На противоположном берегу горели костры.

Их было много, пара десятков, может даже больше. В наступающей темноте они казались пляшущими яркими звездами. Солнце скрылось за лесом, и красное небо бросало кровавые блики на медленно текущую реку.

— Мои союзники, — сказал князь Ассан. — Народ Водяной Россомахи. Войско у них сильное, как ты видишь.

Они стояли на пристани, князь со своей немногочисленной свитой, воевода и Макарин. Немного поодаль, на дороге к городским воротам, выстроились в ряд десяток воинов княжеской дружины, в начищенных кольчугах и панцирях. Оружие у них было разномастным, у кого копья, у кого сабли или топоры. У самой воды, свесив ноги с бревенчатого причала, сидел Саргут, сын искарского князя, и настраивал лютню.

— Твои союзники — полоумные дикари, убивающие всех без разбору, — сказал воевода.

Ассан рассмеялся.

— Это хорошо, что вы их боитесь. Они конечно далеки от культурных народов, но тем и полезны. Нет никого лучше дикаря там, где нужно устрашить образованного.

— Мы их не боимся, — презрительно возразил Кокарев. — Уже сталкивались. А вот тебе, князь, следовало бы задуматься, зачем ярганы привели к твоим стенам такое войско.

Ассан нахмурился.

— А куда им его вести? Река — единственная приличная дорога на север. С утра погрузятся на свои кожаные лодки, купят у нас пару кораблей. И отправятся по течению дальше. Догонять наших воинов, как мы и договаривались. Не бойся, воевода, даже если им придет в голову что-то нехорошее, здесь вся река как на ладони, а у нас высокие стены и меткие лучники.

Он замолчал, продолжая хмуриться и что-то обдумывать. Подозвал командира портовой стражи, шепотом сказал ему пару слов, и тот побежал к воротам. Видимо, распоряжаться насчет стен и лучников. Потом повернулся к Макарину:

— Значит, говоришь, визит к ведьме успехом не увенчался.

Дьяк коротко мотнул головой.

— Нет. Она ничего толком не сказала. Не знаю, зачем ей понадобилось меня вызывать. Только плакала и умоляла ее освободить. Не похожа она на ведьму. Сам подумай, князь, если все, что вы о ней рассказывали — правда, то как же она позволила себя повязать? Раскидала бы твоих вояк, как овец, и сбежала. И никто бы ее не нашел.

— Не знаешь ты ведьм, дьяк. Не всегда они могут позволить себе то, что хотят. А чаще мы просто не понимаем их мотивов.

— Да, — согласился Макарин. — Не знаю. В наших краях с ведьмами напряженка.

— Порой они выглядят слабыми и беззащитными, — продолжал князь. — Потом вдруг становятся яростными, как демоны, и тогда их действительно ничто не может остановить. А иногда они бывают хитрыми и коварными. И это самое опасное их состояние. Тогда они способны залезть мужчине в голову, в его мысли, и не оставить в них ничего разумного. Полностью подчинить себе. И воин уже не способен думать и действовать, иногда просто потому, что ведьма раздвинула перед ним ноги. Ведь так, дьяк?

Князь Ассан сделал короткий знак рукой, к пленникам подскочили стражники и заломили им назад руки.

— Ты и впрямь думал, что я отпущу тебя к ведьме одного? А потом безоговорочно поверю во все, что ты скажешь? Мои люди сидели в подполе сарая с ночи. Ждали тебя. Да, им было страшно. Мы, канасгеты, боимся ведьм. Ведовство — это мужское занятие. Только в мужских руках оно несет благо. Женщина делает его темным, она подчиняет его подземному миру. Именно поэтому мы убиваем ведьм. Мои люди справились со своим страхом. Они слышали все, о чем вы говорили. И видели, как ты удовлетворил с ней свою похоть.

Князь отдал краткий приказ, один из стражников содрал с дьяка кафтан, быстро нащупал потайной карман и передал князю сверток с камнем.

