Тьма.

Тьма была абсолютной.

Наверное, именно так выглядел мир до Большого Взрыва или до того момента, когда Бог продрал глаза и решил сделать что-то хорошее.

Макс долго пытался что-нибудь увидеть в этом мраке, вглядывался и щурился, и даже было подумал, что ослеп. Но поднял к глазам ладони и, пусть с трудом, но увидел их очертания.

Он шел вперед очень долго. Поверхность под ногами была и не жесткой, и не мягкой. Скорее пористой, какая бывает на современных детских площадках.

Иногда ему казалось, что впереди плывут какие-то силуэты, но это были всего лишь миражи, возникающие от напряжения. Тогда он закрывал глаза и ждал, когда они исчезнут.

Он был один. И это место не имело ни света, ни звука, ни запаха, ни времени, ни расстояния.

Смутно, краем сознания, он понимал, куда угодил, но старался об этом не думать. В голове возникали из ниоткуда обрывки воспоминаний, какие-то сцены, увиденные то ли по телевизору, то ли вообще придуманные. Люди, здания, машины. Разум старался заместить ничто чем-то. У него это плохо получалось.

Наконец, ему почудилось, что он слышит песню. Далекую, еле различимую. Не открывая глаз, он пошел на звук.

Пели неумело, на два голоса, причем один безбожно картавил, а второй постоянно фальшивил. Сперва пели что-то ему незнакомое, заунывное про «грусть и тоску безысходную». Продолжили совсем уж древней «эх, дубинушка, ухнем».

Тьма приобрела красный дрожащий оттенок, и Макс открыл глаза.

Совсем недалеко горел костер. У костра друг напротив друга сидели двое. Один подкладывал сухие ветки, не забывая петь. Второй кутался в шинель, прихлебывал из помятой кружки что-то дымящееся, и словно нехотя подпевал.

Макс шагнул в маленький круг света.

— Здравствуйте.

— Да ухнем! — закончил петь тот, что с кружкой, и замолчал.

Оба посмотрели на гостя.

— Здгавствуйте, молодой человек, — сказал тот, кто подкладывал ветки, и прищурился, будто плохо видел. — Какими судьбами в наших кгаях?

— Гимназист наверно, — меланхолично предположил второй. — Занятия кончились. Свободы захотелось. А где лучшая свобода, как не в глухих лесах?

Оба чем-то неуловимо напоминали друг друга. Оба были с небольшими бородками. Один сверкал лысиной, бороденка у него была пегая и клочковатая. У второго волосы, как и борода, были ухоженными, расчесанными и блестели, будто покрытые чем-то вроде масла.

— Глупости ты говогишь, — внезапно взорвался лысый. — Опять, как и всегда, одни сплошные агхиглупые глупости. Ну какой из него гимназист? Ты посмотги. Одежка-то какова? А сукно? А пуговицы где начищенные? Мастеговой он. И штаны, глянь, с заплатками.

Второй вздохнул, отпил из кружки.

— Всюду тебе, Вольдемар, пролетариат мерещится. Если очень хочешь, пусть будет мастеровой. Это мало важно.

— Кто вы такие? — прошептал Макс.

— А сам как думаешь? — хитро прищурился лысый.

— Неправильный вопрос задаете, юноша, — сказал второй. — Неважно кто мы. Важно где мы. Это место — своего рода чистилище. А мы, стало быть, безымянные души, ждущие своей участи. Что в имени тебе моем, как говорится.

Лысый крякнул.

— Какой уж год здесь сидим, а твое величество все пго чистилище талдычит. Забудь поповские сказки. Было бы это чистилище, нас бы давно уже здесь не было.

Второй пожал плечами.

— Почему? Мы оба при жизни сильно нагрешили. И, судя по всему, примерно одинаково. Вот и сидим здесь. Вдвоем. Песни поем.

— Ты, батенька Николай Александгович, как всегда путаешь пгичину и следствие. Мы здесь вдвоем сидим не потому что гхешили, а потому что связаны негазгывно логикой истогического пгоцесса.

Макс зажмурился и помотал головой в надежде, что наваждение исчезнет.

Наваждение не исчезло.

Оба бородатых смотрели на него как-то даже участливо.

— Слушайте, — сказал он. — Я конечно извиняюсь. Но насколько я читал про вас в учебнике, вы должны не сидеть и песни петь. А вцепиться друг другу в глотки, вырывать последние волосы, ломать ноги-руки и все такое. С дикими воплями. А не с песнями.

Второй хмыкнул.

— Это за нас уже сделали. И до сих пор делают. Видите ли, юноша. Отсюда, из этой далекой темноты, все старые проблемы кажутся такими никчемными, такими бессмысленными, что даже стыдно их вспоминать.

— Тебе и тогда любые пгоблемы казались никчемными, — подковырнул лысый. — Собственно, это и была твоя главная пгоблема. Хотя, надо пгизнать, что на расстоянии много видится совсем иначе. — Он вытащил откуда-то закопчённый чайник и глянул на Макса с хитрой ухмылкой. — Чайку?

— Нет, спасибо… Я пойду, пожалуй.

Он щагнул обратно.

Бородачи тут же забыли о его существовании.

— Ну что, — потер руки лысый. — Пгодолжим?

— Изволь, — второй отставил в сторону кружку и запахнулся в шинель. Блеснуло золотое шитье на погонах. — Только на этот раз мою. А то опять заставишь «Интернационал» петь.

