И не собираюсь даже отпускать тебя, дружище. Я сам вызову полицию, как только выясню, что ты тут вынюхиваешь.

Державший Андреа мужчина был высок, а его руки крепки как сталь. Она даже не могла пошевельнуться. Горло у нее пересохло и нестерпимо болело от его железной хватки. Незнакомец начал слегка подталкивать ее своим телом вперед. Что, он собирался делать?

Девушка неуклюже пошатнулась, ничего не видя в темноте. Ее нога зацепилась за что-то, лежавшее на полу. Она потеряла равновесие и, высвободившись на миг, нагнулась и ударила свободным локтем в живот противника, тут же повалилась на пол сама.

Мужчина выпустил ее руку, согнулся пополам и попятился назад. Наступив ногой на пистолет, он поскользнулся, и его тело обрушилось на стену коридора с такой силой, что он снова отлетел вперед и рухнул прямо на свою пленницу.

Какое-то мгновение он не двигался. Что касается Андреа, то она двигаться была просто не в состоянии. Может быть, он мертв, мелькнула у нее мысль.

– Я же сказал тебе не двигаться, – угрожающе прошипел злоумышленник.

– Держи карман шире, – выдавила Андреа.

Тело незнакомца навалилось на нее, как плотный мокрый ковер. Воздух медленно уходил из ее легких. «Я умираю, – подумала она, – умираю при исполнении служебных обязанностей, а мне так никогда и не удалось самостоятельно совершить арест». Волны боли пульсировали в той стороне головы, которой она ударилась о пол. Боль пронзала также и ее грудную клетку.

Лежавший на ней мужчина дернулся из стороны в сторону; их лица сблизились, а носы почти что соприкасались. Девушка чувствовала на своем лице теплое дыхание противника. Андреа замерла, изо всех сил стараясь не застонать от тяжести раздавливавшего ее мужского тела. Совсем не следовало бы дать ему понять, что она женщина, особенно учитывая то, в каком неудобном положении она оказалась. Нижняя часть ее тела онемела, поскольку навалившаяся туша незнакомца мешала правильному кровообращению.

После того, как прошла, как ей показалось, целая вечность, боль в груди пульсировала снова. Упав, девушка прижала руку, надавив на нее грудью.

– А, черт побери! Да это же женщина! – Незнакомец отдернул от нее руку и, не вставая, принял сидячее положение. – Какого черта вы тут вынюхиваете и шастаете в темноте? Да ведь я запросто мог прикончить вас.

– Вы и так, чуть было, это не сделали. Слезайте с меня, вы, громила, прежде чем не раздавили совсем.

Андреа оттолкнула незнакомца в сторону и, выбравшись из-под него, сжала ушибленную голову обеими руками.

– Считайте это обменом любезностями. Я тоже, может быть, никогда больше не смогу танцевать техасский тустеп, – проговорил мужчина, вставая на ноги.

Андреа намеренно избегала его взгляда.

– Где моя фуражка? И что вы сделали с моим пистолетом? – требовательно спросила она и лишь спустя секунду поняла абсурдность своего вопроса.

Она сама выставила себя в весьма глупом свете. Во-первых, пистолет был не заряжен. Во-вторых, эхом прокатившийся по комнате смешок, недвусмысленно говорил о том, что мужчина думает о ее приказаниях.

– С вашим пистолетом? – Он нагнулся и несколько бесцеремонно поднял и поставил девушку на ноги, причем его пальцы больно впились при этом в ее руки. – У вас есть разрешение на ношение с собой оружия? Подойдите туда, к свету, я так смогу вас лучше разглядеть.

– К свету? – Андреа сделала попытку высвободиться из его рук и поморщилась, когда резкое движение отдалось болью в ее бедной голове.

– Ну да, свет. Свет от огня в камине. – Подтолкнув девушку легонько в спину, незнакомец направил ее в гостиную. – Там есть огонь, который я как раз разжигал в камине, когда вы ворвались сюда.

От упавших через дымоход дождевых капель угли громко зашипели. Огонь на долю секунды погас, а потом ярко вспыхнул снова. Таинственный взломщик оказался современным молодым человеком, типичным автостопщиком двадцатого века с недоверчивым прищуром пронзительных черных глаз. У девушки перехватило дыхание. Звук, который она издала, наполняя вновь воздухом свои легкие, был на этот раз вызван не испугом, а чистым шоком. И гулкий звон у нее в ушах стоял не только от легкой контузии.

Луиза Роберте оказалась права. Вид у мужчины был самый, что ни на есть «грубовато-ковбойский». Его черные как смоль волосы были чересчур длинны, а брови и ресницы выглядели слишком театрально. Темная щетина на подбородке и щеках придавала ему грозный вид. В глазах у этого подтянутого и сильного мужчины было какое-то тревожное выражение, как человека, с излишком хватившего горя в своей жизни. В нем, казалось, таилась хорошо сдерживаемая энергия.

