Дорогой читатель!

Ты наверняка любишь играть в компьютерные игры, «лазить» по Интернету, читать про Гарри Поттера, смотреть «Человека-паука» и не очень любишь изучать историю, «тексты» по литературе, учиться писать грамотно. Тебе не очень нравится, когда старшие пытаются воспитывать и читают мораль о том, каким ты должен быть и каким они тебя хотят видеть.

Однако когда ты подрастешь и окончишь школу, получишь аттестат зрелости, поступишь в вуз, то вдруг обнаружишь, что ты недостаточно зрелый, потому что мало читал, не так много знаешь, не можешь себя назвать эстетически грамотным читателем и образованным человеком. И ты поймешь, что упустил то время, когда книга должна была стать твоим другом, когда ты мог жить с героями книги одной жизнью, переживать, любить, учиться сострадать. А сострадание, по словам академика Д. С. Лихачева, есть сознание своего единства с человечеством и миром (не только людьми, народами, но и животными, растениями, природой). Хорошо, если ты это осознаешь и многое успеешь наверстать.

Для поколения твоих родителей, дедушек и бабушек и для многих прошлых поколений книга всегда была другом. Недаром А. С. Пушкин, умирая, обратился к своим книгам на книжных полках и сказал: «Прощайте, друзья!» Ибо не только писатель, но и любой культурный человек не может обходиться без книг. Важно помнить, что талантливым читателем человек не рождается, читательский талант, культура чтения воспитываются. В одной старой книге написано: «Чти отца своего и матерь свою, и долголетен будешь на земле». Это относится и к целому народу, и к одному человеку. А почитание отца и матери следует понимать широко — как почитание всего нашего лучшего в прошлом, что является и отцом, и матерью нашей современности.

Величайшее нравственное значение памяти в том, что она преодолевает время. Очень важно воспитываться в атмосфере памяти: памяти семейной, памяти народной, памяти культурной, в уважении к труду наших предков, к их трудовым традициям, к их обычаям. А такую атмосферу создают книги.

Мне хочется надеяться, что, увидав эту книгу на книжной полке библиотеки, ты возьмешь ее и прочтешь о жизни твоих сверстников, которые жили в середине прошлого века в советской стране в нашем Алтайском крае. Из книги ты узнаешь о жизни в деревне, о природе, о любви автора к своей малой родине, а автор книги — мой отец, Николай Николаевич Чебаевский.

Он прожил трудную и достойную жизнь, и об этом он сам рассказывает в «Автобиографических заметках», которые я обнаружила в его архиве после его смерти и которые были опубликованы в журнале «Барнаул» (№ 4, 2003 г., № 1, 2004 г.) Автобиография писателя интересна тем, что это своеобразный исторический и художественный документ эпохи: как в капле воды, в судьбе одной его семьи отразилась тяжкая судьба многострадальной России XX века — коллективизация, репрессии, Великая Отечественная война…

Мой отец родился 27 марта 1917 года в г. Елабуге Татарской АССР в семье землеустроителя. В своих «Автобиографических заметках» он рассказывает о том, как местные кулаки, обозленные на его отца, искалечили его, сбросив с высокого яра на штабель с лесом, о тех страданиях, которые он вынес еще ребенком. Описывает поездку с риском для жизни в далекую Сибирь, о которой они слышали только по рассказам и куда семья отправилась, спасаясь от голода. Просто и скупо он повествует о том, что почти без помощи учителей, так как не мог посещать занятия из-за своей инвалидности, он самостоятельно окончил 10 классов только на отличные и хорошие оценки.

Отец описывает, как в 1937 году арестовали его отца, моего деда, который работал в Тогульской средней школе учителем. За ним пришли ночью: «…Наконец, Куклин (начальник районного НКВД) поднялся со стула, сказал отцу:

— Все-таки придется вам с нами пойти…

— Зачем? — растерянно спросила мать. — Ночь ведь.

Куклин ничего не ответил, а отец стал успокаивать мать:

— Не волнуйся, если нужно, значит, нужно.

И стал одеваться, делал все вполне спокойно, но как-то не по порядку. Сначала надел шапку, затем пальто, глянул на ноги, а на них — шлепанцы, взял с печки пимы, засунул в них ноги. Но тут, же стал снимать.

— Может, лучше сапоги надеть? — спросил, глянув на мать, но обращаясь, наверное, к Куклину.

— На улице ведь холодно, — сказала мать.

— Ночью морозно, а днем солнце припекает, мокро будет… — сказал Куклин.

— А разве он надолго с вами уходит? — еще больше обеспокоилась мать.

— Обстоятельства покажут, — сухо ответил Куклин.

— Нет, в сапогах он ноги простудит. Пусть тогда наденет пимы с галошами… — и мать принялась шарить под моей кроватью, где была вся наша обувь.