Макс отвернулся и быстрым шагом двинулся в темноту. Сзади картаво и фальшиво затянули: «Утро туманное, утро седое…» Он зажал уши руками и побежал. Когда остановился отдышаться, костра сзади уже не было. Вокруг царила ватная тишина.

— Либо это какой-то дурацкий сон, — сказал он вслух. — Либо я схожу с ума.

Он ударил себя по щеке. «Проснись. Нельзя спать. Надо отсюда выбираться».

Еще раз. И еще.

И вдруг заметил, что руки опущены. Удары по щекам сыпались один за другим.

— Проснись! Быстро! Макс! П-проснись!

Перед глазами вспыхнул яркий свет и все поплыло куда-то далеко, вниз по матушке по Волге, а чей-то древний патефонный бас все выводил про широкое раздолье и никак не мог остановиться.

* * *

— П-проснись!

Он открыл глаза.

— Ну наконец-то, — робот отпрыгнул в сторону.

Длинные люминесцентные светильники обожгли сетчатку, так что снова пришлось зажмуриться.

— Где мы? — простонал Макс.

— Судя по тесноте, в какой-то кладовке, — послышался голос Вана.

— Что произошло?

— Вас убили. Точнее, уничтожили к-кластер, а сознание п-попало в архив, как это обычно бывает с копиями.

— Там было забавно, — сказал Биг. — За мной по лесу гонялся Джордж Вашингтон и называл «грязным ниггером». Тот еще был, оказывается, расистский ублюдок.

Макс поморгал, привыкая к свету. Комнатка действительно была маленькой и заставленной пустыми стеллажами.

— Как я понял, у нас у всех были какие-то политические видения, — сказал Ван. — Не знаю с чем это связано.

— С масштабами п-проблемы, — ответил Аз. — В архиве ваше сознание сублимировало последние м-минуты активности и выдало вольные фантазии на актуальные темы. Это как сон. Только очень реальный. И не всегда зависимый от ваших собственных знаний.

— Как ты нас вытащил оттуда? — спросила Альма.

— Пришлось покопаться в системе, — ответил робот. — Найти функцию клонирования. Н-неважно. Долго объяснять. А времени у нас м-мало.

— Ну а тулово-то хоть нормальное? — спросил Биг и похлопал себя по толстому животу. — Без таймеров?

— Таймер есть у любого клона. Вы же не хотите быть вечными?

— Хм, — скривил губы Биг. — Спорный вопрос. Ну хоть лет сто у нас есть?

— Сто есть.

Ван поднял руку, нахмурился. Запястье покрылось пиксельной коркой.

— Работает. Как тебе удалось импланты восстановить?

— Так же, как и все остальное, из архива. Правда, чуть более глубокого.

— Аз, — начала Альма. — Я хочу еще раз извинится, за всех нас…

Робот гордо выпятил челюсть.

— Все это уже н-неважно. Хоть вы и поступили со мной по-свински, бросив как ненужный телевизор. Но сейчас не до обид. Я бы с удовольствием оставил вас в архиве. Но мне нужна ваша помощь. К Земле приближается флот Квадрума.

— То есть твоих хозяев, — усмехнулся Биг.

— Они не м-мои хозяева! — взъярился робот. — Они враги. Они убили моих хозяев, они разрушили миры. Я скрывался от них тысячи лет, стер себе память, чтобы не попасться при сканировании. Вспомнил только когда увидел.

— Мы думали, ты скрывался от рептилоидов, — сказал Ван.

Робот отмахнулся.

— Они появились намного позднее. Не было никакой пятой расы. Было пять рас. Хозяева и четыре расы, ими созданные. Четыре г-генетически модифицированные расы помощников. На них свалили рабочие, научные и военные функции. Сперва все было хорошо. Но потом они взбунтовались и нанесли удар в спину. Их флот уничтожил наши города, высадил на планету уголовников и объявил охоту. Убивали всех. Даже неразвитых местных аборигенов, которые недалеко ушли от обезьян.

— А, — сказал Ван. — То есть на Земле были какие-то местные жители. Не только приблудные зэки.

— Были. В вас столько всего намешано. Уже не разберешься, от кого б-больше. От местных обезьян. От квадрумских колонистов. Или даже от Создателей. Полубоги и четвертьбоги в вашей мифологии не всегда выдумка. То есть в вас есть частица древней цивилизации, которую Квадрум очень хочет уничтожить. Именно поэтому он здесь. И я, как еще один древний реликт, тоже в опасности. Можете считать, что сейчас мной движет электронный инстинкт самосохранения.

— А как же рептилии? — спросила Альма. — Они нам не помогут?

— На них можете не рассчитывать. Их корабли идут следом, не нападая. Значит, они либо договорились. Либо решили устроить побоище рядом с Землей, чтобы здесь все видели н-на что способно их оружие. Победитель получит вашу планету. Квадрум заинтересован в вашем уничтожении, Драконис — в порабощении. Можете выбирать, кто вам больше нравится.

— Другими словами, — сказал Биг, — планете и так, и сяк кранты. Так зачем нас было вытаскивать? Тут никакие импланты не помогут.

— Есть н-небольшой шанс. У ваших правительств есть ядерное оружие. Если повезет, оно может отпугнуть Квадрум. Но для этого надо действовать сообща.

Альма хмыкнула.

— Ты шутишь? Наши правительства настолько по-разному смотрят на мир, что смешно говорить об объединении.

