Ничего не изменилось.

Все также горели за их спинами костры. Плыл сладковатый дым. Стекала по зеленоватой каменной плите кровь Степана Варзы.

Макарин попробовал шевельнуть пальцами.

— Кажется, отпустило, — сказал Шубин и бросился к привязанной Иринье. Долго пытался распустить узел, потом плюнул и поднял из дымящейся лужи костяной нож.

Иринья сползла вниз, всхлипывая и вытирая залитое кровью лицо.

Макарин осторожно обошел труп Варзы и взял раскрытую книгу.

«Гримориум Мортум» представлял собой небольшую книжицу в дешевом переплете из потрескавшейся кожи. Макарин сталкивался в Неметчине с колдовскими манускриптами, имевшими хождение в северных университетах. Но это был не манускрипт, а печатное издание, выпущенное лет двадцать назад лейденской печатней Эльзевира. Макарин полистал страницы из некачественной толстой бумаги, вглядываясь в слепой шрифт. Иллюстраций не было. Только на титульном листе виднелось какое-то подобие гравюры, на которой невозможно было ничего разобрать.

— Ну, что там интересного? — подошел сзади воевода.

Макарин пожал плечами.

— Судя по всему, Варза очень плохо знал латынь.

Кокарев хмыкнул.

— То есть восставших мертвецов нам ждать не приходится?

Макарин глянул в темноту пещеры и отложил книгу.

— Навряд ли. Но что там внизу — надо бы проверить.

— А что там может быть кроме камней и льда?

— То есть ты опять ничего не видел?

— А что я должен был увидеть?

Макарин вздохнул.

— Хорошо быть таким толстокожим как ты, воевода.

— Хе! Это на тебя самоедские зелья плохо влияют. Мозги набекрень становятся. Смотри, в Варзу не превратись.

Макарин подошел к идолу.

Знаки на плоской каменной поверхности напоминали письмена, изображение которых показывал ему как-то свейский посланник. Плита была вертикально разлинована на десяток столбцов и каждый из них был заполнен корявыми значками, отдаленно похожими на буквы.

— Наверно, здесь что-то написано, — сказал Кокарев.

— Вряд ли кто-то это может прочитать.

Макарин шагнул к другой стороне идола.

Свет от факела проникал сюда с трудом, но даже в полутьме можно было разглядеть тусклое желтое свечение на гладких боках дородной металлической бабы, в раскрытом толстом животе которой стоял на ножках-палках безглазый ребенок. Баба сидела на столбе точно на постаменте. Круглые щеки знаменитого истукана лоснились, словно их столетиями натирали маслом.

Воевода гулко постучал по круглому бабьему колену.

— Это и впрямь золото? — спросил Макарин.

— Боюсь тебя расстраивать, дьяк, но если и золото, то очень тонкое. Прибили к деревянной основе. А вот и колья, если внимательно глянешь.

Воевода поколупал еле заметные шляпки гвоздей.

— Странный идол. Никогда не видел, чтобы одного болвана делали из столь разных материалов. Обычно идол посвящен одному богу. А тут как минимум три.

Он попытался заглянуть в узкую щель между каменной плитой и Золотой бабой, ничего не увидел, достал кинжал и сунул лезвие в зазор.

Раздался глухой рокот и сверху посыпались мелкие камни.

— Я бы на твоем месте этого не делал, воевода, — сказал Шубин.

Воевода убрал кинжал.

Макарин обошел идол, минуя Мейка, и чувствуя, как бог войны следит за ним своими багровыми глазами.

Деревянная часть истукана была самой невзрачной. Потемневшая поверхность была такой растрескавшейся, что уже нельзя было разобрать, где линии были вырублены мастером, а где рассохлась от старости древесина. Но Макарин застыл как вкопанный, разглядывая оскаленную звериную пасть и круглые выпученные глаза.

— Воевода! Так это то самое чудище, что было на бляхе Одноглазого и парусах северных дикарей.

Кокарев медленно подошел ближе.