Князь осторожно развернул ткань, и лучи заходящего солнца заиграли на поверхности камня кровавыми отблесками.

— Вот он, — прошептал Ассан. — Глаз бога Мейка. Зеленый днем и красный ночью.

Он что-то добавил тихо на своем наречии, и все канасгеты вокруг него медленно опустились на одно колено.

— Так или иначе, а ты выполнил свою часть нашей сделки, разбойный дьяк, — сказал Ассан. — Пусть даже и не желая того. Я сдержу слово, и освобожу вас после получения выкупа.

Кто-то из свиты вдруг громко вскрикнул и указал рукой на противоположный берег. Там отчаливала длинная черная лодка. На ее носу горели два факела. Сгорбленные фигуры в мохнатых шкурах были еле различимы, но один стоял на корме в полный рост, скрестив руки. Князь нахмурился, пытаясь разглядеть стоявшего яргана. Потом повернулся к пленникам и сказал:

— Незачем вас пока представлять нашим друзьям, но и далеко уводить не надо. Будете сидеть там, за оградой, пока переговоры не закончатся. Я позову, если понадобитесь.

Он отдал приказ, и стражники почти бегом поволокли пленников в сторону.

— Я, пожалуй, с ними посижу, утешу бедных музыкой, — сказал Саргут вставая.

Ассан подозрительно глянул на него, но согласился.

— Ладно. Только играй тихо, а то мешать будешь.

Двое стражников затащили их на возвышенность за пристанью, толкнули на землю у ограды, состоящей из двух длинных жердей, насаженных на редкие колья, а сами натаскали хвороста и уселись невдалеке. Один принялся мучить кресало, пытаясь разжечь костер. Другой достал откуда-то мелкого зверька и сдирал с него шкуру.

Пристань отсюда была как на ладони. Князь все также стоял у самой кромки, окруженный молчаливой свитой, и только стража изображала кипучую деятельность, передвигаясь то вверх по дороге, то вниз, по двое, по трое, размещаясь то на самой пристани, то у заслона из торчащих заостренных бревен. Наконец все замерли и в тихой наступающей темноте стали ожидать прибытия черной лодки с ярганами.

Саргут тихо опустился на лежащее бревно в нескольких шагах от пленников, достаточно близко, чтобы слышали и достаточно далеко, чтобы не вызвать подозрений. Он взял несколько дребезжащих аккордов, но тут же отложил лютню, чтобы не нарушать вязкой, опустившейся на пристань тишины.

Воевода ткнул Макарина локтем в бок.

— Удовлетворил похоть? — свистящим шепотом повторил он слова князя. — Я не ослышался?

Макарин ничего не ответил.

— Да ты безумнее всех ярган вместе взятых, дьяк. Какой демон заставил тебя это сделать? Если уж так припекло, сказал бы мне еще в городе. Там дворовых девок без счета, топчи каждую… Нет, прав этот толстый князек. Ведьма она. Видит бог, ведьма. Порчу навела. А теперь из-за твоей неосторожности дикари заполучили камень. И что делать будем?

— Ждать, — тихо сказал Макарин, не спуская глаз с реки и приближающейся лодки.

Лодка уже была на середине реки. Если днем меж берегами и островом сновали десятки различных посудин, то теперь, к вечеру, их почти не осталось. Лишь вдали виднелись две-три маленькие лодчонки с тянущимися за ними рыбачьими сетями. Да еще с верховьев реки к острову медленно приближалась длинная связка плотов из толстых бревен.

— Саргут, что это? — воевода кивнул на плоты.

— Лесосплав, — ответил тот, — У истоков рубят лес, вяжут, а потом нам сюда сплавляют. Жизнь на острове всем хороша, кроме того, что все самое необходимое приходится с берегов завозить. В том числе бревна для строительства и хворост для костров.