— Они рядом даже срать на поле не сядут, — добавил Биг.

— Но сейчас возникла такая опасность, что им п-придется действовать вместе! Иначе конец. Я смотрел фильмы на схожую тему. В таких случаях ваши страны всегда объединялись и побеждали. Сейчас должно случиться тоже самое.

— Фильмы? — прыснул Биг. — Это же выдумки, железяка. Там ни слова правды и куча идиотизма.

Аз погрустнел.

— Да? Я думал, это описание исторических событий, — он задумался. — Все равно. Других вариантов я н-не вижу. Я решил, что если показать вождям ваших племен надвигающуюся опасность, они поймут.

— А они еще не знают? — спросила Альма.

— Они не в-верят. Поэтому я здесь. И вы здесь.

Биг огляделся.

— В кладовке?

— П-почти.

Робот активировал маскировку и распахнул узкую дверь.

Снаружи оказался широкий коридор, облицованный темным гранитом.

Неподалеку стояла группа мордоворотов в черных костюмах. За ушами у них виднелись витые проводки микрофонов.

Один заметил внезапно вывернувшую из кладовки странную группу и шагнул навстречу.

Вспыхнули красным фасеточные глаза. Тела мордоворотов повалились на пол, гремя оружием.

Аз открыл следующую дверь.

— Сюда.

Они бегом перебирались из одного коридора в другой, поднимались по узким лестницам. Аз еще несколько раз применил свои парализаторские способности на сотрудниках в штатском и однажды напугал секретаршу, которая умчалась, роняя бумажки.

Наконец, он остановился перед широкой двойной дверью, оттащил в сторону последнего охранника и сказал:

— Пришли. Главное — ничего не бойтесь.

Он толкнул дверь.

Многоголосый шум заполнял огромный купольный зал. Ряды столов уходили в темноту и плавно поднимались вдалеке амфитеатром. Народу была тьма. Совсем рядом с тем местом, где они вошли, находились ступени, ведущие к трибуне и кафедре президиума, над которыми светился силуэт земного шара в окружении венка из листьев.

— Эй, вы кто такие? — бросился к ним еще один охранник и тут же свалился под ноги.

— Быстро, — сказал робот. — Наверх. Пока они не разбежались.

— Кто они? — спросил Макс.

— А т-ты не видишь?

Он вгляделся в сидящих за передними столами и похолодел, узнав знакомые по новостным передачам физиономии.

— Слушайте, — прошептала Альма. — Это плохая идея. Это же Генеральная Ассамблея ООН, тут сегодня куча президентов. Они нас не будут слушать.

— Придется заставить, — сказал робот, снял маскировку и поднялся на трибуну.

* * *

— Уважаемые дамы и господа! — клацнул челюстями Аз. — Леди и джентльмены. Главы государств и правительств…

— Опять ты? — возопил толстый азиат в первом ряду. — Кто-нибудь, уберите уже этого фокусника.

— Где охрана?

— Охрана спит, господа, — сказал робот. — Не волнуйтесь. Я с моими друзьями не займу у вас много времени.

— Кто пустил детей в зал?

— Выведите детей.

— Да это безобразие какое-то.

Араб в белом встал с места и теперь бурно размахивал руками.

— Тихо! — раздалось сзади, с кафедры президиума. Сморщенный индус смотрел на происходящее с неудовольствием. — На повестке дня ситуация на Ближнем Востоке. Господин фокусник, освободите трибуну. Вам уже утром все объяснили. Ваши бредни здесь никого не интересуют.

— Как тебе удалось из тюряги выбраться, Коперфильд ты недоделанный? — спросил красномордый мужик с бледно-рыжей шевелюрой. — Я специально звонил мэру Нью-Йорка, просил о тебе позаботиться.

— Он позаботился, — ответил робот. — Передайте ему благодарность, господин президент. Полицейские были очень добры, но мне некогда пользоваться их гостеприимством.

Робот говорил почти не заикаясь.

Кто-то из сидящих на галерке начал шумно вставать и продвигаться к выходу.

Еле видное мерцание перекрыло двери.

— Извините, сэр, но п-присядьте обратно, будьте добры. Я не могу позволить кому-либо покинуть этот зал, пока не скажу все, ради чего сюда пришел.

Гражданин в мятом костюме и с галстуком набекрень сверкнул поросячьими глазками, крикнул «Да шо вы такоэ себе позволяете!», но пугливо всмотрелся в защитное поле перед дверью и повернул обратно.

Наступила тишина. Все молча оглядывались на выходы.

— Это что, теракт? — холодно поинтересовался невысокий гражданин в первом ряду.

— Нет, господин президент. Это попытка спасти наши с вами жизни.

Невысокий гражданин как бы невзначай поднес руку к подбородку. Из темноты сзади вынырнули как по команде с десяток фигур в штатском. Наткнулись на прозрачную стену и в недоумении остановились.

— Вам ничто не угрожает, г-господа. Просто уделите минуточку внимания.

— Детей-то уберите хотя бы, господин террорист, — сказала обрюзгшая дама из первого ряда. — Последнее же дело, за детьми прятаться.

— За нами никто не прячется, госпожа канцлер, — сказал Ван. — Мы здесь по своей воле.

— Таки не удивлюсь, — шмыгнул увесистым носом гражданин со второго ряда. — Сперва по своей воле камнями кидаетесь. Потом по своей воле самодельные ракеты мастерите.