— Ну да. Универсальный идол получается. Хочешь бога войны — на тебе одну сторону. Хочешь золотую бабу — на другую. А хочешь деревянного урода — получай третью. Каждое племя может найти что-то по душе.

Макарин огляделся.

— Надо придумать, как мы его отсюда тащить будем. А пока проверим пещеру.

Он нашел под навесом пару факелов, один дал воеводе, другой зажег сам. Потом долго стоял, собираясь с мыслями и стараясь не вспоминать то, что видел совсем недавно под каменными сводами. Из темноты несло холодом. Он сделал пару шагов, преодолевая бурлящий страх, и вытянув вперед факел. Неверное пламя освещало проход всего на несколько саженей вглубь. Дальше царил мрак.

— Мы так до весны ее обследовать будем, — бормотнул воевода, отодвинул Макарина и зашагал вниз.

И тут сверху снова зарокотало, затряслись стены, посыпалась труха, и что-то большое свалилось за входом, на мгновение закрыв небо и подняв тучу снежной пыли.

Заверещал Хадри. Макарин с воеводой ринулись назад.

— Ничего страшного, — успокоил их Шубин. — Обвал. Снежная шапка над входом обвалилась. И засыпала костры. Теперь хотя бы этой вони не будет.

— Это хорошо, — сказал Кокарев. — Тогда пошли дальше.

— Подожди, — у Макарина был нюх на опасность. И теперь опасность была не в глубине пещеры, а снаружи. Он взвел колесцо ручницы и осторожно приблизился к выходу.

Поднятая обвалом снежная взвесь постепенно оседала и уже стали видны свежие сугробы на месте потухших костров.

Со склона холма спрыгнула высокая фигура, отряхнулась от снега и, заметно хромая, двинулась к Макарину.

— Я надеюсь, не сильно опоздал к раздаче подарков, господа московиты? — осведомился Хоэр, криво улыбаясь.

Макарин вскинул ручницу.

— Э, нет, господин дьяк, — Хоэр остановился. — Сто раз подумай, прежде чем палить по гостям. Тем более многочисленным.

С обеих сторон от пещеры послышался шум, лязг и хохот. Еле различимые в снегу тени бросились к ним, умело растянулись цепью, перекрыв выход и выставив вперед пики и тяжелые алебарды. В широких самоедских малицах и меховых шапках новоприбывшие казались дикарями, но Макарин заметил в отворотах тусклый блеск доспехов, и подумал, как же им холодно и тяжко, бедным, таскать шубы поверх железа. Несколько человек стояли за цепью и возились с какими-то самопалами, в которых Макарин узнал укороченные немецкие аркебузы.

— Как видите, перевес не на вашей стороне, — провозгласил Хоэр. — Будете изображать героев? Или начнем переговоры?

Один из стоящих в цепи высунул из воротника рыжую бороду и пролаял что-то смутно знакомое. Макарин уже десять лет не слышал этот язык. Хоэр ухмыльнулся.

— Господин Ян Гемс правильно замечает, что логичнее было бы прикончить вас не переговариваясь. Но я разумный человек и полагаю, что знатные московиты еще могут нам пригодиться. А вот с паскудным поморцем у нас будет разговор особый.

Макарин краем глаза видел, как Шубин медленно отступает назад, в темноту пещеры.

— Здесь все находятся под защитой Московского государства, — сказал Макарин, понимая, что говорит пустые слова. — А вот в том, что делают тут твои немцы, нам еще предстоит разобраться.

— О, мои немцы прибыли сюда по распоряжению Генеральных штатов и лично Морица, светлейшего принца Оранского, который приказал снарядить три корабля для плавания в здешних водах. Теперь они стоят у берега в полудне пути на закат отсюда. И ждут моих указаний. Те ландскнехты, что вы видите перед собой, лишь малая доля всего экспедиционного корпуса. Ну как, воевода Кокарев, ты готов говорить со мной о сдаче Мангазеи со всем ее промыслом?

— До Мангазеи ты не доберешься, собака.

Воевода швырнул факел в сторону, и тот шипя, погас. Пещеру затопила тьма, в которой исчезли воевода, Шубин и бросившийся вслед за ними Хадри.