Куклин как-то скупо усмехнулся, а когда отец натянул на пимы галоши, неопределенно сказал:

— И ружье возьмите.

Странно, но ни отец, ни мать не поинтересовались, зачем брать ружье. Мать даже как-то заметно успокоилась, когда отец повесил себе на плечо ружье. И вышел он последним, и по улице шли… — впереди милиционер, за ним — Куклин, а сзади всех с ружьем на плече отец. Ночь была светлой, лунной, за окном нашего дома улица просматривалась далеко, и мы с матерью долго смотрели, как уходил от нас отец. Но не знали, что уходил он навсегда…

Мы даже не верили, что отец арестован. Думалось: разве так арестовывают? Но утром пришел милиционер, сказал, что Куклин забыл взять какие-то географические карты, которые он положил на подоконник.

— Да вот они, тут, же и лежат.

Этот милиционер был нам хорошо знаком, жил на нашей же улице, и мать спросила запросто, не знает ли он, куда увели отца и когда он вернется. Милиционер явно смутился от такого вопроса, но потом ответил:

— Как тут, Мария Ивановна, сказать, это как следствие покажет…

— Какое следствие? — побелела мать.

— Обыкновенное. Когда арестовывают, то всегда следствие проводят, разбираются, стало быть, в вине, а там уж и решают.

— Господи, да какая может быть вина, в чем тут разбираться?

— Этого я не знаю… — милиционер направился к двери, но на пороге обернулся, сказал утешительно:

— Да шибко не переживайте, Мария Ивановна. Не одного ведь Николая Алексеевича арестовали. И военкома, и директора льнозавода, и директора школы, и аж старика Ухова, хоть ему под восемьдесят.

«Утешительная» эта новость была такова, что мать почти без сознания рухнула грудью на стол, заревела, вернее, стала захлебываться в рыданьях…

Брат и сестренка тоже заревели в голос, и я, сам перепуганный, никак не мог их успокоить, без конца повторяя:

— Не надо реветь, не надо!.. Разберутся, ясно, разберутся… ошибка это, отпустят отца скоро.

Опомнилась мать, конечно, не от моих слов. Наверное, она, как всякая мать, и в своем страшном горе помнила, прежде всего, о детях, спохватилась — не переполошить бы их до падучей. Обняв сестренку с братом, прижав к себе, она принялась уже успокаивать их». (Николай Алексеевич был расстрелян в том же году, а семья моего отца ждала долгие 10 лет его возвращения, так как им сообщили, что он осужден на 10 лет.)

В 1944 году геройски погиб в боях с немецко-фашистскими захватчиками брат отца — Валентин. Прочитав «похоронку», мать потеряла сознание. И не приходила в себя трое суток.

Мой отец остался единственным кормильцем в семье, несмотря на то что не мог ходить — он работал чертежником в Тогульском райзо, затем художником в районном Доме культуры, начал зарабатывать литературным трудом, его рассказы печатались в журналах в Москве. В 1948 году в альманахе «Алтай» были опубликованы его первые рассказы, на которые обратил внимание известный писатель А. Коптелов, отметив их выразительность, умелое построение сюжета, богатство языка. Спустя 10 лет В. Астафьев пожелал молодому писателю творческих успехов, подарив свою книгу «Перевал» с надписью «Н. Чебаевскому — сибиряку, человеку большого мужества, писателю с искренними пожеланиями больших творческих удач». В своих «Заметках» он пишет о том, что положительные отзывы известных писателей и читателей вдохновили его, он почувствовал уверенность. В 1952 году в альманахе «Золотые искорки», выходившем в Новосибирске, была опубликована первая повесть Чебаевского «Юные хозяева».

Он стал известным писателем, членом Союза писателей СССР. Вышли в свет «Маленькие рассказы» для детей, «Горячие сердца», «Полный вперед!», «Свежий ветер», «Страшная Мария», «Петр Круглов». Его повесть «Клад-озеро» была издана в Москве и на Алтае, повесть «Петр Круглов» напечатана в журнале «Аврора» в Ленинграде, а роман «Если любишь» выдержал пять изданий, выходил 100-тысячным тиражом и никогда не залёживался на прилавках книжных магазинов. Произведения отца печатались во многих московских изданиях: в журналах «Смена», «Сельская молодежь», «Мурзилка», «Пионер», в коллективных сборниках издательств «Советский писатель» и «Детгиз».