— Это не про нас, — сказала Альма.

— Охрана у вас ни к черту, господин генеральный секретарь, — сказал рыжеволосый. — Шастают все, кому не лень. Фокусники, бойскауты. Непонятно, за что мы платим? Может вам не деньгами, а специалистами помочь? Можем подогнать с десяток из разведывательного управления.

— Почему они тебя не боятся? — повернулась к роботу Альма. — Они что, не видят кто ты? И впрямь думают, что ты фокусник?

— Не знаю. М-может у людей, облеченных властью, по-другому устроено распознавание? Им проще убедить себя, что они видят фокусника, чем смириться с тем, что не укладывается в их картину мира.

— Вы как хотите, а мне надоел этот цирк, — сказал, вставая, джентльмен с породистыми бакенбардами. — От этих собраний и так мало толку в последнее время, но это уже ни в какие ворота не лезет.

Он шагнул к радужной стене.

Яркое сияние окружило его, отбросило назад. Джентльмен врезался спиной в ближайшие столы, топорща бакенбарды.

И тогда вся сотня политиков в зале отчаянно завопила, рванулась с места, топоча по столам и стульям. Стена, окружающая зал, засверкала сполохами. Только несколько человек в первом ряду сохраняли спокойствие, да председательствующий надрывался за трибуной, призывая к спокойствию.

— Ты бы, Гудини, прекращал этот балаган, — рыжеволосый похлопал себя по боку, словно надеясь обнаружить там пистолет. — И сними хэллоуинскую маску. Хочу на твою морду посмотреть. Будь так добр.

— Чего вы хотите? — спросил председатель. — Выкуп?

— Да что вы за л-люди такие?! — взорвался робот. — Зачем все мерять деньгами? Скоро вам никакие деньги не понадобятся, — он повернулся к Вану. — Думал с прелюдии начать. Объяснить. Но, видимо, п-придется действовать более примитивно. Давай, как договаривались. Без тебя я не справлюсь. Слишком большое пространство.

Ван коротко кивнул. Его руки потемнели и покрылись шевелящейся пиксельной сеткой.

Радужные стены начали сближаться, закругляясь сверху, формируя пузырь и сбивая паникующих людей в плотную толпу.

— Кто вы такой? — спросил азиат. — Как вы это делаете?

— Скоро все узнаете, — сказал Аз и спрыгнул с трибуны.

Стены с шелестом соединились высоко над головами.

Гигантский блайк с сотней человек внутри рванул вверх, сквозь купольный потолок, мимо небоскребов, в небо.

* * *

Когда наступила невесомость, вопли поутихли.

Главы государств и правительств распределились по всему объему пузыря и теперь беспомощно барахтались, иногда сталкиваясь друг с другом. Кто-то пытался плыть, смешно дергая ногами. Кто-то изрыгал проклятия и обещал кары. Большинство находилось в прострации и ничего не понимало.

— Зачем нам вся эта толпа? — спросил Биг. — Хватило бы только тех, кто сидел на первом ряду. У остальных не то что ракет, самолетов нет. По идее, даже с первого ряда не все нужны. Только двое. Вот этот и этот.

— Я т-так и хотел. Поговорить, объяснить. И взять только тех, кто может помочь. Но сам видишь, разговаривать без аргументов с ними бесполезно. И фильтровать некогда. Пусть все видят, что происходит.

Земля удалялась. Она еще висела большим голубым серпом, но давала все меньше света. Уже виднелся розоватый зрачок Марса, а за ним редкая россыпь пояса астероидов.

— Ты хочешь нас всех отправить… туда? — недоверчиво спросила Альма.

— Нет. Там опасно. Могут заметить. Но нужно п-подобраться хотя бы на половину расстояния. Иначе не смогу показать.

— Кажется, они о чем-то сговариваются, — Ван кивнул на небольшую кучку президентов, висящих неподалеку. Те шушукались, изредка оглядываясь на робота.

Наконец от кучки отделился невысокий парламентер в темно-синем костюме и неуклюже подгреб ближе.

— Каковы ваши требования? — спросил он.

— Нет у меня никаких требований. М-можете считать это экскурсией. Скоро вернемся обратно. Не беспокойтесь, господин президент.

— Тогда ради чего все это представление? Вы хотите показать свои возможности? Вы что, суперзлодей из комиксов?

— Да нет у него никаких возможностей, — сказала обрюзгшая дама в фиолетовом юбочном костюме. Одна туфля слетела у нее с ноги, и она пыталась теперь ее поймать. — Вы что не узнаете? Это же типичные глюки от ЛСД. Я в молодости пробовала. Нам подмешали что-то в воду.

— Не узнаю, — сказал невысокий. — Не пробовал. Но вряд ли это глюки. Скорее, какое-то техническое приспособление вроде объемного фильма. Устроили из зала заседаний планетарий. Но детализация, конечно, впечатляет. Вопрос — зачем?

— Это как раз не вопрос, — вклинился рыжий. — Явно очередная выдумка Илона Маска. Завтра опять начнет деньги клянчить.

— Слушайте, — дама поймала наконец туфлю, но продолжала озираться. — Я, кажется, потеряла переводчик в этой суматохе. Не видели?.. — Она осеклась и посмотрела на соседей. — А почему мы друг друга понимаем? И почему вы все вдруг заговорили на немецком?