Макарин пригляделся и увидел, что часть плотов покрыты толстым слоем вязанок с хворостом. Впереди стоял высокий человек в свободной подпоясанной рубахе и длинным шестом направлял караван к острову. На самом последнем плоту можно было разглядеть широкий навес с лежащими под ним шкурами.

Воевода долго разглядывал приближающиеся к острову плоты, затем повернулся к Макарину и прошептал:

— Дьяк, это плывет наш шанс. Нужно бежать. Ярганы скоро узнают о том, что мы здесь. И тогда судьбина наша будет незавидной. Особенно твоя. Дикари не просто так требовали тебя выдать.

— Навряд ли здешний князь захочет отдать нас ярганам.

— На князька надежда маленькая. Мы же не знаем их отношений. Кто у них главный в этом их союзе? Вдруг не он? Думаю, стоит рискнуть. Плоты нам могут сильно помочь. Если угнать лодку, ее быстро хватятся, а пропажу одного из плотов могут и не заметить. Главное до них добраться. А там отвяжем один, схоронимся под хворостом и пустимся по течению. Пока суд да дело, переговоры, ночь пройдет. Про нас не скоро вспомнят.

Он с опаской глянул на двоих стражников, которые сидели у костра и жарили на ветке тушку зайца. Саргут молчал и настраивал лютню, демонстративно отвернувшись. Воевода придвинулся еще ближе.

— Если незаметно убрать этих двоих, то может получиться, — прошептал он.

Тем временем черная лодка подошла вплотную к пристани, и стоящего на корме яргана теперь можно было разглядеть.

Это был огромный детина, чью голову почти полностью скрывала мохнатая шапка с нависающим над лицом черепом медведя, в тени которого не было видно ничего. Казалось, что вместо лица у яргана — черная дыра, окаймленная медвежьими клыками. На поясе у него висела сабля в богато разукрашенных ножнах, а за спиной торчало дуло самопала.

— Первый раз вижу яргана с огневым боем, — сказал воевода. — Они его обычно не используют. Пугаются.

— Ты лучше на шубу его посмотри, — тихо посоветовал Макарин.

— А что у него с шубой? — спросил воевода и пригляделся.

Издалека одеяние казалось примитивной дикарской накидкой мехом наружу, ничем не отличающейся от остальных подобных одежд. Разве что цветом. Это было беспорядочное сборище светлых, темных, коричневых и даже рыжих пятен, словно его делали из кусков шкур различных мелких зверей. Но это были не шкуры, это были человеческие волосы. Черные с синеватым отливом и косичками, темные короткие, редкие седые, вьющиеся рыжеватые, светлые и длинные женские, они покрывали все одеяние яргана, топорщились на рукавах, ниспадали на пояс. Кое-где между ними можно было разглядеть потемневшую коросту, и тогда становилось ясно, что волосы сдирали вместе с кожей головы.

— Ублюдок, — процедил воевода.

Ярган стоял все также на корме и накручивал на палец один из светлых локонов. Когда лодка ткнулась носом в причал, он прошел по ней, перешагивая через головы гребцов, легко для своей комплекции выпрыгнул на пристань. Следом за ним стали выбираться остальные дикари. Князь Ассан повернулся к гостю.

Ярган остановился и стащил с головы медвежий череп.

— Рад приветствовать доблестного князя Народа Проточной Воды, — громко сказал он по-русски. — Пусть твоя жизнь будет долгой, а смерть легкой.

Его длинное лицо с горбатым носом было таким бледным, что казалось больным. Острый выдающийся вперед подбородок скрывала аккуратная треугольная бороденка, а из-под рыжих свалявшихся волос блестели светлые чуть навыкате глаза.

— Святые угодники, — просипел остолбенело воевода, — да это ж Хоэр.

Князь Ассан медленно шагнул навстречу. Его лицо выглядело недовольным.

— Я ждал Родившегося в Пургу. А не тебя, Рыжий Волк.