Хоэр рассмеялся.

— Все равно никуда не скроетесь. Скоро мы пойдем вслед за вами! — он посмотрел на Макарина. — Значит придется вести дела с тобой, дьяк. Готов?

— Не думаю, что я тебе буду полезен, — ответил Макарин, не опуская ручницу. — Мангазея далеко. А твои корабли не смогут обогнуть Край Земли, как бы они не были оснащены.

— Мы что-нибудь придумаем. А пушку ты опусти. Игра уже сыграна.

Подбежал один из голландцев, путаясь в оленьих шкурах, и отобрал ручницу.

Хоэр ухмыльнулся и сощурил глаза, разглядывая Иринью.

Девка подошла к нему, прижалась, уткнув нос в ярганскую шубу из женских волос.

— Ты ведь заберешь меня к себе домой? Ты же обещал? Я не могу здесь больше.

— Конечно, либе. Скоро здесь закончим, добычу погрузим. И отчалим.

Хоэр потрепал ее по заду и отодвинул в сторону.

— Так вот он. Дикарский идол.

Он медленно прошелся вокруг истукана, поколупал медного Мейка, постучал по колену Золотой Бабы. Отвернулся, с трудом скрывая разочарование.

— Ладно. Сойдет. Найдем другие.

Он равнодушно перевернул носком сапога труп Варзы.

— Бедный старик. Неужто сам себя порезал? С чего бы это?

— Книжку латинскую прочитал, — кивнул Макарин на раскрытый «Гримориум Мортум». — Для изначально скорбных разумом такое чтение неполезно.

Хоэр повертел в руках книгу и расхохотался.

— Так это ж я ему подарил! Года два назад. Дай думаю, русский дикарь к мировой культуре приобщится. У меня книг мало, я не по этой части, сам понимаешь. А тут завалялась какая-то в сундуке. Что-то вроде памфлета супротив папы. О том, как дьявольская церковь свободные народы угнетает. У нас этого барахла целые магазины. Ну и отдал. А он вишь, как… Мда…

Хоэр бросил книгу обратно на стул. Обернулся, выкрикнул длинное приказание, из которого Макарин понял только слово «вперед».

Голландцы резво перестроились из цепи в узкий прямоугольник, видимо, действительно имели большой опыт боевых действий. Двое порылись под навесом и прибежали с зажженными факелами, раздав их стоящим по бокам. Аркебузиров оставили сзади. Хоэр коротко скомандовал «марш», и ландскнехты двинулись вперед, выставив перед собой пики и разгоняя неверным пламенем факелов темноту.

— Ну что, дьяк, — Хоэр хлопнул Макарина по плечу. — Вот и добрались мы с тобой до северного Эльдорадо. Ледяные пещеры Края Светаеме ждут своих конкистадоров. Скоро будем золото грузить бочками.

— Я бы на твоем месте не был бы в этом так уверен.

— Э, все вы московиты угрюмый народец. Только дерьмо впереди ожидаете. Не умеете радоваться жизни.

Тьма впереди рассеивалась всего саженей на десять, и Макарин с нарастающим ужасом ожидал, что скоро, вот сейчас, пляшущий свет факелов доползет до первых рядов молчаливо ожидающего подземного воинства, и снова вспыхнут отблесками чешуйчатые доспехи и наконечники копий. Но время шло, и ничего не было. Все так же полого вниз уходила пещера. Узкий проход становился все шире, и наконец нависли над головой ледяные толщи, спускаясь вниз белыми полупрозрачными столбами, а им навстречу вздыбились высокие, причудливо изогнутые наросты. Факельный свет искрился на покрытых изморозью каменных стенах, преломлялся внутри скопищ ледяных кристаллов, и в какой-то момент Макарин понял, что это оно и есть — воинство, заботливо выращенное столетиями в подземной звенящей пустоте. Притихшие голландцы двигались вперед, сгрудившись и глазея по сторонам. Бугристые ледяные колонны проплывали мимо них, будто сонмище замороженных демонов.