Некоторое время президенты и главы правительств остолбенело разглядывали друг друга. Потом одновременно повернули головы к роботу.

— Значит, вы все-таки пришелец, — сказал невысокий.

— Я н-не пришелец. Я с этой планеты. Такой же землянин, как и вы. Разве что немного п-постарше. И пожелезнее.

— А кто эти бойскауты? — спросил рыжий. — Супергерои?

— Это простые дети. Из разных стран. Они н-наделали глупостей и теперь хотят их исправить. Но без вас это вряд ли получится.

— Детям нужна помощь, — надулся рыжий. — Мы обязаны им помочь, — он наклонился к Бигу. — Что случилось, сынок?

— Да отстань ты, расист проклятый, — отпрянул Биг.

Рыжий широко улыбнулся.

— Это не мой избиратель.

— Увы, господин президент. П-помощь нужна всем нам. Взгляните. Видите эти точки? Их уже можно разглядеть невооруженным глазом.

— Я ничего не вижу, — подслеповато сощурилась дама.

— А если т-так?

Часть звездного неба впереди вдруг задрожала, расплылась и будто приблизилась в одно мгновение.

Черная туша одного из квадрумских дредноутов нависала сверху, освещенная красноватым отраженным светом недалекого Марса. Следом шли выстроенные в клин корабли сопровождения, и роились сотни истребителей.

— Они уже прошли марсианскую орбиту, — пробормотал робот. — Времени меньше, чем я думал.

— Что это? — спросила дама.

— Инопланетный флот. Настоящие пришельцы. Н-не такие, как я.

— Выглядят агрессивно, — сказал невысокий.

— Т-так и есть. Они не будут вести переговоры. Вы для них — ошибка природы. Они пришли, чтобы вас уничтожить. Завтра они уже будут на орбите Земли. У вас меньше суток, чтобы приготовиться.

— Да что вы ему верите! — вскричал джентльмен с бакенбардами. — Все это какое-то мошенничество. Сказки. Мы сидим в зале, а нам показывают кино.

— С невесомостью? — спросил кто-то.

— Думаете, ее сложно устроить? — отмахнулись бакенбарды.

— Вчера космическая разведка докладывала о странных объектах в поясе астероидов, — сказал невысокий. — Думали, что это осколки какой-то малой планеты. Рассчитывали вероятность столкновения с Землей. Но инопланетный флот тоже неплохое объяснение. Всегда лучше готовиться к худшему.

— Ладно, — сказала дама. — Пусть инопланетный флот. Но может у них мирные намерения? Мы же не обязаны верить этому… фокуснику.

— В-вы никому не обязаны верить. Вы привыкли, что все вокруг лгут. И вы тоже. Поверите вы только когда сгорят ваши города.

— Не пугайте, — скривился рыжий. — Пока я вижу лишь несколько ржавых корыт. И не знаю, на что они способны.

— Я в-вам покажу.

Робот закрыл глаза.

Флот исчез. Медленно угасли звезды. Наступила кромешная тьма.

Огненное зарево полыхнуло вдруг со всех сторон сквозь черный клубящийся дым, и они увидели нависающий над головами горящий город. Высокие здания медленно рушились, осыпаясь в море пылающей лавы. Там, где уже не было огня, черные обугленные остовы простирались вплоть до самого горизонта. А сбоку, совсем рядом с пузырем, висел хищный силуэт квадрумского дредноута. Слепящие столбы то и дело вырывались из его брюха, и казалось, что дредноут связан с городом огненными колоннами.

— Что это за планета? — спросил рыжий.

— Земля. Предыдущий визит Квадрума. Тогда они уничтожили в-все города. Почти всех жителей. После чего высадили десант из отморозков и зачистили все, до чего дотянулись. Теперь они снова здесь, чтобы завершить начатое.

— У их кораблей есть слабые места? — спросил невысокий.

Робот усмехнулся.

— Если думаете послать какого-нибудь мускулистого героя, который подложит бомбу в корабль-матку, как это случилось в одном из ваших фильмов — забудьте. Так не получится. Тут нет матки. Все их корабли автономны. Даже мелкие штурмовики вполне могут нанести вам серьезный урон без связи с большими кораблями.

— Если нет никаких шансов, зачем вы нам все это показываете? Чтобы мы помолились перед смертью?

— Шансы всегда есть. Массированный ракетный удар вполне может ликвидировать часть опасности. Вряд ли их щиты намного лучше тех, что были раньше. Скорее хуже. Но главный ваш шанс не в этом.

Тьма с горящим городом исчезла, и снова проявились звезды.

— Следом за флотом Квадрума идет еще один флот.

Картинка сменилась. Теперь вместо дредноутов и стаи штурмовиков на фоне звезд разворачивались причудливые конструкции, напоминающие перепонки.

— Что? — спросил рыжий. — Еще один флот зеленых человечков? Здесь что, медом намазано?

— Они вам не друзья, — сказал робот. — Если Квадрум хочет вашего уничтожения, то эти скорее хотят использовать вас и ваши ресурсы. Но они враги Квадрума. А значит с ними можно договориться.

— И каким образом? — спросил невысокий. — Вы можете наладить связь?

— Связь вы можете наладить сами. Эти существа уже давно живут на Земле. Их было мало, но сейчас они нашли способ вызвать помощь с материнской планеты. Возможно, они даже есть сейчас среди вас.

Главы государств и правительств запереглядывались, напугано рассматривая друг друга.