– Что это у вас такой за город, где женщины прячутся по темным закоулкам и балуются с оружием? – На этот раз его голос прозвучал менее резко. После каждого слова он делал небольшую паузу, словно был не вполне уверен в том, как ему следует поступать со своей случайной пленницей.

– Я не балуюсь, – ответила Андреа, чей голос прозвучал так, как будто исходил откуда-то издалека. При этом она попыталась высвободиться из его цепких рук и беспощадного взгляда.

По-прежнему не отпуская девушку, незнакомец, не мигая, посмотрел на нее с высоты своего роста.

– Не отворачивайтесь. Мне в играх нет равных. Теперь ваша очередь «водить».

– Хватит разговаривать со мной таким тоном, – резко перебила его девушка. – Мне кажется, ковбой, вам лучше бы поскорей понять это. Я – шеф местной полиции, а вы находитесь под арестом.

– Под арестом? – Слегка повернув голову и не ослабляя своей хватки, он продолжил: – Ну, в этом-то, дорогуша, у нас, похоже, возникло кое-какое непонимание. Так кто же из нас кого схватил?

– Прекратите называть меня дорогушей!

– О'кей. Я парень простой, сговорчивый. Но как же мне вас тогда следует величать?

– Шеф Флеминг. А теперь уберите от меня прочь свои руки. Это вам придется давать мне объяснения, а не наоборот. – Андреа, как могла, скрестила на груди руки и выпрямилась в полный рост. – Вы мнете мою униформу.

– Униформу? Да что вы говорите? – Глаза его скользнули с лица девушки вниз, и он скептическим взглядом изучил синюю ткань, крепко зажатую между его пальцами.

Мужчина подтолкнул Андреа еще ближе к огню, но едва только тот осветил ее лицо, Сэм Фарли понял, что совершил ошибку. Его пути-дороги пересекались с законом слишком часто за время путешествий, и поэтому его уже особенно не пугал вид синей полицейской формы. Его поразила не сама форма, а хозяйка, которой она принадлежала.

Сэм почувствовал, как поджались его губы. Она стояла, совсем рядом и отвечала на его взгляд взглядом, полным холодного вызова, так заинтриговавшим его. Она была похожа на кошку, упавшую с самого верха забора, выгнувшую спину и вздыбившую на ней шерсть, предупреждая вторгшегося на ее территорию чужака о грозящей ему опасности.

Капля дождевой воды скатилась по лицу девушки, упала на ее рубашку и расплылась, превращаясь в круглое пятно на ее левом нагрудном кармане.

Взгляд Сэма скользнул вверх по ее изящной шее и волевому подбородку, который она вызывающе выпятила вперед. Перед ним стояла высокая молодая женщина с густыми темными волосами, слипшимися от воды и разбросанными по ее плечам и спине. Глаза у нее были голубые, блестящие голубые глаза цвета летнего предгрозового неба над Невадой. «Грозовая», еле слышно прошептал он. Кто бы она ни была, но в его мыслях она навсегда останется «грозовой».

– Ну, хорошо, хорошо. – Ему удалось снова вернуться, к только что прозвучавшему обвинению. – Значит вы – офицер полиции. Извините. Я на ощупь не почувствовал вашего значка.

– Это, пожалуй, единственное, чего вы не почувствовали на ощупь, ковбой.

Едва закончив эту фразу, Андреа мысленно представила себе картину, как они вдвоем лежат на полу. Она почувствовала, что краска смущения хлынула к щекам, и стала укорять сама себя за то, что упустила контроль, за ситуацией, из своих рук. Бак никогда бы не позволил себе попасться на крючок таким вот образом, но и ее теперь больше не проведешь.

– Ну вот, теперь вы знаете, кто я, – произнесла Андреа, с усилием отстраняясь от мужчины. – Мне хотелось бы услышать от вас, почему вы с взломом забрались в дом миссис Мэми?

– Да потому, – просто ответил ее собеседник, словно причина была достаточно очевидна даже ребенку, – что у меня не оказалось ключа.

Он произнес это с такой искренностью, что Андреа чуть было, не поверила ему.

– Ну, в некотором роде, такой вот ответ имеет абсолютно здравый смысл, – признала она. – Но все же, не объясните ли мне, почему вы все-таки сделали это?

– Нет. Я даже не знаю, смогу ли вам ответить, – пробурчал Сэм, поворачиваясь лицом к огню, и нахмурился. – Я не уверен в том, что мне следовало приходить сюда. Мне всегда казалось, что она все преувеличивает. Но она, в конце концов, вполне могла оказаться права.