Пещера вела вниз, разветвлялась, выводила в громадные залы, а потом снова сужалась до узких коридоров, где можно было протиснуться только по одиночке. Иногда на пути возникали темные озера с кристально чистой водой, и тогда приходилось обходить их по узкой полосе берега, прижимаясь к стенам. Бесконечные галереи ледяных колонн тянулись в разные стороны, будто нефы католических соборов, и тогда было видно, что и справа, и слева идут такие же теряющиеся во мраке проходы.

— Здесь легко заблудиться, — сказал Макарин и эхо заплясало по ледяным сводам.

— Только не мне, — пробормотал Хоэр.

Он безошибочно вел маленький отряд, на задерживаясь на развилках. Только иногда принимался вертеть головой, словно разыскивал что-то. Макарин никак не мог понять, как он выбирает путь, пока не разглядел на одном из столбов рядом с развилкой вырубленный во льду еле заметный косой крест.

— Те колдуны, у которых ты подслушал про ледяные пещеры, говорили о том, что пометили правильную дорогу? — спросил он.

— Внимательный московит, — усмехнулся Хоэр.

— Значит, это все-таки та самая пещера.

— А ты сомневался?

— Варза был сумасшедшим. Мог и напутать. Отчего-то он оставил истукана у входа, а не поволок его сюда.

Они выбрались из очередной узкой галереи, и сразу ощутили вокруг огромное пространство. Свет факелов растворялся в темноте, где не было ни стен, ни свисающих сверху ледяных наплывов. Эхо шагов гулко разносилось по сторонам. Хоэр поднял руку, и послушные голландцы остановились.

Иринья, все это время не отходящая от Хоэра ни на шаг, вновь прижалась к нему.

— Мне страшно.

Он отцепил ее пальцы, отобрал у одного из ландскнехтов факел, и осторожно двинулся вперед, светя под ноги. Через пару шагов пламя выхватило из тьмы черный провал и начало узкого каменного моста, уходящего через бездну.

— Мы почти на месте, — прошептал Хоэр, вернувшись. — Но идти надо осторожно.

Ледяная корка покрывала бугристую каменную поверхность, скользили подошвы, с обеих сторон чернела пропасть, и где-то далеко внизу шумел водный поток. Мост упирался в глухую высокую стену, как будто состоящую из вертикальных замерзших волн, покрытых кружевами изморози. Вниз, под мост к потоку, уходили грубо вырубленные широкие ступени, и Хоэр молча махнул рукой, указывая дальнейший путь.

Они шли вдоль подземной реки, и ее ледяные брызги иногда били в лицо, заставляя прижиматься к стене. Река становилась все шире, и наконец превратилась в огромное, скрывающееся во тьме озеро, над поверхностью которого висел мутный слой тяжелого тумана.

Каменная тропа сделала резкий поворот и закончилась широкой площадкой, поднятой над озером сажени на три.

В середине площадки виднелся низкий каменный постамент, а по краям лежали вразнобой поваленные идолы. Их было несколько десятков, больших и маленьких, примитивных и искусно вырезанных, замшелых каменных и потрескавшихся деревянных. Но здесь не было ни одного золотого.

Хоэр бродил вдоль них, переворачивал, стучал, пытаясь отбить ледяные наросты. Потом долго бегал вдоль обрыва, вглядываясь вниз в поисках дальнейшего пути, но внизу было только озеро, и это озеро нигде не кончалось.

— Это тупик, Хоэр, — сказал Макарин. — Самоедские колдуны тебя обманули. Они хотели обмануть Варзу. Но обманули тебя.

Хоэр зарычал, бросился к истуканам и принялся сталкивать их с обрыва в воду. Идолы с грохотом срывались вниз, стукались деревянными и каменными бошками, раскалывались и с тяжелым плюханьем уходили на дно, разрывая в клочья висящий над озером туман. Некоторые из числа мелких деревянных выныривали и разбредались в разные стороны, точно плавуны.

Хоэр кинулся к Макарину.

— Проклятая страна! Здесь никогда нет и не может быть удачи. Только холод, лед и угрюмые лживые люди.

Иринья схватила его за руки.