— Спорим, они тут все рептилоиды, — шепнул Биг Максу. — Особенно наш рыжий и ваш мелкий.

Робот повернулся к Киане и тихо сказал:

— Надо им показать. А то ведь не поверят.

Киана опустила голову и медленно стянула с глаз защитную пластину.

— Момент истины, — прошептал Биг. — Сейчас мы узнаем, кто нами правит.

Звезды засияли ярче. Воздух стал кристально чистым и сквозь него, словно через увеличительное стекло стало видно все, чего нельзя было различить раньше.

Люди удивленно озирались.

Потом в центре толпы кто-то вскрикнул. Потом еще. Толпа пришла в движение, снова послышались истеричные вопли. Кто-то в голос зарыдал. Люди дрыгая конечностями ринулись подальше от центра, отталкивая друг друга и прыгая по головам. Толпа быстро разошлась в стороны, прижалась к стенкам пузыря, оставив в середине широкое пустое пространство.

В самом центре висел, нервно поглаживая галстук, рептилоидный джентльмен в элегантной тройке. Бакенбарды еще сохранились, но на глазах превращались в какие-то чешуйчатые отростки.

— Э… В чем дело? Что случилось? — потом заметил свои бугристые лапы и оторопел. — Стойте… Как это… Я все могу объяснить.

— Вот это да… — протянул рыжий, подбираясь к нему. — Оказывается, вы существуете. Так и знал. Знал, что дело не чисто. Вот же уроды! Кто бы мог подумать! Ну теперь вы за все ответите! Признавайся, гнида! Наши демократы тоже из вашей банды?!

Кто-то схватил его за фалды пиджака, пытаясь оттащить назад, но рыжий рассвирепел и уже сгреб ящера за горло.

— Не трогайте! — пискнул тот. — Я буду жаловаться ее величеству!

Робот разочаровано махнул рукой.

— Ясно. Вряд ли союз в-возможен. Люди не любят чужаков. И никакая толерантность это не изменит.

— И что делать дальше? — спросила Альма.

— Не знаю. В-возвращаемся.

Ван кивнул, и его руки покрылись пиксельной сеткой.

* * *

— Если бы н-не твоя карта, я бы не смог вас вытащить, — сказал робот Максу, когда погоня, наконец, отстала. Последняя двойка истребителей развернулась обратно к Нью-Йорку, выпустив на прощание по ракете. — Большинство из отмеченных на ней точек я знал, но несколько были м-мне неизвестны. За ту неделю, пока вы прохлаждались, сидя в архиве, я посетил большинство из них.

Глаза Бига округлились.

— Нас не было неделю?! Мне показалось я провел наедине с мистером Вашингтоном максимум два часа.

— В архиве время течет иначе. Точнее, его т-там вообще нет.

Робот подошел к дымчатому пульту управления, который теперь занимал в три раза больше места.

— Эти дополнительные модули я раскопал на севере Сибири, там, где когда-то б-был центр транспортной с-системы. Здесь доступ в архив, пусть и ограниченный. Управление клонированием. Даже контроль над маршрутами и отдельными модулями. Можем теперь отправить блайк куда угодно, в любую точку. Хоть под землю или на орбиту.

— Мы это уже поняли, — вяло сказал Ван. — Только вряд ли блайки нам сильно помогут.

— Лучше бы ты, железяка, какое-нибудь серьезное оружие раскопал, — сказал Биг.

— Оружия нет. Я не успел побывать только в одной точке. Она в Антарктиде, до нее сложно добраться. Но вряд ли т-там есть что-то интересное.

Альма подняла голову.

— Извините, ребята. Но я думаю, нам пора по домам. Мы сделали все, что могли. Земля обречена. Я хочу провести остаток времени с родными и друзьями.

Все замолчали. Потом Биг хмыкнул.

— Да уж. Мы сделали все, что могли. Навели инопланетных фашистов. Показали им дорогу.

— Земля погибнет по нашей вине, — тихо сказал Ван. — Неужто тебе все равно?

— Но что мы можем сделать?!

— Да ну ее, — Биг вскочил с кресла. — Пусть катится. Все равно от нее толку ноль, как и от любого трусливого европейца. У нее даже импланта нет.

— А ты что скажешь, Аз? — спросил Ван.

— Я не могу в-вас задерживать здесь, — сказал робот, подумав. — Каждый может поступать так, как считает нужным.

— Ну, если у тебя даже никаких планов нет, — сказал Биг, — тогда я тоже сваливаю. Пацаны в фейсбуке пишут, что моим родакам десять миллионов на счет свалилось. Вот удивятся, когда меня живым увидят. Буду тратить, пока все не сдохнем.

Они смотрели друг на друга, долго и молча. Киана хотела что-то сказать, поднесла руку к пластине импланта, но передумала.

— И что? — спросил Макс. — Это все? Вот так вот просто разбегаемся?

— Есть какие-то другие предложения? — спросил Биг. — Что нам здесь делать? Рассекать на этой тучке над океанами, пока уроды с неба не нагрянут?

— Н-ну, не знаю… Аз, ты говорил про Антарктиду. Вдруг там что найдем? Или обратимся к рептилоидам? Может удастся договориться?

— На предмет чего? — хмыкнул Ван. — Что мы можем им предложить? С ними должны были договариваться президенты. А они вместо этого единственную ящерицу отдубасили. Теперь начнут в своих рядах рептилоидов отыскивать. Уж не знаю каким способом. Кианы-то у них нет.