Напряжение исчезло из его голоса. Глядя на него сбоку, Андреа увидела, как его губы медленно растянулись в улыбке, превратив тревожное выражение мрачной подозрительности в маску дьявольского удовольствия. Если он подстрижется и побреется, то даже может… показаться интересным, решила она про себя.

– Кто именно? – переспросила девушка. – Вы только что сказали, что она возможно права. Возможно, что и вы тоже правы, мистер… э-э… Ради всего святого, ковбой, как вас зовут?

– Сэм.

– Просто Сэм?

Он обернулся и посмотрел ей в глаза.

– Сэммюэл Грейнджер Фарли. Сэммюэл пишется с двумя «м». Моя мама решила назвать меня так по имени какого-то киноактера, которого она обожала в детстве. У нее было богатое воображение. А вот о регистраторе больницы, где я родился, и который записал это имя, этого нельзя было сказать. Хотя мама и сама вряд ли смогла бы написать его правильно.

– А откуда вы родом, Сэм с двумя «м»?

Он смерил ее взглядом, но девушка не смогла точно понять, смотрит он на нее или нет. На какой-то миг ей показалось даже, что Сэм забыл о ее присутствии. Андреа ждала, наблюдая за тем, как ее собеседник задумчиво, сверху вниз, смотрит куда-то сквозь нее.

Снаружи снова сверкнула молния.

– Отовсюду и ниоткуда, – наконец ответил мужчина. – Думаю, скорее всего, вы назвали бы меня бродягой.

Неожиданно, подобно взрыву, на дом обрушился раскат грома. Дрогнули стены и пол, задребезжали оконные стекла. Небо расколола вспышка молнии и, свившись в клубок огня, она пробежала вдоль электропроводки в гостиную, взорвалась вихрем оранжевого пламени и тут же с треском угасла возле их ног.

Андреа вскрикнула. В то же мгновение их бросило в объятия друг друга. Ветром сорвало одну из досок, которыми было забито окно, и она бумерангом отлетела на крыльцо. Подобно сумасшедшему стуку сотен человеческих сердец, по окнам яростно забарабанил дождь.

– Ух, ты! Да вы точно запускаете какие-то чудесные фейерверки, шеф Флеминг, – негромко произнес Сэм. – Это куда лучше пистолетной стрельбы. Мне, видимо, понравится быть вашим пленником.

Рука Сэма легла на затылок девушки, не давая ей пошевелиться, отчего пульс в ее венах застучал сильнее, чем у дикого животного, загнанного одной из собак Отиса Паркера.

Фейерверки? Андреа, с ужасом услышала его слова. Ее нервные окончания трепетали, когда она попыталась стряхнуть с себя пробежавшее по ней, как электрический ток, возбуждение. Теперь ей стало понятно, что ощущает енот, которого собаки вот-вот загонят на дерево.

– Пустите меня! – Андреа резко отстранилась от него, словно ее опалило огнем.

Да кто он такой, этот мужчина? И как ему удалось обратить свой собственный арест в подобие балагана?

– Пожалуйста, – прошептала она сердито. – Достаточно. Я требую, чтобы вы немедленно сказали мне, что вы здесь делаете.

Сэм смерил ее изумленным взглядом, потом с деланной небрежностью отрицательно покачал головой.

– Нет, мэм. Я так не думаю. Это было бы не вполне мудро, шеф. А вот что бы я действительно немедленно сделал, так это позвонил бы по телефону.

– Если вы хотите попросить по телефону помощи, то забудьте об этом. Телефона здесь нет, мистер Фарли. Такси тоже нет, а вот полиция – уже на месте.

– Просить помощи? Я? Да не подумаю! Я давным-давно уже научился сам о себе заботиться. Но у меня может возникнуть искушение спросить у вас, имеет ли силу в ваших местах закон?

– Сегодня ночью закон здесь представляю я. Если вам нужно воспользоваться телефоном, то я могу отвезти вас в участок.

– Все, что мне нужно, – это еда, дорогуша. – Сэм лукаво посмотрел на нее. – Я бы не отказался от пиццы.

– Пиццы? – Андреа начал разбирать смех. Абсурдность этой просьбы сломала тонкий ледок напряжения. – Кроме как в административном центре округа, а это десять миль отсюда, пиццу нигде не подают, Это ведь сельская местность, мистер Фарли. В этот час у нас все закрыто.

– Замечательно. Клянусь вам, – торжествующе проговорил он, – я никогда больше не проголодаюсь.

Этот человек стал просто невыносим. Андреа начала даже сомневаться, был ли он вообще знаком с миссис Мэми. Кому-то должно быть известно наверняка, бывал ли Фарли в Аркадии раньше. Сэм оказался одним из тех мужчин, которых трудно забыть. Андреа знала, что ей следует сохранять твердость и находиться на высоте положения.