— Князь приболел. Животом мучается. Послал меня, просил извинить.

— Зачем ты здесь? С тобой мне разговаривать не о чем.

— Невежливо встречаешь, князь, — осклабился Хоэр. — Наши народы в союзе, мы делаем одно дело. И нам есть что обсудить.

— Я в союзе с ярганами. А ты не ярган.

Хоэр рассмеялся.

— Я больше чем ярган. Я тот, без которого вы ничего не добьетесь. И если я говорю, что нам нужно поговорить, значит так оно и есть.

— Говори здесь и уплывай обратно на берег. В город я тебя не пущу.

Хоэр картинно развел руками.

— Не вижу хваленого канасгетского гостеприимства. Но да ладно. Можно и здесь. Много времени это не займет. Мне донесли, что тебе удалось захватить мою женщину и с ней двух московитов. Это так?

Князь ничего не ответил, продолжая сверлить Хоэра взглядом.

— Вижу, что так, — довольно сказал тот. — Тогда все просто. Распорядись, чтобы их немедленно доставили сюда. И тогда я перестану напрягать тебя своим присутствием.

Князь долго думал прежде чем ответить. Потом сказал:

— Бабу забирай. Она мне больше не нужна. А московитов не отдам, они слишком дорого стоят.

— В скором времени они ничего не будут стоить, и ты это прекрасно знаешь, князь Ассан. Отдашь их мне, договоримся об оплате. Не отдашь — ничего не получишь. А что касается бабы… Ты никогда не умел держать язык за зубами. Что значит, она тебе больше не нужна? Что значит «больше»? Поясни.

Князь молчал, надменно выпятив подбородок, но даже издалека было видно, что его трясет.

На этот раз молчаливое противостояние длилось дольше предыдущих, пока наконец Хоэр снова не захохотал, запрокинув голову и хлопая себя по ляжкам.

— Да неужели! Князь! Неужто ты все-таки смог выцарапать у нее глаз вашего истукана? Каким образом? Ты ее опоил каким-то зельем? Избил до полусмерти? Вы ж ее боитесь больше подземных демонов, суеверные вы наши, — он резко оборвал смех, протянул руку ладонью вверх и повелительно произнес: — Дай. Сюда. Камень.

Ассан отступил на шаг, к страже, которая схватилась за сабли и топоры. Стоящие за Хоэром ярганы сгрудились на пристани и тоже ощетинились оружием.

— Ты не получишь Глаз Мейка, чужак, — прошипел князь. — Это реликвия моего народа. И она останется здесь.

Какое-то время они стояли друг против друга, как звери, готовые к схватке.

— Плоты уже рядом с пристанью, — прошептал Макарину воевода. — Надо бежать. Иначе не успеем.

Наконец Хоэр вздохнул и натянуто ухмыльнулся.

— Хорошо. Раз умудрился получить камень, пусть пока у тебя будет. Но ты должен понимать, что без меня он бесполезен. Только я знаю, как его использовать. Только я знаю, где заброшенное капище. Только я знаю, как добраться до него через Чернолесье. Без меня этот ваш глаз так и останется обыкновенным камнем и не покажет путь к идолу. Помни об этом, прежде чем переходить мне дорогу.

Князь ощутимо расслабился, почувствовав себя победителем.

— Я помню, Рыжий Волк.

— Ну вот и отлично. Веди сюда мою женщину и московитов. И будем считать, что наша дружба продолжается.

Князь помялся для вида, но затем послушно повернулся в сторону пригорка и поднял руку. Двое стражников, которые до того момента сидели у костра и поедали зайца, вскочили на ноги, бросились было к пленникам, как вдруг за их спинами от стены ближайшего амбара отделились две тени. Одна из них взмахнула рукой, и тяжелое копье пробило голову одному из стражников, разворотило ему лицо вылезшим костяным наконечником. Второй, увидев это, заверещал и бросился к пристани, но ему наперерез бросилось что-то низкое, мохнатое, сбило с ног, навалилось сверху, опустило с размаху ему на голову какое-то орудие. Хрустнули шейные позвонки. Низкое и мохнатое поднялось на ноги и завопило что-то людям на пристани, отчего те разом вместе заорали и вновь похватались за оружие.