Робот отвернулся к экранам.

Наступала ночь. Они летели на восток, над черным океаном. Впереди уже зажигались звезды.

— Есть еще одна возможность, — сказал Аз. — Эфемерная. В-вряд ли получится. Но можно попробовать.

Он замолчал. Все терпеливо ждали продолжения.

— Архив. Вас реанимировать б-было несложно. Просто загрузить в клонировщик пять последних сохранений. Но ведь в архиве не только вы. Там тысячи людей. Может, миллионы. Из очень древних времен. Среди них вполне могут быть те, кто знает то, чего не знаем мы. Великие воины. Или великие правители.

— Только вот Джорджа Вашингтона не вздумай реанимировать, — вскинулся Биг. — Говнюком оказался.

— Вряд ли он н-нам поможет. Да и нет его в архиве. Откуда он там может взяться? Его образ подсунуло тебе твое сознание. Уж не знаю, почему.

— Наверное, ты привык его разглядывать на долларовой бумажке, — усмехнулся Ван.

— Лучше разглядывать Вашингтона на долларе, чем молиться Мао Цзе Дуну, — парировал Биг.

— Мы не молимся Мао, — рассмеялся Ван. — Мао прошлое. А мы идем вперед.

— Ага, смотрите штаны не порвите, широко шагая. Они у вас некачественные.

— Что это? — спросила вдруг Альма, разглядывая черное небо.

На востоке, над горизонтом вставала густая россыпь мелких белых звезд.

Робот подошел ближе, вглядываясь.

— Это флот Квадрума. Он уже здесь. Выходит н-на орбиту.

* * *

Было раннее утро, когда они наконец достигли подходящего места. «Нужно открытое широкое пространство, — сказал робот. — Вдруг что пойдет н-не так. Эксперимент опасный. На корабле его проводить нельзя. Кто знает, кого мы из архива вытащим».

Корабль приземлился недалеко от берега океана, на холмистом поле, покрытом невысокой травой. Внизу, под обрывом, гремел прибой. Вдали виднелся красно-белый маяк.

— Это самая западная т-точка Европы, — сказал робот. — Отсюда вам удобно будет добираться по домам, если захотите. Ну, всем кроме Кианы.

— Она со мной полетит, — сказала Альма. — Тебе же все равно идти некуда? А у нас будет хорошо.

Киана улыбнулась и кивнула.

Робот вытянул из пульта толстый дымчатый стержень, подхватил его подмышку.

— Архивный м-модуль, — пояснил он и выпрыгнул наружу.

Дул сильный ветер.

Робот отошел дальше от корабля и воткнул стержень в покрытый желтыми цветами холмик.

— Д-держитесь подальше на всякий случай, — предупредил он и тронул дымчатую поверхность пальцами.

Рядом вспух прозрачный цилиндр высотой в человеческий рост. По его поверхности побежали ряды символов. Робот наклонился, пристально вглядываясь.

— Здесь много д-данных, но они все неполные. Придется действовать наобум.

Альма подняла голову к небу.

— Они уже так близко, — пробормотала она.

Даже сейчас, при свете дня, можно было без труда разглядеть над головой бледный силуэт дредноута, размером с длинную узкую фасолину. Рядом крутились многочисленные пятна поменьше.

— Читал новости, — тихо сказал Ван. — Европейский парламент заявил о мирных намерениях пришельцев. Мол, скоро начнутся переговоры.

— Идиоты, — сказал Биг. — А что остальные?

— Остальные молчат. Или заявляют о готовности применить оружие. Успокаивают и призывают не паниковать.

— Готово! — громко сказал робот и отступил назад.

Внутри цилиндра клубилась голубоватая дымчатая взвесь.

— Кто ты? Назови с-себя!

Молчание. За пеленой появился темный человеческий силуэт. Человек пошатывался, держась одной рукой за стенки цилиндра.

— Выпусти меня… — раздался сипящий голос.

— Кто ты такой? Когда умер?

— Выпус-с-сти… И тогда я все расскажу…

От этого голоса по спине поползли мурашки.

— Я бы его не выпускал, — посоветовал Ван, на всякий случай шагнув назад.

Робот махнул рукой над пультом, и клубящаяся взвесь исчезла вместе с силуэтом.

— Идем д-дальше.

Снова цилиндр наполнился голубоватым свечением.

— Кто ты? Назови себя!

— А кто, собственно, спрашивает? — голос был громкий и надменный.

— Смотрящий. Ты обязан мне ответить.

Лицо проступило сквозь пелену. Человек прижался носом к поверхности цилиндра. Глаза у него были неестественно узкими и длинными.

— Вам мало того, что вы сделали с нами, твари железные? — ненавидящим тоном процедил человек.

Робот, не отвечая, снова махнул рукой, и человек исчез.

— Это м-может затянуться, — пробормотал он.

— Мне кажется или дредноут стал ближе? — спросила Альма, вглядываясь в небо.

Робот продолжал читать бегущие по цилиндру символы, пролистывал целые столбцы, возвращался к старым.

Биг плюхнулся в траву, вытянув ноги. Ван последовал его примеру. Остальные продолжали стоять, глядя как робот вызывает из небытия и отправляет обратно копии давно умерших людей.