— Хорушка, любый, успокойся. Может есть другая пещера? Может нам того идола хватит, он же тоже немножко золотой?

Хоэр наотмашь ударил ее по скуле, отбросив к постаменту.

— Пшла прочь, тупая шлюха.

Сгрудившиеся на тропе голландцы наблюдали за предводителем и начинали роптать. Наконец, один из них шагнул вперед и что-то прокричал. Хоэр рыкнул в ответ, но голландцы теперь загалдели все разом, и Макарин почти понимал, о чем они галдят. Наемники требовали плату. Хоэр огрызался, упоминал Мангазею, но ландскнехтам плата нужна была сейчас, ведь Хоэр обещал Эльдорадо, и только поэтому они покинули теплые корабли и потащились вслед за ним в эти суровые земли. Хоэр твердил, что брал их на всякий случай, если наткнутся на воинственных дикарей, но битв никаких не было, а стало быть и платить им не за что. В ответ ландскнехты заорали еще громче и выдвинули вперед пики.

Хоэр не был трусом. Он яростно бросился вперед, протиснулся между наконечниками, схватил самого громко вопящего, вытащил из строя и с хлюпающим треском двинул его в челюсть. Наемник сковырнулся в сторону, выронив факел. Хоэр пинком отшвырнул горящий факел в озеро.

И тогда озеро вспыхнуло.

Гудящее синеватое пламя вздыбилось вверх, поползло по воде, осветило пещеру далеко вокруг. Наемники попятились назад, а Хоэр продолжал вопить, но Макарин его уже не слышал.

Он смотрел вперед, туда где за языками огня виднелся противоположный берег озера. Там спускались к воде широкие каменные ступени, а над ними высилась полуразрушенная крепостная стена с треугольными зубцами. Многолетний слой льда покрывал развалины башен и домов, но еще можно было разглядеть узкие окна и колонны, покрытые тонкой резьбой.

— Это как болотный газ, — тихо сказала подошедшая сзади Иринья. На ее щеке набухала кровью длинная царапина. — Бывает такое, что скопится над водой, а потом до небес полыхает.

— Ты видишь то же что и я? — спросил Макарин.

— Город старого народа? Да. Но туда лучше не ходить.

Хоэр налетел, будто ураган, схватил за плечи.

— Чего уставились? Уходить надо.

Макарин в изумлении глянул на него.

— Ты ничего не видишь?

Хоэр порыскал взглядом по озеру.

— А что я должен видеть?

Он опять бросился назад, где ландскнехты вновь собрались в кружок и что-то обсуждали.

— Он не видит, — сказала Иринья. — И они не видят. Они здесь чужие.

Город заволакивало дымом. Пламя уже лизало ступени, и сквозь жаркое марево Макарин видел стоящие вдоль набережной золотые статуи. Арочные ворота вели куда-то вглубь, в темноту, и казалось, что сейчас на этой дороге кто-то появится, выйдет из мрака. Но никого не было.

Макарин обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть подходящего Хоэра и столпившихся за его спиной ландскнехтов.

— Они требуют плату, — сказал он. — А у меня ничего нет. Зато есть у тебя, Иринья.

Он схватил ее за волосы и потащил к наемникам.

— Они согласны заняться тобой в счет моего долга. Ты все равно шлюха. Тебе должно понравится.

Он бросил Иринью к ногам ландскнехтов, и двое из них, побросав пики, подхватили ее, заломили руки и потащили к постаменту. Остальные, сально улыбаясь, поторопились следом.

— Только быстро, — скривился Хоэр. — Огонь может и до нас добраться. Кто его знает, сколько там этого газа.

— Не надо этого делать, Хоэр, — Макарин шагнул к нему и уткнулся в острие палаша.

— Почему? Тоже хочешь? Ради бога. Вставай в очередь. Будешь последним.

— Здесь можно найти золото. Только отпусти ее.

— Ты о чем? — Хоэр глянул на него с подозрением.

— Нет! — закричала Иринья. — Не говори ему!