Умер отец в 1989 году. Помню слова сестры на похоронах отца: «Мы были за ним как за каменной стеной». И кто-то из писателей, его друзей добавил: «Далеко не о каждом здоровом можно так сказать…»

Смотрю на послевоенные фотографии моих родителей: молодые, красивые, счастливые. Трудно представить, что человек может столько вынести, выстрадать и быть счастливым… Прочитав его автобиографию, понимаешь, что трагическое и прекрасное, темное и светлое — всегда рядом. Такова жизнь. Такой и описывает свою жизнь отец — нет ни надрыва, ни надлома, ни слез. Даже я, дочь, которая знала факты его биографии, читая рукопись, испытала чувство преклонения перед отцом, который вынес все испытания, преодолел великие препятствия, не раскис, не сломался, а стал Человеком. Невольно вспомнились слова М. Горького: «Человек — это звучит гордо!»

Отец был прекрасным семьянином, внимательным, любящим отцом, а после — любимым дедом. Вспоминаю трогательные картинки из детства: он заплетает мне косички перед школой, поскольку мама уже ушла на работу. Потом я прихожу из школы, и она заново мне их переплетает. Вот он угощает моих подружек только что вытащенными из печи пирогами. Он был очень терпелив, и своих дочек приучал к этому же — кропотливо, идеально доводить до конца любую работу (видимо, этому научила его работа и часового мастера, и художника). Позже этому же учил и внуков.

Отец был смелым и решительным человеком. На всю жизнь я запомнила такой эпизод из детства. Мы с сестренкой спали и проснулись от страшного грохота, испугались. Но отец с матерью нас успокоили, сказав, что это взорвалась лампа, и мы спокойно уснули. Позже, когда мы выросли, отец рассказал нам, что в ту ночь к нам в окно лез бандит, он пытался выставить раму. В Тогуле в те времена было много разговоров об одном грабителе и убийце, который грабил и не оставлял своих жертв живыми. Отец должен был уехать на несколько дней в Барнаул, разговаривал об этой поездке с кем-то по телефону с телеграфа (телефона у нас дома не было). Разговор этот подслушали, узнали, что отца не будет дома, что останется одна жена с детьми. Но что-то отца задержало. Ночью раздался стук в дверь, мама вышла в сени, спросила, кто там. Никто не ответил. Она ушла. Потом повторилось то же самое еще раз. Опять никто не ответил. Отец говорил, что проверяли, действительно ли мама одна. Он ждал, что будет делать бандит дальше. Снял ружье со стены, где оно висело над кроватью, и зарядил. Раздался скрежет у окна, которое выходит на улицу, это пытались выставить оконную раму. Отец не стал ждать, когда залезут в дом, и выстрелил. Так случай спас нам жизнь и отец защитил нас. У отца к этому времени вышли в свет его книги, он стал писателем. Поэтому бандит счел, что в нашем доме есть чем поживиться.

Каким я помню отца? Всегда читающим или пишущим, ежедневно слушающим «Последние известия», вижу его за рулем нашего «Москвича», на котором он много ездил по району, собирая материал для своих очерков и статей. Нас с сестрой поражала его эрудиция, мы были уверены, что отец знает все, он всегда был нашей энциклопедией. Он мог ответить на любой наш вопрос, помочь подготовиться по любому предмету, написать доклад на какую угодно тему.

Отец был светлым, жизнерадостным человеком — так говорят все, кто его знал, кто с ним общался, невзгоды его не озлобили. У нас часто бывали его друзья, много знакомых, те, кто тоже занимался литературным трудом. Он был организатором тогульского литературного кружка, члены которого писали прозу, басни, стихи…

С отцом нам было очень хорошо и спокойно, и мы никогда в детстве и юности не задумывались — почему? А сейчас я могу ответить на этот вопрос — была в нем та великая внутренняя сила, которая внушала уверенность и спокойствие.

Известно, что два раза не живут, а много и таких, которые и один раз жить не умеют. Отец умел. Не зря говорят: человек увеличивает счастье в той мере, в какой он доставляет его другим.

Сейчас в селе Тогул проводятся Чебаевские чтения, организаторами которых являются Алтайская краевая писательская организация и интеллигенция села. Тогульской районной библиотеке присвоено имя моего отца и установлена мемориальная доска, что является свидетельством того, что память преодолевает и время, и смерть.

Хочется надеяться, что эта книга тебя, дорогой читатель, заставит задуматься и поразмыслить над вопросами: «Кто я? Чего я хочу в жизни? Чем я и мои сверстники отличаются от тех мальчишек и девчонок, о которых рассказывается в книге?» И еще мне хочется узнать, цените ли вы человеческое мужество, духовную силу, доброту, честность, дружбу — качества, о которых рассказывается в книгах моего отца?

Наталья РОДИОНОВА-ЧЕБАЕВСКАЯ,

дочь писателя, кандидат филологических наук,

доцент Барнаульского государственного

педагогического университета.

Мемориальная доска на здании Тогульской межпоселенческой библиотеки им. Н. Н. Чебаевского.

Общий вид здания Тогульской межпоселенческой библиотеки имени Н. Н. Чебаевского (Тогульский район, с. Тогул, пер. Библиотечный, 8).