Это были плачущие женщины в странных одеяниях, полуголые дикари, воинственные мужики в каких-то непонятных цветастых доспехах. С последними робот беседовал дольше, но в конце концов избавлялся и от них. Чем дальше, тем страннее выглядели люди, и тем непонятнее была их речь. Однажды в цилиндре появился альбинос с носом, почти таким же длинным, как у гуманоида из белой расы. Робот избавился от него через мгновение. Следующей оказалась дама с высокой прической и в закрытом платье, напоминающем тогу. Она произнесла пару вопросительных фраз, которые никто не понял.

— Ясно, — сказал робот, когда она исчезла. — Мне понятен алгоритм в-выбора. Нам нужны только те копии, оригиналы которых жили во время прошлой войны с Квадрумом. И теперь я могу отсеять лишних.

Значительная часть символов исчезла. Оставшиеся увеличились в размере.

Снова заклубилась в цилиндре голубоватая взвесь.

Появившийся человек был одет в некое подобие военной формы. Лицо скрывалось за маской. Видны были только глаза неестественно белого цвета.

— Кто ты? — в очередной раз спросил робот. — Назови себя.

— Левый фланг седьмой истребительной линии. Стрелок и штурман, — голос его был тусклым и безжизненным. — А имя мое тебе ничего не скажет, смотрящий. Зачем ты меня вызвал?

— Расскажи о квадрумской войне.

Человек нахмурился.

— Ты не помнишь войну, смотрящий? Она была совсем недавно.

— Для тебя. Не для меня. Я ничего не помню.

— Что же тебя интересует?

— Уязвимые места их кораблей. Прочность щитов. Какое оружие наиболее эффективно. И где оно хранилось в твое время.

— У их кораблей мало уязвимых мест. А у нас почти нет оружия, способного им противостоять. Говорят, новые крейсера могут уничтожать дредноуты. Но мы их так и не увидели. Наверное, это были сказки.

— Что за новые крейсера?

— Не меня спрашивай. Инженеров.

— В архиве нет инженеров. Они редко пользовались системой.

Человек пожал плечами.

— Чего ты от меня хочешь? Я солдат.

— Как же ты спасся? Они убили всех.

Человек рассмеялся.

— Они убили многих. Но не всех. Мы же все-таки победили.

Наступило молчание.

— Как… победили, — оторопело произнес робот. — Квадрум уничтожил наши города. Здесь никого не осталось.

— Ты действительно все забыл, смотрящий. Квадруму пришлось уносить ноги с нашей планеты. И вряд ли они сюда еще когда-нибудь сунутся. Разве что через многие тысячи лет.

— Но как?.. Как мы их победили?

— Временем, — коротко сказал человек и замолчал.

— Что это значит?

— Не знаю, меня там не было. Знаю, что мы их отбросили в развитии на сотни лет назад. Они нескоро оправятся.

— Но кто это может знать?

Человек снова рассмеялся.

— В столице спрашивай. Там кто-нибудь да знает. А меня отпусти обратно. Я больше ничего не могу сказать.

— В с-столице? Какой столице?

Солдат хмыкнул.

— Совсем ты, видать, головой тронулся, смотрящий. Даже удивительно. Вас же делали на века.

Он исчез.

Робот медленно повернулся.

— Ну конечно… В с-столице. Как я мог про нее з-забыть!

Он стер цилиндр, подхватил стержень и быстрым шагом направился к кораблю.

— Эй! — крикнул Биг. — Ты куда?

— В единственную точку на карте, которую я не успел п-посетить. Антарктида. Там была наша столица.

— Ну что ж, — сказал Ван, вставая. — В Антарктиду, так в Антарктиду. Тоже неплохо.

Они двинулись было следом, но робот перегородил им путь.

— Н-нет. Вы остаетесь. Я полечу один. В одиночку я справлюсь быстрее.

Он поднялся на корабль.

— Эй, — обиженно позвал Биг. — Так не честно.

— Один ты пропадешь, — сказал Ван. — Надо лететь вместе.

— Там вы будете для меня обузой, — сказал робот. — Вы же все-равно хотели по домам.

— Зря ты это делаешь, — сказал Макс.

Робот, не ответив, скрылся в темноте.

Стены корабля сошлись.

— Вот же обидчивая железяка, — пробормотал Биг.

Корабль загудел.

Они отступили назад, и только сейчас заметили упавшую сверху гигантскую тень.

Дредноут Квадрума нависал над полем, занимая почти треть неба. Красные огни вспыхивали на его брюхе, будто чьи-то многочисленные злые глаза.

Огненный столб вырос внезапно, ударил по взлетающему кораблю, пробил насквозь и тяжелым молотом ушел в землю.

Слепящий шар вспух совсем рядом, отбросил их в сторону, вместе с комьями горячей земли и осколками корабля. Что-то взвизгнуло рядом с ухом, и Макс покатился по траве, пытаясь закрыть руками голову. Защитные поля возникли одновременно, приняли на себя основной удар и тут же исчезли.

Макс поднял голову, отплевываясь от земли.

Все пылало. Остатки корабля бесформенной кучей лежали неподалеку. Блестели в горящей траве оплавленные детали.

Дредноут медленно уползал дальше, вглубь континента.

Макс уперся руками в дрожащую землю, пытаясь встать. Наткнулся ладонью на что-то гладкое и круглое, подвернул руку и снова повалился в траву.

Поднес к глазам то, что ему помешало.

Изуродованный фасеточный глаз с ошметками оплавленных искусственных тканей смотрел на него тусклыми красноватыми отражениями.