Она лежала на постаменте и отбивалась от навалившегося наемника. Двое держали ее за руки, пока тот копошился между ног, пытаясь задрать толстую малицу. Макарин увидел рядом с ней круглое углубление в каменной плите. И понял, что именно здесь стоял похищенный самоедскими колдунами идол.

— Не говори о чем? — прищурился Хоэр. — Что вы скрываете?

Наемники радостно галдели, окружив постамент с Ириньей. Кто-то давал советы, кто-то скидывал шубу и развязывал штаны. Потом они притихли, и Макарин услышал пение.

В этой песне нельзя было различить слова, они перетекали друг в друга, тихо и незаметно, будто переливы птичьих голосов, и сперва Макарин подумал, что Иринья поет на незнакомом языке. Но она пела все громче и отчетливее, сознание выхватывало отдельные понятные слова, но не могло свести все вместе. Ее голова лежала в углублении постамента, а ландскнехт застыл между ее ног со спущенными штанами, и с его рыжей бородки капала слюна.

— Нет, — прошептал Хоэр. — Я помню эту песню. Назад, идиоты!

Он ринулся к толпе наемников.

Слюна на бороде ландскнехта стала темно-красной, и он мешком повалился на землю.

Двое державших ее за руки вдруг отлетели в разные стороны. Иринья подтянула ноги и взвилась вверх. В обеих ее руках сверкнули короткие клинки, и несколько ближайших ландскнехтов захрипели, обливаясь кровью из распоротого горла. Остальные отпрянули, кто-то схватился за пики, но в такой толчее они были бесполезны. Иринья призраком скользила между наемниками, и они падали вслед за ней точно соломенные снопы, гремя оружием и бесполезными доспехами. Кто-то сумел схватить ее за руку и тут же захлебнулся, когда его собственная пика вошла ему под бороду и снесла затылок вместе с шлемом. За считанные мгновения все было кончено. Оставшийся в живых стрелок бросил аркебузу, скатился по тропе вниз, но от брошенного топора уйти не смог.

Иринья обернулась. Разодранная малица свисала лохмотьями, растрепанные волосы в свете бушующего пламени казались рыжими, и горели белым огнем глаза.

— Я думал, Варза тебя в прошлый раз своими боевыми зельями напоил, — криво ухмыльнулся Хоэр. — Но сейчас вижу, что дело не в зельях.

— Ты обещал взять меня с собой, — сказала Иринья, и ее голос разнесся под сводами пещеры, грубый и басовитый, будто ее устами говорило сейчас какое-то чуждое этому миру существо.

— И возьму! Обязательно возьму. И мы будем с тобой жить в большом доме, и у нас будет много денег, а потом ты родишь мне кучу маленьких детишек, и мы проживем свою жизнь тихо и мирно, как и подобает достопочтенным европейским…

Иринья стронулась с места, прошла мимо неловко взмахнувшего палашом Хоэра.

Некоторое время Хоэр стоял на месте, пытаясь еще что-то сказать. Потом его голова скатилась вниз, а тело рухнуло навзничь.

Иринья стояла над обрывом и не мигая смотрела, как пламя пожирает стены города. Таяли глыбы льда, рушились колонны и дрожали в мареве золотые статуи.

— Кто ты? — прошептал Макарин.

— Я не могу здесь больше, — сказала она своим обычным голосом.

Белые огни в глазах угасли, по грязным щекам безостановочно текли слезы. Она покачнулась, закрыв лицо руками, Макарин кинулся к ней, уже понимая, что не успевает, а Иринья уже падала вниз, туда где полыхало синим огнем озеро.

Какая-то тень метнулась сзади, схватила ее, удержала над обрывом, втянула назад, прижав к себе.

— Иринушка, ну как же так, не надо, все хорошо, все будет хорошо, — Шубин оттащил ее от края, и она молча поникла в его руках.

— Это вы тут вдвоем так накуролесили? — поинтересовался воевода обходя кучу зарезанных ландскнехтов.

— В одиночку, — сказал Макарин. — Что-то вас долго не было.

— А на мой взгляд мы появились как раз вовремя.

— С этим не поспоришь.

Только Хадри ничего не сказал. Он улыбался.