И все же каждый раз, когда выражение его лица смягчалось, он выводил ее из состояния устойчивого равновесия. Даже покрытый грязью, паутиной, пятнами крови он был… О Господи, кровь!

– Мистер Фарли, – вырвалось у нее. – Вы ранены, – добавила она, оставив всякое смущение.

– Но не там, где вы это можете видеть, шеф.

– У вас же идет кровь!

Сэм был ранен. Что же случилось с ним? Она этого сделать не могла. Она просто ударила его локтем в живот. Возможно, что она неправильно себя вела с ним. А может, он ограбил банк, и в него стреляли. Или попал в автокатастрофу, и именно поэтому ему пришлось передвигаться пешком.

– Извините меня за то, что ударила вас. Не волнуйтесь, мистер Фарли, – нерешительно заверила его Андреа. – Как офицер полиции, я обучена справляться с такими экстремальными ситуациями. У меня там, в машине есть аптечка.

Девушка глубоко вздохнула и мысленно пожелала, чтобы рана все-таки оказалась не слишком серьезной.

– Я в ваших руках, шеф. Как скажете. Вы понимаете, что я могу сделать заявление о жестоком обращении со мной со стороны полиции? Какое же за это принято наказание у вас в Аркадии?

– Жестокое обращение со стороны полиции? – переспросила Андреа и недоверчиво пожала плечами. – Почему вам хочется этого?

Бак. Бака бы надо сюда, мелькнула у нее мысль. Она уже повернулась, было к дверям, но вспомнила, что нога отца закована в белый гипсовый панцирь с прилепленными прямо посередине двумя крохотными сердечками, которыми украсила гипс медсестра в травматологии окружной больницы.

Подожди минутку, сурово приказала себе Андреа. Она не позволит этому человеку запугать ее. Ведь она шеф полиции. По крайней мере, сейчас, в данный момент. С чего же начать?

Андреа заставила себя осознать тот факт, что кроме использования индивидуального пакета скорой помощи она больше не имеет никакого понятия, как следует обрабатывать рану. Первый день в должности шефа полиции Аркадии превращался для нее в сплошной кошмар. Ладно, она признает, что с ее стороны была допущена жестокость к арестованному, а потом отправит его прямиком в больницу.

Сэм подошел к свету, чтобы лучше рассмотреть свежее пятно крови у себя на груди и на плече. Стянув с себя рубашку, он пододвинулся еще ближе к камину.

– Ну, хорошо, дорогуша, осматривайте меня. Я всецело в ваших руках.

У девушки перехватило дыхание. Без рубашки он выглядел даже еще замечательнее, чем одетый. Андреа подумала, что ему лет тридцать с небольшим. Кто бы ни был Сэм Фарли, но он мужчина земной, а не эфемерный ангел. Его торс оказался испещренным шрамами. Он явно был привычен к физическому труду. Бронзового оттенка кожу золотили блики, отбрасываемые огнем камина. Только вот, пожалуй…

– Мистер Фарли! Что… это?

Сэм перевел взгляд с ее полного скепсиса лица на свое тело, потом посмотрел снова на девушку и расплылся в улыбке.

– Вы имеете в виду мою татуировку? – С этими словами Сэм повернулся таким образом, чтобы Андреа смогла лучше разглядеть на его предплечье большое розовое сердце с выколотым под ним словом «мама». – Ну что вы об этом думаете?

– То же, что и любая женщина. Думаю, что вам еще нужна серьга в ухе и мотоцикл. Это просто варварство.

– Не каждая женщина, – негромко возразил Сэм. – Моей матери она нравилась. – Он поднял рубашку на уровень глаз и изучил кровь еще раз.

– Мне кажется, что лучше бы осмотреть вас, шеф. Это не моя кровь.

– Меня? – Нерешительно промолвив это слово, Андреа посмотрела на его рубашку, а потом на свою собственную. На ней не было ни пятнышка. О чем он говорит? – Ну, конечно же, нет, мистер Фарли. Если со мной что-то не так, я подожду, пока не вернусь в участок и проверю все сама.

– Чепуха. Я мог ранить вас чуть раньше. Вам не следует пускать это дело на самотек. Я хорошо умею справляться с всякими травмами.

– Мне не верится, что это травма, – начала Андреа и сделала шаг назад. – Со мной абсолютно все в порядке.

– А я в этом не вполне уверен, дорогуша. Да мы этого и не узнаем до тех пор, пока всю вас не осмотрим, верно, ведь? – И с самым серьезным видом Сэм подошел к девушке почти вплотную. – Будет благоразумнее, если вы подчинитесь. Я настаиваю, шеф Флеминг. Теперь вы снимите вашу рубашку.