— Хо-хо, — сказал, вступая в круг света, Плехан Шубин. — Это ты, Хадри, хорошо придумал. Авось стравить получится.

Князь Ассан выхватил саблю и сделал резкий выпад в сторону Хоэра.

Хоэр увернулся.

Стражники заорали, похватали топоры и бросились в атаку.

— Получилось, — удовлетворенно сказал Шубин и шагнул к пленникам.

— Ты как нельзя вовремя, поморец, — сказал воевода.

— Стараемся.

На пристани развернулось целое побоище. Канасгетская стража теснила ярган к лодке, великан Хоэр махал саблей направо и налево.

— С чего это они вдруг? — спросил Макарин.

— Хадри крикнул по-канасгетски «на нас напали ярганы», — ответил Шубин. — Наобум конечно, но, видать, помогло.

— Откуда вы? — спросил Кокарев.

— Некогда болтать, воевода, давайте сперва отсюда выбираться, — он вдруг заметил сидящего на бревне Саргута и поднял топор. — А это еще кто?

— Не трогай, — поднял руку Макарин. — Он точно не враг.

Саргут поклонился.

— Ну тогда с нами, ежели хочешь, — сказал Шубин. — Здесь скоро станет жарко.

Он ногами раскидал костер, затоптал языки пламени.

— В темноте нам будет сподручнее. Давайте шевелиться. Скоро от этого городка одни головешки останутся.

— Почему? — удивился воевода. — Здешний князек явно побеждает.

На пристани действительно все складывалось в пользу канасгетов. Хоэра загнали на его лодку, на бревнах лежало уже с полдюжины дикарей.

— Потому что я знаю то, чего не знаешь ты, — веско сказал Шубин.

Хоэр оступился, упал на спину и заорал что-то на дикарском наречии.

И тогда с причаливших вблизи пристани плотов послетали вязанки хвороста. На берег из открывшихся темных дыр один за другим полезли сутулые фигуры в мохнатых шкурах. К воплям на пристани прибавился громогласный боевой клич.

— Ну вот, — сказал Шубин. — Теперь и вы это тоже знаете.

Несколько десятков ярган с топорами наперевес налетели, смяли стражу. Большинство из них, не сбавляя бега, ринулись вверх к воротам, остальные окружили князя и его пощипанную свиту. Ассан стоял на коленях и ждал решения своей участи. Хоэр подошел к нему, чуть хромая, и также как совсем недавно протянул к нему руку ладонью вверх.

— Тут все ясно, — сказал Шубин. — Хоэр эту засаду заранее приготовил, на всякий случай, если не договорится. Теперь здесь будет ад на земле. Живо за мной. Нам еще до лодки добраться надо, а она на другом краю острова.

— Подожди! — Макарин схватил его за рукав. — Тут рядом Иринья.

Шубин нахмурился, скользнул взглядом по его лицу.

— Она уже не рядом, дьяк. Она уже в лодке.

Он пригнувшись бросился в темноту. Хадри вынырнул откуда-то из зарослей, радостно ухмыльнулся и потряс копьем.

— Бежать! Да!

— Это точно, — пробормотал воевода, поднимаясь. — А если вдруг станет лень бежать, посмотри на реку, чтобы ее вид придал твоему бегу новые силы.

— Ты о чем? — не понял Макарин.

Кокарев молча ткнул пальцем в сторону.

В темноте, вдоль всего противоположного берега, загорались сотни огней. Но это были уже не костры, это были горящие на воде факелы, сотни факелов на маленьких кожаных ярганских лодках. Дикари всей своей армией переправлялись на остров.